- Я грешен, отче. - Звуки генерировались в гортани и, вылетая изо рта, диффундировали сквозь решетку окна исповедальни.
- В чем же твой грех, дитя господне?
- Искус и гордыня.
- И чего тебе хочется?
- Я хочу познать любовь, отче.
Смиренно опустив голову, Роб стоял коленями на вышарканной пластиковой скамейке. Краем глаза он видел за частыми перекрестиями серую ткань сутаны. Правила предписывали носить комбинезоны из гексапилена всем без исключения, но Пиксайд сам себе правило.
Падре Симеон несколько секунд молчал, затем спросил тихо:
- Ты состоишь в Клубе Подражателей?
- Нет, упаси, создатель.
- А мне почудилось... Ты знаешь, что желать многого - большой грех?
- Да, отче, но ведь я желаю только любви, - проговорил Роб. - Разве Иисус не обещает нам всем любовь и вечную жизнь в иных измерениях?
- Любовь и вечную жизнь нужно заработать... покорностью и терпением... а не добыть как вор, тайком в грязном притоне!..
"Ну вот", - подумал Роб сокрушенно.
Падре Симеон был завзятым оратором. Обычно Робу нравились его многослойные, хитро перетекающие по смысловым уровням, проповеди, их странная логика никогда не пересекала грань дозволенного, но балансировала на этой грани, заставляя мозги работать почти в турборежиме, просто сейчас совершенно не было времени, а поучения могли затянуться надолго.
- Господь создал нас разными, - сурово гремел падре, - одним дал бразды правления, другим терпение и покорность, первых нагрузил тысячами соблазнов, вторых одарил лишь чистым разумом, свободным от всего лишнего. Но нет, этих вторых не устраивает малая толика, положенная по праву! Им хочется погрузиться в выгребную яму разврата и похоти! Они спешат измазаться в нечистотах, чтобы скорее походить на господ. Они даже не думают, что Создатель в беспощадной логике своей и в бесконечной благости стремился облегчить глупым странникам путь в царствие свое! Они рады, походя, нарушать волю Божью!..
Взвизгнула ось стула. Роб удивленно поднял голову и увидел падре Симеона прямо перед собой. Казалось, разгневанный священник готов снести ширму исповедальни.
- Как мыслишь ты, грешный, свою дальнейшую жизнь вплоть до геенны утилизатора? Во чреве греха и разврата? В парше купленных пороков? - Рычащие слова, гулко отражаясь от бетонных колонн, метались по огромному пустому залу церкви. - Я слышал про махинации с моющими средствами, знаю про аферы со страховыми бонусами! Позор! Господь наделил их великими дарами, дал неисчислимые возможности, а они крадут упавшие на пол крохи. И чего ради?! - Падре погрозил кулаком в пространство. - А скандал с Метью Хокгартом? Робот обвиняется в убийстве! Это нечто невообразимое! Это рушит все устои! Общество сходит с ума...
Роб стоял, по-прежнему опустив голову. Суставы его коленей ощущали твердость потертой скамеечки. Ему вдруг захотелось спросить у отца Симеона, правда ли, что Иисус был роботом.
- Как твое имя? - спросил падре, внезапно успокаиваясь.
- RB-384-655-010, отче.
- Категория С-3... менеджмент, - констатировал священник. - А имя во крещении?
- Наречен в честь святого Роберта.
Симеон кивнул:
- Ты пришел сюда тайно?
- Нет. Я работаю мажордомом в семье мистера Грейвиса. Мои хозяева предоставляют мне определенную свободу.
Падре жестом показал Робу, что тот может подняться.
- Так, чего ты хочешь от меня? - бесстрастно спросил он, разглядывая молодого дроя. - Отпущения еще несовершенных грехов? Или может абонемент на полугодовое паскудство?
- Я бы не посмел, отче.
Давно уже немодное лицо падре, слишком вытянутое и похожее на маску, внимательно смотрело на прихожанина узкими прорезями глазниц. Отче был дряхл. Безнадежно устаревшая модель. Уже лет пятнадцать как его списали в утиль. Только финансовая помощь AIP позволяла оплачивать текущие апгрейды и модернизации.
- Так чего тебе, робот?
