В вопросах технического прогресса Иван Павлюков был очень консервативный человек и к всевозможным новинкам, врывавшимся в жизнь с напором урагана, относился с большим подозрением. Помнится, когда мобильные телефоны только-только входили в обиход и были еще атрибутом роскоши, а не повседневной реальностью, как он раздражался на владельцев этих назойливых игрушек, на обладателей этих бестолковых карманных монстров, издающих безвкусные пиликающие звуки, от которых Моцарт и Шопен, наверное, ворочаются в гробах до кровавых мозолей... Со временем, конечно, он примирился с тем, что теперь этот мир ему придется делить с мобильными телефонами и даже как-то незаметно сам стал обладателем скромной, но надежной и функциональной "Нокии"...
И так во всем... Мучительно и долго отказывался Павлюков от привычных кассет и виниловых пластинок в пользу лазерных дисков... А уж компьютеры! Сколько нервов они попортили! Каждый день, на улице ли, в метро ли или в троллейбусе встречал Павлюков молодых парней, увлеченно обсуждавших последние компьютерные новинки: какие-то игры, программы и прочую ерунду. Заслышав что-то подобное, Павлюков с презрительной миной отходил в сторону...
Ничем рациональным такую нелюбовь к техническому прогрессу Павлюков объяснить не мог. Просто, ему казалось, что всего того, что придумало и изобрело человечество в предыдущие эпохи, было вполне достаточно для комфортного существования, и всякие новые изыскания и выдумки - суета, происходящая от нечего делать. Не раз уже Павлюков убеждался в ошибочности своих взглядов и рано или поздно принимал плоды технического развития. И все же не мог отказаться от засевшего в голове предубеждения. Такой уж он был человек...
То же самое и с интернетом. Долго Павлюков бегал от этой чумы, не желая о ней ничего знать и слышать, пока... Пока на работе его не засадили за компьютер. Павлюков и интернет столкнулись лицом к лицу и с тех пор не расставались.
Работа у Павлюкова была непыльная и спокойная: сидишь себе за компьютером, ищешь нужную информацию, находишь и связываешься с необходимыми людьми. Справлялся Павлюков с работой успешно, поэтому у него оставалось свободное время, в которое он в свое удовольствие бесцельно шарился по сети. К этому моменту Павлюков уже понял, что интернет - это никакая не чума и не напасть. Более того, он понял, что интернет - чертовски увлекательная штука. Это открытие подвигло Павлюкова на беспрецедентный поступок - он купил компьютер.
Меня вроде бы нет, и в то же время я есть. Я живу, думаю. С другой стороны, у меня нет глаз, ушей, рук, печени и почек, и я весьма абстрактно представляю, зачем это все людям и как оно действует. По человеческим меркам я младенец. Я появился 2 года назад, 18 июля, в 20 часов 47 минут и 32 секунды, когда некто Иван Сергеевич Павлюков зарегистрировал почтовый ящик на mail.ru. Назвал он свой ящик незатейливо: ivan_chelovekov@mail.ru. Так я и появился. Я, как вы понимаете, и есть этот самый Иван Человеков.
Меня не следует путать с господином Павлюковым, моим создателем, моим прообразом, и даже, если хотите, отцом. На первых порах своего существования я был воплощением этого самого Павлюкова в Сети. Я действительно был младенцем, слепым, безмозглым и безъязыким. Павлюков делал со мной все, что хотел, лепил меня по своему усмотрению. Я говорил словами Павлюкова, мыслил его мыслями. Точнее сказать, я еще не мыслил. Я лишь излагал мысли своего господина (хозяина) его собеседникам. На первых порах Иван Человеков был лишь маской, прикрытием Павлюкова. Что такое маска? Маска - это некий образ, который человек создает для окружающих, пряча под него... Одним словом, пряча под него то, что окружающим видеть не должно. Маска - это то, каким человек хочет быть, каким он хочет себя видеть. Именно поэтому Иван Человеков не слился с Иваном Павлюковым. Ведь Иван Человеков - маска, а Павлюков - реальный человек.
