Annotation

     От автора.

     

     Каждое Прикосновение к тайне реально. Сидя в одиночестве за компьютером автор искала ответы на загадки 500-летней давности, изучая картины, и нашла. Леонардо да Винчи объединил искусство, науку и религию задолго до того как человечество начало осознавать их единство.

     Между событиями в жанре "мистический детектив" автор делится с вами из уст персонажей собственным мнением (выводами), интересными фактами, результатами, полученными в ходе собственного исследования работ одного из итальянских живописцев эпохи Возрождения.

     Проведите несколько приятных вечеров, читая "Созвездие Джакомо Капротти" за чашкой вкусного чая или кофе. Разрушьте передающиеся из века в век стереотипы о скрытом смысле картин, написанных гениальным художником.

     Огромная благодарность каждому, кто прочтет данное произведение и согласится с тем, что первое впечатление бывает ошибочным.

     Вступление.

     

     В этот год весна впервые в моей жизни проявила свой характер. Не дожидаясь ухода февраля, с грохотом грома она отворила двери и прошлась по улицам осыпая несогласных мелким градом.

     Уходя, ненастье оставило городу маленькое чудо – расплывчатую радугу над мокрыми потрепанными крышами понурых домов. Так же как и в детстве, я стоял завороженный и смотрел на постепенно тающую пастель на сероватом небесном холсте.

     Признаюсь, я влюблен в весну из-за наилегчайшей формы безумия, вдыхаемого вместе с прохладным цветочным эфиром. Из переполненных легких в сердце поступают новые мечты и необычайно острое желание жить до скончания веков.

     Стоя вечерами под вековыми деревьями, я прислушиваюсь, как пробудившаяся природа поет гимн жизни голосами птиц. Бездомные животные, пережившие морозы, подбегают ко мне полакомиться прихваченными для них гостинцами. Зимой мы скрашивали друг другу вечера и теперь вместе наслаждаемся долгожданным праздником под названием Весна.

     Глава 1. Шаг в неизвестность.

     

     Каждый день, проходя по одному и тому же пути, я успел перезнакомиться со всеми хвостатыми товарищами. Поэтому в очередной раз, гуляя по привычному маршруту, был приятно удивлен увидев рядом с собой незнакомого симпатичного сиамского кота.

     – Добрый день, – скорее по привычке поприветствовал я нового знакомого. Он поднял голову и коротко мяукнул. На шее звякнул серебристый медальон.

     Шаг за шагом мы дошли до домов-отщепенцев, постепенно переходящих в пустошь. Идти дальше не было смысла, поэтому взглянув на прощание, я отправился в обратный путь.

     По сей день не могу найти объяснение, что побудило меня оглянуться назад. Кот сидел посреди дороги спиной ко мне и наблюдал за одной ему видимой реальностью. Темно коричневые уши изредка подрагивали. Из-за яркого предвечернего солнца они казались прозрачными и светились нежно розовым светом.

     Кот встал под затихший скрип песка под моими ботинками, подтянулся и сделал несколько шагов вперед. Я никогда не выходил за однажды отмеченную черту маршрута. Но когда он обернулся, я отбросил всякое благоразумие и двинулся за ним.

     Ряд маленьких домов постепенно подходил к концу. Кот шел спокойно впереди меня, не реагируя на провокации дворовых собак и не шарахаясь от изредка пролетающих мимо автомобилей.

     Иногда маленький гид оборачивался, словно проверяя, иду ли я за ним или растерял свою решимость. Ему не стоило переживать. Заразившийся непоколебимой уверенностью, я отбросил последние сомнения и полностью предался любопытству.

     В моих наушниках последние ноты Моцартовской Симфонии плавно перетекли в «В пещере горного короля» Эдварда Грига. Эта ускоряющая ближе к концу мелодия неизменно пробуждала невероятный вихрь эмоций. В самый эпичный музыкальный момент ты погружаешься в свой собственный неосязаемый мир, где воображаешь, что стоишь перед оркестром в безупречном фраке и передаешь с взмахами дирижерской палочки всю страсть и любовь к музыке.

     Я вернулся в реальность под затихающие звуки музыки возле странного незнакомого дома. Стена первых двух этажей казалась выложенной большими гладкими кирпичами. Судя по остаточным следам, здесь некогда сияла персиковая штукатурка, но дождь размыл ее, а низ стены пришелся по вкусу уличным художникам.

     Я снял наушники, поставил музыку на паузу. Маленькая перечеркнутая антенна в уголке смартфона предупреждала о недосягаемости сигнала с операторской вышки. Это не было продолжением пустоши.

     «Где я?» – промелькнуло в голове.

     Люди сновали меж магазинов на первых этажах, терялись за поворотами. Стоя на широкой оживленной улице меж двух одинаковых домов, я наблюдал за жизнью неизвестного мне города.

     Среди серо-сине-черного потока людей миловидная девушка, идущая мне на встречу, в светло-розовой куртке показалась маленьким солнышком. Собравшись духом, я преодолел стеснительность и остановил ее прикосновением руки:

     – Извините, пожалуйста, где я сейчас нахожусь?

     – Buonasera! Non capisco cosa stai dicendo. Puoi provare in inglese? (Добрый вечер! Я не понимаю, что вы говорите. Может, попробуете на английском?)

     Девушка говорила на испанском или итальянском. Последнее прозвучало как вопрос – я зацепился за слово «инглесе».

     – Что это за место? – перефразировал вопрос на ломаном английском.

     – О! Вы находитесь в историческом центре, – девушка одарила озорной улыбкой, – Позади вас чуть поодаль находится Музей музыкальной истории. Скрипка Страдивари, фортепиано Чимароза выставляются именно там. Спереди консерватория и церковь монастырского комплекса Сан-Пьетро-а-Майелла. Выйдя отсюда к автобусной остановке, вы сможете попасть в Галерею Неаполя и Музей Археологии.

     Галерея Неаполя, мечта, которая жила со мной эти последние 2 года оказалась от меня на расстоянии маршрута одного автобуса. Я не мог так сразу поверить ее словам. Расстояние между городом, в котором я живу, и Италией достигало миллионы километров. У меня было только одно объяснение – это сон.

     – А что это за магазин? – указал я на вход с небольшой вывеской в виде старинного глобуса, под которой, помахивая хвостом, сидел знакомый мне сиамский кот. Изредка отвлекаясь на входивших – выходивших людей, он вновь возвращался взглядом ко мне.

     – Библиотека. Там старинные книги, афиши и открытки. Волшебное место, загляните обязательно! Не пожалеете! – Поблагодарив девушку за помощь, я двинулся к единственному знакомому существу.

     Справа и слева таинственного дверного проема стояли 2 книжных стенда в виде небольших деревянных домиков со стеклянными створками. Похожие на скворечники, они зазывали прохожих ровными рядами пестрых птичек-книг, заполнявших до предела каждую из 4 полок.

     Гостей, решившихся сделать первый шаг к порогу, приветствовали старинные фотоснимки и крутящийся стенд с аккуратно разложенными брошюрами, газетами и журналами.

     Больше всего меня привлекла витражная роспись на стекле, искусно выполненная под старину. На ней изобразили девушку в длинном черном платье с разбросанными по ткани белыми бутонами невиданных цветов. Она взяла большую книгу со стоящей перед ней массивной подставки.

     Пролистав до середины, девушка удерживала лист, собираясь перейти к чтению следующей страницы, а позади читающей барышни расположились шкафы с беспорядочно расставленными томами.

     Шагнув через порог, я ждал, что кот пойдет за мной, но у моих ног и за дверью никого уже не было. Я почувствовал себя потерянным ровно до того момента пока с головой не окунулся в волшебную атмосферу книг и искусства, которая витает только в антикварных магазинах.

     Удивительные деревянные статуэтки людей, керамические музыканты и святые, фарфоровые ангелочки и птицы, воины из металла и ткани.

     Черно-белые портреты исторических лиц, старые и новые книги об истории, искусстве, любви и даже о мистике.

     Тяжелые бордовые занавеси, висящая маска, старинные глобусы, стеллажи из темного дерева, иконки, граммофон, большие подставки для книг, свисающие карты Таро, рисунок солнца и луны на кругах.

     Всё это проносилось каруселью перед глазами. Мне нравилось происходящее. Я судорожно ловил и поглощал неизведанные доселе впечатления.

     Внезапно среди всей литературы на латинском, итальянском, испанском языках мой взгляд выловил русское название. Даже не пришлось сильно тянуть за корешок: массивная книга сама выпала мне в руки. С удовольствием рассмотрев фрагмент картины на обложке, я открыл страницу наугад.

     За спиной послышался грохот. Вздрогнув от резкого звука, я оглянулся через плечо и застал момент, когда один из посетителей вешал на место портрет какого-то святого.

     Вернувшись к книге, я увидел, хаотично разбросанные картины Да Винчи. Они занимали почти все свободное пространство, и только в правом нижнем углу я нашел 2 небольших столбца с текстом. В них рассказывалось о его последних работах, знаменитом автопортрете сангиной и приводилась цитата, которая навсегда запала мне в голову:

     «Мне казалось, что я учусь жить, но учился я умирать».

     В надежде узнать чуть больше информации я перелистнул назад в начало повествования о художнике и уловил отрывок:

     «…уезжает во Францию, где получает титул ‘Первого художника, инженера и зодчего Короля’. С собой он берет ‘Джоконду’, ‘Святую Анну с Марией и Младенцем Христом’ и ‘Святого Иоанна Крестителя’, странную картину, загадки которой не разгаданы за пять прошедших с той поры веков».

     – Anche se questo non è un libro antico, ma molto degno (Хоть это не древняя книга, но очень достойная), – Я оторвался от чтения, чтобы столкнуться с внимательным, в какой-то мере оценивающим взглядом пожилого человека.

     Передо мной стоял мужчина в свободной белой рубашке. На плечах волнами лежали темные кудри с едва проступающей проседью. Крупные черты лица привлекали к себе внимание, но в целом не производили отталкивающего впечатления.

     – Извините, я не понимаю, о чем вы говорите, – неожиданно я растерял всю свою уверенность.

     Он глубоко вздохнул и подозвал пальцем второго человека, внешне олицетворяющего его полную противоположность – крепкого высокого блондина с ледяными радужками глаз.

     – Добрый вечер! Антонио, владелец этой библиотеки, – он обвел рукой помещение и указал на итальянца, – Михаил, – указал на себя, улыбнулся и крепко пожал мне руку, – Антонио говорит, что это превосходная книга, хоть и не антиквариат.

     Улыбка наполнила его глаза печалью. Видимо я слишком пристально вглядывался в его лицо, потому что Михаил тут же перестал улыбаться, скрестил руки на груди и теперь следил за моей реакцией. Мне показалось, он с трудом двигает правой рукой, но не стал сосредотачиваться на этом.

     Я выразил свое согласие интенсивными кивками. Библиотекарь улыбнулся, чуть обнажая зубы, кивнул мне в ответ и заглянул на открытую страницу.

     – Il genio davanti al quale trema ogni nuova epoca. Un fan? (Гений, перед которым трепещет каждая новая эпоха. Поклонник?) – он указал подбородком на книгу.

     – Вы поклонник творчества Леонардо да Винчи? – перевел Михаил.

     – Особого восторга не испытываю, – покачал головой, стараясь таким образом ответить сразу всем, – Просто открыл первую попавшуюся страницу.

     – Но вас интересует загадка его картины, не так ли? – он вроде бы доброжелательно улыбнулся, но во взгляде проскользнула сталь.

     – Пожалуй, вы правы. Меня всегда притягивала красота с мистическим флером, – озвучил свои мысли.

     Они принялись тихонько переговариваться между собой, пока Антонио не окликнул заглянувший к нему знакомый. Он снова кивнул мне и с громким приветствием направился к гостю.

     – Если хотите я быстро оформлю выбранную вами книгу и провожу вас до гостиницы, – предложил мне Михаил, чем завел меня в тупик. Выходя на прогулку, я не брал с собой ни паспорта, ни денег. Вряд ли мне поверят, если я скажу, что пришел сюда, следуя за котом. Нужно было как-то выкручиваться.

     – Похоже, вы пока не готовы сделать покупку, – по своему истолковал он мое молчание, – Но вы ведь не откажитесь от прогулки по городу?

     Я не знал, как поступить, но всей душой желал сполна прочувствовать магию этого города, ставшим наряду с великим Римом и Флоренцией одним из синонимов к слову «искусство». Город, которому не страшны ни время, ни войны, ни беды, ни вулкан. Вечно молодой душой и полный жизни, он манил меня не меньше чем загадка, о которой я прочел в книге.

     – С удовольствием! Город не знаю, поэтому роль гида ваша, – Я улыбнулся и первым покинул этот чудесный магазинчик. Выйдя наружу, осмотрелся вокруг в надежде заприметить кота, но видел лишь людей.

     Михаил задержался на пару минут внутри, а после вышел ко мне с бумажным свертком, перевязанным бечевкой. В нем точно была та самая книга.

     – Не говорите, что это мне, – с усмешкой поднял руки в защитном жесте, не особо надеясь, что это как то мне поможет.

     – Если захотите, отдадите деньги за книгу чуть позже, – пожал плечами Михаил, протягивая сверток мне.

     – А вы уверены, что мы встретимся вновь? – Я бережно взял книгу в руки.

     – Вполне возможно, что именно так и будет, – кивнул он своим мыслям, – Сможете подойти завтра с утра?

     Я выпал в осадок. Мне нужно было сочинить легенду, оправдать свое появление здесь и отсутствие документов, но почему-то в голову не приходило ничего толкового.

     – Вы наверняка книголюб, поэтому вряд ли откажетесь от бокала вина в окружении переполненных книжных шкафов. Я ни на чем не настаиваю! Пока мы идем, у вас будет время обдумать, – не дождавшись моего ответа, Михаил предпринял попытку перейти на противоположную сторону улицы, из-за чего я чуть не потерял его в разношерстной толпе.

     – Ну как вам наша лавка? – поинтересовался Михаил, когда мы свернули за угол.

     – Впечатляет! – Я потер переносицу. – Сперва тоже подумал, что это магазин. Но мне представили его как библиотеку.

     – В названии действительно присутствует слово «Библиотека». А как еще назвать маленький уютный мир книг? – Михаил повернулся ко мне с легкой улыбкой на лице, – В целом это антикварный и букинистический магазин.

     – Я, кстати, заметил, что среди старых книг затесались вполне себе современные издания, – Перед взором всплыли полки, на которых рядом с пожелтевшими изданиями прошлых веков стояли книги с яркими неоновыми обложками.

     – Антонио не гнушается приобретать новую хорошую литературу, которая познакомит читателя не только со старым, но и с современным Неаполем. Кстати, родители его назвали в честь итальянского библиотекаря Антонио Мальябекки, который стал знаменит благодаря своей всепоглощающей любви к книгам и феноменальной памяти. Вы когда-нибудь слышали о нем? – Михаил заглянул мне в лицо.

     – Нет, к сожалению, – покачал я головой.

     – Весьма интересная личность. Жил в 17 веке во Флоренции. Как мы говорим сегодня, прошел карьерный путь от лавочника к ювелиру, от ювелира к библиотекарю Медичи. Личная библиотека Мальябекки под конец его жизни содержала в себе несколько десятков тысяч книг. И, представляете, он знал их все наизусть! – он потряс указательным пальцем.

     – У него, наверное, не хватало времени на другие вещи, – Я представил себя на его месте.

     – Вы правы. Из записей его современников известно, что он жертвовал все свое время в пользу чтения книг и пренебрегал уходом за собой. Я весьма восхищен им. Не из-за того что он не мылся, нет, – усмехнулся Михаил, – Из-за того что он по настоящему ценил свое призвание, не жалел для него самого драгоценного. Времени. Действительно, иногда стоит забыть о каких-то отвлеченных мелочах и с головой уйти в свое дело. Если, конечно, ты нашел то, что тебе по душе.

     – Счастливый человек!

     – Согласен с вами.

     – Антонио, с которым вы работает, тоже знает наизусть все свои книги?

     Михаил рассмеялся и покачал головой. А мне стало интересно еще одно:

     – Как получилось, что вы начали работать в лавке?

     – Нас с Антонио познакомил наш общий знакомый, который собственно говоря, и помог устроиться к нему на подработку. Я приехал в Италию, как и многие творческие люди, в поисках вдохновения. Но, увы, даже тут мои картины не приносят особого дохода.

     – Так вы художник?

     – В том числе, – загадочно улыбнулся Михаил.

     Мы прошли мимо исписанных граффити стен, нескольких музыкальных магазинов. Дважды мне показалось, будто кто-то пристально смотрит мне в спину, но обернувшись не смог определить живой источник дискомфорта. Вполне вероятно, что это могла быть случайность. Кто-то выловил нас взглядом из толпы, высматривая знакомого среди неспешно движущегося людского потока. В какой-то момент мне даже показалось, что по другую сторону дороги среди ног промелькнул знакомый мне кот.

     – Мы дошли! – объявил мой спутник, остановившись перед входом в залитое красноватым светом помещение. Войдя внутрь, Михаил обнялся с двумя девушками-барменами, затем прямиком двинулся к столику возле шкафов. Судя по тому, как он свободно себя здесь чувствовал я пришел к выводу, что это излюбленное место.

     – Часто сюда заходите?

     – Иногда заскакиваю сюда после работы.

     – Не устаете от книг?

     – Дело в том, что в книжной лавке я бываю нечасто. Она для меня – гавань после шторма, – Михаил сложил руки в замок и оперся об них щекой. – Наш разговор не затянется надолго, поэтому попросил принести нам по бокалу вина. Не буду ходить вокруг да около. Вы сами тоже уже наверное уже догадались о том что речь пойдет о картинах Да Винчи.

     – Честно говоря, нет, но…

     В этот момент одна из девушек из-за стойки подошла к нашему столику, чтобы оставить нам заполненные бокалы. Я замолк, наблюдая за тем, как Михаил сам опустошил поднос и поблагодарил улыбнувшуюся ему девушку.

     – Но? – пододвинул ко мне одну из наполненных на треть емкостей с красным вином.

     – Но не удивлен. Я заметил, что вас заинтересовало мое внимание к этому художнику.

     Он некоторое время молчал, потом пригубив из бокала, сжал губы и причмокнул. Я понял его сомнение, поэтому решил уточнить.

     – Дело касается фальсификации?

     Бокал в его руке так и не достиг стола. Он с интересом посмотрел на меня и громко засмеялся, напугав некоторых посетителей за соседними столами. Кто-то тихонько вторил ему, кто-то заворчал, но вскоре мы потеряли всеобщий интерес.

     – Интересное предположение, но нет. Дело касается решения загадки, спрятанной в картине.

     – Мона Лиза?

     – И снова нет. Ключевая картина Да Винчи отнюдь не Мона Лиза.

     – В книге говорилось об Иоанне Крестителе, – мне на ум пришел отрывок из энциклопедии.

     – Именно так. Вы заметили странный жест с поднятым к верху указательным пальцем? – Заметив, что я потянулся снимать упаковку с книги, остановил меня и достал свой смартфон. – За неимением лупы лучше изучать картину в цифровом формате. Вы сможете увеличить отдельные фрагменты и уловить каждую деталь, – Он открыл изображение на своем телефоне и протянул его мне. – Подобный жест встречается во многих картинах Да Винчи. Считается, что это отсылка на принадлежность гения к определенной секте, но мы склонны придерживаться иного мнения.

     – У вас тоже какая-то секта? – Я вырвал из последнего предложения местоимение "мы", чем вызвал у него смех.

     – Нет. Скорее мы некое сообщество людей разных профессий, которых объединяет любовь к искусству. Мы никак не определяем себя, но стабильно собираемся в одно и то же время, чтобы освежить в памяти имена художников, скульпторов и их работы.

     – То есть никаких жертвоприношений и странных обрядов? – уточнил я про ассоциации со словом “секта”.

     – Никаких, – Михаил со смехом вернул бокал на стол. – Но не буду скрывать, что в последнее время творится какая-то чертовщина, – заметив мои мгновенно округлившиеся глаза, покачал головой, – Нет, не сверхъестественное. Вполне земное. Когда мы шли сюда, вы ощутили, что за нами кто-то следит?

     Я сразу же припомнил эту странность, которую списал на случайность.

     – Да-а-а, – настороженно протянул я, – А разве это не обычное явление, когда находишься посреди людского потока?

     – Вполне вероятно, но двое из нас уже столкнулось со слежкой. Причем одного даже пытались похитить. Я уже молчу о письмах и звонках с угрозами. Собственно благодаря им, – он сделал акцент на последнем слове жестом “вниз”, – Мы пришли к выводу, что кто-то считает одну из картин картой с указанием местоположения неизвестного тайника, – Михаил замолчал.

     – И вы хотите, чтобы я, зная о риске, присоединился к вам и помог с решением возможно не решаемого уравнения? – Моя рука принялась выбивать нервную дробь.

     – Совершенно верно. Нам нужен свежий непредвзятый взгляд на сложившуюся ситуацию. Идеи от человека, который не является ярым почитателем творчества гения. Если вы, конечно, не побоитесь ввязаться в эту авантюру.

     – Я так понимаю, завтра намечается встреча сообщества? – вспомнил я о приглашении.

     – Мы решили посетить Галерею Каподимонте. За одно, я хотел бы познакомить вас с остальными участниками этого мероприятия.

     – А вы не боитесь нападения или еще какой катастрофы? – посмотрел на Михаила прищуренным взглядом.

     – Безусловно, страх присутствует, но мы взрослые люди и вполне можем постоять за себя.

     – Последнее, чего бы хотелось, это напрямую сталкиваться с психически не здоровыми фанатиками, – Я принялся качать бокал из стороны в сторону, наблюдая за игрой света в винных всплесках.

     – А разве игра не стоит свеч? Разве вам не интересно узнать ответ на вопрос, который искали на протяжении 5 веков? – Михаил наклонился ко мне, опершись скрещенными руками о стол.

