Он - Рай, как и всё остальное, имел свои пределы и видимые глазом границы. С моря - это была струна горизонта вытянутая в тёмную линию. Один конец этой линии-предела держала в зубах уснувшая старая черепаха, одна из трёх на которых изначально держался мир. Их было три - больших, добрых и мягких под панцирем черепахи, три оплота и опоры миру. Три - меньше нельзя. Во всём кругом должно быть три. Должно - и есть так. Два - мало. Четыре - много. Много не мало, но нужна точность во всём, как в кулинарных рецептах. Стоило только придумать суп и догнать черепаху. Сами знаете, какие черепахи стремительные. Догнали и выковыряли её на суп. Суп варили прямо в пустом панцире, как в одноразовой кастрюльке. Сдюжил панцирь. Петрушку, укропчик и лучок добавили. Вдохнули-и-и! Ах, очень даже вкусный суп получился; пахучий, красивый, наваристый такой, домашний, с плёнкой жира поверху, с островами из мяса и горами из костей. Рай, одним словом, с лавровым листом и послеобеденной негой в тени под пение птиц и дуновение ветра, вдали от всех соблазнов и забот.
Вторая черепаха пошла на щит. Её также вырвали с насиженного места, но варить не стали. Сытным был суп из первой черепахи, и есть не очень уже, и хотелось, хотелось защищаться, ... когда придумали врагов. Всё вдруг и получилось, очень даже логично: есть щит - нужно защищаться - нужны враги. Черепах, так сказать, из-под мира изгнали и на свои опоры заменили. Черепаха осталась одна. Первую сварили. Вторая - голая от стыда сама сдохла. Третья черепаха уснула, окостенев островом в приснившемся ей раю, прижав линию горизонта и сонно охраняя Рай. На ней Рай и держался. От времени каменный панцирь её порос деревьями и если бы даже перевернуть всё вверх ногами, и небо оказалось бы внизу, а вверху была бы зелёная моря гладь, ничего бы существенно не изменилось ... или не приснилось. Мы бы ходили по небу и всё равно бы смотрели с надеждой вверх, и черепаха бы удерживала тетиву горизонта, и всё отражалось бы в небе, как в море.
Это было справа. Другой конец натянутой линии горизонта слева прижимал своей мордой к морю дракон; голова дракона. Глазом-пещерой он смотрел на уснувшую черепаху. Смотрел мирно, с любовью в вертикальном глазу. Черепаха по ночам в ответ мерцала ему по три раза огнём своего глаза-маяка. Голова дракона видела это и была спокойно невозмутима. Его - дракона даже не раздражали всегда спешащие по узкой дороге автомобили, огибавшие его голову внизу. В Раю всё было на своих местах. С суши в Рай вела узкая каменная во всех измерениях улица. Всё было логично и понятно. Рай ждёт всех - Рай недоступен для всех.
" Не ищите широких врат...". Ищите узкую улочку, которая, изгибаясь, сбегает в Рай. Для большей надёжности она имела самое обычное название - "Витодольска". Проход в Рай всегда открыт и ночью тоже. Там нет вывески, но какое-то чувство обязательно подскажет, куда идти в этом лабиринте из похожих каменных домов с красными черепичными крышами.
Утром в Раю всегда восходит солнце. Из-за головы дракона оно перекатывается к старой черепахе, прокаливая всё на своём пути. Спасение есть в море, в чисто-прохладной солёной воде. В Раю принято купаться и по доброй воле поджаривать себя на песчаном гриле до появления коричневой корочки. Это в аду никого не спрашивают. Здесь же можно выбирать и применять различные кремы.
Небритый дракон просыпался утром, черепаха наоборот засыпала. Им тяжело было встретиться и любить друг друга в таком расписании. Такая вечная и грустная любовная история. За ночь море вычищалось и отглаживалось до шёлковой прямоты от такой тоски. Всем новичкам хотелось идти по этому зелёному шёлку к чёткой линии горизонта, который сторожила черепаха. Всем хотелось уйти и всем хотелось остаться. Одно было постоянным - всем чего-то хотелось.
Никита выиграл путёвку в Рай. Ему повезло. Это было, как щёлчок пальцами. В дверь позвонили. Он, вообще-то, не хотел никого видеть. Но что-то подтолкнуло его, безвольного и слабого, встать с дивана и открыть дверь. Он даже не поднял глаз на того, кто стоял на пороге. Никита был не брит, не мыт и от него дурно пахло, ещё он весь почёсывался. Жизнь его была, как в аду.
- Вы Никита?
- Да.
- Вам повезло. Вы выиграли путёвку в Рай, срочно собирайтесь.
- Я-а-а?
- Вы-вы. Поторопитесь, у нас мало времени.
- Зачем? ... Я же ни во что не играл. Как это? У меня и денег-то давно нет. Лет сто, наверное.
- Можно и без денег, всё оплачено.
Никите не понравился такой ответ: - Без денег? Да я сейчас соберусь с силами и плюну в вас за такие шутки.
Незнакомец понял, что переборщил и извинился: - Извините, плевать не надо. Я сейчас позвоню и проконсультируюсь по вашему вопросу. - Он набрал номер и сказал: - Он отказывается от путёвки и плюётся.
Никита не согласился с этим: - Я не отказываюсь. Я просто за справедливость. Не нужно никого дурить. Нужно делать всё по-справедливому. У меня ничего нет и мне ничего не положено, ты так и передай это своему умному начальству.
- Он хочет справедливости, - сказал незнакомец кому-то в телефон. - У него нет денег, и он считает, что мы ошиблись с ним. ... Да, я понял. Так и сделаю. ... Сколько тебе нужно денег, чтобы ты взял путёвку? - спросил он уже у Никиты.
Никита почесал голову: - Десять тысяч евро и тогда я буду - достоин вашего выбора и ... этого, как его? ... Рая!
Незнакомец сделал плавное движение рукой и выхватил из воздуха пачку денег: - Держи, - сказал он Никите.
Никита взял пачку денег, прошерстил её и сам уже потянул из рук незнакомца путёвку. На красивом жёстком бланке он прочёл - " Путёвка в Рай. Получатель - Никита ". Никита отсчитал несколько купюр из пачки, сунул их незнакомцу в карман: - Это тебе за работу, - и бесцеремонно закрыл дверь перед ним.
- Ещё просили передать, что вы здесь очень все изменились, - сказали из-за двери.
- Где здесь? - уточнил Никита, не открывая дверь.
- На Земле.
- Мы это и без вас знаем, - ответил Никита и пошёл собираться в Рай.
Никита лежал на деревянном шезлонге под грибком-зонтиком с камышовой крышей. Рядом на низком столике стоял высокий стакан с красной жидкостью, льдом и трубочкой. Через тёмные очки Никита смотрел на купающихся в море людей, на остров-черепаху, на корабли, на голову дракона, на отели, прилипшие к голове дракона снизу, и размышлял о своём месте в Раю.
