Щербак Владимир Александрович : другие произведения.

Золото

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
   ЗОЛОТО
  
  
   Правдиво только то, что всё,
   излагаемое мною, вымысел.
  
   Лукиан из Самосаты
  
  
  
   Я НАЧИНАЮ...
  
  
  писать свой дневник. Когда всё это началось? Можно сказать, две с половиной недели назад, а можно - две с половиной тысячи лет назад. Это как посмотреть. Важнее другое - всё, о чём я хочу рассказать в дневнике, чистая правда, хотя многим покажется сплошным враньём...
  В то воскресение к дедушке отправился я. Ехать было недалеко: трамваем до Луговой, потом нужно подняться на виадук, пройти по нему и сразу свернуть направо. В конце кривой и горбатой улочки (в нашем городе почти все улицы кривые и горбатые) и находится психушка. Там меня все знают, потому что я чаще папы, мамы и сестры хожу к деду. Они стесняются, а я нет. Мне психов жалко; знаете, как раньше их называли на Руси? "Скорбен главою"! По-моему, даже красиво...
   При виде меня вахтёр, тоже, по-моему, дурак, как всегда радостно засмеялся:
   - А вот опять мальчик, похожий на девочку, пришёл в пятую палату к Президенту!
   На девочку я похож длинными волосами, круглым лицом и гусќтыми ресницами. Мне это не нравится, но что делать: внешность, как и родителей, себе не выбирают. А Президент это и есть мой дед.
   В палате Љ 5 лежат четверо больных - Президент, Шекспир, Утюг и Миусов. Про каждого я кое-что знаю, больше всего, конечно, про деда. Дедушка мой не просто президент, ну, там какой-нибудь фирмы или даже республики, он Президент Всех Стран!
   Стал он им недели три назад. А до этого был обычным пенсионером: читал газеты, смотрел новости по "ящику", ходил на собрания или играл во дворе в домино с другими такими же "черепами". Но однажды, когда он слушал последние известия по радио, диктор объявил, что Иван Петрович Семёнов избран Президентом Всех Стран. Мы, все члены семьи, сидевшие за обедом в кухне, этого не слышали, может, потому что разговаривали, а он услышал. Дед принял это известие спокойно, даже не удивился, сказал только:
   - Ну, наконец-то! Давненько я этого ждал...
   - Чего ты ждал?
   -Что меня изберут Президентом Всех Стран. О необходимости этого всё время говорили большевики. И вот свершилось!
   Мама с папой испуганно переглянулись. Мы с сестрой Сашей тоже. Всё было ясно. Не ясно было только, что нам с ним теперь делать. А он со вздохом сказал:
   - Придётся мне отложить заслуженный отдых и поработать на благо народов, населяющих нашу планету... И не отговаривайте меня, - добавил он, видя, что мама с папой как по команде открыли рты. - Вы меня знаете!
   Да, мы его знали. Он и раньше-то был упрямым, а уж после такого назначения...
   Сразу же после обеда дед начал работать Президентом: сел писать указы. Кстати, указы были хорошими, правильными, я их читал: чтобы капиталисты делились с нищими своими богатствами, чтобы террористы никого не обижали, чтобы в небе залатали озоновые дыры, чтобы цены на кефир не повышали, ну и так далее. Написав указов десять, дедушка стал одеваться.
   - Ты куда собираешься? - спросил его сын, то есть мой папа.
   - В редакцию газеты. Надо напечатать мои указы.
   - Может, завтра? На улице дождь.
   - Нет, сегодня! Неужели ты не понимаешь, что это надо сделать срочно? Посмотри, что кругом творится! А всё потому, что нет указов. Ничего, скоро всё изменится! - И он решительно направился в прихожую.
   Папа беспомощно посмотрел ему вслед, потом шепнул мне:
   - Иди с ним. Уговори сходить в цирк или в кино. Вот деньги...
   Мы с дедом взяли зонтики и вышли на улицу. Небо плакало об уходящем лете, сильный встречный ветер, угрожая простудой, пытался загнать нас обратно в дом. Но дед был непреклонен, он даже перестал сутулиться, а глаза сверкали молодо и грозно. Когда я заикнулся насчёт цирка, он посмотрел на меня, как на сумасшедшего, и рявкнул:
   - Или иди со мной и помалкивай, или возвращайся домой!
   Я замолчал, решив идти с ним до конца. Мы долго ждали троллейбуса, он подошёл, переполненный, как собес в часы приёма, мы с трудом влезли и кое-как поехали. Я ждал, что дед вот-вот начнёт качать права, требуя, чтобы ему уступили место, как это бывало всегда. Но, к моему удивлению, он стоял тихо и скромно, покорно терпя давку и духоту. Высокая должность его не испортила. Посмотрим, что будет дальше, Ельцин, знаете ли, тоже сначала ездил на троллейбусе...
   Мы пришли в редакцию. Дед спросил редактора. Секретарша в больших квадратных очках, похожих на окна, ответила:
   - Его нет. А что вы хотели?
   - Я хотел и хочу напечатать в газете свои указы.
   - Указы? Какие указы? И кто вы?
   - Я Семенов Иван Петрович.
   - Ну и?
   - Вы что, радио не слушаете? С сегодняшнего дня я Президент Всех Стран!
   Мне стало стыдно, и я потянул деда за рукав: "Пойдём отсюда!". Он не обратил на меня никакого внимания. Он строго смотрел секретаршу. А она не стала смеяться, как я ожидал, а очень серьёзно промолвила:
   - Что ж, всё понятно. Сейчас я вызову редактора.
   - Спасибо, - потеплел дед. - Только передайте ему, что это срочно. Указы надо опубликовать в завтрашнем номере газеты.
   - Обязательно передам! - И она вышла.
   Ждать пришлось долго. Потом дверь открылась, и вошли трое в белых халатах. Один − маленький, толстый и улыбающийся, двое других - высокие, худые и злые. Коротышка приветливо посмотрел на дедушку.
   - Это вы Президент?
   - Да.
   - Пойдёмте с нами.
  - Куда? К редактору?
   - К редактору, к редактору... А ты, мальчик, очевидно, его внук?
   - Да.
   - Иди домой. Передай родителям, чтобы они мне позвонили.
   - А вы кто?
   - А я Маргулис. - И он дал мне визитную карточку, в которой так и было написано: "А.Я.Маргулис".
   Он был врачом-психиатром и отвёз моего бедного дедушку в психушку. Указы, увы, остались неопубликованными, поэтому в мире до сих пор продолжается бардак...
  
  
   ПАЛАТА Љ 5
  
  
  Соседями дедушки по скорбной обители, то есть палате, были замечательные люди. Я их уже называл, теперь познакомлю вас подробнее.
   Начнём с Шекспира, который также отзывался на имя Вилли. Говорили, что раньше он был профессором, преќподавателем литературы в университете и читал студентам лекции о жизни и творчестве великого английского драматурга. Как известно, доподлинно не известно, что именно актёр Вильям Шекспир написал "Гамлета", "Короля Лира" и другие знаменитые пьесы, поэтому профессор решил, что сочинил он их сам и что как раз он и есть великий драматург, тем более что, если его настоящую фамилию − Копьетрясов − перевести на английский язык, получится − Шекспир. Говорил он только цитатами из своих пьес...
   Утюг, здоровенный дядька, бывший шофёр-дальнобойщик, крепко пострадавший при аварии на трассе, приставал ко всем с вопросом: "Потрогайте меня, я холодный или горячий?" Если ему отвечали, что холодный, он говорил: "Включите меня в сеть, и я вас поглажу". А если отвечали, что горячий, он шарахался от всех и испуганно кричал: "Осторожнее! Не обожгитесь!"
   Четвёртый обитатель палаты Љ 5 был загадкой не только для меня, но и для врачей. Во-первых, он единственный кто не имел клички, потому что не выдавал себя за какую-нибудь известную личность или за предмет, и носил свою настоящую (или ненастоящую) фамилию - Миусов. Во-вторых, он не знал (или скрывал) свою биографию. В-третьих, он всегда носил перчатки, даже спал в них. Миусов, маленький, чернявый и носатый, как ворона, был тих, молчалив, изредка хитро улыбался и подмигивал кому-то неведомому. Лично я считал, что он бывший разведчик (если наш) или шпион (если не наш), а работа у них трудная, нервная, вот у него крыша и поехала...
   Я принёс деду кефиру и яблок. Присел к нему на кровать и спросил:
   - Как ты себя чувствуешь?
   - Отлично, товарищ редактор, отлично. Я совершенно здоров и не понимаю, для чего меня направили в этот санаторий. Я ведь только-только приступил к обязанностям Президента и ещё не устал. Кстати, вы напечатали мои указы?
   - Да, - ответил я, пряча глаза, - конечно...
   - Это хорошо. Но теперь нужно проследить, чтобы они выполнялись. А тех, кто будет препятствовать этому, строго наказывать - вплоть до снятия с работы и отдачи под суд! Нечего с ними церемониться...
   Из угла откликнулся Шекспир:
  
   О нет, ведь жизнь его вполне согласна
   С его правлением и правосудьем:
   В себе самом он подавляет то,
   На что пришпоривает власть свою,
   Чтоб обуздать других...
  
   Утюга волновало другое:
   - Послушайте, Вилли. У вас халат мятый. Хотите, я вам дам себя на время? Не думайте - бесплатно.
   Шекспир отреагировал мгновенно:
  
   Что думать мне? Что значат эти речи?
   Но, право, глупо было бы не брать
   Того, что вам хотят любезно дать...
   Ну, город! В нём могли бы жить без трат,
   Здесь золото на улицах дарят!
  
   - Золото? - неожиданно откликнулся Миусов. - Эх, да что вы знаете о золоте! - И подмигнул мне.
   Время от времени у деда в голове что-то прояснялось, и он начинал узнавать меня:
   - Ну, а как дома, Дима?
   - Всё хорошо. Все скучают по тебе.
   - Передавай привет. У мамы болело горло, прошло?
   - Да.
   - Это хорошо. А папе скажи, что я назначаю его послом в Намибию. Меня очень Намибия беспокоит...
   Мне стало грустно. Я встал.
   - Пойду я. Поправляйся, дедушка...
   - И вам не хворать, товарищ редактор, - ласково улыбнулся дед.
   Я вышел в коридор. Мимо прошли два уже знакомых мне санитара. Один говорил другому:
   - Странный попался сегодня пациент! Представь себе, у него запор и понос одновременно!
   - А разве так бывает?
   - Здесь и не такое бывает!
   Я был уже у выхода, когда меня догнал Миусов. Он схватил меня за локоть своей рукой, затянутой в чёрную перчатку.
   - Подожди, эфеб! Мне хотелось бы поговорить с тобой. - Он цепко оглядел меня. - Скажи, кто твои родители?
   - Папа инженер, а мама учительница. А что?
   - Хм... Хорошие, уважаемые профессии, но в этой стране почему-то малооплачиваемые. Вы, наверное, бедно живёте?
   - Почему вы так решили?
   - Я же не слепой... Вон у тебя даже штаны рваные...
   У меня загорелись уши, очевидно, я покраснел. Как ему объяснить, что я сам специально протёр джинсы на коленях до дыр, потому что это модно и многие сейчас так ходят. Моё молчание Миусов расценил как согласие и ободряюще подмигнул:
   - Ничего, эфеб! Я дам тебе денег, много денег, я тебя... хм... озолочу, если ты мне поможешь в одном деле...
   Я решил, что он, наверное, всё-таки шпион и хочет меня подкупить.
   - А почему вы всё время в перчатках? Чтоб не оставлять отпечатков?
   - Нет, нет! - Он засмеялся. - У меня... это... болезнь кожи рук... хм... Экзема, называется. Может, слышал? По-гречески означает - "я вскипаю".
   "Значит, ты "чайник", а не шпион!" - подумал я, а вслух сказал:
   - Чем же я могу помочь вам? Я ведь не врач.
   - Я понимаю. Мне не нужна медицинская помощь. Я не сумасшедший. Просто я... хм... не от мира сего. Я от другого мира...Ты веришь мне, эфеб?
   Я уже знал, что все сумасшедшие не считают себя сумасшедшими и что с ними не надо спорить, а надо во всём соглашаться. Я энергично закивал.
   - Понимаешь, я прибыл из одной далёкой страны для того, чтобы отыскать речку Кмол... Знаешь, где она находится?
   - Даже не слышал о такой!
   - Вот-вот! И другие тоже. Я многих расспрашивал. Только один человек, в красном пиджаке, с золотой цепью на шее, после того, как я подарил ему несколько золотых вещиц, сказал, что знает, где это. Но я по его глазам видел, что он обманывает. Позже, когда люди в белых халатах схватили меня на вокзале, где я пытался купить билет на речку Кмол, и насильно привезли в эту лечебницу, тот человек ехал за нами в своей машине. Несколько раз я видел его из окна нашей палаты, он следит за больницей. Я думаю, - Миусов огляделся по сторонам, - что меня хотят похитить бандиты!
   - Бандиты?!
   - Ну да. Мафия, как говорят на Сицилии.
   - Но зачем вы понадобились мафии?
   - Дело в том, что я богат. Сказочно богат! И они об этом догадались...
   - Ну, а что должен делать я?
   - Сейчас нужна охрана, а потом, когда меня выпустят, ты должен помочь мне попасть на реку Кмол...
  
