Певший про беспечного ангела Кипелов внезапно исчез. Романтика бродяжной жизни сразу потеряла очков десять преимущества, и реальность вновь стала унылой и серой.
- Черт, последняя батарейка сдохла, - с досадой проворчал человек, останавливаясь и вытаскивая из бокового кармана старого дорожного плаща дешевый плеер.
Выкинув отдавший последние жизненные силы щелочной патрон куда-то за спину, человек тоскливо оглянул окружавший его и не менявшийся уже дня три пейзаж. Окраина мертвого города. Точнее, свалка разного рода железных и резиновых изделий для автомобилей. Отовсюду на него смотрели разбитые фары старых проржавевших машин. Смотрели как бы с упреком: "Ты еще бегаешь, а нам уже не побегать, братец...". Железные тросы толщиной в три пальца жуткой паутиной опутали все - корпуса, железные дырявые бочки, какие-то контейнеры с облезшей краской, куски вагонки, колеса с шинами и без... и тому подобные атрибуты городского скелета. Вид довершали торчащие, словно куриные лапы, разрезающие сплошь серое небо черными трещинами ветвей, деревья. И тишина. Ни вороны, ни крысы, ни шелеста ветра. Ничего. Все живое ушло из этих мест. Человек знал это, поэтому целенаправленно шел сюда, в центр этого огромного города-кладбища. Он знал, что Жнец не станет искать его у порога своего дома.
Человек устало вздохнул и вдруг понял, что больше не хочет двигаться. Он собрал остатки воли и заставил себя сделать пару шагов, чтобы сесть на совершенно разодранное временем огромное колесо трактора. На его диске еще сохранились куски синей краски, из-под которых проглядывала зеленоватая ржавчина. Человек пошарил в полупустом рюкзаке, который верно служил ему уже года четыре, отчего превратился в сплошную мозаику из матерчатых заплаток, достал помятую пачку сигарет. Он знал, что она пуста, но тут работал "принцип холодильника" - ярчайший пример того, что людям свойственно верить в несбыточное и надеяться на чудесное изменение сухих фактов реальности. Он откинул с головы капюшон и взглянул в пепельно-серое небо через круглые окуляры маски. Он устал идти. Сняв черную бандану, он выпустил из-под воротника непривычно длинные для мужчины волосы. Пристрастие к определенному направлению в музыке внесло кое-какие коррективы и в его понимание стиля. По счастью, ему подобный имидж очень даже подошел.
Однажды человеку удалось перехитрить Время. Теперь оно было не властно над ним. Но такое вопиющее нарушение законов мироздания всколыхнуло половину всех существующих бесконечностей и миров, поэтому за преступником отправили его Жнеца. Раньше срока их не отправляли уже давно, где-то аж с весны сорок пятого года... но этот случай был особый. Жнец отправился за ним. Человек, по природе своей, существо самоуверенное. Обманувший Время исключением не был. Поэтому, естественно, что он был чрезвычайно удивлен, когда, оглянувшись на какой-то гул, увидел сквозь рыжеватые стекла окуляров маски своего Жнеца. Тот шел неспешно, он знал, что Человек не способен сопротивляться ему. Никто не способен.
Безликий Жнец остановился прямо перед сидящим человеком. Тот неподвижно сидел, не в состоянии шелохнуться. Присутствие Жнеца заставляло все живое и мертвое замереть.
- Странный ты, - голос Жнеца звучал повсюду, собираясь из свиста внезапно поднявшегося ветра и скрежета шатких металлических конструкций, - тебя ведь предупредили, а ты... Эх, а такие перспективы, такие амбиции пропадают! Что ж ты так? В ахрономанты подался...
Каждый человек перед лицом своего жнеца испытывает разные ощущения. Чаще всего это либо ужас, либо сожаление, реже - смирение и радость. Этот человек чувствовал невероятное разочарование, он был предельно обескуражен таким поворотом событий - а ведь он почти успел удрать. Хотя кто знает, получилось бы у него перескочить в другой мир или нет? Насколько ему было известно, такое могли вытворять лишь демиурги, но ему тоже очень хотелось. Вообще этот человек был из разряда тех, кто ни на секунду не сомневается в своих самых безумных планах. Как ребенок.
Наверное, поэтому Жнецу было жаль его забирать. Но решение было вынесено. А значит, человека следовало дематериализовать и отправить его информационную составляющую на переработку к высшим демиургам.
- Ну ладно. Не будем терять время, - прогудел в голове человека голос Жнеца.
Сердце человека ударилось о ребра, из легких выбило воздух, и весь мир вокруг вдруг куда-то поехал, наклонился и стал падать...
- Едят ли кошки мошек? Едят ли мошки кошек? Абсурдная прогрессия! Так я до двадцати никогда не дойду!
- Товарищ Кэрролл, простите великодушно, но я сейчас немного занят. Я умираю.