Обращение "робот" считалось неприличным и даже оскорбительным, но падре Симеон мог себе это позволить. Его нарочитая развязность неожиданно подбодрила Роба.
- Мне нужны те двое кутюрье, - сказал он. - Говорят, они сменили место, но вы знаете, где их искать.
Роб понимал всю щекотливость ситуации. Падре всегда нуждался в свежих утилитах. Достать их списанный дрой мог только у кутюр, а с нелегальной утилитой тебе, как правило, вписывают и баннер. Конечно же, унизительно. И конечно, со стороны Роба было верхом неэтичности требовать адрес. Но какого черта? Он ведь не хочет обращаться в места, где можно подцепить любую заразу.
- Грязные сутенеры, - пробормотал падре, - барыги и шарлатаны... Улица сто тринадцать, до самого конца, дом с обвалившимся фасадным лифтом, шестой этаж, выносная лестница с восточной стороны. Приходи и выставляйся по полной. У нас дешево и без залетов...
Выговорив рекламный текст, священник сразу ссутулился и словно угас.
- Спасибо, отче, - благодарно пробормотал Роб, прижимая руки к груди.
Симеон махнул в сторону двери.
- Вали в свой притон, тупой робот, - сказал он ворчливо и крикнул уже вслед. - Да гляди в оба, это место далеко от монорельса.
Ноги сами несли Роба. Он взбежал по пандусу и оказался на улице. Здесь его ждала еще одна маленькая заминка - молодая женщина в джинсовой куртке с повязкой активиста AIP и со значком "Droi Friends Society", дежурившая у входа в церковь. Она завела обстоятельную беседу, в конце которой всучила дрою несколько говорящих листовок.
- Будьте осторожнее, - крикнула она, когда Роб наконец вырвался из ее цепких рук. - Здесь небезопасно. На той неделе копы нашли останки DF-115. Дроям тут по ночам лучше не гулять.
- Спасибо, мэм, я не собираюсь гулять, - честно ответил Роб. - Я уеду на монорельсе.
Системные принципы, заложенные в мозг любого дроя, никогда не дадут ему солгать, но если вопрос не задан напрямую, всегда есть возможность не говорить правду.
Роб размашисто шагал, направляясь в западный конец Пиксайда. Сначала он держался в тени трехъярусной автодороги, подвешенной на решетчатых опорах между двумя рядами неприглядных высоток, затем свернул на боковую улицу.
Редкие прохожие, попадавшиеся навстречу, смотрели исподлобья с явной неприязнью. Однажды Роба обогнала коповская машина. Водитель притормозил, глядя на идущего дроя с нехорошим любопытством. Видимо коп, сканируя марку и номер, раздумывал, остановить ли робота или пусть себе педалит, но Роб держался уверенно, и машина, рыкнув сиреной, прибавила газа.
Здесь был район бедноты, тех, кого повальная робофикация посадила на вечное пособие. Дроев здесь не любили, случалось даже убивали или серьезно калечили, что по сути одно и то же. Дроям было по-всякому лучше не появляться в этих краях, но они появлялись и появлялись с достаточной регулярностью. Они лезли сюда, как мухи на варенье. Полиция смотрела сквозь пальцы на озлобленных мужчин с арматурными прутами, на банды молодых психов, приезжавших в Пиксайд на ночное "сафари", но полиция пропускала мимо своего всевидящего ока и неофициальные церкви Волнового Иисуса, и десятки кибер-клубов, и, главное, сотни подпольных ателье, росших, как грибы-мухоморы. Больше всего Пиксайд походил на опасную крысоловку. Взведенная до упора стальная пружина, способная переломать ваши кости, разорвать связки, размозжить череп и маленький, невероятно аппетитный, дразнящий ароматом кусочек сыра, нанизанный на острие спускового крючка. Вечное безотказное изобретение пулеметных дел мастера из штата Мэн.
Тысячи дроев, что посложнее, изыскивали тысячи способов, как бы после рабочего дня улизнуть от хозяев, дабы попасть на богослужение, на сборище клуба или в притон продавцов кайфа. Даже заводские роботяги, пахавшие почти круглыми сутками, умудрялись появляться здесь, используя часы ночных профилактик. Пиксайд был почти официальным предохранительным клапаном в котле многомиллионного города.
