Павидло работал сантехником, и, когда вечером возвращался домой, то ложился на кровать, и, глядя в потолок, испытывал злобу.
Причиной его злобы был доносящийся сверху заунывный вой, который продолжался иногда по пять-шесть часов, а затем медленно затухал, переходя в едва слышный скулёж.
Павидло проклинал и воющую собаку и её владельцев, хотя никогда с ними и не встречался. Павидло вообще был очень нелюдимым человеком. У него не было ни жены, ни, тем более, детей.
Засыпал он долго и мучительно: ворочался с бока на бок, скрежетал зубами, и всё-то ему казалось, что вот день прошёл, а он не сделал что-то очень важное.
А утром, звенел напряжённо и тревожно будильник. Павидло приподнимался, шипел проклятья, и сильно бил кулаком в стену. Тогда люстра над его головой вздрагивала, и вскоре возобновлялся душераздирающий вой.
- Проклятая собака, - рычал Павидло, затем умывался, завтракал и шёл на работу, которая была ему совсем не интересна.
* * *
И вот в один из невыносимо долгих и вьюжных зимних вечеров вой над головой Павидло стал совсем уж невыносимым.
Тогда сантехник решил подняться, и выместить накопившееся раздражение на владельцах собаки. Он даже собрался наорать на них матом.
Вот поднялся, и долго, пока не открыли, трезвонил в нужную дверь. А открыла девушка небольшого роста, сильно бледная. Она была в длинном чёрном платье. Округлившимися, испуганными глазами смотрела она на Павидло.
- У вас собака воет, - раздражённо буркнул Павидло.
- У меня нет собаки, - выдохнула девушка, и вдруг разрыдалась.
- Так кто же тогда воет?
- Я?
- Что?!
Девушка не могла ничего выговорить. Она махнула тоненькой ручкой, и разрыдалась больше прежнего. Раздражение Павидло как рукой сняло, он внимательно смотрел на соседку.
- Вы?!
- Да!
- Почему же?!
- Из-за вас.
- Из-за меня? Шутите?
- Пожалуйста, пройдёмте, и я всё вам объясню.
И они прошли в комнату, распложенную прямо над комнатой Павидло. В центре возвышалось некое приспособление с зеркалами.
- Взгляните, пожалуйста, - попросила девушка.
Павидло подошёл, и увидел три отражения. Во-первых - его кровать, во-вторых - люстра, расположенная над этой кроватью, и в третьих - лист, на котором значились следующие стихи:
Я о том молю у неба,
Чтобы было спокойствие мне,
Чтобы ветры без бури,
Приходили в чарующем сне.
Чтобы много приятных улыбок,
Чтобы много сияющих глаз,
Чтобы только светлая дума,
Составляла мой новый рассказ.
И тогда вспомнил Павидло, что это его стихи. Он написал их в шестнадцатилетнем возрасте, а потом положил на шкаф, в своей комнате. И там, под потолком, долгие годы пылился этот забытый лист.
- Что всё это значит? - спросил Павидло.
И тогда девушка вымолвила:
- Я вас очень любила. Простите, я просверлила дырочки в потолке, и расположила зеркала так, чтобы наблюдать за вами. Вот ваше стихотворение прекрасное. Вот ваша кровать, на которой вы мучались, потому что творчество забыли, и душу свою гноите, хотя у вас прекрасная душа. И вот люстра. Видите трещины на потолке?
- Д-да, - голос Павидло дрожал от волнения.
- Каждое утро, когда вы просыпаетесь и в стену кулаком ударяете, эти трещины расширяются. И, в конце концов, люстра рухнет на вас. Уже немного осталось. Представляете, каково мне было каждый день наблюдать, как вы изничтожаете свою душу, да ещё и физическую свою кончину приближаете?
- Д-да.
- Вот поэтому я и выла.
- Д-да.
- Простите меня за всё, - девушка покачнулась от слабости. - Я трусиха, я не могла к вам подойти, не могла слова вымолвить, а это, оказывается, так легко...
- Д-да.
- Вы можете разбить эти зеркала. А я... если хотите: я продам свою квартиру, и уеду. Вы меня больше никогда не увидите, обещаю.
- Н-нет.
- Но что же мы будем делать?
- Ещё не знаю. Будем думать. Но у меня к вам одна просьба.