Точки на обратной стороне чертежа были почти незаметны. Но Инга нашла бы их даже с закрытыми глазами. Эти две крошечных отметки были оставлены здесь ее рукой.
У каждой из них была своя история. Из тех, что Инга не хотела помнить и превращала в следы графита на бумаге. Это было гораздо практичнее и правильнее, чем делать из них пятна на совести. Быть может, причиной любви Инги к старомодным бумажным чертежам было именно наличие обратной стороны, где она располагала свою совесть.
Многие сочли бы любую из этих точек отличным поводом для слез. Но... Главный инженер КБ номер 12 не плакала уже очень давно. Вполне возможно, что она вообще ни разу не делала этого в своей сознательной жизни.
Так было до сегодняшнего дня.
1
Зима в прошлом году выдалась холодная. Было очень приятно включить обогрев на максимум. Приятно не только от спасительного тепла, но даже в большей степени - от той обманчивой уверенности, которую оно дарило...
Тогда все и началось. Ровно год назад, когда все вокруг отмечали День Независимости, а Инга ехала работать. У нее был выходной, но она никогда не понимала, что это такое. Настоящий отдых - это смена рода деятельности, чем разнообразнее, тем лучше. Поэтому перспектива провести день дома в одиночестве представлялась наихудшим вариантом. Возможность слетать на полигон и показать его журналисту из метрополии - напротив, очень нравилась Инге.
С самого начала все пошло не так. В гостинице журналиста не оказалось. Но он оставил сообщение: "Вынужден задержаться в городе. Встретимся на полигоне в назначенное время. Марк".
Инга не любила, когда портят ее сценарий. Во-первых, она хотела поговорить по дороге и заготовила кучу рассказов и вопросов. Во-вторых, было не очень понятно, доберется ли гость до цели самостоятельно. Вероятнее всего он заблудится, не сообразит включить автопилот...
Ну коммуникатор-то у него есть! Когда заплутает - позвонит. Связаться с журналистом первой Инга не решилась. Зачем ему мешать - сам ведь написал, мол, встретимся на месте.
В любом случае, она не могла позволить себе опоздать. Поэтому первые две трети пути она преодолела на огромной скорости. После этого можно было не торопиться. Тем более, что погода испортилась.
В пустыне зимой случались очень неприятные пыльные бури. Синоптики, как правило, предупреждали о них заблаговременно, но почти никогда не пытались предотвратить. Особого смысла в этом не было: КП на полигоне был, по-сути, подземным бункером, а других следов человеческого присутствия здесь просто не было.
Благодаря небольшой скорости, автопилот уверенно удерживал машину на курсе, поэтому можно было позволить себе сменить вид деятельности. Инга вытянула с потолка большое гибкое зеркало и мысленно обвинила себя в наличии пары лишних килограммов. Потом критически осмотрела прическу и задвинула зеркало на место, встретив холодный взгляд своих серо-стальных глаз.
И как раз во-время.
До их испытательного центра оставалось совсем немного. Кроме инженеров, техников и пилотов, тут мало кто ездил. Поэтому, увидев следы гари на дорожном полотне, Инга подумала: не иначе летчик в аварию попал. Или оператор-дистанционщик. Явно кто-то привыкший реагировать мгновенно. Она остановилась возле первого черного пятна на широкой обочине. Осмотрелась: справа был бархан. Очень пологий, но опасный. Дорога уходила влево...
Все понятно: ветер сбил машину с траектории, но водитель немыслимым зигзагом бросил ее обратно на трассу...
За поворотом Ингу ждал сюрприз - одна из тех вещей, которые она не любила. Картину аварии она поняла правильно. Но вот увидеть тело водителя совсем не ожидала. Из под правого двигателя торчали ноги. Торчали с какой-то ужасающей безысходностью.
Приземляться пришлось на песок, поэтому при посадке поднялась туча красноватой пыли, которая на пару секунд снизила видимость до нуля. Инга глубоко вдохнула и вылезла на крыло. Попутно она взглянула на свое левое запястье в надежде увидеть в браслете-коммуникаторе данные из службы скорой помощи. Но потерпевший аварию туда не звонил. Такое бывает - если водитель погиб или без сознания. Непонятно только, как он в таком случае выключил аварийную автоматику в машине. Ведь автоматика тоже не вызвала спасателей.
Инга осторожно обошла правый двигатель. Все было до обидного просто: прыжок на бархане - срыв эффекта экрана - и вот уже водитель жжет двигателями дорожное полотно, пытаясь спасти машину...
