Щербатая Оксана Геннадьевна : другие произведения.

Мой отчим - советский пенсионер

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Далёкий 1957 год. Реалии советских лет. На вокзале в Кисловодске Зойка и ее мать стоят в очереди за билетами, - и, в людской толчее, знакомятся с очаровательным мужчиной, который тут же помогает им купить билеты, - без очереди. Немолодая мать Зои, юной выпускницы техникума связи, неожиданно влюбляется в одинокого обаятельного пенсионера, и скоропалительно выходит за него замуж. Однако, вскоре после женитьбы отчим начинает постоянно отлучаться из дома, - неведомо куда. Любопытная падчерица задаётся целью: во что бы то ни стало выяснить причины долгих отлучек милого отчима. Она подозревает: отчим изменяет её матери! Подозрения заводят её далеко...

   Мой отчим - советский пенсионер - Глава 1
   В тот год я закончила техникум связи в Ростове. На работу мне нужно было выходить в сентябре. У матери, работающей пенсионерки, "подоспел" отпуск. Она трудится в местной администрации служащей. Должность, конечно, не руководящая... Но и не уборщица. Зачем вам всё о моей мамочке рассказывать? Пусть её должность останется в секрете...Достаточно сказать, что зарабатывает она достаточно, а на меня долгие годы пенсию получала: отец погиб на войне, на Курской дуге. Маму мою зовут Аграфеной Васильевной,- друзья зовут ее Груней или Грушей,- выглядит она для своих пятидесяти шести - расчудесно, стройна и до сих пор хороша собой. Жаль, из-за меня мать так судьбу более и не устроила, а может, сама не хотела...Но внимание мужчины ей всегда оказывают! Достаточно сказать, что в кисловодском санатории им. С.Орджоникидзе, что на Ленина, где мы с мамой отдыхали в августе, её на танцах чаще приглашали, чем меня. Оно и понятно: в свои восемнадцать я до сих пор - "гадкий утёнок" с худыми коленками, длиннющими ногами и рукавами, да еще рост выше среднего, - кому охота танцевать с девушкой, которая сверху вниз на кавалера смотрит? Трудно мне придётся с мужчинами...Но пока меня это мало волнует, рано мне еще о любви-то думать! Так мама говорит, а я - не спорю...Я читать люблю, даже поэзию читаю. Работа на почте - хорошая работа: можно будет и на рабочем месте иной раз почитать...Мама говорит, что я - сущее дитя...Ничего в жизни не понимаю...
   Кисловодск - город-сказка: он расположен в долине, окруженной с севера и с востока склонами Пастбищного хребта, с юга Кабардинским хребтом. Город находится в 65 километрах от Эльбруса. Долина образована ущельями 2  речек --Ольховки и Березовки, которые впадают в реку Подкумок. Я, втихаря от мамы, съездила посмотреть на тот самый Подкумок...С востока город защищен холмами, с запада долина ограничена высоким кряжем холмов, образующих Березовую балку, с юга -- Кабардинским хребтом и с севера -- цепью террасообразных меловых гор Боргустанского хребта. Эти горы являются отрогами Пастбищного хребта, которые взяли Кисловодск под надежную охрану от холодных ветров, обеспечив ему неповторимый, чудеснейший микроклимат. В Ребровой балке располагается главный санаторный район курорта. Песчаные и меловые горы вокруг Кисловодска образуют террасы с пещерами и гротами. Отдельные глыбы красных песчаников при выветривании приняли причудливую форму. Несмотря на то, что город расположен в долине среди гор, воздух не застаивается, - в долине постоянно циркулирует поток горного воздуха, который идет по ущельям рек. Районы города находятся на разной высоте над уровнем моря, например, район Нарзанной галереи, которую отдыхающие называют "водопой", где мы постоянно воду пили -- на высоте 813 м. На склонах гор, окружающих Кисловодск, раскинулись субальпийские луга, в окрестностях -- горно-степная растительность. Город утопает в зелени скверов. Украшением и гордостью Кисловодска является Курортный парк: в нём свыше 250 видов деревьев и кустарников, в том числе кедр, пихта, берёза, сосна, ель, орех, павлония китайская, пробковое дерево и пр. В парке куча смешных и доверчивых белок. Я их сама кормила кедровыми орешками, - они бесстрашно ели...
   На курорте время всегда проходит быстро и весело. Съездили на несколько экскурсий, посмотрели Ессентуки, Пятигорск, сфотографировались возле бесконечных каменных орлов, полазили по горам, - вот и подошло время уезжать. Перед отъездом из Кисловодска у нас возникли некоторые проблемы: не купили мы заранее обратных билетов, и пришлось отстаивать огромную очередь в вокзальной кассе. Рядом с нами в очереди стоял высокий дяденька, непонятного возраста, лет за пятьдесят, или старше, не смогла я понять. Долго смотрел на мою мать, потом вступил в беседу и так у них "забеседилось": я даже в сторону отошла, чтобы не мешать. Оказалось, дяденька собирается ехать к родственникам в Пролетарск, здесь был в санатории им. Кирова, билет ему нужен на завтра, то есть ехать он предполагает вместе с нами. В дяденьке оказалась масса обаяния: моя мать, обычно неразговорчивая, тихая женщина, с ним вдруг разговорилась, заулыбалась даже, наверное, он говорил ей только приятные вещи. Она ему и меня уже представила, будто в том какая необходимость была: ""Это - моя дочка, Зоя. Будет работать на почте в Сальске. Надеюсь, со временем окончит и институт связи..." Я просто глазам поверить не могла: матушку словно подменили! Дядька говорил ей "правильные", реальные комплименты: и про рыжие косы, и про зеленые изумрудные глаза, - он мне показался похож на массовика-затейника или завклуба: так язык "подвешен"...Признаться, я рассердилась, что мать с незнакомым человеком так мило общается. С другой стороны, я - уже взрослая, смешно ревновать по-детски...Привыкла я, что мать только мне принадлежит...
   Звали седовласого и благообразного нашего товарища по несчастью-стоянию в очереди, - Семеном Васильевичем, даже отчество у него с мамой совпало! Он представился бывшим шахтёром, бывшим фронтовиком, бывшим "счастливым человеком", - недавно, сказал, умерла горячо любимая супруга. В санатории хоть немного удалось развеяться от душевной тоски...Только я что-то в его грусть-печаль не поверила: такой цветущий вид был у дяди Семёна, - так он велел мне себя называть, - что ни о каком унынии и речи идти не могло! Но мать кивала сочувственно, принялась говорить слова поддержки, будто они ему нужны были...
   Дядя Семён завладел инициативой покупки билетов: мать ему вручила деньги за два наших билета и он тут же сплёл кассирше душераздирающую историю, что он с семьёй едет навестить тяжело больную тётю, что все мы так переживаем о ней...Тут же, незаметно и ловко, он просунул в окошко шоколадку "Алёнка", которая так же незаметно исчезла, - и мы стали счастливыми обладателями трёх билетов в купе на завтрашний поезд. Мама счастливо смеялась: она стояла в сторонке и не слышала сказочной истории о "больной тётке", а мне такая хитрая политика на пустом месте не понравилась. Глупа я еще, это точно...
   В поезде нам с дядей Семёном хорошо было: он и койки опустил, и вещи донёс, и потом сводил в вагон-ресторан ужинать. Удивительное дело, но мать согласилась...А меня без устали поил сладким "Байкалом" и минеральной водой "Бжни", - что-то, но в жадности его не обвинишь, это точно!
   Я раньше залезла на свою верхнюю полку и сделала вид, что сплю, чтобы не мешать общению двух "голубков", а они допоздна играли в карты, - у дяди Семёна они с собой были, разговаривали "за жизнь", она ему рассказывала про оккупацию Сальска, в котором "стояли фашисты" с 31 июля 1942 года по 22 января 1943 года, "все это время мы жили в сарае в доме моей матери, бабушки Зои, в селе Воронцово-Николаевское, которое лишь сейчас включили в городскую черту", потом она ему о пребывании Шолохова в нашем городе говорила, о первом Сальском городском фестивале молодёжи, а он всё хвалил и хвалил маму, ее мужество, стойкость и неувядающую красоту, - о себе почти не упоминал, словно весь мир для него на маме сомкнулся...Не заметила я, как и на самом деле уснула...В нашем Сальске поезд стоит долго: дядя Семён вынес наши вещи , и долго прощался с мамой. Обещал скоро приехать в гости...Похоже, он в нее влюбился. Или делал вид. А она - точно влюбилась, это надо же...За сколько лет впервые...
   Пришли домой. Такси брать не стали: было у нас всего две небольшие сумки, мы с мамой никогда "мешочницами" не были, и я ее отговорила брать такси. Недалеко идти...Сальск - городок небольшой. Он и городом считается всего с 1926 года. Первым поселением на территории современного Сальска был хутор Юдичев. Хутор этот постепенно разрастался, так как в безводные, сухие сальские степи бежали свободолюбивые крепостные крестьяне из Воронежской, Курской, Харьковской, Херсонской и других губерний царской России. В 1849 на хуторе построили церковь и переименовали его в село Воронцовское, в начале XX века село стало называться Воронцово-Николаевским в честь царя Николая II. В конце XIX века через сальские степи пролегла железнодорожная магистраль, в километре от Воронцовки возникла станция Торговая. 1 марта 1926 года посёлок Торговый преобразовали в город Сальск, однако, само село Воронцово-Николаевское вошло в черту города Сальска лишь в текущем году. Квартира наша - недалеко от вокзала, по улице Ленина. Покидали вещи, чаю напились и я убежала к бабушке, - она тоже живет в Сальске, в том самом бывшем Воронцово-Николаевске, которое теперь является составной частью города. Мама прилегла отдохнуть.
   Бабушка моя, Мария Тимофеевна, - уникальная женщина: бывшая учительница начальных классов, вот сейчас ей семьдесят пять, а она недавно овдовела. В шестой раз. Представьте себе! Но не унывает: вдовый сосед к ней стал захаживать чайку попить и в "ведьму" с "дураком" сыграть, а она с ним "сокорит" так, словно девчонка молодая. Он её на пять лет моложе, но внешне эта разница не видна. Они вдвоем ездят в конезавод им. Будённого, что в девяти километрах от Сальска, кататься на лошадях: у соседа там "конмальчик" знакомый, он им коней даёт. И меня с собой берут по выходным...Похоже, одна я в роду не умею с мужчинами шуры-муры водить, неудачная я получилась...Словом, рассказала я милой бабуле про путешествие в Кисловодск, про горы, как мы на Эльбрус ездили, как на Машуке близ Пятигорска были, как мне тот нарзан хвалёный почему-то не понравился , в отличие от мамы, - она пила с удовольствием, сказала, что "помогает". И про дядю Семёна тоже бабушке всё сказала: уж она так обрадовалась за мамочку, мне даже стыдно стало, что я такая...себялюбивая, что ли...Наверно, нужно пересматривать взгляды на жизнь: я уже выросла, приобрела профессию, нужно начинать собственную жизнь, - нельзя же всю жизнь волочиться хвостиком за мамочкой!...И так в школе меня класса до девятого дразнили "маминой дочкой", - другие девчата помогали родителям по дому, смотрели за младшими братишками-сестренками, а меня лишь перекидывали как неотъемлемую обузу от бабушки к матери и обратно. Хватит! Я - взрослая... Через несколько дней мама вышла на работу. А мы с бабушкой и её "другом" ездили несколько раз в конезавод им. Буденного, кататься на лошадях. Страсть как коней люблю! С раннего детства умею верхом ездить, благодарение бабушке!.. В десятом, выпускном классе мне представилась прекрасная возможность еще более развить способности к верховой езде: матери пришлось много работать по командировкам, с этими бесконечными ревизиями, ночевать я одна боялась, и бабушка взяла меня пожить к себе, она тогда жила с очередным мужем именно в конезаводе. Конезавод N 158 им. Буденного основан в 1921 как военный конезавод. Первоначально в него поступили лошади из частей 1-й Конной армии. Там разводили донскую и буденовскую породы. Потом уже и других разводить начали...В 1950-е гг. сам С.М. Будённый сюда приезжал. Конезавод - как маленький городок. Там все как из старого мира: люди, кони, конюшни, деревья, птицы. Конюшни - большие, перед аллеей, ведущей к зданию конюшни, - две конные статуи. Слева от конюшни - трибуны и поле для конных забегов. Неподалеку - сенники, лари для овса. В специальном лазарете лечат занедуживших коней. В карантинном блоке кони после ипподромного забега три недели проходят восстановление, набирают сил для новых показательных выступлений. На левадах - огороженных загонах под открытым небом - стоят на привязи орловские и арабские лошади. Выкроена маленькая левада для пони, - они, диковинные лошадёнки, малы ростом, но такие важные и забавные, а дети их любят, - не описать!... Тренерский корпус, склады, шорня, кузница, сварка, пильня - всё это конезаводу необходимо. Шорня - в закуточке, там набросаны поломанные недоуздки, вожжи, седла. Руки у шорника к делу привычные, но только сыромятные ремни в наши дни - большая редкость, а если крепить уже использованным старьем - риск большой: порвется, едва за ворота выедешь..
   И в школу я там несколько месяцев ходила: до сих пор помню фамилию директора, - Жижкин...Учителя там были чудесные...Правда, с учителем физики и астрономии были небольшие проблемы, но бабушку, его хорошую знакомую, просить не стала, - сама разобралась...
   Если коротко: не было у меня раньше никакого интереса к небу звёздному, и все! Отсюда и все проблемы... "Астроном" - дядька увлеченный, уроки вел со светящимися глазами, весь сиял и становился похож на мальчишку из романов Жюль Верна. Однажды он меня вызвал к доске и начал спрашивать что-то о Луне. А зачем? Домашнее задание я не выполнила, текст не прочла, но сразу в этом не призналась. Думала, пронесёт, да куда там!... " А скажи-ка мне, Зоенька, какая сила тяжести на луне?", - хитро так спрашивает. "Лунная", отвечаю. "А на Земле какая?" - "Земная!..." Поставил двойку, велел выучить к следующему уроку, а я не выучила: дел много было, - картошку копать ездили и до вечера копали, потом спина не разгибалась, но разве же это - объяснение для "астронома"? Надеялась я, что он меня назавтра не вызовет: обычно он не спрашивал быстро тех, кому "двойбан влупил", думал, что двоечники сами обязаны руку тянуть, стремясь "исправиться", но мне-то чего было беспокоиться? Всё равно экзамены я собиралась сдавать в школе в Сальске, что мне до оценок деревенского педагога!...
   Но Он - вызвал. И опять начал про свою силу тяжести. "Давайте я Вам подскажу, Зоенька: там сила тяжести шестикратно от земной отличается. Вы мне только подскажите, в какую сторону...Больше она, чем земная, как думаете?" - "Точно, - отвечаю, - больше!" Тут все как заржут, точно как те кони конезаводские перед водопоем...Поставил он мне аж единицу! Оказывается, на Луне все предметы весят в шесть раз меньше, чем на Земле... "Вот тебе, Зоенька, там и жить надо, будешь "тяжеленькая", а здесь тебя просто ветром колышет..." Ну, откуда же мне про ту тяжесть знать, спрашивается? Я в свободное время бабушке помогаю. Иногда еще вот классику читаю, - наших авторов советских всех перечитала, даже в очереди писалась в своё время на Николая Островского, иной раз и Бальзака читаю, и Золя, - например, "Лурд" - очень прогрессивный роман. Читали? А на книжки по астрономии нет у меня ни желания, ни терпения, - не собираюсь звезды по ночам лицезреть... И тут старый "астроном" просит меня подойти к нему после уроков. Подошла. Дал он мне книгу почитать. Сказал, убедительно "просит" прочесть... Засела после уроков в амбаре, начала читать. Понравилось! Книжка называлась "Туманность Андромеды", и еще там несколько повестей и рассказов было. Слов мудрёных - уйма, но в сюжете - целый мир неизведанный, совсем непохожий на мир Островского с его "Как закалялась сталь", или же на загребущего Гобсека бальзаковского...Совсем иной мир...Все выходные читала я ту книжку, а потом "астроном" устроил мне допрос форменный, "о чем книга", я ему все ответила, как он и ждал. А он - мне: "Зоенька, так можно ли к другим планетам летать, не зная силы тяжести на родном и единственном спутнике?" И правда...
   Фантастику я полюбила благодаря "астроному", расширила горизонты познания. Библиотекарьша в конезаводе - чудесная, Элькой зовут, молодая еще, она мне помогала книжки хорошие брать и даже в очереди передвигала. На книжки-то - очередь, каждый, кто хочет популярную книгу прочесть, записывается в специальном формуляре, пишет свою фамилию и получает номер по списку.
   Словом, с конезаводом для меня многое связано. На всю жизнь запомнила про ту силу тяжести...А какие там были скачки, - вы таких не видели в своих душно-шумных городах! В тени старого дуба мы с девчонками секретничали...
   1 сентября наступил мой первый рабочий день. Почему-то на практике мне казалось, что быть почтовым работником - интересно, а в реальности всё оказалось не совсем так. Коллектив меня воспринял, как "пигалицу", старались на меня самую тяжелую работу "повесить", проверяли на боеспособность, - к концу рабочего дня от оформления этих бесчисленных посылок у меня руки дрожать начали и в пот бросило. А "местные" работницы только смеялись: "ты бы, девонька, шла б лучше в библиотекари или бухгалтера, пока не поздно. У нас таскать нужно!" В общем, пришла я домой и расплакалась. Хорошо, что мама позже пришла, не видела слез глупой девочки. Но она, похоже, в тот день и вовсе ничего не замечала, не то, что моих красных глаз: жарила картошку, а сама под нос "Подмосковные вечера" напевала, как девчонка просто. А потом возьми и скажи: "Письмо получила: Семён Васильевич, по пути из Пролетарска, к нам в гости заедет. Вот радость-то! Такой очаровательный, милый человек, одно удовольствие с ним беседовать..." Оказалось, дядя Семён к нам приедет в субботу. Про себя я подумала, что придется мне в субботу после работы идти ночевать к бабушке, или как оно там сложится...
   А работа на почте мне разонравилась. Сотрудницы все - пожилые или среднего возраста, ни одной молоденькой, словом не с кем перемолвиться; мне так и казалось, что они каждый мой шаг обсуждают и смеются за спиной... Наверное, в первые дни так и было, а женщины просто не умели, - или не хотели, - таиться...
   Семён Васильевич приехал в субботу на автобусе. Сказал, что ехал уже не из Пролетарска, а с Маныча, где рыбку ловил. В доказательство привёз сушеной и копченой рыбы вязанку целую. На Маныче - рыбалка знатная, сама с бабушкой там не раз была, любим мы рыбалку. Тот факт, что дядя Семён - еще и рыбак, - несколько более меня к нему расположил...Только я было сказала, что пойду к бабушке ночевать, как гость всполошился, воспротивился, сказал, что хочет нас с мамой - обеих! - вести в ресторан ужинать. Признаться, я удивилась, а мать обрадовалась, что кавалер стремится и с дочерью контакт наладить. Серьёзный, значит, интерес имеет...
   В ресторане гостиницы "Юбилейная" дядя Семен накормил нас так, как мы, никогда с мамой, корме военных лет, не бедствовавшие, никогда не ели: вкусно и очень дорого. Очень. Нам подали салат "Мимоза", холодец, - дядь Семен убедительно требовал, чтобы "нежирный", куриный суп с фрикадельками, гречку с лососем, свиные "медальоны" с сухофруктами, отварную осетрину, бутерброды с черной и красной икрой, а на десерт - торт "Прага", свежий и изумительный. От котлет по-киевски и цыплёнка табака, убедительно навязываемых дядь Семёном, нам с мамой пришлось отказаться, - мы же не Гулливеры, а две стройные дамы. То есть она, конечно, - дама, а я - так, сбоку - припёка...Пили мы все шампанское, а дядя Семен с мамой еще и коньяк армянский "пятизвездочный".
   Дядя Семён в ресторане разительно переменился: он был поразительно галантен, весел, сыпал анекдотами и забавными рассказами, несколько раз танцевал с мамой вальс и танго, - они оказались чудесной парой, она ему даже ни разу ног не отдавила, и он - ей...И меня хотел пригласить один молодой парень из-за соседнего столика, грузин или осетин, - непонятно, но я отказалась, сказав, что не танцую, а мама зачем-то извиняющимся тоном попросила за меня прощения, пустившись в совершенно излишние комментарии, что "девочка только вышла на работу на почте, только окончила техникум, и правда не умеет танцевать совершенно..." Она только не добавила "гадкий утенок не танцует..." но намёк был. Или мне так показалось, - раньше я никогда столько не пила, как в тот вечер, - может, утратила уже реальное отношение к происходящему. Рассердилась я на мать так, что встала, и сказала, что если Он, то есть тот, кто меня пригласил, не боится, что я ему все пальцы ног отдавлю, то я готова попробовать. И пошла танцевать. Вот только мама не знала, что в Ростове я в танцевальный кружок ходила, не удосужилась я ей это сообщить, - то-то она должна была удивиться, когда мы с Грантом, - парень оказался армянином, а вовсе не грузином, - лихо принялись отплясывать под Лале Андерсон...
   Только мама не удивилась. Она даже и не смотрела в нашу сторону, она на своего Семёна смотрела влюблёнными глазами. Как маленькая глупая девочка.
   К концу вечера мы многое знали о дяде Семёне: оказалось, он работал забойщиком в угольных шахтах Кузнецкого и Карагандинского бассейнов, несколько подорвал здоровье, но сейчас, выйдя на пенсию, чувствует себя несколько лучше. Ранее он жил в более северном районе страны, но с возрастом начал чувствовать стремление переселиться в более южный край. Например, как наши Сальские степи...
   За вечер дядя Семён заплатил огромнейшую, на мой взгляд, сумму, в 940 рублей. Давно поговаривают, что пора деньги уменьшить, провести реформу, но я такие речи слышу, начиная класса с седьмого, но реформы - все нет...
   Дядя Семён вызвал, с помощью официанта, такси, - мама пыталась отказываться, говоря, что "дом наш - рядом...", но он её слушал не стал, меня же такое его отношение только порадовало: он всячески старался маме угодить. Значит, и впрямь - всерьёз...
   Такси довезло нас до дома. Мы вышли, а дядя Семён отправился обратно в гостиницу, оказалось, у него там номер забронирован, и он вовсе не намерен причинять нам беспокойства лишнего своим проживанием. Меня это порадовало.
   На следующий день мы с бабулей и ее кавалером, по моей инициативе, на мотоцикле с коляской, - меня в коляску посадили! - поехали на Маныч, рыбачить, правда, толком ничего не поймали. Чтобы обидно не было, - купили у рыбаков, сидевших с уловом вдоль дороги, пару сазанов да одного судака, нажарили, как приехали, вкусно было!
   Мама то воскресенье с кавалером провела, по городу его водила, в "Дружбе" были, в клуб железнодорожников зашли, - не скучали...
   В понедельник вновь начались трудовые будни. Тоска зеленая...Почему так говорят, интересно, - "зелёная"? Серая тоска, беспросветная...Я-то раньше мечтала на работе книжки читать, а сама к вечеру еле на ногах стояла от усталости. Похоже, неправильную я себе работу выбрала. Или характер мой плох, ничего не нравится...Но раньше времени не стала о своём недовольстве распространяться ни маме, ни бабушке, вначале нужно понять, что не так, - работа мне не нравится или коллектив, или просто нужно время ко всему привыкнуть...Одно - жить в общежитии, сидеть на занятиях до обеда, каждый вечер бегать в ростовские кинотеатры, а по выходным - "тиянтеры" посещать, и другое - реальная жизнь: маленький город, подружки - далеко, развлечений - мало, а тут еще и мама с бабушкой снова замуж собрались, одна я - никому не нужная худосочная дылда с трудным, замкнутым характером...
   В конце следующей недели мама мне сообщила сразу две новости: что дядя Семён покупает дом в центре Сальска и что он хочет на ней жениться. А она думает принять его предложение. Он ей по сердцу, притом жить они будут у него, то есть я остаюсь единственной обитательницей нашей "двушки"; соответственно, мои шансы встретить спутника жизни, при таких жилищных обстоятельствах, многократно возрастут.
   То есть меня поставили перед фактом: заявление-то они уже подали...
  
   Глава 2.
   Оказывается, дом купить не так и легко в наши дни, - как полагал Семён Васильевич. Расписали их с мамой очень быстро, наверно, мамины связи помогли: всего через неделю после того, как "молодые" в ЗАГС заявление подали. Однако, дом к тому времени дядя Семён еще так и не купил: то цена не устраивала, то размеры дома, то удалённость от центра, то соседи рядом не те проживали. Похоже, хорошие дома никто продавать и не собирался.
   Удивительно, но деньги у дяди Семена имелись немалые: он желал приобрести благоустроенное строение, с центральным водоснабжением, желательно из кирпича, в крайнем случае, - обложенное кирпичом. Газ он планировал использовать баллонный. Но, пока все его планы оставались лишь благими намерениями, мне все-таки пришлось уйти пожить к бабушке, чтобы не мешать "молодым". Бабушка была мне искренне рада, чего я бы не сказала об ее соседе Владимире Петровиче, любезно позволившем именовать его "дядей Вовой": хотела я звать его "дедом Вовой", но мою инициативу встретили в штыки, бабулькин сосед возразил, что он, "так сказать, еще молод"...Получалось забавно: бабушку я зову "бабушкой", её кавалера - "дядей Вовой"...Словом, везде я чувствовала себя ненужной: в нашу квартиру вселился дядя Семён, в доме бабушки дядя Вова чувствовал себя "завсегдатаем" с явно серьёзными намерениями. Прямо хоть замуж выходи! Только вот никто не берёт...
   От такой грустной жизни я даже с женщинами на работе немного сблизилась. На почте у нас работает немало народа: пять постоянных сотрудниц, несколько сортировщиц, с которыми мне мало приходилось общаться, - они приходили в пятом часу утра для разбора свежей корреспонденции, и часов в восемь уже домой уходили, - больше десятка почтальонок, с которыми так же мы, "постоянные" почти не разговаривали: они по несколько раз в день прибегали за газетами-журналами, забирали огромадные сумчищи с почтой, и снова убегали. Работе почтальонок я нисколько не завидовала: тяжелый физический труд, ходить нужно по грязи в любую непогоду, - трудно! Правда, другая сотрудница, Полина Герасимовна, просившая звать ее попросту Полей, сообщила, что в работе почтальонок есть некоторый "плюс": в дни, когда они носят пенсии, им хорошо "перепадает" от получателей пенсий. Я вначале не поняла, о чём речь, - оказалось, старики им копейки дарят...Иногда за день этих "копеек" столько набегает, - приличная прибавка к зарплате выходит!... Поля над моей "невинностью" рассмеялась, назвав "девочкой"...
   Многое мне коллеги о сущности нашей работы объяснили. Главное: создать видимость невероятной загруженности и любому посетителю смотреть в глаза пристально, казаться для него "начальником". Так, на днях пришёл один дяденька в мятом пиджаке, явно чуть навеселе, хотел посылку отправить, в тот день на приемке посылок Поля сидела. А она в тот момент "Огонёк" читала, - он только что пришёл, а почтальонка во внутреннем помещении почты письма укладывала в сумку "почтарскую", то есть у Поли было всего ничего времени на чтение последнего номера, и она так торопилась! А тут тот, "поддатый", пришел, с посылкой своей. Полина ему сказала: "подождите несколько минут, я очень занята, работы много!" И пренахально продолжала "Огонёк" читать. Дядька ждал, ждал, десять минут, а Поля, видимо, статьей зачиталась. Перед дядькой на конторке стояла привязанная ленточкой чернильница с чернилами, тут он её как пихнёт словно бы ненароком! Спасибо, не опрокинулась чернильница, лишь несколько капелек чернил пролилось, но Поля вмиг от журнала оторвалась, строго так спросила: "Гражданин, Вы что хулиганите?" А дядька тоже не лыком шит: "А почем Вы знаете, что это я хулиганю? Тут народа много, а у Вас - много работы, - как можете Вы, занятая своей работой, видеть, что вокруг происходит?" Словом, пришлось Поле "Огонёк" Машке-почтальонке отдать и уделить нахальному дядьке внимание. Похоже, он не из "работяг" оказался. Долго потом Поля чернила оттирала с конторки...
   Рассказала я Поле и еще одной женщине - Вале, тоже относительно молодой, лет тридцати пяти (мне они обе в тот момент казались древними старушками) о своем невеселом житье-бытье. Женщины меня на смех подняли, обвинили в себялюбии и детскости. Поля, почти высокая, чернявая и худенькая "казачка", - она сказала, что все её предки по обеим линиям - из "казаков" происходят, пояснила, что мне жаловаться не на что, - одна дочь у матери, а как купит отчим дом, - вовсе жизнь начнётся райская: мужа можно искать по собственному выбору. Где это видано, чтобы у девушки восемнадцати лет своя квартира была? Радоваться нужно такому "раскладу"! Вот у неё в доме - тьма народу: мать вдовая, старая, двое детей-подростков бесконечно "тянут" на кино да на мороженое, муж исчез, - то есть бросил без развода, уволился втихаря с работы, и куда делся, - ищи-свищи!...А она живёт и не горюет, - такая весёлая и жизнелюбивая! Даже в клуб на танцы ходит!
   Позже, правда, мне Валя пояснила, что муж Полины недалеко ушел: живет на соседней улице, с бывшей подругой Полининой, деньги шлёт сам по почте, чтобы она на алименты не подавала через суд. Подлый человек оказался...Мне, правда, показалось, что здесь вина еще более на той подруге лежит, - как можно уводить человека из семьи, - это же так дурно!...Но я же многого не понимаю: сейчас мужчин мало среднего возраста, много их на войне погибло, в плен попало, без вести исчезло, а сколькие вернулись безнадежно больными инвалидами, - война была!...Даже я немножко войну помню, пусть крохой была. Но то - другой сказ...Брат мой старший, например, в войну без вести пропал, так и не удалось матери его разыскать, сколько лет она искала да надеялась, все связи использовала, - не судьба, значит. Мне мать говорила, что сердце ей подсказывает: жив мой старший брат Вадим, жив!...Но я своего брата вовсе не помню...
   Валя, хрупкая миниатюрная блондиночка, похожая на Дюймовочку из сказки Андерсена, "старая дева", как она себя сама отрекомендовала ( но мне показалось, что мужчин она знает и любит, не зря с ней раз другая женщина на почте ругалась, обвиняла Валю в том, что та "мужа уводит да детей сиротит", а Валя лишь смеялась и отрицала все), веселая и выносливая, решила меня взять под свою опеку:
   - Понимаешь, Зоя, у тебя есть всё для того, чтобы быть счастливой, а ты только сидишь и ешь себя поедом. Ты на себя посмотри: у тебя волосы - рыжие, королевские, глаза - как луг зеленый, а ты что с собой делаешь? Ты зачем так тщательно укладываешь волосы, словно монашка прилизанная? Ты хоть один завиток выпусти на лоб, да щечки подкрась, что ты такая бледная? И губы надо подкрашивать, - мало ли что там тебе профорг или комсорг скажет, - надо быть красивой, нравиться людям, - тогда и сама счастливее будешь! Вот скажи: мать твоя, наверняка, красится да мажется? А она ведь уже старая! И ничего, помнит о себе...
   Я задумалась. Мне всегда казалось, что мама - "взрослая", может делать, что хочет, а я - маленькая, серенькая мышка. Поэтому и одежки мои все напоминали мышиную шкурку, и вот теперь уже сторонние люди мне на это указали. Нужно меняться, и впрямь!...И вот в один обеденный перерыв "девчата", - так они сами себя называли, - с моего согласия, произвели маленькую революцию в моём облике: напудрили розовой пудрой, подровняли и чуть подкрасили брови, удлинили ресницы смешной щеточкой, которую совали в невозможную сухую тушь, поплевав в нее как следует, накрасили губы красным "кармином", подрумянили, а двум косам, которые я вечно убирала "короной", позволили свободно спадать вдоль щек. Потом сунули под нос зеркальцо: "Смотри!" Я посмотрела, - вздрогнула: лицо мое словно чужим сделалось, яркие краски приобрело, но, одновременно, помолодело благодаря двум озорным косичкам. И похорошела я, почему-то...
   - Вот так и ходи! Да купи себе платье нормальное: твоё тебе велико!
   - Как же: я его сама выбирала, чтобы движений не сковывало...
   - Ты бы еще мешок на себя напялила и подушку под него подложила, чтобы талию обрисовать...Куда твоя мать смотрит? Неужели не видит, что ты - выросла? И туфли нужно купить нормальные, на каблуках, что за стариковский подбор? -
   - Да у меня есть на шпильках, но на них ходить неудобно. А эти - удобные, в них нога дышит. Мне их бабушка отдала, у неё другие есть...-
   - Вот-вот: бабушка отдала! - И девчата зашлись в безудержном смехе.
   Непонятно почему, но я и сама засмеялась. Над собой смеялась...
   Пришла домой, к бабушке, она меня вначале блинчиками усадила потчевать, про день рабочий расспросила, только потом заметила перемены во внешности, заохала, запричитала, что "девочка, оказывается, выросла..." Я ей сказала, что хотела бы приобрести новое модное платье с рукавчиками-"фонариком", с расклешенной юбкой до колена, с рисунком в крупный горох. А еще хочу корсет! Чтобы талию подчеркнуть. Бабушка так смеялась, чуть не упала, сказала, что корсета на меня не сыщешь, такая талия у меня тонкая...
   Доела я блинчики и мы побежали в универмаг, он еще открыт был. У бабушки там соседка работала продавщицей. О чем-то бабушка с ней пошепталась, и соседка меня отвела в "подсобку"-склад, где оказалось товара больше, чем на прилавке. Все нашлось, что я хотела. В общем, сделали из "гадкого утёнка" принцессу, только не могу сказать, что я себя уютно почувствовала во всем этом. Словно на пугало огородное кафтан сафьяновый нарядили, вот так мне казалось...
   Но, так или иначе, но "девчата" меня уговорили изменить внешний вид, и подсказали, что идёт. Они пытались еще уговорить меня волосы подстричь повыше плеч, и носить их распущенными, по моде, - волосы у меня кудрявые, никакой перманент не нужен, но тут я воспротивилась: представила себе жуткую мороку с вечерним распутыванием спутанных узелков...Ни за что косички не обрежу!
   Стала я ходить на работу в "новом виде". Старым сотрудницам до моей внешности дела не было, а вот заведующая разок внимание уделила:
   - Что-то Вы, Зоя, такой помадой вульгарной краситесь, просто как...Сами понимаете...Вам такой яркий цвет еще не по возрасту!...Восемнадцать-то есть?...
   "Девчата", как услышали мою жалобы на заведующую, Владлену Карповну, которая меня распекала "по-отечески", прыснули со смеху: "значит, все как надо! Она ж не собирается вопрос на профком выносить? Состава преступления нет! " И я их послушала, ничего менять не стала в своём облике. С красной помадой чувствуешь себя увереннее, что ли... Это как маска от неуверенности...
   Жизнь тем временем шла себе "помаленьку", как дед ( он же "дядя") Вова говаривал. Дядь Семён все бегал по улицам Сальска, приставал ко всем старушкам, упоенно лузгавшим семечки, с одним вопросом, - не продаёт ли кто дом хороший?
   За пару недель я научилась "носить" своё "новое" лицо, топать на шпильках и строить томные взгляды посетителям. "Девчата" внушали: "ты представь, что перед тобой - манекен: смотри на него тридцать секунд, взор не отводи, можешь считать про себя, - он первым взгляд потупит..." Вот я и тренируюсь "на манекенах" живых, на некоторых действует. Правда, один посетитель спросил, не плохо ли мне, - оказался врачом местной больницы. Но он один такой попался...
   Ближе к концу сентября, - рабочий день уже к исходу близился, - в помещение почты влетел молодой человек светлом пиджаке и жутких брючках, - "прекрасно одетый стиляга", и попросил конверт маркированный. Я ему конверт подала и уставилась на него как кукла "моргучая". Смотрю, и вижу: он меня не узнаёт, и я его не сразу узнала: это был Грант, тот парень-армянин, что меня танцевать пригласил в ресторане, где мы отмечали приезд дяди Семёна. Сдержанности во мне никакой женской, я ему и брякнула искренне:
   - Грант, до чего же я рада Вас видеть! Как поживаете?
   Парень обомлел. Похоже, пытался меня "опознать", да никак не мог. Лоб наморщил старательно...Пришлось напомнить. Тут он рассмеялся:
   - До чего же я рад ! Как Вы тогда прекрасно танцевали...И до чего же Вы изменились! Похорошели...Просто Вас не узнать! Красавицей стали настоящей...
   Тут я уже по-настоящему зарделась: еще бы, такой красавец - и такие комплименты сыплет "Зойке-мышке"...А он меня начал обо всём расспрашивать: как да что, и как здоровье моей маменьки, и бабушки ( когда это он успел узнать, что у меня бабушка есть?), и дедушки...А дедушки мои оба - давно померли! Тут-то я и поняла, что Грант ведёт себя в рамках вежливости, и немного вышла из ступора. Рассказала я Гранту про то, что моя мать замуж вышла, а я сейчас живу у бабушки, что отчим мой пытается дом собственный купить, но никак "вариант" нормальный не подберёт, и я теперь редко хожу домой, чтобы "молодым" не мешать...Зачем я ему про все это рассказала, - не знаю, наверно, от отсутствия опыта общения с молодыми людьми. В техникуме в нашей группе ни одного "мальчика" не было. Были, правда, на другом потоке киномеханики, но мне с ними пересекаться не приходилось...А в танцевальном кружке мы, девчонки, все больше друг с дружкой танцевали...
   Грант почему-то моим словам невероятно обрадовался, даже про конверт позабыл, - пришлось напомнить, чтобы он его с прилавка-то убрал. Спрятал он конверт в карман, решил объяснить причину своей радости:
   - Дорогая Зоя! Простите мою фамильярность... Дело в том, что моя семья как раз ищет покупателя на дом и никак не может найти: дом - большой, стоит недёшево, но зато кирпичный, и вода есть, и отделан чудесно, замечательный дом! Вы не представляете, как я счастлив видеть Вас после столь долгой разлуки, и еще слышать от Вас столь приятную новость. Воистину, тогда, в ресторане, наша встреча явилась подарком судьбы! А не знаете ли Вы, какой именно дом подыскивает Ваш новый батюшка? Какой суммой он располагает с целью покупки?
   Речь Гранта была столь витиевата, что я поневоле вспомнила свою сокурсницу Цовик, - та не менее Гранта обожала прибегать к подобным словесным выкрутасам, любила льстить преподавателям, а те любили Цовик, и завышали ей оценки за "очаровательное" поведение. Но, если манеры Цовик, ее вкрадчивая хитрость меня раздражали, то против обаяния Гранта я не смогла устоять. После того, как мой армянский друг услышал, что отчим "за ценой не постоит", он чуть не подпрыгнул от радости. И немедленно пригласил меня к себе "на кофе", - дом посмотреть, чтобы было о чем дома рассказать матери и отчиму . Я было воспротивилась, - неприлично! - но Полька из другого конца зала принялась убедительно жестикулировать, мол, надо идти! И я пошла...
   По пути в тот переулок, где стоял дом родителей Гранта, мы оживленно беседовали. Грант мне рассказал, что после службы в армии, - служил он якобы в ГДР, в маленьком городке, в русской воинской части, при штабе, писарем, - благодаря исключительно красивому, "каллиграфическому" почерку и высокой грамотности. Потом поступил учиться в торговый институт, но после третьего курса перевёлся на заочное отделение "ввиду некоторых обстоятельств", и жил у родственников в городке Неркин Ахта, что на берегу реки Раздан, в 50 км от Еревана, - ходят слухи, что тот городок хотят переименовать, в честь названия реки, в одноименный Раздан... Якобы он хотел быть музыкантом, а не "подлым торгашом", но семья настояла, так у них заведено. Сейчас ему двадцать четыре, не женат, и пока и невесты нет: армянок в округе не так мало, но ему бы хотелось по любви жениться, не обязательно "на своей", лишь бы по любви, но для женитьбы в любом случае нужно обрести материальную независимость. Тут я Гранта словно бы увидела с другой стороны: он имел серьёзные взгляды на жизнь, не то, что некоторые русские, которые женятся, а потом убегают из семей, вот как муж Полины, например...Прежде я в армянских домах никогда не бывала, поэтому у спросила у своего спутника:
   - Правда ли, что армяне - невероятно щедры и гостеприимны, вплоть до транжирства? Что они тратят огромные деньги на угощение, еду и напитки?
   Грант засмеялся, смутился несколько:
   - Как Вам сказать, милая Зоя...И да, и нет...Вот Вы видели хотя бы раз одного армянина, который бы что-нибудь положил в чужую корзину?
   - Я вообще армян в массе не видела. И ответа Вашего не поняла, честно.
   - Наверное, неудачный пример подобрал...Отвечу так: армяне -как все люди.
   Словом, так он мне и не ответил нормально...Или я такая тупая. Еще или вообще...Но только мы тем временем к дому подошли. Я его издали увидела: архитектура - интересная, красный кирпич, высоченный первый этаж, и маленькая пристроенная мансарда с удивительным окошечком-иллюминатором. Не удержалась, спросила, кем работают родители Гранта, и он спокойно так ответил, что отец - прораб, а мать "числится уборщицей по трудовой книжке", а на самом деле - домашняя хозяйка...Похоже, Грант мне совершенно доверял. Или проверял?... Дом они хотят продать, потому как уже присмотрели на другой улице участок, вплотную примыкающий к дому дяди Гранта, там отец Гранта "мигом" новый дом выстроит, - хотят его отец и дядя жить еще более дружно и сплоченно...Почему-то у меня возникла мысль нехорошая, - слышала еще в техникуме сплетни о прорабах, - что дом отец Гранта выстроил из "левых" стройматериалов, потому-то и продаёт этот дом, что и строительство нового ему практически ничего не будет стоить, а деньги от продажи дома он положит в карман...Удивительное дело, но у меня хватило ума не брякнуть вслух глупость.
   Пришли. Вначале Грант обвел меня со всех сторон дома, показал, объяснил, куда какие комнаты выходят, где кухня и т.д. Выскочила величавая женщина, мать Гранта, судя по всему - с частью русской или украинской крови в жилах, - высокая, рыжая, зеленоглазая, - красивая!...Я на неё так удивленно смотрела...Это потом мне Грант объяснил, что внешность его матери, напротив, типично армянская, именно такими и должны быть настоящие армяне, - рыжими!...Грант представил маму как "тетю Галю", чтобы не путаться с произношением...Она, без лишних вопросов, сварила изумительный чёрный кофе в турке, подала его с сладким блюдом, о котором мне пояснили, что оно называется "гата", а иные говорят "кята", но это - одно и то же...Сладкое напоминало чудесное пирожное: внутри было столько вкусных грецких орехов! Но слишком много сливочного масла, пожалуй...Однако, мне гата очень понравилась, я с удовольствием смолотила свою порцию, даже позабыв о необходимости скромничать и делать вид, что у меня нет аппетита, да и зачем? Меня привели дом смотреть, а вовсе не на смотрины, - у них, оказывается, принято сыновей на "своих" же армянках женить...И правильно: так национальные черты будут сбережены и через много поколений...
   Тётя Галя выспросила у меня все о покупательной способности отчима, потом перешла к вопросам о моей семье. Я ей почти честно ответила, что - одна дочь в семье, что мать на пенсии, но еще работает, если они купят наконец дом, то останусь я в пустой квартире неподалёку от кинотеатра...Далее меня и вовсе понесло: зачем-то я призналась, что не нравится мне на почте работать, "не творческая это работа!",скучно, лучше уже быть домохозяйкой или библиотекарем. Ответ мой тете Гале явно чем-то понравился, она даже Гранту что-то по-своему сказала с улыбочкой, а он весь зарозовелся как девица...Отца Гранта, дядю Ару, мы в тот вечер ждать не стали: у него был какой-то "аврал", близилась сдача "объекта".
   Грант проводил меня к бабушке и пригласил в воскресенье к двум часам пожаловать дом смотреть вместе с мамой и отчимом, которого он упорно продолжал "за глаза" именовать моим "батюшкой", что несколько раздражало.
   Несколько дней быстро пробежали, наступил выходной. Домашним я так и не сказала, что это именно родители того парня, с которым я в ресторане танцевала, дом продают, - сказала, что мне на работе наши женщины все рассказали и показали. В положенное время "моя семья", - бабушка тоже "увязалась" дом смотреть, - позвонили в дом Матевосянов, такой была фамилия семьи Гранта.
   Нам открыли дверь и мы обомлели: перед домом были поставлены столы с яствами и всё благоухало. Оказывается, нас ждали...
   Нам по-быстрому дом показали и повели за стол. Отказаться возможности не было никакой, мы с мамой порядком растерялись, тогда как дядя Семён пришел в полный восторг от подобной неожиданности, начал сыпать анекдотами и рассказывать о своей любви к армянской культуре. Оказывается, он побывал всюду в Армении, поклонился святыням Эчмиадзина, видел тот самый храм Ары, в честь которого и назван был хозяин дома, Ара Хачикович, или просто "дядя Ара", как он милостиво мне разрешил...Вскоре дядь Семен совершенно очаровал наших хозяев, а как дошло до еды, - тут мы все будто родные стали...
   Да, скажу вам: так вкусно я никогда прежде не едала! На столе лежало множество пышек - толстых и тоненьких - под названием "лаваш" и "матнакаш". Вначале подали суп под названием "яйни" - в говяжий бульон добавили кубиками картофель, томат-пюре, перец и, как ни странно, курагу. Есть было непривычно такое "первое", но понравилось всем. Затем угощали нас изумительным армянским хоровацем - шашлыком в кастрюле: куски курдючной молодой барашки - на косточке! - плавали в смеси топленого масла, небольшой доли коньяка и собственного сока, с добавлением перца и разной зелени, - укропа,мяты, кинзы, еще чего-то вкусно-пахучего, и репчатого лука, порезанного кольцами, - это блюдо было такое "домашнее", что ли...Чудо просто! Я так поняла, что вначале мясо - вместе с овощами, - помидорами, перцем сладким и баклажанами, - жарили на вертеле, а потом, сняв с овощей кожицу, все сложили в кастрюлю, и получилось, - чудо! А еще тут же благоухала чарующе жареная на вертеле форель, политая соком граната...
   Еще на столе стояли коньяки производства Ереванского коньячного завода : "Арарат", "Праздничный", "Наири", "Васпуракан" и "Ахтамар", все - больших сроков выдержки. Раньше никогда я коньяк не пила, но тут ТАК наливали и уговаривали, - нельзя было отказаться. Правдой оказалась легенда об армянском гостеприимстве...Мне по вкусу пришелся "Васпуракан", а маме с дядей Семёном более понравился "Ахтамар", - может, из-за древней легенды, с ним связанной? Ее нам хозяин рассказал, я в первый раз эту чудесную сказку слышала...Еще дядя Ара прочёл гостям краткую лекцию о судьбе армянского коньяка, и даже "грамотный" дядя Семен, который "жизнь прожил", и тот слушал внимательно. Дядя Ара сказал:
   - Во времена Великого потопа Ноев ковчег причалил к великой горе Арарат. Вскоре голубочек, которого послал Ной искать землю, вернулся к нему с оливковой ветвью. Значит, земля была близка...Когда воды схлынули, Ной спустился с горы, стал жить в долине, занялся выращиванием винограда. И тогда люди впервые познали вкус вина...В Армении ныне выращивают шесть сортов винограда, пять армянских --мсхали, гаран, дмак, воскеат, кангун, один грузинский - ркацители. Производство коньяка в Армении наладил в девятнадцатом веке купец первой гильдии Нерсес Таирян в Ереване по знаменитой французской технологии. Сейчас купажированием и розливом нашего армянского, советского коньяка занимаются на Ереванском коньячном заводе, и такой коньяк там производят...Сами видите, осязаете и вдыхаете...Так выпьем же за армянский коньяк !
   Слушала я дивные словеса дяди Ары, хмелела понемножку, восхищалась и гостеприимством сказочным, и коньяком ароматным, - радовалась жизни. Грант рядом сидел, отца не прерывал. Смотрел на меня...неправильно ! Мы же пришли дом смотреть, прицениваться, - зачем так пристально на меня смотреть?...
   Тем временем мужчины старшие отошли в сторону, а женщины взрослые между собой беседу завели. Грант подле меня остался, повел меня в беседку, сказал, что негоже молодёжи во взрослые дела вмешиваться. Короче, вскоре о цене было мужчинами сговорено, женщины поделились рецептами самых лучших блюд, - наступил заключительный этап пира. И снова коньяк лился рекой...Потом был кофе и какое-то чудесное печенье: тонкое, хрустящее, тоже, как и гата, с добавлением чищеных грецких орехов. Как зовут, забыла спросить. Домой нас развозили на такси, дядя Ара вызвал по телефону, - сбегал в соседнюю двухэтажку многоквартирную, вызвал прямо к дому.
   Дядя Семён купил дом Матевосянов. Думаю, дорого. Я не спрашивала, за сколько, а мне и не сказали. Зачем мне это знать?
   Мои "молодые" вскоре переселились на новое место жительства. Дядя Семён через несколько дней еще и машину прикупил подержанную, но не старую, 1953 г. Выпуска. Это была красавица "Волга", автомобиль, собранный на Горьковском автозаводе им. Молотова; эта машина должна была потеснить "устаревшую" к тому времени "Победу". Оказалось: права у маминого мужа есть, просто он нам про них вначале не сказал. Как он умел ездить, оказывается! Дядя Семён чуть ли не прыгал над своим "железным конём", твердил, что тот "похож на "Форд", - что мне ни о чём не говорило, - быстренько "свою радость" оформил, с гаражом проблем не возникло, - дядя Ара раньше здесь , во дворе, гараж поставил железный и ворота... Просто нас в тот памятный день он не мог на машине отвезти, сами понимаете...
   Я осталась полновластной хозяйкой в квартире на втором этаже. Грустно порой было. Часто ходила к бабушке ночевать от тоски. Но и там чувствовала себя обузой: бабушка тоже замуж собралась, чтобы от дочери не отстать...
   Нередко ко мне на почту захаживал Грант. "Девчата" посмеивались, что он в меня влюблен...Не думаю. Во всяком случае, вел он себя прилично, с поцелуями не лез, в гости не напрашивался. Правда, после второго свидания попытался было напроситься "кофе попить", но я его осадила:
   - Да ты что, Грант? Я - девушка порядочная! В квартире нет никого, как я тебя туда приведу? Неприлично это! Если хочешь в гости, пойдём к бабушке моей, - она завсегда гостям рада, наготовлено-намариновано у неё разносолов. - пальчики оближешь! Или хоть к родителям (я уже стала называть маму и дядю Семёна "родителями") пойдём, - только мама работает допоздна, у неё нет таких вкусностей, как у твоей матери-кудесницы...А только чтобы ко мне больше не напрашивался!
   Гранту, похоже, моя сердитая отповедь по вкусу пришлась. Он засмеялся, повёл меня в кафе кофе пить. Потом домой проводил, улыбался...Странные эти мужчины...
   А только через некоторое время мама стала меня приглашать к себе в дом ночевать. Звонила мне на почту днём с работы, звала к ней вечером. Оказалось, что дядя Семён начал куда-то уезжать, на день, на два, - на машине, иногда и на поезде. Маме ничего не говорил толком: то отнекивался, что по делам едет, то бурчал, что это со здоровьем связано, а если мама принималась тревожиться, - принимался успокаивать.
   Мама, конечно, принялась невесть какие мысли брать в голову, подозрения начали появляться одно хуже другого. Может, он ей изменяет? Может, он неизлечимо болен? Зачем он уезжает так часто?
   Я понимала мамину тревогу: выглядели эти отлучки странными, но мне не казалось, что дядя Семён, с его лучистыми голубыми глазами и седым детски-залихватским кучерявым чубом, - ей неверен. Быть того не может...Я-то свидетель: влюбился он в маму с первого взгляда и накрепко! Вон и дом купил, и машину, и возит нас каждый выходной на Маныч рыбачить и "воздухом дышать", и уговаривает маму оставить наконец работу и выйти " на заслуженный отдых", даже поговаривал на днях домик дачный купить где-нибудь на Черноморском побережье, - деньги-то у него, бывшего шахтёра, видать, немалые "на книжке" лежат...
   Нет, дядя Семён маму любит...Тогда зачем же он с такой методичностью уезжает каждый месяц по нескольку раз? Непонятно... Любопытство во мне взыграло: тут какая-то тайна, и мне очень хочется её раскрыть!
  
   Глава 3.
   Как-то утром прихожу на работу, а "девчата" чему-то радуются, смеются так, что остановиться не в силах. Меня увидели, - перестали смеяться. Подозрение взяло: не надо мной ли они смеются? Вон как быстро замолчали! Или мнительная я?...Все мне кажется, что у меня всё не так: и одежда помята, и шов на чулке сполз в сторону, или прическа накренилась как та башня Пизанская...Одно слово: мнительная!
   Валька, освободилась от посетителя, ко мне подбежала, зашептала горячо:
   - Ты, Зой, анекдоты любишь? Полька рассказывала, - к ней родня из Москвы припожаловала погостить пару дней (это ж додуматься: из Москвы ехать в Сальск гостить?! И ехала бы себе на море, а то у них, москвичей, денег нет будто!...Ой, отвлеклась я...), подарков привезла ( не знаю каких, будет теперь Полька перепродавать, поди!), и кучу свеженьких анекдотов. Знаешь, как теперь формула коммунизма расшифровывается? Ты старое-то определение коммунизма помнишь?
   - Это ты, Валь,- член партии, а я - что? Комсомолка! Моё дело - взносы платить, да в курсе политинформации быть, я пока в партию не собираюсь. Не помню...
   - Да ты и так поймешь! Ну, слушай: коммунизм - это советская власть плюс кукурузизация всего Советского Союза! Правда, здорово! Ты была когда "на кукурузе"? Упахалась, небось...
   Смотрела я на беленькую веселушку Вальку как барашек на железные врата: тупо и неосмысленно. Она сызнова рассмеялась:
   - Зой, ты так смотришь, словно сама из анекдота...Ну хоть улыбнись, что ли!
   - А мне не смешно...Ничего я не поняла...
   - Маленькая ты еще, Зойка, не видишь смешных моментов в жизни! Не смеёшься...
   - Да за такие анекдоты вас, глупых, могут так далеко упечь! Сама знаю...
   Вспомнился мне бабушкин пятый муж, Степан Евгеньевич, его аккурат за анекдоты и посадили в далеком пятьдесят втором. Назад он не вернулся. Сталин тогда вскоре умер, амнистия вышла "таким" осуждённым, но дед Степан не дожил. Инфаркт был.
   Тоже мне, нашли чем шутить, анекдотчицы почтовые!
   - А ты, оказывается, серьёзная, Зойка, но с чувством юмора у тебя туговато... Красотулю мы из тебя сделали, теперь будем учить смеяться...- И Валька мне еще с десяток анекдотов рассказала, мотивировав тем, что мать с отчимом наверняка посмеются: они-то понимают, что жизнь в стране изменилась...
   Вечером я пошла в гости к "родителям": купила фирменного печенья в кулинарии неподалеку от нашей почты, - сдобное, свежевыпеченное, крохотными кругляшами из белого и коричневого, - с добавлением какао, - теста, - оно так и таяло во рту. Я даже по пути сама съела несколько штук: не могла удержаться. Дядя Семён - охоч до всяких вкусностей, быстро "оприходует" моё подношение, но я сама сладкое люблю, угроза сесть на диету мне, похоже, до пенсии не светит: мне бы поправиться немного...Может, Грант сочтёт мою рыжину похожей на армянскую...
   В киоске еще сладкой ваты прикупила за рубль, - дорого, конечно, как мороженое стоит, но вкусно - обалденно!...Слопала на скамейке в парке, и к маме...
   За ужином - дядя Семён готовил, он теперь всю готовку в доме на себя взял, раз мама до пяти работает, а он - "ленивый пенсионер", - рассказывала Валькины анекдоты, поедая жареную мойву и свеженькое пюре на сливочном масле и молоке:
   - Этот анекдот придумало какое-то "армянское радио"...
   Тут мама с дядей Семёном так и покатились со смеху, причитая: "какое-то!..." Что смешного нашли в моих словах, - не знаю... Продолжала:
   - Армянское радио спросило : почему в СССР нет мяса в магазинах? А ему ответили: потому что все курдючные бараны в науку полезли, коровы и гусыни замуж за генералов пошли, быки спортом занялись, овцы уехали целину осваивать, поросята стали партработниками, а прочая живность тоже вся "в люди" вылезла, даже кур в стране не осталось: все от смеха подохли.
   Родители от смеху за животики взялись, а я на них смотрела с непониманием. Дядя Семён сказал, отсмеявшись:
   - Хорошая ты девчонка, Зоя, но смеяться не умеешь! Придётся мне за твоё воспитание взяться. Понимаешь: анекдот в нашей стране -великое и дальнобойное оружие, средство воспитания народа а теперь еще за него, за анекдот-то, и не сажают. Только кукурузу сажают на Севере.
   И они опять стали чему-то смеяться. После битый час мне пытались объяснить, в чём суть этих самых анекдотов. Дядя Семён даже употребил такой термин, как "малый жанр советского народного фольклора", и так складно ввернул, что я просто восхитилась его ученостью. Вот тебе и забойщик простой! Впрочем, он и сам не раз признавался, что в шахте работал не по призванию шахтерскому: хотел, мол, раньше на пенсию выйти, да деньги большие зарабатывать. Ведь шахтер в нашей стране куда больше инженера получает...Почему-то у меня создалось мнение, что дядя Семён - не простой шахтер, явно у него и высшее образование есть, просто вот такой он скромный советский человек, не любит бравировать учёностью, не хвастун. А еще вспомнились мне виденные на письменном столе его карандашные наброски: на них он маму рисовал, да так правдоподобно, как на фотографии...
   В общем, на примере простейших анекдотов из бытовой жизни они мне объяснили суть этих самых анекдотов, даже я рассмеялась. Но чувство юмора еще не вполне оформилось, явно...Не так легко его выработать, но, однако, оно мне необходимо чтобы стать интересной для молодых людей. И для Гранта...
   Тем временем, жизнь текла своим чередом. 4 октября случилось грандиозное событие, потрясшее всех советских людей, весь мир, а меня - так в особенности, - начал сбывался великий план моего любимого Ивана Ефремова: в космос, на околоземную орбиту, запустили "Спутник - 1" - первый искусственный спутник Земли. Началась космическая эра. Люди ликовали, говорили, что мы в этом "обогнали Америку". Мама к космосу относилась равнодушно, её эта тема интересовала меньше хороших духов или последних разработок в области кремов для лица, - хотела она подольше оставаться молодой!.. Дядя Семён махнул рукой, объяснил, что его освоение космоса ничуть не радует, и не так это замечательно, как кажется "простому народу". А дальше еще хуже будет. Он мне говорил:
   - Ты представь, Зоя, летает над тобой, именно над тобой, спутник высоко в небе. Всё-то ему с неба в особые приборы видно: как ты утром одеваешься, идёшь на работу, даже что ты там, на работе той, делаешь...Как ты вечером целуешься...Ты не красней, это я так, для примера. Пойми: мы потеряем со временем возможность чувствовать себя уверенно даже в одиночестве. Повсюду будут неусыпные глаза и уши, возможно, даже иностранные. Приятен тебе будет незаметный тот надзор? А ведь тут может и прямая угроза таиться для всех...
   Слушала я дядю Семёна, дивилась его уму-разуму: он для меня открывался всё с новой стороны. Похоже, он ничуть не глупей моего астронома- "Маскадона"...
   Какой всё-таки странный мой отчим...Но маму он, кажется, любит по-настоящему...
   Однако, постоянные отлучки отчима из дому продолжались. И объяснения он всегда излагал складно, но мы с мамой ему не верили. Что-то дядя Семён скрывал от нас! Но, т.к. на одежде его не было следов помады, запах чужих дамских духов не окутывал шлейфом салон его "Волги", - мама говорила, что это - обязательные приметы супружеских измен: мужья не изменяют с женщинами, которые не душатся и не красятся, это точно известно! -мы отбросили мысль о "походах налево" как не выдержавшую нашей дамской критики. Но подозрения оставались: может, у него - больная мать где-нибудь в интернате и он скрывает от нас её существование? Или, например, иной какой родственник болен? Или член семьи - заключенный, и дядя Семён ездит его навещать? Но эти не объяснения не подходили: дядя Семён отлучался из дома именно регулярно. В определённые дни. Нужно что-то еще придумать в качестве объяснения. А еще лучше : просто проследить, куда именно ездит дядя Семён. Но как это сделать, если он ездит на машине, как правило, а если использует поезд или автобус, то всегда собирается в поездку втайне от мамы, и она никогда не знает, когда он исчезнет неожиданно в очередной раз. Мама даже пыталась брать отгулы, и быть дома в предполагаемые дни отлучек мужа, но он, как нарочно, в те ее свободные дни никуда не ехал, а уезжал на следующий день или позже. Очевидно, один-два дня для него не много значили...
   Был единственный выход: проследить за поездками дяди Семёна на другой легковой автомашине. Но в нашей семье машина была только у отчима! Правда, у дядь Вовы, бабушкиного "пока гражданского мужа" - не торопилась бабуля расписываться, - есть мотоцикл, но не погонишься же за "Волгой" на мотоцикле с коляской, причем знакомом отчиму...Что же делать?
   И тут мне пришла идея: довериться Гранту! Он недавно "побитую" порядком "Победу" (ГАЗ М-20) где-то удачно приобрёл, только мне было жутко интересно, где Грант деньги взял? Отец, Ара Хачикович, дал, наверняка, но Грант клялся и божился, что сам, "кровно" заработал, но как, где и когда? Раз Грант, как мне прекрасно известно, нигде не работал (отец ему явно "рисовал" стаж, необходимый для учёбы на заочном отделении, но денег такая фикции Гранту явно не доставляла), как он мог отложить средства на покупку машины? Еще один нераскрытый секрет...Грант, правда, уверял, что заработал всю сумму в Армении нынешним летом, с конца апреля по август...Но чем он там занимался, не говорил: краснел, взгляд в сторону отводил, - скрытничал! Но не вор же он, не похож...Отношения наши с Грантом развивались странно: ко мне он "не приставал", но симпатизировал. Словом, мы с ним были дружны как брат с сестрой. Не раз он повторял, что я неуловимо напоминаю его любимую старшую сестру, жившую с мужем в Армении. И родители Гранта прекрасно ко мне относились: он меня водил пару раз к "своим" в новый дом, - оказывается, когда дядя Семён покупал их "старый дом", новый дом был уже в стадии завершения, что ничуть не удивительно при отце-прорабе...
   Решено: доверюсь Гранту!...Но, стоило мне принять такое решение, как на следующий же октябрьский день дядя Семён исчез в очередной раз, так я и не успела ничего Гранту рассказать. А я в день исчезновения отчима, как нарочно, расхворалась, сотрудницы меня прямо днём отправили в поликлинику, пришлось взять больничный лист: голос пропал почти напрочь и трясло меня как кленовый листок. Оказалось: температура высокая и какая-то "лакунарная ангина", врач сказал, что нужно лечиться, т.к. это - "гадость порядочная", может дать осложнения сильные, и даже "привести к летальному исходу, если не лечиться". Пугал, конечно.
   От больничного я не стала отказываться, зашла на работу уведомить, что меня не будет минимум пять дней, что я - "заразная", и меня тут же с почетом выпроводили на временный заслуженный отдых...
   Выйдя с почты, я пошла в бывший дом семьи Гранта, к маме, - она была на работе, но я полагала, что отчим дома и откроет. Он сроду с своей "железной любимицей" возился во дворе...Хотела я взять, не заходя, разных лекарственных травок, которых мать всегда имела в домашней аптечке немереное количество, и чабреца, и багульника, и корня солодки, и мать-и-мачехи, и мяты перечной, и сушеных листьев чёрной смородины и малины, и еще всякой прочей целебной сушенины. Пришла, а отчим мне дверь не открыл, дома нет. Но ключ запасной мне мать сразу при покупке дома дала, на всякий случай, вот я тем ключом и воспользовалась. Вошла, увидела на кухонном столе записку от дяди Семена для мамы. Записка гласила: "Любимая Грушенька! Не сердись. Срочно нужно отлучиться по делам. Не бери в голову лишнего. Целую тебя и обнимаю крепко-накрепко. Твой любящий Семён". И все. Даже приблизительный срок возвращения не упомянут: наверно, дядь Семён и сам его не знал...Нет, определенно он что-то скрывает от нас. Но что?
   На кухне я наложила в бумажные пакетики несколько разных видов трав и собиралась уже потихоньку, незамеченной, уйти, не дожидаясь возвращения мамы с работы, раз уже я такая опасная переносчица инфекции, зачем мамочку заражать, но тут меня осенила навязчивая почти идея...Наверное, это температура придала смелости... Знаю: нехорошо по чужим вещам рыскать, но решила попробовать. Некрасиво, но это - ради мамы!
   У дяди Семёна семейного альбома здесь не было. А где был, неизвестно...Но возле шкафа хранились два его чемодана с вещами, - часть вещей давно перекочевала в модный светлый шифоньер двустворчатый, местного нашего производства, но часть, редко используемая, хранилась в тех чемоданах. Все эти вещи я быстро просмотрела, но ничего необычного или интересного не обнаружила: рубашки, носки, прочие предметы личного пользования, и ничего больше. Еще какие-то чистые открытки японские, очень старые, военных лет, - он их коллекционировал, не раз слышала рассказы дяди Семёна о японской культуре, - он ведь участвовал в т.н. "японской войне", в которую Россия непонятно зачем вступила, вот и привёз оттуда всякие отрезы тканей, альбомы для фото и открыток, и картинки с японскими феями...Дядя Семён говорил: "это - гейши Японии". Не пояснял, что за "гейши"...
   В общем, на эти его чемоданы я рукой махнула. Залезла еще в дерматиновую папку для документов, там мама всякие бумажки хранила, но и там ничего интересного не оказалось: абсолютно ничего, что могло бы пролить свет на загадочные отлучки отчима. От отчаяния я решилась еще на один нехороший жест: полезла по карманам пиджаков и рубашек дяди Семёна, чистеньких и отутюженных этим "аккуратистом" до скрипа зубовного. В чистых одежках, конечно, ничего не нашлось. Тогда я залезла в ящик для белья и грязной одежды, стоявший в шикарной, просторной ванной комнате, которой я не перестаю восхищаться. И что вы думаете: в потайном кармане светло-серого пиджака обнаружился паспорт в красной кожаной обложке!
   Как же это дядя Семён уехал на машине, не взяв паспорт, а только одни водительские права? Либо он поехал куда-то близко, либо просто забыл паспорт, а значит, он может скоро вернуться...
   С жадностью принялась я изучать найденный документ : Семён Васильевич Савчук, русский (странно, фамилия будто украинская, но отчим всегда утверждал, что его род - из запорожских да донских казаков, а среди казаков столько кровей намешано, - никто не разберёт!), 19 апреля 1897 года рождения (ага, значит, он все-таки старше моей мамочки!), место рождения - село Воронцово-Николаевское ( дядя Семён не говорил, что он тут и родился, вот скрытный-то!), предыдущее место жительство - зерносовхоз "Гигант" Сальского района Ростовской области. Вот так-так: не говорил дядя Семён, что в Гиганте жил. Знаю я эту бо-ольшую деревню прекрасно...Вот почему он тогда и на вокзале с мамой разговорился: наверно, родной диалект неповторимый услыхал, сердце потянулось...Вот он артист...
   И в этот момент в соседнем доме залаяли, "забрехали" собаки. Кто-то подошел к дому "родителей". Наверно, дядя Семен вернулся захватить свой паспорт...Я сунула назад в карман пиджака обнаруженный паспорт, пихнула пиджак на прежнее место в сундуке для белья и заметалась в поисках спасения, - решила спрятаться, чтобы меня дядя Семён не увидел, совесть шпика во мне взыграла. Молнией я поднырнула в спальне под двуспальную супружескую кровать мамы и дяди Семена: кровать была прикрыта сверху плюшевым аляписто-красивым покрывалом "с оленями", край покрывала свешивался до пола. Залезла и замерла. Вскоре послышались легкие шаги, это, оказывается, мама вернулась, а я, как глупая, под кроватью сижу...Глупая и есть: нафантазировала невесть что...Но как же мне отсюда выбраться, чтобы мама не решила, что я с ума сошла окончательно?
   Мама тихо, под нос, напевала частушки. Я видела, как передвигаются её ноги: вот она зашла в спальню, замерла, явно снимая одежду, потом с разбега, как девчонка, прыгнула на кровать с металлическими пружинами, которые жалобно заскрипели и слегка меня придавили, - я едва не взвизгнула. Но через пару минут мама встала, пошла в ванну, послышался отдалённый плеск журчащей из крана воды. Я быстро вылезла из-под кровати, оправила безнадежно примятую одежду и пошла на кухню собирать свои газетные пакетики с травками. Все равно у меня не было шанса проскользнуть мимо ванны незамеченной, - она ближе к коридору и входной двери.
