Шульга Станислав Викторович : другие произведения.

Конус тишины

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "...Сара Винчестер жила в девятнадцатом веке и она была богатой вдовой, которой досталось в наследство 20 миллионов долларов и бизнес, приносивший по тысяче в день. Которые, кстати, не облагались налогом до 1913 года. Для восьмидесятых годов прошлого века это была более чем значительная сумма. Ее дочь умерла в младенчестве и она верила, что над семьей тяготеет проклятье. Ее муж, Вильям Винчестер, сколотил состояние на поставках оружия для северян в годы гражданской войны в Штатах. Он продавал ружье, которое потом так и осталось в памяти как "винчестер". Когда случились все эти несчастья с ее семьей она тронулась рассудком и начала ходить к медиумам. Один из них и сказал, что над семьей тяготеет проклятье. Что духи убитых из этого ружья людей будут преследовать и ее. Единственный способ остаться в живых - это строить дом. Медиум сказал, что пока ты будешь строить дом, ты будешь жить..."Выложены первые две части повести

  
   Конус тишины
  
  
   Часть I
  
  
   "Размотать этот клубок ниток на отдельные причинно-следственные связи во многих случаях заканчивались неудачами. Объективно-существующая реальность подвижна и изменчива и те, кто пытался создавать логически завершенные и выверенные картины мира рано или поздно запутывались во вновь возникающих петлях, замкнутых циклах и разомкнутых цепях бесконечной длины. Следствия становились причинами и тогда охотник и добыча менялись местами и уже подчас сами того не замечая ловцы последовательностей начинали строить вокруг себя защиту, которая давала им возможность спрятаться от новых парадоксов, необъяснимых событий, фактов, которые упорно не хотели умещаться в тем рамки, в которые их хотели запихнуть. Начав с крестового похода за истиной эти создатели заканчивали в удаленных от торных дорог скитах, на разный лад повторяя одну и ту же фразу: "я знаю, что я ничего не знаю".
   Виртуальная реальность, которую многие считают неким переломным явлением в деле постижения основ этого мира, не является тем инструментом, который приведет человека к каким-то эпохальным открытиям. Те, кто забывают об этом, рискуют оказаться в тупике из "законов" и "фактов", построенным собственными руками. Те, кто помнит об этом, получают в распоряжение мощный инструмент, позволяющий жить в мире и гармонии с окружающим и самим собой.
   Создание завершенной картины мира невозможно. Истина не есть абсолют, достигнув который один раз можно сказать, что это и есть корень причин. Подобно буддисткой мандале из разноцветного песка, которую монахи разрушают сразу после того, как закончена работа, об открытой сегодня истине стоит забыть, когда солнце взойдет на следующее утро.
   Чтобы снова начать строить круги из песка.
   И снова разрушать их, когда работа будет закончена".
  

"Протокол цикла"