     – Почему вы думаете, что я смогу? – Вернув бокал на прежнее место, я сложил руки на груди.

     – А почему вы думаете, что у вас не получится?

     – Придется копать в разных областях науки и искусства, а у меня недостаточно знаний, – озвучил очевидную причину.

     – Но вы не будете одиноки. У вас будет поддержка в лице 4 человек, включая меня и всех наших друзей вне сообщества. Как только вы соглашаетесь, наши знания, навыки, связи становятся вашими.

     Звучало соблазнительно, но меня больше интересовало, как я попаду домой. И если мне придется остаться, то, как выкручиваться с финансовым и жилищным вопросом. Я так глубоко погрузился в раздумья, что очнулся только, когда Михаил толчком свалил меня на пол и бросился к выходу.

     – Не ждите меня! – крикнул мне, выбегая из бара.

     Всё произошло настолько быстро, что я не смог сразу оценить уровень риска для жизни. Когда я поднялся и отряхнулся, помещение затопила тишина. Люди сначала просто безмолвно смотрели на меня широко раскрытыми глазами, а потом с криками бросились на улицу.

     Я уловил ужас на их лицах, но так и не смог уловить суть происходящего. Скорее благодаря подсказке бокового зрения, чем намеренно, повернул голову налево и до меня, наконец, дошло то, что произошло. В боковом корешке одной из книг зияла темная дымящаяся дыра. Кто-то стрелял в Михаила, но промахнулся.

     – Твою мать! Это не похоже на сон! – Я шлепнулся на стул и залпом выпил содержимое бокала. Придя в себя, рванул на улицу и столкнулся с котом.

     Возле входа столпились жестикулирующие люди. Они одновременно пытались донести до полиции сведения о случившемся, а кот спокойно сидел у двери и наблюдал за развитием драмы. Увидев меня, маленький гид потерся о мои ноги и вильнул в образовавшийся проход с краю толпы. Я незамедлительно последовал за ним.

     На обратном пути получилось уловить момент перехода. Мне показалось, будто кто-то аккуратно снял верхний слой краски с полотна реальности, и под ним оказалась другая картина.

     Ступив на пустырь, я еще никогда не был рад вдыхать этот чудный раскаленный воздух с запахом пыли. Даже грохот колес поезда не смог нарушить воцарившуюся в душе идиллию. Я остался жив и добрался до дома!

     Глава 2. Креститель Злодеев.

     

     По приходу домой, чтобы успокоить свои натянутые струнами нервы, я заварил полный чайник зеленого чая с мятой. Забавно, но кот не оставил меня одного на дороге, и теперь самозабвенно поглощал остатки рыбных консервов на кухне.

     Лежа на диване, я думал о карме, и сожалел о том, что не получилось толком познакомиться с Неаполем. Я специально положил книгу на журнальный столик рядом с включенным ноутбуком. Всё ещё завернутая в плотную желтоватую бумагу, усыпанная мелкими винными каплями, она была напоминанием о чуде, случившемся сегодня со мной.

     Желание завязать с фальсификацией картин превратило мою жизнь в механическую привычку. Мне не хватало той пикантной остроты, которую вносило поступление новых заказов. Однако, не зарубцевавшиеся воспоминания о случае, подтолкнувшем завязать с искусством, разбавляли янтарную медовую сладость ощущений ложкой темного тягучего дегтя.

     Детское предвкушение знакомства с новой энциклопедией живописи постепенно разогнало темные воды меланхолии. Я даже не поленился принести из кухни чай, чтобы с чувством, толком, расстановкой насладиться моментом приобретения новой чудесной книги.

     Для меня, по сей день, нет ничего на свете лучше, чем прислушиваться к хрусту слипшихся страниц, вдыхать ни с чем несравнимый аромат свежей типографии.

     Стягивая обертку с книги, я вдруг услышал тихий шелест, а затем глухой стук. К ногам упала плотная глянцевая визитка цвета слоновой кости.

     Michael Streletskii

     

     momento_aeternitatis@litterae.com

     Никакого фактического адреса, номеров телефона. Только имя-фамилия и электронная почта.

     Каково же было мое удивление, когда на обороте увидел линейный силуэт сиамского кота, перекатывающего одной лапой круглые карманные часы.

     – Совпадение? Не думаю!

     Кот резко запрыгнул на клавиатуру. От неожиданности подскочил и я, ударившись локтем об угол подлокотника.

     В коридоре завибрировал телефон. Мне не хотелось совершать лишних движений, а уж тем более говорить, но я вспомнил, что забыл налить коту воды, поэтому волей, неволей поплелся, потирая локоть, к жужжащему смартфону.

     На экране высветился скрытый номер. Я нажал «Принять вызов», но быстро пожалел об этом.

     – Добрый вечер, – глухой шелестящий голос заставил остановиться на пороге кухни.

     – Здравствуйте. Кто это? – постарался ответить как можно спокойнее.

     – Мы с вами не знакомы и вряд ли познакомимся лично, поэтому не вижу смысла представляться.

     – Откуда у вас мой номер?

     – Давайте сыграем в игру, – резко сменил тему невидимый собеседник, – Я…

     – У меня нет желания играть с вами в игры, – оборвал его на полуслове.

     – Но у вас нет возможности отказаться, – парировали мой отказ, – С момента как последовали за Проводником, вы стали частью этой игры.

     – Не знаю ни о каких проводниках и, ровным образом, не подписывался не под какой игрой. Вы ошиблись номером. До свидания.

     – Не так быстро! Как я говорил…

     Нажатая кнопка отбоя прервала чужой бред. Стремление напугать меня не достигло своей цели – мятный чай снял нервное напряжение и ввел в легкий транс. Я видел 2 объяснения звонку: моя прежняя подработка и беседа с Михаилом.

     Я подумал о необходимости завтра связаться со всеми, чтобы понять откуда следует ожидать удара. Набрав чашку воды, прокрутил в голове выстрел в книжном баре.

     – А не много ли всего за один день? – озвучил свою мысль вслух.

     Кот тем временем сидел возле меня на посудном столе и наблюдал за льющейся струей. После моих слов он спрыгнул на пол и обтерся о мои ноги.

     – Что ж и не такое переживали, – успокоил себя и поставил чашку перед котом.

     Еще мне подумалось, что под Проводником имели ввиду кота, а под игрой – расследование, касающееся картин Да Винчи.

     В любом случае, звонок растормошил во мне засыпающий интерес. Я подумал о собственном маленьком исследовании и направился в зал к ноутбуку. Мне действительно хотелось прикоснуться к тайне полотна Святого Иоанна Крестителя.

     Прикосновение 1. Святой Иоанн Креститель.

     

     Отправленный запрос по названию картины выдал мне 114 000 результатов. Выбор пал на всезнающую Википедию. Пробежавшись глазами по основному описанию, выхватил мгновенно заинтересовавший меня отрывок:

     «Традиционным для изображений Иоанна Крестителя считается и жест правой руки, направленный вверх. Впрочем, этот жест в определенном смысле является традиционным и для творчества Леонардо, его можно обнаружить в ряде законченных произведений («Тайная вечеря», «Мадонна в скалах», «Мадонна с Младенцем» (1510) и др.), а также набросков.»

     Михаил тоже упоминал о других картинах. Возможно, это что-нибудь да значило. Нужно было собрать все в одну папку, но перед этим я решил дочитать статью до конца.

     После ряда картин с пояснениями я вновь выделил для себя отрывок:

     «Поскольку моделью для «Иоанна Крестителя», как и «Вакха», вероятнее всего послужил Салаи, очевидно, что «предательская улыбка», по словам У. Пейтера, “выдаёт мысли, далеко не исчерпывающиеся внешним жестом или обстановкой”».

     Слово «Салаи» было активной ссылкой, которую я отправил открываться в новой вкладке. В процессе чтения меня зацепило словосочетание «предательская улыбка». Я специально пролистал вверх, чтобы рассмотреть лицо натурщика, но так и не смог увидеть отпечаток предательства. Дальше в тексте не было ничего интересного, поэтому, недолго думая перешел на другую вкладку.

     – Значит, Салаи.

     То, что на первый взгляд показалось экзотичным именем, оказалось прозвищем натурщика, который по совместительству был одним из учеников Леонардо да Винчи. Сокращение от итальянского «Il Salaìno» переводилось как «дьяволенок». Настоящее же имя было Джан Джакомо Капротти да Орено.

     В том же первом абзаце приводились сведения о том, что художника и натурщика «связывали длительные – более 25 лет – и, возможно, интимные отношения».

     – Чем человеку может помочь эта информация? – воскликнул я, тут же вспомнив женские журналы, которые так сильно любит моя мать.

     Еще один отрывок о «возможном гомоэротизме» вызывал усмешку. Только пролистав страницу чуть ниже, понял, что послужило источником этих сплетен.

     Читателю для ознакомления и сравнения был предложен ряд из трех видов картин Иоанна Крестителя. По самому центру автор статьи поместил рисунок с обнаженной натуры, на котором отчетливо виднелся эрегированный пенис.

     – Либо действительно не «утка», либо рисовали утром, – прокомментировал увиденное, но не стал сосредотачиваться на этом. Меня заинтересовали картины по краям. Я решил их чуть позже сохранить себе на компьютер.

     В последующем абзаце я не нашел ничего интересного. В нем рассказывалось о вторжении французов в Италию, побеге покровителя Леонардо да Винчи, решении последнего покинуть Милан вместе с итальянским математиком и «любимым учеником».

     Заканчивалось тем, что Леонардо оставляет Салаи с деньгами на возведение собственного дома и едет во Францию с новым слугой Баттистой де Вилланисом. Ему же он оставляет Мону Лизу.

     Закончив читать, я кликнул на картины Святого Иоанна Крестителя, чтобы сохранить их себе на компьютер. Одна из них принадлежала кисти Леонардо, другая его ученику. Я долго думал, стоит ли сохранять второе, но в результате загрузил оба варианта.

     Телефон снова завибрировал. Увидев тот же «неизвестный» номер, просто отложил его в сторону и продолжил свое исследование.

     Уже подумывая закрыть не только галерею изображений, но и эту вкладку, я споткнулся взглядом о название изображения на английском языке.

     – Saint John the Baptist. Баптист. Баттиста, – вспомнил имя нового слуги Да Винчи, и тут же ринулся переводить последнее имя, – Креститель. А если перевести фамилию? – снова нырнул я в дебри сети.

     Villanis, к сожалению, не нашлось. Но было слово Villains, означавшее «злодеи» на двух европейских языках – французском и английском.

     – Креститель Злодеев? – попробовал звучание словосочетания «на вкус».

     Мне стало не по себе. Нужно было срочно связаться с Михаилом.

     ***

     Не помню, куда я нажал, но ноутбук неожиданно выдал какую-то ошибку и перезагрузился.

     – Похоже на знак свыше. Выключу через «Пуск» и пойду спать.

     Дождался загрузки операционной системы, но не смог пошевелить рукой.

     Вместо рабочего стола запустилась трансляция с камеры, направленной на окно какой-то квартиры. В глубине залитой желтым светом комнаты ничего не подозревающая девушка кормила с ложечки ребенка. Малыш махался ручками, не желая кушать то, что предлагала ему мама.

     Неожиданно обзор закрыло подрагивающее светящееся пятно. Кто-то быстро набирал сообщение на кнопочном телефоне:

     «Ты упустил свой шанс».

     

     После того как «с» завершило слово, камера продолжила транслировать происходящее внутри квартиры: девушка мыла посуду и изредка брызгала водой в бегающего рядом с ней малыша. Внезапно кадр пополам разрезало темное дуло снайперской винтовки.

     – Что за черт!? – я принялся тыкать на все клавиши в надежде прервать последующий кошмар, но не смог.

     Малыш, ничего не подозревая, выбежал на балкон и повернул обратно. Заметив, что мама лежит на полу, он подбежал к ней и принялся хлопать ладошкой по руке.

     На животе наливалось багровое пятно. Вместе с девушкой истекали кровью мои старые не затянувшиеся сердечные раны. Бессилие смешалось со злостью. Опасное сочетание двух негативных эмоций подталкивало к темной бездне безумия.

     Передний план снова занял голубоватый экран мобильного. На этот раз текст набирали немного дольше. Я в ступоре наблюдал за сменой букв и цифр.

     «2 дня. 3 места. Помощь 4 человек. Отчет каждый день. Обращение к служителям закона, нарушение правил игры – смерть обоих. Отправляешь ответ на загадку в картине – следующая цель остается жива».

     

     Трансляция оборвалась, и ноутбук продолжил действо по изначальному сценарию.

     Впервые в жизни я радовался смертельной усталости. Зов Морфея на корне подрезал стремление предаться негативу. Растянувшись на диване, я засыпал с привкусом присутствия фальши.

     Глава 3. Wicked Game.

     

     В 4 утра меня разбудили странные обряды голодного кота. На миг, приоткрыв глаза, я ощутил томительное предвкушение чего-то хорошего, постепенно переходящее в горький привкус утраты.

     Спросонья я не помнил, что оставило во мне столь насыщенный букет, и откуда в моем доме появился кот. Попытка поднапрячь память обвенчалась провалом: я снова уснул.

     Оценить масштабы происходящего помогли 5 дополнительных часов сна. Отправка сообщения Михаилу заняла пару минут.

     «Здравствуйте, Михаил.

     

     Благодарю за книгу и визитку!

     

     Помнится, вы рассказывали про угрозы. Вчера меня взломали и прислали видео, на котором убивают некую девушку. Злоумышленники угрожают убить следующего человека, если я не отправлю им ответ на загадку картины (какой именно не уточнили).

     Пожалуйста, свяжитесь со мной как можно скорее».

     

     Закончив с сообщением, принялся приводить себя в порядок и готовиться к вылазке в магазин. Электронный ответ Михаила успел застать меня дома.

     «Доброе утро!

     

     К сожалению, сегодня ночью взломали компьютер еще одного человека из нашего сообщества. Потенциальная жертва пока еще жива. Видимо речь шла об этом.

     

     В один из мессенджеров с помощью бота прислали свод правил. Дали 2 дня.

     

     P.S. Мы уже можем считать вас полноправным участником нашего сообщества?

     

     С уважением, Михаил».

     

     По дороге в магазин я размышлял, писать ли о первом результате личных исследований или оставить все как есть. Поспешно совершив покупки, поспешил назад домой завтракать и разбирать завал проблем.

     Уже сидя за компьютером с огромным бутербродом, я принялся набирать новое сообщение Михаилу:

     «Расскажите, пожалуйста, о коте на обратной стороне визитки».

     

     Отклик на просьбу не заставил себя ждать, чему я очень удивился, и тут же бросился читать:

     «Не ожидал, что вас заинтересует наш символ .

     

     Кот на лого – частый гость наших собраний. Его подбросили к нам 7 лет назад котенком, с тех пор мы его прикармливаем. Вместе с ним у двери нашли заводной ключ от старинных карманных часов.

     

     Габриэлла придумала коту легенду и назвала его Проводником. Он должен привести человека, который заведет этим ключом на часах новую эпоху гениев-творцов. Тот, кого он найдет, сможет переместиться к нам, спросив кота: “Quodo tempus?”.

     

     Со временем мы настолько поверили в это, что порой кажется, что в один прекрасный день он действительно придет, и мы станем свидетелями зарождения новой эпохи. В последние месяцы он перестал появляться, и это нас беспокоит.

     

     P.S. Вы готовы встретиться сегодня?

     

     С уважением, Михаил».

     Письмо подтвердило догадку о коте-проводнике и расширило круг подозреваемых. Это мог быть любой, кто вхож в их сообщество и интересовался историей кота вплоть до самого Михаила.

     Легенда вполне могла объяснить перемещение, но мне с трудом верилось в роль предвестника новой эпохи, а уж тем более в ожившую выдумку. Этот сон был слишком реалистичным.

     Я отправился на кухню. Кот, со смаком поглощающий нарезанные кубики колбасы, напомнил мне о недоеденном бутерброде.

     Утро предвещало напряжение в каждом мгновении дня. Посему недолго думая отправился заправляться энергией и обдумывать дальнейшие действия.

     В самый разгар трапезы подо мной внезапно завибрировал смартфон. Я захлебнулся в кашле, пытаясь избавиться от застрявшего в горле куска хлеба. Звонил старинный друг. Было глупо игнорировать звонок человека, которому про себя обещал набрать сотню раз.

     – Здарова! Скучал по мне? – голос из трубки звучал жизнерадостно, но мы оба знали, что просто так никто из нас звонить друг другу не станет. Я все еще пытался откашляться, поэтому приветствие с моей стороны прозвучало глухо и с надрывом.

     – Ты че, там умираешь? – он неожиданно отбросил шутливый тон.

     – Ты прав. Умираю от восторга.

     – Приятно слышать. Знаешь, почему я звоню?

     – Подозреваю, – хрипло пробормотал я, – Ты кому-то дал мой номер?

     – Ты под прицелом.

     – В смысле? – я чуть вторично не поперхнулся слюной.

     – Тебя заказали. Что ты натворил?

     – Ничего. 2 года как живу обычной жизнью, переквалифицировался в журналисты, хоть и не особо успешно.

     – Мне нашептали, что ты в Неаполе и тебя собираются грохнуть. Я сразу бросился тебе звонить, проверил твой номер телефона. Ни то, ни другое не дало результатов. Пришлось искать тебя другим способом. Ты и впрямь оказался в Неаполе.

     – Что ты сделал!? – я подскочил от переполняющих меня эмоций.

     – Попросил одного знакомого найти тебя. Что ты делал в Неаполе? Ладно, это твое дело.

     – Теперь понятно откуда они знают мой номер, – пришел я к вполне логичному выводу.

     – Кто?

     – В таком случае тебя тоже хакнули.

     – В смысле хакнули? – в трубке на том конце послышался грохот, – Кто хакнул?

     – В прямом смысле. На кону не только моя жизнь. Мне вчера звонили с угрозами, а потом взломали компьютер, – я помолчал некоторое время, – Может быть, даже нас с тобой сейчас прослушивают.

     – Я отключаюсь.

     – Подожди, – успел я остановить своего друга, – Если вдруг что… свяжись со мной ладно?

     – Хорошо. Ладно, – в его голосе чувствовалось отчаяние. Мне хотелось подбодрить, но я пока не знал как, поэтому просто продиктовал адрес почты, зарегистрированной не на мой номер телефона. О ней мало кто знал и редко кто писал. Безусловно, с сегодняшнего дня мог написать любой прослушавший наш разговор, но мне показалось, что это стало бы еще одним шагом к прояснению ситуации.

     – Мы справимся! – произнес я вместо прощания, скорее заверив себя, и первым нажал отбой. Одним вопросом стало меньше.

     Кот уже покончил со своим завтраком и теперь сидел рядом мной, тщательно вымывая, а, может, размазывая запах съеденной колбасы. Сидя бок о бок с умывающимся животным, наконец, получилось рассмотреть висящий на его шее маленький медальон. Потянулся открыть, но получил лапой по руке.

     – Quodo tempus, – попытался прочесть ключевую фразу из сообщения Михаила.

     Мне стало интересно значение этот вопроса. Я обратился к онлайн-переводчику, где не только переводили, но и озвучивали произношение. Транслейтер определил язык как латинский. Причем без вопросительного знака получалось ничего не значащее «что время», а с добавлением символа пунктуации словосочетание обретало значение «в какое время?».

     – Quodo tempus? – попробовал выдавить правильное звучание слов, подражая акценту безликого голоса.

     Кот на секунду прекратил умываться, посмотрел на меня, и снова продолжил очищающие процедуры. Я тихонько засмеялся, все больше сомневаясь в собственном благоразумии.

     Болезненный щипок на чувствительном сгибе руки заставил прийти в себя, но не изменил окружающую реальность. Я потянулся погладить кота, почесать шейку и за ушком, когда убрал руку, кот подтянулся, прошествовал в коридор и сел напротив входной двери.

     Восприняв это как сигнал к действию, сложил в рюкзак ноутбук, наличность, документы и фонарь-электрошокер, закончил собираться, и под меланхоличную Wicked Game в исполнении Il Divo двинулся в след за Проводником в неизвестность.

     Глава 4. Столкновение.

     

     Очутившись возле букинистического магазина, я настороженно осмотрелся, и только убедившись в отсутствии поблизости подозрительных личностей, вошел внутрь.

     По дороге я уже определился, как буду вести себя и что делать. Смартфон показывал без пятнадцати час дня.

     – Buon pomeriggio! Sono contento che tu sia qui, – широким жестом поприветствовал меня Антонио, – Michael! Questo ragazzo è arrivato! (Добрый день. Я рад, что ты здесь! Майкл! Этот мальчик прибыл!)

     Я улыбнулся и протянул руку для рукопожатия. Михаил беседовал с покупателями в другой комнате. Пока его не было, я стоял и вдыхал неповторимый запах книг. С каждым вдохом и выдохом клокочущая нервозность сходила на нет.

     – Здравствуй! Мы уже подумали, ты не придешь, – Он вышел к нам буквально через минуту, приводя в порядок закатанные рукава рубашки, – Poi andrò, – обратился к Антонио, махнув рукой в сторону двери.

     Дождавшись кивка, Михаил вытянул из-за прилавка рюкзак и направился к выходу. На улице он принялся набирать сообщение. Увидев мою заинтересованность, пояснил:

     – Пишу девушке, которая тоже получила угрозу, что мы готовы встретиться возле Галереи, – убрав телефон в карман, продолжил, – Она адвокат. У нее весь день расписан. Я рад, что ты успел до трех часов. Мы не знали точно, придешь ты или нет (ты так и не ответил), но все-таки надеялись на твою помощь, – Михаил сдвинул брови и вздохнул.

     Я не чувствовал фальши, однако не спешил списывать его со счетов. Мне стало интересно, проводили ли они расследование и если да, то к чему оно их привело:

     – Вы собрали информацию о боте, который отправил условия?