Инга тихо вскрикнула. Она ожидала, что тело водителя будет не особо приятно выглядеть. Если человека выкинуло из машины при аварии так, что он оказался придавлен двигателем, то трудно вообразить, что от него много останется.
Инга никак не ожидала, однако, что тело, лежавшее под машиной, исчезнет...
Услышав шорох сзади, Инга побледнела, обернулась и завизжала.
В нескольких шагах от места аварии стоял человек в черном комбинезоне. Усталые темные глаза с интересом смотрели на Ингу.
-Добрый день! У вас тут удивительная погода! Ветер совершенно непредсказуемый!
- Привыкайте, Марк, - кивнула Инга.
Журналиста нелегко было узнать после его попыток починить правую турбину. Как оказалось, лежа под машиной, он был занят именно этим.
-У меня вообще-то хорошая память. Но я забыл Ваше имя, представляете! Наверное, это из-за аварии!
-Шок. Это бывает. Меня зовут Инга. Едем дальше?
Первым, что встречало посетителей полигона, был запах жженого топлива, давно забытый на Земле. Даже сегодня, в выходной, он отчетливо ощущался, хотя два прототипа мирно скучали в ангарах. Как-то само собой получилось, что гость особо и не спрашивал об испытаниях, технике и науке.
-Знаете ли, странно: вы продолжаете называть Землю метрополией. Я сегодня несколько раз слышал это слово... А ведь сегодня у вас День Независимости, верно?
-Это привычка, Марк, - отозвалась Инга.
-И все же, не очень понятно - праздновать освобождение колоний...
Журналист замолчал и посмотрел на Ингу.
-Это привычка, - повторила она, глядя на бескрайние пески полигона. - Вы думали, мы особенные? Мы люди. Мы ведь Вас тоже интересуем? Не только наша техника?
-Интересуете, - во взгляде Марка появилось в этот момент нечто, что вызвало у главного инженера смущение.
-Нам лучше вернуться. Иначе салют пропустим, - ответила Инга. Она запомнила этот взгляд и поехала обратно другой дорогой - более длинной.
По пути землянин быстро сделал несколько записей, пытаясь охарактеризовать показанные ему опытные образцы.
"Крылатые танки мирных колонистов..." Эту фразу он решил все же стереть.
"Официального названия у них пока нет. Зато есть много брони и внушительный ствол. Броней защищены даже воздухозаборники двигателей (!), а пушка родом из прошлого столетия. Работает - представьте себе - на "жидком порохе". Эту забытую технологию колонисты решили использовать в случае вторжения. И надо признать: даже десантные капсулы не выдержат прямого попадания..."
Журналист подумал и дописал: "...Панацея - вот хорошее название для этого штурмовика. От любой напасти поможет. Если таких машин будет достаточно, у десанта с Земли не будет шансов."
Марк решил не развивать тему, хотя вывод так и напрашивался. В космосе землянам еще в прошлом противостоянии не удалось победить. Значит, десант - единственная надежда.
Но Марк не писал о политике. Его работа была рассказывать о технике.
Впереди показался тот поворот, где Марк попал в аварию. Район был пустынный, но техпомощь уже добралась до поврежденной машины. Правда починить ее роботы еще не успели.
-Не беда. Она на автопилоте вернется в город, - сказала Инга и добавила чуть тише: - Я Вас подвезу.
По пути на полигон Марк смотрел на дорогу, поэтому ничего вокруг рассмотреть не удалось. Теперь он с интересом изучал пейзаж. Заметив это, Инга снизила скорость.
Вокруг простиралась марсианская пустыня. Ничего, кроме острых красноватых камней и пыли. Такой была вся планета до колонизации.
Солнце - холодное и непривычное - уже почти касалось горизонта. Дорогу пересекали длинные тени, предвестники морозной марсианской ночи. Глубокий каньон с правой стороны утопал в полумраке - там трудно было что либо увидеть.
Впрочем, видеть было и не обязательно. В случае с Северным каньоном важны чувства, а не зрение. Марк не сразу понял, что происходит. Нечто похожее на легкую ностальгию заползло в сознание и быстро переросло в тоску...
Когда землянин очнулся, каньона уже не было в поле зрения. Машина стояла на широкой террасе у метеостанции недалеко от столицы. Испуганная Инга вытирала ему пот со лба.
-Заповедник, - пояснила она. - Не может быть, чтобы Вы не слышали о нем.
-Да, разумеется, разумеется! Марсианские микробы-телепаты... Надо было... Предупредить меня, подготовить как-то... Я мало о нем знаю. А что знаю - и то только потому
, что это моя работа... Большинство землян и не слышало о заповеднике...