***

  
   В его левой руке были четки. Связка черных матовых шариков, нанизанных на шелковую нить, которые он перебирал указательным и большим пальцами. Некоторые шарики он тщательно перекатывал между пальцами, другие быстро пропускал. На нем не было халата муллы и бороды. Ближайшая мечеть находилась в двух тысячах километров от этого места. Старый медитативный инструмент в его левой руке был манипулятором, позволявшим раздевать и одевать реальность. Четки были соединены через радиоканал с затененными очками, совмещавшими в себе функции обычных "стекол" для оптического доступа в виртуальность и микрокамеры с десятком спецфильтров. Фильтры давали возможность просматривать весь волновой спектр окружающего пространства. Все это оборудование обменивалось данными с мощным аналитическим сервером в режиме реального времени. Картинка, которую видел владелец четок, дополнялась подробной информацией обо всем, что находилось в поле зрения наблюдателя.
   Он кого-то искал в большом зале "Допельгангера". Насколько длинной была его дорога сюда, можно было только догадываться. Четки в руке привели его на перевалочный пункт магистральщиков под Брно ранним осенним утром. Сейчас здесь было мало народа, несколько десятков кочевников, завтракали перед очередным броском на Магистраль, параллельно общаясь с соседями по столу или с кем-то по ту сторону стекла.
   Четки в руке остановились. Он переключил режим. Сканирование зала пошло в инфракрасном диапазоне с отсевом всех биологических составляющих объектов. "Танец костей". Зал наполнился скелетами орудующих нелепыми вилками и ложками над пустыми тарелками. Сервер измерял параметры черепных коробок и сопоставлял их со своей базой данных. Любой грим, любой термоформный муляж, одевавшийся на лицо, последствия любой пластической операции легко "снимались" таким сканированием. Можно было подделать цвет глаз или форму ушей, прикрепить себе горб на спину или прилепить пару накладных грудей. Две минуты анализа данных ставили все на свои места
   На нем были темно-синие джинсы, безрукавка цвета хаки со множеством карманов, какие носят журналисты, ведущие репортажи из горячих точек и большая сумка на левом плече. Безрукавка была одета на толстый серый свитер от Hugo Boss с отстегивающимся капюшоном. Свитер был прошит полимерными нитями, выполнявшими одновременно две функции: поддерживали заданную температуру и укрепляли структуру ткани, превращая свитер в бронежилет, способный выдержат очередь из автоматического оружия. На длинном лице с массивными чертами, подчеркнутыми глубокими морщинами, особенно выделялся крупный нос с горбинкой, который делал профессиональные "стекла" небольшими и хрупкими. В пришедшем было два метра неплохой физической формы.
   Он еще раз оглядел зал, на несколько мгновений задержав взгляд на группе из трех парней, изучавших меню и косо посматривавших на него, после чего уверенно двинул вглубь зала. Раскачивающейся походкой он подошел к столику, за которым сидел молодой человек в черно-синей клубной куртке, одетой на красно-клетчатую фланелевую рубашку. Полноватое лицо, рыжие редкие волосы с уже четко проступившей лысиной, усы, на которых прилипли крошки. На тарелке перед ним была половинка двойного гамбургера с белым соевым соусом в густом салатном окружении. Гамбургер был аккуратно разрезан пополам. Другую половину парень жевал, неподвижно уставившись в одну точку. Капля белого соуса почти стекла с ладони его левой руки.
   - Не занято?
   Парень оторвал взгляд от точки на противоположном сидении и повернул голову. Он ждал этого вопроса. По выражению лица было видно, что вторую часть гамбургера он доест без особого аппетита. Он заметил, что запачкал левую руку, положил половинку гамбургера в тарелку и неловко выдернул чистую салфетку из подставки на столе.
   - Присаживайтесь, Виктор Федорович.
   Тот, кого назвали Виктор Федорович поставил сумку на пол и сел напротив. "Стекла" переместились на лысину, окруженную проседью.
   - Давно не виделись, Славик.
   - Давно... - Славик продолжал держать скомканную салфетку в руке.
   - Наверное, жарко в этом противогазе сидеть? - Виктор Федорович ткнул указательным пальцем в усы.
   - Нет, не очень. А вы что, никогда не носили эту штуку?
   - Как-то не к месту. Да и все равно эта хреновина не сильно помогает. В определенных случаях, - Виктор Федорович помахал рукой официантке. - Да ты кушай... - Славик взял половинку гамбургера и принялся медленно жевать, отвернувшись лицом к окну.
   Официантка приняла заказ на бурито с курицей и два стакана томатного сока.
   - Ну, так как живешь-то, Слава?
   Тот отодвинул тарелку с недоеденным гарниром и взял чашку с остывшим чаем. На автомате размешивая две ложки сахара, он рассматривал стоянку за окном.
   - Может обойдемся без всего этого?
   - Можно и без этого. Чего делать-то будем?
   Славик натянуто хихикнул, но не ответил. Он охватил чашку ладонями, как будто хотел согреть руки. Виктор Федорович одел четки на правую руку и затянул черный ремешок, закрепив их на запястье.
   Принесли бурито и два стакана томатного сока.
   - Ну, так как, надумал? Делать что-то надо, потому как достал ты всех по самое не могу. Вообще на что ты надеялся, когда начинал бомбить кластеры юго-восточных гейткиперов? На то, что тебе этот презерватив с усами поможет? Или вот те вот ребята с двумя извилинами на троих?
   - Нет...
   - А что?
   - Ничего...
   - Да, ничего, - Виктор Федорович взялся за бутерброд. - На что ты вообще надеялся? Наверное, повелся на эти старые сказки... Хакер проводит серию быстрых операций, делает пластическую операцию, меняет форму лобных костей, зубы, цвет волос. Потом едет куда-нибудь подальше, за море-окиян и начинает жить другой жизнью. Лет через сорок рассказывает внукам, какой он в молодости был крутой...
   - Может хватит?
   - Да, банально звучит, обидно это слышать, но это ведь так, - последнюю фразу Виктор Федорович проговорил с набитым бурито ртом. - Обидно, что ты повел себя как последний дурак с улицы.
   - Что предлагаете вы?
   Виктор Федорович дожевал кусок бутерброда и отпил большой глоток из первого стакана сока.
   - Есть вариант. Конечно, на определенных условиях.
   - На каких еще условиях?
   - Ты проходишь у нас процедуру полного киберклонирования, сходишь с Магистрали. Совсем. - Еще один большой глоток и первый стакан стал пустым. - И можешь идти на все четыре стороны. Со всеми деньгами, которые ты успел заработать, катаясь по Магистрали. Более того, у тебя есть возможность вернуться обратно, в клан.
   - Что?!...
   Славик продолжал сжимать в руках столовые принадлежности, вилку и нож. Он глубоко вздохнул и откинулся на спинку стула. Затем вилка и нож звонко лязгнули о пластик стола, и он спрятал руки в карманы клубной куртки.
   Виктор Федорович взялся за второй стакан сока.
   - Что тебя собственно так расстроило?
   - То, что вы предлагаете... Это ставит крест на всем, на всем... После киберклонирования мне никто мало-мальски серьезной работы не поручит.
   - Да, это так. Но кроме этой профессии есть еще много других, хороших и нужных. Ты парень молодой, способный, - на последнем слове было сделано ударение. - В твоем возрасте не стыдно начинать с начала. Вернешься в университет, получишь диплом, найдешь себе хорошую работу. Будешь жить спокойной жизнью и вспоминать о всем, что случилось за последние три года с чувством глубокого раскаяния. Тем более условия тебе предлагаются более чем гуманные.
   - Я... Мне надо закончить эту операцию, закончить. И... и я уйду, я клянусь, я завяжу с этим делом, но мне нужны эти деньги!... - он резко наклонился в сторону Ковецкого.
   - Ты думаешь, что ты говоришь? У тебя видать крыша действительно того, сильно съехала. Ты регулярно срываешь сделки фондового отдела юго-восточного консорциума. Каждый час они по твоей милости теряют семизначные цифры. И у тебя сейчас хватает наглости просить закрывать глаза на твои проделки? Тут не пенсионный фонд, Слава, и никто не занимается благотворительностью. Предложенные условия не меняются и не обговариваются.
   - Ну... ну, после... после последней операции... Я закончу дело и я готов буду вернуться в клан и отработать, чтобы возместить ущерб.
   - Что возместить? Несколько десятков миллионов? Нет, это не разговор. Больше никаких операций. Условия ты слышал. Согласишься - и у тебя не будет осложнений ни с одним гейткиперским кланом. И если ты вернешься, то никто не вспомнит о том, что было.
   Слава выпрямился и скрестил руки на груди.
   - Мне не подходят эти условия.
   Виктор Федорович развел в стороны руки.
   - Может у тебя есть возможности возместить нанесенный ущерб?
   - Нет, таких возможностей у меня нет.
   - Тогда что ты предлагаешь?
   - Ничего. Будем считать, что этого разговора не было. Я вас не видел и вы мне ничего не предлагали.
   - Это детство. Ты меня видел и ты слышал условия. Ты знаешь, Слава, что многие операции проваливались из-за недостаточной проработки возможных вариантов?
   - Да дядя Витя, знаю.
   - Ни хрена ты не знаешь, дурак. Вместо меня могла прийти бригада "мясников", проехаться по твоим мозгам тяжелой псионикой. Сделать тебе траву вместо мозгов. Или еще проще - сотрясение мозга в результате дэтэпэ. С таким повреждением, с которым ты не то, что работать, нормально на своих двоих не сможешь перемещаться. - Слава осклабился. - И не надо кривиться, молодой человек. Те три лба, которые изучают меню уже минут двадцать, конечно, неплохо. Для тех операций, на которые тебя нанимал Толстый, они вполне сгодятся. Но ты же прыгнул выше. И без его ведома. И тут они тебе мало помогут.
   - Угрожаете? Или делаете комплимент? Мол, деми-лич снизошел до того, что пришел уговаривать простого хакера сойти с Магистрали. Я польщен.
   - Не ерничай. Когда ты пришел к нам три года назад, ты был маленьким и испуганным мальчиком, который не знал, как разобраться с проблемой "я и большой мир вокруг". Тогда ты не был таким гордым и самостоятельным как сейчас. От тебя приходилась прятать острые предметы, чтобы ты ненароком не порезал себе вены. Твоя башка была полна той чушью, которую гонят каждый день по сети, в теленовостях и на музыкальных каналах. Тебе помогли, выгребли мусор из твоей головы, рассказали много новых и интересных вещей. И что мы имеем сейчас? Ты стал работать против нас. Ты наносишь реальные убытки, к тебе приходят с предложением уладить дело. Тебе отпускают все грехи и предлагают вернуться, а ты еще выкобениваешься. Мы здесь обсуждаем деловое предложение. Сделку, парень.
   - Сделку... сделку... - Славик замялся. - Да, когда-то вы мне помогли. Но прошло время и я стал тем, кем я стал. Да, может быть сейчас я работаю против вас... Но это бизнес, ничего личного. Ничего личного, я закончу дело и уйду. Мне нужны эти деньги. Нужны, чтобы стать тем, кем я хочу стать! И кем вы никогда не дали бы мне стать!
   - Тебе предлагали работу. Место в клане, участие в серьезных проектах. Возможностей для самореализации было более чем достаточно.
   - Я хочу делать то, что я хочу. Понятно!? Ни какой ваш проект не дал бы мне реализоваться. Поэтому я ушел и поэтому мне и сейчас начхать на ваши предложения. Любая корпорация ограничивает личностную свободу, любая! Я не хочу быть частью чего-то, я личность!
   - Все немного не так, как ты себе представляешь.
   - Что не так!?...
   - Ты сейчас находишься там же, где и был три года назад. В том же самом тупике.
   - Что?...
   - В том же самом тупике. Почти. То есть на самом деле все еще хуже, чем в прошлый раз. И ты пойми, тебе предлагается не только возможность рассчитаться с тем долгом, который у тебя есть перед юго-восточными. Возможность возвратиться в клан и избежать того, что тебя ждет впереди.
   - И чего такого вы можете помочь мне избежать?
   - Я видел то, что делаешь помимо хакерских операций. Все эти так называемые "творческие поиски" на ниве кибер-арта. Кластеры для местных шоу-каналов, индивидуальные апартаменты в Си-Джее для любителей оригинальности и тому подобные вещи. Все это сопровождается баловством с метатаранолом, биочипами-термитниками и перекрестным подключением к несущим плоскостям Си-Джея. Если ты будешь продолжать в том же духе, то тебя ждет клиника. Через полгода, в лучшем случае через год.
   - Ах, вот в чем дело... Вы... - Славик прищурился. - Я знаю, я знаю все эти ваши штучки. Прессинг, давление, игры в слова. Запугать, ублажить, кнут и пряник. Не выйдет, уважаемый. Да, три года назад вы дали мне многое, отрицать бессмысленно. Все те навыки, вся эта подготовка. Но прошло время и я изменился. Когда это было не моим, но теперь... теперь все не так. Не выйдет... Я...
   - Послушай, парень, все, что у тебя было и есть - это то мясо, которое досталось тебе в наследство от папы с мамой. Хорошая наследственность, рефлексы, здоровая нервная система. Но одной хорошей наследственности мало. С тех пор, как ты научился втыкать кнопки на пульте управления телевизором, ты превратился в пылесос, собирающий весь окружающий мусор. Когда ты пришел к нам ты был коллекцией банальностей, сводкой новостей с общественного канала, твое "я" было набором стереотипов не первой свежести. Сейчас в твоей башке та же каша. Может даже еще хуже. И ты понапхал туда столько кремния, что он у тебя из ушей лезет. Ты практикуешь даталифтинг такой интенсивности, что долго ты не протянешь.
   - Я вас не понимаю и понимать не хочу. Я сейчас делаю то, что мне хочется делать. То, что мне приходится работать против вас - это временное, уверяю. Мне просто нужны деньги...
   Ковецкий допил сок и поставил стакан на стол.
   - Это бессмысленный разговор. Да или нет?
   - Нет.
   - Тогда будем играть по-другому.
   - Вы же не начнете играть прямо здесь?
   - Эта передышка мало что дает тебе и ты это прекрасно знаешь. И это будет уже немного другое развитие событий.
   - Это мы еще посмотрим. Вы еще не знаете меня.
   Славик встал из-за стола. Задев стул у соседнего столика, он почти выбежал наружу. Трое лбов встали из-за стола пошли за ним.
   Ковецкий вытащил из внутреннего кармана мобильный телефон.
   Номер ответил, когда он вышел на свежий воздух.
   - Тамила? Да.... Образец с тобой? Передавай ему привет... И остальным тоже. Да, ты была права... Да, встречаемся в восьмом кэпминге под Братиславой... Туда подкинут свои. Да, если твои орлы выедут сейчас, то к полуночи как раз успеют...
  