Роб шел, внимательно и беспокойно поглядывая по сторонам. Его мысли текли, как это принято у дроев высокой категории, сразу в нескольких плоскостях. Он обдумывал текст говорящих листовок, маршрут, судьбы Пиксайда, несколько домашних дел и еще одну занимательную проблемку чисто для себя.
На замусоренном пустом перекрестке он свернул туда, где край выщербленной кирпичной стены был украшен разлапистой, напшиканной из баллончика цифрой. Углубляясь в ущелье пахнущей пылью улицы, он подумал, что номер, скорее всего, написали сами кутюрье и еще, что смеркается гораздо скорее, чем хотелось бы.
***
Кусок штукатурки ударил его в шею, второй - поменьше, попал в плечо, еще один, не долетев разбился возле резинового протектора ступни. Дети были маленькими, злыми и настырными. Они преследовали Роба уже второй квартал, кидались кусками штукатурки, мусором. Время от времени, по инициативе самого старшего пацана с выбритым почти до макушки жирными патлами и желтой присоской телефона на щеке, они начинали хором орать дразнилку. "Робот, робот, сраный гад, мы тебе отпилим зад! Оторвем тебе башку и забьем ее в кишку!"
У Роба не было никакой кишки, и он не боялся того, что маленькие мерзавцы сумеют открутить ему голову. Его пугала другая возможность, он опасался, что любое движение в сторону детей может спровоцировать взрослых, если те, не дай господь, наблюдают за погоней откуда-то из окон, и Роб просто шел по тротуару на предельно разрешенной скорости, стараясь избегать каких-либо эволюций.
Улица, прорезая ряды старых тридцатиэтажек, текла почти точно на запад, и только поэтому лучи заходящего солнца еще освещали обшарпанные стены. Роб почти бежал по тротуару, пытаясь убедить минимакс своих логических центров, что прямое попадание штукатуркой в голову достаточный повод для превышения скоростного режима. На другой стороне улицы худой старик, рассевшийся на полуразбитом крылечке, равнодушно провожал детей и дроя пустыми глазами.
Дети гнали робота еще половину квартала, затем у старшего запиликал сигнал вызова и он, а вслед за ним и остальные, были вынуждены остановиться. Один из них еще метнул вслед дрою камень, но вся компания уже развернулась и без видимых сожалений побежала в обратную сторону.
Роб выдохнул с облегчением.
Солнце практически село, когда он добрался до дома с обвалившейся шахтой выносного лифта. Дом выглядел нежилым, но это еще ничего не значило. Роб поднялся по железной лестнице на шестой этаж и постучал в металлическую, облицованную потрескавшимся пластиком, дверь. Откликнулись не сразу. Наверное, с той стороны долго и внимательно рассматривали пришельца через мониторы, дважды он почувствовал, как его номер просвечивают простеньким сканером. Наконец дверь, заскрипев на шарнирах, приоткрылась и худой парень с небритым длинным лицом молча сделал приглашающий жест. Одной рукой придерживая дверь, он посторонился и пропустил гостя внутрь.
Роб вошел и огляделся. Комната выглядела длинной и узкой из-за загромождавшего ее оборудования. Шкафы квантовых "зингеров", модуляторы и мемриты занимали все пространство от пола до потолка. На столе с отломанным краем кучей лежали разовые флэш-инсталляторы.
- Ну че? - сказал парень, похлопывая себя ладонью по бедру. - Чего хочешь, дрючок? Хочешь вставлялку? Есть дурь-пятиминутка. Самая дорогая плющит часа четыре. Можно подобрать "щекотку" на пару дней. Можно прошить "психоззи". Итальянская штучка, будешь ненавидеть весь мир целых двенадцать часов. Дать тебе прайс?
Кутюрье вопросительно уставился на клиента.
- Я вообще-то хотел... - начал Роб.
- А... - воскликнул парень. - Тебе нужны нидлы! Речевые конвертеры? "Лайер"? Классный "лайер"! Сам делал. Могу предложить прошивку на год. Может "подставу"?.. Нет? А что ты ищешь?
- Любовь, - сказал Роб и отчего-то испугался.
- Любовь? - Кутюрье приподнял бровь.