     – Да. Мало, что дало. Писал начинающий программист из этого города. Нашли его в малоизвестном форуме. Оплатили биткоинами, – Михаил прищурился и ненадолго замолчал, – Я слышал о вашем наставнике. Мне очень жаль, что зараза распространилась столь быстро.

     – Наставнике? Мир тесен, – с трудом выдавил из себя и тут же уточнил, – А от кого?

     – Мир не только тесен, но и полон слухов, – загадочно улыбнулся он, – Вы не против пройтись 40 минут пешком?

     Я покачал головой. Мир, в котором витают слухи подобного рода, не каждого впускал и выпускал. Он знал о Владимире. Значило ли это, что я уже сталкивался с ним?

     – Мы с вами раньше не встречались? – пригляделся к его лицу.

     – Однозначно нет, – Он наклонился ко мне, будто собирался поделиться тайной, – Мне никогда не удавалась фальсификация.

     Я изобразил равнодушное пожатие плечами.

     – А почему вы решили, что я как то связан с этим? – Все-таки нужно было знать, где я прокололся.

     – В первый день нашей встречи, когда я предложил вам присоединиться к нашему тогда еще маленькому безобидному исследованию, – Михаил глубоко вздохнул, – Вы испугались, что вам придется подделывать Да Винчи. Это навело меня на мысль копнуть в этом направлении.

     Жаль сегодня утром у меня вылетело из головы навести справки о художнике с именем Михаил Стрелецкий. Теперь, когда распространился слух о взломе, я понимал, уже навряд ли смогу обратиться к Владимиру с просьбой, но уповал на его везение в поиске данных на злоумышленника.

     – Кстати, вы так и не представились, – Михаил заглянул мне в лицо и поднял руки, будто бы сдаваясь, – Я ни в коем случае не настаиваю! Но если мне понадобится вас окрикнуть, то мне придется перебирать местоимения.

     – Зовите Роман. Приятно познакомиться, – я протянул ему руку, – И давайте перейдем на Ты.

     – С удовольствием! И если позволите, один личный вопрос. Как вы познакомились с Владимиром?

     – Случайно, – ответил честно, не раскрывая при этом всех подробностей.

     – Что ж, понимаю, – спокойно отреагировал на мое не желание раскрывать все карты.

     – Теперь моя очередь, – перенял я эстафету, – Что у вас с правой рукой? – задавая вопрос, я неотрывно следил за проявлениями эмоций на его лице.

     – Несчастный случай, – Он взглянул мне прямо в глаза, но я почему-то не поверил. – И мы решили перейти на Ты, – как бы сглаживая образовавшиеся углы, поправил мою маленькую оплошность.

     – Хорошо! Покончим с личными вопросами, – сменил я тему, понимая, что большего пока мне не добиться, – Перейдем к картине, а точнее к биографии Леонардо да Винчи.

     – Ты что-то выяснил?

     Я не успел вымолвить ни слова. Шедшему сзади парню пришелся не по вкусу наш темп ходьбы, и он рванул вперед, используя вместо тарана свое каменное плечо. От столкновения с землей меня спас Михаил. Он успел ухватить меня за рюкзак и держал его, пока я не обрел равновесие.

     Торопыга обернулся с извинениями и побежал дальше, а я пошел на поводу у паранойи и перевесил рюкзак правой лямкой на левое плечо. Таким образом, мой нехитрый багаж оказывался по другую сторону от Михаила, и я мог тихонько ощупывать внешние карманы.

     Шагая в бесконечном потоке людей, нам иногда приходилось двигаться бочком, поэтому я, обнимающий свой рюкзак, больше походил на человека, опасающегося воров, а не ищущего улики, подтверждающие причастность идущего рядом со мной знакомого незнакомца, к убийству, совершенному вчера в прямом эфире.

     – Судя по затянувшейся интриге, это что-то интересное, – возобновил прежний разговор Михаил.

     – Креститель Злодеев, – озвучил я словосочетание, сложившееся из имени и фамилии нового слуги Да Винчи, пообещав в спокойной обстановке поделиться подробностями самостоятельного исследования. После этого мы перешли на нейтральные темы.

     Иногда Михаил прерывал беседу пояснениями куда свернуть, чтобы добраться до собора святого Януария, или Музея Археологии, обещая познакомить с ними по окончанию всех неотложных дел. Но все равно изредка натыкались на личные темы.

     – Ты брал частные уроки живописи, неужели тебя хоть капельку не интересовала история искусства?

     Мы пришли к этому вопросу, когда заговорили о Боттичелли. Каково же было его удивление, когда он узнал о самообучении. Кажется, он принял сказанное за нежелание делиться подробностями биографии.

     Мне действительно не хотелось делиться событиями прошлого, когда родители, прознав о решении после школы получить художественное образование, принялись убеждать меня в отсутствии будущего и таланта.

     Удивительно, насколько разнится отношение к увлечениям ребенка и взрослого человека. В детстве бабушка учила рисовать квадратный домик, иглистую траву, похожую на палки и странных человечков. Отец, навещая нашу семью после развода, приносил с собой коробку новых карандашей и просил нарисовать на память какую-нибудь нелепую картинку.

     Единственный детский рисунок, который вызвал панику у матери – это мое впечатление от картинки с черепом из тетиного учебника анатомии, вылившееся на стену в виде непонятных кругов и линий.

     В 16 лет я оставался верен своему увлечению. Квадратные дома стали приобретать более сложную форму; люди стали больше походить на людей; а на бумаге, следуя за карандашом, рождались зарисовки драконов и свое видение героев любимых мультфильмов. Только родители настоятельно рекомендовали бросить бесполезное занятие и взяться за ум, чтобы получить высокооплачиваемую профессию.

     Окончив школу, поступил на обучение профессии, навязанной родителями. После пар тайком бегал к Владимиру. Я продолжал рисовать и, судя по отзывам окружающих, делал это чудесно. Однако, каждый раз создавая что-то свое, натыкался на патологические рубцы, что оставили увещевания о моей бездарности.

     3 года наставник убеждал меня в обратном, больше консультируя, чем обучая. Пожелай я этого, он часами сидел бы рядом, разбирая ошибки и непонятные моменты, как выходило с другими учениками. Но Владимир поощрял мое желание забиться в уголок с мольбертом и рисовать на свободные темы, пользуясь книгами из собранной им библиотеки, которая пряталась в соседнем помещении. За что по сей день испытываю к нему огромную благодарность.

     – Но ты ведь интересовался, может, читал о ком-то?

     – Только о тех, чьи картины меня привлекают, – Я перебрал всех художников, чьи биографии осталась у меня в памяти.

     – И тебе не нравится Сандро Боттичелли? – Похоже, его глубоко ранило отсутствия интереса с моей стороны.

     – Когда я был маленький, мне нравилось рассматривать его Весну. Но не могу сказать, что его творчество как-то отозвалось во мне.

     – А ты никогда не задумывался о том, что в картине Весна Боттичелли сокрыта известная, а может наоборот неизвестная нам мелодия?

     – Ну, я не отрицаю поэтичность образов.

     – Поэтичны не только образы, но и весь сюжет. В прямом смысле этого слова. Вдохновение написать Весну пришло к Боттичелли после прочтения поэм Тита Лукреция и Овидия, – воспроизвел он не менее поэтичный жест рукой, – Ты помнишь, как расположены персонажи картины?

     Не желая задевать чужие чувства, я постарался как можно подробней вспомнить, что было изображено. Постепенно перед глазами смутно вырисовались женские силуэты и темная фигура в правом верхнем углу.

     – Ты упомянул темную фигуру с правого края. С нее и начнем, – любитель Боттичелли принялся рассказывать, демонстрируя в воздухе местоположение каждого человека, – Зефир, бог ветра. Он гонится за Хлоридой. По преданию эта нимфа превратилась во Флору – богиню цветов. Собственно говоря, следующая после них на картине стоит Флора. Самый центр занимает Венера. Ее можно узнать по парящему над ней Амуру. Следом за ней ближе к левому краю расположились три Хариты или по-другому Грации – богини радости жизни. Евфросина, Талия, Аглая, если правильно помню их имена.

     Я понимал, что не смогу запомнить всё, но благодаря, его уточнениям картина приобретала всю большую четкость. Сам того не ожидая, вдруг вспомнил о присутствии мужского персонажа, завершающего цепочку красавиц, на левой стороне полотна.

     – Ты прав. А теперь собери все это воедино. Сосчитай справа налево: 1-2-3 1 1-2-3 1. Прочувствуй этот ритм.

     – Вы что и это собираетесь расследовать-разгадывать? – возмутился, было, я, чем очень рассмешил Михаила.

     – Будем живы и до этого дойдем.

     Некоторое время мы хранили молчание, каждый погрузившись в свои думы. Я очнулся от похлопываний Михаила, предупреждавших о скором прибытии на место встречи.

     Обследование рюкзака ни к чему не привело, поэтому пришлось придумывать мини операцию: стараясь не задеть брелок с ключами, я аккуратно похлопал по карманам брюк. Нахмурив лоб, отошел в сторону от дороги и открыл рюкзак.

     – Что-то потерял? – Михаил остановился в метре от меня.

     – Ключи не могу найти, – озвучил выдуманную причину и принялся исследовать самый большой отдел моего незаменимого заплечного спутника.

     Практически все свободное пространство занимал ноутбук, его зарядка и мышь. Я прошелся по задним внутренним карманам, почувствовав укол, вынул руку, но обнаружил лишь занозу.

     Искомый объект обнаружился практически на дне. Их было 2 – холодный железный корпус кнопочного телефона и маленькая коробочка – такая же гладкая чуть шершавая на ощупь как блок питания зарядки ноутбука. И если насчет телефона вопросов не возникало, то функции коробчонки оставались для меня загадкой.

     – Фух, нашел! – ударом рюкзака по карману с ключами вызвал характерный звон.

     Дурная привычка не застегивать рюкзак до конца, оставляя в конце небольшую щель, сегодня сыграла со мной злую шутку.

     Когда мы добрались до пункта назначения, девушка уже стояла на месте, изящно удерживая раскрытый ежедневник и покусывая кончик простого карандаша. Густые каштановые волнистые волосы, заправленные для удобства за ухо с одной стороны, свисали над книжкой с другой стороны и закрывали бледное лицо от света.

     Услышав наши шаги, подруга Михаила подняла голову, и я увидел темно-серые круги под покрасневшими от недосыпа глазами. К кончику прямого с едва выступающей горбинкой носа прилипло несколько крупиц резинки от карандаша.

     Несмотря на следы усталости и отсутствие косметики, она была прекрасна. Чуть раскосые карие глаза обрамляли длинные пушистые ресницы. Даже без помады ее губы пылали ярко малиновым цветом.

     Поцеловавшись в обе щеки, девушка обменялась приветствиями на итальянском с Михаилом и кивнула мне. После чего наш общий знакомый извинился и принялся набирать кому-то сообщение. Дальнейшее стало для меня полной неожиданностью.

     – Здравствуй, меня зовут Габриэлла. Михаил рассказывал о тебе, но не сказал, как зовут, – заговорила она со мной на ломанном русском языке.

     – Роман, – чуть стушевавшись, мягко пожал ее тонкую руку с длинными пальцами.

     – Габриэлла работает с русскоговорящими клиентами, поэтому трудностей в общении не возникнет, – пояснил Михаил. Он закончил писать и протянул мне свой телефон:

     «Давай сюда ту штуку, которую подкинули. Клянусь, я не имею к этому никакого отношения! Но готов проверить на отпечатки».

     Моя маленькая операция потерпела фиаско. Доверие к Михаилу по прежнему было близко к нулю, но еще больше мне хотелось избавиться от непонятного предмета. Я отдал коробочку, но промолчал о телефоне, все еще помня последствия вчерашнего инцидента, спровоцированного нежеланием отвечать на входящий звонок.

     – Раз встретились, давайте прогуляемся, – Михаил подмигнул Габриэлле и первым двинулся к входу в парк.

     Ровно выстеленная каменной чешуей дорожка постепенно подвела сначала нас к прекрасному фонтану, а затем к дворцу. Именно такое определение большего всего подходило к трехэтажному зданию кирпичного цвета.

     На фоне ярко-голубого неба и зелени дворец тепло приветствовал гостей, посетивших его мирную величественную обитель. Ребристые, светло-коричневые пилястры, выступающие на уровне первого этажа, преодолевали ажурные балконы второго этажа и тот час же сглаживались вплоть до капителей над третьим этажом. Конец каждой пилястры знаменовался акротерием – навершием, похожим на шахматную пешку.

     – Сегодня много посетителей, – Габриэлла оглядела толпу, собравшуюся у фонтана.

     – Согласен, не мало, – Михаил потер подбородок и тут же хлопнул меня по руке, – Слушай, ты бы ключи еще раз проверил.

     Я понял его намек и решил последовать данному совету. На половину расстегнул рюкзак, чтобы не вызывать подозрения из-за возросшего шума в (возможно) подслушивающем устройстве и начал загружать содержимое карманов в тот самый отдел.

     Покончив с карманами брюк, сжав в ладони, передал аппарат в руки Михаила. Тот, в свою очередь, дождавшись звука закрывающейся молнии, затолкал его в глубины своего кармана, затем попросил телефон у Габриэллы и начал писать новое сообщение. Вернув его в руки хозяйки, хлопнул нас по плечу и скрылся среди людей.

     Как ни странно смартфон из рук Габриэллы перекочевал ко мне. Сама дама с ежедневником отправилась к фонтану и принялась потрошить сумочку.

     «Проверь, пожалуйста, содержимое своей сумки. Роману подбросили 2-в-1 слежка и прослушка. Иду собирать данные. Оставляю вас двоих. Не уходите далеко в парк. Через час приду. Передай Роману, пусть прочтет».

     

     Стерев послание, я положил телефон перед ней и присел в двух шагах. Содержимое чужой сумки напоминало мне откровение, словно ты без стука вламываешься в чужую душу.

     – Не переживай, все неприличное я оставила на работе, – владелица сумочки заприметила мою отстраненность, – Надо будет вернуться к половине четвертому, поэтому поспешим. Ты видишь среди моих вещей устройство для слежки?

     Возле меня лежал карандаш, две ручки с прозрачным корпусом, зеркальце, лекарство в голубой упаковке, небольшой ежедневник, наушники, серьги, тюбик красной помады, 2 брелка с ключами и не единого намека на шпионские технологии.

     Дождавшись вердикта, Габриэлла сгребла всю мелочь обратно в сумку, оставив только маленькое зеркало в золотистой рамке, карандаш да ежедневник.

     – Еще одна такая ночь и я состарюсь прежде времени, – она убрала зеркало в карман пиджака, – Я очень переживаю за мальчика. У меня была идея найти его в соц. сети, но ничего не вышло. Я специально запустила на рабочем компьютере поиск по картинке в обычном поисковике, – увидев мое недоуменное лицо, пояснила, – Когда запустилась трансляция, я успела сделать скриншот кадра с лицом. Конечно, законные пути пока нам не доступны, но что мешает искать по своим каналам?

     – У вас крепкие нервы! – выразил свое восхищение. Меня поразила ее реакция и поведение в непредвиденных обстоятельствах

     – У меня такая работа, – вздохнула Габриэлла, – Знаешь, почему выбрали именно нас? Потому что кто-то считает нас слабым звеном. Кто-то недооценивает твой возраст и мой пол. Давай дойдем до моего любимого зала Галереи, – она мягко направила меня к входу.

     На мою просьбу пересказать предъявленные ей условия, она в точности повторила то, что киллер печатал на своем телефоне. Ее до глубины души тронул инцидент с девушкой из моего видео.

     – Рассказ Михаила о твоем случае подсказал идею скопировать скриншот на кнопочный телефон без сим-карты, благо нашелся такой в доме. Так что держи, – Габриэлла вынула из внутреннего кармана пиджака серебристую Нокию. Я еще не видел подброшенного телефона, однако был уверен – он похож на этот.

     Увеличенная картинка показала темноволосого подростка, разговаривающего по телефону. Застывший с приподнятой рукой и бровью, он смотрел куда-то вдаль, полностью погрузившись в экспрессивный диалог.

     – Что вы думаете о нем? – я вернул Габриэлле телефон.

     – Мальчик не подозревает о слежке. Он точно итальянец. Стены, потемневшие от дождя, не редкость, – она развела руками, – Номер здания неизвестен. В отражении стекол такой же дом.

     – А не возникало ощущения искусственности? – поделился своим впечатлением.

     – Не могу сказать, что видела нечто странное в том видео, – собеседница отрицательно покачала головой, – Скорее вся ситуация странная, – войдя в музей, она обвела рукой невидимый круг.

     Глава 5. Красный – цвет власти.

     

     Мои ощущения от похода в антикварный магазин рознятся с чувствами, рождающимися при посещении музея. Если в первом уютная, мягкая, тягучая атмосфера старины все больше и больше обволакивает твою душу, то во втором случае меня не отпускает привкус официальности.

     Нет, я не испытываю меньше трепета перед искусными творениями. Напротив, как губка впитываю информацию и впечатления. Просто не могу расслабиться и получать от этого удовольствие.

     Я жадно ловил взглядом пролетающие мимо стеллажи с изысканной посудой, монетами, восхищенно взирал на рыцарские доспехи и оружие. Я старался ухватить как можно больше, чтобы хоть на каплю утолить жажду прекрасного и заглушить вязкий страх.

     – Я тебя понимаю, – улыбнулась Габриэлла, – Если бы не случившийся кошмар, мы бы могли спокойно ходить и наслаждаться выставкой.

     Покинув зал с оружием, мы вышли навстречу бюсту неизвестного римлянина. Здесь и началась картинная галерея.

     Мы свернули направо. Светлая белая комната, увешанная портретами обычных горожан, аристократов, ученых, сценками из мифов и жития святых, сменилась помещением с зелеными стенами. Оказавшись возле дверного проема, я увидел – за зеленоватой накладкой скрывалась обычная белая штукатурка.

     – Вот мое любимое место. Давай присядем, – Габриэлла остановила меня во втором зеленом зале. Его отличие от предыдущего заключалось в восхитительном плафоне – высоком потолке, украшенном золотой лепниной. Льющийся сверху желтый свет согревал окружающее пространство, усиливая блеск золотистых рам.

     – Ты наверняка заметил. Тут в основном представлены портреты Мадонн с Младенцами. Вон там, – она указала на картину в левом углу перед нами, – Наверное, единственный святой, которого я видела в юном возрасте. Не считая, Христа в младенчестве. Здесь я чувствую себя в безопасности, – произнесла после непродолжительной паузы, – Но мы пришли не только поэтому. Смотри, – Габриэлла указала на большое полотно напротив нас.

     – Assumpta est Maria in celum, – прочел я первую, бросившуюся в глаза золотистую надпись в темном прямоугольнике, вырезанном на неком белом постаменте с растущими по верху цветами.

     – Мария возносится в небеса, – перевела Габриэлла, – Посмотри на святого.

     На левой части полотна задумчивый Иоанн Креститель глядел куда-то в сторону от нас. Опершись локтем левой руки о постамент, он демонстрировал типичный для Леонардо да Винчи жест с поднятым указательным пальцем. Единственный нюанс – его кисть действительно указывала наверх, где под аккомпанемент 2 крылатых братьев ангелы на облаке возносили Марию.

     Правая Иоаннова рука опиралась о постамент только указательным и средним пальцем. Безымянный и мизинец остались висеть в воздухе, намекая на второй указательный жест, направленный в сторону земной Марии на коленях и с пером в руках.

     самом центре картины, среди белых и розовых цветов, красноватых и зеленых листьев, росли две перекрещенные белоснежные лилии. Опустив кудрявую голову на сложенные ручки, сверху на них задумчиво взирал ангелок.

     – Он указывает наверх, – вынес свой вердикт касательно святого.

     – Ты прав. Также как Иоанн, написанный да Винчи. Михаил изучил значение жестов на фресках, иконах и пришел к такому же выводу, – Габриэлла открыла ежедневник, – Итак, поднятый к верху один указательный палец призывает прислушаться к речи, – Она показала мне зарисовку, подписанную мелким ровным почерком на итальянском. – Заметь, рука повернута ладонью к зрителю. В таком же положение поднятых два пальца – средний и указательный – означают прямую речь говорящего.

     – А что у нас? – я достал свой ноутбук. Через минуту мы склонились к экрану и принялись рассматривать картины Да Винчи. От рассыпавшихся передо мной волос повеяло жасмином. Она извинилась и снова собрала их на одном плече.

     – У Святого Иоанна Крестителя, нарисованного Леонардо да Винчи, ладонь повернута к натурщику. Исключением здесь является только картина Мадонна в Гроте, – пробормотала она, – Ты какую версию загрузил?

     – Не знаю. Я вчера действовал на автопилоте.

     – Есть две версии Мадонны в Гроте. На одном ангел указывает на Христа–младенца, на другом – нет. У меня где-то было.

     Пока Габриэлла искала на своем смартфоне нужную картинку, я вернулся к полотну Да Винчи со святым:

     – Мне кажется, этот Иоанн Креститель заявляет что-то в духе «Бог – это я».

     – А мне кажется работы Леонардо это больше чем религия и секс. Эти две темы… Как это у вас говорят? – она перемешала рукой воздух, – Эммм… Мусолят. Да? – бросила вопросительный взгляд, и я кивнул, – Эти две темы мусолят много лет, но до сих пор не могут найти ответы. Пора отложить и придумать что-то новое.

     – Что вы думаете о портрете Святого Иоанна в целом? Ну, то есть вот картина. На ней изображен человек. Как вы его видите? – постарался деликатно поинтересоваться мнением, но выдал непонятный набор слов.

     – Как я вижу его? В смысле образ святого или самого натурщика отдельно от образа святого?

     – Самого натурщика.