... Море - это вода. Небо - это воздух. Рай - это всё вместе и ещё что-то. Почему я раньше сюда не приезжал? Не было свободных путёвок. (Отвлёкся.) ... Очень красивая женщина. Интересно, она с мужем? В Раю все должны любить друг друга, даже если с мужьями. ...
Никита подтянул лежак поближе к грибку, чтобы не обгореть на пылком солнце, присел и закурил. В Раю можно было курить, можно было и не курить. Никита медленно выпускал дым в прозрачное с поволокой небо и потягивал прохладный коктейль. Он встретился взглядом с женщиной, которую приметил уже давно. По быстрому мимолётному ответному взгляду её голубых глаз он всё понял. Никита был мастером этой игры на расстоянии. Здесь главное не перебрать, не перегнуть и не торопиться. Нужно зацепиться, найти эти глаза и посмотреть в них с особым мягким выражением, многозначительно и обещающе, с большой теплотой и любовью. Этому конечно нужно учиться. Развивать в себе это надо и хотеть этого надо. ... Потом нужно выдержать паузу, но не терять контроль. Потом нужно мысленно послать особую сконцентрированную мысль в район вашего обольщения и самое главное ни на что при этом самому не рассчитывать. Когда фундамент будущим страстным отношениям будет заложен, можно переходить и к более решительным действиям. Никита в точности так и поступил. Искупавшись ещё пару раз, и намеренно пройдя рядом, возвращаясь к себе на лежак, хотя был и другой путь, он томно смотрел ей прямо в глаза и загадочно улыбался. Контакт был установлен. Никита вытянулся на лежаке и из-под тёмных очков продолжал контролировать ситуацию. Его выводы оказались верны. Голубоглазая иностранная красавица, мать двоих детей без мужа (В этом он был уже уверен), бросала быстрые, скромные взоры в сторону Никиты.
" Сколько же ей лет?", - подумал он.
Рай, чем хорош. В Раю - возраст не имеет никакого значения.
Младшей девочке было лет пять. Её старшей сестре где-то четырнадцать. Отсюда следовал вывод, что их мама приближалась к сорока. Но по её фигуре и двум коротким белым косичкам - этого не скажешь. Сёстры, взявшись за руки, ушли за мороженым. ... Жарко и душно. От солнца можно было сойти с ума.
Между зонтиков ходил булочник. Мужчина в широкой соломенной шляпе с подносом. Можно было помахать ему рукой и за один евро получить пышную булочку с кремом внутри. Никита сглотнул слюну, но булочника звать не стал. Ещё было рано облизывать сладкий крем.
В Раю нет разных языков - там всё понятно. "Педолина" - очень красиво и точно. Нажимай на педали и рассекай волны. С моря в мегафон приглашали вечером на детский праздник, "педолина" продвигалась вдоль пляжа, а юная русалка зазывала всех в сети развлечений. Никита понял, что будут Спанчбоб и Супермен, лично. Все стремятся в Рай, это тоже понятно.
Маленький мальчик, который до этого мирно копался в песке рядом, сыпанул песком из совка на ноги Никите. Мальчика звали Фелиппе, и он, судя по возрасту и неуверенной походке, ещё не умел разговаривать. Его родители отвлеклись на разговоры с друзьями и не заметили этого.
- Ты пойдёшь на представление? - спросил у Никиты Фелиппе. ... Солнце грело.
Никита стряхнул песок с ног и полотенца: - Спанчбоб и Супермен - это твои друзья. Мне там делать нечего, - ответил Никита. - Я в это уже, к сожалению, не верю, малыш.
- Верить или нет - это конечно дело личное, - рассудительно произнёс Фелиппе. - Но в Раю всякое бывает. Здесь иногда так всё может завернуться, что и не подумаешь. Смотри, хуже будет, если не придёшь. Пожалеть можешь. Не нужно старых друзей предавать. Предателей никто не любит.
- Ты что-то очень разговорчивый, как я посмотрю, - недружелюбно процедил Никита. - Родители-то знают, какой у них сынок умный растёт?
- А ты думаешь, я не видел, как ты глазки здесь строил вон той женщине? Я всё видел и всё понимаю, не маленький. Если ты думаешь, вечер с ней провести, то ты ошибаешься. Я позову Спанчбоба и Супермена и мы тебе покажем, как матерей с детьми совращать.
Фелиппе явно угрожал Никите, и у Никиты не оставалось другого выхода, как не ответить тем же. Никита даже привстал: - Послушай, ты, босяк! ( Фелиппе действительно был босиком.) Я вот сейчас, как встану, и, как дам по голой заднице! ( Фелиппе действительно был голышом.) Ты у меня тогда поговоришь!
Фелиппе заплакал, бросил совок и побежал к своему лежаку с криком: - Мама! Мама! ... Мама!
Счастливая мама Фелиппе услышала сына.
- Фелиппе сказал первое слово! Фелиппе заговорил! - радостно сообщила она мужу и друзьям, с которыми разговаривала. - Мальчик мой дорогой! Иди к маме, иди моя радость, - она взяла на руки плачущего сына и прижала его к своей груди.
Фелиппе выглянул из-за маминого плеча и показал Никите кулачок.
Никите нужно было что-то делать. ... Дочки с мороженым не возвращались, и мама, встав, мельком ещё раз посмотрев на Никиту, пошла к морю, поправляя на ходу купальник.
Пробил час, пришло время, стрелки сошлись, наступил именно тот момент. Никита почувствовал это и тоже двинулся к морю, втянув живот. Он настиг её на самой линии прибоя. Она сразу не бросилась в воду, а остановилась у воды и, прикрыв глаза от солнца рукой-козырьком, смотрела в сторону горизонта, откуда точкой входил в Рай новый корабль. Никита остановился рядом. Она улыбнулась ему. Он улыбнулся ей. Фелиппе капризно заревел на весь пляж. Дело было уже к обеду. Солнце, докатившись до вершины своей карьеры, замерло, задрожав.
- Говорят, здесь очень неплохо готовят рыбу в " Трёх рибарях ". Я закажу столик сегодня на восемь часов. ... Вы лобстера любите? - спросил Никита.
Солнце, солнце, солнце покрывало каждый незащищённый кусочек материального мира оранжевыми махровыми лоскутами, наступать на которые незащищённой ногой было обжигающе больно, но потом, перетерпев, становилось приятно. Земля горела под ногами. Никита не стал забирать полотенце с лежака, зарезервировав его тем самым за собой, такие уж были негласные правила в Раю, а только облачил свои ступни в шлёпанцы. Пора уже было готовиться к вечеру, выжав все соки из этого дня. Поднявшись по улочке вверх, к границам Рая, Никита вернулся в отель. ...
