Аннотация: Печатается с разрешения правообладателя - Издательства "Институт общегуманитарных исследований"
Представления детей о болезни и их рисунки
Может показаться естественным, что собственные представления детей о том, что они считают проявлением болезни, отражается в их художественном творчестве. Банкс (1990) провел исследование того, как дети воспринимают здоровье и болезнь, от чего случается простуда, что такое микробы и как врачи лечат детей от 3 до 15 лет. Для оценки того, как дети понимают слово "микробы" - невидимые организмы, которые являются причиной болезни, использовалось рисование. Для целей исследования были сформированы три возрастные группы (от 3 до 5 лет, от 7 до 8 и от 9 до 12 лет). Не удивительно, что влияние возраста было очевидным на каждом возрастном уровне. Дети самой младшей возрастной группы рисовали изображения, которые представляли собой каракули или рудиментарные фигуры - озображения, которые ожидаются у самых маленьких детей. Многие из старших детей в этой группе (5-летние) рисовали образы, которые они относили к разряду "монстров", имеющих человеческие лица или звериные морды, или образы, которые имели нечеловеческие характеристики, такие как рога, шипы или большие клыки. Монстры также популярны у детей от 7 до 8 лет, однако чаще они рисуют образы, которые напоминают клетку того или иного вида, показывая свои растущие знания в биологии и медицинских понятий. В самой старшей группе, в возрасте от 9 до 12 лет, большинство рисунков микробов представляли собой клетку того или иного типа. Рисунки вместе с интервьюированием ребенка дали возможность выявить, что представления детей о болезни изменяются от внешних (монстры) к внутренним (реальные болезнетворные микробы в организме), и их изображения этих внешних и внутренних причин изменяются с возрастом и усвоением информации о том, как заболевают.
Это исследование подчеркивает важный момент при использовании рисунка в терапии соматически больных детей. Поскольку впечатления детей о своей болезни отражают их представления о том, что послужило причиной болезни, они также могут отражать детcкие чувства и представления о том, почему они заболели. Многие дети чувствуют вину в связи со своей болезнью, считая, что они сделали что-то плохое и поэтому заболели. Это особенно верно для маленьких детей, которые естественно представляют болезнь в виде "монстра" или наказания, но и старшие дети могут также воспринимать болезнь подобным образом. Например, 9-летний мальчик с раком костей в конечной стадии мучился вопросом, почему он был поражен ужасно болезненным недугом, пытаясь понять, почему дьявол наказывает его за "плохие вещи, которые он сделал". В течение этого времени он нарисовал серию рисунков, изображающих дьявола, терзающего кота на операционном столе (рис. 7.5) (Илл. 7.5. Рисунок "Дьявол терзает кота на операционном столе", нарисованный 9-летним мальчиком с раком костей). В какой-то степени этот рисунок связан с интенсивной физической болью, которую испытывал мальчик вследствие рака костей, и от некоторых медицинских процедур, используемых при лечении рака, таких, как облучение и хирургическая операция. Но другой важной затрагиваемой темой оказалась тема наказания, не только наказание, заключающееся в мучительной боли, но боли, специально вызванной дьяволом.
Рисунки могут быть полезны не только в качестве записи детских представлений и чувств о болезни или медицинских процедурах, но также быть областью приложения усилий терапевта помочь ребенку воспроизвести будущее и, таким образом, изменить представления о болезни и лечении. Например, если ребенок нуждается в хирургической операции, терапевт может помочь ребенку выразить свои проблемы и чувства в связи с медицинской процедурой через рисунки. В случае с мальчиком, который изобразил медицинское вмешательство в виде пытки, терапевт мог начать изменение его отношения к лечению и помочь ему найти способы принять медицинские процедуры, которые он находил болезненными и пугающими. Когда дети имеют представления об источнике, лечении или результатах своей боли (особенно вновь обретенную уверенность в том, что угрозы для их жизни нет), рисунки, которые способствуют выражению детьми своей боли или симптомов, могут быть полезны для понимания любых вопросов, представлений или страхов, которые могут быть у детей.