  
   ИСЧЕЗНОВЕНИЕ МИУСОВА
  
  
  
   Покинув больницу, я отправился в милицию, которая почему-то называет себя "отдел внутренних дел". Что за внутренние дела такие у милиционеров? Это врачи занимаются внутренностями. Ну да ладно, всё это не важно. Вообще-то я думал о Миусове. Я и верил ему, и не верил, я, как говаривал дед, когда ещё не был Президентом, умом раскорячился. Сначала верил, что ему угрожают бандиты, и не верил, что он богатый, верил, что он прибыл откуда-то в нашу страну, и не верил, что он сумасшедший, потом всё наоборот... Совсем запутался, так, глядишь, у самого мозги съедут набекрень!
   - Тебе чего, мальчик? - спросил майор милиции из окошка с надписью "Дежурная часть". Точнее, на стекле было написано: "Дурная часть", так как буквы "еж" были заклеены объявлением: "Пропал боксёр, мальчик, возраст 3 года, окрас пегий, кличка Чарли".
   Меня всё это так рассмешило, что я забыл, зачем пришёл. Потом вспомнил и начал путано объяснять:
   - Один дядя... Миусов его фамилия ... он лежит в больнице... богатый, как новый русский, хотя он, по-моему, нерусский... его хотят похитить...
   Я старался не говорить слов "сумасшедший" и "психушка", иначе меня бы просто высмеяли и выгнали, но мент всё равно усмехнулся:
   - Ты, парень, насмотрелся бандитских сериалов! Вали отсюда и не мешай работать!
   - Но это правда! Миусов просил поставить охрану у его палаты. Он заплатит любые деньги!
   - Любые деньги? - заинтересовался майор. - А где он лежит?
   - В больнице на Шепеткова, в пятой палате...
   - Ах, на Шепеткова! С этого и надо было начинать. Эх, ты! Такой большой мальчик... в каком классе учишься?.. ну, вот, а слушаешь всяких психов... Постой, постой, а сам ты как там оказался?
   - Дедушку своего навещал. Он... он стал Президентом Всех Стран...
   - О, поздравляю! А теперь ступай и сделай так, чтобы я больше тебя никогда не видел!
   Я снова поехал в психушку. А там переполох! Врачи, санитары бегают туда-сюда, орут друг на друга, а больные тихие, испуганные, молча смотрят на них. Поменялись они местами, что ли? Зашёл в "свою" палату. Дед начал мне рассказывать:
   - Забрали, Дима, нашего Миусова! Я хотел послать его в Женеву на международную конференцию, а тут за ним пришли его родственники...Милейшие люди. Правда, почему-то сердитые...
  Утюг добавил:
   - Они сняли с Миусова халат и надели костюм. Мятый. Я им сказал, что не могу отпустить друга таким неглаженным. А они засмеялись и сказали, что у них дома есть свой утюг и, если потребуется, они так отгладят Миусова, что он станет как шёлковый...
   - Это мафия! - шёпотом, но громко произнёс я. - Надо действовать!
   ...Я ворвался в милицию с вытаращенными глазами и с диким криком:
   - Я же говорил! Я же говорил! А вы мне не верили!
   Дежурный, всё тот же майор, очевидно, замороченный большим количеством преступлений в городе, примерно с минуту на меня пялился, пытаясь что-то вспомнить. Потом узнал:
   - А-а, внук президента! Опять явился? Я же тебе сказал, чтобы мои глаза тебя здесь больше не видели!
   - Но Миусова и в самом деле похитили!
   - Да никто его не хитил! Кому он на хрен нужен! Если исчез - значит, сбежал. Но ничего, найдут. А ты, давай ступай домой и скажи своим родителям, чтобы они тебя больше в дурдом не посылали: слишком ты впечатлительный.
   - Ладно, я пойду, - угрюмо сказал я, - только сначала дайте мне адрес мафии!
   - Ох, ну что он со мной делает! - пожаловался дежурный сам себе и позвал кого-то из своих помощников. - Эй, Петренко, вышвырни этого дурака за дверь, иначе я за себя не ручаюсь!
   Я поспешил к выходу. В дверях оглянулся. Майор задумчиво смотрел мне вслед...
   На улице я купил мороженое, прислонился к забору, стал его лизать (не забор, конечно, а мороженое) и одновременно думать. Когда я думаю, мне надо обязательно что-нибудь сладкое лизать или жевать.
   Я, может быть, и глупый, но не настолько, чтобы искать адрес мафии в телефонном справочнике или спрашивать у прохожих. Милиция же... 1. знает, но никому не скажет; 2. не знает, но хочет узнать; 3. не знает и не хочет знать. Короче, надо искать самому...
   Мороженое еще не кончилось, как я уже придумал, что мне делать. Надо найти одного, пусть даже самого завалящего бандита и последить за ним. Рано или поздно он придет по своим делам в эту самую мафию, и тогда я узнаю её адрес. Дело было за малым - за бандитом.
   Искать его я отправился на рынок. Мама, возвращаясь оттуда с покупками, всегда жаловалась на продавцов: "Они все там бандиты: три шкуры дерут с покупателей!". Пришёл на Первореченский. Стал прохаживаться вдоль торговых рядов и вглядываться в лица продавцов. Они все такие приветливые, улыбающиеся, даже подхалимские. Свой товар продавцы называют с уменьшительными суффиксами: "Вот телятинка, вот колбаска, не хотите ли клубнички!". Только один и походил на бандита - мужик, который рубил мясо. Он, кромсая громадным топором чью-то тушу, громко хэкал и делал зверское лицо. Но я его знал: это бывший учитель анатомии из нашей школы, добрейший человек.
   Я так долго шатался по рынку, ничего не покупая, даже не спрашивая цену, что торговцы начали на меня коситься с подозрением. Не хватало ещё, чтобы меня самого приняли за преступника - вора или рэкетира. Пришлось уйти.
   Приплёлся усталый в свой двор, сел на лавочку и стал думать, как же найти эту проклятую мафию, чтобы вырвать из её грязных лап несчастного Миусова, который мне чем-то нравился, может быть, своей загадочностью...
   - Мафия! - услышал я за спиной, вздрогнул и оглянулся. На соседней скамейке сидели и жаловались на жизнь пенсионеры - старушка и два старичка. - Говорю вам, мафия засела в нашем домоуправлении: света нет, воды нет, тепла нет - а деньги за всё это требуют, не заплатишь - выселят!
   - А врачи поликлиники состоят в одной мафии с аптекарями. Они сообча наживаются на дорогих лекарствах. Одни их выписывают, другие продают!
   - А в собесе - видели, что творится! Там молодые девки, что из кабинета в кабинет ходят с бумажками, - все в дорогущих мимоюбках и увешанные золотом. Откуда, спрашивается, у этих сопливых мафий такие деньги? Ясное дело, стариков обирают!
   - И все ж таки, Мариванна, главная наша мафия - это наша милиция. Недаром про них в газетах пишут и по телевизору показывают - оборотни, мол, в погонах... Вот я вам щас одну историю расскажу...
   К сожалению, эту историю я не услышал: мне была пора домой. Зато я знаю другую, может, это анекдот, а может, нет... Милицейский начальник говорит своим подчинённым:
   - Направьте лучших наших сыщиков в психушку!
   - В психушку?! Зачем?
   - Там собралось сразу шесть Наполеонов. Надо установить, кто из них настоящий.
   ...
  
  
   ДВЕ МАШИНЫ ВРЕМЕНИ
  
  
  Миусова я пока не нашёл, но кое-какие мысли о нём у меня появились...
  У меня были два родных дяди - инженеры Двойкин и Фоскин, оба изобретатели. В свободное от работы на Дальзаводе время они придумали и построили две машины времени. Каждый свою. Дело в том, что один дядя любил историю, а другой футурологию, то есть науку о будущем. И они всё время спорили, что лучше. Один кричал:
  - Если выстрелишь в прошлое из пистолета, будущее выстрелит в тебя из пушки!
  Другой отвечал:
  - Если идёшь вперёд, но при этом оглядываешься назад, то споткнёшься и упадёшь.
  Короче говоря, они вместо того, чтобы строить вместе одну универсальную машину времени, построили каждый свою - прошлого времени и будущего времени - МПВ И МБВ.
   Машина Двойкина могла двигаться, так сказать, в заднем направлении - в прошлое время, от вчерашнего дня до неолита. Дядя побывал в гостях у пещерного человека, где отведал жареной мамонтятины, и она ему так понравилась, что он чуть не остался там навсегда; съездил в Древний Египет, где своими советами инженера помог фараону построить пирамиду Хеопса; потом приземлился на двор царя Ивана Грозного, где дядю, как еретика, едва не посадили на кол, но он успел нажать в машине нужную кнопку - и в тот же миг не стало ни кола, ни двора... В общем, много было у Двойкина всяких приключений в темном прошлом...
  А машина Фоскина ездила вперёд, в светлое будущее, но недалеко, максимум на три года вперёд. Дальше не получалось: что-то там в коробке передач заедало. Поэтому он бывал в будущем очень редко и недалеко: так, иногда съездит на год-два вперед - узнать насколько подорожают продукты и повысится квартплата, или проскочит из понедельника в пятницу, - узнать, будет ли дождь, брать ли на дачу плащ - и всё. Так что у него особых приключений не было.
  Я пришёл в гости к дяде Двойкину, поговорил о том, о сём, рассказал о дедушке, а потом как бы между прочим спросил, что такое эфеб (так меня называл Миусов).
  - Так древние греки называли юношей.
  - Понятно. А кстати, не ездил ли ты на своей машине времени в Древнюю Грецию?
  Он сразу насторожился:
  - Почему ты об этом спрашиваешь?
  - Просто интересно.
  - Ну, было дело...
  - А не прихватил ли ты случайно на обратном пути какого-нибудь пассажира?
  Бедный дядя стал бледный, он оглянулся по сторонам и прошептал в ужасе:
  - Откуда ты знаешь?!
  - Да уж знаю... - уклончиво ответил, а точнее, соврал я.
  - Но ты меня не выдашь?
  - А что, это тайна?
  - Да.
  - Я не знал. Хорошо, обещаю, что никому не скажу!
  - Понимаешь, какая штука... Все путешественники во времени дают клятву, что... 1. ни за что не будут вмешиваться в события, которые происходят в тех местах, которые они посещают, и 2. не станут привозить никого и ничего из тех времён в наше время и наоборот...
  - И ты, дядя, нарушил эту клятву?
  - Да. Так уж получилось... Пожалел я там одного несчастного древнего грека и взял с собой в обратный путь. Глупость сделал, конечно, не подумал, что в нашем времени ему будет еще хуже. Поистине, благими намерениями устлана дорога в Тартар...
  - Скажи, а его фамилия случайно не Миусов?
  - У древних греков не было фамилий. Они при знакомстве называли своё имя, имя отца и местность, откуда они родом, ну, например: Антилох, сын Нестора, с Пилоса... Но имя моего попутчика, действительно, походило на фамилию Миусов, то ли Минус, то ли Маус...
  - Может, Микки Маус?
  Двойкин не понял юмора:
  - Возможно. Я не расслышал.
  - А почему ты решил, что он несчастный?
  - После того, как он рассказал мне свою невероятную историю. Хочешь, послушать? Я записал его на магнитофон. Сейчас поставлю кассету...
  "...Вот ты спрашиваешь, добрый незнакомец, почему у меня забинтованы руки... Потому что меня постигло большое несчастье, хотя многие дураки называют это счастливым даром богов.
  Однажды, когда я был совсем маленьким, ещё лежал в колыбели, муравьи целой вереницей взобрались на моё лицо и сложили между губ принесённые с собой хлебные крошки. Моя мать, увидев это, изумилась и спросила известного предсказателя, что бы это значило. Он сказал, что, когда я вырасту, стану богат, сказочно богат...".
  - Это Миусов! - воскликнул я. - Он так о себе и говорил!
  "...Между тем семья наша была очень бедна. Земля в Македонии, которую мы обрабатывали, будучи крестьянами, была каменистой, давала скудный урожай, который не мог нас прокормить. И как-то раз я в отчаянии попросил богов-олимпийцев, чтобы всё, к чему я прикоснусь, превращалось в золото. Я думал, что они меня уничтожат за мою дерзость, но произошло великое чудо: боги услышали и исполнили мою просьбу.
  Это случилось в поле, когда я пахал на волах. Я в тот момент нагнулся, чтобы убрать из-под плуга большой камень. Едва я взял его в руки, как вдруг он стал жёлтым, засверкал всеми своими гранями и сделался в несколько раз тяжелее обычного валуна. Это было золото! Я уронил тяжёлый самородок на землю и принялся плясать вокруг него как сумасшедший. Да я им и был, потому что не мог тогда и предположить, чем всё это обернётся...
  Наконец, придя в себя, я заторопился домой, чтобы порадовать родителей. Одного этого куска золота хватит нашей семье, чтобы жить безбедно долгие-долгие годы. Но как донести сокровище до дома, ведь теперь я не мог его даже приподнять? Тогда я засыпал его землёй и воткнул на этом месте приметную вешку, чтобы найти, когда вернусь сюда с отцом и братьями.
  И только тут до меня дошло, какими глупостями я занимаюсь: "О, великий Зевс, что я делаю! Зачем прячу камень, превратившийся в золото? Ведь я могу сделать это с любым камнем! А камней везде полно!". Сразу же и попробовал: тронул несколько камешков пальцем, - и золота в мире стало больше. Я бросил волов и плуг и во весь дух помчался домой. С порога хижины я завопил:
  - Отец! Мать! Братья! Боги наделили меня даром превращать обычные камни в золото! Мы теперь богатые люди!
  Вопреки моим ожиданиям семья не обрадовалась. Братья захохотали, мать сказала, что мне в поле напекло голову, а отец стал ругать, что я бросил волов без присмотра. Я так обиделся, что не стал демонстрировать свои новые способности, и молча сел обедать.
  Мать, вздыхая, налила мне в миску похлёбку, отрезала хлеба. Я взял в одну руку ложку, в другую хлеб, и... они тотчас стали золотыми! Я удивился, потому что считал, что так будет только с камнями. Забыл, о том, как именно я просил богов о чуде - чтобы всё, к чему я прикоснусь, превращалось в золото.
  Когда родственники поняли, что произошло, радостные вопли потрясли нашу бедную хижину. Отец попробовал краюху на зуб, как проверяют золотую монету, и, конечно, сломал этот зуб. Мать схватила ложку и стала бережно протирать своим передником и любоваться её сиянием. Братья протягивали мне самые обычные предметы - кружку, нож, ступку с пестиком - и, дрожа от алчности, орали:
  - Прикоснись! Прикоснись!
  Я, тогда счастливейший из смертных, небрежно касался всех этих предметов пальцем, и они один за другим становились драгоценными, вызывая каждый раз восторженный рёв всей семьи. Деревянная солонка, например, стала золотой, а соль, находившаяся в ней, - золотым песком...
  Так продолжалось довольно долго, потом, когда все немного успокоились, я вспомнил, что так и не пообедал. И тут я с ужасом понял, что не смогу утолить голод, так как еда - хлеб, сыр, маслины - абсолютно всё, чего касались мои руки, тут же превращалось в драгоценный металл.
  Пока отец с братьями радовались, разглядывая преобразившиеся предметы домашнего обихода и пряча их в укромные места, мать заплакала. Она первая поняла, что чудо, случившееся со мною, вовсе не дар богов, а наоборот - их наказание за гордыню и жадность. Мать покормила меня с ложечки, а потом мы с ней придумали бинтовать мне руки. Она снова позвала прорицателя, и тот за каравай хлеба, естественно, золотого, сообщил мне:
  - Ты можешь избавиться от дара богов, когда побываешь на реке Кмол, которая находится на востоке страны гипербореев.
  - Но как это произойдёт?
  - Про то знают только боги...
  Я заканчиваю свою печальную повесть, добрый незнакомец. По твоему виду и акценту я понял, что ты как раз оттуда, из страны гипербореев, потому и подошёл к тебе на агоре. Мы разговорились, и ты по доброте своей спросил, отчего у меня перевязаны руки. Ты вник в мое положение и предложил помочь добраться до вашей страны. Спасибо".
  - А что было дальше? - спросил я дядю Двойкина.
  - Доставил его сюда - в наше время и в наш город. Кстати, это я подарил ему перчатки...
  Тут я ехидно спросил его, прямо по Лермонтову:
  - Скажи-ка, дядя, ведь недаром... ты вёз его, такого богатого?
  Дядя даже замахал руками.
  - Даром, конечно, даром! Правда, я попросил его сделать два стальных проводка золотыми, мне это для одного прибора надо; он только дотронулся до них пальцем - и дело сделано! Я, признаться, до этого не очень ему верил....
  - И где же сейчас он, этот Минус-плюс-Маус?
  - Пока я ставил машину времени в гараж, он куда-то исчез. Наверное, отправился на эту самую реку. Исцеляться...
  