     – Вчера вечером после того как получила все эти угрозы я сидела и рассматривала одну картину Да Винчи за другой. Меня никогда не привлекало его творчество, поэтому личности людей, которые на них изображены, были не интересны. Но вчера… вчера… я прочла статьи и про Мону Лизу, и про Салаи. Что касается Салаи, – она открыла ежедневник, а потом снова захлопнула, – Я не думаю, что у него с Леонардо да Винчи были интимные отношения. Когда смотришь на человека, ты в принципе… если всмотришься в черты… сможешь понять его характер, – она говорила медленно, взмахивая ежедневником в такт словам, – Глядя на Джана Джакомо Капротти, я видела упрямого, требовательного человека, которому нравится контролировать ситуацию. Еще я увидела склонность к бунту и некоторую агрессивность. Я потом отдельно нашла портрет Леонардо да Винчи… Впрочем, и без портрета мы знаем, что это был умный, спокойный, любопытный, человек, уверенный в себе и скрытный. Я представила, как он относится к выходкам упрямого мальчика и видела лишь снисхождение и в некоторой мере изучение. Он относился к нему как сыну. Они даже похожи внешне.

     – А на счет зарисовки к Святому Иоанну с обнаженной натуры?

     – Пикантная картинка. Может утром рисовали? – приподняла левый уголок губ в улыбке, – Ну а вообще художникам не привыкать рисовать с обнаженной натуры, – Габриэлла задумчиво посмотрела на меня, – Вам без знания анатомии никуда.

     Я согласился с ее словами и подумал, что у них с Михаилом нет друг от друга секретов. Вот только я не рисовал людей.

     Прикосновение 2. Мадонна в Гроте.

     

     Новое… новое… новое… Отсутствие толковых идей угнетало. Пока я раздумывал на ее словами, перед глазами на мониторе висело окно с изображением Мадонны в Гроте. Композиция вызывала восхищение, но ничего нового касательно жеста в голову не приходило. Я пролистал вперед и приятно удивился:

     – Похоже, я сохранил обе версии, – указал Габриэлле на коллаж из двух вариантов, включающих предыдущую картину.

     – Вдвойне молодец! – она улыбнулась и отложила смартфон, – Эксперты все еще спорят о принадлежности второй версии кисти Леонардо.

     – А зачем дублировать свою работу? – Я почесал подбородок.

     – Может что-то пошло не так?

     – Вряд ли. Если художника не устраивает его работа, он ее просто уничтожает.

     Картина пронизанная светом и поэзией точно принадлежала кисти Да Винчи. От второго произведения веяло холодом и детальностью.

     Я вспомнил свое мысленное сопоставление портретов Крестителя со страницы Википедии о Джане Джакомо Капротти и пришел к мысли, что двух Мадонн в Скалах тоже писали 2 разных человека:

     – Одно полотно – творение Леонардо, другое – Салаи.

     – С чего так решил?

     – Взгляните на портреты святого Иоанна Крестителя, – я открыл названные изображения, – Леонардо сглаживал острые углы, в то время как Джакомо Капротти старался в точности передать увиденное.

     – В чем-то ты прав, – пробормотала Габриэлла после затянувшегося сравнения продублированных картин, – Но даже если он не автор, то соавтор точно! – увидев мои сведенные брови, пояснила, – Ученые обнаружили на второй картине присутствие мазков, выполненных левой рукой, а Леонардо да Винчи левша. Нам сказали разгадать загадку Да Винчи, так? – Габриэлла взглянула на меня. – Давай начнем с этих картин. Изображений два, поэтому составим сравнительную таблицу. Может она прояснит хоть что-нибудь. Сколько у нас времени? – она задрала рукав пиджака, обнажая темно синие часы от Frederique Constant, – Еще 20 минут… Должно хватить! Приступим!

     – Только, чур, печатаем, а не пишем вручную, – Я тут же создал Word-файл.

     – Давай, – Девушка убрала в сумку ежедневник с карандашом.

     – Управились за 4 минуты. Мы молодцы! – она тихо поаплодировала и уставилась в центр висящей перед нами картины, – Здесь тоже изображены лилии. Ты знаком с языком цветов?

     – Нет, – усмехнулся я, – В каком веке он был популярен? – открыл браузер, но вспомнил об отсутствии доступа в сеть. Мне было неудобно просить Габриэллу, но это не понадобилось.

     – Сейчас поищем, – Габриэлла уже вбила в поисковик и просматривала сниппеты. Увидев, как она закусывает заусенцы, я отвел ее руку ото рта, легонько сжал и отпустил.

     – Боишься заразиться дурной привычкой или просто хотел взять меня за руку? – она оторвалась от чтения и посмотрела на меня.

     – И то и другое, – смутился я.

     – Ты странный, – вынесла свой вердикт после короткого затишья. Я улыбнулся и заглянул к ней в смартфон.

     – Я прочла о языке цветов. Его открыли в начале 1700 годов. Нам это не подходит. Но! – она сделала паузу, – Белые лилии означают чистоту и непорочность. В искусстве эпохи Ренессанс лилия олицетворяла символ благой вести.

     – Что говорится о нарциссе?

     – Нарцисс переводится «окоченеть», «оцепенеть» или «застыть». Греческое «Narkissos» даже связывают с наркотиками и наркозом. Наиболее близкая нам трактовка символики этого цветка – победа Христа над смертью.

     Чистота и возрождение – неизменные спутники каждой религии. Мы снова топтались на одном месте.

     – Язык цветов не внес новшества. Может цвет одежды? – я пробежался по таблице.

     – Уже… ищу, – раздельно произнесла Габриэлла, увлеченно листая один сайт за другим.

     – Нам нужна символика, касающаяся эпохи Возрождения, – напомнил о временных рамках, глядя на объем поступающей информации.

     – Средневековье подойдет? Хотя, стоп! Нашла! Какие нам цвета нужны?

     – Зеленый, красный, серый, бежевый, синий, – обратился к записям, – Опять делаем таблицу?

     Габриэлла принялась диктовать перевод с итальянского, а я задумался о важности в жизни окраса ткани для одежды.

     Значений цветов одежды в эпоху Возрождения

     

     Зеленый – Целомудрие, радость, любовь

     Красный – Символ власти, кровь Христа

     Серый – Проявление скромности и религиозности в одежде, цвет бедности

     Бежевый (коричневый) – Проявление скромности и религиозности в одежде, цвет бедности

     Синий (темно синий, индиго) – В религии – целомудрие

     ***

     – Целомудрие и власть, чистота лилий у Леонардо. Скромность и целомудрие, победа над смертью нарциссов во второй картине, – я собрал и рассортировал значения по авторским произведениям, – К чему это нас привело? – я взглянул на возносящуюся напротив нас ангелами к небесам Марию.

     – Мы снова пришли к религии, – ответила она, печатая кому-то сообщение.

     Глава 6. Крушение в тихой гавани.

     

     Чертовски сложно было не замечать очевидную связь с религией, когда ты взаимодействуешь исключительно с религиозными сюжетами. Я задумался и не заметил, как отбивая дробь на стрелках клавиатуры, дошел до последнего файла. Вереница фотокарточек, снятых с оригиналов, сотворенных великим мастерами, заканчивалась знаменитой фреской «Тайная Вечеря».

     Помнится, ученые нашли связь со знаками зодиака. Меня же заинтересовали надписи на арке – странный набор букв, среди которого, как мне казалось, встречались римские числа.

     – У вас еще, сколько свободного времени?

     – Я выделю еще 10 минут, и буду вынуждена тебя покинуть. Потом постараюсь снова вернуться, – она вздохнула, – Я разрываюсь между работой и этим проклятым расследованием! Написала Михаилу. Он сказал, что вместо него придет Франческо. Это наш друг.

     – А как вы при таком загруженном графике успеваете посещать собрания?

     – Бывают моменты, когда по окончанию рабочего дня, ты подолгу не можешь прийти в себя, – Габриэлла замолчала, окунувшись в воспоминания, содрогнулась и возобновила разговор, – Люди заходят в интернет, играют в игры, смотрят телевизор, а мы обсуждаем искусство. Это помогает оставаться в тонусе. В трудную минуту мы знаем, что можем залечить раны и найти поддержку в кругу друзей. А сейчас, – она сжала кулаки, – Кто-то хочет лишить нас тихой гавани, как будто в нашей жизни мало проблем.

     Я понимал ее возмущение. Вот только путем разрушения ожила некогда выдуманная ими самими история, благодаря которой ненароком мы все стали участниками непонятной игры. Знала ли она об осведомленности врага? Стоило ли подрывать ее веру в опору, подвергать ее столкновению с жестокой действительностью? Я не мог дать себе конкретные ответы.

     – Ты спрашивал про время, – Габриэлла прервала мои размышления, – У тебя есть еще одна идея?

     – Да, есть. Леонардо да Винчи был математиком. А значит, ему не чуждо послание в цифрах.

     – Так, еще 7 минут, – она снова глянула на часы, – Не хватит на полное раскрытие идеи, но я просто посижу рядом, чтобы не оставлять тебя одного. Франческо не очень пунктуальный, поэтому на всякий случай предупреждаю: не покидай этот зал, оставайся тут, несмотря ни на что!

     Прикосновение 3. Тайная вечеря.

     

     Я ушел в размышления о значении символов на 3 потолочных арках, изображенных на фреске о последней трапезе Христа с учениками.

     2 боковые арки размером поменьше подчеркивали значимость центральной арки. Середину каждого полукруга занимал щит со своим индивидуальным черно-белым рисунком, заключенным в потершийся венок. Обручи из зелени, окружающие щиты, перевязанные 8 белыми лентами на равном друг от друга расстоянии, походили на часовой циферблат с серебристыми отметками времени. По обе стороны геральдических знаков в столбик шли по 2-3 такие же местами стершиеся латинские буквы. Я попробовал переписать те, что разобрал.

     – Некоторые из них могут быть цифрами, некоторые – просто буквы. Римские цифры – это I, V, X, L, C, D, M. Запиши их соответствие арабским цифрам, – прокомментировала наблюдающая за моими действиями Габриэлла и принялась диктовать:

     Римские и Арабские цифры:

     I – 1

     V – 5

     X – 10

     L – 50

     C – 100

     D – 500

     M – 1000

     – А теперь извини, пожалуйста, мне нужно уходить. Дождись Франческо, – она положила руку на мою спину и, встав перед картиной Мадонны с младенцем Христа и Святым Иоанном, прошептала, – Santissima Madre di Dio, salvaci! – совершила перекрестное знамение, помахала мне рукой и покинула зал с опущенной головой.

     Оставшись в одиночестве, я постарался сконцентрировать внимание на разборе цифр и букв. Получалась полная неразбериха.

     LV и DV вполне могли быть инициалами художника, и при этом означать 55 и 505. Часто повторяющаяся S могла быть сокращением слова “Saint”.

     Без помощи поисковика было сложно разобрать точное значение этого странного набора букв. В результате пришлось отложить.

     Глава 7. Небесный союз.

     

     Одеревеневшее тело требовало движения. Отсутствие связи и незнание внешнего облика Франческо связывало по рукам и ногам. То ли в спешке, то ли из-за привычности совместных встреч в музее Габриэлла забыла упомянуть отличительные черты знакомого ей, но не знакомого мне человека. Я корил ее и себя за то, что не попросил показать его фото.

     Устав от бесконечного сидения в сгорбленной позе я встал, подтянулся и глянул на часы. Прошло 15 минут, как Габриэлла оставила меня в своем любимом зале, пообещав скорое прибытие их общего с Михаилом друга.

     Только оставшись в полном одиночестве, я заметил периодически заглядывающих, знакомящихся с экспозициями посетителей. Став невольным заложником одного помещения, я тоже начал искать вдохновение, терпение и смелость в лицах людей, ставшими на эту четверть часа моими молчаливыми свидетелями.

     Обилие золота – в теплых оттенках масляных красок с полотен, в свете, разлившемся по картинным рамам – согревало и настраивало на миролюбивый лад. Отсутствие свободы передвижения не мешало осмотреть примыкающие по бокам залы.

     Оказавшись у дверного проема, я проникся настойчивым зовом анфилад, приглашающим пройти назад сквозь череду райских ворот, ведущих вглубь к новым прекрасным открытиям. Там вдалеке вереницу дворцовых комнат завершала темной точкой неизвестная мне картина. Решив не поддаваться искушению, я двинулся вперед к другим дверям, где через 2 зала просматривался конец.

     Остановка на стыке двух выставочных павильонов дала мне возможность следить за рюкзаком и наслаждаться смежной экспозицией. До конечной стены оставался один зал.

     Незапертый балкон соседнего помещения благодушно впускал естественное белое дневное освещение, которое раскрывало полотна в абсолютно другом свете, даруя прекрасную возможность наслаждаться не только образами и совершенной передачей цвета, но и не идеально гладкой поверхностью, раскрывающей секрет рождения первого мазка.

     Я не думал подходить, но ноги сами подвели меня к этому бесподобному произведению.

     Также как и большинство представленных тут работ, сюжет был посвящен святости материнства. Из-за цветового контраста картина поделилась на две части – фронтальную нежно голубую и заднюю сокрытую во мраке. Отражая дневной свет, она источала легкое голубоватое сияние.

     По центру необычайно красивая девушка укрывала спящего на переднем плане младенца. Ее дивная женская красота была земной, человеческой, но при этом божественно чарующей. С какой грацией придерживали ее изящные руки подол накидки, которым она собиралась укрыть своего сына, и, в котором спрятался другой ребенок! Какая сила таилась в нежной женской фигуре, закрывающей самое дорогое от нависшей позади тьмы!

     Надпись на пояснительной табличке гласила, что художником являлся Sebastiano del Polombo, а картина называлась Madonna del Velo.

     Это была та самая настоящая Мадонна величественная и прекрасная в своей необъятной любви к сыну и ко всему человечеству. Разглядывая изобразительный ряд, я поймал себя на мысли, что противопоставляю героиню с Габриэллой.

     Знакомый звон замков рюкзака заставил прервать размышления и вернуться в покинутый мною зал.

     Я ожидал увидеть молодого человека, но никак не даму в элегантном деловом костюме, дрожащими руками поднимающую с пола мой рюкзак. Она вернула его обратно на скамью и протянула телефон.

     «Не ищешь ответ. Проигнорировал звонок. – 2 дня и 2 часа. Из-за тебя может пострадать ребенок этой женщины».

     

     Снизу прилагалась фотография, на которой живая невредимая девочка 4-5 лет держалась за мужскую руку на фоне стеллажей какого-то продуктового магазина. По краям фото выступали бежевые и белесые пятна. Снимок датировался 10:25 времени сегодняшнего утра. В списке пропущенных вызовов висел единственный звонок с неизвестного номера.

     Враг наблюдал за мной в роли посетителя, либо, получив доступ к видеонаблюдению, а я расслабился, забыл про телефон и потерял счет времени.

     Отправленное сообщение было на русском. Значит, женщина получила отдельную инструкцию.

     – Salva il mio bambino! (Спасите моего ребенка!) – до этого тихонько всхлипывающая женщина схватила меня за руку, обреченно ее отпустила, и, громко зарыдав, буквально упала на скамью.

     Я не знал, что делать, говорить, к кому обратиться за помощью. Кто-то теребил меня за плечо, пытаясь вывести из ступора, а я все стоял и смотрел, как плачет беззащитная женщина.

     Настойчиво звонящий телефон заставил прийти в себя и принять входящий вызов:

     – Каково это остаться в незнакомом месте совершенно одному? Как заставить молчать чрезмерно болтливую женщину, которая уже готова рассказать все охраннику? Подключи наушники и не смей отключаться! Иначе, за один неверных ход ты потеряешь 2 пешки, – шелестящий голос глухо рассмеялся, а я, молча, последовал его приказу, – Кого ты ждешь? Они повесили на тебя свои проблемы и ушли! Но они ведь обещали вернуться, – пискляво передразнил безликий голос, – Ты думаешь, хоть один из них сдержит свое обещание? Нет! Ты совершенно один! На них нельзя полагаться, им нельзя доверять. Но ты ведь это знаешь? М? – на секунду голос в голове затих, – А помнишь, как по твоей вине умерла та девушка? У этой женщины ребенок тоже умирает по твоей вине, ведь она совершенно одна, ей никто не поможет… как и тебе, – смех с надрывом перешел в кашель. В наушниках пиликнуло и воцарилась абсолютная тишина.

     Странный человек, измывающийся надо мной на том конце трубки, был прав – я стоял совершенно один и не знал к кому обратиться за помощью. Совсем как тогда… стоя над мертвым человеком, прижимающим к себе картину, в переулке недалеко от здания, где проходило уроки живописи, и пряталась наша маленькая тайная гильдия.

     В тот день из-за столкновения двух легковых машин на дороге образовалась пробка.

     Я опоздал на назначенную Владимиром утреннюю встречу, которую в результате перенесли на потом.

     Я с трудом узнал в насквозь пропитанном кровью и продырявленном полотне «Ребенка с кнутиком» Ренуара. Эксперт невооруженным глазом распознал бы в нем подделку. Списанный сюжет без подражания стилю знаменитого импрессиониста стал моим первым и последним опытом написания портрета.

     Покидая после многочасовой беседы допросную комнату, краем уха услышал – задержка на 30 минут стоила человеку жизни. Снайперская пуля прошла мимо сердца. Причиной смерти стала потеря крови. Обнаружь его пораньше, мужчина получил бы шанс выжить.

     Владимир убеждал в отсутствии моей вины, уговаривал обратиться к мозгоправу. Однако, через год, не справившись с кошмарами про истекающего кровью мальчика, я покинул гильдию.

     Кто-то вылил за шиворот ледяную воду, тем самым отвоевывая мое сознание у поглотивших его кошмаров. Толпа мурашек пробежала под кожей и растворилась на кончиках пальцев.

     Я поднял глаза. Рядом со мной стоял высокий парень в красной футболке с кожаной сумкой наперевес. С широко раскрытыми глазами он придерживал правой рукой собранную на макушке часть темных волнистых волос и переглядывался с низким мужчиной в очках.

     – What happened? – молодой человек со вздохом кивнул в сторону плачущей женщины.

     – I don’t know, – все, что я смог выдавить из себя, встряхивая взмокшую со спины футболку.

     Наблюдавший за нами охранник после недолгой беседы со сдержанным типом в очках строго оглядел всех присутствующих и оставил нас в покое.

     – Sorry, – парень кивнул уже в сторону моей спины, – I just didn’t mean to hit your face, – изобразил удар левой с бутылкой в руке, отпустил волосы и протянул руку, – I’m Francesco. I don’t speak Russian, but Lucius knows this language, – Франческо указал на старшего товарища, протянувшего руку:

     – Люций. Я говорю по-русски, но давайте сперва ее успокоим, – Я был восхищен тем как он бесстрашно присел рядом с женщиной. – Quello che e succeso? (Что случилось?).

     Уложив свои сумки на колени, мы с Франческо присели по другую сторону скамьи. Про себя отметил – чистота произношения Люция была значительно лучше, чем у Габриэллы. По-русски и по-итальянски он говорил одинаково неспешно, разделяя слова, стараясь произносить как можно четче.

     Уловив момент, когда в диалоге произошла короткая заминка, я спросил у Люция, рассказывала ли женщина про письмо или звонок с угрозами, адресованное лично ей. Невольный переговорщик поправил на переносице очки.

     – Ей сегодня утром звонили со скрытого номера. Сказали, где тебя найти вплоть до этажа и комнаты. Назвали приметы. Все стандартно: не сделаешь то, что мы просим, убьем ребенка. Похитители обещали отпустить дочь, как только Фелиция передаст тебе послание. Попытка прочитать самой ничего не дала. О чем было послание?

     Я коротко пересказал содержание сообщения, собранных Михаилом данных о боте и программисте, написавшем его, умолчал только про телефонный разговор.

     – Будто подростки балуются. Только игры у них больно серьезные, – после долгого выдоха произнес Люций, – Ну если Михаил взялся за дело, он найдет, – покивал он своим мыслям.

     А ведь действительно во всех диверсиях участвовали парни младше меня или моего возраста, если вспомнить того студента, подбросившим нам шпионское устройство.

     – Значит, они отпускают девочку живой, чтобы шантажировать, – задумчиво посмотрев на всхлипывающую женщину, мужчина снова повернулся ко мне, – Есть продвижения по исполнению поставленных условий?

     – Нет, только идеи, – сказал я чистую правду.

     – Идеи – это хорошо. Только ей обо всем рассказывать не будем.

     Прерванная мной беседа возобновилась, а через мгновение у Фелиции зазвонил телефон. Загоревшиеся глаза, усиленная дрожь – все говорило о звонке из дома.

     В первой половине минуты она срывающимся голосом говорила сама, а после, с приподнятыми бровями и приоткрытым ртом слушала ворчливый женский голос в трубке. Закончилась беседа новым потоком слез.

     – Non sono usciti di casa (Они не выходили из дома), – все, что удалось разобрать среди неразборчивого потока слов и рыдания.

     – Non sono usciti di casa? Assolutamente no? (Не выходили из дома? Точно?) – Люций заглянул в закрытое ладонями лицо, – Ti aiuteremo ad arrivare in hotel.

     – Отель? Она не живет в этом городе? – я уловил последнее слово.

     – Да, прибыла вчера вечером в Неаполь на период командировки. Ей лучше будет вернуться в гостиницу. Подруга-коллега присмотрит за ней лучше, чем мы, – он помог Фелиции подняться, полностью взяв на себя поддержку обессиленной от горя женщины.

     По пути на улицу, мне представилась хорошая возможность повторно познакомиться с остальными экспонатами. Выйдя к фонтану, я размышлял об посторонних вещах, которые остались вне поля зрения из-за полета с Габриэллой в попытке сэкономить драгоценные минуты. Я снова хотел забыться.

     – В каком городе она живет? – с запозданием уточнил о главном. Названный Люцием город был не знаком, и я решил прояснить еще одну вещь:

     – Возможно, покажется странным, но узнайте, пожалуйста, есть ли у нее знакомые парни подростки или юноши, близкие с ее семьей?