Пример с маленькой девочкой с невыявленной язвой двенадцатиперстной кишки, описанный ранее, подчеркивает другой важный момент, который должен иметь в виду тарапевт при работе со всеми детьми, независимо от того, больны они или здоровы. Может оказаться важным узнать у больных детей, не имеющих явных соматических проблем, о том, как они считают, где находится определенное чувство или эмоция в их теле (Малчиоди, 1982, 1990, 1997). При работе с детьми, которые обеспокоены переездом в новый дом или наблюдающих родителей в состоянии развода, детьми травмированными или подвергшимися насилию или детьми, переживающими смерть в своей семье, я обнаружила, что можно получить чрезвычайно полезную информацию о том, где позднее могут развиться у ребенка психосоматические проблемы или просто чтобы узнать, где ребенок чувствует эмоциональную боль. Чтобы помочь детям выразить это через рисунок, я часто предлагаю им контур туловища для раскраски фломастерами, цветными карандашами или мелками (рис.7.6) (Илл. 7.6. Пример контура туловища для выполнения задания рисования), чтобы они показали мне, где находится беспокойство, страх, злость, печаль и другие эмоции в их теле. В последние годы арт-терапевты и другие специалисты в области психического здоровья разработали задания, сходные с этим (Грегори, 1990; Шумэйкер, 1984; Стил и др., 1995). По меньшей мере, дети способны начать осознаватьь с помощью этого задания, где ощущается в их теле травма (голове; животе, сердце), и как она проявляет себя (как боль, жжение или чувство тошноты). Такой акцент на соматических аспектах своих ощущений травмы или потери является важным моментом в применении рисунков как при терапевтическом воздействии, так и при диагностике. Во многих случаях терапевт может быть предупрежден о наличии каких-то возможных соматических проблем у ребенка, полученных в результате переживания травмы или потери. Конечно, в случае с маленькой девочкой с яззвой, стресс, который она испытывала в результате ее длительного травмирования, жестоко повлиял на ее желудок. Ее рисунки людей, в частности, подчеркивали ее физическую боль через постоянное использование цвета и, поскольку она затруднялась сказать вслух о своей проблеме, они были полезны для выявления ее серьезной болезни.
При работе с детьми, имеющими установленный диагноз, просьба нарисовать свои ощущения болезни или симптомы представляется полезной для понимания особенностей переживания детьми соматических проблем. В некоторых случаях это может даже помочь терапевту или медицинскому работнику сформулировать более точный диагноз о состоянии ребенка. В исследовании головной боли у детей (Левис и др., 1996), когда детей просили "нарисовать картинку, как ты себя чувствуешь, когда у тебя болит голова", большинство нарисовали образы, которые выражали их симптомы, что помогало медикам классифицировать головную боль (например, мигрень, боли сосудистого происхождения или другого типа). Во многих случаях дети были способны дать более точную информацию о своих конкретных симптомах с помощью рисунков, чем только при помощи слов. Например, качественные особенности переживаемой боли часто отражались в рисунках: дети с мигренью изображали боль в виде раскалывания, или ударов молотком или сильной пульсации, в то время как дети с болью сосудистого происхождения изображали тиски или ремни вокруг головы нарисованных людей. Хотя выборка исследованных детей была невелика, обнаруженные тенденции обещают помочь в понимании детских соматических жалоб с помощью рисунков как дополнения к медицинскому диагнозу.
Особенности работы с детьми, имеющими соматические заболевания или увечья
Существует несколько важнейших факторов, которые необходимо учитывть при использовании рисунков в работе с детьми, которые имеют увечья, или патологическое состояние, или соматически больны. Во-первых, важно осознавать, что дети, имеющие патологическое соматическое состояние или болезнь, могут реагировать на рисование и художественное творчество иначе, чем дети без соматических проблем. Соматические проблемы могут и влияют на способности детей принимать участие в художественной деятельности в различной степени. Например, дети, о которых говорилось в этой главе, в основном были серьезно больны, и их состояние, без сомнения, влияло на детали, форму и содержание их рисунков. В случае серьезного заболевания терапевты должны принять во внимание то, что для многих больных детей или детей-инвалидов рисование иногда почти невозможно из-за боли, дискомфорта или истощения, либо из-за болезни, патологического состояния, либо медицинского вмешательства. Дети, которые могут так или иначе нарисовать конкретное изображение, могут обращаться к художественному творчеству, упрощенному по форме и содержанию просто потому, что они не имеют физических сил или внутренних резервов для художественной деятельности, на которую способны здоровые дети.