Конечно же, было волнение: небольшое, лёгкое, как рябь на море, но было. Оно даже так и к лучшему. Придёт - не придёт? Неизвестность - как основная причина наших страхов, так и в свободное от основной работы время, может ещё быть и причиной приятного возбуждения от вольных буйных фантазий в желаемом предчувствии.
(20 часов 01 минута местного Райского времени.)
" Как медленно в Раю тянется время. Хотя, а куда нам здесь всем спешить? Я согласен на вечность. Сидеть у моря, за столиком, ... в ожидании. Смотреть на воду. И вдыхать этот воздух. Нет, пол бокала вина я, пожалуй, выпью. А может не надо? Как-то неудобно может получиться. Ой, какой воздух. Камелия, камелия, камелия или как там её. Как женщина. Может здесь все женщины так пахнут: ненавязчиво, нежно. Карамельный запах. Принесёт дуновением и уйдёт, оставляя память. Это - Рай. И не нужно ничего обещать. Все обещания уносит порывом с моря. Рай. Если она придёт - я её в отель не поведу. Почему-то хочется солёно-песчаной любви под открытым небом. Интересно, она придёт с косичками или распустит их? ... Ох, распутница. Что же это она со мной делает?".
( 20 часов 03 минуты местного времени.)
" Хорошее вино. М-м-м. И пахнет той же карамелью, что интересно. ... Ещё бокальчик выпью и закажу ещё бутылку. Или две? ... Чао, Фелиппе! Что идёшь к друзьям? ... Передавай там привет Спанчбобу и Супермену. И извинись за меня. Скажи, что я сегодня занят. Может быть завтра. ... Или никогда. Такое тоже может быть, они поймут. ... Эй! Можно вас! ... Мне ещё, пожалуйста, одну бутылочку портвейна. Нет, стой! Неси сразу две. Деньги есть. Я очень обеспеченный человек. У меня крупный бизнес. Давай быстрее, шевелись! - напряжение ожидания спало и Никита почувствовал некоторую раскованность.
Фелиппе с охраной остановился у столика Никиты. Со времени их последней встречи Фелиппе как-то повзрослел, и в его походке чувствовалось больше уверенности. На нём были новые чистые памперсы, которые подчёркивали его фигуру малыша-крепыша. Он снял тёмные очки и сказал Никите: - Ты всё-таки не послушался моего совета.
И снова в его словах Никита уловил угрожающие нотки. Охрана Фелиппе, почувствовав напряжение, схватилась за мушкеты. Фелиппе их жестом остановил. ...
Почему мушкеты? - Фелиппе сопровождали два свирепых на вид пирата, у одного из них, к тому же, была деревянная нога. Глухой стук её был многим знаком на "Бечичи плаза". Особенно ночью. Днём же эти пираты были вполне добропорядочные жители Рая и даже имели своё кафе на Витодольской, где кормили всех, не скупясь, на убой, можно сказать, кормили.
( 20 часов 25 минут местного времени.)
Пауза несколько затянулась. Никите уже принесли заказанный им портвейн. Фужер он уже и выпить успел, жадно глотая, как путник в пустыне, а Фелиппе всё молчал, смотря угрожающе и покусывая дужку очков. Пираты же, всё это время, делали такие свирепые рожи и так страшно кривлялись Никите, что не каждый бы такое смог вынести без портвейна. Никите в какой-то момент даже показалось, что это они из-за портвейна так себя вели. Завидовали.
- Может, портвейна выпьете? Он карамелью пахнет, - предложил Никита, как можно дружелюбней.
За всех ответил Фелиппе, пираты только слюну сглотнули: - Когда я решаю серьёзные дела, дядя, то вино я не пью. И тебе бы я этого не советовал, чтобы не попасть в плохую историю. Здесь всякое может ночью приключиться.
Пират на деревянной ноге, для устрашения, лизнул острие своего кривого ножа.
- Но это же Рай, - попытался возразить Никита.
- Я тебе расскажу одну историю, дядя. ... И ты всё поймёшь. Ты ласточек здесь видел?
- Видел, - признался Никита.
- А видел, как они летают?
- Да, особенно утром, над спокойной водой. Красиво это, - Никита, трясущейся рукой, подлил себе ещё портвейна.
- Так вот, дядя. ... Раньше и люди здесь в Раю так же летали. Свободно и красиво, причём, с самого детства. Не плавали, запомни это, а летали. Здесь всем хватало места, воздуха, воды. Не даром и острова здесь святые разобрали: Стефан, ... Никола. ... Пока люди не придумали, эти чёртовы чемоданы. Ты врубаешься, дядя?
- Врубаюсь, - согласился Никита. - Почему не врубиться. Как же ты полетишь с чемоданом? ... Над спокойной водой. Когда ещё ни одной волны нет, и воздух так чист и свеж, и ... пахнет камелия. ... Рай, одним словом.
- Вот именно - Рай. Набьют барахлом разным свои сундуки - вот тебе и весь Рай. Святые - острова на продажу выставили. Ты это можешь понять?
- Да не может быть! - вырвалось у Никиты. - Как же так?
- А вот так, дядя. А ты портвейн лакаешь вёдрами.
( 20 часов 41 минута местного времени.)
И тут появилась она. И всё изменилось. - "А-а-а, пусть всё продадут себе, себя и нас тоже", - подумал Никита. ... Какой рай без женщины? Косички она не распустила, а вплела в них небольшие кокетливые банты. И ещё это платье, которое так подчёркивало её фигуру - "Русалка", - подумал он.
Фелиппе сделал ей поклон и сказал Никите: - Ладно, оставайся, дядя. Но мы ещё не закончили, мы вернёмся.
Она очень удивилась: - Фелиппе, ты, что делаешь здесь? Тебя же мама везде ищет.
Фелиппе вместе с пиратами юркнул в людской поток прогуливающихся по вечерней набережной отдыхающих, как будто и не было их тут.
- Вот сорванец, - сказала она, когда Никита помог ей присесть за стол. - У меня младшая дочь такая же. Чуть спать её уложила. ...
