Аннотация: Каждое событие оставляет в идеальных мирах (т.е. мирах, созданных творческим воображением) свой след. Это следы Александра Нововведенского.
Станислав СЕВОСТЬЯНИХЕН
"Следы"
(рассказ)
Часть 01
Я узнал его. Он стоял у дверей дешевого караоке-бара и озирался с таким видом, будто судорожно пытался вспомнить, куда и для чего он пришел. На маленькой сцене какой-то пьянчушка в забавном розовом пиджаке противно и фальшиво пел какие-то дурацкие песенки. Савелий Прохоров был очень не похож на себя, но я его все-таки узнал сразу, потому что мы пять лет просидели рядом в душных классах родимой школы. Трудно забыть такого шустрого, вечно румяного и бодрого как он. Правда сейчас он выглядел совсем неважно.
- Скажите, - сказал я девушке за барной стойкой. - Того персонажа у входа зовут Савелий?
Девушка подняла на меня тяжелый взгляд и, с несколько отстраненным видом протирая стакан, произнесла:
- Не знаю, может и Савелий, а может и Несавелий.
- Савва! - крикнул я.
Все вокруг удивленно посмотрели на меня. И он тоже повернул голову и поискал глазами, кто зовет. Но на меня он не обратил драгоценного внимания. Словно вспомнив что-то, он вдруг судорожными движениями принялся смешно двигать губами в разные стороны, а потом, шаркая каблуками, подковылял к стойке и с трудом забрался на табурет рядом со мной.
- Как обычно, - сказал он барменше. Голос у него был низкий и хриплый словно его держали за горло.
- Вас дожидаются тут, - сказала барменша, ставя пред ним стакан с прозрачной жидкостью и какую-то посудину отдаленно напоминающую некую химическую мембрану. В ней было что-то налито.
Он медленно повернул голову, посмотрел на меня и спросил:
- Ну? Что надо?
Веки у него были воспалены и полуопущены, в уголках глаз скопилась желтеющая слизь. И дышал он через рот, как будто страдал аденоидами. Я понял, что этот человек меня совершенно не узнаёт и смотрит так будто буравит сквозь меня сквозное отверстие. Даже если это и был Савелий, то уже другой, не тот, которого я знал когда-то.
Я встал и в панике поспешил выйти из этого мрачного заведения на тёмные и дождливые улицы. Машин и людей было мало. Город уснул и жизнь его продолжалась исключительно в различных подпольных барах и клубах. Эти места оставались частичкой сознания города, иначе Сном Города.
Я шел, постоянно оглядываясь по сторонам и напевал что-то приободряющее себе под нос. Город пестрил вывесками, свет которых расплывался от льющего беспрерывно дождя. Вдруг я почувствовал некоторое наплывающее недомогание в теле. Слабость тихо подкрадывалась ко всем членам и заволакивала их в свою туманную дымку. Я остановился и сел на корточки. В глазах темнело и к голове резко пришла дикая колющая и свербящая боль. Я схватился за неё обеими руками и что есть сил закричал на всю улицу, но вокруг не было ни души. От падения на спину и удара головой о мокрый асфальт я на потерял сознание.
Так, без сознания, атакованный крупными каплями дождя, Александр пролежал какое-то время пока забвение окончательно не нахлынуло на него. Он вдруг очнулся от многогранного сна, закончившегося просматриванием колейдоскопа и оказался не поперек ночной городской улицы, а где-то на летней поляне. Александр приподнял тяжелые веки и сразу его взору представился яркий одуванчик, на котором суетливо занималась своими повседневными делами трудолюбивая пчелка. По воздуху летал пух, а где-то в районе облаков неспешно пролетала стая перелетных птиц.
Нововведенский еще смутно представлял грань между забытьем и реальностью, поэтому лежал и наслаждался булькающими звуками реки, чириканьем птиц и шумом веток пышных деревьев, мерно покачивающихся от порывистого ветра. Прокашливаясь Александр хриплым голосом вдруг произнес:
- Композиционно!
Так он немного пролежал пока не решил, что пора вставать. Но сделать ничего Нововведенский не смог. Ни одна часть тела не повиновалась воли Александра, кроме мышц лица и глаз. Он лежал на животе, прислонившись щекой к молодой траве, и не мог сделать ни движения. Его тело было особым образом парализовано. "Нужно попробовать ползти при помощи губ".- выдало в этот момент помутненное сознание Александра.
Мне стало понятно, что я снова в какой-то невероятной ловушке. Вокруг меня самостоятельно существовал мир, созданный и достраиваемый моим воображением. Почему это был мирный луг я не знаю, но после такой откровенной шоковой встряски после бара должно было произойти нечто пугающее и отталкивающее.
