Они дружили с восьмого класса, с того дня, когда Стелла пришла в их школу. Валя - худенькая, русоволосая с синими с грустинкой глазами и Стелла - крепкая, черноглазая брюнетка. Учились обе одинаково хорошо и отличницами вышли из школы в большой мир взрослых. Но Валентину жгло чувство неудовлетворённости: всегда она видела превосходство своей бойкой подруги - в умении общаться с педагогами и сверстниками, в свободе и лёгкости походки, в открытости улыбки, в скорости находить ответы на любую колкость. Валю раздражало даже то, что Стелла на уроках физкультуры без напряжения выигрывала все соревнования, а ей приходилось делать при этом неимоверные усилия.
"Стелка родилась с серебряной ложкой во рту: у неё отец замминистра, а мой папашка заурядный, никому не нужный художник, причём, вообще, странный человек. Задолбал своей наивностью!"
Валя злилась на родителей, ведь они назвали её простым обычным именем, а вот имя Стелла - это звучит великолепно! Обида на жизнь, предоставившую ей второстепенную роль, Валя выражала не явно, зато явно поддерживала Стеллу во всех её выдумках. Они вместе ходили на дискотеки, сидели с ребятами в барах и слушали музыку разных исполнителей.
Стелла поступила учиться в консерваторию, Валя - в технический вуз. И не потому, что хотела стать инженером, но выбрала профессию в пику отцу, занимавшемся, как ей казалось, эфимерными идеями. "Стабильность - признак класса,"- рассуждала она, изучая точные науки. Подруги, занятые учёбой и нахлынувшими новыми впечатлениями, стали встречаться реже, а постепенно перешли на редкие эсэмэски, а потом их и вовсе засосала текучая сила бытия.
"С глаз долой - из сердца вон!" - решила ревнивая Валентина.
Однажды Валя увидела на тумбе рекламу концерта со знакомой фамилией. Она мужественно выдержала взгляд Стеллы с фотографии, только нахмурилась и вечером дома была как-то особенно раздражительна. С этого времени Валя стала следить за гастролями бывшей подруги. Ей не то, что обидно было сидеть целыми днями за бумагами в фирме, куда она попала по счастливому случаю, и не то, чтобы другая жизнь застилала ей глаза, но она постоянно чувствовала себя как-то неуютно. И даже когда, всегда готовый уступать её капризам, техник Вова позвал её замуж, она особенно не обрадовалась. "От судьбы не уйдёшь. Что перебирать парней? Зачем копаться в человеческом дерме? Что хорошего мне, вообще, может преподнести жизнь?" Они расписались и тихо вошли в размеренность будней.
А Стелла, между тем, вышла замуж за сына министра. Их свадьба проходила в шикарном московском ресторане, пресса пестрела новостями о молодых... Валя держала удар. Последствия этого удара прошлись по Вове. Ну и кому, как не ближнему своему всегда и достаётся?
Текли дни и годы. У Вали родилась двойня, у Стеллы - сын. Валя не замкнулась на домашних заботах: выходила и на выставки, и на спектакли, благо родители помогали воспитывать дочерей, и Вова трогательно заботился о семье.
"Дурачина ты, простофиля, - думала о супруге Валентина, глядя на богатые украшения театралок. - Куда тебе до сына министра? Так и будешь прозябать начальником отдела всю жизнь."
Встретились бывшие подруги осенним вечером в фойе Малого театра под портретом Элины Быстрицкой. Народная артистка смотрела всепонимающим глубоким взглядом. "Здесь старая уже. Наверное, перед смертью фотографировалась", - отметила Валя. Вдруг она увидела Стеллу, радостно спешащую к ней.
С жадным вниманием рассматривали обе друг друга.
-Прекрасно выглядишь!- похвалила Стелла. -Отличная фигура. Ты вроде двойню родила, я слышала. А где твой муж?
-Да здесь где-то, за шампанским пошёл. А ты откуда знаешь обо мне?
Стелла улыбалась просто и искренне.
-Я ведь иногда встречаю одноклассников. Они говорят, а ты ни с кем не общаешься.