Никита за весь вечер ни на секунду не отпускал её глаза. ... И она тоже. Они пили вино, смеялись, он гладил её руку. Она всё время что-то рассказывала о семье, о детях, о своих подругах. Потом они с хрустом ломали красные клешни лобстера, смакуя белое нежное мясо, облизывали пальцы и вытягивали терпкий сок. Потом Никита заказал музыку, и они танцевали на пятачке не больше блюда из-под лобстера, прижимаясь, друг к другу и не обращая внимания на зевак. Потом, когда уже окончательно пришла ночь, воздух остыл, и разбрелись практически все. Когда прошёл первый хмель, и пришло чувство, что они знакомы уже целую вечность, Никита увлёк её на прогулку босиком по мокрому прибойному песку. Погуляв, они присели на деревянный лежак, и случилось то, что и должно было случиться, неотвратимо. Платье змеиной кожей было сдёрнуто вверх. Руки почувствовали жар тела, а губы всё не могли насытиться, и вкус лобстера смешивался со вкусом солёного загорелого тела, вдыхая запах карамели волос. Слившись в одно целое, и проникнув во все таинства, испробовав всё до последней капли, они наконец-то насытились до предела, испытав Райское наслаждение и ... опустошение. Такого ещё действительно с Никитой никогда не было, таких ярких и обжигающих чувств. Он, конечно же, знавал многих женщин в своей обычной жизни, но здесь в Раю - это было, что-то особенное, вырывающее дух из тела и возносящее его к самим звёздам. Никита увидел сверху своё обессиленное тело, ставшее на какое-то время бездыханным, увидел своё лицо с широко раскрытым ртом и округло-удивлёнными глазами. Увидел покачивающуюся обнажённую женщину, уходившую молча от него в темноту. Она тащила за собой свою кожу-платье и у неё подкашивались ноги.
Никите казалось, что и весь Рай замер, застыл в уважении к их чувствам: вода, воздух, музыка, глаз черепахи. Всё стало бездвижно. Потом Никита вернулся в своё тело, но не его дыхание. Он ещё, какое-то время не дышал. Потом набежала волна, докатилась до его ступней, и он почувствовал это. Вернулось дыхание. Ночь дохнула на него с моря. Снова заблестел глаз черепахи, и Никита услышал хруст ломающихся перекладин лежака, на котором он приходил в себя и возвращался к жизни. И увидел, нависший над собой нос большой яхты. Если бы не песок и галька, которые захрустели под причалившим к берегу кораблём, он бы разделил Никиту, как раз на две части, вдоль. С высокого борта яхты кто-то спрыгнул на берег.
- Извини, не увидел тебя, - сказал кто-то Никите. - Ты здесь давно лежишь? - спросил тот же голос.
- Вечность, - ответил Никита.
- Понимаю, - согласились с Никитой. - Здесь случайно весло к берегу не прибивало? Ты не видел?
- Нет, - ответил Никита.
- Понимаешь, это особенное весло. Его трудно не заметить. Оно очень большое: метров двадцать, наверное. Такие раньше на галерах были, а сейчас их нигде уже не достанешь. Мне специально деревья искали под эти вёсла. Спецзаказ. Я за каждое весло по миллиону отдал и не жалею. Очень удобно ими грести, мастера делали. Удобно, и руки не натирают. У меня даже друзья просили - "Дай", - говорят - "погрести на твоих галерах. Размяться". И потом, как без вёсел? Накладно очень. Сейчас всё так дорого, особенно топливо. А ночью всё равно никто не видит, и дышать так легко. Спокойно. ... Никто не отвлекает. Не звонят. Море и небо вокруг. Люблю я это дело. Наляжешь так. Аж, вёсла звенят. ... Яхта летит. Красота! ... А тут, понимаешь, засмотрелся на Альдебаран, рука дрогнула и ....
Никита окончательно пришёл в себя. Он выбрался из-под носа яхты и протянул руку незнакомцу: - Никита, - сказал он.
Ему тоже хотели ответить, но их опередили. Из темноты, от одного из грибков-зонтиков они услышали: - Здравствуй, Рома!
Незнакомец, с которым знакомился Никита, сделал шаг назад, и рука Никиты зависла в воздухе.
- Боря? - очень даже удивился незнакомец, голос его дрогнул.
- Удивлён? - так же спокойно, но уверенно спросили оттуда же.
- Ты? ... Ты здесь? - Рома постарался тоже быть спокойным.
- Твоё весло у меня, Рома, - вместо ответа перешли сразу к сути дела.
- И сколько же ты хочешь, Боря? - справившись с удивлением, уже более уверенно спросил Роман.
- Это нужно подумать, сколько? ... Здесь же дело не в деньгах, Рома. Я думаю, ты это понимаешь? Что деньги, Рома. Я же тебя всегда учил думать, а не только хотеть. Нужно всегда видеть суть проблемы и её решение. А деньги - это, как приложение к решению задачи. Они нужны, конечно, Рома, но быстро надоедают. Хочется, чего-то большего. Более значимого, что ли. ... Трудно, наверное, грести одним веслом? Кхе-кхе! Нудобно?
Роман сделал шаг вперёд: - Боря, мне кажется, мы обо всём уже договорились. Сколько можно, Боря? Это беспредметный разговор. Отдай весло и назови свою разумную цену. Я тебе её заплачу. Вот тебе задача и её простое решение, иначе могут быть серьёзные осложнения на международном уровне. Тебе это нужно, Боря?
- Рома, а кто это с тобой? Я его знаю?
Роман внимательно посмотрел на Никиту. Никите вся эта ситуация и весь разговор с самого начала не очень понравились. Сразу Фелиппе со своими друзьями, а теперь ещё эти друзья со своими, как можно было догадаться из разговора, проблемами, которые грозили выйти на международный уровень.
- Может мне уйти? - спросил-предложил он у Романа совсем сухим ртом.
Рома моргнул ему и тихо сказал: - Оставайся. ... Это, Боря, - Никита, мой новый советник по концептуальным вопросам.
- Очень приятно, - сказал Боря.
- И мне, - сказал Никита.
- А почему он голый? У вас, что дела совсем плохи? - бесцветно спросил Боря.
- Это же - Рай. Здесь все так ходят, - сразу приступил к исполнению своих обязанностей Никита.
- Рай? - теперь уже неподдельно удивился Боря. - А я тебя об этом предупреждал, Рома, а ты мне не верил. ... И что же здесь удивительного такого? В этом Раю?
- Здесь все люди меняются, - пояснил Никита.
- Это всё сказки для детей. Я в это не верю, - сказал Боря. - Мне нужны более веские доказательства.
- Отдай весло - будут и доказательства, - прижал его Рома.
- Хорошо, договорились. Если вы меня убедите - я отдам вам весло, - завёлся Боря.- За символическую плату отдам. ... Что вы можете мне такого сказать, чего я не знаю.
- Море - это вода, а небо - это воздух, - привёл первое доказательство Никита.
- Допустим. ... Допустим это так, и что это меняет? - включился Боря.
- Допустим, ничего и не меняет, но это, как бы пробный шар, чтобы вы привыкли к нашей системе доказательств. Вы же не станете возражать, что море - это вода.
- Да, - поддержал Никиту Рома. - Солёная вода.
- Здесь я, пожалуй, соглашусь, но многое зависит не от моря или воды. Просто, у меня сейчас такое положение - я остался один, вокруг одни предатели и мне даже выгодно с этим согласиться.
- Не все предатели, кто так считает, - Никита вошёл в роль советника, и ему это нравилось. О чём можно было судить по позам античных героев, которые Никита принимал, приводя свои доводы. - Предатели не могут предать сами себя, - сказал античный герой Никита.