* * *
Казалось, что голову просверлили в висках. Боль была кошмарной. Человек не мог осознать находится ли кромешная тьма в его разуме или она является внешней.
- Так... если я на чем-то лежу, значит, есть материальная поверхность и нервные рецепторы, которые это ощущают. Также есть мозг, который сейчас строит эту логическую цепочку. С вероятностью более девяноста процентов я все еще жив. Осталось понять насколько, когда и где я жив...
Тут человек вспомнил, что чтобы видеть, нужен свет, который через сомкнутые веки не проникает. Через десять секунд он вспомнил, как управлять мышцами лица и с трудом открыл глаза. Чтобы восстановить связь зрительного ряда с рядом ассоциативным, ему потребовалось немало времени. Наконец он окончательно убедился в своем живом состоянии и пребывании в материальном мире, но вопросов от этого стало только больше. Человек лежал на ковре в какой-то темной, освещенной пятью свечами, стоящими в углу, комнате. Вокруг были одни лишь деревянные стены, ни одного окна, вообще ничего. Человек сел, потирая виски и болезненно жмурясь, присмотрелся к источнику света. Язычки огня не колыхались, свечи были уже порядком оплывшие, а вокруг них на полу были разбросаны какие-то тряпки, нитки, куски мела и осколки мелких птичьих костей.
Тут человек почувствовал каким-то животным инстинктивным рецептором на затылке то, что на него кто-то пристально смотрит сзади. Обернувшись, он замер, как оглушенный. Из темного угла на него пристально смотрели две пары широко открытых немигающих глаз, мелькая бликами света. Человек кое-как различил вокруг этих жутковатых глаз силуэты двух людей - один побольше, лохматый, весь какой-то рваный, а другой - поменьше, и поровнее. Человек, окончательно ошеломленный происходящим, потерял всякую способность мыслить, удивляться, бояться и вообще подавать какие-либо признаки жизни. Если бы ничего и дальше не происходило, он, наверное, так и сошел бы с ума, но на счастье (или же нет) один из силуэтов, сверкнув глазами, заговорил:
- Всё чудесатее и чудесатее... мы ошиблись в векторах? Но ведь не бывает так, чтобы масса со временем сокращались, а значит, вектора виноваты. Надо было их зациклить на четвертом измерении, чтобы не выпадали. А то как упадут - так уже хрен поднимешь, - человек силился дать хоть какую-то характеристику этому голосу, но все, что ему удалось вспомнить - "неопределенный". Голос неопределенного пола, возраста, тона... он просто был. И он вещал.
- Но форма не могла расформироваться, мы ей задали вектор! - возразил второй голос, напоминавший о разбитых фонарях в заброшенных парках времен СССР, - и вообще, он не должен был попасть сюда в своей форме. Он должен был остаться вектором.
- Уже неважно. Если бы это было так, это бы ещё ничего. Если бы, конечно, оно так и было. Но так как это не так, так оно и не этак.
- Ну и что теперь делать?
Человеку вдруг захотелось вскочить, заорать, забиться головой о стену... "Не хочу, замолчи! Заткнись! Верните меня обратно! Уж лучше к Жнецу, лучше умереть!". Стены комнаты тем временем исчезли, пространство вокруг было абсолютной пустотой. Все происходящее ограничилось квадратным куском деревянного пола, зависшем в начальной координате пространства и времени, в полной черноте, на котором сидели два силуэта, стояли пять свечей и бился головой о пол один сходящий с ума человек.
* * *
- Так ты настоящий демиург? - человек сидел в мягком кресле возле камина напротив собеседника, коим был другой человек неизвестного пола и возраста, босой, одетый в красную толстовку, джинсы и растаманскую шапку. В гостиной было темно, тепло и очень уютно. На низком стеклянном столике между креслами лежала надтреснутая маска человека. Огонь играл бликами на черном стекле бутылок с разным алкоголем, полешки трещали, лаская слух и умиротворяя расколотый, измученный разум.
- Да. Младший демиург тридевятого разряда, называюсь Ше-ка, - тихо и меланхолично протянул тот, наклонив голову набок и разглядывая руки человека, державшие кружку с горячим шоколадом, - ну а ты кем был, есть и будешь?
- Я... я Уолтер. Ахрономант. Или кто-то вроде того... я еще не освоился со всей этой системой, - запинаясь, отвечал человек, - я Время гнуть научился. А потом за мной Жнеца отправили.
- Тогда тебе следовало представиться как "Уолтер, ахрономант, который через пару астрономических часов исчезнет". Извини, что выдернули из родного мира так внезапно. Мы просто играли с духами Вуду и забыли зациклить твои вектора. Вот ты и выпал в наш микромир. Я такие часто создаю для всяких экспериментов.
- Постой, как так "исчезнет"?! Я не хочу! Верни меня, а? - С надеждой в голосе запросил Уолтер, заглядывая в синим зеленеющие глаза демиурга.
