Звонок, выдернувший меня из ирреальности сна, оказался маленьким мостиком в реальность двадцатилетней давности.
-Здравствуй, Анастасия!
Сколько лет, сколько зим тебя где-то носило. И вот принесло. Ты столько лет искал себя и свое место в этой жизни, видимо, нашел, и теперь на этом месте не хватает меня: наивной и веселой, душа нараспашку, звонкоголосой хохотушки с глазами русалки. Наши голоса в пространстве сотовой связи такие же, как и в начале девяностых. Осталось только материализовать их при встрече...
И вот материализовались. Вместо старой "Нивы" - отличный ухоженный джип. Вместо торчащего в разные стороны непокорного ежика - аккуратная стрижка, правда, с намеком на будущую лысину. Вместо самонадеянного, но какого-то смущенного взгляда - стальная уверенность серых глаз, а искорка-смешинка куда-то пропала. Из дальнего закоулка памяти выглянуло воспоминание о гордости, с которой я спускалась по ступенькам института, провожаемая завистливыми взглядами однокурсниц. Но воспоминание так и осталось воспоминанием: гордость застряла где-то в прошлом. А сейчас если и появились какие-то чувства, то словно чужие, бесчувственные, просто мысли: давно не видела, ты стал увереннее, конкретнее, как-то сильно, но неуловимо изменился. И в твоих глазах увидела, нет, не разочарование, а детское недоумение. Наверно, ждал, держа в памяти меня двадцатилетнюю, увидеть ту же копну непокорных волос, ту же точеную фигурку, тот же сияющий восторженный взгляд...
-Ну, здравствуй, рыжая.
От медной рыжины осталось одно воспоминание: волосы уже потемнели, готовя место будущей паутине седины. А тоненькая сетка морщин уже есть. И во взгляде, наверно, совсем не та юношеская восторженность всем в этом чудесном мире. Не ожидал? Да понимал, конечно, что двадцать лет не оставят меня такой, как была. Но память - штука вредная, сохраняет образы давно покинутых людей без изменений и заставляет надеяться, что так будет на самом деле.
Наше старое кафе еще на месте. И даже официантка похожа на ту, что работала когда-то давно. Все так же. Только не защемило сердце, когда официантка оставила нас один на один за столиком, и даже огонек свечи не вызвал чувства интимности. И разговор не стоит на месте. Раньше не могли подобрать слов, лишь смотрели друг на друга и, казалось, что читали мысли. Сегодня же тем для разговора - не переговорить, но все какие-то обыденные. Словно просто встретились друзья после недолгой разлуки. А за окном осень, такая же золотая, как и в девяностом. Мы, наверно, все же сумели угадать наши мысли: песню, которую когда-то написали за несколько минут в этом же кафе, вспомнили одновременно:
И был день.
И осень была.
Листья на асфальт золотом падали.
Пришла любовь, такая нежданная.
А я все не верила:
"Правда ли?"
Хоть погода была никуда,
Все же осень была милая,
Потому что, обняв меня,
Ты сказал мне тогда:
"Любимая!"
Вот прошло лишь полгода с тех пор.
Все еще, проходя мимо,
я
Слышу голос твой,
Повторяющий мне:
"Любимая!"
Ты, наверно, другую нашел.
Говоришь ей слова красивые.
А в моей душе до сих пор
Все звучит голос твой:
"Любимая!"
Много раз я скажу другим
О любви,
но слова мои лживые,
Потому что звучит в груди
Голос твой,
повторяющий мне:
"Любимая!"
Я действительно, пусть и не многим, говорила о любви. Но это была все же не ложь. Просто пришло понимание сути этого чувства, не искаженное сильными эмоциями, изменились взгляды, пропала та романтика, что окружала в юности. Это была другая любовь. И голос твой больше не звучит в груди. Да и ты, кроме как в песне, не повторил мне сегодня этих слов. И других не сказал, хотя вижу - собирался: долго, наверно, обдумывал каждое. Но после того, как вспомнил свои давние чувства, видимо, понял, что все другое, каким бы красивым и романтичным не было, покажется бесцветным и несущественным, не затронет ничего ни в моей, ни в твоей душе. Оно и хорошо, что промолчал. Потому что с самого начала наша встреча была какой-то почти деловой, с тем отличием, что не надо следить за своими словами и действиями. Даже дружеской не была эта встреча: не чувствовалось той свободы и уверенности в шутках и вопросах, какая радует меня в ставших традиционными редких посиделках с немногими оставшимися друзьями. И даже грусти нет о прошедшем. Просто встреча.