  
   ПРОДОЛЖАЮ РАССЛЕДОВАНИЕ
  
  
  Кем же был на самом деле золотой мой Миусов? Минусом или Маусом? Я засел за книги по Древней Греции. Три дня сидел, изумляя своим прилежанием нашу семью, все ходили на цыпочках. Наверное, думали, что Дима наконец-то решил стать отличником. А я искал среди множества героев Древней Греции Минуса или Мауса. Не нашёл. Зато отыскал рассказы о двух интересных эллинах, чьи имена - Минос и Мидас.
  Минос - это царь острова Крит, жил он очень давно, 3500 лет назад. Он был настолько богат, мудр и могуществен, что его называли сыном бога Зевса и царевны Европы. Это, конечно, выдумки древнегреческих старичков, любивших рассказывать друг другу сказки. Реальный Минос был жестоким правителем, он покорил многие греческие города, брал с них дань и на этом разбогател, он беспощадно расправлялся с теми, кто мечтал свергнуть его с трона. Среди его рабов был знаменитый изобретатель и художник Дедал. Он построил для царя уникальный дворец - Лабиринт; в нём было множество тайных и сложных ходов, переходов и тупиков. Говорили, что царь поместил в нём полубыка-получеловека Минотавра, но это сказочная чушь, на самом деле Минос посадил туда самого строителя вместе с его сыном Икаром: чем-то они не угодили царю. Они не без труда выбрались оттуда, Дедал построил для себя и сына два дельтаплана (первых в мире), и они вылетели с Крита на другой остров. Отец долетел благополучно, сын же, неумело управляя своим аппаратом, упал в море и утонул. Смерть самого Миноса была ужасной: когда он мылся в ванне, его враги вылили ему на голову котёл кипятка. Сварили, можно сказать, вкрутую...
  Нет, это не мой Миусов!
  А вот Мидас - другое дело. Он, действительно, был бедным крестьянином, и всё, что он рассказал моему дяде Двойкину, - истинная правда. Все древнегреческие историки об этом сообщают. Но, как всегда, кое-что привирают, например, что Мидас был царём. Да будь он царём, у него золота и без богов было бы навалом! Дальше - больше. Рассказывают, что Мидас имел длинные, прямо-таки ослиные уши. Как же это случилось, ведь с рождения его уши были нормальными? А вот как. Афине где-то бог послал флейту, и она стала на ней играть, но, посмотревшись в зеркало, сама себе не понравилась: при игре её лицо искажалось, становилось некрасивым. Разгневанная Афина выбросила флейту. Её подобрал пастух Марсий и научился довольно ловко играть. Настолько ловко, что обнаглел и вызвал на соревнование самого бога Аполлона, главного музыканта Древней Греции, игравшего на лире. На конкурсе победил божественно игравший Аполлон. Только один человек из публики - Мидас - отдал первенство Марсию. Тогда бог подошёл к Мидасу, усмехнулся и сказал: "У тебя, дорогой, что-то неважно со слухом!" - после чего схватил его за уши и вытянул их до размера ослиных. (Сказка ложь, но в ней намёк, всем поклонникам музыкальной какофонии урок. Между нами говоря, будь я бог, многих моих одноклассников, обожающих рок, рэп и т.д., наградил бы ослиными ушами).
  Вообще я многое узнал о Древней Греции в те дни, полюбил эту страну и удивился правдоподобию её легенд. Я даже написал на эту тему для школы реферат. Вот он под названием "Древнегреческие былины":
  "Столетиями человечество читало Гомерову "Илиаду", нисколько не сомневаясь в том, что это миф, точнее, собрание мифов, мастерски обработанных и сведенных в одно цельное произведение - поэму. Но вот в Х1Х веке в мир явился немец Генрих Шлиман, который сначала усомнился в сказочности сюжета "Илиады", а потом и доказал обратное, откопав Трою.
   Все мы знаем мифы о знаменитых древнегреческих силачах Геракле и Атланте. Первый из них - герой, то есть полубог - совершил 12 подвигов, фантастичность, сказочность которых не помешала венгерскому писателю Лайошу Мештерхази поверить в реальность Геракла ( как и его друга Прометея). Второй - Атлант - титан, так сказать, на четыре пятых бог, знаменит тем, что держал (а может, держит до сих пор) на своих плечах небесный свод.
   Я тоже верю в реальность и Геракла, и Прометея, и Атланта. Точнее, так: верю в реальность их поступков и подвигов. Только совершали их земные, некогда существовавшие люди-герои, а под этими именами или другими - неважно. Имя - не человек, говорили в старину.
   Жил некогда в древней Фессалии некто Полидам. Он был чрезвычайно сильным человеком даже для того времени, когда всё человечество было чистым, красивым, физически развитым. Неоднократно выходил Полидам победителем на Олимпийских играх в соревновании по борьбе. А в перерывах между Олимпиадами он развлекал земляков тем, что хватал быков за задние ноги, вынуждая их идти на передних. Разъяренные животные пытались, естественно, вырваться, и, если им это удавалось, то их копыта оставались в руках атлета. О, эти руки! Какая же чудовищная сила таилась в них, если одной (левой или правой, это всё равно) Полидам останавливал мчавшуюся мимо него колесницу, а двумя однажды задушил забредшего в селение льва!
   Вы, конечно, тотчас же вспомнили немейского льва, которого обратал Геракл (подвиг Љ1). Всё правильно. Уверен, что и остальные его подвиги, разумеется, очищенные от сказочной шелухи, совершал тот же Полидам или другой силач тех давних лет. Приведу еще один пример.
   Одно из заданий царя Эврисфея Гераклу было таким: принести три золотых яблока из сада Гесперид (подвиг Љ11). Проникнуть же туда мог только титан Атлант, который круглосуточно нёс на плечах свой тяжкий крест, сиречь, небо. Два богатыря быстро договорились: пока Атлант будет ходить за яблоками, Геракл подержит за него небесный свод. Так и сделали. А когда титан вернулся к герою с золотыми яблоками, наступил весьма щекотливый момент. Дело в том, что обоим очень не хотелось вечно торчать здесь, на краю земли, и держать на себе эту ужасно тяжелую небесную твердь. И тогда оба силача, напрягая свои нетренированные в отличие от мышц мозги, пустились на хитрости. Атлант сказал небрежно:
   - Хочешь, Ираклий, я тебе еще подсоблю? Сам отнесу яблоки Эврисфею в Микены? А ты пока постой тут и подержи эту штуку, - и он указал на небо.
   Но Геракл все-таки поскитался по свету и знал жизнь получше туповатого, застоявшегося на месте небодержателя, поэтому он поспешил сделать вид, что не только согласен, но просто счастлив услышать столь любезное предложение.
   - Конечно, конечно, Атлант Япетович! Спасибо вам, вы настоящий друг! Только... Понимаете, эта ваша штука очень уж давит на плечи, я хотел бы подложить подушку... Возьмите-ка шарик на минутку, вот так... Я сейчас...
   Атлант с кряхтением взвалил на свои многострадальные рамена небосвод, а Геракл с облегчением вздохнул и выпрямился. Он, конечно, и не подумал идти за подушкой, а взял узелок с золотыми яблоками и собрался в путь. На прощанье он сказал титану примерно следующее:
   - Я был бы последним дураком, если б согласился на ваше предложение. Нет уж, извините. Куикве суум! (Каждому своё! - это по- латыни, а как по-древнегречески - не знаю. - Дима). Прощайте!
   Что ответил ему Атлант, про то миф умалчивает, но догадаться, думаю, нетрудно.
   Прошу прощения за столь подробный пересказ известного мифа. Я сделал это потому, что, казалось бы, целиком выдуманная история, красивая легенда имела, как говорится, место в жизни, и герой её всё тот же Полидам.
   Однажды после очередного спортивного триумфа знаменитый борец, его друзья, поклонники и гетеры решили пировать не в доме одного из меценатов, а, так сказать, на пленэре. Тем более, что кто-то из компании сказал, будто знает в окрестностях Афин замечательную пещеру.
   Пещера, а точнее, грот оказался очень уютным, хотя и тесноватым, а поклонников у Полидама было много. Однако все разместились и начался пир. Звенели сладкопевные струны кифары, шипело фалернское вино, разливаемое по кубкам - словом, пикник был в разгаре, когда вдруг дрогнула земля, сверху посыпались мелкие камешки, а по своду пещеры зазмеилась зловещая трещина. В любое мгновение он мог обрушиться. Вход был узким, и в гроте началась паника, толчея.
   Тогда Полидам вскочил, подставил могучие плечи под свод и закричал:
   - Выходите по одному! Быстро! Я подержу...
   Стиснув зубы, он держал на себе не небесную - в отличие от Геракла и Атланта - эфирную и эфемерную, а вполне реальную, земную, каменную твердь, держал до тех пор, пока все его друзья не покинули пещеру. Только после этого он позволил себе чуть-чуть расслабить гудящие от нечеловеческого напряжения мышцы, и этой малости хватило стихии, чтобы победить. Свод обрушился на героя и стал его могилой.
   Такой был совершен подвиг... В наше время Полидама наградили бы посмертно орденом "За личное мужество", а в те времена его "наградили" тем, что его подвиги приписали богам.
   Ох, уж эти боги! Тщеславные, завистливые, жестокие... Ну, да бог с ними. Поговорим о них как-нибудь в другой раз. А сейчас о людях. О славных, дорогих моему сердцу древних греках, качавших колыбель цивилизации. О гераклах.
   Вспомним уже упоминавшееся путешествие сына Зевса в сад Гесперид (между прочим, вполне реальное место: в двадцати километрах южнее современного порта Танжер расположен городок Лараш, в котором есть парк "Сад Гесперид". Растут ли там золотые яблоки, не знаю, не был - Дима). На пути к нему Геракл встретил местного силача Антея, якобы сына богини земли Геи, и тот самоуверенно предложил ему помериться силами. Богатыри начали долгую изнурительную борьбу, и Геракл трижды клал Антея на землю на лопатки, но тот, получив от матери-земли поддержку, поднимался на ноги сильнее прежнего. Тогда Геракл поднял его в воздух и задушил. А как оно было в действительности?
   Римляне, намного позже покорявшие эти края, по описаниям историка Плиния отыскали могилу Антея. Она насчитывала в длину 60 локтей, то есть 17 метров и была полна человеческих костей. По сути, это была братская могила. Французский учёны Луи Шерпантье в своей книге "Великаны и загадки их происхождения" рисует такую картину: древнегреческий полководец Геракл (или Полидам, или еще кто) вторгся со своим войском на Иберийский полуостров, а оттуда в Ливию, т.е. в Африку (Гибралтарского пролива тогда вероятно еще не было). На перешейке завоевателей встретила армия Антея (или Имярека), вставшая на защиту своей родины. Было три сражения, и трижды отступали под натиском греков антеевцы вглубь своей территории, но, быстро набрав пополнение, вновь шли в бой. Геракл понял, что добиться успеха можно только в том случае, если отрезать Антея от его тыла, что он и сделал. Богатырь, лишившись подержки родной земли, погиб. Был задушен, утверждает миф, и это можно понять как в буквальном смысле, так и фигуральном.
   Что касается возникшего на месте сражения пролива Гибралтар, то, возможно, это следствие мощного катаклизма, угробившего, не исключено, и Атлантиду, а может, дело рук, могучих рук тысяч гераклов.
   Среди многих славных и доблестных дел Геракла есть одно довольно странное и даже дурно пахнущее - расчистка Авгиевых конюшен (подвиг Љ7). Здесь много неточностей, нелепостей, несообразностей. Во-первых, вряд ли этим делом занимался знаменитый и знатный грек, такой, как Геракл, скорее всего это был какой-нибудь простолюдин, крестьянин Филотий, скажем, или Мелантий. Во-вторых, Авгий был, конечно же, не царем, а богатым скотовладельцем, имевшим громадное (513 голов) стадо коров. Очевидно, вследствие нерадивости авгиевых ковбоев скотный двор (а не конюшни, как в мифе) был весьма, точнее, донельзя загажен. Авгий нанял работника со стороны, местного силача Мелантия.
   - Сделаешь быстро, награжу по-царски!
   - А сколько положишь?
   - Ну... Сотую часть стада. Лады?
   - Это что ж, всего пять коров? За такую работу?! Не пойдет, хозяин!
   - А сколько ты хочешь?
   - Давай десятую часть!
   - Да ты, парень, с ума сошел!
   - Ну, тогда другого поищи-посвищи!
   - Ладно, черт с тобой! Даю пятьдесят голов. Но при условии, что сделаешь за день.
   Мелантий почесал в затылке, высморкался и сказал:
   - Добро! Где наша не пропадала!
   Хозяин и работник ударили по рукам.
   Мелантий сообразил, что если ковыряться в навозе вилами, то и за полгода не управишься. Но он приметил, что рядом со скотным двором протекает бурный ручей. Он разобрал в одном месте каменный забор, прокопал до ручья канаву, вода хлынула во двор и быстро унесла весь навоз. Мелантий засыпал канаву, восстановил забор, умылся и пошел к Авгию.
   - Дело сделано, хозяин, гони обещанное!
   - Ты не сам работал, за тебя поработал ручей. Это и я мог сделать. Ни хрена не получишь!
   Согласно мифу, Геракл молча снёс обиду (это Геракл-то, гордый и сильный супермен!) и ни с чем отправился восвояси. Только через несколько лет он вторгся в Авгиевы пределы с войском и убил своего обидчика стрелой из лука. В действительности же всё, думается, было гораздо проще: врезал Мелантий мироеду кулаком промеж глаз, забрал часть стада и был таков.
   Так или примерно так можно уточнить многие древнегреческие мифы. Между тем большинство из нас не верит не только легендам о богах и полубогах, но и реальным деяниям реальных героев Эллады, о которых нам поведали замечательные древние историки.
   Вспомним одного из гениев античности - Архимеда. Во время Второй Пунической войны он, желая помочь землякам, жителям осажденных Сиракуз, сумел сжечь флот римлян, как только тот вошел в гавань. За неимением еще не изобретенных горючих и взрывчатых веществ Архимед совершил свою диверсию с помощью... солнца!
   Так гласило предание, и этому, естественно, никто не верил. Техника того времени, мол, не позволяла построить собирающее зеркало таких размеров, чтобы направленный световой поток мог зажечь корабли на достаточно большом расстоянии (несколько сот метров). Это легенда! - безаппеляционно утверждали скептики на протяжении многих веков. Вплоть до 73 года ХХ столетия.
   Именно тогда, в декабре 1973 года, греческий физик Ионас Саккос решил - уж не знаю, с какой целью: опровергнуть или подтвердить легенду - провести эксперимент, повторяющий Архимедову операцию с максимальным использованием всех реалий того времени. Только проводился он не в Сиракузах, а в Афинском порту.
   В распоряжение физика были предоставлены 70 солдат и точная копия древнеримского корабля. Каждому из солдат вручили большой медный щит, отполированный до зеркальности, точь-в-точь такой же, какие были у греческих воинов, помогавших Архимеду. По команде Саккоса солдаты направили отраженный солнечный свет в одно и то же место на борту корабля, стоявшего метрах в двухстах от берега. Как только солнечные "зайчики" сошлись вместе, через две секунды показался дым, а еще через три - огонь. После чего корабль вспыхнул и сгорел в одночасье, точнее, за минуту (ну, на флотилию римлян времени и зеркал, потребовалось, конечно, больше).
   Таким образом, предание перестало быть преданием и стало историческим фактом.
   Еще желаете примеры? Извольте. Современный путешественник Тим Северин с командой добровольцев на утлом суденышке, построенном по изображениям древнегреческих кораблей, повторил путь легендарных аргонавтов, ходивших по Черному морю (тогда Понт Эвксинский) в древнюю Грузию (тогда Колхида) за золотым руном (руно - это обычная баранья шкура, которую опускали в золотоносный ручей, чтобы на ней оседал драгоценный песок).
   Много еще подобных примеров можно привести!
   Не удержусь, пожалуй, и приведу-таки один напоследок. 13 июля 1999 года мистер Макмиллан, член семьи владельцев известного английского издательства "Макмиллан", находясь в деловой поездке в Греции, в выходной день поднялся на гору Олимп, где, как всем известно, живут и работают боги. Туристы видели, как он помахал им с вершины рукой, после чего бесследно исчез. Несмотря на тщательные поиски и предложенное крупное вознаграждение, найти его ни на горе, ни под горой, ни вообще в Греции так и не удалось. Разгадка исчезновения очень проста, и я ее раскрыл: Зевс забрал Макмиллана к себе и устроил на работу. Должен же кто-то помогать земному юноше Ганимеду, так же когда-то похищенному Зевсом, разносить богам-олимпийцам в их столовой нектар и амброзию.
   И в заключение предлагаю: впредь мифы Древней Греции о богах и героях именовать замечательным русским словом - былины. Это эпические песни о богатырях, реально когда-то существовавших и совершавших подвиги, но за давностью времени и множеством пересказчиков покрывшихся сказочной шелухой ".
   Получил я за этот реферат тройку: тема, видите ли, не актуальная! Ладно, в следующий раз напишу им "Влияние местного климата на развитие малого бизнеса".
   Но я отвлёкся. Итак, мы выяснили, что мнимый сумасшедший Миусов на самом деле знаменитый древний грек Мидас, прибывший к нам на машине времени моего дяди Двойкина. Цель его визита - побывать на реке Кмол и там каким-то образом исцелиться от своего странного, скажем так, заболевания. Такая река в нашем крае действительно есть, в Тедушинском районе, но путь к ней, как пели когда-то геологи, и далёк, и долог - через тайгу, горные перевалы и речки. Как говорится, ехал грека через реку...
  Я очень хотел помочь греку. Только для этого надо сначала найти Миусова (буду его и дальше так называть), возможно, даже вырвать из рук бандитов. Вспомнив, как действуют в подобных случаях телеэкранные сыщики, я решил ещё раз побывать на месте преступления, то есть в психушке. Тем более что подошла моя очередь навещать дедушку...
  
