Вот и осталась позади большая часть долгой дороги: сначала на электричке, а затем на попутной машине...
И теперь пятиклассник Жора вместе со своей бабкой Натальей приближался к деревне Сининке, где ждала их в гости прабабка Авдотья. Вот уже целый час шли они по лесной тропке. Что касается родителей Жоры, то они пока что заняты были на своих работах в городе, и поэтому не смогли поехать вместе с ним.
Тот факт, что родители остались в городе, совсем не радовал Жору. Ведь он даже и не представлял, чем ему заниматься в течении целого месяца, который ему предстояло провести в деревне.
Ходить по окрестностям? Но с кем? Не с бабкой же Натальей!
Ведь она и за то время, пока они шагали по лесной тропке к деревне, несколько раз останавливалась, и присаживалась на пеньках, чтобы передохнуть.
Бабке Наталье, а тем более прабабке Авдотье предстояло сидеть в деревенском доме, или же на прилегающему к нему участке, что Жору совершенно не устраивало...
В общем, Жора был настроен весьма мрачно, и размышлял на ту тему, хватит ли захваченных им из города книжек, чтобы скрасить деревенскую скуку.
Но вот дорога спустилась в небольшой овражек, и в лица путников, из зарослей густого дикого малинника полились, радостно сверкая, необычайно тёплые и ласковые солнечные лучи. И от прикосновения этих лучей, и от пения птиц, и от тихого журчания небольшого, протекавшего поблизости ручейка Жоре вдруг сделалось так хорошо, что он понял, что запомнит эти мгновенья на всю жизнь. На лице его расцвела широкая, приветливая улыбка.
И именно с этой улыбкой застал его мальчишка, который ехал на велосипеде, навстречу им, со стороны Сининки. В отличии от тощего, темноволосого Жоры, этот мальчишка оказался весьма упитанным, розовощёким, широкоплечим, и вообще всем своим видом выдающим природное здоровье. Густые волосы велосипедиста имели цвет светло-русый, почти белый. Впрочем, белый цвет не являлся природным цветом этих волос - просто они выцвели от солнца.
Увидев путников, мальчишка резко нажал на тормоз, но всё же, чтобы не врезаться в неповоротливую бабку Наталью, ему пришлось резко крутануть руль, в результате чего и велосипед и его наездник повалились на землю.
Жора подбежал к этому мальчишке и протянул руку, чтобы помочь подняться. И при этом он забрал убрать ту широкую, приветливую улыбку, которая расцвела на его лице от прикосновения ласковых солнечных лучей.
Мальчишка снизу вверх недоверчиво взглянул на Жору, но увидев эту его улыбку, тоже невольно улыбнулся, протянул руку, и представился:
- Митя...
- А я - Георгий, - ответил Жора.
- Короче, Жора, - произнёс Митя, и поинтересовался. - А откуда ты?
- Из Москвы.
- Ничего себе! Из Москвы! - восторженно воскликнул Митя. - Ты, наверное, про Москву столько интересного рассказать можешь.
- Ну, наверное...
И тут Жора заметил, что на задней части Митиного велосипеда закреплена весьма объёмистая кожаная сумка, из которого торчали рукояти двух молотков: большого и маленького, а также - мощный фонарь.
Жора сразу поинтересовался:
- Ты что, в пещеру собрался?
Тут Митя не слишком доверчиво покосился на бабку Наталью, которая стояла в двух шагах от них, и выпучив глаза, смотрела на велосипед, который едва не сшиб её.
Митя шепнул так тихо, что его смог услышать только Жора:
- Если хочешь узнать больше, так приходи сегодня в девять часов вечера на старую голубятню.
- А где такая голубятня?
- На окраине Сининки стоит...
И Жора хорошо понял своего нового приятеля: ведь были такие ребячьи секреты, которые ни в коем случае нельзя доверять взрослым. И раз уж Митя собрался в какую-то пещеру, то эта такая тайна, которая может быть доверена только его сверстнику. То есть такому человеку, который не только не сможет запретить это, скорее всего опасное предприятие, но и поддержит его.