Я всё лежал и смотрел на живущую вне моего участия природу, пока в голову не пришла мысль начать ползти губами. Я бросил все силы на материализацию этой, показавшейся мне гениальной, идеи и обветренные губы стали невероятным образом вытягиваться в трубочку и превращаться в некое подобие ложноножек как у амебы. Верхняя губа служила правой ножкой, а нижняя соответственно - левой. "Нужно вспомнить военный марш!" - почему-то подумалось мне в тот момент и я начал маршировать губами по поляне, нелепо мыча мелодии, запомнившиеся мне из старых советских фильмов про войну.
С каждым мгновением скорость моего передвижения стремительно увеличивалась и вскоре я перестал различать что-либо вокруг себя. Картинка смазывалась и мутно расплывалась пред глазами, затем по спирали уходила в водоворот.
Вдруг резко послышался глухой и сдавленный звук, который остановил молниеносное движение моих губ и вернул картинку назад. Перед глазами плюхнулось местами окровавленное и посиневшее тельце новорожденного младенца. Оно упало буквально с неба и было источником этого странного спасительного звука.
Трупик был ужасен! Местами подгнивший и иссини белый он пугал меня и я с трудом сдерживал слезы отчаяния, ведь мое тело было почти полностью парализованным и я не мог убрать эту мерзость из поля видения. Веки отчаянно не слушались.
Пуповина младенца не была обрезана и другим концом уходила в землю. Мне сразу представилась картина, где я лежу на траве с вытянутыми в неестественно длинную трубочку губами, а рядом пристроился трупик младенца, который к тому же прирос пуповиной к земле. От этой мысли неожиданно стало смешно и я рассмеялся, но звук был совершенно нелепым, так как губы вели самостоятельную жизнь.
Александр Нововведенский безумно хохотал до тех пор пока упавший перед ним трупик грозно не произнес:
- Заткнись мелкий нарост!
Маленькое чудовище приподнялось на своих младенческих ручках и село в позу лотоса. Это был мальчик.
- Зовут меня Гнилой Нарост, на первый взгляд не так-то прост! - улыбаясь сообщил он, причём обращаясь к губам Нововведенского. К его волшебным ложноножкам.
- А мы губки-подружки - грязные Потаскушки! - весело ответили ложноножки.
И тут Нововведенский понял. Он понял, что является наростом у своих губ. Его губы воспринимали его как безжизненного прыща или фурункула, а этот младенцо-труп является наростом земли, а земля хочет избавиться от Гнилого Нароста. Поэтому чтобы раз и навсегда покончить с ним Земля решает заразить Потаскушек гнилой болезнью, т.е. дать Гнилого Нароста на усыновление губам Александра.
У меня появился брат. Гнилой нарост Земли ловко передался моим губам и теперь из моего рта торчит пуповина младенца, который был ко всему тому же еще и трупом. В глубине сознания промелькнула грустная сентиментальная волна, мне стало жалко умершего брата. В левом ухе зазвучал похоронный марш, а в правом что-то защекотало.
Все попытки выплюнуть братца были четными. Похоже пуповина ушла глубоко в мой многострадальный организм. Вся эта картина показалась мне обидной, потому что это выглядело как сексуальное соитие против моей воли. Трупик сношался со мной при помощи своей длинной пуповины, а я ничего не мог сделать.
Вкус пуповины на мгновение показался мне сладким и я увидел, что повсюду на моём теле как бородавки вырастают мизерные клоны Гнилого Нароста. Они образовывались повсюду и не оставляли живого места на моем теле. Это вдруг стало причинять мне дикую боль и я снова громко закричал и поднялся на ноги. В моем теле снова появились силы, но жестокий раздирающий зуд от маленьких наростов выводил полностью из состояния равновесия. Я стал судорожно стряхивать их с себя и они легко отлетали не оставляя на теле никаких видимых следов.
Затем я немного постоял и вспомнил, что нахожусь в мире своих больных фантазмов и что совсем недавно выходил из караоке-бара и потерял сознание. Теперь же я не видел перед собой ничего, что могло бы хоть отдаленно напоминать о дождливой ночной улице. Я видел небольшую поляну, ограниченную редкой полосой леса и обильно освещаемую ярким летним солнцем. Разные бабочки, стрекозы и прочие насекомые пролетали мимо и сквозь меня. Однако я четко понимал, что всё что видно вокруг есть иллюзия рожденная моим воображением, ведь всё было очень неестественным: цвета, линии, движения. Пространство постоянно слегка искажалось, дышало и меняло оттенки.