Роману это понравилось: - Да. Это в самую точку. ... Отдай весло.
Боре же это совсем не понравилось: - Рома, имея такие рычаги воздействия, я пойду до конца. Мне терять нечего. Хотите международный конфликт? ... Я пойду и на это, - Борис щёлкнул пальцами и перед ним вырос, как из-под земли булочник с полным подносом свежих, ещё горячих булочек. Боря долго выбирал лучшую, а, выбрав и откусив, спросил у булочника. - Наши все на местах?
Булочник преданно кивнул ему головой: - Все на местах и ждут вашей команды.
- Рассчитайтесь с ним, - сказал Борис, вытирая губы платком, - и из-под другого грибка вышел крепкий мужчина в костюме и протянул булочнику евро.
- Ну что, съели? - сказал Борис, аккуратно сложив свой платок.
Никита поднял большую гальку и приложил её к уху, как телефон: - Алло! Алло! - уверенно стал вызывать кого-то Никита. - Алло! ... Что спите там! Я вам посплю там! Я сам на вас ещё высплюсь, генерал! ... Что? Кто говорит? ... Это Ромин советник по концептуальным вопросам Никита Голый. ... Да. Да. Да. Подними мне срочно маршала. ... Поднимай, говорю! Здесь международный конфликт в самом разгаре, а вы там - в шапку спите! Всем лампасы оторву! ... Лично! ... Алло! Товарищ маршал? Узнали? ... Да, спасибо. Спасибо. ... Это потом. Конечно, Роман вас не забудет. ... Давайте к делу. Нужно срочно залить солярку во все танки и ещё дать с собой про запас. ... Так. Тогда во все, что на ходу. Полный боекомплект им же. К танкам, к тем, что на ходу, нужно ещё прицепить по пушке. И всё это срочно стянуть к Раю. Да. Я знаю, что танки сюда не пустят и нужно особое разрешение. Мы с Ромой сейчас над этим работаем. Да. Плотно работаем. ... Как подъедите, дадите ракету в сторону моря. Ждём! - Никита отнял гальку от уха и сказал Роме: - Ваше телепатическое приказание выполнено!
Рома с вызовом посмотрел на Борю, а Никита швырнул гальку в море плашмя с отскоком.
Боря снова щёлкнул пальцами, и все услышали, как где-то в темноте заурчала бензопила.
Рома всё понял: танки могли не успеть: - Ты не сделаешь этого, Боря!
Борис позавтракав, был, в общем-то, в хорошем расположении духа, но уступать он не собирался: - Сделаю. И ещё как сделаю, Рома. Ещё и костёр вот здесь вот перед тобой разложу.
- Боря, ... это старинное весло ручной работы. Такого второго больше нигде нет, давай продолжим наши переговоры.
Борис внял просьбе и спокойно сказал: - Петрович, заглуши пилу.
Петрович выполнил приказание, но и своего отношения к этому скрывать не стал: - Да задолбали вы! То - Петрович, пили! То - Петрович, глуши машину! Я что вам здесь марионетка?!
Боря сказал Роме и Никите: - Ну что? Я жду.
Никите нужно было срочно придумать что-то новое: - Рыбаки должны ловить рыбу! - сказал он жёстко с напором, и ещё раз. - Рыбаки должны ловить рыбу.
Борис выслушал это и задумался: - А ведь в этом действительно что-то есть, - наконец-то признал он и сам повторил. - Рыбаки должны ловить рыбу. ... Рыбаки ... должны ... ловить рыбу. Это очень мудрое высказывание. Здесь, как бы всё на своих местах. И с этим трудно поспорить. ... И подходит ко всему. Любое, практически, любое ложится в это определение, как в купель родную. Рыбаки. Каждый должен делать своё дело. Ловить. Что предопределено свыше. Рыбу. Тоже всем известное понятие. ... И место. Самое главное - место, где это сказано. Теперь я верю, что это Рай. ... Убедили, мерзавцы, - это Боря попытался сказать, как можно ласковее, но ни Рома, ни Никита даже не улыбнулись такой шутке. - Но что вот интересно, что это меня лишний раз убеждает, что везде нужно оставаться таким, каким ты создан. ... Да, рыбу нужно ловить. Грибы собирать. А огурцы солить, и желательно в дубовых бочках. Вкус тогда получается особенный. ... А иначе будет непорядок в Раю, что даже хуже беспорядков. Намного хуже. ... Так что, - снова улыбнулся Боря не весело для остальных. - Давай, Петрович! Давай, марионетка!
Пила заурчала по-особому, и все услышали, как она глухо запустила свои зубы во что-то мягкое и, упиваясь этим, взвыла, как скандальная женщина. А потом ещё и ещё: поливая всех, на чём свет стоит.
Рома с Никитой вынуждены были отступить на яхту. Боря со своими охранниками развёл костер прямо на том месте, где ещё совсем недавно Никита вылетал из своего тела, они сидели и смотрели на огонь. К костру подошёл Фелиппе со своей охраной: - Кто здесь мешает детям спать? - резонно спросил он.
Обе охраны обнялись, как старые друзья, которые очень давно, да почти никогда и не виделись.
- Рыбаки должны ловить рыбу. Ты это слышал? - вместо извинений Фелиппе спросил Боря, поправляя поленья в костре. - Садись рядом.
Фелиппе присел у костра рядом с Борисом. Над морем взмыла белая ракета, которая, взобравшись на высоту солнца, на миг задержалась там, почувствовав себя хотя бы на миг светилом, и бесславно засветила вниз, падая.
Фелиппе прислушался: - Это что танки гудят?
- Не волнуйся, у нас есть бензопила, - успокоил его Борис.
Никита вёл наблюдение с носа яхты, а Рома ходил от борта к борту, обдумывая сложившуюся ситуацию.
- Танки на месте, - сказал Никита, увидев белую ракету.
- Вижу я, вижу, - отозвался Роман. - Но что нам это даёт? ... Весло нам уже не вернуть, оно в костре догорает. Но и оставлять этого так нельзя. Не ожидал я, конечно, такого от Бори. ... Разрешения у нас нет, чтобы танки сюда ввести и как его здесь получить я не знаю. ... Может взять разрешение на транзит, ты как думаешь?
- Я не знаю, - вяло отозвался Никита, - ему было холодно, и он хотел спать. С большим бы удовольствием он сейчас лежал бы возле костра.
- Ты же мой советник, как ты не знаешь. Думай! Думай, давай. ... Ты с маршалом связаться можешь?
- Не-а, - так же вяло ответил Никита. - Я же телефон в море выбросил.
- Зачем? Зачем ты это сделал? Ты оставил нас без связи. - Роман явно злился.