Так что Жора понимающе кивнул, и заговорщицким шёпотом ответил:
- Обязательно приду...
Жора внимательно посмотрел на Митино лицо, и отметил, что этот деревенский мальчуган обрадовался - значит ему хотелось поделиться своей тайной.
Но вот Митя вскочил на свой велосипед и покатил вглубь леса. Впрочем, отойдя ещё на несколько шагов, Жора оглянулся и заметил, что Митя свернул на какую-то совсем уж неприметную лесную тропку.
* * *
Весь остаток дня для Жоры прошёл в ожидании назначенной в голубятне встречи.
Хотя, конечно, много ещё радостей можно было найти в Сининке. Прежде всего, те масляные блины, которые испекла специально к их приезду прабабка Афдотья. Блинов было очень много, но все они оказались такими вкусными, что с невиданной скоростью перекочевали в Жорин желудок.
Затем Жора пошёл к расположенному посредине деревне озерцу, и довольно-таки неплохо там позагорал, и поплескался в прохладной водице. Помимо него, на небольшом песчаном пляже никого не было, из чего Жора сделал вывод, что помимо его и Мити в деревне живут одни старики, и с ещё большим нетерпением начал ожидать назначенной встречи.
Наконец его наручные водонепроницаемые часы показали, что уже без четверти девять вечера, и Жора поспешил к старой голубятне, стоявшей на окраине Сининки.
Он достиг этого старенького, изрядно покосившегося деревянного строения в течении двух минут, осторожно приоткрыл скрипучую дверь, и тут же, разгоряченный с жаркого июньского солнышка, вошёл в прохладную и очень приятную, густую тень.
Надеясь, что Митя уже пожаловал, окрикнул его, и в ответ зашумели над его головой голуби.
Часто размахивая крыльями, взвились они со своих жёрдочек, и, вихря редкие, медленно кружащиеся в тёмно-оранжевых тонких вечерних лучах пылинки, недолго полетали под дырявой крышей, и, наконец, приняв Жору за своего, уселись на прежние места, и добродушно заворковали. Видно было, что голуби эти хорошо налетались за день, и теперь готовились отойти ко сну.
Жора осторожно, боясь, что она развалиться, поднялся по старой, подгнившей лестнице, на верхний уровень, поближе к голубям. Там увидел небольшую тумбочку, стул, столик, и лежак.
Мальчишка уселся на стуле, и медленно приоткрыл тумбочку. Внутри лежали разбухшие от влаги от сырости фолианты. Достал первую попавшуюся книгу, и оказалось, что это - подробное руководство по разведению голубей. Достал ещё один труд, и оказалось, что это - описание различных старых самолётов.
Медленно перелистывал Жора страницы, любовался на искусные иллюстрации. Эти простенькие, доисторические самолётики, увидь он их в своей городской квартире, вызвали бы у Жоры ироническую ухмылку. Он недолюбливал старинную технику, зато уважал всё самое современное.
Но теперь он сидел в голубятне, и время от времени поднимал от широких страниц голову. Он видел в проломе величественное, тёмно-лиловое с тонкими лимонными ободками облако, которое парило в недосягаемой высоте, и в то же время казалось таким близким, что мнилось - стоит только руку протянуть, и уже дотронешься, почувствуешь его...
И тут эти старые самолёты, подчас с открытыми кабинами. И видно, как ветер развивает выбивающиеся из-под очкастых шлемов волосы пилотов, и самому страстно хотелось оказаться в такой кабине, и ощутить всю прелесть полёта.
И чем больше проходило времени, тем сильнее становился Жорин восторг. Теперь он даже и голубям завидовал. И вот обратился к ним:
- Хорошо же вам: крылья у вас есть. Вот взмахнёте ими и полетите, куда вам захочется, хотя бы даже и до того облака...
И тут сзади раздалось покашливание. Жора сразу вскочил, оглянулся. В результате этого книга про самолёты упала на покрытый соломой пол.
Раздался уже знакомый Жоре голос:
- Да осторожней ты!
