Кабриолет затормозил возле новенькой помпезной высотки с барельефами. Богдан расплатился с сидящим на козлах шофёром, выбрался из машины и помог вылезти Ляле. Они остановились на краю тротуара под сияющим знаком стоянки. Ляля, прижимавшая к груди изысканный ультрамариновый букетик, украдкой огляделась по сторонам. Она раньше никогда не бывала в этой части города. Тротуары, выложенные нежно-голубой и розовой плиткой, высокие витые фонари с хрустальными стёклами, узорчатые рамы рекламных экранов и разноцветные голуби на широком лепном карнизе: жёлтые, фисташковые, бледно-фиолетовые, как кожа кальмара. Аккуратно постриженные деревья похожи на воздушные шарики, подвешенные над мраморными бордюрами. И вереница виноградных улиток с зеркальными раковинами, ползущая по стойке сияющего знака. Ляля подняла голову: высоко в небе, между крышами многоэтажек кружил золотистый дракон... В общем-то всё как и везде.
- Спасибо, - сказал Богдан в открытое окно машины.
- Валите, насекомые, - мрачно отозвался шофёр, глядя на пару с гадливым выражением.
Явный гипер...
Ляля постаралась не обижаться и вообще не обращать внимая. Гиперы часто бывают грубыми. Богдан поймал её за руку и потянул к стрельчатым дверям холла.
- А куда мы? - весело допытывалась Ляля в ажурном лифте.
- К одному человеку, - Богдан таинственно улыбался красивым аристократическим ртом. - У него здесь студия.
- Ух ты! А кто он?
- Он интерхакер. И чинит экзоскилы.
- Здорово. А это будет не больно?
- Нет. Это же офтософт. Не больнее апгрейда.
Лифт вынес их на тридцатый этаж, в остеклённую галерею. Сквозь прозрачные до воздушности стёкла открывался вид на город, на зубчатые башенки соседних зданий, на шпили и стрельчатые окна. Ляля отчётливо видела, как колышутся флажки на антеннах, как помаргивают росчерки голорекламы. Над крышами, в небесной синеве парил уже не один дракон, а целых четыре.
- Сюда, - ласково позвал Богдан, увлекая Лялю к ряду дверей на другой стороне зала.
Они пересекли галерею и остановились у одного из проходов.
- Ты точно согласна? - ещё раз спросил Богдан. - Если мы хотим строить отношения...
- Я согласна, - в десятый раз сказала Ляля. - Я так тебя люблю, что вообще на всё согласна.
- Для меня это очень важно, - Богдан, нахмурившись, приложил ладонь к гостевому сенсору и сказал. - Это мы.
Студия сразу понравилась Ляле, достаточно просторная и обставленная с большим вкусом: зеркала во всю стену, золочёные консоли под блоками компьютерной станции, кресла с высокими узорчатыми спинками, ряды бронзовых слонов, шагающих по потолку. И хозяин студии Ляле тоже понравился: невысокий, скуластый и черноволосый, одетый в бежевый домашний костюм.
- Знакомься, это Айдар, - проговорил Богдан.
Ляля подала ручку, и хакер галантно пожал кончики её пальцев.
- Дарик, - сказал он, измеряя Лялю ироничными раскосыми глазками и добавил, обращаясь к Богдану. - Обалдеть, какая она у тебя карамельковая. Я бы с такой за день ошизел.
- А ты иди приборы готовь, - отозвался Богдан.
- Да уж сделано почти. - Айдар, насвистывая, ушёл вглубь помещения.
- Он случайно не гипер? - шёпотом спросила Ляля. - Чего он так смотрит?
- Нет, - Богдан покачал головой. - Дарик не гип. Скорее наоборот. У него прокачанный 'хамелеон'. Пока Дарик стоит с кем-то рядом, его головняк вскрывает и эмулирует чужой офтософт. Он вроде как смотрит на мир твоими глазами.
Ляля и Богдан подошли к креслу. Ляля передала своему спутнику букет и легла на упругую белоснежную поверхность.
- Мне нравится нежный оттенок бутонов, - сказала она между прочим.
- Цветочки... - пробормотал Айдар, цепляя на Лялин лоб и виски с десяток импульсаров.
Завершив манипуляции с присосками, он опустил девушке на глаза непроницаемые очки-бинокли.
- А это не опасно? - прощебетала Ляля.
- Абсолютно. Я не программирую твой головняк, не трогаю импланты в сетчатке, просто на два часа блокирую твой глазной софт. Раз, два три.
- Что 'три'? - не поняла Ляля.
- Готово.
Айдар один за другим отсоединил импульсары и снял с лица девушки очки.
- Але оп!
Ресницы хлопнули. Раз. Другой. Не сводя глаз с потолка, Ляля подняла руки и потёрла глаза кулачками.
- А где слоны? - спросила она изумлённо.
- Тю-тю, - сказал Айдар.
