После стольких лет скитаний по бесконечной дороге, вечно преследующее меня солнце словно улыбается в этот день. Добившись своего, оно собирается праздновать мою смерть этим вечером. Нынче не так часто встретишь людей моего возраста. Новые поколения людей, которых вырастил этот мир, уже не волнуют прежние устои когда-то разумного человечества. Им не знакомы понятия вроде Чести, Воли или Сострадания. Слова, которые так и остались лишь возгласом в старых обгорелых книгах, собирающих пыль в заброшенных торговых центрах. По крайней мере, в тех из них, что ещё не превратились в пепел после многочисленных набегов мародёров рыскающих по пустым стеллажам в надежде найти хоть что-нибудь, что ещё не успели прикарманить предыдущие посетители. Народ, забывший про уважение, обращается с больными, старыми или бедными как с грязью. Если в их глаза ты бесполезен, то тебе остаётся лишь взять всё что у тебя осталось и идти навстречу медленно пожирающей тебя, изнутри и снаружи, пустыне. Со временем, обжигающее солнце и раскалённые остатки асфальта, дадут тебе понять, что ты уже не человек, а просто душа медленными шажками движущаяся к своему затмению. С каждым днём, солнце становится всё более обжигающим. Словно на праздничном пиру, оно поедает огоньки, горящие в каждом человеке, оставляя лишь пустую оболочку. И только когда отъестся до отвала, человечеству придёт конец.
Пока каждая смерть на земле, становится маленькой победой над нашим родом, я ощущаю, что сегодняшний закат станет для меня последним. Если я, конечно, протяну до него. Последним он станет и для этого измождённого мальчугана, которого мне передали в поселении, где я был на второй день. Тамошний лекарь углядел, что мальчишка стал жертвой очередной эпидемии, которой сразу дали простое название - Чума. Ясное дело, что болезнь смертельна, и конечно же заразна, но я уже очень давно потерял стремление жить. Как сейчас принято шутить, мне следует больше внимания уделять песку, который уже сыпется из старческих морщин, чтобы не испортить мнимую чистоту еле стоящих стульев в каком-нибудь салуне. Наверняка хозяин салуна заметил это, раз предложил мне увести пацана подальше от города, чтобы в поселении не было паники, которой и без того всегда хватает из-за малых запасов воды и рейдерских набегов. Он даже сказал, что вознаградит меня двумя флягами чистой воды и медикаментами. Конечно же я знал, что это будет дорога в один конец и всё это мне не понадобится. Он так же это знал, когда предлагал старому маразматику пройтись один день подальше от города, а потом наслаждаться тому, как он гениально выкрутился из поганого положения, оставшись в достатке. Конечно я не виню его за это. Сейчас вообще нет причин винить кого-то за его корыстность и жадность. Всё это вошло в повседневную рутину, придя на замену прежним людским убеждениям.
Целый день мы шли молча. Маленький мальчик, которому около девяти лет и трухлявый старик, с потускневшим взором, возраст которого перемахнул за семьдесят. По собственному самочувствию, я понял, что скоро будет вечереть и лучше будет начать приглядывать хорошее место подальше от обочины, где я и пацан, чьего имени я даже не знаю, совершим последний привал в нашей с ним жизни. Тогда я и сказал: " Как тебя зовут, парень?". Тоненьким, скрипучим из-за пересохшего горла голосом, он выдавил из себя: "Я не знаю". Очень распространённое явление. Достаточно редко встречаются дети, чьи матери не оставили их лежать в песке после родов. Хотя и это также не слишком частый случай. Ещё чаще новоиспечённая мать, относит младенца в "интернат" работорговцам или в бордель на воспитание, чтобы выручить за это драгоценные монеты и может даже канистру воды. При таком раскладе, можно сказать, что мальчонке кое-как повезло. Сказать можно, что также повезло и мне, потому что я родился задолго до всего этого. Рождённый ещё в прежнем мире, воспоминания о котором стали лишь обрывками воспоминаний иногда мелькавших у меня в мыслях. Тихий писк прозвучал позади меня: "Можно мне задать вопрос?". Решив хоть немного облегчить парню ношу, я дал ему отпить из своей фляги. Закупоривая сосуд, я сказал: "Валяй". Немного подумав, он спросил: "Я никогда не видел таких людей как вы. Сколько вам лет?". Вопрос вызвал у меня вымученную улыбку: " Больше, чем нашему миру, сынок" На лице мальчика появилось негодование: "Почему вы назвали меня сыном? Вы мой папа?" Ребёнок пустыни. Откуда ему знать такие простые вещи? Никто не расскажет ему о былом, когда никому нет дела до этого. Хотя бы эту оплошность умирающего людского рода, я в силах исправить: "Раньше, старики вроде меня, а не только отцы, так называли парней, которым не достаёт опыта". Прищурившись от солнца, парень спросил: "А где можно достать этот "опыт"?" На душе стало плохо от того, что этому мальчишке в любом случае уже не понять, откуда его взять, даже если я отвечу на его вопрос. И решил сменить тему. Всё равно вечер уже близился, а солнце начинало медленно спускаться к горизонту. Оглядываясь в поисках подходящего места, я обратился к мальцу: "Пошли ка лучше подальше от дороги, найдём место для привала" Ничего не ответив, он продолжил следовать за мной. А мне предстояла ещё нелёгкая задача: сказать ему, что это будет скорее братская могила, чем ночлег.
Не знаю, можно ли посчитать, что нам повезло, но мы очень быстро нашли под ходящее место под высыхающим деревом, с широким стволом. Умирающим, как и вся растительность вокруг. Бросив свои немногочисленные пожитки на торчащие из земли корни дерева, я расстелил на земле плед, который нашёл в одной хижине, разрушенной песчаной бурей. Плед был изрядно потрёпан, но для двух тлеющих душ, на нём хватало места. Расположившись получше, я прижался носом к древку и ощупывая кору вдохнул запах дерева. Как же давно я ощущал этот запах осеннего леса после длительных жарких дней лета. В дереве ещё теплилась жизнь, хотя и осталось ему недолго. Возможно, сегодня оно испустит дух вместе с нами. Видимо, кто-то ухаживал за ним не так давно. Заглянув за ствол, я понял, что так оно и было. На той стороне, куда дерево не бросало тени, из под песка блестели обглоданные кости. А рядом стояло что-то, похожее на лейку, сконструированную из старой бензиновой канистры и насадки для душа. Повернувшись к малышу, который уже устроился на другой конце пледа, я сказал: "Не заглядывай на ту сторону дерева". Он был заворожен видом этого величественного нечто. Останки этого бедолаги напомнили о моей сегодняшней задаче. Очевидно, что в этом человеке при жизни горел целый очаг, рас уж он так цеплялся за остатками прошлого. Может быть, он был таким же старцем как и я? Только, во мне уже давно затухло пламя надежды. Не осталось более нужды подкидывать дров в этот костёр. Отвлёкшись от древа, мальчик обратился ко мне: "А куда мы пойдём завтра?" На каждый такой вопрос мне становилось всё тяжелее отвечать: "Если бы я знал, сынок". Небо уже окрашивалось в пламенные тона заката. Этому дню оставалось уже не так много. Наступил час, когда мне следовало преподать парню первый и последний урок в его жизни. Или даже передать немного того самого опыта. Хотя и пригодиться он ему лишь несколько мгновений.
Собравшись с духом, я задал ему прямой вопрос: "Ты ведь знаешь, что сегодня умрёшь?" Вопрос не оказал на него такого эффекта, как я ожидал: "Городской лекарь говорил, что у меня эта... вроде... Чума. Но я не знаю, что это значит". Делать было нечего, да и терять тоже. Вот я и ответил: "Это означает смерть, сынок". По его недоумению, было понятно, что он достаточно отдалённо осведомлён о значении этого слова. Что объяснимо. Прижав колени к груди, и усевшись поближе, он посмотрел на меня и спросил: "А что такое смерть?"
Конечно же, что такое смерть, я знал как никто другой. За все эти долгие годы я встречался с ней множество раз, порой даже лицом к лицу. Но именно сегодня я уже не собирался никуда бежать от неё. Бежать то было и не куда. Любая дорога всё равно приведёт к очередному тупику. Воспоминания о смерти, вызвали у меня в голове один фрагмент из моей жизни в старом мире, когда каждая смерть была трагедией, а не ежедневной рутиной. Озарение, которое идеально подходило к этому вечеру.
Откашлявшись и сделав глоток из фляги, я передал её мальчику. А сам начал свой рассказ:
"Когда я был в твоём возрасте, мои родители решили сделать мне подарок, о котором я давно мечтал. Было раннее утро, когда я услышал скрип двери своей комнаты и приоткрыл глаза. Это были мои мама с папой, которые прокрадывались к моему столу, за котором я всегда рисовал или делал домашнее задание". Было так трудно говорить такие вещи, о которых мой слушатель и слыхом не слыхивал. Но я старался упростить всё насколько это возможно, ведь слушал он с большим интересом. Было приятно, что хотя бы дети пустыни, способны слушать байки стариков, чем обычно брезговали дети в прежнем мире: " У мамы в руках была коробка. Это были такие упаковки, в которые складывали обувь, если ты покупаешь её в магазине. Но коробка была без крышки. Пока папа придерживал дверь, мама таки пробралась к столу и оставила на нём коробку. После чего они потихоньку вышли из комнаты, чтобы меня не разбудить. Но я-то уже не спал. Коробочка стояла на столике, освещённая мягким утренним солнцем, пробивающимся через шторы. Сон как рукой смело, когда я услышал мяуканье из коробки. Сбросив одеяло на пол, я на радостях побежал через всю комнату к заветному подарку. В коробке сидел маленький рыжий котёнок, с большими ушками и красивыми жёлтыми глазами. Ты ведь знаешь, что это за зверёк?" Повспоминав, мальчик ответил, что видел кошек только в старых книгах и потрёпанных журналах, которые ему иногда давали взрослые на улице. Сам он читать не умел, но из моих объяснений примерно понял, о чём я толкую. Затем я продолжил: " Увидев это маленькое чудо. Этот маленький клубок шерсти, я был вне себя от радости. Схватил коробку и выскочил из комнаты в поисках родителей. Они оказались на кухне. Поставив подарок на кухонный стол, я поспешно начал целовать в щёки мою сияющую улыбкой маму и обнимать радостного папу. Он сказал, чтобы я вытащил из коробки котёнка и пустил погулять по дому. Так я и сделал. А когда она начала не спеша прохаживаться по комнате и всё обнюхивать, я сказал: " Я назову её Пьюрри" Имя сразу всем понравилось. Пока Пьюрри принюхивалась к своим уже приготовленным мискам с водой и специальным кормом для кошек, мы быстро смастерили для неё игрушку. Фантик из под конфеты, к которому привязана длинная ниточка" Опомнившись, я быстро сунул руку в свою сумку и достал оттуда несколько старых шоколадных конфет, которые мне удалось найти ещё в городе у торговца. Каким-то образом, он изобрёл способ их изготовления. Всё же, при всём ужасном состоянии почвы, поселенцам ещё удавалось что-то на ней выращивать с помощью удобрений. Я дал их мальчику, чтобы он понял о чём я. Изумлённый, он даже не сразу узнал, что с этим делать. Раскрыв фантик, которым служила старая раскрашенная газетная бумага, я сказал: "Попробуй". Конфет было совсем мало. Около четырёх штук. Положил одну себе в рот и начал пережёвывать. Постепенно ощутив их сладость, малец воскликнул: "Вау! Никогда не пробовал такой штуки. Кон - фе - та, правильно?" Ответил я с доброй улыбкой: "Да, правильно". Довольно быстро он управился со всеми четырьмя: "А у вас есть ещё?" С сожалением: "Нет, сынок, извини. Это всё что было" Он не сильно расстроился: "Ну, ладно". Я объяснил ему то, как работала та самая игрушка, и как было весело наблюдать за тем, как котята играются с такой