Есть несколько общих моментов при выборе материалов и рода художественной деятельности при работе с соматически больными детьми или инвалидами при рисовании. Внимание должно быть уделено типу предлагаемого материала; например, ребенок может найти более физически приятным для себя рисовать фломастером, а не цветным карандашом, или наоборот, в зависимости от того, как он чувствует себя комфортнее. Для некоторых детей, неспособных рисовать из-за болезни, терапевт может также использовать какое-то приспособление для материалов, такое как фиксирование инструментов для рисования на руке ребенка или приспособление плоскости для рисования для помощи детям, которые прикованы к кровати или инвалидному креслу.
Больничная обстановка, в которой терапевт работает с большинством больных детей, часто требует каких-то уступок как со стороны терапевта, так и ребенка. Работа с детьми возле их кровати, с медицинским оборудованием, таким как капельницы и мониторы, представляет собой в некоторм роде уникальные условия для художественного творчества. Поднос для пищи может оказаться единственной поверхностью, доступной ребенку, для использования ее как основы для рисования, и из-за этого может не хватать места для баночки с водой, и могут быть другие проблемы, связанные с положением больного. Инфекция также должна учитываться, особенно у детей с неустойчивой иммунной системой, открытыми ранами или серьезными ожогами. В этих случаях обеспечение художественной деятельности, которая не будет рискованной для пациента, может быть затруднено, и терапевт может иметь ограничения в материалах для тех, у кого выражен риск инфекции, как для самого ребенка, так и других. Предлагаемые ребенку материалы для рисования не будут в большинстве случаев опасными для здоровья маленького пациента, но в целях безопасности терапевту могут понадобиться новые коробки мелков, фломастеров или карандашей для каждого ребенка, чтобы уменьшить опасность возникновения и распространения болезнетворных организмов.
Кроме того, постоянные набеги медперсонала, проверяющего жизненные показатели, или раздача лекарств, семья и друзья, посещающие детей в больнице, делают рисование и художественное творчество больше публичным событием, чем приватной терапевтической сессией. Это является проблемой для терапевта, потому что это - естественные обстоятельства, делающие невозможной конфиденциальность и прерывающие художественный процесс. Иногда серьезной задачей оказывается найти подходящиее время и пространство, чтобы дети в больнице получили возможность рисовать без перерывов и обеспечить как терапевта, так и ребенка частной обстановкой, необходимой для беседы о рисунках ребенка.
Дети с соматическими заболеваниями или патологическим состоянием могут испытывать депрессию или быть нервными, некоторые являются соматически ослабленными вследствие хириргической операции, лечения и разлуки с домом в течение длительного периода времени. Некоторые оказываются просто испуганными окружающей обстановкой и своей болезнью, или беспокоятся о своей семье, в свою очередь тревожащейся за них. Страхи, смятение, печаль и другие сильные эмоции могут стать причиной замкнутости ребенка, и общение любого рода может быть затруднительным. Однако удивительно то, что многие дети, несмотря на свое состояние, могут глубоко увлечься творческой работой, особенно при поддержке терапевта. Рисование может быть одним из немногих видов деятельности, доступной этим детям и может быть долгожданным облегчением и уходом от постоянного окружения медицинскими анализами и процедурами. Бач (1990) отметила, что художественное творчество играет незаменимую роль в выражении как духовных, так и соматических аспектов:
Чем ближе некоторые дети, а также взрослые, подходят к критическому моменту своей жизни, тем больше потребность рисовать (если физическое состояние позволяет это). Похоже, что под давлением ситуации между жизнью и смертью активируюися и проявляются скрытые ресурсы (с. 9).
Это наблюдение подчеркивает важную роль, которую художественное творчество играет в работе с серьезно больными детьми, особенно теми, чья жизнь оказывается под угрозой вследствие заболевания.
Наконец, важно осознавать, что может оказаться трудным или невозможным выявить точно, имеют ли характеристики рисунков соматическое либо эмоциональное происхождение. Маленькая девочка, которая использовала черный цвет для изображения своей болезненной язвы, конечно, могла выразить глубокую эмоциональную боль, которую она испытывала в результате жизни в неблагополучной семье. Девочка, рисующая выпуклость на нарисованном туловище, может также выражать этим свой страх и тревогу по поводу своей измененной внешности в результате хирургической операции и трансплантации. Терапевты, которые работают с детьми, имеющими соматические заболевания или увечья, в целом знают о состоянии здоровья своих пациентов. Имея в виду эту информацию, иногда очень трудно быть объективным при анализе детских рисунков чтобы не отыскать в нем больше, чем есть на самом деле в смысле соматического заболевания или каких-то симптомов.