Конечно, это был Митя. Ведь Жора так увлёкся своими "небесными" мечтаниями, что даже и позабыл, зачем он пришёл на эту голубятню.
Митя подхватил упавшую книгу, бережно стёр попавшую на обложку пыль, и убрал внутрь тумбочки, а тумбочку закрыл.
Тогда Жора вымолвил:
- Ты уж извини, что я тут без тебя немного похозяйничал...
- Да ничего страшного, - примирительным тоном отозвался Митя. - У меня от тебя тайн нет. Можешь смотреть здесь, что угодно, только прошу: осторожнее. Все эти книги, а особенно книга про самолёты - очень мне дороги...
- Я тебя понимаю, - сразу согласился Жора. - Я бы за такую книженцию половину своих книг отдал.
- А я бы тебе не поменял, - ответил Митя. - Мне там каждая иллюстрация дорога...
- Ладно, а теперь рассказывай, - попросил Жора.
И не надо было пояснять, что рассказывать. Ведь и так было ясно, что больше всего его волнует - Тайна. То, куда днём направлялся с фонарём и двумя молотками Митя.
И вот Митя расстегнул сумку, достал оттуда пакет с кусками хлебами, и начал крошить его голубям. И голуби показали, насколько они воспитаны. Они совсем не толпились, а подлетали к кормушке по очереди, и также по очереди отлетали, освобождая место своим сородичам.
И во время этого привычного вечернего кормления Митя поведал занимательную историю.
* * *
Это ещё Митина бабка Акулина пугала своего внука страшными историями. Тогда Мите лет пять было. За окнами выл холодный зимний ветер, а Акулина, сидя перед Митиной кроваткой, рассказывала...
Одна из историей особенно запомнилась Мите. Должно быть, Акулина рассказала её специально для того, чтобы отвадить своего внучка от всяких опасных прогулок в лес.
А рассказывала она про Тенистый овраг. Злым, колдовским местом тот овраг среди Сининских старожилов считался. И говорила Акулина, будто всё зло да лихо исходит от подножия трёх расщеплённых дубов, которые на извороте Тенистого оврага росли.
Заверяла Акулина, что под корнями тех дубов находится пещера, и живёт в той пещере страшная-престрашная ведьма, которая любит человечиной лакомиться, а особенно она обожает маленьких деток кушать. На открытые места та ведьма выйти не может, зато в лесных глубинах шастает, и если попадётся ей какой-нибудь путник заплутавший, так сразу схватит его окаянная, да и тащит его в свою пещеру, где и чинит над ним лютую расправу. И такой горемыка, будь он даже мужем сильным, не может ведьме никакого сопротивления оказать, так как слишком уж жуткое её обличье, и одним взглядом своим она все силы из человека выкачивает. А ещё бывает так: подберётся незамеченной сзади, да и стукнет дубинкой по темени...
Прошло время, Митя подрос, но страшная история не шла из его головы. Конечно он понимал, что никакой ведьмы в Тенистом овраге нет. Да и вообще - если какая чертовщина и жила когда-то в окрестных лесах, то давным-давно повывелась.
Зато, исследуя склоны оврага под тремя расщеплёнными дубами, он обнаружил заваленный каменными глыбами проход. Мальчишка опасался делать боковой подкоп, так как из-за работы талых вод всё там держалось на честном слове, и мог возникнуть большой оползень...
В общем, Митя раздобыл два молотка и долото. С их помощью он уже в течении нескольких недель дробил камень, и пробивался под корни трёх дубов. А ещё он брал с собой фонарик, и светил им в расщелину. Очень ему хотелось поскорее увидеть, что же таится в пещере, но пока что ничего не мог разглядеть.
* * *
Выслушал Митин рассказ Жора и спросил:
- А как ты думаешь, что там скрыто?
Митя пожал плечами, и ответил раздумчиво:
- А кто его знает... может и сокровища разбойниками награбленные; может книги старинные, а может - ничего там нет.