   Удивительно, но мама не заметила моих туфель: я поставила их на этажерку для обуви в коридоре и прикрыла занавеской, словно нарочно...
   Через пару минут мама зашла на кухню босая и в одном махровом халатике до колен, - выглядела она прекрасно, как молодая женщина...Увидев меня, она вся передернулась в изумлении, словно я ей привидением кентервильским показалась:
   - Зоя! А ты что здесь делаешь? Когда я входила, тебя не было...Откуда ты взялась? И почему ты не на работе, у тебя же еще рабочий день не закончился?
   Я старательно прохрипела ей в ответ, еще более утрируя своя хрипоту необычную:
   - У меня ангина. Больничный. Прямо с работы к врачу отправили: не захотели с больной на работе вместе сидеть...Вот, пришла взять лекарственных трав...Мама, это очень заразно, ты ко мне близко не подходи даже, не то заразишься...Все гланды попухли и покрылись ужасным зеленым налетом...
   Похоже, меня просто "несло" в описании ужасов своей болезни, но мать только улыбнулась мне в ответ, рукой махнула, что, мол, глупости! И оставила у себя лечиться, велела к бабушке не ходить, - та старая уже, ей еще опаснее. И я осталась у мамы. Тем более, что она только сейчас увидела записку дяди Семёна на кухне, - я сделала вид, что совсем больна, ничего вокруг себя не вижу и не соображаю, и никаких записок в глаза не видывала...Мама явно расстроилась этой записке, но виду не подала: хорошо, что меня нелегкая принесла, иначе бы она точно расплакалась как маленькая...Слишком мама ранима и впечатлительна...
   Начала меня мама лечить: впихнула аспирин, заставила горло полоскать содой и фурацилином, воды нагрела в ведре, насыпала туда горчицы, велела ноги парить...Потом велела, хочу-не хочу, но садиться с нею ужинать. Правда, не стала понимающе мучить больное горло твёрдой пищей: подогрела куриный бульон, набросала туда белого хлеба и заставила все съесть до капельки. Словом, никакого покоя заботой не давала, а так хотелось прилечь и просто расслабиться...Постелила она мне в пристройке на втором этаже: на мансарде с очаровательным балкончиком...Там стоял чудесный маленький "гостевой" диван, и так мне там понравилось...Хорошо, что дядя Семён сегодня уехал, - спокойно и тихо, как в добрые старые времена. Хорошая все-таки у меня мама...Хорошо, что она - есть...
   На следующий день я поздно проснулась, когда мама уже на работу ушла: все-таки ангина сказывалась. Состояние было не из самых восхитительных: горло саднило, першило, чесалось и хрипело, глотать было труднее вчерашнего, сил никаких не было. Пришлось принять таблетки и снова улечься. Есть не хотелось совершенно. Когда мама вернулась вечером, она меня выругала нехорошо, снова принялась за моё лечение. Похоже, мне в её присутствии лучше становилось сразу.
   Только спать я легла почти здоровенькой и более бодрой, только почти безголосой по-прежнему. Ночью неожиданно проснулась, - от чая с малиновым вареньем пот прошиб, - пришла мысль: нужно съездить в "Гигант". Я там была в детстве, бабушка в гости к знакомым возила, - не потеряюсь. Надо постараться выяснить, где, с кем жил и чем занимался дядя Семён, почему выписался и уехал...Плохо, что адрес конкретный не указан в паспорте, написано лишь "совхоз Гигант", придётся искать через случайных людей, шанс подобен тому письму "на деревню дедушке"...
   Глава 4.
   Утром проснулась я совершенно бодрой и отдохнувшей, даже петь хотелось. Попробовала: а голоса - нет. Хрипит, как у прокуренного грузчика. Ну и ладно: с таким сиплым голосом только старше буду казаться.
   Мама давно ушла: на часах - девятый час. Если и дальше буду столько спать, - совершенно разучусь вовремя просыпаться на работу. И уволят, - по статье...Вот какая я грамотная стала за месяц с небольшим работы на трудовом фронте: даже знаю, что уволить могу по собственному желанию, по "статье" нехорошей, а еще - "по состоянию здоровья". Интересно, почему при упоминания последнего пункта об увольнении "девчата" всегда оглушительно смеются? Помнится, Полька говорила, что одну из заведующих когда-то тихо "проводили" на пенсию "по состоянию здоровья", несмотря на ее отменную физическую крепость и бодрость. Спросила у них: "за что же ее тогда уволили?", а они в ответ: "за то, что посылки с Севера чехвостила!" Я опять спросила: "зачем?" Тут они чуть не полегли от смеха...Когда же все-таки то вожделенное чувство юмора во мне проснётся, жду не дождусь...
   Надо собираться: раз решила ехать, нечего откладывать дело в долгий ящик. Поеду, поспрашиваю у местных, может, и разузнаю что интересное о подноготной дяди Семёна: все-таки он что-то от нас скрывает! Если человек жену не обманывает ни в чем, не станет он ей из "командировок в никуда" привозить дорогие подарки, а вот дядя Семён маме привозит то бусы малахитовые, то колечко с невиданным поделочным камнем чароитом, - отродясь о таком камне бабушка моя не слыхивала, а она ведь - дама "шибко грамотная": гимназию закончила, даже на Бестужевские курсы поступала, правда, не окончила их до конца, замуж пошла за первого своего мужа...Насколько знаю, ее "первый" - мне еще не дед...Да, бабушка моя - "не соскучишься": её ведь в своё время даже посадить хотели, - но не посадили все-таки, вывернулась, а еще как-то я в детстве подслушала разговор мамы с бабушкой: мама бабулю обвиняла в том, что та в своё время "вернулась в Россию. А зачем?" Правда, спрашивать я ничего не стала, - может, и нет чувства юмора, но и не дурнее других...
   По-быстрому оделась и побежала на вокзал билет покупать до Трубецкой: посёлок-то Гигантом называют, но станция - Трубецкая! Интересная особенность многих станций: разночтение с наименованием населённого пункта. И таких примеров можно немало подыскать: например, в Волгоградской (Сталинградской) области есть такая станция Жутово, - но селение - Октябрьская. Вот зачем такую путаницу производить, - непонятно...
   Билет я купить не успевала: в кассу стояла немалая очередь советских граждан, собравшихся ехать: кто - в дальние края, кто - по области...Но явно никому не нужно было проехать всего ничего, как мне, - по железной дороге, помнится, до Гиганта около 18 км. Так и зачем билет покупать, очередь выстаивать? Махнула я рукой на эту затею: не люблю в очередях томиться, и раньше не любила, а как дядя Семён в нашем доме появился, так я и за мясом больше не стою: он так умеет всех уговаривать и "обаивать", что ему всё на блюдечке с "золотой каемочкой" сами принесут и положат с преданными лицами. А вроде на Остапа не похож, - с виду...
   Тут как раз поезд объявили по линии Сальск-Ростов, и я ломанулась на перрон, где уже толпились граждане в дорожной одежде, с дорожными баулами, с авоськами...И еще бабушки тут же сидели, - семечки предлагали, и другую чепуху...Помню, в конце сталинских лет гоняли милиционеры местных мелких спекулянток, а сами преспокойно подбирали оставленные старушками мешки с жареными семечками, - милиционеры тоже лузгать хотят, особенно тыквенные кто же не любит? Конечно, привокзальная торговля в Сальске - скудна, широкий ассортимент отсутствует, а вот в Котельниково, помню, на станции чего только не было: рыбка сушеная, жареная, вяленая, котлеты рыбные, икра жареная, пирожки с беляшами, а самое главное - настоящее море черных, серых, белых пуховых платков и косынок. Понравилось мне Котельниково: такая на вкус хорошая икра сазанья была и раки...
   Тем временем посадка шла к завершению, что мне и нужно было: не проситься же к проводнице "провести меня безбилетной" при всем честном народе? Решила: вернее всего проситься в последний, шестнадцатый вагон, - там спокойнее "зайцем" ехать...Мы раз с мамой "безбилетниками" ехали с моря по окончании "бархатного сезона", я в Сочи в санатории лечилась после воспаления лёгких, а мама - "дикарём", за компанию, жила, чтобы мне не одиноко было: поезда шли в начале октября полупустыми, а билеты нам достались бестолковые: плацкартные "боковушки" непутевые, мимо которых вечно народ шляется туда-сюда...Мама и "подвалила" к проводнице: так и так, ребёнок (то есть я) болен, сбоку - сквозняк, переведите на "нормальные" места, отблагодарим. Проводница обещала подумать, и через несколько минут явилась с проводницей другого вагона, купейного, - та нам тихонько предложила "перебазироваться" за определенную мзду в отдельное купе. Мы, конечно, не отказались: доплатили самую малость, зато ехали "кум-королём" вдвоем в купе...Проводница та еще нам "пеняла": зачем мы вообще билеты плацкартные купили? Надо было сразу подходить к проводникам, спрашивать: "нет ли свободного местечка?" Места-то, всегда есть...Так что в межсезонье, вот как сейчас, только глупые люди и командировочные по необходимости , - для отчетности, - билеты покупают на вокзале, не давая заработать бедным проводникам с маленькой зарплатой. Так было и будет всегда... И через пятьдесят лет, и через сто, пока поезда ходить будут. Интересно, на самолетах "зайцев" провозят? Наверное, там строго...Давно не летала...
   Проводница шестнадцатого вагона, пухлявая да веселая коротконожка, оказалась понятливой, без лишних рассусоливаний обозвала меня "племяшкой" и завела в своё купе, - есть такое особое двухместное "купе проводников". Там уже сидели две тетеньки неопределенных лет и комплекции: утянутые в корсеты, талии казались тонкими, но на ручках жир валиками нависал...Фф-фи...Тетки тоже особого энтузиазма не выказали при виде моей рыжекудрой особы, но проводница им зашептала, что я - только до Трубецкой...Они махнули ручками и забыли обо мне на какое-то время. Продолжили свой разговор, прерванный моим вторжением:
   - Так вот, вызвала Юля Ляксандровна родителев на собрание. Родительское то бишь. Ну, сидим все на партах своих оболтусов. Она и давай чирикать: мол, Иванова Катька, сикельда ветрогонная,- "отличница" да умница, первей всех руку тянет да ишшо и правильно завсегда отвечает, - но чаво ж-то ей, Катьке, и не отвечать, когда у ней мать - бухгалтерша главная, а отец - парторг? Она только и училась, по стопам начальников-родителев пойдёт...Потом Юль Ляксандровна стала Петьку Корнейчука нахваливать: он звезд с неба не хватает, хорошист, но мальчик старательный, только вот поймала она его на днях с махрой в парке. Ему старшие пацаны цигарку скрутили, - не отказался...В общем, эн-то она так намек отцу Петькину давала,чтобы "повоспитывал" сыночку свово...А потом Юль, значицца, грит: можете, товарищи, быть свободны, собрание окончено. Я, конечно, взвилась: как так, про всех сказали, а что же мой Васенька, хуже всех? Что же про него-то ни слова? А учительница удивилась: что, грит, могу сказать про вашего, когда он в школе вторую неделю не появляется...И давай спрашивать, чем дитё мое болеет так долго...Я и говорю: ох, болеет, лежит, сидеть не может...Теперь-то он и впрямь сидит с трудом, всыпала ему по первое число...Ох, и позеленела я тогда от злости: это ж вон, паразит, с начала учебного года в школу не ходит! Мне брешет, что на уроки, а у самого удочка в лесополосе припрятана с ножичком: червяков накопает, и айда на рыбалку с друганами бестолковыми, которые ужо семилетку кончили, и никуда...Еле добилась, чтоб его в восьмой класс взяли, а он - так...Ох, и нелегко мне было, а он, паразит, волынку тянет, учиться не хочет...Чуть не убила сыночку...
   Рассказала бедная женщина про своего cына-лентяя, чуть не прослезилась, а потом внимание обеих пассажирок на меня переключилось. И давай приставать:
   - Ты, девонька, чавой-то в Гигант намылилась? Была ли там раньше? Чой-то на деревенскую ты не того...Не похожа ничуть!
   - Была, - говорю, - в детстве, лет десять назад. Плохо помню и совхоз, и станцию.
   - Так зачем едешь? Али родственники там живут?
   Тут меня осенило и насочиняла я теткам сказку про "белого бычка": мол, еду узнать насчет работы на тамошнем заводике сельскохозяйственного оборудования, - тетки закивали: "Сельмаш" знают, ну да...Меня дальше прорвало: я, говорю, будущий инженер-технолог, учусь в самой Москве заочно, в Сальске работа у меня "не по душе", не стала уточнять, где именно работаю, - не выдумала еще.. Но, говорят, в Гиганте хорошо платят. Только вот плохо я те места знаю...
   И тут их водопадом понесло на красноречие: всё они мне выложили про Гигант. И узнала я, что " самую большую роль в социалистическом преобразовании сельского хозяйства Сальского района сыграл зерносовхоз "Ги­гант", организованный в июне 1928 г. Первым его дирек­тором был Г. А. Юрхин. Оказывается, одной из моих попутчиц, - не "васькиной" маменьке, - довелось под его чутким руководством работать. В 1929 г. совхоз имел аж 600 тракторов и 25 комбайнов, - одно слово: "Гигант"! Во время уборки первого урожая в 1929 г. Совхоз "Гигант" посетил великий писатель пролетарский - Алексей Максимович Горький, и заложил первый камушек в фундамент местной школы, которую потом окончательно достраивали пленные немцы, уже по окончании Великой Отечественной... В 1929 г. совхоз посе­тили 55 ( или более!) тыс. крестьян, с целью ознакомиться с передовым опытом сальских хлеборобов-тружеников полей. В 1934 г. "Гигант" был разукрупнен на 4 совхоза -- "Гигант", "Целинский", "Юговский" и "Сальский"...На этом месте я спросила, что же дальше-то было? Оказывается, дальше она замуж пошла в станицу Пролетарскую, - бывшую Великокняжескую... Но может сказать, что в Гиганте делают лучшее в стране сельхозоборудование, самое чудесное растительное масло...И вообще: любит она Гигант до сих пор, помнит...
   И тут мы до Трубецкой доехали. Поблагодарила веселых "дам-зайцев" из Пролетарской, пожелала счастливо доехать до Ростова, спрыгнула из вагона.
   Вот я и у цели. Что делать? Куда идти? О чем спрашивать, и у кого?
   Вначале хотела было идти напрямую в правление, но тут же от этой мысли отказалась: нет, не скажу же я председателю, как глупенькая, что приехала узнавать подробности биографии скрытного отчима, который постоянно куда-то исчезает, и вся моя цель - убедиться, что его отлучки не означают супружеских измен...Значит, официальный путь добычи сведений полностью отпадает. Куда дальше идти? Можно в магазины зайти: продавцы завсегда все сплетни собирают, и живут ими так же, как сдачей недоданной и колбасой недовешенной. Можно пойти на местный колхозный рыночек, подойти к самым старым бабушкам, - они всё про всех знают, с ними приятнее разговаривать, чем с молодыми продавщицами из магазина, - проще: старушкам достаточно уважение выказать и о здоровье искренно спросить, - они все расскажут сами, и за спрос денег не возьмут, а продавщице непременно придётся делать "презент", - корыстные люди...
   Шла я, шла себе по улице центральной, называвшейся, само собой, улицей Ленина. Как же иначе? Везде, в каждом поселке и городе, обязательно есть такая улица или проспект. Скажете, нет? Есть и будет...Всё-таки, Ленин по себе огромную память оставил. Бабушка говорит: "немалую, разную, но он - человек эпохи!"...Бабушку не поймёшь: где она говорит искренне, где шутит с прищуром...
   Неудобно просто так идти по длинной улице. Решила я обратиться с вопросом о дороге к колхозному рынку к первой встреченной старушке. Ею оказалась маленькая, очень старая, лет под девяносто, согбенная, с лакированной клюкой сухонькая бабуля в черном платочке в игривый цветочек, в длинной расклешенной юбке и узкой "казачьей" приталенной кофточке времен начала двадцатого века.
   - Здравствуйте, бабушка! Доброго Вам здоровьичка и долгих лет жизни! Позвольте спросить: как мне до рынка дойти? Заблудилась я...
   - Милая! Вот спасибо за слова добрые...еще остались на Руси нашей детки воспитанные, сердце радуется...- Старушка разговаривала на удивление бодро, с четкой дикцией, оказалось, что у нее даже зубы - все...- А что на рынке хочешь, - купить чего? Если за маслом приехала, так с канистрой надоть...Маслице у нас - очищенное, мягкое, лучшее на Дону...Или тебе медку надобно? Так у меня тоже ульи есть, у сынка два стоят на "двори"...Могу продать по дешевке такой славной девушке, даже и деревянный бочонок впридачу подарю такой славной девочке...а, может, вначале в храм зайдешь, доченька? Перекрестишься с дороги, чтоб все пути твои были открытыми? Я только с молитвенного дома вышла...Часовенка наша посвящена Божией Матери Владимирской, вот она - рядом совсем...Не зайдешь? - Ну да, понимаю: комсомолка, небось, нельзя вам креститься-то...Поганое время...Что смотришь: жизнь старуха прожила, что хочу, то и говорю...Мы - трудно жили, вы - скудно живете, а ваши дети да внуки будут жить хуже вас! Попомнишь...Да не бойся: в своём уме, просто так с собой порой болтаю...Стара стала Матвеевна, но еще разум не потеряла: все помню, все вижу...
   - Далеко ли Вы, бабушка, живете? Медку бы я, пожалуй, купила: ангина вот...- Кстати я про свою болезнь вспомнила...И почему бы, действительно, не прикупить сельского мёда? Наверняка, старушка продаст дешево и "незасахарённый", раз со своего двора...И если мать, не дай Бог, прибежит проведать "дочь болящую" в обеденный перерыв, чтобы проследить за непрерывностью приёма мною лекарств, - у меня будет хорошая отговорка о причине отлучки: за медом на рынок ходила...Что-то я стала сама выдумать обманные отговорки, прямо как дядя Семён...
   Завела меня старушка в дом бревенчатый, красивый, со ставнями резными, пожаловалась, что сынок-строитель мечтает дом кирпичом "подлым" обложить, а от того кирпича вся красота исчезнет...Вынесла мне деревянный жбанчик медку "разнотравного", сказала, что этого года, дала откушать. Чаем напоила с медом и кореньями. Понравилось. Старушка еще авоську-самовязку к жбану подарила, чтоб было в чем нести. Отдала я ей сущие копейки за мед, поражаясь щедрости старушкиной, а она стала уговаривать меня остаться еще, все равно сынок ( который на самом деле оказался внуком пятидесятилетним) на работе, а ей так одиноко!..
   Тогда я решилась. Робко, похрипывая и запинаясь, спросила:
   - Бабушка Матвеевна! Подскажите, где бы мне узнать кое-что о человеке одном? Он здесь всего год назад жил. Я ему немного денег должна, он меня в Москве выручил очень, помог билет домой купить, когда хулиганы кошелёк отняли...
   - Так ты, деточка, у меня и спроси! Женка-то мово внучика в сельсовете работает, все сведения нашенские к ней идут, а я все слышу и на ус мотаю...Где ж ус мой? -
   И старуха так залихватски засмеялась, ровно как молодая озорница...Не в первый раз восхищаюсь крепостью духа и тела многих представителей старшего поколения...
   И рассказала я бабуське про Савчука Семёна Васильевича, который, якобы, выручил меня когда-то в Москве, и сказал лишь, что живет в Гиганте, даже улицу не назвал, - рукой махнул...А сейчас вот приехала я к родным на родину, в милый Сальск, и сразу поспешила разыскать своего спасителя и долг возвратить.
   - Так зачем тебе его искать, время тратить понапрасну, милая? Ты мне деньги давай, а уж я его и разыщу, и должок твой ворочу, и поклонюсь от тебя! - И старушка закатилась визгливо-девичьим озорным смехом. - Шучу, милая...Позднёхонько только ты, голуба моя, к нам наведалась. Не отыщешь ты своего здесь Семёна Васильевича. Он, почитай как год тому, дом закрыл да и уехал отсюда куда глаза глядят. Да только красивые его глазоньки на небушко глядели...Что смотришь? Ты слухай сюда: года два тому назад приехали в нашу сторонушку из далекой Сибири-матушки муж да жена, высоченный Семён и жена его Алевтина, красавица писаная, рыжая, как вот ты, глаза переменчивые - то зеленые, то серые, то синие...Красавица, одно слово: статная, высокая, смешливая...Немолода уж была, но - красавица... А только вскоре по приезде заболела Алевтина болезнью неведомой: рыжий волос седым сделался, высохла вся, как в сказке. Доктора не могли никакой болезни найти, никаких опухолей или там чахотки, - ничего! Говорили "упадок сил", и всё. Умерла она быстро, уснула во сне однажды, - не проснулася...Семён ее и в Сальск, и в Ростов, и в Москву возил, но умирать она сюда возвратилася, так и сидела на солнышке, грелась кошкою, так и уснула на крылечке... Семён, почитай, ополоумел: не стало его красавицы писаной, любушки-голубушки...А детей у них не было, поди, а, может, война отняла...Выстроил он ей памятник как дом гранитный, - неправильный, скажу тебе, памятник, - последний приют должен быть скромным и незаметным, без крику...Кажный божий день ходил на могилу и плакал...Думали, сам помрёт или вовсе ума лишится, в больницу попадёт, но он оклемался, успокоился вроде, с виду-то...или задумал чего, не ведаю...Приходил ко мне последний раз, чаю испил с пирогом яблочным да медом, помягчел, поведал странную байку, будто заболела его женушка, искупавшись в "проклятом" озере, оно все её силы забрало и кровь высушило. Наверно, помешался он все-таки чуток, думаю...Так что ты, милая, спокойно оставь те деньги себе: Семёна здесь нет более, да и не последнюю копейку он тебе отдал, почитай...А ты, милая, - славная девочка, понравилась мне: скромная, тихая, глазки опускаешь, словно из былых времен родом. Всегда, как окажешься в Гиганте, приходи! Рада буду душою!
   Вскоре я уже возвращалась домой в другом поезде. Снова "зайчиком" попросилась, - отказу не было. Ехала и думала, почему же дядя Семён нам с мамой ничего не рассказал, что совсем рядом его бывшая жена захоронена, и дом стоит заколоченный...Мама его так любит! Какой он гордый...Может, он всё время ездит на могилу, ухаживает и тоскует? Я-то думала, что веселее дядь Семёна в мире нет...
   Но вряд ли он сюда ездит: дом - заколочен, где бы он ночевал по стольку ночей? Бабуся бы непременно сказала, если бы у него здесь друзья были или "женщина"...Значит, все-таки дядь Семён куда-то еще наведывается...То есть о прошлом его я малую толику сведений вызнала, но настоящее - мраком покрыто...Куда вот мог он деться, если его паспорт остался лежать в кармане мятого пиджака в ящике для грязной одежды? Как можно ездить без паспорта?
   А мама-то моя, оказывается, судя по описанию Матвеевны, донельзя похожа на бывшую жену дяди Семёна, один к одному...
   Добралась в Сальск успешно. Мама так и не вызнала ничего о моей разведке...
   Мёд она нахваливала невероятно и все просила меня потом ту загадочную бабулю-торговку ей указать: мама думала, что мёд-то я в Сальске прикупила...
   Дядя Семён вернулся только дней через десять. Изменился поразительно. Будто на десять лет состарился. Волосы окончательно поседели, седой чуб придавал ему удивительно интеллигентный вид. Исхудал, словно после тифа или другой тяжелой болезни. Глаза болезненно светились красным огнём, слезились, будто он плакал каждую минуту, не переставая. Пиджак, в котором уезжал, висел на нём, как на вешалке. Дядю Семёна словно подменили: руки тряслись как у пьющего, вена на шее билась, лицо покрылось сетью резких морщин. Словно другой человек вошел в дом: опустившийся или больной.
   От дяди Семёна в день возвращения пахло перегаром. Раньше он пил лишь коньяк дорогой да вина марочные, - умеренно. Когда он вошел, мамы не было. Он меня обнял за плечи как-то почти по-стариковски. Рукой махнул: мол, ни о чем не спрашивай...Сел на диван, вытащил из кармана пузырек с тёмной жидкостью, вытащил из кармана кусочек сахара-рафинада, накапал сколько-то капель на сахар и в рот положил. Потом пошёл на кухню, вытащил початую бутыль водки, отпил без закуси, запил молоком. Совсем будто с ума сошел... Сказал, заикаясь:
   - Зоя! Как все-таки хорошо, что я вас с мамой нашел... Есть, куда возвращаться...
   Лег, не переодеваясь, на диван и тихонько задремал, то ли вид делал, что спит...
   Глава 5.
   Почему я в тот день находилась в доме "родителей" в послеобеденное время? Объяснение простое: почту в тот день закрыли на два часа раньше, по производственной необходимости. Две наши уборщицы, баба Дуся и баба Люба, - громкогласные толстухи предпенсионного возраста, поставили перед заведующей вопрос ребром: мол, не будут они задерживаться на работе дольше положенного срока. Или обе уволятся и сторожихами пойдут, сторожа везде требуются...Или уж лучше убирать продмаг: там дефицит дают...И зарплата везде одинаковая, - минимальная, государством установленная... А только сейчас им "вынь да положь" пустое, без сотрудников, помещение, так как морить тараканов, - дело первостепенной важности, и так все клиенты, кто ходит к нам за квартиру платить и открытки с посылками получать, сплетни о почте нашей распускают, что из чернильниц тараканы чернильные вылезают и ползают по квитанциям. Скоро обещает начальство нагрянуть с проверками, - нужно тараканов "поморить"...И наше высшее начальство, как ни странно, согласилось с доводами уборщиц, поскольку работа "хранительниц чистоты"- самая ответственная и важная. Потому что почтальонок найти куда как проще, чем уборщиц, - труд последних оплачивается столь низко, что никто не идёт полы мыть. Кадры - серьёзный вопрос наших дней: инженеров и бухгалтеров становится всё больше, а пол мыть и цеха убирать, или там у станка стоять и работать в три смены , - никто не хочет... Энтузиазм первых пятилеток, тридцатых "стахановских" годов, - давно пошел на убыль...
   В общем, распустили нас по домам в начале четвёртого. И я опять к мамочке пошла, ей же одной одиноко, она себе покоя не находит из-за отсутствия горячо любимого дяди Семёна, которого называет ласково "Сёмушкой", - смешно даже...
   Решила я испечь маме блинчиков. Мёд Матвеевны еще остался, можно блинчики с мёдом кушать...Купила по пути в продмаге литровую бутыль молока, муки, десяток яиц, дешевой трески мороженой для котёнка моего, - Мотьку я пока к маме перетащила, не сидеть же ему одному в пустой квартире, пока я у мамы живу...
   Пришла, начала печь. Жар, чад стоят на кухне, и тут отчим появился. Ну, да вы уже знаете, в каком он был состоянии. Сразу лег да и уснул. Правда, через несколько минут он вдруг резко очнулся, оперся на локоть, посмотрел на меня так-то муторно да и говорит что-то невразумительное, четко так и красиво, бабушка меня в детстве многим словам разных языков учила, хотя я и мало способная к языкам, но ума достало понять: по-французски отчим "жеркочет"...Потом он по-русски сказал:
   - Совсем люди ничего не стоят! Прав был великий просветитель Руссо, прав, когда полагал, что в одной стране человек стоит столько-то, в другой стране человек ничего не стоит, не имеет цены никакой, а просто живёт, - в третьей же стране жизнь человеческая стоит куда как меньше, чем то ничего...Имеет скорее минусовое значение, прямо как в математике...Мудрый был провидец Жан-Жак...Что смотришь, Зойка? Думаешь, пьян я? Ан нет! Вспоминается порой родные пенаты, alma mater моя милая, Сорбонна, родной философский факультет...Я ведь до революции не где-нибудь учился, а в Париже, так-то вот...Давно это было, и неправда...И недоучился я...Спать хочу!
   Не стала я ему докучать: хочет спать человек после дороги, - пусть себе поспит. Вон какую ахинею несусветную стал нести: про Сорбонну...Бабушка сказывала, что тоже несколько месяцев посещала лекции в Сорбонне, под видом мальчика-студента...Она когда-то в бегах была, еще при царизме...О каких бегах речь, - понятия не имею: бабуля не принадлежала к революционному движению, имела взгляды аполитичные, "никакие", - зачем ей был нужен тот Париж?
   Отчим засопел носом, как свистком игрушечным, перевернулся на бочок. Может, всю ночь ехал, не выспался, или простудился в пути от сквозняка...Допекла по-быстрому блинцы, - тонкие получились, прозрачные, некоторые чуть посильнее зарумянила, люблю такие...Потом зашла я в зал, -дядя Семён так и лежал на диване, не переодевшись, - похоже, и впрямь спал. Рот - приоткрыт, дышит со свистом: похоже, действительно заболел. Вначале, как вошел в дом, он мне пьяным показался...Но каким-то странно пьяным, - многих пьющих я в деревнях видела, - отличается от них дядя Семён...
   Присела на корточки возле спящего, пригляделась к нему поближе: смотрю, - на коже какие-то пупырышки странные, и на шее по-над рубашкой, и на щеках со следами трехдневной небритости. Как-то эту штуку называют? В техникуме Машка у нас училась, так у нее такое же от меда приключалось: поест меда с любовью, и вся мелкой красной сыпью покроется и давай чесаться, но все равно ела...Вспомнила: дерматит!...А еще вон жилка у отчима на шее бьётся усиленно, как белка в колесе прыгает, - это пульс частит, сама знаю, что такое пульс...
   Тут во дворах собаки забрехали, зашлись надсадно: мама с работы идет, калитку открывает. Побежала я к дверям, чтобы ее предупредить. Мама даже не рассердилась, что муж выпивши, - удивилась скорее: никогда мы его пьяным не видели, он всегда так пил умеренно...чисто как разведчик в кино...
   Мама не стала будить отчима, махнула тихо рукой: пусть спит. Послушала его сиплое дыхание, покачала головой удрученно. Пошли мы с ней на кухню. Она блинцы увидела, порадовалась, сказала, что меня уже замуж выдавать можно, муж с голоду не помрёт. Только я еще не готова к постоянной обузе, характер не тот, люблю одиночество и свободу.
   Поели мы блинчиков с мёдом, обсудили приезд отчима. Мама мне велела не уходить, мол, нужно отчима на серьёзный разговор вызвать о его постоянных поездках неведомо куда, в моём присутствии она увереннее себя будет чувствовать.-
   - Доездился ведь! Ты подумай, Зоя: наверно, воспаление лёгких у него...Давай-ка мы с тобой термометр найдем, как проснётся, пусть температуру измерит. Если будет высокая, - сдам его в больницу, нечего шляться бог знает где от "молодой" жены...- И грустно так засмеялась.
   Проснулся отчим часиков в восемь вечера. Резко сел на диване, оглянулся дико по сторонам, головой потряс, словно пытаясь ее всю растрясти, будто она и не голова вовсе, а тюк с травой...Вспомнила я некстати старинную "ругачку", которой меня бабушка научила: у тебя в голове - "мешок травы"! Значит, пустоты - много...
   - Семушка, пойдем вечерять! - Мама нарочно по-деревенски, по-хохляцки так заговорила, чтобы показать своё спокойствие и незлобивость на мужа, пропадавшего чуть не две недели. - Зойка-то наша совсем хозяюшкой стала, представляешь: блинчиков напекла, а к блинчикам - еще и медку купила чудесного...
   Не противореча жене, отчим встал. Сейчас он показался мне трезв совершенно, только красные глаза слезились, и щеки рдели ярко-розовой сыпью. Поднёс обе руки к голове, виски потёр, сказал глухо:
   - Груня, ты мне постели, голубушка, в другой комнате...Да не подумай чего: болен я. Простыл тяжело...Вдруг, как заразен...И обе вы, девочки, слишком близко ко мне не приближайтесь, не знаю, как далеко зараза доходит...А Зойке лучше бы к бабульке идти, - не по злобе говорю, она - молодая еще, все растёт, не ровен час, худо подхватит от меня...
   - Еще чего, - говорю. - Ты, дядь Семён, меня не заразишь: меня только пять дней как на работу выписали, я на больничном была. Мама за мной ухаживала. Теперь вот за тобой ей смотреть придётся...А зараза к заразе, - то есть ко мне, - не пристанет! Потому как у меня теперичча этот, как его...иммунитет!
   Дядь Семён вымученно как-то улыбнулся: - Не хочешь, - не надо. А иммунитет после скарлатины бывает или ветрянки...У меня - другая болезнь...
   Решила я поумничать: - Не лепра же у тебя, дядь Семён, в самом деле!
   - Точно, Зойка, не проказа...От той медленно мрут, но верно...Ладно, девочки, не хочется мне есть, но надо немного...Кормите меня, так и быть...А нет, погодьте: я же Вам подарки привёз, - вот тебе, Зоя, колечко серебряное, ручной работы, идеал твой размер - шестнадцатый...Редкий, скажу вам, девочки, размерчик это...Вот тебе, Грунюшка, рушник необычный, вышитый: сторговал в дальнем селе у старушки-вековушки...Вышивка - ручная, дивная...Мулине сколько пошло...
   Полотенчик-рушничок и вправду оказался дивной красоты: развернул его дядь Семён, а на нём - горы дивные, деревья настоящие, цветы к деревьям прижимаются, ветер шумит...Отчиму бы в музее работать, - собирать рукотворные памятники старины, - у него просто чутьё художественное...Где мог редкость такую взять?
   Моё колечко оказалось типа печаточки: странные узоры сканые, сразу видно, что ручная работа и старинная. Такие колечки я только в Эрмитаже видывала, под стеклянными витринами, - похоже на мастеров доисторической эпохи. Примерила: впору пришлось...Волшебник мой отчим: знает же, что хотим его "разобрать", как на партсобрании, вот и преподносит подарочки, чтобы праведный гнев смягчить...
   Сели ужинать. Дядя Семён как-то странно себя вёл: то головой непроизвольно подёргивал, то слёзы вытирал, но не плакал ведь, - точно с глазами что-то...Помню, у меня в детстве часто были ячмени, а у другана Петьки - тому конъюнктивит врач написал, мы то слово запомнили, как необыкновенно умное и "ненаше"...Вот и у дяди Семёна, похоже, Петькина болезнь. Нельзя ему глаза тереть...Так я отчиму и сказала, что он только инфекции помогает, конъюнктивит - болезнь тонкая, её надо лечить, а не расчёсывать очаг воспаления. И щеки чесать нечего, - дерматит не любит прикосновений. Нужно в аптеке специальную "болтушку" купить, если стесняется идти к кожнику... Он на меня глянул с уважением:
   - Точно, Зой, и врач мне о глазах и про кожу то же самое сказал...Умная ты, гляжу...Просто удивляюсь порой, сколько в тебе неожиданных знаний...Я, случаем, во сне сам с собой не разговаривал? Бывает такое со мной, когда болею...
   - А как же, - отвечаю. - Еще как разговаривал: Руссо цитировал. По-французски. И теперь я знаю, что ты, дядь Семён, - агент французской разведки!
   Мама глаза вытаращила, потом засмеялась, решила, что я опять нелепо пошутила, не умея шутить, только отчим смеяться не стал, вымученно так спросил:
   - А ты откуда знаешь, что я - тот самый агент?
   - Еще бы мне не знать! Нас один и тот же француз на службе у фашистов завербовал. Мне тогда четыре года исполнилось, но он почувствовал мои детективные способности и завербовал...- Мама просто нервным смехом зашлась, но отчим только за голову взялся. Потом вдруг попросил мать налить ему "стопарик", выпил одним махом, налил в тот же стакан молочка, запил молоком водку и зачал уплетать блины с мёдом. Заинтересовался было жбаном деревянным, из которого мёд черпали, - и так, и этак жбан покрутил, похвалил работу резчика и сам мёд.
   - Где, - говорит, - чудесный медок брали? Кажется мне, что нечто подобное мне уже приходилось испробовать...Или видения начались...
   Мама ему объяснила, что я мёд на рынке брала, дешево! Видно, торговка торопилась. А я от себя добавила, что мёд купила у очень старенькой бабушки, лет "под сто", она сказала, что приехала на базар со станции Трубецкая. Из Гиганта. И при этих словах я взгляд опустила и искоса на отчима поглядела. Никакой реакции. Или он и правда не помнит ничего, или вид делает...Всё-то он помнит...
   Дядь Семён всего два блина съел, сказал, что больше не хочется, хотя - вкусные...Не может есть много, глотать больно...Мама тут же ему градусник сунула, он не сопротивлялся. Намерили 37,9. Температура, однако. Мама сказала, назавтра врача вызовет. Дядя Семён начал отнекиваться, тогда мама пообещала ему знакомую фельдшерицу привести в дом, - она её давно знает. Тогда он сказал, что вряд ли ее "медичка" определит причину его болезни.
   Перешли в зал, включили радио. Мама наконец набралась мужества, спрашивает:
   - Сёмушка, скажи ты нам: куда ездил? Где был так долго? Истосковалась я, ожидаючи...Зачем заставляешь меня беспокоиться? Вот и сейчас: не объяснишь ничего, весь больной воротился: что думать я должна? Ты же мне вроде муж... Именно "вроде", получается! Жена имеет право знать о причинах длительных отлучек мужа из дома! Или нравится тебе моё бесконечное беспокойство? Спасибо Зойке: со мной была, подбадривала да веселила, не позволяла грустить...
   - Ласточки мои, об этой моей поездке, пожалуй, я вам расскажу. Пусть не всю правду, - часть наиболее важную. Был я под Челябинском. Дело у меня там имелось.
   Челябинск, как знаете, важный для страны город. Местные его называют "Челяба", от старого тюркского слова, переводящегося как "благовоспитанный". Заложили крепость в восемнадцатом столетии. В старину он был приписан к Оренбургской губернии. В первое советское время входил в состав Уральской области, с 1934 стал областным городом. Велик Челябинск по населению и значимости для страны: в Великую Отечественную называли город "Танкоградом"...Много туда эвакуировали заводов и институтов из европейской части страны, спасая от оккупантов. Председателем горисполкома там ныне Конопасов Георгий Николаевич, - лично его не знаю, но друг мой лучший был с ним лично знаком, - хороший человек...
   - А что же, - говорю, - этот председатель умер или отстранили его? Раз "был"?
   Воистину: язык мой - враг мой! Часто, что думаю, то и говорю...
   - Да нет, глава горисполкома жив и здравствует. А друг мой - умер. Схоронил я друга, несколько дней ждал и надеялся, что он выживет, но чуда не произошло.
   - Отчего же он умер? - Опять спрашиваю, не подумав.
   - О том и речь дальше пойдёт...- дядь Семён даже и не подумал мне замечание длать, что перебиваю старшего от любопытства...- Вначале летел я из Москвы самолетом до Свердловска, оттуда пересел на рейс до Челябинска. Машину загодя в Москве оставил, снял у знакомых гараж на несколько дней: Москва ведь большая деревня...Необходимо мне было с другом встретиться: я ему звонил в начале октября, в день, когда искусственный спутник Земли запустили, он сказал, что тяжело болен и просил меня приехать, и потом, мне и самому нужно было туда съездить: мне там деньги должны. Не стал я вам, девочки, ничего говорить, куда и зачем еду. А на сколько, - и сам не знал: понял, что Ванька, мой друг фронтовой, тяжко болен, понял, что буду ждать, чтобы ему лучше стало, или уж не стало совсем...Ивана-то я давно знал: он мне был почти родным, зятем моим, - братом покойной жены моей. Потом и в часть одну нас направили, но его вскоре забрали в тот Челябинск, насильно, почитай, дали "бронь"...И меня хотели, но я удержался, остался на фронте, сумел убедить начальство в моей незначительности: лучше на фронте врага бить, чем в дальнем тылу над наукой горбиться...И нет во мне тех талантов, что у Ивана...
   Короче, прилетел я в Челябинск. Пошел к нему в реанимацию. Меня пускать не хотели: сказали, что он - "плохой", хотя и в сознании. Или уж так засекретили его болезнь...А только он меня попросил его оттуда забрать и отвезти в ближнюю деревню, там живёт семья его знакомых татар, - но люди хорошие, хотя и татары, - чувствовал Ванька, что плохо ему, вот и хотел на селе побыть последние дни и молочка парного испить. Татары те - они ему как родные, он им в своё время хорошо помог, когда их с родных земель места отдалённые выселили, они не отказали принять больного. Только Ваня захотел жить в отдельном флигеле, не в их доме, - через три дня и помер, как я его туда привёз на такси из Челябы...
   Так я не о том вам хотел сказать, девочки, как мой друг умер...Все люди смертны, и уходят в свой черёд, лишь бы он, тот "черёд", наступал в своё время, вовремя...Друг мой умер по халатности да небрежению к жизни человеческой, к ее неоцённости да небрежению к каждой судьбе человека в наши дни...В войну людей гитлеровцы сжигали в печах варварских, а и сейчас почти то же происходит, но еще страшнее...
   Вот ты, Зоя, ответь мне, что ты знаешь о понятии "радиация"? Ты же в школе хорошо училась, физику проходила со своим смешным "Маскадоном", натаскал он тебя порядочно, наслышан...
   Растерялась я. Слышать-то слышала, но такие смутные воспоминания в голове.
   - Автором термина "радиоактивность" является Мари Кюри, она, вместе с мужем Полем, занимались исследованием этого странного явления. В 1898 г. они обнаружили, что в результате излучения уран превращается в другие элементы, которые назвали полонием и радием. Они выявили, что радиоактивность опасна. Мария умерла от постоянного контакта с радиоактивными веществами. Есть радиация солнечная, есть рентгеновская...Э-ээ...Воздействие радиации на организм может быть различным, но почти всегда негативно. В малых дозах радиационное излучение может стать катализатором процессов, приводящих к раку или мутациям организмов, в больших дозах приводит к гибели организма вследствие разрушения клеток тканей...
   - Зойка! Просто я поражён твоими знаниями...Умная ты девчонка, что в свой техникум связи пошла? Могла бы стать физиком...Хорошо, что не стала!
   Так вот, у Ивана была лучевая болезнь. Вы, наверное, ничего и не слышали о таком?
   Работал он в городе Озёрске, там закрытый объект по переработке отработанного ядерного топлива. Режимный объект, поэтому о том городочке никто слыхом не слыхивал: его и на карте мира нет. Город - есть, но как бы и нет его...Но скоро начнут спутники не только наши над планетой кружить, никакая режимность не спасёт закрытые зоны, всё рассекретят...Американцы, поди, больше нашего знают о горюшке, что случилось в Озерске, а накрыло облаком смерти немало земель и подальше Челябинской области...Ближайший город там Кыштым - он есть на карте.
   Давно уже Озерск - беда большая...Ссороковых годов там ведут работы над атомом на т.н. плутониевом" комбинате N 817. Это секретное предприятие по производству оружейного плутония для атомных зарядов. Комбинат состоит из трех объектов - ядерного реактора для наработки плутония , радиотехнического завода для его выделения и очистки и химико-металлургического завода для изготовления деталей зарядов . Еще до пуска комбината руководители проекта понимали, что аварии придется устранять в условиях радиационного высокого фона и примирились
   с мыслями о возможных будущих жертвах. Жертвы эти даже планировались, можно сказать. А работали там отнюдь не заключённые, - объект-то режимный, секретный! Только свои инженеры да техники, да солдаты-десорбщики...Что смотрите? Не слышали такого слова? Считайте, все равно, что смертники...
   Приезжали мы с женой несколько лет назад в Кыштым, очень жена рвалась брата повидать. Шесть лет назад это было. Приехал он, засиделись мы с ним за разговорами...А она, дурочка, вздумала с одной местной девкой пойти искупаться в озере, словно их туда черт тянул...Озеро то соединено системой подземных вод с другими озёрами, я в том плохо понимаю. Только неподалёку там озеро Карачай, куда сливают отходы атомного производства, - зачем жена в реку Течу полезла...
   По глупости: откуда ей было знать, что в том озере "зашкаливает"? Искупалась, да и всё, уехали. А вскоре она заболела...Вроде излечилась...Но через несколько лет опять хуже ей стало, и умерла...Не понимал я раньше ничего, что с ней творится, всё ж в секрете держали, а теперь Иван, умирая, мне объяснил, что причина всему - радиация...И зачем только мы туда с ней поехали, не знаю...Всю землю там превратили в мёртвый край: рыба дохнет, а зелень растёт необъятная, как чудовище ровно, а где - сохнет и жухнет поникшая...Мертвая земля из русских сказок...Проклятье на голову семейке Кюри, - они открыли тот атом ! Сколько горя от них по земле пошло!...
   Слушали мы с мамой дядю Семёна, головами качали, поддакивали, а сами переглядывались: не бредит ли? Может, он просто с ума сошёл? А он продолжал:
   - причинами большого числа жертв среди работников атомных производств,
   проживающего вблизи населения были авральные методы работы, наличие режима секретности, заниженные показатели ценности жизни , оборудование ценилось выше здоровья и жизни персонала, о влиянии ядерных объектов на природную среду и население деревень вопрос не ставился вовсе, многие работы производились вручную, с превышением норм облучения. Уже не раз там случались страшные аварии, о которых даже в Челябинске мало кто знает: шепчутся люди тихо, но толком ничего не известно...Люди в том Озёрске все похожи на худых, нахохлившихся серых муравьев в осеннюю непогоду...И на природу так же удручающе атом действует...29 сентября в хранилище радиоактивных отходов взорвалась ёмкость, содержащая 20 миллионов Кюри радиоактивности. Не понимаете? Это Хиросима и Нагасаки, но куда мощнее! За 10 часов облако от взрыва прошло над Челябинской, Свердловской и Тюменской областями, - это облако было в 23 тысячи квадратных километров... И вся природа, которая соприкоснулась с тем облаком, - убитая природа: живая, но изменённая, мутировавшая. Иван - рентгенолог, специалист по измерению доз радиоактивности, он был инженер, но ТАМ его скорее как врача использовали... След радиации коснулся предположительно 250-270 тысяч человек. Что будет с ними, - неизвестно. Я видел, как моя жена умирала: у нее кровь изменилась, теперь знаю, что то была лейкемия искусственная. Она же почти в хранилище отходов искупалась...
   Мама смотрела на отчима молча . Не верила, но я-то, наслушавшись россказней бабули Матвеевны, знала, что жена отчима и впрямь умирала страшно. Я ему поверила. Но зачем он всё это нам рассказывает? Неужели хочет просто поделиться?
   - Радиоактивные вещества выпали дождём ближайшие часы на территории в 350 км, и никто народ не предупредил, а они, те вещества, Иван сказал, остаточно будут распадаться и вредить десятки, если не сотни лет...И природа, и люди будут болеть, умирать, и никто не сказал народу правду, никто не эвакуировал даже детей! Страшно!...От той радиации кожа вспучивается волдырями, кровь меняется, волосы выпадают, печень распадается, сердце барахлит, - это если доза невелика...Вот как у меня...Я же не знал, что сам Иван - источник радиации...Как авария случилась, он там всё и всех дозиметром мерил. Говорил, ему начальство велело людям, которых посылали аварию ликвидировать, реальные цифры радиации не называть. И сам он ТАМ был, - всё измерял. Но он знал опасность...В итоге он стал носителем плутониевой радиации в собственном теле...
   В день аварии почти 200 человек погибли, участвовавшие в той "ликвидации". Как тараканы или муравьи, как песчинки ровно...Думаю, теперь уже их, тех жертв, куда как больше...Друг мой страшно умирал: казалось, что кожа его вся обгорела, местами облезла, волосы все выпали, а были рыжими да кудрявыми...Глаза почти ослепли, смотреть страшно было на эти бесконечные слёзы...Мне бы подальше от него держаться: он мне говорил, что опасно к нему прикасаться, но я не верил...А как схоронил да в Москву прилетел машину забирать, так в Москве меня и скрутило...Температура была высоченная, глаза все заслезились, как видите...Да еще вот эта сыпь.. Так что, Грушенька, у меня небольшая степень лучевой болезни, которую я воспринял от друга любимого, - в теле его был плутоний, оказывается...Смотрите, девочки, и запоминайте, до чего наука и стремление к военной обороне доводит человека и природу несчастную, - до смерти !
   Похоже, мама начала дядь Семёну немного верить: выглядел он и правда ужасно, да еще эта седина и лицо красное, с сыпью...Но что же нам-то делать?...
   - Иван сказал: йод нужен...Да вот водка и молоко...А так - никаких средств лечения пока нет... - Мама встала и бегом принесла с кухни бутылку водки. Дядя Семён засмеялся, отрицательно головой покачал, мол, не хочу больше. Вытащил вновь кусок рафинада, накапал на него йод из пузырька, в рот положил.
   - Не бойся, Грушенька: то, что со мной, сейчас со многими. Жители более чем 200 деревень в день трагедии видели желтое облако на небе и странный туман...Рано или поздно все они заболеют. А я, может, и выживу, сильный я! Только вот не люблю эту водку проклятую хлестать...Так что ты сама решай: вызывать ко мне фельдшерицу или нет: болезнь-то - новая, неизвестная нашим медикам...Да и секретности много в отношении радиации: вряд ли что твоя "медичка" знает...
   Мама в ужасе смотрела на отчима. Полюбила она его, несмотря на все его странности. И вот теперь может потерять...Так быстро...И так странно...И зачем только он в тот Кыштым или Озёрск поехал...К другу...
   Легли мы с мамой поздно. Отчим заснул беспокойным сном в маленькой, отдельно расположенной комнате. Спал тихо, беспокойно, точно как больной ребёнок. Мама себе места не находила: поверила мужу любимому. И я поверила дяде Семёну, что на сей раз он ездил в далекую Челябинскую область: такое нарочно не придумаешь...Дай бог, чтобы выжил! Маму жаль...Но только вопрос передо мной маячил: как он мог летать на самолёте, где всегда паспортный контроль, если его паспорт преспокойно лежит в кармане грязного пиджака? Или...у него есть другой паспорт? Но ведь тот, который я нашла, - действующий!...Как такое может быть?
   Я побежала в ванну, подняла крышку ящика с грязным бельём, перевернула пиджак мятый, залезла в карман, - паспорта там не оказалось. Дядя Семён его уже убрал...И когда только успел? И...зачем?
   Глава 6.
   И все-таки мама пригласила на следующий день свою знакомую "фельдшерицу" Маину Филипповну, - забавную женщину постарше средних лет, в меру упитанную, весёлую и восхитительно глуховатую, вследствие имевшей место на фронте давней контузии. Была Маина, - как она всем велела себя называть, невзирая на солидный возраст, - веселушкой неповторимой, умела вселить в любого больного удивительную уверенность в скором выздоровлении и надежду на долгое и счастливое будущее житие в здравии и довольстве. Маина смеялась, что, как выйдет на пенсию, так пойдёт в бабки-знахарки, и говаривала при этом: "Я же не член партии, - мне можно народ лечить и народными средствами..." В прежние времена мама её ко мне привозила, - Маина была не сальчанка, а из конезавода, но она прикатывала на автобусе по первому приглашению, и не потому вовсе, что маму уважала, - она мою бабушку любила непонятно за что...Что бабушка моя, - "душенька" - про то все знают, но Маина же не мужчина, чтоб бабушку так просто любить: видно, помогла ей бабуля в чем-то в давние времена...А только приехала Маина Филипповна уже на следующий день. Не стала ничего спрашивать. Ручкой пухлявой махнула, нас с мамой из комнатёнки дяди Семёна выпроводила. Осталась "осмотр" проводить. Потом вышла, ласково нам улыбнулась успокаивающе:
   - Что могу сказать? Интересный случай...Новый для меня! Что же ты, Груша, и не намекнула даже, что к чему?...Может, я б с собой главврача нашего привезла: он - мужик на селе новый, неглупый, "ищущий", всем интересно посмотреть на такое...Не буду спрашивать: что и где, - и ты не скажешь, и я кое-что слыхивала, а земля Русская с давних пор полнится...Кто-нибудь из вас умеет уколы делать?
   - Я умею, -говорю. - Когда бабушка болела, делала ей пенициллин с новокаином. И разводить умею, и иглы кипятить. А что надо-то?
   - Что надо...Пенициллин да стрептомицин...Пенициллин - четыре раза в день будешь ширять. Сможешь? Или не уверена? Тогда нужно кого-нибудь нанять, - регулярность важна. Потом необходимо стерильность в его комнате поддерживать, проветривать несколько раз в день. Некротической энтеропатии, по-моему, нет...Так что кушать ему можно, раз нет орального синдрома, - рвоты, - "кошачьими" дозами. Кровь нужно сдать. Если не хотите здесь, так привезите на такси в конезаводскую амбулаторию,- талон выпишу и сама забор крови сделаю, посмотрим гемоглобин... Умеренная астения может несколько лет сохраняться, - он уже немолод. И какая была необходимость человеку в таком возрасте тащиться в очаг поражения, скажите на милость? Да ладно, вы, поди, ничего и не знаете...Я-то знаю старых фронтовиков, - строят из себя, не берегут организм...Моя бы воля: всех приковала к трубе запечной и пусть дома сидят...Вспоминают былые дни... Имеет место некоторое поражение сетчатки, - не рекомендовала бы больному сейчас на машинке кататься самостоятельно...Говоришь, из самой Москвы на машинке катился? Убийственно и самонадеянно до глупости! Катаракта может развиться, но не так сразу...Короче, поняли: кровь сдать, уколы колоть, свежий воздух, молоко пить, мёд есть, балластную пищу - поменьше...Посмотрим, что с кровью, - лишь бы переливание не потребовалось, не рекомендую для старых!...
   Слышал бы её дядя Семён, наверняка бы обиделся, но Маина отличалась трезвым реализмом и неженской грубоватостью, да еще и курила... Зато знания ее были на высоте: и журналы по медицине выписывала, и справочники новые читала регулярно, и даже на семинары в Ростов её направляли...
   Таких "медичек", как Маина, немало по стране: бывших фронтовичек, много перенесших, много повидавших, но веселых, радующихся каждому новому дню. Слышала от бабушки, что у Маины, - Майки по-бабулиному, - нередки отчаянные приступы головной боли, как отзвук от контузии, но разве она хоть раз кому пожаловалась на плохое самочувствие? Всегда на работе, всегда "на коне"...Она - настоящий врач советский: неподкупная и неизменно готовая придти на помощь...
   - Да, еще: сами поменьше рядом с ними сидите: береженого бог берёжет, и сама мало в этом понимаю, но лучше поостеречься. Сделаешь укол, Зойка, и в сторону...Не знаю, какие дозы опасны, и может ли ЭТО от человека к человеку переходить...Не пишут об этом в журналах!
   - Может переходить, - мама сказала тихо так. - Ему именно от другого и досталось...
   Маина покивала понимающе, попрощалась, сказала, что будет ждать отчима в амбулатории. И добавила, что желает пациенту скорого выздоровления...от гриппа!
   Вот какой мудрой оказалась наша знакомая "фельдшерица" Маина Филипповна...
   И принялись мы лечить отчима усиленными темпами. Худ он был тогда необыкновенна, словно вся жизненная вышла из еще недавно здоровенного, крепкого телом и духом мужчины. И лечение антибиотиками, выгоняя одну болезнь из организма, приводит к еще большей слабости, вялости телесной. Пришлось дядю Семёна "пичкать" мёдом и шоколадом, фрукты мама ему на рынке покупала.
   Однако, скоро тот мёд, который я у бабки Матвеевны купила, закончился весь, а нового, такого же замечательного и настоящего, здесь было купить невозможно. И тогда я маме сказала, что поеду в выходной день в Гигант за мёдом, так как та бабушка "больше в Сальск" не приезжает по старости лет. А бабушку ту я лицо знаю, поспрашиваю у местных, - найду...Мама засомневалась, но я её убедила...Три дня учила маму делать уколы в "крайний верхний сегмент", как Маина объясняла, когда нужно было бабушку лечить...У мамы вначале рука дрожала, страх она не могла превозмочь, пришлось пояснять на муляже - на подушке...Научилась...
   И вот в ближайшее воскресенье, - оно выдалось неожиданно солнечным и ласковым для начала третьей декады октября, тихим, безветренным, - я собралась вновь в Гигант. Причём решила ехать не на поезде, а на автобусе с нашего старого автовокзала. Узнала о времени отбытия, купила в киоске свежую газету, принялась ждать. Вскоре автобус, - красивенький, новенький, - подъехал. Я не торопилась в него садиться: подождала посадки всех обилеченных в кассе пассажиров, потом в автобус вошла "проверяющая" контролёрша. Тогда я метнулась вперёд, к дороге, к повороту на выезд на прямую трассу, и там принялась уверенно голосовать. Автобус подъехал, притормозил, я запрыгнула, но оказалось, что места-то все заняты! Надо было билет в кассе брать, а я, дурная, сэкономить хотела. Автобус - это вам не поезд, в котором всегда лишнее местечко сыщется...
   Но ждать следующего рейса мне не захотелось, решила, что постою, не рассыплюсь. Понятное дело: воскресенье - день поездок, люди едут кто куда...
   Но денёк сегодня в Сальске что-то не задался: пришлось припомнить, что живём в зоне полупустынь, о которых время от времени напоминает ветер страшный "астраханец", приносящий с собой тучи песка и пыли. Наш степной городок Сальск стоит на самом востоке Ростовской области, посреди бескрайних степей, здесь некогда и русских-то людей не было, а местные степи с пустынями покоряли лишь "корабли пустыни" - гордые красавцы-верблюды, которых теперь что-то совсем не видно...Учительница географии рассказывала, что сухая степь Кумо-Манычской впадины - это и есть подлинная граница Европы и Азии...
   Вошла в салон автобуса-красавца, за поручень взялась, отдала деньги водителю - парню молодому, чубастому да весёлому, постарше меня, конечно, лет двадцати пяти. Автобус оказался немного странным, новехоньким, я таких мало на дорогах видела: у него была необычная крыша со стеклянными закругленными краями. Летом, в жару, это, наверно, должно создавать в салоне понятные неудобства, но сейчас, в октябре, просто чудесно в таком салоне прокатиться, пусть и стоя.
   - Девушка, - обратился ко мне водитель, чуть запинаясь, - не хотите ли присесть? Правда, возле меня вам не слишком удобно сидеть будет, но все равно лучше, чем висеть на поручне, трясясь по ухабам. Сидайте!...
   Смешной такой парень. Хохол, похоже, - так забавно "балакает"...Присела я подле водителя на посылочный ящик деревянный, покрытый какой-то домотканиной. Низковато, но комфортней, чем стоять на каблуках. И зачем их надела, глупая?
   Слово за слово, - разговорились. Парнишка представился как Терек. Удивилась я имени необычному, переспросила, не ослышалась ли? Нет, говорит, это еще и уменьшительное, а полное имя - Трактор Иванович. Тут я чуть с посылочного ящика не свалилась от хохота неудержимого: это же надо додуматься, дитя назвать таким техническим имечком! Нарочно не придумаешь: круче любого надуманного анекдота. Парень объяснил, что родители - родом с крохотной "точки", там всех домов - шесть, а как увидели в тридцатые годы трактор впервые - восхитились и назвали сыночка в честь чуда техники. Так и живёт - мучается...Правда, сейчас подал заявление на смену имени, вот должны на днях разрешение дать: тогда возьмёт он себе нормальное имя - Тарас. Оно на Трактор очень похоже... развеселил меня молодой человек, давно так искренне не смеялась. Спросила у него шутя:
   - Других смешных имён на вашей "точке" детям не давали? Я своим сотрудникам на работе расскажу, как пример восхищения простыми людьми новой техникой...
   - Нет, - отвечает, - техническое имя - только у меня. Зато сестру мою старшую зовут коротко - Ревой, а по паспорту - Революцией...Мои мать с отцом были из бедняков, отец батрачил, - они с восторгом и энтузиазмом революцию встретили, вот сестре и "посчастливилось" стать Революцией...А Вы где работаете, может, зайду к Вам на работу как-нибудь? Встречу после работы? Я сам - тоже сальчанином сейчас стал...Живу в общежитии, стою в очереди на получение жилья. Или, может, родители помогут немного и сам подкоплю, - куплю домишко на окраине Сальска, какую-нибудь развалюху, и буду пристраивать, - я работы не боюсь...
   Посмотрела я на парнишку повнимательнее. А что: симпатичный, весёлый, неглупый, родители в деревне живут, - докучать не станут присутствием. Почему нет? Конечно, Грант - интеллигентнее, но, во-первых, у каждой достойной девушки должен быть выбор, чтобы сравнить женихов можно было; во-вторых, с Грантом у нас до сих пор и поцелуев пока не было, так что ничем я с ним вроде бы и не связана серьёзно, кроме как дружбой; в-третьих, родители Гранта мечтают найти ему невесту из "своих", из армянок, - куда мне до чернооких красавиц с гор Арарата...
   Сказала я "Тараске", как тут же парня переименовала, что работаю в центре Сальска, на почте. Что родители мои - люди замечательные ( не стала говорить, что у меня не отец, а отчим), что бабушка - моложе молодых и духом, и телом, - веселушка...Что мне скоро девятнадцать будет, - весной будущего года, - он рассмеялся так здорово, по-мальчишески. И что интересно: всё это мы успели обсудить за несколько минут! Похоже, характерами сошлись: такое чувство легкости почувствовала я рядом с этим водителем! Ведь это уже второй кавалер изъявляет желание со мной дружить: стоило, по совету "девчат", начать губки красить, и скоро толпу ухажеров соберу...А ведь отнекивалась: нравилось мне самобичеванием заниматься, и носить лик "гадкого утёнка"! А как приятно, когда тебе искренние комплименты говорят!...
   Ради отвлечения, спросила я Тараску об его автобусе. Оказалось, верную тему затронула: шоферить он начал рано, еще до армии...Потом в Вайзенфельсе важную шишку армейскую возил, быстро срок срочной службы истёк. Предлагали сверхсрочником остаться: может, и надо было, но хотелось на родину, - жары хотелось, суховеев милых, ругани родной, - здесь же всё своё! А Германия - она чужая: дожди льют бесконечно, лета как такового нет, - ни жары, ни зноя. Вернулся. Стал вначале дальнобойщиком, но нет в нём тяги к длинному рублю и охоты к перемене мест, - так и перешёл на внутриобластные рейсы. И очень этому рад: автобус предоставил возможность со мной познакомиться...Вот тебе и Трактор!...
   Ради интереса спросила у парня об этом конкретном автобусе: что за "зверь" невиданный? Отродясь такой странного не видывала. Тут Тараска, видать, на любимого конька сел, - и давай рассказывать!
   - Вот Вы, Зоя, помните, сколько на наших улицах моделей иностранных автобусов бегает? Почитай, десятки, если не сотня, - со всей Европы, - и к нам! Нужно, однако, своё производство налаживать, свои машины и автопарк производить, - чем мы хуже того Запада лощеного? И люди у нас - трудолюбивые, и инженеры - талантливые...Сразу после Великой Отечественной Войны, силами всего СССР, началась индустриализация Западной Украины, - бедной и отсталой провинции. И вот 21 мая 1945 года учредили Львовский автобусный завод (ЛАЗ), началась грандиозная стройка! Сначала завод выпускал детали разные, - вспомогательное оборудование, а потом решили разработать свою модель автобуса. В ее основу легли последние отечественные и западные наработки автобусов "Мерседес Бенц" и "Магирус". И в прошлом 1956 году был выпущен первый львовский автобус ЛАЗ-695. И на нём-то мы сейчас и едем!
   - Так-таки и на нём? - спрашиваю. - Именно на самом первом?
   Смутился Тараска, покраснел, пробормотал уточняющее:
   - Может, не на нём...Первый, наверно, в Москву забрали...Но на втором, - точно!
   Очаровательный парень, действительно: старше Гранта на год, а - краснеет...Чудо!
   Интересно, а я со стороны какой кажусь? Бросает ли меня в краску от смущения?...
   И тут мы доехали до Гиганта. Даже жалко было выходить, расставаться с таким милым водителем. Вот не думала, что бывают еще такие простые, милые люди...
   Побежала я к бабушке Матвеевне. Похоже на то, что я по ней соскучилась. Вот бывает же так, что впервые виденный человек в душу навсегда западает...И старушка мне обрадовалась. В этот день у неё и домашние дома были, я хотела засмущаться, но оказалось: зря, и родня у бабули такая же приветливая и гостеприимная... Вытащила я подарок: шоколад "Гвардейский", - извлекла его у мамы из "хранилища" подоконного, - у неё там много чего припрятано, но от меня разве что утаишь? Я ведь как тот шут Шико из романов Дюма-старшего: все вижу, всё знаю, а строю из себя шутиху стоеросовую...Так мне проще играть роль "маленькой", глупенькой дочери - подростка длинновязого...
   Старушка и её внучек старый обрадовались, когда извлекла я из авоськи три двухлитровые банки стеклянные с крышками пластмассовыми. Внук банки захватил и побежал их кипятком обдавать, чтобы мёд дольше хранился, а Матвеевна стала спрашивать, какого мне сорту медку охота взять, - боярышникового ли, подсолнечного, чабрецового, кипрейного, с валерьянкою, меда липового или из акации, меда разнотравного или гречишного...Голова кругом пошла! Старушка все виды мне дала откушать,- мне всё понравилось: вкусно! Пальчики оближешь... Тогда я у ней спросила, что лучше для больного человека, который в "горячке" лежит? Отчим мой болеет...Она велела взять липовый, чабрецовый да гречишный, а "в нагрузку", от себя, обещала подарить баночку прозрачнейшего кипрейного мёда, - сказала, от него краса моя девичья ярче скажется, а кое-что округлится более... Ох, и старушка! Моя бабушка, - редкий образец жизнелюбия, но Матвеевна, - диво: ей же восемьдесят семь лет! Крепки здоровьем бабули деревенские, крепки...
   Принёс внук идеально стерильные банки, Матвеевна ему объяснила, какого медку куда наливать. Деньги я отдала, - недорого взяли, все спасибо Матвеевне! Он снова убежал с банками, а мы с старушкой-веселушкой сели пирог с потрошками куриными покушать вприкуску с чаем каким-то странным, - без сахара, а с солодкой, - Матвеевна мне посоветовала и отчима таким же чаем поить. Вкуснотища!...
   Пирог оказался зарумяненный, с корочкой точно, как я люблю. Слопала целых два куска, - не поперхнулась. Чаю две чашки выпила, - даже пот прошиб, наверно, все инфекция от ангины выходит запоздало...Беседу вели ни о чем, можно сказать: бабуся рассказывала о далёких временах своей молодости, похвалилась, что в один год с "вождём вашей революции рождённая", семнадцать детей родила, а вот доживать приходится с внуком, и так-то тягостно на шее его сидеть - без пенсии-то, - в колхозы-совхозы она же не могла записаться по причине старого возраста, не брали её в совхоз за шестьдесят-то лет, а теперь - ни копейки пенсии, вот и приходится мёд продавать да платки пуховые вязать, а жена внука их продавать ездит "ижнак в Котельниково", - там хороший торг, много проезжающих...
   И тут вдруг, неожиданно для меня, Матвеевна тему сменила:
   - Помнишь ли, Зоенька, в прошлый раз спрашивала ты меня о Семёне Васильевиче Савчуке, бывшем соседе нашем? Так вот: обманула я тебя ненароком, оказывается, Сёмушка не совсем наши края запокинул! Видели его люди в начале октября здесь, видели! Внучикова женка тож видела...Интересно мне, старой, стало: с чего бы это он у нас объявился через столько времени? А только люди сказывали, что приехал он не на поезде или автобусе, - на машине новой, одет хорошо, только глаза были нервные, ровно расстроен чем-то и торопился очень куда-то...Представляешь, узнала я: он приезжал в сберегательной кассе деньги снять! И немалые, по нашим временам, деньги, сколько-то тысяч, - это Людка-кассирша говорила: она тож ходит ко мне за медочком, у ней муж - лёгочник, вроде как вылечили, но поддержка нужна организму...Так вот: приехал Сёмушка, в сберкассе очередь стояла, он Людку вызвал на улицу, дал ей небось конфеты или еще что, - только в очереди не стоял, она его вне очереди обслужила, забрал он деньги и уехал в шикарной машине, - мы тут таких отродясь не видывали! Но, думаю, ему твой должок невозвращенный - мелочь, ему такие копейки - пшик один, у него знаешь какая пенсия, - наибольшая!
   Так-то вот...А ты - хорошая девочка, еще и разыскивала...Порядочная...
   Застыдилась я своей лжи перед старушкой: может, сказать ей, что тот "Сёмушка" и есть мой болящий да скорбящий отчим? Но нет, неудобно теперь: раз начала неправду говорить, теперь не стоит раскрываться, впредь доверия не будет...
   Возможно, не раз еще придётся к старушке обращаться: мёд у неё и впрямь целительный, и само общество её в душу бодрость привносит...Не открылась я...
   Поблагодарила, пожелала доброго здоровьица и благодати всему дому и близким. Старушка ласковым, но безапелляционным тоном велела внуку проводить меня до станции, - тяжело мне одной сумку-то тащить будет! Тот подчинился молча. Неудобно я себя чувствовала, когда мужчина в возрасте нёс за меня мою же сумку, но раз Матвеевна сказала, что "так надо", - значит, так и надо...