Сон на какое-то время отошёл. Никите стало обидно от таких обвинений. И это после всего того, как он так старался провести переговоры на самом высоком уровне: - Мне нужно было тогда сделать такой жест, как вы не понимаете этого. Мы же должны были им показать, что мы полностью контролируем ситуацию в окружающем мире и сможем многим пожертвовать. Это был такой показательный акт, так требовала ситуация. Конкретная ситуация.
- Хорошо, и что ты сейчас предлагаешь? - уже спокойнее спросил Роман.
- Дёргать от сюда нужно и как можно быстрее.
- Как?! - казалось, что Роман вложил в это - "как", всю свою боль. - Как мы отсюда "дёрнем" с одним веслом? ... Ты издеваешься?
Никита встал и подошёл к Роману. В глазах Никиты была такая решительность, что Роман даже испугался: - Ты что удумал? - вырвалось у него.
- У нас есть один шанс, - твёрдо произнёс Никита. - Всего лишь один шанс. Я не буду тебя обманывать, это совсем мизерный шанс. Ничтожный. Это всего лишь один шанс даже не на миллион.
- На миллиард? - понимающе уточнил Роман.
- Даже не на миллиард, - ещё усилил драматизм ситуации Никита и принял позу героя. - Один шанс на секстильон, ... где-то так по самым смелым подсчётам.
- Я согласен рискнуть, - согласился Роман, прочувствовав весь драматизм. - Что для этого нужно делать?
Никита положил свои руки на плечи Романа и решительно заглянул ему в глаза: - Мы должны действовать, как одна команда, как один организм. И слово - "быстро", это даже не то слово, которое подходит нам в этой ситуации. Мы должны так сплотиться и действовать так слаженно и молниеносно, как может никто и не может действовать. ... А мы должны.
- Вот этого я не понял, - честно признался Роман. - Кому мы должны?
Никита ещё решительнее посмотрел: - Представь, что это есть самый ответственный момент в твоей жизни. Если и было, что-то похожее, тоже вспомни.
Роман вспомнил: - Помню, ... был такой момент. Помню! Точно, помню! Нужно было ещё деньги моментально тогда перевести, очень быстро. Одни люди предложили. Хорошие люди. И я сумел так сделать, смог, чтобы деньги сегодня ушли, а вчера пришли. Прикинь, а? Вот скорость.
- Вот-вот, именно то, что нам сейчас и нужно, - ухватился за настрой Романа Никита. - Именно то! Значит, смотри, что мы должны сделать. Мы сначала берём ... одно оставшееся весло. И со всей силы делаем гребок! Со всей силы.
- Понимаю.
- А потом ... мы быстро хватаем это весло и моментально переносим его на другой борт. И там тоже делаем очень мощный гребок. А потом! ... Мы снова хватаем это весло и несём его на этот борт. Только очень быстро. От этого наши жизни зависят. ... Пойми это, Рома. ...
Открытый огонь в Раю раньше никто не использовал: надобности не было, а может и ситуация так не складывалась. Всего же не предусмотришь, но и красоту огня в бархатной ночи нарушать было жалко. Пират с деревянной ногой сел подальше от огня, оберегая ногу, и бросал камушки в море, бормоча себе под нос заунывную песню о девушке, которая осталась на берегу ждать своего возлюбленного ушедшего в море. И так она свыклась со своей долей, за много лет ожидания, что даже, когда вернулся её любимый, она не поверила ему. Она ждала молодого красивого юношу, а вернулся безобразный и страшный пират на деревянной ноге.
- Спать хочу, - сказал Фелиппе Борису и захныкал.
- Иди ко мне на руки, - сказал ему Боря, промокнув себе слезу платком, так его растрогала пиратская правдивая песня.
Фелиппе с радостью забрался на колени к Борису и попросил сказку на ночь.
- Слушай, - сказал Борис, покачивая Фелиппе. - Было это очень давно. Ещё про те времена говорят - " За давностью лет...". Но эта сказка не об этом, потому что это было ещё раньше, но и позже тоже было. Весь мир тогда держался на трёх черепахах, которые спокойно плавали себе в море-океане. ... И была тогда всегда хорошая погода. Всегда светило солнце и дождь шёл не очень часто, а только когда это было необходимо людям для настроения и растениям для роста. А в остальном - всё было сухо, тепло и предсказуемо. И было тогда на земле всего три короля - Коля, Петя и Вася. ... Да. ... Точно так и было. А если тебе будет кто-нибудь говорить, что у них другие имена, более звучные что ли, не верь никому. Всё равно они все - Коли, Пети и Васи. Это ты потом поймёшь почему. Так вот, значит, были три короля и что самое интересное, как обычно в сказках бывает, что один плохой, а остальные все такие хорошие. Это, как бы добро и зло, такой сюжет, значит. ...
Фелиппе с закрытыми глазами сказал: - Я это знаю. Они ещё воевать должны и злого короля должны убить мечём или голову ему там отрубить, - пролепетал он и стал сосать свой большой палец.
- ... Правильно-правильно, - сказал Борис и погладил Фелиппе по голове. - Спи, ... умный мальчик, спи. ... А наши короли так просто все подонки оказались. Не было среди них хороших. Добра не было, вот в чём вся штука, сынок. Трагедия!
Старый пират с деревянной ногой, услышав такой неожиданный поворот, сам заинтересовался и придвинулся поближе к костру: - Мне это знакомо, - тихо сказал он Борису. - Очень знакомо.
- ... Тут встаёт вопрос. Что делать? Как быть со сказками для воспитания, если нет доброго короля? Тогда собрались на большой такой совет три наших короля - Коля, Петя и Вася. И решили, что это - непорядок, причём, для всех и, что это скучно даже, так жить и другими управлять, если везде всё одинаково и нет хороших примеров для подражания. Весь смысл, то есть, пропадает. К чему, спрашивается, мы тут вообще собрались? Непорядок - одним словом, и полное непонимание масс. Тогда давай они искать различия и мериться своими мечами. У кого меч короче, тот, значит, и будет хорошим на какой-то срок. Пострадает немного на пользу общего дела, претерпит кое-какие лишения и страдания, а потом значит, если получится, то и победит. Так хоть нескучно всем будет и смысл хоть появится. А что так прозябать в своих замках, когда - поел и нагадил, в этом что ли смысл? Померились они мечами, значит, и самый короткий оказался у Васи. Коля с Петей рады этому, а Вася расстроился очень и говорит - " Я, что вам - Вася? Тоже мне нашли крайнего. Я сейчас вот поеду и закажу себе меч длиннее вашего, тогда и посмотрим, кто из нас - Вася ". А ведь и действительно, про это они, как-то и не подумали. Все же мерзавцы, и как без контроля тут обойтись. Тогда и придумали они, в первый раз, составить тайный протокол, чтобы никто не знал, и мериться не мечами, а своими пиписьками, так справедливо будет во всех отношениях, тут, как говорится - чем природа мать наградила, ту роль и получай. ... Всё по-честному. ...