Духовные аспекты детских рисунков
Духовные аспекты детских рисунков получили относительно мало внимания по сравнению с другими сферами детского искусства вследствие нескольких возможных причин. Хорошо известно, что Фрейд, чьи труды в наибольшей степени в этом столетии повлияли на работу психиатров и психологов, не любил обсуждать тему духовности в своих книгах. Юнг, хотя гораздо более симпатизирущий понятию духовности, чем Фрейд, предполагал, что духовные переживания принадлежат второй половине жизни, а не детству. Хотя идея важности духовных аспектов для терапии получает все большеее признание в последние годы, многие терапевты все еще избегают рассматривать или учитывать эти вопросы в своей работе с детьми.
Обширная работа с детьми Роберта Коулза(1990) и его исследования детской "духовной жизни" как методом словесного интервью, так и рисунков, возобновили интерес к анализу восприятия и выражения духовного опыта детьми. Хотя на вопрос: действительно ли дети имеют духовные переживания в том же смысле, что и взрослые, его работа обоснованно отвечает, что дети размышляют и переживают духовнное, особенно в форме религиозных верований и мыслей о Боге, рае, дьяволе, ангелах и мире духов, привидений и сверхестественном. Интерес Коулза к этой сфере был обусловлен его ранней работой в Бостоне с детьми, имеющими искусственные легкие, детьми, которые, несмотря на чрезвычайные обстоятельства, смогли найти смысл своей жизни и имели поразительно сильную веру и убеждения. Этот опыт убедил Коулза в том, что личная религиозность детей и духовная жизнь являются существенной частью понимания их болезни и является важной для лечебной работы с детьми вообще. За время своего исследования Коулз опросил более чем 500 детей об их духовной жизни с использованием беседы и рисования, сделав заключение, что дети, как и взрослые, задают и задумываются над теми же самыми вопросами, связанными с духовностью, что и взрослые.
Кёблер-Росс (1983) отмечает, что дети уже с 3-4 летнего возраста могут говорить о своей смерти, осведомлены о неизбежности смерти и часто используют символические средства, такие как рисование, чтобы выразить свои переживания. Терапевтическая работа Кёблер-Росс с умирающими детьми сделала вклад в знания о духовности детей, основанный на годах работы с умирающими людьми. Духовные аспекты детского художественного творчества могут выражаться многими вещами, включая религиозные символы, изображения духов, привидений или представления умершего человека. Для терапевтов важно поддерживать и оберегать способность детей выражать свои мысли о Боге и других духовных сущностях, религии и смерти, чтобы только позволять им исследовать с помощью художественного творчества вопросы, которые у них могут возникать о жизни.
В следующей части представлены некоторые мнения о том, каким образом духовные аспекты могут появляться в детском художественном творчестве. Будут или нет эти мнения полезны читателям, зависит от личных убеждений и, что более важно, признания важности духовных аспектов в переживаниях детей. Многие терапевты считают, что дети не способны к духовности в какой-либо форме, предпочитая мысль, что духовность возможна только при достижении стадии формальных операций и абстрактного мышления. Вплоть до этого времени, полагают они, детские размышления о смерти являются конкретными и в большой степени находящимися вод влиянием религиозных верований своей семьи. Другие не думают, что вопросы духовности относятся к терапевтической работе с детьми и, следовательно, возможно не найдут полезным анализ рисунков с точки зрения духовных вопросов. Некоторые тарапевты могут даже испытывать неловкость при рассуждениях на тему духовности, потому что они не соответствуют их собственным убеждениям и они не считают, что могут или должны развивать отношения с детьми таким образом.
