Я занимался дотемна,
пока не плакала бумага,
пока не падала волна
самозабвенного напряга.
Я поднимался до зари,
сплавлялся ранней электричкой,
и скоро сделалось привычкой
дрожанье стёкол изнутри. 

Бежал забор. Мелькал собор.
На полосатом полустанке
усталый раб сосал туборг
из алюминиевой банки.
Я открывал свой ушлый комп,
и мозг давился первой строчкой,
еще корявой и неточной,
не вылизанной языком.

Но это тоже - я я я,
кому, по молодости вешней,
реклама женского белья
казалась прелестью нездешней.
Возвышенное полотно,
где пышнотелая Виола
несла очарованье пола 
как изначальное Оно.

Взгляд упирался в облака, 
не продолжая вертикали.
Не дорастали до стишка
слова, и нехотя стихали.
Волнами облачной реки
светило колыхалось утло,
и вслед за ним вставало утро -
всегда не с той строки.