  

***

  
  
   Парковка бортов, приходивших с Магистрали, располагалась на самом отшибе широкой площадки около тридцатиэтажной деловой "свечки", около въезда в подземный комплекс небоскреба. Там начинались еще восемь этажей гаражей и мастерских, резервная электростанция и компьютерные комплексы, обслуживавшие внутреннюю сеть.
   Борт с отметкой "D-67" на правом борту медленно подкатил к паркингу с восточного выхода. Группа водителей с Магистрали, стоявшая рядом с воротами, дружно замахала руками. На левом крыле супервана латиницей было написано "Obrazez". Белые буквы, в стиле поздней готики, ярко светились на черном полированном борту супервана. "Ирокез" точно вписался на свободное место и из него выбрался долговязый бородатый мужчина. И шевелюра и борода были отмечены густой проседью. Он достал из салона черную кожаную куртку и захлопнул дверь. Раскачивающейся походкой и немного сутулясь, он подошел к магистральщикам.
   - Кого ждем?
   - Тебя, Васильич, ждем. - сказал низкий моложавый блондин. - Тамила сказала, что как ты подкатишь, так прямо к ней в офис и идти.
   - А больше она ничего не сказала? Привет, мужики...
   - Не, больше ничего. А что?
   - Да ничего, выдернула с вахты, пять часов зад парил, пока сюда доехал. В чем дело-то?
   - Да есть повод... Идем, - сказал блондин.
   От группы отделилось еще один гейткипер. Вся троица дружно двинулась в сторону центрального входа в офисный центр.
   - ...Третью неделю атакуют операционный терминал наших торговцев ценными бумагами. Одиночка, но работающий под Толстым. Кромсал защиту кластера как электровеник и очень профессионально выводил из строя все двадцать рабочих брокерских мест. Ну а потом сам знаешь, два дня сисадмины кластер чинят, новые линии защиты ставят, дальше приглашают комиссию и наблюдательного совета, чтобы те все проверили и пустили брокеров к работе. Еще два-три дня выпадают. Одна атака и весь бэк-офис неделю курит в глубокую затягу. Как починят-проверят он тут как тут. И опять по новой.
   - И что, хорошо работает?
   - Хорошо. Я бы его нанял, чтобы он на нас работал.
   Группа магистральщиков влилась в поток офисных работников. Короткие приветствия, мимоходные пожатия рук, кивки. Утреннее шуршание серо-белой толпы. Стеклянные двери парадного входа так и оставались открытыми и шесть лифтов работали на полную. Дроиды-уборщики, красные полусферы с логотипами на полированных боках, стояли на стреме в дальнем углу холла, ожидая часа, когда по холлу начнут перебежками перемешаться опоздавшие.
   - ...В прошлую среду его вычислили наши аналитики и поначалу планировали его помять по-простому. Отпрессовать на трассе и сжечь "железо". Пока репы чесали, он в четвертый раз кластер поломал. Тамила была вне себя.
   - Еще бы.
   - У фондовиков серьезная сделка срывается. У них на руках фьючерсный контракт на пакет акций. Фьючерс дает право сбросить акции по цене процентов на тридцать ниже номинала. Но минимум уже прошел, сейчас акции ползут наверх. Парень этот явно работает на того, кто очень не хочет, чтобы мы купили эти акции по цене ниже номинала. Еще две-три недели и курс опять станет стабильным. Тогда этот фьючерс можно будет в рамку на стене повесить до лучших времен.
   - Значит, сначала вы его должны были просто помять. Так? А теперь я так понял что-то опять переигралось?
   - Правильно понял. Тамила сняла нас прямо с трассы.
   - А что за парень?
   - Сейчас будет брифинг и тебе там все популярно расскажут.
  