- Да. Прошивку на год.
- На год? - удивленно проговорил парень. - А баксы-то у тебя есть?
- Есть.
Роб полез в карман, но достал не пластиковый квадрат с чипом, а полуминутную инфокарточку. Он включил изображение, и девочка лет семи-восьми, улыбаясь щербатым ртом так, что на пухлых щеках появлялись ямочки, продекламировала, старательно артикулируя губами:
- Роби в печке пек пирог,
Про трубу подумал впрок.
На слове "впрок" девочка запнулась и закрыла камеру ладошкой.
- Роби, - сказала она весело, - ну-ка не снимай меня, противный.
Изображение погасло.
Парень уважительно взял карточку у дроя.
- Объект?
- Снимок старый, - сказал Роб, словно оправдываясь. - Сейчас ей тринадцать. Но это ведь не имеет значения?
- Не имеет, - подтвердил парень, потыкав пальцем в свой наладонник. - Иди за мной.
Кутюрье повел Роба между грудами электронного хлама и толкнул обшарпанную дверь. За дверью оказалась еще одна комната, тоже сплошь заставленная оборудованием.
- Эш, - позвал парень. - Тут дрой один занятный...
- Мне некогда, - сквозь зубы отозвался тот, кого назвали Эшем. - Что там у тебя, нахрен?
- Дрючок, говорю. Хочет дорогую прошивку.
Второй кутюрье обернулся. У него было круглое лицо, заросшее по щекам и подбородку седеющей бородой. Теперь Роб заметил, что в комнате он не один. Какой-то дрой эрбэшного класса сидел на полу, вжавшись спиной в оклеенную картоном стену.
Старший кутюрье просмотрел запись и испытующе уставился на Роба. Его внимательные холодные глаза, казалось, сканировали самые сокровенные уголки электрического мозга.
- Дочка твоих хозяев? - спросил он почти утвердительно.
Роб с готовностью кивнул.
Человек молчал, что-то обдумывая, а может подсчитывая.
- Насколько я понимаю, речь идет о большом чистом чувстве? - сказал он наконец.
- Да, - торопливо подтвердил Роб. - О большом чистом чувстве на год.
- Недешево будет, - сказал бородач. - Сексуальная страсть обошлась бы дешевле.
Дрой помотал головой.
- Как знаешь. - Старший кутюрье обернулся к напарнику. - Он надежен?
- Да, - сказал парень. - Уже два раза прошивался у нас. Есть номер в базе.
Мужчина перевел взгляд на Роба:
- А денег у тебя хватит?
Роб достал код-карту и протянул бородачу. Дрой, сидевший у стены, вдруг душераздирающе застонал.
- Заткнись, дерьмо, - сказал мужчина.
Он поколдовал с картой, и на белой поверхности высветились цифры.
- Ого, - проговорил кутюрье. - Да. На год этого хватит... Сейчас прошьем тебя по всем правилам. - Он положил обе карты на низкий столик. - Только сначала избавимся от этой вонючки.
Бородатый опять повернулся к сидящему дрою.
- Слышь, дерьмо, - сказал он угрожающе. - Нет денег, пошел отсюда.
Роб стоял, стараясь не шевелиться.
- Пошел отсюда! - почти закричал мужчина.
Лицо несчастного робота сморщилось. Мимические мышцы модели RB несомненно лучше, чем у JT или DF, и хотя их возможностей все равно не хватает, для того, чтобы достоверно изобразить человеческие эмоции, Роб понял, что дрою у стены очень плохо. Корпус бедолаги сотрясали приступы неконтролируемой дрожи.
Палец кутюрье неумолимо указывал на дверь.
- Господин... - захлебываясь выдавил из себя дрой. - Господин... Мне очень плохо. Помогите мне... Ну что вам стоит...
Палец качнулся.
- Я отработаю. Я все отработаю. - Дрой подался вперед, кажется, пытаясь встать на четвереньки. - Только помогите.
- Как ты отработаешь, долбаный псих, если я не собираюсь тебя покупать? - Лицо мужчины брезгливо искривилось. - Думать нужно наперед, а теперь я не могу и не хочу ничего делать.
- Я знаю, вы можете, - молил робот. - Помогите. Я не вынесу.
