Сижу я утром около коровы и струйки молока из-под моей руки звонко поют марш о дно ведерка. И вижу Юльку, которая с кружкой горячей воды отправилась в уличный туалет. У нее есть личный переносной в доме, но она ленится его выливать и пользуется нашим. Идет она с полузакрытыми глазами и ее качает со сна. За ней, весело подпрыгивая и пугая гусей, скачет рыжая Блоша, пытаясь так ловко подскочить, чтобы лизнуть Юлькину руку с кружкой, высоко поднятую до уровня груди. А совсем сзади идет Бароша, жмурясь и улыбаясь от вида любимой хозяйки.
Юлька подходит к туалету и в нем исчезает. Так как туалет смотрит на пустырь, она не утруждает себя закрытием двери. А собаки...Бароша, умильно улыбаясь, ставит передние ноги на ступеньку и ухитряется положить морду Юльке на колени. А Блоша прыгает внутрь и ложится прямо перед ней, подняв лапки вверх и хитро кося глазом - вот как я умею....
Несется возмущенный Юлькин вопль. Блоша вылетает вон, нисколько не обескураженная выпивоном, а Бароша вздыхает и ложится перед ступенькой. Что делать, утром хозяйка редко бывает в хорошем настроении.
Минут через пять Юлька, уже довольно твердо, выпрыгивает из домика и гладит Барошу, так как все равно не отстанет, перешагивает через Блошу, которая опять валится наземь ногами вверх, и останавливается около меня посмотреть удой. Потом кладет руку на бок коровы пощупать, не начал ли пинаться теленок. Но срок небольшой и телок еще не хулиганит и мамаше жизнь не портит.
И так почти каждый день. Прямо как японская чайная церемония, только наоборот.