Утром
первого мая
приехала из Каменоломен материна подруга Зина со своим пацаном. Он еще маленький,
ему лет тринадцать. На мою долю выпало его развлекать, чтобы ему скучно не было.
Рассказывал он мне, какое у них рядом с домом дерево растёт, и всё такое. И я,
со своей стороны, старался соответствовать. После обеда они уехали.
И тут мать говорит: "Напиши Леше письмо. Ему приятно будет". Думаю: "Чего я ему напишу? Взял ручку, взял лист бумаги, сижу, думаю. Придумал. Вначале нужно написать "Здравствуй" Все же письма так начинаются. Потом думаю: нет, лучше написать "Привет", это более по свойски будет. Или всё-таки здравствуй? Или привет? Ведь все начинают письма со "здравствуй". А "привет" - что это за "привет" - как-то легкомысленно и неуважительно. Так что лучше "здравствуй". Начинаю писать здравствуй, а как его зовут? Вроде Лёха. А если не Лёха? Может быть, и не Лёха. Убей меня, выпало из памяти, и всё тут. Иду к матери. Говорю: "Ма, а как его зовут?" Мать говорит: "Кого?" - "Зининого пацана". Мать смотрит на меня с недоумением, наконец, справившись с
ним, со скрываемым раздражением говорит: "Алексеем его зовут, Алексеем".
Возвращаюсь к письму. Закончил фразу. Получилось: "Здравствуй, Алексей!" Сижу
минут десять, грызу ручку, думаю, что еще написать. Ничего в голову не приходит. Да нет, так я до вечера буду сидеть, ничего не придумаю. Иду к матери. "Ма, ты хоть подскажи, что ему написать, я не знаю". "Напиши, как проводишь время" -"Да я не знаю, что писать" Мать идет со мной к столу, пишет на бумаге тезисы, о чем писать". Я говорю: "Ма, ты лучше мне надиктуй, а я напишу". Мать говорит: "Некогда мне" - и ушла. Вот незадача. О чем писать? Легко сказать, о чем писать, а вот ты попробуй напиши. Чувствую, что-то голова разболелась, и тупость по всему организму пошла. Пойду пройдусь. А то с этим письмом как раз умом тронешься. Вышел на улицу. И письмо словно осталось в другой жизни, тем не менее тупость
в организме, вызванная попытками писания письма, задержалась во многих
его частях. Забрел в Ростовский санаторий. А там у них что-то в роде лесопарковой зоны. И вот иду, и вдруг натыкаюсь на табличку: "Нахождение
посторонних на территории санатория строго запрещено" В первое мгновение я смутился: как же так, нахождение запрещено, а я нахожусь. Потом смотрю: не я один здесь нахожусь, а многие здесь находятся. Ладнушки. И тут чувствую, что что-то мне нужно, а что - не знаю. Смотрю, трое парней. Один такой длинный, а двое помельче. Конечно, все,
они, как и я сам, в праздничном настроении. Подхожу к ним, говорю: "Мне трусы нужны, достанете? Вот пятьдесят рублей" Длинный берет деньги: "Это всегда пожалуйста" Я говорю: "А где трусы?"-"Да вот что на мне"- и показывает край своих стрингов. Я поморщился и сказал: "Давай". Длинный отходит в сторону
к своим приятелям, возвращается со свитером и рубашкой.
Я беру всё это, и мы расходимся. Я думаю: свитер - неплохо. Вечером станет прохладно, как раз надену.
А, между тем, уже почти вечер. Вышел через проходную санатория, смотрю, что-то стукнуло
за мной, что-то вроде упало. Оборачиваюсь, смотрю вниз. Что-то лежит. Банка не
банка, не поймешь. А ну её. Не успел пройти несколько шагов, вываливаются
мои знакомцы в возбуждении относительно друг друга. Что-то выясняют. Спорят о
чем-то, и даже возмущаются. И дело доходит у них до зуботычин, но не то, чтобы с
озлоблением, но как бы в смысле продолжения спора для усиления убедительности
аргументов. Я
остановился и смотрю на них. Всё это длится между ними какое-то время, а я стою и наблюдаю эту картину. Зуботычный спор неожиданно
заканчивается, длинный подлетает ко мне, и со словами "Ишь ты, жук,
трусы ему подавай. Ничего за это не получишь" - выхватывает назад свитер и
рубашку и вся группа скрывается за проходной
санатория. Я воспринимаю как
проявление низости разыгранное длинным благородное негодование, за которым вижу обычный воровской
приём. Ведь я взял то, что мне дали. Я никого не обманывал. А он украл у
меня 50 руб. И я высокомерно сплевываю: дерьмо, оно всегда дерьмо.
На окружающий меня лес, между тем, уже вплотную надвинулась
темнота. Пора домой.
И тут понимаю, что мне есть о чем
написать Лёхе. Возвращаюсь домой и сажусь за письмо". После ужина мать говорит: "Написал письмо?" Я говорю: "Написал" "Дашь прочитать? А то я знаю, что ты там написал" - "Да что читать, отличное письмо" - гордо говорю я, подавая письмо. Мать читает письмо, и со словами: "Так я и знала" - рвет его. Я говорю: "Ма, ты чего?" Мать говорит: "Ладно, иди спать".
И я понимаю, что мать отказалась от своего намерения, чтобы я написал Лёхе. Что тоже неплохо.