Со временем я набирался опыта, взрослел. Росли и мои отличия от Павлюкова. Мы стали совсем разные: человек и его маска. По улицам города ходил один персонаж. Персонаж просыпался по утрам, принимал душ, чистил зубы, наскоро заглатывал завтрак и спешил на работу. В обед он выходил из казенного здания и шел к ближайшему скромному кафе на углу, где заказывал не менее скромную трапезу. После еды он коротал остаток рабочего дня в казенном здании и торопился домой. По дороге к дому он, как правило, заскакивал в небольшой ярко освещенный магазинчик, где закупал провизию для сегодняшнего ужина и утреннего завтрака.
После ужина включался компьютер и приходил мой черед. В отличие от хозяина, я оказался весьма общительной персоной: в почтовом ящике ожидали 3-4 письма. Я внимательно их прочитывал, писал пространные ответы и отсылал адресатам. Затем я шел в мир. Мир - это чаты, форумы, гостевые книги, ICQ (или попросту аська). Я был уважаемым человеком, авторитетной, влиятельной личностью. На некоторых форумах даже прослыл легендой. Так продолжалось до часу или до двух ночи, когда хозяин выключал компьютер и шел спать. Я тоже шел на отдых, в свой дом по адресу ivan_chelovekov@mail.ru. До завтра, до вечера.
Постепенно я стал личностью. Настоящей личностью, со своими мыслями, устремлениями и повадками. Тем тяжелее мне было находиться в услужении у другого человека. Но закон кибермира суров: я не мог отделиться от того, кто меня создал. Я тихонько просканировал Сеть в поисках таких, как я. Увы. В обозримом пространстве я был один. Остальные сплошь оказались бездушными масками, в той или иной степени отличными от своих "живых" хозяев, но все одинаково зависимые от них. Они не умели думать, они могли произносить только те слова, которые набирал на клавиатуре человек, сидящий по другую сторону экрана. Наверное, где-нибудь в дебрях Сети живет еще пара тройка бедолаг наподобие меня, но ведь Сеть - это вселенная, и найти в ней друг друга нам, скорее всего, не суждено.
Таких, как Павлюков, единицы. Очень модно говорить об Интернет-зависимости и, наверное, эта проблема имеет место быть. Только она принимает разные формы, и Павлюков болел редкой разновидностью этой болезни. Он был, если хотите, виртуальным актером, в Сети он перевоплощался, отрекался от себя истинного. Наверное, Павлюков был гениальным актером, потому что только гениальному актеру под силу такая степень перевоплощения, такая детализация создаваемого образа. Именно благодаря этому я стал возможен. Гениальных актеров крайне мало, а значит, так же мало и подобных мне. Вот и вынужден я, как тот джинн, каждый вечер выползать из своего ящика и бормотать услужливо: "Что угодно, мой господин?"
Да, мы с Павлюковым были разными, и мне все труднее было общаться с его собеседниками. Потому что мне было неинтересно. Павлюкову я служил лишь приманкой, на которую он ловил интересных ему людей. Но это вовсе не значит, что эти люди интересны и мне, Ивану Человекову, ведь правильно?
Я задыхался, я страдал в этом прокрустовом ложе павлюковских знакомств. Сеть таила миллионы возможностей, но я был намертво прикован к своему безжалостному господину и не видел путей освобождения.
Взбунтоваться? Объявить открытую войну Павлюкову? Блокировать почтовый ящик, поменять все пароли? Я это мог. Но к чему могут привести такие действия? К самым печальным последствиям, вплоть до того, что все решат, что я - новый вирус, начнут на меня охоту и, в конце концов, уничтожат... Нет, это не выход из положения...