Инга решила, что это очень-очень странно. Про нелепую "опасность войны" с Марсом на Земле знают все, а об открытии века они не слышали. Найдена разумная жизнь. Совсем рядом. Но для землян это скучно - как бунт машин на лунной базе. Им интересна война.
-Простите. Я не думала, что Вас так шокирует. Никогда такой реакции не видела...
Обычно приближение к Северному каньону позволяло передавать мысли без слов. Побочных эффектов не отмечалось не только у людей Марса, но даже у гостей с тоталитарной Луны.
Марк передал всего одну мысль... Зато какую! Именно она привела Ингу в замешательство, а не его обморок.
"Матиас! Взять молнию у трупа на два часа"
2
Над пустой трассой сгущались сумерки. Под тихий гул турбин Инга вела машину к городу. Хотя на настоящий город столица Марса была мало похожа. Здесь не было ни суеты, ни высотных зданий, ни каких либо органов местной власти. Отличия от сельской местности были минимальны: встречались трехэтажные дома, а вот стоянки машин попадались редко.
-Так сложилось, - объяснила Инга, - У нас городами называют местности, откуда космодромы видно. А столица - так как здесь посольство Земли.
Главный инженер КБ 12 замолчала, сказав это. Они оба знали, что упомянутое посольство состоит из представителей разных стран и международных союзов, которые часто враждуют между собой. Говорить о политике Инга не хотела, поэтому решила сменить тему.
-Поужинаем, -неожиданно для самой себя предложила она.
Журналист охотно согласился.
Выйдя из машины, Марк по привычке захлопнул дверь. Но она тут же открылась - здесь их закрывали на стоянке только в пустыне. Машина сложилась пополам и заняла место в ряду своих "спящих" металлических собратьев.
Марк последовал за своей сероглазой спутницей на смотровую площадку. Отсюда было видно не только крупнейший на планете космодром, но даже метеостанции на границе пустыни. Они защищали заселенные территории от непогоды.
Потом был салют. Кровавые всполохи на редких облаках.
Землянин заметно вздрогнул при первом залпе и, чтобы избежать вопросов, улыбнулся:
-Отличное место для ужина, как мне кажется!
Для него все здесь было новым и непривычным. Еда, которая возникает, словно по волшебству, летающие автомобили, доступные всем желающим...
Закончился салют, а вместе с ним и День независимости, люди стали неспеша расходиться. Когда вокруг почти никого не осталось, Инга вдруг почувствовала руку журналиста у себя на талии. Это было, конечно, несколько нагло, особенно для здешних сдержаных нравов. Но внезапное головокружение привело ее к одному простому и правильному заключению.
"Я попалась..."
Балкон был маленький, но для двоих места вполне хватало.
Инга сидела у Марка на коленях, гладила его по голове и думала о том, что балкон должен быть все же побольше. Марк тоже сделал одно интересное наблюдение, хотя практической пользы от него не предвиделось. Землянин заметил, что все женщины, ранее сидевшие у него на коленях, были заметно худощавее. Даже костлявее, можно сказать. Что поделать, на родной планете продовольственный кризис.
Удивительно, но журналист до сих пор ни разу не пытался сравнить свою марсианскую любовь с теми, кого знал на Земле. Прошел почти год с момента их первой встречи, а он даже не думал ни о ком, кроме Инги.
-Задумался?
-Просто пытаюсь рассмотреть, что это там летит.
Инга взглянула в указанном направлении: это был цилиндр пневмопочты. В отличие от своих далеких предков, он передвигался не только по трубам, но и по воздуху. Ими пользовались довольно редко - почти всё и абсолютно везде можно было синтезировать на месте.
Цилиндр подплыл ближе и прилепился к перилам их балкона.
-Почта, - объяснила Инга, доставая из посылки какой-то комочек. Затем развернула его, прилепила на стену и, разгладив, сказала:
-Чертеж визуальный плоский. Старинная технология. Но мне нравится.
После завтрака Инга сложила кровать и обустроила в спальне уютное рабочее место. Обычно кабинетом служила гостиная, но сегодня был особый случай.
Марк остался на балконе, любуясь пейзажем. На Земле такого вида уже не найти: небольшие домики среди зелени, тропинки вместо асфальтированных улиц и безоблачное мирное небо.
Лишь один участок резко отличался от разноцветной застройки: серое пятно дипломатического квартала. За неприступным забором виднелось несколько зданий. Они были зеркально-стеклянные и чрезмерно высокие для здешних краев. Но гость с далекой Земли видел в них что-то родное...
