Аннотация: Мой первый опыт в жанре ужасов. Строго не судите.
Это случилось летом. Я катался в троллейбусе. Делать было нечего, а студенческий проездной на летние месяцы я, как староста группы вполне мог себе продлевать в профкоме. Не только себе, конечно, но это детали. Так вот. Повторюсь. Стояло лето. Делать было решительно нечего. А когда мне делать нечего и нет никаких забот, встреч, походов и прочего на ближайшие пару дней, я иду кататься. На такси денег нет (откуда они у неработающего студента), так что этот вид транспорта отпадает. На электричку также финансы нужны, даже со студенческим билетом. На метро кататься не интересно. Только разве что на Филёвской линии, которая проходит по земле. Поэтому я ездил на наземном транспорте - автобусе или троллейбусе. Последний особенно любил. Тихая, не скоростная машина шла плавно, тормозила аккуратно и в салоне не воняло бензином.
Я любил два маршрута - 73 и 76. Они были длинные. Первый шел по всему Алтуфьевскому шоссе в сторону Ботанического сада, а второй - по всему Ярославскому шоссе до ВВЦ (тогдашнего ВДНХ). Сядешь этак на переднее сидение и смотришь вперед через панорамное лобовое стекло. Через первую дверь тогда уже не заходили пассажиры, так что можно было кататься, бездумно глядя на дорогу перед собой. Что я и делал.
Тот летний вечер я также проводил на переднем сидении троллейбуса, идущего по маршруту Љ76. Смеркалось. Уже давно стемнело и вдоль дороги горели фонари, освещая путь ровным желтым светом. Ехал троллейбус не спеша, плавно покачиваясь, словно укачивая. Мне и впрямь захотелось вдруг спать. Веки отяжелели, под них словно насыпали песка и глаза с неудержимой силой начали закрываться. Чтобы не заснуть - до конечной оставалось остановки три - я помассировал себе уши. Помогло. Сонливость на время покинула меня.
Троллейбус притормозил на очередной остановке и в салон вошла старушка. Я заприметил ее еще у остановочного павильона. Обычная старушенция такая. Вот только в лице ее что-то нездоровое. То ли слишком широко открытые глаза, то ли слишком большой для обычного человека рот. Все это на круглом лице бабки выглядело неестественно-отталкивающим. Я оглянулся, чтобы посмотреть куда старуха сядет. Она сразу вызвала во мне какое-то внутреннее негативное ощущение. Бабка прошла в конец салона и плюхнулась на сиденье. Надо сказать, что в троллейбусе кроме меня, старухи и молоденькой девушки больше пассажиров не было. Я задержал взгляд на девице (ладная такая) и отвернулся. Правда, в глаза бросилось то, что объект моего внимания абсолютно не отреагировал на мой взгляд. Девушка сидела немного неестественно прямо и смотрела перед собой каким-то остановившимся взглядом. Проехали еще одну остановку, как вдруг я слышу за спиной странное шлепанье.
Шлеп, шлеп... Будто вода капает, только очень громко-как-то.
И жадное чавканье. Представляете, тишина (троллейбус, оказывается уже остановился, а я этого и не заметил!) и такие звуки, будто кто-то жрет что-то сочное и хрустящее!
И тут меня пронял страх с любопытством пополам. Я оглядываюсь и с ужасом вижу следующую картину: давешняя бабка держала за волосы девчонку и отклонив ее голову к стеклу впилась своей жертве в шею! При этом девица сидела также молча, мертво глядя перед собой!
- Твою мать, - вырвалось у меня.
Бабка, услышав реплику, оторвалась от трапезы и подняла на меня лицо. Безумные глазки без век, в обрамлении редких ресниц светились каким-то болезненным наслаждением. С подбородка стекала кровь. Старуха улыбнулась мне, раздвинув и без того большой рот в широкую, жуткую гримасу, открыв два ряда острых, не старушечьих, даже не человеческих зубов. А потом приложила к узким губам указательный палец свободной руки, словно бы говоря:
"-Тсс, парень, молчи лучше."
И вернулась к своему занятию. Я мягко говоря опешил. Да что говорить: я не знал, что делать и решительно не понимал, что происходит! На моих глазах какая-то тварь в образе старухи с жадностью пожирала человека.
Я не заметил, как троллейбус остановился. Позади меня раздался звук открывающейся двери, которая отделяла кабину водителя от салона. Я собрался было повернуться и воззвать к помощи водителя. Я помнил, что за рулем сидел вполне себе здоровый дядька лет сорока. Вдвоем мы бы вполне смогли ушатать любую тварь.
И тут над моим ухом раздался самый форменный бас:
- Что же вы, Инесса Никитична, поспешили. Ужин спугнете.
На меня смотрели круглые глаза без ресниц на круглом лице, обрамленном бесцветными кудряшками. Широкий рот растянулся в оскале, демонстрируя нечеловечески острые даже на вид зубы. Короткие толстые пальчики на дверной ручку подрагивали от нетерпения. Блин, когда успел смениться водила? Я не заметил этого момента!
- Отвали - последовал грубый ответ, произнесенный таким же басом. - я жрать хочу.
Не помню, как я вообще выбрался из троллейбуса. Пришел в себя только за железнодорожной веткой. А это, между прочим, в полукилометре от того места, где разыгрался весь этот кошмар. Руки разодраны в кровь, ногти с трех пальцев содраны, но живой. До дома добрался, шарахаясь от каждой тени, стараясь держаться в круге света фонарей.
На следующее утро по телеку в новостях передали, что на стояночном круге на улице Федоскинской сгорел троллейбус. Предварительная версия - короткое замыкание. Погиб один человек - девушка, случайно оказавшаяся в салоне транспортного средства. По версии погибла типа от ожогов - сильно обгорели лицо, шея и грудь. Разумеется, я не поверил всей этой лабуде. Я не пью, не курю и не употребляю наркотики. Поэтому принять вчерашние события за банальные глюки было нельзя. Тем более разбитые руки и содранные ногти говорили сами за себя.
Что это были за твари, не знаю. Только больше на троллейбусах я не катаюсь, да и в общественном транспорте поздно ночью предпочитаю в одиночку не ездить.