А деревня какая удивительная! Витя, два дня тому назад в неё из городу приехал, а всё никак не мог поверить, что всё это на самом деле, и что не снится ему.
Ну, во-первых - тишина удивительнейшая. Прямо слушаешь, слушаешь и не надивишься на эту тишину. Кажется, что нигде нет, и не может ни шума машин, ни громких голосов.
Ну, а во-вторых - сама деревенька: стоит на холме, и в тоже время - вся утопает в пышных, аккуратно ухоженных садиках. Она, деревенька эта, словно со страниц старой, доброй сказки сошла. И живут в этой деревне почти одни старики. Есть, правда, девочка Оленька, и ей, столько же, сколько и Вите - девять лет. Вот они и подружились.
Был на окраине той деревни, почти у самого подножия холма, на котором она стояла, старый и страшный заброшенный дом, в котором давным-давно уже никто не жил. А возле того дома стоял покосившийся колодец, дна которого никто не видел, потому что было там черным-черно. И воду из этого колодца никто не брал.
И именно возле этого колодца условились встретиться вечером Оленька и Витя, чтобы попугать друг друга разными страшными историями.
Витя шёл к колодцу сквозь старый грушевый сад, и тихонечко насвистывал песенку. Он уже почти подошёл к цели, когда кто-то схватил его за ногу. От неожиданности мальчик вскрикнул, и повалился на землю.
И тут увидел, что это Оленька его схватила.
- Ты чего? - зашипел он на неё.
- Тише, - шёпотом ответила девочка.
- А что такое?
- Я первой подошла, и вдруг, слышу - у колодца, вроде бы, голоса чьи-то. Осторожненько так выглянула, и вижу: стоит возле колодца страшная-престрашная старуха в чёрном платье, а у неё на плече сидит чёрный ворон. Тут старуха ворону и говорит: "Слети-ка ты в колодец, да и погляди - спит ли ОН?". Тут ворон кивнул, и вниз, в колодец этот полетел. Теперь старуха там сидит, ждёт его. Да ты сам посмотри - только осторожнее.
Витя осторожно приподнял ветви подступавшего к колодцу орешника, и увидел, что сидит там, на бревне страшная ведьма. Нос у неё был раза в три длиннее обычного человеческого носа, щеки ввалились, а черные глаза были выпучены. В узловатых ручищах она сжимала тяжёлую клюку.
И тут из колодца раздался шум, и вылет оттуда чёрный ворон, больше всего похожий на маленького злобного дракона.
- Ну, что? - нетерпеливо спросила у ворона ведьма.
Ворон прокаркал:
- Как и тысячу лет тому назад - спит.
Ведьма хмыкнула, и проскрежетала:
- Ну, не долго же ему спать осталось. Вот скажи мне, верный мог слуга Крарк - я ведь самая могучая ведьма на земле, не так ли?
- О, да! Ты, Моргра, познала великие заклятья древности. Ты самая могучая из всех ведьм. Ты сможешь его разбудить.
- Не только разбудить, но и захватить над ним власть. А он разбудит и иных, таких же, как он, и все они будут служить мне, и с их помощью я захвачу власть над всей Землей. Ну, а теперь - летим отсюда. Вернёмся сюда в ночь полнолуния. Вернёмся с колдовским котлом, и в этом заброшенном доме сотворим страшное заклятье.
Затем ведьма выкрикнула несколько резких слов на неведомом языке, закружилась быстро-быстро, и вдруг обратилась в чёрный вихрь, и в таком обличии понеслась над прилегавшими к холму тихими полями. Ворон летел над вихрем, и чем дальше отлетал, тем больше походил на дракона.
Как только вихрь слился с подступающими с востока сумерками, Витя подбежал к колодцу, склонился над ним, и крикнул:
- Эй, кто там спит?!
Но ответило ему только эхо.
Сзади подошла Оленька, и вымолвила:
- Раз уж тысячу лет спит, то ты своим криком его не разбудишь.
- Точно, - согласился Витя. - Скажи - у тебя есть длинная верёвка?
- Да, а что?
- Один конец этой верёвки я закреплю у себя на поясе, а другой - привяжу к валу, к которому здесь раньше ведро крепилось. Ты будешь осторожно крутить вал, ну а я, соответственно, спущусь вниз.
Глаза у Оленьки округлились, и она вымолвила:
- Но ведь это очень опасно.
- Знаю, что опасно, но ведь очень хочется узнать, кто там спит. А тебе разве не любопытно?
- Честно говоря, я сгораю от любопытства, - созналась Оленька...
* * *
Прошло несколько минут. Ребята вернулись и принесли с собой здоровый моток верёвки. Немного провозившись, закрепили её так, как предложил Витя.
Между прочим, уже наступил поздний вечер, в ясном небе просияли первые звёзды, но, так как почти полная Луна ещё не взошла над горизонтом, было сумрачно, и сумерки всё больше сгущались.
Оленька протянула Вите фонарик, и вымолвила:
- Вот, возьми. Там, внизу, он тебе понадобится.
И вот Витя начал спускаться...
Луч фонарика высвечивал сначала заросшие мхом деревянные стены, но затем стены расступились, и Витя оказался в настоящей пещере. Посветил вниз, но дна по-прежнему не было видно.
Тогда он направил луч фонарика в ту сторону, которая была ближе к полям: там была влажная, струящаяся маленькими родничками земля. Посветил в сторону, которая была ближе к деревне, и различил там нечто, напоминающее морщинами кожу. Цвет у этой кожи был зеленоватый, а каждая морщина могла сойти за целый овраг.
Витя помотал головой, и вымолвил:
- Нет-нет, быть такого не может, чтобы это было живое. Это просто похожая на кожу земля, вот и всё.