Я же имею склонность рассматривать духовность, духовные верования и религию как важную часть моего понимания работы с детьми, особенно для целостного взгляда, о котором я говорила ранее в этой книге. В то время как рисунки, включающие религиозные или духовные темы, могут быть объяснены с позиций психологии эмоций или развития, может быть важным посмотреть на них через несколько иную лупу. Рисунки детей, которые сталкиваются со смертельной болезнью и дети, которые потеряли любимого человека, о которых рассказывалось выше в этой главе, особенно важно рассматривать с позиций духовных вопросов. Хотя все дети могут выражать мысли или ощущения, связанные с духовностью или религиозными верованиями, эти обстоятельства представляются особенно подходящими для духовных аспектов рисунков, возможно потому, что критическое переживание смерти естественным путем сталкивает ребенка лицом к лицу с вопросами о Боге, религии и о том, что происходит за пределами жизни.
Изображение детьми смертельной болезни, смерти и умирания
Серьезные или смертельные заболевания вызывают у детей глубокие травматические переживания, обусловленные столкновением с процессом умирания. Дети могут быть не в состоянии выразить свои чувства и потребности с помощью одних только слов, но они могут быть способны выразить подспудные страхи, вопросы или тревоги с помощью рисунков. Серьезно больные дети нуждаются в помощи, чтобы понять происходящее с ними не только на физическом уровне (например, хирургическая операция, изменяющая тело, или влияние лекарств), но также с тем, что происходит на более глубоких, более экзистенциальных уровнях. Они часто спрашивают о духовном: о Боге, небесах, или ангелах и могут размышлять с помощью рисунков о том, что произойдет с ними, когда они умрут. Дети, которые потеряли одного из родителей, брата и сестру, или значимого человека в своей жизни, могут также использовать исскусство для изучения и самовыражения подобным образом.
Существует вопрос, касающийся глубины понимания детьми смерти и умирания. Как сказано ранее, некоторые считают, что полное понимание понятия смерти невозможно в раннем детстве и может быть недоступно до периода формальных операций (Пиаже, 1959) в начале подросткового возраста. Считается, что до этого времени дети проходят через определенные ступени в своем понимании смерти и умирания. Например, 3-5 -летние дети, которые находятся на дооперационной стадии, не понимают, что смерть является концом, а считают ее обратимой и формой отделения. Старшие дети ( от 5 до 9 лет) понимают смерть как результат какой-то причины или воздействия: они могут представлять ее как следствие плохого поступка или зла. В возрасте 9 - 10 лет дети могут быть способны понимать смерть как нечто необратимое и неизбежный конец жизни, который является результатом болезни или иных обстоятельств, которые воздействуют на телесные функции (Васс, 1984).
Другие полагают, что даже очень маленькие дети ощущают и понимают очень многое, касающееся смерти и умирания, и что дети имеют сходные со взрослыми духовные вопросы о смерти. Кёблер-Росс (1983) сделала вывод о том, что дети имеют "внутреннее знание смерти", особенно представленное символически в виде снов и художественного творчества. Она отмечает:
Если люди сомневаются в том, что дети знают о смертельной болезни, они должны посмотреть на стихи или рисунки, которые эти дети создают, часто во время своей болезни, но иногда за месяцы до того, как постален диагноз... Нужно понять, что это часто неосознаваемое знание и оно не является осмысленным, интеллектуальным знанием. Оно происходит из "внутренней, духовной, интуитивной сферы" и постепенно готовит ребенка к столкновению с предстоящим переходом, даже если взрослые отрицают или избегают этого факта (с. 134).
Наблюдения Кёблер-Росс подчеркивают мысль, что терапевтическая работа с тяжело или смертельно больными детьми и детьми, перенесшими потерю требует, чтобы творческая работа детей понималась с особой точки зрения. Переживания огромного горя вследствие потери любимого человека, такого как родитель, брат или сестра или процесс столкновения с чьей-то смертью являются теми двумя основаниями, которые требуют от терапевта понимания детей и их художественного творчества не только с позиций развития или эмоций. В частности, встающие перед детьми внутренние проблемы, связанные с незаконченными делами, преодолением и вопросы об остающихся жить, и принятие процесса умирания может выражаться через такую творческую деятельность, как рисование.
В первый год моей работы арт-терапевтом у меня был опыт общения с девочкой-подростком, который обогатил мои представления о том, что именно дети выражают с помощью искусства, особенно в отношении вопросов духовности. Сара, одаренная 13-летнаяя ученица альтернативной школы, впала в глубокую депрессию из-за неожиданной смерти ее дедушки. Они с дедом были очень близки; девочка была на самом деле гораздо ближе к своему деду, чем к своим родителям, которые были заняты работой. Ее дед был для нее матью и отцом, также как и дедом, и когда он внезапно умер, его смерть оказалась огромной потерей в жизни девочки.