     Стремительно поползшие вверх брови свидетельствовали о крайней степени удивления и даже некотором сомнении в моем благоразумии, но это не помешало ему исполнить мою причудливую просьбу.

     К сожалению, женщина не смогла назвать подходящую кандидатуру, но пообещала разузнать у своей матери. Перед отъездом Фелиции они обменялись визитками, заодно Люций записал номер таксиста.

     Как позже объяснил нам Люций, Фелиция растила дочь одна. После самостоятельно оплаченного развода финансовое обеспечение полностью легло на хрупкие женские плечи, лишив полноценного участия в жизни ребенка. Частые длительные командировки вынуждали Фелицию оставлять девочку на попечение бабушки, которая практически заменила обоих родителей.

     Усадив женщину в такси, мы вернулись к дворцу. Выбор пал на пустую скамью недалеко от дворцового фонтана. Сидеть на улице с мокрой спиной было некомфортно, но вскоре я перестал обращать на это внимание.

     – Я согласен с тем, что неудавшийся похититель близок с семьей Фелиции. Но почему именно подросток? Ты принял в серьез мои слова? – после коротких переговоров с Франческо, Люций вернулся к моему вопросу.

     – В диверсиях участвовали парни одного возраста, – припомнил я столкновение по пути Габриэлле и рассказ Михаила о начинающем программисте, – Тут есть только 2 варианта – либо они действуют по приказу взрослого человека, либо по просьбе друга.

     На сегодняшний день единственной жертвой оставалась девушка. После ситуации в галерее мысли о ней с еще большей силой принялись разрывать душу в клочья.

     Девушка действительно погибла по моей вине. Я прокручивал варианты событий, ставил себя на ее место, представлял, как благополучно доживаю до 22:59:59 не подозревая, что через секунду встречу смерть.

     – Михаил не отрицает версию про подростка, – прервал мой зацикленный кошмар Люций.

     – А как…? – Люций указал на махающего мне Франческо. Я мельком заметил на экране его ноутбука зеленые строки некого кода.

     – Ты сказал, у нас отняли 2 дня от срока? – Франческо, поняв мой уровень знания английского, тщательно проговаривал каждое слово, буквально объясняя все на пальцах, – Какие еще версии остались?

     Немедленному раскрытию карт помешал звонок, точнее мощная резкая вибрация, сотрясающая под нами устойчивую скамью. Каким-то чудом оказавшийся у меня на руках гигантский жужжащий смартфон оповещал о звонке Габриэллы. Вместо ее фото красовался «Сатурн, пожирающий своего сына».

     Шкодливая улыбка на лице Франческо и исходящее осязаемой волной сочувствие Люция вызывали подозрения, но рефлекс сработал раньше, чем встрепенулось здравомыслие. Разрывающий ушные перепонки крик из динамика дал осознать всю мощь подставы.

     Я не считал, сколько раз называл в трубку свое имя, кажется, уже забыл его, как оказался здесь, что хотел узнать. Словесная пальба на поражение не оставила мне ни единого шанса оправдаться и пояснить ошибочность выводов.

     – Come sta Roman? (Как дела у Романа?) – с этими словами повышенный до предела эмоциональный градус разом соскочил до около нулевой отметки.

     – Hai apena parlato con Roman (Ты только что говорила с Романом), – выкрикнул Франческо.

     – Роман, это ты? – голос Габриэллы снизился до шепота.

     – Он, он. Только дай ему прийти в себя, – вместо меня ответил Люций.

     – Лючиано? Франческо, ты сволочь! – вместе с выкриком послышался гулкий удар.

     – Я передам ему. Ты что-то хотела спросить? – вместе с трубкой перенял инициативу Люций, с чем-то согласился и снова вернул ее мне.

     – А-алло, – голос непроизвольно дрогнул, выдавая мою потерянность.

     – Рома, извини, я думала, что говорю с Франческо! Он обещал мне… В общем неважно, – Габриэлла вздохнула, – Ты как?

     – Спасибо… Нормально…

     – Извини меня еще раз. Кстати, на досуге чтобы прийти в себя я кое-что придумала. На это натолкнула твоя идея.

     – Какая именно?

     – С римскими цифрами. Я понимаю это безумие, – послышался шелест бумаги, – Я сделала ставку на ассоциации. Соединила линиями головы, отдельно жесты рук, и из получившейся сложной фигуры выделила буквы, которые подходят под римские цифры… это я про Мадонну в скалах. Ну, ты понимаешь…

     – И?

     – Получила 5 четырехзначных чисел. Запишешь? Впрочем, можешь не записывать. Я просто уже не знаю, что делать.

     – Диктуй, – подготовившись записывать, я отдал отмашку на старт.

     – Уверен? Ну ладно. 1166, 2066, 2157, 2075, 2076. Записал? Я сейчас гадаю на кофейной гуще, но попробуй поискать события в сфере религии или искусства, которые могли произойти в эти года. Вдруг действительно найдешь чего-нибудь, – снова послышался шелест, – Я поговорю с Лючиано, чтобы он поделился связью. В идеале (нам или тебе самому) надо было приобрести сим-карту, но весь день состоит из неожиданностей. Если вдруг найдешь что-нибудь интересное, дай мне знать через Лючиано.

     – А когда ты освободишься?

     – Через час. Я слышала, что у нас новая жертва и забрали 2 дня от общего срока? Это значит, сколько у нас осталось? Сейчас без 23 минут 4. То есть около 5 часов, – собеседница вздохнула, – Как думаешь, успеем?

     – Постараемся!

     – Постараемся, – тихим эхом вторила мне Габриэлла, – Ты не виноват в ее смерти… Никто из нас не виноват…

     После непродолжительного молчания она попросила позвать Лючиано. Судя по всему, наш новый общий знакомый дал согласие посодействовать в поиске, и трубка перекочевала в руки Франческо.

     – Я активировал раздачу, подключайся, – не стал затягивать с раздачей интернета Люций. Он ввел пароль и запустил новый этап нашего исследования.

     Прикосновение 4. Копенгагенская находка.

     

     Что бы она ни говорила, мне понравилась ее идея связать композицию картины с числами. Единственное, обо что спотыкался мой энтузиазм: я не знал, с какой картиной соотносить вероятные события, произошедшие в 4 разных года двух разных тысячелетий. Поэтому наугад выбрал Иоанна Крестителя, из-за которого начался весь сыр-бор.

     – Какая роль отведена святому Иоанну Крестителю? – спросил у Люция, рассматривая фотоснимок полотна.

     – Роль? Правильней будет сказать, миссия. Предсказать приход мессии. Миссия, мессия, – Люций покатал слова на языке и засмеялся, – Говоря проще, он предсказал приход Иисуса Христа.

     – А что вы можете сказать о кресте на этой картине? – повернул ноутбук монитором к собеседнику, чтобы было удобней рассматривать.

     – Я думаю… думаю, – он поправил очки на переносице, – Крест здесь присутствует чисто символически. Львиную долю внимания перетягивает на себя фигура молодого человека. Джан Джакомо Капротти, если не ошибаюсь. Вообще, крест – это символ мученичества, – у Люция интригующие блеснули стекла очков, – Но у него есть и другое значение – союза Неба и Земли, священного места, где сливаются пространство и время.

     – То есть горизонт? Картина может быть картой?

     – Предположение с картой весьма не дурно, но не уверен на 100%. В этой картине я вижу скорее религиозный подтекст, чем топографический.

     Союз Неба и Земли вновь напомнил мне о Тайной Вечере – нити, связывающей нас со знакам зодиака.

     Я попробовал соотнести все года по очереди с событиями, в прямом смысле происходящими на небесах. Мне повезло с первого раза.

     Выбранный сниппет направил в неизведанный ранее ресурс – ВикиЧтение. Я открыл книгу Глеба Носовского «Крещение Руси» и затаил дыхание.

     «Астрономическая датировка гороскопа на золотом Копенгагенском роге якобы пятого века дает эпоху Христа: 1166 г. н. э.»

     Дальше шла история двух золотых рогов, являющимися «копиями пары знаменитых рогов якобы V века н.э, найденных возле селения Галлехаус в 1639 и 1734 годах».

     Приведенные черно-белые снимки демонстрировали изящные изделия из цветного металла. Поверхность рога делилась на несколько секторов, которые отделялись друг от друга выступами и гравированными узорами в виде снежинок и насечек.

     На расширенном конце одного из рогов даже имелась вязь рун. Каждый сектор заполняли странные чеканные звери и люди.

     «Два рога, найденные почти в одном и том же месте, скорее всего, составляли пару. Об этом говорит и общность изображений на них. Очевидно, что пара рогов весом более семи килограммов, целиком сделанных из золота, была предметом исключительной ценности и, скорее всего, имела какой-то священный смысл…»

     Дочитав до конца, нажал на предложение перейти в следующую главу, но, сколько не тыкал, ссылка просто обновляла страницу.

     Фиаско с автоматическим переходом побудило направить свой взор на столбик с содержанием в правом боку веб – страницы. Успешный переход оттуда к следующему отрывку из книги привел к краху мое предположение о снежинках: это были звезды, а непонятные звери и люди – созвездия. По коже промаршировала толпа мурашек.

     Я продолжил чтение о расшифровке фигурок в разных отсеках рога и дошел до части с поиском даты звездного неба.

     Первый абзац текста традиционно завершал ряд черно-белых фотографий, а точнее срисовок с оригинальных рисунков, демонстрирующих роспись рога. Именно здесь я нашел то, что не ожидал уже найти. Весьма любопытное изображение заставило забыть о чтении и вернуться мыслями к полотну Да Винчи.

     – Посмотрите, – я развернул ноутбук к Лючиано, тихонько беседующим с Франческо.

     – Так, что у нас тут? – мужчина поправил очки на переносице, – Два человека образуют крест. Откуда это?

     – Рисунки на Копенгагенском роге.

     – А-а-а, золотые рога из Галлехуса. Так, стоп, – он повернулся ко мне, оперся правым локтем и левой ладонью о колени, оставив руку свободно свисать, – Ты думаешь…? – Люций отвернулся и замолк, уставившись на дорожное покрытие. – Давайте ко мне на работу! – встал со скамьи, призывая взмахом руки встать с засиженных мест и отправиться за ним.

     – А далеко идти? – спросил я Люция, пока добавлял закладки и закрывал все окна.

     – Обсерватория Каподимонте. Пару сотен метров отсюда, – махнул рукой в неопределенном направлении и щипками потер нос, – Все равно я отпросился лишь на некоторое время по его просьбе.

     Я посмотрел в указанном направлении. Франческо, словно ищейка, напавшая на след, с пылающими очами яростно молотил по клавиатуре. Он не реагировал ни на обращенные к нему взгляды, ни на окрики Люция, с завидной сосредоточенностью набирая неведомый зеленый код.

     Оставив увлеченного соседа по скамье в покое, я вернулся к подготовке благополучного завершения работы на своем компьютере.

     В копилке времени осталось меньше 3 часов. Нужно было сохранить твердость духа и определить дальнейшие действия, от которых зависела чужая жизнь.

     Являлся ли блеф с похищением гарантией того что ребенок останется жив даже если мы выйдем за временные рамки? Имелись ли сдвиги в расследовании, проводимым Михаилом? Новые вопросы требовали новых ответов.

     «Скорей бы все закончилось», – подумал, прежде чем отключать беспроводное соединение.

     Не успел подвести курсор к значку, как контроль над управлением оказался безвозвратно утерян. Я попытался отключить через кнопку выключения, но трюк не сработал. Стрелка застыла в сантиметре от цели и больше не двигалась. И снова о себе напомнил подброшенный телефон:

     – Загляни в лэптоп к Франческо, – после этого незнакомец разорвал связь.

     Сбоку на экране алел мой любимый натюрморт из роз от современной художницы Элизабет Роббинс Прюит. На чужом устройстве проводили манипуляции с моим рабочим столом.

     Подавленные чувства забурлили проснувшимся вулканом и выплеснулись резким ударом справа. От вида застывших лиц с приоткрытыми ртами зашептала совесть.

     Я опустил взгляд на раскиданные по земле ноутбуки. Его мощный игровой аппарат продолжал светиться, мой погас. Все собранные мною записи канули в лету. Хорошо хоть снимки картин остались на телефоне.

     – Что случилось? – первым очнулся Люций.

     – Спросите у него, пожалуйста, – махнул в сторону потирающего скулу Франческо и поднял погасший компьютер с дорожки.

     – Он не понимает в чем дело, – Люций перекинулся парой фраз с «виновником торжества» и снова обратился ко мне.

     – Хорошо! Давайте поговорим, – я выдохнул, собирая рассеявшееся по крупицам спокойствие и самообладание, – Зачем надо было взламывать меня, когда можно было просто попросить дать ноутбук? В нем практически нет информации, он новый.

     – Кто? Франческо? – Лючиано поправил очки, – Когда?

     – Только что, – я указал на сине-черного монстра, которого он поднял с каменной плитки и теперь бережно протирал салфеткой.

     После пылкой дискуссии пойманный с поличным хакер дождался, когда пройдут люди и повернул свой ноутбук ко мне. От вида красных роз в стальном кувшине с чужого дисплея защемило сердце.

     – Да, это мой рабочий стол, – я встал и забросил рюкзак за плечи

     – С твоего компьютера запускали боты для отправки сообщений, – на мне сошлись 2 пристальных взгляда.

     – Думаете, я виноват? – настала моя очередь удивляться.

     – Франческо интересуется, почему только тебе звонили и как ты это можешь подтвердить.

     – Откуда мне знать? Похоже меня взломали еще задолго до того как это сделал ты, – я ткнул пальцем в красную футболку, – Могу показать телефон с принятыми вызовами со скрытых номеров. А теперь моя очередь! Вы общаетесь с Михаилом. Почему не сообщаете никаких новостей? Что вы скрываете от меня? – посыпались накопленные претензии.

     – Как много недосказанного! – вздохнул Лючиано, перевел мою тираду Франческо и передал его ответ, – Михаил ничего толком не говорит, только спрашивает, – Переговорщик обратился к своим наручным часам. – У нас осталось, 2 часа и 10 минут. Давай уже дойдем до моей работы и обдумаем твое предположение о символе креста на картине. Франческо останется здесь.

     Напоследок, перед уходом я пообещал извиниться перед Франческо, как только получу доказательство его непричастности к сетевым диверсиям, на что он послал меня подальше и попросил не возвращаться.

     На такой оптимистичной ноте мы покинули парковую зону и через 10 минут оказались на холме, с которого открывался захватывающий вид на близлежащие городские окрестности.

     Глава 8. Дотянуться до звезды.

     

     Зеленоватые и белые постройки разных времен перешептывались друг с другом о былом и сетовали о настоящем. За рубежами красных, зеленых, серых куполов и крыш плескалось серо-голубое море, которое отделяло город от спрятавшихся за сизой невесомой дымкой гор. Оно искрилось в предзакатных лучах солнца и мягко баюкало маленькие белые судна, смело бороздившие его необъятные просторы.

     – Осталось чуть больше часа, но ты знаешь – время быстро летит. Нам нужно идти, – Люций вынул руки из карманов и похлопал меня по плечу, нарушая хрупкую идиллию, которую дарил мирный город и отблески воды.

     Отсутствие запланированных мероприятий в планетарии избавило нас от выбора временной базы для нашего непритязательного исследования. Вместо моего почившего электронного «товарища», Люций пообещал принести свой, оставив меня наслаждаться видами звездного неба в компании немногих людей, рассредоточившихся по разным рядам удобных темно синих кресел.

     Я откинулся на спинку, упершись коленями о стоящее спереди сиденье, и унесся покорять непреодолимые высоты. Душевное равновесие медленно, но верно обретало утраченный баланс.

     Прикосновение 5. Мадонна с Младенцем, святыми Анной и Иоанном Крестителем. Созвездие 3-го зодиака.

     

     Чтобы не потерять настрой, я достал смартфон, открыл графический редактор и принялся обводить линиями первую попавшуюся картину. Это была уже третья картина Да Винчи, изученная мной. А точнее рисунок Святой Анны, Марии и двух младенцев – Христа и Иоанна Крестителя. На нем святая Анна указывала типичным для Леонардо да Винчи жестом вверх.

     Еще дома, ища этот рисунок, я наткнулся на статью, в которой предполагалось, что Анна и Мона Лиза писались с Джакомо Капротти. Там же была выдвинута версия о том, что Мону Лизу Да Винчи писал с себя.

     Все приложенные к статье примеры с мужскими и женскими портретами наталкивали на мысль, высказанную Габриэллой, о родственной связи между учителем и учеником.

     Мог ли Да Винчи быть отцом мальчика, которого он взял под свое крыло когда тому исполнилось 10 лет? Неизвестно. По крайней мере, поиск по запросу ничего не дал. Сейчас мне было известно только одно. В картине с Иоанном Крестителем однозначно не было никакого сексуального или религиозного подтекста.

     Увлекшись импровизацией с графическим редактором, сам того не заметил как превратил Высокий Ренессанс в модерн. Глядя на этот кошмар из топорных голубоватых полос на каждой складке, направлении носа, бровей, между ртами и глаз двух лиц я видел насколько Леонардо да Винчи потрясающе владел композиционным построением. Но, ни черта не видел смысла в своей заведомо бессмысленной затее. Я искал нестандартные пути, но каждый раз вылетал в кювет.

     Стерев обводку, я просто обрисовал контур лиц и положил между ними мост в виде линии, соединяющей 2 пары глаз. Получившаяся фигура напоминала символ знака зодиака, который я никак не мог определить.

     ***

     Нам оставалось 59 минут. За неимением других предположений, я решил продолжать действовать хаотично ненаучными методами, при этом ставя все, что у меня есть на науку, а точнее астрономию. Единственное, чего мне хватало, так это информационных ресурсов. Мне нужна была запаздывающая помощь.

     Прошло еще 5 минут, прежде чем Люций с кейсом и толстой большой книгой в руках направился к облюбованному нами месту.

     – Коллеги задержали. Наплел им про помощь студенту.

     – А проблем не будет?

     – Отпрашиваюсь впервые за этот год, поэтому не должно быть. Я тут для вида прихватил атлас звездного неба, положи его, пожалуйста, на соседнее кресло.

     На соседнее место я отложил отнюдь не атлас, чем очень удивил своего “научного руководителя”.

     – Просто не могу вспомнить на какой знак зодиака это похоже, – разблокировал смартфон, чтобы показать получившийся символ.

     – Это Близнецы.

     – Отлично! Книга не на русском?

     – Нет. Давай помогу, – протянул он руку.

     Некоторое время я следил за мельтешащими страницами, пока Люций не остановился и хлопнул по открывшемуся рисунку двух парней.

     – Вот! Джемини. Созвездие Близнецов.

     Я вернул книгу себе на колени и включил воображение. Линейный контур созвездия вполне мог использоваться как первоначальная зарисовка скелета человека, и созвездие Близнецы почти идеально подходили к рассматриваемой картине. Было одно «но» – они не давали объяснение поднятому к верху пальцу, а именно он являлся ключевым момент во всей этой истории с картинами.

     – Я примерно понимаю, что ты делаешь, – медленно проговорил Люций, склонившись над книгой, сравнивая оба изображения, – С лэптопом тебе будет намного легче. У меня есть папка со всеми созвездиями, карта неба и Фотошоп. USB шнура, как я понимаю, нет? – я покачал головой, – Искать нет времени. Передавай свои изображения по Bluetooth.

     Извлеченный из кейса на свободу HP Spectre 13 отразился в линзах очков и осветил собравшиеся меж бровей складки.

     – Почему Габриэлла называет вас Лючиано? – попробовал я отвлечься от угнетающих мыслей о времени, чужих жизнях и смерти.

     – Это мое полное имя. К сожалению, некоторые люди не могут нормально выговорить и сокращают на свою манеру. Приходится идти на компромисс.

     – Давно знакомы с Габриэллой?

     – С малых лет. Я знаком с их отцом, – посмотрел на меня и пояснил оговорку, – У нее еще есть младшая сестра. Вот держи. Хоть он и не для работы, но к сети по понятным причинам подключаться не будем, – Лючиано передал мне полностью готовый к работе ноутбук. Я же загрузил свои изображения и открыл в графическом редакторе.

     Прикосновение 5.1. Мадонна с Младенцем, святыми Анной и Иоанном Крестителем. Созвездие 5-го зодиака.

     

     Если созвездие Близнецов не объясняло указывающий вверх палец, следовало подобрать другое. Все больше крепла уверенность, что звезды знают тайну, сокрытую в трудах великого, но земного гения. 88 белых контуров созвездий на темном фоне должны были помочь мне разобраться с этим.

     Я расположил рядом 2 окна – картину с Мадонной и изображение созвездия – и принялся подбирать верный ключ. Во мне теплилась надежда успеть за 43 минуты воплотить свою задумку в жизнь, даже, несмотря на то, что она не соответствовала ожиданиям злоумышленника. Лючиано тем временем отправился звонить Фелиции.

     Листая монохромные картинки от 12-го к первому зодиаку, я периодически останавливался и мысленно накладывал звездные очертания на каждого героя картинного сюжета. Святому Иоанну в младенчестве на первый взгляд подходило созвездие Девы, отраженное по горизонтали. Я открыл фоторедактор, на скорую руку совместил два изображения и двинулся вперед.

     Последующее за Девой созвездие усилило рост последних, еле пробивающихся ростков надежды, добавив в благодатную почву сознания десертную ложечку искрящейся веры. Созвездие Льва в определенной области походила на собранный кулак, но тоже требовало отзеркаливания.

     Вот только возобновившийся с повышенным энтузиазмом эксперимент внезапно провалился в темноту.

     Глава 9. Птица в клетке.

     

     Приход в себя ознаменовался звоном сотни колоколов. Пляшущие под их аккомпанемент мушки все же дали рассмотреть окружающую обстановку.

     Это была полупустая комната какого-то гостиничного номера. Я лежал на двуспальной кровати, покрытой серым покрывалом. Напротив меня над черной тумбой меж двух узких металлических ваз висела репродукция Пикассо «Птица в клетке». Повернув голову к дверному проему, обнаружил невысокую тележку с бутылками воды и снедью, сокрытой от глаз под зеркальными колпаками.