  
   СЛЕД ПОТЕРЯН! СЛЕД НАЙДЕН!
  
  
   У ворот больницы я увидел мобилу, говорящего по дебиле, то есть наоборот: дебила, говорящего по мобиле, ну, в общем, здоровенного мужика глуповатого вида, в алом пиджаке, с толстой, почти якорной золотой цепью на шее, разговаривающего по мобильному телефону. Своей огромной головой он напоминал монстра Минотавра, только рогов не хватало. Что-то заставило меня приостановиться неподалёку и послушать.
   Дебил бубнил:
  -...Говорю вам, шеф, он не поддаётся, никак не признаётся, где прячет золото... Что? Да, пробовали... И это тоже пробовали... Все методы воздействия применяли - бесполезно! Он говорит: я, говорит, вас не боюсь, я, говорит, как Муций Сцевола, лучше сожгу свою руку, чем отдам вам золото!.. Не знаете, шеф, этот крутой Муций из первореченских пацанов или из артёмовских? И я не знаю... А в больничку я пришёл за "дурью", у меня тут шурин санитаром... Хочу этого урода посадить на иглу - сразу запоёт...
   Он ещё что-то говорил, но я уже не слушал. Мне всё стало ясно: я, наконец, напал на след мафии, похитившей Миусова!
   Это было моей первой мыслью. А второй было - немедленно бежать в милицию. Но, вспомнив, как меня там встречали и провожали, я отказался от неё. Тем более что мужик этот сел в иномарку и поехал, крутя хвостиком выхлопного дымка. Медлить было нельзя, и я отважился тормознуть такси.
   Шофёр был южным человеком и говорил с акцентом:
   - Слющай, дэвичка, а денги у тебе есть?
   - Я не девочка.
   - Ну, малшик. Какая мине разница?
   - И не мальчик. Я... я... эфеб! И деньги у меня есть.
   - Ну, садись, эфенди, садись, дарагой! Показывай, куда ехать.
   - Вон за той "тойотой".
   - Таёта-каёта... Поехали!
   Таксист южного происхождения совсем не знал наш город, ездил медленно и плохо, очевидно, совсем недавно пересел с арбы на автомобиль, короче говоря, Минотавра мы потеряли в лабиринте наших кривых улиц..
   Скрепя сердце (однажды в школьном сочинении я написал: скрипя сердцем), я снова побрёл в больницу. Там меня порадовал дедушка. Он сказал:
   - Знаешь, Дима, я понял, что в моём возрасте трудновато руководить планетой. Я подал заявление по собственному желанию об уходе с поста Президента Всех Стран...
   - Куда подал?
   - Как куда? В ООН. Маргулис обещал передать. А еще он сказал, что я начинаю выздоравливать...
   - Это замечательно, я очень рад за тебя! Скажи, дедушка, ты Миусова помнишь?
   - Как же, как же! Милейший человек! Говорил, что богат, но богатство не любит. Я хотел назначить его министром финансов, но его забрали домой родственники... Мы же тебе рассказывали...
   - Да, но меня интересуют подробности: как они выглядели, о чём говорили...
   Дед развёл руками.
   - Я в это время писал свои Указы и ничего не слышал. Вилли, вы помните, как всё произошло?
   Шекспир-Копьетрясов вскочил со своей кровати и затараторил прямо по тексту "Гамлета":
   Да, я скажу незнающему свету,
   Как всё произошло; но это будет повесть
   Кровавых, лютых, изуверских дел...
  Потом неожиданно замолчал, выхватил из-за уха гусиное перо и стал черкать что-то на бумаге. Я думал: эту самую повесть, но он просто занялся решением кроссворда. Как говорил, точнее, пел Владимир Высоцкий, "Ну, сумасшедший - что возьмёшь!".
   Самым наблюдательным оказался Утюг...
  Он сказал:
  - Их было двое, один - высокий и толстый, другой - маленький и худой. Оба в мятых костюмах...
  - В красных?
  - Почему в красных? В серых. Из мнущейся материи. Я хотел их...
  - Знаю, знаю, погладить! Ох, надоели вы мне со своим утюгом! Лучше скажите, они с Миусовым пешком ушли или уехали на машине?
  - На машине. Марка - "Мазда".
  - Номер, конечно, не запомнили? - ехидно спросил я, подражая телеэкранным сыщикам.
  - Почему же, запомнил, - обиделся Утюг. - Когда я был шофёром, у моей фуры номер был 47-02. У них почти такой же: 63-15.
  - Мда... - сказал я. Нет, это я подумал так: "Мда!" - а вслух спросил:
  - Куда поехали, конечно, не знаете?
  - Почему же, знаю. Поехали в химчистку. Наверное, для того, чтобы...
  - Почистить костюмы и погладить?! - завопил я. - Ну, когда вы уже поумнеете, Игорь Иванович?
  Утюг покраснел, словно перегрелся от сети. Моя ярость или то, что его назвали по имени, сильно на него подействовало. Но ответил он твёрдо и с достоинством:
  - Они повезли Миусова в какой-то дом, в котором находится химчистка, это абсолютно точно.
  - А откуда вы узнали, что именно туда? Они что, вам сказали?
  - Нет. Они говорили между собой. Один сказал: "Отвезём его к шефу". Другой спросил: "На виллу или на старую квартиру в доме, где химчистка?" "На квартиру". Вот и всё.
  - Спасибо вам, Игорь Иванович!
  - Пожалуйста. Найдите Миусова, он хороший человек, - тихо сказал он. И впервые ничего не добавил про глажку!
  Похоже, Утюг, как и мой дед, встал на путь выздоровления.
  
  
   ОПЕРАЦИЯ "ЗОЛОТАЯ КЛЕТКА"
  
  
  Теперь у меня было две версии. Первая: Миусова похитил Минотавр в красном пиджаке. Вторая: Миусова похитили двое в серых пиджаках. Рассмотрим обе подробно.
   Первая основана на таких фактах: 1. Минотавра видел и разговаривал с ним Миусов; 2. бандит получил от Миусова несколько золотых безделушек и решил, что тот богат; 3. бандит ошивался возле больницы; 4. Минотавра видел я сам и слышал его телефонный разговор с неким шефом о каком-то золоте.
  Вторая такая: 1. свидетель видел самый факт похищения Миусова двумя неизвестными - от вывода (или выведения?) его из палаты до посажения (или посадки?) в машину; 2. свидетель назвал марку автомобиля, номер и примерный адрес, по которому уехали похитители со своей жертвой; 3. свидетель не совсем здоров: время от времени утверждает, что он утюг.
  Сами понимаете, что я склонялся к первой. Но она разлетелась вдребезги уже через несколько часов, во время передачи местного ТВ "Криминальные новости". Вот что среди прочего сообщил ведущий:
  - Вчера милиция задержала членов преступной группировки в количестве двух человек: известных в районе Первореченского рынка рэкетиров Быкова, по кличке Бык, и Шевцова, по кличке Шеф. Преступники вымогали у известного в городе учёного-историка профессора Рождественского-Воскресенского его коллекцию золотых монет, известную во всём мире. Стремясь выведать местоположение надёжно спрятанной коллекции, бандиты пытали учёного: избивали, кололи ему наркотики, жгли сигаретами руки. Но профессор держался мужественно, как Муций Сцевола, и своей тайны не раскрыл. Потом соседи, которым надоел шум за стеной, вызвали милицию, та приехала и арестовала преступников.
  - Что ж, - вздохнул я, - у меня ещё есть вторая версия. А пока посмотрим, кто же такой этот Муций Сцевола. Из каких он пацанов...
  Посмотрел. Вот что выяснилось. В очень давние времена, примерно полтысячи лет до новой эры, когда из Рима изгнали жестокого правителя Тарквиния Гордого, город осадил этрусский царь Порсенна. Только-только глотнувшие свободы римляне очень не хотели сажать себе на шею нового тирана и защищались, как могли, но силы были неравны. Тогда юноша по имени Муций решил убить Порсенну и с этой целью пробрался во вражеский лагерь. Покушение оказалось неудачным. Юноше грозила страшная казнь. Но Муций сказал врагам: "Не боюся я вас, говнюки!" - и положил руку в огонь, чтоб доказать свое мужество. Потрясённый Порсенна сказал: "Ну, если у вас все парни такие, то я ни за что не победю Рим! Пойду-ка я лучше домой!". И отвалил Порсенна со своим порсячьим войском от стен города. Муций, у которого осталась одна рука - левая - получил прозвище Сцевола, что означает "левша", и заслужил почётное место в истории. Вот так, ребята, мотайте на ус!
  Ну-с, ладно.
  Я, кажется, уже упоминал на этих страницах, что у меня есть сестра Александра. Она полная мне противоположность: если я похож, как все говорят, на девочку, то Сашка - вылитый (или вылитая?) мальчик: короткая причёска, худая, высокая, вообще вся какая-то, как говорит наш сосед художник Иванов-Водкин, голеностопная; носит джинсы, куртку и очки. Её страсть - компьютер, она мечтает стать хакером...
  - Не хакером, а программистом! - поправляет она, заглядывая мне через плечо.
  Я быстро прикрыл тетрадку рукой и хотел уже было наорать на сестру, но во-время вспомнил, что она мне нужна для одного дела.
  - Саша, - начал я льстиво,- ты как-то говорила, что можешь выдоить из своего компа любую информацию?
  - Конечно. А что тебе нужно?
  - Ищу человека! - совсем как Диоген, уныло ответил я.
  - Ищи и обрящешь! - сказала она по-библейски.- А точнее, кого?
  - Ну, владельца автомобиля марки "Мазда", номер 63-15.
  - Трудненько будет... Надо залезть в базу данных госавтоинспекции, а это непросто...
  - Даже для тебя?
  - Даже для меня!
  - А если ты в это время будешь грызть большую, ну, очень большую плитку шоколада?
  - Тогда может получиться.
  - Замётано!
  Я отправился в лавку покупать взятку, а Сашка, сев к компьютеру, принялась терзать "клаву".
  Где-то через час я получил интересующие меня сведения: владелец автомобиля - частный таксист Козлевич Адам Казимирович, но машина третий месяц числится в угоне. Ниточка оказалась слишком короткой. Если вообще Игорь Иванович правильно запомнил номер...
  Тогда я занялся химчистками. В очередной раз порадовался, что мы живём не в Москве, куда родители мечтали перебраться: там, наверное, химчисток сотни, а у нас всего-то полтора десятка. Я выписал их адреса из телефонной книги и уже собрался начать их обход, да призадумался, как же я буду в тех домах разыскивать таинственного шефа и его подчинённых - бандитов. Не стучаться же в каждую квартиру и спрашивать:
  - Извините, это не вы случайно похитили Миусова?
  Я понял, что акция, задуманная мною, бессмысленна: я лично преступников не видел, их фотографий у меня нет. Даже словесного портрета... Стоп, зато у меня есть Утюг, тьфу, Игорь Иванович, с его помощью мы и составим фотороботы преступников. А рисовать будет наш сосед художник Иванов-Водкин... Стоп, а как я заманю его в психушку? Но и тут я нашёл выход: скажу, что мой дедушка просил его навестить, а деда Иванов-Водкин очень уважает, потому что тот частенько даёт ему деньги на пиво.
  К моей радости, художник неожиданно легко согласился навестить деда и заодно кое-кого там нарисовать.
  - Пуркуа бы не па? - непонятно сказал он. - Пошли. Там, наверное, такие яркие типажи - Наполеон, Ленин, Чайник...
  - Я познакомлю вас с Утюгом Ивановичем, то есть с Игорем Ивановичем, который считает, что он...
  - Человек-утюг? Оригинально, мадам! Пошли скорее, Дима. Мне прямо-таки не терпится с ним пообщаться.
  К моему огорчению, ничего хорошего из этого общения не вышло. Когда я взглянул на портреты преступников, которые нарисовал художник со слов Игоря Ивановича, то обомлел: это были две жуткие морды, каких не увидишь даже в фильме ужасов: у них было по три глаза, по два носа и одному уху, расположенному на месте рта. Чего же ещё ждать от сумасшедшего и абстракциониста! Причём, оба создателя фотороботов остались весьма довольны и друг другом, и совместным творением.
  - Очень похоже... - приговаривал восхищённый Игорь Иванович. - Очень, ну, прям вылитые они...
   Иванов-Водкин, видя мою растерянность, объяснил:
  - Понимаешь, Дима, я изобразил их в манере Пикассо, одновременно анфас и в профиль. По-моему, очень удачно получилось, вот и свидетель подтверждает...
  - Ну, спасибо! - пробормотал я, убирая "портреты" подальше с глаз моих. Я решил хранить их... до ближайшей урны.
  Потом мы с художником навестили моего дедушку, отдыхавшего в больничном скверике, и пошли домой.
  На другой день я всё-таки предпринял обход химчисток и уже возле второй, располагавшейся в пристройке к девятиэтажному жилому дому, увидел подозрительное лицо. Оно сидело на лавочке подле подъезда и курило. Я был готов поклясться, что никогда не видел его, и в то же время оно было знакомым. Было над чем подумать. А когда я думаю, мне надо жевнуть или лизнуть что-нибудь сладкое. Я полез в карман за ириской и вместе с конфетой вынул "шедевры" Иванова-Водкина. Оказывается, я забыл их выбросить. Развернул один из них, посмотрел, сравнил с субъектом - вроде бы ничего общего, однако если обходить его кругом и при этом смотреть в лицо - становится очень похож на свой портрет. Это было как фокус!
  - Слушай, пацан! - сказал он скрипучим, как старая дверь, голосом. - Ты чего возле меня крутишься? "Щипач ", что ли? Смотри, руки повыдёргиваю!
  - Да нет! Просто вы очень похожи на... артиста Крамарова, - выпалил я и чуть было не добавил: "который давно умер". - Вы - это он?
  - Нет! - рявкнул он. - Он - это не я! Катись отсюда!
  Я покатился, но только за угол. Там я поздравил себя с первым успехом, угостил конфеткой и установил за домом постоянное наблюдение.
  В течение долгого, очень долгого времени мне удалось установить следующее. Миусов находился, конечно, в этом доме, его держали в квартире Љ 4, на втором этаже. Охраняли грека те же типы, что его и похитили, то есть "Крамаров" и второй, похожий на другого известного артиста, - "Невинный" (а что, подходящая кличка для преступника!). Они по очереди ходили в магазин за продуктами и спиртным, которое поглощали, судя по всему, в чудовищном количестве. Их таинственный шеф не появлялся, но держал с ними связь по телефону...
  Вам, конечно, интересно узнать, как всё это мне удалось узнать? Просто я усвоил советы одного бывалого человека, вот они... 1. настоящий детектив ни в коем случае не должен походить на настоящего детектива (а когда это мальчишка - совсем здорово!); 2. настоящий детектив должен научиться есть и спать тогда и там, когда и где это удаётся; 3. настоящему детективу не обязательно быть умным и сильгым, достаточно наблюдательности и интуиции. Вот и всё... ну, почти всё.
  Однако мне следовало поторопиться, если я хотел вызволить Миусова, потому что его явно готовились перевести на виллу шефа, а там, наверное, и вооружённая охрана, и собаки, и сигнализация... Для начала нужно было проникнуть в квартиру, причём, в тот момент, когда один из двух бандитов уйдёт в магазин. Но как это сделать? На роль почтальона или агитатора я явно не гожусь. Электрика тоже... Стоп, придумал!
  ...Дождавшись, когда "Невинный" ушёл в магазин, я отключил электричество в 4-й квартире (кусачками перекусил провода в распределительном щите), а сам притаился на лестничной площадке этажом выше. Как и ожидалось, дверь квартиры вскоре открылась, и вышел "Крамаров". Он постоял в недоумении, потом заорал неведомо кому:
  - Эй! Почему света нет?
  Не дождавшись ответа, он вернулся в квартиру, взял фонарик и, жутко матерясь и покачиваясь (видать, был во хмелю), направился к распределительному щиту. "Ну, Дима, давай, настал твой звёздный час"! С заколотившимся сердцем, елозя спиной по стене, я спустился на второй этаж, проскользнул в квартиру и тихонько затворил за собой дверь. В ней торчал ключ, его я повернул на два оборота.
  У меня тоже был фонарик. Включив его, я забегал по комнатам в поисках Миусова. Он нашёлся в ванной. Оборванный, грязный и избитый, он спал на полу, прикованный наручниками к водосточной трубе, по-прежнему был в перчатках, и значит, тайны своей бандитам так и не открыл. Луч света его разбудил, он открыл глаза, но тут же прикрыл их рукой.
  - Вы опять пришли меня мучить? - простонал он. - Нет у меня никакого золота!
  - Успокойтесь, Миусов! Я друг. Ну, внук президента, эфеб Дима. Вспомнили?
  - О да, какое счастье, что это ты! Хайре, Дима!
  - Почему это я харя?!
  - Это приветствие на нашем языке.
  - Понятно. Давайте ваши руки, я освобожу их от оков...
  Не тут-то было: цепочка наручников, хотя и тонкая, но стальная, не поддавалась моим кусачкам. Что делать? Я давно заметил: мысль - она как рыбка в аквариуме: когда всё спокойно, она почти без движения, едва шевелит плавниками, но как только возникает опасность, мечется туда-сюда и очень быстро находит выход. Короче, меня осенило. Я велел греку снять перчатки и голой рукой тронуть металл, что он и сделал. Наручники, может быть, единственные в мире, стали драгоценные. Я без труда перекусил золотую цепочку - Миусов был освобождён. Разумеется, частично, потому что надо было ещё удрать из квартиры.
  Она была, как я уже говорил, на втором этаже - высота небольшая, можно спрыгнуть, но на окнах стояли железные решётки - всероссийская примета домов наших дней. Миусов, уже не дожидаясь моего приказа, стянул с руки перчатку и тронул прутья. Увы, они хоть и стали золотыми, но оставались толстыми и были не по зубам кусачкам. А тут ещё в квартире вспыхнул свет, и в дверь начал ломиться "Крамаров". Чуть позже, судя по голосам, к нему присоединился и "Невинный", вернувшийся из винного магазина.
  Я заметался в поисках орудия труда, которое в крайнем случае могло бы стать и орудием ближнего боя. В ванной я нашёл обрезок стальной трубы. Им мы и начали расшатывать прутья нашей золотой клетки. Нам удалось разогнуть их - ненамного, но достаточно для того, чтобы мы, оба худощавые и невысокие, просочились сквозь эту брешь.
  Когда бандиты, выломав, наконец, дверь, с воплями ворвались в квартиру-клетку, птички уже спорхнули на землю и полетели по бывшему Краснознамённому переулку. Разумеется, за нами была тут же организована погоня.
  Стоял вечер; не было луны, фонарей, милиции и даже прохожих, только спешили на работу киллеры да бродили бомжи, обмениваясь с помощью сотовых телефонов информацией о состоянии помоек.
  Мы бежали не абы куда: неподалёку жил Двойкин, мой дядя, изобретатель машины прошлого времени, который и привёз на нашу голову Миусова. Вот пусть теперь и спасает от мафии, которая гонится за нами по пятам. Всё это я изложил ему, с трудом переводя дыхание, прямо на пороге его квартиры. Дядя, надо отдать ему должное, мигом оценил ситуацию и не стал задавать лишних вопросов.
  - Вот ключ от гаража, а этот от машины. Как ею управлять, я тебе показывал. Вперёд! В смысле назад! Отсидитесь где-нибудь в прошлом, лучше всего в Древней Греции, и вернётесь, когда здесь всё устаканится.
  Мы с Миусовым уже сидели в МПВ, когда в конце двора показались "Крамаров" и "Невинный". Я включил зажигание, заднюю скорость и дал газ. На глазах изумлённых бандитов машина растаяла в воздухе!
  