   Лифт остановился на одиннадцатом этаже. Магистральщики оказались в холле, размещавшемся посередине широкого коридора со множеством дверей. В коридоре был мягкое напольное покрытие цвета морской волны, светло-серые двери с матовыми номерами на них, кулеры с холодной и горячей водой, поставленные через равные расстояния и клумбы с зеленью, подключенные к автоматической системе полива.
   Лифты продолжали выгружать из себя приехавших на работу офисных трудяг, которые посматривая на часы, спешили на свои места, распахивая на ходу плащи и полупальто, что-то обсуждая на ходу вчерашний вечер и сегодняшнее утро. Каждый из них подходил к стойке приемной и прокатывал темно-синюю пластиковую карту с логотипом "GK", оставляя свой след в локальной компьютерной сети.
   Магистральщики похлопывая себя по кожаным курткам, доставали портмоне, в которых держали все нужное: права, деньги, пластиковые карточки и в том числе темно-синюю карточку с логотипом GK. Для всех остальных, кто пришел сегодня в офис, эта отметка была необходимым условием для начала работы. Отметившись "на стойке" гейткипер как бы давал знать всем остальным, кто был в здании и вне его, что он уже на месте и искать его нужно именно здесь. Для магистральщиков это была скорее формальность. Основным местом их работы была дорога и месторасположение в девять утра и в шесть вечера, могло иметь разницу в тысячу километров.
   За широким полукругом ресепшена, в окружении сидели две секретарши, молодые девчонки - блондинка и брюнетка. Брюнетка работала за компьютером, набивая на клавиатуре какой-то документ, попутно отвечая на входящие видео и звуковые сообщения, идущие со второго монитора. Она широко улыбнулась подошедшим и спросила к кому они пришли. На блондинке были широкие "стекла" и сидела в удобном кресле, в пол-оборота к стойке, делая в воздухе широкие пассы руками. Блондинка даже не поприветствовала магистральщиков. Она просто их не видела, поскольку в данный момент находилась в "приемном шлюзе" локального кластера сети, распределяя входящую и исходящую деловую информацию. Она была трафикером, человеком распределяющим корреспонденцию для трех сотен людей, работавших на этом и трех других этажах.
   - Мы пришли к Тамиле Маратовне, - сказал Васильич.
   Вместо ответа брюнетка кивнула направо. Пришедшие обернулись.
   Сухопарая маленькая женщина с крашенными в каштановый цвет волосами, в возрасте где-то за пятьдесят бодрым шагом шла через коридор. На ней был бордового цвета плащ, светло-сиреневый шарф и большие старомодные очки. Судя по величине глаз, у женщины была сильная близорукость. Тамила Маратовна не останавливаясь около стойки ресепшена, провела свою карточку через разъем, спрятала ее в не менее старомодной чем очки, кожаной сумке и кивнула магистральщикам.
   - Привет, мальчики. Идем
   Они прошли за ней через весь коридор до самого конца, где Тамила резким жестом открыла дверь с номером 4004. За дверью оказался большой зал уже заполненного народом офиса. Зал состоял из двух частей. Одна была поделена на кубики, другая была отделена от нее стеклянной стеной, в которой размещался отдельный кабинет.
   Тамила на ходу скинула плащ на одно из кресел, стоявших в кабинете.
   - Заходите, мальчики.
   Она обошла широкий серый стол и нажала на несколько кнопок на браслете на левой руке. Стеклянные стены офиса подернулись поволокой. По впаянным в структуру стекла микронитям из хаметотона пошло тепло, меняющее цвет этого полимера. С той стороны стекло становилось непрозрачным, но изнутри офиса можно было наблюдать, что происходит в снаружи. Второй слой защиты - такие же тонкие нити, но уже из сплава на основе меди, создавали колпак, который не давал электромагнитным волнам ни проникать внутрь помещения, ни выходить за его пределы.
   - Тебя уже просветили? - обратилась она к Образцову.
   - Так, в очень общих чертах.
   - Тогда если что будешь переспрашивать.
   Магистральщики расселись вокруг длинного овального стола. Темно-серая гладкая поверхность отразила черные рукава кожаных курток. Во время обычной планерки здесь могло поместится человек двадцать.
   - Операционный кластер отдела торговли ценными бумагами атакует хакер с ником Тенсинг. В своей весовой категории мальчик один из лучших. В европейскую десятку входит давно и твердо. Сейчас работает с крышей Толстого. У них краткосрочный контракт, который папа продлевает каждые три месяца. То есть пока Тенсинг не входит в его постоянную обойму. Толстый консервативен, молодых да ранних не жалует, долго присматривается, прежде чем делает окончательное предложение. То есть на данный момент Тенсинг может рассматриваться как вольный стрелок, не имеющий твердых позиций в хакерском клане [Module 9]. Это первое. Его атаки на кластер наших фондовиков не совпадают с профилем Толстого. Рынок ценных бумаг не входит в сферу его интересов. Из этого мы делаем вывод, что Тенсинг работает на кого-то еще.
   - Толстый в курсе?
   - С ним уже связывались. Предварительное прощупывание показало, что он не в курсе игр, которые Тенсинг ведет на стороне. Эту карту мы пока не играли, держим в рукаве. Касательно второго фронта, на котором резвится наш мальчик, то главная версия тут наш фьючерс на продажу акций "South Telecom". В свое время кто-то из руководства сглупил и выкинул на рынок фьючерсный контракт на пакет их акций. То есть мы сейчас можем сбросить пакет по тысяча восемьсот за штуку при нынешней цене в тысяча двести. И тут же прикупить те же акции за нынешнюю цену.
   - Тысяча двести?
   - Да, тысяча двести. Если провернуть эту сделку сейчас, то результирующий пакет, который мы получим, будет не два с половиной, как сейчас, а пять-шесть процентов.
   - Но цена на акции растет.
   - Да, время идет и чем дальше оно идет тем цена становится ближе к той, которая зафиксирована во фьючерсе. Через две-три недели, когда по прогнозам акции доползут до номинала, смысл сделки пропадет сам собой.
   Зазвонил терминал внутренней связи. Тамила, не включая изображения и не поворачивая головы, спросила - Кто? - Ярослав Гаврилович, - скажи, что меня нет и буду не скоро. - Он будет просить перезванивать на мобильный канал - Пусть перезванивает... - Она нажала несколько кнопок на браслете левой руки. - Люда, если будет звонить Ковецкий, соединяй сразу. - Виктор Федорович? - Да.
   - Почему не пробовали перекинуть контракт другому консорциуму? На другой отдел фондовиков.
   - Смысл? Тогда он стал бы атаковать другой кластер. Цель простая - дотянуть до того, когда акции поднимутся до номинала и реализация фьючерса не будет иметь смысла. Тогда Тенсинг и отойдет от дела. Пока вырисовывается такой сценарий. В связи с этим решили действовать быстро и грубо. Владик, этот засранец достал уже всех по самое не могу.
   - Он не просто засранец, он талантливый засранец. Я посмотрел протоколы его атак... С делом все ясно, вопрос один. Ну и почему мы тут сидим, а не едем учить его уму-разуму? - вставил моложавый блондин.
   Тамила скрестила пальцы рук и повернулась к блондину.
   - Вчера вечером... ночью, в полвторого мне позвонили из центральноевропейского консорциума. Из головного офиса.
   - А и им он успел насолить?
   - Нет, но он имеет к ним прямое отношение. Три года назад он прошел курс подготовки у наших бустеров. Базовый курс, основы техник. В каком-то смысле он наш человек.
   Моложавый блондин тихонько присвистнул.
   Тамила вскочила из-за стола и прошлась по кабинету. Подойдя к стеклу, она минуты две молча смотрела на свой отдел.
   - В чем там дело пока еще не совсем ясно. Тумос обещал уточнить все детали в следующие три-четыре дня. Но к операции уже сейчас подключаются коллеги из центрально-европейского консорциума. Более того, руководство операцией берет на себя один из топ-менеджеров.
   - И кто же это?
   - Виктор Федорович Ковецкий.
   Моложавый блондин присвистнул во второй раз, но немного тише, чем в первый. Тамила опять быстро пробежалась вокруг стола и села на свое место
   - Вот поэтому ребята, я вас и вызвала. Последний раз Ковецкий работал на Магистрали лет семь назад и тогда он работал в нашем консорциуме. Он прислал список тех, с кем хотел бы работать эту операцию на Магистрали. Костя - моложавый блондин кивнул. - За тобой координация действий фронтальных бортов и упреждающие маневры. Леня, ты берешь на себя тыл. А вы, господин Образцов, лично будете возить Ковецкого.
   Васильич улыбнулся и склонил голову.
   - Да, сразу чтобы не забыть. Я дала команду смонтировать оборудование для обслуживания десятитерабитного канала на твоем "Ирокезе", так что не удивляйся, если увидишь что-то новое на своей машине.
   - Спасибо, Тамила, что предупредила.
   - Да не за что, всегда рада.
   Панель на столе подала тонкий сигнал.
   - О, как раз вовремя. Сейчас у нас будет Ковецкий с Тенсингом в прямом эфире из-под Брно. Кто его знает, если у него получится разговор, то, может быть, и не придется никуда ехать.
  