Откуда-то выплыла идея собраться как-нибудь старой командой, снять студию и, как раньше, ночь напролет лабать. Я даже представила себя с рыжей шевелюрой и в черной коже - ради такого дела можно и покраситься в "огненную медь". Тебя представила в байкерском прикиде с незабвенной любимой гитарой, - говоришь, лежит еще где-то в дальнем углу в маленькой комнате. Вспомнился вечно спящий за своей невероятно дорогой - полгода собирали всей командой деньги - установкой сомнамбула-ударник, который, не открывая глаз, умудрялся выдавать такое, что мы все впадали в настоящий шаманский транс. Словно в живую увидела угрюмого клавишника, что застывал у рояля, а потом взрывался потоком звуков, уносивших наши души куда-то в другой сверкающий беспокойный мир. Вспомнила тебя - единый с гитарой электрический разряд, заставлявший душу рваться вместе со струнами. Вспомнила себя и ощущение полета вслед за собственным голосом - к потолку, в распахнутое окно, и дальше, к самому небу, и выше...
Вспомнили. Представили нас, прошлых, в настоящем. Улыбнулись. И улыбки застыли. Потому что ничего этого не будет. Я не надену старую черную кожу, хотя она и висит до сих пор в шкафу, потому что не тот уже стиль и не тот характер. И ты не влезешь в байкерские штаны - треснут по швам. И клавишник давно не подходит к инструменту: строительные проекты и семья занимают все его время, они стали не только привычными, но и необходимыми, а клавиши - это так, для души, в редкие моменты свободного времени и воспоминаний. Ударник и вовсе живет теперь в другом мире, в своей виртуальной реальности, и вернуть его оттуда может лишь энергетическая блокада его района, да и то вряд ли: даже в случае глобального отключения электричества он найдет, к чему подключить свой ненаглядный компьютер. Но, даже если встретимся, музыки не будет - всего лишь еще одна встреча. Ведь ушла та сумасшедшинка, что была Воротами в сверкающий мир, звучащий живой и думающей музыкой. Там, в этом мире, остались живые мысли, ураганные чувства, способность за несколько мгновений создавать иные реальности. Наверно, там мы оставили и собственные чувства: всепоглощающую любовь, обжигающую страсть, острое сострадание, жажду познать истину, пройдя по лезвию между противоположностями и сохранив в неприкосновенности свои души. Остались лишь дружеские посиделки, которые со временем плавно перешли в виртуальное общение: так быстрее и проще. Остался столик в старом кафе, где собрались воспоминания, и снова не хватает слов. Точнее, слов-то хватает, просто они не нужны.
Когда-то на пороге бревенчатой публичной библиотеки в городском парке тебе было больно от того, что не нашел нужные слова. А мне было больно от того, что не смогла тебе их подсказать. Время подсказало, но теперь они стали не нужны. Ведь мы стали другими, сейчас время - собирать камни. И сейчас нам не больно от нашего молчания и даже не грустно: нам все равно. Эта встреча - дань прошлому - должна была стать попыткой вернуть наш сверкающий мир: но дверь туда не просто закрыта - ее больше нет для нас, перед ней стоят другие...
Мы замолчали одновременно, словно кто-то окликнул - за соседним столиком пара. Они не ссорятся, это просто непонимание, они не нашли нужных друг другу слов. А может нашли, но не могут сказать. А чувства есть - это видно по глазам, по отчаянным жестам в попытке одновременно донести эти чувства друг другу словами. Одновременность и порывистость не дают услышать эти слова, понять и увидеть чувства. И девушка уходит, не озлобившись и не обидевшись: в глазах слезы, которые не прольются, а останутся и застынут в душе. И ему не все равно: руки дрожат, никак не получается достать сигарету из пачки, а в глазах недоумение, растерянность и зачатки будущей боли. Я уже видела эти глаза, когда оглянулась , уходя прочь от библиотеки в парке, двадцать лет назад. Только тогда они были серыми. Эти двое тоже найдут слова, потом, лет через двадцать, может, раньше. И остановятся перед исчезнувшей дверью.
-Беги за ней, идиот!
Впервые мы не только прочитали мысли друг друга, но и одновременно озвучили их. Официантка от неожиданности выронила поднос, хорошо - пустой. Мужчина удивленно уставился на нас, в глазах мелькнуло раздражение, а затем понимание, и он бросился к выходу, оставив на столике пачку с так и не вынутой сигаретой. Мое прошлое заглянуло мне в глаза, и мы громко расхохотались, впервые по-настоящему за весь вечер. И ничего, что весь персонал кафе смотрел на нас, как на чокнутых. Мы смогли удержать закрывающуюся дверь в сверкающий мир, хоть и не для себя. И мы еще найдем другую дверь, каждый свою, даже если пройдет еще двадцать лет, а может двадцать минут. Главное, не пройти мимо и успеть, пока она не закрылась.