Но тут же поспешно добавил:
- Впрочем, что-нибудь там обязательно должно быть...
Следующий вопрос Жора задал с большим волнением:
- Ну и как твои сегодняшние успехи? Далеко пробился?
- Ага. Сегодня я с особым усердием, не покладая рук трудился. И теперь совсем немного осталось.
Жора быстро спросил:
- А как думаешь - завтра мы сможем внутрь пещеры пробиться?
- Если будем стараться, то пробьёмся, - ответил Митя.
Тогда Жора улыбнулся той широкой, приветливой улыбкой, которая расцветала на его лице ещё днём, когда прикасались к нему ласковые солнечные лучи. И ещё бы ему было не радоваться - ведь и его приняли в это замечательное дело, ведь и ему доведётся поучаствовать в приключении.
И вот Жора протянул Мите руку, и сказал очень искренне:
- Митя, ты настоящий друг...
А Митя крепко пожал его руку, и ответил:
- А я очень рад найти сообщника.
Затем Митя распахнул чердачное окошко, и мальчишки уселись на нём, свесив вниз ноги. Ноги у Мити были босыми, стоптанными, с огрубевшими подошвами.
Ребята смотрели на величественное кучевое облако, плавные изгибы которого ловили прощальные лучи уже скрывшегося за дальним лесом солнца.
И вот увидели они птичью стаю, которая на фоне этого облака летела. Так далеко до этих птиц было, что даже и зоркий Митя не мог разобрать, какой они породы.
Но ребята одновременно почувствовали захватывающее чувство - жажду так же как и эти птицы подняться в небо, и летать там среди облаков.
Жора произнёс тихо:
- Как же всё-таки здорово - быть птицей. Летишь, куда хочешь, и нет у тебя никаких преград. А есть только счастье и свобода...
- А ещё лучше быть лётчиком, - вымолвил Митя, а потом добавил. - И, когда я вырасту, то обязательно стану лётчиком...
Так они и сидели, созерцая небо, радуясь появляющимся там, в бездонной черноте новым и новым звёздам. Они радовались окружающей их ароматной тишине и не произносили никаких звуков, но когда несколько метеоров один за другим прорезались по небосклону, Митя всё-таки прошептал:
- А теперь надо расходиться. Спать пора. Ведь завтра рано вставать...
- Рано - это во сколько? - тоже шёпотом поинтересовался Жора.
- В семь часов...
- Ох, и зачем же в такую рань?
- Затем, что если завтра хочешь в пещеру проникнуть, то придётся постараться.
- Ну так бы и сразу сказал.
- А чего говорить-то, и так всё ясно.
- Ладно. До завтра.
Жора спустился по лестнице, и побежал к дому своей прабабки Авдотьи. А там его уже поджидали и Авдотья, и бабка Наталья.
Отсчитали они мальчишку за то, что он без спросу так надолго ушёл, и заставил их волноваться. Жора нехотя извинился, поужинал, и отправился спать в заготовленный ему закуток, где за ширмой стояла старая, устрашающего вида кровать.
Он думал о том, что в эту ночь заснуть не сможет, и больше всего ему хотелось, чтобы поскорее наступало семь часов утра, и он отправился вместе с Митей в лес, на раскопки пещеры.
Но как только голова его коснулась подушки, он почувствовал сильную сонливость. Ведь целый день он провёл на ногах, и столько всего за это время пережил...
И вот нахлынули сновиденья...
Глава 2
"У входа"
Казалось Жоре, что только он заснул, а тут уже негромкий, но настойчивый стук вторгся в его сонное царствие.
А спать было так тепло, так уютно! Он перевернулся с бока на бок, и надвинул на ухо одеяло. Но стук продолжался. Тогда Жора с ворчанием приоткрыл глаза, и обнаружил, что за маленьким окошком, расположенным прямо над его кроватью, стоит и стучит, активно жестикулируя, Митя. А сквозь открытую форточку раздался его настойчивый голос:
- Долго ты ещё дрыхнуть собираешься?
Тут Жора вспомнил всё, что случилось с ним в последнее время и его сон как рукой смахнуло.
