Стол покрытый синим бархатом стоял в центре пустой комнаты без окон. Освещение в комнате было мягким, но достаточно ярким. Три напряженные фигуры за столом замерли, будто кто нажал кнопку "стоп-кадр". Виктор, высокий с рыжей шевелюрой и полным отсутствием бровей и ресниц, тасовал колоду. Семен самый молодой из них сидел справа от тасующего. Михаил -- грузный с тяжелым взглядом человек, сидел слева. Михаил и Семен походили на двух ковбоев из фильмов о Диком Западе, готовых при последнем ударе часов на ратуши выхватить кольты и начать стрельбу. Они с безразличными лицами смотрели друг на друга, но за стеной равнодушия скрывался азарт. Михаил и Семен были самыми лучшими игроками в Клубе. Самыми лучшими и удачливыми. Поэтому с ними никто не садился за стол. Они остались вдвоем. Два ковбоя на всем Диком Западе.
Им была нужна игра. Они сидели за этим проклятым столом больше трех часов, и не один из них не мог выиграть. Только Семен брал банк, в следующем кону Михаил отыгрывался и брал сверху. Потом Семен снова отыгрывался. И так по исходу трех часов у каждого из них лежало в кармане ровно столько сколько они положили туда, выходя из дома.
Виктор с ловкостью шулера щелкнул картами и протянул колоду в сторону Михаила.
-- Ржавый, погоди, -- произнес Михаил. Его голос звучал с хрипотцой, как у заядлого курильщика. -- Сема, нам нужна игра?
-- Слон, ты зассал? -- спросил Семен.
-- Сема, я задал простой вопрос.
-- Я в игре, -- просто ответил Семен.
-- Сема, ты замечаешь? Нет того ража, выброса адреналина.
-- Что ты предлагаешь?
-- Мы будем играть под интерес.
-- Слон, по-твоему, чем мы здесь уже три часа занимаемся? -- Семена начал нервировать разговор и впервые на его лице шевельнулись желваки.
-- Семушка, мы будем играть под особый интерес. -- Михаил улыбнулся и посмотрел на Виктора. -- Ржавый принеси с кухни тесак, да поострее.
Виктор вышел из комнаты с глупой улыбкой на лице.
-- Что ты задумал? -- спросил Семен. Капелька пота скатилась по щеке.
-- Ты же сказал, что в игре. -- Слон улыбнулся, но Семен все-таки заметил, что соперник нервничает. У Михаила едва заметно дернулось веко.
-- Я должен знать: во что мы играем и каковы ставки, -- как можно тверже сказал Семен и сложил руки на груди. Он не хотел, чтобы Слон увидел дрожь в них.
-- Ну, здесь все очень просто. -- Михаил повторил жест Семена.
Он тоже нервничает, -- подумал Семен.
-- Игру ты выбираешь сам, а вот ставка... -- Он положил руки перед собой. Сжал кулаки, а на левой руке выставил мизинец. -- Я ставлю свой мизинец против твоего.
-- Ты сошел с ума! -- выкрикнул Семен.
-- Не больше, чем ты, чем все они. -- Михаил показал на основной зал. -- Мы игроки. Разве ты еще не понял? Ты сюда приходишь не за выигрышем. Тебе нужно ожидание выигрыша. И даже если ты проигрываешь, это чувство только усиливается. Игра это нам дает. Но если после каждого проигрыша от нас отрезать по куску, а, Семен? По небольшому куску. Чтобы было тогда? Мы бы худели, как наши кошельки в неудачный день. Да и если на чистоту игроков бы стало куда как меньше.
В комнату вошел Виктор. Он нес большой нож и белые тряпки.
-- Я тут подумал, -- произнес Ржавый и показал Михаилу тряпки.
-- Молодец, -- кивнул Слон, но взгляд так и был устремлен на Семена.
-- Ты прав -- мы все сумасшедшие. Но не одна игра не предполагает отрезание одного пальца.
-- Не понял.
-- Слон, при повышении ставок проигравший может лишиться за один кон всех пальцев. Хотя постой. -- Семен задумался. Что-то прикинул в голове и кивнул. -- Играть будем в Очко. Чисто на везение. Кон -- палец. Никаких повышений. Сыграем десять партий и узнаем кто удачливей.