  
  
  

***

  
   Эрика Мортон выходила в числе последних. Она делала так почти всегда. Толкотня в узком салоне самолета всегда раздражала ее. Лучше было переждать минут десять и потом, когда в салоне оставались самые нерасторопные, не спеша снять свою ручную кладь с верхней полки и сказав стюардессам стандартное "спасибо" выйти в переход.
   В зале прилета было пусто. Некоторые пассажиры из ее рейса все еще находились в этом "предбаннике", проверяя ручную кладь и подключая свои личные терминалы, которые работали в урезанном формате в течении полета. Она обошла группу американцев, которые громко обсуждали не слишком опрятный вид зала прилета и остановилась недалеко от входа серебристой бегущей дорожки. Один из янки, видимо слегка перебравший виски по время полета, широко улыбнулся ей и что-то бегло сказал своим друзьям. Она не обратила внимание на эту улыбку, вытащила левую руку из кармана своего длинного черного кожаного плаща и поправила прядь своих красных волос. Рукав плаща задрался, обнажив элегантный браслет. Американцы переглянусь, и перестали шептаться. Скорее всего они видели последнюю модель CG-терминала Avalon-Real только в журналах. Модель еще распространялась среди постоянных клиентов "Амати" и до массового выброса на рынок оставалось еще недели три. Янки посмотрели, как девушка в черном плаще становится на бегущую дорожку, и возвратились к своей беседе.
   Бесшумная лента уходила вглубь туннеля с бледными стенами. Лента медленно шла вниз, чтобы потом, пройдя плоский участок, опять пойти вверх, вынося к колодцу багажного отделения, который в хаотичном порядке пересекали несколько стеклянных труб с такими же движущимися лентами. Эрика прошла мимо группы китайцев, которые, судя по растерянным интонациям, не могли найти нужную трубу. Тем, кто, прибывал на старый терминал аэропорта "Шарль де Голль" в первый раз иногда было тяжело отыскать вход на ту ленту, который выводил к заветному чемодану и наконец, позволял облегченно вздохнуть по поводу того, что в полете ничего не пропало. Вершина архитектурной мысли своего времени сбивала людей с толку вне зависимости от национальности и вероисповедания.
   Ее большая сумка лежала особняком на черной полосе транспортера. Привычным движением забросив ее на плечо, Эрика направилась к выходу.
   У выхода толклись таксисты-арабы. Их тарифы вряд ли бы смутили ее, но она на дух не переносила этих профессиональных извозчиков, нахальных и жадных. Как и везде. Конечно, было бы проще забросить сумку в багажник, авансом сунуть сотню евро этому коренастому тунисцу, упасть на заднее сидение и без лишних хлопот доехать до дверей гостиницы. Но сегодня Эрика никуда не спешила. Сегодня был один из тех вечеров, когда никто не знает где ты, никто не ждет от тебя обещанного и никто не смотрит тебе вслед. Встреча будет завтра. И нет большого смысла в том, чтобы добраться до гостиницы за двадцать минут или за час. Сегодня время не имело значения. Она активировала блокировку входящих сообщений на ручном терминале, оставив только номера Олафа, Маргарет и матери и просмотрела ложный лог личной GPS-системы. В данный момент для всех остальных она находилась где-то посередине Европы, но никак не в Париже.
   Китайцы таки нашли выход и теперь тоже, как и она, ждали челнок, который должен был довезти кого до второго терминала аэропорта, кого до станции RER, линии скоростных поездов, которые шли в ядро города.
   Когда она выходила из челнока, уже почти совсем стемнело. Несмотря на то, что ноябрь уже заканчивался, было тепло. Недавно здесь прошел дождь и влажная черная брусчатка, ведшая к зданию станции, тускло блестела.
   Она купила один билет на RER и десяток "картье" для проезда по внутренним линиям метро.
  