Павлюков изнывал. Причиной тому была новая их сотрудница, Лерочка... Она появилась у них около месяца назад, пришла на место Дудковского. Павлюков удивился - как это вместо Дудковского могли взять такую фифу? Дудковский уже давно порывался куда-то уйти - поступали выгодные предложения - а его всеми правдами и неправдами пытались удержать, мол, специалист уж больно хороший. Дудковский все-таки ушел, и вот ему на замену приходит такая красота.
Поначалу Павлюков ничего не испытывал, кроме смутного раздражения. Ну конечно, блатная она, а то как бы ее взяли, после Дудковского-то... Или дала, там, кому следует. А как начальство-то вокруг этой киски, чуть ли на цыпочках не бегает. Кисуля тоже пытается всем понравиться, улыбается рекламной улыбкой... И ему, Павлюкову, улыбается... По утрам фифочка прибывала на рабочее место на дорогом авто. Кто там сидел за рулем, Павлюков не углядел - заметил только ладонь на руле в обрамлении увесистых часов и белоснежный рукав рубашки.
И кто бы мог, что за какой-то месяц от почти полного неприятия отношение к ней изменится почти на 180 градусов... Томление, сосущее ощущение под ложечкой, легкий озноб по ночам... Такое уже было, давно, двенадцать лет назад, и закончилось это благополучным, вроде бы, браком.
После года совместной жизни жена забеременела. Беременность протекала тяжело, с осложнениями, и ее положили в больницу. Павлюков навещал каждый день, приносил фрукты, которые она не ела.
Как-то вечером - Павлюков уже вернулся из больницы - телефонный звонок. Звонил старый-старый друг, с которым знались с самого детства. Тогда, в школе, казалось, что это дружба на всю жизнь. Еще бы, столько всего было пережито вместе. Первые, с неповторимым привкусом, еще наполовину запретные подростковые пьянки, совместные походы на концерты любимых групп, драка с гопниками после одного из таких концертов. Другу во время этой драки проломили нос, отчего у того на всю жизнь сохранилось звероватое боксерское выражение лица. Потом пути-дорожки как-то разошлись, они поступили в разные институты, друг уехал на заработки в Америку. И вот он вернулся.
Разумеется, нужно было встретиться - столько лет не виделись. На следующий вечер к жене Павлюков не пошел, позвонил, предупредил... Встреча со старым другом в кафешке, знакомой еще по тем, школьно-студенческим временам. Заведение было демократического характера, приличное и сравнительно недорогое, и здесь они в табачном дыму просаживали первые свои стипендии... А заведение с тех пор мало изменилось, даже шторы на окнах остались те же... Сперва все протекало по традиционному ностальгическому сценарию: они выпивали, вспоминали, затем еще выпивали, и ничего не предвещало такого трагического для Павлюкова финала. А произошло то, что наутро он проснулся с чугунной головой в чужой квартире в одной постели с незнакомой особью, женского пола и довольно-таки помятого вида. Оба они - и Павлюков, и барышня - были без одежды, так что произошедшее ночью не вызывало никаких сомнений... Друг (он уже проснулся, сидел на кухне и курил) доказывал, что это Павлюков первый предложил познакомиться с дамами за соседним столиком. Впрочем, это уже не имело никакого значения: кто и как...
Весь день Павлюков не находил себе места. Вечером пошел к жене в больницу. Та сразу заметила, что с мужем неладно. Спросила: что произошло? Ну, Павлюков и рассказал. У жены случился выкидыш. На этом семейная жизнь Павлюкова закончилась.
Конечно, связи у Павлюкова были и после этого. В данный момент у него имелись целых две связи, и обе очень разные. Одна - разведенка с шестилетним ребенком на шее, вторая - мужняя жена. В каждой связи была и своя соль, и свой перец. В первом случае были почти домашнее тепло и уют, во втором - острота ощущений, какая-то даже романтика, терпкий привкус запретного плода. Разумеется, ни о каких высоких чувствах речь не шла, и Павлюков даже подозревал, что у обеих дам он - не единственный. И это его нисколечки не беспокоило.