   Села в поезд "зайцем", как всегда. Проводница меня в купе определила обычное, места были. И так интересно я назад возвращалась: ехали из Ростова двое парней, сказали, что в Шаблиевке сойдут, а оттуда - полями - три километра протопают пешком до конезавода, через плотину, через реку Егорлык, до самой центральной усадьбы, в правление. Они в том конезаводе длительную учебную практику проходят по агрономии... Всё бы в их рассказе показалось мне обычным, кабы не внешний вид юношей: глаза - узкие, черные, скулы - широкие, а сами - китайцы! Один - Ли, а другой Феликсом представился, на европейский манер...Удивительно...Но, если вспомнить, много их у нас учится по сей день, они - народ старательный, трудолюбивый, угодливый, приятно с ними общаться и работать, наверное, тоже...Мао Цзэдун их раньше очень уважительно к СССР относился, но сейчас, отчим говорил, некоторое охлаждение, в связи с некоторой переоценкой памяти и деятельности Иосифа Виссарионовича: они, китайцы, его "вторым Лениным" хотели почитать, а Никита Сергеевич так отнёсся к Сталину...Ну, я не знаю об этом много, мне большая политика мало интересна, всё равно мне в ней не участвовать...Но товаров китайских у нас в стране - немало: вот у меня, например, зонтик китайский, и платье есть одно, пошитое из китайского супер-дефицитного шёлка натурального...А на стене в зале у мамы с отчимом висит огромный, два на три, китайский чистошерстяной ковёр, с ликом Мао Цзэдуна. Отчим вначале смеялся над этой "маоистской иконой", но мама его убедила, что "других расцветок" не завезли, он рукой махнул, ковёр как ковёр, - пыли много...
   Китайцы приятными оказались, а как сказала, что в том конезаводе бываю каждый выходной с бабушкой, езжу кататься на лошадях местных, - так парни вовсе возрадовались, приглашали в гости заходить, - я сделала вид обиженный. Они объяснили, что комнату снимают у бабы Нюси Будулуцевой, - оказалось, я ей знаю. Порой кажется мне, что весь мир - большая деревня!...
   Доехала весело. Китайцы дальше поехали, им еще минут пятнадцать-двадцать до Шаблиевки на пассажирском "пиликать", а я к "родителям" поспешила...
   Не знаю: то ли мёд мой помог, то ли просто организм у дяди Семёна крепким оказался "по роду-предкам", а только постепенно пошёл он на поправку, что меня очень порадовало. Потому как мама привязалась к нему всем сердцем: шутка ли, за столько лет - первое сердечное увлечение...А ну, как если бы она его потеряла? Для мамы это явилось бы огромной трагедией: мой папа ведь на фронте погиб...Правда, худым отчим оставался еще долгое время, но худоба вскоре перестала выглядеть болезненной, скорее жилистой казалась. И глаза понемногу отошли, снова синевой засветились. Гемоглобин Маина нашла пониженным, но не критически, велела гематоген есть "в коровьих дозах" да мясо красное, говядину типа, кушать побольше и вином красным сладким запивать, и спать круглые сутки. Пришлось маме все свои связи поднимать, - с говядиной-то трудновато в наши дни, дефицит, но раз надо... Вот у бабушки - своё хозяйство есть, но корову она не держит, говорит, мороки много, зато у бабушки столько кроликов...Я с ними раньше играть любила, приручала...Даже есть не могла, жалко было дружочков-пушистиков...
   Мама моему возвращению обрадовалась, побежала скорее отчима потчевать медами привезёнными. А вечером она меня попросила на другой день заплатить на почте за коммунальные услуги по дому: что-то многовато за воду мне показалось...
   Посмотрела я те платежки: всюду мамина фамилия, интересно стало, спрашиваю:
   - Мама, почему же везде твоя фамилия указана? Дом же дядя Семён покупал?
   Мама засветилась ласковой улыбкой внутренней, глаза обогрелись теплом:
   - Так Сёмушка, Зоенька, дом-то на меня оформил в собственность. Потому я и из квартиры нашей выписалась, что не могу сразу в двух местах быть прописана... А Семушка в доме просто прописан...
   Платежки коммунальные я взяла, оплатила всё, как надо, все тридцать четыре рубля, а сама подумала: почему это дядя Семён дом сразу на мать оформил? Как-то странным мне это показалось. Как-то все это непонятно выглядит: домишко в Гиганте стоит гораздо дешевле сальского "домины", неужели дядя Семён так благороден в своей любви? И как он может быть здесь прописан, имея ТАМ дом?
   Или он просто не захотел оформлять здешний дом на себя в собственность? Одни непонятности. Я, конечно, не юрист... Но надо всем этим стоит задуматься...
   Глава 7.
   Следующий день на почте для меня выдался напряженным: с утра "замша" велела учиться пенсии выдавать, - прежде мне доверяли только работу с приемкой и выдачей почтовых отправлений. Сегодня вдруг решили учить выдавать пенсии и переводы. Оно, конечно, дело интересное, но хлопотное, и очередь постоянно стоит. Вроде и городок невелик, а вон их сколько, "товарищей" в очереди...Утром, еще до открытия почтового отделения, сунула быстро Польке все платежки, вместе с деньгами, она мне потом корешки притащила, когда я возле Вальки сидела почти с высунутым язычком... Как мне раньше здешний коллектив не нравился, - сама не понимаю: просто, мне самой простоты не хватает, наверное...
   Многие люди не желают пенсии получать дома: на почту идут за пенсией. Иные и заявления пишут, что будут получать только на почте. Некоторые, собираясь в отпуск или там к родственникам на долгое время, выдают доверенности близким людям или соседям, - на право получение их пенсий. Есть и такие, которые приходят к "замше" и просят почту, в её лице, переводить начисленную пенсию на их счет в сберегательной кассе, - опять-таки, если приносят необходимые справки об отправке в санаторий, билет об отъезде в другой город и т.д. Лично я с такими справками пока не сталкивалась, я в этом мало компетентна, - не соображаю, что к чему! Через несколько часов, после обеда, Вальку "замша" куда-то с поручением отправила, а мне пришлось сидеть самой с ведомостями пенсионными и путаться, отбиваясь от претензий "товарищей" из "живой" очереди...
   Интересно, зачем пенсии весь месяц выдают: один участок - одно число, другой - другое, - это ж сколько мороки! И пенсии все - такие разные: некоторые получают 1200 рублей, а иные - в несколько раз меньше... Все теперешние пенсии выдаются на основании Закона 14 июля 1956 года "О государственных пенсиях", - он у нас висит на стеночке, как некогда висели лики государей-императоров, бабушка рассказывала.
   Этим Законом предусмотрены пенсии по старости, по инвалидности и в случае потери кормильца. Пенсии по инвалидности могут быть установлены не только рабочим и служащим, но и военным рядового, сержантского и старшинского состава срочной службы, учащимся учебных заведений. А для членов семей указанных категорий предусмотрены пенсии по случаю потери кормильца.
   Бывшие колхозники, однако, до сих пор пенсий не получают. Принятая еще в 1936 году "сталинская" Конституция закрепляла право граждан СССР на материальное обеспечение в старости, в случае болезни и нетрудоспособности. Однако, госсистемы социального обеспечения сельских жителей не существует. От этого много возмущения на селе...Социальное обеспечение колхозников возлагалось на сельскохозяйственные артели, где колхозники могли создавать фонды помощи инвалидам, старикам и другим нуждающимся сельским жителям. Не знаю, как это на деле осуществляется, но не умирают же старые колхозники с голоду?
   В основе исчисления пенсии каждого трудящегося лежал размер зарплаты. Полная пенсия платится мужчинам с шестидесяти лет со стажем работы не менее двадцати пяти лет и женщинам с пятидесяти пяти лет со стажем не менее двадцати лет. Приветствуется длительный срок работы на одном месте. Некоторым категориям трудящихся даётся еще и надбавка за выслугу лет, за непрерывный стаж работы. Надбавку получают и пенсионеры, имеющие на иждивении нетрудоспособных членов семьи. Государство поощряло и работающих пенсионеров. Помимо зарплаты им частично или полностью выплачивается пенсия. Правда, я не вникала, кому как...А только мамочке моей, работающей пенсионерке, пенсия выплачивается частично...С одной стороны, в этом есть верное звено: она ведь занимает место, которое мог бы занять молодой специалист, но, с другой стороны, мама так привыкла к своей работе, она её прекрасно знает, а "специалиста" нужно долго учить...Как вот меня сейчас учат...
   В очереди столпился добрый десяток человек: работаю пока медленно...Старушки бурчат, тётеньки ворчат, как та Ксантиппа, а дяденьки все о своих заслугах перед Отечеством рассказывают, и ругают меня все, ругают...короче, сгорбилась я над конторкой и не знала уже, какому богу молиться, чтобы рабочий день скорее закончился!...Только беда: ни в одного Бога не верю, хотя в детстве бабанька на досуге и выучила меня нескольким молитвам, а мама ее потом ругала...
   Пенсии выдаются нами на основе пенсионных ведомостей при предъявлении пенсионерами, или лицами, их представляющими на основании доверенностей, - паспорта и пенсионной книжки. Паспорта современного вида существуют с 1933 г., и то они есть не у всех... Вообще, что Вы понимаете под термином "паспорт"? Бабуся мне целую лекцию некогда на данную тему прочитала. Слово это - итальянского происхождения. Оно состоит из двух слов - "пасса" (проходить) и "порто" (гавань, порт), и в этом смысле слово "паспорт" проникло и в другие европейские страны, стало применяться для обозначения письменных документов, разрешающих проход или проезд через границу. В России т.н. "внутренний паспорт" ввели в восемнадцатом веке, при Петре Великом. Потом еще были Устав Госсовета 1894 г., особые постановления 1904 и 1906 гг., при Временном Правительстве так же внимание уделялось сущности паспорта, его реальной необходимости, - Временному Правительству пришлось признать, что "виды на жительство" (паспорта) являются общегражданскими "удостоверениями личности", а не полицейскими разрешениями на право отлучки, как понималось прежде...
   Очень интересно Владимира Ильича к паспортной системе. Вот Вы знаете, как Ленин к паспортам относился? Сразу по установлении советской власти отменили паспортную систему, существовавшая в дореволюционной России, и началась на практике реализовываться позиция В.И. Ленина, высказанная им еще в статье "К деревенской бедноте", написанной в далёком 1903 году. В той статье В.И. Ленин писал, что социал-демократы требуют для народа полной свободы передвижения и промыслов. То есть, чтобы и в России были уничтожены паспорта (в других государствах давно уже нет паспортов!), чтобы ни урядник, ни земский начальник не мешал крестьянину селиться и работать, где угодно. Русский мужик закрепощен чиновником: не может перевестись в город, не может уйти на новые земли. "Министр распоряжается, чтобы губернаторы не допускали самовольных переселений: губернатор лучше мужика знает, куда мужику идти! Мужик - дитя малое, без начальства и двинуться не смеет! Разве это не крепостная зависимость? Разве это не надругательство над народом?.." Прав был вождь пролетарской революции, прав: паспорт - элемент крепостничества! И сразу с приходом Советской власти паспорта отменили! Но в 1919 г. ввели обязательные "трудовые книжки", которые во многом исполняли функции паспортов. Но только некоторые...
   В двадцатые годы весьма свободно относились к личной свободе граждан. Стоит у бабули на книжкной полке Малая Советская Энциклопедия 1930 года издания, и в ней, в статье "Паспорт", правомерно, - для времени издания энциклопедии, сказано: "ПАСПОРТ - особый документ для удостоверения личности и права его предъявителя на отлучку из места постоянного жительства. Паспортная система была орудием полицейского воздействия и податной политики в так называемом полицейском государстве... Советское право не знает паспортной системы".Вот так!
   Помню, как мой паспорт в общаге под кровать завалился, сбоку застрял, - ни на полу не было видно, ни на кровати, нигде вообще в комнате, - и несколько часов мы с подружками его искали, - в итоге стипуху на депонент хотели списать, пришлось по начальству бежать, просить, чтобы дали... А стипендия моя была 180 руб. нашими деньгами
   Вот еще необычайно важное значение имеет прописка - "государственная система контроля миграции населения , сложившаяся в нашей стране. Её принцип заключается в жёсткой привязке граждан к их постоянному месту жительства. То есть пенсию я выдаю тем гражданам, в паспорте которых стоит местная, сальская прописка. Поэтому приходится тщательно проверять страницу паспорта с пропиской, вдруг человек в пенсионную ведомость включён, а сам уже отсюда выписался, и прописка "не соответствует"?...Валька вот анекдот рассказала о прописке: разговаривают мать с дочерью. Мать спрашивает, как зовут дочкиного кавалера, и та ей отвечает, что этого секрета пока матери не откроет. Мать просит: "Скажи хоть прописку!" И дочь отвечает, что прописка у него "замечательная"!...
   Вполне реальный анекдот, даже я смогла понять...
   Очередь перед моей конторкой выстроилась "презабавная": вот стоит чубастый дядечка с прической "взрыв на макаронной фабрике" - наверно, он в жизни расчёски не видывал, вот бабушка в платочке "тулит" свои "докУменты" и ставит смешной крестик вместо росписи...Сколько людей, столько и неповторимых, запоминающихся лиц, - все такие разные...И тут поднимаю взор: перед окошечком моим стоит Семён Васильевич Савчук, отчим мой собственной персоной. Впервые я его видела на нашей почте: тоже пенсию пришёл получать. Худой, "доходяжный", как старушки говорят о людях после болезни. Протягивает свои документы:
   - Зоенька, рад, что именно ты мне будешь пенсию сегодня выдавать. Посмотри по ведомости, сделай милость!
   Взяла я его бумажки, смотрю удивлённо: почему-то мне казалось, что дядя Семён не у нас должен пенсию получать, или я ошибалась. Просмотрела ведомость: всё в порядке, есть и Ф.И.О. отчима, и правильный адрес указан. Но что-то меня смутило: так, легким, неосознанным прикосновением мысли... Выдала я ему 1200, он забрал денежки, потом и спрашивает так-то улыбчиво, на настойчиво:
   - Зоенька, а где тут у Вас кабинет заведующей? Мне бы с ней "погуторить" по-свойски хотелось бы? Что удивляешься? Люблю простонародные словечки...
   - Дядь Семён, - спрашиваю, - а зачем Вам к нашей "замше"? Если надо чего, Вы мне скажите, всё для Вас сделаю. Противная у нас заведующая, - слов нет!
   - Нет, Зоенька, мне именно к ней нужно. Как к руководящему звену. Проведи меня, Пожалуйста, до её кабинета. Дальше я уже сам с ней разберусь...
   Проводила я его до кабинета начальницы. Он дверь приоткрыл и посмотрел на меня вопросительно: словно велев удалиться, не мешать, я его взгляд так поняла. Ушла, - всё равно некогда мне сейчас под дверьми подслушивать, вон какая очередь стоит...
   Побежала я на рабочее место, так и не вызнав, о чем же отчим с "замшей" беседовать собрался, и, похоже, не "с сухой ложкой": в авоське коробка конфет видна, - значит, о чем-то просить собрался "руководящее звено"...
   Сижу, народ отпускаю потихоньку, переругиваюсь незлобиво по пустякам, а сама пытаюсь понять, что же именно меня насторожило. Вот что: номер паспорта! Серию на память я не запомнила в "том" забытом паспорте, который я в кармане пиджака обнаружила, но помню часть номера: там вперемешку с другими цифрами стояли три восьмёрки, а этом паспорте, по которому я отчиму пенсию выдавала, - ни одной восьмёрки вообще нет. И ни слова нет о Гиганте, - отсутствует строка о выписке из Гиганта, словно дядя Семён там и не жил никогда, - только стоит одна-единственная запись о прописке в городе Сальске Ростовской области в сентябре сего года, и всё. Новый паспорт. Как это понимать? И что же из этого следует?
   Значит, он обратился в Сальский райсобес с выпиской из трудовой книжки, на основании чего ему была назначена пенсия. Это-то всё понятно: но тогда какие-такие деньги отчим, перед поездкой на Урал, ездил забирать в сберкассе Гиганта? Наверное, там у него лежали деньги, ранее заработанные, только и всего. Но как он мог их там получить, если уже прописался здесь? Что-то голова кругом идёт...
   Тут, наконец, Валька прибежала ко мне на подмогу, такая веселая, разгоряченная непонятно чем. У неё всегда на душе или праздник, или похороны...
   - Валя, - спрашиваю, - если пенсионер один попросился с заведующей поговорить, - о чём он её просить может? Она же ему пенсию не прибавит, правда же?
   Засмеялась Валентина. Спросила, не обидела ли я чем пенсионера, а то может он к "замше" жаловаться пошёл? Нет, не обидела...Валя сказала, что причиы обращений клиентов к руководству могут быть различными и, махнув рукой на толпу, убежала куда-то снова. Пришлось мне в гордом одиночестве дальше разбираться с всей этой денежной волокитой. А только Валька прибежала минут через пять, довольная: объяснила, что подслушала окончание разговора начальницы и посетителя. Он просил ему пенсию начисленную на счёт в сберегательной кассе перечислять, и диктовал , - или уточнял написанные на листочке, - реквизиты сберкассы. Сказал, что уезжает на долгий срок к родственникам, поэтому не имеет возможности сам пенсию получать ни на почте, ни дома, а в собес обращаться с официальным заявлением об отъезде и с просьбой о перечислении денег на счёт в сберкассе, - не хочет, - там и так бумажной волокиты предостаточно, как бы не произошло какой-нибудь ошибки. А "замше" нашей он доверяет, т.к. наслышан много о ее порядочности человеческой, и в знак благодарности он просит принять...Что "принять", - Валька не знает: в замочную скважину было лишь видно, что он начальству сумку передал и еще что-то прошелестело, а что, - неизвестно...Но вежливый дядька и "велеречивый" - прям как директор школы!...
   Хорошо, что Валька - такая любопытная, сразу интересом загорелась и всё вызнала, я бы постыдилась под дверью подслушивать, вдруг поймают? А Валька - не боится, там рядом дверь "важного" помещения, она мигом туда юркнула, как отчим уходить собрался...
   Итак, что же я имею? Доподлинно так и не понятно: куда именно и зачем отчим уезжает, но вот и "замше" сказал о предположительном отъезде к "родственникам". Это кто же это такие? Не похоже на правду.
   Далее: номер паспорта, который я сегодня держала в руках, абсолютно, ни одной цифрой, не совпадает с тем паспортом, который обнаружила несколько недель назад в бельевом ящике. Какие выводы?
   Или тот паспорт дядя Семён счел утерянным, и "выбил" себе новый паспорт с уточнёнными данными о прописке, а старый потом обнаружил, но позабыл возвратить для утилизации в паспортный стол, или куда там паспорта сдают, - или отчим сознательно его не сдал. Преследуя цель владения двумя паспортами одновременно. Но зачем, с какой целью, если везде -одинаковые паспортные данные: Ф.И.О., год и место рождения, - всё совпадает? Совсем я ничего не понимаю. И спросить очень хочется, но как я объясню свой интерес? И немного страшновато: хотя мой отчим и милейший человек, душевный, - вон как за другом погибшим переживал!- но вряд ли он возрадуется тому, что глупая падчерица суёт свой короткий нос в те дела, которые её не касаются. Нет, спрашивать никак нельзя!
   Но жить с двумя паспортами, это - преступление, в том случае, если он сознательно использует оба документа с какими-либо целями. Полагаю, что он и впрямь два паспорта задействует: раз паспорт с "гигантовской" пропиской валялся забытым, значит, отчим ездил в дальние края с тем документом, который я сегодня держала в руках; значит, это по документу с "сальской" пропиской он летал на самолёте...Но зачем ему всё это? И посоветоваться не с кем...
   Кому я могу довериться? Маме - не могу: она дядю Семёна любит очень, никаких критических мыслей в отношении не сможет допустить, начнёт меня ругать да еще, пожалуй, перед самим отчимом меня способна высмеять, доверяя ему безгранично. Нет, мама любовью больна, она отпадает.
   Гранту мне бы хотелось довериться: он - умный, выдержанный, уверена, что ни с кем не станет обсуждать моих проблем, и ему смело можно поверить, но и он сейчас отпадает: к его семье, знаю, родственники приехали из Армении на днях, он даже ко мне на работу перестал прибегать, - сказал, вот как они уедут, тогда он снова будет "весь мой", а пока бегает по магазинам, на рынок, потом матери помогает, - каждый день они родне такие пирушки задают, как нам в тот день, когда мы к ним ходили дом смотреть, - с тех пор я верю, что армяне в лепёшку готовы разбиться перед гостями, но в грязь лицом не ударят. При этом, в быту они обычно весьма скромны и неприхотливы, а пирушки - редкое событие, надолго запоминающееся...И еще скоро у Гранта - сессия, он в свободное время сидит в библиотеке сальской, какие-то курсовые пишет да зубрит что-то. Учится...Нет, решено, погожу пока откровенничать с Грантом, хотя и очень хочется...
   Подружки мои бывшие, которые были еще в школе, - отдалились от меня за годы моей учёбы в техникуме. Самая любимая, Манька Воскобойникова, замуж выскочила еще в прошлом году, теперь она у нас ростовчанка. А другие - здесь живут, но они - скорее знакомые, чем подруги, им доверия нет. Кто остаётся?
   Бабушка остаётся! Придётся мне, наверное, довериться бабушке. Хотя и не хочется её беспокоить, но здоровье у неё крепкое, поддержка и опора рядом всегда есть, - сколько помню, бабушка не желала никогда жить без мужчины, в годы войны в неё, очень уже немолодую, один немецкий офицер влюбился, она же хорошо по-немецки говорит, так она его так на место поставила, - и ничего, никаких последствий. Даже шоколадки мне дарил, - вот такие чувства бабушка у мужчин всех стран вызывает! Огонь, а не женщина!
   Правда, потом, когда немцы ушли, "наши" бабушку посадить хотели, "за колоски", - сосед вредный донёс, что по ночам колоски в поле собирает. Но не посадили же! Тот, кто "разбирался" с бабушкиным преступлением, сразу её и выпустил: сказал, что учить детей - дело для страны первостепенной важности.
   Оказалось, он записал в протоколе, что те колоски я, пятилетняя да неподсудная, собирала, а бабушка меня искать вечером пошла, вот её и подглядел тот сосед говорливый. А соседа потом самого "упекли", - он, оказывается, в соседней области в полицаях был год, потом к нам переехал, и туда же: доносы на бедных вдовиц принялся строчить...Что, мол, все плохие, - он один хороший...А его как-то в воскресенье на рынке увидала торговка сметаною и как закричит "на всю ивановскую": "Полицай ! Держите полицая! Он моих сыночков в Германию на работы отправил! Хватайте его! ", так он и "погорел", глупец, - не мог уехать куда-нибудь подальше от места преступления...Скрылся где-нибудь в Сибири, в снегах бесконечных...А бабушка потом говаривала, что ей жалко предателя...Добрая...
   Решено: посоветуюсь с бабушкой о своих подозрениях. Уверена, что отчим мать любит, но что-то он от нас скрывает...И как, если он вдруг что-то нехорошее совершил или совершает, - как это может на нашей семье отразиться? Ведь для мамочки будет огромным ударом узнать что-то дурное о дяде Семёне, а ну как он - преступник? Ну, зачем обычному советскому человеку два паспорта, скажите мне?
   И после работы я пошла к бабушке для серьёзного разговора. Послушаю: что-то она мне скажет...Что посоветует, как велит поступать, так я и сделаю...
   Глава 8.
   Пришла к бабушке. Она как раз драники картофельные на чугунной сковороде пекла: её знакомая белоруска научила, как это вкуснющее блюдо готовить. Только бабушка моя Мария Тимофеевна немножко рецептуру усовершенствовала: внутрь слепленного драничка она еще шарик фарша мясного или рыбного добавляет, - когда что есть...И получается драник с начинкой, зарумяненный и неимоверно вкусный: я их могу десятками уплетать, - просто душа радуется, когда кушаешь.
   Бабушка, конечно, мне обрадовалась, но сказала, что у неё еще "заготовки" картофельной на пару сковородок, так что я могу пока в зале подождать. Но я не стала одна сидеть в комнатах и тосковать: устроилась на кухне, на любимом с детства трехногом колченогом табурете, отполированном до блеска. На круглом буковом столе кухонном - старая оранжевая плюшевая скатерть с длинной бахромой, - любила я когда-то из той бахромы косички заплетать да расплетать, - вместо кукол была мне та бахрома. Куклы в конце сороковых были дефицит невозможный! Даже мама достать не могла...Были поэтому у меня куклы тряпичные, ватой набитые, с вышитыми лицами. А у современных девочек куклы уже есть, как и довоенные времена: снова промышленность переориентировали на выпуск мирной продукции, - во всяком случае, часть продукции...
   И вот сижу я, значит, детство вспоминаю, - косички плету, всё думаю: как бы мне разговор начать: Тут тонкость нужна, а мне её как раз и не хватает. Спасибо, первая "партия" драников выпеклась: схватила я один горячий да обжигающий картофельный шарик и давай его откусывать. Чуть губу не обожгла! Вот всегда так...
   Тут бабуля мне и говорит, не оборачиваясь от плиты:
   - Что, Зойка, никак к цели разговора не приступишь? Начинай давай, а то ты мне своими дрыганьями на табуретке драники печь мешаешь. Отвлекаешь от выпечки.
   Знаю, что просто так ты бы в кухонном чаду сидеть бы не стала. Тем более, что в зале новые толстые журналы лежат, только сегодня принесли...
   Знает бабушка мою слабинку: люблю свежие литературные журналы полистать...Вздохнула я да и начала свою нескончаемую арию про все мои подозрения, про постоянные отлучки дяди Семёна из дома, про то, как нашла в его старом пиджаке один паспорт, а сегодня он к нам на почту заявился пенсию получать и предъявил совсем другой, новый документ, а потом пошёл к Владлене Карповне и просил перечислять пенсию на сберкнижку, так как собирается ехать к родственникам на длительный срок, но ведь это неправда: его отлучки длятся не более нескольких дней и нисколько не препятствуют получению им очередной пенсии. Рассказала, как ездила в посёлок Гигант, познакомилась там с Матвеевной, которая мне мёд продаёт и всё про дядю Семёна рассказала...Особенно бабушка Матвеевной заинтересовалась и качеством её мёда: сказала, что сама туда, в Гигант, съездит и тоже закупит сладкого продукта и кое-что обсудит с милейшей старушкой.
   Особенно бабушку интересовало отношение отчима к матери, в каких они эмоциональных и материальных отношениях состоят: как друг друга называют, помогает ли он ей на кухне, отдаёт ли пенсию или только часть её и прочее. Короче, бабушка пекла драники и, тем временем, вела настоящий милицейский допрос со всем знанием дела. Умная у меня бабушка, что и говорить! И откуда такие познания?
   - Значит, говоришь, с самого начала Сёмушка дом оформил на Грушеньку? Даже на тебя хотел в собственность оформить? Очень интересно: мать-то твоя теперь - Савчук, а ты - Знатко, то есть фамилия твоя звучит совсем иначе, на родственную не похожа ничуть...С какой же это он целью стремился домик на тебя переписать? Ай да жук знатный твой Семён Васильевич...Но ты уверена, что он Грушеньку любит? И посуду моет, и пол метёт, и зеркало трёт, и землю перед зимой вскапывает, не ленится, говоришь...Полагаю, что и впрямь он к ней неравнодушен: обманщик не будет несколько месяцев петь одну и ту же партию в опере: любит он Грушу! Но что нам от этого? Ну, как он действительно преступник? Зачем советскому человеку два паспорта? Твои подозрения небеспочвенны, Зоюшка, что-то тут скрыто, но вот что, - как узнать? Если бы он нечаянно старый паспорт затерял, должен бы потом, как обнаружил его, - сдать как утративший юридическую силу, но он этого не сделал...Но, возможно, он собирается его просто уничтожить, не хочет обращаться в органы, чтобы не вызывать смеха или нареканий со стороны подозрительных "товарищей", - возможно! Или просто нашел старый паспорт и рукой махнул на него, не разорвал, не выбросил: пусть себе лежит, всё равно никто другой не сможет им воспользоваться, - там же Семушкина фотография, паспорт - вещь индивидуальная...Вот помню, в моё время, на рубеже веков, в паспорте вовсе никаких фотографий не было: как это удобно для того, кто желает нечто скрыть и называется другим именем...Вот, помню, нужно мне было экстренно из Расеюшки уехать в другую страну, - пришлось воспользоваться чужим паспортом, - он был готов уже для поездки за границу, но в нём стоял иной возраст, и пришлось мне притвориться чуть ли не старой бабушкой...Да, было время молодое...Что удивляешься? Вот когда совсем состарюсь, - напишу специально для тебя историю моей жизни, тогда тебе на многое глазоньки откроются, а пока - рано...
   Бабушка наконец дожарила драники и присела напротив меня на такую же старинную милую табуретку. Начали мы с нею кушать культурно: медленно, откусывая малыми кусочками...Хлеб у бабушки - тоже свой, домашний, она всё сама печь умеет: и хлеб, и пирожные, но шутит, что всему научилась только "при Советской власти", - нужда заставила...А раньше, мол, "на золоте ела и черной икрой закусывала"...Но верить старушке трудно: любит она прихвастнуть без объяснений, а кто же сейчас таким россказням, без аргументов, поверит?...
   Бабушка ела драник, прихлёбывала чаёк и рассуждала, словно про себя:
   - Допустим, он использует оба паспорта, но зачем? Если фамилии везде одинаковые? Какой в этом смысл? Лично я смысла не вижу ни малейшего...Но, допустим, он их использует с некими неблаговидными целями: что нам из этого? Вот что: если отчим твой - преступник, не приведи Бог! Рано или поздно он может пойматься. Следовательно, выяснится, что он на твоей матери, - моей дочери! - женат, то есть она, возможно, в некоторой степени причастна к его деяниям, но она-то - ни сном, ни духом!.. Знаю я мою Грушеньку: ангел невинности, и как она переживёт подобное? Её вера в человечество пошатнётся, для неё узнать, что любимый человек не в ладах с законом, - будет равносильно падению неба на землю: лучше узнать о смерти любимого, чем об его неблаговидном поведении...Так уже я её воспитала несколько ханжески, что она до сих пор многого в жизни не понимает...Ты, вон, девчонка, и то не сочла возможным её информировать о твоих подозрениях...И я тебя понимаю: Грушенька - как малый ребёнок, рассуждающий так наивно...Она и во время войны только плакала да отчаивалась, а заработать не могла никак, - пришлось мне, старой, ехать в Котлы за продовольствием...Зато она ученая у нас и член партии...Нет, Зой, ты вообрази: вдруг как отчим твой - бандит какой, - если о том станет известно, её же из партии выгонят...Какой позор!.. Значит, так: тебе предстоит проверить еще раз все документы твоих "родителей", хранящиеся в старом "армянском" доме (бабушка так и называла купленный дом "армянским"), - тщательно перетряхнёшь все папки, поищешь метрики, может, сберкнижку ту найдёшь, по которой Семён деньги в гигантовской сберкассе получал... В общем, поняла: сделаешь общий "шмон"! Да ты глаза-то не таращь: обыск проведешь, стало быть, в их доме. Потом мне обо всём отчитаешься, что и как, и где лежит...Сама лишних действий и необдуманных поездок не совершай, думай, потом делай!
   - Бабушка, - говорю я непонимающе, - как же я у них "шмон" проведу, если отчим, почитай, всегда дома сидит? Сейчас вот он болеет, мало на улицу выходит, - так занялся малым ремонтом: потолок ровняет, собирается его потом лепниной какой-то покрывать, чтобы "красиво" было...Ключ от дома у меня есть, но как могу незамеченной провести "обыск" ? Вечером мама еще домой приходит, вовсе "не развернёшься"...Если же мне дождаться очередной "неожиданной" отлучки дяди Семёна, - не будет ли тогда поиск интересующих документов напрасен: наверняка, он документы с собой возит. Это он в тот раз нечаянно позабыл взять паспорт из кармана, потому что уезжал в спешке и был сильно расстроен...
   - Да, эта его поездка к больному другу и нынешняя болезнь свидетельствуют, по виду, в пользу Семёна Васильевича, но, возможно, его характер - чистый образец диалектики нрава... Все соединилось в гармонии: добро и зло...Нам с тобой, Зойка, важно узнать: не бандит ли страшный твой отчим, не повредит ли его поведение и возможное разоблачение Вашим, с Грушенькой, репутациям, а всё остальное не имеет ни малейшего значения. Если он, допустим, ездит с друзьями рыбачить надолго, или даже охотится несанкционированно, - это не слишком важно. В случае мелких преступлений он всегда отделается штрафом или смешной взяткой, - ничего страшного в том не вижу, если нестарый еще мужчина позволяет себе немного расслабиться в кругу других мужчин... Лишь бы по женщинам не бегал... Но не похоже, что он - "из гулящих" да неверных... Плохо, что я до сих пор плохо знаю твоего отчима: ну, была я в их доме несколько раз, но впечатления о нем никакого не вынесла. Могу лишь сказать о сдержанности и воспитанности, но говорил он так мало, что даже об уровне его образования ничего не скажу, боясь ошибиться...
   Значит, так: твоя задача - "шмон" в родительском доме. Моя задача - отвлечение внимания "родителей" от твоего "шмона". Как это сделать? Думаю, завтра схожу на работу к дочери, приглашу её вместе с муженьком на ужин, Вовчика милого позову, чтобы компанию Семушке в беседе составил или там партию провернул, - они же оба в шахматы играть умеют, - изобрету какой-нибудь оригинальный предлог, чтобы поверили, что присутствие их всех необходимо, наготовлю побольше да повкуснее. Пусть приходят, скажем, часиков в семь, а ты как раз к этому времени проникнешь в дом и всё тщательно осмотришь...Насчёт тебя скажем, что у тебя заранее было сговорени свидание с Грантом. Сойдёт предлог для отсутствия ? Мать твоя, пусть наивная, но замужем второй раз, должна поверить. А мужчинам старым ты и вовсе - ни к чему, без тебя они будут занимать почетные места, им всё внимание, но при молодой девушке - с тобой нужно "носиться", "старички" не любят, когда про них забывают...
   Вот только что мы будем делать, если наши подозрения подтвердятся? Если Семён - правда преступник? Не знаю... Думаю, откровенно сказать матери твоей мы о таком не сможем: она - идейная слишком, жизни не понимает, да и Семёна в таком случае нужно будет опасаться...Выход один: если найдётся подтверждение некоторой неблаговидной деятельности Семушки, наша с тобой задача: потихоньку рассорить "молодых", чтобы они сами решили расстаться, и в организации той неприязни тебе, внуча, придётся постараться...Ну, такие конкретные подробности мы с тобой обсудим потом, видно будет...
   Пошла я к родителям от бабушки несколько возбуждённая, от ужина отказалась без объяснений, сказала, что голова болит, - бабушка не велела говорить, что я у неё была и, соответственно, поужинала. Спала я в ту ночь неважно, беспокоилась о предстоящем вечере. Но часа в два ночи всё-таки уснула неспокойным сном, хорошо, что Мотька ко мне залез в пододеяльник прямо, пригрелся, замурчал и меня убаюкал, - без него я бы точно до рассвета крутилась от мыслей нелепых.
   Следующий день промелькнул как некое серое пятно: работы было много, но эксцессов почти не было. Правда, приходила одна немолодая женщина к нашей "замше". Прямо в кабинет вошла, и вначале долго там сидела в тишине, потом оттуда громкие звуки раздавались: похоже, та тётка кричала на Владлену Карповну, как на школьницу. Валька, в своём репертуаре, помчалась подслушивать. Пришла потом с важным видом и почти до вечера сидела молча, с видом собственной важности: подслушанная тайна ей такое лицо сотворила загадочное...Но к вечеру Вальку прорвало: оказывается, приходившая дама - жена любовника нашей заведующей. Наша-то "замша" овдовела еще в 1943 году, и так жила все эти годы безмужнею, одна детей поднимала. Но теперь-то сынки её оба выросли, уехали учиться в другие крупные города, а Владлена - одинокой осталась, живет вдвоем с матерью в частном домике, но у матери с давних пор отдельный вход сделан, своя калитка, то есть у Владлены как бы своя изоляция...И вот затосковала она без сыночков да и загуляла с ближайшим соседом! Глупость, конечно, с соседом романы крутить, но где Владлене знакомиться? Она так живёт: с работы - домой, из дома в магазин и снова домой, - мал ее мир, узок как канава... На почте-то у нас мужиков нет как нет...
   Но соседка оказалась не лыком шита: проследила, что муженёк "шастает" к Владлене, - и не стала на своей улице скандал поднимать. Нет, она пришла ругаться прямо на работу к мужниной любовнице, и такое тут несла! Оказывается, она кучу компрометирующего компромата на нашу начальницу "накопала": Владлена наша - член партии, - это раз; и еще "замша" оформила сторожами на почту свою мать-пенсионерку и второго мужа матери, деда Коваля, - это два. Но суть в том, что мать ее сторожить не ходит, за обе ставки пашет дед Коваль, - так и дежурит по две ночи подряд из трех (на третью ночь сторожить приходит Марфа Ивановна, мать Польки), но работать на две ставки запрещено! При желании, разъяренная соседка вполне способна найти свидетелей, способных подтвердить, что дед Коваль на две ставки "пашет" в нарушение советского законодательства. Но не это - главный аргумент шантажа: основное то, что родственники не должны работать в подчинении у другого родственника на одном предприятии, чтобы не было никаких родственных "сговоров". То есть Владлену даже привлечь могут, или административно её можно наказать уж точно... Но для соседки цель наказания Владлены не стоит, для неё главное - чтобы муж изменять перестал! Боится она, что обеспеченная Владлена Карповна перетянет ладного мужика к себе, - вот и поставила вопрос ребром: или Владлена расстаётся с ее мужем, или она "идёт в органы"...А что страшнее можно представить, чем само слово "органы"? Словом, вышла соседка, дверью хлопнув, чуть зазевавшейся Вальке лоб не разбив, - гордая и успокоенная, оставив нашу обычно строгую и "непробиваемую" руководительницу рыдающей, как дитя...
   Эти-то досужие сплетни помогли рабочий день скоротать быстрее обычного: в пустых разговорах время промелькнуло незаметно... И вот уже я поворачиваю ключ в двери родителей...вначале я ушла от них в шесть вечера, сказав, что "иду по делам", - мама загадочно улыбалась, видимо, бабушка ей намекнула на мое мифическое свидание, - потом я долго и упорно целый час гуляла по магазинам. На улице уже стемнело к семи часам, когда я вернулась в темный дом и начала обыск.
   Вначале розыски мне никаких результатов не дали: вообще ничего я не нашла: ни паспортов, ни сберкнижки, ни метрики дяди Семёна, ни его военного билета, или что там у него имеется. Абсолютно ничего! Везде смотрела, где можно было. Ноль. Ни в ящике для белья, ни в карманов пиджаков и рубашек, ни в портмоне отчима, - лежавшего демонстративно на прикроватной тумбочке вместе с малой толикой денег, - ничего, пусто. Совсем я отчаялась...И в этот момент Матвей размявкался, заявил о своих естественных потребностях, пришлось идти за ним убирать кое-куда, - дело житейское...Неожиданно мне пришла нехорошая идея: заглянула я в одно мусорное ведро, - у нас их два: одно для "грязного" кухонного мусора и Матвейкиных "потребностей", другое - для "чистого", не скоропортящегося мусора типа прочитанных журналов, ненужных вещей, старых исписанных бумаг. Если "грязный" мусор мы каждый день выносим, то "чистый" мусор стоит по месяцу: иной раз из него журналы назад вытаскиваем, вновь читаем и снова в мусор кидаем.
   И вот вздумалось мне туда залезть...зачем? - сама не знаю...
   В ворохе ненужных бумаг и обрезков тканей, оставшихся от шитья нового сарафана для меня, ничего интересного не было, но я честно перевернула ведро вниз тормашками и принялась ворошить мусор. И нашла! Огрызок письма со штемпелем Котельниковского района Сталинградской области. Письмо было адресовано отчиму, причем именно на домашний адрес "родителей". Написано оно явно было человеком небольшой грамотности: почерк нечеткий, колеблющийся, с наклоном в разные стороны. Так пишут либо недоучки полные, либо...пьяницы глубокие! Скорее, верна последняя мысль, почему-то явилась мысль...
   Письмо целиком не сохранилось, но из обрывков текста я поняла, что в ноябре некий Василий Герасимович уедет отдыхать в далёкий и ему "незнаемый" Железноводск, - волею судеб ему досталась путёвка в санаторий. Потому-то он и пишет это письмо на оставленный Семёном Васильевичем адрес, что в определенное число ноября не сможет по известной им обоим бумаге получить определённую законную сумму денег, причитающуюся отчиму. То есть Семёну Васильевичу придётся самолично явиться в ту организацию, в которой и осуществляется выплата ему денег, о чем некий Василий Герасимович его и уведомляет загодя... Заканчивалось письмо уверениями в почтении и пожеланиями здоровья, - в довольно грамотных выражениях, но совершенно невозможным почерком написанных, - явно человек - жуткий выпивоха...
   Итак, что же я имею в результате "шмона"? Ничего, кроме вот этого жалкого обрывочка письма, из которого, опять-таки, ничего криминального не следует. Просто отчиму нужно явиться куда-то в Котельниково за какими-то "законными" деньгами. И что из этого? Может, кто-то, с его предыдущего места жительства, откуда-нибудь из Караганды, - ему должен крупную сумму денег, и высылает её постепенно, малыми частями, - длительное время. Это возможно, но вопрос: зачем деньги посылать в Котельниково, если отчим живёт в Сальске? Это для меня загадка... Но, думаю, из тона письма могу сделать вывод, что ничего сверхкриминального в этом нет. А, может, просто знакомый должник дяди Семёна живёт в Котельниково или приезжает туда регулярно, и отдаёт свой долг знакомому дяде Семёна, а тот уже передает каким-либо образом деньги отчиму... Но почему тот человек просто не может слать деньги, в виде почтовых переводов, на адрес дома родителей? Вдруг тот человек - "нехороший", и отчим боится ему указать наш адрес? Мысль меня заинтриговала. Но как мне узнать больше подробностей?
   Решено: если удастся проследить за моментом отъезда дяди Семёна в Котельниково, - мне стоит поехать, незамеченной, за ним следом и, на месте уже разобраться в непонятной ситуации...
   Глава 9.
   Потянулись дни. Отчим все болел, ехать как будто никуда не собирался. Я уже было решила, что он совершенно не воспринял сведения из прочитанного мною письма как указание к действию, но я ошибалась...Прошло дней десять после моего "обыска" квартиры родителей, и Семён Васильевич куда-то засобирался. Причём, в отличие от своей всегдашней манеры, таиться не стал: заявил маме, что уезжает в понедельник рано утром, часиков этак в пять-шесть, но уже вечером обязательно вернётся. Мама вскричалась, как грузинская плакальщица, - видели мы однажды "такое" близ Гори, как плакала женщина-грузинка, так, словно небо рухнуло на землю, - наверное, у неё горе случилось. Но и мама сейчас голосила почти так же, словно по покойнику плакала. Дядя Семён даже рассердился на неё, - он ведь заранее решил предупредить об отъезде, чтобы мы не волновались, а мама ведёт себя как маленькая...Но маму понять можно было: дядя Семён собирался ехать на машине, а ему же зрение напрягать категорически запрещено! Мама вся перепугалась, что он может перевернуться в дороге, почувствовать себя плохо, стать виновником аварии...Он только рукой махнул, словно хотел сказать, до чего все женщины - глупы... И заявил, что едет на Маныч. Мама вновь недовольство проявила: какой Маныч поздней осенью, почки морозить? Сидел бы себе дома, ставни резные выпиливал, - у дяди Семёна обнаружился талант резчика по дереву... А еще он, оказывается, рисует акварели дивные...
   Отчим материны причитания слушал не стал, сказал, что ему "надо!" ехать, и всё. Иногда он мне очень даже нравится, пусть я и подозреваю его бог весть в чем: такой характер спокойный, но последовательный и ровный, - мне бы такой...
   Под шумок выяснения родителями отношений я тихонечко собралась и сбежала домой "ночевать", в свою высоченную "сталинку". Мотьку не стала брать, - потому что ночевать я вовсе не собиралась в квартире. Помчалась вечереющими улицами к бабушке. Та меня встретила радостно. Выпалила я ей информацию, что дядя Семён назавтра на машине в "Котлы" ехать собрался. Что делать? Хочу и я поехать...
   Бабушка головой покачала, отговаривать не стала, даже пыталась свои услуги по сопровождению предложить, но я её помощь отвергла: это - моё дело! Сама кашу заварила, мне её и расхлёбывать! Тогда бабушка пообещала меня проводить на вокзал: поезд "Ростов - Сталинград" проходит через Сальск ровнёхонько в полночь, страшновато мне одной в столь позднее время на вокзал тащиться. Бабушка велела не беспокоиться о работе: завтра, мол, она сходит на мою работу, скажет Владлене Карповне, что я немного "приболела", - так, небольшая болезнь смешная: ходила в тонкой юбке, вот и застудила...Кое-что... В общем, полежать мне нужно с тёплой грелочкой денёк, и всё пройдёт... Признаться, даже не поняла, что за болезнь мне бабуля придумала, но она сказала: Владлена всё поймёт... И вообще, "замша" наша сейчас - "ручная", после визита той сердитой тётеньки-шантажистки...Теперь она никому ни в чём не отказывает, всех боится. А еще её сынок из армии пришел только что, и - никуда!... Не работать не идёт, не учиться, дома сидит, - тунеядец...
   Я вначале не поняла бабанькиных намёков, но она мне разъяснила конкретно:
   - Сын твоей "замши" закон нарушает: тунеядец он! И выпивоха, - от соседок твоей начальницы наслышана. Как пришел из армии, так и "квасит" не "просыпая", - от радости, что демобилизовался. Знаешь ли, Зоя, что за слово такое "тунеядство"? Как бывшая "русистка", подскажу верное объяснение, отступлю от ставшей уже привычной "простой" речи, - слушай: : слово произошло слиянием устаревшего наречия "туне" (варианты: "тунно", "втуне"), означающего "даром", "бесплатно", "безвозмездно", с глаголом "есть" в значении "кушать". Таким образом "тунеядство" -- есть дармоедство, Зоенька! Дома сидеть позволительно женщине-хозяйке, у неё и дома работы много, но мужчина должен работать: рабочий - на заводе, инженер - в НИИ, министр - в министерстве...Нечего мужикам дома сидеть, глаза мозолить! И статья такая есть - 209-я, по которой тунеядцев работать заставляют. Вот слышала ли ты такую аббревиатуру: "БОРЗ" ? Нет, не о борзых собачках речь: расшифровывается как "без определённого рода занятий"...Среди "нехороших людей" на "блатном" жаргоне есть словечки-- "борзо?й" и "бо?рзый", то есть категорически не желающий работать... И поговорок немало русских о тунеядстве, некоторые ты и сама слышала: "Не хочу учиться, а хочу жениться!", "Понедельник - день-бездельник, вторник - повторник, среда - тамада, четверг - я заботы все отверг, пятница - пьяница, суббота - безработа, воскресенье - день веселья!", "Если хочешь поработать, ляг, поспи и всё пройдёт!"...Много подобных... Правда, сынок Владлены четырёх месяцев не пробездельничал, состава преступления нет, но "замша" ваша сейчас на любую "лебеду" "клюнет": нервная, слабохарактерная. На пенсию ей пора...
   Говорят, Владлена с "милым другом" рассталась, но родню отнюдь не спешила с работы рассчитывать, несмотря на запрет родственникам работать в одной организации под началом друг у друга... Снова - нарушение...Пусть только попробует что супротив твоего отсутствия на работе слово сказать! Но не беспокойся: я ей сразу лишнего не скажу, вот конфеточки отнесу по-человечески, а если она "кочевряжиться" начнёт, - тогда найду ей "аргументы"...веские...
   Порой бабушке удивляюсь: столько она всего знает! И ведь не буде же пугать Владлену, знаю, - только передо мной хорохорится...Но где-то она права: привыкли люди запреты обходить, - со всеми законами вслух и гласно соглашаются, и все эти законы дружно нарушают...Зачем тогда принимать такие законы, которые никем не исполняются? Не понимаю я жизни: почему во всём - двойственность? Бабушка говорит: это и есть "диалектика бытия", - иначе скучно жить. И Остапа Бендера вспоминает... Она считает, что тот, кто совершает нечто, не запрещенное законом, даже если это нечто и выглядит неправильным с моральной стороны , - не преступник. Например, бабушка нередко солёную капусточку, семечки тыквенные и подсолнечные, рыбку жареную, - выносит на перрон к поездам, особенно к Московскому поезду, - на нём пассажиры "завсегда денежные" едут. Но выносит понемножечку, словно для себя только что купила, чтобы её нельзя было в спекуляции обвинить, а следующую порцию товара ей приносит очередной муж, -если такового в какой-то момент нет в наличии,- то я либо мама. Бабушка не так, чтобы слишком торговлю любит, - она любит быть в курсе событий, на "пульсе жизни", а от пассажиров поездов можно услышать такое!...
   Проводила меня бабушка на поезд. Билет купила сама. В плацкарту. Я было отнекиваться пыталась, хотела вновь "зайцем" проехать, но бабушка воспротивилась: сказала, "так" ей спокойнее. Проводила меня в вагон, посадила, от постели, предложенной проводницей, сразу, от моего имени, отказалась, - ехать-то всего несколько часов, поспать не удастся. Посмотрела на попутчиц: их было всего две в нашем открытом купе. Соседние "боковушки" вовсе пустовали: осень, людей мало ездит. Потом вывела меня в тамбур и принялась давать наставления: до рассвета с вокзальной станции не выходить, потом найти именно ту почту, индекс которой на конверте указан, - ну, как в Котельниково - две почты? Далее попробовать проследить за приездом отчима, - да смотреть, чтобы он меня не заметил! Когда выйдет из здания почты, - попытаться разузнать: какую сумму получил, наименование денежной суммы, - что это за деньги такие? Если ничего узнать не удастся, идти искать тот адрес по улице Цимлянской, где живёт знакомый отчима, получающий за него деньги, явно по доверенности. Хорошо бы проникнуть в дом с каким-нибудь дурацким вопросом и расспросить хорошенько обо всём. Все-таки всё это очень странно выглядит...
   И вот я еду в медленно трясущемся стареньком вагоне...Поезд раскачивает туда-сюда, из стороны в сторону. На окнах - занавесочки с милым рисунком и надписью "Сталинград". В вагоне холодновато, мерзну немного в моих нейлоновых чулках... За окном что-то мелькает, изредка промелькивают световые пятна фонарей, но света в селениях не видно: ночь, все спят...
   Котельниково - это граница Ростовской и Сталинградской областей. Заранее почитала в энциклопедии о нём, и бабушка кое-что подсказала. Должна же я знать, в какое место еду!... Городок расположен на реке Курмоярский Аксай (впадает в Цимлянское водохранилище), в 190 км к юго-западу от Сталинграда, областного центра. Основан городок в 1897 как маленький посёлок при железнодорожной станции Котельниково (открытой в 1899 г.). Станция получила своё название по соседнему хутору, называвшемуся по фамилии первопоселенца - Котельников. Посёлок при станции некоторое время назывался Николаевский, или Никольский , но закрепилось за ним название по станции Котельниковский. С 1955 г. поселок получил статус города - Котельниково. В районе Котельниково в жесточайшие времена Сталинградской битвы 1942-43 гг. в ожесточённых оборонительных боях советские войска нанесли поражение ударной группировке противника и перешли в контрнаступление, в результате которого армейская немецкая группа "Гот", находившаяся в составе группы армий "Дон" под командованием генерал-фельдмаршала Манштейна, была почти полностью разгромлена, и уже 29 декабря 1942 года советские войска освободили посёлок и железнодорожную станцию Котельниково.
   Ныне городок - не мал, не велик: не исключено, что мне придётся побегать в поисках нужной почты и нужного адреса - улицы Цимлянской...
   Приехала. Холодно. Ветерок свежий. Где-то слышала: в Москве ныне, после фестиваля молодёжи и студентов, девушки-москвички начали брюки носить, точно как мужчины, - мода такая новая. Старушки консервативные их за ту моду ругают, хулят, а мне бы сейчас в самый раз такие вот брючки, - в них наверняка теплее, чем в юбке свободного кроя...Не ровён час, и правда ту "смешную" болезнь "схлопочу"...
   Вспомнила: мне ту байку дядя Семён рассказывал, он же недавно в Москве был проездом, когда к шурину ехал, попрощаться да проводить того в дальний невозвратный путь...Интересная штука радиация, о которой отчим рассказывал: будто взором невидима, но тело человека калечит и убивает. Зачем на свете белом столько вредоносных и непонятных лучей и веществ? Зачем мы, люди, так беспомощны и бездумны? Зачем нам ту радиацию на службу себе ставить, когда мы сами ей противостоять не в силах? Дядя Семён, когда я ему такую мысль высказала, засмеялся, сказал, что мне нужно в институт, а лучше - в университет: порой я такой умной кажусь, впору книгу писать...Так и сказал: "порой"...А иногда - дуб дубом, как сама о себе чувствую.
   Вот зачем, спрашивается, столько времени бесцельно в зале ожидания вокзальном торчать? Действовать надо! И я подошла к дежурной по почте, стала спрашивать адрес почтового отделения, указанного на штемпеле. Тетенька, малорослая, немолодая, полноватая, накрашенная ужасным синим карандашом и нарумяненная, как кукла-матрёшка, но веселая и словоохотливая, охотно всё пояснила. Даже не спросила, зачем мне это всё нужно. Тогда я осмелела и принялась про улицу Цимлянскую выспрашивать. Она и тут ответила, но сказала, что далёконько идти придётся. Спрашивать надо будет, а лучше поехать на такси: местные такси дешево берут, расстояния-то - маленькие...И не удержалась:
   - А когой-то ты там, на Цимлянской, разыскиваешь, девонька? Я ведь сама там живу!
   Тут я даже присела от неожиданности, став почти вровень с черноглазой смешливой железнодорожницей. Еще не хватало на лишние сплетни напороться!...Но раз уже начала спрашивать, придётся выкручиваться, - скажу почти правду:
   - Мой отчим, - говорю, - часто в Котлы ездит. Не знаю, зачем. А только маменька моя из-за его поездок душою расстраивается: кажется ей, что мой новый папа ей изменяет...Сама знаете, какое время: мужчин - мало, женщин - много...Так мать счастлива, что новое счастье нашла, но хочется ей быть уверенной в муже. Вдруг и впрямь изменщик? Лучше сразу расстаться, чем всю жизнь подозрениями мучиться!
   А на днях нашла я в одежде отчима конверт, - без письма, - с штемпелем Котельниково и адресом. Вот и решила узнать: зачем это отчиму отсюда письма пишут, и что за люди живут в доме N 21 по улице Цимлянской...Вы, наверное, будете смеяться надо мною, но всё это делаю только для маминого спокойствия: она себе места не находит, если отчим уезжает из дома и цели поездки не говорит...
   Тётенька покивала понимающе: похоже, и здесь наслышаны о неверных мужьях. Потом вдруг как засмеётся оглушительно:
   - Ты, девонька, со смеху меня, старую, уморишь: в том доме Калмыковы живут, Василий Герасимович да Евдокия Ивановна, - учителя бывшие. Сама я у них училась. Сейчас живут бедно: пенсии учительские - невелики, дети у них - взрослые, отделённые, дочка неподалёку, в селе, обитает, а сын - военный, он сейчас в Чехословакии. Основные беды стариков - болезни да тоска: хочется им с новыми людьми поговорить...Сама понимаешь: учителя - они учить привыкли, слушать друг друга не любят...И вот надумали они: нередко на квартиру кого-нибудь пускают на короткий срок, "чтобы не скучно было". Мы уже их не раз предупреждали: не ровен час, пустите какого ни на есть афериста или вора-бандита, но они только отмахиваются, не боятся ничего! Им слушателя их мудрости подавай...Постоянно в их большом доме - квартиранты, уж им милиционер не раз замечания делал... Иногда и хорошие люди попадаются: вот в прошлом году жил один очаровательный веселый мужчина, Семёном, кажись, звали...Прожил он у них недолго, они ему даже прописку временную помогли сделать, - что-то ему нужно было здесь, а как дело сделал, так и уехал неведомо куда...Еще Машка почтальонка Василию Герасимовичу какие-то деньги носит каждый месяц, - он их по доверенности за того Семёна получает. Что за деньги, - не ведаю... Вроде как на прежнем месте их постояльцу остались должны за что-то, вот и переводят приличные суммы...А зачем старикам такая лишняя забота нужна? Всё от скуки, все от неё...Но Василий Герасимович зря доверенность -то взял: у него, поди, уже и руки трясутся: шутка ли, - рассеянный склероз...Он пишет, ровно пьяный... Но сейчас, дай бог, поправится здоровьичко: деду по линии собеса путёвку дали инвалидскую в Железноводск, - так он туда не один поехал, а с женой, как с сопровождающей...Так что дом старики заперли и уехали: стоит дом пустой, тёмный... А ты, милая, зря только приехала: не сюда тебе нужно с розысками неверного матери отчима, - это точно! У нас на Цимлянской молодых-красивых дам давно нет! Окромя меня, конечно...
   Правильно я сделала, что к дежурной подошла: вот и не придётся мне разыскивать дом по Цимлянской...Поблагодарила я её, тут и светать начало, пошла к выходу. Прямо за железнодорожным вокзалом размещается в Котельниково небольшой автовокзал: для пересадок очень удобно, что вокзалы - рядом... Нашла дедушку, который вроде просто стоит, кого-то ждёт, но я таких сразу распознаю: "таксует" дедушка на своей "Победе", на хлеб бензинный машинке зарабатывает.
   Сговорились о цене: что он меня до почты довезёт, и подежурит со мной, - нужно мне убедиться, получил ли отец деньги, а то сроду он отнекивается: то, что либо еще не получал денег, то, наоборот, что всё уже потратил...Таксист заинтересовался, даже цену быстро сбавил, захотел поучаствовать в интересном "деле"...И предложил свои услуги: зайти на почту спросить, получил ли братец "старшой" денежки сегодня или еще ему завтра приходить?...
   Подъехали к почте. Дядька мне о реке Аксай рассказал, что водятся в ней сом, лещ, окунь, карась, линь и плотва...А еще здесь раков изобилие несусветное: очень он мне бы рекомендовал сюда летом пожаловать и раков вволю наесться...И рыбки во всех видах прикупить... Я засмеялась, спросила:
   - Что же, у Вас в том Аксае...Курмоярском...одна рыба да раки водятся, и всё? А лягушек нет, что ли?
   - Как не быть! Квакают! И лягушки - хороши: толстые да жирные...
   Смешной "водила" попался: наверно, рыбак-любитель...
   За разговором время незаметно прошло, а только в девятом часу утра к зданию почты невесомой птичкой "пришвартовался" отчимов ГАЗ. Дядя Семён быстренько выпрыгнул из машины и скрылся на почте. Дед Виталий, - как водитель представился, - по моему лицу понял, что подъехал как раз нужный мне человек, и устремился на почту подслушать да посмотреть, о чем речь пойдёт и получит ли отчим деньги...Я осталась в салоне машины...
   Вскоре дядя Семён показался, довольный, в дверях. Я быстро юркнула вниз головой, ниже руля, чтобы не было меня видно, но, с другой стороны, с какой стати мне было так бояться? Отчим бы и не подумал, что может меня здесь встретить...
   "Волга" быстро набрала ход и газанула прочь.
   Очевидно, дядя Семён и впрямь не обманывал маму вчера вечером: он, действительно, имел здесь "дело"...Но что за "дело"? Как мне разобраться в хитросплетении непонятных отъездов?
   Через пару минут появился дед Виталий, довольный: в руках он нес пару приобретённых газет и светился счастливой улыбкой от предвкушения чтения...В небольших городах газеты - единственное окно в мир...Книг мало читают...
   Залез в салон, отчитался армейским тоном, но улыбчиво:
   - Получил 1200 рублей. Все положил в карман пальто и застегнул его на пуговицу.
   Когда получал, пробормотал "почтовичке" лишь четыре слова: "Спасибо! Моя задолженность пришла!"... И всё, сказать больше нечего...
   Поблагодарила я деда Виталия, расплатилась с ним, - взял дешево, по-божески, похоже, просто рад был клиентке случайной, принесшей хоть какой заработок.... Попросила водителя отвезти меня на вокзал. Он, без вопросов, всё сделал. Вскоре я села "зайцем" на первый мимо проходящий "скорый" и часа через четыре была уже дома, в Сальске. Было еще рано, даже рабочий день еще продолжался. Быстро я "управилась", - бабушка очень ругает меня за это словечко...
   Ехала и думала: и зачем съездила? Что узнала? Сумму денег, полученную дядей Семёном? Но что это за "задолженность"? Может, ему на прежнем месте работы недоплатили, а теперь долг выплачивают? Такое, говорят, бывает? Или все-таки какой-то человек ему деньги шлёт? Но почему не в Сальск, почему? Что наш отчим от нас скрывает? Ведь для него огромная нагрузка: больному, - сюда ехать...
   Всё рассказала бабушке о путешествии. Она слушала внимательно, ничего не пропустила. Переспросила о болезни Калмыкова, - рассеянный склероз? Почему-то у неё диагноз интерес вызвал...
   Затем переспросила о полученной отчимом сумме, задумалась. Потом сказала, что, похоже, всё именно так, как она и подозревала, но доказательств всё равно никаких нет... И добавила:
   - Будем наблюдать дальше, Зоенька! Но, даже если мои подозрения подтвердятся, это ничего не изменит: мы же не сможем отчима твоего "сдать", раз Груша его любит? Не сможем! Так что ищи дальше, но, если появится подтвержденная информация о дурном поведении отчима, твоя цель будет: не выдать его милиции, чтобы потом мать твою невинную бесконечно по допросам таскали, - нам это ни к чему, - нет: ты должна постараться разрушить их любовь.
   Пусть они сами собой расстанутся. Лучше Груше пережить расставание и разочарование, нежели узнать о непорядочности любимого человека... Так что, вот тебе задание: ищи компрометирующие доказательства, - это раз, и пытайся исподтишка рассорить влюблённых, - это два! Покой души Грушеньки мне всего дороже, а любовь - выдумки, всё забудется, время вылечит...
   Мне хотелось поспорить с бабушкой о роли любви в жизни людей, но своё мнение осмотрительно оставила при себе: бабушка - мой друг и учитель жизни, ни к чему ей все мои мысли знать...
   Но вот что интересно: что бабушка имела в виду под словами: "Похоже, всё именно так, как я и подозревала?" Почему же я не могу найти никакого правдоподобного объяснения поездкам отчима?
   Глава 10
   Всё затихло в нашем доме: отчим вёл себя несколько дней тихо-спокойно, если куда-то и уезжал, то мы об этом знать не знали и видеть не видели: вечерами, как говаривала мама, он неизменно был дома.
   Очевидно, та поездка в Котельниково, о которой мама, опять же, правды не знала, полагая, что дядя Семён ездил порыбачить на Маныч, - вызвана была экстраординарными событиями, - вроде отъезда Василия Герасимовича на курорт. Как я тогда ошиблась, читая письмо: сочла больного человека - пьющим... Но мне простительно, я же в милиции не работаю, но, пожалуй, хотелось бы: я бы искренне взялась за борьбу с правонарушителями. Может, мне пойти на юриста поучиться? Не зря отчим мне постоянно намёки делает на необходимость получения высшего образования, да так ненавязчиво... Чтобы я как будто сама к этой мысли пришла... Одно из его несомненных достоинств: не склонен к нравоучениям и воспитательным нудным приёмам многих пожилых людей, - он не "воспитывает", а делится мнением и мыслью...
   Вот и в поезде, когда назад ехала из Котельниково, дядечка, ехавший до Ростова, явно близкий знакомый проводницы, решил, что я учусь в ВУЗе...Мы с ним вначале вдвоём мирно рыбку кушали, чай сладкий пили из стеклянных стаканов в "серебряных" подстаканниках, в карты пару раз сыграли, - раз он меня "обставил", раз - я его...Дядечка, Василий Кузьмич, представился преподавателем Сталинградского гидромелиоративного техникума, здание которого возле разбитой мельницы стоит, начал рассказывать о своих студентах, как он с ними в колхоз ездил недавно арбузы собирать, какие они дружные да хорошие, - правда, один "несознательный" комсомолец Генка Крючков убегал из колхоза домой, а его за то чуть из комсомола не исключили, но пожалели, ограничились строгим выговором с занесением... О своём предмете ничего определенного он не сказал, но я так решила, что это - политэкономия или история, - очень уже специфически он выражался, и любил цитатами "пуляться", - обрадовался молодой аудитории. То из Ленина цитаты, то из Мартова, то из Маркса и Энгельса, - так из Василия Кузьмича и сыпались, словно из рога изобилия. А потом вдруг он загрустил, что поезд идёт медленно, словно гусеница по дереву ползёт или сороконожка обувается, и на латынь перешел, - поняла я уже давно, что любит перед женщинами пыль пускать. Вот за что люблю простых людей, что они к вам одной стороной, - "дутой мудрости" не поворачиваются...Но я помалкивала: зачем чужому выдавать мои некоторые познания в гуманитарных науках? Знания мои от бабушки пришли, они еще досоветские, поэтому Ленина я не так хорошо знаю, как ту же самую латынь...
   Но разозлило меня, когда относительно размеренного хода поезда Василий Кузьмич устало произнес:
  -- Festina lente, Зоенька, - festina lente! Что означает в переводе на несравненный язык русский: "Тише едешь, - дальше будешь"...
   Как любят многие, нахватавшись по верхам, - умничать! Терпеть не могу таких!
   И меня прорвало, приспичило мне внести уточнение:
   - Поспешай медленно!
   - Не понял? - переспросил Василий Кузьмич. Он смотрел в окно, о цитате уж забыл.
   - Тише едешь, - дальше будешь, пояснила я ему с видом завзятого академика на кафедре, - это эквивалент приблизительный, весьма неточный. Полагаю, так просто принято переводить данную латинскую пословицу в околонаучных кругах. Буквально звучит, как "поспешай медленно". Кстати, это любимая фраза римского принцепса Октавиана Августа, небезызвестного родственника знаменитого Гая Юлия Цезаря. Октавиан, как Вы, несомненно, помните, правил Римской империей в период с 27 г.до н.э. по 14 г.н.э., - достаточно долгий период, чтобы тогдашние историки успели зафиксировать его любимое выражение в своих хрониках.
   Василий Кузьмич на меня уставился как на привидение заговорившее. Онемел почти, несколько раздосадовался, но и восхищение виделось в изумлённом взоре.
   - Браво, девочка! Лихо Вы меня отбрили! Мы-то латынь только в виде крылатых выражений учили, а историю Рима, скорее, именно "проходили", а Вы, похоже, с этой отдаленной эпохой знакомы не понаслышке...
   - Да, - отвечаю. - Я там родилась. И звали меня Поппея Сабина. Или Октавия. Не помню...Давно дело было, и неправда.
   - Зря утрируете. Не слыхивал сих женских имён... Зачем же Вы меня обманули, что на почте работаете? Я тут перед Вами "гоголем" рассыпаюсь, пытаюсь сделать путешествие приятным, а Вы столь мудры, что решили поиграть со старым дурнеем в...Сказали бы честно, что учитесь на факультете истории КПСС или филологии!
   - Люблю обманывать...Позвольте мне Вам так и не открыться, сохранить тайну...
   Эка я "влипла" со своей ученостью старорежимной: вон куда меня "зачислили"! Раньше-то я всё древние времена и философию немецкую, походя, с бабушкой изучала, а теперь, с появлением в моём окружении отчима, начала приобщаться и к марксизму-ленинизму. Семён Васильевич, "простой забойщик", не хуже моего соседа по купе, знал и цитировал творчество Ленина и прочую, как говаривала бабушка, "коммунистическую патристику", - то есть творчество марксистов. Но так упорно и не признавался в своём подлинном образовании и деятельности...Эх, как бы мне узнать о его реальном жизненном пути? Мало ли что он там сам нам решил о себе поведать? Нет, мне бы найти человека, который его знает по прежней жизни...Исключая, конечно, бабушку Матвеевну, - она только о недавнем ведает...
   Личная жизнь постепенно налаживалась. Вскоре после той интересной поездки в Котельниково, ко мне на почту заявился гость. Вот не ожидала...Трактор Иванович собственной персоной. Не забыл. Удивительно, но он оказался не полным трепачом, как мне сперва подумалось, слушая его байки-"развлекайки"...Вошёл, и сразу меня увидел. Заулыбался, как котёнок при виде сметаны, - так-то ласково и светло. Глаза - голубенькие, как две бирюзины блескучие, и щеки пухляво-задорные, с ямочками, - просто "душка", как про таких люди говорят... И оделся по моде, и ботинки - со скрипом. Только вот начистил до малоприятного аромата...Я его сразу угадала, но уже ученая, - не стала рассыпаться в выражениях своей радости, как тогда, когда Гранта увидела. Женщина не должна слишком явно радость и удовольствие выказывать, иначе никто и стараться не будет ей приятное сделать, если она сущей безделице рада, - просто видеть человека!...