Через несколько месяцев страданий Сара пришла ко мне на сенанс арт-терапии, представив маленькую живописную работу, которую она сделала на тетрадном листе ранее (рис. 7.7.)(Илл. 7.7. "Сон про моего умершего дедушку", - рисунок, нарисованный девочкой-подростком). Она изобразила то, что, как она сказала, было ярким сном, который ей приснился накануне сессии. В этом сне ее дедушка оказался в большом кресле, окруженный всеми его родственниками, детьми и внуками, с Сарой, сидящей от него справа. В этом сне ее дедушка давал каждому благословение и говорил Саре, что он должен был оставить ее, и что он понял, что теперь у нее все будет хорошо. Затем Сара увидела северного оленя, сошедшего с небес, который увел ее от деда. Она была удивлена тем, что она описала как "волшебное ощущение мира", которое дал ей этот сон, но она в равной степени была смущена появлением оленя, который явился, чтобы увести ее от деда. Несмотря на это чувство замешательства, она чувствовала себя умиротворенной образом оленя и этим переживанием и была способна освободиться в большой степени от переживания горя из-за потери ее обожаемого деда.
Этот сон и его содержание представляет собой одну из скорее непостижимых особенностей воображения и отображает переживания, происходящие за пределами "Я". В то время как с позиций психологии эмоций образ северного оленя во сне Сары можно было бы рассматривать как способ самоутешения и разрешения кризиса, случившегося вследствие смерти деда, его свойства также говорят о проблемах, сязанных с восприятием и переживанием Сарой духовной материи. Образ ее сна передает ее впечатления о том, как она воспринимает смерть и мысль о загробной жизни после смерти. Ее простой рисунок ярко показывает ее тесные взаимоотношения с дедом и ее чувства разрешения является богатой метафорой, которую невозможно адекватно описать с помощью слов.
Хотя очень мало написано о рисунках детей, потерявших близких родственников или любимых, определенные форма, цвет и содержание рисунков смертельно больных детей может дать некоторую основу для узнавания и понимания духовных аспектов. Бач (1966, 1975, 1990), которая считала, что как тело, так и душа выражаются через искусство, отметила специфическую конфигурацию элементов, которые могут появиться в рисунках детей, близких к смерти. Она сделала вывод, что дети начинают направлять внимание в своей творческой работе на верхний левый угол бумаги, иногда изображая дорогу или путь, ведущий в эту часть листа. Согласно Бач, эта область бумаги представляет собой движение солнца на запад в конце дня и для умирающих детей может представлять собой уход из жизни. Бач считала, что верхняя левая область или квадрант графического или живописного рисунка имеет особое значение, связанное с духовными проблемами и переживаниями детьми смерти и умирания. Перкинс (1977) в своей работе со смертельно или тяжело больными детьми также отмечала появление солнца в вехнем левом углу рисунков чаще, чем у здоровых детей.
Когда я первый раз прочитала о теории Бач, я отнеслась скептически к тому, что особая секция детских рисунков может быть связана с переживанием умирания. Однако, работая с пациентами, больными раком и СПИДом, я сделала вывод, что как дети, так и взрослые, которые доживают последние недели или месяцы своей жизни, часто изображают движение к этой части слева или свет (солнца или луны) в левой верхней части своих рисунков. Сара, которая горевала о своем дедушке, объяснила, что ее олень вел ее дедушку в верхнюю левую секцию рисунка. Хотя это может быть совпадением, можно также предположить, что это тоже может быть связано с теорией Бач, что верхняя левая область бумаги является местом "ухода из жизни".
В рисунках умирающих детей отмечены другие элементы, которые могут быть связаны с духовными или трансперсональными аспектами их переживаний. Например, и Бач (1966), и Перкинс (19770 наблюдали изображение чердачного окна на рисунке дома. Бач считает его "окном души" - маленькое, часто круглое окно, расположенное на крыше или скате крыши нарисованного дома. В швейцарском фольклоре окном души считается место, через которое недавно умерший человек покидает дом. Хотя в Соединенных Штатах нет подобного поверия, Перкинс (1977) сообщает, что дети, чья жизнь находится под угрозой, также изображают такие окна на своих рисунках дома.