   Садясь в подъехавший вагон, Эрика словила себя на мысли о том, что так до сих пор и не поняла где начинается этого город. Большой Париж вобрал в себя пятую часть населения страны и теперь здесь суетилось больше двадцати миллионов человек. Он разрастался не кругами, а как бы в длину, на запад и на восток, с каждым годом вбирая в себя новые пригороды и отстраивая новые жилые комплексы с замкнутой инфраструктурой, в которых человек мог жить, не покидая пределы здания годами. Город рос, но его ядро оставалось неизменным уже лет сто. Редкие небоскребы лишь подчеркивали общий ландшафт, состоявший из домов, построенных в прошлом и позапрошлом веках. Скоростные поезда RER соединяли пригороды с ядром и друг с другом, каждый день перетаскивая в своих вагонах миллионы обитателей города. По большому счету основная их часть ехала транзитом из жилых пригородов в деловые и на станциях, где можно было пересесть на обычное метро, чаще всего сходили туристы, желавшие посетить заповедник с самой большой концентрацией архитектурных достопримечательностей. Центр с завидной стойкостью хранил свою целостность. В отличие от других городов, навсегда испорченных десятками стеклянных башен деловых центров. Жизнь в старом Париже оставалась законсервированной и сохраняла былой ритм и содержание.
  
   На остановке "Ле Бурже" в вагон зашли музыканты. Веселая компания уличных сайсерферов со стареньким голопроектором, который почему-то не работал. Что, впрочем, мало их смущало. Пока один из них возился с этим видавшим виды аппаратом, остальные играли традиционный французский шансон вперемежку с какими-то восточно-европейскими городскими песнями и старыми рокерскими хитами. В перерывах между номерами, один из них, широко улыбаясь, говорил что-то на местном диалекте, обращаясь к пассажирам, коих было совсем немного. Усталого вида клерк, сидевший напротив Эрики, читал какую-то деловую газету и тихо усмехался очередной реплике фронтмена этой уличной команды. Они были веселы, молоды и, судя по всему, мало отягощены заботами по управлению своими материальными и нематериальными активами. Поезд пропускал одну остановку за другой, огни за окнами превратились в яркую бесконечную ленту, а голопроектор так и не работал. Они поочередно отыграли акустическую вариацию Smoke on a Water, "Калинку" и что-то из репертуара Пиаф, не переставая веселится и отпускать шутки. Эрику разморило.
  
   Avalon-2 на ее руке начал пульсировать, сигнализируя о вызове по обычной мобильной связи. Она отдернула рукав плаща и приложила CG-терминал к уху. Это был Олаф.
   - Да, я уже в городе. Да, встречаемся завтра.
   Она встряхнулась и посмотрела в окно. Справа по ходу вагона светился холм Монмартра, увенчанный романскими куполами базилики Сакре-Кер, RER подъезжал к станции пересадки.
  
   Вокзал "Гаре де Норд" встретил ее вечерней суетой пассажиров, спешащих сменить направление движения. Здесь, на этой многоярусной развязке были переплетены маршруты RER'а, поездов дальнего следования и нескольких линий старого парижского метро. Следуя разноцветным указателям, Эрика вышла на платформу четвертой линии и села в подошедший поезд.
   Проехав два коротких перегона, она вышла на "Страсбург-сен-Дениз". Вместе с ней из вагона вышли молодые люди, юноша и девушка, судя по пухлым желто-синим курткам, неместные, туристы-дикари. Юноша тут же одел виртуальные "стекла", что-то переключил на ручном пульте управления и, явно следуя навигационной программе Си-Джея, с уверенностью направился к одному из выходов. Гид-навигатор, указывавший правильный выход из метро действительно был неплохой штукой, в особенности для тех, кто ездил здесь первую неделю. Старое парижское метро, этот термитник, отделанный белой квадратной плиткой, однообразный в своем беспорядочном нагромождении коридоров, разукрашенных рекламными щитами и автоматически аппаратами по продаже газет и напитков, мог запутать кого угодно. Виртуальное "отражение" метро в Си-Джее в котором работали виртуальные лоцманы, говорившие на двухста пятидесяти живых языках, давало возможность выбраться из него там, где было нужно, а не там, где получалось обычно. Поэтому туристов вроде этой пары можно было без труда распознать по отрешенному взгляду за оправами "стекол" или пялящихся в ручные CG-терминалы. Эрика обогнала их, безошибочно зная куда идти. Пробежав клетчато-белыми коридорами по давно знакомому маршруту, она вышла на короткий эскалатор, поднявший ее на Севастопольский бульвар.
   Она постоянно останавливалась в этой гостинице. И этого негра-вахтера, старого и нудного, имевшего к тому же привычку решать личные дела по телефону в присутствии ожидающих клиентов знала уже давно. На этот раз он читал "Пари-матч" и не поднимая глаз положил на стойку ключ. Наверное, он увидел ее, когда она подходила к гостинице. Номер был забронирован и проплачен на три дня вперед. Комната 102.
   Пожелав негру по-английски хороших снов, Эрика поднялась наверх.
  
  
  