   Трактор ко мне приблизился, и давай "рассыпаться" от радости. Быстро осадила:
   - И я Вас рада видеть, ну, конечно же! - И это "ну" так прозвучало, что все слова о радости ровно невидимы и невесомы сделались. И улыбнулась кончиками губ...Пусть знает, что я - девушка гордая, не дурочка деревенская...Но Трактор не обиделся нисколечко: он же водитель, привык к разным пассажирам...
   - Зоюшка, уж как я счастлив, как счастлив видеть Вас! И рад, что Вы меня не обманули, а и взаправду здесь, на почте, работаете...
   -Да, - отвечаю. - Пока работаю, но планирую перевестись на новую работу. В Москву, в Кремль, - буду там ответственным секретарём и стенографисткой. Вот!
   Трактор так насупил брови, что досада и разочарование отчетливо выписались.
   - Как же так? Из нашего захудалого южного городка, - и сразу в Кремль?
   - У меня там родственники, - отвечаю.- Моя внучатая бабушка полы моет у самого...
   Трактор вовсе нос повесил. Поверил, ну надо же! Чудак доверчивый...А это я просто учусь чувство юмора "выращивать",- вот его избрала как объект подопытный.
   - Хотел поделиться с Вами радостью, Зоюшка! Разрешили мне зваться Тарасом! Сочли мои объяснения о необходимости смены имени весомыми и приняли даже с юмором и пониманием, смеялись... Жду вот получения нового паспорта. Хотел вот и Вам о том сообщить. Это же для меня такое счастье, что не будут больше люди надо моим несчастным именем смеяться...У сестры хоть имя Революция, смысл значителен, но легко ли быть Трактором с легкой руки малограмотных родителей?
   - Люди всегда найдут, над чем им смеяться, если захотят, - отвечаю. - Вот и я, например, над Вами, Тараска, сейчас попыталась посмеяться, а Вы и не заподозрили подлога, потому как разговаривала я с Вами серьёзно и без улыбки на лице. Ура, значит, я научилась шутить и притворяться! Взрослею...
   Тарас только головой покачал, заспорил:
   - Да разве же это хорошо, Зоюшка, учиться притворяться? Полагаю, что нет...
   Хороший парень Тараска, искренний, - что думает, то и говорит...Но всегда ли оно хорошо, - правду всем говорить? Похоже, я уже познала искусство недосказывать... Если и не врать откровенно...
   Тарас меня пригласил в клуб Железнодорожников после работы, и я согласилась пойти с ним на танцы. Вот Грант - тот меня, почему-то, всё больше в кафе водит, а на танцы - редко. Наверное, не его стихия - ногами притопывать...
   Договорились встретиться в половине восьмого возле аптеки центральной. Пришла я домой к себе, в пустую квартиру, приоделась, "причепурилась": губки подкрасила, попудрилась, подушилась "Красной Москвой", надела новую пару чулок нейлоновых и шитое в ателье модное приталенное платье, красное в белый горох, - нескромное несколько, но - к лицу...И пошла... Тарас пришел в пиджаке серебристо-сером, в кепке черной новой, - чист денди лондонский...Сперва мы с ним зашли перекусить в кулинарию, по-простому съели по беляшу, выпили кофе с молоком и печеньем, и мне очень понравилось, что Тарас для первого свидания не стал "выпендриваться". По пути на танцы рассказывал смешные истории "к месту":
   -Зоюшка, надеюсь, Вы посмеяться любите? Вот как Вы думаете, что такое "танцы"? Только не перечисляйте мне, какие Вы танцы знаете...
   - Ах, Тарас, да не задавайте Вы мне вопросов. Вы меня пригласили, - вот и развлекайте! А я - послушаю...Устала я сегодня на работе думать...
   - А танцы, Зоюшка, есть искусство убирать ноги быстрее, чем Вам их партнер отдавит! Или вот еще: спрашивает парень на пляже в Сочи девушку, не работает ли она учителем танцев. Она ему отвечает: "Нет. А вы это подумали, потому что у меня фигура стройная?" Он и говорит: "Просто у вас такие пятки грязные!..."
   - Фу, - говорю, а сама смеюсь в восхищении от приятной неожиданности, что Тарас - такой весельчак, - грубоватая шутка! Лучше что-нибудь возвышенное расскажите!
   Но, тем временем, мы пришли в клуб. Танцевали до упаду! И патефон звучал, и "живая музыка", - баянист так играл, что за душу брало. Долго танцевали. Приятно мне его было держаться за него во время танца, и порой легкая дрожь бить начала, словно тело жило собственной, отдельной жизнью необъяснимой. С Грантом было иначе: интересно очень, вдохновляющее как-то, но дрожь не пронизывала насквозь...
   Стемнело давно, когда на улицу вышли. Почему-то я испугалась Тараску вести к своему дому. Чего испугалась? Он же такой милый и славный...Или...себя испугалась?...А только я его привела к дому родителей, в котором, почему-то, темно было, - не иначе как ушли куда-то погулять. Может, и в ресторан, - любит дядя Семён маму водить по таким заведениям, что просто удивительно для людей, которые не находятся в стадии ухаживания...Шикарных заказов, как в первый наш общий поход в ресторан, отчим больше не делает, - мама против, - но и так приятно, что тебя хотят баловать и радовать...
   Попрощалась я с Тараской у калитки. Сказала, что здесь "мои" живут, только не стала объяснять, что живу - отдельно. Ни к чему. Сейчас "мои" в гости ушли, но скоро вернутся, поэтому не могу сегодня в дом пригласить. Тарас понимающе закивал, и прижал меня к себе. И поцеловал, - правда, в щеку. Все действия были так быстро произведены, что я ничего и не поняла толком. Не оттолкнула. Лишь сердце забилось загнанным зайчиком...
   Тарас ушел. Сказал, что несколько ближайших дней будет работать допоздна, даже не знает точно, сколько именно дней, - один из сменщиков заболел, - но, как только вырвется, в первый же выходной прибежит ко мне на работу. И я не сказала: "нет". Удивительно: не было сказано никаких привычных фраз вроде: "нравишься - не нравишься", - видимо, и так всё было ясно: у него, во время танцев, тоже сердце отстукивало и щеки горели. Симпатия налицо у обоих. И так мне хорошо, уютно на душе стало. Какая-то обезмысленность словно навалилась. Или...я влюбилась в Тараску? Вот так, сразу? Без всякой гордости?
   Вошла. В квартире пусто. На улице собаки "брешут", - всё как всегда. Точно, в ресторан пошли. Или, может, в кино."Молодые", одно слово...Нельзя завидовать!...
   Чай попила с листьями малины и смородины, - бабушка всю семью этой "сушеницей" снабжает, - полезная и вкусная вещь, если смешивать при заваривании с чёрным чаем. Посидела на диване в одиночестве, включила радио. Чёрная тарелка репродуктора на стене вещала об успехах в сельском хозяйстве. Скучно. Включила приёмник, - записанный подучётно на маму уже несколько лет, - поймала приятную "отдыхающую" музыку, хотела расслабиться. Домой идти было поздно, - темно на улице. Останусь здесь ночевать...Но расслабиться не получилось, хотя Мотька, который пока так и живёт у "родителей", - очень отчим просил котёнка ему оставить, особенно во время болезни, якобы кошки - целители, а сам просто полюбил Мотьку, - настойчиво мурлыкал мне песенку прямо в ухо и обнимал нежно...Но мысли мои неспокойные не позволили спокойно на месте посидеть: вскочила я, неугомонная, и принялась снова карманы обшаривать. Правда, действовать следовало осторожно, зато момент был удачный избран: отчим был уверен, что меня в эту ночь в доме не будет, - значит, наверняка, утратил временно бдительность...И моя комсомольская совесть вновь взыграла: очень хотелось мне его на "чистую воду" вывести. Вот только зачем, - ответа бы не дала: ведь хочу матери счастья, значит, всё равно не буду выдавать отчима, что бы там он ни натворил. Если только он - не убийца...Но такого о нём даже я не думаю...Мне повезло! Уже в третьем из "обрысканных" карманов нашла вскрытый конверт, на котором обратный адрес был написан неразборчиво до крайности, - очевидно, намеренно, так как город (Горький) и индекс отправителя были выписаны прекрасно и отчетливо. И адрес отчима - то есть адрес нашего дома - тоже хорошо написаны. Вывод - отправитель сознательно неразборчиво написал свой адрес зачем-то...Ну, да это неважно...Важно, что за письмо такое? Может, родственники какие отчиму пишут? Только что-то он о родне особо не распространяется...Ни о каком Горьком, - бывшем Нижнем Новгороде, в далёком 1932 переименованном в честь великого пролетарского писателя, - которого я, признаться, не люблю, - или не понимаю, - никогда отчим словом не упомянул... Признаться, мне бы очень хотелось однажды побывать в этом волжском городе, основанном князем Юрием, - или Георгием, - Всеволодовичем в 1221 году у места слияния двух великих рек Волги и Оки как опорный пункт обороны границ Владимирского княжества от мордвы, черемисов и татар...Итак, что же в этом тоненьком письмеце? Почитаем... Текст мал и прост:
   "Уважаемый Семён Васильевич!
   Пишет Вам Катерина, жиличка Ваша.
   В первых строках письмах хочу спросить о Вашем здоровье. Надеюсь, всё у вас благополучно. Почитай, с весны вы не приезжали "проведывать" свою квартиру, и писем тоже от вас не приходит. Рада была донельзя, когда получила Вашу открытку с указанием теперешнего временного адреса. Желаю, чтобы в южных краях Ваше здоровье, ослабшее за годы ударного труда под землей, окрепло и восстановилось. Уведомляю Вас, что за квартиру плачу исправно, - оплаченные на почте квитанции прилагаю. Демонстрацию вот, посвященную Великому дню 7 Ноября, празднику великого Октября, вчера наблюдала из окон квартиры, - хорошо жить в центре! Так я уже привыкла к Вашей квартире, что почитаю эти стены милые почти родными. Вы - мой подлинный благодетель! Учёба моя продвигается потихоньку, еще год остался учиться в институте. Учусь прилежно, в квартиру никого не вожу, как вы и велели при отъезде. Отношения с соседями - нормальные, больше никто с пятого этажа нас не затапливал, поскольку в квартире этажом выше сменились обитатели, теперь там живёт приличная семья с двумя детишками, а Петька-выпивоха, слава Богу, обменялся в более удалённый район. Наверно, доплату взял. Так со временем всю квартиру пропьет, пойдёт жить в общежитие. Но это я отвлеклась.
   Остаюсь с наилучшими к Вам, Семён Васильевич, добрыми пожеланиями,
   Катерина "
   Вот и всё письмо. Явно не полюбовницей написано. И несколько оплаченных квитанций по оплате коммунальных услуг. В графе, где должно быть имя владельца квартиры, четко прописано: "Савчук Семён Васильевич". Ну, и как это понимать?
   Получается, у дяди Семёна в далеком и огромном приволжском городе Горьком, где квартиры, наверняка, стоят на порядок дороже жилищ нашего городка, есть квартира, которую он сдаёт некой студенточке и, видимо, недорого, раз она так перед ним в письме "спину гнёт"...И квартира не где-нибудь, - в центре крупного промышленного города, раз та студентка на демонстрацию в окно смотрела.
   Это что же это получается: у дяди Семёна несколько жилищ? Но как это может быть? Человек должен жить в своём жилье, там, где и прописан, но там, где у человека - собственность, именно там он должен быть прописан. Если квартира у отчима в Горьком, как может он быть прописан в том самом частном доме, в котором я сейчас сижу на диване и письмо читаю? Я сама видела его новый паспорт с сальской пропиской...Просто голова кругом идёт!
   Если тот домишко в Гиганте заколочен, то, возможно, дядя Семён и там прописан? Возможен вариант, конечно, что тот домик он на кого-то переписал, - ничего утверждать не могу, - платежек не видела, - но в отношении квартиры в Горьком подтверждение о праве собственности на неё, принадлежащем дяде Семёну, - вот оно, у меня в руках: его имя в платежках как основного квартиросъемщика жилья. А что это есть такое, как не негласное право собственности...Да, запутаешься!
   Но один человек не может быть прописан одновременно в нескольких местах и владеть сразу и домом, и квартирой. Наше социалистическое жилищное законодательство подобного мещанства не допускает, но, однако, похоже, что в данном конкретном случае именно такой факт нарушения законности налицо: у отчима две жилплощади! Как такое может быть? Ведь в отношении жилья у нас господствует строгий учёт и порядок...
   От непонимания за голову взялась: заболела она у меня впервые в жизни. Что я должна теперь делать? ...Перво-наперво: положила письмецо обратно в конверт, уместила на прежнее место в кармане, пиджак расправила, поправила на вешалке.
   Завтра нужно с бабушкой посоветоваться!.. Тут собаки залаяли: родители вернулись.
   Глава 11.
   Оказывается, они в кино ходили. Понравился им фильм. Называется "Сказание о Земле Сибирской", снят режиссёром Пырьевым. Принялись они мне одновременно рассказывать о содержании: мама взахлёб, а отчим - спокойно, взвешенно, тихо так, вкрадчиво. Но именно с его слов я больше конкретных деталей запомнила, чем из маминых "перескоков", очень быстро она мыслью "прыгает"... В фильме некий пианист Андрей Балашов после тяжелого ранения на фронте во время Великой Отечественной Войны лишился возможности профессионально заниматься музыкой, потому что повредил руки. Гордый, не попрощался с лучшими друзьями и горячо любимой Наташей, взял да и уехал в Сибирь. Не захотел, чтобы его жалели. Работал где-то на строительстве комбината, по вечерам пел в местной чайной. Случайно, по неблагоприятным погодным условиям, на аэродром неподалеку от той самой стройки посадили самолёт с артистами, отправляющимися на конкурс за границу. И именно в этом самолёте летят Борис и Наташа. Андрей встретился с ними случайно, и эта встреча перевернула его существование: он уехал в Заполярье и там сотворил симфонию "Сказание о земле Сибирской", которая получает всеобщее признание. А главные роли в фильме сыграли Владимир Дружников и чудесная, простая и милая актриса Марина Ладынина. Вот только из рассказа "родителей" что-то я не поняла, как там с любовью в конце дело обстоит: надо самой сходить посмотреть. Фильм, оказывается, не новый, а я не видела. Как так?
   Легла спать в мансарде крошечной. Родители еще долго на кухне шумели, чай пили. Удивляюсь выносливости организма отчима: недавно еще был на краю смерти, и вот уже веселит мать напропалую, хочет жить полной жизнью. Мама мне шепнула на днях, что, оказывается, они вдвоём с отчимом ездили недавно на Маныч, - есть там одна "хорошая бабушка", знахарка Пелагея, она Сёмушке помогла. Как помогла? Такие взрослые люди, а верят во всякую ерунду...Но, судя по тихим звукам поцелуев, которые я вчера вечером поневоле услышала, знахарка и правда чародейка, - родители мои - люди далеко не молодые...Дяде Семёну уже шестьдесят, а он!... Неунывающий человек. И что я такая подозрительная? Ведь наверняка никому ничего дурного он не делает. Подумаешь, две квартиры, или лишний паспорт, не сданный в милицию, - и что из этого? Имя везде одно и то же... Уверена, что он никого не убил и не ограбил ночной порой. А эти все квартиры, - это такая чепуха, все нормальные люди хотят иметь собственность, не готовы люди пока к коммунизму, каждый стремится иметь своё... В каждом советском человеке, бабушка говорит, в глубине души таится "акула капитализма", и должны пройти века, чтобы у этих акул выпали ядовитые зубы своекорыстия... Вот зачем, спрашивается, я по чужим карманам лазаю, "шмон" в вещах устраиваю? Стыдно самой за такое поведение... Понравилась мне игра в Холмса, вот что, но сама и на Ватсона не тяну...
   Мотька, серенький и слегка пушистый, с глазками, начинающими зеленеть, - недавно еще глазенки светились голубизной, - залез ко мне в дырку пододеяльника, залег на шерстяном одеяле, замурлыкал счастливо. Уснул. И я вскоре уснула.
   На другое утро пришлось рано просыпаться: будильник загодя завела. Мама идёт на работу позже, а почта начинает с восьми утра ежедневную круговерть. Даже репродуктор не стала включать: пусть старшие спят. Тихонько выпила чай, заваренный на листьях смородины, - вкусно с мёдом! Съела ватрушку домашнюю, вчерашнюю, и засобиралась. Уходя, споткнулась в коридоре в сумраке, свет пришлось включить, а ведь хотела сэкономить. Застегнула свои полуботиночки-"ботильоны", улыбнулась себе перед зеркалом, настраиваясь на хорошее, и тут увидела, что споткнулась я о разбросанные вчера отчимом его ботинки. И какие ботинки: забавные, крокодиловые, что ли? Наверно, искусственная кожа. Нагнулась, хотела поставить ботинки на подставку для обуви, - тяжеленькие оказались. У левого ботинка набойка каблука слегка отходит, гвоздик один, похоже вылетел. Того и гляди, отвалится набойка широкая. Смотрю, а из-под набойки будто краешек какой-то бумажки торчит, миллиметра на три, но видно. Ну и сапожник: бумагу внутрь подошвы напихал!... Удивительное дело: отчим и так высоченный, зачем ему еще такой подбор высокий на обуви? Чтобы с деревьями соперничать?
   Побежала на работу, чуть не опоздала. И чего я такая нерасторопная, "чаи гоняю" по полчаса, - есть люди, которые на ходу едят молниеносно. Эх, Зойка-Зойка... Никогда из тебя ничего путного не получится... Сонькой бы тебя назвать...
   С утра заходила бабушка, мы с ней пошептались заговорщически, бабушка очень заинтересовалась прочитанным мною письмецом из города Горького. Никаких выводов делать не стала, отнюдь не поторопилась назвать отчима преступником,- напротив, поулыбалась мило, сказала, что "зря он так рискует". И всё. Мне посоветовала держать язык за зубами, матери ни слова не говорить, и отчиму, во время моих шпионских "вылазок" на глаза не попадаться, быть осторожнее. Но это мне и самой давно понятно было...Вот только ночевать бабушка к себе не пригласила: наверно, к ней дед Вовчик придёт или она сама к нему пожалует. Так что мне там рады не будут. Впрочем, бабушка велела "если что", - к ней бежать. И держать её в курсе всех новостей...
   После обеда объявился Грант: "девчата" так на него посмотрели... И беззвучно прыснули со смеху: у него пиджак такого же цвета точно, как у "Трактора" Ивановича, который уже почти "Тарас"...Это же надо: у "гадкого утёнка" зараз два жениха! Почти успех...А почему, собственно и нет? Мне же нужно научиться разбираться со своим сердцем, - для этого нужно уметь сравнивать...
   Грант предложил после работы "прогуляться". Не любит он, в отличие от Тараски, в более позднее время свидания назначать и еще куда-то идти: ему куда удобнее встретить меня после работы, а то, что мне хотелось бы переодеться, отдохнуть немножко после работы, - в учёт не берёт. И домой спешит рано: у них в доме так заведено, родители должны быть спокойны за "ребёнка", если он в городе. Согласилась, конечно, пойти, а почему нет? Я ни с кем словом не связана, хочу прогуляться! Послушаю рассказ об одиссее Гранта, который куда-то уезжал. На сессию и не только. Конечно, Тараска мне больше понравилось, проще с ним, что ли, но и с Грантом - интересно. Зато мама говорит, что семья Гранта "твердо стоит на ногах". Но меня это обстоятельство мало волнует пока. Сам-то Грант не работает!
   Удивительно: где он берёт деньги на посещение ресторана и чайной? Отец даёт?
   Грант кратко отчитался об успешно сданной сессии, слишком уж сдержанно, - очевидно, тема ему не слишком интересна. Потом стал рассказывать о Ереване, где проживает его родная тётка и сестра замужняя, а я в городе была только в детстве проездом: бабушка любит меня по турпоездкам таскать, ей "семь вёрст - не круг", в её-то годы... Но город почти не помню. Грант на любимого "конька" сел: оказывается, раньше город, в русской транскрипции, назывался, - до 1936 г. - "Эривань". Расположена армянская столица на левобережной, - по реке Аракс, - части Араратской долины. Армянские легенды возводят основание Еревана к самому праотцу Ною, выводя название города из восклицания: "Ереванц!", что значит: "Она появилась!", якобы сказанного Ноем, когда из воды показалась вершина Малого Арарата.
   При Советской власти начали общую реконструкцию Еревана, проводимую еще с 1924 года по проекту архитектора Александра Таманяна, разработавшего неповторимый национальный стиль с использованием элементов традиционной церковной архитектуры и туфа как основного строительного материала. Мало в Армении стройматериалов, - это и от бабули слышала...В ходе реконструкции город полностью изменил свой вид; большинство старых зданий были уничтожены: камень старой крепости пошел на облицовку набережной, дворец сердара, почти все церкви и мечети снесли. Даже жалко, - то была память прошлого... Были проложены новые улицы, провели все коммуникации. Лесопосадки на окрестных холмах покончили с бесконечными пыльными бурями, бывшими бичом старой Эривани...
   Слушала Гранта я с интересом, но позёвывая: с Тараской было проще и веселее. Лекции иногда и сама читать умею, но я же с Грантом не как с академиком общаюсь... Наконец не выдержала, "в лоб" спросила:
   - Грант! А где Ваша машина? Что-то вы без "коня железного"? Куда Вы её дели? И что Вы так долго делали в Ереване? Может быть, у Вас там зазноба спрятана?
   Грант засмеялся вполне искренне, остановил поток красноречия.
   - Машину, Зоя, я продал. Буду теперь новую покупать.
   - Что так? Ведь и та была хороша? Признайтесь, Грант, Вам деньги были нужны?
   Вот как я его "подкалываю"! Настоящей "язвой" становлюсь, как губы накрашу.
   - Нисколько, Зоя. Просто там, в Ереване, спрос на машины, - выше предложения. Там люди богаче живут, понимаете? Больше денежной массы...Специально там дорого машину продал, - немного добавлю и куплю с рук более новую, - по деревням поезжу, поспрашиваю, может, кто и продаёт...
   - Грант, в деревнях люди небогато живут. Откуда у них машины?
   - Зоенька, удивляете! В деревнях есть простые люди, а есть "контора и правление", у которых немало чего найдётся, - это у них оседает распределяемый дефицит. Вот через несколько дней, спорим, уже найду новую машину для покупки? Хотите, и Вас с собой возьму, чтобы Вы модель посмотрели? Хочу, чтобы Вам машина нравилась.
   - С чего бы это? - язвлю. - Всё равно армянин должен жениться только на армянке. Зачем же Вам учитывать моё мнение при покупке автомобиля? Пусть Вам родители подсказывают, что к чему, - они за Вас все вопросы будут решать самые важные.
   - Вы, Зоя, не правы! Вы всё вспоминаете те слова, услышанные при первом визите, но они были произнесены бездумно. И потом, - бывают же исключения!
   - Ну да, конечно, - говорю. - Но исключение не отменяет правило. Так кому же охота чувствовать себя белой вороной? Не понимаю я наших отношений, Грант! Да ладно, оставим эту тему. Расскажите, что еще, помимо продажи машины, вы делали в Ереване? Или только на скамеечке сидели и ели мороженое?
   Нет, Зоя, - Грант улыбнулся этак горделиво, лицо вскинул вверх. - Я там работал. И заработал немало, смею Вас уверить!
   - Как так? - спрашиваю. - Вы же сами говорили, что у Вас и книжки трудовой нет?
   - Причём тут книжка, Зоя...- Грант будто даже занервничал. - По трудовой мне сроду за краткое время столько денег не заработать.
   - И чем же Вы там занимались? Грузчиком на вокзале мешки таскали?
   - Что же Вы обо мне такого мнения невысокого? Нет, Зоя, я там за вечер мог тысячу, а то и две "снять". Иной раз, в выходной день, и больше.
   Тут во мне любопытство проснулось:
   - Не томите, Грант! Начали рассказывать, так скажите правду! Дразнитесь тут...
   - Зоя, я там играл. И на этом заработал немало за три недели.
   - Как играл? В карты, что ли? Или в ваши хвалёные нарды? Или в шахматы?
   - Нет, Зоя: на аккордеоне. В ресторане. И пел. И еще там стоял рояль: я ведь и на рояле немного играю, правда, не слишком хорошо. Люди там "денежные", много заказывают в ресторанах еды, а под хорошую закуску душа песни просит, знаете?
   Вот они и просили меня их любимые песни спеть, за одну по стольнику платили. Конечно, в ресторане есть хороший патефон, но "живую музыку" люди любят.
   - Ничего себе! - У меня почти дар речи отнялся. - В месяц я получаю шестьсот двадцать как молодой специалист, а Вы за вечер - тысячу, или больше... До чего же дёшев мой труд...Что, в Ереване люди - все миллионеры?
   - Нет, Зоя. Просто они умеют деньги зарабатывать как-то иначе, видимо. И там это модно - заказывать музыку в ресторане, посетители ресторана один перед одним похваляются своей щедростью и тароватостью... А Ваша зарплата, простите, это жалкие крохи, которые Вам платит государство от щедрот своих. За такие деньги на работе я бы только спать на диване согласился, а Вы ведь работаете, устаёте в конце дня, отдаёте все силы, а зачем? Вот мой отец много лет отработал, а в итоге имеет свои тысячу двести пенсии начисленной, и ту получать не может, потому что пока работает. Если еще несколько лет отпашет, - прибавят еще сто двадцать, но это уже предел максимума, верхняя планка. Так зачем выкладываться на работе?
   В словах Гранта имелся свой смысл, даже мудрость странная. Но его речи звучали не по-комсомольски... Не стала я высказывать своё мнение, - зачем сердить человека? Только возникла у меня мысль: не стоит ему доверять информацию о моих подозрениях насчёт отчима. Вон как Грант деньги любит, а мне это корыстолюбие отчего-то не по душе пришлось. Нет бы мне порадоваться за друга, а я снова недовольна, - "легкие заработки" мне не по душе. Надо пересматривать взгляды на жизнь, наверное: вон "замша" бесконечно подарки принимает от всех и по любому поводу, и это считается в порядке вещей. Почему бы Гранту не использовать все свои способности для некоторого обогащения? Он же не вор...
   И еще какая-то мысль проскользнула мимолётно, когда упомянул о размере пенсии своего отца. Мелькнула мысль, хвостиком махнула, исчезла...
   - Самыми популярными, пожалуй, являются песни военных лет: "Ехал я из Берлина", "Бери шинель, пошли домой", песни старые - русские народные, национальные, комсомольские, песни о спорте и о городах, о труде и о море, даже пионерские песни порой заказывают. Очень любит народ по сей день любимые песни Сталина: одну Вы, несомненно, знаете, это "Сулико", а еще "Волжская бурлацкая"...Народ от той "Черной ласточки" просто с ума сходит. Кстати, Зоя, знаете ли вы, что Сталин и сам неплохо пел, высоким таким тенором?
   - Нет, - отвечаю, заинтересовавшись. - В нашей деревушке - Сальске - записи товарища Сталина не крутят по репродуктору, и по приёмнику тоже слышать не приходилось. А какие песни сами армяне предпочитают?
   - Конечно "ОВ, Сирун, Сирун..."
   Не стала спрашивать о содержании, постеснялась. Посидели мы в кафе маленьком, выпили кофе и по пятьдесят грамм коньяка хорошего, съели по несколько пирожных, и отвел меня Грант домой. Снова я к родителям пошла. Все-таки грустно мне одной, без мамы да бабушки, а у них, у каждой, своя личная жизнь... Может, и здесь мне не рады, но дом - громадный, моего присутствия почти незаметно, зато не одной ночевать в пустой квартире...
   Подошла к калитке, открыла дверь. Свет не горит. Но рано им куда-то идти гулять, обычно после ужина ходят. Наверно, в магазин пошли. Заглянула в привешенный у входной двери почтовый ящик: лежит открытка поздравительная, - к Ноябрьским праздникам посылали, но припоздала, - видать, "на быках ехала", - так бабушка шутит часто: наверно, и впрямь доводилось на быках путешествовать...
   Открытка адресована дяде Семёну. Судя по штемпелю: отправлена из соседнего относительно крупного населённого пункта, Пролетарской... Даже обратный адрес есть. Запомнить нужно...В открытке мало что сказано:
   "Семён Васильевич! С праздником Вас - с Победой Октябрьской Революции! Всего доброго! У нас всё в порядке, только дом соседний сгорел, деревянный, хорошо бы Вам самому увидеть, что произошло. На месте и решите, как поступать. В нашем доме ремонт продолжается: давно бы его можно закончить, кабы деньги были. Мы по воскресеньям завсегда дома. Может, подъедите, посмотрите, как время найдете? Колесниковы". И весь текст.
   Прочла открыточку, - и назад в почтовый ящик бросила: пусть себе лежит, получателя дожидается. Прошла в дом, сготовила ужин: картошечки пожарила на всех с лучком. А к картошке будет та чудесная рыбка, которую дядя Семён якобы из Маныча привёз, а сам, хитрец, купил на привокзальном торге в Котельниково...
   На следующий день бабушка моя опять заходила, принесла мне обед: кусочек тушеного с овощами кролика в горшочке, и кусок хлеба. Вкусно, - пальчики оближешь... Поделилась с ней информацией про полученную открытку: правда, никаких сведений о квартирах "левых" в ней не было. Бабушка сказала, что нам самим стоит туда съездить, если дядя Семён засобирается куда-то ехать в воскресенье. Вдруг что интересное узнаем? И велела мне передать отчиму её просьбу: мол, желает "старушка" службу посетить в церкви в Пролетарске, зятюшка её отвезёт? И еще хочет она в гости к знакомым зайти там же в Пролетарске...А меня с собой возьмёт, - пусть только попробует отказать ей "зятёк" в просьбе!...
   Передала я вечером бабушкины слова отчиму. Он как-то странно посмотрел, сказал, что планировал сам в выходной вновь поехать на Маныч, но с удовольствием нас подвезёт до Пролетарской церкви, - от Маныча, мол, это недалеко.
   В воскресенье бабуля примчалась с утра. Тоже решила в сыщика поиграть вместе со мной. Отчим уже машину заводил. Мама тоже было хотела с нами напроситься, но бабушка ей "наказ" принесла: целого кролика, - велела маме его зажарить к вечеру. Пришлось маме "по хозяйству" остаться хлопотать. А мы с ветерком помчались, - дорога-то неважная, неасфальтированная, но сухая, утрамбованная, - давно дождей не было.
   Пролетарская - это бывшая станица Великокняжеская. В черте Пролетарской протекает река Маныч -- левый приток Дона. История района насчитывает более трех столетий. Когда-то Кара-Чаплакскую слободу посетил Великий князь Николай Николаевич и в 1875 года появилось повеление царя: "Зачислить в сословие Донского казачьего войска станицу на урочище Кара-Чаплак и именовать ее Великокняжеской". Читала в старинной газете, - у бабули на чердаке куча таких редкостей, что в 1915 году в Великокняжеской располагались управление окружного атамана, управление окружного воинского начальника, земельный совет, казначейство, земская больница, 2 церкви, реальное училище, высшее начальное женское 4-х классное училище, 2 приходских училища, ремесленная школа, несколько заводов и 9 ветряных мукомольных мельниц. Ежегодно 30 января, в пятницу недели святой Пасхи, 29 августа и 1 октября здесь проводились ярмарки.
   В результате нового административного деления в 1924 году был образован Пролетарский район, в 1925 году станицу переименовали в Пролетарскую. Удивляюсь одному: почему до сих пор статус города станице не дадут? Большая же!
   Доехали быстро до церкви. Отчим спросил: во сколько нас обратно забирать? Но бабушка руками на него замахала: мол, что ты, что ты! Сами доберемся, - для нас это будет как настоящее приключение! Отчим обрадовался, похоже, и уехал.
   Зашли в церковь. Бабушка перекрестилась истово, - удивив меня, если честно. Дома она обычно мало рвения в вере выказывает. Купила свечек, поставила во здравие. Ушли оттуда быстро: у нас была и иная цель, помимо посещения церкви.
   Быстро нашли ту улицу возле Маныча, название которой было указано в открытке.
   Дом обнаружили скоро: кирпичный, добротный, с большими окнами и черепичной крышей. Недешевый дом. Но только забор с одной стороны возле дома напрочь сгорел, а на соседнем земельном участке чернел остов недавно сгоревшего дотла домовладения. Понятно стало, о каком заборе речь.
   Возле калитки в дом стояла машина дяди Семёна. Значит, он до сих пор здесь. А из дома музыка патефонная слышится: Козловский поёт. Бабушка сказала, что негоже нам торчать за камышами, спрятавшись как мыши, и предложила погулять по станице. Честно говоря, ничего хорошего здесь я не увидела: река, дороги плохие, представляю, какая здесь грязь после дождя. В сравнении с Сальском, Пролетарской нечем похвастаться. Мёрзли мы часа два, гуляя по улицам, наконец снова подались по требуемому адресу. Машины не было. В доме было тихо, но слышался негромкий разговор мужчины и женщины. Бабушка смело подошла к калитке, закричала:
   - Эй, хозяева! Есть кто живой? Отзовитеся!
   На её зычный крик выглянула баба чисто русской внешности: в длиннющей юбке, темной старой телогрейке, полная, в платке черно-цветастом, в галошах и шерстяных носках. Осмотрела нас критически. Спросила не менее зычно:
   - Что кричишь, мамаша? Чай, не глухие живут тута! Что хочешь?
   - Да вот, милая, сошли с поезда. Приехали к родственникам, они возле церкви живут, а они, представляешь, в санаторию подались. Обратные же билеты у нас только через три дня. Вот ходим-ищем, у кого бы пожить эти дни. Не сдадите ли комнату бабушке с внучкой? Мы вам хорошо заплатим! Чай, не нищие...
   Бабушка так убедительно вещала на простонародном языке, - заслушаешься! И баба в телогрейке "прониклась": поверила, уже более доверчиво нас оглядела, пригласила в дом зайти чайку испить. Но добавила, что ничем нам помочь не может. Сказала, что зовут её Манькой, что "мужик ейный" только что в сарай пошел "скотине корм задать", а она пока нам "обскажет", что к чему.
   - Понимаю, люди добрые: вы, поди, решили, что раз дом велик, так и места много? Так оно так, но дом-то этот - не наш: наша хата в пяти домах отсюда стоит, в ней посля проливного дождя крыша рухнула, вот никак новую не настелим... В этот дом нас хозяин ласковый пустил: он гостил в нашем дому раньше, купил здесь самый дорогой дом по дешевке, - хозяева срочно к детям уезжали, и позволил нам здесь пожить, пока у нас ремонт завершится. А на днях тут пожар приключился: у соседей, -Катьки-вдовы да матери ее старой,- хата деревянная выгорела напрочь, еле мы сами Сёмушкин дом отстояли, вон забор весь прогорел...Сегодня сам хозяин приезжал, посмотрел, дал денег на новый забор, и такой уж добрый человек: велел нам сюда Катьку с мамашей её пустить пожить, пока что "не изменится"...А что же изменится-то? Если только в правлении Катьке жильё новое не выделят: она же - вдова фронтовика, сын в армии...Нам-то, конечно, без радости, что тута Катька еще жить будет, но потеснимся как-то...Вас мы бы и рады впустить, но без сговора с хозяином никак нельзя: уважаем мы его, не пойдем против его воли. Вот сейчас "сбираюсь" идти за Катькой Полуляшихой, передам Сёмушкину волю, нехай начинают вещи собирать да сюда перебираются...А Вам, милые, дам адресок людей добрых, которые могут вас приютить на пару деньков. Уж вы не обессудьте...
   Манька-толстуха написала нам на желтом клочке газеты адрес и имя хозяев, и мы ушли, якобы "по указанному адресу". Пошли на автобусную станцию, сели на проходящий, идущий до Ростова. Заплатили, заняли места, и только потом начали обсуждать впечатления. У бабушки глаза светились, как у кошки любопытной. У меня, должно быть, тоже...Бабушка спросила тихим голосом, но озорно:
   - И что ты обо всём этом думаешь, Зойка? Значит, и здешний дом - ЕГО дом?
   Глава 12.
   Автобус от Пролетарской до Сальска идёт по-разному: смотря какой автобус. Наш был рейсовый, но отчего-то приспичило водителю возле Маныча остановиться, прямо на обочине встал, заехал в кювет. Вылез водитель из салона, - и пошел с рыбаками договариваться: много их сидело возле проезжей части, с связками рыбы в руках. Видимо, негласная торговля озерными дарами тут постоянно идёт. Но что-то больно долго наш водитель с рыбаками торговался, - бабушка его к спекулянтам причислила, сказала: есть водители, которые свежую рыбу по дешевке скупают, а потом отдают для перепродажи в том же Сальске, или по соседям продают. Зато мы получили прекрасную возможность поговорить: пассажиров не было ни впереди нас, ни сзади, - сидели мы с ней на последних сиденьях в правом ряду.
   - Итак, внученька, что мы имеем в пассиве на твоего отчима? Во-первых, достоверно установлено, что он имеет несколько жилых площадей в разных городах и посёлках страны, и все они записаны именно на него. Думаю, есть и его же жильё, оформленное на других, иначе - подставных лиц, - вот как ваш "армянский" дом в Сальске. Не зря Семён Васильевич стремился дом на тебя записать: чтобы фамилия была другой... С матерью-то твоей у него одна фамилия теперь...Это ему несподручно. Не понимаешь, Зойка? Если он и впрямь нарушает закон, то, в случае его разоблачения, вся его собственность, равно как и собственность его жены, может быть конфискована. Ты же имеешь совершенно другую фамилию, и кровной родственницей ему не приходишься. Будучи совершеннолетней, в состоянии вести отдельное хозяйство, и к тебе не удалось бы придраться, если что... Но, в любом случае, Сёмушка ведёт себя не слишком мудро. Хотелось бы мне с ним по душам поговорить, вразумить и предостеречь, но рано еще нам раскрываться, Зоюшка...Пока тебе стоит продолжать вести наблюдение, и я, старая, помозгую по мере возможности...Интересен вопрос с получением твоим отчимом денег в разных местах. Что за деньги, кто,откуда их ему пересылает, - непонятно. Догадка у меня есть, но рановато ею с тобой делиться, да, может, и не права я. Поживем - увидим.
   Слушала я бабушку, - удивлялась: и как это она собирается отчима предостеречь?
   Водитель всё спорил с рыбаками, никак не мог прийти к общему знаменателю о цене рыбы. Пассажиры начали недовольство проявлять. Бабушка не выдержала:
   - Пойдём-ка выйдем, Зоя, на минутку, а то здесь бензином воняет. Воздуха вдохнем манычского, и на рыбаков с их уловом посмотрим. Зря, что ли, ездили? Вышли.
   Некоторые пассажиры тоже столпились у входа в автобус. Мужики курили, женщины приценивались к неорганизованным торговцам. На улице было свежо, легкий ветер дул. Поодаль группками стояли местные рыбаки: фанатики рыбалки, готовые рыбачить в любую погоду, одетые "абы во что, лишь бы тепло", в неповторимых "забродческих" сапогах. Некоторые стояли молча, другие активно уговаривали купить "мою рыбу, самую свежую!" Нам один рыбак более других понравился: весёлый, пожилой, бабушке подмигивал, меня прихваливал, анекдотами сыпал, как из рога изобилия. Вот, например, такой, про "щучий характер": "Почему ты так жадно бросаешься на блесну? - спросила щуку другая щука, - ведь это же просто железка, я-то знаю!" "И я знаю, - ответила первая, жадная щука, - но что поделаешь, если у меня такой "щучий" характер - невыдержанный". Мне почему-то анекдот показался похожим на описание характера иных людей.  А другой - так совсем не понравился, и чего бабушка так смеялась заливисто, не пойму...Тот анекдот был о неверном муже: провел "неправильный" рыбак несколько дней у возлюбленной, а жене перед отъездом из дома сказал, что уезжает на рыбалку. Перед возвращением домой заходит в рыбный магазин, покупает живого сома и просит продавщицу, чтобы она ему сома через прилавок кинула. Та, понятное дело, удивилась: зачем, спрашивает? И "рыбак" объясняет: теперь он, мол, сможет жене честно признаться, что поймал эту рыбу...Без обмана...
   Бабушка купила трёх огромных живых карасей, осталась довольна. Я не слишком люблю возню с карасями: очень костлявая рыба, но бабушка так умеет жарит, что костей и в помине не сыскать, - пальчики оближешь...
   Маны?ч - это водная система на юге Европейской части Российской Федерации, включающая в себя реки Западный и Восточный Маныч и прилегающие озёра. В состав Пролетарского водохранилища на реке Западный Маныч входит озеро Маныч - Гудило и прилегающая к ним система озёр и лиманов. Пролетарское водохранилище, или гидроузел, было достроено в 1941 году; оно простирается от устья реки Средний Егорлык с Северо-Запада на Юго-Восток на целых 430 км. Озеро Маныч-Гудило является местом массовых гнездовых, линных и пролётных скоплений водоплавающих птиц, даже таких редких, как краснозобая казарка, розовый и кудрявый пеликан, черноголовый хохотун. Уникальное по красоте место!
   Приехали в Сальск после обеда. Бабушка, довольная, побежала своему Вовчику рыбу жарить. Мне велела придти вечером, взять жареной рыбки и еще немного поговорить, вдруг что путное ей в голову придёт. Пошла я к родителям. Как-то стыдно мне было после нашего с бабушкой разведывательного путешествия отчиму в глаза смотреть. Слишком активно я в его "вторую" жизнь вмешиваюсь...
   Отчим, похоже, приехал давно. Расспросил меня кратко о походе в церковь, куда еще ходили. Пришлось немного импровизировать: описала ему службу, как свечки ставили, как ходили к бабушкиной знакомой чай пить. Что за общие дела у бабушки с той знакомой, - не знаю, не посвятили... За время нашего с отчимом отсутствия мама кролика потушила. До сих пор многие сальчане, живущие в частном секторе, держат в домах значительное количество кроликов. Хорошим подспорьем является их мясо в наши дни "мясного дефицита". И вкусные они, эти кролики...
   Готовится блюдо просто: нашпигованного овощами и вымоченного в маринаде кролика нужно разрезать на крупные порции, опустить их в большую кастрюлю, - еще лучше старый чугунок, в нём вкуснее выходит, - посолить, полить растопленным маслом, добавить несколько горошинок чёрного перца, - только не молотого! две репчатых луковицы, потом недолго обжарить мясо, после добавить бульона и долго тушить на медленном, нежарком огне. В конце приготовления блюда можно еще добавить сметанки, но это - на любителя. Хорошо еще для аромата добавить трав: укропчика, петрушечки, хмели-сунели, сушеной мяты или что кому нравится. Маме вот листья лавра и черной смородины по душе...На гарнир нам подали жареную картошку, хрустящую и прозрачную, посыпанную укропом...
   Ела я так, что за ушами хрустело. До чего люблю покушать! А всё худая...Бабушка смеётся, что меня "сглазили" : надо, мол, меня в институте научном по винтикам разобрать, и узнать, что за вещество мешает мне поправляться... Потом можно специальные таблетки из этого вещества продавать, - толстых людей много...
   После еды отдохнула немножко, книжку почитала: Константин Циолковский, повесть "Вне Земли". Интересная, скажу, вещь! Слов нет. Удивительна судьба Циолковского, ученого и писателя: родился в селе Ижевское Вятской губернии в семье лесника, являвшегося, однако по происхождению - польского дворянина. В детстве маленький Костя почти полностью потерял слух и с 14 лет учился самостоятельно; но в 1879 году сумел экстерном сдать экзамен на звание учителя, всю жизнь преподавал физику ...Просто героический человек, даже Островского напоминает. И сколько мудрости!... Мне про Циолковского отчим рассказывал, сравнивая его почему-то с Леонардо да Винчи, которого я прежде считала только художником. И книжку тоже отчим дал. Нередко он меня даже удивляет своим желанием угодить, сделать приятное. И тогда мне отчаянно хочется просто с ним поговорить по душам, высказать свои сомнения, задать вопросы. Не может моя комсомольская совесть бесконечно таиться да подсматривать!
   Ближе к вечеру, часу в шестом, родители засобирались куда-то идти. Без конца Семён Васильевич маму то в кино ведёт, то в ресторан. И вот что удивительно: мама сама сказала, что всю свою достойную пенсию, до копейки, отчим ей отдаёт на "хозяйственные расходы", однако, за все развлечения он сам платит, из семейного бюджета ни копейки не берет. Мать думает, что у него на книжке за долгую жизнь скопилась приличная сумма, вот он на проценты и "роскошествует". Правда, у меня иное мнение, только несколько размывчатое. Допустим, он может сдавать своё жильё разным людям и жить на доходы с аренды. Откуда мне знать, сколько у него всего квартир? Может, их много?
   Когда родители ушли, собралась и я к бабушке. Правда, не очень идти хотела: как-то замёрзла немного в поездке, что ли...Но делать нечего: набросила пальтишко драповое, - из тонкого драпа, демисезонное, приталенное, с большим красивым воротником, - пошито по фигуре, нечего сказать, - на голову повызала шарфик пуховый, сама вязала, - и пошла обуваться в коридор. Нелепая привычка: искать обувь без света, еще с послевоенных лет осталась, - и на сей раз свет не включила, и как споткнусь о крохотную трехногую табуретку! Кто её притащил сюда из кухни, - непонятно: наверно, сидя на ней, шнурки завязывали. Да только я как полечу через эту малую "дровеняку" в другой конец коридора, - и растянулась на полу. Не сказать, чтобы сильно расшиблась, - нет: только синяки набила на обеих коленках и ладошку правую, которой уперлась в пол, - свезла до крови. А так - ничего. Но при падении задела подставку для обуви, занавешенную ситцем, чтобы "красивее" было. Подставка, разумеется, тоже полетела, перевернулась, обувь вся высыпалась на пол. Пришлось свет включать, собирать. Ты себе торопишься, случай - себе...
   Поставила на место мамины озорные полусапожки, отчимовы туфли, несколько пар домашних тапочек. Кое-что вызвало интерес: в несколько газет тщательно были завёрнуты отчимовы "крокодиловые" туфли, наверно, собрался нести их в мастерскую. Бездумно начала я их снова складывать в разлетевшиеся по сторонам газеты, снова глянула на странную подошву. И точно, гвоздик один набоечный отлетел, часть набойки отошла в сторону, виден из отверстия кусок бумаги зеленоватой. Попыталась вытащить, - не тут-то было, - слишком мала бумажная частица, что показалась на поверхность. Какие-то знаки на шуршащей бумажке виднеются, - но не видно ничего толком в полусумраке коридора. Рукой махнула, поспешила к бабушке.
   Она тоже меня кормить пыталась, хотя я и отнекивалась отчаянно: почему-то аппетит убежал. Карасики хорошо пожарились, хрустели и благоухали. Бабушка еще и хлеб заставила меня скушать, над душой стояла, пока я целый кусок не одолела. Очень ей хочется видеть меня пухлявой, как колобок или плюшка...
   После еды я бабушке, шутя, пожаловалась, как спикировала падающим бомбардировщиком в коридоре и чуть не протаранила стену. Бабушка захлопотала надо мной, принялась синяки разглядывать да йодом мазать. Пытаясь от её заботы отмахнуться, рассказала ей про полёт обуви по коридору, и добавила, что видела у отчима туфли странные. С подошвами, набитыми изнутри бумагой. Тут бабушка даже йод бросила, замерла и рот приоткрыла. Что её так удивило, понять не могу. Стала спрашивать о качестве увиденного краешка бумаги: плотная или тонкая, мягкая или хрустит. И о цвете. Так ничего и не объяснила. И я спать пошла.
   Глава 13.
   На другой день с утра я себя неважно чувствовала: голова побаливала, кружилась немного, и ком где-то в груди встал. Будто и не больна, а нехорошо. И слабость такая сокрушительная, как у древней столетней старушки. Совсем Зойка расклеилась. Но на работу пошла: нельзя же каждый месяц больничный брать, иначе скажут, - и справедливо! - "халявщица ты, Зойка!"
   С утра посадили на выдачу переводов и посылок. Пришла самой первой, точно к открытию почты, одна старушка, с виду милая, скромная, сутулая, с кокетливой клюкой с набалдашником, - наверно, из девятнадцатого века палка родом, - и она так меня истерзала, что начавшее было формироваться чувство юмора временно улетучилось: приспичило ей перевод отправить в город Куйбышев, "внучечке на денёк рождения", ровнёхонько в сто один рубль. Пыталась я старушку убедить, что принято ровные суммы отправлять, этот её 101 рубль выглядит странно, и со сдачей будут проблемы: в кассе еще пусто. А старушка и говорит: "я, мол, завсегда отправляю и деткам, и внукам ровно сто один рубль! Ни больше, ни меньше!" Имела я глупость у неё спросить: "бабушка! Почему же так?" А она и отвечает, что сейчас ей семьдесят, но мечтает дожить ровнёхонько до сто одного года. Логики, признаться, я не уловила...
   Пришлось бежать в магазин, разменивать старушкину сотню, - сдачи-то еще не было. Прихожу: оказывается, нетерпеливая бабка уже к Владлене Карповне юркнула, жаловаться, что сотрудники почты медлят её обслуживать, а ей нервничать нельзя, гипертония замучила, что же это "девочка такая медлительная и неотзывчивая попалась", десять минут "бедная бабушка" ждёт свою "кровную" сдачу. Владлена меня поначалу "пробрала", потом же, разобравшись, в чем дело, засмеялась над вредной "отправительницей".
   Вот бывают же такие люди склочные: чуть что, сразу жаловаться! Тут бегаешь "как савраска", для неё же стараешься, никто деньги менять с утра не хотел, везде в кассах пусто еще, и ты же и виновата.
   Выдали мы старушке её сдачу, она еще несколько минут повозмущалась для "форсу" и гордо удалилась, постукивая "княжеской" клюкой. Я даже заплакала от обиды: оказывается, она уже хотела в "книгу жалоб" писать на неуважительное отношение почтовых работников к заслуженной учительнице.
   Вот у меня была первая учительница, - чудо: добрая, светлая, просто светящаяся изнутри любовью и теплом. Да только нет её уже в живых, слишком боль чужую к сердцу принимала, вот и не выдержало сердце раздольное.
   А такая вот, как эта старушка, точно до ста лет доживёт, и столько народу до слёз доведёт склочным своим характером...Не всем школьникам везет с учителями, - вот у меня была "просто" учительница, не "заслуженная", но как мы её любили!.. Пришлось Поле да Вале меня успокаивать: расплакалась, как дитя малое, еле успокоили. Тогда Полька решила меня утешить:
   - Брось ты, Зоя, по пустякам убиваться! Разве это - горе? Горе - когда в войну детей было кормить нечем, да если ты одна после войны всё одна на своём горбу тянешь!
   Вот мне нужно Ваньку отправлять учиться, - не хочет, понимаешь, здесь остаться да "шоферить", подавай ему техникум или институт. Значит, придётся, "тянуться" из последних сил, посылки и переводы посылать: он же хиленький у меня, подработать не сможет, вагоны разгружать не пойдёт, - думает, мать - "лошадь ломовая"! Боюсь только: как станет он "на ноги", так и думать обо мне позабудет, больно он на батьку похож и внешностью, и характером.
   А на старух, глупая, обижаться - грех: сама старой будешь! Может, тоже придирой станешь?...Смеюсь... Вот тебе жизненный анекдот из жизни пенсионеров: сидят три старушки - пациентки-пенсионерки на приеме у врача. Первая жалуется:
"Доктор, последнее время замучили меня одышка, сердцебиение, бессонница покоя не даёт." Терапевт у ней спрашивает: "Какая у Вас пенсия?" - "Так тысяча двести..." Он ей посоветовал лечиться одними фруктами, лимонами, апельсинами, мандаринами. Не жалеть на себя. Потом вторая бабуля стала жаловаться на "одышку, сердцебиение, бессонницу". Он и у этой узнал про пенсию. Услышав же, что всего восемьсот, посоветовал лечиться одними овощами как основным видом питания. Третья пациентка ту же пенсию "запела": "дохтур, последнее время одышка одолела..." Он и ей вопрос о сумме пенсии задал, а она в ответ: "нету пенсии! Муж кормит. А помрёт - дети кормить будут. Колхозница я!" И тогда он ей посоветовал как можно больше дышать свежим воздухом. И одышка пройдёт...
   Веселила меня Полька, а мне что-то невесело. Тогда Валька присоединилась:
   - А про таких, как твоя посетительница, Зоя, другая шутка есть. Про льготы. Спрашивает, значит, армянское радио: " Вы слышали: для пенсионеров ввели новые льготы? - Что вы говорите! И какие же? - Теперь старикам разрешено работать на вредных производствах до ста лет, выходить из автобуса во время движения, а также переходить улицу на красный свет светофора." Вот ей бы так!
   В общем, утешили меня "девчата". Последующие часы рабочего дня прошли спокойно, без вредных старушек. Только мне что-то всё хуже становилось. Словно жарко сделалось, потом заледенела вдруг вся, и мурашки по коже забегали. Наверно, замёрзли мы вчера с бабушкой в своей поездке. Один Мотька - молодец: как лёг с утра на один бочок, так и не переворачивался весь день на диване. Хорошо быть кошкою, хорошо собакою...А мы, люди, всё изобретаем себе проблем и подозрений.
   Приходил после обеда Тарас, - уже с полным основанием звавшийся новым именем. Но пришлось отказать в свидании: сказала, плохо чувствую себя. Он сразу всё понял, пожелал мне выздоравливать поскорее, спросил, не нужно ли сейчас что купить, может, в аптеку сходить. Поблагодарила, сказала, нет. Обещал скоро снова зайти. Приятный он, все-таки, и понимающий... В конце рабочего дня Грант заглянул. Огорчился тоже, что я заболела. Сказал, как так: он всё на сегодняшний вечер уже "распланировал", а я, получается, сорвала его планы. И ушел. Я даже обиделась. Думала, всё: а он вернулся минут через пять: принёс сироп шиповника и алтейку, - в аптеке купил. Вот так всегда: стоит заболеть, а ухажеры - тут как тут, будто их разбирает... Вечером пришла к родителям за травкою: хотела набрать разных и сбежать потихоньку, чтобы старших не заражать. Правда, может, я и не заразная, а просто простуженная...
   Однако, не успела я тихонько удалиться: отчим был в гараже, когда я зашла, - собаки-то соседские на меня давно не реагируют, голос не подают, - но отчим за какой-то деталью в дом зашел, и увидел мои сапожки. Разобиделся, - или сделал вид, что я к нему не подошла. Разве же он ко мне плохо относится, что я его игнорирую...
   Пришлось объяснить, что хочу пойти "к себе", приболела, чтобы их не заражать. Но отчим меня и слушать не захотел, схватил мои сапожки и забросил на антресоли, - это он так решил меня в пустую квартиру не отпускать. Расспросил, как я себя чувствую, не понравилось ему, что грудь "заложена". Стал спрашивать, как давно, и я, не подумавши, брякнула, что еще после ангины иной раз тяжесть в груди ощущается... Тут неожиданно отчим и говорит:
   - Вот что, Зойка! Ты мне теперь вроде как не чужой человек: не раз ужином кормила и в болезни приняла. Мёда притащила сколько, а он - тяжелый...Резкая ты порой бываешь, потому что молодая... Вырастешь... А вот локализация твоих хрипов мне что-то не нравится. Нужно серьёзнее к своему здоровью относиться. Ты давай посиди, чаю попей, или поешь, если хочешьа я сейчас отлучусь ненадолго. Я быстро! Скоро уже и мать твоя с работы вернётся. А что ты будешь сидеть одна в пустой квартире, да еще больная?
   Оделся отчим. Захватил с собой зачем-то мои сапожки, - "чтобы ты не сбежала!"... Пришлось идти чайник ставить. Выпила почти две чашки горячего напитка, - легче сделалось. А минут через двадцать отчим вернулся на машине, да не один: привёз с собою женщину, черненькую такую, полную, в черненьком пальтишке незастёгнутом, а из-под него белый халат виднеется... Врача на дом привёз! Ой, боюсь я врачей...
   Врачиха представилась Марьей Сергеевной, сказала, что она Семёна Васильевича лечит и "курирует по всем вопросам", - признаться, я не совсем поняла, о чём речь идёт и откуда у отчима такие доверительные отношения с незнакомой докторшей возникли. Но женщина мне показалась серьёзной, типа "начальницы" даже, нисколько не похожа на рядового врача. Столько в ней достоинства и уверенности в себе! Мне бы такие качества обрести...
   Вытащила Марья Сергеевна стетоскоп, зашли мы с нею в дальнюю комнату, послушала она меня, горло посмотрела, расспросила об общем самочувствии. Велела завтра же к ней в поликлинику придти, взять направление на анализы. И рентген нужно бы сделать. И тут прорвалось моё любопытство:
   - Простите, доктор! Но Семён Васильевич обычно с таким равнодушием о медицине отзывается, словно бы не любит докторов, а Вас он, похоже, хорошо знает. Простите меня за любопытство, но просто интересно стало: неужели он сам к местным врачам ходит? Еще недавно мы с мамой не могли его заставить кровь сдать...
   Врач заулыбалась, ответила без всякого подтекста:
   - Что же ты сама у него-то не спросишь? Или нет между вами полного доверия? Вроде как в одной семье живёте, он мне сказал, что ты - дочь его, но, видимо, не дочь, а падчерица, так? Он с таким пылом просил меня "послушать" тебя, что я даже последних пациентов к другому доктору переправила, и приехала...С теплом Семён Васильевич к тебе...Но то, что он от семьи скрывает свои посещения врачей, - удивляет, пожалуй...Мы ему документы готовим на пенсию...Скоро готовы будут...
   - Как так? - спрашиваю в непонимании. - Он уже на пенсии!
   - Да не на ту пенсию! - Докторша даже рассмеялась. - Инвалидность твой отчим оформляет. Скоро будет инвалидом второй группы. Не понимаю только, что тут такого секретного, что семья не в курсе. Ладно, завтра ко мне зайдёшь утром рано, до восьми, я уже буду на месте, или после работы, - но обязательно приходи, в седьмой кабинет...
   Марья Сергеевна о чем-то еще поговорила с дядей Семёном в другой комнате, она ему что-то твердила про "запущенный бронхит", он же в ответ "убедительно просил утяжелить симптоматику, чтобы болезнь казалась более серьёзной", - о ком это он говорил, о себе или обо мне? Затем он её снова на работу отвёз. Видимо, хорошо она его знает, раз согласилась медицинский участок оставить во время приёма и ко мне приехать. Снова дурацкие подозрения забрезжили...
   Отчим вернулся быстро. Посмотрел на моё задумчивое лицо:
   - Зоя, нам с тобой поговорить нужно! Что ты так на меня смотришь, будто знаешь тайну, где Флинт клад зарыл? Думаешь что-то дурное о Марье Сергеевне и обо мне? Не бери ты в голову глупостей, не то хуже себя почувствуешь от тёмных мыслей! Просто Марья Сергеевна ко мне со всей душой, потому что я ей плачу хорошо, понимаешь? Щедро оплачиваю её медицинскую помощь...Понимаешь, мою реальную болезнь недавнего происхождения мне никак нельзя разглашать, - не существует официально такой болезни здесь, никто мне подобный диагноз не напишет в карте медицинской. Поэтому мне пришлось попросить врача поставить мне другой диагноз, типичный для пенсионера моего возраста и бывшей нелегкой профессии. Мне, видишь ли, необходимо получить инвалидность, - не буду тебе объяснять, с какой целью, - мала ты еще, не поймёшь...
   - Почему не пойму, - возражаю с горячностью, - теперь у вас будет больше льгот! А еще, если вы ненароком кого-нибудь собъёте на дороге, - вас не посадят, по-моему. Так ведь? Только разве со второй группой можно машину водить, дядя Семён?
   - А ты недалека от истины, Зойка...Удивляешь...Вечно забываю, что трудишься на почте, - там женский контингент сотрудниц быстро глаза откроет на многие вещи...Почти так всё и обстоит, дорогая...А машину водить: "можно, если осторожно"...В нашей стране всё возможно для осторожного человека...Только, прошу тебя: не объясняй ничего прежде времени матушке своей, она забеспокоится...Ни о твоей болезни ей не скажем, - пусть думает, что простуда, - ни о моей грядущей инвалидности. По-моему, в некоторых вещах ты более понимаешь. И умеешь молчать. Так, Зойка?
   И посмотрел на меня как-то пронизывающе, беззлобно, но будто в душу заглянул. Не выдержав его взгляда, глаза опустила, спрашиваю:
   - И какой же диагноз "другой" тебе, дядь Семён, эта тётенька поставила? Теперь спать не буду, пока не узнаю. Интересно! Скажи, а?
   И глазки подняла, состроив на детскую наивность и простодушие. Отчим признался:
   - А обширный инфаркт, Зойка! Что глазки раскрыла блюдцами? Не похоже? Сейчас я официально числюсь лежащим в больнице, на восстановительном лечении". Скоро все бумажки соберу, поедем в Ростов на комиссию... И Марья Сергеевна туда приедет, на поезде: у неё "свои люди" там. Она переговорит до "смотрин"...
   - Почему,- спрашиваю, - "поедем" на комиссию? Кто это - мы?
   - Так ты и матушка твоя. Заодно по Ростову погуляем, в театр сходим, в ресторан. Пока я на комиссии буду, вы с Грунечкой по магазинам пробежитесь. Плохо, что ли?
   - Чудесно, - отвечаю. - Но что Вы же маме-то скажете?
   - Зоя, называй ты меня на "ты", ради бога! Всех вокруг зовёшь по имени или на "ты", одному мне "выкаешь"...Не чужие же люди...Маме твоей я найду что сказать...Она мне поверит...
   Да, думаю, обманывать маму отчим хорошо научился. Или он всех обманывает? Это же надо придумать: "обширный инфаркт"! Ну, артист, - просто из пьес Шекспира... Или, скорее, из Мольера, - "Мнимый больной"...
   Но почему-то нет во мне сердитости на отчима: милый он. Добрым кажется...
   Тут и мама пришла. Рассказала, что сосед ближайший снова "куролесит" в запое: выгнал жену на улице вечером, а ведь холодно уже. Простынет женщина. Отчим сказал, что так дело не пойдёт: надо ту девчонку, жену соседа, позвать к нам, согреть, покормить, а он потом с её мужем "разберётся", что к чему...
   Мама побежала, привела худенькую женщину, почти девочку, - лет двадцати пяти, растрёпанную, в тапочках и пальтишке поверх сатинового домашнего халатика. Девушка, - её Катькой зовут, - сказала, что муж сегодня зарплату получил, он хорошо зарабатывает, мебель делает... Выпил, видимо, пива, как всегда после работы, и изрядной порцией водки запил, - все без закуски. Получилась "адская смесь", вот у него мозги и "загудели"...Отчим её прервал, сказал, что слишком часто её муж пиво пьёт, да в таких количествах, что за месяц трижды валялся спящим у нас под забором. Тут Катька зарыдала, сказала, что она только рада бывает, если он под чужим забором уснёт: её не трогает, проспится, - и на работу...
   - Зачем живешь с таким? - отчим спросил Катьку почти строго. - Жизнь проходит!
   - Куда же мне идти? Тут я прописана. Три года с ним живу. Родители - в Сибири, еще трое детей, туда мне нельзя. А устроюсь в общежитие: он найдёт, бить, может, будет или преследовать. Боюсь я его! Он же, оказывается, сидел за хулиганство, только мне до свадьбы не сказал...Уехать бы куда, но надо же суметь уволиться, - заранее написать заявление, вещи собрать, - как это сделать незаметно? Если он узнает, - только хуже будет!...
   Отчим только головой покачал. Ничего не сказал. Мама сказала Кате, что сегодня она может остаться заночевать у нас. Та даже прослезилась от радости. Посмотрела я на эту еще совсем молодую, но такую "затюканную" женщину, и решила: не стоит спешить с замужеством! Может, лучше вовсе замуж не уходить, чем жить вот так...Может, многие мужчины, пока ухаживают, кажутся замечательными и милыми, а потом показывают свой подлинный лик сказочного чудовища?...И, наверное, есть и женщины такие: чудесные невесты, они становятся невыносимыми, сварливыми женами, так что мужья и домой идти не хотят? Решено: буду как можно дольше оставаться одинокой! Свобода - лучшая из зол, дарованных природой!
   Поели вчерашнего кролика. На гарнир - пюре картофельное. Катька ела медленно, стыдилась, слёзы утирала украдкой. Минут через успокоилась немного. Стала кролика нюхать в полном восторге: у них-то своего хозяйства нет, непутёвый муж всё пропивает, - давно нормально не ела, думаю...
   Отчим принялся, "в тему" собравшихся веселить:
   - Вот идет, значит, потихоньку, домой мужик, - пьяный в стельку: держится за забор и перебирая руками. И тут на пути ему встречается другой пьяный, который уже идти не в силах, и лежит под забором. "Как тебе не стыдно! - набрасывается на него первый. - Разлегся здесь, как свинья. Мне стыдно за тебя!" А лежащий ему и отвечает: "Ик! Проходи, товарищ, не смейся... Вот я потом посмотрю, что ты будешь делать, когда кончится забор! Все равно до дома не дойдёшь!" Или вот другой, про гордую жену: пришел муж поздно... Утром он и спрашивает жену:
"Родная, ты не подумала дурного чего, когда я ввалился ночью пьяным и с синяком под глазом? "Что ты, любимый, конечно, не подумала, - отвечает жена. И думает: "Когда ты явился, мой хороший, синяка под глазом ещё не было..."
   Только Катька не поняла юмора. Похоже, у неё с юмором еще хуже, чем у меня: как заревёт снова, слёзы прямо в чайную чашку закапали:
   - Хорошо вам говорить про тех "гордых жён": их, видно, мужики по пьяни не били!
   Тут отчим дико так на неё глянул. Словно огонь в глазах зажегся. Сказал:
   - Попробую я тебе помочь. Только ты сама на рожон не лезь, девонька. Оставайся пока у нас. Выспись. Завтра наши "девочки" тебе какую-нибудь одежонку подыщут, голой на работу не пойдёшь. И после работы сюда приходи. А с твоим пропойцей мы как-нибудь разберёмся. Думаю, сумею выход придумать.
   Катька на него с недоверием посмотрела. Не спорила. Рано спать легла. Часу в девятом. И заснула сразу. Наверное, недосыпала, с таким-то мужем...Ужасно иметь мужа-пьяницу... А если еще дети от такого? Бедные женщины...Не хочу замуж!
   На другой день с раннего утра сбегала в поликлинику. И правда: Марья Сергеевна меня ждала, дала все бумажки для анализов. Я кровь сразу сдала, а в обед сходила сделала рентген.
   К вечеру прихожу к родителям. Мамы еще нет. Смотрю: глазам не верю, - сидит отчим в зале, держит на руках крошечного котёнка: один глазик открылся, а второй - еще нет, и гноится немножко. Промыть бы надо...Отчим этого котёнка из пипетки аптекарской молоком кормит, держит так осторожно. А на лице у отчима - синяк, аккуратный такой, под правым глазом. Я вся обомлела. Рядом с отчимом на диване мой сивенький Мотька сидит, что-то муркает тихонько, похоже, у них у всех тут полная гармония. Но котёнок - такой крошечный, - это же сумасшествие: такого-то брать! Большая ответственность...
   Стал мне отчим рассказывать, что к чему:
   - Катька домой пошла. Мужика её в милицию забрали. Даст Бог, посадят. Эх, всё Никита Сергеевич обещает начать активную борьбу с пьянством, да все никак у него руки не дойдут. А давно пора! Я бы их всех на Соловки сослал, таких чудовищ, только я - не Хрущев... Вот слушай, Зойка, что сегодня было: утром ушла Катька вместе с твоей матерью на работу. Им в одну сторону идти. А этот Квазимодо подзаборный проспался малость, увидел, что Катьки дома нет, а одежда вся - на месте, - рассвирепел как зверь лютый. Кошка у них во дворе окотилась, - их кошка-крысоловка, - он же её, злобяра, в дом не пускал: они же, злобяры, чистоту любят, пока трезвые. И вот садист схватил за хвост кошку, кормившую в тот момент котят, и как шваркнет её головой о дерево. Убил от ярости, - Катька же ту кошку любила, одно живое существо было во дворе, ей близкое...Котята на землю посыпались. Побились...Слышу из кухни: кошка как замяучит, как закричит страшно так, - и тихо стало. Выскочил я: этот дурак опять спать ушел. Хотел я с ним по-своему разобраться: он мне спросонья под глаз дал, он же бугай двухметровый...Я бы мог его "под селедку" разделать: приёмы разные знаю, но зачем же лежачего бить?
   Думаю: так дело не пойдет. Надо этого убийцу куда-то девать. Негоже такого в соседях иметь: кто кошку кормящую способен головой о дерево ударить, тот и на человека руку поднимет, не задумываясь.
   - И что ж ты сделал, дядя Семён? - спрашиваю. - Милиция же обычно не хочет заниматься семейными проблемами: мол, сами разбирайтесь...