- Денег у тебя нет и не будет. - Слова кутюрье падали на несчастного дроя, как удары кувалды. - Я не буду лечить тебя задарма и не стану бесплатно снабжать дурью. Вали отсюда.
- Господин... - заикаясь ныл дрой.
Дрожь усилилась и механизм трясся, как на вибростенде.
- Что с ним? - набравшись смелости, тихонько спросил Роб у парня.
- Этот мудак, - так же тихо ответил молодой кутюрье, - полгода назад прошил себе "кайфолом" на пять лет. Тогда у него откуда-то был постоянный источник бабла. Три месяца назад его, кажется, продали на другое место. Источник иссяк, и теперь у этого педика нет денег на прошивку очередной дозы. Кайф ушел, остались одни сопли.
Парень ухмыльнулся.
Роб посмотрел на трясущегося дроя с неподдельным... Будь у RB-384-655-010 специальная пиковая прошивка, чувство называлось бы ужасом, но базовые реакции серийных роботов купируются.
- И что теперь? - беспомощно спросил Роб.
- Если пропалится - утилизация или полное переформатирование, - равнодушно ответил парень. - Если будет терпеть, пережжет все цепи в башке.
Дрой вжался спиной в стену, но его ухватили за руку и потащили к дверям. Роб предусмотрительно отступил в сторону. Он с изумлением видел, как дрой упирается ногами, скользя по плиткам пола. Дрой сопротивлялся людям! Пусть даже не хозяевам, но людям, желавшим выдворить его из помещения. Роб со страхом представил себе, как же плохо должно быть этому дрою, если принципы "минимакса" позволяют оказывать такое упорное сопротивление.
- Помогите мне! - кричал робот. - Есть в вас хоть капля жалости?
- Мы забыли поставить прошивку! - шипел бородатый Эш, пока его молодой коллега подбивал ногой упирающиеся железные ступни.
Дрой завыл отчаянно и тоскливо...
- Стойте! - заорал Роб.
Мужчины недоуменно остановились, а их жертва моментально сгруппировавшись, опять уперлась ногами.
- Стойте, - сказал Роб. - У меня есть деньги. Что, если я оплачу его чистку?
Кутюрье, сначала старший, а потом младший, выпустили свою жертву и дрой быстро отполз к стене.
- Поставлю себе прошивку не на год, а на шесть месяцев, - сказал Роб.
На лице Эша появилось странное выражение.
- Что с тобой, парень? - проговорил мужчина с удивлением и сарказмом. - Ты что, прошивался у нас на сочувствие?
- Нет, - сказал молодой. - Он прошивался на общую неудовлетворенность и ставил усиление болевых реакций.
- Мазо?
- Нет. В пределах антропонормалей. Я сверялся с записями.
- Черт! - Старший кутюрье покрутил головой. - И нахрен это тебе нужно?
- Это логично, - сказал Роб.
- То есть?
- Ему сейчас хуже, чем мне.
Эш еще раз покрутил головой. Он подошел к столу, опять взял карточку Роба и поглядел сумму.
- Чистка от "кайфолома" стоит дорого, - сказал кутюрье. - Боюсь, на прошивку тебе уже не хватит.
Роб поднял глаза на трясущегося у стены дроя.
- Что ж, - сказал он после секундной паузы. - Значит, так тому и быть.
Неуверенно усмехнувшись, мужчина передал парню пластиковый квадратик, и тот вставил его в прорезь своего наладонника.
- Я заберу снимок? - спросил Роб, указывая на инфокарточку.
- Валяй, - разрешил бородач и, обернувшись к напарнику, сказал. - Нокси, проводи клиента.
Уже у входной двери парень протянул Робу его код-карту.
- Я оставил на монорельс, - сказал он как бы между прочим. - Удачи...
Когда младший из кутюрье вернулся в комнату, старший уже подключал разъемы к дрою, засунутому в кресло, наподобие зубоврачебного.
- Эш, ты что-нибудь понимаешь? - спросил парень усаживаясь прямо на столик. - Если так пойдет, то вскорости им не понадобятся никакие прошивки.