Отмечается несколько других образов, связанных с рисунками умирающих детей. Перкинс (1977) отмечает появление змей на рисунках, делая вывод, что они могут ассоциироваться с трансформацией, также как и серьезной угрозой "Я". На рисунке7.8.(Илл. 7.8. "Змея тащит гору под дождем", рисунок, нарисованный 7-летней девочкой с лейкемией), созданном девочкой с терминальной формой лейкемии, нарисована змея, которая, как она говорит, "несет гору под дождем". В этом случае змея имеет тяжелую, почти невозможную ношу, которую необходимо нести в плохую погоду. В то время, когда девочка нарисовала рисунок, она проходила лечение, которое, как она считала, скорее всего не поможет ей. Она начала конечную трансформацию через допущение своего предсмертного состояния, зная, что врачи не могут вылечить ее и через несколько недель умерла. На этой картинке змея носит очки, деталь, которую она включала во многие свои рисунки, включая автопортреты, даже хотя она не носила очки. Глаза девочки стали чувствительны к свету вследствие ее лейкемии, что делало трудным для нее видеть отдаленные предметы.
Как и при работе с содержанием любого рисунка важно попросить ребенка описать или рассказать о нарисованном (см. главу 3). Хотя образы в рисунках умирающих детей могут иметь особое значение, связанное с их переживаниями, многие из них похожи на рисунки здоровых детей, и как большинство рисунков, их трудно отнести однозначно к одной области значений. Особенно важно, однако, не принимать позицию судьи, а дать возможность детям чувствовать себя свободными создавать то, что может вызывать чувства и часто переворачивающие сердце образы, и исследовать вопросы, которые у них могут возникать, о смерти и умирании в своих рисунках. В итоге своей работы с серьезно больными детьми, Аллан (1988) делает вывод, что " основная забота и желание быть открытым ребенку непременно во многом будет способствовать оказанию помощи ребенку в его путешествии по жизни" (с. 115) и, в случае с умирающими детьми, их смерти.
Духовные вопросы, которые умирающие дети могут выражать в рисунках, могут быть трудными для терапевтов, но они должны быть поняты и приняты. Бач (1990) дает важный совет терапевтам, которые работают с тяжело или смертельно больными детьми, отмечая:
После всех наших попыток понять позицию ребенка или родителей, я чувствую настоятельную необходимость принимать в расчет также и тех, кто окружает пациента, включая и нас самих, чтобы оценить нашу стойкость и способность выдержать напряжение, вызванное тем, что может быть понято и осознано из такого рисунка.
Это призыв к серьезному пониманию трудности работы, которую мы делаем, исследуя рисунки тяжело больных детей; важно научиться прочувствовать ребенка, не идентифицируясь с его конкретной ситуацией (1990, с. 147).
Бач подчеркивает силу воздействия на помогающих профессионалов детских рисунков, особенно тех, которые принадлежат детям больным или умирающим. Рисунки детей, изображающие их борьбу с болезнью, могут отражать чрезвычайную боль и страдание, уходящее здоровье и процесс умирания - проблемы, которым очень трудно противостоять, но которые важны для конкретизации терапевтической работы с детьми, имеющими серьезное соматическое заболевание.
Непосредственное изображение духовных и религиозных тем
Помимо композиции и значения детских рисунков, многие дети будут выражать в своих рисунках духовные убеждения непосредственно, включая религиозные обряды и понятия. Например, дети могут изображать такие религиозные действа, как молитва, находя удовольствие в деятельности, которой они были обучены как составляющей религии их семьи. Другие дети могут изображать умерших родственников ангелами (рис. 7.9) (Илл. 7.9. Рисунок 7-летнего мальчика, изображающий мертвого отца, летающего над церковью), в то время как маленькие дети могут бояться, что призрак умершего вернется или появится в их спальне (рис.7.10) (Илл. 7.10. Рисунок, нарисованный 4-летним мальчком, на котором изображен младший брат как призрак; призрак - фигура в верхней половине рисунка). В последнем случае, ребенок, 4-летний мальчик, вызывал беспокойство тем, что он хотел, чтобы его младший брат умер. Затем, когда его брат действительно умер, это стало причиной его чувства вины и страхов. Дети иногда верят, что желание чего-либо плохого другому человеку является магической причиной смерти, и это может стать причиной сильного чувства вины. Когда дети выражают такие убеждения в рисунках, они часто приходят в виде призраков или демонов и являются особенно важными сведениями. Как говорилось в части о соматических аспектах, выражающихся в рисунках, некоторые дети понимают свою болезнь как наказание, чувствуют себя наказанными Богом или дьяволом (см. рис. 7.5) за нечто плохое, сделанное в прошлом.