   - То-то и оно...Знаю сам. Пошёл я в райотдел: сказал, видел, как пьяница Михаил Варивода дом пустующий поджег, - тот, в котором раньше татары жили: сейчас-то они дом бросили, не дождавшись покупателя, и уехали в свой Крым. Но всё равно - частная собственность. Только прошу не указывать моего имени как заявителя: я - человек старый, больной...Но они меня и слушать не стали: сели милиционеры на два мотоцикла с колясками, - когда уже их нормальным транспортом обеспечат? - приехали на нашу улицу. А тут - зарево полыхает, пожарные пытаются огонь залить, дом сгорел. И бабки соседские все подтвердили: видели, мол, как пьяница Мишка поджигал...Видеть-то они не видели, но все рады от чудовища избавиться.
   - Дядя Семён! Что-то я не поняла: ты же говоришь, что он тебя ударил и спать снова завалился. Как же ты видел, что он заброшенный дом поджигал?
   -Зойка, не видел я ничего. Сам я поджег. Никогда бы такого не стал делать, кабы не кошка убитая...Катька - она молодая, только бесхарактерная и глупая, ей бы я и так помог отсюда вырваться, и билет бы сам купил. Но котят этому выродку не прощу. Он должен быть наказан! Вот это, Зойка, и есть настоящее зло!
   У меня язык отнялся: отчим поджег чужой дом, совершил поджог, чтобы "посадить" пьяницу. Что тут скажешь? Он прав - государственная справедливость всегда слепа, но так ли следует поступать? Почему вспомнились идейные цареубийцы, тот же Александр Ульянов, или вот еще Гриневицкий и Кибальчич... А отчим продолжил:
   - Иду назад, домой, после того, как его увезли, - бабки со всей улицы сбежались, радуются, что Мишку забрали, - слышу мявканье. Такое тонкое, безысходное, испуганное. Сидит над всем тем горем крошечное существо и кричит отчаянно. Закопал я кошку и мертвых котят. А этот ребенок кошачий все жив, все плачет. Чуть меня и впрямь инфаркт не хватил. Не выдержало сердце: взял кроху и в дом принёс. Вот, видишь, ест из пипетки. Груша сердиться станет, как думаешь? Будет невеста твоему Мотьке, как подрастёт. Даст Бог, выкормлю: чем еще мне, пенсионеру, заниматься? Была одна машина-игрушка, теперь вот принес живую игрушку, хлопот добыл. Я её Маруськой назвал. Ты, Зой, не против, - пусть живёт?
   - Нет, - говорю, - не против. - А у самой - слёзы градом по щекам, и не вытираю.
   Ну, и что мне теперь делать с моим расследованием? После такого?
   Глава 14.
   Мама в тот день на работе задержалась, а когда возвратилась, удивилась несказанно. Прежде она не слишком домашних животных любила, всё больше у бабушки жила всякая живность, а я к бабуле ходила поиграть то с кроликами маленькими, то с котятами, даже с поросятками крошечными. А теперь маме приходится терпеть моего Мотьку, - правда, он хитрый, умеет даже взрослых подчинять исподтишка своей кошачьей воле. И тут еще "такой подарок": постоянно пищащее крошечное существо, - хуже ребёнка малого! Но делать нечего: выслушала мама историю отчима про убийство кошки, и разрешила мужу оставить кошечку, только сказала, что потом выгонит её вместе с Мотькой во двор жить, - нечего дом в зоопарк какой превращать. Мы с дядей Семёном переглянулись, и покатились со смеху: когда еще котята вырастут-то...Значит, зиму будут с нами зимовать...
   Хотела я у отчима Маруську на ночь забрать, но он не отдал. Сказал: "Моя!" Не знаю, правда, как мама отнеслась к вторжению Маруськи в их спальню...
   Зато мама порадовалась за Катьку: что та теперь спокойно сможет спать в доме, не боясь, что "этот варвар" снова её изобьёт или посреди ночи голой на улицу выставит. Только отчим сказал, что, с его точки зрения, даже если Мишку снова посадят, то ненадолго, и Катьке нужно либо заранее обзаводиться новым мужем-защитником, либо дом продавать и уезжать отсюда "с концами". Чтобы Мишка её потом не смог отыскать. Очень уж ему Мишка не нравится...
   На другой день мне на работе было весело, хотя и кашель разбирал. Может, и стоило бы уйти на больничный с этим кашлем, но я решила, что можно и с бронхитом работать, - таблетки пить буду, а заразить никого не заражу, - это же не грипп. Потому что не любят у нас на работе часто берущих больничный лист...Вечером зайду снова в поликлинику, узнаю про рентген, послушаю, что Марья Сергеевна посоветует. А днём работать буду, лечиться можно и амбулаторно.
   Полька купила новое пальто и пришла в нем на работу. Хвасталась бесконечно, так и крутилась перед всеми, всё добивалась, чтобы её похвалили. Пальто сидело хорошо, лекало удачное, но расцветка мне не понравилась: красный цвет слишком интенсивного оттенка. Цвет для быка на корриде. Впрочем, Полька именно этого эффекта и добивалась, наверное, выбирая красный цвет. Валька шепотом, смеясь в кулачок, принялась мне анекдоты про одежду рассказывать:
   - Приходит, значит, молодая модница в магазин тканей. Спрашивает у продавщицы: "Девушка! У Вас имеются ткани "веселеньких" расцветок? - "Как не быть, - отвечает та. - Имеются. Взгляните вот сюда, - обхохочетесь..." Или вот еще, коротенький: у современной модницы две основные проблемы, - "снова нечего надеть" и "как мал мой шкаф"...
   Бабушка забежала после обеда , принесла мне домашнего печенья, еще тепленького, с добавлением ванильного сахара, придававшего выпечке неповторимый аромат. Только аппетита не было: я потом съела несколько штук, остальное Поле с Валей отдала, пусть порадуются. У них давно бабушек в живых нет. Никто им ванильного печенья не испечёт. Девчата печенье взяли, съели, а потом, ни с того, ни с сего, начали меня про здоровье спрашивать: странным им показалось отсутствие аппетита у "Зойки-обжорки", как я сама себя величаю.
   Бабушке я рассказала про все наши события: что отчим собирается себе инвалидность оформлять, что соседа-пьяницу посадили, а в нашем доме появилась новая, крохотная жиличка - кошечка Маруська. Бабушка и говорит:
   - До чего же я рада, Зоенька, что этого дурака забрали: спокойнее будет жить на той улице. Уверена: есть люди, изначально дурные, которые вредят другим просто из вредности. Ладно бы: ради самозащиты, из-за идеи какой-нибудь, пусть даже с целью поиска материального благополучия, - хотя тут и недопустимы крайние методы!- так нет, просто так вредничают, потому что их злоба внутренняя разбирает. Я бы таких злодеев свезла всех на необитаемый остров и лишила малейшей возможности всяких сношений с "большой землей"...
   - Точно, - подхватила я в восторге, - вот как у Ефремова: у него есть такой остров для "перевоспитания" плохих людей, - в "Туманности Андромеды".
   - Вот видишь, Зоя, не мне одной такая мысль пришла! Значит, - правильная мысль...
   И замечательно, что Семён котёнка в дом притащил: сердце у него - доброе, золотое, можно сказать, сердце. Немного ошибалась я на его счёт: он - нисколько не злодей... Просто - достаточно умный человек, который не преминул воспользоваться случаем, а потом уже сообразил, что из отдельных эпизодов можно составить целую картину...Ладно, ты всё равно ничего не понимаешь, что же я тебя-то "загружаю" своими вкладками...Чудесно, что у Семушки ума достало попытаться оформить инвалидность: надеюсь, он хочет по второй "пойти"?
   - Что? - спрашиваю. - Куда пойти?
   - Ох, Зойка, дитя ты малое... Удивляюсь я: как у такой, как я, твоя мать смогла родиться, с её-то детски-наивным, простым восприятием жизни...Ты - чуть мудрее...
   Словом, Зойка, повременим пока продолжать слежку за твоим отчимом: пусть себе живут с Грушенькой, да жизни радуются. Рада я, что он инвалид будет, - слов нет!
   Бабушка ушла, а я сидела с тупым выражением лица, - сама в зеркало увидела свою мину, и пыталась осмыслить бабушкины речи. И что же такого хорошего в оформлении инвалидности? Пенсию, что ли, немного прибавят? Или льгот больше будет? Но это же всё - такие мелочи, стоит ли из-за них суетиться?...
   Жизнь потекла монотонным чередом, приближаясь к зиме. Дожди лили до середины ноября. Потом резко захолодало, ветры подули пронизывающие. К декабрю и первый снег выпал.
   Я всё болела, не слишком сильно, но никак не могла выздороветь. Простудилась после той поездки на Маныч, или еще после ангины оказалось осложнение, - не знаю. Ходила в поликлинику, Марья Сергеевна всё советовала мне взять больничный и "отлежаться", но мне не хотелось сдаваться болезни.
   Как-то ненароком заглянула я в историю болезни, - "карточку" медицинскую, и увидела там диагноз: "бронхопневмония", тяжелого течения. Лечение не даёт ремиссии. Я, конечно, не академик, но поняла, что здесь есть отличие от просто "бронхита", который не столь страшен. По глупости своей, честно спросила у доктора, почему мне написали "воспаление лёгких"? Она и ответила, что это её Семён Васильевич попросил, еще при первом визите Марьи Сергеевны ко мне, "нарисовать" мне болезнь "позабористее". Может, даже, что "похуже" воспаления легких. Зачем и что "похуже", - я не поняла. Спрашивать не стала. Решила позже у отчима спросить, - мы с ним в последнее время почти подружились. Правда, он по-прежнему казался мне человеком-загадкой, но он меня не пугал, просто все его странности и необычное порой поведение удивляло.
   Маруська немного подросла: глаза открылись, шерсть распушилась, научилась смешно ходить, переваливая толстое брюшко, есть самостоятельно и пить молочко из блюдечка. Когда она шла, Мотька бежал за нею следом и играл её пушистым хвостиком. Основное направление неуклюжих походов кошечки было одно - её величество "кухня", хранившая много вкусного и прекрасного. Хорошо быть маленьким: ничего в жизни не понимаешь, живешь одной заботой, - поесть-попить... Неужели все мы когда-то были такими беззаботными, как Маруська?
   Наконец, в начале декабря дядя Семён объявил о необходимости ему в следующий понедельник съездить в Ростов-на-Дону, на "комиссию". А перед Ростовом он планирует еще посетить Тихорецк, там живёт его лучший друг фронтовой, - лучший из тех, кто жив, - мы с мамой при тех словах подумали про покойного шурина отчима. Если мы хотим с ним поехать, то он будет только рад нас взять. Изменился отчим, или мы просто ему ближе стали? Пришлось нам с мамой написать на работе заявления с просьбой предоставить нам один день без содержания. Конечно, никто из руководства не захотел фиксировать эти "однодневные отгулы", - рукой махнули, разрешили денек отсутствовать, - мол, потом отработаете. Интересно, а как в странах "гнилого капитализма" относятся к возможности предоставления сотрудникам неоплачиваемых отгулов?
   Ехать решили на рассвете, поездом. Шины на машине у отчима - "не зимние", нужно какие-то специальные, а ему их никак не поставят почему-то.
   Вечером в пятницу отнесли обоих наших котят к бабушке, - она только порадовалась, сказала, что ей с ними будет радостно и не скучно. Чудесная у меня бабушка! Вполне понимаю того пожилого немецкого офицера, который в бабушку влюбился после "отповеди", которой бабушка выругала "герра-доктора" за неправильное поведение солдат в нашем курятнике. Так как бабушка немецкий хорошо знает, то разговаривала с ним грамотно, еще, наверно, цитатами из классиков сыпала, так что офицер пришел в восторг, нисколько не оскорбился тем, что представительница "низшей расы" учит его, арийца, уму-разуму. Потом у того доктора вся семья почему-то погибла, и бабушка его утешала, даже ему кролика зажарила как-то необыкновенно... А когда фашисты отступали, он предлагал нас всех, - бабушку, маму и даже меня, - с собой забрать, даже обещал документы немецкие выбить. Только бабушка очень удивилась и отказалась, конечно, - сказала: "Я к нему как к Человеку, а он всё неправильно понял...Глупые мужчины: не могут любовь от жалости отличить. Я же его, как котёнка бездомного, пожалела, а он..." Вообще, бабушка фашистов, как "общность", ненавидела, но говорила, что "в каждом стаде попадаются приличные овцы"...И еще постоянно меня отучала от слова "фашизм" как ошибочного: в школе нас учили "фашистов" ненавидеть, а бабушка внушала, что правильнее говорить: "нацизм", потому что - "наци"...
   И вот мы едем в поезде: пьём чай с сахаром в крохотных брикетиках, весело смеёмся, радуемся совместной дороге. Как отличалась эта поездка от тех моих одиноких путешествий, в которых я, "аки тать", ото всех таилась, истинной цели никому не раскрывала...Днём мы уже были в Тихорецке, районном центре Краснодарского края. В далеком 1874 году здесь было начато строительство железнодорожной станции Тихорецкая. Название своё станция получила по станице Тихорецкая, на землях которой она и была построена. Станица Тихорецкая, в свою очередь, так названа по имени речки Тихонькой, протекающей в окрестностях. В конце прошлого века, в 1895 году был создан хутор Тихорецкий, непосредственно возле станции Тихорецкая, населенный в основном приезжими, не местными жителями, а в последний год девятнадцатого века тут открыли паровозоремонтные мастерские. В январе 1923 года хутор преобразовали в "заштатный" город Тихорецк Кавказского отдела Кубано-Черноморской области. В 1924 Тихорецк стал районным центром, а в 1926 г. постановлением Президиума ВЦИК и СНК вошел в список городов районного подчинения Северо-Кавказского края. Станция Тихорецкая - важнейший железнодорожный узел, она имеет важное значение для транзита поездов по всему Югу Российской Федерации. Здесь есть завод по выпуску железнодорожного оборудования, развита пищевая и швейная промышленность...Людей в нашем 1957 году здесь проживает около пятидесяти тысяч человек...Разные национальности сосуществуют мирно и дружно...
   Всё это чуть позже рассказал нам вскоре после встречи Геннадий Кузьмич, фронтовой друг дяди Семёна, невысокий, но жилистый весёлый дядька. Оказывается, отчим заранее дал телеграмму о своём приезде, поэтому его друг нас на вокзале встречал. Он нас на такси довёз до своего дома, расположенного почти на берегу речки, в живописном месте. Домик - невелик, но красив на диво: ставни - резные, крыша - красная, стены - беленые, и забор весь такой высокий да ровный, досточка к досточке. С любовью построено всё.
   Побросали мы вещи свои. Супруга Геннадия Кузьмича, Нина Михайловна, дородная черноглазая казачка, суетилась с обедом. Нам ей помочь не позволила: сказала, что сама справится, - гордая женщина...
   Что нам с мамой оставалось делать? Мужчины, обрадованные встречей, видели и слышали только друг друга, так что мы с мамой не стали им всем мешать, и пошли погулять по городу. Мама вспомнила, что слышала от бабушки, что здесь есть прекрасные старинные здания: чудесный своей архитектурой Свято-Успенский храм 1910 года и здание Общественного собрания, возведённое в 1902 году. К сожалению, многих памятников не сохранилось...И мы с ней отправились на маленькую экскурсию по Тихорецку.
   Пришли, а все уже нас ждут: обед готов! Вообще, в казачьих семьях, - а семья Геннадия Кузьмича и Нины Михайловны, оказывается, полностью по крови - "казачья", существует традиция: самим кушать хорошо и гостей встречать достойно, чтоб им вкусно было! У настоящих казаков стол должен ломиться от угощений, и всё так должно благоухать, чтобы никто даже и вспомнить не мог ни о какой умеренности, ни о какой диете.
   В глубокую старину, на заре возникновения казачества как "субэтноса" ( снова - бабушкино слово), казачья кухня отнюдь не была слишком изысканной.
   Вообще, умение готовить считалось не самым главным для настоящей казачки. Когда ей было заниматься приготовлением бесконечных разносолов, если на ее женских плечах лежало все хозяйство, нужно было "ухаживать", - кормить, поить, ублажать, - за родителями мужа, воспитывать и "обихаживать" детей. Казак-хозяин постоянно находился либо на казачьей службе (непрерывно с 18 до 38 лет), либо в дальних походах. Женщина за него и мужскую работу выполняла, и в доме всё умела сделать. А пища прежде была скромна и проста... Казаки были в быту, в еде - неприхотливы, всему радовались, и более двухсот дней в году длились разные посты церковные... Могли долгое время без мяса обходиться: зачем нужно было мясо, если в старину рыба на крючок сама запрыгивала, да какая! Севрюга, стерлядь, судак, карп...Не оголодаешь...Раньше икру осетровую ложками кушали...
   Нина Михайловна, в качестве первого блюда, подала нам уху. Куски сваренной рыбы выложила красиво так на блюде, полив "тузлуком" (на бульоне развела горький перец, чеснок и соль). Уха, как хозяйка сказала, "двойная", то есть в бульоне было проварено по очереди две порции рыбы. А бывает еще "тройная" уха. Наелись мы осетрины, слов нет! А еще тут же на столе тосковал тушеный сазан, копченый окорок, домашняя колбаса и сальдесон, - желудок, начинённый мясом. Еще подавали студень из голяшек и хвостов, варившийся якобы шесть часов, с приправами, морковочкой и сельдереем. К студню прилагались хрен и горчичка...
   От голубцов фаршированных мы отказались, решили их как отдельное блюдо на вечер оставить, - побоялись, что встать из-за стола не сможем...
   По окончании обеда хозяйка предложила нам на выбор компот из сухофруктов или кофе с каймаком. Мама кофе захотела, а я компот выбрала. А потом еще и кофе попила, - уместилось.
   Что касается спиртных напитков, то мужчины пили местный, прозрачный на вид, как слеза девичья, самогон, а для женщин, на выбор, поставили коньяк, вино грузинское и ликёр "Бенедиктин". Я раньше никогда ликёр не пила, решила попробовать , и так он странно на меня подействовал: сижу и чувствую: голова - трезвая, а ноги - пьяные, встать не могу, словно со стороны себя наблюдаю. Нина Михайловна мою беду быстро поняла, поэтому и заставила меня, после компота, еще ударную дозу кофе принять, - немного легче сразу стало. Ноги почувствовала...
   Во время обеда мужчины вспоминали свои ратные подвиги. Особенно им запомнилось почему-то окончание войны, год сорок пятый. Потому что в то время они были вместе, вспоминали общие впечатления. Только Геннадий Кузьмич был просто танкистом, а отчим - инженером...
   Им обоим довелось воевать дольше многих: воевали они не только с Германией, но еще и с Японией, на так называемом Маньчжурском направлении, в 6-й гвардейской танковой армии генерала Кравченко, которая наступала из Монголии в центр Маньчжурии. Это было рискованное решение, - впереди ждали Хинганские горы. 11 августа вся техника армии встала из-за отсутствия топлива, но "наши" использовали опыт немецких танковых частей: доставлять горючее танкам транспортными самолётами. 17 августа до столицы Маньчжурии, города Чанчунь, оставалось около ста пятидесяти километров. Первый Дальневосточный фронт уже сломил сопротивление японцев на востоке Маньчжурии, заняв город Муданьцзян. 17 августа 1945 в Мукдене советские войска взяли в плен императора Маньчжоу-Го Пу И, последнего императора Китая. 14 августа японское командование обратилось с предложением о заключении перемирия. Но военные действия с японской стороны не прекращались, через три дня Квантунская армия получила приказ командования о капитуляции, начавшейся 20 августа. Но приказ не сразу до всех дошёл, порой японцы действовали вопреки приказу. 18 августа началась высадка десанта на самый северный из Курильских островов...
   Советские войска заняли южную часть Сахалина, Курильские острова, Маньчжурию и часть Кореи. Основные боевые действия на континенте велись 12 дней, включительно по 20 августа. Однако отдельные стычки продолжались до 10 сентября, ставшего днем окончания капитуляции и пленения Квантунской армии. Боевые действия на островах закончились 1 сентября. Акт о капитуляции Японии был подписан 2 сентября 1945 года на борту линкора Миссури в Токийском заливе.
   Слушала я их, слушала, даже почему-то спать захотела: бесконечное описание боёв да вкусной "фронтовой каши" меня утомило. Или это "Бенедиктин" так действует?
   Захотелось мне что-нибудь умное ввернуть, показать свою начитанность. Спросила:
   - Простите! А сколько же наших солдатиков полегло там? Известно ли количество жертв наших русских воинов? Почему-то нигде не встречала таких цифр...
   - Принято считать, что "Безвозвратные потери" РККА составили около десяти тысяч человек, - это мне отчим ответил. Он, в отличие от своего друга, казался практически трезвым, речь лилась так ровно, - даже позавидовала его выдержке. - Но, понимаешь, эти цифры, - официальные, то есть могут расходиться с реальностью. Возможно, было двенадцать, или пятнадцать, или двадцать тысяч погибших. Никто точно не скажет.
   - Как же, - возражаю, - хотите сказать, что в учебниках - всё "враки"? И там цифры занижены? Но зачем, с какой целью?
   - Чтобы показать, как хорошо, почти без жертв, мы можем бить врага...Знаешь, Зоя, по-моему, тебе нужно отдохнуть после обеда: глаза у тебя красные...
   Хорошо, что не добавил: "И несёшь ты белиберду несусветную..."
   И Нина Михайловна отвела нас в симпатичную горенку, в которой всё было, как в старину: и рушники, и скатерть, и вышитые занавески. Только кровати стояли современные: металлические, с железными щишечками на спинках. А на кроватях - перины... Велела нам хозяйка отдыхать до ужина, сказала, что потом нас позовёт...
   Как брыкнулась я на кровать, в чем была, - в юбке с кофтой, - так немедля и уснула. И снов даже не видела: вреден ликёр "Бенедиктин", оказывается! Обычно мне всегда цветные сны снятся, в которых лечу над полями да лесами, по звездам...
   Проснулась: темно. Слышно сопение мамы на соседней кровати. Тихо встала. Куда, думаю, идти нужно? Ну, сами понимаете, - куда...Вышла из комнаты в полутьме, - где выключатели, не знаю, так и шла без электричества. Топ-топ, тихо иду, - слышу, где-то голоса раздаются. Прислушалась: в комнате передо мной, за прикрытой дверью, разговаривают дядя Семён и друг его. Не спорят, просто говорят. Интересно, думаю: неужели до сих пор про войну вспоминают? Приложила ушечко:
   - Сема, все твои денежки у меня в целости и сохранности. Ровнехонько двенадцать тысяч, за десять месяцев. Вся твоя пенсия. Всё в почтовом конверте лежит, тебя дожидается. Одного не пойму: раз живёшь ты в законном браке с этой милой женщиной, - отчего бы тебе не оформить пенсию по фактическому местожительству? Ведь это же сколько мороки: бесконечно ездить забирать свои деньги, доверенности продлять, - зачем тебе это? Мне-то не трудно сходить на почту и получить твою пенсию, но зачем тебе лишние разъезды? Мы уже не молоды...
   Что ответил отчим, услышать не удалось: ответ его был тих, как шелест волны...
   В тот момент я еще не совсем протрезвела, но что-то в словах Геннадия Кузьмича показалось мне непонятным, почти абсурдным. Но вечером трудно думать...
   Глава 15.
   Остолбенела я в тот момент, услышав разговор о деньгах. Ведь слово себе дала, что не буду больше отчима ни в чём подозревать, не стану копаться в его вещах и расспрашивать разных людей об его мнимых, - или фактических, - проступках. Но только он мне непрошено сам вновь повод для подозрений дал: этот разговор о деньгах заставил похолодеть руки. Даже задрожала я вся: что же, думаю, значит, отчим и здесь, через друга своего Геннадия Кузьмича, на которого доверенность оформил, - пенсию получает? Но его пенсия начисляется через Сальский райсобес! Как же так? Как может один человек получать несколько пенсий одновременно? Или он здесь пенсию получал, как съехал из Гиганта, а теперь только в Сальске ему начисления ежемесячные идут? Или всё-таки все деньги ему одновременно "капают", - так говорят, кажется, о "дармовых" деньгах? И что за деньги ему шлют в Котельниково, - может, это еще одна пенсия, а вовсе не выплаты какие недоплаченные?
   Вспомнились мне почему-то слова Гранта о том, что его отец получает пенсию тысяча двести рублей, - это самая крупная пенсия...Только малой толике народа платят больше, на сто двадцать рублей...И у отчима всюду цифра - тысяча двести, - странное совпадение... И почему у него несколько жилищных площадей, - как такое может быть? Даже если забыть про дом в Гиганте, - но есть квартира в Горьком, дом в Пролетарской, и в нашем "армянском" доме он прописан. Так не бывает, чтобы один человек "расстроился" на три дома. По советским законам человек должен быть в одном месте прописан, там же он должен получать пенсию...
   Все-таки неладно всё это выглядит, но маме ничегошеньки говорить нельзя. Вот приедем домой, - посоветуюсь с бабушкой, может, она совет даст, как мне себя вести. Отчима я ,однозначно, никому выдавать не буду, но зачем он так ведёт себя? Получается, он обманывает государство, - это плохо. Нас с детства учили, что обманывать - нельзя, это и неправильно, и чревато страшным наказанием. И маму обманывает отчим: она его полагает честным человеком, а он каждый божий день голову свою в петлю правосудия подставляет.
   А ну как вылезет на белый свет вся его множественная пенсионная афёра, что тогда? Его посадят. Даже если он успеет инвалидность оформить, - пусть избегнет наказания: всю его собственность конфискуют, он будет опозорен, и мы вместе с ним... Ну, почему нередко милые, обаятельные, замечательные люди на деле оказываются прощелыгами, негодяями и обманщиками? Что будет с мамой, если отчима раскроют? Что будет со мной? Все будут пальцем показывать... Придется уезжать куда глаза глядя... С пьяных глаз, я уже готова была всплакнуть от жалости к себе и матери...
   Тихонько пробралась назад в спальню, где мама еще спала. Присела на краешек кровати, пружины мигом отозвались ленивым скрипом. Противная кровать!...От скрипа ли, или пришло ей время пробуждаться, - и мама проснулась.
   - Ты спишь, дочка? - спрашивает. Я убедительно зевнула и снова села на кровати.
   - Нет, - отвечаю. - Проснулась. Пойдем, мам, "прогуляемся"? Что-то мне нехорошо... Только как свет включать, - я не знаю, в темноте одной идти страшно.
   И мы пошли, взявшись за руки. Как в добрые старые времена, когда жили вместе с мамой, - она вечерами рассказывала мне о том, каким славным и добрым человеком был мой отец, как горевала она по гибели его, как отказывалась принять предложения иных женихов. Все ей были не такие...А вот дядя Семён - "такой"!...
   Но, честно говоря, отчим мне и самой нравится как человек: слова грубого не скажет, нередко сам готовит, по дому помогает, даже рыбу сам чистит, если привозит с Маныча. Ко мне хорошо относится, подарки дарит, принял меня почти как собственную дочь. И как он эту Маруську нежит, - слезы катятся от восторга, такой он заботливый. Как в нем могут сразу уживаться два столь разных человека: добряк-семьянин и "преступный элемент"? Или это и есть "диалектика жизни"?
   Как тяжело мне было в тот момент бороться с собственными чувствами, - кто бы знал...Тот лишь поймёт, кто сам испытывал муки совести...
   Мы с мамой благополучно прошли по темным помещениям, не в силах отыскать выключатели в незнакомом жилье. Никаких разговоров нам более подслушать не удалось: наверно, отчим с другом ушли из той комнаты, никто нам в пути не попался. Наконец добрались до кухни, где хлопотала над бесчисленными чугунками и кастрюльками Нина Михайловна. Увидев нас, она защебетала ласково:
   - Вот и девочки-гостюшки наши проснулися... А мальчики, ваш Семушка да мой Геночка , в магАзин пошли, за сладеньким. Нет, не за печивом, такого добра в доме полно, - захотелось им конфетами нас, девочек, порадовать, или там козинаками, или халвой, или щербетом шоколадным. С пьяных глаз вообразили, что уси энти товары лежат в магАзине, их дожидаются... Как самочувствие-то ваше? Особливо у тебя, Зоечка, все ли в порядке? Ох, и бледна ты была посля того "Бенедиктину" проклятого, - забористый ликер, от него как мешок травы человек становится, а ты - худюсенькая, как та березонька придорожная. Наверно, мало кушаешь? Больше надоть!... И от хлебца не отказываться во время еды, а то многие девчаты ноне худеют, хлеб не едят. Вон соседка Глашка тожа "худела", она уборщицей в магазине работает, - так пару деньков не поела, да и шлепнулась прямо на ведро с водой на работе-то...Ученики кругом бегают, а Глашка посередь коридору упала и лежит...
   От говора Нины Михайловны и милых, пустых слов её так спокойно на душе сделалось...Мысленно отмахнулась я от злокозненных мыслей, щупальцами пронизывавших всё моё существо. Какая мне, в сущности, разница, чем занимается дядя Семён, как он свои деньги зарабатывает? Я ничего не знаю, и знать не хочу! А если даже и буду всё знать, всё равно никому не скажу, спрашивать будут - притворюсь дурочкой невинной, у которой одни женихи да танцы на уме. Мама моя дядю Семёна любит, она с ним счастлива...А я...я ничего ни о чем не знаю!
   Нина Михайловна нас провела, куда мы хотели. Потом еще мы умылись, руки помыли, и уселись подле хозяйки ласковой "жизнь обсуждать". Рассказали про наш Сальск, мама хозяйку с хозяином начала зазывать в гости с ответным визитом, та заотнекивалась, и очень мило у них "забеседилось". Одна я сидела молча, думала. Отчим - человек бессемейный, без родни, даже дальней. Одни мы с мамой у него есть в настоящий момент, - думаю, здесь фальши нет, чувства его к маме выглядят искренними, сильными. Если он такое участие в нас обеих принимает, без конца подарки дарит, - мне вон успел за это время колечко серебряное, бусы янтарные, - "под рыжие косы", и гарнитур золотой подарить из колечка с сережками, а вставки в них - не что-нибудь, а подлинные бадахшанские рубины, да какие крупные и красивые! И дорогие... А маму так подавно просто "завалил" подарками, она им скоро счёт потеряет.
   Понятное дело, это всё - не из трудовых доходов. Это мама может верить в кристальную честность любимого человека и полагать, что он подарки покупает на проценты с "северного вклада" на сберкнижке, - это так она называет мифические накопления отчима за годы его работы. Но следует учесть, что он еще и машину купил недавно, причем купил со значительной переплатой. По логике вещей, ему бы к оставшимся средствам относиться экономнее, как настоящие пенсионеры, а он выбрасывает деньги на ветер без счета...
   Точно как Грант, когда меня в ресторан водит...Но Грант объяснил источник своих нетрудовых доходов, - думаю, он сказал правду, тогда как отчим никаких объяснений своей тароватости не даёт, он просто "любит дарить подарки", по его выражению. Итак, если я не собираюсь никому, кроме умеющей молчать "как могила" бабушке, озвучивать, - есть надежда, что отчим еще не скоро станет объектом внимания нашей доблестной милиции. Но, если я хочу, чтобы этого и вовсе никогда не произошло, я должна всё сделать, чтобы защитить отчима от любых подозрений. Как это сделать, - не знаю, нужно спросить у бабушки. Просто хочу, чтобы мама свой женский век прожила без слез и неприятных открытий...
   Интересно, что бы сделал Грант на моем месте? - Тут меня шальная мысль осенила: Грант бы захотел втереться в полное доверие к отчиму, чтобы узнать, где у него деньги лежат, - отчим уже немолод, наверняка снятые со сберкнижек деньги хранит в чулке. Или...в золоте и бриллиантах?...
   А что бы сделал Тараска? Не знаю... По-моему, он постарался бы подружиться с отчимом, без всякой задней мысли. Почему-то при мысли о Тараске у меня по голове мурашки побежали, даже во рту пересохло, и жар прихлынул к телу...
   Какая я, оказывается, нехорошая: могу одновременно думать о двух ухажерах, без всякого стеснения, и никому из них не в силах отдать предпочтения. К Тараске сердечко тяготеет,Грант для ума интереснее, только невесело с ним... Придётся, видимо, прибегнуть к проверке моих и их чувств с помощью советов бабушки...
   Скоро мужчины "возвернулися", по выражению хозяйки, и начался ужин, который скорее царским пиром можно было назвать...Самым вкусным блюдом мне показались голубцы, для приготовления которых Нина Михайловна мясной фарш щедро наперчила и завернула в капустные листочки. На стол "голубчики" подали в чугунке, предварительно положив на дно чугунка капустные листья, чтобы голубцы не прилипли да не пережарились при подогреве. Голубцы пересыпала морковью, белым корнем, луком, добавила пережаренный томат домашний, а сверху тоже накрыла капустными листьями. Еще были пироги с мясом и картошкой. И блинчики - из пшеничной и гречневой муки, с мясом и медом, - кто что хочет. И баночка черной икры стояла на столе, ради такого случая хозяева все запасы вытащили. Но, думаю, дядя Семён наверняка их чем-нибудь достойным отдарил...
   И снова мужчины взялись за чарки, - женщины уже на них "пошумливать" начали, да разве остановишь фронтовых друзей, когда им хочется выпить и поговорить? Лучше им просто не мешать, не отвлекать внимания, чтобы не рассердить, - не так и часто случаются подобные встречи...Пусть выпьют...
   Тем временем прислушалась я к беседе мамы с хозяйкой: та рассказывала о своей замужней дочери, проживающей отдельно, о сыне-офицере, военном враче-стоматологе, проходящем службу где-то за рубежом, "очень далеко", - где именно хозяйка не сказала, хитра... Однако, от внимания хозяйки не ускользнула моя улыбка ироничная, - всё видит:
   - Зря улыбаешься, девонька: меньше знаешь, - крепче спишь. Меня за переписку с сыночком несколько лет назад чуть было не засадили, за "попытку опорочить советскую власть". Глупа я тогда была...
   - Как же так, разве можно за простую переписку посадить? - удивились мы с мамой. - Расскажите, Нина Михайловна, с удовольствием послушаем! Так интересно...
   - Да что тут особенно рассказывать...Зубы у меня передние, видите, золоченые ? Это коронки стоят. А тогда были еще свои, старые да гнилые, бррр...Пошла я по нашим врачам, а они меня в очередь записали на установку коронок, протезирования люди порой годами ждут, хотя оно и дешево стоит... И вот, после всех мытарств, отписала сыночку: "Владик! Скорей приезжай! Может, хоть ты, родной, вставишь мне зубочки-то? Живу и клацаю как собака...А в нашей Расее-матушке легче помереть, чем дождаться новых зубов или коронок". Но сыночек то моё письмо не получил: вскрыл письмо "особист" их части, писульку мою забрали, и через несколько дней в нашем доме такое началось! Затаскали меня, старую...Еле откупилися...Тю, что же это я несу-то...Словом, оставили меня в покое, но велели больше на Советскую власть грязи не лить, тем более в письмах "в загранку"...А потом уже и срок подошел коронки вставлять...Словом, опростоволосилась я с тем письмом...Хорошо, к тому времени Иосиф Виссарионович помер, правило разом несколько мальчиков, поэтому и не посадили...
   Переглянулись мы с мамой, засмеялись тихонько. Это же надо, - "мальчики"...
   Из разговора мужчин, которые отнюдь не думали о том, что кто-то их пьяные споры слушает, удалось понять, что год назад Семён Васильевич краткое время был прописан в доме своего друга Геннадия, и это мне кое-что пояснило. Получается, что у него была реальная возможность обратиться в местный райсобес с просьбой о начислении ему пенсии. Но как ему удаётся всё это "обделывать", не пойму...
   Спать мы ушли рано. Мама легла в другой комнате, той, которую выделили им с отчимом в качестве спальни, а меня снова отправили туда, где я дрыхла после обеда. Но мне там вполне хорошо было, только слишком темно. Почему-то с детства немного боюсь темноты. Этот страх возник еще во время немецкой оккупации, когда я еще совсем "мышонком" была, - тогда мы жили в переоборудованном под жилье сарае, до тех пор, пока "герр доктор" не дозволил нам всей семьёй занять половину бабушкиного дома в Воронцово-Николаевке...Потеснился, так сказать. А до него другой немец жил, плохой, тот любил шутя выть за стеной сарая и смеялся, когда я плакать начинала от страха. Бабушка меня успокаивала, называя того дурного офицера, "глупым Бабайкой, способным только детей малых пугать"...
   Чтобы заснуть и не бояться темноты, открыла шторы настежь. Хорошо, ставни за окном не были притворены. В окно заглянула полная, яркая Луна, - вспомнились слова "Маскадона", что линия, разделяющая освещенную и неосвещенную стороны Луны, называется терминатором. Еще во II веке нашей эры Птолемей в трактате "Альмагест" изучал теорию движения Луны, а смешная Зойка до недавнего времени полагала, что на Луне сила притяжения превосходит земную, - как так может быть без наличия атмосферы?...Ленивая я была, это точно...Интересно, какие горы и кратеры сегодня видны невооруженным глазом? Внимательно осмотрев ослепительно яркий наш естественный спутник, легла спать. Сон не сразу пришел, и тогда начала бубнить про себя все, что помнила о лунной географии: Океан Бурь, Море Дождей, Море Холода, Море Ясности, Море Спокойствия, Море Изобилия, Море Кризисов, Залив Зноя, Море Облаков... Какие океаны и моря, если нет атмосферы? Нелепые названия итальянца Риччоли... Кратеры Платон, Аристотель, Архимед, Аристарх, Эратосфен, Гиппарх, Птолемей...С тем и уснула...
   Следующий день снова изобиловал снедью и выпивкой, но мне уже более пить, да и есть, пожалуй, - не хотелось. Желудок взбунтовался: порядочно он у меня "усох" за годы обучения в техникуме, - отвыкла я от подобных излишеств...Почти весь день перечитывала страшноватую, но интересную повесть Александра Беляева, "Голова профессора Доуэля"...Вот фантазия у человека...Но грустно читать его...
   Хорошо нам было в "казачьей семье", душе радостно. В воскресенье вечером так песни "спевали", что чуть связки не сорвала. Что пели? "Веселитеся, донцы, храбрые казаки!", "За горами, за долами", "Как в одной было хижине", "Ух ты, батюшка православный, Тихий Дон Иванович", "Глазки голубые", "Поехал казак на чужбину далёкую", "Полюшко-поле", "Славим Платова-героя" и другие разные. Многие песни тут впервые услышала. Нина Михайловна хотела было еще какую-то песню запеть, завела: "Всколыхнулся, взволновался православный Тихий Дон", но Геннадий Кузьмич тут на неё как "прицыкнул", - мигом она смолкла. Не разрешил...
   Почему? Мама мне шепотом пояснила: "это песня Белого движения, нельзя..." Не понимаю: что опасного может быть в песне? Поём же мы романсы городские прошлого столетия, но их авторами являются вообще "гнилые аристократы"...
   В понедельник, до света, еще звезды смотрели на землю, - распрощались нежно с гостеприимными хозяевами, подались в Ростов. Поезд быстро домчал странников...Семён Васильевич велел таксисту везти нас на проспект Нагибина, в гостиницу "Турист", потом сказал таксисту его подождать. Быстро нам номер заказал, - сказали, что мест у них много, "не сезон"...У отчима на одиннадцать было назначено заседание врачебно-консультационной комиссии.
   Поэтому он тут же и умчался на это своё "заседание" или рассмотрение. Сказал, что раньше четырех не вернется, а мы пока можем посмотреть достопримечательности или в ЦУМ сходить, вдруг там дефицит дают...
   Мы с мамой отдохнули немножко после тряски в поезде и пошли гулять по Ростову-"батюшке". Мама мне про город рассказывала, а я удивлялась: будто и неплохо знаю историю Ростова-на-Дону, но все на свете знать невозможно...
   Оказывается, на территории города есть следы древних поселений, которым несколько тысяч лет. Чрез эти земли проходили Азовские походы Петра Великого в конце семнадцатого века. Официальной датой основания города считается 1749 год, когда императрица Елизавета Петровна основала здесь Темерницкую таможню. В 1761 местной крепостце было присвоено имя святого Дмитрия Ростовского. А в 1779 году крымские армяне к востоку от Ростовской крепости основали свое поселение Нор-Нахичеван, в 1797 году этот Нор-Нахичеван и крепость Ростовская с её гарнизоном вошли в состав Ростовского уезда Новороссийской губернии. Вот эта часть истории Ростова была мне неизвестна: что же получается, что Ростов основали не столько русские, сколько армяне? Интересно, однако...А дальнейшую историю города и сама хорошо знаю: что в Гражданскую войну он был одним из центров Белого движения, что здесь есть завод "Ростсельмаш", что отсюда родом Вера Марецкая, что Ростов входит в десятку городов России, наиболее пострадавших в ходе Великой Отечественной...
   Забежали в ЦУМ: мне достались черные высокие сапожки, со средним каблучком, с тонким мехом внутри сапожек, подходящие для носки как в не слишком студеную зиму, так и весной; мама приобрела ботинки на меху...
   Оказалось: уже много времени, поехали назад в нашу гостиницу. Дядя Семён уже нас ждал, довольный донельзя: всё у него "выгорело", оставалось только ждать документов по инвалидности , его бумаги куда-то должны были на проверку отправить, но он, похоже, той проверки нисколечко не боялся...
   Сказал, что купил билеты в драматический театр им. М.Горького, на семь вечера. Поэтому сейчас мы немедля спускаемся вниз перекусить, а потом еще в театральном буфете что-нибудь "перехватим"...Здесь же в гостинице, внизу имелся банкетный зал, - нечто среднее между хорошим кафе и рестораном. Съели по котлете по-мински, - почти то же самое, что котлеты по-киевски, только внутри котлеток еще грибочки добавлены, - и зразов картофельных заказали, официантка порекомендовала. Выпили кофе по-венски, - со сливками и с сахаром, - вкусно!
   Мама с отчимом еще остались в ресторанчике, а мне захотелось наверх подняться, чтобы получше выглядеть перед спектаклем, - взяла ключи, пошла в номер. Пришла, хотела пальто своё отряхнуть от белых пятен, - оно прислонено было к побеленной стене, и свалила, пока свою одежду снимала с маленького крючка, и отчимово укороченное пальтишко. Оно со стуком шлепнулось на паркет, и что-то, завернутое в бумагу, вывалилось с тихим звуком из внутреннего кармана пальто. До чего же я неуклюжая: вечно всё сваливаю и валяю! Вот и не собиралась ни по каким карманам лазать, но всё равно придётся сверточек на место прятать, то есть в карман лезть. Снова почувствовала себя нечестной шпионкой...
   Нагнулась, чтобы аккуратно сунуть свёрток на место, - смотрю, газета немного развернулась, и торчит хвостик зелёненькой бумажки, по цвету - точь-в-точь, как видела тогда из-под торчащей части набойки туфли отчима. Дай думаю, гляну: что такое? Интересно стало. Притворила я дверь на внутреннюю щеколду, чтобы родители ненароком не поймали меня за неблаговидным занятием. Развернула. Ахнула: деньги лежали в сверточке газетном, да какие деньги! Посчитала трясущимися руками, - тысяча долларов, все пятидесятидолларовыми купюрами. Похоже, отчим уже успел где-то эти деньги раздобыть здесь, - выменял на рубли, должно быть. Но как это возможно, если, при выезде за границу, разрешают брать с собой рублей на обмен в эквиваленте к тридцати долларам? Слышала, еще когда в техникуме училась: у старосты группы отец был партработник, ездил за рубеж нередко, а Машка всех потом оповещала и хвасталась обновами. Её отец тоже, очевидно, ухитрялся с собой либо деньги провозить, либо водку и икру, и "там" их обменивал. Но тысяча долларов - это не тридцать, это в тридцать раз более дозволенной суммы... Аккуратно завернула сверточек и сунула на место во внутренний карман пальто Семёна Васильевича. Так и есть: внутренняя пуговица расстёгнута, поэтому деньги и вывалились. До чего же он неосмотрителен...А если бы деньги где-нибудь еще вывалились? Такое легкомыслие...Но не мне же застегивать пуговки его внутренних карманов!...
   Тут родители пришли: в театр заторопились.
   Ростовский драматический театр им.Горького - уникален: большой зал на 2200 мест, форма театра - трактор. Представьте такое чудо!... Смотрели "Оптимистическую трагедию". Признаться, мне классика больше нравится...
   В полночь сели на поезд, идущий на Сальск. Задремать в поездке нисколько не удалось. Мысли роились...Все-таки зачем моему милому и любящему отчиму Семёну Васильевичу нужны доллары? Куда их девать? И опасно их иметь...А я их видела, держала в руках, пересчитывала, теперь и я - как бы соучастница... Час от часу не легче... Поскорее бы с бабушкой увидеться, душу излить.
   Глава 16
   Приехали посреди ночи. Однако, поутру мы с мамой рано встали и пошли на работу. Не просто так пошли, а в обновках: мама - в ботиночках своих, на натуральном пушистом меху, а я - в высоких сапогах, так красиво обрисовывающих икры ног, - просто загляденье!...иду я по улице и думаю: неужели это я такой становлюсь...модницей? Просто "стиляга" какая-то...Почему я так изменилась резко за несколько прошедших месяцев? Неужели только начало трудовой жизни обусловило столь разительные во мне перемены, как внешние, так и внутренние? Воздействие коллектива, общение с сотрудницами, задушевные разговоры? Только не могу сказать, что я в восторге от своего рабочего места и должностных обязанностей: не нравится мне работа на почте, и всё тут. Не нравится постоянное столпотворение, постоянные придирки старших по работе и посетителей, рутина, отсутствие творческого начала в деятельности. Вон я раз заикнулась, чтобы нам свою, почтовую самодеятельность организовать, - так Владлена разом вскинулась: "не нужны нам здесь никакие "церковно-приходские спевки"! Дома войте, сколько влезет!..." Дело в том, что "замше" слонёнок по дороге случайно на ушко наступил, поэтому она и зажимает нашу творческую самореализацию.
   Что-то мысли мои "не в тот огород занесло": наверно, так новые сапожки действуют...Как приятно в обновке по улицам пройтись, миру улыбнуться! Конечно, приятно и то, что на меня наконец мужчины внимание обращать начали, и опять же тут следует трудовой коллектив поблагодарить: именно коллеги сумели объяснить неуклюжей Зойке, как ходить, что носить, даже как смеяться над анекдотами. Пока в техникуме училась, все девчонки были сами за себя, каждая себе жениха искала...
   Прибежала я на почту, а девчата потихоньку новые журналы просматривают свежие, бумага шелестит, и запах типографский витает. Полька с Валькой радостно ко мне кинулись, защебетали:
   - Зойка приехала! А сапожки-то, а сапожки... Где такие отхватила? Дорогие?
   - Не очень дорогие. Чешские...В очереди за ними два часа отстояла, под новый год дефицит "выбрасывают" в Ростовском ЦУМе.Думала, в обморок упаду, пока стояла.
   - Что же ты нам не сказала, что в Ростов собираешься? Мы тебе денежек бы дали на обувку, и номера сказали. Всем хочется такую прелесть поносить. Дай примерить!
   Дала. Но только пришлось нашим дамам удовольствоваться просмотром сапог: ни одной из них они и на носок не влезли. Удивляюсь: почему у женщин случаются такие большие размеры ног, почти как у настоящих мужчин...
   - А мы тут вот "Работницу" свеженькую читаем. Тут вот что на внутренней вкладке написано: Работница", ежемесячный общественно-политический и литературно-художественный журнал для женщин; выходил в издательстве "Правда" (Москва); основанпо инициативе В. И. Ленина, 1-й номер вышел 8 марта 1914 в Петербурге тиражом 12 тыс. экз. "Работница" - первый большевистский массовый легальный журнал, ставивший целью защиту интересов женского рабочего движения." Такие статейки интересные попадаются, - мрак! - Валька стрекотала точно как Эллочка-людоедка. - Вот тут статья про сектантов. Так и называется: "В сетях сектантов", автор - Ирина Головань. Вот слушай отрывок: "В Советской стране верующим предоставлена свобода вероисповедания, но у нас ведется вестись борьба за материалистическое мировоззрение. Когда-то на Руси существовало множество странных и страшных религиозных сект, объединявших огромное количество людей. Были сектанты, проповедовавшие безбрачие, были такие, что старались угодить господу плясками, оргиями и самоистязаниями, были чудаки, запрещавшие есть картошку и верившие, что, поставленная в печь в горшке, эта картошка превратится за ночь в ...щенят! Все это в прошлом, и в наши дни о сектантах можно говорить как о том, что существует лишь в порядке исключения. Да и сегодняшние сектанты ведут себя разумнее. Но сущность религиозных убеждений остается реакционной: фаталистическое восприятие действительности, проповедуемое религией, чуждо советскому человеку. Понятно, что борьба с религиозным дурманом ведется не с помощью грубости или насмешки. Такими мерами можно оттолкнуть человека. Но дружеское слово, вовремя сказанное, окажет воздействие.
   На одном из ленинградских заводов группа девушек увлеклась учением баптистов. В комитете комсомола ахнули: столько передовой молодежи на заводе, столько интересных дел у нее и занятий -- и вдруг, на тебе, здоровые двадцатилетние девушки проводят вечера за чтением евангелия и пением псалмов в обществе людей, которые раза в три их постарше! В чем дело? Что толкнуло их на этот путь? Не раз, не два начинали товарищи доверительный разговор, и в конце концов молодые сектантки разговорились по душам. Как-то так получилось, что девушки оказались вне круга дел и начинаний заводской молодежи. Они недавно стали ленинградками, стеснялись, скучали. А тут встретилась "добрая" тетушка, которая рассказала, какие это славные люди, баптисты, как хотят они счастья для всех людей!
-- А кому от этих занятий вред? -- спросила одна из баптисток во время разговора.
-- Тебе,-- ответили ей,-- больше всего тебе! Оглянись вокруг, посмотри на товарищей, видишь, как уверенно строит каждый из них судьбу, зная, что все в его собственных руках. А к чему же ты будешь стремиться, если уверуешь, что только и исключительно "высшее" существо распоряжается твоей судьбой? Девушкам старались показать, как многогранен мир, в котором они живут, сколько дорожек в нем для каждой, сколько прекрасных возможностей развивать ум, способности, вкус... Надо ли прибавлять, что в этом случае увлечение баптизмом вскоре рассеялось, как дым, позабылось..." Ну, тут длинная статья. Еще здесь написано о том, что баптисты учат жен не обращать внимания на пьянство мужей, просто не реагировать. Вот здорово: приходит муж домой пьяный, а ты его - словом Божьим, да молитвою...Он, небось, дебоширить-то и не станет, в койку - да спаточки... И что они вначале молитвою пытаются из дитяти болезнь изгнать, а потом уже докторов зовут, но может быть уже поздно... Как считаешь, Зойка, чего больше от сектантства: вреда или пользы?
   - Не знаю, - говорю. - Секты бывают разные, я читала. Некоторые - с очень суровым уставом, другие - терпимые. Но, в любом случае, принадлежность к секте - сужает внутренний мир человека, ограничивает его мышление. Но я никогда ранее в жизни своей не встречала баптистов или других сектантов. Поэтому мне трудно судить.
   - А вот я считаю, что с этими сектами государству "сверху" следует бороться! - гляжу, а возле моего окошечка стоит бабулечка моя, в белом пуховом платке на высокой прическе, - сама платок вязала! - в драповом приталенном длинном пальтишке с куньим воротником, - чисто королева! Хороша моя бабушка - до сих пор! Просто горжусь ею! И мама - красавица, но бабушка - королева былых веков.
   - Полагаю, что должна проводиться специальная политика, чтобы и партийцы, и профсоюзные деятели, и комсомольцы - все, дружно, - боролись за души людей! Не изредка, по-товарищески, а планомерно! Раньше церковь наша православная учила людей смирению, да, но разве есть в нашем вероучении какая дикость? Разве не велит христианство бороться каждому человеку за свою судьбу, пусть уповая на бога, но и свои усилия прикладывая...В сектах - голый фатализм, ни света, ни радости, приходилось мне по жизни общаться с сектантами, - тоска тоскотущая... Человек должен жить достойно, стремиться стать хозяином своей судьбы, искать счастия, и не грешить, - тогда Бог простит и примет в Царствие Небесное...Вот Вы знаете, как эти сектанты относятся к нашим умершим, к нашим обрядам заупокойным? От их отношения их предки, думаю, в могилах переворачиваются...
   Да ладно, что-то разговорилась я, девоньки! Стара стала, говорлива...- И бабушка улыбнулась, сверкнув глазами-хамелеонами, - зелено-серо-голубоватыми, дивными.
   Полька с Валькой в восхищении уставились на посетительницу неопределенного возраста. Валька тихонечко пискнула:
   - А Вы к кому, женщина? - даже бабушкой не решилась назвать мою бабулю.
   - К внученьке я, к Зое. Поговорить с ней хочу. Шли бы вы, красавицы, на свои рабочие места: не ровён час, узнает Владленушка, что вы тут сходку устроили...
   "Девчата", удивленно округлив глаза, разбежались по местам. Полька издали мне показала поднятый вверх большой палец правой руки, в знак своего восхищения моей бабулечкой, а та удобно оперлась рукой на конторку:
   - Вот что, внучка, пусти-ка меня к себе минут на десять. Есть же у вас место, где вы чай пьёте? Вот туда меня и проводи, - поговорим о твоей поездке и моих мыслишках. Кое-что новенькое удалось выяснить. Тебе интересно будет.
   Завела я бабушку в помещение, имитировавшее кухоньку: здесь мы кипятильником кипяток грели и на электропечке еду подогревали, в нарушение норм безопасности.
   Присели с бабулей на колченогие стулья времен, должно быть, еще Александра Второго, так жалобно заскрипели они. Рассказала о поездке: как были в Тихорецке, - оказывается, там отчим весь последний год получал максимальную пенсию, и, по всей видимости, она ему там продолжает начисляться. Как такое возможно, не знаю.
   Далее описала само пребывание в Тихорецке, как там хорошо нас встречали, все так вкусно было!.. Про Ростов выразилась суше: велик, людей много, купили ботинки маме и сапоги - мне... Что отчим был на ВТЭК, или как там это называется, - словом, будет теперь пенсию получать как инвалид второй группы. И еще: что из внутреннего кармана пальто у отчима вывалилась пачечка долларов американских, которые я прежде в глаза не видела, но представление о которых имею.
   Бабушка слушала, затаив дыхание, кивала. Услышав про доллары, глаза бабушкины засветились по-кошачьи, она даже вздохнула с присвистом.
   - Совсем Сёмушка с ума сошел: ну, зачем ему деньги в доллары переводить? Это и опасно, и чревато последствиями, и на лишних людей, которые могут "капнуть", необходимо выходить для совершения обменных операций. Наивный он человек, хотя и неглупый...Сколько там, говоришь, насчитала: тысячу? И еще, наверняка, вдесятеро более припрятано в закромах...
   Ему нужно ценности небумажные брать: то же золото доставать, или что подороже, а он - доллары... Или он собирается за границу? Но как советский человек может выехать? В турпоездку? Конечно, за взятку можно и тур оформить, но при пересечении границы так "обшмонают", - голым останешься...Забавного муженька Груша приобрела, но недалекого... Придется мне, старой, взяться за его перевоспитание: мы же не хотим, чтобы твоего отчима посадили, а Грушу, да и тебя, таскали по допросам? Не хотим!...
   Теперь слушай, Зойка, что мне удалось "нарыть", как старой лисичке: живет на нашей улице Аглая, уборщицей работает в одном госучреждении, часто приводит ко мне посидеть на несколько часов свою дочурку, иногда и занимаюсь с деткой чистописанием. Попросила я Аглаю свести меня с кем-нибудь из собеса, - она и познакомила с Нюськой Проскурновой, немолодой-нестарой смачной вдовицей, - дружит с той Аглая. Ну, сама понимаешь, - или не понимаешь, - что все бюрократы еще с египетских времён любили деньги и подарки, так уже заведено.
   Отвела меня Аглая в дом к той подруге, да я не с пустыми руками пошла: конфет взяла, тушку кролика, бутылочку "Шартреза" и бусики из поделочного камня, завалялись они у меня с хороших годков, - ты их носить не будешь, да и Грушенька тоже, они только для могутных дам, - решила с ними расстаться...
   Вот, значит, посидели мы втроём, ликерчику дамы "хряпнули", - я пить не стала, и объяснила я этой даме - работнику социального обеспечения: помощь мне её нужна. Да не бог весть что важное: хочу сведений добыть о любимом зятьке, слишком часто он из дома отлучается, пытаюсь понять, куда он ездит, наш голубчик. А чтобы его вывести перед доченькой "на чистую воду", за ценой не постою. Дама, конечно, впечатлилась, велела мне к ней прийти в понедельник с раннего утра, еще до открытия, - побежала я ни свет, ни заря к этой Анне Тихоновне, сиречь Нюське. Она меня встретила с надеждой на лучшее будущее, - еще один подарочек...Нашла дамочка заранее пенсионное дело дорогого зятька Савчука.
   Ознакомившись с документами в его пенсионном деле, что пенсия была ему назначена на основании выписки из трудовой книжки, заверенной работником отдела социального обеспечения, которая свидетельствует о том, что мой зять с 1930 по 1956 год непрерывно (кроме военных лет) проработал забойщиком в угольных шахтах Кузнецкого, Печорского и Карагандинского бассейнов. В деле имеются также справки о размере заработной платы твоего отчима, получаемой на предприятиях угольной промышленности.
   Получается, что Семён Васильевич обратился за начислением пенсии впервые именно в наш райсобес, но в Гиганте старушка Матвеевна уверяла, что он уже год назад был пенсионером. Значит, и пенсию получал. Попытаюсь на днях и в Гигант съездить, узнать, что к чему, правда ли ему и там пенсия шла...К людям я легко вхожу в доверие, полагаю, мне это никакого труда не составит. Или, может, в Пролетарскую с ветерком зимним прокачусь, - там в собесе девчонку одну знаю: раз он там имеет жильё, значит, есть и прописка, значит, есть и пенсия...
   Заметила вот еще что интересное: при осмотре документов мне показалось, что буквы в одноименных оттисках печатей и штампов имели несколько разный рисунок, немножечко различались по высоте, ширине, толщине штрихов, а те места документов, где имелись оттиски печатей, сохранили следы воздействия некоей жидкости, будто они в воде чуточку подмокли. Но документы кто же в воде купает?
   В связи с этим у меня возникло предположение, что представленные миленьким зятьком в райсобес документы и справочки все подделаны. Неизвестно, работал ли он вообще когда-нибудь забойщиком? Слишком белы и нежны его рученьки... Поэтому, прежде всего, следует нам с тобой попытаться установить, действительно ли Савчук Семён Васильевич работал на тех предприятиях, которые были указаны в его документах. И существуют ли вообще сами эти предприятия?
   - Как же ты об этом узнаешь, бабушка? - не в силах я сдержать недоумения. - Не поедешь же ты в те отдаленные угольные бассейны к администрации шахт за расспросами? Туда же ехать, - дорога дальняя...Еще чего выдумала!
   - Зачем ехать, милая? - бабушка так-то снисходительно ласково улыбнулась. - Позаимствовала я в собесе с десяток конвертиков чистых, "про запас", - на них штампик Сальского райсобеса нарисован. Напишу, - от имени райсобеса, письма-запросы, в рамках некоей плановой проверки, - по указанным названиям организаций, в шахты те, спрошу, работал ли у них такой - Савчук С.В., на какой должности и в какие годы.
   В качестве обратного адреса укажу свой домашний, мол, переехал собес. Конторы тамошние отпишут, как миленькие, никуда не денутся... Только нескоро мы с тобой ответы получим: пока рассмотрят, найдут в архиве документы, пока ответят, - не одна неделя пройдёт... Ну, да ничего, подождём... Да вот еще что: данная категория преступлений рассматривается по статье 2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. "Об уголовной ответственности за хищение государственно­го и общественного имущества", и срок по ней, как правило, составляет 25 лет лишения свободы. Что скажешь, дорогая?
   - Бабушка, а за доллары тоже срок дают? - спрашиваю. Меня даже пот прошиб от таких бабушкиных известий. Зачем столь сурово карать столь милые игры отчима?...
   - За валюту тоже дают...Но валютные махинации мы пока обмозговывать не будем, вначале подождём ответа из Сёмушкиных шахт - мест его ударной работы.
   Бабушка уже давно ушла, а я себе долго места не находила, даже при оформлении перевода, отправляемого слабовидящей старушкой, ошиблась, пришлось переделывать. Почти до вечера не могла успокоиться, даже кашель разбирать начал, наверное, на нервной почве.
   И тут Тараска появился. Вошел, весь такой кучерявенький да светленький, как ясно солнышко. Меня увидел, - порозовел. Так приятно на него смотреть!
   - Зоенька, что Вы сегодня вечером делаете? -робко так спросил. - Может быть, сходим на танцы? Или в кино? Или просто по аллее погуляем, если морозца легкого не боитесь? Да что же вы молчите, Зоенька, не хотите? Простите за навязчивость...
   - Да что вы, Тарас! - отвечаю поспешно, пока не передумала. - Пойдёмте на танцы!
   Очень хочу танцевать!С вами так приятно кружиться, - дух захватывает! И вообще Вы такой чудесный! - и осеклась: стоит в дверях почты злой Грант и смотрит на нас.
   Глава 17
   Как должна поступить порядочная девушка в такой ситуации? Если она соглашается принять предложение провести вечер с одним ухажером, и в этот момент приходит неожиданно второй кавалер, становясь лишним свидетелем и осознав, что он - не единственный?
   Признаться, я несколько растерялась, но не стала особенно смущаться: никто из ребят пока что руки и сердца мне не предлагал, всё так - одни разговоры и приятное времяпрепровождение...А раз ничего серьёзного ни с кем из них у меня не было, - нечего и теряться. Улыбнулась я очаровательно побледневшему едва не до зеленого оттенка милому Гранту, подмигнула Тараске, который сперва ничего и не понял:
   - Добрый день, Грант! Рада встрече. Позвольте, друзья мои, представить вас друг другу: Грант - Тарас. Поскольку вы оба - мои друзья, то почему бы вам не стать друзьями и по отношению друг к другу? Для меня вы оба до сих пор - просто друзья, поэтому, пожалуйста, не смотрите один на одного с таким огненным зырканьем во взорах. Ни с кем из вас мы в ЗАГС не ходили. Кстати, Грант, припоминаю и никак не могу забыть слова вашей милой матушки о том, что армянин должен жениться только на "своей". Что же вы не прислушаетесь к ее советам мудрым, а всё к русской Зойке ходите?
   Грант и Тарас стояли растерянные, удивленные, только Тарас, в отличие от Гранта, весь покраснел как маков цвет. И похорошел... Нравятся они мне...Оба! Но что же делать? И бабушки рядом нет: подсказать, как в такой ситуации должно поступить...На мгновение мне почудилось, что сейчас они оба повернутся и уйдут, но нет, ничего подобного! Тарас уселся на стул возле стола для заполнения почтовых отправлений и заявил, что он меня подождёт до закрытия почты. И Грант последовал его примеру: уселся на другой стул в противоположном конце помещения. До окончания рабочего дня оставалось пятнадцать минут, в течение которых я и работать почти не могла: руки противно подрагивали. Сидела и думала: что-то будет? Ну как сейчас почту закроют, выйду я на улицу, а кавалеры мои, как два петушка задиристых, подерутся? Раз сразу не ушли, значит, каждый рассчитывает на первенство в любовной игре. Доигралась Зойка: всё вылезло...Так вот и дядя Семён должен вести себя осторожно: рано или поздно все тайное становится явным...
   Сотрудницы с недоумением смотрели на двух парней, которые явно не нуждались в услугах почты, но и уходить не собирались. Только Полька с Валькой быстро "скумекали", что к чему и шептались за моей спиной:
   - Ой, Зойка, что будет, что будет!.. Надо было тебе самой устанавливать дни свиданий, а не ждать двойного пришествия...Как бы милицию не пришлось вызывать? Может, позвонить заранее, пока мы здесь? Как почту закроют, что делать будешь? Как с красавцами разберёшься? Неосмотрительная ты! Другие годами ухитряются с несколькими встречаться, а ты... И то всё "дело не в дело", а трёп один... Вот что теперь каждый из них о тебе думает?
   - То и думают, что меня еще и другой вниманием удостоил, - отвечаю.- Значит, следует за меня побороться!
   И вот что интересно: такое возбуждение меня одолело от ожидания будущих "разборок", что "девчата" в один голос признали, - румянец мне к лицу.
   Да только драки никакой не случилось. Закрыли почту, парней выгнали, они на улице меня ждали несколько минут, довольно спокойно друг с другом разговаривали, - сдержали себя каждый. Выхожу из дверей почты, а Тарас молвит:
   - Зоенька, мы тут с Грантом посовещались...Давай мы тебя сейчас до дома проводим, а в семь часов вечера в кино пойдём.
   - Не поняла, - шепчу. - С кем в кино пойдём?
   - Да с нами обоими. Ты - девушка, тебе и выбор между нами делать. Мы тебе должны в том помочь, чтобы осознала, кто тебе больше нравится. Грант мудро предложил не решать вопрос боем, - ты же не обязательно победителя полюбишь...Сегодня в Клубе Железнодорожников "Бродягу" показывают, с Раджем Капуром. Нравятся тебе индийские фильмы?
   Удивилась я несказанно. Женихи мои нашли подход к ситуации. Значит, оба они - достойные, никто не порывист, не глуп, чтобы бессмысленно кулаками трясти. Так и пошли мы по улицам Сальска втроём: слева, от сердца, Тарас, справа, по правильной стороне, Грант. Довели меня "мальчики" до калитки родительской, попрощались ненадолго. Обещали оба в семь часов снова тут быть. И пошли по переулку обратно к центру города, вдвоём пошли. Со стороны их можно было принять за двух старинных, мило беседующих друзей. Только сердце захолонуло: как бы чего не вышло...Не допусти!...
   Забежала я, отчим так-то удивлённо на меня посмотрел, улыбнулся:
   - Что-то на тебе лица нет, Зоенька! Красна ты как розовая помидоринка...Случилось что? Или заболела совсем?
   - Всё прекрасно, дядь Семён, миленький, - отвечаю. - Кашляю-перекашляю, зато не унываю и жизни радуюсь! А и хороши мои сапожки новые, ведь правда?
   Кивнул отчим, только смотрит этак подозрительно, с недоумением, - что за черт в меня вселился? Хотела бы я на себя посмотреть в эти минуты...
   - Ухожу, - говорю, - в семь. Ужинать не буду. Чайку, Семён Васильевич, родненький, поставь по-быстрому, а? Мама еще когда придёт...
   Ворча что-то себе под нос, головой покачивая, дядя Семён безотказно отправился на кухню. Какой он все-таки душка, как человек: относится ко мне чисто как к дочери, другие родные отцы всё пропивают-проедают-прокуривают, а этот - чужой, а вот поди ж ты - заботится, старается, деньги на сапожки дал, ничего не жалеет, даже размер колечка не поленился запомнить. А ведь ни Грант, ни Тарас пока не утруждались спросить меня о такой малости, как размер девичьего пальчика...
   В тот момент во мне вдруг безумная жалость возникла к отчиму, к хрупкому его счастью с мамой, - рискует он постоянно, а зачем? Так мне за него боязно... Всех денег не соберёшь...Никакая цель подобный риск не оправдывает: свободой рисковать каждодневно. Сегодня мне так хотелось, чтобы все вокруг были счастливы! Вот как благотворно воздействует на характер наличие двух женихов разом! Вспоминаю себя несколько месяцев назад: "бука" натуральная, "бабайка"...
   Кавалеры пришли вовремя. Вдвоём, похоже, пришли. Мирно так стояли у калитки, беседовали, покуривали, что меня удивило: они же оба не курят! Только в компании могут закурить, по необходимости...Вот как сейчас...
   Пошли мы в клуб, снова я - в середине процессии.
   В 1955 Никита Сергеевич с Булганиным с триумфом ездили налаживать добрососедские отношения (и "давать кредиты в воздух", как смеётся отчим, - он такой политизированный!) с дружественной нам отныне великой Индией, считавшейся не так еще давно, при Сталине, "империалистической марионеткой", но Хрущев пересмотрел старые взгляды на страну Ганга: отныне мы в такой дружбе с Индией, что фильмы этой страны все советские люди полюбили, пожалуй, больше отечественных. Видела я уже, к примеру "Господин 420", с Капуром, а на "Бродягу" не довелось раньше сходить: пару раз пыталась с девчонками, еще в техникуме, и вечно нам билетов не доставалось, такое наше счастье было! Зато теперь посмотрю точно: оказывается, мои ухажёры билетики уже купили! Вдвоём сходили в кассу...Удивительно, но похоже, что ухажёры мои если и не подружились, то нашли, во всяком случае, общий язык, некие точки соприкосновения...Этак и обо мне забудут!...Смеюсь, но с прищуром ревнивым...Чтобы отвлечься, прошу:
   - Мальчики! Расскажите мне, если знаете, что-нибудь интересное об Индии...