  
   В ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ
  
  
   Быстрее скорости света мы мчались в прошлое. Первые лет триста мы переводили дыхание после погони. Потом, отвечая на мои расспросы, Миусов рассказал, как его умыкнули из больницы, как привезли в неизвестный дом, стали избивать и требовать золота.
   - Но откуда они узнали про ваши... гм... способности?
   - Я думаю, что про мои способности они ничего не знали. Однако они почему-то решили, что у меня где-то хранится большой запас золота, вот и требовали, чтобы я назвал это место.
   - Мафия слышала звон, да не знает где он...
   - Что, что? Какой звон? Золота?
   - Да нет. Просто это такая поговорка. А они не удивились, что вы всё время в перчатках?
   - Удивились и даже хотели снять. Но я сказал им, что у меня заразная болезнь рук, и разбойники отстали.
   - Ну, хоть в этом вам повезло. Иначе они бы с вас не слезли.... Итак, куда едем?
   - Если можно, в Грецию, - робко попросил Миусов.
   - В Древнюю? - уточнил я.
   - Да.
   - Хорошо. Насколько я знаю, у вас там был всего один разбойник - Прокруст, да и того убил Тесей. На его собственном ложе.
   Это было не только бегство, но и потрясающее туристическое путешествие. Моим персональным гидом был, конечно, Миусов. Как только мы прибыли в Древнюю Грецию, он, уже пришедший в себя после всех потрясений, любезно осведомился, что бы я хотел в первую очередь посмотреть и где побывать.
   - На Олимпийских Играх! - ответил я, не задумываясь. Я видел две Олимпиады по телевизору, но мне всегда хотелось побывать на них, так сказать, живьём. И пусть Витька из нашего класса не хвастается, что побывал с отцом на Играх в Пекине: я увижу Олимпийские игры древности, то есть те, что проходили более двух тысяч лет назад!
   Миусов одобрил мой выбор, спросил только, не запятнан ли я кровью.
   - Есть маленько. Сегодня чистил картошку и порезал палец, вон пятнышко на майке.
   - Это пустяки! Я имел в виду, не совершил ли ты какого-нибудь преступления. Таких не пускают на Игры.
   Пока мы добирались до города Олимпия, которая находилась в области Элида, на берегу реки Алфея, Миусов рассказал мне, как они возникли.
   - Когда-то Элидой правил царь по имени Эномай. Он был заядлый лошадник. Коней он любил больше всего на свете, даже сына и дочь назвал Гипподам и Гипподамия (гиппо - по-гречески - лошадь). Когда дочь выросла и превратилась в красавицу, к ней стали свататься женихи со всей Греции. Отец ставил им довольно жёсткое условие: победишь меня в гонках на колеснице, получаешь руку Гипподамии, проиграешь - смертельный удар копьём...
   - Круто! - заметил я.
   - О да! Когда начиналось соревнование, Эномай даже давал фору претенденту - полчаса (он в это время приносил жертву Зевсу), но потом обязательно настигал его и пронзал копьём. Тринадцать женихов таким образом убил! И вот появился четырнадцатый - Пелопc, хитрый малый. По легенде он выпросил у бога Посейдона его крылатых коней и, конечно, обогнал будущего тестя. Но на самом деле всё было проще: Пелопc подговорил возничего Миртила (цари на колесницах сами не правили лошадьми, для этого был возничий, хотя слава победителя доставалась царям), подговорил его вынуть чеку из колеса царской колесницы. В ходе соревнования колесо отскочило, колесница развалилась, и Эномай разбился. Пелопc, как победитель, получил в жёны Гипподамию и царский трон. В память о Пелопcе греки назвали полуостров, на котором расположена их страна, а в память о возничем - одно из небесных созвездий...
   - Всё это, конечно, интересно, - сказал я, - но причём здесь Игры?
   - А при том, - веско ответил Миусов, - что Пелопc в честь всех погибших в Олимпии женихов организовал регулярные конные состязания - бег на колесницах. Так было положено начало Олимпиаде. А посетивший Олимпию позже Геркулес воздвиг здесь храм Зевса и в честь него учредил Олимпийские игры с уже расширенной программой: бег, прыжки, борьба, кулачный бой, метание копья и диска. Ну и конечно, колесницы... Причём, соревнования проводятся как среди взрослых мужчин, так и среди мальчиков - эфебов до 18 лет.
   - А когда проводится Олимпиада?
   - Каждые четыре года, в июле...
   - Ты смотри, как и у нас!
   - ...И на это время прекращаются все войны.
   - У нас так пока не получается...
   - И это двадцать первый век! - воздев руки, воскликнул в негодовании древний грек. - Вам надо почаще заглядывать в прошлое, или хотя бы в книги о нём... Ладно, как у вас говорится, проехали...
   А мы почти пришли.
   Священная дорога, по которой мы шли (разумеется, не только мы: тысячи паломников брели в том же направлении; среди сонма незнакомых лиц мне попалось одно знакомое - министра спорта Российской Федерации Вячеслава Фетисова, который, наверное, приехал перенимать опыт), заканчивалась священной же рощей под названием Альтис. Здесь располагалось множество различных строений - стадион, палестра, гимнасий, баня, но самым грандиозным был храм Зевса. По предложению Миусова мы зашли в него, чтобы поучаствовать в жертвоприношении. Какое дело ни затевали бы древние греки, начинали они с принесения жертвы своим богам.
   В дальнем конце святилища на пьедестале, в раззолочённом кресле сидел полуобнажённый мраморный Зевс. Это было нечто, доложу я вам! Высота только пьедестала насчитывала десять метров, да ещё статуя - тринадцать метров! Вот это идолище! Для своего главного бога греки не пожалели золота, драгоценных камней и слоновой кости, но лицо его всё равно оставалось недовольным. Над головой статуи голубел громадный квадрат неба; люк был сделан для освещения храма, а может, для того, чтобы Зевс мог время от времени катапультироваться из храма на Олимп и там творить суд и расправу над богами и людьми.
   Несколько здоровенных дядек, запелёнатых, подобно младенцам, в белые простыни, ввели в храм корову с позолоченными рогами. В отличие от людей она не испытывала священного трепета к тому месту, куда её привели: тупо жевала свою жвачку, шла медленно и важно, на ходу нахально гадила - блям! блям! блям! Я думал, Зевс её испепелит, но он только покачал головой.
   Корову посолили-поперчили, затем один из жрецов чиркнул её острым ножом по шее и подставил под кровь кувшин. После этого тушу разделали и сожгли на алтаре. Нанюхавшись аппетитного жарк`ого, бог заметно повеселел и уже не так грозно смотрел на людишек, копошащихся у подножья его трона.
   Потом мы с Миусовым отправились на стадион. До начала открытия Игр оставалось больше часа, поэтому мы гуляли по дорожкам, посыпанным белым песочком, и рассматривали статуи олимпийских чемпионов разных лет (здесь они назывались олимпиониками: от слов Олимпия и Ника - богиня победы). Возле некоторых мраморных атлетов лежали их спортивные "снаряды". Вот камень с высеченной на нём надписью. Миусов перевёл для меня: "Бибон поднял меня над головой одной рукой". Казалось бы, что тут особенного? Но камешек-то весит 4 таланта, а один талант - это наши 36 килограммов. Итого - ого-го! - 143 кг! Дальше - больше. В четыре раза больше камень, и на нём тоже надпись: "Евмаст поднял меня над головой двумя руками" . А в камне более тринадцати талантов, то есть 480 кило! Невероятно! Фантастика!
   Я засмеялся и сказал Миусову:
   - Даже наш знаменитый штангист, рекордсмен мира Андрей Чемеркин может взять такой вес только в общей сумме двоеборья, то есть за два раза. Я не знаю, сколько талантов на самом деле поднял этот ваш Евмаст, но талант вруна у него потрясающий.
   Миусов молча пожал плечами, дескать, не хочешь - не верь!
   Мы прошли на трибуны, сели на скамью, она, кстати, каменная, поэтому люди подкладывают под себя специальные плоские подушечки. Рукой, затянутой, как всегда, в перчатку, Миусов показывал знаменитых зрителей, сидевших на почётных местах: писателей Софокла и Еврипида, философов Сократа и Диогена (этот даже покинул свою бочку ради такого случая), математика Пифагора (у которого штаны во все стороны равны), скульптора Фидия (соорудившего ту самую статую Зевса), диктора Демосфена (преодолевшего свою шепелявость с помощью камешков во рту) и многих других.
   - У вас, в Древней Греции, куда ни плюнь - на знаменитость попадёшь!
   Миусов не понял юмора и возмутился:
   - Нельзя на них плевать! Это великие люди!
   - Это я пошутил. А скажите, почему зрители одни мужчины?
   - Женщинам сюда вход строжайше запрещён. Не видишь разве - атлеты обнажены?
   В самом деле, спортсмены были абсолютно голыми, даже без фиговых листочков.
   - У женщин есть свои Игры - Герейские, - добавил Миусов, - в честь богини Геры, жены Зевса... Однако хватит болтать. Давай смотреть. Соревнования уже начались.
   Надо признаться, смотрел я без особого интереса: не за кого было болеть, вот если бы наши, российские спортсмены здесь выступали. Но наши тогда, в пятом веке до новой эры, ещё на деревьях сидели. Кроме того, всё было как на всех обычных соревнованиях: бегали, прыгали, боролись, дрались... Правда, были и некоторые отличия. Например, прыгуны прыгали, держа в руках гантели (наверное, считалось, что c грузом дальше улетишь); копьё метали с помощью небольшого ремешка, прикреплённого к древку; у боксёров не было перчаток, кисти рук, обмотанные кожаными ремешками, наносили болезненные удары и кровавые сопли летели во все стороны; борцы, обмазанные маслом и посыпанные песком, боролись не только стоя, но и лёжа... Победитель получал не медаль или кубок, а венок из веток оливы. Многократному победителю Олимпийских Игр ставили статую.
  Больше всего мне понравился бег на колесницах. Раньше я видел их только в исторических фильмах.
  - Олимпийские игры, - сказал мне Миусов, - продлятся пять дней.
   - А у нас они идут две недели! - похвастал я.
   - Почему так долго?
   - Наверное, потому что видов спорта со временем стало очень много.
  В последующие дни мы продолжали посещать соревнования. Миусов азартно болел за своих земляков - фригийцев, которые, кстати сказать, выступали очень плохо. Я целыми днями пропадал на гипподроме, где любовался бегом боевых колесниц.
  Вы спросите, где и на что мы жили? Жили, как и все другие паломники-болельщики, в палатке, их тысячи стояли в окрестностях Олимпии, а за еду и различные услуги расплачивались золотом Миусова. Его у него, сами знаете, как грязи...
   В каком-то ненаучно-фантастическом романе я читал, что время в настоящем и время в прошлом движутся с разной скоростью, там приводились какие-то цифры, но точно я их не помню. В общем, примерно так: неделя, которую мы с Миусовым проведём в Древней Греции, равняется всего нескольким минутам в нашем XXI веке. Это меня и утешало, и беспокоило. Во-первых, я мог не бояться, что дома меня хватятся и начнут искать. А во-вторых, когда мы вернёмся, наши преследователи - мафиози - опять будут в какой-нибудь сотне метров от нас и продолжат погоню, которая неизвестно чем кончится. Что делать?
  