   Часть II
  
  
   Ведущий с пачкой картонных карточек, с заготовленными вопросами в одной руке и микрофоном в другой бегал по аудитории, в которой сидело около сотни человек в зале и еще двое, сидящие на вращающихся креслах в на сцене. В одном сидела дама в возрасте и в брючном костюме индивидуального пошива в другом - ее дочка, в грубых армейских ботинках, широких штанах защитного цвета и черной футболке, какие носят солдаты срочной службы и судя по выпирающим из-под футболки соскам, бюстгальтера на барышне не было, зато нижняя губа была проколота в четырех местах. Темой ток-шоу была извечная непримиримость поколений, мама дочки не любила пирсинг. Ведущий сделал еще один бодрый пробег по аудитории и объявил выход еще одного участника обсуждения - транз-звезды второго эшелона. Транз, сутулый и оттого похожий на знак вопроса, вышел на публику с высоко поднятыми руками, которые до локтей были обмотаны тонкими цветными проводами, некая модификация старой как весь авангард хипповской фенечки, с той лишь разницей, что транзовские провода несли больше функциональной нагрузки - они были основным инструментом его работы. Создание и управление образом в виртуальной "банке" на танц-поле осуществлялось с помощью мышц предплечья, передававшим сигнал на датчики, фиксировавшие изменения формы мышц и дальше, на декодеры, конвертировавшие эти изменения в электрические сигналы. Для ди-джея-транза пирсинг был необходимостью, а не украшением.
   Славик налил в стакан еще немного водки и переключил канал.
   Терминал Кибернетического Глобуса, настроенный на сорок восемь общественных каналов, был единственным источником освещения в комнате мотеля в которой он остановился. Славик полулежал в глубоком кресле, закутавшись в длинный махровый халат желто-черных оттенков, рядом на столике стояла начатая полтировая бутылка "Московской" и пакет апельсинового сока. Микроклимат в комнате он настроил под себя, стандартные режимы "умных" кондиционеров от LG ему не слишком нравились. Немного холода и тепла в пропорциях один к трем. Единственным дискомфортным моментом был противный скрип синтетического кресла.
   Впрочем все это были мелочи по сравнению с теми услугами, которые предоставлял мотельный комплекс "Non-Wired-4" приезжающим сюда. Внешне ничем не отличающийся от таких же двух-трехэтажных комплексов, мотель под Брно, располагавшийся около развязки трасс Е-50 и Е-461 имел ряд существенных отличий от других придорожных заведений. Здесь не было даже обычных видеокамер, не говоря уже о камерах полного волнового спектра. Стены здания были прошиты "латунью", экранирующим покрытием, защищавшим от проникновения любых внешних излучений. Этот комплекс не был зарегистрирован в Си-Джее и не имел образа в виртуальном пространстве. Как следствие отсутствия большинства технологических атрибутов, обеспечивающих безопасность приезжающих, охрана этого комплекса была вдвое больше чем обычно и на порядок лучше в качественном отношении. Мотельный комплекс не был обычным постоялым двором. Это был так называемый кейдж, изолированный от всеобщей кабельной обмотанности и оцифрованности оазис, две трети контингента которого составляли магистральщики всех расцветок. Нейтральная территория, на которой была запрещена любая драка между противоборствующими группировками. Слежка за которой была затруднена из-за отсутствия в коммуникациях здания одних технологий и чрезмерного присутствия других. Приехав сюда, здесь можно было расслабится. Естественно, за все это удовольствие нужно было платить. И не только деньгами. Искушение разобраться с конкурентом, ночующим за другой стенкой, сдерживалось не столько охраной, сколько тем, что один раз нарушивший правила отморозок больше никогда не имел бы возможности остановится не только в "Non-Wired-4" но во всех остальных кейджах, от киевского Лежбища до лиссабонского "Ninia". Вне зависимости от того, кем ты был, хакером-одиночкой или интерполовским кибером-оперативником. Безопасность и покой была главным товаром этого заведения.
  
   Входная дверь открылась. В коридоре послышались шаги. Стука в дверь не было. Она вошла и зажгла свет в комнате.
   Красный облегающий комбинезон и длинные белые волосы. Шлем был черного цвета. Ее любимые оттенки. Она принесла с собой съемный багажник, крепившися вместо второго сидения на последних моделях "Судзуки". Багажник опустился рядом с креслом. Славик поглядел на нее рассеяно-улыбающимся взглядом.
   - При-и-вет... Как дела?
   - Нормально - она положила шлем рядом с бутылкой водки. - Что случилось?
   - А... - Славик налил в водку сок и лениво перемешал ее пластмассовой трубочкой. - Иди в душ, потом расскажу.
   - Ты выглядишь как свинья.
   - К-а-атя не ездий по мозгам... - на экране замелькали картинки.
   Катя встала, тряхнула волосами и начала распаковывать багажник.
   - Ты напился.
   - Пока еще нет, - благодушно ответил Славик.
   Катя вытащила из багажника полотенце и бело-голубой халат. Прожужжала расстегивающаяся молния комбинезона. Славик оторвался от экрана.
   - Отвернись.
   - Что появилось что-то чего я не видел? - сказал он, наблюдая как комбинезон оседает на серо-синий ковролин.
   Катя кинула комбинезон на кресло.
   - Я сейчас вернусь и ты расскажешь почему ты в таком виде.
   - А ты сейчас в таком виде...
   Она ничего не ответила. Последним в багажник упал съемный термоформ и длинные белые волосы. Настоящие ее волосы тоже были белыми, термоформ повторял контуры ее настоящего лица.
   Маскировка, обманывающая два раза.
   Шлепки босых ног по коридору, хлопок двери, звук льющейся воды. Он поудобнее устроился в кресле.
  