Поражаясь всё больше и больше, Ляля поднялась из кресла и сделала несколько неуверенных шагов. Зеркала были на месте, но всё остальное... Студия изменилась, изменилась неуловимо, но в то же время разительно. Исчезла позолота с консолей, перфорация в спинках кресел уже не казалась узорами, ряды слонов с загнутыми хоботами превратились в свисающие с потолка тупоносые крючья. Костюм Айдара больше не выглядел изысканным. Теперь Ляля отчётливо различала пятна на штанинах и мятые клапаны карманов. Девушка подняла глаза на Богдана и чуть не вскрикнула. Знакомое и в то же время чужое лицо. Почему она считала, что у Богдана аристократичная внешность? Рот, нос, глаза - всё выглядело как-то иначе, и фигура больше не казалась сотканной из струн и утончённо-гибкой.
Ляля, словно сомнамбула шагнула вперёд и вдруг увидела себя. Она отражалась в зеркальной стене. Озноб ужаса пробежал по Лялиной спине. В зеркале была не Ляля. Не такие огромные глаза, как она привыкла видеть в других зеркалах, не такой безупречный нос, не такие пухлые губы, волосы вместе золотистых, казались рыжеватыми. Даже новенькое платье с пышной юбкой выглядело не таким ярким, как казалось сегодня утром.
- Вы что? - осипшим голосом проговорила Ляля. - Вы что со мной сделали, уроды?
- Ничего, - сказал Богдан. - Просто импланты в твоей сетчатке зависли, и ты видишь мир таким, какой он есть на самом деле, а не таким, какой тебе показывает твой офтософт.
- Через час пятьдесят семь минут всё станет как раньше, - добавил каверзный Дарик.
Потрясённая Ляля смотрела на своё отражение.
- Мне нужно было знать, - словно извиняясь, сказал Богдан. - Как ты меня воспримешь без компьютерных примочек. Прости, но это действительно важно.
Глаза у него стали тоскливыми.
- Ты... - выговорила Ляля. - Вы...
Она развернулась на каблуках и кинулась прочь из студии. На середине длинной галереи, возле заляпанного пальцами витража Ляля остановилась. Никаких зубцов на крышах, никаких флагов и драконов, только рекламные голограммы и неопрятные сосиски каких-то летучих устройств. Прижавшись лбом к холодному стеклу, Ляля смотрела вниз. Узкая лента тротуара рядом со стоянкой уже не выглядела голубовато-розовой. Она выглядела серой.
Богдан остановился за спиной девушки.
- Прости меня, Ляль, - проговорил он виновато. - Но это правда. Я вижу мир без подсветки и подкраски, и ты должна была заглянуть в реальную реальность хотя бы одним...
- Ненавижу тебя! - крикнула Ляля. - Ты урод! Извращенец!
Она кинулась к лифту и ударила ладошкой по сенсору.
- Через два часа всё вернётся на круги своя, - грустно пообещал Богдан.
Когда поцарапанные двери кабины разъехались в стороны, он протянул девушке букетик, который до сих пор сжимал в кулаке.
- Убери! - взвизгнула Ляля. - Убери свои цветы! Они мерзкие!
Она наотмашь ударила по букету, и синие бутончики фиалок разлетелись по матовой плитке пола.
- Позвони мне, - без особой надежды сказал Богдан в закрывающуюся дверь.
Лифт тихо дзынькнул и пошёл вниз.
- Не позвонит, - предрёк Айдар.
Богдан, ссутулившись, смотрел себе под ноги.
- У неё небось 'принцесса' стоит лет с пяти, как мама с папой инсталлировали? - Хакер покосился на приятеля.
- С четырёх, - сказал Богдан. - Потом она только апгрейдилась.
Айдар сунул руки в карманы.
- Забавный ты чел, Богдаха, - сказал он со странным выражением. - Какую ты уже ко мне приводишь? Седьмую? Девятую? А толку - ноль. Нафига тебе вся эта ерунда? Где ты найдёшь ципу, готовую жить без офто? В наше время у каждого свой визиуал. У кого 'амазонка', у кого 'гомо', у кого 'био', у кого дизайнерское 'не пойми что'. Взял бы эту мисс розовые облака с драконами и не мучился. Нет худа без добра. У неё ты всегда будешь принцем, даже немытым и небритым.
- Не знаю, - Богдан поглядел в окно. - Мне кажется, это нечестно.
- Ты какой-то феномен, - сказал Айдар. - Слушай, никогда не спрашивал... А почему ты вообще живёшь без офсофта?
- Так уж получилось. - Богдан развёл руками. - Мои родители поставили мне имплантаты в сетчатку, но софт загружать не стали. Они считали, что я должен сделать это сам, когда смогу решать. В пятнадцать я поставил себе первую программу, потом за три года перепробовал два десятка вариантов, а потом решил, что мне лучше так.
- Ты точно феномен. - Айдар засмеялся. - Из моих знакомых круче тебя только один совсем оттянутый гип. Он сделал шестнадцать нелегальных прокачек, довёл свой софт до такого экстремизма, что теперь видит людей исключительно слюнявыми монстрами вроде 'чужого'. Я раз заглянул, чуть не обделался... А знаешь, - Дарик вдруг сделался серьёзен, - когда я пытаюсь эмулировать тебя, мой софт отключается, и это, брат, такая расслабуха...
Богдан быстро придвинулся к стеклу и указал куда-то вниз.
- Вышла, - сказал он. - Садится в такси.
- Абстиненция, - невпопад заметил Айдар. Он нагнулся, поднял с пола синюю фиалку, затем задумчиво произнёс. - И чего она увидела в них мерзкого? По-моему, нормальные цветочки.