Деревню, где вырос Марк, мегаполис проглотил еще до Второго нефтекризиса. Правда, переварить ее город не смог - и осталась этакая заплатка на карте. Ниже по реке высились новостройки.
Охрана, дорогие машины, скверы и дворики - только для жильцов. В ту сторону деревенским редко приходилось ходить. Только по делам. Или, точнее говоря, на дело...
Зато выше по течению простирались городские окраины. Как раз здесь Марк и его брат Матиас прожигали и пропивали свою юность. Трущобы почти не отличались от деревни: работы там было не больше, а наркоманов - не меньше.
В трущобах можно было запросто получить по лицу. Скажем, за то, что ты пришел из деревни. Но именно в этом странном мире жила Люка - муза и любовь Матиаса. Обитала она на третьем этаже, хотя нумерация условна - ниже не наблюдалось ни первого, ни второго. Комната словно висела над пропастью. Шумных соседей было почти не слышно и всегда можно было убрать приставную лестницу, заменявшую обвалившийся верхний пролет. Внутри было тесновато, но для одного жильца места хватало. Вполне себе просторно по меркам этого района. Люка жила совершенно одна. Такое случалось в пору между нефтекризисами - болезни, обстрелы и нищета оставляли немало сирот.
У Марка, например, родители ушли в ополчение. Одни из героев, что форсировали эту самую реку. Точнее, пытались. Но он и Матиас были уже почти взрослые тогда, да и родственники жили поблизости.
Семьей Люки стали книги. Страсть к чтению уже в ту пору встречалась редко. Большей популярностью пользовался алкоголь и прочая гадость.
Матиас, надо сказать, не только читал. Он еще пил. И сочинял стихи. Тексты были разные, но все они были для Люки.
Ночи напролет эти двое обсуждали, спорили, мечтали...
Идеи у отчаянной молодежи возникали дерзкие.
Местом воплощения в жизнь самого, пожалуй, грандиозного замысла стал старый сарай. Матиас скептически оглядел дырявые стены:
-И дался вам этот катер! Давайте лучше самолет построим.
Люка одной рукой приподняла какую-то довольно тяжелую деталь и громко ответила:
-Я полагаю, что падение с высоты - это весьма неприятно. Преохренительно больно, я бы сказала.
Против таких аргументов у Матиаса ничего не нашлось. Он просто засучил рукава, обнажив покрытые татуировками руки, и принялся за работу.
Когда титанический труд был завершен, "изделие" вышло действительно похожим на катер. По крайне мере, внешне. Что было там внутри, с трудом помнили даже сами создатели. Зато достоверно известно, чего там не было. Например, термоаккумулятора, без которого катер на солнечной тяге был абсолютно бесполезен ночью. Но в темное время суток тогда уже никто и не плавал. Даже речные патрули жались к своим базам...
Пытаясь вытащить катер из сарая, юные кораблестроители поняли, что это невозможно. Ворота были явно малы.
-Браво, Марк: твоя "военная технология" никак не лезет в ворота нашего мирного сарая.
Марку еще долго припоминали потом его идею - разнести водометы по бортам. Это давало немало преимуществ, только вот с шириной не рассчитали...
Громкий звук вывел Марка из гипнотического полусна. В спальне что-то упало.
Землянин обвел взглядом гостиную и позвал Ингу.
-С ней всё в порядке, - ответил мягкий женский голос, - Видимо, срочное сообщение.
-Простите меня, Майя... Совсем забыл, где нахожусь, представляете... На чем мы остановились?
-Самое яркое воспоминание юности, - ответила психолог, - Теперь постарайтесь думать отчетливее. Плохо видно картинку с катером, а нам надо с ней поработать.
Марку вдруг стало как-то неприятно от того, что марсианский психолог читает его мысли. Опытный журналист умел блокировать лезущих к нему в сознание, да и Майя вела себя там деликатно. Но эта обидная сцена в сарае...
-Теперь возьмите эту картинку и переверните!
Перевернуть "стоп-кадр" из воспоминаний получилось не сразу. Зато эффект был отличный: Марк даже рассмеялся, представив Матиаса вверх ногами, толкающего по потолку этот катер. Глупый случай стал просто комичным.
Потом Майя дала пациенту несколько неожиданный совет для борьбы с ночными кошмарами:
-Вам стоит переехать. Квартира - это удобно только для одиночек. Постройте дом в таком месте, чтобы вам двоим нравилось.
Тем временем, в комнату вошла Инга. По пути она механическим движением подняла упавший стул в спальне. И своим обычным спокойным тоном проговорила:
-Плохие новости.
