Я торопливо шел, почти бежал, по коридору в направлении кабинета руководителя. Случилось страшное: многолетнее разгильдяйство и безответственность наконец-то сошлись вместе, и один из наших "щеловещков" благополучно попал под колпак конкурирующей фирмы в абсолютно рутинной и понятной ситуации. Нет, его не приняли под белы руки там же, и полчаса назад он лично рассказал мне, как всё произошло. Но отныне этот человек был не ездок за рубеж. А весь ужас положения заключался в том, что прямо сейчас, в эту минуту, с десяток других путешественников, проинструктированных схожим образом, рисковали заинтересовать наших заморских визави, и тогда поручиться за их судьбу не смог бы никто.
А вот и кабинет. Широко открываю дверь тамбура с максимально тревожным выражением лица, чтобы в следующую секунду обратить всё внимание начальника на себя, толкаю вторую дверь, а там... Доводилось ли вам когда-нибудь наблюдать престарелых полководцев мирного времени, двигающих танковые клинья по карте совершенно гипотетического театра военных действий? В кабинете не было ни танков, ни клиньев, ни карты, но шесть (ШЕСТЬ!) местных начальников столпились у огромного экрана, давая дельные советы относительно квадратиков фотоальбома к юбилею нашей удивительной организации. Никто и ухом не повел при моем появлении. Спустя пару секунд хозяин кабинета наконец отвернулся от экрана и коротко кивнул головой, мол, что-то серьезное?
Конечно серьезное! Я успел только произнести имя несостоявшегося героя теленовостей, но был остановлен фразой: "Это потерпит полчаса?". Признаюсь, такого "холодного спокойствия" перед лицом катастрофы я еще не видел, и потому не сразу понял вопрос. А когда понял - просто перестал реагировать на внешние раздражители. Вернувшись к рабочему месту в состоянии полной прострации и просидев так тридцать минут, я принялся вызванивать руководителя. Длинные гудки - и никакого ответа...
Спустя полтора часа телефон наконец-то зазвонил уже у меня. Вкратце рассказываю о случившемся. И вновь впадаю в ступор от фразы из трубки:
- А чем это нам грозит?
Хотелось сказать, что лично Вам это точно грозит утратой доверия вышестоящего руководства. Не того, для которого готовился фотоальбом, а высшего-высшего... но получилось лишь обрисовать ситуацию с людьми и дальнейшие перспективы нашей деятельности.
- Так они же уже возвращаются? Ничего страшного не произошло. Давай завтра.
Переступая порог проходной в тот день, я был уверен: работать здесь я не хочу и не буду. А фотоальбом, кстати, так никому и не показали - реальная жизнь добавила забот посерьезнее, даже престарелым полководцам мирного времени...
Проматывая перед глазами эту и многие другие ситуации, надеясь, что в следующий раз получится проломить стену, я в итоге всякий раз вынужден признавать справедливость слов Константина Симонова из его "Живых и мёртвых": "...жаловаться некому!".