Он подскочил, и тут же из большой горницы раздался голос прабабки Афдотьи:
- Что ты - уже проснулся?
Жора догадывался, что Афдотья, равно как и бабка Наталья, вставала совсем рано, но он не хотел показываться им на глаза, так как опасался, что они заподозрят его авантюрные намерения, и не выпустят из дома.
Он быстро оделся, раскрыл окно, и выскочил в прохладный, наполненный туманом сад. Но полнило туман своими праздничными, тёплыми, мягко-золотистыми лучами восходящее солнце.
Следуя за Митей, Жора выскочил на просёлочную дорогу. На обочине, под широкими, усеянными росой лепестками лопуха, Жора подобрал две заранее заготовленные сумки, и одну из этих сумок протянул своему товарищу со словами:
- Вот - возьми. Я там для тебя хороший молоток подобрал, а также фонарь и верёвку.
- Ну а верёвку то зачем?
- А как же? Ведь если мы сегодня в пещеру пробьёмся, то там, скорее всего, найдётся и спуск. Вот мы к какому-нибудь выступу эту верёвку привяжем, и спустимся.
- Вот это здорово! - обрадовался Жора.
Продолжая оживлённо разговаривать, они вошли в пробуждающийся, наполненный красивыми голосами птиц и зверюшек лес. Разговаривали о всём подряд, но больше всего о том, что могло их ждать в пещере. Думали даже о том, как лучше распорядиться с кладом, ежели они таковой найдут...
А потом Жора обратил внимание на большие ямы, с пологими склонами. Ямы были старыми, заросшими травами, а на дне этих ям ещё сохранились тёмные и глубокие лужи от прошедших ливней.
Митя предугадал вопрос Жоры, и произнёс:
- Это воронки от артиллерийских снарядов, и сброшенных с самолётов бомб. Ведь здесь, во время войны с фашистами очень жестокие бои проходили. Это мне ещё дедушка, когда жив был рассказывал. Большие партизанские отряды лихо здесь орудовали, и всячески досаждали захватчикам И немецкое командование направило на них большие силы: и танки, и самолёты, и артиллерию. Партизаны здесь окопались, и долго сдерживали нападающих, но всё же на них была направлена целая армия, и они вынуждены были временно отступить вглубь лесов...
Они прошли ещё немного, и Митя кивнул на сильно заросший травами и цветами ров, расположенный чуть в стороне, от той небольшой тропки, по которой они шагали:
- А это - партизанские окопы.
- У-ух! - восторженно выдохнул Жора, и тут же поинтересовался. - Ну а ты там лазил?
- И ты ещё спрашиваешь! Конечно, лазил. Хотел какое-нибудь оружие найти, но нашёл только прогнивший приклад и пробитую каску, то же пробитую. Там ещё и блиндаж есть: он, правда совсем обвалился...
И вот, за возбуждённым разговором о партизанской славе, вышли они к Тенистому оврагу.
И первое, что сказал там Жора было:
- Какое мрачное место...
Действительно, если окружающий их лес уже наполнился солнечным светом, то и дно тёмного оврага и значительная часть его склонов, оправдывая своё название, оставались погружёнными в угрюмую тень. На склонах всё ещё лежала прошлогодняя сгнившая, тёмная листва; а на лежавших там мёртвых древесных стволах обильно разросся мох.
И даже птицы не пели поблизости от Тенистого оврага, и только где-то на далёком, и практически скрытом во мраке дне журчал ручей. Но даже и это журчание казалось зловещим, и Жоре подумалось, что это не вода там течёт, но чья-то кровь...
Но тут Митя хлопнул его по плечу, и сказал:
- Не боись. Скажу, что, когда я здесь в первый раз оказался, то тоже сильно перепугался. Вспомнились все эти бабушкины сказки про нечистую силу, но потом справился со своими страхами, и, как тебе уже известно, успешно пробиваюсь в пещеру...
- А я вовсе и не боюсь, - поспешил заверить своего друга Жора.