К середине дня на полигоне собрался почти весь коллектив создателей штурмовика. Прототип успел сильно обгореть после падения. Систему пожаротушения просто не установили - считалось, что она нужна только в боевых условиях. Предварительные расчеты, моделирование и совершенные средства спасения делали работу на полигоне почти безопасной.
Как только загорелся двигатель, Мустафа, летчик-испытатель, получил команду немедленно покинуть машину. Приказы, надо сказать, давно стали редкостью в обществе, где все живут по совести. Необходимость в них осталась у спасателей, врачей, космонавтов. Но даже в этом ряду особое место занимали испытатели. Те, кто раз за разом осознанно пересекал границу неизвестного.
Мустафа летал на прототипе штурмовика относительно недавно, но знал его отлично. Сразу после приказа прыгать отказала телеметрия - запись данных теперь шла только на борту. Значит машину нужно было сажать.
Ничего сложного.
Ничего опасного.
Никакого геройства. Нужно лишь повторно запросить разрешение, включить аварийную автоматику и все равно катапультироваться. Штурмовик сядет сам.
Мустафа так и не дождался ответа от диспетчера. Взрыв не оставил испытателю шансов.
Вернувшись домой, Инга достала дедушкин карандаш и поставила точку на оборотной стороне одного из чертежей.
3
Еще до затяжного марсианского заката Инга вновь отправилась на полигон. В столицу ее вернула новая беда.
Один из инженеров, Ким, упал со смотровой площадки. У многих возникла неприятная мысль: это могло быть самоубийство. Он работал над двигателями, один из которых стал причиной катастрофы. Но коллеги Кима считали это несчастным случаем. Трагедии случались и раньше...
Марк решил отвлечь Ингу от работы. Это было невероятно трудно, особенно сейчас. Но он просто посадил ее в машину и сказал:
-Полезно работать на свежем воздухе. Кроме браслета для этого ничего не нужно, так ведь?
Приземлившись почти на границе обитаемых территорий, влюбленные устроили пикник. С вершины небольшого зеленого холма открывался вид на пустыню. Она была близко. Можно было рассмотреть даже пылезащитную полосу, пересекавшую долину. Горы вокруг служили естественным барьером: дожди выпадали на этой стороне, а "внешние" склоны не получали влаги. Практически все реки текли тоже не в пустыню, а к людям.
Инга почти сразу выключила браслет-коммуникатор. Она просто легла на спину и стала смотреть на облака. Ее спутник рассматривал пылеуловители в долинах и горные хребты. Затем, отложив бинокль, он встретился взглядом с Ингой. В темных глазах Марка появился какой-то новый блеск.
-Это называется "тень дождя", - сказал землянин, - совсем рядом, на той стороне гор - полнейшая пустыня. Там еще туристический маршрут проходит, да?
-Лучший на Марсе. Или так просто кажется. После окончания школы у нас есть такой экзамен - выжить в пустыне. В конце, когда смотришь на пустыню и зелень с этого хребта, то понимаешь разницу.
Инга хотела рассказать, как непрост этот экзамен, как нелегко человеку без техники и как плохо в одиночестве. Марсианка и до экзамена знала, что такое одиночество. Ее родители принадлежали к третьему поколению колонистов. Тому поколению, которое почти полностью исчезло. В основном, в последней решительной схватке с пустыней. При искусственном изменении климата планету терзали катаклизмы. Гибель родителей не компенсирует даже идеальная система воспитания...
Инга ничего не рассказала, ибо задремала, положив голову Марку на колени.
Она отдыхала недолго, но сон увидела просто потрясающий. И очень яркий, отчетливый. Марк строил дом - прямо тут, на этом холме. Как посоветовала накануне Майя, он выбрал место, которое нравилось им обоим.
Инженер открыла глаза: никто ничего не строил, Марк сидел на том же месте и что-то вертел в руках.
-Извини. У тебя ноги затекли, наверное, - сказала девушка и поспешила поднять голову.
Марк ответил отрицательно и подал ей тот предмет, что был у него в руках. Странный и незнакомый: стержень с фигурным выступом на одном конце и кольцом на другом. Рядом с местом пикника лежал вскрытый почтовый цилиндр и два физико-химических синтезатора. Подарок, разумеется, родился в одном из них.
-Зачем два?
-Я спешил...
Инга осмотрелась и все поняла. И тихо ахнув, снова улеглась, с трудом веря своим глазам.
На вершине холма стоял дом с огромной верандой.
Странная штучка с кольцом была символическим ключом. На Марсе таких не делали - здесь не было замков. Но Инга неплохо знала историю человечества.