  
   В ДРЕВНЕМ РИМЕ
  
  
  Я предложил Миусову по пути к нам домой заехать в Древний Рим, это ведь почти рядом с его страной.
   - Не люблю я италийцев, - поморщился грек. - У них только войны да гулянки на уме...
  - Зато они построили первый в мире водопровод и канализацию! - вступился я за римлян.
   - Чушь! Это уже было у нас: и во дворце троянского царя Приама, и на Крите, во дворце Миноса Лабиринте!
   - Значит, Минотавр ходил на унитаз? Ну да, туловище-то у него человеческое, не то, что голова... Ладно. В Древнем Риме нам нужно пересидеть какое-то время. Кроме того, я познакомлю вас там с интересным человеком, писателем Лукианом...
   - Это твой друг? - уважительно спросил Миусов.
   - Нет, я сам знаком с ним пока только заочно... Но теперь мы познакомимся лично.
   Пока мы добирались до места, я рассказал своему спутнику всё то немногое, что я узнал о Лукиане из книг - и его, и о нём...
   - Родился он гораздо позже вас, Миусов, уже в новую эру, в 120 году в городе Самосате (это Сирия) в семье мелких ремесленников. Подобно великому вашему соотечественнику Сократу, Лукиан сначала хотел стать скульптором, позже философом, потом адвокатом, а стал, в конце концов, писателем, к тому же сатириком. Хотя он и гражданин Римской империи, но пишет на греческом языке. Побывал во многих странах, написал кучу замечательных книг, в которых высмеивает пороки богов и людей, пародирует произведения коллег. В конце жизни он поселится в Египте, где будет работать римским прокуратором. Умрёт после 180 года...
   В это время машина времени остановилась, и я добавил:
   - Но сейчас Лукиан ещё жив и находится здесь, на окраине Римской империи, на берегу Эвксинского понта (Чёрного моря), в городе Абонотих (провинция Пафлагония), куда он приехал, чтобы своими глазами увидеть чудо, слух о котором прошёл по всей стране великой... Я думаю, писатель остановился в гостинице, туда и мы отправимся...
   - Веди меня, Дима. Теперь ты - гид.
   Знаменитого писателя, классика поздней греческой литературы мы застали за весьма несерьёзным занятием: он играл со своей ручной обезьянкой. При виде незнакомцев он смутился и, чтобы как-то сгладить неловкость, усмехнулся, показывая на зверька:
   - Чем больше я узнаю людей, тем больше я люблю обезьян !.. Однако кто вы, дорогие гости и откуда? По одежде сужу, что вы чужестранцы...
   Мы представились, причём, Миусов назвал своё подлинное имя - Мидас. И добавил: из Фригии.
   - О, наслышан, наслышан! Значит, ты не выдумка мифотворцев, я так и знал. Они только напридумывали то, чего у тебя нет. Уши, я смотрю, нормальные, не ослиные, и, уж конечно, ты не можешь всё вокруг себя превращать в золото...
   - К сожалению, могу, - смущённо ответил грек.
   - Ну, тогда преврати в золото мой стилос!
   Миусов снял перчатку с правой руки и дотронулся пальцем до железного стерженька, которым пишут на вощёных дощечках. Он тотчас же засиял жёлтым блеском.
   - Что ж, - невозмутимо молвил Лукиан, - это впечатляет. Теперь больше не будет преувеличением высказывания моих читателей о том, что у меня золотое перо... А ты, юноша, - обратился он ко мне, - ты явно не эллин. Как тебя зовут и откуда ты?
   Я замялся: ну как рассказать ему, умному, образованному человеку, мою фантастическую историю, ведь не поверит, засмеёт! Ответил, стараясь выдерживать древнегреческий колорит:
   - Я Димон, сын Алексея, из страны, которую вы называете Гипербореей, а самоназвание её - Россия. Она расположена севернее Скифии на огромной площади, раскинулась сразу на два континента - Европу и Азию. Сейчас там - хотите, верьте, хотите, нет! - наступил уже XXI век.
   - Почему же не верю - верю! - всё так же спокойно ответил писатель. - Ты прибыл из двадцать первого века во второй. Что тут необычного? Я сам недавно вернулся из путешествия на Луну. Написал об этом книгу "Правдивая история ". А вы там, у себя на Луну летаете?
   - Было дело...
   В разговор вступил Миусов, он почтительно спросил:
   - Скажи, о, мудрый Лукиан, но что ты делаешь здесь, в этой глухой провинции, вдали от таких научных и культурных центров, как Афины, Рим, Александрия?
   Я знал ответ, но дал возможность ответить самому писателю.
   - Приехал, чтобы увидеть и послушать местного пророка Александра, о нём много нынче говорят по всей империи. И чем больше шумят, тем больше я укрепляюсь во мнении, что это очередной шарлатан и лжепророк. Их сейчас, впрочем, как и раньше, в империи - тьма... В твоей стране и в твоём времени, Димон, наверное, даже не слышали о такой лженауке, как астрология, нет ни магов, ни прорицателей, ни обманщиков-целителей?
   - Ошибаетесь, господин Лукиан, - вздохнул я. - У нас, в XXI веке их тоже тьма. Всё так же они дурят людей и наживаются на их несчастьях. - Я мог бы рассказать ему о телесеансах Чумака и Кашпировского, об астрологических "прогнозах", публикуемых во всех газетах, но многое из наших сегодняшних реалий пришлось бы объяснять ему, человеку прошлого, а это сложно и долго.
   - Что ж, - вздохнул и Лукиан, - значит, человечество за девятнадцать веков в этом отношении нисколько не поумнело, осталось таким же доверчивым и невежественным... Мда... Так вот, я уже неделю здесь, в Абонотихе, и кое-что разузнал об Александре. Он местный житель, сын Филиппа, простого, незнатного человека, все пафлагонцы его знают, тем не менее, верят, что Александр сын бога врачевания Асклепия, а значит, и сам великий целитель! А поскольку он главный жрец храма Аполлона, то он ещё и прорицатель и говорит якобы устами бога! Я хочу с этим покончить...
   - Неужели ты хочешь его убить?! - в ужасе вскричал Миусов.
   - Да нет, что ты! - засмеялся сатирик. - Во-первых, я противник любого насилия, во-вторых, убить его - это сделать ему подарок: ведь его тут же объявят святым, а их у нас тоже хватает с избытком. Нет, дорогие чужестранцы, я его уничтожу тем, что разоблачу...
  Пока они разговаривали, я, сожалея об оставленном дома фотоаппарате, нарисовал, как мог, писателя и в конце беседы попросил у него автограф. Он похвалил рисунок и дважды - на греческом языке и латинском - расписался на пергаменте: "Лукиан из Самосаты". Рисунок и автограф я храню и показываю всем, кто не верит в нашу встречу. Вот они:
  
  
  
  
   Λουκιανὸς Σαμοσατεύς,Lucian
  
  
  
   - Как раз сегодня, - сказал в конце беседы Лукиан, - этот комедиант даёт очередное представление. Пойдёмте, посмотрим?
  И мы пошли в храм Аполлона. У писателя на плече сидела обезьянка, с которой, судя по всему, он никогда не расставался. Красивый ошейник зверька соединялся тонкой цепочкой с поясом хозяина. Он между тем рассказывал, будто рассуждая вслух:
  - Что заставляет людей ходить в храмы? Два тирана - надежда и страх; люди хотят узнать будущее и в то же время страшатся его, и чтобы умилостивить своих богов, которые якобы могут воспрепятствовать естественному ходу событий, например, смерти близких, несут им жертвоприношения - от простой снеди до золотых кирпичей. Понятно, что не всё достаётся богам, кое-что перепадает и жрецам. Вот почему они заинтересованы как можно больше строить храмов, а причины для этого придумывают самые фантастические... Вот, к примеру, здешний храм Аполлона, куда мы идём. Как он возник? В небольшом местечке Халкедон, недалеко отсюда, кто-то откопал медную табличку с надписью о том, что, дескать, скоро бог Асклепий со своим отцом Аполлоном прибудут в Пафлагонию, а своим местом жительства они выберут Абонотих. Легковерные жители этого города сразу же начали сооружать соответствующее святилище. У меня, конечно, нет доказательств, но я уверен, что эту табличку подсунул землякам Александр, сын Филиппа или кто-то из его многочисленных помощников...
  Мы пришли. На форуме, перед храмом Аполлона, стояла толпа сирых, блаженных, калек. Богатеньких было поменьше. Все ждали. И вот торжественно, под звуки фанфар и грома (кто-то, спрятавшийся неподалёку, старательно гремел жестью) на площади появился Александр; он был великолепен: с локонами до плеч, с завитой бородой, одетый в ослепительно белый хитон, с красиво спадающими складками; в руке он держал посох, вокруг которого обвилась змея, - атрибуты бога-врачевателя Асклепия, к сыновьям которого (и соответственно внукам Аполлона) причислял себя этот мошенник.
  Он вознёс хвалу богам, после чего на жертвеннике зажарили барана, верующие вручили свои дары храму, и Александр начал творить свои "чудеса". Подошёл к носилкам, на которых лежал "парализованный", прикоснулся к нему и сказал: "Ходи!" - и тот не просто стал ходить - забегал как наскипидаренный! Приблизился к "слепому", прикоснулся и сказал: "Смотри!" - и тот завопил: "Вижу! Вижу!" Ну и так далее.
  Лукиан шагнул вперёд и крикнул, показывая на нас с Миусовым:
  - Эй, Александр! Исцели вот этих двух. У одного понос, у другого золотуха!
  "Целитель" кинул на нас пристальный взгляд и ответил:
  - Это чужестранцы, варвары, они молятся другим богам, поэтому сын Асклепия исцелять их не станет. - И добавил стихами:
  
  В воды быстрые Истра, реки, ниспадающей с неба,
  Бросить велю я скорей двух слуг неизвестного бога.
  
  Нас с Миусовым такая перспектива не устраивала, поэтому мы замахали руками: не надо, мол, нас исцелять. "Выкрутился, ловкач!" - пробормотал писатель.
  На этом первый акт комедии закончился и начался второй - предсказания. Как объяснил нам Лукиан, граждане Абонотиха и других городов заранее подают в храм медные или деревянные таблички со своими вопросами; они, эти таблички, запечатаны печатями из воска или глины, поэтому никто, кроме бога, разумеется, не может их прочесть.
  - Однако этот шельмец научился их вскрывать, используя для этого, очевидно, раскалённую иглу или что-то в этом роде, и читать текст, чтобы потом давать ответ от имени Аполлона. Я тоже послал с двумя слугами две таблички, но так хитроумно запечатанные, что их нипочём не вскрыть. Слугам же велел намекнуть, что один из них болен, а другой, мол, собирается отправиться в путешествие, только не знает, какое безопаснее - морское или сухопутное. Посмотрим, что он ответит...
  Между тем Александр принимал из рук жрецов таблички, называл имена просителей и вопрошателей и давал им советы и ответы. Предсказывал он и пророчествовал с большим умением, обладая, кроме воображения, ещё и догадливостью; давал одним конкретные ответы, другим - двусмысленные и неопределённые, наверное, это ему казалось вполне подходящим для деятельности пророка. Когда не знал, что ответить о сроках исполнения желаний, высокомерно произносил:
  
   Всё исполнится, когда я, Аполлон, того пожелаю
   И когда Александр, мой чудесный пророк,
   Будет просить и молиться за вас!
  
  Как рассказал нам Лукиан, за каждое прорицание мошенник получал драхму и два обола, вроде бы немного, но в год набегало до восьмидесяти тысяч драхм. И это не считая подарков!
  - Ответ Конону из Халкедона! - прокричал жрец, подавая табличку Александру. Тот задрал голову к небу, словно ища там ответ Аполлона.
  Писатель подмигнул нам и шепнул: "Это мой слуга, который якобы болен!"
  
  Мазью кидмийскою ты натирайся и пеною конской!
  
  Мы, все трое засмеялись, вызвав недовольство окружающих.
  - Ответ Подалирию из Понта!
  - А это второй мой слуга, который якобы собирается в путешествие и выбирает наиболее безопасный способ передвижения...
  
   По морю ты не плыви, но иди пешеходной дорогой!
  
   - Ну, сейчас я выдам этому шарлатану! - Лукиан протиснулся вперёд, выхватил из рук растерявшегося Александра свои таблички и обратился к толпе:
   - Граждане Абонотиха, прошу вашего внимания! Обе эти таблички прислал я, в первой задан такой вопрос: "Откуда родом поэт Гомер?", а во второй: "Когда Александр перестанет обманывать людей?". Ну, а ответы вы слышали. Лжепророк в обоих случаях, что называется, попал пальцем в небо.
   Мгновение царила тишина, потом раздался такой дружный хохот, что с форума взлетели голуби. Но это было ещё не всё. Лукианова обезьянка каким-то образом освободилась от ошейника, спрыгнула с плеча хозяина и попыталась дать дёру. Когда мы начали её ловить, она подбежала к Александру, на которого напал столбняк, быстро вскарабкалась по складкам хитона и уселась на его голове, держась за роскошную шевелюру.
   - Афина! Негодница! Вернись на место! - крикнул писатель.
   Мартышка спрыгнула с Александра и, зажав в кулачке его накладные волосы, побежала к хозяину. Хохот толпы усилился: под париком пророка оказалась красная, как зад павиана, плешь.
   - Ай да Афина! Внесла свой вклад в разоблачение мошенника!
   Мы тепло расстались с Лукианом. Он пошёл домой писать книгу "Александр, или Лжепророк". А мы отправились к своей машине. Пора была возвращаться домой: мне ещё уроки назавтра надо сделать...
  
