Белая комната. Мягкий утренний свет льется в большое окно. Он еще не может напугать ночные тени, настороженно затаившиеся в углах. Свет, замирая, проскальзывает по подоконнику на пол, припорашивая его, словно пудрой. Бледнеют стены, выступая древним рисунком обоев из темноты. Проступают очертания большой бесформенной груды книг, сложенной в углу...
Четыре часа. Звуков еще нет. Только тиканье большого будильника, словно прихрамывающее: то громче, то тише - совсем неопасного этим утром... Только первый, самый ранний трамвай, взрезывающий тишину и удаляющийся... Только внезапно проснувшийся и заурчавший, как сытый кот, холодильник...
Ее здесь нет.
Голубой, небрежно повисший на спинке стула, вытертый халатик, еще сохранивший тепло... Застывшее в ушах шлепанье по паркету босых ног... Медленно движущаяся, затворяясь, створка двери - как в замедленном кино - и тишина за ней.
Ее здесь нет. В этот момент - растянувшийся на вечность, в прошлый - умерший забытым, и во все последующие - ее здесь нет. Эффект присутствия лишь напоминает о ней. Эффект присутствия. Или отсутствия? Я знаю, что ее нет сейчас нигде. Ее душа, ее образ, ее облик размыт, растянут, размазан в бесконечности... Я до сих пор не знаю, кто она. Я снова не понимаю, где я. На матрасе, брошенном прямо на пол, едва заметная вмятина... Хочу лежать и безмысленно слушать тишину...
Сквозь приоткрытую створку в коридор проскользнул луч и, заплясав на зеркале, бросает огненные зайцы мне в глаза. Осторожно поднявшись, чтобы не спугнуть тишину, я с легким раздражением хочу закрыть дверь. Но останавливаюсь. В зеркале отражается дверь в ванную комнату. Она открыта. Ванная освещена, там чувствуется какое-то движение, шелест воды... Кажется, вроде бы, что там никого нет, но внезапно из-за шторки появляется рука. Белая, тонкая, гибкая рука с аккуратными ноготками... Она тянется, снимает с крючка полотенце и снова исчезает. Я застываю, пораженный.
Немного раздумываю. И решаюсь - перевожу взгляд с отражения в действительность. В ванной комнате темно...