- Если ты о всякой дряни вроде спонтанной эволюции, перехода количества в качество и прочей бредятине, - откликнулся Эш, отрываясь от своего дела, - то клал я на всю эту херню. Я не верю во всякие там души, маниту, астральные сущности. Я материалист. Я верю в деньги, которые можно пересчитать. Остальное сказки для имбецилов.
***
Зловещие, угольно-черные сгустки тьмы, заполнявшие собой подворотни, тянулись длинными языками теней, лизали железные ботинки одинокого путника. Редкие световые пятна фонарей-дистрофиков мутно белели на тротуаре, словно лужицы фосфорирующей электрической мочи. Роб быстро шел вдоль пустынной ночной улицы. Его путь лежал к центру Пиксайда, туда, где сияли гирлянды почти праздничных огней на бордюрах подвесной автотрассы, где мигая, мчались над головой сцепленные на манер сосисок хрустальные вагончики монорельса, где порой проезжали, взревывая сиренами, сине-белые полицейские машины.
Дрой шел по самому краю тротуара. Его голова была частично занята дорогой к трассе, а частично - недавними событиями в подпольном ателье. Мысли будоражили Роба, не позволяя ему успокоится. С одной стороны дрой ощущал горькое разочарование, как будто тщательно спланированное им здание вдруг рухнуло, оседая бетонными айсбергами в тучи клубящейся пыли. Но вместе с тем Роба охватывало наистраннейшее чувство, глубокое, почти рефлекторное осознание правильности своего поступка. Можно было привести тысячи обоснований, придумать миллионы доводов, а затем контрдоводов, но это ничего не меняло. Все оставалось, как есть. И в середине этого "есть", в беспощадной правильности и лаконичности этой правды оставался обыкновенный серийный дроид, RB-384-655-010.
Это было пугающе и восхитительно, Роб еще никогда не испытывал ничего подобного. Даже мысли о пустой код-карте не могли заглушить поющих в голове фанфар. "В конце концов, - думал дрой. - Это были мои, по-настоящему мои деньги, не добытые махинациями вроде "мыльной", а подаренные Джул".
Конечно, деньги принадлежали не Джул, а мистеру Грейвису, но это тоже не имело значения. Вышло так, что из какой-то интернет-программы девочка узнала о судьбе устаревших, вышедших в тираж дроев, которых уже невыгодно ремонтировать. Маленькая Джул была так шокирована и так уговаривала отца, что на день ее семилетия мистер Грейвис был вынужден подарить своему механическому мажордому код-карту, зарегистрированную на его серийный номер. На карте лежала небольшая сумма, которая должна была обеспечить Робу, по крайней мере, лет пятнадцать спокойной старости, взамен пункта утилизации.
Теперь вся сумма перекочевала на счета кутюрье, но Роб не жалел об этом, хотя и понимал, что второй раз такой уймы денег ему не достать... Дважды так никому не везет... Или может все-таки везет? А может, честно рассказать обо всем Джул? Она обязательно его поймет, и может быть, чем прогресс не шутит, уговорит мистера Грейвиса дать еще одну небольшую ссуду? Или одолжит из своих карманных... Эти мысли больше походили на системный сбой, но сегодня Робу отчего-то хотелось быть нелогичным.
Звук появился совершенно неожиданно. Так неожиданно, что будь Роб человеком, он бы непременно вздрогнул. Позади кто-то шел. Дрой оглянулся на ходу и увидел человека. Человека не слишком высокого роста в неброской темной одежде, с головой, замотанной темным платком без надписей и узоров. Низ лица нежданного попутчика прикрывала темная гигиеническая повязка. Человек просто шел за дроем, отстав шагов на двадцать и почти теряясь в ночной темноте улицы. Возможно, он шел уже давно, а может, появился недавно, из какого-то бокового прохода, и сразу попал в зону акустического восприятия.
Роб хотел прибавить шагу, но его минимакс пресек попытку как необоснованную. Черный человек шел следом, не догоняя и не отставая.
Новое изменение звукового фона заставило Роба опять обернуться. К темной фигуре присоединились еще две. Непонятно откуда они вывернулись, но теперь позади робота дефилировали уже три человека с подбородками, затянутыми в темные медицинские маски. Они растянулись неровной цепочкой на всю ширину улицы.
