Первомай: Чей это праздник сегодня?
Говорят, Первое Мая - это праздник международной солидарности трудящихся. На
самом деле, может быть сто лет назад это было и так, но сейчас это праздник
не трудящихся, а политических идиотов. Настоящие рабочие в этот день
отдыхают на природе с семьями, пьют водку с дружками или сидят в милиции,
потому что напились еще 29 апреля. Простой анализ тех, кто собирается на
митинг, показывает, что это малочисленное сборище карликовых клубов и сект,
называющих себя <левой оппозицией>. Вот, например, первое мая 2004 года в
Ростове. Митинг на Театральной площади был заявлен КПРФ, которая выдает себя
за крупную рабочую партию. На митинг КПРФ собрало не больше сотни бабушек и
дедушек (девяностолетних горячих активистов Зюганова), привезенных на
арендованных автобусах. Эти престарелые дауны, по мнению руководителей КПРФ,
должны были представлять <трудящихся> из трех районов города. Но даже их не
удалось собрать больше ста человек, так как <трудящиеся> с каждым годом
вымирают от старости. Вот на площадь вступила колонна <рабочих>
Первомайского района - двадцать бабулек и дедушек на костылях под
предводительством сорокалетнего имбецила на роликах с красным флагом,
представлявшего <молодежь КПРФ>. Засунув два пальца в рот, этот
самоназванный корчагин периодически издавал звуки, напоминавшие свист.
Но этот экспонат музея псевдореволюции на роликах был не самым экзотичным из
уже собравшихся на площади <рабочих>, <крестьян> и <трудовой интеллигенции>.
Зрелище митинга, проходившего с западной стороны Театра Горького возле
фонтана работы псевдогениального Вучетича было незабываемым для любителей на
самом деле гениального политшизофреничного спектакля. Площадь вокруг
бассейна и фонтана к 10 часам уже кишела представителями борцов за <рабочее>
счастье.
Самое козырное место - трибуна - было оккупировано группкой бюрократов из
КПРФ, промышляющих сбором взносов с пенсий своих <активистов>. Пять
студентов кулинарного техникума, которым заплатили по сто рублей, держала
флаги и плакаты, изображая комсомол. На трибуне уже расположился весь цвет
ростовского КПРФ. Естественно, на самом видном месте стоял псевдонаследник
партийного престола ныне безработный, как и все участники митинга, Николай
Коломейцев. С видом висящего вниз головой дуче он осматривал своих
немногочисленных адъютантов. Рядом с ним стоял еще один коломейцев - Виктор
Коломейцев. Вечные кандидаты в депутаты вечно молодые сорокалетние <братья
Бессоновы>, изображали растущую смену коломейцевым. Позади стояли шестерки
поменьше: Шакин и Толопченко, представлявшие чудом сохранившиеся последние
два псевдорайкома - Пролетарский и Октябрьский. Остальные неудавшиеся
секретари райкомов на трибуну допущены не были и разгуливали виизу среди
других клиников. А клиников было много.
Кроме сравнительно <большого> старушечьего клуба коломейцевых и бессоновых,
вокруг фонтана толпилось еще около двадцати различных политических клубов
ростовской <левой> и правой тусовки, считающих первое мая своим историческим
праздником и обострением профессионального заболевания.
Большим приятным сюрпризом для любителей подобных зрелищ было появление на
митинге клуба ЛДПР во главе с <харизматическим лидером> обанкротившимся
директором <Электроаппарата> Маратом Зайналабидовым. Группка была человек из
двадцати, все в голубеньких маечках с буквами ЛДПР. Единственное, что
омрачало картину клуба ЛДПР - отсутствие легендарного жириновца Альберта
Бештоева, пропавшего в неизвестном направлении с партийной кассой. Впрочем,
о Бештоеве напоминала его неудавшаяся теща Галина Ахатовна Штефан,
щеголявшая в теплых подштанниках несмотря на жаркую атмосферу митинга.
Впоследствие к лдпровской колонне присоединился православный
анархо-монархист Моша Закревский по кличке Люгерберг.
По соседству расположился другой клуб - сторонники НБП Лимонова и
<Антимузыки> Кости Пудло. Количеством человек пятнадцать и тем же составом,
что и пять лет назад. Всех разочаровало отсутствие здесь Кости Пудло,
который по слухам <ушел в подполье> после <пыток> в милицейских застенках,
куда он попал 7 ноября, напившись после митинга. Зато все остальные были в
сборе: лохматобородый неконтактный Бес, ставший символом ростовского НБП,
ожиревший предводитель ультраправого крыла Чука, вечный девственник Коля и
наследница Кости Пудло на гауляйтерском посту невыебанная Колей Марина
Курасова. Естественно, там был и ходивший в стороне от основной массы
НБП-шников особая фракция из одного человека постаревший и похудевший Паша
Нагибин - <куриный мозг> партии, доведенный однопартийцами до сбора бутылок
и лжеадвокатства. Лидер первой в мире рок-группы в стиле постиндастриал
<Жиры животных> лжеофицер Вольдемар стоял отдельно и ждал, когда же
закончится митинг и можно будет напиться. Возле НБП ошивался неопределенный
клиник в адмиральской фуражке.