   Грант за ухом почесал, нос потёр, ухо покрутил, чтобы память напрячь, и выдал:
   - Разные байки про Индию сказывают: что женщины там до сих пор в длинных рубахах в Ганг входят, чтобы искупаться. Что если прикоснуться к стене Мавзолея Тадж-Махал, выстроенного в знак памяти прекрасной Мумтаз-Махал, - любовь твоя будет счастливой и памятной, как чувство великого султана к жене...Что индусы могут змей музыкой зачаровывать, а йоги - по сорок дней не едят и не худеют. Потому как столь худы, что более уже некуда.
   - А я слышал от пассажиров, - вступил Тараска, - что индусы все сплошь вегетарианцы: мясо не едят, а многие - и рыбу. В чём душа держится? И еще такую типа частушку слыхивал про ту странную йогу: "Спи, моя радость, усни: ножки за шейку загни, пятками ушки прикрой и засыпай, мой родной..."
   Покатились мы с Грантом со смеха, представив такого йога спящего. Тарас дальше:- Ползет наш альпинист на гору, вдруг видит - на вершине, зацепившись одной рукой за выступающий камень, в какой-то позе лотоса висит йог и читает трактат. Альпинист обомлел и спрашивает: " правду ли говорят, что вы, йоги, все можете? Йог оторвал руку от камня, перелистнул страницу: "всё люди врут...Не мешай!"
   А вот еще про расизм капиталистов анекдот: в респектабельном квартале Нью-Йорка купил дом и поселился индус. Сосед-американец купил новый Форд. Вскоре заходит индус к американцу, говорит: "я живу не хуже тебя, у тебя Форд и у меня Форд. Тогда американец сделал во дворе бассейн, но снова заходит к нему индус и говорит: "я живу не хуже тебя, у тебя бассейн и у меня тоже". Еще через месяц заходит снова индус к американцу: "сейчас я живу лучше тебя: у меня сосед - англичанин, а у тебя - индус".
   Места в кинотеатре нам достались хорошие. Подозреваю, это Грант расстарался: умеет он обаивать кассирш и официанток, все ему самое лучшее дают везде... Сидим прямо посредине зала, мальчики по бокам от меня, смотрим неотрывно фильм. "Бродяга" - это настоящая легенда! Даже я песенку выучила: "Бродяга я..." В этом фильме главного героя, Раджа, играет звезда индийского кино, светлоокий и лукавый Радж Капур, а Риту - актриса Наргис. Бедняк Радж вынужден жить на улице, так как в детстве его отец бросил мать, и они остались на улице. Он пытается убить отца, но терпит неудачу. И теперь должен предстать перед судом, а защищать его решается подруга детства - Рита...Столько романтики в фильме! Только, если честно, мне он немного длинноват показался: и посмеяться успела, и поплакать, и почти заснуть, тогда как мои "мальчики" на мерцающий кадрами экран смотрели как приклеенные, точно два ребенка. И еще: в какой-то момент возникло ощущение, что сижу я в кинозале не с двумя кавалерами, а с двумя подружками...
   Привели они меня домой, раскланялись. И ничегошеньки я не поняла: что же дальше? Как наши тройственные отношения развиваться будут?
   Пришла домой, а отчим в коридоре ждёт, в окошко крошечное смотрит.
   - Что,- спрашивает, - проблемы у тебя, Зоенька? Может, помочь чем надо? Силой или ...еще как? Ты не держи в себе своих ненастий душевных...
   - Да нет, - отвечаю, - всё у меня в порядке, дядь Семён. Запуталась немножко.
   - А...это бывает.- отвечает. - Это я отлично понимаю...По себе...
   Посмотрела я на него с сочувствием: отчим и не подозревает, как близки мне его проблемы...Мама выскочила, пошумела немножко, что "поздно!", покормила, чаем с мёдом напоила, выругала, что разгуливаю по улицам "больная" и "спать уложила", точно Ивашку в старой сказке. Сны в ту ночь странные виделись...
   На другой день, под вечер, бабушка пришла с новой информацией. Похоже, в бабушке тяга к разведывательной деятельности пробудилась. Или, может, и раньше была, только мне умишка не хватало осознать, какая бабуля умненькая, не то, что я...
   Оказывается, бабушка сегодня с утра пораньше съездила в Пролетарскую. Одна. На поезде. От сопровождения деда Вовчика отказалась, велела ему "мотоцикл чинить", барахлит "вертухайка". Она мне и вчера говорила, что у неё есть некая знакомая в Пролетарском райсобесе.
   Вот бабушка и купила у той знакомой Али за небольшую мзду все интересующие сведения о пенсионном деле "любимого зятька". Именно год назад отчим купил в Пролетарской дом, прописался в нем, и на основании этой прописки обратился в местный отдел социального обеспечения. Все честь по чести.
   Только вот выписка из трудовой книжки несколько отличается от той, которую он представил в Сальский райсобес. Тут же в пенсионном деле лежат заявления дяди Семёна с просьбой перечислять ему пенсию по почте, так как он вынужден уехать на курорт на длительное время, или же будет проходить курс лечения в больнице.
   Еще там были медицинские справки, скорее всего, - фиктивные, присланные в собес по почте из других городов, с подтверждениями, что отчим действительно находился на излечении в такой-то больнице, или таком-то санатории.
   Справок было несколько, все с достаточно сложными диагнозами, но не всегда грамотно составленные в медицинском отношении, - хорошо, что работники райсобеса в медицине мало смыслят. Чего, например, стоит такой диагноз: "Савчук С.В. находится на излечении в больнице "по поводу гиперто­нической болезни II ст. кордиослероя атерослероя аор­ты, эмфизея легких".
   Тут даже я прыснула со смеху: это что же за болезнь такая, - "кордиослерой аорты"? Вот поистине "бред сивой кобылы"! Замечаю: многие мужчины, просто блестяще образованные и эрудированные, нередко допускают на письме просто детские ошибки, а в написании медицинских диагнозов - и подавно...
   Снова бабушка выпросила несколько отштампованных конвертов у знакомой своей Али, - будет опять письма писать с запросами на те шахты, где якобы Семён Васильевич работал...Адрес будет указывать свой сальский, - так как Семён Васильевич переезжает, мол, по новому адресу в Сальск и будет подлежать учёту уже в Сальском райсобесе.
   Безусловно, отчим воспользовался халатностью или просто невнимательностью работников собеса: представленные документы, во всяком случае, - некоторые из них, - явно подделаны, но никто этим не заинтересовался, преспокойно ему начислили самую высокую пенсию и исправно он её получает.
   Причем получает не сам, а именно через ту самую Маньку Колесникову, которая живёт с мужем в его доме: бабушка сходила на почту, спросила, получал ли "в этом месяце" сынок её Сёмушка пенсию, а то исчез куда-то с деньгами, а за свет не "уплочено". Почтовичка очень удивилась, сказала, что сынка её Сёмушку в глаза не видывала уже год как, а за него, по доверенности, деньги Манька получает.
   Тут бабушка сыграла оскорблённую невинность: как так, на основании каких документов сыну её разрешили оформить доверенность? С чего бы это ему отказываться самолично получать пенсию по своему адресу, или на почту ходить за деньгами? Почтовичка подивилась странным отношениям дяди Семёна с "матерью".
   Объяснила, что свои постоянные выезды за пределы района Семён Васильевич мотивировал необходимостью лечиться и в подтверждение этого представлял справки больниц, находящихся на террито­рии других областей. А потом наивно вынесла бабушке "на просмотр" два заявления: первое - заявление на имя начальника почтового отделения с просьбой переводить деньги на его счёт в местном отделении сберегательного банка, а другое - с просьбой выдавать по доверенности его текущие пенсии Колесниковой Марии, в связи с тем, что сам он вынужден экстренно отбыть на излечение в санаторий в Кисловодске. И, возможно, останется там несколько месяцев до полного восстановления пошатнувшегося в шахтах здоровья. Разумеется, начальница почты не могла отказать в столь малой просьбе такому замечательному человеку.
   И бабушка с усмешкой добавила, что почтовичка с жаром спросила, не женился ли "её сынок славный", и на какой улице живет моя бабушка, и в чём причина её размолвок с сыночком, и не нужно ли ей, такой пожилой, чем-нибудь помочь...
   Слушала я рассказ о бабушкиной сегодняшней "одиссее" и думала: а зачем нам всё это нужно? Если мы не собираемся подавать на отчима в милицию? Кому будет легче от того факта, что мы вызнаем всю подноготную нашего дяди Семёна, все точные детали совершения им преступлений? С какой целью бабушке все знать? Что-то не пойму я причины такого её рьяного интереса: она с большим жаром, чем даже я поначалу, взялась за расследование...Или...просто ей скучно жить?
   Глава 18
   Вечером дядя Семён решил нас с мамой порадовать: сам накрутил куриного фарша и котлет поджарил с морковно-томатной подливкой, а на гарнир у него были картофельные зразы с грибами. Почему я последние дни постоянно хожу ночевать к маме? Да просто моя неутомимая бабушка ухитрилась где-то разыскать проживавшего в съемной комнате неподалеку от ее частного дома "молодого специалиста", ожидавшего скорого получения жилья, а пока снимавшего "угол" в доме без элементарных удобств. Естественно, бабушка тому "специалисту" все уши прожужжала про мою "двушку" с удобствами: центральным отоплением, ванной, другими удобствами, и баллонным газом на кухне. И все это в итоге молодой инженер снял недорого, но все равно - "копейка". Раз уже так не хочется мне одной жить... А у мамы с отчимом "медовый месяц" давно прошел, и сплю я от них далеко, не мешаюсь... Жаль, что бабушка живет далековато и никак не решит, идти ли ей за деда Вовчика, - поэтому к бабушке хожу редко, не хочу мешать...
   Пришла я к родителям, раздеваюсь, кошаки ласково о ноги трутся, Маруська просит на ручки взять, а Мотька пытается прокусить мою щиколотку. Тут дядя Семён и давай рассказывать, как он зразы готовил, - по рецепту из газеты, в первый раз в жизни:
   - Зоенька, давай я твое пальтецо на вешалку повешу....Страшно мне было за такое блюдо браться, простую еду хорошо готовлю, а с этими зразами - такая морока... Вначале я грибы опустил в кипяток на четверть часа, потом их откинул на дуршлаг, как проварились, меленько нашинковал острым ножичком, и поджарил на масле сливочном и растительном в равных долях, - на слабом огне. Туда же добавил рассыпчатую гречневую кашку, сваренное вкрутую нарубленное стружкой яичко, поджаренный лучок репчатый, соль с перчиком черным, травочек сушеных добавил. Картофельное пюре раскатал в виде толстого блинчика, сверху добавил гарнир, защепил блин и обжарил на чугунной сковородочке, залил грибным соусом и жарил в духовом шкафу 15 минут на среднем огне... Чувствуешь, аромат витает по дому?
   Принюхалась: правда, пахнет, как в хорошем ресторане, - от одного запаха кушать хочется и настроение поднимается. До чего же хорошо придти с работы в тёплый, ласковый дом, где тебя ждут! Кто бы мог подумать, что можно так привязаться к отчиму, - чужому, в сущности, человеку, да еще "подозрительному"?
   Почему-то мне так хочется, чтобы с ним всё хорошо было!...
   Тут и мамочка с работы вернулась, принесла с собой запах морозца и свежести зимней. Обрадовалась, что ужин уже готов. Сказала, что из дядя Семёна мог бы получиться отличный повар, только он талант в землю зарыл. Сели ужинать.
   - У нас сегодня на работе Верка-бухгалтерша рассказывала удивительный случай о доброте людской. Бывают еще на свете люди хорошие! Верка с мужем и пятилетним сынишкой ездили отдыхать в санаторий, далеко ездили, в Грузию. Я бы, конечно, не захотела ехать поздней осенью, но Веркина семья порешила: лучше просто воздухом морским подышать, чем вовсе путёвки пропадут. Отдохнули они чудесно, поездили по экскурсиям, монастыри и музеи посмотрели, - впечатлений - пропасть! Вот едут назад, и тут ребёнок их Вовка, пятилетний сорванец, прямо в поезде заболел, температура поднялась высокая. На одной из станций в Краснодарском крае вызвали к Вовке врача, тот посмотрел и диагностировал скарлатину. Велел немедленно высадить пацана из поезда и госпитализировать. Посовещались Верка с мужем, решили, что Верка останется с Вовкой в больнице, а муж дальше поедет, у него работа ответственная, и сроки поджимают, как раз по прибытии поезда ему надлежит на работу выходить. Вот поезд тронулся, несколько станций преодолел, и тут муж Верунькин вспомнил, что все деньги были в кошельке у жены, а ему еще сутки, почитай, ехать, и живут они в пригороде, а поезд ночью прибывает, нужно на такси ехать, - а у него ни копейки нет. И питались они с женой всегда либо в вагоне-ресторане, либо пирожки на станциях покупали. А с собой ни куска хлеба нет. Расстроился он. Что делать? И вы представляете: проводница, выслушав его историю, сама принесла, без просьб, двести рублей, и одолжила. Сказала, чтобы он ей потом выслал. Поверила человеку на слово.
   Тут мы рассказ обсуждать начали. Ведь обычно о проводниках редко кто слово доброе скажет: и "зайцев" они провозят, - за что им большое от меня спасибо, - и грубы бывают. Но и среди них встречаются настоящие советские люди, с душой..
   Отчим, довольный тем, что ужин его всем понравился, в тот вечер о других "материях" разговорился: решил нас с мамой к науке и политике международной приобщить. Вначале рассказал об открытии "солнечного ветра" неким Юджином Паркером: в своей теории тот показал, что, несмотря на то, что солнечная корона сильно притягивается Солнцем, она столь хорошо проводит тепло, что остается горячей на большом расстоянии. Так как с расстоянием от Солнца его притяжение ослабевает, из верхней короны начинается сверхзвуковое истечение вещества в межпланетное пространство. Мама от его такого рассказа сразу зевать начала, сказала, что "высокой" наукой не интересуется, - она и без того устаёт на работе.
   Тогда отчим сказал, что математики до сих пор верят: пересечение двух плоских шуток даёт одну тонкую... И перешел в область политики. Оказывается, недавно в последний день ноября нашего 1957 года террористы пытались гранатами забросать машину президента Индонезии Сукарно. И спросил нас с мамой, можем ли мы себе даже мысль допустить, чтобы, скажем, Сталин или даже Хрущева пытались взорвать террористы? Чтобы им удалось хотя бы близко приблизиться к машине "первого лица" государства в нашей стране? Мы такое представить не смогли...
   Тогда отчим решил побольше нам о том Сукарно рассказать, которого взорвать хотели. Оказывается, этот президент давно основал Национальную Индонезийскую партию, долгие годы боролся с голландской колониальной властью, в тюрьме сидел и много лет в изгнании провёл, почти как Владимир Ильич. Только вот моральный облик индонезийского президента оставляет желать лучшего: Сейчас он женат на какой-то сказочной красавице не то четвертым, не то пятым браком, - наверняка, этот его брачный союз - не последний...Сукарно же мусульманин...
   - Как так? - спрашиваю.- В исламе можно четырёх жен иметь, читала. Как же он может жениться еще раз, и еще? Это уже не по шариату выйдет.
   - А он с поднадоевшей или несговорчивой женой разведется, вот и будет на одну меньше... И снова можно четвертую жену брать, - засмеялся отчим.
   - Правильно сделали террористы, что хотели этого бабника подорвать! -возмутилась мама. - Но и женщины - хороши: зачем идут в гарем? Для лучшей жизни?
   - Читал, что все жёны любят Сукарно без памяти, не как президента, как человека и мужчину, - отозвался дядь Семён с улыбкой. - Наверно, он по-настоящему красив и сладкоречив, тот президент...Почему я на него не похож, а, Грушенька ?
   Мама с дядь Семёном долго еще говорили, спорили, а я вот задумалась. О себе, о любви, о "гареме"...Вот у меня, получается, возник почти "гарем" из женихов: еще парочку завести, - и будет настоящий гарем...
   Подбросил мне отчим мысль...Вспомнилась смешная история: просит парень девушку угадать, что он сейчас думает, она и отвечает, - он думает, как она к нему относится, а спросить её вслух не решается. Удивляется парень, спрашивает: как она угадала? И девушка говорит правду, что он четвертый её сегодня об этом спрашивает... Как бы мне не уподобиться той девушке...
   Вот зачем, спрашивается, оба кавалера со мной встречаются? Никаких надежд и вольностей от меня не дождаться, я еще девушка на распутье, не знающая своих стремлений, а они оба стремятся ко мне постоянно. Любят, что ли? Или теперь просто мужское соперничество пошло? Что такое вообще любовь?
   Настоящая, большая любовь -- это глубокое, сильное чувство, захватывающее человека целиком, чувство, которое выдержит испытания, разлуки, болезни. Немало было таких примеров во время Великой Отечественной войны. Настоящая любовь охватывает сердце и разум человека, основывается на взаимном уважении, на дружбе двух людей. При неравных отношениях любовь сохраниться не может. Не должно быть здесь ни фальши, ни хитрости, ни обмана. Это тоже может погубить настоящее чувство. Любить - значит требовать от человека всего, но отдавать еще больше. Любовь - глубокая преданность и верность, желание делиться радостью и печалями, и всё понимать. Если любовь взаимна, она дает человеку счастье. Но пишут в романах и сочиняют стихи чаще о несчастливой любви....
   И думается, Любовь обязательно основывается на дружбе. Без дружбы любовь прочной и долгой не будет... Вот у меня дружеские отношения и с Грантом, - которого я знаю еще с конца августа, знаю, что он не позволит никаких поползновений в отношении меня, и с Тарасом, который мне почему-то нравится больше, а знаю я его менее долго, всего ничего. Но мое чувство к Тарасу трудно назвать дружеским: рядом с ним у меня сердце колотиться начинает, как у больной...
   Но такое дрожание рук и ног в присутствии парня девчонки в техникуме называли "пламенной страстью", далекой от подлинной любви. Страсть до добра не доводит, от нее одни проблемы. Значит, я не должна спешить делать свой выбор... И потом: стоит учитывать, что семья Гранта - почтенная, обеспеченная, местная, тогда как Тараскиных родителей "за глаза" представляю неграмотными чудаками, давшими сыну нелепое имя Трактор, которое ему пришлось изменить...
   На следующий день бабушка снова прибежала с новостями, принесла свежеиспеченный и обсыпанный сахарной пудрой хрустящий хворост, в который она водки добавляет "для хруста"...Накинулась я на тот хворост, как голодный волчонок, - скучно на работе, поэтому еда - одно из развлечений...
   Оказывается, бабушка уже покаталась в Гигант, сбегала в правление, где "била челом", чтобы помогли ей разыскать адрес любимого племянничка, к которому приехала она в гости "ижнак" из самого Сталинграда... Умеет бабушка выдумывать сказки. Ей, конечно, поверили. Документы посмотрели, объяснили, что Савчук С.В. из зерносовхоза "Гигант" выписался совсем недавно, в начале октября сего года, а дом переписал на ближайших соседей, в частности, на старушку Матвеевну, видимо, не мог переписать на более молодых соседей, которые все состоят "в законном браке", так что не смогли бы без разговоров выписаться, - для этого им бы пришлось вначале развестись... Куда Семён Васильевич жить отправился, - неизвестно, так как он не оставил подобной информации.
   Потом бабушка еще "сгоняла" на местную почту, узнала, что пенсия дяде Семёну с почты на сберкнижку более не переводится. Тогда она посетила местное отделение сберегательной кассы, "доверительно" поговорила с кассиршей, и узнала, что сберкнижку свою дядя Семён закрыл именно в начале октября, сказав, что на его счет никакие суммы более начисляться не будут, а, следовательно, сберкнижка ему более не нужна... По времени тот его отказ от дома и прописки в Гиганте совпадает с моментом, когда дядя Семён отправился в Челябинскую область. Должно быть, перед дальней поездкой он поспешил решить все вопросы в Гиганте по-быстрому, отчим умеет всё "проворачивать" со скоростью самолета или торпеды... То есть мы можем сделать вывод, что отчим в Гиганте оборвал все концы: выписался, от собственности избавился, счет в сберкассе ликвидировал. Вывод: пенсия ему там более не начисляется.
   Особенно интересным в бабушкином рассказе мне показалось упоминание имени той самой Матвеевны, к которой я за медом ездила. Получается, что старушка с дядей Семёном - в "доверительных" отношениях. Надеюсь, про меня она ему ничего не рассказала? Хитра ведь старушка...
   Бабушке важнее казался иной момент:
   - Понимаешь, Зоенька: меня искренне радует тот факт, что у Сёмушки хватило ума перечеркнуть свою статью доходов в Гиганте практически сразу после женитьбы на твоей матери. Одной заботой меньше! Если бы ему ума хватило аналогично поступить и с собственностью в Пролетарске... Но не могу же я ему намекнуть...
   - Бабушка, что ты имеешь в виду под своими загадками? Объясни понятнее!
   - Понимаешь, Зоенька, каждый год все районные собесы отчитываются в областной отдел социального обеспечения. И представь себе такую возможность: некий дотошный проверяющий заинтересуется, почему это человек с одинаковыми Ф.И.О. получает пенсию одновременно в нескольких районах одной и той же области? Совпадение это или же случайное созвучие? И что ждёт твоего очаровательного отчима в случае реализации подобной проверки? Тогда ему несдобровать...
   Если уже становишься обманщиком государства, так делай это с умом: в каждой области или крае, - оформляй одну фиктивную пенсию и будь добр добросовестно ездить за её получением, или выдавай доверенности на получение тем людям, которым всемерно доверяешь, - вроде тех его друзей-тихоречан...
   Семёну необходимо ликвидировать все пенсионные дела в Ростовской области, и получать здесь лишь одну-единственную пенсию в Сальске. Так ему будет проще как можно дольше оставаться нераскрытым. Вообще удивляет меня его поведение бесшабашное: словно он играет с государством, как мышь с кошкой... Неужели совершенно не думает об осмотрительности?
   - Бабушка, меня в дрожь бросает от твоих мыслей! - воскликнула я, не подумав.- Как можешь ты, бывшая учительница, так спокойно рассуждать о неосмотрительном нарушении законности? Словно смотришь на три хода вперёд! Просто не узнаю тебя! Откуда ты всё это знаешь? Про совещание райсобесов, про возможность проверок, про то, "как безопаснее..."?
   - Зоенька, плохо ты знаешь свою бабку...Но не беспокойся: я десять пенсий не получаю... Но молодость моя досоветская протекала бурно, о большей части своей жизни никогда я никому не рассказывала. Всё подумываю написать воспоминания, и дать тебе почитать, да всё некогда: то мужья мешают, то хозяйство, то капустку и семечки с пирожками бегу на вокзал продавать, то вот расследование добавилось... Но обещаю тебе: рано или поздно обязательно открою тебе историю моей жизни... Она куда как интереснее жалких попыток милого Сёмушки заработать малые советские грошики...Но пока мы должны приложить все усилия, чтобы предохранить Сёмушку от всех опасностей, только ради счастья Грушеньки...
   Вот под последней фразой бабушки готова я была подписаться: жалко маму, в кои-то веки счастье встретила, но оно - такое зыбкое...
   Ушла бабушка, а под вечер пришел Тарас. Сказала, что неважно себя чувствую, на танцы сегодня не пойду, но, если он хочет меня домой проводить, пусть подождёт. Тарас подождал... Почти час. Потом мы пошли по аллее, мимо клуба и магазинов, присели ненадолго на скамейку, съесть шоколад "Гвардейский", который у Тараса в кармане оказался. Вкусно... Поцеловал он меня в щечку, я не противилась. И не в щечку. Приятно оказалось, даже в ушах зазвенело. Вот я какая... Потом стыдно стало: что же это мы на лавочке целуемся, как дикие люди? И пошел он меня провожать до калитки. У дома снова поцеловал. Да так, что я ответить сумела... Потом весь вечер голова кружилась так, что и думать я забыла про последний разговор с бабушкой. Неужели я влюбилась в простого парня, водителя автобуса? И даже не стремлюсь с ним "разговоры разговаривать", рядом с ним и в тишине, без слов - хорошо, радостно. И петь хочется...
   Глава 19
   Попрощались с Тараской. Он домой пошел, а я еще у калитки постояла, вслед ему смотрела, да так хорошо и радостно было на душе. Потом слышу, кричат мне:
   - Зоя, здравствуйте! С работы пришли? Что же вы и вся ваша семья ко мне николи не заходите? Рада я буду вам завсегда! Вы - мои спасители-избавители, выручили вы меня в ту ночь, иначе я бы замерзла, наверное, босиком-то поздней осенью... Приходите ко мне, пожалуйста, одна я совсем в вашем городе: ни подруг нет, - муж не давал ни с кем дружить, ни родни. Как сирота рязанская...
   Смотрю: это Катька из своей калитки высунулась и кричит, горло не жалеет. Жаль девку: молодая еще, а такая уже несчастная и одинокая, надо к ней зайти на днях.
   Тем более, что она меня всего лет на пять-шесть старше, найдутся темы общие...
   Ужин снова готов: картошечка жареная с грибами и лучком. Сидит отчим на диванчике, довольный такой, Маруську за ушком принеживает и журнальчик почитывает."Вокруг света" под девятым номером сего года. Улыбается мне так-то умиротворённо, и насвистывает! Тут я ему совершенно по-стариковски замечание сделала, не сдержалась:
   - Ну-ка, Семён Васильевич, немедля прекращайте в доме свистеть!
   - А то что будет, Зоенька? Языка, что ли , лишусь? - отчим иронично так вопрошает.
   У меня даже дар речи отнялся: не знать такие вещи только ребёнок не может! Все русские люди знают: в доме свистеть нельзя! Сколько меня бабушка учила: не свисти, Зойка, не свисти...Домового прогонишь, а с ним вместе - счастье, деньги и благополучие уйдут. Только одни глупцы да воинствующие атеисты над приметой смеются...И то - до поры, до времени...
   - Денег не будет, дядя Семён...- отвечаю, колеблясь: как бы он меня на смех не поднял, - это же надо, - комсомолка, а такие советы даю старорежимные...- А вслед за копейкой и ваша удача уйдет, счастье сгинет... Горя и пустоты много придёт.
   Отчим посерьёзнел, нахмурился даже:
   - Правда, что ли? Вот веришь, Зоенька: шесть десятков на земле живу, а про такую примету слыхом не слыхивал, что свистеть нельзя. Всю жизнь в доме насвистываю... Но, может, ты и права: счастье не раз убегало в одночасье прочь, словно лешим унесённое. Пожалуй, не стану в доме свистеть более. А в гараже-то можно, как думаешь? Или это правило и на гараж, и весь двор распространяется?
   Растерялась я, - не знаю про все владения домового. Только уверена, что он и впрямь есть: очень многие женщины его видели перед войной, и все в один голос уверяют, что слышали его хриплое: "к ху-у-у..." в ответ на вопрос: "зачем пришел?"...
   - Не знаю, - отвечаю. - Дядя Семён, слушай: ты ведь смеёшься надо мной, похоже?
   Тут отчим захохотал оглушительно, как хороший экскаватор... А потом начал мне рассказывать, что он только что про свист статью прочёл, оказывается. В журнале "Вокруг света" помещена статья некоего Георгия Польского под заглавием "Необыкновенный язык". Пересказал мне её отчим.
   - Вот ты немножко умеешь свистеть, Зоенька, я уж слыхивал в Тихорецке, там ты на улице высвистывала "Подмосковные вечера", да так-то ладно... Вообще, многие люди умеют свистеть, некоторые свистят виртуозно, но вряд ли кому-нибудь приходило в голову использовать свист как средство для разговора. Мы можем свистом окликнуть человека, подать сигнал, но разговаривать по-настоящему с помощью свиста никто из нас не умеет. Но жители острова Гомера, из группы Канарских островов, обладают такой способностью. На острове много скал и ущелий, непроходимых лесов, а дорога главная - всего одна, она соединяет между собой многочисленные островные поселения, которые живут почти дикой жизнью, без техники, без телефона и света. В повседневной жизни обитатели острова говорят на диалекте испанского языка. Но если им надо передать нечто срочное человеку, отстоящему на несколько километров, он применяет испанский язык в переложении на свист. Язык свиста изобрели здесь во времена незапамятные; во всяком случае, когда испанские войска в начале ХV века завоевали Канары, они обомлели, услышав, как общаются между собой местные племена гуанчес. После способы разговорного свиста испанцы адаптировали к испанскому, назвав язык свиста "сильбо", а "свистуна" - "сильбадором". "Свистун" прижимает кончик языка к зубам и начинает свистеть, одновременно произнося слова почти так, как во время обычного разговора. Иные сильбадоры кладут в рот один или два пальца; некоторые используют ладошки как рупор-усилитель звука.
   - Ух, ты! -не удержалась я. - Как интересно! Никогда подобного не слыхивала! Вот додумались: слова свистеть, словно птицы какие...
   - Нет, они не как птицы свистят. Громче! Французский путешественник Андрэ Класс, проживший на острове несколько месяцев, изучил сильбо. По его свидетельству, сильбадоры (как мужчины, так и женщины) свистят очень сильно. Якобы свист островитян мало чем отличается от... паровозного гудка! Вот почему сильбадор может легко разговаривать с собеседником, находящимся от него в 5--6 километрах. Андрэ Класс заявляет даже, что рекорд "дальнобойности" сильбо равен 11 километрам. "Преувеличение", скажешь? А ты прими во внимание не только громкость свиста, но акустику в условиях горной местности. Почти готов поверить!
   - Дядя Семён! И зачем ты мне всё это рассказываешь? Про прекрасный остров в гряде сказочных Канарских островов, про путешественников-французов, про давно смешавшихся кровью с испанцами мифических гуанчес...Зачем? Расстраиваюсь я немножечко от таких вот историй...Знаешь почему: мир так прекрасен и удивителен, так хочется везде побывать, познать другие культуры, увидеть иной рисунок созвездий, забраться на вершину пирамиды в Южной Америке, - их теокалли называют в науке, пробежаться по незнакомым травам...А мне никогда этого не увидеть! Так зачем душу травить, дядя Семён? И в доме больше не свисти!..
   Сама не ведаю, отчего так меня расстроил рассказ о "свистунах" Гомера...
   - Не буду больше свистеть, Зоенька...- отчим закивал улыбчиво, но вроде бы без насмешки. - А насчет "мир повидать" - почему бы и нет? Если ты этого хочешь?
   - Что же Вы мне, Семён Васильевич, сказки про "белого бычка" рассказываете? Кто меня за границу пошлёт? Тем более, в западную страну? Одно дело - ГДР, Чехословакия, Польша, - туда еще возможно попасть, даже на работу устроиться где-нибудь при воинской части. Одна "девочка" с нашей почты завербовалась на работу в ГДР, письма при воинской части сортирует и посылки принимает-отправляет. Это еще до меня было... Но уже Канары ваши, - недоступны напрочь!
   - Не скажи, Зоя, - дядя Семён стал вдруг загадочен, прищурился, как мудрый сфинкс египетский, - времена меняются... Но и в наши дни наступило улучшение международной обстановки, особенно после фестиваля молодежи и студентов. Есть надежда, что ты сможешь все-таки посмотреть мир, а я тебе в этом помогу...
   Право слово: он нисколечко не шутил! Да только не слышала я, чтобы "наших людей" отправляли в турпоездки на Запад...Вот Владлена Карповна ездила в прошлом году по профсоюзной линии в турне по Средиземноморью, но одно дело - начальница почты, и другое - Зойка -молодая недотёпа...Или дядя Семён намекает, что с деньгами - всё можно? Не понимаю я его двусмысленностей...
   - Кстати, Зоечка, - продолжал гнуть своё отчим, - продолжаешь ли ты регулярно ходить на приём медицинский к Марье Сергеевне? Поверь мне, это очень важно!
   - Хожу, когда велит, - недовольно ответила я. - Но зачем? Я уже почти и не кашляю, и бронхит мой почти больше "не хрюкает" в груди, так что же мне зря время доктора занимать? Недавно ненароком в карточку глянула, и такое там увидела...Почему она мне в карте пишет воспаление лёгких, когда у меня и бронхита сейчас почти нет? Я же чувствую по своему состоянию, что почти здорова!
   - Зоя, так надо, - ответил отчим, и посмотрел на меня, как директор на двоечницу.
   Ну, думаю, надо так надо, только зачем бесконечные КУФы и электрофорезы назначать? Спасибо еще, что инъекций не велят делать. А карте я видела слово: "стрептомицин"... Получается, что врачиха "рисует" мне проводимое лечение...
   Мама пришла. Сказала, что через десять минут к нам Катька ужинать придёт. Я, признаться, удивилась: оказывается, она и к мамке на улице прицепилась с своими приглашениями, а мама не устояла: позвала Катьку к нам ужинать. Зачем?
   Катька явилась вскоре, да не пустая: принесла котятам сметанки, маме и дяде Семёну - бутылку хорошей водки, а мне, как "маленькой", - "Алёнку" - шоколадку...
   Еще вытащила из матерчатой, из лоскутков пошитой сумки, трехлитровую банку огурчиков с сладким перчиком, и литровую банку малинового варенья, "чтоб добрые хозяева не болели по зиме..." Одним словом, гостья с "приданым"... Наверное, теперь она будет ходить к нам недели две подряд, помогать съесть принесённое... С другой стороны, Катька, может, испытывает к нам благодарность... Или скучно ей сидеть одной в четырех стенах, на потолок плевать...
   Дядя Семён от неожиданного подарка не отказался, как ни странно. Откупорил бутылочку принесенной Катькой "Столичной", налил всем по полной рюмке, а мне - половинку, как "неопытной". Попутно объяснил, что в далёком 1938 году в СССР была зарегистрирована рецептура и торговый знак водки "Столичная", однако, выпускать водку начали лишь через несколько лет, в 1941 году первая бутылка "Столичной" была выпущена в блокадном Ленинграде. Удивились мы несказанно: в блокаду в городе Ленина и Петра водку гнали? Кто бы мог подумать...
   Покушали с аппетитом, выпили немного, по три рюмки, выслушали лекцию отчима о происхождении водки. Катька ему внимала, рот раскрыв.
   - В России-матушке первая "живая вода" появилась в далеком XIV столетии. Привезли её князю Димитрию Донскому генуэзцы, но то была еще не водка в нашем понимании, - скорее, спирт напоминала та субстанция... Согласно преданию, около 1430 года монах Исидор из Чудова монастыря, находившегося на территории Московского Кремля, создал рецепт первой истинно русской водки. Имея образование и обладая винокуренным оборудованием, он стал автором нового алкогольного напитка, называемого тогда "хлебным вином", в отличие от прочих вин. Собственно термин "водка" возник лишь при императрице Елизавете Петровне. А была водка сперва 38-градусной, не то, что сейчас. Ныне она разной бывает, но не менее сорока градусов... Лучшей водкой называется наиболее безвкусная, именно её-то именуют "чистой как слеза"...
   - Какой Вы - умный, Семён Васильевич! - воскликнула Катька вполне искренне, - как лектор настоящий! Вот к нам на работу приходил лектор из общества "Знание", читал лекцию о вреде курения для женщин, - так мы все уснули от его лекции... Вам бы в народ, - образовывать! Вы простите, кем работали до пенсии?
   - Так забойщиком, - ответил лукавый отчим. - Но не всегда, конечно. Приходилось по молодости лет и лекции читать, вы угадали, Катюша... Только в шахте платят больше, так и отошел от тех лекций...Я с серьёзной наукой связан не был, а так, - баловство одно... По характеру я - человек простой, мне и под землей легко было...
   Уходила Катька от нас неохотно, но благодарила сердечно за подаренные часы семейного уюта. Приглашала нас всех в гости с ответным визитом. Особенно меня просила приходить: оказывается, в ту ночь, когда Катька у нас ночевала, мать зачем-то ей шепнула, - видно, шутя, что я гадать на картах умею, бабушка научила. Только разве же это гадание серьёзное, - карты бросать играючи? Не цыганка я... Но, однако, пообещала я зайти к Катьке на днях и "карты бросить", -уговорила она меня.
   Дни потянулись зимние, грустные. Снега немного выпало, но ветры порой дули пронизывающие. Кашель мой то уходил, то возвращался. На работе жизнь текла по-прежнему: рутина она и есть рутина.
   Несколько раз сходила к Катьке-соседке, оказалось: с ней очень приятно общаться, и лет ей - всего двадцать четыре. Весело с ней. Упросила-таки она меня погадать: ну, нагадала ей червового короля "на подходе", а только где он, тот прекрасный король? Но карты редко обманывают. Во всяком случае, реже, чем люди, а я Катьку не обманывала, только карты прочла.
   Котята подрастали, особенно мой Мотька, - научился кататься на гардинах. Это его умение мы с дядей Семёном старательно скрывали от мамы: строгая она у нас. Несколько раз за пару недель дядя Семён отлучался, но возвращался, как правило, уже к вечеру.
   Один раз было маленькое деликатное происшествие: дядя Семён пришел на почту получать почтовый перевод из города Горького, от некоей Катерины Малафеевой. Судя по всему, той самой студенточки, которая ему письмо присылала и живет в его квартире. Несколько растерялся отчим, увидев моё личико в стеклянном окошечке, но я без родственных разговоров перевод выдала, без озвучивания перед всем коллективом нашего с ним родства, даже побурчала Ксантиппою, стреляя глазками: "Что же это Вам, гражданин, такие крупные суммы зараз шлют? А вдруг на почте проблемы с наличкой? Тогда приходится деньги заказывать... Иные товарищи по несколько дней своих денег ждут...Сообщите своим отправителям, пусть дробят на части такие суммы..." Дядя Семён не сразу понял, что я шучу, строю из себя конторщицу-бюрократку. Потом понял, улыбнулся, глазами поблагодарил, - и домой...
   Перевод был - на крупную сумму. В графе: "для письменных сообщений" написано: "Это - за шесть месяцев". И все. Сумма - семь тысяч двести. Прилично. У меня даже других вариантов мысли не возникло, и так ясно: девица выслала отчиму
   его пенсию за полгода. Значит, в квартире его она живёт именно за то, что пенсию исправно получает да пересылает. А иногда, наверное, он сам за деньгами ездит, только не зимой...
   И как я раньше могла думать об отлучках дяди Семёна, что он куда-то уезжает к другим женщинам? Интересно, а что достойнее и моральнее: преступления такого не злодейского типа, которые совершает отчим, или измена?
   Смотря по каким критериям расценивать...Все плохо по-своему...
   Отношения с кавалерами складывались непонятно для меня самой. Так сложилось, что женихи мои несколько сблизились между собой, меня даже начало брать опасение, что за дружбой они про любовь позабудут. Их сближение произошло в день, когда Грант пригласил и Тараса, и меня, как "своих друзей" на седмины в честь памяти его тётки. В Армении не делают "девять дней", как в России, у них по традиции - "семь дней"...Так получилось, что Ара Хачикович и тётя Герейцик не смогли поехать на похороны сестры тёти Герейцик, и все помины делали тут, звали многих её помянуть. Вот Грант и нас позвал. И так на тех "седминах" Грант и Тарас разговорились, что почти я рассердилась. И с тех пор стали они, похоже, и без моего присутствия порой встречаться, а мне в этой дружбе досталась странная роль "среднего звена" - посредника. Но ко мне на почту они продолжали захаживать, стараясь делать это незаметно один от одного. С Грантом отношения так и не перешли порог осмотрительной вежливости, и наше с ним общение сводилось к приятным беседам, смешным анекдотам, за которые "могут три года дать теперь, а при Сталине давали десять", смеялся Грант, и милому времяпрепровождению, заключавшемуся в мотовстве. Денег он не жалел.
   С Тарасом отношения складывались иначе.
   Постепенно скромные поцелуи перешли в обжигающие, будоражащие кровь, и не раз приходилось мне пожалеть, - или порадоваться?... Что моя квартира на Ленина сдана квартиранту. Такие вот бурлили во мне неправильные, безумные мысли. Причем все разговоры Тараса о серьёзных отношениях, которые "нам совершенно необходимо выяснить", я слушать не хотела, отвергала с ходу его малейшие намёки на "серьёзность": рано мне выслушивать "предложения", не хочу я пока замуж, времени для несвободы - предостаточно впереди. Пусть дурочки несамостоятельные стремятся к браку. Я - не такая!...Пару раз я даже водила Тараса в дом к Катьке, она нас чаем поила и развлекала всячески, - неудобно мне было вести кавалера домой, под бдительное око моих старших, которым мне тоже не хотелось пока ничего объяснять о моих реальных устремлениях... Но целоваться на заднем ряду тёмного кинотеатра нравилось до безумия...
   Однако, сказала себе: не стоит торопиться, мне нужно понять, чего я в жизни действительно хочу, - выйти замуж и зажить, как все, с кастрюльками, пелёнками, прочими "семейными радостями", - или пойти учиться дальше, получить диплом о высшем образовании, стать другой, - лучше, умнее, совершеннее...
   Заочно учиться я не хочу! Мне не корочка нужна, но система мышления и информации, сопричастность к многому знанию... Которое таит в себе многие печали...
   Ближе к наступлению Нового, 1958 года, несмотря на мощный снегопад, обрушившийся на город с раннего утра, прибежала с новостями взбудораженная, удивлённая, с горящими глазами бабушка:
   - Представляешь, внучка, получила я сразу три письма из разных мест, содержащие ответы на мои запросы относительно твоего отчима: по поводу лет работы и занимаемых должностей на интересующих меня шахтах, упомянутых в его трудовых книжках... Ответы, право, неожиданны...
   - Что там написано, бабуль? - я даже лицо почти в окошечко высунула, - интересно!
   - А вот слушай...- и бабушка с загадочным выражением лица принялась делиться со мною полученными сведениями.
   Глава 20
   То, что я услышала от бабушки, повергло в такое недоумение!... До прострации. Даже в голове не укладывается, как дяде Семёну удалось подобное: оказывается, он ухитрялся в разных местах работать одновременно. И кем? Забойщиком и бухгалтером разом! Уму непостижимо...
   Если подробней, то дело обстоит так: бабушка получила два письма из заводоуправления одной и той же шахты Карагандинского бассейна, и одно маленькое письмо из Кузбасса.
   Кадровичка из Кузбасса написала лаконично: "Савчук С.В. на нашей шахте никогда никем не работал. Очевидно, в представленные вам данные закралась ошибка или недоразумение, или имел место подлог. Инспектор ОК Маркина Г.Н.", - если бы все письма были столь коротки, читать было бы одно удовольствие!
   Далее прочла письмо из шахты близ Караганды: " Савчук С.В. с 1932 до 1956 гг. непрерывно трудился на шахте забойщиком. Имел много трудовых отличий, принимал участие в стахановском движении 1930-х гг. Инспектор ОК Куц Н.В.", - так же достаточно кратко и ёмко: "да, работал" по смыслу.
   Однако, следующее письмо было написано кадровиком той же самой шахты, но почерк значительно отличался от предыдущего, так, словно второе письмо написано молодой женщиной, а первое - пожилой, с несколько дрожащей рукой. В данном письме смысл был прямо противоположен: "Савчук С.В. на нашей шахте работал бухгалтером-экономистом: с 1946 до 1956 гг. Имел много трудовых отличий, зарекомендовал себя как общественник, входил в профком шахты. Инспектор ОК Казакевич Л.И." Голова кругом: как мог он одновременно работать на одной и той же шахте по двум различным профессиям? Так не бывает! Так нельзя!
   Тупо уставилась я на тексты трёх писем, а бабушка поглядывала на меня с иронией, - так мудрая заговорщица-масонка смотрит на "зеленого" неофита:
   - Давай анализируй, Зойка! Ты эту кашу заварила, теперь думай, что к чему!
   - Бабушка! Как же так? Почему он на одной шахте вовсе не работал, а на другой трудился на разном трудовом поприще? Как можно разом заниматься бухгалтерскими ведомостями, и корпеть в забое с киркой? Чушь какая!
   - Э, нет, внучка, нисколечко не чушь, ежели умишком пошевелить. Самое главное: мы выяснили: в Кузбассе наш Сёмушка никогда никем не трудился. То есть мы получили подтверждение фиктивности предъявленных данных, - и убедились в том, что Семён Васильевич - аферист, обманывающий государство подложными справками, которые либо сам "нарисовал", либо с помощью друзей, либо бланки справок, предъявленных в собесы, - подлинные, вот только кадровики в них написали самую настоящую "липу"! Какой вывод?
   - Что дядя Семён предъявлял всю эту шелуху исключительно с целью получения пенсий, основанных на фиктивных данных.
   - Хорошо, допустим. Это ты сказала... Думаю, справка из Кузбасса написана молодой кадровичкой, совершенно далекой от Сёмушкиных афер, но, возможно, "та" справка в райсобесе была написана бывшим кадровиком Кузбасской шахты, с которым твой отчим вступил в преступный сговор. Кстати говоря, нередкое преступление, которое в народе и преступлением-то не считается...
   Сама знаю одну соседку, получающую пенсию в качестве бывшей рабочей СТЗ, тогда как бабушка всю трудовую жизнь, весьма недолгую, проработала честно в колхозе. Вот только пенсию не заслужила за свой кабальный труд! И николи не буду осуждать таких "аферистов", которые лишь "выбили" себе хитростью кусок хлеба насущного. Но Сёмушка порой перегибает палку, да так наивно: это надо же додуматься: в нескольких районах одной и той же области получать пенсию, - глупость, детство!.. Ему совершенно не хватает реального взгляда на вещи!
   Очень удивила меня несогласованность данных в двух письмах из Карагандинской шахты: явно отправители не знали о том, что другая кадровичка так же написала ответ. Обе характеристики, присланные кадровиками на Сёмушку, - положительны. Но в чем же причина разности содержания в информации о профессиях? Как думаешь,Зоя?
   - Ничего не думаю. Просто абсурд какой-то! - честно ответила я.
   - Нет, не абсурд. Представь: пришло письмо в отдел кадров. Получила его инспектор Казакевич, работающая на предприятии, скорее всего, недавно, и не привыкшая обсуждать и согласовать с другими действия, которые считает абсолютно верными. Итак, эта Казакевич вскрыла конверт, подняла в архиве личное дело, просмотрела и немедля отписала правдивый ответ. И занялась своими прямыми обязанностями, позабыв напрочь о запросе на некоего Савчука С.В.
   Очевидно, письмо осталось лежать на столе, не убрала его еще Казакевич, или забыла. Письмо увидела другая кадровичка, та самая Куц, с которой, по всей видимости, Семен был в предварительном сговоре: видимо, именно она некогда написала ту подложную справку-выписку из трудовой книжки, с указанием профессии твоего отчима как "забойщика". Очевидно, написала она ту фикцию не за здорово живёшь, но за определенную мзду. И тут вдруг, по прошествии определенного времени, приходит этот провокационный запрос, который, в случае предоставления по запросу верных сведений, может стать первым звеном в изобличении не только "Савчука С.В." - афериста и обманщика, но и самой Куц, готовой на все ради "длинного рубля". Что же остаётся делать Куц? Не зная, что другой кадровик уже предоставил запрашивающему верную информацию, Куц пишет ответ, и указывает фиктивные годы работы Семена, и фиктивную его профессию. Осмелюсь предположить, что немедленно по написании своего ответа, Куц уничтожила сам запрос. Думаю, я более чем права: прекрасно знаю эту кадровую банду врунов и "приписчиков"...У них существует целая система подлогов и мелких и крупных мошенничеств, и в том суть жизни бюрократии... Но обратила ли ты, Зоя, внимание на одну наиболее характерную отличительную деталь в рассматриваемых двух отписках? Что такого точного есть в письме Казакевич и что отсутствует в письме Куц?
   - Не знаю, бабушка...Чем же они столь разительно отличаются?
   - Номером! В письме Казакевич имеется порядковый исходящий номер, присвоенный отправляемому письму, тогда как в бумажонке Куц номера исходящего - нет. Вывод: что отправление Куц не завизировано в журнале исходящей корреспонденции, и, следовательно, является подложным!
   - Здорово, бабуль! Ты просто Шерлок Холмс! Но почему ты думаешь, что эта Куц - сообщница в подлоге? Может быть, у дяди Семёна два личных дела в архиве...
   - Бред, Зойка! В одном архиве не может быть одновременно два личных дела! А мысли той Куц очень легко представить, поставив мысленно себя на её место.
   Бабушкиным "выкладкам", весьма далеким от логики и базирующимся в большей степени на женской интуиции и житейском опыте, - поверила безоговорочно и сразу. Бабушка такую долгую и богатую событиями жизнь прожила, что ей впору с Никитой Сергеевичем опытом делиться...
   Вечером пришел Тарас. Мы с ним стали все чаще видеться, а вот с Грантом в последнее время несколько отдалились, после одного случая в семье Матевосян.
   Как-то пригласил меня Грант в гости. Принимали, как всегда, достойно, с размахом, кормили очень вкусно, поили выдержанным армянским "Васпуракан"-ом, но где-то в середине обеда так получилось, что оба мужчины: то есть и сам Грант, и его отец Ара Хачикович, - отлучились. Либо в погреб, либо еще куда. И долго их не было, так долго, что я уже отчаялась их дождаться, и пошла искать своего Гранта по дому, - тем более, что в тот момент тетя Герейцик побежала на кухню за очередной порцией подогретой долмы.
   И услышала я ненароком в коридоре такое... Грант меня научил немного армянскому языку: я - способная к языкам, - не особенно хорошо изучила словарный состав, но понять общий смысл армянской вполне способна. Смысл услышанного сводился к следующему: дядя Ара упрекал Гранта в дружбе со мной. Убеждал найти свою невесту или обратить внимание на тех армянок, с которыми Грант уже знаком, благодаря проискам милого папашки. То есть "изысканиям местных невест"... И в самом конце Ара Хачикович высказал подозрение обо всех "русских девушках": что, мол, они непорядочны, гулящи, непутёвы, и многие давно уже не девственницы, но лишь полагают себя "девушками" и соответственно себя ведут. И про меня добавил с иронией: мол, если Грант вздумает "тайком" на мне жениться или меня "украсть"(!), то пусть вначале самолично проверит, стоит ли игра свеч. Грант говорил так быстро и убедительно, что из его речи толком ничего не поняла. В тот момент я ужасно рассердилась, и, после ужина, рано захотела уйти, - представляю, какая мина была написана на моём лице тогда...
   Но Грант ничего не понял. Придя домой, задумалась: в чем-то дядя Ара прав, - целуюсь с Тарасом с подлинным упоением, но не в силах окончательно порвать с Грантом, который мне нравится, с которым мне интересно... Вот я и есть именно непорядочная... У меня ведь какие мысли были, - мне бы хотелось, чтобы и Грант меня поцеловал, отвлекся от бесконечных лекций по истории Армении: тогда я бы смогла сравнить, кто из них двоих мне больше нравится... Но раз такое поведение недостойно, - лучше просто расстаться с Грантом, к которому не испытываю острого физического влечения, но, скорее, дружбу, интерес и уважение...
   Тарас после кино проводил меня до дома, и снова мы целовались безудержно, до воспалённых губ и дрожания кончиков пальцев на руках, - сильна была страсть!
   И, когда уже собирались расходиться, услышали окрик: это Катька нас увидела и громко позвала в форточку свою, - чай попить. К родителям вести Тараску я в тот день не собиралась, а на улице - снег, метель, - отчего бы и не испить Тарасу чайку в Катькином доме? Зовёт она вполне искренно. И вообще, Катька - хорошая!
   Зашли. Попили черный индийский дефицитный чай из синих "кобальтовых" чашек.
   Затем речь зашла о проблеме донорства. Мы с Тараской целиком и полностью выступали за необходимость забора крови у доноров, за правильность системы переливания крови нуждающимся в этой процедуре. И вдруг Катька стала с нами спорить! Такая тихая, скромная, безответная, неожиданно она возмутилась, принялась нас убеждать в недопустимости забора и введения пациенту цельной крови, так как это - "нехорошо и неправильно". Вот и все аргументы...
   Удивились мы с Тараской: изменилась что-то Катька в последние недели. Раньше ни о чем другом, кроме как о пьянице-муже, не говорила, а тут вдруг перешла на отстаивание "мнения". Не иначе, как с "чужого голоса"...
   Потом ушли. Тарас собрался домой идти, в свое общежитие, я же стукнула в калитку к родным, - слишком промерзла от налипшего снега щеколда дверная.
   Сели с родителями ужинать. Рассказала про неожиданную реакцию Катьки на наше обсуждение доноров. Что она - против.. Тут дядя Семён засмеялся, сказал, что это - далеко не Катькино мнение: просто в последние дни зачастили к Катьке какие-то неизвестные две тётечки, очень приличные с виду, но у отчима создалось впечатление, что Катькины гостьи - не иначе, как сектантки, а мое сообщение о Катькиной реакции на упоминание донорства лишь подтверждает его подозрения.
   Мама искренне пожалела Катьку, которая не успела от одной беды избавиться, - "мужа-дурака", как теперь новая проблема - неугомонные гостьи-агитаторши... надо бы девчонку как-то от тех сектантов отвадить...Но как? Но для этой благой цели вовсе нет необходимости водить к Катьке чаевничать моего друга Тараса. Что именно отчим имел в виду под таким намёком, - не поняла...Катька - порядочная...
   Родители уже поели, но дядя Семен моментально подогрел ужин и для меня. Поедая пюре, я украдкой поглядывала на отчима, на его милое, открытое лицо, седой кучерявый чуб, и не могла поверить, что именно о нем, как о великолепном аферисте, - мы разговаривали с бабушкой не далее как сегодня. Истинный агнец...
   Съела с охоткой, за ушами трещало. Еще бы: отчим из своих удивительных запасов, непонятно где хранящихся, извлек крохотную, весом в 140 г, баночку красной икры и намазал бутербродики: маме с икрой и маслом сливочным, мне - без масла, не люблю все жирное и скользкое... Поэтому ужин и казался таким вкусным..
   Луна заглянула в окошко на кухне, высветила мой чай черный, с добавлением листьев смородины и малины, симпатичную кухонную мебель, созданную золотыми руками местных мастеров. Отчим пытался мне что-то рассказывать о статье в декабрьском номере журнала "Наука и жизнь", статья была посвящена сущности межконтинентальной баллистической ракеты, - тема интересная для многих, но для меня - страшноватая, а я не люблю слушать о страшном. Тогда дядя Семён вдруг переключился резко и стал вещать о проблеме гиксосов в истории Египта Нового Царства. Это было, пожалуй, интереснее...
   Удивительные и непонятные гиксосы -- группа кочевых скотоводческих азиатских племён из Передней Азии, захвативших власть в Нижнем Египте в середине далекого XVII в. до н. э., которые около 1650 г. до н. э., образовали собственную династию правителей. Свое название они получили от египетского Hqa xAswt "правитель (чужеземных) стран", передаваемое по-гречески `?????. Слово "гиксосы" переводится как "цари-пастухи" или "пленники-пастухи", последнее подтверждается египетским HAq "добыча", "пленник".Время правления гиксосов в Египте было "темными веками", почти как западноевропейское раннее средневековье: время дикости и робкого, неуверенного поиска чего-то нового...
   Мило беседуя, мы с отчимом увлеклись, забыв о времени. В сущности, было еще рано: только десятый час, вполне детское время. Мама полюбовалась на нас, похвалила мою тягу к знаниям и "Семушкину безграничную эрудицию", и спать пошла. Отчим сказал, что тоже вскоре придёт, а пока мы с ним решили сыграть разок в шахматы, в которые я играю так же, как обезьяна в очки смотрится.
   Но дядя Семён, видимо, считает, что можно и корову научить танцам...
   Сделали несколько ходов, еще ничуть не предсказывавших дальнейшее развитие ситуации на доске, и тут в калитку застучали. Не так, чтобы слишком громко, но вполне слышно издалека, из кухни, где мы играли с отчимом.
   Вскочили разом оба, накинули: я - пальтецо, отчим - телогрейку, и оба выскочили на крыльцо. Кого еще нелегкая принесла? Лишь бы мама не проснулась...
   Смотрю: стоит за калиткой дядька: не мал, не велик, в нелепой какой-то куртке, смешной шапке, ногами притопывает, и улыбается нам так-то радостно, искренне:
   - Откройте, хозяева добрые! Поговорить с вами хотелось бы! А все никак! Соседи, как никак... Так можно войти?
   - Заходи, конечно, коли сосед, - отчим мигом перешел с незнакомым человеком на простодушные обертоны речевые. - На кухню пойдём, чайку попьем. Скажешь, с чем пожаловал, мы послушаем...
   Провели мы незнакомого дядьку в дом. Посмотрели на него при свете, - обомлели от удивления: форма на вошедшем - милицейская!
   - Так я это...Ваш участковый. Разговор к вам есть!
   Сердце у меня закатилось. Вдохнула я воздуха, а выдохнуть не могу, даже закашлялась, как астматик завзятый, всё потемнело мигом в глазах и пошло пятнами, как в той шахматной доске. И пот прошиб ледяной. Словом, едва дядя Семен и "гость" успели меня подхватить, - уже собиралась осесть на пол кулем муки.
   - Какая у вас дочечка слабенькая, - заметил новопришедший. - Устает на работе?
   Молодежь сейчас не та пошла, что в наши дни...С современной молодежью мы бы войну не выиграли: они бы все сразу в обморок попадали от первого звука выстрелов и сирен, или побежали сдаваться оккупантам... А разговор к Вам, Семён Васильевич, у меня особый будет...
   Глава 21
   Глупо я себя повела, конечно: почти что в обморок упала перед представителем закона. И что он должен обо мне подумать? Что я чего-то боюсь? Совесть нечиста?
   Но зачем этот милиционер к нам пожаловал, на ночь глядя? Неужели что разузнал о делишках отчима? Не приведи Господи...Мама-то уже спит, как бы не проснулась...
   Но, с другой стороны, вряд ли участковый пришел с чем-то серьёзным: слышала не раз, что на задержание преступников приезжает целый наряд милиции, - кто же пойдет арестовывать вот так-то, в одиночку? Только успокоиться: выгляжу, наверняка, странно, вон как оба на меня уставились...
   - Ты бы, Зоенька, пошла к себе в комнату, прилегла, - участливо заметил дядя Семён. - А мы с товарищем... эээ... потолкуем...
   - Георгий Иванович, - позвольте представиться, - наклонил голову участковый, и по тону его спокойному и незлобивому, понятно вдруг стало: ничего дурного нет у него в мыслях. Просто пришел участковый, с бытовыми вопросами. Успокоиться нужно!
   - Разрешите, пожалуйста, мне остаться! - попросила я. - Так мне интересна работа нашей родной милиции! Пожалуйста!
   Засмеялся участковый в шелковы рыжеватые усы, кивнул:
   - Ну, оставайся, девонька! Ничего секретного в том нет. Вон присядь поодаль, слушай, может, и пригодишься. Слыхивал: ты с Катькой соседкой - дружна?
   Безмолвно и удивленно, кивком я подтвердила факт своей не то чтобы дружбы, но достаточно тесного общения с нашей одинокой соседкой.
   - На Вашем участке я - новый человек. Всего несколько месяцев как перевелся сюда, в Сальск, переводом из далекого Кемерово: там работал, но супружница занедужила, легкие у неё болеть стали в суровом сибирском климате, вот и исхлопотали перевод. С трудом... Местных жителей почти не знаю, вот хожу со всеми знакомлюсь... Давненько уже хочу и с Вами познакомиться, Семён Васильевич, равно как и с супругой прекрасной Вашей, Аграфеною, да вот никак днём не соберусь, но таков уже мой род занятий, - все знать о людях, проживающих на подведомственной мне территории. Ведомо мне, что Вы - честный советский пенсионер, все больше дома сидите да в окно глядите...
   - Позвольте! - дядя Семён встрепенулся весь. - С чего бы это мне в окна-то глядеть? Я и на кухне днём хозяйничаю, - девочки-то мои работают обе, - и в гараже заведую, да и недосуг мне понапрасну в окна посматривать... Не таков я человек!
   - Да Вы не беспокойтесь, Семён Васильевич! Ничего дурного в мыслях не держу! Просто мне нужна информация, - вот и хожу народ опрашиваю. Знаете ли Вы, что в последние дни кто-то повадился в почтовые ящики, что висят на дверях каждого дома частного, - бросать журнальчики такие нехорошие, пропагандистские, агитирующие советских людей к религии и чуждым идеалам?
   Удивился дядя Семён, и я удивилась. Правда, нам почту не носят на дом: мы специальное заявление оставили на почте, чтобы вся наша газетно-журнальная продукция оставалась в почтовом отделении, - теперь и письма нам не носят, - все я домой приношу сама, что меня очень устраивает... То есть в ящик мы не смотрим.
   - Это какие такие журнальчики? - спросил дядя Семён с искренним удивлением.
   - Псевдорелигиозные, сектантские издания, - со знанием дела ответил участковый. Чувствуется, что специально этим вопросом занимался, изучил терминологию. Сам по себе участковый, похоже, - дядька простой... Но умничать любит.- Каждый день некий злопыхатель бросает вместе со свежей почтой в ящики эту галиматью, но никто еще не смог выследить этого подвижника иностранного сектантства.
   - Почему же Вы к нам-то пришли? - спросила я невинно. - Разве мы можем иметь что общее с теми сектантскими агитками? Мы - люди неверующие, глупостями не занимаемся, души людские не тревожим.
   - Да разве же я против Вас что имею? Да боже упаси! Просто в вашем переулке мужчин подходящего возраста, почитай, что и нет, вот и решил дружбу завести с Семёном Васильевичем. Он тут один фронтовик, человек заслуженный, может, что видел, что знает, вдруг да подскажет что новому в ваших краях человечку?
   Посмотрела я на дядю Семёна искоса, подмигнула, да на подоконник указала: там, в погребочке малом под подоконником, хранятся у нас нерушимые запасы хорошего алкоголя. Дядя Семён без слов меня понял: мигом извлек початую бутылку коньяка "Васпуракан", две стопки и палку подсохшей чудесной колбасы "Брауншвейгская", которую ели мы медленно и с уважением к её дефицитности и высокой цене. Георгий Иванович пытался было заерничать, отказаться хотел от угощения, а потом рукой махнул, - рабочее время давно истекло, по домам он ходит явно по своей инициативе, - почему бы и не хряпнуть рюмашечку благородного напитка. Только велел отчиму и мне налить, - тот и налил - чайную ложку, для приличия.
   Может, и надо было мне уйти спать, но разве поздний час удержит любопытную Зойку от возможности узнать что-то интересное? Нашла себе дело: колбасу нарезала тоненько, хлеб темный "Бородинский" достала, - он так подходит к бутербродам...
   Выпили мужики, ухнули, и стали беседовать. Оказывается, у участкового к нам немало вопросов: во-первых, кто из пацанов-хулиганов периодически костры зажигает да спички бросает в чужие огороды, и окна бьет у одиноких старушек, - на это мы ничего ответить не смогли, незнакомы с уличными ребятишками? Во-вторых, кто из местных пенсионерок водку самодельную, - проще говоря, самогонку, - гонит и продаёт: не стучали ли к нам по ошибке среди ночи и в какую сторону ушли дальше те пьяницы? Снова мы смолчали с отчимом, - никто к нам по ночам не стучит, а стукнет, так отчим им таких профитролей покажет... В-третьих, что можем мы сказать о нашей соседке Катьке, муж которой снова сидит. Что она за человек?
   Тут мы несколько даже растерялись: Катьку мы будто и хорошо знаем, но разве можем мы сказать, что знаем её?
   - Ну, она где-то работает... По-моему, швеей или что-то в этом роде, - запнулась я. - Муж у неё был дурной, сейчас в их доме - тишь да благодать без Мишки. Вот Маруська, что к Вам, Георгий Иванович, на коленки лезет, - котенок той кошки, что Мишка убил в день задержания...Что вы про Катьку конкретно знать хотите?
   - Вовсе она не швеей работает, а рабочей на овощной базе. Работа - грязная, но зато у Катьки в любое время года не переводятся фрукты-овощи: она часть своих продуктов даже меняет с соседками на яйца и мясо. То есть, судя по всему, является "несуном". Ну, да это её проблемы, пусть само начальство базы следит за такой малостью...
   С мужем ей не повезло, это точно: в августе еще, только второй месяц тогда работал здесь, в первый раз столкнулся с этой семейкой. В наше отделение милиции поступило заявление от ближайшей соседки Катерины, - старушка писала, что Катьки и Мишки дома вроде бы как несколько дней нет, а из дома через форточку доносится ужасающий, смердящий запах. Будто там мертвые лежат... Не слишком поверило моё начальство старушке, - может, из ума выживает?...
   Отправили сперва меня в разведку, узнать, что стряслось. Подошел я к их дому, - калитка незаперта, собака с цепи сорвалась и убежала незнаемо куда, - оно и понятно, раз в доме - тишина, значит, собака не кормлена, вот животина и сбежала... Стучал я, стучал: и в дверь, и в окна, - не открывает никто!
   Вернулся назад в отделение, отчитался, так мол и так: не открывают, а в доме...пахнет нехорошо.
   В тот момент, когда я отчитался, вечер был: только лейтенант Иваньков в наряд суточный заступил, да сержант Мурков со мной поехали. А еще один сержант, Маркелов, остался на посту в отделении. Сели мы, значит, на мотоцикл и вскоре прибыли к дому. История со стуком повторилась, но, конечно, никто так и не открыл.
   Лейтенант Иваньков сам в детстве беспризорником был, в банду его затягивали в десятилетнем возрасте: лазил в узкие форточки поначалу, а потом, как подрос, научился и отмычками орудовать. Это уже потом он стал милиционер, а только навыки остались. Взял он крошечную проволочку безобидную и быстренько открыл замок во входной двери.
   А не тут-то было: оказалось, дверь изнутри на засов закрыта, только узенький просвет виднеется. Форточки - узкие: не пролезешь, фрамуги маленьких оконных рам - дубовые, не пилить же нам их. Что делать? Пошли в сарай, переворошили инструмент Мишкин: нашли ломик, начали дверь ломать.
   Потом только Муркину пришло в голову: вытащил он ножик и подсунул в щелочку, под тот засов внутренний, - он и откинулся сам собой.
   Входим в дом: пусто, ни души, по всем комнатам пробежались, - нет никого, только в зале некто на кровати широченной недвижимо лежит, одна голова с закрытыми глазами виднеется, на голове - кровь запеклась, а тело всё простыней накрыто.
   И запах стоит отвратительный, ужасный, нестерпимый, - все нам сразу стало ясно: мокруха. Иваньков велел мне садиться писать протокол осмотра места происшествия, а Муркин еще по другим комнатам пошел, не отыщется ли чего компрометирующего преступников. Сел, значит, начал писать под диктовку Иванькова про картину происшествия, - тут входит из другой комнаты Муркин да как заорёт, - чертям бы тошно стало!
   Мы с лейтенантом перепугались, не сбрендил ли наш товарищ, - а он пальцем немо на тело убитого показывает. Глянули мы на тело Мишки, и сами онемели: глаза у покойника были закрыты, как мы вошли, а теперь вдруг открылись! Ожил покойник! Ох, и испугались мы в тот момент: даже нечистую силу вспомнили, едва не закрестились от испуга, но нельзя же, при исполнении.
   И здесь тело Мишки пошевелилось, и он сам так-то тихо прошептал:
   - Пить... Пить дайте, ироды! ...
   Иваньков самолично сгонял на кухню, принёс ожившему покойнику стакан воды. Тот выпил, опамятовался и как заорёт:
   - Кто такие? Что в моем доме делаете? Все вон отсюда! - И снова головой на подушку упал, и вдруг, вместо прежнего недвижимого сна, такой храп раздался!
   Вот мы с ним опростоволосились...
   Бабуля-то соседская верно заявление написала: запах был трупный, да какой... Но только паразит Мишка, оказывается, неделю назад еще выменял на Катькины мандаринки славный кусок баранины у кого-то в деревне, но не поторопился мясо приготовить: в запой впал. Несколько дней безвылазно пил и не вставал почти, сил у него не было. В какой-то момент, потеряв координацию, упал и ударился головой, - отсюда и кровь, запёкшаяся на голове у мнимого покойника. Мясо-то и протухло...
   А мы решили: убийство тут, но какое же может быть убийство, если дверь изнутри заперта... Правда, была мыслишка, что преступник мог выйти через чулан задними дворами, но, оказалось, ошиблись мы... Жив паразит Мишка, жив!
   С работы Мишаню тогда, конечно, по статье поперли за длительный прогул. Было бы время сталинское, так и посадить бы могли...
   - А где же была Катька всё то время, пока Мишка пьянствовал, - робко спросила я.
   - Верный вопрос! Катька в больнице лежала: Мишка её так отлупил после очередной его попойки, что она в женское отделение больницы угодила, ребеночка скинула... А только скажу Вам, что и слава Богу: от такого как Мишка такие же "мишутки" пойдут... Я бы таких просто...не при девушке будь сказано... Словом, поняли?
   - Так вот, когда Вы, Семён Васильевич, сообщили в отделение о факте поджога Мишкой заброшенного домика, а две старушки соседские подтвердили, что видели Мишку со спичками на том участке, где домик стоял (тут мы с дядей Семеном изумленно переглянулись), - обрадовался я несказанно: нашелся повод избавиться от паршивой овцы. И после этого Вашего. Семён Васильевич, поступка, еще не зная Вас, я проникся к Вам глубоким уважением и благодарностью: приятно иметь "своих" людей на участке, тем более, таких заслуженных и достойных.