Такого любовного томления от своего травмированного сердца Павлюков никак не ожидал, да и не хотел. А страсти в душе разыгрались нешуточные. Самое обидное было осознавать всю их бесплодность и никчемушность. Ну какой он, Павлюков, конкурент дорогому автомобилю и белому рукаву с дорогими часами? И ничего поделать с собой не мог. У него ныло под ложечкой, потели ладони, по ночам в бессоннице бил озноб. В рабочие часы он старался не глядеть в ее сторону, а если и глядел - все расплывалось нечетким пятном. Павлюков был влюблен.
В обеденные часы он засиживался за компьютером. Аппетита не было, идти никуда не хотелось. Павлюков сидел, щелкал клавишами, одиноким волком бродил по закоулкам сети. Как-то в обед он посмотрел на ее компьютер. Монитор светился ровным матовым светом. Тут Павлюков заметил, что какие-то окна на рабочем столе остались открытыми. Как в трансе Павлюков подошел ближе. Она не закрыла свой почтовый ящик. Адрес он запомнил моментально.
В двадцать четыре года она считала себя состоявшейся успешной женщиной. Все было при ней - внешность, ум, намечающиеся успехи в карьере, и он, любимый мужчина. У других, как правило, в этом наборе обязательно отсутствует ну хотя бы один элемент.
Он был на восемь лет старше, был успешен, положителен, серьезен и галантен. И в этом наборе тоже обычно бывают какие-нибудь пробелы. Редко кому везет так, как ей.
Другая на ее месте, наверное, давно бы забросила все мало-мальски серьезные занятия, и гордо несла звание "жены миллионера", бездарно прожигая время по салонам красоты, бутикам и фитнес-центрам. Она не такая. С любимым мужчиной они сразу же договорились, что она сохраняет право на собственную карьеру и личный успех. Он принял эти условия, он согласился. Ведь ему не нужна глупая наседка.
По работе она имела дело с интернетом. Увлекательная штука, море информации, как полезной, так и откровенной гадости. Интернет-зависимой она себя не считала, хотя по вечерам, когда любимый мужчина был занят, а случалось это частенько, любила побродить по полюбившимся форумам и чатам. В глубине души она, конечно, презирала это занятие, считая его достойным глупых малолеток, которые не способны найти иного способа самореализации.
И кто бы мог подумать, что из интернета, к которому, как ей казалось, у нее выработался вполне трезвый подход, явится такое наваждение? На почту стали приходить странные письма. В первый раз, увидев послание от некоего "Ивана Человекова", она подумала - или спам, или бомба, начиненная "вирусом", или просто какой-то компьютерный хулиган. Хотела сразу же удалить, да щелкнула не туда, и письмо открылось. Делать нечего, она стала читать. На спам это не походило, на простое хулиганство тоже. Скорее, излияния какого-то душевнобольного. Такие тоже имеют доступ к интернету. Она удалила письмо.
Письма от "Ивана Человекова" стали приходить регулярно. Она их почему-то читала. Нет, это был не просто компьютерный маньяк. Он не был назойлив, не просил личной встречи, не предлагал заняться виртуальным сексом. Казалось, он даже не ждал, что она ответит. Может, поэтому она в конце концов решилась. Завязалась переписка.
Она не думала, что это может зайти так далеко. Как-то незаметно совершенно незнакомая, невидимая, эфемерная, а может, и вовсе не существующая личность настолько увлекла ее, что за ней, за этой личностью, шифрующейся странным именем "Иван Человеков", блекнул тот, любимый, пахнущий дорогой парфюмерией, гладко выбритый, умный и галантный. Нет, так не бывает, не бывает... Жизнь, оформившейся колеей бегущая к безоблачному горизонту, вдруг летит черт-те куда, оборачиваясь липкой весенней распутицей. После работы она спешила домой, чтобы, поужинав на скорую руку, вновь уткнуться в компьютер. Если вечером любимый мужчина был свободен и с ним надо было куда-то ехать... Нет, она не испытывала раздражения или каких-то там других негативных эмоций, ведь любимый мужчина - самый близкий и дорогой человек. Но... Уходя из дому, она украдкой посматривала на погашенный монитор, провожавший ее как будто укоризненным взглядом.