     Льющий в комнату малиновый свет приятно разбавлял окружающую серость. Звенящая посуда, людские голоса и смех – доносящиеся из окна звуки настраивали на миролюбивый лад.

     Я пошевелил руками и ногами. Убедившись в отсутствии оков, попробовал подняться, но не получилось: сознание мгновенно покрылось черной пеленой. Как ни странно к жизни вернула резь в животе. Я покосился в сторону тележки. Голод вступил в схватку с паранойей и проиграл.

     Полежав пару минут на боку с закрытыми глазами, я все же сумел встать и посмотреть, куда меня занесло. В процессе подъема правая рука отозвалась болью: на сгибе красовался синяк от укола.

     За балконными перилами в пару сотен метров от меня плескалось море, казавшееся недосягаемым с холма обсерватории. Уходящее солнце осветило воду и крыши, напоминая о потерянном времени и незавершенных делах.

     В процессе движения со скоростью улитки на балкон, заприметил свой рюкзак, грустно притулившийся сбоку кровати. Вернувшись обратно на кровать, не поленился проверить документы, ноутбук и оба телефона – все было на месте. Предположив о наличии беспроводной сети, заставил собраться себя духом и позвонить администратору:

     – Как вы себя чувствуете? Желаете еще раз вызвать врача? – озадачила сотрудница отеля.

     Поблагодарил ее с некоторой заминкой, попросил назвать SSID. Получив нужную информацию, я рискнул озвучить еще одну просьбу – открыть мой номер, ссылаясь на потерю собственного ключа. Я был уверен – дверь заперта.

     – Ваша девушка просила не выпускать вас для вашей собственной безопасности. Она пообещала вернуться и оставила визитку вашего личного врача. Если ваше самочувствие ухудшилось, мы можем вызвать его к вам в номер, – я заверил, что со мной все хорошо, попрощался и ввел продиктованные данные в свой смартфон.

     У меня не было девушки, личного врача и не было в нем нужды, но, кажется, я вспомнил, что случилось…

     Мои глаза закрыли мягкие теплые ладони. Рассыпавшиеся волосы принесли запах жасмина. Испод импровизированной ширмы я заметил что-то темное, следом кто-то схватил правую руку, левую прижали к подлокотнику…

     Мысленно послав все к черту, я открыл электронный ящик и принялся читать два последних письма.

     Мой друг писал о прибытии в Неаполь и встрече с Михаилом. Судя по времени, они встретились тогда, когда мы с Люцием отправились в обсерваторию. Последнее, пришедшее час назад письмо от Володи выявило мой мнимый диагноз:

     «Я приехал в обсерваторию. Мне сказали, тебя увезли на скорой, приступ эпилепсии. Почему ты не сказал, что болен?

     

     P.S. Лючиано рвет и мечет, что его не пустили ехать с тобой. Просил узнать, как себя чувствуешь».

     

     Мне отродясь не случалось переживать эпилептический приступ, и никогда не получал травм, которые могли спровоцировать его.

     За дверью послышался один женский и два мужских голоса. Пришлось наскоро сочинить короткое послание, бросить телефон обратно в рюкзак и притвориться спящим.

     Некоторое время я лежал, прислушивался к отдаляющемуся разговору, шагам, скрипу дверей, глухому удару. Когда все стихло, зазвонил подкинутый телефон.

     – Отправил послание своим друзьям… «Отель у моря»… – каркающим смехом рассмеялся незнакомец, – Ты серьезно думаешь, что ради тебя они объедут все отели у моря? Похоже, жизнь тебя ничему не учит.

     Я не знал чего ждать, во что верить, поэтому откинулся назад, закрыл глаза и прервал чужое разглагольствование не менее волнующим вопросом:

     – Что вы со мной сделали? – Дрожь в голосе скрылась за хрипотцой, дрожащие руки остались вне поля зрения собеседника. Хотя кто знает, может, маленькая камера незаметно передавала происходящее в номере на чей-то сервер, и этот кто-то ликовал от слабости и страха своей жертвы. Мысль о камере заставила собраться.

     – Остановили приступ эпилепсии! – слишком восторженно отозвался «доброжелатель», – Ты лежал в одиночестве на полу и задыхался. Мы спасли тебя! Даже позаботились о еде. Кто же держит голодным больного человека? – под конец восторженная речь растеряла свой задор (не знай, я об убийстве, то подумал бы о чувстве вины), – Ах да! – Помимо вернувшегося в голос энтузиазма мне показалось, я услышал хлопок ладоней. – Мы починили твой лэптоп и приготовили тебе небольшой сюрприз. Учитывая состояние твоего здоровья мы не стали убивать того парня, но его жизнь по-прежнему зависит от тебя. Открой лэптоп и все увидишь. У тебя осталось 42 минуты. И да, – говорящий недолго замолк, – Не успеешь – умрете оба. На этом все! До встречи у фонтана уже через 41 минуту!

     Стальной гладкий телефон буквально выскользнул из вспотевших рук. Я остался наедине с собой «переваривать» услышанное. Злоумышленник пригрозил смертью и при этом пригласил на «свидание» у фонтана. Звучало как бред. Впрочем, здесь все казалось бредом. Я вздохнул и потянулся за ноутбуком.

     Оказалось, все это время ноутбук лежал включенный и подключенный к Wi-Fi. Батарейка почти разрядилась, и мне пришлось искать розетку, позволяющую оставаться на кровати. Мне повезло!

     Удостоверившись, что в нужный момент устройство не отключиться я развернул свернутое окно браузера. Парня с видео Габриэллы посадили в маленькую деревянную клетку. Обняв колени и демонстрируя сжатые зубы, он сидел, задрав голову, и бился спиной о решетку из кривых веток, повязанных растрепанной бечевкой.

     Неожиданно пленник подскочил и ударил по верху, чем ухудшил и без того шаткое положение. Клетка покачнулась и, скрипя, вместе с моим сердцем поползла вниз.

     Я в панике нажал на клавишу пробела, шевельнул курсором в надежде активировать кнопку паузы, но вместо нее появился таймер. Оставалось 39 минут. И снова ожил подброшенный телефон. На этот раз я просто включил громкую связь.

     – Ну как тебе наш сюрприз? Как видишь отведенное ему в первый раз время прошло, а он все еще жив. Ты, конечно, можешь сообщить о нем в полицию, но его все равно не найдут. Это заброшенный колодец за чертой города. Жертва №2 умрет скорей, чем его найдут, – протяжно вздохнул позвонивший.

     – А когда планируете убить меня? – дрожащими руками свернул браузер и открыл графический редактор, раздумывая над эпитетом «жертва номер 2», данным живому человеку. Вспомнив про изображения, с которыми работал на компьютере Лючиано, я вернулся к браузеру и открыл новую вкладку.

     – Файлы с компьютера Лючиано на рабочем столе, – вместо ответа на вопрос прокомментировал невидимый собеседник, а после ответил на вопрос, – Длительность твоей жизни, как и жизни человека на видео зависит от твоих дальнейших действий. Найдешь верное решение через 39 минут – будете жить. Не найдешь…сам понимаешь.

     – А если не успеете отозвать нанятого киллера?

     – А вот с киллером связался ты сам, – засмеялись из динамика трубки. Я только собрался уточнить, как невидимый собеседник сменил тему, – Знаешь, что? Через 5 минут к тебе прибудет мой помощник, – после этого наступило молчание.

     За разговором я успел изучить папки, скопированные у Лючиано. Среди снимков ночного неба возле гор, фиолетовых, черных картинок созвездий, мелькнула интересная схема, состоящая из двух кругов. При ближнем рассмотрении ею оказалась карта звездного неба для школьников, которым повезло изучать астрономию. Я ни разу не пользовался такой и не видел в ней надобности.

     Прикосновение 5.2. Мадонна с Младенцем, святыми Анной и Иоанном Крестителем. Созвездие 6 зодиака.

     

     Оставалось мало времени. Пробежавшись по файлам, я открыл в фоторедакторе «Мадонну с Младенцем». В последний раз импровизированное исследование остановилось на созвездии Льва. Мне показалось – оно могло бы объяснить жест, указывающий наверх.

     Расположив созвездие в качестве полупрозрачного слоя поверх фигуры Святой Анны, отразил по горизонтали и принялся настраивать размер и угол положения. Как и предполагалось – отрезок, помеченный греческими буквами «каппа», «лямбда», «эпсилон» и «ми», очертил собранную кисть, не задевая поднятый вверх указательный палец.

     Получилось так, что звезда с пометкой «гамма» легла на нос Младенца Христа, а «дзета» оказалась на его пальчиках, указывающих в область сгиба локтя Святой Анны.

     Я продолжил подбирать созвездия, подходящие под человеческие фигуры. Если Святой Анне соответствовало созвездие Льва, малышу Иоанну – созвездие Девы, то младенцу Христу в руках Марии подходило созвездие Скорпиона.

     Я попробовал наложить на полотно сразу три созвездия и найти точку соприкосновения – будь то меридиана, время или звезда, отмеченная одной и той же греческой буквой. Ничего не вышло. Еще раз, осмотрев созвездие Льва, открыл картину Святого Иоанна Крестителя.

     Глава 10. Игра в ассоциации.

     

     Где-то рядом щелкнула дверь. Сосредоточившись на картинах, я позабыл об обещании прислать помощника.

     Легкими, чуть постукивающими шагами в комнату вошла та самая девушка в светло-розовой куртке, с которой встретился в первый день знакомства с котом и Михаилом. Остановившись у кровати, она, как ни в чем не бывало, улыбнулась:

     – Привет! Как себя чувствуешь? – заговорила со мной на ломаном русском языке, чем-то напоминающем речь Габриэллы, – Ты сильно напугал нас. Даже пришлось вызвать врачей, – она сцепила руки в замок перед собой и принялась постукивать большими пальцами.

     – Ты кто? – я не узнал собственный голос.

     – М-м-м. Габриэлла обо мне не рассказывала? Меня зовут Амалия, я ее младшая сестра.

     Лючиано упоминал про младшую сестру, но не показывал фото. Возможно, злоумышленники решили использовать эту информацию в своих целях.

     При этом я вспомнил про серебристую Нокию в руках Габриэллы, идентичную лежащему рядом со мной подброшенному телефону. Мой разум упорно отказывался верить в причастность Габриэллы и видел во всем этом одно лишь совпадение.

     – Нет, не рассказывала. Мы с тобой уже виделись, кажется… Ты же не говорила по-русски…

     – Говорю, но не настолько хорошо как Габриэлла, поэтому предпочитаю говорить на родном или английском.

     – А где сама Габриэлла? – трясущиеся руки с трудом закрыли крышку ноутбука.

     – Задержалась на работе, – пожала плечами девушка и посмотрела в сторону тележки, – Почему ты не ешь? Тебе надо поесть! – сняла колпак с картофеля, обильно посыпанного зеленью, и поставила тарелку между нами на кровать, – У тебя сильно трясутся руки. Могу покормить, – помахала вилкой. Получив отказ, прислонила ее к тарелке и взяла ложку, которой прихватила с краю аппетитный картофель с золотистой корочкой.

     От взгляда на Амалию, уминающую картошку, желудок скрутило невыносимой болью, и я сдался, с жадностью набросившись на картофель.

     – Ешь-ешь. Тут еще запеканка, – она отложила ложку на поднос и взяла маленькую бутылочку с водой, – Ну как, лэптоп нормально работает?

     Трудно разговаривать c набитым ртом, да и вообще не хотелось ни о чем думать, кроме еды. Поэтому ответил только после того как дожевал и проглотил:

     – Спасибо, все работает как прежде. Надеюсь, вы удалите шпионскую программу, которую загрузили, когда все закончится, – я смотрел на нее, на то, как она слушала меня, опустив глаза и задумчиво закручивая голубую пластиковую крышку, которая ни в какую не хотела закручиваться.

     – Боишься, люди узнают, чем ты иногда занимаешься? – хитро улыбнулась, поставив незакрытую до конца бутылку на тележку.

     – В том числе. Мне просто не нравится, что любой запросто может влезть в мое личное пространство. Я бы даже ввел смертную казнь для таких людей, – взял на себя смелость и впервые поделился своими размышлениями вслух.

     – Неожиданно, – девушка прищурила глаза.

     – В каждом из нас спит волк, в каждом из нас что-то есть, – вспомнил строчки из песни любимой группы, – Скажи мне, пожалуйста, зачем ради тайны, которой может не быть, кого-то убивать? И почему человек, который мне звонит, делает сильный акцент на моем одиночестве?

     Пока она, молча, разглядывала свои пальцы, я успел доесть картофель и с сожалением отложил пустую тарелку. От сытной пищи немного клонило в сон, но чувство ответственности за чужую жизнь и ощущение приближающейся разгадки заставили открыть глаза и ноутбук.

     – Почему ты так спокоен? – оторвавшись от своих пальцев, вдруг спросила она. Странно было слышать такой вопрос, учитывая мое состояние. И удивительно насколько простые вопросы иногда оказываются сложными. В особенности, когда они касаются рвущихся наружу чувств и эмоций.

     – Тебе только кажется, – ни капельки не соврал об отсутствии покоя на душе.

     – Если бы та девушка осталась жива, ты бы продолжил поиск ответов?

     – Да. Почему нет?

     – Но у тебя нашлись бы более важные дела и постепенно поиски сошли на «нет».

     Я представил уютные вечера за изучением прекрасных картин после выматывающей рутины рабочих дней, проходящих за поиском чужих статей в интернете или приукрашиванием незначительных событий. Скорее присутствовал соблазн растянуть удовольствие, но, никоим образом, не избавиться.

     – Сомневаюсь. Кстати, почему так важно получить ответ именно сегодня, да еще и в определенное время? – я открыл браузер проверить таймер и состояние парня, который перестал биться и лежал, свернувшись калачиком.

     – Ну… чем быстрей, тем лучше, – после минутного раздумья пролепетала барышня, а я тем временем задумался над портретом Джакомо Капротти в роли Святого Иоанна Крестителя.

     Прикосновение 1.1. Святой Иоанн Креститель.

     

     Ответвление из 4 звезд (κ – каппа, λ – дельта, ε – эпсилон, μ – ми), образующих морду Льва, по форме подходило к согнутому большому пальцу и сложенной левой кисти в целом. Возникшая дилемма затрудняла определение звезды в области груди, на которую указывали пальцы правой руки.

     Неидеальный союз человеческого тела и линий созвездия породил во мне неуверенность в верности намеченного пути. Я боялся попасть пальцем в небо.

     Примечательной была одна вещь – картина, написанная Джакомо Капротти, состыковывалась с созвездием лучше, чем картина Леонардо да Винчи. Она отличалась большей точностью в изображении положения руки, помимо этого отсутствовала мягкость линий, присутствовал больший реализм и меньшая углубленность в мистицизм. Глядя на нее, возникала мысль о дублировании с целью внесения поправок в произведение учителя.

     Бесконечные сомнения заставили снова обратиться к Тайной Вечери.

     – Созвездие может указать на определенное место? – Амалия расположилась рядом и , наблюдая за моими манипуляциями, склонила голову на мое плечо.

     – Может быть, – не стал я откровенничать, – Ты думаешь, что на картине сокрыта именно карта?

     – Если не карта, то какой смысл тогда что-то прятать в картине?

     – Времена инквизиции. Прятали многое, – Я снова взялся за штурм.

     – Почему ты бросил искусство и ушел в журналисты? – девушка устроилась поудобней и посмотрела на меня.

     – Потому что захотелось покоя. Тебя что-то смущает?

     – Тебе не нравится быть журналистом.

     – Работа, есть работа.

     – А почему бы тебе не стать полноценным художником? Ну, скажем иллюстратором.

     – Сама-то учишься или работаешь?

     – Я учусь.

     – На кого?

     – Мой отец хочет, чтобы я была как Габриэлла юристом.

     – А ты сама чего хочешь? – я оторвался от монитора и заглянул ей в лицо.

     – Мне нравится веб-дизайн, – Амалия улыбнулась и ткнула пальчиком в экран, где красовалась картина в исполнении Салаи, – Это не картина Леонардо да Винчи.

     – Не совсем так. Это тот же святой Иоанн Креститель, только написанный Джаном Джакомо Капротти.

     – Кто такой?

     – Ученик Да Винчи и его натурщик. Это по сути его портрет. То есть с него писали облик святого.

     – Симпатичный.

     – Может быть, – пожал плечами, рассматривая немного пугающее лицо молодого человека, которое изобразил он сам, – Как ты выучила русский язык?

     – Отец заставил Габриэллу взять меня на уроки, когда она решила пойти изучать европейские языки.

     – И какие ты еще знаешь?

     – Помимо русского, английского и родного?

     – Да.

     – Немецкий и французский.

     – Это же замечательно!

     – Да, в дальнейшем это оказалось очень полезно. В скором времени я выучу китайский.

     – Габриэлла тоже?

     – Нет, это только мое желание, – она положила голову на мое плечо, – Что ты сейчас будешь делать?

     – Искать на фреске созвездия, – открыл фотографию и принялся за новое исследование.

     Прикосновение 3.1. Тайная Вечеря.

     

     Сидящие за столом апостолы жили своей жизнью. Люди вставали с мест, наклонялись друг к другу, скрывались за спинами других. Они одновременно следовали своему порядку и не чурались хаотичности.

     Желая разобраться с зодиакальным кругом на фреске, я обратился к пояснительным статьям, посвященным Тайной Вечери. Все авторы без исключения выделяли Иуду и Марию, оставляя за кулисами остальных участников последней трапезы Христа.

     По мнению некоторых Иуда изображен по правую руку Христа с зеленой накидкой на левом плече. Днем его рождения считается 1 апреля. Этот день входит во вторую декаду Овна. Если Иуда – Овен, а любой персонаж с приподнятым вверх пальцем действительно воплощает Льва, то круг на фреске полностью разрушен.

     Скорее всего, следовало продолжать соотносить человеческие фигуры с контурами созвездий, и я принялся искать соответствия.

     Логично было предположить, что Лев находится в «компании» созвездий Весов и Девы. Мужчина, справа от Иисуса, раскинувший руки в стороны, действительно походил на Весы. Только вот за его плечами помимо Льва находился Скорпион, а уже после него сидела Дева.

     Последние два апостола за столом олицетворяли Стрельца и Козерога. На них правая часть фрески заканчивалась.

     Левая часть фрески начиналась с Водолея. Дальше шли Рыбы, Близнецы, Овен, Телец в роли Иуды Искариота и загадочное пространство между Марией и Христом в качестве созвездия Рака.

     Композиционный центр занимало Солнце – Иисус Христос. Правая рука ладонью вверх оповещала об успешном преодолении левого зодиакального полукруга и восхождении в правом. Где-то наступила осень.

     Я записал перечень созвездий в столбик и указал рядом с ними их порядковый номер:

     Водолей – 11

     Рыбы – 12

     Близнецы – 3

     Овен – 1

     Телец – 2

     Рак – 4

     Весы – 7

     Лев – 5

     Скорпион – 8

     Дева – 6

     Стрелец – 9

     Козерог – 10

     Выходила интересная комбинация чисел 3-1-2-4-7-5-8-6-9. Таким образом, Близнецы должны были идти после Овна, но перескочили его и нарушили своеобразный строй.

     Шифр, код, искание смысла во всеразличных зодиакальных крестах-квадратах – все казалось бессмысленным, пока не обратился с просьбой к Амалии.

     – Я так понимаю, просто так вы меня отсюда не выпустите, – повернулся к девушке, прижавшейся к моему плечу.

     – Правильно понимаешь. А зачем тебе?

     – Нужен карандаш и бумага.

     – Сейчас будет, – девушка встала и тихим голосом на итальянском языке передала мою просьбу за дверь. Через минут пять в дверь постучали и передали блокнот с эмблемой гостиницы и карандаш.

     Поставив цифру 3 на правильное, по моему мнению, место, я обвел кругами последовательности чисел – 1-2, 2-3, 3-4, 4-5. Получились непонятные круги, которые где-то отхватывали половину другой окружности, а где-то просто соприкасались в одной точке.

     Тогда покончив с самоуправством, я последовал логике гения – бессмысленное тут же обрело смысл.

     Два круга. Большой поглотил маленький. Несколько раз переплелись, стали одного размера и разошлись.

     Все сходилось с предположением о затмении, возникшим в результате легкомысленной игры в ассоциации.

     Глава 11. Бумажное небо.

     

     Изучение Тайной Вечери подошло к логическому завершению. Вместе с ним закончился эффект от скорого перекуса вкуснейшей картошкой. Пока исследование с одной картины переключалось на другую, Амалия постепенно сползла с моего плеча на подушку, прижалась к боку и уснула.

     Лакомые кусочки запеканки находились на расстоянии вытянутой руки, а я боялся лишний раз пошевелиться и потревожить чужой сон. В конце концов, голод взял вверх.

     – Собираешься бежать? – Амалия ухватилась за мою футболку.

     – Нет, поесть.

     – Скоро закончишь? У тебя осталось 15 минут, – за спиной пиликнул чужой телефон.

     – А почему бы тебе самой не потрудиться? – я обернулся к ней проснувшейся и задумчиво глядящей в окно.

     – Думаешь, я не пыталась? Сколько не билась, ни к чему не пришла. Я так и не поняла, почему именно нас кот отправил в Лувр.

     – Кот? В Лувр? – я чуть не подавился запеканкой.

     – Пожалуйста, закончи то, что начал. Через 15 минут все расскажу, – Амалия обхватила руками лежащую рядом с ней подушку и откинулась назад. – Поверь мне, нам всем от этого станет спокойней, – закрыла глаза, помолчала некоторое время и добавила, – Кстати, кот уже пришел. Последний раз я видела его катающимся по земле возле фонтана перед отелем. Так что поторопись.