С другой стороны фонтана стоял клуб Полпота - так называемая <федерация
анархистов-коммунистов>. По численности такой же как и НБП, он отличался
разве что более молодым составом в силу специфики возраста самого главаря
этого клуба. Черно-красные флаги держали люди с деформированными мордами,
вытянутыми челюстями и огромными носами, как будто сошедшие с картины
Иеронима Босха. Но даже на их фоне особо выделялся человек, продававший
партийную прессу. Всем спрашивавшим что и зачем ты продаешь, он не мог
ответить и только совершал жевательные движения и теребил свои пальцы. В
силу ярко выраженной каддафистской болезненности Полпота обязанности
главного анархиста выполняла некая подозрительная личность лет на двадцать
старше остальных участников этой тусовки. Сам же Полпот, с виду не принимая
участия в руководстве, живо следил за ходящими с большой коробкой для сбора
денег в <фонд Кабаноса> своими двенадцатилетними адъютантами и периодически
забирал все деньги. Еще одним отличием этой группы было большое количество
вдрызг пьяных людей, тем не менее яро защищавших свои псевдоанархистские
идейки. Венцом выступления анархистов стало появление двух местных районных
люмпеноидов, которые также решили присоединиться к идеям анархии, благо тоже
были вдребезги пьяные.
На этом <многочисленные> клубы и кончаются. Но не кончаются другие
политклубы, к сожалению, менее посещаемые людьми.
Хитом сезона было появление кучки сторонников генерала Петрова, именующих
себя концептуальной партией единения. Возглавлял их человек в желтой кепке с
большими усами, всем говоривший про всемирный заговор и что всем управляют
масоны. Среди клиников ходил дедуля с петровской газеткой <Единение>,
кричавший здравие во славу генерала Петрова.
Ближе к КПРФ-ным бабушкам разместилось большое количество политшизы,
считающей себя коммунистами. Особенно волновал бабуль чернокожий мальчик
Мукунку (единственный рабочий на этом митинге), собиравший подписи за
сохранение памятника Кирову. Хозяйка Мукунку Валентина Ивановна Чигирина
стояла рядом, разложив анпиловские газетки. Другой истинный анпиловец Юрий
Абрамович Волков, который к названию анпиловской партии прибавил свое имя,
стоял метрах в двадцати в полном одиночестве и продавал сам себе ту же самую
анпиловскую газетку. КПСС Лобова, тоже бывшего анпиловца, была представлена
усатым псевдоофицером, продававшим <Буревестник Дона>. Самого Лобова не
было, т.к. он уже давно не выходит из дома, боясь мести со стороны КПСС
племянника Гринберга и <сына депутата Хачатурова>(председателя КПСС
Большевистской). Бессменный атрибут всех митингов Глухненко как всегда
держал пять транспарантов и красный флаг в одной руке, а другой как бы душил
империалистическую гадину.
Неразговаривающие и нездоровающиеся с анпиловцами тюлькинские РКРП-шники со
своим лидером Хмелевским мучительно доказывали разгоряченной политшизе
правильность союза Тюлькина и Зюганова и вхождение Тюлькина в ГосДуму.
Особо это не нравилось людям из ниноандреевской ВКПБ, за этот год, к
сожалению, не потерявшей ни одного своего члена. Наоборот, один из ВКПБ-шных
клиников Бойко нес на себе такую кольчугу из орденов, что если бы ее одели
некоторые из спившихся анархистов или <молодых> нацболов, их бы через пять
минут схватил паралич их безобразно ответвляющихся конечностей. В дополнение
к орденам Бойко нес на себе огромную фуражку, полковничьи погоны и кортик.
Естественно, была и Лидия Дмитриевна - ростовский клон Нины Андреевой.
Штатный ВКПБ-шный поэт псевдополковник Дьяченко расхаживал между рядами
клиников с газеткой <За диктатуру пролетариата>. Бывший член ВКПБ, а ныне
активист РРД (русского революционного движения), псевдоофицер Воронков
щеголял в черной зоновской кепочке с непонятной даже самому ему эмблемой
РРД. Специально приехавший из села Красное, естественно, на самой первой
электричке дедушка-партизан продавал неизвестно почему ходжаистскую
<Пролетарскую газету>, называя ее очень хорошей. СКП-КПСС-РДО (расшифрованию
это название не подлежит) собрало трех человек - великого руководителя
Трущенко, бегающего по городу его <молодого> человека с морально непослушным
лицом и еще какую-то серость в оболочке homo sapiensa.