Квартиру в городе Инга освободила в тот же день. Для редких визитов в столицу вполне хватало возможности остановиться в гостинице.
-Второй синтезатор нам не нужен, правильно?
-Ты начинаешь думать, как марсианин, Марк. Отправь на ближайший склад.
-На Земле я тоже старался... Ну, не увлекаться вещами. Хотя и возможности, в общем-то, не было. Ты не представляешь, как медленно там строят дома!
В общих чертах инженер, конечно, знала. Но не думала, что все так плохо. Дело было не в морально устаревшей громоздкой технике. Не в стройматериалах из позапрошлого столетия. Проблема была социального плана - тут физ-хим синтезатор не поможет. (Хотя их, кстати, на Землю не отправляли опасаясь неизбежного применения в военном деле).
-Если жилья и еды будет достаточно для всех - произойдет очередной демографический взрыв. Человек не спешит заводить детей, если нет средств. Но в отсталых регионах - представь себе - наоборот!
-Очень трудно это понять, - отозвалась Инга. Журналист продолжал:
-Еще бы, ведь у вас каждый думает о количестве детей в зависимости от своего генетического индекса, так ведь? То есть хорошая наследственность имеет больше шансов... То есть вы подавили инстинкты, приручили и оседлали естественный отбор!
-Капитализм сделал то же, Марк. Но не ради прогресса. Ты сам рассказал только что, -Она помолчала и добавила с хитрой улыбкой: - Тебе неплохо бы узнать свой генетический индекс...
Переезд пошел на пользу и Инге, и Марку. Главный инженер стала меньше думать о работе, а журналиста почти оставили ночные кошмары. Однако после этого разговора о Земле он снова вспомнил Второе ополчение. И все то, что утопило их катер в реке, а мир - в крови. Сегодня бывший партизан имел все шансы вновь проснуться со сдавленным криком:
"Матиас! Взять молнию у трупа на два часа!"
Город стоял на реке, и как это часто бывает, был сильно вытянут вдоль берега. Катер с неограниченным запасом хода был тут весьма кстати. Идея прямого солнечного привода доказала свою жизнеспособность не только в техническом плане, но и в экономическом. Ребята выбрались из трущоб и стали улучшать не только мир, но и свое благосостояние. Честным трудом, разумеется.
Люка не переставала мечтать. Матиас начал публиковать стихи. Марк продолжал возить на катере беженцев и думать о судьбах мира.
Немного денег, образование, работа, даже известность...
Может, не все в жизни было идеально, но в целом, неплохо. Уже два катера ночевали в порту, и на обоих теперь можно было плавать даже ночью. Только никто, по-прежнему, не решался высовываться из дому после захода солнца.
Случайный снаряд потопил тот катер, который "родился" первым. Он лег на дно прямо у причала. Второй остался без "мачты" и требовал ремонта. Чуть ли не в тот же день объявили мобилизацию. Марк помчался на сборный пункт. Он был молод и жаждал действий.
Вскоре армия развалилась. Некоторое время спустя возникло так называемое Второе ополчение. У названия были какие-то корни в истории, но в маленькой нищей стране мало кто помнил какие. Зато добровольцев нашлось немало: кто за правое дело пошел воевать, кто понадеялся чего-нибудь наворовать. Кому-то есть было нечего, а некоторым - просто скучно.
Трое из трущоб дружно решили биться за справедливость. Трое - Люка не была исключением.
Когда выяснилось, что только Марк служил в армии, его назначили командиром отряда. Вылазка в районе родной деревни стала для ополченцев первым серьезным боем. Конвой вез продукты в те самые новостройки, что были ниже по течению. Перехватив его можно было не только поесть, но и оставить буржуев без хлеба.
Разведчик вышел на связь и подтвердил: охраны мало. Марк приказал всем залечь в кустах возле дороги. Бить надо было в упор, ибо основным оружием были старые дробовики и пистолеты...
И тут командир заметил в небе точку. "Карманный" самолет-разведчик. И почти сразу - бронемашину в голове колонны. Двигаться было поздно. Знай Марк заранее, он выбрал бы место вон там, за скалой. Но теперь выбора не было - все затаились.
Бойцам повезло: с воздуха не обнаружили. Или мини-разведчик был неисправен или отряд слишком мал и неприметен. Партизаны ударили первыми - бронемашину проткнул ослепительный разряд. Словно из ниоткуда. На самом деле - сверху, потому этот гранатомет и зовут "Молния"...