* * *
Через несколько минут они достигли трёх расщеплённых дубов, которые производили ещё более зловещее впечатление, чем Тенистый овраг. Несколько столетий эти три древесных брата-богатыря взрастали из земли, и стали настоящими великанами.
Но потом удар страшной силы расколол их стволы, и проник своим смертоносным ядом в самую их сердцевину. Должно быть, три дерева ещё долго боролись за свою жизнь, и ещё не одну весну на их покорёженных ветвях появлялись робкие, обречённую на скорую гибель листья. Но всё же в данном случае смерть победила жизнь, и уже долгое время толстые стволы дубов стояли иссохшими, и не порождали новых листьев. Теперь дубы походили на три здоровых, тяжеленных остова, на трёх чудищ, порождений подземного царства, которые вот-вот готовы были рухнуть на дно Тенистого оврага.
Неподалёку от дубов в склоне были выкопаны высокие ступени - это Митя постарался.
По этим ступеням ребята спустились вниз, и оказались как раз под корнями трёх дубов-великанов. Над их головами изгибались подобные питонам корни, а впереди темнела широкая выкопанная и выдолбленная Митей выемка. Это и был вход в пещеру.
Под их ногами лежали обломки камня, но ещё больше расщеплённых камней можно было разглядеть на дне оврага. И только тут Жора оценил проделанную своим другом работу, и проговорил восхищённо:
- Ну, ты даёшь...
- Да ладно. Вот когда прорвёмся в пещеру, тогда и узнаем, ради чего все эту труды были...
И после этого ребята принялись за работу. Оказывается каменными глыбами был наполнен весь склон оврага, но именно в этом месте они встречались особенно часто.
И уже чернел, и влёк их тайной пролом, в который можно было просунуть руку, но за которым, даже если направить туда сильный луч фонаря, они ещё ничего не видели. Ребята ожесточённо дробили молотками последнюю, вставшую на их пути каменную глыбу. А эта глыба как назло оказалась особенно твёрдой, и никак им не поддавалась.
От ударов сотрясались земляные, наполненные большими и малыми камнями своды над их головами, а ещё скрипели устрашающе тяжеленные махины мёртвых дубов. И хотя совсем не хотелось об этом думать, Жорины мысли вновь и вновь возвращались к тому, что всё это может обвалиться на них...
И вот, когда Митя нанёс особенно сильный удар, и с потолка свалился и ударил Жору по плечу камень, то он не сдержался, и выпалил:
- А, может быть, всё-таки потише будем колотить? А то ведь обвалиться всё...
- А я здесь закрепил всё, - ответил Митя, и кивнул на деревянные палки, которые стояли возле самых стен, и подпирали своды.
Но, честно говоря, палки эти казались совершенно ничтожными в сравнении с той массой земли и камня, которая лежала на них. Жора вздохнул, но ничего не сказал своему другу, а продолжил работать.
Расщепленный камень, они оттаскивали назад, и сбрасывали на дно оврага.
Вот Жора в очередной раз ударил по глыбе, и раздавшийся звук показался ему настолько громким, что он вздрогнул, и едва не выронил свой молоток. Прекратил колотить и Митя, он прислушался, затем нахмурился и произнёс:
- Это был гром. Дождь собирается...
Ребята выбрались наружу, и посмотрели на небо. А небо нахмурилось и теперь напоминало дно Тенистого оврага. Между широкими и голыми ветвями расщеплённых дубов виднелись всё более частые и плотные тёмные облака. И уже почти беспрерывной канонадой доносились раскатистые удары грома. Ветер то начинал свистеть, словно Соловей-разбойник, то умолкал совершенно. Казалось, что лес вымер, а на самом деле все звери, предчувствуя ненастье, попрятались.
Тогда Митя произнёс:
- И сильный же ливень будет...
А Жора предложил:
- Может, спрячемся от него?
- Да где ж ты от такого ливня спрячешься? Только, разве что, в нашей пещере. Так что предлагаю продолжить работу...
