На лесистую вершину горы взошёл Альфред. Так звали мечтательного и мрачного юношу, который был поэтом, жил в городе, и считал, что всё самое лучшее в истории человечества уже осталось в прошлом, и теперь не время для таких романтиков, как он.
Он взошёл на вершину этой горы, потому что в одной древнем фолианте прочитал, что в её каменной толще находится зала, а в той золе спит поэт Теодорих, который жил за тысячу лет до Альфреда.
Конечно Альфред прочитал все те немногие творения древнего Теодориха, которые дошли до его времени. Альфред поражался и восхищался той душевной гармонией, тому чувству любви к жизни, которая была разлита в этих строках. Как бы он хотел узнать у Теодориха о том счастливейшем времени, когда он жил и писал такие замечательные стихи.
И Альфред надеялся, что, если заснёт на вершине горы, то во сне явится ему Теодорих и что-нибудь расскажет.
Так и вышло.
* * *
Отгорел костёр, и только слабо тлели угли. Над этой каменистой, но окружённой деревьями площадкой сияли звёзды, и, казалось, так близки они, что, только протянешь руку и уже дотронешься до них...
Но Альфред уже не видел этих звёзд. Глаза его были закрыты - он спал. И видел он, будто вошёл в каменную залу, посреди которой за столом восседал почтеннейшей старец, борода которого уже давно доросла до пола. Но при приближении Альфреда, старец открыл глаза и спросил:
- Ведь ты хотел бы увидеть моё время?
- О, да, - ответил Альфред.
- Тогда я предлагаю такой обмен. Ты перенесёшься в моё тело, а я - в твоё. Ровно неделю я буду странствовать по твоему миру, по твоему времени, ну а ты эту неделю пробудешь внутри меня, увидишь историю моей жизни.
- Конечно, я согласен! - радостно согласился Альфред.
И вот Альфред оказался внутри памяти Теодориха, ну а Теодорих (или какая-то часть его), перенеслась в тело Альфреда.
Что же увидел пребывающий внутри Теодориха Альфред?..
Жестокий, полный убийствами и насилием, варварский мир, в котором трудно было выжить не только поэту-романтику, но даже и безжалостному воину. И всё же Теодорих выживал, и во всём видел хорошее, и создавал прекрасные, светлые стихи, которые потихонечку, как первые робкие лучи весеннего солнца, всё же преображали мир к лучшему.
И чем больше жестокостей и зверств видел и испытывал Теодорих, тем светлее и гармоничнее становился - и этим своим добром одерживал победу над окружающим злом.
Открыл глаза Альфред, и увидел, что небо уже посветлело, и только последние, звёзды ещё слабо сияют.
- Неужели всё это мне просто приснилось? - спросил он у ветра, чувствуя спокойствие и влюблённость.
Поднялся, прошёлся, и только тут понял, что сжимает в руках кипу исписанных аккуратным почерком листов. Прочитал заглавие: "Ода жизни", и понял, что это - дар и последнее творение Теодориха, который неделю путешествовал в его теле, и нашёл тот мир, в котором он жил таким же неизменно прекрасным и бесконечно, чарующе многообразным, как и всегда.
Альфред начал считать, и глаза его засияли счастьем, он улыбнулся, а потом и рассмеялся. Жизнь прекрасна, и соткана из любви - он знал это.