Фелиппе видел, наверное, уже десятый сон. Костёр догорал. В Раю намечался уже новый день, только-только осыпалась сажа у линии натянутой струны горизонта. Черепаха всё ещё моргала глазом, заблудшим кораблям, зовя их в святые места. Борис замолчал. Старый пират тихо спросил у него: - И у кого там самая маленькая оказалась?
- Я же сказал, что придумали для этого секретные протоколы, чтобы никто никогда этого не узнал, бессрочные.
- Я так и думал, - с горечью сказал пират. - Никогда они не будут доверять простым людям, таким, как мы с вами. Они нас всегда за ослов держали и думали, что сделают всё шито-крыто. ... А где хранятся все эти тайные протоколы, вы случайно не знаете?
- Знаю, - скромно и неожиданно для пирата ответил Боря в наступающее утро.
- За них, наверное, сейчас много денег можно было бы получить? - перешёл сразу к делу старый пират.
- Особенно сейчас, - признался Борис. - При теперешнем то развитии средств массовой информации это могло бы стать настоящей бомбой.
Их разговор прервался из-за неожиданного появления булочника с очередным подносом дымящихся булочек. Он преданно замер возле Бориса.
- Я пока не хочу булочек, спасибо, - сказал ему Борис, но тот всем своим видом показывал, что ему необходимо, что-то сообщить. - Что есть очень важная информация? - спросил у него Борис с долей раздражения в голосе, от молчаливой назойливости булочника. Булочник в ответ кивнул головой.
- Можешь, говорить при нём, он свой, - приказал Борис булочнику. На что пират снял свою треугольную шляпу с головы и махнул ей в подтверждение своей благодарности за доверие.
- У меня есть совершенно точная информация о том, что они готовят побег, - сообщил булочник.
- Бред, этого, просто, не может быть. Бред. ... Как они могут сбежать с одним веслом? - не поверил сказанному Борис. - Нет, бред. Сказки.
- Я сам всё слышал! - булочник даже вытаращил глаза. - У них есть хороший, детально проработанный план. Я всё слышал своими ушами, что б мне провалиться на этом месте, я расслышал каждое их слово, всё до последней буквы.
- И что же это за план? - поморщился Борис.
- У них весь расчёт делается на командные действия. Они попытаются сразу сделать сильный гребок с одного борта и потом, пока не загаснет кинетическая энергия этого гребка, они, собрав всю свою волю в кулак, бросятся с этим же веслом к другому борту и сделают тоже очень сильный гребок. Затем, уловив и сложив импульс от двух источник разнонаправленных сил, они попытаются ... дёрнуть, как можно подальше из этого Рая. ... Такой вот у них план, господа.
- Ну, Рома, не ожидал я от него такого. Не ожидал. О-о-о. Это до чего он додумался. ... А вы знаете, хотя это и очень дерзкий план, но он вполне осуществим. ... Это что же, получается? - прохрипел Борис. - Они отсюда дёрнут, а мы в этом Раю мучаться должны. Мы здесь должны остаться навсегда? Я вас спрашиваю, недоумки, за что я вам деньги плачу?
Булочник предпочёл сразу исчезнуть, раствориться - так сказать, он своё дело исполнил, и выслушивать всякие гневные незаслуженные крики в свой адрес не очень-то и хотелось. К тому же, впереди у него был обычный рабочий день, когда нужно будет исходить не один километр вдоль пляжей под испепеляющим солнцем, всматриваясь сквозь капли пота в поисках видения поднятой руки отдыхающих, зовущей его. Таково было его предначертание судьбы, наказание в искупление греха совершённого в юности. Ровно триста лет и три дня прошло с того злополучного дня, как он не смел, сменить свои кожаные сандалии, и отказать хоть раз отдыхающему в Раю в свежей пышной булочке. За это время он ни разу не заснул. Он сам подбрасывал дрова в печь, сам месил тесто, сам готовил начинку, сам лепил булочки, сам их выпекал до румяной корочки сверху и сам разносил их, всё время, ища ту руку, поднятую вверх, которой он отказал триста лет и три дня тому назад, когда ещё работал обычным таксистом. Это было такое же раннее утро, как и сегодня. Пустая, продуваемая холодным ветром дорога и одинокий силуэт озябшей девушки впереди. Она так тянула свою тонюсенькую руку, так ждала помощи и тепла, ей так тогда было холодно и одиноко на этой безлюдной дороге в Рай. А он только что подкинул двух хороших клиентов к самым воротам Рая и уставший после ночной смены, возвращался домой. В машине работала печка, играла музыка, и ему так не хотелось останавливаться. ... Но она могла запомнить его номер и потом позвонить в парк. И он крутанул руль резко вправо. ...
А с Борисом - это была так, подработка на новые сандалии, которые он всё-таки надеялся когда-нибудь купить.
Борис весь негодовал, и глаза его источали гнев и презрение ко всему, он не мог найти выход из сложившейся ситуации, которую, как казалось ему раньше, он полностью контролировал. Роман был загнан в угол, из которого не было выхода и ему, Борису, оставалось только ждать их капитуляции на милость победителя.
- Я не вижу никакого выхода. Нужно признать своё поражение, - обречённо сказал Борис.
Слышать его никто, кроме старого пирата не мог, так как все спали, кто где: Фелиппе на руках у Бориса, а вся остальная охрана на шезлонгах. Петрович спал в обнимку с бензопилой. Пират же сидел и думал о чём-то, подперев голову кулаком и прищурив один глаз: - Есть, есть выход. Медузу им вместо суши! - грязно выругался он. - Мы ещё с тобой, Боря, на абордаж пойдём! Помню я, с нами такая же история приключилась в Балтийском море. И ведь давали же себе зарок не ходить туда. Холодно там и ничего кроме кораблей-призраков нет.
- Я эту историю знаю, можешь не рассказывать мне сказки, - Борис всё ещё был раздражён.
- Да? - удивился пират. - Тогда я тебе расскажу, как мы пятьсот лет тому назад высадились, как раз вот в этих местах. Вон на том острове черепахи, только с той стороны. Наши корабли были по самый клотик набиты золотом и камнями. Мы целый месяц свозили эти сокровища на берег.
- И это я знаю, - огорчил пирата Борис. - Ты мне помогать будешь? Мне помощь от тебя нужна. Один дельный хороший совет, как помешать им, вырваться из Рая.
А таких историй я тебе сам могу рассказать, где чего припрятано, кем и сколько.
- Ты загнал меня в угол, Борис, - признался пират. - Хорошо, я выдам тебе одну пиратскую тайну, и это поможет тебе их остановить, но и ты мне прежде должен дать слово, что укажешь мне место, где зарыты эти тайные протоколы.
- Место?
- Да, - твёрдо сказал пират. - Ни как не меньше, клянусь беременной акулой.
- Я возьму тебя в долю, - нехотя, согласился Борис.
- И какова будет моя доля? - глаза пирата заблестели пиастрами.