   Тут я чуть было не прыснула. С другой стороны, что смешного: отчим действительно немало отличился в годы Великой Отечественной, и награды у него, уверена, самые настоящие: за них же дополнительную пенсию не платят...
   - Словом, нужна мне информация от Вас, Семен Васильевич: что вы можете мне сказать интересного про соседку вашу Катерину? - участковый почти строг стал.
   - Но, надеюсь, она ничего дурного не совершила, бедная девочка? - отчим не торопился с ответом. - В тюрьму её сажать не собираетесь? Натерпелась она и так...
   - Нет, в тюрьму пока не собираемся ее сажать. Но, если полученные сведения верны, придется прибегнуть к беседам воспитательным, видимо. Но все это я затеял не ради наказания Катьки, а чтобы ей самой помочь...Словом, чего-то подозрительного или странного в её поведении в последнее время вы не замечали? Мне известно, что ни к кому, кроме вашей семьи, она в дом в этом переулке не ходит.
   Мы засмеялись: ясно, что информация от старушонок скучающих исходила.
   - Ничего в ней особенно странного нет, - сказала я, видя, что отчим колеблется. - Тихая она, спокойная, не пьёт, не курит, только в последнее время стала большую активность появлять в отстаивании своего мнения. Вот мы у ней чай пили и заспорили о переливании крови, так она фактически против этого выступила. И так убедительно доказывала своё мнение!
   Участковый почесал волосатый нос, кивнул этак радостно, словно кот сытый.
   - Спасибо, Зоенька! Вы мне одной фразой все пояснили... Большая просьба к вам: чаще с ней общайтесь, дурные люди к Катьке зачастили, а она - душа зависимая... А Вам, Семен Васильевич, еще одно скажу: вы, пожалуйста, как время будет, понаблюдайте на досуге за теми, кто приходит рано поутру или на закате к Катерине, премного Вам благодарен буду...
   Отчим пообещал, и участковый Георгий Иванович потом разоткровенничался еще больше, - видно, "Васпуракан" заставлял говорить:
   - Я, признаться, жду и надеюсь, что мне скоро жильё дадут собственное: живем мы у тёщи в крошечном домишке, а какая жизнь со свекровью? Вот жду-не дождусь, что либо очередь подойдёт, либо какая квартира останется бесхозной...
   - Это как же: бесхозная квартира? - переспросили мы.
   -Э, друзья мои, чтобы вы знали: квартиры участковые получают в обход всех законов про разные там очередности. Вот, допустим, с утра, на рапорт, один участковый представляет информацию о том, что освободилась коммунальная квартира в жилом доме.
   Если у одного из участковых жилья своего нет, - он быстренько пишет заявление на имя начальника милиции о предоставлении ему этого жилья, - тот визирует и быстро переправляет прошение председателю райисполкома, - тот, как правило, подписывает заявление и вскоре уже милиционер становится счастливым обладателем квартиры...
   Но не вся информация доходит до участковых, - бывает, что соседи покойного, действуя на свой страх и риск, захватывают эту квартиру, - все законно, через райисполком, оформив... И хочу я Вас, Семён Васильевич, попросить: если вдруг узнаете, что где-то квартирка пустует, - мигом мне сообщите, - мне почему-то кажется, что вы - человек, достойный доверия, вон и пенсия у Вас такая приличная Не зря трудились шахтером... В свою очередь, если у вашей семьи будут какие проблемы, - обращайтесь, всегда рад помочь...
   Распрощался Георгий Иванович с нами вежливо, сердечно и даже уходить не хотел. Понравилось ему у нас. Дядя Семён уже занервничал даже. Но, наконец, участковый ушел. Калитка заскрипела и закрылась, собаки соседские утихли...Вошли мы в дом с отчимом, и он мне подлинный допрос устроил:
   - Почему ты, Зоя, вдруг так неожиданно плохо себя почувствовала? Что с тобой? Ты, случаем, не того... не беременна от своих Трактора или там...Гранта?
   - Да как ты, дядь Семен, даже помыслить такое можешь? Я - девушка гордая...
   - Хорошо, так что же тогда? Наверняка, за тобой грехов не водится? На почте перлюстрации не устраиваешь? Немецкие пфеннинги из конвертов не тащишь?...
   - Испугалась я... Не знаю чего, - такой смутный, неосознанный страх... Помню, как в пятьдесят втором пришли забирать бабулиного мужа, и забрали, конечно... Я тогда жила у бабушки, все это наблюдала своими глазами, - до сих пор помню тот страх...
   - Пожалуй, Зоя, поверю тебе! - отчим смотрел зорко, как орёл. - Поверю... Но ты зря про кровь сказала, подставила Катьку поневоле, участковый теперь следить станет за ней неусыпно. Потому что Катька сказала то, что могут, по доктрине своей, лишь сектанты говорить. Потому что её явно вербуют представители некоей секты, - Катька ведь осталась одна, без всякого защитника... И наверняка именно Катька на рассвете рассыпает свои листовки в почтовые ящики жителей...
   - Но зачем? - удивилась я. - Утром спать нужно, а не за души бороться...
   - Именно так. Но Катерина борется за свое право входа в царствие небесное... У них, у сектантов, необходима пропаганда и агитация, а не созерцательный образ жизни...
   Ладно, Зойка, иди спать: завтра тебе на работу... Очень удачно получилось: нужное знакомство к нам само пришло, я было подумывал сам наведаться к участковому... Следует развить это знакомство, постараться подружиться с Георгием Ивановичем...
   Пошла я спать, а сама думала: как помочь Катьке? Если её правда втягивают в секту, наш долг как советских людей, провести с ней целительные для ее души беседы... И что отчим имел в виду под "нужным знакомством"? Зачем нам дружба с милиционером? Но отчим - умнее: раз он так считает, значит, нужно... Эх, выдала я себя своим страхом : теперь отчим меня будет подозревать в лишнем знании... Но возникает новый вопрос: могу ли я спокойно доверять отчиму? Если он будет знать, что я знаю о нем всё, чего мне следует от него ожидать?
   Глава 22
   Бабушка, заявившись на следующий день ко мне на работу, только охала да ахала, удивлялась неожиданному визиту участкового в родительский дом. Но сказала, что не стоит беспокоиться прежде времени: участковые - люди доверчивые, скорей, соседская бабушка или "Нат Пинкертон" могут что-то раскопать, нежели простой советский участковый. Скорее всего, цель его визита соответствует той, которую участковый и назвал. Просто нам нужно быть "проще"... Порой бабушка выражается так неясно, словно тот Мафусаил, почти вечный старец библейский, проживший якобы 969 лет, если не ошибаюсь... Еще бабуля мне поведала о приключениях сыщика Ната Пинкертона, и обещала старые книжки принести почитать. И посоветовала мне делать вид, будто я вовсе забыла о вчерашнем явлении в доме представителя "органов", будто мне это неважно, и интереса не представляет. Дядя Семён не должен придти к выводу, что мне известно больше, чем он думает. Вот только вопрос: а что он думает?...
   Перед обеденным перерывом забегал Тараска, принёс еще горячую, завернутую в промасленную бумагу котлету по-мински, - я их так люблю, а он запомнил, что я когда-то сказала. Специально заказал в ресторане, велел завернуть и принес. Заботливый! И так он мне нравится... Может, это и есть любовь?...
   Рассказала Тараске о словах приходившего к нам участкового. Рассказ про мальчишек-хулиганов и самогонку его мало заинтересовал, но, услышав, что милиционер спрашивал про Катьку, Тарас оживился:
   - Вытаскивать нужно девчонку!... Не дай Бог, затащат её в секту. Слыхал, руководители сектантов позволяют им только на своих жениться или замуж выходить, а бывает, что и дома свои иные "одурманенные опиумом для народа" им отписывают... А если человек живет в коммунальной квартире, так заставляют вступать в фиктивные браки, прописываются, и опять-таки, становятся хозяевами жилищ как основные квартиросъемщики. Верящие во что-то люди столь наивны... Вот взять моих родителей: так искренне и без рассуждений прониклись идеями Октябрьской революции, что нам, их детям, дали такие откровенно нелепые, - если не сказать хуже, - имена... А Катька молодая еще и такая несчастная!... И приветливая: так радостно нас чаем поила, любому гостю радуется. Искренняя она!
   Я даже рассердилась: с чего бы Тарасу малознакомую Катьку так хвалить? Говорю:
   - А я, что же, по-твоему, не искренняя, да? Обидно слышать такие речи!
   Тарас засмеялся, смутился как-то, чмокнул меня в щеку, словно этим мог меня умилостивить. Я и вправду смягчилась: много ли мне, глупой, нужно? Слово одно... Но - ласковое... И я готова любому объяснению поверить...
   Тарас сказал, что сегодня вечером он уезжает в незапланированный рейс, поэтому вот "забежал" днём, предупредить, чтобы я не обижалась. Поэтому, думаю, он и котлету принёс, - в качестве мелкой подхалимской взятки... Хороша оказалась котлетка: съела, - пальчики облизала, прониклась к Тарасу нежностью...
   День быстро пролетел: почти и не кашляла, похоже, мой бронхит на убыль пошёл. Не понимаю, зачем отчиму далась нелепая эта затея с инсценировкой моей болезни? Чего он хочет добиться? Надеюсь, он не отравить меня хочет таблетками? Но те препараты, что Марь Сергеевна прописывает, я и не пью вовсе, - просто не покупаю их в аптеке, так что "залечить" меня явно не удастся. А впрочем, такие мысли - глупости: всё, что отчим готовит, он первым и ест, так что подобные подозрения - несусветная глупость... Но цель у дяди Семёна определенно есть...
   Домой пришла, когда уже почти стемнело. До чего же рано темнеет зимой! Самые длинные дни - в конце декабря... Скоро уже прибавляться начнут... Скорее бы, - в переулке фонари вечно не горят, лампочки либо разбивают, либо выкручивают: прав участковый, нужна методическая борьба и перевоспитание местных хулиганов. Что же это творится: зимой страшно после пяти вечера идти домой, - темно, идешь и дрожишь, мечтаешь быстрее добежать до калитки. Почему в наше советское время еще остаются атавистические, асоциальные элементы в родном городе? Ведь они наверняка были и октябрятами, и пионерами, и комсомольцами до сих пор остаются, но им доставляет удовольствие причинять другим неприятности... Вот как я нахваталась фраз от нашего участкового, стала штампами рассуждать, словно в час политинформации на работе или комсомольском собрании... Когда только сворачивала в наш переулок, вдалеке мелькнула фигура мужская в тёмном коротком пальто, - смутно виднелся лишь абрис фигуры, но показалось, что где-то подобные очертания одежды, такую походку уже видела, но так темно было, даже мысль конкретная не пришла в голову. Вдруг чернеющая вдали, на фоне белых снегов, фигура резко исчезла, словно под землю провалилась. Видимо, человек к кому-то в гости шел, его ждали и калитку открыли заранее. Точно в гости: не живет рядом с нами ни один высокий мужчина...
   Зашла домой, а дома - пир на весь мир: пирожки с потрошками куриными в духовке пекутся, благоухают по всей квартире... И что бы мы с мамой без дяди Семёна делали, если обе работаем? Снова пришлось бы висеть на шее у бабушки: предыдущий её муж как-то раз, спьяну, когда мы с мамой заявились к ним в конезавод, заявил, что "наш дом - не собес"... Мама обиделась тогда, долго к бабушке не ходила... А потом её в длительную командировку куда-то отправили, и пришлось мне с бабушкой и тем дядькой жить несколько месяцев. Пришлось помалкивать... Хорошо, что бабулин муж тот вскоре помер, - даже имени его вспоминать не хочу, маму он обидел... Но ко мне неплохо относился... Просто мама моя и впрямь немного инфантильна, у каждого человека - свой характер. Вот она, например, любит свою работу, жить не может без работы и коллектива, но готовит ровно "из-под палки", только в охотку, но каждый день - не любит...
   Дядя Семён мне раздеться помог, повёл на кухню, велел вытащить из духовки любой пирожок подрумяненный, который на меня "смотрит", и откушать. Любой!... мама-то еще нескоро придёт, часа через полтора, надо "червячка заморить"... Вытащила самый красивый и съела, облизываясь. Аппетита еще подбавляло яростное мяуканье Мотьки и Маруськи, которые прыгали мне на колени, преданно заглядывали в глаза с единственной целью: отнять мой пирожок. Пришлось дать и им по кусочку... Дядь Семён сказал, что сегодня Маруська украла со стола половину помидора солёного и съела, я сперва не поверила, но он обещал показать это чудо позже, когда мама с работы придёт и мы "семейно" сядем ужинать. Ладно, подожду вечера, посмотрю, как кошеня малое будет помидор соленый лопать... Чудеса...
   Однако, поздний вечер принёс нам совсем иные, неожиданные "чудеса"...
   Мамочка пришла с морозца вся такая розовощекая, с хлопьями нежданно начавшегося снегопада на воротнике, сияющая белозубой улыбкой, весёлая. Но не одна : вслед за ней в дверь протиснулась роскошная седовласая бабушка высокого роста и немалого веса, - нет, не так: прекрасно одетая пожилая дама, в черном длинном, приталенном пальто, пошитом явно на заказ, с бобриковым воротником-шалькой, в кожаных сапожках югославского или чехословацкого производства.
   В руках неизвестная дама держала черный кожаный ридикюль с серебряной пряжкой с блестящими стразами, - тоже явно импортный. И пахло от неё так необычно, никогда подобный чарующий аромат не доводилось мне встречать.
   Несколько позже мне довелось узнать больше о том аромате, оказалось, так пахнут французские духи фирмы "Живанши". С ума сойти... Настоящие французские... Якобы дом "Живанши" создал француз с аналогичной фамилией, по имени Юбер, не так давно, в 1952 году, а те духи, чей запах меня столь пленил, созданы для знаменитой Одри Хёпберн, и называются "Fleur D'Intendit". Это - дивный фруктовый аромат на фоне цветущего цветочного букета, в удивительно гармоничной и завершенной композиции. Вначале, восприняв запах аромата, мне причудилась сладость фруктов, - то были малина, персик и дыня. Зимой... Потом навеялись воспоминания о живом аромате белой сирени, разбавленном благоуханием чайной розы и фиалки. И, под конец, еще некие неведомые ароматы... Сама гостья комментировала впоследствии, что так пахнут гелиотроп, сандаловое дерево, ирис и сладкая белая ваниль. Чудный запах, - почудилось, что нахожусь в удивительной стране, где пахнет сразу и весной и летом, лишь пенья птиц не слышно в саду за окном... уж эти французы... Хочу такие духи!..Хотеть не вредно...
   Дама, оказывается, пришла к нам ужинать и ночевать. Обомлели мы с дядей Семёном: совершенно незнакомая женщина приведена мамой в дом почти как родная, никогда не замечала за мамой подобного доверительного отношения к чужим людям! Имя гостьи: Марфа Ивановна Свирская; пенсионерка из южного городка Геленджик, приехала в Сальск навестить бывшего фронтового друга Петра Максимовича Загорулько, проживавшего по улице Егорлыкской, в своем частном домовладении. Но только не довелось ей его увидеть... И дама вдруг зарыдала в голос, так жалобно как чайка над морскими волнами...
   Тогда инициативу представления нас гостье мама взяла в свои руки:
   - Это вот - муж мой, Семён Васильевич, это - доченька, Зоя.... Марфа Ивановна сегодня пришла к нам в горисполком, хотела сразу пройти к председателю исполкома, но его на работе нет как нет: он с проверкой по сёлам ездит, вместе с замом... То есть у нас временно начальство отсутствует. Тогда она к нам пожаловала в канцелярию, в отдел планирования и сбыта, всё пыталась найти "старшего". А нет старшего!... Вот бывает же так!... Даже начальницы нашего отдела - и той нет: на больничном, представляете?
   Тут Марфа Ивановна и вовсе расплакалась от безысходности: оказывается, приехала она в гости, по недавнему приглашению в письме, к своему фронтовому товарищу, тоже служившему военврачом, подобно ей, а он умер! Умер всего несколько дней назад, скоропостижно, от инсульта! Вот как бывает!...
   Билет обратный у Марфы Ивановны - на проходящий поезд - только через неделю. Расстроилась она, узнав от соседей о смерти своего фронтового товарища, поехала на такси обратно на железнодорожный вокзал, перекомпостировать билет на ближайший рейс до Новороссийска.
   Заняла очередь, - сами знаете, сколько народа иной раз у касс собирается, да и не все окошечки порой открыты, - устала стоять, присела на скамью в зале ожидания, да и задремала. Из всех вещей при ней был ридикюль, который она всегда в руках держит крепко, и маленький чемодан дорожный, который Марфа Ивановна не сподобилась сдать в камеру хранения, время было ночное...
   И чемодан у нее за те несколько минут, что спала, украли! А билет обратный и деньги с подарками, именно там находились! Она решила, что раз чемодан у неё с замочком внутренним, так в нем безопаснее ценные вещи хранить, но не тут-то было: воры все равно "увели" чемоданчик, не посмотрели, что в нём - замок! И никакого Марфе Ивановне утешения в том, что ключик от замочка - в её ридикюльчике спрятан... осталась она без чемодана, денег и подарков привезённых!
   Пошла в опорный пункт милиции, они её выслушали, заявление приняли, устроили в комнату отдыха до утра, но кормить-то её, бывшую фронтовичку, никто не стал! И билета обратного у неё нет, и ни копейки денег...
   Вот мы с девчатами из нашего планового отдела, выслушав такую печальную историю, накормили Марфу Ивановну обедом, решили помочь ей с билетом обратным, но, когда я с ней пришла на вокзал, оказалось, что билетов нет! Скоро Новый год! Все студенты домой едут, многие работающие взяли отгулы, едут к родственникам, - мест нет!
   Хотели её посадить "зайцем", так куда там: проводницы и слушать отказались: якобы меры предосторожности в поездах под Новый год ужесточены, милиция дорожная "лютует", никто не захотел взять безбилетного пассажира, даже за деньги. Вот удалось ей приобрести обычный билет в купе только на послезавтра... В плацкарте тоже мест не было... Предложила я Марфе Ивановне у нас пока пожить. Еще Машка с Лилькой хотели её взять к себе, но у Машки - отец болен, а у Лильки - детишек трое, шумно в её доме, вот Марфа Ивановна и приняла моё приглашение: наша-то Зоечка - давно уже не шумный ребёнок...
   Мы с дядей Семёном слушали, глаза округлив от удивления. Вот как бывает: и "адресат выбыл", и деньги украли... Но то, что дама - "приличная", почтенная, видно сразу: по лекалу дорогой одежды, по холёным рукам с красивыми ногтями. И по манере выражаться, - она, в дом войдя, нас приветствовала так витиевато, как учитель русского языка или журналистка какая-нибудь... Не подумаешь, что бывший военврач... Тут и гостья успокоилась, перестала всхлипывать, взяла инициативу беседы в свои руки:
   - Простите меня, любезные хозяева, за неожиданное вторжение в Ваше жилище! Поверьте, мне самой донельзя неудобно смущать покой вашей семьи своим назойливым присутствием! Если бы не произошедшие досадные события, - никогда бы не осмелилась посторонним людям своё общество навязывать...
   Тут мама, само собой, принялась Марфу Ивановну уверять в том, что у нас места много, и никого гостья не стеснит, и вообще мы гостей любим... И долг каждого советского человека, и любого сальчанина в частности, - помочь попавшему в беду другому советскому человеку, тем более, фронтовичке, спасавшей наших солдатиков, пострадавших в боях...
   Мама говорила так страстно, пылко и горячо, что я даже удивилась несколько: обычно она отличается сдержанностью и крайней взвешенностью в высказываниях, трудно сходится с людьми, недоверчива к посторонним, и склонна к анализу. А тут - просто полюбила эту чужую женщину... Чудеса!...Гостья тем временем продолжала:
   - Дело в том, что к Петру Максимовичу, бывшему военному хирургу, приехала я не с "бухты-барахты"... Дело в том, что на фронте был у нас "фронтовой роман", но Пётр, как порядочный человек, вернулся с фронта домой, к жене и подрастающим детям. Однако, знал он, где меня искать: всю жизнь прожила я в своём доме в приморском городе Геленджике, мужа потеряла в первый год войны, детей не имела, но после войны вернулась в родной город: там ждала меня любящая старушка-мать, немощная и несчастная... Но мамы уже шестой год нет в этом мире... Несколько лет назад Пётр разыскал меня в Геленджике, будучи в командировке в Новороссийске, и вновь вспыхнули чувства, словно у молодых влюблённых. Однако же, супруга Петра, будучи тяжело больной, висела камнем на его шее: не мог он попросить у неё развод, просто не мог, - у нее было больное сердце... Но месяц назад получила я весть печальную от него, - радостную для меня весть, что жена Петра умерла. И он зовёт меня приехать к нему, обсудить будущие наши взаимоотношения... А что тут обсуждать, если любила его всем сердцем? Он не мог приехать ко мне: хозяйство держал значительное, любые домашние животные нуждаются в присмотре. И вот я приехала. А он - умер... Соседки сказали, что всего три дня, как умер...
   И с этими словами, гостья вновь зарыдала безудержно и безутешно, как дитя...
   Потом, наплакавшись, продолжила:
   - Поверьте, я не буду для Вас обузой! Решительно всё верну, чем Вы мне поможете: за билет купленный, за смену белья, что мне Грушенька обещала дать, даже за еду вышлю, по возвращении домой, всё до копейки! Поймите: никогда не оказывалась в положении просителя! Мне эта ситуация так тягостна, унизительна, что хоть в омут головой: всё равно Петруша мой умер, а с ним надежды на новую жизнь и счастье... Да еще дурные люди чемодан украли! Плохо, видимо, милиция работает в Сальске, если на вокзале так запросто пассажиров грабят... Конечно, воры умеют видеть состояние человека: была я заплаканной, несколько не в себе, а у воров, как некогда у беспризорников, глаз намётанный на чужую слабость и беспомощность...
   Мама постелила Марфе Ивановне в мансарде, но ушла она спать еще не скоро. Успокоившись несколько, она стала гораздо более приятной собеседницей, вовлекла нас всех в разговор о приморских городах, рассказала о Геленджике родном. И такой хорошей оказалась рассказчицей, что мне немедленно захотелось стать жительницей того благодатного местечка, рая на земле, каким предстал из её рассказа город. Современное название города происходит от адыгейского "хъулъыжъый" -- "маленькое пастбище", "маленькая поляна". Также существуют версии от арабского "хеленж" - тополь, или тюркского "геленд-жик" - "белая невеста", где истина, - неведомо... Городок - древний, живут там все больше русские, украинцы, армяне и греки. Население - около пятидесяти тысяч человек, но летом население удваивается, если не утраивается. Есть в городе своя водичка целебная, есть два чудных мыса - Тонкий и Толстый... А рядышком - поселения курортные: Кабардинка, Прасковеевка, Дивноморское, Джанхот и другие...
   Потом еще я рискнула спросить у Марфы Ивановны, чем это от неё пахнет, и тогда она вытащила из ридикюльчика флакон гранёный с золоченой крышкой, и подушила мне кожу на запястье, - якобы, здесь аромат дольше сохраняется, и поведала чарующую своей недоступностью сказку о доме моды "Живанши", его дивной одежде и прекраснейших духах, которые ей нравятся больше, чем та "Шанель N 5", за которой все так гоняются в ЦУМе и ГУМе в Москве...Я спросила:
   - Неужели в Москве можно так запросто приобрести подобное чудо? И там на каждом углу дефицит продают импортный? Я только недавно начала модой интересоваться, плохо понимаю в вопросах "доставания" дефицитных вещей...
   Улыбнулась Марфа Ивановна иронически, назвала меня "милой девочкой":
   - Пойми, Зоя, такой товар и в Москве - дефицит. Просто в крупнейших универмагах столицы есть специализированные отделы по продаже импортных товаров по особым бумагам, по линии МИДа люди там отовариваются, по списку заранее заказанных из-за границы товаров.
   Но есть одно неудобство: заказанную вещь нельзя поменять, даже если размер не подошел, - или бери, или отказывайся. Эти духи мне случайно достались: супруга некоего дипломата горько плакала на пролете лестницы в универмаге, подошла я к ней, утешить хотела. Оказывается, она ту самую "Шанель" модную заказывала, а ей прислали, по ошибке, вот эти... Она их, забрала, конечно, но запах ей не понравился совсем. Не на барахолку же ей нести духи! Тогда я и предложила горестной даме перекупить у неё духи в полтора раза дороже их отпускной цены, - она согласилась. Вот и вся история! Кстати, очень многие перекупщики дежурят дни напролёт у дверей тех специализированных отделов, сами пристают к выходящим с сумками людям с просьбами продать "импорт", не боятся даже и милиции, - спекулянтов в нашей советской стране не любят!... Зато мне повезло с духами...
   Спать Марфу Ивановну мама повела в начале одиннадцатого вечера. Перед тем, как пожелать нам спокойной ночи, пожилая женщина рассказала еще, что её дом - велик, в летнее время она сдаёт "дикарям" все сараюшки и подклети, и немало на том зарабатывает. Дружит с тамошним участковым, который закрывает глаза на её квартирантов и "левые" доходы, и помогает в том случае, если с кем-либо из жильцов возникают "неприятности": пьянка, неуплата и отказ "съезжать" и т.п. И будет просто замечательно, если мы к ней приедем на следующее лето отдыхать: родни у неё никакой нет, а мы для неё стали роднее родных теперь, "особенно Грушенька-спасительница"... Её дом станет нашим домом, и его двери всегда будут открыты для нас, как и её сердце благодарное...
   Марфа Ивановна выражалась, ровно во французском или итальянском кино...
   Когда мама повела гостью укладываться, отчим тихо спросил:
   - Что думаешь о нашей временной постоялице, Зоя? Понравилась она тебе?
   - Не знаю, дядя Семён, - ответила я неуверенно. - Она - милая, сердечная, и паспорт свой нам показала, так что обмана, скорее всего, в её словах нет. Однако, слишком она многословна, слишком обещаниями сыплет, словно ветер листьями...
   - Вот именно, Зой: слишком! Все в ней несколько преувеличенно... Однако, духи - настоящие, можешь мне поверить! Знакомый мой некогда был связан с кем-то из посольских работников, и у жены его были подобные духи... Не хотелось бы мне оставлять её одну в нашем доме... Береженого Бог бережёт!
   - Дядя Семён! Ты уверен, что вся наличность в доме надежно спрятана? - я чуть не заикалась, произнося эти слова. - Знаю, что у мамы есть свой тайник, о котором даже я не знаю, его никто не найдёт. Но... твои деньги хорошо припрятаны?
   - О чем ты говоришь, Зоя? - отчим улыбнулся, но беспокойство в его глазах заплескалось, - верную я тему затронула. - Сама знаешь: пенсию ежемесячную я, как штык, отдаю милой твоей матушке... Но, конечно, есть у меня и малые накопления в наличности: всегда нужно иметь кое-что про запас... На какие шиши иначе вам, моим милым "девочкам", подарки дарить?... Завтра, если уйду куда, всё своё возьму с собой: не мебель же неподъемную этой Марфе у нас воровать...
   На другой день мне не сиделось на месте: всё мыслишки колобродили в голове, беспокоили подозрениями. Из-за дяди Семёна с его аферами, я стала такой подозрительной: все вокруг мне кажутся обманщиками...В обед, не выдержав, я предупредила Валю с Полей, что мне срочно нужно отлучиться. Срочно! В поликлинику! Но там может быть очередь... поэтому, если чуть запоздаю по окончании обеденного перерыва, пусть прикроют меня перед Владленой Карповной, что-нибудь наплетут "замше", лишь бы не влетело. Но о поликлинике - молчок! Девчата, конечно, обещали выручить. Золотые у меня сослуживицы...
   Помчалась я по нехоженым, после снегопада, тропинкам, искать ту улицу Егорлыкскую, о которой рассказала Марфа Ивановна, будто на ней проживал её любимый Пётр. Улицу долго искать не пришлось: хорошо город знаю, но как узнать о правдивости слов Марфы Ивановны? Придется народ опрашивать.
   Постучала я в одну калитку, в другую, - никакого ответа, то ли дома нет, то ли не открывают чужим людям. Наконец, из одного дома, с авоськой в левой руке и клюкой в правой, вышла на улицу древняя старушка, лет за восемьдесят, но самостоятельная: явно собралась в магазин идти. Я - к ней, говорю:
   - День добрый Вам, бабушка! С почты я, - лежит у нас на почте посылка на имя Петра Загорулько, сколько раз отправляем ему повторные извещения, но он все не приходит забирать своё добро. Послали меня лично его уведомить о необходимости получения посылки, иначе, как месяц закончится, нам её придется вернуть на почтовый адрес отправителя. Бабушка, будьте добреньки, подскажите, как найти дом Загорулько: вся улица снегом засыпана, номеров домов не видно, замерзаю совсем, но не могу найти его дом , и никто не открывает, не подсказывает....
   Так жалобно я просила, что камень бы вздрогнул, а старушка - в ответ:
   - Детонька! Говори громче: глуха совсем старая Никитична, то есть я...
   Пришлось мне ту же "песню" второй раз повторить, кричать на морозе ох трудно!... Старушка поняла, что к чему, рукой показала на дом с закрытыми ставнями, окрашенными краской в зеленый цвет, - весёлый такой дом с виду:
   - Вот же его дом, Петюшки-то... но запоздала твоя посылка, милая: отошлите её отправителю, - умер Пётр Загорулько. Уже несколько дней, как умер!
   Поблагодарила старушку, помчалась стремительной ланью обратно на работу, и, сворачивая на другую улицу, ведущую по направлению к центру города, нос к носу столкнулась с отчимом. Бежала бегом, глядя под ноги, выискивая, где бы шагнуть, не угодив в сугробище, - и прямо головой почти уткнулась ему в грудь. Он тоже замер, пораженно на меня уставился, словно не веря, что я - это я...Спрашивает:
   - Ты что здесь делаешь, Зоя? Ты же должна быть на работе в это время!
   - Должна! - отвечаю с неожиданным апломбом. - Но я и есть на работе: меня сюда послали по служебной необходимости!...
   - Брось, Зоя, ты меня не обманешь...- отчим заговорил тихо, словно удивляясь чему-то и думая об ином, не о словах своих. - Признайся, приходила проверить правдивость слов Марфы Ивановны? Что же, нашла здесь дом Загорулько?
   - Нашла, - отвечаю нехотя. Мудр отчим: мигом мою ложь раскусил! - Только Пётр Загорулько умер несколько дней назад, точно, как и сказала Марфа Ивановна.
   - Отлично... То есть хорошего-то нет ничего в человеческой смерти. То хорошо, что эта часть рассказа нашей гостьи - правдива... Но не узнала ли ты, разыскивала ли день назад некая немолодая женщина покойного Загорулько?
   - Нет! Тут никто двери открывать не хочет! Все такие скрытные и боязливые. Одна только "допотопная" бабуля мне ответила, что Пётр умер, и все...
   - Ты, пожалуй, права: не станем же мы стучать во все калитки и окна, выспрашивая, не то нас самих сочтут за подозрительных личностей... Ладно, пошли назад, доведу тебя до людных мест или до работы, - как скажешь... Однако, удивлен я, признаюсь, несказанно! Вот не ожидал тебя здесь встретить...
   - А я - Вас, - ответила я, не подумав. - Зато мы можем быть уверены, что Марфа Ивановна сказала правду: имя друга, ею названное, правдиво...
   - Имя - настоящее, ты права, но как мы можем быть уверены, что о смерти некоего Загорулько она узнала именно здесь, и использовала его имя для своей "легенды"?
   - Что? - переспросила я недоумённо. - При чём здесь какая-то "легенда"?
   Отчим засмеялся покровительственно, взглядом подобрел, но пояснять ничего не стал...
   Глава 23
   Отчим довёл меня до улицы Ленина, а там свернул в другую сторону, на дорогу, ведущую к дому. Тем временем, снегопад усилился, моя шапочка-"менингитка" из серебристой норки вся заиндевела, за воротник снег нападал, замерзла я немного. Запоздала на работу, конечно. Обед уже кончился, когда я добежала стремглав до дверей почтового отделения. Перед дверями еще и споткнулась на обледеневших ступеньках, беззвучно выругала наших двух гордых уборщиц, которым недосуг за разговорами посыпать приступочки песком. Взялась за ручку дверную, чтобы повернуть и войти, наконец, на работу, где меня, должно быть, уже поминают недобрым словом, - и тут почти лбом столкнулась с парнем, выходившим на улицу. Посторонилась, пропуская посетителя, он, в свою очередь, передо мной широко двери распахнул, рукой указал, мол, проходите! И говорит:
   - Какие прекрасные девушки на нашу почту заходят! Наверняка, пришли перевод получать или посылочку, очаровательная незнакомка?
   Мне, честно сказать, юноша не понравился: пусть молод, - лет двадцати всего, но глаза цепкие, скользкие, неопределённого цвета, нос слишком мелкий, птичий, лицо широкоскулое, худое и какое-то недоброе, что ли. И рост столь мал... При моих 173 сантиметрах парнишка гораздо ниже меня, но туда же: похоже, "кадрит"...
   - Нет! - отвечаю. - Никто мне посылок не шлет ниоткуда, как и переводов. Всё еще впереди! А иду я на почту потому, что здесь работаю! Пропустите, пожалуйста, не задерживайте: и так с обеденного перерыва запоздала...
   Юноша заулыбался как хитрый Чеширский котяра, но пропустил меня на работу без дальнейших уговоров, и дверь придержал любезно. Сам улыбался, но глаза смотрели холодными синими узкими льдинками.
   Заскочила на почту и тут же забыла о случайном встречном: на работе меня заждались... Оказывается, Владлене Карповне приспичило вызвать меня к себе для "дружеской беседы", так как человек я на почте - новый, вот "замша" и решила меня расспросить, как мне работается. Или, возможно, хотела просто на мне злость выместить, вызванную к жизни кем-то другим... Начальство наше часто, осерчав на одну сотрудницу, шумит на всех, - злость "сливает".
   И вот захожу на работу, а на моём месте сама Владлена Карповна сидит, переводы выдаёт и открытки продаёт. Вальку, пытавшуюся меня заменить на рабочем посту, направила на другой участок работ, и ждёт меня, "грешную"... Увидела я "замшу", - обомлела... Владлена змеисто мне заулыбалась:
   - Пройдём, Зоечка-красавица, в мой кабинет. Разговор есть!
   В "кабинете" она мне много чего выдала: и что работаю я "без году неделя", причем без сноровки и энтузиазма, - и что другую работу по специальности найти в нашем невеликом Сальске нелегко, и что я должна ценить свое место, а не шляться в рабочее время неизвестно где и зачем...
   Все-то она сказала правильно: и работа мне почти не нравится, и энтузиазма в заколачивании посылок во мне не наблюдается, и открытки посетителям я просто продаю, но не навязываю... Словом, Владлена мне пообещала, в случае, если еще раз опоздаю утром или после обеда, - уволить в одночасье "по статье"!
   Пыталась я заикнуться, что для такой "статьи" требуется опоздание от четырёх часов, а сталинский подход давно неприменим, но мое глупое, детское замечание еще сильнее взбеленило руководительницу... Словом, она просто выставила меня из кабинета:
   - Иди работать, Зоя! И чтобы больше подобного не случалось. Всё!
   Рабочий день тянулся неимоверно медленно: несколько раз Владлена выглядывала со своей "руководящей территории", озирала меня пустым взглядом и вновь удалялась "рисовать" табель рабочего времени на январь-месяц. Посетителей было немало: многие покупали открытки поздравительные и конверты, торопились поздравить родных и друзей с Новым Годом... Хорошие люди в стране Советской: не забывают о близких, делятся словом ласковым... Вот я читала, что в мире капитализма люди редко других с праздниками поздравляют, никто никому, кроме как себе самому, счастья не желает...
   Относительно Марфы Ивановны я пришла к выводу, что Марфа Ивановна сказала правду: раз Пётр Загорулько действительно скончался недавно, - откуда бы могла об этом знать приезжая дама из Геленджика? Причем мне хотелось в мыслях называть Марфу Ивановну именно "дамой": очень хорошо она выглядела, как картинка в журнале глянцевом: прическа - волосок к волоску, лицо и руки холеные, просто "шедевральная" дама... Не может такая "королева" быть обманщицей!
   Особенно много народу пошло после пяти вечера, когда уж стемнело. Люди с работы, видно, возвращались, и все, забегая на несколько минут на почту, оставались надолго, увлекшись увлекательным процессом выбора открыток... Так что пришлось мне работать непрерывно и старательно, как тому "медвежонку"...
   Выходя с работы вечером, вновь наткнулась на парня, встреченного мною после обеда. Чудеса, да и только! Оказывается, он именно меня здесь и поджидал: решил навязаться в ухажеры. Пришлось вежливо парнишке объяснить, что, во-первых, у меня есть "парень", а во-вторых, люблю только высоких! Лучше резко осадить сразу, чем подавать обманчивую надежду... Только парень оказался не промах:
   - Что же Вы, Зоя, простым народом брезговать начали? С простым шофёром вам общаться приятно, а с демобилизованным солдатом, - слабо?
   И еще фразу добавил, неприличную, типа того, не все равно ли мне, с кем... Вот я разозлилась на такое наглое поведение!... И потом: откуда этот нахал узнал моё имя? Он, что, специально сведения обо мне собирал у наших сотрудниц? Как это я его вечером не увидела на почте?... Работы много было, - головы не поднимала...
   - Сорока на хвосте принесла, - ответил юный недоросль, непонятно, зачем ко мне прицепившийся, когда я на полголовы его выше... - Вот вы какая, Зоя: горделивая и самовлюбленная! А показались мне простой на первый взгляд...
   Словом, едва я от молодого человека, представившегося Максимом, сбежала, как сразу почувствовала несказанное облегчение... Удивительно: к одним людям симпатия возникает спонтанно, за считанные секунды, к другим - антипатия столь же быстро родится. К третьим мы никаких чувств не испытываем... Как к стене...
   Примчалась домой, а тут Марфа Ивановна "кошеварит", словно на целый полк... Накормила она нас ватрушками, пирожками, печеными и жареными, - очень вкусной мне её стряпня показалась... Удивительно: и маникюр шикарный не пожалела! В тот момент Марфа Ивановна показалась мне такой славной, доброй! Чуть позже, часу в восьмом вечера, соседка Катька "за солью" прибежала, - повод нашла, так Марфа Ивановна и её приголубила, пожалела. За ужином инициатива в разговоре исходила так же в основном от гостьи: вначале она рассказывала о своём героическом прошлом, как на Курской дуге, в "передвижке", - то есть передвижном, мобильном госпитале, - раненых спасала от смерти неминуемой. Причем о себе и своих личных геройствах почти не упоминала, в отличие от многих фронтовиков, но хвалила мужество русских врачей и, особенно, санитарок, - большинство из которых являлись совсем молодыми девушками в военные годы:
   - Представьте себе, друзья мои, - Марфа Ивановна нас почему-то именно так называла, - отчим еще на ушко мне пояснил с усмешкой, что так ФДР, - то есть Рузвельт, - любил всех вокруг именовать, - тащит на себе такое дитя, с бараньим, пардон, весом, - здоровенного детину, а он повиснет на ней всей тяжестью и считает, что она - орловский тяжеловоз. Это, Зоечка, порода такая опрощенная: есть рысаки орловские, есть тяжеловозы, - то есть крупняги некондиционные, на них только сани возить...Наслышана о любви твоей к лошадушкам... Ох, и любила сама я в детстве коней и езду верховую, особенно мне на иноходце скакать нравилось, - интересная переступь копыт... Ты когда-нибудь каталась на жеребце-иноходце?
   - Нет, - ответила я, удивляясь перескоку мыслей веселой пожилой дамы.- И где же Вы, Марфа Ивановна, на коне катались? Неужели в своём Геленджике?
   - Да Бог с тобой! - Марфа Ивановна вздохнула протяжно, - то было еще в другой жизни, в которой всё у меня было... То есть не у меня, конечно, но у родителей... Но эта тема не слишком интересна... Отвлеклась я, однако. Что хочу сказать? Если бы не мужество и героизм наших девочек-санитарок, - многих ныне здравствующих фронтовиков на свете бы не было! Но мало кто славит девчат-спасительниц, тех, которые в боях никого не убили, а лишь жизни спасали. Неправильный подход у государства: им, этим девочкам, нужно бы не менее медалей давать за то, что сынов России спасали. А уж хирурги русские - это вообще ангелы на земле божьей...
   - Марфа Ивановна, - спрашиваю, - Вы, что же, верующая? Бога часто поминаете...
   - Зоечка, но что есть атеизм и что такое вера? Ответить по-простому ты сможешь ли в ответ? Воспитали меня в традициях православия, но в детстве не задумывалась о том, каков он, - Бог-создатель, творец, на что он похож, и на каких небесах живёт? Детям свойственно слепо верить в то, что им говорят взрослые. Разумеется, не думаю, что то высшее существо, что создало мир, похоже во всём на человека благородного и прекрасного и напоминает внешне, допустим, Семёна Васильевича... Шучу, хозяин ласковый... Но мир создан столь разумно и разно, что и мысли во мне не возникает о невероятной случайности слепой природы, благодаря которой возникла к жизни вся наша светло-прекрасная Вселенная. Думаю, без высшего существа тут не обошлось, но, возможно, то существо не есть персонификация некоего сверхчеловека, - возможно, наш Бог - сам кроха-экспериментатор, сам часть иной Вселенной, несоизмеримо большей и иерархически сложнее устроенной, нежели наша...
   Тут отчим вступил в беседу с гостьей, да так-то горячо оспаривая высказанные дамой "идеалистические идеи", и понеслось-поехало, - такая философская дискуссия развернулась, отчим начал фамилиями Канта и Гегеля сыпать, но Марфа Ивановна не отличалась склонностью отстаивать истину в споре: она мило улыбнулась, и отступила, фигурально выражаясь, с поля боя - назад пятками:
   - Я, батенька, сама - баба тёмная, умею только шить тела да кромсать. Просто в тридцатые годы был мой муж человеком, подающим надежды немалые, и стать бы ему академиком, когда не друг любимый, - Иудушка местного значения.
   Словом, пришлось мне тогда из Москвы-столицы возвернуться к матушке, жившей в Геленджике тогда, - работала в местной больничке, там меня и застало начало войны, оттуда и на фронт ушла... Все идеи, что высказала, - не мои, но супруга... Извините, не хотелось бы продолжать этот спор. Так на чем остановилась? Ах да, о роли хирургов еще стоит упомянуть в великой войне. Хирург фронтовой - это работа адова: страшная, мерзкая, отвратная, но богоугодная, пусть неблагодарная... Сейчас многие хирурги опошлились, стали, слыхивала, в благодарность за спасённую жизнь деньги и подарки брать, но так не должно быть: хирург - он священник от скальпеля, ему бог дал право и возможность жизнь человеку продлить, не должно тут быть никакой меркантильности и мыслей о наживе.
   Вот великий наш Пирогов, дай Бог ему светлую память, - тот был от Бога хирург, - герой! Как он себя на Кавказе проявил!... А в годы Крымской войны был главным хирургом в Севастополе осажденном... Именно он и есть основоположник отечественной военно-полевой хирургии. Он первым применил метод эфирного наркоза, научил оперировать с минимальными потерями. Однако же, когда Николай Иванович рассказал Александру II об основных проблемах в русской армии, особливо связанных с медициной, - царь не вник, а Пирогова вскоре в отставку отправили без права на получение пенсии, - это после всех его подвигов во имя жизни в Севастополе! Такова она, власть, - к слову придирается, не ищет, где глубина и правда... Однако, после его приглашали как хирурга еще к участию в русско-турецкой войне, и он, уже старенький, поехал спасать солдатиков, и лечил не только наших, но и болгарских воинов-освободителей. А умер в 1881 нелепо: от осложнений, вызванных неудачным удалением зуба, - всех спасал, но его не спасли. Бог ему и на старости лет ниспослал испытание... Захоронен был в деревне Вишня близ Винницы, забальмирован и лежал в мавзолее, который еще называют "церковь-некрополь". Жаль, во время войны тело великого врача было повреждено...
   Слушала я Марфу Ивановну, чуть рот не приоткрыв, а Катька вовсе глаза округлила, головой покачивала, и еле вымолвила:
   - Так, значит, он, - как Ленин, - тоже лежит в своём Мавзолее, Ваш Пирогов? Чудеса!
   И я о том же думала: оказывается, не один Мавзолей в нашей великой стране: в одном спит вечным сном великий вождь наш, "дедушка Ленин", в другом - гениальный хирург Николай Иванович Пирогов. Нужно это запомнить на будущее!
   Катька наелась и быстро убежала, не стала задерживаться. Похоже, она постепенно становится почти членом семьи, - с другими-то соседками ближайшими мы отношения поддерживаем, но сухо, сдержанно, - тут одни бабушки древние живут, а с Катькой и мне есть о чём поговорить, и она старается быть полезной из благодарности: то фруктов принесёт, то овощей свежих со своей овощной базы. Неужто - правда: неизвестные сектантки втягивают её в секту? С трудом верится... Но, когда я пыталась откровенно на эту тему с Катериной переговорить, - она резко замкнулась в себе, отказалась обсуждать свои взгляды и свой круг общения.
   Мама с отчимом после ужина вдвоём убежали на кухню посуду мыть, меня не взяли. Странные люди: такие уже немолодые оба, но так хотят побыть вдвоём иной раз, просто дивуюсь на них и светло завидую. Мы же с Марфой Ивановной остались вдвоём в зале. Увлекла она меня своим рассказом о Пирогове, честно сказать, - умеет рассказывать, и патриотизма сколько в её слова звучало, - но без патетики... Может, нужно было мне самой стать врачом, - приносила бы людям реальную пользу своими действиями? Но одна девушка, учившаяся со мной в техникуме, бросила мединститут на первом курсе: тоже, при поступлении, была полна высоких идей о спасении жизней, а разок сходила в патолого-анатомичку, в обморок упала и еле потом поднялась, - так и бросила ту медицину. Сказала: "не дал Бог жабе хвоста! Не суждено мне быть врачом, не стоит время терять". Наверно, и я - бесхарактерная...
   Снова мы с Марфой Ивановной разговорились. Она меня о работе моей спрашивала, о коллективе, об отношениях с руководством, о трениях с посетителями. Послушала, головой покачала, и говорит:
   - Работу менять тебе нужно, Зоя! Работа - не волк, в лес не убежит... Какие твои годы? Тебе девятнадцати нет? Попробуй еще поучиться, поступить в институт, найти себя, - человек и в семьдесят лет не должен опускать на себя руки. Зачем тебе нужно, что та Владлена на тебя рычит по пустякам потому лишь, что она - твоя начальница, что её наделили правом командовать и зло срывать на других? Есть такие творческие работы, где ты можешь с руководством контактировать лишь изредка... Вот что ты еще умеешь делать этакое? Может, рисовать, шить, петь, танцевать? Жила бы ты в Москве, я бы тебе посоветовала пойти в манекенщицы, - пусть платят им как "техникам 8 разряда", то есть уборщицам, но у всех они на виду, можно выйти замуж за интересного, неглупого человека. И представь, какой восторг: пройти летящей походкой, представляя себя лебедем белым, по демонстрационной площадке, - за рубежом место, где девушки ходят, называют "подиум", - демонстрировать людям ту одежду, которую еще только будут носить вскоре, вызывать восхищенные взоры и зависть окружающих...
   - Не люблю вызывать зависть, я тихоня, - скромно заметила. Но, думаю, глаза мои загорелись от нарисованной Марфой Ивановной картины: я - на "подиуме"...Эх!... - А люблю я танцевать, и пою средненько: музыкальную школу закончила, и рисую акварели, - бабушка научила, она прекрасно рисует... Но не люблю быть на виду...
   - Глупости, дитя! Все мы в юности были тихонями... Это сейчас есть девицы наглые уже в юности, но этих не стоит принимать во внимание, - настоящие мужчины таких подсознательно обходят как непонятных существ, наделённых женской внешностью... Итак, талантов нераскрытых в тебе - немало! Так попробуй же услышать в себе зов будущего: что влечёт тебя более всего? И сдай документы сразу в два вуза, когда соберёшься поступать, или попробуйте гарантированно заручиться поддержкой одного из преподавателей, чтобы были поблажки при поступлении...
   Слушала я Марфу Ивановну и поражалась, - что она говорит?
   - Как в два вуза, Марфа Ивановна? У меня всего один аттестат зрелости! Как могу я его представить в два института сразу? Вы ничего не путаете?
   - Да не выжила еще из ума старая хирургиня, Зойка! Что тут такого удивительного и непонятного для такой светлой умом, как ты, девушки? Заяви об утере старого аттестата, обратись в свою школу, они тебе дадут дубликат аттестата зрелости, только и всего. Вот если человек теряет паспорт, или документы у него воруют, - он заявляет в милицию о произошедшем, ему сперва дают справку, а вскоре выписывают новый паспорт. То же самое и с аттестатами. Моя соседская девочка, та, что выучилась на швею, потом на технолога швейного производства, в итоге стала в Москве "техником 8 категории", а после вышла замуж за работника нашего посольства во Франции, именно так и поступила с паспортами и документами об образовании. И тебе советую.
   Помолчала я, обдумывая мысль, и тут такой хохот меня взял, - гомерический, дикий, словно я - Гаргантюа какой... Вспомнила я два виденных мною у отчима паспорта, а сколько их еще у него, должно быть... Оказывается, никакой тут сложности нет, чтобы новый заполучить документ... Смеюсь вовсю, не могу успокоиться... Даже Семён Васильевич из кухни прибежал:
   - Что такое, Зоечка? Тебе плохо? Ты смеёшься, как в истерике... Что случилось?
   - Все хорошо, дядь Семён, - отвечаю. - Просто вот Марфа Ивановна мне советует сразу в несколько ВУЗов документы подавать, чтобы точно куда-то поступить. А чтобы подавать в разные места, нужно несколько аттестатов, - вот она и советует дубликат взять взамен якобы утерянного. Смешно мне!
   - А что? - отчим за ухом себя почесал, макушку погладил, размышляя. - Дельная мысль, Марфа Ивановна... Подсказали, спасибо! Я сам этим займусь, Зоечка, ты же всё время на работе, - будет у тебя дубликат и больше шансов в жизни!
   Похоже, дядя Семён с Марфой Ивановной имеют немало точек соприкосновения. И я тоже уже научилась кое-что понимать в этой жизни, а недавно еще была "зеленым огуречиком", пока училась в своем техникуме.
   Взял дядя Семён да и уселся на диван рядом со мной и моей пожилой собеседницей, решил третьим быть в нашей беседе. Но мне его любопытство не понравилось:
   - Марфа Ивановна, - говорю, - пройдёмте в мою комнату! Я вам свои акварели покажу, и наброски карандашные... Там нам уютней будет!
   Теперь дядя Семён засмеялся моему откровенному заявлению:
   - Что, Зоя, лишний я? Ну, смотри... Почему же ты мне свои рисунки не показала ни разу? Даже и не знал, что ты у нас - юная художница...
   Пришлось пообещать ему показать рисунки "в другой раз". Привела Марфу Ивановну в мою маленькую комнатёнку, - светлую, чистую, с ковриками на стене и на полу. Коврики - простенькие, плющевые, нарисованы на них красавцы-олени, - мама хотела настоящий, шерстяной ковер на стену мне повесить, но я воспротивилась: привыкла с раннего детства видеть рядом с собою на стене прекрасную оленью пару с удивительными ветвистыми рогами ...
   Марфа Ивановна от некоторых рисунков пришла в восторг, некоторые раскритиковала, и я поняла, что она не чужда некоторых художественных если не навыков, то знаний. Потом она принялась мне о своём далеком детстве рассказывать, оказывается, выросла она близ Левадии, там где цари отдыхали, знала лишь роскошь и потребительство, но, когда пришла революция, её отца уже в живых не было, он погиб раньше, в 1915 г., старшие братья все уехали за границу, - они были офицерами на фронте в Первую Мировую. А они с матерью остались здесь... Каким чудом удалось девочке выжить, а потом еще и выучиться на врача, - Марфа Ивановна не рассказывала. Думаю, она не хуже отчима знакома с трюками по смене документов и социального происхождения... Сменили паспорта, - и выжили!
   Потом снова вернулись к вчерашней теме духов. Марфа Ивановна под нос мне вновь "Живанши" подсунула, сказала, что они ей надоели... Удивительно, как такой стойкий, чудесный аромат может надоесть? Тем более, что флакон почти полон, то есть гостья ими почти и не пользовалась? Или у неё полно других духов...
   Тогда я робко попросила Марфу Ивановну продать мне её духи. Безумно хочу их иметь и благоухать как Одри Хепберн! Марфа Ивановна задумалась. Сказала, что, конечно, деньги ей нужны, в дороге нужно будет питаться, и потом еще потребуется брать такси из Новороссийска до Геленджика,- не ждать же автобуса полдня! Словом, через несколько минут все мои скудные сбережения , - как-то: триста тридцать рублей, - перекочевали в ридикюль Марфы Ивановны, зато я сделалась счастливейшей обладательницей настоящих французских духов! И теперь все будут меня запоминать не по внешности рыжекудрой да угловатой, но по чудному запаху... Это мне Марфа Ивановна сказала: мужчины и через много лет, вспоминая женщину, помнят именно ее неповторимый аромат, складывающийся из запаха свежести нежного тела и благоухания духов, которыми не зазорно подушиться...
   Еще Марфа Ивановна дала мне бумажку со своим адресом в Геленджике и велела непременно к ней приехать на следующее лето, или весной, или осенью, - всегда она будет мне рада! И объяснила, как добраться из Новороссийска до Геленджика, а потом - до её дома с автобусного вокзала.
   Спать я легла совершенно счастливою: теперь в моей жизни все будет совершенно иначе! Я буду пахнуть как великая актриса, такая же худая, как и я...
   С утра я с Марфой Ивановной не смогла попрощаться, но она обещала мне письмо написать, как только домой приедет. Отчим должен её на поезд посадить в четыре часа пополудни. Странно: вначале Марфа Ивановна показалась мне подозрительной, а вчера в душу вошла как родная просто...
   Надушилась я французскими духами, - пожалуй, слишком сильно, и побежала на работу без завтрака, - проспала немного, будильник не услышала. Рабочий день тянулся монотонно и тоскливо: Владлена часто подходила взглянуть, как я работаю: похоже, она решила ко мне придираться. Что за собака её укусила? Перед обедом неожиданно вздумал заглянуть Грант, - давно его не видывала. Принюхался ко мне, как кот лесной - манул: видела в зоопарке, как манул колбасу нюхает, которую я ему кинула через решетку. Видимо, понравился ему запах: пригласил суп поесть в ресторане, - пыталась было отказаться: обед у нас длится всего сорок восемь минут, - но Грант умеет уговаривать. Пошли в "Юбилейный", откушали "галопом по Европам" бульон куриный и беф-строганов с пюре. Но на работу прибежала вовремя, как ни странно, Грант меня почти за руку тащил по обледенелым улицам. Держал крепко, как бьющийся хрусталь. Может, зря я так Гранта отдалила от себя? Может, он - хороший, а родителей его можно переубедить?
   Заскочила на работу, а в дверях вновь на непонятливого Максима нарвалась. Что за странный парень? Зачем он ко мне пристал? Ведь ясно и понятно все объяснила: не нравишься! Так нет же: стоит, смотрит, злобится... Так он косо посмотрел на меня с Грантом, словно прожечь хотел... Попрощалась с Грантом, побежала на своё рабочее место. И тут уже сюда, к рабочей моей "позиции" вновь приставучий Максим подходит:
   - Так Вы, красавица Зоя, не только с неким русским водителем встречаетесь, но еще и с армянином? Только со мной поделиться не хотите своей любовью? Так, значит?
   Тут меня осенило: может, он - пьяный? Что за ересь несёт этот парень? Какая ему разница, с кем я общаюсь, - мы с ним фактически незнакомы!
   - Знаете что: дайте-ка мне во-он ту открытку поздравительную, что на стенде висит. Во втором ряду - третья, со снеговиками... - Встала я, пошла открытку ему искать, как попросил. Приятен он мне или неприятен, но на работе мой долг - обслужить посетителя... Повернулась, а парень руку просунул сквозь стеклянное окошечко и мою сумочку гладит по кожаной поверхности, - я ее еще не успела вниз спрятать. Совсем сумасшедший, чужие вещи трогает... - Какая у вас сумка замечательная: кожаная, дорогая... Зря вы меня отвергли, Зоя! - повернулся Максим и отошел от моего окошечка, а я посетителем занялась. Потом сумку схватила, заглянула мельком - кошелек на месте, вниз убрала, подальше от любопытных глаз.
   К вечеру приключилась небольшая неприятность у нас на работе: Владлена Карповна непонятно засуетилась, забегала по почте, тщательно глядя себе под ноги. Полька подбежала на минутку, сказала, что у "Карповны" "где-то" серёжка упала, - видно, замок расстегнулся, - теперь вот бегает, ищет. Но в зал к посетителям она после обеда не выходила, значит, где-то валяется ее серьга, - либо в кабинете под столом, либо возле мест, где работники сидят: она нынче ко всем подходит с проверкой, словно у нее репей под хвостом... А самой смотреть нужно было, чтобы не расстегивался замок! Сама и виновата!
   Припомнила я серьги начальницы: огромные такие, висячие, "цыганские", массивные, у нее мочки ушей провисли от долголетнего их ношения, что выглядит... не слишком эстетично, скажем. Никогда бы не надела такие серьги... Наверно, каждая по десять граммов золота потянет...
   Только так и не нашла Владлена своей серьги. Заставила уборщицу все углы десять раз обыскивать, но осмотр тот ничего не дал. Тогда ей взбрела в голову идея, что сережку подобрал некто из коллектива и прикарманил. Совсем с ума сошла! И тогда велела "замша" каждой сотруднице, вместе с сумкой и верхней одеждой к ней в кабинет заходить поодиночке, - присвоила себе право обыска. Мол, милицию, вызывать не будем: не деньги же из кошелька украли, а с пола чужую вещь подняли, но вещь должна быть найдена!
   Полька из кабинета Владлены со слезы выскочила: сказала, что та у неё в пальто все карманы вывернула с таким остервенением... Сумку перетряхнула... А потом еще саму Польку щупала, - серьга-то большая, крупная, ее далеко не спрячешь. И заставила сапоги снять, - ну как её серьга у Польки в сапоге, на стельке лежит?... Совсем ополоумело руководство! Поневоле вспомнила я слова Марфы Ивановны: нужно работа такая, чтобы контакт с начальством был минимален...
   Начинаю всей душой стремиться вырваться из этого дамского коллектива: одни сплетни, подозрения и намеки. Забавно все это первое время, но надоедает...
   Девчата из кабинета выходили одна за другой с вытянутыми лицами, Валя даже заплакала, сказала, никогда еще ее так не унижали. Пусть бы лучше милицию вызвали! Может, у Владлены у самой "крыша едет", сняла и забыла, куда положила?
   Когда моя очередь настала, позади меня "в очереди" одна уборщица осталась. Но на неё всего больше подозрений, - уборщица не однажды в день по всем концам территории с тряпкой пройдётся. Зашла я в кабинет со спокойной душой: чего мне бояться? Я серьги начальственной в руках не держала, - вот она мне нужна! Своего золота - предостаточно!
   "Замша" залезла в карманы пальто, вывернула их грубо так, но я смолчала. Потом велела мне к ней подойти, - и давай меня лапать, как игрушку мягкую! Даже грудь ощупала, тьфу, противная! Конечно, ничего не нашла. Потом сумку схватила и перевернула, потрясла, так что все содержимое на стол попадало. И с тихим звоном упала сережка золотая, та, которую Владлена ищет... Но как она ко мне в сумку попала? Я ведь ее не находила, не поднимала с полу, - значит, подбросили...Ума хватило понять, что кто-то это сделал специально. Но зачем меня подставили? Кому я мешаю на работе, - не сплетничаю, не сексотничаю, не пью... Что же это такое?!
   - Будешь отпираться, поганка? - Владлена просто шипела, как змея, не говорила. - Завтра же напишешь заявление об уходе по собственному желанию! Не будем предавать огласке печальное происшествие... Что, золото чужое любишь, маленькая дрянь? Сейчас я скажу остальным, что они могут идти домой, что я нашла серьгу в ящике своего письменного стола, не буду тебя позорить, мерзкую воровку, а стоило бы милицию вызвать и сдать тебя в участок... Змею пригрели на груди... Молодая работница пришла, выпускница с красным дипломом, - хороша молодая смена! Вон пошла! Чтобы завтра же заявление было на столе! Мне такой кадр не нужен!
   Шла я домой, захлебываясь слезами: не в том дело, что мне жаль распрощаться с работой на почте, сама мечтала о другой судьбе, - но за что меня так оболгали, за что меня, незаслуженно, Владлена будет считать воровкой и мысленно плеваться при одном упоминании моего имени? Не брала я той проклятой сережки, не брала!
   Глава 24
   Пришла. Постояла у калитки, вытирая слезы: еще не хватало показывать близким мою детскую слабость. Медленно прошла по кусочкам кирпичей - узкой дорожке - к дому. Зашла, - отчима нет. И слава Богу, - приведу себя в порядок. Умылась, чай поставила. Ухватила на руки двух моих котяток, - Мотьку с Маруськой, - залезла с ногами на диван. Котята запели успокаивающе. В детстве не слишком любила кошачью породу хитрую, мучила котят, чуть ли не выкручивала как полотенце, - только подростком поняла: они душу радуют. Маруська мигом свернулась калачиком на коленках, заснула, а Мотка залез мне на плечо и пел в ухо ласковым звоночком, - я даже в оцепенение впала. Вот бы весь век так сидеть на диване с малой животиной, - ни о чем не думать...
   Не услышала, как отчим пришел. Оказывается, он был на вокзале, провожал Марфу Ивановну. Не глядя на меня, пробурчал как-то по-стариковски:
   - Вроде все на месте. Наверно, мы с тобой ошиблись, Зойка. У тебя тоже было подозрение, что она - воровка? Иначе бы ты не пошла выискивать правду, так?
   Наконец дядь Семен на меня посмотрел, руками всплеснул:
   - Да ты никак ревешь? Что глаза красные, как у кошки сиамской в темноте? Что случилось? Обидел кто или заболела?
   Мне бы смолчать, отнекиваясь, а я как зареву, - белугой! Не сдержалась.
   - Дядя Семён! Это не Марфа Ивановна - воровка, или кто другой, а я! Вот так вот!
   Меня сегодня на работе в воровки зачислили!
   - Это что еще за новости? - отчим даже засмеялся непонимающе. - Что на вашей почте можно украсть? Бред сивой кобылы! Или ты журнал домой взяла и забыла вернуть вовремя? Подумаешь, беда какая... Давай рассказывай, что за чепуха...
   - Никакая не чепуха! - я просто захлебывалась и слезами, и разбиравшим нетерпением, - высказаться хотелось. Наболело! - У начальницы серьга из уха вылетела, замок расстегнулся английский, и ту сережку нашли в моей сумке. Но я в кабинете Владлены днем не была, не могла поднять вещичку. Ко мне за ограждение она не заходила, только через стекло указания ценные давала. Откуда у меня в сумке та сережка оказалась? Ума не приложу! И теперь "замша" мне велит с работы уходить, чтобы завтра же заявление написала. Что делать? Я же не виновата!
   - Ты, Зой, совсем дитя малое или прикидываешься? - отчим рассвирепел почему-то. - Подложили тебе ту сережку, а ты сидишь передо мной оправдываешься, словно сама себе не веришь. И не реви: никаких заявлений! Собирался я с утра завтра уезжать, но поеду попозже, ближе к обеду. Матери скажешь: вернусь к вечеру. Найдешь сама, что сказать: я, как увидел тебя в поисках Петра Загорулько, сразу понял, - умная ты девочка, много понимаешь и молчать умеешь. Даже зауважал. И тут - на тебе: разнюнилась, как первоклассница! Завтра с утра пойдем вместе в поликлинику к Марье Сергеевне, она тебе больничный выпишет, - по карточке ты до сих пор больна, - я схожу на работу твою, объявлю руководству, что ты заболела сильно, понервничала и совсем худо. А будет твоя Владлена "верещать кошкою", сумею её на место поставить: орденами потрясу, за сердце схвачусь, пообещаю на нее проверку напустить, - слышал от бабки соседской, что у Вас иногда посылки из-за границы вскрывают, но делают это явно в отсутствие самого коллектива, а кто еще может посылки "чехвостить"? Не думаю, что сторож, - сама твоя "замша", уверен! Так что лишнее ляпнет, - мало ей не покажется. Управу на любое... прости за выражение старика, - найти можно! Зойка, ищи, кому выгодно твоё увольнение, или кто зуб на тебя имеет. Кто хотел бы тебе насолить и на все готов? Думай!
   - Нет таких! Всех знаю на работе неплохо. Со всеми отношения - нормальные, спокойные. Не ссорилась никогда ни с кем. Я же такая незлобивая!... Одна Владлена ко мне иной раз придирается: её же заставили меня принять "по звонку" из исполкома, а ей, наверно, "притешку" не дали. Мама без меня действовала. Не спрашивала у неё, почему мне сюда распределение в техникуме выдали, - на меня "заявка" целевая пришла, вот и вернулась в родной город. Первое время на работе ровным счетом ничего не понимала во взаимоотношениях коллектива, что к чему. Потом подружилась с двумя женщинами молодыми,- Полей и Валей, - они мне и объяснили всю местную "кухню". Даже с уборщицами поладила, - сразу им место освобождаю в минуты уборки, не заставляю ждать. Кому могло понадобиться мне "подлянку" сделать?
   - Значит, говоришь, начальница к тебе иногда придирается? Может, она давно хочет тебя уволить? Присмотрела кого на примете на "тепленькое" местечко?
   - Да не такое оно и теплое, дядя Семён, - премий нет, дефицита нет, одна морока и сплетни... Нет, не думаю, чтобы Владлена мне подложила свою золотую вещь. Она - искренняя, что думает, то и говорит. И такими методами окольными не станет пользоваться, - ей гораздо легче было бы придраться к плохому выполнению служебных обязанностей или опозданию случайному. Подклад - это такая низость!
   - Плохо ты людей знаешь, Зоя! - отчим вздохнул глубоко. - От любого можно ждать неожиданности. Но, раз ты начальство исключаешь, - хорошо, давай подробно обсудим поведение других сотрудников. Кто где был на каком участке работы в тот день, кто к твоему столу имел возможность подойти. И не торопись, обстоятельно все вспоминай. Попробуем вычислить лиходея.
   Начала я вспоминать... К моему столу могла подойти любая из наших женщин, но при мне никто не лез в мою сумку. Это было бы смешно. Отходила я на минутку кое-куда, но и сумку брала с собой. Никак не выходит у меня даже предположить имя возможного обидчика, - не возникает ни единой догадки. Тупа я!
   - Хорошо, на сотрудников не думаешь. Но, может, кто из посетителей? Выглядит, конечно, нелепо: большинство людей, найдя ценную вещь, либо сразу заявляют окружающим о своей находке, либо откровенно прикарманивают найденное,... Но подложить в чужую сумку, - это просто несусветная дурость или верх вредности. Похоже, ты имеешь дело просто с титаном мысли... Весельчаком "черным"...
   Покопалась в памяти о поведении посетителей. Сумка моя обычно стоит далеко от стеклянного окошка, куда народ руки сует, чтобы дать деньги и забрать свое... Так далеко, что не дотянешься... Однако, мыслишка проскользнула:
   - Дядя Семен! Ко мне один парень приставал, я его не чтобы "послала", но, в общем отвергла. Он даже имя мое у других разузнал, и с кем я встречаюсь, и видел меня с другим ухажером, - видимо, девчат расспрашивал, что да как... Любопытный. А сегодня после обеда я с ним в дверях столкнулась. Потом он еще затребовал снять ему с витрины открытку последнюю, - пришлось стремянку брать, лезть за ней. Когда спустилась вниз, - мне показалось: его рука копается в моей сумке, будто замочек закрывает: я только пришла после обеда, запоздала, вот и позабыла сумку убрать в ящик стола. Я его шуганула, он мне что-то мерзкое сказал и ушел.
   Дядя Семен вскинул большой палец правой руки вверх с некоторым облегчением:
   - Эврика! Первый след найден. Отвергнутый воздыхатель - серьёзный повод для гадостей, мужчин неблагородных - пруд пруди: ухаживать не любят, а подличать - всегда пожалуйста. Мог ли он подобрать где-то ту сережку? Потому что возможность подложить её тебе у него точно была. Выходила ли Владлена на открытую территорию для посетителей в тот день?
   Задумалась я. Она, конечно, выходила, но ко мне подходила еще до обеда, и серьги у нее в ушах были, обе, - хорошо помню. Так и сказала отчиму. Он задумался:
   - Не знаю, что тут еще придумать. Может, она еще раз была в зале в момент твоего отсутствия, и таки потеряла серьгу? Или... Не было ли у парня возможности зайти в кабинет твоей начальницы? Мало ли по какому поводу обращаются к почтовикам...