Между тем, Оля спускала его всё ниже и ниже...
И вот увидел Витя заросли густого кустарника, в котором вполне мог бы заблудиться человек. А потом... потом Витя увидел закрытое веко. Под этим веком мог бы поститься глаз, размером с озеро. Ну, а "кустарник", как понял мальчик - были бровями.
Тогда Витя из всех сил задёргал верёвку - таков был условный знак, что надо поднимать...
* * *
Вскоре Витя был поднят из колодца. Запыхавшаяся Оленька спросила:
- Ну, что там?
И мальчик проговорил:
- Плохо дело. Оказывается холм, на котором выстроена ваша деревня - это ничто иное, как затылок великана, который стоя спит под землей.
- Представляю, какая у него силища, - вымолвила Оленька. - Если ведьма его разбудит, и получит над ним власть, то она и всю землю захватить сможет.
- А ведь где-то и иные великаны спят, и ими она тоже управлять сможет, - вымолвил Витя.
- Надо во что бы то ни стало её остановить, - сказала девочка.
- И времени у нас - только до завтрашней ночи, - сказал Витя.
* * *
Следующим утром удалось поговорить с самой старой бабушкой проживавшей в деревне на холме. Она должна была знать все старинные предания, она и помогла ребятам.
Сидела эта бабушка в кресле-качалке, под сенью душистой яблони, вязала своему правнучку, который в далёком городе жил, носки, и слушала ребят. А потом проговорила:
- Действительно, есть такая старинная легенда, что стоит наша деревня на затылке великана. А сам тот великан - из древнего рода великанов, которые ещё до появления людей жили. Но слишком они тяжёлыми были для матушки-земли, и усыпила она их, и в себя погрузила, так и спят они уже многие тысячелетия. Ну, а что касается ведьм Моргры, то единственное, что её могло остановить - это её отражение. Поэтому она зеркал больше всего боится. Но вы не могли Моргру видеть, потому что она ещё задолго до моего рождения была во владения хаоса свергнута. Ну, признайтесь, что вы только прочитали обо всём этом.
Ребята не стали спорить со старушкой, но только поблагодарили её и распрощались. Затем они нашли подходящее зеркало - не слишком большое, но очень чистое, без единой трещинки, или пятнышка. Договорились встретиться в девять часов вечера в грушевом саду, возле старинного колодца.
Оленька, держа в руках заветное зеркало, уселась на крылечке своего дома, и с нетерпением стала дожидаться условленного часа...
* * *
Вдруг кто-то сильно затряс Оленьку за плечо, и она проснулась. Изумилась:
- Что, неужели я заснула?
- Да, - ответил Витя, который и тряс её.
Девочка огляделась, и тут тихонько вскрикнула - уже наступила ночь, и всё кругом вздрагивало, будто началось землетрясение. Но ребята то знали, что это не землетрясение, а великан просыпается.
- Бежим! Скорее! - воскликнул Витя, и они бросились к заброшенному дому.
- Но как я могла заснуть? - спрашивала на бегу Оленька.
- И я заснул. И вообще - все в этой деревне раньше срока заснули. По-видимому, Моргра наслала чародейский морок, чтобы никто ей не помешал. А нам помог случай. Я просто заснул, сидя на лавке, а над моей головой была полка с моделями кораблей, которые я привёз из города. И, когда началось это э-э-э великанотрясение, модели посыпались на меня. Модель "Титаника" грохнулась мне на лоб - от этого я и проснулся. У-у-у, до сих пор болит...
Но вот они, наконец, добежали до заброшенного дома.
Окна его были выбиты, и из пустых ставен выплёскивались ярко-алые и тёмно-багровые всполохи, на фоне которых виднелся силуэт Моргры. Ведьма трясла руками и громко выкрикивала какое-то длинное, сложное заклятье.
- Быстрее, нельзя терять времени! - воскликнул Витя и, выхватив из рук Оленьки зеркало, бросился к двери.
Он был уже в шаге от дверного проёма, когда земля под его ногами резко наклонилась, и Витя покатился назад. И ещё неизвестно, куда бы он укатился, если бы Оленька не перехватила его за руку. Ну, а сама Оленька держалась за куст. И девочка вымолвила:
- Великан поднимается...
Так как они находились у самого края деревни, то увидели, как стремительно понеслась вниз земля, а прилегавшие к холму поля стали далёкими-далёкими. Теперь до них было падать и падать.
- Ой, сейчас он по земле пойдёт, - прошептала Оля, и заплакала.
- Нет, не пойдёт, - упрямо процедил Витя, и, цепляясь одной рукой за травы, пополз под большим уклоном вверх. А в другой руке он сжимал зеркало.
И вот дополз Витя до двери, а дальше уже не мог - сил не хватало. Тут навстречу ему метнулся ворон, который с прошлого раза ещё разросся, и теперь размерами своими был с человека.
Витя быстро спрятал зеркало за спиной. Ведьма обернулась, и хмыкнула:
- Ну-ка, неси ко мне этого наглого мальчишку. Я его заживо сварю в своём котле!
Ворон схватил Витю за шкирку, и понёс к Моргре.
И, когда ведьма протянула к нему свои страшные ручищи, мальчик выхватил зеркало, и ведьма увидела своё отражение. Она завизжала, закрыла глаза, но было уже поздно. Трещины покрыли её тело, и она рассыпалась.
Ворон же превратился в обычную ворону, и вылетел в окно.
Тут раздался оглушительный зевок. Это великан зевнул. Затем он вернулся на прежнее место, и заснул таким же сладким и безбрежным сном, как и прежде.
И никто в этой деревне ничего не заметил. И никто не знал, что Витя и Оленька спасли всю Землю от нашествия великанов. А они никому не рассказывали, потому что всё равно никто бы им не поверил.