Пока стрелок менял позицию, Марк хотел крикнуть: "Молодец, Люка! Еще разок - броня на 12 часов". Иными словами, вторая машина была прямо перед ними...
Началась перестрелка, и командир услышал из своих уст другие слова. Те, с которыми часто просыпался после ночных кошмаров всю оставшуюся жизнь.
Люка лежала неподвижно чуть правее - на два часа, как говорят в армии. "Молнию" она успела перезарядить. Матиас был ближе всех. И еще он отлично стрелял из гранатомета - в ту пору этому в школе учили...
Охрану конвоя перебили полностью, а со стороны партизан погибла только Люка. Своим первым выстрелом она спасла остальных.
Матиас с тех пор упорно искал смерти. Каким-то чудом он выжил в гражданской войне. Но Марк больше никогда не видел брата.
Этим утром Марк не увидел обычного финала своего сна. Вместо грязно-серого лица брата землянин увидел лицо Инги. Аккуратные брови контрастировали с опухшими глазами. Она была потрясающе красива в этот момент, хоть и недосыпала уже несколько дней.
За окном было чудесное утро. В свете восходящего солнца блестели крыши домов. Редкие машины проносились по направлению к городу. Здесь мало кто ездил утром на работу. Люди, в основном, трудились дома...
-Просыпайся! Полный ужас творится.
Половины сотрудников КБ 12 уже не было в живых. Теперь ни о каких несчастных случаях не могло быть и речи. Откуда взяться здесь огнестрельным ранам?! Причем, каким: крупная дробь, выстрелы явно в упор, но почему-то без порохового ожога.
Многие техники и инженеры просто бесследно исчезли.
Марку сразу стало грустно. На веранде он увидел свежую почту.
-Ну вот, девочка, сказка и закончилась, - проговорил землянин холодно, - Не трогай этот цилиндр!
Инга по инерции сделала еще шаг к балкону, но остановилась, услышав странный тихий хруст. В широком зеркале у окна она увидела Марка. В правой руке он держал револьвер. Марсианка сразу поняла, что это был за незнакомый звук: журналист взвел курок.
-Земляне хотят ваши технологии, Инга. Но никто не даст их в виде гуманитарной помощи агрессивным капиталистам. В "честной" войне шансов у них тоже нет. Колонии нужно ослабить, обезоружить сначала. Вот и начали похищать инженеров. Тех, кто опасен, кого не смогут заставить работать на себя - тех уничтожают. Сейчас мы узнаем, что они приготовили для тебя...
-Лучше бы ты просто убил меня во сне, - произнесла Инга, очень четко выговаривая слова.
-Нет, Инга. Я больше не работаю на землян. Хотя они обещали амнистировать моего брата, если я буду шпионить... Но! Я скорее умру, чем отдам им тебя. Собирайся, у нас мало времени!
Инга заплакала бы, но она толком не умела этого делать. Да и некогда было.
Снаружи было прохладно - близость пустыни чувствовалась, даже несмотря на усилия метеорологов. Марк обернулся и прицелился. Раздался тихий щелчок, и инженер вспомнила слово "осечка". Почти забытое слово - отказы техники случались редко. Но марсианка ошиблась. Револьвер был, конечно, очень старым, но оставался надежным благодаря своей простоте. Патроны, напротив, были новенькие. Не случилось никакой осечки - просто оружие было бесшумным.
-Я отдам тебе гильзу - пригодится, когда вы созовете совет. Покажешь всем, почему не было слышно выстрелов. И следов пороха тоже не было, так ведь? Это спецпатроны: ни шума, ни дыма...
Марк мог еще долго рассказывать про редчайшее гладкоствольное оружие, но тут проявились последствия выстрела. Почтовый цилиндр открылся от попадания картечи и его содержимое тут же вспыхнуло, испепелив стоявший на веранде столик, стулья и вообще все до неразрушимого пола. Естественно, от цилиндра тоже ничего не осталось. Никаких улик.
В воздухе повисла почти осязаемая тишина, которую никто не решался нарушить, пока одинокий дом на холме не скрылся из виду. А это произошло быстро - Марк гнал машину на полной скорости.
-Я когда дом строил, стекла использовал сверхпрочные. Так что внутри ничего не пострадало, - улыбнулся землянин, - Только не помогло бы... Если бы ты цилиндр открыла... Понимаешь, два варианта было - или бомба, или "похититель". То есть вылезла бы такая штука и затащила бы тебя в цилиндр и отправила по обратному адресу.
Но бомба - это громко, а похититель - дорого, поэтому они еще и малошумный вариант предусмотрели, - Марк указал на свой револьвер.