- Да ты не переживай, перед смертью не надышишься.
- Не хочу я умирать!
- А чего ты хочешь?
- Не знаю, но точно не умирать.
- Уверен?
- Конечно уверен, что за вопрос?! - человек стал нервничать, но тут демиург достал из кармана маленький треугольный камень с идеально круглым отверстием в центре. В камне как будто застыл огонь. Демиург поднес камень, держа его двумя пальцами, к лицу и посмотрел одним глазом на человека сквозь отверстие...
- Заба-авно... - демиург вдруг расплылся в улыбке, - ты потерянный.
- Что? - Уолтер вопросительно смотрел на молодого демиурга, который продолжал смотреть на него через камень, так продолжалось почти с минуту.
- Демиурги имеют право присвоить себе то, что было потеряно. Твой Жнец тебя потерял, а я нашел, - демиург продолжал улыбаться, за спинкой его кресла из темноты материализовалось его черно-белое похожее на человека порождение. Любимое, хоть и далеко не совершенное.
- Понимаешь, к чему дело клонится? - сверкнув глазами, насмешливо спросил порождение.
- Ты имеешь ввиду, что теперь можешь мной распоряжаться? Как это? - Ахрономанту стало не по себе от этих двух зловещих улыбок.
- У тебя осталось полтора часа до того, как твой Жнец придет сюда. За это время тебе стоит решить: будешь ли ты играть с нами в нашу Игру? - демиург встал, и обошел стеклянный столик, разделявший их с человеком. Подойдя к Уолтеру, демиург коснулся тыльной стороной ладони длинных волос человека, - впрочем, мне кажется, что ты уже готов принять Игру.
Уолтер смотрел в кружку. Конечно он был согласен. Теперь, когда появился шанс обмануть еще и Жнеца, он не мог упустить такой возможности. Он перевел взгляд на странного собеседника и вдруг заметил, что демиург совсем невысокого роста. На голову ниже него, а может и еще ниже... правда, от этого ощущение безопасности не усилилось.
- Что это за Игра? - спросил ахрономант, дав тем самым свое согласие. Демиург улыбнулся вновь, но уже не так хищно, как в прошлый раз, и ответил:
- Она слишком обширна, чтобы ее объяснить. Ее можно лишь понять. Хотя я могу дать тебе первичное представление. Вспомни сказки. И вспомни Ивана-дурака.
- Иван-дурак? Причем здесь сказочный персонаж?
- О, он как никто иной понял суть Игры. Он совершенно ни о чем не задумывается, ему абсолютно все равно куда идти, не так ли? Для него все дороги как одна. И как водится, он обязательно проходит свой путь, чтобы начать новый, - на полминуты в темной и теплой гостинице повисла пауза, - ну что, Уолтер... тебе вроде как понравилось выпадать из одного мира в другой, а?
Человек смотрел на демиурга и думал, что уж лучше он побудет ручной Алисой, которую швыряют то в одно зазеркалье, то в другое, чем вновь встретится со слепым взглядом Жнеца...
Пока ахрономант вершил свою судьбу, демиург продел в дырку в треугольном камне ленту, завязал, и повесил талисман на шею человека, выпустив медленным движением его волосы из-под ленты.
- Он поможет искать пропавшие вещи и нужные миры.
- Искать миры?
- Ну да. Никогда не знаешь, где наткнешься на новый мир. В подвале, в книге, в кроличьей норе... в кружке?
Пока Уолтер разглядывал гладкий камень огненного цвета, молодой демиург вернулся в свое кресло. Помолчав немного, он поджал к себе босые ноги, обнял колени и, закрыв глаза, сказал:
- Думаю, тебе стоит отдохнуть. Первый переброс из одного мира в другой всегда отнимает много ментальных сил. После я объясню тебе правила Игры, и мы приступим.
- А как же Жнец?
- Сюда он не придет. Я блефовал. Но в иных мирах он будет тебя преследовать, тебе придется двигаться. Не волнуйся, я тебя направлю.
Человеку вдруг захотелось рассмеяться. Похоже, несмотря на умиротворяющую обстановку и особенно успокаивающий шоколад, безумие все еще не до конца покинуло его сознание. В боковой стене между большими напольными часами с тройным циферблатом и семью стрелками и огромным книжным шкафом вдруг оказалась дверь. Уолтер мог поклясться, что раньше ее не было.
- Ты все знал заранее, да? - демиург в знак согласия лишь моргнул. Ну конечно. Демиурги всегда получают то, что хотят.
Жизнь ахрономанта отныне принадлежала Игре. Демиург бросил две игральные кости на столик, после того, как человек ушел в комнату, которая была быстренько организована с появлением гостя. Любимое порождение заглянул через плечо хозяина и ухмыльнулся:
- Давно на них седьмая грань-пустышка не выпадала...
- Напомни мне, чтобы я запретил ему стричься, - бросил в ответ демиург, - и маску его почини.