     Обещанная свобода – хороший стимул для пленника, желающего сорвать сжимающие кандалы. Хотелось поскорее очутиться дома у раскрытых окон сидя в тишине листать хрустящие бумажные страницы и впитывать красоту творений людей не побоявшихся бросить вызов обществу. Зачерпнув вдохновение у собственного воображения, я ринулся к последнему занавесу, скрывающему тайну.

     Прикосновение 1.2. Святой Иоанн Креститель. Продолжение.

     

     Финальное исследование Тайной Вечери полностью подтвердило вывод о повторяющемся жесте на картинах Да Винчи. Созвездие Льва больше не казалось чуждым человеческой фигуры, что испускала желтое сияние во тьме как незнакомые звезды на чужом небе и огоньки суден, рассекающих глубокое синее море за окном.

     Немного подумав я скрыл слой, посвященный Да Винчи, оставив видимым только полотно Джакомо Капротти. Теперь я видел общую картину и знал, какая звезда должна была оказаться зажатой меж двух пальцев на груди святого Иоанна Крестителя. Осталось только уточнить дату небесного события.

     У меня не было идей на этот счет. Я закрыл глаза и потер переносицу.

     – Не получается? – Амалия заинтересованно заглянула ко мне в ноутбук.

     – Нужно определить точную или хотя бы приблизительную дату по положению звезд.

     – У Лючиано в лэптопе была карта неба. Ну, такая. Два круга на одном листе. Ты их печатаешь, вырезаешь и крутишь, – тоненький пальчик очертил в воздухе полукруг, – Там есть созвездия, время, день и месяц.

     В памяти всплыло первое столкновение с картой неба. Я никогда не пользоваться подобной штукой поэтому вскоре о ней забыл.

     – Сейчас покажу, как пользоваться, – Амалия правильно растолковала заминку и забрала ноутбук. Настала моя очередь наблюдать за ее действиями. Порхающие пальцы вызывали восхищение. Быстро, точно, без раздумий. Она знала, что делает и делала это превосходно.

     – Я вырезала круги на разные слои, – указала на экран, – Думаю, не стоит отражать по горизонтали круг с созвездиями. Нужно учесть вот что. Созвездие Льва изначально находится в горизонтальном положении. У тебя на картине оно установлено вертикально. Тебе нужно в точности повторить этот угол наклона. Дальше. Скрой слой с верхним кругом. Отметь нужную звезду и проведи от нее черту к засечкам дня и времени. Линию рисуй на новом слое поверх всех кругов. У нас осталось 4 минуты, – ноутбук вернулся на мои колени.

     Переполненный энтузиазмом, я ринулся к финалу, но в очередной раз натолкнулся на препятствие.

     Во-первых, в созвездии Льва на карте неба недоставало нужной мне звезды. Людям, расписывающим бумажное небо, пришлось пожертвовать некоторыми звездами и изгибами созвездий ради экономии пространства.

     Во-вторых, я понятия не имел, каким инструментом графического редактора измерять градус уже установленного в нужном положении объекта.

     В-третьих, я не знал, куда вести линию – вверх, вниз или вбок.

     – Как здесь измерять градус наклона? – в предвкушении конца я растормошил засыпающую Амалию.

     – Линейка в наборе пипетки, – еле разобрал сонное бормотание.

     Замер прошел успешно, осталось только наметить недостающую звезду и понять в каком направлении вести черту. Пришлось устанавливать рядом второе окно с полноценным созвездием Льва и положиться на внутреннее чувство меры.

     Столкнувшись со звездой, помеченной «дзета», я вспомнил про картину «Мадонна с Младенцем, святыми Анной и Иоанном Крестителем». Младенец Иисус, будучи созвездием Скорпиона, также двумя пальцами указывал на звезду «дзета» в созвездии Льва, а святой Иоанн Креститель указывал на звезду с пометкой «эта». Недолго думая, я прочертил линию в правый бок.

     Проведенная от точки красная черта ушла в неопределенность между 20 и 25 августом, 17:40 и 17:45 часами вечера. Пришлось тревожить засыпающую красавицу.

     – Что опять? – соня неохотно приоткрыла глаза.

     – Уточнить дату. Твоя карта недостаточно точная, – я передал ей ноутбук с открытым фоторедактором. Рассмотрев полученный с карты результат, она открыла браузер и кликнула в поле ввода:

     – Давай лучше так. Я буду вбивать дни, начиная с 21, а там уже сориентируемся по времени.

     Вбив запрос «21 августа затмение», Амалия пробежалась по выпавшим сниппетам и остановилась на третьем, предлагающем ознакомиться с небесным происшествием 1914 года. Предсказание солнечного затмения в 15-16 веке на 4 столетия вперед вызывало сомнения, но я все равно заглянул в статью:

     «Динамическое мировое время в момент наибольшего затмения: 12:34:27, поправка динамического времени: 17 секунд».

     Кстати, в 18:26:40 того же дня произошло затмение и в 2017 году. Не подходило ни то, ни другое. Ко мне начали возвращаться сомнения. Я уже взобрался на пик отчаяния и собирался сброситься, как Амалия ударила в плечо:

     – Смотри! 22 августа 1672 года затмение случилось в 17:44. Соответствует твоим данным с карты неба! Ты нашел ответ! – достала смартфон, чтобы посмотреть время, захлопнула ноутбук и потянула меня с кровати, – Пошли, найдем кота и установим время!

     – А если это не правильно? – наружу пробились внутренние колебания.

     – Значит, я снова проснусь посреди ночи в Лувре, а ты продолжишь искать! – она захлопнула дверь и потянула за собой по пустому коридору.

     ***

     Не реагируя на возмущения случайных встречных, мы вылетели из здания и понеслись вниз по мраморным ступеням. С трудом передвигая ноги, я старался поспевать за ней, но все равно не успевал.

     Недавно я читал статью про пользу бега. Ученые выяснили – бег благоприятно влияет на мыслительный процесс и восстанавливает нервные клетки.

     – То есть это ты мне названивала все это время? Использовала модулятор голоса? – осенило меня возле решетчатого ограждения фонтана, за которое я ухватился обеими руками, чтобы не упасть.

     – До тебя только дошло? – в тихом голосе, прозвучавшем совсем рядом, не было того знакомого акцента. Девушка говорила четче и уверенней. – И мы никого не убивали… – добавила чуть тише.

     Сославшись на слуховые галлюцинации, я открыл глаза и заглянул за ограду.

     Над темной блестящей водной поверхностью возвышались четыре маленьких земляных островка. Из самого высокого – пятого – била тонкая журчащая струя. Зелень, прорастающая на них, превратила фонтан в маленькое озеро с невидимыми обитателями изредка с тихим всплеском волновавшими дремлющую гладь.

     – Не нас ли ищите? – послышался за спиной голос Михаила.

     Я обернулся. Позади него шел Владимир и нес кота. Завидев подкрепление, захватчица бросилась бежать, а я обрадовался скорому возвращению домой.

     – Всё-о-о! Сядешь за убийство, – Михаил без труда поймал Амалию и ироничным тоном вынес приговор.

     – Мы никого не убивали! – повторное отрицание содеянного и неподдельное возмущение рвущейся на свободу из объятий злодейки застало меня врасплох.

     – Ребята создали реалистичные анимационные ролики. Весьма недурно. Только с текстурами небольшая проблема, – тихонько пояснил Владимир и почесал шейку кота.

     – Исключительно угон, взлом, хакерские атаки, шантаж. И, да! Романа чуть не убили. Теперь Габриэлла расхлебывает за всех вас! – не на шутку разошелся Михаил.

     – Она сама во всем виновата! – упоминание сестры сильно разозлило девушку.

     – В смысле меня чуть не убили? – я также тихонько уточнил у Владимира.

     – Они вкололи тебе какой-то препарат, а он не подошел.

     Я посмотрел в сторону Амалии. Рой желваков на скулах Михаила из-за усилившихся рывков пленной напомнил мне о его больной руке. Однако понимая нежелание Михаила демонстрировать собственную слабость, я отцепил часы у кота, удобно устроившегося на руках у Владимира, и принялся их рассматривать.

     – Это часы моей прабабушки. Ей их ее отец подарил, – Амалия остановила битву за свободу и принялась следить за моими действиями. – Ими уже 100 лет не пользовались после того как она сама потеряла заводной ключ от них, сбегая из дома к возлюбленному. Там такая история. Не понимаю, зачем Габриэлла взяла именно их, а не заказала новые.

     – Теперь понятно в кого ты такая, – Михаил успел вовремя убрать ногу и избежал пинка. – Она сама часто задавалась этим вопросом. Даже пыталась вернуть. Но кот не дал ей это сделать, – Извлеченный из его заднего кармана серебряный фигурный ключик полетел в мою сторону. – Установишь время или только заведешь?

     – Установит время затмения и заведет, – прозвучал мой ответ из уст Амалии.

     – Затмения? На картине зашифровано затмение? Всего лишь? – Владимир перестал поглаживать кота. Разочарованный хранитель часов тут же потребовал опустить его на землю, вальяжно прошествовал в мою сторону и потерся о ноги.

     – Не все так просто. За предсказание затмения в те времена запросто могла покарать инквизиция, – Михаил мысленно унесся в эпоху Возрождения, оставив нас одних возиться с хрупким механизмом.

     Милостивое к раненым и беспощадное к бездушным – время не пощадило своего посланника в мире людей. Малейший визг, выбивающийся из ритмичного поскрипывания вращающегося ключа, заставлял нас вздрагивать и останавливаться. Звенья, связанные единым предназначением, с трудом вспоминали о взаимодействии.

     Горе с пополам стрелки заняли нужную позицию, и старинные часы отсчитали первую минуту в новом веке. Все застыли в ожидании чуда.

     – Что там у вас должно было произойти? Новая эпоха гениев? – Амалия закатила глаза и освободилась из объятий. – Столько нервотрепки из-за вашего желания сбежать от реальности. Верни, пожалуйста, часы. Это семейная реликвия.

     – Тебя никто не заставлял приходить на наши встречи, – Михаил развел руками, – Ты. Сама. Влезла в эту историю. Равным образом никто не заставлял тебя втягивать в свои преступления всю свою команду.

     – Да что ты знаешь! – Пятящаяся назад Амалия споткнулась на ровном месте и остановилась. – Ты не просыпался посреди ночи, не зная где!

     – В том то дело, что просыпался. Лувр был всего лишь сном. Я проверил, – Михаил приблизился к ней на шаг. – Ты совершаешь поступки, бросаешь слова на ветер и не задумываешься о последствиях. За тебя расхлебывает сестра!

     – Ну да, ну да! Габриэлла святая!

     – Прошу прощения! – я прервал их дебаты, дабы поскорей избавиться от тикающей ноши, – Держите вашу семейную реликвию.

     – Зато я не плыву по течению как он, – Амалию ткнула в меня пальцем.

     – Я не умею плавать, поэтому предпочитаю брести по берегу, – не стал скрывать очевидное.

     – Он даже плавать не умеет, – деловая барышня всплеснула руками и забрала часы. Вот только не удержала: меж пальцев потек серебристый песок.

     Честно говоря, я ожидал чего-то большего: взрыва в небе, землетрясения или хотя бы воспарившего в небо белого орла. Новая эпоха гениев началась с рассыпавшихся часов.

     Да и началась ли она в тот момент?

     Художники, пишущие картины с фотографической точностью; цифровое искусство в паре с невероятными технологиями, делающее невозможное возможным – новая эпоха Возрождения вступила в силу задолго до того как мы завели часы. Осталось разгадать загадки искусства, оставленные человечеству в наследство великими умами, и сегодня стало на одну меньше.

     – Ты что наделал?! – визгливый возглас разрезал тишину парка на «до» и «после».

     – Все в этом мире имеет цену, – наконец изрек Владимир и посмотрел по сторонам, – А где кот? Испарился вместе с часами?

     Сердце судорожно сжалось. Никто не предполагал подобного развития сюжета. Тоненькие ниточки веры, удерживающие предвкушение скорого возвращения домой, лопнули от натяжения, отправив дорогой сердцу груз лететь в пустоту.

     Амалия отняла ладони, прижатые к губам, и посмотрела под ноги. Михаил и Владимир пошли звать возле зеленых насаждений у дорожек.

     – Мы поможем тебе вернуться домой. Не переживай, – осознав бесполезность затеи, Владимир первым завершил поиск и теперь стоял, постукивая двумя пальцами по губам. Он всегда так делал, когда ему хотелось курить.

     – Как ты узнал о моих перемещениях? Я вроде не рассказывал. Откуда. Вы. Все. Об этом знаете? – вдруг осознал я осведомленность других в моей маленькой тайне.

     – Полгода назад Амалия сбежала из дома, – как и ожидалось, говорить начал Михаил, – Вчера явилась ко мне в магазин, попросила остановить поиски… Я вышел проводить ее. Смотрю, откуда не возьмись ты с котом. Она успела отойти, но, думаю, тоже видела, – дождавшись ее кивка,продолжил, – Владимир узнал обо всем по дороге сюда.

     – Я не шибко-то поверил, но рассыпавшиеся часы…, – Владимир развел руками, – Сложно найти такому объяснение. Начинаешь верить в чудо, либо считаешь это массовой галлюцинацией.

     От усталости не смешное кажется смешным – тоже самое случилось с нами. Мы, взрослые люди, умирали от пустого смеха, не замечая перекошенного лица Амалии. Когда заметили, было поздно.

     Прозвучал тихий свист. Легкое прикосновение повыше моего локтя сменилось ощущением жжения, а розовая куртка на девичьем плече постепенно окрасилась в красный цвет.

     Я обернулся. Скудный свет прожектора осветил атлетически сложенного мужчину в коричневой футболке с капюшоном, натянутым на пол лица. Мощная рельефная рука сжимала арбалет.

     – Что-то я расслабился за эти дни, – донеслось до меня тихое признание, прежде чем Михаил рванул навстречу опасности.

     – Не стойте! Идемте к отелю! Давайте-давайте! Нужно осмотреть и обработать рану, – быстро среагировал мой друг, подхватил пострадавшую за талию и потащил вверх по лестнице.

     Пришлось последовать за ними. Прежде чем передо мной закрылась дверь, я чуть не наступил на кота.

     Глава 12. Спаситель мира.

     

     Потерянный в пространстве и времени, я проснулся с ощущением связанных ног: перекрутившиеся джинсы превратились в путы и доставляли ужасный дискомфорт. Яркие кружева из света, проходящего сквозь тюль, на стенах уведомляли о шестом часе вечера.

     Я не помнил, как уснул и провел вчерашний день. Под мурлыкающее где-то рядом Nothing Else Matter перед взором пронесся новый ночной кошмар: незнакомые лица, фальшивые убийства, похищения, поиск… Я постарался сосредоточиться на позитивных моментах.

     Во сне дома появился кот. Поразительно как одно маленькое прожорливое существо наполнило сотни тысяч кубических метров пустоты уютом. Почему бы не сделать это в реальной жизни? Спящий я, наконец, позвонил Владимиру, встретил удивительную девушку и приобрел новую энциклопедию художников.

     Кто-то точно знал в толк музыке… Металлика заряжала энергией и при этом успокаивала. У меня тоже среди книг лежали CD с их альбомами. В последнее время я больше слушал классические композиции, а они пылились без дела.

     Полежав еще некоторое время, глядя на постепенно рассеивающиеся обрывки облаков за окном, я встал, поправил брюки и открыл дверь спальни.

     Металлика зазвучала громче. Nothing else matters плавно сменилось на Carpe Diem, Baby. К гитарным рифам и звукам барабана, в прихожей добавился еще один звук – шипение из кухни. Аромат жареного мяса затопил весь коридор и беспрепятственно прорвался в спальню. Дома кто-то был…

     Заглянув на кухню и убедившись в отсутствии посторонних лиц, двинулся в зал и не поверил своим глазам. У распахнутых настежь балконных дверей, на расставленных по собственному усмотрению креслах восседали Владимир и тот, кто во сне назвался Михаилом. На коленях последнего спал кот. Возле кресел стояли две пустые банки испод пива.

     – Carpe Diem, малыш! – Владимир оторвался от книги и отсалютовал мне кружкой, – Почти до семи продрых.

     – Здравствуй! – улыбнулся Михаил, – Как себя чувствуешь? Встал бы поприветствовать, но кот на коленях, извини, – указал на подтянувшееся животное.

     – Мы тут без тебя устроились, – Владимир окончательно отложил книгу, оказавшейся той самой энциклопедией живописи, – Обед съели без тебя – не добудились. Скоро ужин поспеет. Пиво в холодильнике – купил баночное, чтоб хоть вкус почувствовать.

     – Всем здрасте, – хрипло поприветствовал присутствующих, когда ко мне вернулся дар речи, – Я в порядке… но как вы…? – я невежливо ткнул в их сторону пальцем.

     – Я же тебе говорил, он даже не вспомнит, – Владимир посмотрел на Михаила, и снова вернулся ко мне, – Я позвонил тебе, предупредил о нашем с Мишей приезде. Ты пригласил нас к себе, впустил, предложил располагаться и ушел спать дальше. Хорошо, я захватил поесть, а то в твоем холодильнике шаром покати, – друг возмущенно взмахнул руками, на что я философски пожал плечами, – Потом все равно пришлось идти в магазин. Еле нашли. Кстати, я твой рюкзак привез, – он кивнул в сторону дивана, поднялся с кресла и прошествовал на кухню.

     Я поблагодарил его и задумался о тягостном сне, обернувшемся реальностью.

     – Рука выглядит ужасно. Вроде шишки нет, только гематома, – вернул меня на землю Михаил, – У меня есть Ибупрофен. Выпьешь?

     – Терпимо, – я махнул рукой.

     Ноющая боль вызывала исключительно досаду. Захотелось встать под холодный душ, освежить голову, разобраться во всех пассажах, что , собственно говоря, я и сделал.

     Холодная вода отогнала сонливость и дала по-новому взглянуть на недавние события – я получил желаемое, но остался недоволен. Наскоро вытершись, я надел пижаму и поспешил на кухню.

     Жаркое из мяса и картофеля – единственно блюдо, которое Владимир готовил с удовольствием и оно великолепно получалось. К сожалению, он делал это редко, поэтому сегодняшнюю вечернюю трапезу можно было считать праздничной, вот только тяжесть в сердце портила торжество момента.

     Покончив с ужином первым, Михаил с кем-то оживленно переписывался. Изредка откладывая телефон в сторону, он закрывал глаза и опирался лбом о сложенные в замок руки.

     – Вы спали? – я отложил ложку и потянулся за чаем.

     – В самолете удалось вздремнуть. Потом в обед у тебя немного поспали, – Владимир покачал ложкой в такт перечислению.

     – Да, по сути, не спали. С удовольствием вздремнул бы еще часок другой, – Михаил сделал глоток из кружки и отставил ее в сторону, снова взявшись за вибрирующий телефон, – По крайней мере, Амалия нашлась, и я могу спать спокойно. Кстати, Габриэлла просила передать привет и извинение за сестру.

     – Все в порядке. Ей тоже от меня привет, – я вспомнил, как подозревал ее саму в моем похищении, – Как себя чувствует ее сестренка?

     – Нормально. Плечо обработали и посадили на домашний арест.

     – Нашли того кто стрелял? – вспомнил я загадочного стрелка.

     – Нет. Как и в тот раз в книжном баре стрелявший человек словно испарился.

     – Младшая, видать, без приключений жить не может, – Владимир сложил столовые приборы в стороне от тарелки.

     – Когда хорошему человеку делают больно, он становится плохим, – Михаил вздохнул, – После того как мать ушла от них, Амалия как с цепи сорвалась.

     – Предполагаю, она больше ладила с матерью, – Владимир собрал свою грязную посуду и поставил в раковину.

     – Так и есть. Ей на тот момент было 15, Габриэлле – 26. Отец переложил все заботы о младшей сестре на Габриэллу. Вот и началось с того времени.

     – Из-за чего Габриэлла так ругается на Франческо? – вспомнил я подставу с телефонным звонком. Прежде чем ответить, Михаил посмотрел на меня и рассмеялся:

     – Лючиано рассказал мне. Повезло тебе, парень! Франческо неплохой человек, просто у себя на уме. Нравится – делает, не нравится – не делает. То, что нравится, делает так, как нравится, – глотнул чаю, – Габриэлле это не по душе. Конкретно на тот момент она просила раскопать любые следы, ведущие к боту или от него…

     – А он отказался, потому что не хотел копать под своих коллег по цеху, – предположил я.

     – В том дело, что не отказался, но и не согласился. Думаю, он знал об Амалии. Она наверняка приглашала его в свою команду.

     – То есть она втайне от отца и сестры занимается программированием? – вспомнил я слова девушке об учебе на юриста.

     – Габриэлла давно знает об этом. С момента как Амалия с друзьями начала обучаться этому. Только не мешает. Я ее понимаю. Разработка игр – не самая плохая сфера деятельности. Просто их отец – упрямец.

     – А почему Амалия не живет с матерью? – задал вполне логичный вопрос Владимир.

     – Мать вышла во второй раз замуж и уехала во Францию. Амалия никуда переезжать не хочет, – Михаил со вздохом проверил смартфон, допил чай и обратился ко мне, – Скажи мне вот что, Рома! Почему ты хорошо знакомого человека называешь официально Владимиром, а не по-дружески Вовой или Володей?

     – Не спрашивай его! – друг махнул на меня рукой, – 8 лет знаем друг друга, 5 лет вместе работали, столько пережили, но не могу его переубедить. Уже даже привык. Хорошо хоть отучился обращаться по имени и отчеству.

     – У нас разница 30 лет, – назвал я очевидную причину.

     – Разница… – как всегда проворчал мой наставник, к которому я когда-то напросился с целью обучиться живописи, – У него столько заморочек в голове, что я просто уже не лезу.

     – У каждого из нас свои тараканы, – Михаил прищурил глаза и постучал смартфоном по столу, – Кстати, у меня, оказывается, есть 2 твои картины. Я купил их на какой-то ярмарке как официальные копии парижских «Подсолнухов» Ван Гога, – улыбнулся мягкой улыбкой, – Замечательная работа!