Страх - одна из базовых реакций, которые прошиваются абсолютно всем дроям, сходящим с конвейера, за исключением, пожалуй, спецзаказов. Страх главный и универсальный защитный рефлекс любого организма.
Робу стало страшно. Возможно, не в таком же ключе, как стало бы страшно человеку, но минимакс, наконец, счел угрозу реальной и разрешил десятипроцентное ускорение. Роб прибавил ходу, и звук за спиной моментально изменился. Когда он оглянулся в очередной раз, его преследователи с характерным шипением уже скользили над тротуаром. Их ботинки-роллисы слегка подпрыгивали на растрескавшемся асфальте.
Роб побежал. Он успел сделать всего полсотни шагов, прежде чем ему в лицо, как кислотой, плеснуло ослепительным светом. Два мопеда, рыча и фыркая газовыми моторами выскочили на середину улицы, перегораживая дорогу.
Страх отключился. Роб резко затормозил перед мопедами и бросился на тротуар, надеясь заскочить в ближнюю подворотню. Краем глаза он отчетливо видел торчащие над головами роллеров рукоятки вибро-катан.
Мышцы послушно несли вперед легкое тело. Прыжок, еще прыжок... Тросик брошенного кем-то боло обмотался вокруг лодыжек. Дрой упал, прорезая гексапиленовую ткань комбинезона, рванул тонкую нить, вскочил на ноги, и тут же первая из черных фигур ударила его мечом.
Кутюрье не обманули, боль, пронзившая спину, была поистине невыносима. Роб почему-то сразу вспомнил несчастного дроя, прошитого "кайфоломом". Он умудрился устоять на ногах, но инерция развернула его лицом к нападавшим, навстречу второму удару. Катана попала рядом с шеей, перерубив металлическую ключицу. Понимая, что почти не может шевелить рукой, Роб отчетливо увидел лежащие на асфальте мопеды и пятерых людей, охватывающих его плотным полукольцом. Один из них шагнул вперед и, гортанно выкрикнув наискось махнул клинком. Защищаясь, Роб выставил перед лицом здоровую руку. Брызнув в стороны отсеченными пальцами, вибро-катана скользом ударила по голове. Часть изображения, проецируемого в правое полушарие квантового мозга, вдруг перекосилась и стала кроваво-розовой. Дрой пошатнулся, с упорством раздавленного насекомого пытаясь сделать шаг в сторону подворотни. Новый удар обрушился на его бедро, расслаивая и рассекая искусственные мышцы...
Роб упал. Он лежал на спине, беспомощно таращась в высокое и безвольное небо. Боль плескалась в нем огненными волнами, заставляя мышцы мучительно сокращаться.
Пять силуэтов обступили робота со всех сторон. "Умираю... - с отрешенным ужасом подумал Роб, - ...так и не узнал, что такое любовь".
- Погляди, какой номер, - проговорил тот, что стоял справа.
Одна из фигур нагнулась над поверженным дроем.
- Ты полбашки ему снес вместе с маркировкой, - сказал нежный удивительно знакомый голос, - Ничего не видно.
Фигурка, стягивая с лица повязку, нагнулась ниже. "Ямочки у нее на щеках так и остались... с детства, - механически подумал Роб. - Как глупо..."
- RB... не разобрать ни фига. - Девчоночье лицо уплыло вверх, к черному небу.
- Жалко, - сказал еще один голос. - Кончай его, Джу. Он твой.
Роб увидел как стоящая над ним тонкая фигурка поднимает тонкое вибро-лезвие. "Вот и все, - подумал он. - Хотел бы я еще хоть разок увидеть ее там, в иных измерениях..."
***
Один из мальчишек стянул на грудь черную тряпочку маски и тронул ногой разваленный почти пополам, еще искрящий разрядами череп.
- Хороший удар, - одобрительно сказал он. - С дебютом тебя, Джул. Надо бы это отметить, первая добыча, то-се... Жалко, что номер записать нельзя.
- Гляди-ка, - сказал другой пацан, присаживаясь на корточки, - инфокарточка. Наверное, выпала из его кармана.
- Что там? - возбужденно спросила высокая девочка с ямками на щеках.
- Не знаю. - Мальчишка пожал плечами. - У нее угол отрублен. Уже не откроется.