  
   В СРЕДНЕВЕКОВОЙ РУСИ
  
  
  Кстати, об уроках. Завтра у нас русский язык, алгебра и - самое главное - история России. Задание на дом было такое: "Смута в Московском государстве". Меня давно по истории не спрашивали и завтра наверняка вызовут. Придётся тащиться к доске, как на Голгофу, и там страдать за весь класс. Я, конечно, прочитал главу в учебнике про эту самую смуту, но она, (глава), мала и написана невнятно, сумбурно. У меня в голове была каша из царей, самозванцев, поляков и полководцев... Эх, хорошо бы побывать в том времени и посмотреть своими глазами, что там было и как на самом деле!
  "А пуркуа бы не па?" - мысленно спросил я себя, подражая художнику Иванову-Водкину, а вслух спросил Миусова:
  - Если вы не торопитесь, может, заедем на минутку, то есть на недельку в прошлое моей Родины? Посмотрим, что там и как...
  - С удовольствием, Димон. Мне тоже интересно...
  Сказано - сделано. Я нажал нужные кнопки: "1612 год. Нижний Новгород". И вот мы уже там.
  - Новгород - это, как я понимаю, Новый город, - сказал грек. - А почему он Нижний?
  - Потому что выше, то есть севернее есть ещё один Новгород - Великий, но он маленький. А Нижний - большой; в двадцатом веке он стал Горький.
  - Горький - потому что там было жить горько?
  - Нет, его переименовали в честь писателя Горького, который там родился. А лет через шестьдесят город обратно переименовали в Нижний Новгород...
  - Горький писатель, маленький Великий выше большого Нижнего... Я совсем запутался! - покрутил головой Миусов. - Но всё равно у вас удивительная страна: в честь писателей называют города! У нас, в Греции, даже сам Гомер не удостоился этой чести, хотя семь городов считают себя его родиной.
  Разговаривая таким образом, мы по деревянной мостовой вошли в кремль (те читатели, которые думают, что только в Москве есть кремль, ошибаются, во всех крупных русских городах они есть или были). Там, у стен Софийского собора, качалась и гудела толпа, а на паперти, где обычно ошиваются нищие, стояли богатые, судя по одежде и осанке, горожане и толкали речи на древнерусском языке.
  - Кажется, здесь идёт вече, - пробормотал я.
  - А что это такое? - спросил любознательный древний грек.
  - Ну, что-то вроде вашего ареопага или агоры... В общем, народное собрание. Им есть, о чём поговорить. Обстановочка в стране такая... - И я, припоминая страницы учебника, стал просвещать Миусова.
  В Московском государстве, как тогда называлась Россия, не было царя и царил беспредел. Время от времени откуда-то появлялись различные самозванцы, которые объявляли себя царевичами и требовали себе российский престол. Пользуясь неразберихой и хаосом, в страну вторглись иноземные войска, они оккупировали Москву и стали выдвигать на должность царя своих кандидатов - поляков и разных прочих шведов. Продажные бояре - ну, это как бы депутаты Госдумы - поддерживали то одного проходимца, то другого в зависимости от того, кто и сколько им заплатит... Короче, России, как государству, в ближайшее время могли прийти кранты...
  Вот примерно так я объяснил ситуацию Миусову.
  Между тем толпа на площади гудела, как растревоженный улей. Никто никого не слышал и не слушал, бабы что-то причитали и вытирали слёзы уголками головных платков, мужики негодующе трясли бородами и вздымали кулаки, но пока ещё никого не били. С паперти некто в куньей шубе, в меховой шапке и красных козловых сапогах сорванным голосом крикнул:
  - Людие, помешкайте гундеть-то без толку, охолоните! Не слушаете меня, послушайте тогда всем вам хорошо известного земского старосту, говядаря Козьму, сына Минина!
  Кряжистый бородач, скромно, но опрятно одетый, сделал шаг вперёд и заговорил, сильно окая по-волжски:
  - Православные люди, ежели мы похотим помочь Московскому государству, не пожалеем животов наших, да не только животов - дворы свои продадим, жён, детей заложим. Будем бить челом, чтобы кто-нибудь у нас стал начальником. Дело великое! Мы совершим его, если Бог поможет. И какая хвала будет всем нам от русской земли, что от такого малого города, как наш, произойдёт такое великое дело. Я знаю, как только мы на это подвинемся, так и многие города к нам пристанут, и мы избавимся от иноземных захватчиков. Согласные вы на это?
  Толпа ответила одобрительным гулом, а кто-то выкрикнул:
  - А вот ты, Козьма Минич, и стань нашим старшим человеком, отдаём себя во всём на твою волю!
  - Добро, коли доверяете. А второго предводителя нам надобно такого, кто бы в ратном деле был искусен и прежде не объявлялся в измене. Я предлагаю стольника князя Дмитрия Михайловича Пожарского из славного рода суздальского князя Всеволода Юрьевича. Сей Пожарский зело побивал разные воровские шайки и отказался служить Тушинскому вору. Ежели вы согласные, я сей же час отпишу грамоту князю в его вотчину Линдеху...
  Несколько дней мы с Миусовым провели на постоялом дворе; поскольку в то время был пост, то мы, щедро кормя клопов, сами скудно питались пустыми щами и тыквенной кашей. Потом от князя Пожарского пришёл ответ, который и был зачитан на очередном вече: "Рад за православную веру служить и, буде так случится, страдать до смерти. Хорошо, что вы выбрали такого человека, который будет со мной у великого дела, а такоже станет ведать казну на жалованье ратным людям. Козьма Минин-Сухорук человек бывалый, ему такое дело за обычай".
  Нижегородцы с радостью выслушали это послание, но Минин остудил их:
  - Ежели так, то составьте договор и приложите к нему руки, чтоб слушаться меня и князя Дмитрия Михайловича во всём, ни в чём не противиться, давать деньги на жалованье ратным людям, а коли денег не станет, то я силою стану брать... Я сам жалую на святое дело спасения Руси треть своего состояния, а начну с этого...
  Он сбросил с плеч кафтан, расстелил на паперти, затем снял со своего пояса тугую кису со звонкой монетой и кинул на подстилку. Молча вытянул руки к народу, призывая земляков последовать его примеру. Из толпы на паперть полетели монеты, кольца, серьги, браслеты, бусы и прочие драгоценные вещи. У кого ничего не было, тот в соответствии с замечательной русской традицией отдавал последнюю рубаху.
  - Надо пособить предкам! - решил я, пошептался с Миусовым, и уже через минуту мы потащили к храму большущий и тяжеленный самородок, добытый известным читателям способом. Отдуваясь, мы свалили его к ногам старосты.
  - Откуда сие богатство? - удивился гражданин Минин.
  Я растерялся и брякнул первое, что пришло в голову:
  - Это золото мы отвоевали у Золотой Орды!
  Он удивился ещё пуще.
  - Ты что-то путаешь, отрок, Золотой Орды на Руси сто лет как нет!
  Я совсем растерялся и, схватив Миусова за руку, юркнул в толпу. Плохо знать плохо родную историю. Но как бы то ни было, свой вклад в святое дело спасения Руси мы внесли.
   В Нижнем Новгороде мы пробыли ещё несколько дней. Дождались, когда Минин и Пожарский, собрав войско, выступили в поход на Москву. Они осадили Кремль, и засевшие там поляки с литовцами сдались на милость победителям...
  - А знаете, Миусов, - сказал я, открывая дверцу машины времени, - Минину и Пожарскому позже поставят памятник в самом центре нашей страны - на Красной площади в Москве.
  - Что ж, это правильно, это по-древнегречески, - ответил он.
  
  
  
  
   МИУСОВ ЧУДИТ
  
  
  Мы уже сидели в кабине МПВ, но я не торопился включать зажигание, смотрел на Миусова и размышлял.
  - Послушайте, может, вам лучше остаться на родине, в Древней Греции, или на худой конец в Древнем Риме? Вы же теперь поняли, как опасно жить в нашей стране в наше время?
  - Я бы с радостью остался, Дима! Вообще человек должен жить в своё время, а не скакать, подобно зайцу, через века и страны. Но ведь сами знаете, мне надо исцелиться от этого проклятого дара богов! А это можно сделать только в вашей стране. Вы мне поможете?
  - Обязательно. Через два дня в школе начнутся каникулы, и мы сможем отправиться в тайгу... Если родители отпустят...
  - О, спасибо, дорогой Дима! Ты столько для меня делаешь и ничего при этом не просишь взамен! Ты замечательный человек, ты герой вашего времени!
  - Ну, так уж и герой... - засмущался я.
  - Безусловно! Не знаешь, так не говори!.. Кстати, ты так и не рассказал, как нашёл меня в доме тех ужасных разбойников...
  - Просто повезло... А сначала я стал на ложный путь... - И я поведал греку про Минотавра в красном пиджаке и профессора Рождественского-Воскресенского.
  Рассказ Миусова потряс.
  - Сколь же мужествен этот человек, что стоически перенёс все страдания и не выдал своей тайны! - Помолчав, он продолжил. - И сколь же глуп этот человек, что перенёс эти муки ради кучки презренного металла. Нет, он не Муций Сцевола: тот страдал ради Родины! А этот ваш учёный муж...
  - Но он собирал свою коллекцию золотых монет всю жизнь! - защитил я профессора. - Тратил на неё все свои сбережения, может быть, даже недоедал, недосыпал, пил только чай... Без сахара, лимона и пирожных...
  - Тратить деньги на деньги - умно, ничего не скажешь! - усмехнулся Миусов и переубедить его в том, что "наш учёный муж" не очень уж умён, было делом не моего ума.
  - Ладно, проехали, - сказал я. - И, кстати, приехали: вот гараж дяди Двойкина.
  Первое, что я увидел, выйдя из МПВ, - это понурые спины "Крамарова" и "Невинного". Они уходили со двора не солоно хлебавши, но вернись мы из поездки в прошлое чуточку - на несколько минут -- раньше ... ох, об этом лучше не думать!
  Ночевать Миусова я оставил на квартире холостяка дяди, сам же отправился домой, где кое-как приготовил уроки и завалился спать. А утром чуть свет телефонный звонок от Двойкина:
  - Приходи посмотреть, что тут твой Миусов натворил!
  - Не мой, а твой, дядя!
  - Ладно, наш. Какая разница! Приходи.
  - Иду.
  Пришёл, увидел, обалдел: в квартире дяди, точнее, в его санузле сиял, сверкал, подобно драгоценному трону восточного монарха, золотой... унитаз! Вот это да! Мечта большевиков...
  Я вопросительно посмотрена Миусова. Он смущённо пробормотал, пряча глаза:
  - Я это... я нечаянно... так получилось...
  Дядя же был разъярён.
  - Немедленно верните этому предмету первой необходимости его первоначальный облик! Я ни за что не сяду на это произведение авангардизма!
  - Я не могу. Дар богов не имеет обратной силы. Извините...
  - Что мне ваши извинения! Как я теперь жить буду? Люди ведь засмеют, скажут: инженер Двойкин - пижон, инженер Двойкин - олигарх! Нет, ладно бы ещё золотая миска или там кружка, а то золотой унитаз! А в Африке люди умирают от голода... Стыд и срам!
  - Давайте его покрасим? - предложил я.
  - Ну, давай... - с сомнением произнёс дядя. - А в какой цвет?
  - Ну, не в жёлтый же! В чёрный. Я видел у кого-то из друзей чёрный унитаз. Неплохо смотрится...
  - Чёрт с ним, давай! Где-то была у меня чёрная краска, пойду поищу...
  Красить заставили Миусова: сам нагадил, то есть изгадил - сам и исправляй! Тем более он был в перчатках.
  Дядя меж тем зазвал меня на кухню и сказал шёпотом:
  - Забери его от меня, ради бога, пока он ещё чего-нибудь не натворил! Да и нет у меня времени с ним возиться...
  - А куда я его дену?
  - Возьми к себе на пару дней. Потом мы отвезём его в тайгу, на эту речку... как её там... А когда он исцелится, я отправлю его в Древнюю Грецию. Идёт?
  - Ладно...
  Квартиру Двойкина мы с Миусовым покинули со всеми предосторожностями: через чёрный ход, то и дело оглядываясь и проверяя, нет ли слежки. Вроде бы не было...
  Для того, чтобы привести грека к себе домой, надо было сочинить для родителей подходящую легенду. Этим я и занимался, пока мы бесцельно бродили по городу. Неожиданно Миусов попросил меня помочь ему познакомиться с профессором Рождественским-Воскресенским.
  - Это довольно сложно...
  - Ничего сложного. Позвоним ему по телефону, номер я посмотрел в справочнике твоего дяди, и попросим аудиенции...
  - А как я вас представлю? И себя тоже?
  - Скажи ему, что я его коллега, историк, специалист по античному миру. А ты мой сын, сопровождаешь меня в поездке по стране.
  - Хорошо. Я попробую...
  Я позвонил профессору по телефону и выдал ему байку, придуманную Миусовым. Рождественский-Воскресенский согласился на встречу, продиктовал свой адрес. Пока я разговаривал, грек сходил в ближайший магазин и принёс оттуда большую и, кажется, тяжёлую коробку.
  - Что это?
  - Подарок для профессора.
  - Какой?
  - Скоро узнаешь. Учёный будет доволен.
  - А где вы деньги взяли?
  - Твой дядя при расставании подарил мне ассигнацию достоинством в сто рублей.
  "Он бы и тысячи не пожалел, чтобы избавиться от тебя, бедолага!" - подумал я.
  Дом учёного мы разыскали быстро. Он жил в старом большом доме на бывшей Ленинской улице. Профессор, упитанный старичок в спортивном костюме, хорошо нас встретил, мы назвали свои имена, и Миусов, несмотря на протесты хозяина дома, вручил ему свой подарок. Когда Рождественский-Воскресенский вскрыл коробку, то ахнул и схватился одной рукой за голову, другой - за сердце. Заглянул туда и я. И тоже ахнул: коробка была полна золотых монет! Их там было, наверное, не менее полусотни.
  - Монеты! - говорил он, задыхаясь от восторга. - И какой замечательной сохранности! Как новенькие!
  - Они и есть новенькие! - подтвердил Миусов, довольный произведенным эффектом. - Чеканки нынешнего года! Только несколько штук прошлого и позапрошлого года.
  - Как это?! - вскричал учёный. - Ни в этом, ни в прошлом годах в нашей стране не чеканились монеты из золота! - Он схватил несколько штук, приблизил их к близоруким глазам. Потом вооружился очками. - Постойте, постойте! Да ведь это обычная монета наших дней достоинством в два рубля, эта в пять, а эта рублёвая, но все они... - он попробовал одну на зуб, - все из золота! Ничего не понимаю...
  А я уже всё понял. Мой грек разменял сотенную купюру на обычные монеты и нечистое серебро превратил в чистое золото. Ему это раз плюнуть. А вот попробуйте объяснить это профессору. Тем более что он и сам уже требовал объяснений у Миусова:
  - Коллега, где вы взяли такую странную... гм... коллекцию?
  Тот беспомощно смотрел на меня. Надо выручать подопечного. Я сказал первое, что пришло в голову:
  - Мы купили её по случаю у какого-то иностранца...
  - Странно, странно, - повторял профессор, с недоверием посматривая на нас. - И во сколько обошлись вам эти самоделки?
  - Недорого. Всего... - я чуть не ляпнул: "В сто рублей". - Всего ничего. Для господина Миусова это пустяки. Он богатый человек.
  - Ну что ж, всё равно эту коллекцию я принять не могу. - Он закрыл коробку и небрежно поставил, чуть ли не швырнул её на стол. - Кстати говоря, это и не коллекция вовсе, а просто золотой лом, нумизматической ценности он не представляет...
  Теперь уже Миусов ничего не понимал. Единственное, что он понял, так это то, что его подарок Рождественскому-Воскресенскому не понравился.
  - Как же так, монетки такие новенькие, красивые... - бормотал он.
  - Поймите вы, чудак-человек, чем монета старше, тем она ценнее для коллекционера, по ней он узнает об эпохе, в которую она имела хождение, о правителях, чьи профили отчеканены на монетах... Это как езда на машине времени в прошлое. Странно, что такие элементарные вещи приходится объяснять историку...
  "Сейчас он разоблачит нас и выгонит с позором!" - подумал я и попытался отвлечь его.
  - Профессор, пусть эти монеты не представляют исторической ценности, пусть это просто золото. Но всё равно возьмите его, пригодится, зубы, например, вставите или ещё что...
  Учёный засмеялся, показав при этом свои белые крепкие зубы.
  - Хотите, расскажу вам кое-что? Леонардо да Винчи пророчествовал (подождите, сейчас найду, где об этом... нет, не могу найти, поэтому по памяти): Выйдет из тёмных и мрачных пещер некто, кто подвергнет весь человеческий род великим страданиям, опасностям и смерти. Тем, кто с ним сумеет подружиться, он после испытаний дарует радости, но тот, кто не будет его сторонником, умрёт в надрыве и невзгодах. Он будет способствовать убийствам, грабежам, предательству; он будет натравливать людей друг на друга и делать их врагами. О, чудовищный зверь! Насколько было бы лучше для людей, если бы он вернулся туда, откуда вышел - в преисподнюю!
  - И кто же этот некто? - спросил я.
  - Неужели неясно? Это металл под названием - золото! А вот другой подход. Золото - это благородный, солнечный металл. Эти эпитеты он получил благодаря своему замечательному блеску, сопротивлению ржавчине, прочности и ковкости. Золото - эмблема многих качеств: чистоты, утонченности, красоты, славы и богатства. Для алхимиков опыты с золотом были делом всей их жизни, целью упорных поисков способа превращения вещества. В империи инков тела правителей, восходящих на престол, покрывали смолой, смешанной с золотой пылью, что породило легенды о существовании "золотого человека" (Эльдорадо). Позолота на византийских иконах символизирует божественное начало, так же как и предметы из сусального золота в средневековом искусстве. Во многих культах золото было признано материальным проявлением божественной сущности: в Египте - телом бога солнца Ра; у ацтеков - ликом бога солнца Вицлипуцли или частицами солнца, которое оставило свои лучи - золотоносные жилы - в земле. С другой стороны, золото являлось символом просвещенности, как, например, в буддизме, и Слова Божьего - в христианстве...
  Эту блестящую, как само золото, лекцию прервал звонок в дверь. Хозяин ушёл в прихожую, потом вернулся и растерянно сообщил:
  - Пришли сантехники. Почему-то с пистолетами...
  Следом за ним вошли, ухмыляясь, "Крамаров" и "Невинный". Выследили-таки, гады! В руках они, действительно, держали пистолеты, похоже, настоящие.
  - Так-так, вся компашка в сборе! - проскрипел "Крамаров". - Богатенький Буратино, малолетний "щипач" и старый "барыга"!
   Рождественский-Воскресенский явно не знал, что "барыга" - это скупщик краденого, поэтому пропустил оскорбление мимо ушей, а бандит явно не знал, что профессор - обладатель уникальной коллекции, потому что не смотрел телевизор и не слышал давеча "Криминальных новостей".
  - Нас интересует только Буратино, он пойдёт с нами. А вы оставайтесь на месте и не дёргайтесь!
  Они увели его. Бедный богатый Миусов! Второй раз попадал он в грязные лапы мафии. Я попросил учёного позвонить в милицию. Он пообещал и добавил:
  - Заберите ваши монеты.
  Машинально я взял коробку и выбежал на улицу. Бандиты вели грека к своему автомобилю. Я знал, что если Миусов попытается бежать, они не станут стрелять: он им нужен живым. Надо только отвлечь их внимание. Я догнал бандитов, швырнул им под ноги коробку. Золото брызнуло по мостовой, звеня и подпрыгивая.
  - Ё-моё, "рыжевьё!" - завопил "Крамаров" и бросился подбирать монеты. "Невинный" активно ему помогал, набивая свои карманы.
  Я тем временем настиг Миусова, схватил его за руку и увлёк в ближайший проулок. Проходными дворами, которые я знал очень хорошо, мы ушли от погони, которую, озолотившись, продолжили мафиози, и пришли ко мне домой.
  