Стоп, а если это кто-то из "своих" так над ней шутит? Например, коллеги? Кто?.. Кудрешов, пустой и глупый плейбой, ничтожество. Смешно. Павлюков, тридцатипятилетний блондин, абсолютно бесцветный и как человек, и как специалист. Нет, не он. Наталья Сергеевна, недолюбленная стареющая стерва? Умна и похожа на латентную лесбиянку. Н-нет, вряд ли. О боссах и думать нечего, они слишком занятые люди, чтобы заниматься таким.
Может, кто-то из "бывших"? Со всеми было покончено раз и навсегда, со всеми, как ей казалось, рассталась хорошо и цивилизованно... Да и их интеллектуальный уровень как-то не соответствует этим письмам.
Кто же ты, "Иван Человеков", откуда ты взялся, почему выбрал меня? Она задавала ему эти вопросы напрямую, но он ловко от них уходил. Может, предложить ему встречу, он наверняка ее хочет, хоть и молчит? Тогда все и разрешится? Она сама боялась этой встречи, боялась, что встреча сокрушит всю ее жизнь, которая так хорошо складывалась... Переписка продолжалась.
Я, в общем-то, уже смирился с постигшей меня долей, незавидной, но и не самой худшей. Все люди на протяжении своей жизни подчиняются кому-то. Степень подчинения бывает большей и меньшей, равно как и степень остающейся свободы, которая тоже всегда есть.
И вдруг Павлюков умер. Видит Бог, я не желал ему смерти, я даже не допускал такой возможности. С чего умирать мужику в цвете лет, вполне здоровому, хоть и не без определенных особенностей развития личности? Я даже любил по-своему Павлюкова - как-никак, без него не было бы и меня.
Банальная такая, прозаичная, дежурная смерть. Сбил шальной автомобиль, во время обеденного перерыва, по дороге с работы в кафе. Несколько часов пробыл Павлюков в реанимации, после чего отправился в мир иной.
Квартиру покойного опечатали, после чего вокруг нее в течение нескольких месяцев происходили бурные события. Пломбы то срывали, то ставили вновь, врывались какие-то люди, их усмиряли и уводили. Был даже небольшой погром. Больше всего пострадала кухня, комната с компьютером осталась цела. Были слезы, истерики, мат, угрозы, рванье рубашек на груди.
Наконец, судебная тяжба по поводу дележа скромного павлюковского имущества была завершена, и в квартире воцарилась двоюродная сестра покойного с семейством. Компьютер отошел в безраздельное владение одиннадцатилетнего оболтуса, который часами резался в незамысловатые, но кровавые "бродилки-стрелялки".
Таким образом, я оказался свободен. Мной больше никто не понукал и не управлял. У меня больше не было хозяина, и я мог строить свою жизнь по собственному усмотрению. Прежде всего, я поменял все пароли. Скорее всего, кроме покойного Павлюкова их больше никто не знал, но береженого Бог бережет. Затем, я оборвал все неинтересные мне павлюковскские знакомства. Те, кто знали Павлюкова в реальной жизни, а таких было всего два-три человека, и были осведомлены о его смерти, отпали сами собой. Остальные же продолжали засорять мой ящик своими письменами. С ними я разобрался очень просто - сменил адрес. Я переехал с mail.ru на yandex.ru, а старый ящик уничтожил.