Они начали игру. Ржавый сдал понтерам по две карты рубахами вверх. Слон перевернул свои карты.
-- Какой смысл?
-- Да, давай в открытую, -- согласился Семен и его правое веко предательски дернулось.
У Михаила выпал Туз червей и семерка пик. Семен медленно открыл свои карты. Первая -- дама треф. Вторая -- туз пик.
-- Еще, -- пересохшими губами произнес Семен.
Виктор положил перед ним еще одну карту, все также рубашкой вверх. Семен не спешил переворачивать. Он накрыл карту рукой и пригнулся к столу. Пальцы ощупали картон.
-- Не тяни, вскрывай! -- не сдержался Михаил.
Трясущиеся пальцы медленно перевернули картонку, от которой зависела целостность его тела. Шестерка треф. Итого двадцать. Не двадцать одно, но все же. Шанс на выигрыш в первой партии был. Чтобы не закричать от восторга, Семен лихорадочно подсчитывал свои шансы.
Слон крякнул и замолчал. Посмотрел на свои восемнадцать, перевел взгляд на колоду в руках Ржавого.
-- Еще, -- прохрипел Слон. Но ему показалось, что его не услышали и он заорал:
-- Ржавый, сука! Еще!
-- За базаром следи, -- буркнул себе под нос Витя и положил карту к руке Михаила.
В комнате повисла тишина. Слон вытер пот левой рукой, уже мало заботясь о чистоте рукавов белой сорочки.
-- Слон, вскрывай, -- в унисон произнесли Семен и Виктор.
-- Щаз! -- огрызнулся Михаил и вскрыл. -- Е...!
Перед ним лежал трефовый туз.
-- Тут уж как не крути, Мишаня... -- с улыбкой произнес Семен.
-- Я сам, -- сказал Михаил. Расстегнул левый рукав и начал закатывать. Присутствующие, молча, наблюдали. Михаил положил руку с выставленным мизинцем на край стола, взял тесак и наотмашь ударил. Удар как раз пришелся между средней и основной фалангами. Палец отлетел на сторону Семена. Тот поморщился и откинул картой кусок соперника на середину стола.
-- Ржавый, сдавай, -- прошипел Михаил. Он уже замотал руку тряпкой. Она стала бурой от крови.
-- Ставки те же? -- с улыбкой спросил Семен.
-- Ржавый, сдавай! -- взвыл Слон.
И Ржавый сдал. Через пять минут к пальцу Михаила отскочил мизинец Семена. Он больше не улыбался. Внешнего спокойствия, которое было еще полчаса назад, не стало. Мокрые от пота лица перекосила боль и только где-то там, за пеленой помутневших глаз просматривался азарт.
Еще через час понтеры измотанные игрой смотрели друг на друга с нескрываемой ненавистью. Уже сыграно восемь партий и на синем бархате лежало восемь скрюченных пальцев. Пальцы походили на толстые личинки, питающиеся кровью. Семену даже начало казаться, что они шевелятся.
Сыграно восемь партий -- восемь пальцев. По четыре от каждого из соперников. Уступать никто не хотел. Оба вот-вот могли потерять сознание, но продолжали играть.
Десятка треф и семерка треф легли к руке Михаила. Он посмотрел на карты. Голова тряслась -- Михаил даже не мог поднять взгляд на Виктора.
-- Еще, -- едва слышно произнес Слон. Он даже еще не видел, что у Семена.
Семен и сам еще не видел, что его комбинация из туза и десятки выигрышная.
Виктор положил перед Михаилом карту. Подумал и решил перевернуть рубашкой вниз. Четверка пик.
-- Ничья, -- произнес Ржавый.
-- Как ничья? -- оба ожили. Осталась одна игра, и кто-то из них обязательно проиграет. Если конечно снова не будет ничьей. Шансы... Семен попытался прикинуть шансы на ничью, но его мозг отверг все попытки включить его.
Если я сейчас проиграю, -- подумал Семен, -- поставлю кисть левой руки.
-- Сдавай! -- приказал Семен.
Ржавый раздал. У обоих понтеров выпало по восемнадцать.
-- Еще, -- прохрипели оба почти одновременно.