Митя вновь начал стучать молотком по каменной глыбе. И казалось, что до заветной цели осталось совсем немного...
* * *
Одновременно от глыбы отвалился такой значительный кусок, что внутрь пещеры уже можно было протиснуть голову, и снаружи хлынул ливень. И от падающих водных потоков сразу стало так шумно, что приходилось громко говорить, или даже кричать.
Митя посветил в пролом, и воскликнул:
- Там что-то есть!
- А что именно? - спросил Жора.
- Похоже - это часть какой-то большой металлической конструкции.
- Быть может - это НЛО? - предположил Жора.
- Скоро мы это узнаем, - проговорил Митя, и глаза его при этом сияли так ярко, как сияют они у поэта, задумавшего написать роман в стихах.
И Митя вновь начал колотить по готовой развалиться глыбе. Его удары сливались с частыми ударами молний. Но вот очередная молния сверкнула где-то совсем близко, и порожденный ей грохот поглотил все остальные звуки.
И сразу же вслед за этим с потолка начали опадать куски мокрой грязи, а следом затем и грязевые ручейки заструились по стенам. Один за другим шлёпались в грязь выпадающие с потолка камни.
Когда один из таких камней тюкнул Жору по затылку, он выпалил:
- Нам надо выбираться отсюда...
Но Митя в очередной раз рубанул по глыбе и она рассеклась широкой трещиной. Казалось, что стоит нанести ещё несколько ударов и проход будет открыт.
И Митя продолжил колотить по камню.
Ещё раз оглушительно ударила молния, и отсвет её ярчайшим синим прожекторам высветил оседающие своды. Сверху доносился беспрерывный стон-скрежет мёртвых дубов.
Жора выронил свой молоток, и заявил:
- Сейчас всё рухнет.
Митя, не слушая его, продолжал стучать по глыбе. Но вот гулко шлёпнулся с потолка земляной ком, который весил по меньшей мере сто килограмм, а в образовавшийся проём хлынул целый грязевой ручей, который продолжал размывать потолок, и нёс в себе многочисленные камни, быстро загораживающие путь к отступлению.
Тут уж и Митя прекратил работать. Он обернулся, и произнёс печальным тоном:
- Но ведь совсем немного осталось. Неужели придётся бросать работу?
- Да - придётся, - выпалил Жора и, схватив своего друга за руку, потащил его наружу.
Сначала Митя сопротивлялся, но когда на его голову повалился и залепил лицо грязевой ком, то и он осознал, какая беда им грозит, и поспешил за Жорой.
Только они выскочили наружу, под плотные струи по осеннему холодного ливня, как проход за их спинами совершенно обвалился.
Но и это ещё было не всё.
Разразился над их головами оглушительный древесный скрежет, а затем и треск. Ребята глянули вверх, и увидели, что три мёртвых дуба клонятся и начинают падать на них. Чувство было такое, будто это великан занёс на ними своими свою ножищу, и сейчас раздавит, словно тараканов...
Тут уж всякие мысли о пещере вылетели из их голов, и единственное, о чём они думали - это как бы в живых остаться.
И вот они побежали вдоль склона, но их ноги быстро заскользили по размытой ливнем земле, и они кубарем покатились вниз.
Скрежет, грохот и треск раздавались со всех сторон. Грязь залепляла их лица, и они не видели ничего, кроме беспорядочно мелькающего склона, молний и стремительно приближающегося, разбухшего потока на дне оврага. Но они были уверены, что дубы падают именно на них...
Жора издал вопль: "А-А-А!!", ну а Митя охотно его поддержал. Но вот они с головами погрузились в ставший грязным ручей, и сразу перестали что-либо видеть, слышать, и кричать...
* * *
Жора сразу же рванулся вверх, и вырвался на бурлящую от дождевых потоков поверхность ручья.
Ярко полыхнула очередная молния, и в её трепещущем, неистовом свете мальчугану показалось, что рядом шевелиться покрытое щупальцами чудище. Он даже закричать хотел, но так как его рот был набит жидкой, водянистой грязью, то только бульканье из него вышло. Он с отвращением выплюнул то, что набилось ему в рот, и тут увидел ещё одно чудище, которое тянуло к нему свои страшные ручищи.
