Роман пытался читать, но поверх букв проступали собственные мысли. Он силился сосредоточиться - от напряжения заболели глаза. Тогда Роман захлопнул книгу, оставив попытки обернуть тяжесть мыслей в печатные листы. Он тупо ковырял взглядом обложку тяжелого тома и думал, как ему поступить с женщиной, которую с поскудным усердием скрывал от жены и пятилетней дочери почти год. Эти мысли заставляли жилы где-то внутри черепа возбуждаться и пульсировать. Роман попробовал глубже дышать. Он проглатывал воздух, но воздух словно прилипал к легким, заполняя их вязкой массой. Мужчина перегнулся через подоконник - ему показалось, что иначе мысли выползут из его головы и разбегутся по квартире, - и окунул голову в улицу. Наваждение прошло. Через пять минут город упал в густой ливень.

Слух Романа быстро потерял интерес к новизне резкого звука брошенной воды и стал различать лишь монотонный шум. Первое, о чем он подумал, когда запузырились лужи: не промокнет ли под дождем его Марина? О жене и дочери он вспомнил только тогда, когда они, стягивая липкие дождевики, зашли домой.

Другие женщины появились в жизни Романа после рождения Тани. Сначала он затыкал разинутую совесть примирительной речью с самим собой о том, что жена совсем забросила его из-за ребенка, а он, в конце концов, молод и жаждет внимания. Но к тому времени, когда Таня подросла, и Людмила вновь смогла уделять больше времени мужу, Роман уже азартно вращался в хороводе внебрачных связей.

Людмила страдала, но не задавала мужу вопросов, потому что боялась вздернуть последнюю надежду. Она запивала успокоительное снотворным и, пока карандаши не начинали выпадать из ее рук, помогала дочери закрашивать большие и скучные части детских картинок. Таня знала, что папа сделал что-то нехорошее, и от этого мама пока не может его простить. Девочка ждала, когда же он совершит рыцарский поступок, чтобы мама наконец помирилась с ним. Во всяком случае, так девочке объяснила воспитательница в детском саду. Таня чувствовала себя виноватой, но отсутствие реальной вины, которую можно искупить, только заставляло ее чаще плакать. Она изо всех сил прислушивалась к редким разговорам родителей, чтобы не пропустить момент, когда мама снова полюбит папу.

Роман, завинчиваясь в резьбу очередных теплых женских рук, с тоскливым бессилием неизлечимо больного наблюдал за разрушением своей семьи.

Когда в путаном узоре лиц проступило лицо Марины, Роман словно упал в глубокую яму - порвал со всеми своими подругами и лежал на самом дне, прислушиваясь к новым чувствам.

Первый раз за долгое время его влекло к женщине не только физически: ему хотелось разговаривать с ней, смотреть на нее, пить с ней чай и подслушивать ее мысли. Но Марина лениво делилась с ним жизнью. Наверное, думал Рома, ему принадлежит лишь какая-то часть Марины - она не хотела никому отдавать себя полностью. Рука? Голова? Сердце? Он воображал на теле своей любовницы перпендикуляры и поражался этим фантазиям. Он мечтал получить ее полностью, но не знал, как расставить сети. На самом деле даже пальчик Марина бы не отдала Роману. Она сразу поняла, сколько стоит этот мужчина и что нужно дать ему, чтобы не потратить ни копейки. Вы подумали сейчас вовсе не о том. Марина догадалась, что Романа уже тошнит от скользких животных игр. Она взяла его за руку, чтобы стать его матерью. Она хорошо прицелилась и - попала.

Марина жила вдвоем со своей шестилетней дочерью, которую - и Романа это немного нервировало - звали Татьяной. Он спросил как-то об отце девочки, и Марина, словно впервые взглянув на Рому, сказала: "Ты чем-то похож на него". Это сравнение кольнуло самолюбие Романа, и он попросил ему больше ничего не рассказывать. Марина понимающе кивнула и опустила глаза, как бы извиняясь за унизительные слова, но вслух больше ничего не сказала.

Люда с Таней тихо нырнули в ванную, загудел кран. Роман по памяти набрал номер Марины. Девушка долго не отвечала - это взбесило Рому, и когда телефон шлепнулся на диван, глухой голос в динамике прохрипел "алло".

- Почему не отвечаешь?! - закричал Роман, сползая ухом к телефону, потому что дрожь выбила аппарат из рук, и тот снова грохнулся на диван.

- Беру. В чем дело? - издевательски невозмутимо спросила Марина.

- У меня мало времени!

- Я же не виновата, что ты подлец и лгун, - продолжала измываться девушка.

- Слушай, я через час приеду.

- Я не хочу тебя видеть. Не сегодня.

- Я приеду, - прорычал Роман и, больно прищемив палец, яростно ткнул в кнопку "отбой".

Жена и ребенок вышли из ванной, обмотанные полотенцами. Рома уже стоял на пороге.

- Ты уходишь? - спросила Людмила. Роман сжал губы и кивнул.

- Ром, ты не знаешь, где копытце? Оберег, что нам подарили на свадьбу. Я его найти не могу, оно все время лежало у нас под кроватью.