В силу своей природной неконтактности, а не по причине незнания русского
языка, совсем в стороне стояла группа ливано-палестинцев, но без своего
бессменного лидера Вовы Юсефа. На некоторых из них были одеты советские
военные ремни, которые олицетворяли их псевдоборьбу с израильским
империализмом, сионизмом и американизмом за тысячи километров от театра
военных действий. Рядом ходил клуб Юры Гусакова - члена КПРФ и бывшего друга
Тер-Григорьянца (ныне член <Возрождения> Селезнева), который не пустили на
трибуну в силу идейных разногласий с бессоновско-коломейцевской клиникой.
Старорусская борода и огромная меховая шапка в мае выдавали в нем будущую
звезду КПРФ-ного Олимпа. Гусаков долго смотрел на калечных анархистов и
потом спросил у своих <знающих> адъютантов <что это за партия?>. В ответ
стояла тишина, но не потому что его адъютанты не знали кто это, а потому что
они не умели разговаривать. Другой божок районного масштаба член КПРФ
Татаренко ходил между клиниками в одиночестве, т.к. давно растерял свой
клуб, также как и бывший член его райкома Миша Бурдуков, всем раздававший
визитки Тимура Хачатурова. Внучатый племянник патриарха Тихона Белавин из
Союза офицеров Терехова грузно расхаживал среди даунов, мысленно убивая
всех этих <евреев здесь собравшихся, как в Египте в 1970 году>, где он
уничтожал, по его словам, сионистских рыб-шпионов, помогая арабам в качестве
армейского водолаза. Ведущий национал-патриотический политик, друг нацболов
и язычников-беловцев Стуров тоже ходил в одиночестве, замышляя в своем хилом
мозгу, наверное, еще одну какую-нибудь партию, фуражку которой он еще не
придумал и поэтому был без головного убора, что выглядело со стороны очень
отвратительно, на фоне безумно вертящихся шапок, косынок, кепок, шлемов и
капюшонов других клиников.
На всю эту <сталинистскую> шизу гордо и презрительно смотрели <левые
коммунисты> и рабочисты. Юрий Федорович Назаренко - автор <гениальных>
трудов про испанскую революцию весь митинг как бы общался со своим
заместителем, известным под партийной кличкой <Человек Назаренко>. Их
самодостаточность поражает всю <левую> тусовку. Их неразлучность, идейная
выдержка их группы, в то время как другие группы разваливаются на глазах и
делятся почкованием, поражает. Видимо причина - в особом статусе <Человека
Назаренко>, который страдает олигофренией и параличом лица и конечностей и
не может разговаривать и мыслить. Двое других менее олигофренически
выдержанных <человеков назаренко> продавали газетку и не имели права на
общение со своим руководителем. По соседству сумасшествовал профсоюз
Ростсельмаша из одного человека Гаррик Минаков, весь день простоявший в
одной позе спиной к трибуне и со взглядом в одну точку. Из-за вони, которая
от него исходила, к нему так никто и не решился подойти.
Идейно тяготел ко всем вышеперечисленным группам известный куратор по
сплоченности Реввоенсовета товарищей товарищ <Форест Гамп>. Он всем
показывал иллюстрированную историю СССР и доказывал, что все, что в ней
написано - вранье. Что Сталин не подписывал договора с Германией, а подписал
договор с румынским премьером Кантакузино-Граничеру о передаче Румынии части
Мордовии взамен на Бессарабию.
Этот Первомай был отмечен появлением нового клуба в составе двоих идиотов в
камуфляжной форме, одному из которых было сорок, а второму пятнадцать лет.
Эти неприсоединившиеся пока клиники скупали у остальной шизы их газетки и
знакомились со всеми партиями, мечтая объединить их всех под своим
начальством.
К сожалению, не все клубы смогли прийти на это сборище в силу разных
обстоятельств, в первую очередь семейных (не отпустила мама) и больничных
(забрали в психушку) - не было клуба глубинных экологов Васи Агафонова, не
пришел великий генерал пограничных войск Усенко, не было клуба
рационализатора Ушакова и вышедшего из ФАК Непонятного, отсутствовали
Моржовинов, бабушка НБП, тетка-фюрерша, Молдаван-шесть палок, армянский
кореец Лим, Андрюша-директор БЭМЗа, анархо-большевик Воловиков, Синие Лапки,
Женя Француз, дедушка Сталин-Берия-Гулаг, и так далее, и так далее, и так
далее. Всех, к сожалению, не опишешь, потому что они появляются каждый день
во все больших количествах.
Нынешняя власть тоже не обошла этот митинг своим вниманием. Со всеми
партиями <левой> и <правой> направленности идейно солидаризовывался гулявший
в окружении ментов главный спец ростовского ФСБ по <левым> и <правым>
организациям младший лейтенант-подполковник Ягудкин, здоровавшийся со всеми
клиниками за ручку, давая понять, что ФСБ и Президент с ними и левое крыло
политического спектра развивается в правильном направлении.
18.05.2004