Виктор поднял в изумлении свои невидимые брови. Не часто встретишь за одним столом одинаково везучих игроков. Ржавый еще раз посмотрел на карты соперников. Нет. Никакой ошибки. Обоим выпало по двойке.
-- Ничья, -- тихо сказал Виктор.
-- Я лучший! -- крикнул Семен.
-- Сема, ничья, -- снова сказал Виктор.
-- У нас не должно быть ничьей! Мы будем играть еще!
-- У меня есть другое предложение, -- проговорил Михаил.
"Ствол" принесли через минут семь. В комнате время застыло. Ржавый положил на стол револьвер "Носорог".
-- Будем играть в "Русскую рулетку", -- почти приказал Слон.
-- Ты сумасшедший, -- произнес Семен. Он уже позабыл, что десять минут назад готов был и голову поставить. "Русская рулетка" как раз для его головы.
-- Надо на улицу выйти, -- сказал Ржавый.
-- Надо так надо, -- прохрипел Михаил и встал.
Они вошли в темный переулок. Жирная крыса, завидев людей, прошмыгнула к мусорным бакам. Игроки, пошатываясь, прошли к тупиковой стене. Под ногами валялись пластиковые бутылки и пакеты.
Витька откинул "барабан" и вынул пять из шести патронов.
-- Будем стрелять по очереди...
-- Слон, я знаю, -- перебил Семен.
-- Кто будет первым? -- спросил Виктор.
Михаил выхватил у него из рук оружие. Провел по левой руке "барабаном" и поднес револьвер к виску. Щелк.
Семен взял оружие. Прокрутил. К виску. Щелк.
Михаил. Прокрутил. К виску. Щелк.
Они лихорадочно выхватывали друг у друга оружие, прокручивали "барабан" и нажимали на спуск. Револьвер только сухо щелкал в ответ.
-- Стоп! -- крикнул Слон. -- Это может продолжаться вечно. Нам это надо?
-- Я лучший, -- сказал Семен.
-- Это мы сейчас увидим. Мы прокрутим "барабан" один раз. В живых останется самый удачливый. Ржавый. -- Михаил подал револьвер Виктору. -- Крутани.
Витька взял и так же, как до этого делали игроки, провел по руке револьвером.
-- Я лучший! -- крикнул Семен и схватил револьвер. Щелк.
Михаил. Щелк. Семен. Щелк. Михаил...
Слон надавил на спусковой крючок. Долго ничего не происходило. Сердце гулко билось в груди. В следующий момент раздался такой громкий щелчок, что у Михаила едва не отказали ноги. Он облегченно вздохнул и передал револьвер Семену.
Осталось два выстрела, -- подумал Семен и постарался взять себя в руки. -- Один из них смертельный. Я лучший!
Семен нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел. Крысы, наблюдавшие за забавами людей, спрятались в темные углы.
-- Охренеть! -- отшатнулся Ржавый.
-- Да, -- произнес Михаил.
-- Слон, что делать-то с ним?
-- Отвези куда-нибудь.
-- А "ствол"?
-- Туда же. Только смотри не наследи.
-- Это понятно. Охренеть!
Михаил развернулся и пошел из переулка. На губах играла улыбка.
Люди после трудовой недели приходили в Клуб, чтобы выиграть, но многие из них уходили отсюда без штанов. Какофония голосов заполнила весь игровой зал.
Слон, Ржавый и Шарп сидели у бара.
-- Ну, ты психованный, -- произнес Шарп и отпил из высокого стакана. Михаил ему только что рассказал об игре с Семеном неделю назад.
-- Теперь я самый удачливый игрок. -- Слон улыбнулся.
-- Охренеть!
-- Ты о чем, Витек?
-- Хрень какая-то, -- проговорил Ржавый.
Михаил и Шарпенко проследили за взглядом Виктора. Слон слез с табурета.
-- Это что?
В зал вошел Семен. Он был весь в земле. Шаркающей походкой прошел к ближнему столу и сел на свободный стул. Люди, игравшие за этим столом, встали и, озираясь, пересели за другой. Семен сложил перед собой руки и поднял потрескавшееся лицо на Михаила. Мертвые, затянутые катарактой глаза смотрели прямо на соперника.