Жора закричал-таки, но "чудище" схватило его за плечи, и начало усиленно трясти, приговаривая при этом:
- Да успокойся же ты...
И тогда Жора узнал в этом "чудище" своего друга Митю, который просто был сильно залеплен грязью.
И Митя говорил:
- Всё - упали три мёртвых дуба. Вход в пещеру закрыт, и не известно, когда удастся пробраться внутрь. Если вообще удастся... Наверное - это самый мрачный день этого лета. Столько трудов было приложено, и всё напрасно...
Только тут Жора сообразил, что тот громадное чудище, с многочисленными щупальцами, которое он увидел первым, вынырнув из ручья - это, на самом то деле три дуба, которые рухнули вниз. При падении их исполинские, но ссохшиеся стволы частично обломались об овражные склоны; и все ветви как бы сложив, образовав высокую колючую преграду, через которую не смог бы прорваться человек...
...Ребята выбрались на берег, и медленно начали взбираться по склону оврага. Всё-таки нелёгкая это была задача. Склоны сильно размыло, навстречу бежали многочисленные быстрые ручейки, ноги скользили, и приходил цепляться руками за землю, чтобы не соскользнуть вниз.
И Жора говорил:
- Но ведь всё могло закончиться гораздо более плачевно. Ведь эти дубы могли раздавить нас. Тогда бы мы сейчас уже не разговаривали...
- Конечно - твоя правда, - произнёс очень трагичным голосом Митя.
Наконец уставшие, мокрые и грязные ребята выбрались наверх. И там их ждала ещё одна неожиданность.
Глава 3
"Семён Маркович и тайны пещеры"
Поблизости от них сидел, укрывшись под навесом от широкого, изогнутого елового ствола старик с длинной белой бородой. Старик устроился на пне, и неспешно курил длинную трубку. Многочисленные и глубокие, в паутину складывающиеся морщины прорезали его лицо; но в ясных глазах сохранилась жизненная сила молодости. Одет он был в строгую, тёмно-зелёных тонов одежду лесничего; а на ногах его имелись достающие до колен добротные, но много повидавшие резиновые сапоги.
Старик без всякого удивления глядел на выбравшихся из оврага, и сильно изумлённых ребят. И именно старик заговорил первым:
- Ну, здравствуйте, хлопцы...
- Здравствуйте... - выдохнул Митя, и тут же шёпотом обратился к Жоре:
- Кажется, я его знаю. Это Семён Маркович - лесничий. Но он такой старик... живёт в своей избе посреди леса, и на людях почти не показывается. Многие считают его колдуном.
В другое время Митя только посмеялся бы над такими россказнями, но в этой обстановке, возле мрачного оврага, в который только что рухнули мёртвые дубы, в лесных нехоженых дебрях, он готов был поверять и в колдовство, и в нечистую силу.
Старик глядел своими умными, проницательными глазами на ребят, и, кажется, читал их мысли. Он улыбнулся приятной, тёплой улыбкой, и вымолвил:
- Бояться меня нечего. Я не леший, не водяной, и, насколько мне известно, подобные персонажи в этих лесах повывелись ещё во времена Гороха...
Он помолчал немного, а затем произнёс:
- А что касается трёх дубов расщеплённых, так они уже давно с жизнью распрощались. А день тот памятный и мне запомнился...
- Когда же это случилось? - осмелев, поинтересовался Жора.
- Во время Великой войны с немцем. Я тогда был таким же как вы мальцом. И партизанам помогал, пищу им приносил, а иногда и сведения о вражьих перемещениях. А потом, когда здесь самые жаркие бои кипели, так подбили немцы наш самолёт-истребитель. Он здесь и рухнул - падением своим дубы расщепил.
- Здесь наш истребитель упал?! - воскликнул Митя. - Ни разу этой истории не слышал...
- И причём не взорвался, хотя и покорёжен был при падении изрядно...