"Потому что не хотела тебя встречать, боялась и не хотела,-мысленно ответила Валя.- Но что-то у тебя не то: какие усталые глаза, ранние морщинки, поникшие плечи... Да, подруга, ты, видно, не на коне. Что с тобой?" - Валентина почти вошла в ступор.
-А ты как? Всё ли в порядке? - наконец, нашлась она.
Стелла смутилась, но взгляда не отвела.
-Ты,наверное знаешь, что мой сын тяжело болеет...- вздохнула она.
-Нет, я этого не знала. Только удивлялась, что ты давно не гастролируешь ни по стране, ни за рубежом.
-Да, сын родился таким. Нужен особый уход. Всё время врачи, консультации, лечение...- Глаза Стеллы повлажнели.
Возникла трудная пауза. Надо было что-то сказать несчастной, но Валентина не находила подходящих слов. Её как будто молнией ударило - она смотрела на бедную женщину и понимала, что впереди у той путь страданий и сердечной боли за сына. Перед её мысленным взором предстали две её здоровенькие весёленькие милашки, смышлёные и послушные. Вдруг почему-то рядом встал родной отец, ни разу за свою жизнь не получивший от дочери доброго слова за верность своему призванию, а ведь картины его стали пользоваться большим успехом. И тут же рядом показалась мать, взявшая на себя бОльшую часть домашней работы, всегда ласково утешающая её досаду. Волна стыда окатила сердце. Валентина не могла вымолвить ни звука, она поняла, смогла определить словом это вечное нудное чувство в душе. ЗАВИСТЬ! Эта страшная гостья появилась тогда, в восьмом классе с приходом в школу Стеллы и стала хозяйкой её существа, угробила лучшие годы её юности и молодости, испортила её отношение к миру, к коллегам, к близким, родным и к людям вообще. Зависть к Стелле, к её красоте, богатству и успехам закрыла дорогу радости и свободы, перекрыла все пути к её собственному счастью. Зависть ела душу изнутри и портила характер. И вот понадобилось горе, страшное горе той, которой она завидовала, чтобы в одну секунду вдруг понять всё происходящее в её жизни... А ведь Валя всегда считала себя хорошим человеком. "А нельзя было как-то иначе, раньше понять это? Почему? Почему?" - мысленно терзалась она.
Чувство глубокой вины захлестнуло Валентину. Ей хотелось обнять бывшую подругу, плакать и просить у неё прощения. Но внутри стояла граница, ведь она ощущала себя грязной, порочной, отвратительной, и поэтому не могла прикоснуться к Стелле. А та с ожиданием смотрела на свою дорогую подругу.
Зазвенели звонки. Публика заспешила в зал рассаживаться в кресла. Валентина оглянулась. Вова с бокалами игристого вина терпеливо ждал невдалеке, делая вид, что рассматривает фотографии артистов.
К женщинам быстро подошёл высокий красавец и небрежно бросил отрывочные фразы:
-Ты долго будешь прохлаждаться? Я что, зря баксы для няньки плачу, чтобы ты по театрам таскалась Нечего в фойе болтаться! Вон уже третий звонок дали.
-Да я же первый раз за два года... - голос Стеллы жалобно дрогнул.-Рада была тебя повидать,- сказала она Вале и, повернувшись, пошла за мужем.
-Прости меня, если сможешь... - выдавила, наконец, Валентина.
Услышала ли подруга?
Подошел Вова.
-Валюшенька, дорогая, тебе нехорошо? -он излучал свет и тепло, от этого Валентине стало еще хуже.
-Поехали домой. Пожалуйста. - прошептала она пересохшими губами.
Дорогой Валентина молчала. Чувственно и больно варилось в её душе другое варево. В сердце сливались воедино реки милосердия и доброты, высвобождалась свобода и радость. Она понимала, какой груз с себя сбросила, как совершенно иначе светит полная луна в окружении звёзд, как горяча ладонь любимого в руке. Она посылала Стелле флюиды поддержки и утешения, посылала небу свою безграничную любовь. Она не знала, как сложаться теперь её отношения с этим миром, но она знала точно, что в душе её не будет место зависти ни к кому и ни к чему. И никогда!