Песок
Его жизнь уже давно вполне устаканилась. Он не
мог сказать, в какой момент, в какой час это произошло. Он не мог сказать даже, в какой год это случилось. Но он давно уже относился к женщинам со стороны своего
"хочу" и жил вполне здоровой жизнью здорового животного.
Раздался телефонный звонок, и он безошибочно узнал голос И.В. В своё время И.В. внезапно исчезла. Он пытался разузнать о ней через общих знакомых, но те также были в неведении или т.о. отговаривались, этого он не мог сказать,
да, по правде, последнее ему и не приходило в голову, так как он не
видел для этого оснований. Как бы там ни было, однажды И.В.исчезла, и следы её "затерялись в неизвестности".
И.В. сказала, что они с мужем в отпуске и проездом остановились на несколько дней в Ростове, "городе её молодости" и пригласила его к ним как
"своего друга своей молодости", как она выразилась..
В своё время они сошлись на почве общего интереса к длительным пешим прогулкам. Среди знакомых у него не было любителей этого рода
спорта, и тем более среди женщин. Все они, и особенно женщины, свято следовали закону: "лучше сидеть, чем стоять, и лучше лежать, чем сидеть". Так что уж тут говорить о ходьбе.
Они гуляли и вели разговоры о жизни. Но однажды И.В. исчезла, и на этом его коллективные прогулки закончились. Разумеется, привычка его никуда не делась, но в дальнейшем он гулял в одиночестве.
Он приехал к ним. И.В.познакомила его с мужем, вполне
симпатичным мужчиной его круга. Разговор был общий, тем не менее, сбивающийся на
"ты помнишь?". Выяснилось, что у них есть дочь, и, как она заметила , и муж согласно кивнул,
И.В. была "сумасшедшая мать". Он вызвался на роль их гида Ростове. Они
втроем осматривали Ростов, потом её муж, которому, возможно, смертельно
надоело таскаться с ними по ростовским улицам, поскольку он явно не был
любителем их вида спорта, заметил, что им есть о чем поговорить и о чем вспомнить. И их прогулки продолжились вдвоём.
Но теперь между ними не было разговоров о жизни. Они по большей части молчали. Но это молчание не тяготило их, потому что сначала тихо, несмело, но затем всё сильнее и громче между ними зазвучала музыка.
Наступил день перед их отъездом. Они шли в нескольких шагах друг от друга
по крутому песчаному косогору, спускавшемуся к реке, и молчали. Внизу поблескивал в лучах солнца тихий Дон.
Он услышал шаги сзади,
обернулся и увидел приближающегося к ним её супруга. Он подумал, что нужно было
бы что-то сказать. Но он ничего не сказал. Потом подумал, какие чувства
он должен был испытывать. Конечно, ревности.
Молча
они спустились к Дону и, не доходя до него, так, что сверху была видна вся
зеркальная плоскость воды, сели на песок. Музыка изменилась. Теперь к основной
мелодии присоединилась мелодия напряженной нейтральности.
Внезапно он поднялся. Он подумал, что
нужно было бы что-то сказать. Но ничего не сказал. И ему никто
ничего не сказал. Он поднимался вверх по плотному после вчерашнего дождя
песку косогора и словно смотрел на себя со стороны. И мысленно увидел
поднимающегося вверх по косогору мужчину, с которого струями стекала
сексуальность. Да, этого не скроешь.
Дома он внезапно ощутил беспокойство: в груди возникло
давно забытое щемящее чувство. "Что за черт?"- подумал он, вспомнив, что это было чувство, которое он испытывал в известные минуты очень давно, до того, как его жизнь вошла в нормальное, спокойное русло. "Так вот когда заканчивается молодость,- подумал он-
тогда, когда уходит это чувство ". Если у него в груди это чувство, как ему казалось, ничем не спровоцированное им, значит, оно идет с другой стороны. "К ней, к ней"- и тут же другая мысль:"А ведь у
меня нет даже номера её телефона". Но сейчас он гнался не за ней, он гнался за тем ощущением молодости, которое было в его груди и которое, он бессознательно знал это, неумолимо исчезнет. Он схватил свой спортивный велосипед. Она исчезла, но он увидит, он встретит её. Он привычно влетел в седло, и через десять минут заехал в какие-то улочки, заполненные грязью, и в недоумении остановился. Во дворе напротив сидели пожилые мужчина и женщина. "Как отсюда выбраться?" - спросил он. "Не знаю, милок"- прошамкала бабка. "Насть, а Настька,- крикнул старик - иди, тут спрашивают". Появилась здоровая растрепанная девка и, махнув рукой в сторону, сказала: "Вам учиться надо"- и в лице её он прочитал так хорошо знакомое ему призывное выражение женщины. "Кажется, она меня знает"- с удовлетворенным самолюбием привычно подумал он; и в то же самое время сейчас
ему была неприятна скабрезность
в призыве девки.
Когда он выбрался, наконец, из грязи на
шоссе, ощущение, за которым он гнался, было уже где-то далеко впереди и
уменьшалось на глазах. Он еще крутил педали, но теперь у него уже не было
надежды догнать его и он только делал вид, что гонится за ним. Он знал, что он его не догонит.
И чем дальше он ехал по шоссе, судорожно крутя педали, тем больше приходил в
равновесие.
Он ехал, пока не почувствовал, что возвратился в своё обычное,
нормальное состояние здорового животного.
На следующий день он проводил И.В.с мужем на вокзале. Расстались они вполне дружески. И, как тогда, она не оставила ему своих координат, и он, в свою очередь, знал, "что так нужно",
и бестактно не спросил о них.
18.12.10 г.