   Завтра я поговорю с твоими Полей и Валей, - наверняка у одной из них, как наиболее нестарых, противный парень выспрашивал о тебе.
   - Вот именно! - подтвердила я с улыбкой, вспомнив, зачем сам отчим ходил к "замше". Но развивать мысль не стала: меня это не касается, нужно свою беду решить. - Так что же, мне завтра на работу не ходить совсем?
   - Конечно, нет. Надеюсь, на твоей работе не знают нашего адреса. А если пришлют делегацию по твоему паспортному адресу, - днем никого не застанут, вечером - квартирант выйдет, скажет, что ты живешь у матери или бабушки, адресов он не знает, - умный парень. Так что ты, Зойка, не беспокойся, проблему мы решим, все будет нормально. Главное, не волнуйся слишком! А вот смотри, что я маме твоей купил, - правда, здорово пахнут?
   И отчим жестом фокусника извлек из шкафа местного производства флакон духов "Живанши". Точно таких, как у меня лежат в дамской сумочке. Удивилась я:
   - Где ты их взял, дядя Семен? Не у Марфы ли Ивановны? От неё точно так пахло.
   - Так точно! Мы с ней сегодня о жизни разговорились, она меня принялась убеждать, что для современной женщины самое важное - это духи. Дала понюхать. Понравился мне аромат! ... Вот и приобрел подарок для Грушеньки.
   Тут я так и покатилась со смеху. Дядя Семен меня хорошо успокоил, - раз завтра на работу не идти, - сразу чувство юмора вернулось. Вытащила я из своей сумки точно такой же, но распечатанный флакон, - продемонстрировала Семену Васильевичу. Он смотрел на мой флакон в непонимании. Потом спросил:
   - И сколько же ты ей отдала за духи?
   - Триста тридцать. У меня больше не было. Все до копейки выгребла. Она сказала, что хватит и этого: духи-то уже початые. Сколько же с тебя взяла, дядь Семен?
   - Шестьсот, - и отчим почему-то агрессивно почесал свое левое ухо, но не выдержал, и тоже засмеялся. - Зойка! А Марфа Ивановна, похоже, славная спекулянтка! Умеет убедить в уникальности своего товара. Даже я "купился", - взрослый человек... Надеюсь, духи хотя бы настоящие, не родом из Одессы...
   - Не горюй, дядь Семен: настоящие, проверено, - запах полдня шлейфом вьется, и немного меняется час от часу, - как так Марфа Ивановна сказала?... - "Послесловие" запаха... Думаю, она в Москве ухитряется дефицитный товар покупать и продает в провинции, где люди готовы многое отдать за частицу роскоши...Но, думаю, она действительно попала в беду, - не для спекуляции же она втерлась в наш дом, так сложились обстоятельства... А тетка - обаятельная, слов нет!
   - Думаю, она и впрямь не похожа на стандартную, обычную воровку... Вот вернется "наша мама", мы у ней спросим, не купила ли и она у Марфы Ивановны духи "Живанши"... - И мы расхохотались с отчимом совершенно по-дружески. Иногда он мне кажется просто таким родным!...
   - Зоя, только не вздумай матери сказать о твоих проблемах на работе: она - такой человек взрывчатый и искренний, тут же пойдет за тебя ругаться... Не будем торопиться. Вначале найдем лиходея, - потом решим, нужно ли Грушеньке знать о такой скандальной истории... А пока - молчок!
   И тут мама пришла. Ужин был уже готов, - дядя Семен расстарался: котлет нажарил, на гарнир гречки наварил. Сказал, что и гостье в дорогу котлет дал.
   Во время еды мы обсуждали нашу странную гостью, - её необычную внешность, яркий темперамент, искрометный юмор и многие знания. Исподтишка мы с дядей Семёном поглядывали друг на друга и посмеивались, вспоминая поразительные способности "залетной" гостьи в области спекуляции, - не каждая умеет так уговаривать, что кажется: ты сам её попросил об одолжении. Спросила у мамы:
   - Не просила ли тебя Марфа Ивановна помочь ей чем-нибудь? Она же без денег осталась, сама говорила. Или, может, предлагала что взамен?
   Мама удивленно на меня уставилась, отрицательно покачала головой:
   - Что ты такое говоришь, детка! Марфа Ивановна - кристальной души человек, фронтовичка, разве такие люди могут о чем-то просить?! Попала в беду, нужно было ей помочь всемерно, вот я и купила ей билет на поезд до Новороссийска. Как не помочь? Не сидеть же ей под забором на Новый год. И потом, она сама в исполком пришла, а начальства - нет. Не могла же я лицом в грязь ударить? Что бы она потом всем соседям про сальчан рассказывала? Что мы - бездушные, скупые люди?
   - Так-то оно так, - тяну медленно, и начинаю импровизировать, подмигивая отчиму, - но неужели ты ей только билет купила? Вот дядя Семён её провожал и предлагал немножко денег на путевые расходы, - на постель, на еду, на автобус до Геленджика, - так она отказалась, сказала, что все у нее есть. Мы и решили, что ты ей помогла.
   Вскинув голову, мама выдохнула резко:
   - Ну, хорошо! Помогла я Марфе Ивановне, дала с собой ей на расходы триста рублей, чтобы она ни в чем не нуждалась в пути, а по приезде чтобы такси взяла до Геленджика. Что ты мне допрос устраиваешь, Зоя? Уверена: Марфа Ивановна вернет все до копейки, как вернется. Она же мне свой паспорт показывала, я все данные записала. И она нас всех звала в гости, - будет у нас теперь на море свой человек!
   Переглянулись мы с отчимом, но удержались от взрыва хохота. Вот так Марфа Ивановна: только с нашей семьи поимела больше тысячи за два дня... И все по-честному, мы ей сами и денег дали, и духи просили продать...
   Поздним вечером дядя Семен еще намекнул на одну идею:
   - Интересно было бы узнать, сразу ли гостья пришла в отдел твоей матери или сперва, к примеру, в бухгалтерию зашла или в техбезопасность, или еще куда... Умеет дама плакаться мастерски, так что претензий нет... Подождём теперь от неё письма обещанного, посмотрим, вышлет ли она нашей мамочке занятые деньги...
   На другой день дядь Семен сам отвел меня в поликлинику. Объяснил Марье Сергеевне, что очень нужен больничный лист и серьезный в нем диагноз, - очень нужен! И никаких вопросов не прозвучало: врач быстро выписала листок временной нетрудоспособности, потом отчим меня за дверь выгнал, сам в кабинете остался, - благодарить, очевидно. Как хорошо, что у меня такой дальновидный отчим!...
   Отвел меня домой, велел сон досыпать, "раз такое дело"... Велел на улицу носа не высовывать. Забрала я котят в свою комнату и спать улеглась, - давно такой благодати не было,- дрыхнуть до обеда, никуда не спешить... А отчим пошел ко мне на работу уведомлять о болезни и разведывать, что к чему.
   Часиков в двенадцать вернулся, довольный, словно сметанки съел:
   - Просыпайтесь, сони! Всё в порядке! Можешь, Зойка, болеть дальше: никто тебе слова не скажет. Но как можно быть такой наивной и слепой, - не понимаю!
   Пришел я на твою работу, - прошел к руководству, она меня живо вспомнила, я ей некогда по нужде конфеты давал дорогие, помощь её требовалась. Расплылась она в улыбище от радости, редкие космы встопорщились, - возомнила, вновь подарки "пришли". Я ей и говорю: так и так, кто тут мою дочку Зою обижает-"подставляет" под удар? Какая стерва местного значения девочку довела до болезни? Заболела, мол, ты с расстройства, лежишь - встать не можешь, вся трясешься от нервов. Если хуже ребенку станет, - всю вашу почту на чистую воду выведу, от ОБХСС не отделаетесь, пока живы будете. А свидетели грехов всегда найдутся, если нужно будет, - пусть не сомневается! И вспомнил ей все её грешки и грехи, - и перлюстрацию незаконную чужих отправлений, и родственников, работающих под её руководством, - она, бедная, затряслась вся. Наверно, говорит, "кто-то из наших пошутил над Зоечкой, она же в моем кабинете вчера не была, никак не могла поднять той проклятой сережки. Пусть себе возвращается на работу, - слова ей дурного не скажу, во всём помогать буду." А я ей: нет, матушка, Зойка на больничном теперь сидеть будет до победного: довели ребенка малого, - будете платить теперь за лечение. И пообещал ей пару ласковых, если еще хоть раз на тебя наедет телегой кривою, - ишь, волю взяла! Думает, управы на нее не найдется...
   Потом пошел в зал с женщинами беседовать. Посмотрел на всех, - и решил: нечего тебе, Зойка, делать в том клоповнике, - одни сплетни на уме у женщин. Что за коллектив дамский? Только годы жизни коту под хвост спускать...Уборщицы ваши - обе - не понравились: ленивы, похоже, только себя отстаивать. Сотрудницы-служащие - сплошь неудачницы: с "такими" общаться - себе дороже. Поговорил с ними сколько-то: голова разболелась. Каково тебе, молодой, с этими... работать изо дня в день? Уходить нужно, "на вольные хлеба"...
   Итак, поговорил с твоими "девчатами" - прости, но без кавычек не обойдешься, - тетки они обе противные, пустые, хотя и незлобивые. И что выяснил: о тебе в последние дни лишь один парень расспрашивал: сынок твоей "замши" Максимка, тот, что недавно из армии пришел и дома сидит, тунеядствует. А Владлена его кормит, бедненького... Вот он-то к тебе и воспылал. Так что тут гадать нечего: этот мерзавец в кабинете матери серьгу поднял и тебе подложил, раз отказала ты ему. Маленькая, так сказать, месть, современного кавалера...
   В пору моей молодости ни один мужчина бы такой гадости не сделал... Распустили молодежь: сидит здоровый лоб на женской шее и пакостит еще... Словом, возмутился я, вычислив твоего обидчика и назад в кабинет Владлены Карповны рванул. Она, похоже, табель рабочего времени составляла, с линейкой сидела, - меня увидела, быстро линейку выронила, ойкнула от "восторга".
   - Что же Вы, - говорю, - голубушка, сынка распустили? Тунеядствует он у Вас который месяц, - сообщить следует в органы про то... Да бог с ним, с тунеядством, - зачем ребенку моему в сумку вашу сережку подложил? Оказывается, сотрудники тут ни при чем! Просто Зоечка отвергла недоросля-домоседа, и он в отместку этакую гадость подстроил! Да ему за то следует такую "прочухранку" устроить, чтобы вовек к девушкам не приставал...Нечем было... А не пойти ли в милицию и заявить, что у Зойки у самой из сумочки исчезло кольцо с брильянтом, стоимостью скажем, тысяч в пять рубликов? А кольцо у нее такое и впрямь имелось, - допустим, я купил, отец, фронтовик и человек с Севера... И свидетели найдутся, как Ваш сыночек ручку совал в чужую сумку, - вор он и негодяй!
   Владлена услышала, - расстроилась искренне, заплакала. Должно быть, ей мало радости мои слова разоблачения принесли, - теперь у нее сомнений не оставалось, что ты - невиновна: наверняка, хорошо знает сынка любимого...
   Посоветовал я ей беззлобно: сыночка нужно в общежитие определять, гнать его из дому и не пускать на работу, - не ровен час, начнут ценные письма и бандероли исчезать, а виноватой окажется только она сама, несчастная мать, избаловавшая взрослого парня. В общем, договорились мы с ней мирно, что никто ни на кого зла не держит, хотя и следовало бы затребовать с её семейки мировую за поклеп и оскорбление... Так что отдыхай, Зойка, делай что хочешь, - командуй в доме до вечера, а мне ехать нужно: Новый год на дворе, дело у меня важное...
   Собрался быстро, - пыталась уговорить поесть перед дорогой, - да куда там! Сказал, на автовокзал спешит, скорее нужно ехать, пока день светлый... Снова дядя Семен принялся за свои штучки... Как хочется , чтобы он прекратил свою разъездную деятельность, - неужели нам денег не хватает? Дом - полная чаша, а он...
   В пустом доме одной скучно и тоскливо. Чтобы себя делом занять, - устроила генеральную уборку, полы подмела, вымыла, пирог испекла с сахаром и маслом сливочным, орехов туда грецких уйму добавила, - получилось вкусно, нечто среднее между болгарской пахлавой и армянской гатой... Мама пришла, а отчима - все нет. Пришлось придумать, что он по делам отлучился: какая-то деталь срочно нужна для машины, поехал к "нужному человеку" договариваться. Мама поверила, сказала, лишь бы скорее вернулся... Даже ужинать не соглашалась без дяди Семёна. А он вскоре приехал, весь такой краснощекий, худощавый, подтянутый, вошел с морозца, сказал, что жуть как проголодался. Мама стала на стол подавать. Я нагнулась поднять свалившееся с вешалки пальто отчима и увидела под ним, на полу, смятый билет железнодорожный: "Батайск - Сальск". Что отчиму в Батайске понадобилось? Неужели и там он пенсию получает? Зачем так рисковать? Просто зло взяло! Тут отчим в коридор забежал, звать меня к столу. Увидел в руках моих смятую бумажку, поднятую с пола. Не успела её выбросить, - и злость на лице не скрыла:
   - Зачем, дядя Семён? Что тебе в Батайске делать? Это - ТОЖЕ Ростовская область!
   Он замер беззвучно, недвижимо. Уставился на меня пораженно, как на привидение.
   - Ладно,- говорю, - что смотришь? Пошли ужинать. Мама заждалась нас... Она так тебя любит... Хочет с тобой всю жизнь прожить спокойно и счастливо, а ты...
   Глава 25
   Ели мы в этот вечер без обычного аппетита, во всяком случае, мы с дядей Семёном. Мама восторгалась моей гатой, - похожей на пахлаву больше, по-моему, - уплетала "за милую душу". О своём "больничном" я ей так и не сказала. Зачем? Только лишние вопросы пойдут, хлопотать вокруг меня начнёт... И отчим тайны событий на моей работе не раскрывал, он - человек сдержанный, умеет молчать и думать. Семён Васильевич ел мало, как больной, и только периодически кидал в мою сторону изучающий взгляд. Стоило ему заметить, что я также за ним наблюдаю, - и он немедля "отбегал" глазами в сторону. Как лис в винограднике! До чего же я зла на него! Чего ему не хватает? Живет, как сыр в масле катается, и все ему - мало, мало... Похоже, у него своеобразная болезнь, этакий алкоголизм афериста, - не может прекратить наращивание списка населённых пунктов, где он пенсии получает. Во множественном числе! Почему про маму не думает? А если его однажды "возьмут", вычислят или как это там называется? Мы же его так любим! Даже я к нему привязана... Зачем излишний риск?
   Доели, чай выпили и я раньше обычного ушла в свою комнату. Сказала: буду читать книжку Эмиля Золя, - "Жерминаль". Вот! Пусть думают, что хотят.
   Улеглась рядом с мелкими котовскими рожицами прямо на покрывало, - как была в одежде. Руки на груди скрестила, принялась рассуждать. Зря, конечно, сегодня сорвалась, выдала себя. Но не будет дядя Семён меня убивать за знание его тайны? Или...может? Лишь бы мама не узнала, - возьмёт меня и придушит спящую. Совсем не буду сегодня спать, наверно, - не шкафом же мне дверь баррикадировать..
   С другой стороны, отчим меня так на работе выручил с этой ненормальной ситуацией с кражей сережки начальственной, - просто "грудью отстоял", а я на него вот так грубо...Мне следует быть ему признательной, на шею вешаться, что, благодаря его защите, меня в воровки не записали. Но ничего резкого и не сказала. Просто тон повысила. Может, он и не понял ничего? Просто списал на дурное мое настроение после вчерашнего? Однако, дядь Семён неглуп весьма...Что делать? Вот правду говорят люди старые: "Язык мой - враг мой!"
   Где-то часов в десять вечера послышались шаги за дверью. Он идет?... В непонятном смятении, схватила ножницы, лежавшие рядом на столе, - ногти подрезала перед сном, - и спрятала за спину. Совсем с ума схожу, похоже...
   Дверь отворилась резко, - вовсе отчим не скрывался. Вошел в комнату:
   - Зоя! Ты спишь? А почему в одежде? Немедленно глаза открой, у тебя ресницы дрожат, - не притворяйся! Нам поговорить нужно: сказала "А", скажи и "Б"...
   - Бэ! - почти выкрикнула я, усевшись на кровати. - О чем говорить?
   - Зоя! Еще утром ты вела себя совершенно иначе. Что вывело из себя нашу Зоеньку?
   - Ничего, - зевнув для виду, ответила. - Я спать хочу. А ВЫ мне мешаете!
   - Зой, мы давно на "ты". Что произошло? Какая муха тебя укусила? Объясни!
   - Что объяснять? Вы, Семён Васильевич, зачем в Батайск ездили? По делам?
   - Конечно. Я - взрослый человек. Почему у меня не может быть личных дел?
   - Не может у вас быть личных дел в другом городе, потому что вы на маме женаты, и должны в первую очередь о ней беспокоиться, а не об этих проклятых деньгах, их все никогда не заработать! Зачем Вы в Батайск ездили? Скажите! Пенсию получать или, может быть, квартиру сдавать? Вы так хорошо знакомы со счетоводством!...
   Дядя Семён на меня уставился как на умалишенную, - глаза у него округлились, щеки покраснели, ноздри раздуваться начали. Чисто как в кино! Ну, думаю, сейчас душить начнет, что правду сказала, - крепче острые ножницы правой рукой за спиной сжала. Да только отчим не стал меня душить, - он вдруг как захохочет! Не знаю, кто из нас сумасшедший, - верно, дядя Семён всё-таки... Смеялся он минуты две, если не больше. Даже слёзы на глазах показались. Успокоился, говорит:
   - И давно ты про мои "подвиги", Зоечка, всё знаешь? В таких подробностях?
   - Да с середины осени. Или чуть раньше. Какая разница, - это правда!
   - Знаешь, - и молчишь, значит? Не торопишься бежать докладывать в милицию о моих отлучках и их цели, - не показываешь и вида, что такая умная... играешь в невинного, несмышленого ребенка... А сама - Холмс в юбке, значит? Да... Удивила ты меня, скажу честно, едва инфаркт не хватил от твоего заявления с моим билетом в руке. Просто дар речи у меня сперва отнялся... И что побудило тебя именно сегодня выругать старика как школьника? Почему этот несчастный Батайск так воспламенил юную душу? Объясни, не томи! Сколько думаю, - не нахожу ответ!
   - Что тут думать? Батайск - тоже часть Ростовской области, а это нелепо - получать несколько пенсий в одной области. Потому что...
   - Что? Слушай, милая падчерица, по-моему, эта мудрость - про разные райцентры Ростовской области, - не твоя. Ты, может, и великий сыщик, но такие тонкости только люди старые и опытные могут знать. Так и вижу за твоею фразою твою бабушку... Ах, вы заговорщицы: выследили родственника, и ни о чем не хотите его предупреждать. Но, так понимаю, вы заявлять никуда не намерены были, с самого начала, да? Так зачем тогда шпионили? Зоя, не молчи как Пиноккио невырезанный!
   - Сами Вы - Пиноккио! А у меня нос - маленький, нечего тут, - забурчала я и тут рассмеялась, поняла: шутит отчим. Вовсе он не зол на меня. Он был испуган какое-то время, но теперь уже пришел в себя, и еще шутит надо мной, глупой! - Шпионили, чтобы удостовериться, что Вы - не какой-нибудь там убийца!...
   - Вот спасибо!...
   - Не грабитель бедных старушек...
   - Покорнейше благодарю! Так вы во мне видели столь низкого человека сперва?
   - Не гуляка непутёвый, шутя разбивающий сердца десяткам женщин, - шутки ради. Честно говоря, с ваших первых отъездов во мне сидела мысль, что вы - изменщик коварный!... Вот я и моталась за Вами, как флаг на бане, - чтобы опровергнуть или отвергнуть эту мысль. Словом, убеждена: Вы, Семен Васильевич, - прекрасный семьянин и маму любите. Но мне очень страшно за Вашу будущность, потому что другие люди могут оказаться гораздо злее глупой Зойки, которая "ничего не знает"!
   И что тогда? Знаете ли Вы, что Вам грозит? Я - знаю, все прочла в законодательстве.
   Очень бы не хотелось, чтобы с Вами подобная беда приключилась. А потому прошу, - мы с бабушкой Вас просим, - не играйте ТАК в Ростовской области! Вот получаете одну пенсию в Сальске, - и довольно. Если мало денег, - езжайте в Сталинградскую область или в Краснодарский край, или хоть на Целину, или под Мурманск, - слова не скажу, - но не по Ростовской земле, пожалуйста!
   Похоже, дядя Семён все-таки не вник до конца в смысл бабушкиной мудрости, - так и не понял: почему нельзя еще и в Батайске пенсионером быть, - умный, а тупой!...
   - Перестраховщица твоя бабка, Зоя! Славная, однако, у меня теща... Может, мне самому за ней проследить? Неспроста она так мудра! Да шучу, шучу... Ладно, падчерица: я подумаю над твоими словами, но не нахожу в них ничего серьезного.
   А знаешь, я ведь хотел вам с Грушенькой подарок новогодний сделать...
   - Это какой еще?- спрашиваю, но мягче, не совсем "Ксантиппой". - Что задумали?
   - Поедемте-ка мы с вами, девочки мои, в Москву-столицу, - на Новый год! Прогуляемся по зимней Москве, в мавзолей и на ёлку сходим, в рестораны, по магазинам пробежимся, - развлечёмся... Думал, и тебе после событий вчерашнего дня неплохо бы переменить обстановку... Как думаешь?
   - Неплохо бы, конечно, - пробормотала я тоном сданной крепости. - Давно в Москве мы с мамой не были... Забавно Вы Мавзолей Владимира Ильича и Ёлку новогоднюю в один ряд поставили... Звучит как-то странно...
   - А что такого? Для Москвы Мавзолей - зрелище привычное, особых чувств не вызывающее, и Елка - тоже развлечение, тоже зрелище... Конечно, склеп не должен превращаться в столпотворение для зевак, но власти сами такое сотворили... Короче: хочешь ехать? Или... мне идти билеты сдавать? Купил уже три, - в купе.
   - Как? А нас не спросили? А мне надо будет к Марье Сергеевне идти, больничный лист продлевать или закрыть, и маме - нужно на работу после Нового года...
   - Не беспокойся: с начальством твоей матери я уже договорился заранее, а Марья Сергеевна мне всегда навстречу пойдёт, поможет...Значит, едем? По рукам?
   - Едем! По рукам! - Я вытащила руку из-за спины, с зажатыми в ней ножницами, - они вывалились и со звоном упали на пол. Отчим их поднял, на стол положил, только что у виска не покрутил, с намеком на мои умственные способности. Только... дядя Семён...Надеюсь, в Москве вам пенсию не начисляют?...
   - Уверяю: нет! Москва - город серьёзный, собесы там недешево "стоят", - то есть их работники, и справки с мест работы в Москве активнее проверяют. И охоты особой не было каждый месяц совершать паломничество в "белокаменную..." Так что держи своё знание при себе, Зойка, а уже ежели приключится что: "твоя хата с краю, - ничего не знаю!" Потому как ввиду твоего "знания" ты автоматически становишься моей соучастницей, - или укрывательницей преступника. Недеяние в нашей стране - один из вид преступлений. Так что постарайся забыть обо всём, считай, что свои деньги я заработал долгим, упорным трудом на Севере...А насчет моих "нетрудовых" доходов, - ты не беспокойся: скоро, через год или два, или три, - они прекратятся: я ведь болен, Зоя, смертельно болен. С кровью у меня не в порядке. Не совсем я тогда выздоровел, да и возраст серьёзный, не детский. Как помру, так основной приток денег и прекратится... Надо бы что-то с квартирами моими придумать, - все их в дома частные "превратить", что ли... Не знаю... Нужно с твоей бабушкой посоветоваться, вот что! Может, что и подскажет, чтобы такие деньжищи не пропали задаром... И тебе, любопытной девочке, придется доверить тайну моих "захоронок", потому что Грушенька - существо такое эфемерное, наивное, она только работать по-честному умеет, зато Зойка у нас - умеет и думать, да? Думаю, тебе вполне можно доверить тайну "прятанки", - ты будешь молчать сарганкой, - рыбка такая славная водится в Черном море...
   А начал я свои подвиги знаешь, с какого момента? У меня тогда жена умерла, - первая, - скоропалительно, в муках, я был бессилен ей помочь, и так рассердился... Представляешь: на государство разозлился... Смешно: все равно, что на небо плевать, так и сердиться на советскую политическую систему, в которой все - винтики, и никто ни за что не отвечает...Столь успешно начал я это оформление пенсионных документов, словно прозрел на старости лет: оказывается, наша бюрократия, - от низов до крупных чинуш, - насквозь продажна, в чем ты можешь убедиться, - на основе моих начисленных взяточниками-бюрократами, ставящих себя выше закона, - двадцати пенсий.
   - Скольких? - у меня голос упал. - Как двадцати? Я меньше насчитала...
   - Мой милый сыщик, мне лучше знать суммы своих доходов...- отчим засмеялся и спать пошел, еще и спокойной ночи мне пожелал так-то ласково. Мысли мои были в разброде. Оказывается, дядя Семён всё-таки болен, только виду не подаёт, не жалуется, значит, пустила в его организме свои страшные корни лучевая болезнь! Вон как он изменился за последние месяцы, - морщин прибавилось, словно на десять лет постарел, и чуб поседел, и залысины начали намечаться стремительно, - не так, как это бывает естественным путем. Маина-фельдшерица что-то говорила о необходимости постоянного наблюдения за кровью отчима, но разве его заставишь лечиться? И есть ли лечение от его болезни? Или мы вначале выдумываем новые беды, связанные с научным прогрессом, лишь после стараемся подыскать противоядие новым открытиям, разрушающим мир и человека. Да и находим ли? Читала, многие японцы, павшие жертвой бомбардировок Хиросимы и Нагасаки, до сих пор страдают от последствий лучевой болезни. И дядя Семён умудрился подцепить то же самое в нашей самой лучшей Стране Советов! Может, ему следует сменить место жительства? Наш суховейно-степной климат - не самый лучший вариант: ему, верно, нужен морской воздух... Вот же вцепилась мама в эту свою работу как клещами... Наверное, нужно им на море ехать жить... Или в горы куда-нибудь, - там все люди становятся старожилами, в благодатном воздухе.
   Однако, одна мысль светила всех ярче: мы поедем в Москву на праздник! И с этой радостной мыслью и чудесными воспоминаниями детства, - была я в Москве восемь лет назад! - провалилась в сон. Снились мне Красная площадь, Кремль, дома, о которых читала, но не видела, - так называемые "сталинские высотки", их начали возводить в разных частях столицы лет пять-шесть назад, еще при Сталине... Вот бы пожить несколько дней в таком доме, в настоящей "сталинке" с высокими стенами...
   Подошли новогодние праздники. Неожиданно о моём существовании вспомнили оба моих ухажера: даже Грант объявился. Они с Тарасом поочередно посетили почту, и, обнаружив, что я - "больна", пришли в гости в родительский дом. С подарками для "болящей": с апельсинами, мандаринами, конфетами шоколадными, - все дефициты выгребли. Хорошо еще, что не вместе приходили. Пришлось мне Тараске и Гранту объяснять, что не так уж я и больна, - просто последствия бронхита затянувшегося; главное - на работе был конфликт,- таким образом я его "погасила".
   Тараска удивлялся, недоумевал, тряс рыжим чубом, считая, что правду нужно отстаивать, а не скрываться от неприятеля, - но Грант понял меня гораздо лучше, он в этом смысле куда современнее, - не зря за несколько месяцев исхитрился на машину заработать, играя и исполняя песни в ресторанах Армении. Отчим о Гранте отзывается не иначе как "ушлый", и этим у него всё сказано. И добавляет, что с таким как Грант, "будешь как за каменной стеной, он всегда выплывет"...Любовь - дело молодое, но с мужем и в старости жить нужно, и разговаривать с ним, - хорошо, если уровень образования одинаков, позволяет супругам понимать друг друга и не скучать вместе. Но мне, глупой, больше нравится Тараска, высоченный и вихрастый, с горящими веселыми глазами. Сердцу женскому не прикажешь...
   Грант пытался пригласить меня в свою семью на Новый год, и отчим советовал принять его предложение, но я отказалась. Сходила к ним 31 декабря, сказала, что мы "завтра рано утром уезжаем в Москву "на каникулы"". Грант понял, не обиделся, - надо же собрать вещи необходимые, дорога - дальняя. Сам к нам придти отказался на Новый год: у армян принято этот праздник только с родней встречать, - думаю, это правильное поведение, способствующее укреплению семей.
   Билеты, купленные отчимом, были на 1 января Нового 1958 года. Он так нарочно сделал: чтобы спокойно встретить в домашних условиях новогоднюю ночь, по-семейному, уютно, с домашней едой, музыкой патефонной, тихим весельем...
   Вечером, под Новый год, пришел Тараска, - с бутылкой "Абрау-Дюрсо", разными банками и конфетами. То есть я ему, конечно, говорила, чтобы приходил, но он не был уверен, какую смену ему поставят в автопарке. Мама не была против его прихода: еды много, и мне будет с кем потанцевать...
   И бабушка пришла со своим "молодым дедком", - все-таки они с ним расписались. А что время тянуть в таком возрасте?... И танцевали "старики", пожалуй, лучше нас, молодых, так танго отплясывали, - мы засмотрелись.
   Ближе к полуночи заявилась незваной Катька, которую мы шутя, "за глаза", называли теперь "сектанткой". Отчим пару недель назад провел с ней беседу воспитательную, рассказал про визит милиционера, сказал, что её "неразумным" поведением заинтересовались, следует быть осторожнее. Отговаривать ее от общения с новыми людьми, убеждать в неправильности чуждых каждому советскому человеку, - и даже православным старушкам-богомолицам, - идей заморских сект, - он не стал: мудрый человек, не захотел оттолкнуть Катьку от нашего дома сразу. Потому как пропаганда должна идти постепенно, неназойливо... Катька его в некотором роде послушалась: во всяком случае, листовки в наших почтовых ящиках появляться перестали, - очевидно, она передала своим "друзьям" информацию об "интересе" к ней участкового, - и те "освободили" Катьку от обязанности разбрасывать брошюрки по ящикам. Наверно, теперь их кидают жителям других улиц другие активисты секты, стремящиеся... К чему? Грустно...
   Мама Катьку приняла как родную: накормила кроликом с картофельным пюре, угостила колбаской брауншвейгской, шампанского ей налили, - гостья мигом повеселела, начала смеяться и даже танцевать пошла с моим Тарасом. Мне это не слишком понравилось, а тут еще и бабушка на ушко зашептала:
   - Ты смотри, Зоенька, за этой "бедолажкой" - в оба: не нравится она мне, эта женка Мишки-выпивохи. Она в жизни настрадалась, теперь жаждет свое урвать. Не считай людей лучше, чем они есть... мой вам совет - гони её в шею, не пускайте вы ее в дом, не позволяй ей с твоим парнишечкой "сокорить", - она опытная женщина, не то, что ты, - теленок наивный! Больше думай головой, а не детской добротой!
   Посмеялась над бабушкиными опасениями: Катька не может быть врагом, она - такая милая, добрая, "подельчивая": вечно фрукты-овощи нам "тащит" как родне... Ну как ей на дверь укажешь? Повода не даёт... И маме она нравится...
   Оказалось, что Катька особенно танцевать не умеет, - она попрыгала-попрыгала, ноги отдавила Тараске, - и снова танцплощадка стала принадлежать мне. А Тараска хорошо танцевал, - просто удивительно хорошо, так ритм чувствовать - это чудо... Век бы я ним кружилась без устали... Но ночь закончилась неожиданно быстро. Гости разошлись. Бабушка пожелала нам счастливого пути, велела отчиму следить за "девочками" в Москве, одних не бросать... У отчима с бабушкой воцарился молчаливый нейтралитет: он делал вид, что ничего знает о бабушкиной осведомленности, отказываясь идти с нею на серьёзный разговор. Бабушка за глаза уже его "трусиком" обозвала, но не настаивала: пусть живет, как хочет.
   Ехали в поезде - замечательно. В купе, кроме нас, никого более не подсадили, вагон был полупустой, несколько холодноватый. Проводницы - ласковые, старательные, каждые два часа приносили чай в подстаканниках, - обедать ходили в вагон-ресторан, вкусно там накормили, неожиданно вкусно - для поезда...Жаль, в окошки почти ничего видно не было: стёкла заиндевели от мороза, покрылись диковинными зимними узорами. Узорочье русское...
   В Москву приехали почти ночью второго января. На Павелецкий вокзал. Именно сюда прибывают поезда из южной части СССР. Красивый кирпичный вокзал: высоченные окна, мансарды над боковыми выступающими частями, наружные стены - толстенные, в два с половиной кирпича, фасад тесаным камнем облицован. Построен в далеком 1900 году по проекту некоего архитектора Красовского, для обслуживания Рязано-Уральской железной дороги - это нам всё отчим рассказывал. Название вокзал получил по посёлку Павелец, что на Рязанщине.
   Вышли на перрон, - обомлели, чтобы не сказать больше. Так хорошо было ехать в купе: уютно, спокойно, отчим анекдоты рассказывал. Здесь же - столпотворение, несмотря на ночное время, все куда-то бегут, торопятся, других не замечают. Чистый ночной кошмар. Даже радость от прибытия в столицу несколько отдалилась: захотелось скорее выбраться из этой сутолоки на простор. Подбежал носильщик с тележкой, предложил "транспортировать" наши вещи до стоянки такси. Отчим рукой махнул: вези, мол! И мы в три минуты оказались стоящими в очереди, - оказывается, чтобы сесть в такси, нужно еще и в очереди стоять. Это вам не Сальск!
   Наконец, подошла наша очередь. Уселись в старый, видавший виды автомобиль, явно трофейного происхождения, Lancia Astura, - я его название знала, потому что видела такую картинку в журнальчике. Там еще статья была, что на таком авто некогда Бенито Муссолини ездил...Эти машинки выпускали с 1931 по 1939 годы, - и нам выпало счастье проехаться на таком допотопном чуде до нашей гостиницы... Наверно, не меньше четверти века нашей "Антилопе-Гну", - она хоть на дороге не разваливается, интересно? Аккуратно разместив наши вещи в немалом багажнике, таксист открыл дверцы. Мы расселись по местам, - и мотор заурчал.
   - Куда прикажете, гости дорогие? - Таксист спросил этак ласково, с легким южным акцентом. Явно кавказец, но не армянин. Скорее, принадлежит к одной из малых наций или народностей Кавказа. - Куда едем? Машина - зверь!
   - Вези в гостиницу "Москва", дружочек, - сухо ответил отчим. Как резко изменился его тон: похоже, таксист не понравился. Вполголоса, дядя Семён проинформировал нас, что эта гостиница считается крупнейшей гостиницей столицы, ее возвели на месте снесённой в 1930 году церкви святой Параскевы Пятницы. Мама удивилась, зачем было церковь сносить? Отчим так на нее посмотрел, что она мигом умолкла. Похоже, у них - полное взаимопонимание в некоторых вопросах...
   - Что мы так долго едем, любезнейший? - спросил отчим таксиста минут через сорок. - Или ты полагаешь, что я - первый раз в Москве и только с гор спустился? Ну-ка, быстро закругляйся, - вези нас в гостиницу прямой дорогой!
   - Так там проезд закрыт, по прямой-то... - заюлил хитрый шофер, но мне уже ясно стало, что он - тоже аферист своего рода: нарочно возит доверчивых приезжих по самым дальним объездным дорогам, крутит баранку подольше, чтобы больше денег снять с беззащитных "гостей Москвы". Вот в маленьких городах такое - невозможно, но в Сочи мы с бабушкой однажды стали жертвами подобного обмана.
   Наконец, добрались до "Москвы". Шофер заломил несусветную сумму, - свыше семидесяти рублей: "по счётчику". Отчим отказался платить, сказал: грабеж посреди ночи. Таксист пообещал позвать милиционера: приезжие отказываются платить сумму по счетчику, - катались по "всей Москве", а теперь не желают расплачиваться. Отчим рассвирепел, говорит вежливо:
   - Проедемте, гражданин таксист, в милицию! И кого послушают: меня, -русского, фронтовика, советского человека, посещавшего Москву сотни раз, знающего город, как свои пять пальцев, - или тебя! Дамы - свидетели: ты нас кружил по закоулкам, чтобы насчитать завышенную сумму. Поехали! И пусть тебя снимут с работы и выгонят из столицы взашей, - таким рвачам в Москве - не место! Что молчишь?
   Короче, заплатили мы двадцатку с копейками, и вошли в вестибюль отеля.
   Глава 26
   Главный фасад гостиницы, выходящий на Манежную площадь, имеет четырнадцать высоченных этажей; второй корпус, выходящий на Охотный ряд, - всего десять. Странным мне показалось прекрасное, но асимметричное строение.
   Девушка-администратор встретила отчима так радостно, что сомнений не оставалось: номер нам "зарезервирован", а Семён Васильевич с ней хорошо знаком. Маму это обстоятельство не сказать, чтобы слишком порадовало, но смешно было ревновать дядь Семёна к девице почти моих лет. Просто он умеет заводить нужный связи, - это не каждому дано... Улыбнулась про себя: наличие денег в кармане задачу "наведения мостов" немало облегчает. Попробуйте завести "связи" без гроша за душой, - посмотрим, как у вас это получится! Не было бы у отчима знакомой "врачихи" Марьи Сергеевны, - пришлось бы мне в безработных ходить, наверно...
   Девица, представившаяся Натой, - нелепей не придумать, - осмотрела тщательно наши три паспорта, выдала ключи. Оказывается, отчим заказал трехкомнатный "семейный" люкс: зал и две раздельные спальни. И две ванные комнаты, - с ума сойти. Вот это шик! Никогда и подумать не могла, что придется очутиться в таком номере, с таким комфортом, - пожалуй, здесь даже слишком шикарно для такой "зеленой" девчонки как я... И зачем отчим меня взял с собой в эту поездку? И ехал бы вдвоём с мамой, - было бы им вместо свадебного путешествия, - я могла бы и у бабушки пожить, и одна, в конце концов. Вдвоём им было бы приятнее, думаю. Но, раз так сложилось, буду получать удовольствие, гулять по Москве, любоваться музейными экспонатами, - жизни радоваться! Вот что только дядь Семён имел в виду, говоря, что это путешествие он затеял исключительно ради "маленькой Зойки"? Наверное, надумал мне принца подыскать из числа посольских работников, - смеюсь... И с чего он так со мной носится, как с писаной торбой? Разве может чужой человек полюбить, как отец, падчерицу, а?
   Пока поднимались по лестнице, - пешком решили пройтись, - вещи наши нес носильщик, - отчим повествовал об истории гостиницы "Москва". Вначале слушала я его невнимательно, однако, вскоре увлеклась: дядь Семён - хороший рассказчик и все про всё знает. Дядь Семён сказал, что гостиницу построили в 1933-1935 гг. по проекту сразу трёх архитекторов: Савельева, Стапрана и Щусева, но главную роль сыграли разработки последнего.
   Некогда Охотный ряд отличался удивительной антисанитарией, - он был настоящим очагом заразы на заре двадцатого века. Реконструировать его начали, однако, не со сноса торговых лавок, - представлявших реальную опасность для населения, - но с уничтожения часовни Александра Невского. Меня это удивило: именно многолюдные магазины обычно способствуют распространению инфекции, и зачем было церковь сносить? Но власти сочли иначе...
   К концу двадцатых годов все деревянные торговые лавки, однако, также уничтожили, всю торговлю местную переместили на Цветной бульвар, и церковь Параскевы Пятницы, - икона ее хранится у бабули в доме, несмотря ни на что, - тоже "удалили". Очистился Охотный ряд от "опиума для народа", будь то религиозные здания или торговые ряды, опустошающие карманы честных горожан. И решили возвести здесь нечто впечатляющее. Савельев и Стапран предложили строгий проект, в духе коммунарской "аскезы" и конструктивизма, - массивный монолит без излишеств. Но их проект "Самого" не удовлетворил, глава государства тяготел к большей пышности, внешней красивости, - к т.н. "сталинскому ампиру".
   И тогда позвали талантливого Щусева "отредактировать", то есть, попросту говоря, - переделать проект гостиницы. Щусев оказался человеком, тонко чувствующим пожелания руководства: он не стал ссориться с двумя другими архитекторами: сохранил "костяк" их проекта, его конструктивную основу, но добавил изысканно-скромный декор в стиле неоклассицизма.
   Окончательный проект "Москвы" утверждал лично Иосиф Виссарионович, и его подпись под проектом наделала немало шума и неразберихи. Щусев принес на подпись проект главного фасада с двумя вариантами оформления. Оба варианта были совмещены в одном чертеже: на правой части был изображён строгий вариант, на левой  - с бОльшим количеством элементов декора. Сталин поставил подпись посредине. В итоге, в одном фасаде были реализованы оба варианта оформления, в буквальном соответствии с утверждённым чертежом. Нелепо звучит, но получилось очень интересно и необычно, ни на что не похоже.
   Словом, я могу гордиться тем, что поселилась в гостинице, проект которой был одобрен лично "отцом народов". Не каждому так везет, как мне!
   Мебель в номере, - во всех комнатах, - была светлой, "по моде". В зале стоял огромный двухстворчатый шифоньер с зеркалами снаружи и внутри. Ковры - повсюду: на стенах, на полу, на креслах. В моей спальне, гордо и мудро, смотрел со стены товарищ Мао Цзэдун. В точности такой, как у родителей дома. Мир - большая деревня, - так бабушка говорит... В зале и в другой спальне радовали взоры ковры с восточной орнаменталистикой, - неяркие, скромные, натуральные. Такие видела я в детстве, когда мы с бабушкой ездили в Душанбе к ее знакомым. Там неподалеку - Горно-Бадахшанская автономная область, где ткут точно такие ковры и добывают волшебные бадахшанские рубины, - бабушка камни прикупила на рынке, у перекупщицы, - причем разговаривала на фарси, - способности у неё к языкам...
   В холодильнике "Саратов" ( отчим пообещал мне, при случае, рассказать о происхождении холодильника, и как у него в начале века был холодильник, - вот ведь выдумщик!) чего только не было: мы его открыли, - и ахнули! Банки икры черной и красной, ветчина в банках, сервилат, окорок рязанский, масло вологодское в пачке, печенье финское в длинной скругленной пачке, - оно оказалось с шоколадом... Пожить здесь неделю, - можно менять всю одежду, - на пару размеров... А бутылки вин: даже мама, всегда спокойная, ручками взмахнула, - "Киндзмараули", "Токайское", "Абрау-Дюрсо" и шампанское "Мадам Клико" (Veuve Clicquot Pousardin La Grande Damme), - настоящее французское, произведено из отборного винограда ( черные Пино Нуар и Пино Менье и белый Шардоне, - отчим объяснил). Вот когда я почувствовала благодарность бабушке за науку, - это она научила меня французскому языку, и пониманию, что такое "дама Клико"...
   Главным украшением зала являлся телевизор "Янтарь", - с диагональю 53 см! Такого огромного экрана, в бытовых условиях, мне еще видывать не приходилось: ну, там маленькие компактные "Рекорд", "Старт" - видела, как и старенький "КВН", но диковинный "Янтарь" - нет! Отчим обрадовался, сказал, что у нас есть собственный "дальновидец" - televisorium. Будем теперь программы ТВ смотреть по вечерам, а днем - культурная программа...
   Потом мамочка в ванную комнату побежала, - после дальней дороги. Отчим принялся по телефону названивать, - через коммутатор, - тут и такая услуга имелась. Я сделала себе бутерброд из "бородинского" хлеба с красной икрой и запрыгнула на свой огромный диван, бездумно болтая в воздухе ногами. Съела, - полегчало на душе. Пошла в свою ванную, в нее вела дверь из моей спальни, - рот открыла, и закрыть не могу: вода бежит из двух краников горячая и холодная, а на стене - "Инструкция по эксплуатации", - специально для таких, как я, невежд. На полочке над ванной стоят тубы с шампунями: русские, болгарские, польские, и на одном флаконе - надпись по-французски, - этот пузырёчек я и взяла. Голову вымыла, в ванне рыбкой поплескалась, - глубокая ванна, утонуть можно, - песню спела "По долинам и по взгорьям" под плеск воды. Зубы почистила, - и спать завалилась на диковинных подушках, - пёрышки в них не чувствовались. Что там мать с отчимом делали: может, в ресторан при гостинице ходили, или обошлись дарами холодильника в номере, - знать не знаю. Снился мне быстроходный парусник с алыми парусами, и я на нём - молодой капитан корабля...
   На следующее утро завтрак принесли в номер: отчим заказал по телефону. Мне - горячий омлет с поджаренной ветчиной и кофе со сливками по-венски. Мама с дядей Семёном откушали варёные, "в мешочек" яйца с докторской колбасой наисвежайшей, выпили чаю цейлонского с печеньем финским, которое извлекли из холодильника. Мне тоже печенье понравилось: кругленькое, тоненькое, обильно шоколадом намазано, - пальчики оближешь.
   После завтрака приступили к "культурной программе": магазины, Мавзолей, ёлка, кино, музеи... Начали, как правильные советские люди, с Мавзолея, спроектированного тем же самым архитектором А.В.Щусевым, приложившим руку и к строительству нашей "Москвы". В истории мира известно немало мавзолеев, например, в Галикарнасе... Вначале наш Мавзолей был деревянным и имел форму куба. Здание Мавзолея, в которое мы вошли, - явилось уже третьим: железобетонное, с кирпичными стенами и гранитной облицовкой; внутри - мрамор, лабрадор и порфир... Здание нашей Памяти... В войну тело Ленина эвакуировали в Тюмень, лишь в 1945 возвратили на положенное место.
   Отстояв небольшую очередь на улице: пошел маленький снегопад, ноги начали мёрзнуть, - вошли в вестибюль с трепещущими сердцами. Во всяком случае, я чувствовала себя возбуждённой: здесь лежали наши Вожди: Ленин и Сталин. Много грязи последние годы льют на Сталина, но он пока лежит в Мавзолее, - он тоже частица памяти советских людей. Я так думаю, несмотря на то, что помню, как ночью бабулиного мужа в недалеком 1952 году приходили арестовывать, - в рамках "сталинской внутренней политики"... Память, добрые и страшные воспоминания, не вычеркнуть, пока жив человек. Пока он "при памяти".
   Каждый час, по сигналу Кремлевских курантов, у Мавзолея сменяется почетный пост N 1. Впечатляющее гражданское зрелище. Сердце гордостью полнится...
   На Мавзолее - надпись: "Мавзолей В.И. Ленина и В.И. Сталина". В траурном зале - гранитная плита с расположенными друг над другом надписями "Ленин" и "Сталин"... Впрочем, и здесь, в самом центре народной гордости, не обошлось без происшествий: отчим рассказывал, что в ноябре прошедшего 1957 года некий чудак
   А.Н. Романов бросил бутыль с чернилами в Мавзолее. Но в Ленина не попал. Зачем он это сделал? Странная демонстрация убеждений, глупости или ненормальности. Или слава Герострата до сих пор тревожит многие умы? По-моему, раз Мавзолей создали, - так пусть он и стоит века нетленным, пусть люди смотрят на Вождей. Возможно, пройдут годы, - мы переосмыслим идеи и ценности, но каждое поколение вправе оставить по себе вечную память для потомков. Чтобы помнили.
   Вышли из Мавзолея просветленными. Особенно мама: у неё были слезы на глазах. У Семена Васильевича лицо преисполнилось странным светом, он сказал:
   - Все-таки не все заветы Ленина мы исполнили...Уверен: он искренне хотел лучшей жизни для людей, был исполнен веры в светлое будущее, как думаете, девочки? Но, с течением времени, все истолковывается столь превратно, что становится прямо противоположным первоначальному благому замыслу... Разве думал Христос, что, с его именем на устах, пресвятая инквизиция будет посылать на аутодафе, в ужасных желтых санбенито, несчастных еретиков, или тех, кого сочли таковыми?
   Мама, похоже, на последнюю фразу отчима особого внимания не обратила. А мы с дядей Семёном переглянулись. Похоже, мы очень хорошо понимаем друг друга...
   Перекусили на скорую руку в случайной кулинарии: по два беляша и кофе. Захотелось попробовать обычной еды московского "общепита". Беляши были вполне свежими, и начинка - хороша, но кофе - не очень, мягко говоря.
   Прошлись по Красной площади. Повосторгались, по традиции, Кремлём, - и в ЦУМ. Назад, в "Москву" вернулись нагруженные ворохами покупок, - от бесконечных тканевых сумок и плетеных авосек руки отваливались. Много чего купили! Мне, например, несколько костюмов удалось приобрести, - большая удача, учитывая мой высокий, для женщины, рост и полудетскую худобу. Мама хотела, чтобы я взяла зеленый костюм, - под цвет глаз, но отчим настоял, и мы купили два одинаковых костюма: зеленый и кремово-белый, маркий, - но смотрелся дивно в примерочной, прекрасно сочетаясь с моей русо-рыжей косой. Теперь я чувствовала себя почти богатой... Отчим углядел в отделе бижутерии бусы, и купил маме нить модных бус из разных поделочных камней, чтобы под разные цвета одежды подходили, мне взял малахитовые, из граненых продолговатых бусин. Еще шапочку прикупили: "боярочку-менингитку", кремового цвета, из нежнейшей норки. И бежевые кожаные сапожки, которые мне показались лишними в гардеробе, но привыкла уже доверять вкусу отчима.
   Вечером нарядились: мама в красное платье полудлинное, с расклешенной юбкой, приталенное, делавшее ее выше ростом; отчим - в серый приличный скромный костюм, я - в новенький зеленый костюм, с юбкой до середины икры. Представляю, какой длинной "шваброй" выглядела я со стороны в такой юбке...
   Одевать теплую одежду не пришлось: всего лишь спустились вниз, в ресторан "Москва". Заказали шашлык из телятины, жареной на мангале, картофель печёный, салат из свежих овощей, маслины, красное полусладкое вино молдавское, отчим попросил маленький графинчик "Беловежской пущи", - излюбленного напитка Никиты Сергеевича. Я тоже попробовала, из храбрости, огненного напитка, закашлялась, рассмешив взрослых. Тогда отчим попросил принести мне ликер "Шартрёз". Заказал, почему-то, целую бутылку. Я спросила, зачем мне столько, но он не ответил, продолжая увлеченно беседовать с мамой. Разговаривая, он глазами блуждал по всему огромному залу ресторана. Его поведение показалось странным. Но объяснение вскоре нашлось: неожиданно дядя Семён выскочил из-за столика и подбежал к элегантной даме в черном платье, показавшейся в дверях ресторана. Почти расшаркался пред незнакомкой. Затем подвел её к нам с мамой, представил:
   - Девочки! Позвольте рекомендовать вам давнюю знакомую, Симону Яковлевну Ройзман, преподавателя Московского университета с кафедры романно-германской филологии, специалиста по французскому и старофранцузскому языку. Она любезно согласилась принять приглашение и отужинать с нами.
   Похоже, мама рассердилась, и ее возмущение мне было вполне понятно: как мог дядя Семен, ни о чем не предупредив, приглашать на наш первый ужин в столице неизвестную даму? Кто она такая? Мы просто терялись в догадках.
   Дама вела себя раскованно, очевидно, привыкла по ресторанам ходить. Увидев бутылку "Шартрёза", радостно всплеснула сухонькими старыми ручками, увидев которые, я тут же поняла, что мама не должна ревновать к этой даме, - судя по коже рук, лет ей не менее семидесяти, хотя и держится молодцом. Слышала, тут в Москве многие женщины омолаживают лицо путем подтяжки кожи за ушами, - например, к такой процедуре всенародно любимая артистка Любовь Орлова не раз прибегала...
   - Ой! Шартрёз! Какая прелесть! - казалось, радость престарелой красавицы не знает границ. - Семён Васильевич, вы - кудесник, как в воду смотрели: заказали мой любимый напиток. Любите вы этот ликёр? Как нет? И вы, Аграфена Васильевна, тоже от ликёра отказываетесь? Право же, зря, это - истинно дамский напиток, и он стоит внимания, как Париж - мессы... Помните такое выражение?
   - И всё равно его убил Равальяк, - ляпнула я, не подумав. - И месса не спасла.
   - Какая милая у Вас, Семен Васильевич, девочка...Образованная... До чего приятно иметь дело с детьми, которые знают чуть больше, чем даты проведения съездов партии и партконференций... Но таких - мало... У меня уже складывается хорошее впечатление о вашей дочери: никаких рекомендаций не надобно, порода видна сразу.
   Рада, дорогая Зоечка, что вы наслышаны о славном весельчаке Генрихе, - с такими королями нескучно было жить... Очаровательное было времечко...
   - Да уж! - говорю. - Куда как очаровательное: тьму народа перерезали в Варфоломеевскую ночь. Что же хорошего в таком изуверстве религиозном?
   - Зоенька, вы полагаете, количество погибших в 1572 можно сравнить с жертвами нашей Гражданской войны? Ах, простите, вы не жили в начале века, девочка, зачем же я вас так сразу стращаю нашими временами... Вернёмся лучше к "Шартрёзу": описание сего благословенного ликёра, "эликсира долголетия", в далёком 1605 году, передал монахам-картезианцам монастыря Гранд-Шартрёз французский маршал Франсуа д,Эстре. Налейте-ка мне еще рюмочку, Семён Васильевич, пожалуйста... Но рецепт ликера был непомерно сложен, и лишь в восемнадцатом веке монах-аптекарь Жером Мобек стал производить ликёр в лечебных целях, в малых количествах, и наладил его продажу в Гренобле и Шамбери. Этот целебный эликсир назывался "Elixir Vegetal de la Grande Chartreuse". Какая прелесть...
   - "Растительный эликсир Гранд-Шартрёз", - пробормотала я автоматически. Мне показалось невежливым, что дама бубнит по-французски себе под нос, тогда как мама языка галантности и моды совершенно не знает.
   - Ребёнок знает Язык? - дама, словно не замечая меня, обратилась взоромк "старшим". - Она, полагаю, учила французский в школе?
   - Вовсе нет, - гордо улыбнулась мама. - В тех школах, в которых довелось обучаться Зое, преподавали лишь один язык, - немецкий. Поэтому в аттестате у Зои стоит пятерка по немецкому. Французский же Зоя изучала вместе с моей матерью, женщиной широких познаний и большой судьбы...
   - Очень хорошо! - Симона Яковлевна словно чему-то обрадовалась. - Задача моя упрощается, ежели девочка прилично двумя языками владеет. Ну, немецкий ее мне не интересен: не люблю этот варварский язык сыновей Рейна, а вот что-нибудь по-французски, деточка, не могли бы вы произнести? Буквально, несколько фраз, - и не тушуйтесь: знаю, что без подготовки - трудно. Понимаете, мне нужно определить, к чему направлены ваши способности: ведь именно в этом и состояла, думаю, просьба Семёна Васильевича? Не так ли? Вы же хотите учиться в ВУЗе, Зоенька?
   У мамы лицо странно вытянулось, и тут же выражение его переменилось: если последний час она сидела, как на иголках, нервничала и без конца прическу поправляла, то сейчас вдруг заулыбалась, на дядю Семёна посмотрела с благодарностью. Мама поняла, зачем отчим эту странную тетку пригласил: чтобы меня ей показать. Оказывается, у него далеко идущие планы в отношении моей будущности. Удивляюсь я маме: сколько лет одна прожила, а теперь так красиво дядю Семёна ревнует, словно девушка молоденькая. Чувства у них...
   Однако, что мне сказать бабушке с пергидрольными прядями и анчутками-бесенятами в карих глазах? Растерялась я: не ожидала экзамена в ресторане.
   - Расскажу Вам, Симона Яковлевна, о Париже, можно? - она кивает согласно.-
   LutХce (Lutetia), ou LutХce Паризиориум (Lutetia Parisiorum) -- l'Иtablissement ancien sur la place du Paris moderne. On peut trouver la premiХre mention de LutХce comme sur l'Иtablissement sur l'Нle Ю "les Notes sur la guerre Gauloise" Julia CИsar, de 53 annИes avant notre Хre. AprХs CИsar Ljutetsija Иtait un principal Иtablissement de la tribu celtique паризиев. Les historiens supposent : LutХce s'installait un des Нles de la Seine, - le Tamis. Le nom "Paris" est mentionnИ pour la premiХre fois conformИment Ю 300 annИe de notre Хre. - Говорила я бегло, спокойно, точно так, как учила бабуля.Потом то же самое повторила по-русски, для родителей. - Лютеция (Lutetia), или Лютеция Паризиориум (Lutetia Parisiorum) -- древнее поселение на месте современного Парижа. Первое упоминание о Лютеции как о поселении на острове можно найти в "Записках о Галльской войне" Юлия Цезаря, от 53 года до нашей эры. После Цезаря Лютеция являлась главным поселением кельтского племени паризиев. Историки предполагают: Лютеция располагалась на одном из островов Сены, - Сите. Название "Париж" впервые упоминается применительно к 300 году нашей эры. Дальше рассказывать? Мне бабушка всю историю Парижа поведала.
   - Дальше?...нет, пожалуй, не нужно! - вскинулась, словно проснувшись, Симона Яковлевна. - Поражена! Просто поражена я вашей девочкой, господа Савчук! У нее же произношение автохтонно французское, лучше моего. Похоже, ваша бабушка, детка, немало лет провела во Франции...Сколько вам лет, дитя моё, Зоечка?
   - Восемнадцать.- Сама еле удерживаюсь от смеха: странная манера выражаться у Симонии Яковлевны, - будто она из далеких веков возникла в этом ресторане.
   - Вы раньше где-нибудь учились? Или не поступили и теперь готовитесь?
   - Училась. В техникуме связи. Сейчас работаю... На почте - служащей.
   - Бог мой! Какой ужас, - цветок в пыли... И подумать только: кого мы принимаем в наши стены: по звонку, по велению свыше, по разнарядке - отслуживших в армии, сирот, не умеющих толком писать, инвалидов детства... А такие как Зоечка, - умные, талантливые, артистичные, прозябают... На почте! Возмутительно! Я помогу вам, детка, поступить в МГУ, - даже не беспокойтесь, Семён Васильевич, ни о чем, - сами понимаете, что я имею в виду, - я хочу помочь Вашей девочке. Она достойна учиться, у нее прекрасные данные, - нужно дать ей шанс на лучшее будущее! Телефон мой у Вас есть, не так ли? Позвоните мне на днях, подумаем вместе, что предпринять... Тут вот еще вопрос: с общежитием для первокурсников - проблема извечная, живут скученно, по десять человек в комнате, - чистый кошмар...Вы какими-нибудь скромными средствами располагаете, Семён Васильевич?
   - Да мне не привыкать! - засмеялась я. - Я уже жила так, когда в техникуме училась. Даже одиннадцать нас было в комнате, - и ничего!
   - Нет, девочка, Вы не правы: у человека должен быть простор для творческого воображения, для нормального дыхания, в конце концов! Знаете, сколько страшных болезней передается воздушно-капельным путем, - а если такая скученность?... Нет, так дело не пойдёт. Ничего, придумаем, найдем выход. Ах, как Вы меня, старую, порадовали, голубушка Зоя, словно нектара целительного впрямь испила, - люблю находить юные дарования. У Вас, решительно, способности к языкам. Это ценно! Прекрасная выйдет переводчица в будущем... А чем Вы увлекаетесь? Что любите?
   Я зарделась, не сразу собралась с духом для ответа. Мама опередила:
   - Читать любит классиков, в том числе западных авторов. Римом Древним увлекается, все крылатые фразы наизусть помнит. Французскую историю так же любит. Еще стихи пишет на досуге, - и никому не показывает, знаете ли...
   - Так я и думала! - воскликнула Симона Яковлевна. - ЧУдная девочка. Пусть поступает. Во всём посодействую. Вопрос с жильём разрешим. Помогать, надеюсь, сможете? Стипендия, сами знаете, - символ веры, - Москва требует денег...
   Вечер завершился на высокой ноте. Мама к чудаковатой преподавательнице прониклась почти нежностью. Отчим вызвал для дамы такси, - и она унеслась в ночь. Мы расплатились, - головокружительная сумма оказалась на счету, - в номер пошли. Мама незлобиво пеняла отчиму на его скрытность, а он лишь отмахивался. Такой уж он человек: неплохой, но скрытный. Умеет молчать.
   На следующий день мы осматривали экспонаты, представленные в музейных фондах Исторического музея. Потом мне "приспичило" осмотреть все "сталинские высотки" - семь зданий, выстроенных в конце 1940-х - начале 1950-х гг. Все эти здания, вершина "сталинского ампира" в архитектуре Москвы, по плану, должны были обрамлять так и не возведенный Дворец Советов.
   Вначале осмотрели 36-этажное здание МГУ. Я представила себе, что мне дан судьбой шанс: попробовать поступить сюда. Даже голова закружилась от счастья.
   Потом посетили 26-этажный жилой дом на Котельнической набережной: в доме оказалось 700 квартир. На Кутузовском проспекте восхищались 29-этажной гостиницей "Украина", достроенную лишь в прошедшем году. На Смоленской-Сенной площади пришли в восторг от огромного герба СССР и стального шпиля, окрашенного охрой, на 27-этажном здании МИДа. Жилой дом на Кудринской площади не так велик: 24 этажа - главный корпус и по 18 - два боковых. Тут мы зашли в кинотеатр "Пламя", перекусили в местном буфете. Высотку на площади Красных Ворот занимает Министерство транспортного строительства, - в главном корпусе, и два жилых корпуса. В правом крыле здания находится один из двух вестибюлей станции метро "Красные ворота". Последней "сталинской высоткой" является гостиница "Ленинградская", расположенная на Каланчевской улице, в 17-этажном здании у Комсомольской площади. Гостиница эта, по своему архитектурному облику, понравилась мне гораздо более "Москвы": чувствуется воздействие элементов этнических: тут и древнерусские мотивы, и московское барокко. Красота! После всех этих походов мне пришла "замечательная" идея:
   - Дядь Семён! А купи мне квартиру в одной из "сталинских высоток", а? Что тебе стоит? Ты же всё можешь, ты - волшебник! Пожалуйста! Или такое чародейство тебе не по силам? Не продают жилье в Москве иногородцам непрописанным...
   Мама мои слова восприняла за бред слегка простудившегося ребёнка, - потащила "домой", в гостиницу, чаем отпаивать. А дядя Семён посмотрел на меня загадочно, подмигнул заговорщически, отвечает:
   - Почему бы и нет, Зоя? Но квартиру купить в одном из этих домов - трудно, почти невозможно. А хорошо бы еще прикупить гараж возле такого домика, - представь, сколько такой гараж будет стоить через время, - скажем, лет через тридцать-сорок...
   - Поехали быстрей в "Москву"! - рассердилась мама. - Похоже, вы оба приболели.
   Странная ситуация: по идее, ближе мамы у дяди Семена нет никого, но целиком он ей довериться не может, - слишком мама "идейная", слишком односторонне мыслит. Как бы она восприняла информацию о его похождениях пенсионера-"массовика"? Слегла бы, думаю, с инфарктом. Нет, нельзя ей ничего знать. Но неужели у мамы и мысли не возникает о непомерности наших трат? Слишком она доверчива...
   Сходили в Большой театр. Несколько раз бродили по музеям вдвоём с мамой: отчим отлучался "по делам". Каким делам? Вечно он скрытничает, а мне так знать все хочется, - спасу нет! Но не оставлю же я мать одну, не побегу следить за отчимом, - приходится лишь догадываться о причинах его отлучек. Думаю, цель его поездок - выгодное вложение его сбережений. А во что он их вкладывает, - все равно все не узнаю: захочет, сам скажет, если сочтет нужным.
   От бесконечных экскурсий я и впрямь снова раскашлялась. Отчим принялся повторять, что нужно меня показать местному "специалисту". Мама не спорила. В пятницу вечером отчим сказал маме, что в субботу с утра он даст ей ответственное поручение, - она должна будет съездить по одному адресу и купить там одну вещь, о покупке которой он заранее договорился, именно в определенный день и час. Её задача - лишь передать деньги и забрать "вещь". Мама пыталась прекословить, что не желает ехать одна на другой конец Москвы, но отчим убедил ее, что она поедет на такси. Он ее сопровождать не может, так как именно завтра, в двенадцать, договорился показать меня специалисту-пульмонологу, - и обязан присутствовать на этой консультации. Мама этого человека не знает, и не сможет заменить отчима. Доводы дяди Семена всегда звучали убедительно. Мама, конечно, согласилась ехать "на Кудыкину гору", лишь бы "ребенка" показали хорошему врачу. Очень жаль, что оба дела как раз совпадают по времени.
   Субботнее утро оказалось морозным. Поземка мела с рассвета. Мама ушла около десяти часов утра, вскоре после завтрака. Отчим тут же заторопил меня одеваться. Почему-то попросил надеть тот самый белый костюм, который ему так понравился в ЦУМе. Хотела заспорить, что иду к врачу, - не на смотрины, - не стала. Ему виднее.
   Потом дядя Семён сопроводил меня в такси, и велел таксисту довезти нас до ближайшей хорошей парикмахерской. Удивилась я безмерно. Зашли мы в женский зал, - он проник в служебное помещение, с кем-то переговорил, - а только в очереди мне не пришлось сидеть: тут же подошла ко мне красивая женщина средних лет, позвала за собой. Что велел ей сделать со мной дядь Семен, - понятия не имела, поэтому пропищала испуганным мышонком:
   - Надеюсь, Вы меня не остричь собираетесь? Что вы делать хотите?
   - Какой у Вас папочка славный! - пропела дама-куафер. - Щедрый, добрый. Велел Вам прическу к важному приему сделать, и накрасить изысканно. Все исполним.
   В несколько минут женщина сотворила с моей головой чудо: прическу изящную, кудри колечками выложила вокруг лба и висков, сзади распустила кокетливые пряди. Ресницы мне накрасила, - я даже дергаться начала с непривычки. Однако, взглянув на себя в зеркало, ойкнула: лицо округлилось волшебным образом, щеки заалели, глаза сделались глубоки и загадочны, как два озера. Чудеса, да и только!
   Дядя Семён и сам удивился произошедшим во мне переменам. Покивал благодарно парикмахеру, что-то ей тихонько в карман сунул, - вновь в такси усадил ожидавшее.
   Двинулись вперёд неспешно: отчим сказал таксисту, что нам нужно ровно к двенадцати на место добраться. А таксист и рад: лишнее время - лишние деньги.
   Наконец, добрались до места назначения. Расплатился дядя Семен с водителем. Что-то не показалось здание похожим ни на жилой дом, ни на больницу: красивое строение с запорошенной снегом вывеской... Таксисту отчим велел оставаться на месте, не отъезжать. Мне сказал расстегнуть верхнюю одежду: мол, в ЭТО здание придется без пальто входить. Посреди зимы-то! Чудит он... Но не спорила: пальто расстегнула, из машины вылезла, - пошла ко входу в здание. Рассмотрела, наконец, вывеску, - язык проглотила, закашлялась, - слюной подавилась. Надпись гласила: "Дворец бракосочетания". Отчим меня за руку придерживал, дверь распахнул.
   - Мы зачем сюда пришли? - спрашиваю. - Кто у нас сегодня женится, дядя Семён?
   - Сегодня, Зоечка, ты у нас замуж выходишь, - отвечает. - Сейчас всё тебе объясню...
   Глава 27
   Голова моя пошла кругом. Потеряв почти дар речи, шепчу тихо отчиму:
   - Как это: я замуж выхожу? За кого? Что за нелепые шуточки, дядя Семён?
   А он мне, так же тихо, отвечает, а сам за руку меня ухватил, - успокаивает:
   - Ты же сама квартиру захотела, - вот и шуточки...Очень мудрые мысли тебя порой посещают, Зоенька! Подумал я, подумал, и подобрал подходящий вариант: в Москве распишешься с москвичом, которому деньги нужны позарез. Через некоторое время разведётесь, он выпишется, а ты останешься единоличной владелицей квартиры.
   - Как так? - бормочу, - это же, получается, фиктивный брак, афера...
   - Прекрати, Зойка! Никакой аферы тут нет, все провинциалы только так и покупают жилье в столице, обычный способ...Понимаешь, есть лишь внезапно вспыхнувшая страсть между тобой и твоим женихом, Эдуардом. Ни о чем не беспокойся: тебе это ничем не грозит, факт фиктивного брака доказать фактически невозможно. Ни у кого и мысли не возникнет крамольной, - при взгляде на тебя и твоего молодого мужа...
   Ага, так, оказывается, мой предполагаемый муж - молод? С моим отчимом решительно невозможно соскучиться!...В голове тысяча вопросов роилась: чтобы брак зарегистрировать, - сперва нужно было заявление в ЗАГС подать, но я этого не делала! Вообще, мой паспорт в кожаной коричневой обложке спокойно лежит в номере гостиницы. Или...не лежит? А сколько составляет обязательный срок ожидания от момента подачи заявления до момента регистрации?
   Продолжение следует...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"