- Помнишь ли ты! О, помнишь ли ты - золотую улыбку дракона, парящего в небе? - надрывно взывал на городской площади какой-то бард.
Был он тощим, длинноволосым, с перхотью, густо лежащей на плечах вытертого бархатного камзола. Яростно тряс головой, красиво взмахивал руками. Несколько бледных юношей, завороженно приоткрыв рты, слушали его - с горящими глазами, прижимая к груди книги. Шевелили губами, повторяя стихотворные строки.
- Слышь. Ты улыбку дракона помнишь? - устало спросил у своего соседа здоровенный сутулый мужик в потрепанной кольчуге. Он сидел за грубо сколоченным столом под уличным навесом базарного трактира и без особого интереса смотрел на барда. На темном лице резкой белой линией виднелся старый шрам, поделивший лоб наискось. Его сосед - худой как жердь, гулко кашляющий бородач в густо проклепанной и покрытой стальными бляшками кожаной куртке отхлебнул пива из глиняной кружки и задвигал челюстями, пережевывая мясо.
- Улыбку-то? - задумчиво отозвался он. - А кто ж его знает... кха... кха! Сдается мне, что ничего такого со мной не было... не, точно, не было!
- Как так? - вмешался в беседу третий - крепкий дед с прокуренными дожелта усами. Он пошевелил вздернутым плечом и рукавом домотканой рубахи, в котором угадывалась пустота. - А в болотах-то, помнишь? За холмами?
- Ну да, - снова забухал нутряным кашлем бородач, - это конешно... кха... кха! Улыбка там была такая, что не дай кому во сне увидеть.
- А я как сейчас вижу, - мужик в кольчуге что-то рисовал на столе, водил пальцем по пролитому пиву, - вот он крыльями махнул, у меня аж гнедого с копыт сбило, еле успел спрыгнуть. А он всеми зубищами щерится...
- Улыбка! - хрипло рассмеялся дед.
- Она самая, - серьезно кивнул головой сутулый, - кха... кха! Ну насчет золотой-то улыбки врать не буду, запамятовал чего-то, он меня тогда крепко хвостом приложить успел. Три деревни спалил, гад, пока мы его не утопили.
Всадник, который подскакал к трактиру, был густо засыпан пылью, под которой угадывались серые бинты и засохшая кровь.
- Эй! - сиплым, надорванным голосом выкрикнул он. - Мужики! Драконобои! За вами прислан! Тварь объявилась - сил нет уже с ней справляться... погибаем!
- Так, - темнолицый допил пиво и плотно, не стукнув, поставил кружку на стол, - ну, вот тебе и улыбка. Айда, ребята.
Он поднялся и взял старую, с изрезанным зарубками топорищем, секиру. Двое других торопливо кинули в рот последние крошки хлеба и вяленого мяса, и двинулись за ним. Они шли молча, плечами раздвигая базарную толпу. Проходя мимо барда, бородач чуть приотстал и кинул серебряную монетку, которую тот ловко поймал.
- Шибко красиво говоришь, - добродушно сказал бородач, - кха... кха! Про улыбку.
Он заторопился, догнал своих и смущенно объяснил кольчужному, внимательно глянувшему на него: