Книга вызывает противоречивые чувства. С одной стороны - заявка огромная: подвести нечто похожее на итоговое резюме истории человечества, показать его несостоятельность, описать альтернативу человеческому существованию, но альтернативу также неудовлетворительную. И нельзя сказать, чтобы заявка оказалась несостоятельной. История получилась, есть в написанном даже истинный размах.
С другой стороны - ощущение того, что ничего нового Уэльбек не сказал, ни в философском, ни в писательском плане.
Тотальное разочарование - сразу же вспоминается Шопенгауэр. Невозможность жить в ладу с идеалами, циничная бравада - Сартр, Симона де Бовуар. Проблемы поддержания статусности даже в условиях явного проигрыша и тотальной лжи - Камю. Весь богатейший слой французского экзистенциализма питает книгу, вряд ли кто-то захочет оспаривать это.
Тем не менее, художественно убедительно и проникновенно звучат строки о том, что жизнь человеческая превращается в несчастье сразу же после краткого мига молодости. После кратковременных наслаждений жизнь требует постоянных жертв для воспитания следующего поколения, которое, пройдя через краткий промежуток силы (20-30 лет), через достаточно полный набор удовольствий, вынуждено, в свою очередь, жертвовать всем для обеспечения непрерывности жизни. Важно, с точки зрения Уэльбека, что стремление к удовольствиям в более зрелом возрасте уже не одобряется обществом. Социум устроен так, чтобы заботиться, прежде всего, о поддержании своей непрерывности, в том числе непрерывности своей биологической основы. После тридцати общество требует, чтобы гедонизм и эгоизм, кратковременная плата за будущие годы старения, оставались в рамках разрешенного возраста. Любовь пожилого человека, безрассудная любовь, уже своим названием - "безрассудная" - говорит о том, чем она является для социума.
Писатель ценит своего героя, свое alter ego, за то что тот не кривит душой, за то что называет вещи теми именам, которые они заслуживают. Полное притворство, притворство во всем - вот что для него человеческая жизнь. Да, это действительно так. Но с другой стороны подвиг каждого дня не только в том, чтобы не закрывать глаза на жуткую основу жизни. Подвиг в том, чтобы расцвечивать эту серую и жестокую основу жизни. Облагораживать ее и делать пригодным для себя, для человека. Да - мы живем среди жестокости, сама наша жизнь - это поедание трупов, если это только не вегетарианство. Процесс принятия пищи в своей основе неприятен, но человек и его умудряется сделать эстетическим. И в этом столько же пошлости и ханжества, сколько и упрямства в преобразовании черного в белое. Все то, что эстетезировать не удается, человек прячет. Пожалуй, есть только один парадокс. Секс эстетизируется легко, но, тем не менее, он в приличном обществе скрывается. Причина следующая: любовь требует уединения. Любовь в своем нормальном, не болезненном, обличии любит наслаждения только собой, а значит уединение.
Секс, повторяет вслед за Фрейдом герой книги, главное удовольствие, и даже в какие-то отрезки жизни может быть ее целью. Прежде всего это случается в молодости, и, как правило, при отсутствии семьи. Действительно, секс очень важен, его вплетенность в жизнь очень велика, и недооценка этого ведет к заболеваниям и различным тяжким последствиям, в этом плане Фрейд прав. И он прав в том, что в болезненных случаях нужно не скрываться, а лечиться. Но все же, могу сказать с уверенностью, подтвержденной жизненным опытом людей, которых я знаю, что для большинства людей после тридцати секс точно не только не самое важное, а достаточно неважное. Если он становится самым важным - человек болен.
И даже добровольная замена своей жизни на жизнь для следующего поколения стимулирована не только обществом, общественным отношением к необходимости выращивать следующее поколение, а самими людьми, для большинства из которых любовь к детям и есть самое главное в жизни. И если это не так, то, как правило, это либо болезнь, либо гедонизм молодого безответственного организма.
Герой хвалит себя за то, что он отверг заботу о потомстве, за то, что он разоблачил людей, скрывающих за любовью погоню за сексом. Но его цинизм скрывает его отчаяние - на самом деле он полюбил, и тонет в своей безнадежной любви к молодой и чувственной Эстер, в любви, где секс - основная составляющая, но все-таки тонет в любви. Страх того, что конец неизбежен, разъедает героя и именно он, в конечном итоге, ведет его в элохимитскую церковь, которая, как ему кажется, способная эффективно бороться с недостатками человечества.
Ведь если человек порабощен сексом и страстями, многие из которых основаны на сексе, то почему бы не получить возможность истребить основу человеческой ханжеской жизни - секс. Одновременно истребляются и последствия: не надо укрощать свой эгоизм, посвящая большую часть жизни потомству, уходит в небытие необходимость гонки за удовольствиями, привязанность к чужому телу, а значит, можно заняться истинно духовной жизнью - размышлениями и искусствами.
Очень важно, что достигается это сменой принципов питания и воспроизводства. Сторонники элохимитской церкви получают генетическую модификацию, благодаря которой они могут питаться как растения - минеральными солями. При этом исчезает целый круг тщательно маскируемых человеком областей жизни, то, что Уэльбек безжалостно называет враньем. И еще одно новшество: размножение становится, опять же, как у многих растений, вегетативным. После смерти воссоздается новый клон, генетически идентичный предыдущему. Клон получает доступ к информации о жизни его предыдущих инкарнаций, и тем самым существование как бы становится вечным.
Более того, оно становится безмятежным. Не надо задумываться над поисками пропитания - минеральные соли подготовить легко, и они регулярно доставляются членам сообщества. Охрана - великолепна. Это новая раса - неолюди, люди улучшенные. К услугам неолюдей все достижения человечества, которые они посчитали нужным отобрать и сохранить. Само же человечество по прихоти писателя оказалось несостоятельным - не смогло пережить катаклизмы и быстро скатилось в дикость. Мысль о том, что человечество ничтожно, в последние годы появляется то там, то сям. Такое ощущение, что некто невидимый пытается нас убедить в полной несостоятельности. И не скажешь, что это безосновательно, так как невероятная легкость, с которой манипулируется человечество, дает основание предполагать, что оно не стойко к воздействию варварства, а если варварство умело эстетизировать, то последствия могут достаточно печальными.
Сообщество неолюдей доказало свое превосходство. Но пресное счастье не всех удовлетворяет. То ли это атавизмы прошлой биологии, то ли влияние эротических описаний жизни предыдущих поколений, а скорее описание тех высоких переживаний, которые рождались как следствия низменного секса - переживаний, воплощенных в стихах, помимо воли волновали уже не умеющих волноваться неолюдей. Значит, не так все было однозначно, если время от времени сообщество неолюдей покидали ренегаты, каковым оказался и Даниэль, потомок первого Даниэля, одного из основателей и историка элохимитской церкви, того самого, который обвинил человечество в бесконечном ханжестве.
Даниэль покидает свой защищенный от всех напастей мирок и уходит в неизвестность. Его долгое путешествие подтверждает мысль автора о том, что человечество, которое так быстро децивилизовалось и при этом не обрело никакой благородной простоты, не заслуживало никакой иной участи.
Но что находит сам Даниэль. Вроде бы то, от чего бежал - одиночество. Но одиночество открытое, без известного конца, без спокойствия и защищенности от мира. Это одиночество похоже на внутренне одиночество обычных людей, таких зависимых от своей биологии, от социума.
Значит открытость будущего важна для автора. А если важна открытость, значит - ему небезразлично и будущее человечества, его неизвестный людям финал. А значит, автор не только разочарован, у него есть и надежда - "возможность острова".
Финальное путешествие Даниэля - самая сильная часть книги, это и в самом деле то, что с уважением можно назвать веским словом "финал".
Финал искупает некоторое раздражение шаблонностью, знакомостью и предсказуемостью, "медийностью", персонажей. Но, с другой стороны, истории Уэльбека совсем не тривиальны, даже если многие из них хорошо знакомы по масс-медиа. Время такое, когда знаем мы много, а осознаем - мало. И это также одна из тех проблем, которые справедливо тревожат Уэльбека.
Резюме короткое. Если бы я был литературным критиком, я бы безусловно рекомендовал это неровную, непростую, но, безусловно, талантливую, книгу к прочтению.