  
   В ТАЙГЕ
  
  
  А дома у нас и без Миусова хватало народу: кроме папы, мамы и сестры здесь был мой второй родной дядя - Фоскин, ну, тот самый, помните, изобретатель машины времени, которая ездит в будущее. Я о нём давно не упоминал потому, что рассказывать было нечего: всё это время он, отгородившись от всего мира, работал в своей мастерской над усовершенствованием МБВ. У неё был очень маленький пробег: всего три года вперёд. Сейчас дядя мог бы его значительно увеличить, но для этой работы ему нужны деньги.
  - Вы будете смеяться, - говорил, он чуть не плача, - когда узнаете, какая требуется сумма! Всего 987 рублей 32 копейки!
  - Мне очень жаль, - отвечал папа, - но почти такую же сумму мы только что потратили на покупку вот этого кресла для дедушки, он завтра выписывается из больницы. Больше денег нет.
  - Эх! - вздохнул Фоскин. - Тогда у меня есть две, нет, три альтернативы: найти спонсора, ограбить банк или отыскать клад.
  - Извините, - встрял тут Миусов, скромно стоявший незамеченным на пороге, - но вы неправильно употребляете латинское слово "альтернатива". Это...
  - Это ещё кто?! - рассерженно спросил дядя. - Твой учитель?
  - Да, - обрадованно ухватился я за невольную подсказку. - Это наш новый учитель истории. На каникулах мы отправляемся с ним на раскопки в тайгу. Нужно разрешение родителей.
  - Если с учителем, я не возражаю, - сказала мама.
  - А в какой именно район вы повезёте школьников? - спросил папа.
  - В район речки Кмол.
  - О, тогда нам по пути! - воскликнул дядя. - Мне тоже надо в те места...
  - А что, в тех местах водятся спонсоры? - съехидничала сестра Сашка.
  - Где-то в тех местах, возможно, как раз на берегу речки Кмол, еще в XIX веке хунхузы , удирая от русских солдат, зарыли клад - несколько десятков тулунчиков (это такие мешочки из оленьей кожи) с россыпным золотом, незаконно добытым на приисках острова Аскольд...
  - Да зачем вам клад, когда я могу ... - начал было Миусов, но я сначала наступил ему на ногу, а потом шепнул на ухо: "Хватит уже про ваши способности, мало вам неприятностей?!".
  - Я обязательно найду этот клад, - продолжал Фоскин. - Я специально для этой цели изобрёл золотоискатель.
  - Ты хотел сказать: металлоискатель? - поправил его папа.
  - Нет, именно золотоискатель! Он у меня с собой, могу показать. - Фоскин вынул из большой спортивной сумки небольшой прибор размерами с обычную книгу, к которому подсоединены с помощью гибкого шнура наушники и длинный прут с острым наконечником. - Вот. Надеваешь наушники и идёшь по известному тебе маршруту, время от времени погружая острие в грунт. Если в земле есть золото, причём, в любых его проявлениях, в наушниках раздается песенка...
  - Какая? - спросил я.
  - Не знаю названия. Там про золото...
  - А слабо, дядя, попробовать прямо сейчас? - загорелась сестра. - Я спрячу свою золотую серёжку, а вы найдите, если, конечно, сможете...
  - Хорошо. Прячь, но только не в полости рта, носа или других полостях, - усмехнулся Фоскин и вышел в коридор.
  Сашка положила серёжку на пол в дальнем углу комнаты и прикрыла её ковром. Позвали изобретателя. Он вошёл, настроил прибор и начал искать. Не прошло и минуты, как в его наушниках грянула хорошо слышная даже нам, находившимся в комнате, ария Мефистофеля из оперы Шарля Гуно "Фауст" в замечательном исполнении Фёдора Шаляпина:
  
  На земле ве-есь род людской
  Чтит один кумир свяще-е-енный,
  Он один во всей Вселе-е-енной,
  Тот кумир - телец златой!
  
  При словах "люди гибнут за металл" Фоскин достал из-под ковра "златого тельца" - серёжку и, как знаменитый иллюзионист Вольф Мессинг, сорвал наши аплодисменты.
  Сашка вдруг хитренько посмотрела сначала на меня, потом на Миусова (наверняка втихаря читала мой дневник!) и выпалила:
  - Эх, вот если бы мои туфли, как в сказке, сделались золотыми!
  - Да зачем тебе это? - торопливо сказал я, боясь, что Миусов тут же сделает ей такое одолжение. - Они станут тяжёлыми, неудобными, их трудно будет носить! Тебе будет даже хуже, чем Золушке с её хрустальной обувью. Она, небось, кровавые мозоли натирала себе...
  - Ну и пусть! Зато моим золотым туфлям все стали бы завидовать!
  - Тебя грабители разденут, то есть разуют. И вообще ты не принцесса Диана - обойдёшься кроссовками!
  В тайгу мы отправились втроём: Миусов, Фоскин и я. Мне дедушка рассказывал, что, когда он был ещё маленьким, тайга в нашем городе начиналась сразу за окнами дома его родителей. В неравном бою с людьми тайга отступала всё дальше и дальше, и теперь до неё надо добираться день, а то и два, смотря по тому, в какой именно район едешь. До Тедушинского района, где протекает речка Кмол, мы добирались сначала на троллейбусе, потом на поезде и автобусе, а после конечной остановки - деревни Чернопихтовки - еще пятнадцать километров шли пешком, сначала по дороге, потом по тропе, а ещё потом без дорог и троп.
  Вот и речка Кмол, несколько раз переименованная, как и все географические объекты у нас в крае, поэтому её мало кто знает. Речка узкая, извилистая, быстрая, с чистой, прозрачной водой. Фоскин поручил нам с Миусовым ставить палатку, а сам отправился к ключу Медвежьему, дающему начало речки, чтобы оттуда, идя по берегу, вести поиск клада.
  - Ну, наконец-то я на месте! - воскликнул радостный грек. - Слава богам, теперь я исцелён! - С этими словами он быстренько скинул перчатки и схватил валявшуюся под ногами сухую веточку. Увы, она сразу же стала золотой. (Кстати, очень красивой, это было прямо-таки ювелирное украшение. Возьму, подарю её маме).
  - Проклятье богам! Они смеются надо мной! - простонал печальный грек.
  Мне стало жаль несчастного пришельца из прошлого.
  - Подождите, Миусов, не расстраивайтесь. Надо хорошенько, не спеша всё обдумать. Уверен, - я совершенно не был уверен, - что мы найдём способ вашего исцеления... А пока давайте поставим палатку, разведём костёр и приготовим еду. Хорошо?
  Миусов хмуро кивнул, надел перчатки, и мы принялись за работу. Но едва поставили палатку, то есть обзавелись домом, как к нам тотчас же нагрянули гости - незваные и до того надоевшие, что я уже без отвращения не могу называть их имена, - ну, конечно же, "Крамаров" и "Невинный".
  На этот раз они были не в серых пиджаках, а в полном охотничьем обличье - камуфляже, сапогах и дурацких зелёных панамах с обвислыми полями; за спиной у них были рюкзаки, в руках карабины, дула которых в упор смотрели на нас. Мы почему-то не испугались; привыкли, наверное, а я так даже задал совершенно неуместный в данной ситуации вопрос:
  - Скажите, а как вас зовут?
  Ответил как всегда "Крамаров", а "Невинный", похоже, был немым.
  - А зачем тебе?
  - Ну, мы так давно знакомы, а я даже не знаю ваших имён.
  - Меня зовут Сава, а его Слава.
  Поразительно, но их звали, как и настоящих Крамарова и Невинного - Савелий и Вячеслав!
  - Ты мне лучше вот что скажи, "щипач", где третий?
  - Какой третий? - на всякий случай удивился я. - Не знаем мы никакого третьего!
  - Фильтруй базар, малявка! - проскрипел Сава. - Мы за вами следим с самого города. С вами был ещё один, слуга или телохранитель вот этого богатого Буратины. Куда он делся?
  - Он пошёл в верховья реки, скоро вернётся.
  - А-а, пошёл на Поле чудес, что в Стране дураков, где Буратино спрятал свои монетки? Ясненько!
  Он вынул из кармана сотовый телефон, нажал нужные кнопочки и весело сказал:
  - Алё, шеф! Всё тип-топ! Двоих лохов взяли, а третий вот-вот подойдёт и сам принесёт "рыжевьё". Что? Да, ждём-с!
  И стали мы ждать. Неведомо чего и кого. Сава и Слава не сводили с нас настороженных взглядов и винтовок, как будто мы могли куда-нибудь убежать - кругом тайга...
  Миусов стоял у самой воды, мрачно смотрел на неё и, возможно, решал: сейчас ему утопиться или немного погодя. Я разводил костёр и при этом размышлял: может, открыть бандюкам тайну Миусова, пусть он даст им этого паршивого золота столько, сколько они смогут унести. Так они ведь на этом не успокоятся - жадность не знает пределов! - и не отпустят грека на его древнюю родину, будут доить его годы и годы. Нет, это не годится... А вдруг Фоскин отыщет клад хунхузов, бандиты заберут его и оставят нас в покое?
  На берегу показался Фоскин со своим золотоискателем. Судя по унылому виду изобретателя, арии Мефистофеля он так и не дождался. Приблизившись, он доложил:
  - Нету, ребята, клада. Или его уже кто-то откопал, или его вообще не было.
  - Как это нету?! - заорал Сава.
  - А это кто такие? - удивился Фоскин. - Охотники?
  - Охотники, - буркнул я, - до чужого добра.
  - Давай сюда твой рюкзак! - продолжал орать Сава. - Небось, зажилил чужое золото, ворюга!
  - Попрошу меня не оскорблять! - с достоинством сказал инженер. - Я за всю свою жизнь копейки чужой не взял, тем более золота... Берите рюкзак, обыскивайте! Ничего у меня нет.
  Тут как в сказке с хорошим концом появился милиционер. Точнее, майор милиции. Ещё точнее, тот самый, из дежурной части, у которого я просил помощи в поиске Миусова, когда его похитили из психушки. Майор держал в руке револьвер и при этом нехорошо улыбался. Поздоровался он шутливо, почти по Высоцкому:
  - Добрый день! Добрый день! Я мент-оборотень!
  - Что, что? - не поняли мы с Фоскиным.
  - Шеф! - обратился к майору Сава, и мы всё поняли. - Шеф, мы их обшмонали, нет у них "рыжевья"...
  - Есть золотишко у них, есть, - ласково пропел шеф, заметив и подобрав лежащую у костра драгоценную веточку. - И взять его у них - наша задача! И мы её выполним. После того, как обработаем всех троих. А начнём с Миусова, он уже знаком с нашими методами воздействия...
  Услышав это, бедный древний грек быстро скинул с себя ботинки, перчатки и рубашку и, оставшись в одних брюках, прыгнул в реку. И тут случилось чудо! Дно реки мгновенно стало жёлтым, словно кто-то влил в неё растопленное сливочное масло. Миусов выскочил на берег, схватил первый попавшийся камень. Он НЕ СТАЛ золотым!
  - Исцелён! Исцелён! - возопил грек. - Слава Зевсу! И что интересно: с камня началось, камнем и кончилось!
  Только я один понял, что с ним произошло: злополучный дар богов перешёл от Миусова к реке, которая стала золотоносной.
  - Чему он радуется? - тупо спросил Сава.
  - И где его золото? - добавил шеф.
  - Там! - сказал я, показывая на реку. - Говорят же, что некоторые люди прямо купаются в золоте.
  -Золото - в воде?!
  И все трое бандитов, не раздеваясь, сиганули в воду. Не знаю, ударились ли они головами о речные валуны или не умели плавать, но только на поверхность всплыли сначала пузыри, а потом две дурацкие панамы и милицейская фуражка.
  Через день мы были дома. Через несколько часов после нашего приезда мой дядя Двойкин доставил счастливого Миусова в его Древнюю Грецию, где он под своим настоящим именем живёт по сей день и будет жить вечно.
  
   ___________
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"