- Я выкинул эту чертову трупнину! - грохнул Роман и испарился из дома.

Марина медленно перемещалась по кухне, Роман разглядывал черную трещинку в столешнице. Так бывает: когда внутри пусто, люди сосредотачиваются на пустяке, надеясь найти в нем какой-то смысл.

- Ты сейчас похож на растение, - и Роман очнулся. - Где тот псих, что звонил мне пару часов назад? - Марина включила газ и поставила чайник.

- Я хочу переехать к тебе, - сказал Рома. Марина запустила острые когти себе в волосы, размотала наспех уложенный рогалик и стала нервно царапать затылок.

- Проваливай, просто вали отсюда, - произнесла девушка. Роман побелел. Он ожидал чего угодно, но только не этого. Он подошел к Марине, но она вышла из кухни.

- Почему? У нас все получается! Я уйду от Люды! Я нравлюсь твой дочери!

- А своей дочери? Или от нее ты тоже уйдешь?

На кухне засвистел чайник.

- Ты ведь знала все с самого начала, почему нужно именно сейчас ломать... наши жизни? - отчаяние душило Романа, он не находил слов.

- Пожалуйста, я очень устала, давай обойдемся без драм. Просто иди домой, тебя там ждут.

- Наплевать мне!

Чайник хрипел и булькал, разрывая свисток. Рома понесся на кухню и перекрыл газ. Минуту он стоял над плитой, боясь вернуться в комнату.

- Вот кое-какие твои вещи, которые я нашла у себя, - Марина протянула ему пухлый пакет. - Ну, же, бери, он тяжелый.

Рома как будто видел фильм - одну из тех мелодрам, что смотрят счастливые люди, чтобы разбавить счастье, или одинокие - чтобы на время забыть об исключительности своих страданий. Но сюжет у фильма был до безобразия банален - Роман смотрел и плевался.

- Эй! - прямо в ухо крикнула Марина. - Ты как вообще? Честно говоря, не думала, что ты так расстроишься. В конце концов, это была обыкновенная интрижка.

- Я... ненавижу тебя, - сказал Роман и пошел к двери. Вряд ли то, что он чувствовал, называется ненавистью. Но он не смог подобрать других слов, чтобы передать свою обиду.

Внезапно дверь распахнулась и в квартиру, весело щебеча, вкатилась Таня и сразу повисла на Роме. Следом появилась соседка.

- Вот, забирайте вашего чертенка! - сказала соседка. - Она сытая, мытая, но весь клей мы так и не смогли отскрести с рук. Да, Танечка?

- Да! - болтаясь на руках у Ромы, крякнула девочка.

Он хотел оторвать от себя Таню, но девочка сама спрыгнула на пол и вытащила из кармана мятый, но вполне аккуратно сделанный бумажный кораблик.

- Вот, дядя Рома, это я тебе сделала сама, меня тетя Лена научила. Давай его покатаем в луже? Только чтобы он не утонул, потому что он всегда-всегда должен быть с тобой!

У Ромы зазвенело в голове, он схватил кораблик и, стараясь избегать растерянного взгляда детских глаз, вывалился в подъезд.

Роман шел пешком. Он шаркал ботинками по жидкой грязи разбитых тротуаров, сжимая в кармане бумажный кораблик. Обувь наполнилась мутной сыростью, и Рома подумал, что душа его (или что там болит внутри?) сейчас плавает в той же мерзости, что и озябшие ноги. Он не хотел идти домой, хотя там его давно уже ни о чем не спрашивали. Всё же Роман испугался, что заболеет, и вырулил на свою улицу.

Дома висела тишина. Если бы не свисающая с вешалки одежда, Рома бы решил, что жена и дочка опять куда-то ушли. Он стащил ботинки и прошел в ванную, оставляя позади себя галерею мокрых отпечатков. Рома еще не успел прикрыть дверь ванной комнаты, как с обратной стороны ее дернула Таня. Дочка радостно протягивала родителю испачканную фломастерами ручонку, в которой держала сложенный из белого листа бумажный кораблик.

- Папочка, это - тебе. Я научилась делать самолетики и кораблики, но самолетик у меня не летает, поэтому я дарю тебе кораблик - он точно поплывет!

Таня замолчала и ждала, когда отец возьмет подарок. Роман уставился на кораблик. Может, дети решили поиздеваться над ним? Он не верил в судьбу или рок, но дурацких совпадений в его жизни хватало. Рома сразу возненавидел этот кораблик. Трясясь от злости на любовницу и жену, ощущая через сырые носки холод кафельного пола, прокручивая в голове обрывки сказанных и услышанных сегодня фраз, сдавливая в кармане кораблик чужой дочери, Роман с яростью вытолкнул Таню в коридор и прорычал:

- Хватит с меня этих идиотских штук!

Девочка грохнулась на пол и залилась слезами. На шум из кухни выскочила Людмила, но не успела ничего спросить у мужа - тот уже забаррикадировался в ванной. От грохота дверей с потолка просыпалась побелка.

Таня задыхалась от рыданий на руках у матери, а рядом с ними лежал истерзанный и жалкий белый бумажный кораблик.