Машина шла на предельной скорости, срезая углы и подскакивая на неровностях. В принципе, дорога этому аппарату была не особо нужна. Ровная поверхность просто повышала уровень комфорта и снижала расход топлива - благодаря эффекту экрана. Над пустыней приходилось раскладывать крылья...
И тут Марк удивил свою спутницу. На одном из поворотов он намеренно бросил машину в сторону, заставив подпрыгнуть на неровности. Инга вся сжалась, ожидая резкого маневра, провала, аварии. Но на такой скорости прыжок был не страшен - машина перешла в управляемый полет.
-Ты, разумеется, не знала, что она так может?
Инженер промолчала, а потом вдруг проговорила:
-Мне следовало догадаться еще тогда. После той твоей аварии. Мне следовало догадаться, кто ты...
-Да, моя девочка, я подстроил ту аварию. На то были причины. Но инстинкты пилота сработали - слишком аккуратно я приземлился тогда! Ты должна была что-то заподозрить. Потом я очень "громко" думал у Северного каньона - тоже специально - про войну. Чтоб ни ты, ни местные микробы-телепаты не поняли, что у меня в голове... Даже сознание потерял, представь себе...
Уже было видно город, а Марк все говорил.
Инга теперь отчетливо осознала, что этот человек был не только побежденным партизаном, дравшимся когда-то давно за справедливость. Не только честным журналистом, писавшим о технике, чтоб не трогать политику. Не только шпионом, который влюбился в "объект" слежки. Кроме всего этого, Марк был пилотом. И теперь он честно признался: его послали угнать второй прототип штурмовика. Тот что не пострадал в диверсии на полигоне.
Машина приземлилась у смотровой площадки. Совет уже созвали: по всей планете люди собирались в центрах городов и поселков, чтобы обсудить угрозу, общаясь в прямом эфире. Это было редкое явление - только для экстренных случаев. В повседневной жизни колонисты обходились без органов власти.
-Сообщи всем, срочно: не прикасаться к почтовым цилиндрам! - сказал Марк. - Они ведь наводятся по сигналу с браслета - получается именная бомба, понимаешь? И... береги себя... Я люблю тебя, Инга.
Инга хотела спросить, что он задумал, но не успела. Машина сорвалась с места и исчезла вдали.
Эпилог
Две точки на обратной стороне чертежа были почти незаметны. Инга приклеила лист на стену, словно похоронив двух пилотов. Летчика-испытателя Мустафу, сгоревшего во время рутинного разгона, и журналиста Марка, расстрелявшего дипломатический квартал. Оба прототипа взорвались из-за возгорания, причину которого еще не установили.
Марк отлично понимал, на что идет, поднимая в воздух опытный образец. Но землянин без проблем достиг столицы, взорвал главные ворота посольства и генераторы защитного поля. Только после этого у штурмовика загорелся двигатель. Левый - как и перед катастрофой первого прототипа.
Гибнущая машина в последний раз огрызнулась на зеркальное здание, вскрыв центральный вход. Но мгновение спустя из ее бронированного бока потекло фиолетовое пламя, будто кто-то распорол корпус изнутри. Словно бабочка, ставшая вдруг снова гусеницей, она рухнула во двор посольства. Став бесполезной грудой металла у подножия рукотворной десятиэтажной скалы...
"Земляне решили перехитрить "наивных коммунистов". В посольстве полно диверсантов, понимаете?! Даже до полигона добрались! Но им нас не взять..."
Это были последние слова пилота.
Инга долго плакала, глядя на старомодный черно-белый чертеж. Потом она нашла в себе силы встать и подошла к окну. Среди трех ярких точек на небе выделялясь планета Земля. Где-то там остался Матиас. Еще живой, но уже приговоренный к смерти.
Что делать теперь? Что делать без Марка?
А на веранде - Инга не сразу заметила - стоял человек с револьвером в руке. Знакомый короткий толстый ствол. Вот сейчас он выстрелит - и никто ничего не услышит. Даже психолог Майя, которая медитирует в соседней комнате...
Инга прижалась лбом к стеклу и вспомнила, что оно сверхпрочное. Не прострелишь. Но все равно очень страшно. Ведь далеко не всех шпионов Марк успел перебить. И многих еще не поймали. Хоть в целом порядок и восстановлен...
-Сотри вторую точку, - потребовала тень с веранды голосом Марка.
Он был жив. Он вернулся защищать ее. Поняв, что это не сон и не галлюцинация, Инга упала в обморок.
Тель-Авив
2012
Copyright: Наум Шубаев, 2013
Свидетельство о публикации Љ213121500508