     – Помнишь, крупный заказ на парижскую серию и серию из Арля 1889 года? Ты тогда спрятал в нескольких лепестках букву «Р», – уточнил Владимир, я кивнул.

     Тогда целый год я провел за мольбертом, занимаясь написанием натюрмортов из солнечных цветов, ставшими для Винсента Ван Гога символом светлых надежд и мечтаний. Это был самый лучший период жизни, когда я сумел разувериться в собственной бездарности и получать удовольствие от процесса созидания.

     Впрочем, я писал только «Подсолнухи». Точнее только они получались настолько хорошо, что мне полностью доверили все заказы, посвященные этому циклу. Именно любимая парижская серия подсолнухов стала первой серьезной работой, после которой Владимир принял меня в свою тайную гильдию.

     – А как дела у Лючиано? – прекратил ностальгировать, вспомнив об астрономе.

     – Планирует закрутить роман с дамой, которую вы спасли, – с улыбкой поведал Михаил, затем снова отвлекся на вибрирующий телефон, что-то быстро написал и принялся опустошать кухонный стол, – Габриэлла собирается присоединиться к нам посредством видеозвонка, – Увидев, что я встаю за тряпкой, чтобы протереть стол, он замахал руками, призывая сесть на место.

     – Стол надо протереть, – проигнорировав его взмахи, я взялся за дело.

     Не успел смахнуть крошки в специально отведенную для них посуду, как телефон тут же водрузили на стол и активировали вызов.

     В ожидании успешного соединения мы пили чай и наблюдали за качающимися деревьями. Апрельский ветер ласково баюкал тающие цветы, не понимая, почему не в состоянии удержать их лепестки. Рядом из почек робко выглядывала первая зелень. Как ребенок, с любопытством наблюдая за пролетающими пчелами, она тянула свои маленькие ручки-листочки к теплому солнцу, которое пока еще щадило нежное дитя.

     Первым не выдержал я:

     – На счет Лувра. Почему ты решил, что это сон? – обратился к Михаилу, постукивающему по звенящей поверхности кружки.

     – Потому что это было сном. Испытав это на собственной шкуре, я услышал рассказ Амалии и попросил знакомого показать материалы, заснятые видеонаблюдением за тот день – нас там не было. Видимо кот не благоволит нам так, как тебе. Иногда мне кажется те таинственные нападения – это тоже кот. Кто знает, может он еще в человека умеет превращаться, – усмехнулся он собственному предположению, – Потому что пострадали только я и Амалия. Я втянул тебя, а Амалия угрожала твоей жизни.

     – Амалия говорила про какого-то киллера, – в голове всплыл отрывок телефонного разговора.

     – Не обращай внимания, – беспечно махнул рукой собеседник, – Она почему-то решила, что это я. А когда она что-то вбивает в свою голову, то это уже не выбить. В этом они с Габриэллой похожи, – с тяжелым вздохом возобновил сорвавшийся вызов.

     Я взглянул на Владимира. Отставив кружку в сторону, он оперся перекрещенными руками о стол и застывшим взглядом смотрел в окно. И пусть в таких же, как у меня каштановых волосах уже появилась первая седина, его каменным мышцам и бьющей гейзером энергии завидовали многие молодые люди, в том числе и я. Смог бы он убить человека?

     Я перевел взгляд на Михаила. Крепкий, подтянутый. По физической форме он не уступал Владимиру, в чем-то даже превосходил. Сейчас, сидя напротив него, я мог украдкой разглядывать его правую руку. Рукав обтягивающей тело футболки еле доходил до середины плеча и не скрывал чистую без шрамов кожу. Вероятнее всего повреждение приходилось на область дельтовидной мышцы или касалось перелома костей.

     В любом случае травма правой руки не мешала задействовать ее в деле. К примеру, пододвинуть сахарницу и помешать чай, налитый левой рукой.

     Анимация ожидания соединения, сменившаяся на «пляшущий» кабинетный интерьер, заставила оторваться от изучения гостей и переключиться на видеозвонок.

     – Ну, наконец-то! Привет! – Михаил первым поприветствовал Габриэллу, – Мы тут ждем-ждем…. Сама предложила созвониться и куда-то пропала.

     – Инструктировала нового адвоката Амалии, – осунувшаяся, посиневшая женщина мало чем напоминала ту сильную, красивую девушку, с которой мы встретились у галереи.

     – Я так понимаю, с остальных дел тебя тоже сняли?

     – Правильно понимаешь, – она вздохнула и плотно укуталась в клетчатый плед, – Это вы у Ромы дома? Покажи мне всех собеседников, а то я вижу только симпатичную кружку и обои.

     После недолгого приветствия, телефон вернулся на место, а мы приступили к обсуждению.

     – Значит на картине дата затмения… – выслушав мой краткий рассказ о ходе исследования картин Леонардо да Винчи, задумчиво проговорила присоединившаяся к нам любительница искусства, – Вот ты сейчас рассказал о Крестителе Злодеев. Им ведь запросто может быть Салаи. Стань лицом предсказавшим затмение при действующей инквизиции, и ты становишься олицетворением зла, – она на секунду замолкла, – Что ж, как и предполагалось в картине сокрыто больше, чем религия и человеческие отношения. Но я все-таки хотела бы привлечь внимание к человеческим отношениям. Если вы не против, – Собеседница по ту сторону экрана взяла в руки ежедневник. – Сегодня инициативу рассказчика возьму на себя я. Ну, так вот, в ту ужасную ночь я пробовала сама изучить картины и пришла к определенным выводам.

     Когда все занавеси сорваны.

     

     – Помнится, ты говорил начать с картины «Святой Иоанн Креститель», но я все равно отвлеклась на другие. В интернете то и дело мелькали статьи о Моне Лизе, с нее и начала.

     Если вы знаете, существует 3 портрета этой загадочной особы:

     1. совсем юная девушка,

     2. обнаженная девушка в ванне (чуть постарше) и

     3. Мона Лиза (женщина средних лет), которую знают все.

     Разыскивая информацию, я то и дело натыкалась на сравнение черт женского лица с чертами Леонардо да Винчи и его натурщика. Действительно присутствует схожесть.

     При чем благодаря этим сравнением видно еще одно – Леонардо да Винчи и Джакомо Капротти тоже похожи между собой, очень похожи. Это натолкнуло на мысль, что они могут приходиться друг другу родственниками.

     Вот только я сомневаюсь, что Мона Лиза их родственница. К ней я вернусь чуть позже (вы поймете почему), а пока перейду к другим картинам.

     По земному святая «Анна с Мадонной и младенцами» Леонардо да Винчи.

     

     – Как мы знаем, «Святая Анна с Мадонной и младенцами» – это не только полноценная картина, но и рисунок.

     На полноценной картине Святая Анна – это мужчина, и да, это Джакомо Капротти. У Анны однозначно мужская шея и большой размер ноги.

     А вот женщина, сидящая у него на коленях, – Габриэлла изобразила барабанную дробь, – Это Мона Лиза: те же глаза и улыбка. Вы только посмотрите, как он на нее смотрит, – девушка подперла голову кулачком и посмотрела куда-то вправо (я предположил, что у нее там компьютер, поэтому недолго думая сбегал за своим), – Я бы хотела чтобы на меня так смотрели… но это не важно. Важно, что картина, посвященная святым, на самом деле несет другой посыл – святость семьи. Я не знаю, действительно ли есть у них общий ребенок или эта картина написана только по просьбе Салаи, но на ней изображена семья – мужчина, женщина и ребенок.

     Перейдем к рисунку. У него есть еще второе название – «лондонский картон», и он отличается от полноценной цветной картины. На нем изображено двое детей, святая Анна (больше похожая на женщину) и Мадонна – она же Мона Лиза.

     Глядя на рисунок, хочется отметить вот что: Леонардо да Винчи и Джакомо Капротти доверяли этой женщине.

     Роман только что рассказал про спрятанные в человеческих фигурах созвездия. На рисунке Святая Анна как раз сидит, повернувшись к Мадонне с поднятым вверх указательным пальцем, как будто рассказывает, что это обозначает.

     Я сейчас вам прочту отрывок из статьи русской Википедии. Рома принес свой лэптоп? Вижу его уголок, – она кивнула с улыбкой в нашу сторону, – Вы тоже можете чуть позже пробежаться по статье об этой картине. Та-а-а-к, где, где, где… вот! Слушайте:

     «Ещё во время нахождения в Милане 300 лет назад этот рисунок считался предварительной версией той картины, что сейчас находится в Лувре. В связи с этим среди исследователей преобладает мнение, что первая версия «Святой Анны», столь поразившая Флоренцию, утрачена (её предполагаемый набросок находится в Венеции), а в Лондоне хранится позднейшее авторское повторение картона».

     На цветном полотне святая Анна – это мужчина. На лондонском картоне – Анна – больше женщина. Если придерживаться версии, что первоначальный рисунок утрачен, а картон – лишь повторение при жизни автора, то возникает мысль о намеренном уничтожении первоначального рисунка самим художником для того чтобы что-то скрыть.

     Так кто же такая Мона Лиза?

     

     – Возвращаюсь к предыдущим картинам Моны Лизы. У юной Моны Лизы есть свое наименование (очень сложное на русском языке) – Айзелуортская Мона Лиза – в честь английского городка, в котором ее разместили после обнаружения.

     Ученые доказали – юная Мона Лиза появилась раньше той, о которой теперь знает весь мир. То есть первая встреча с Моной Лизой произошла, когда она была молодой девушкой.

     Сразу загляну вперед. Ныне популярная Мона Лиза – это результат изучения Леонардо да Винчи процесса старения человека. Я видела зарисовки юного лица Салаи в профиль и тут же рядом с ним профиль пожилого человека.

     Мне кажется, к тому моменту она либо умерла, либо уехала. В любом случае, они не видели ее взрослой.

     Ясно одно – она позировала лишь раз в юном возрасте, остальные картины – колоссальный труд гениального художника ради облегчения душеных мук своего ученика, который вполне мог оказаться его внебрачным сыном.

     – Роман, ты помнишь, мы с тобой искали обозначения цветов одежды в эпоху Ренессанса? Красный цвет – символ власти. То есть красный материал для одежды был доступен не каждому – только богатым.

     На картине со святой Анной, Мадонна – Мона Лиза в красных одеяниях. Да, многие одевали Мадонну в красное, но у многих ли картина скрывала загадку? Я вижу здесь несколько вариантов толкования:

     – она действительно была из богатой влиятельной семьи, и это мешало их чувствам,

     – она отвергла его, но сохранила власть над его сердцем;

     Выслушав предположения, вы уже догадались, кто такая Мона Лиза? Это возлюбленная Салаи, то есть Джана Джакомо Капротти.

     Почему она похожа на Салаи? Тут мы обратимся к картине «Монна Ванна» или Обнаженная Мона Лиза.

     Как и положено, портрет девушки имеется в 2-х вариантах и оба предположительно выполнены Салаи:

     – цветное полотно (в котором опять-таки люди видят Салаи)

     – и рисунок.

     Надо сказать на рисунке дама выглядит женственней, чем на полотне, просто полная, но красивая девушка. На полотне она больше похожа на мужчину.

     Думаю, в действительности внешность девушки имела сходство с внешностью Салаи. Возможно, этим она и полюбилась ему. Но дело не в этом.

     – Вот вы все художники, – Габриэлла указала на нас всей кистью руки, – Допустим, у вас после встречи в сознании сохранился женский образ, но у вас нет возможности встретиться с ней еще раз.

     Вы хотите изобразить ее, но у вас нет доступа к интернету, чтобы подобрать фото, которые могли бы помочь вам в этом. То есть у вас за окном не век технологий и социальных сетей.

     При этом вы не хотите раскрывать тайну и опасаетесь лишних вопросов. Может быть, таким образом, вы не хотите запятнать репутацию девушки. В общем, вы хотите нарисовать реалистичный портрет, но есть некоторые трудности.

     Итак, вопрос: кого вы выберете в качестве референса? Дайте угадаю! Того кто, посвящен в вашу тайну, того, кому вы доверяете!

     Я заметила, что рисуя одного человека, но в работе опираясь на образ другого человека, художник в результате привносит черты того самого другого человека, которого он использовал в роли натурщика или натурщицы.

     Есть еще одна деталь – художник, который часто изучает мимику, анатомию на самом себе, невольно придает портрету другого человека свои черты. А мы знаем, что Монна Ванна написана Салаи, а Салаи в картинах в свою очередь похож на Леонардо да Винчи.

     Отсюда следует, что «Мона Лиза» и Джакомо Капротти никогда не были вместе. Безответные чувства или проблемы взаимоотношений между разными слоями общества – сказать сложно, что из этого стало причиной разбитого сердца. По крайней мере, в биографии Салаи упоминается только 1 женщина – Бьянка, на которой он женился в зрелом возрасте. Жаль, портрета нет. Может быть, она и была той самой Лизой.

     Вот мой ответ на второй вопрос. Сразу хочу заверить, что единственное, что я романтизирую это то, как Салаи в образе Анны смотрит на женщину, остальное – поиск взаимосвязей.

     Перейдем к следующему вопросу, а потом я расскажу, что думаю о картине «Спаситель мира», или Salvator Mundi.

     Отношения между Леонардо да Винчи и Джаном Джакомо Капротти.

     

     Джакомо Капротти нравилась женщина, причем настолько, что он хотел создать с ней семью и Леонардо да Винчи помог ему в этом, написав «Святую Анну с Мадонной и младенцами».

     Если бы Леонардо был влюблен в Салаи, я сомневаюсь, что картина со святой Анной получалась именно такой, какой мы видим её сейчас. Вряд ли бы он вообще взялся писать подобное. Влюбленный мужчина еще больший ревнивец, чем женщина. Тем более творческие личности – ранимые натуры. А когда в деле замешана страсть…. Они точно прекратили бы свои отношения.

     Это в очередной раз говорит в пользу моего предположения: Леонардо да Винчи относился к Салаи как к сыну.

     Загадка картины «Спаситель мира» (Salvator Mundi) Леонардо да Винчи.

     

     – В картине Спаситель мира ищут ошибки, но не смысл. А, между прочим, некоторые ошибки как раз таки имеют определенный смысл. Вы заметили, в каких цветах выполнена картина? Нет, это не ошибка, просто вопрос, – рассмеялась рассказчица, – В синих и коричневых цветах. Синий и коричневый… Вам ничего не напоминает? Нет? А мне да. Земля и вода. Картина написана цветами земли и воды.

     Прозрачная сфера, изображение которую критикуют из-за несоответствия законам физики – это земной шар.

     Ладонь – это земля. Пузыри – это испаренная вода, газ. Синяя одежда, виднеющаяся сквозь мнимое стекло – это воздух, вода, небо, а три точки – это звезды.

     Темный фон вокруг фигуры человека – это космическое пространство. Про космос я задумалась пару минут назад, когда узнала, что Святой Иоанн Креститель олицетворяет собой созвездие Льва.

     Джордано Бруно первым заявил, что земля круглая. Он родился в 1548 году через 29 лет после смерти гениального художника. Однако Леонардо да Винчи знал об этом до него. Он предпочел громогласному заявлению сокрытие послания в искусстве.

     Не самый лучший способ. Если не знать смысловую нагрузку картины «Святой Иоанн Креститель» и не задумываться о значении выбранных цветов, то ничего не увидишь.

     – На этом все. А, нет! Вот еще что! В картине Мадонна в Гроте на заднем плане есть горы похожие на каменную руку, лежащую ладонью вверх. Все, на этом точно все! – Габриэлла хлопнула ежедневником и глотнула воду из бутылочки. С порозовевшими щечками и горящими глазами – к концу повествования она выглядела живой.

     ***

     Последние штрихи завершили наш рисунок, которому предстояло стать картиной после того как об открытии узнают другие люди. Мы размышляли вчетвером о жизни и тайнах, сокрытых в трудах ученика и гения-учителя, в которых отсутствовала порочность, (недоказанная, но видимая окружающими).

     Перед умным человеком открыто сотни путей, главное не спешить и не действовать на эмоциях. Всему свое время – незыблемая мудрость протянулась тонкой нитью через века и достигла нас, людей, сидящих за столом на кухне в 21 столетье, когда любые устои вызывают скепсис.

     – Если Баттиста де Вилланис – это действительно Джакомо Капротти, вернулся ли он на родину после смерти Да Винчи? Читал, что он погиб на дуэли. Может это был не он? – я встал, чтобы набрать воды и приготовить новую порцию кипятка.

     – Все закончилось успешно. За окном закат, птицы поют. А сколько нового узнали! И нет, чтобы спокойно обдумать, насладиться моментом, ты нарушаешь тишину! – под тихий смех Габриэллы и Михаила, Владимир потряс руками и досадливо хлопнул по столу.

     – Интересно же. Разве нет?

     – Как раз в статье про «Святую Анну с Мадонной» был момент, когда возник пробел в истории появления рисунка картины в Италии после смерти Леонардо да Винчи. Там было несколько версий, одна из них – Франсиск (кажется) купил рисунок у Салаи. Если действительно все так, как мы предполагаем, то она может оказаться верной, – Габриэлла, подперев щеки, смотрела на нас с экрана телефона, потом хлопнула в ладони и принялась крутить головой. Найдя какую-то исписанную бумажку, ткнула в нас пальцем:

     – Знаете, что я еще узнала? Рома, ты помнишь 5 четырехзначных чисел, которые я диктовала тебе? Я не нашла того, что ты нашел про 1166 год, зато наткнулась на кое-что другое, не менее интересное и символичное, чем затмение, – Она повертела бумажным обрывком в поиске начала и принялась читать:

     «В 2076 году около 31 мая планетоид Седна, как ожидается, достигнет своего перигелия в ближайшей к Солнцу точке. Ожидаемое расстояние составит 76 астрономических единиц, или 76 расстояний от Земли до Солнца. У Седны высокая эллиптическая орбита, что затрудняет её обнаружение, – в афелии высота орбиты составляет 942 а. е. Эта дата может быть изменена, так как орбита Седны всё ещё уточняется.

     Седна считается самым дальним и самым холодным известным объектом в нашей Солнечной системе, она находится примерно в восьми миллиардах миль от Солнца в своей ближайшей точке.

     Температура ее поверхности редко поднимается выше минус 400 по Фаренгейту, поскольку прослеживается ее невообразимо медленное обращение вокруг Солнца каждые 10500 лет.»

     – Тут много терминов, которые может разобрать только Лючиано, но суть не в этом. Седна – это эскимосская богиня. Есть две легенды, связанные с ее именем.

     В одной из них она становится матерью инуитов (народ относится к эскимосской группе) и белых людей. То есть порождает человечество.

     В другой ее предает отец, который обещал увезти Седну домой от ненавистного мужа-птицелова. Птицелов обнаружил лодку беглецов и устроил страшную бурю. Седну выбросило в море. Он поставил отца перед выбором – умереть с дочерью или оставить дочь, а самому уплыть прочь живым.

     Отец выбрал свою жизнь. Он нанес схватившейся за борт лодки Седне сильный удар веслом по рукам и оторвал ей пальцы. Упав в море, большие пальцы превратились в китов, остальные – в морских млекопитающих, среди которых указывают тюленей и моржей. Сама Седна утонула и превратилась в морскую богиню.

     К чему я это? Мы исследовали картину «Святой Иоанн Креститель». Вы должны знать – этот святой предсказал приход мессии. Иисуса тоже предали. Не зря же астрологи считают что планета, находящаяся в момент рождения человека в его созвездии, оказывает влияние на личность…

     – Думаешь, в 2070 каком году, 76-м? Родится новый мессия? – улыбнулся Михаил, – Ну. Ты знаешь, я не шибко религиозен, поэтому воздержусь от высказываний. Поживем, увидим. Кто знает, что случится через полстолетья?

     Я слушал страшную легенду о молодой женщине и понимал – а ведь действительно… все закончилось. В зале мирно спал кот. За окном птицы шумно устраивались на ночлег. Серые стены домов ненадолго окрасились в оранжевый цвет. Тихий говор друзей под мирное сопенье чайника ложился тонким слоем пластыря на старые и свежие раны.

     Исследование подошло к концу, оставив после себя возрастающую симпатию к этим двум загадочным историческим личностям, чьи труды спустя несколько веков продолжают будоражить людские умы. Любовь к Ренессансу окрепла.

     Я выглянул на улицу. Остаточные всполохи апельсинового заката на прощание объединили прошлое, настоящее, будущее в одной точке горизонта. Что-то новое входило в мою жизнь, и сегодня я столкнулся с этим лицом к лицу.

     Материалы, использованные при исследовании:

     1. Большая иллюстрированная энциклопедия живописи, Иванова Е.В., Николаева Н.Ю., 2011

     2. Статьи в Википедии:

     1) Иоанн Креститель (Леонардо да Винчи) https://ru.wikipedia.org/wiki/Иоанн_Креститель_(Леонардо_да_Винчи)

     2) Салаи

     https://ru.wikipedia.org/wiki/Салаи

     3) Обнаженная Мона Лиза

     https://ru.wikipedia.org/wiki/Обнажённая_Мона_Лиза

     4) Айзелуортская Мона Лиза

     https://ru.wikipedia.org/wiki/Айзелуортская_Мона_Лиза

     5) Святая Анна с Мадонной и младенцем Христом

     https://ru.wikipedia.org/wiki/Святая_Анна_с_Мадонной_и_младенцем_Христом

     3. Значения цвета в одежде Средневековья и эпохи Возрождения

     https://alex-kopein.livejournal.com/300727.html

     4. Крещение Руси, Носовский Г. В.

     https://history.wikireading.ru/185692

     5. Каталог солнечных затмений

     http://www.secl.ru/eclipse_catalog/1672_8_22.html

     6. Седна и ее тайны

     https://astrojurnal.ru/content/sedna-i-ee-tayny