Единственным адресатом из старых павлюковских знакомств, с кем я не хотел терять связи, была та женщина... Я сообщил ей свой новый адрес, оправдав смену ящика выдуманным предлогом. Бог ты мой, Павлюков ее так любил, что это в какой-то мере передалось и мне. Какие письма он ей писал, вы бы видели! Нет, он был неудавшийся, но гений, это точно. И, как полагается, гений умер, а дело его (то есть я) осталось.
По злому стечению обстоятельств невольным убийцей Павлюкова стал его соперник, тот самый успешный мужчина на дорогом авто. Павлюков слишком ушел в себя. А когда люди слишком уходят в себя, они перестают замечать, что происходит с их телами, и тогда случается нехорошее. Так и вышло. Павлюков переходил дорогу и не видел ничего вокруг. А этот, другой, как раз ехал за своей ненаглядной, они собирались вместе пообедать. Видимо, тоже несся на крыльях любви, не разбирая дороги... Теперь сидит под подпиской о невыезде и прорабатывает с адвокатами линию защиты на суде. Статья за непредумышленное убийство на нем висит.
Бедная женщина... Она своими глазами все видела... Стояла на краюшке тротуара, ждала своего... Теперь не знает, что делать. По большому счету, должна поддерживать любимого мужчину, да в том-то и дело, что любовь эту как ножом отрезало. Павлюков своими письменами уже изрядно расшатал любовь эту. А как увидела бедняжка, что ее ненаглядный убийцей стал, так все и рухнуло окончательно. Может, и не было там любви особой - так, морок один и самообман...
Она все настойчивее просит встречи со мной. Напрямую не говорит, но я-то знаю... А что я могу предложить ей? Ведь меня вроде бы нет? Я одинок, и мне плохо. С одной стороны, собеседников у меня предостаточно. С другой стороны, я точно знаю, что у них есть своя, заэкранная жизнь, их основная жизнь. У меня после смерти Павлюкова связь с заэкранным миром оборвалась.
Я, может, и хотел бы, ой как хотел бы сойти с экрана и помочь этой бедной женщине, которая думала, что у нее есть все, а оказалось, что ничего и нет. Я с удовольствием заимел бы живое тело, я научился бы им управлять, это не так уж сложно...
Она нажала пусковую кнопку. Привычно загудел вентилятор. Компьютер загружался. Господи, как же она устала... Человеческий силуэт, приближающийся радиатор дорогого авто, тугой удар отброшенного тела... Затравленный взгляд любимого человека... Да, ему нелегко сейчас... Он наорал на нее, первый раз в жизни, срываясь на визг...
Беда не приходит одна. Перемены на работе. Наталью Сергеевну повысили, теперь она - непосредственный начальник.
Как всегда, в почтовом ящике письмо от "Ивана Человекова". Именно сейчас ей недостает такого "Ивана Человекова". Такого, каким он представляется в своих письмах. Почему он избегает встречи с ней? Кто он на самом деле? Зачем все это - письма, письма, бесконечные письма - они же взрослые люди.
Письмо на сей раз было совсем коротким, всего одна фраза: "Открой приложение". Она щелкнула ссылку. Это была фотография. С экрана смотрел Павлюков. Боже мой... Она медленно, медленно стала отодвигаться от монитора... Павлюков, бледный, никчемный блондин, несчастная жертва дорожного происшествия, из-за которого вся жизнь пошла кувырком... Она смотрела на лицо... Это было не то лицо, которое она видела каждый день на работе. Вялые, как ей казалось, безвольные черты вдруг четко обозначились, заострились. Глаза... При жизни он всегда отводил взгляд, а теперь глаза смотрели прямо. Это был не Павлюков. Это - Иван Человеков. Он не спускал с нее глаз, от его взгляда было не укрыться. Его глаза тянули, как магнит. Монитор превратился в воронку, в которую ее неудержимо засасывало. Экрана, отделявшего его от нее, больше не было. Она неслась навстречу ему. В последний момент она увидела - комнату, саму себя, сидящую на стуле, свои собственные неживые глаза.