Хотя внимание в этой части сосредоточено в основном на умирающих детях, важно осознавать, что дети в чрезвычайном кризисном состоянии вследствие насилия, травмы или потери могут выражать свои переживания способами, которые отражают духовные или экзистенциальные вопросы. Например, девочка, отец которой жестоко насиловал ее и ее младшую сестру, нарисовала образ сердца, в которое был воткнут нож, спрашивая: "Почему Бог делает это со мной?".
Другие дети могут спрашивать через свои рисунки, куда уходят умершие люди или изучать, какую форму они обретают после смерти. Маленькая девочка из общины мормонов изобразила своего умершего отца наряду с другими членами семьи, исходя из религиозного учения своей веры, что однажды она снова увидит своего отца таким, каким она его помнит (рис. 7.11) (Илл. 7.11. Рисунок 8-летней девочки, на котором изображен ее умерший отец, каким он однажды появиися на "небесах"). Один мальчик, у которого случайно погиб брат, использовал черный цвет, обозначающий его умершего брата, и вслух интересовался у терапевта, стал ли его брат теперь ангелом с крыльями на небесах. Дети, переживающие горе, не всегда просят помочь им в их горе словами, и художественное творчество может быть одним из немногих способов, через которое они выражают свои страхи, тревоги и смущение.
Вопросы о смерти, которые дети могут исследовать визуально через рисунки, могут быть следующими: куда я и другие люди уходят, когда умирают? Может ли моя умершая мать видеть меня с небес? Возвращаются ли когда-нибудь умершие люди? Очевидно, что терапевт не должен иметь какой-либо конкретной религиозной позиции, реагируя на эти волросы, но должен быть беспристрастным, давая возможность детям изучать эти представления. Дети будут, как правило, формировать ответы, которые соответствуют их культурным и семейным системам убеждений.
Коулз (1990) дает важное логическое обоснование уважения и понимания духовных аспектов детских рисунков, делая вывод, что "дети пытаются понять не только то, что с ними случилось, но и почему; таким образом они обращаются к религиозной жизни, которую они переживают, духовным ценностям, которые они приобрели, также как и другим источникам возможного объяснения" (с. 100). Устойчивость, способность детей восстановиться и излечиться от стрессогенных событий, сильно связана с детским чувством духовного, помимо других качеств (Центр для детей с хроническими заболеваниями и инвалидностью, 1996). В то время как может казаться, что нет необходимости иметь выраженное религиозное чувство или духовные убеждения, оно, тем не менее, является важной характеристикой личности, о которой терапевты могут узнать через детское художественное творчество. При работе с детьми, страдающими от болезни или тяжелой утраты, понимание и поддержка этих убеждений, если они проявляются в рисунке, может, по меньшей мере, оказаться важным фактором помощи детям в развитии способности справляться с угрожающим жизни состоянием или понять и пережить смерть любимого.
Заключение
При работе с серьезно больными или борящимся со смертью детьми, важно помнить, что как соматическая, так и духовная составляющая часто присутствует в их рисунках. Отмечая вклад Бач и ее работу с умирающими детьми, Фурс (1981) поддерживает представления, что физические и духовные аспекты неизбежно являются связанными, и делает вывод, что как тело, так и душа "действуют согласованно, чтобы служить жизни и здоровью индивида...Мы должны найти эту связь, проявляющуюся в свободных рисунках- экспромтах детей" (с. 67), особенно в рисунках детей, которые серьезно больны или умирают. В этом смысле рисунок является способом помочь терапевту более полно понять детей, чья жизнь находится под угрозой, чтобы дать им возможность сообщить о своих переживаниях по поводу серьезного заболевания и столкновении со смертью, и быть способным помочь этим детям "восстановить гармонию между душой и телом" (Фурс, 1981, с. 69).