Если обычные явления природы выглядели достаточно поразительными, чтобы породить всяческие суеверия в уме невежественного дикаря, то неудивительно, что внезапное появление в небе сверкающей кометы должно было напугать и породить смутные намеки на грядущие бедствия. В некоторой степени это справедливо и для цивилизованного мира, особенно для той его части, что болезненно религиозна и руководствуется пророчествами о втором пришествии Христа. Возьмем 1872г. Уинстон, математик-предсказатель, переводчик Иосифа, предсказал, что комета 1712 года появится в среду 14 октября, пять минут шестого утра, и что мир будет уничтожен пожаром в следующую пятницу. Его репутация в науке была настолько высока, насколько сомнительным был характер его ортодоксальности, и комета появилась точно- приведя к вполне разумному опасению, что таким же образом исполнится и вторая часть пророчества. Множество людей погрузилось в лодки и баржи на Темзе, думая, что вода- самое безопасное место. Акции Южных морей и Индии упали. Капитан голландского судна сбросил свой груз в реку, чтобы обезопасить корабль. Говорили, что в полдень, после появления кометы, более тысячи священников перевезли ко дворцу Ламбета, попросив, чтобы они подготовились к молитвам, так как в тот момент не имелось ни одной церкви, подобающей для такого случая. Люди верили, что настал День Страшного суда и вели себя сообразно тому, ожидая грандиозных бедствий. Много зла было исправлено, много аморального было восстановлено. На берегу было огромное движение ,и сэр Гилберт Хиткот, бывший в то время главой, издал распоряжение для всех пожарных в Лондоне, обязывая их быть начеку и особенно присматривать за Банком Англии. В целом бедные лондонцы того поколения вели в воображаемый роковой момент достаточно глупо.
Но этим лето 1910г., когда ежедневная пресса была полна упоминаний о комете Майнера и комете Галлея, появились "полусуеверные" журналисты и скороспелые политики, которые пытались увидеть небесные знамения. Нетрудно было вообразить нечто подобное во время потрясения больших выборов или предположить, каковы были знамения во время предыдущего появления кометы Галлея, а знаки выглядят таким образом, что читатель не может избавиться от впечатления, что у автора было острое желание превратить комету в вестника несчастий. Мы смеемся над Уинстоном, но, откровенно говоря, мы выглядим не намного лучше, кода пытаемся создать политический капитал из звезды с хвостом. Почему бы сразу и не поверить в астрологию?