незамысловатой штуковиной. Вытянув из шва рюкзака нитку, я смастерил её и вручил мальчонке, после чего продолжил рассказывать: "У нас был палисадник за окном, где я каждый день играл с Пьюрри, бегая с такой штучкой по маминым цветам. Палисадниками был маленький участок земли, на которой люди выращивали цветы, ягоды или маленькие деревья" Далее в моей истории пошли места, которые я уже смутно помню: "Пьюрри всегда спала в моей комнате. Мы выпускали её на улицу, только если ей нужно было сделать свои дела. Затем она сразу бежала домой. Это была очень умная кошка и когда она хотела попасть обратно домой, то прыгала на дверную ручку со стороны двора. Так все в доме сразу понимали, что Пьюрри уже нагулялась. А ещё она часто рожала котят, таких же какой она когда-то была. Почти все всегда были рыжими, и с ними было нелегко расставаться, когда их пора было отдавать кому-нибудь. И обязательно только в хорошие руки" Шарик солнца уже касался горизонта, когда я почувствовал тяжёлое дыхание мальчика, устроившегося у меня на плече. Стоило убедиться: "Ты ещё не... спишь?" Оживившись, он хоть и с трудом, но сказал: " Нет, я вас очень внимательно слушаю. Только дышать как-то тяжело стало" Что ж, скоро вечер подойдёт к концу. Следовало поскорее заканчивать рассказ, пока солнце окончательно не скрылось, забрав вместе с собой и нас двоих. Стараясь приглушить шипение, исходящие вместе с тяжёлым дыханием паренька, я продолжил историю, подходящую к концу: "Шли годы. Я взрослел, и Пьюрри взрослела вместе со мной. Со временем, мы начали называть её просто Пью. Забавно. За это время, мама посадила в палисаднике вишню. Это было такое дерево, на котором раз в год, спеют маленькие красные ягоды, которые были очень вкусными" Ком начал подходить к горлу. Но я продолжил, когда сердце немного успокоилось. Мне всё же ещё нужно докончить свою историю: " Когда мне было семнадцать лет, Пью уже прожила долгую жизнь. Кошки живут гораздо меньше людей. Один год жизни кошечки, равняется семи человеческим годам, представляешь? Вот. Можно сказать, что к тому времени ей было уже целых пятьдесят шесть лет". А паренёк удивлённо произнёс: "Такая старая... Мне что-то спать хочется" Пора было закругляться: "Погоди, осталось совсем немного. Да, она уже была старой кошкой, когда начала каждый день приходить к той самой вишне, выращенной моей мамой, чтобы полежать в тени деревца. Прямо как мы с тобой сейчас.
И последнее, что я хорошо помню. Я помню, что это было утро девятого месяца. На улице было не так жарко, как прошедшим летом. Тогда я проснулся и, как всегда делал, прошёл на кухню. У входной двери уже сидела Пью, как бы говоря, что она хочет выйти на улицу. Я выпустил её и вернулся. А окна кухни, как раз таки выходили на палисадник. Из окна я увидел, как Пью медленно бредёт к маминой вишне. Она поудобней устроилась в тени дерева и со временем заснула" Из-за горизонта уже виднелась лишь верхушка солнца: " После нескольких часов, я заметил, что Пью до сих пор ещё не вернулась. Выглянув в окно кухни, я увидел, как она всё так же лежит в тени, забывшись крепким вечным сном. Тогда-то она и умерла. В то утро я понял, как это, когда из твоей жизни уходит кто-то очень дорогой и важный. Кто-то, кто являлся частью тебя самого" Мир вокруг уже погрузился во тьму ночи, когда я закончил: "Помню, как я подумал тогда, что это должно быть та самая смерть, о которой можно только мечтать. Вот... Тогда мне стало ясно, что это такое. Эта... смерть"
Последний вздох мальчика я ощутил спустя несколько минут после конца истории. Его маленькое тельце так и осталось лежать на моём плече. Хотя я сам уже начал ощущать близость конца.
Дышать стало слишком трудно, а глаза начали смыкаться.
В последний раз глубоко вдохнув запах окружающей меня ночи, я уже не ощутил того запаха древесины, каким он был сегодня.