- Давай об этом, потом поговорим, - ушёл от прямого ответа Борис, - сейчас нет на это времени. Они могут вот-вот проснуться и начать действовать. И Фелиппе скоро надо будет кормить завтраком.
- Нет, - отрезал пират. - Назови мне мою долю, иначе, я клянусь пьяной обезьяной - ты ничего не узнаешь от меня, - и пират показал, что он зашьёт себе рот, чтобы не выдать страшный секрет.
Борис никому в жизни не позволял так разговаривать с собой, но здесь был совсем другой случай, и чувствовалось, что собеседник скорее откусит себе язык, чем уступит ему.
- Я дам тебе ... пять процентов, - бросил он пробный шар.
- Разрази меня "РАО ЕЭС", если я пойду на это! - страшно выругался пират и с силой воткнул свой кривой нож в свою деревянную ногу. - М-м-м! - застонал он от боли, кося одним глазом на Бориса. - О-о-о, как больно.
Борис испугался, но виду не подал: - Десять, - сказал он твёрдо.
- Я лучше съем свою шляпу на ужин, - не уступал ему пират.
Борис посмотрел на его старую потёртую, замасленную треуголку, скривился и сказал: - Хорошо-хорошо, я дам тебе двадцать процентов с правом хранить фотографии из этих протоколов у себя дома на стене.
- Договорились, - согласился пират и протянул ему всю в золотых перстнях руку. ...
Никита проснулся первым, если то состояние, в котором он пребывал, можно было назвать сном. Обсудив всё ночью и договорившись, они с Романом решили начало своей операции назначить на раннее утро. Прежде всего, им необходимо было самим отдохнуть, набраться сил и привести свои мысли в порядок. Да, к тому же, и все великие операции в истории начинались всегда приблизительно в это же время. Сколько героев провело без сна последние предутренние часы перед наступлением, вспоминая свою короткую жизнь, вздыхая и кутаясь в шинель: ища что-то в звёздном небе, и отгоняя от себя дурное
предчувствие. Никита открыл глаза и увидел ласточек, безмятежно снующих над палубой яхты. Как они были свободны и независимы в своём полёте, их резкие, стремительные движения могли только восхищать. У борта, свернувшись калачиком, спал Роман, он обнимал последнее оставшееся весло, их последнюю надежду. Никита встал, потянулся, попробовал сделать несколько движений из утренней зарядки и увидел какое-то движение на берегу. Он пригнулся, чтобы его не заметили, и пробрался на самый нос судна, чтобы рассмотреть, что же там, на берегу происходит. То, что он увидел, заставило заледенеть его кровь. Старый пират полз на животе к их яхте, у него в руке был клубок бечевы, один конец клубка был уже им крепко-накрепко привязан к солнцезащитному грибку. Пирату оставалось всего несколько метров до намеченной цели. Никита понял всё, он понял коварный замысел: привязать их яхту к грибку и тем самым, сорвать их план побега.
- Рома, - громко зашипел он. - Рома-а-а.
Роман сладко спал, положив щёку на древко весла. Никита на четвереньках бросился к нему: - Рома-а-а, - затряс он его за плечо.
Из сладкого сна Роман вышел раздражённым: - Ты кто такой? - зло спросил он, открыв глаза. Перед ним на четвереньках стоял голый испуганный мужчина.
- Я твой советник по концептуальным вопросам, - ответил ему голый человек.
Роман сразу насупился, потом: - А-а-а! - вспомнил. - Никита, ты?
- Он самый, - признался Никита. - Вставай.
Рома снова закрыл глаза и прильнул к веслу: - Как обстановка? - спросил он. - Танки пришли?
- Какие танки? - снова затряс его Никита. - Танков не будет. Ты что забыл? Мы же договорились вчера. Проснись, всё может сорваться, они хотят привязать нашу яхту к грибку.
Роман вскочил, как ошпаренный: - Да-да, мы должны грести одним веслом и потом быстро бегать. Я помню-помню. ... Кто хочет нас привязать? Где? Кто?
Никита показывал ему жестами, что они должны осторожно пробраться на нос яхты и не шуметь.
Когда Роман осторожно выглянул из-за борта, всё было уже кончено. Пират сделал своё чёрное дело, яхта была надёжно привязана бичевой к грибку. Злая, позёвывающая охрана собралась за спиной Бориса и ждала приказа. Довольный собой пират скакал от радости ближе всех к кораблю и показывал всякие непристойные позы и знаки. Петрович в сторонке проверял и смазывал свою бензопилу. Борис с улыбкой на лице укачивал на руках Фелиппе. Лёгкая дымка стелилась у его ног и ласточки над головой уравновешивали всю картину.
- Что будем делать? - спросил у Никиты Роман.
- Я думаю, что ничего у нас уже не получится. Проспали мы своё счастье, Рома, - ответил ему Никита.
- А может, всё-таки попробуем? Мы же договорились. ... Мы же команда. Мы же ещё можем. Давай попробуем, - взмолился Роман.
- Что мы можем, что? Всё кончено. ... Одно весло может не выдержать дополнительную нагрузку. ... И тогда ещё над нами весь пляж будет смеяться. Вон уже первые купальщики собираются ... и купальщицы тоже, - грустно признался ему Никита.
Действительно, раннее утро не помеха, кому-то и в Раю не спится. Пляж постепенно стал заполняться людьми и оживать. В Раю важна каждая минута. В Раю важен каждый миллиметр пространства.
- Можно конечно попытаться, - больше от стыда предложил Никита, - совершить геройский поступок, но это граничит с безумством, я сразу предупреждаю тебя.
- Это как? - уцепился, как за соломинку Роман. - Что ты предлагаешь?
Никита собрался с духом и выдал: - Если вы сумеете их отвлечь хотя бы на одну секунду, то я попытаюсь спрыгнуть с яхты и под огнём доползти до верёвки и обрезать её, а потом если удастся оттолкнуть яхту и забраться на борт.
- Я считаю это полным безумием,.... но и очень храбрым поступком тоже, - сказал на это Роман. - И если найдётся такой человек, то он вполне достоин уважения, ордена и крупного денежного вознаграждения ... тоже.
Никита поднялся во весь рост, расправил плечи и сказал: - Я согласен рискнуть. Будь, что будет. ... Стыдно отступать. Люди пришли к морю отдохнуть, кругом такая красота, и что мы им покажем? Всем же понятно, как должны себя вести герои. Герои должны совершать подвиги, и если нет рядом других героев, то нужно тогда спросить у себя - " Ты готов принести себя в жертву? Готов? ".
У Романа изменилось лицо: - Давай им покажем, Никита. Покажем всем. Пусть знают. И пусть потом скажут, что мы струсили, испугались. Кого там бояться? - Роман инстинктивно посмотрел за борт, туда, где Борис стоял с ребёнком на руках.