У каждого города, наряду с присущими только ему внешним видом и историей, есть своя уникальная аура или, если угодно, энергетическое поле. Порой оно едва ощутимо, порой чувствуется так сильно и властно, что ты почти физически ощущаешь, как твоя воля слабеет, поддается, уступает воле города, и ты заряжаешься его настроением.
Иногда аура города столь же сильна, сколь и однозначна. Когда я впервые оказалась в Москве, то поразилась тому, какое силовое поле стоит над столицей: непрерывно пульсирующее, активное на грани агрессии, полное самой что ни на есть живой жизни. Оно настолько полно энергии тех миллионов людей, которые приехали сюда пробиться, заработать, состояться, что от него летят искры. И какой контраст с аурой Петербурга - сильного, холодного и спокойного.
Петербург никого не зовет, никуда не приглашает, ни на чем не настаивает. Понять, каким образом ты попадаешь в его особый мир, почти невозможно: это происходит само собой. Выходишь на Дворцовую площадь в конце марта, а там вдруг ударит яростный, неистовый, ледяной ветер, пробирающий до костей; выглянет солнце, и засияет в его лучах высоко над головой позолоченный ангел, и покажется вдруг, что все это было совсем недавно - гвардейское каре, император, гарцующий на коне, дворцовые тайны и солдатская откровенность переворотов. Остановишься в хостеле возле Апраксина двора, выглянешь вечером в окно - а там Петербург Достоевского, и кто-то, подозрительно похожий на старика Мармеладова, плетется по пустой улице, идет, шатаясь, сам не зная куда. Поедешь в Купчино - вроде такие многоэтажки, как везде, нет ничего исторически-литературного, ни дворцов, ни дворов-колодцев, и хочешь вздохнуть с облегчением, но не получается: ты сам уже превратился в литературного героя или героиню, и кто-то бледный, немного обкуренный и романтичный, пишет сейчас твою повесть.
Самое интересное, что Петербург - по-прежнему столица, не культурная и не вторая, а единственная в своем роде. В этом (а не каналами, каналы совсем другие) он похож на Венецию. Венеция - странное, магическое, необыкновенное место. Ее политическая власть давно в прошлом, нет больше могущественной Светлейшей республики, есть относительно небольшой город - но его энергетика сильнее, чем энергетика многих мегаполисов. Внутренняя, тайная сила Венеции по-прежнему незыблема: эта белокожая и златокудрая дама с глазами цвета воды лагуны смотрит высокомерно и насмешливо на толпы маленьких, пыхтящих от жары и длительной ходьбы туристов, как богиня может смотреть на муравьев. Горе тому, кто ей не приглянется, и счастлив тот, кто ей понравится, но и то, и другое встречается редко: трудно выделить отдельный экземпляр в шевелящемся муравейнике. Разве что выйти вечером на свидание к высокородной даме, то есть встать на мостике над черной водой канала, в которой дрожат огни кафе, и ждать, пока они начнут угасать один за другим, и так до глубокой ночи, пока в воде не останется одно отражение - яркой звезды, сияющей высоко над головой.
Если Венеция - это лазурь, аквамарин, мрамор и золото, то Иерусалим весь одного цвета - песчаного, пыльного цвета пустыни. Он очень стар, страшно стар: если бы это было живое существо, то оно напоминало бы трехсотлетнюю черепаху. Не по себе становится, когда видишь выжженные солнцем камни кладбища, где спят умершие две тысячи лет тому: слишком глубок культурный слой, слишком давно здесь живут люди. Иерусалим смотрит на тебя - и не видит. Кто знает, сколько нужно прожить здесь, чтобы город открылся тебе? Возможно, этого не произойдет никогда: Иерусалим не терпит фамильярности, не признает панибратства. Но он может в прямом смысле слова свести с ума. Слыхали про "Иерусалимский синдром"? Человек приезжает в город и начинает пророчествовать, слышать глас Божий и лицезреть ангелов. Одного такого пророка я видела летом 2017-го у храма Гроба Господня: кудрявый и бородатый, в сандалиях и запыленной одежде, он походил на неведомого апостола. Он сидел и блаженно улыбался.
А вот Прага, традиционно считающаяся мистическим городом, никого с ума не сводит. Да, там полно интересного, от Староновой синагоги с ее Големом до Златой улички с ее алхимиками, но все это немножко не всерьез. Энергетика Праги - очень земная, трезвая, сдержанно-насмешливая, такая ж доступная, как и ее красота. Прага всегда дает выбор: пиво или кофе, фантазии или трезвость, романтика или дело. Можно придумать любую историю, а можно заказать экскурсию с привидениями, и в узком переулке на тебя напрыгнет студент театрального факультета в развивающемся балахоне, завывающий "У-у-у!"
Об ауре городов можно говорить долго, но если бы меня попросили назвать города с самой светлой энергетикой, ответ был бы однозначен: Свалява и Мукачево. Если вы не бывали в Закарпатье, эти названия, возможно, ничего вам не скажут - а жаль! Я не видела мест с более дружелюбной, располагающей и теплой атмосферой. В воздухе разлита такая безмятежность, какая бывает только в детстве; такая беззаботность, что пробыв в городе два часа, чувствуешь себя отдохнувшим. Конечно, у жителей Свалявы или Мукачево есть свои проблемы и хлопоты - речь не о том, что это рай на земле. Но в какой-то момент - то ли когда ветер начинает играть шелковистой листвой свалявского парка, то ли когда в мукачевском ресторане официант приносит кофе после чудесного обеда, - вдруг начинаешь понимать что-то важное о рае, о земле и о смысле жизни, обретаешь некое сокровенное знание, которое не могли дать ни Венеция, ни Санкт-Петербург, ни Иерусалим. Через мгновение оно исчезнет, улетит, как непойманная "на счастье" пушинка, но это уже неважно.