   Тонкие стеклянные очки на худом лице и длинное черное платье, дергающееся в такт выверенным движениям, которые расписал сценарист и выдрессировал режиссер. Ведущая стояла в центре полукруга, образованного двенадцатью стойками, за которыми стояли участники викторины, непохожие друг на друга, такие разные, и разнообразие это, достигнутое с помощью нескольких жестких отборочных фильтров, которые еженедельно пропускали через себя тысячи писем желающих заработать немного денег в вечернем шоу, было почти естественным. Это "почти" создавала мимика их лиц, выхваченные камерой моменты радости или разочарования. Солянка вопросов готовилась из вырезок школьной и университетской программ, статей из National Geographic или "Древа познания", сборников кратких биографий великих людей. Славик переложил стакан из одной руки в другую. Движение отозвалось легким показыванием в области левой ягодицы. Он отсидел задницу. Ленивое ерзание в кресле из-за которого он почти пропустил смысл восьмого вопроса. На последних этапах игры, в особенности когда речь шла о хороших суммах качество вопросов менялось. Вроде бы все, как всегда из разряда "чего-то я помню, но не совсем уверен, что это так", но на самом деле для правильного ответа требовалось сложить пазлл из кусков информации, лежащих слишком далеко друг от друга. Последний отборочный фильтр учитывал степень этого разноса. Ведущая посетовала на неудачу финалистки повернулась к ней спиной и лихо подмигнула глазом в сторону зрителя.
   Защелка в ванной звонко лязгнула.
   Славик опять нажал кнопку на пульте и сделал звук тише. Катя вошла в комнату. Халат был плотно запахнут на теле. Полотенце, было перекинуто через правое плечо. Они встретились взглядом, но она ничего не сказала, вытащив из багажника фен. Шум фена заглушил звук, идущий из терминала. Демонстративно повернувшись спиной, Катя сушила волосы феном и вытирая их полотенцем. Славик долил себе в стакан еще водки и тупо уставился в экран. Сейчас с ней точно было бесполезно говорить, она все равно ничего не услышит.
   Наконец она выключила аппарат и повернулась к нему. "Почему она не оставила полотенце в ванной?". Реклама на канале закончилась и он опять стал невпопад жать на кнопки.
   - Что произошло? - спросила она, запаковав фен в багажник и повернувшись к нему.
   - Ничего особенного, - сказал он с расстановкой
   Катя уперла руки в боки.
   - Еще раз по-хорошему спрашиваю: что произошло?
   Он знал этот взгляд и это выражение лица. Упрямое желание знать во что бы то ни стало. Вопрос во всем, в замерзшем рисунке губ, в немигающих глазах. Вопрос, на который лучше дать ответ, и все равно, что будет сказано. Славик не любил этих глаз, когда они смотрели на него так. И этих плотно сжатых губ. Они и так были тонкими. Она вся была тонкой от щиколоток до носа. Стройная фигура, хрупкие черты лица. И только глаза были большими. Серыми и большими и когда она смеялась, они становились еще больше. Но сейчас от всего этого было ой как далеко.
   Она стояла и продолжала держать в руке мокрое полотенце.
   Ему стал надоедать это разговор. Славик приподнялся в кресле.
   - Значит так, завтра ты возьмешь билет ближайший рейс до Лос-Анджелеса. На себя. И забронируешь билет на мое имя. На вторые наши имена, я надеюсь, ты поняла. По прилету обналичишь наш счет в Western Union и положишь деньги на счет в First Pacific Bank.
   Ответом был все тот же упрямый взгляд.
   - Да, да, конечно, как прикажете, только ты не ответил на вопрос. Ты можешь объяснить, что случилось?
   - Сначала скажи, что ты поняла, что нужно сделать. И что ты сделаешь это вне зависимости от того, что я расскажу.
   - Хорошо, я поняла. Я слушала и слушаю тебя очень внимательно.
   - Сегодня у меня была встреча с человеком из центральноевропейского консорциума GK. Он предложил киберклонирование в обмен на полное списание ущерба, который я нанес во время последней операции. Я отказался. Рейд в пятницу будет последним. После него нам надо сразу откатываться за Атлантику. Сразу, поняла? Слава богу, хоть паспорта успели купить... Поэтому завтра ты поедешь и сделаешь то, что я тебе сказал. Ты улетаешь завтра. Завтра, поняла? Второе - свяжись с Мирославом. Полагаться на людей Толстого я бы не стал. Нужен еще один эшелон поддержки.
   Он щелкнул пультом.
   По первому Карибскому каналу показывали передачу про человека, умеющего надувать воздушные шары глазами. Камера крупным планом показала человека, который надел очки для плавания. В одном из них вместо стекла был прикреплен резиновый шар. Потом человек зажал нос правой рукой и начал дышать, выдыхая через глазные веки и вскоре вместо висящей на очках резиновой тряпке надулся красный шарик с логотипом Coca-Cola, который старик-кубинец, уже лет сорок зарабатывающий этим делом, ловко завязал свободной левой рукой, снял с очков и подарил сингапурским туристам, снимавшим представление на камеру. Репортершу из CNN.Travel.com, которая брала у него интервью, интересовало что было изображено на шариках в то время, когда страной правил Кастро, на что кубинец ответил, что в то время на шариках были изображены портреты Че.
   Катя продолжала молча смотреть на него. Он почти лежал в кресле, скрючившись в нем как вопросительный знак. Ее лекции по поводу того, что сутулость ему не идет были об стенку горохом. Когда они начинали встречаться со Славиком, эта сутулость почти не была видна. Конечно, Аполлоном его можно было назвать тоже с большой натяжкой: среднего роста блондин, с неширокими плечами и все время засунутыми в карманы руками. Но тогда он носил узкие джинсы и длинные пальто, выравнивавшие его фигуру. Но потом, когда они вышли на Магистраль и стали заниматься всем этим... Чем дальше, тем чаще он прятал руки в карманах, а голову втягивал в плечи. В широких мешковатых штанах и таких же куртках, Славик становился похожим на огородное пугало. Маскировочный муляж, термоформную маску, которую он иногда носил в общественных местах, совсем ей не нравился. Эти жиденькие усики, с вечно прилипающими к ним крошками раздражали ее. Странно, подчас ей казалось, что чем дальше, тем больше его лицо становилось похоже на эту маску, хотя он никогда не носил усов.
   Пауза затянулась. Она нарушила его, задав вопрос.
   - И это все?
   Он дернулся и зло посмотрел на нее.
   - А что ты еще хотела услышать?!
   Катя взорвалась.
   - Если ты думаешь, что рассказал все, то можешь не продолжать! Для тебя все ясно и понятно! К тебе пришел кто-то, кого знал когда-то и предложил сделку! Я не знаю ни то, кто этот человек ни зачем ему нужен твой киберклон, ни почему я завтра должна бросить все и улетать отсюда! У меня тоже есть обязательства, мне тоже нужно утрясти дела. Тебе все равно как я это сделаю, ты ничего не объясняешь и требуешь от меня, чтобы я слепо подчинилась! Отлично!
   Катя бросила полотенце на кресло и начала что-то искать в багажнике.
   - Ты должна улететь, - глухо сказал он.
   - Что я еще тебе должна?!
   - Не ори!
   С минуту в комнате стояла мертвая тишина.
   - Если последний рейд будет в пятницу, то нам не хватит денег на то, что мы планировали.
   - Нам хватит на обе лицензии. На дом в Окленде не хватит. Ничего, через год-полтора подзаработаем и купим. Может быть даже не в Окленде... - он откинулся в кресле, нервно сжимая пустой стакан.
   - Слава, я не понимаю, у тебя есть прикрытие, какие проблемы?
   - Ребята Толстого хороши для того, чтобы отбивать отморозков из конкурирующего хакерского клана, но не для того, чтобы воевать с гейткиперами!
   - Они отбивали и гейткиперов.
   - Да, но это было по мелочевке, пока я не взялся именно за это дело. Именно это дело. Не забывай, что они не в курсе того, что я прокручивал под их прикрытием. И что я должен Толстому. А если "папа" узнает о деталях...
   Ее лицо стало чуть мягче. Она всегда отходила от этих стычек быстрее его. Катя подняла полотенце, упавшее с кресла на пол.
   - Кто был этот человек?
   - Гейткипер. Бустер.
   - Бустер? - она усмехнулась.
   Бустер, решающий дела на Магистрали был также уместен как хакер на Северном полюсе.
   - Виктор Ковецкий. Ацтек. Второй деми-лич центрально-европейского консорциума GK.
   Смятое полотенце повисло на подлокотнике кресла. Она присела на край и положила руки на плотно сдвинутые колени.
   Затянутый серым бинтом рваных облаков горизонт с опускающимся солнцем. Желтые дыры двигателей на черном силуэте реактивного истребителя, вокруг которых колышется горячий воздух. Техники-координаторы в масках-щлемах, закрывающийся колпак. U.S. Forces break trough. Бегущая строка с короткими сообщениями. Курс NASDAQ, Nikkei, Dow Jones с треугольниками, красными, обозначающими, что курс пополз вниз и зелеными, говорящими, что он идет вверх. Классический дизайн окна CNN. По каналу шел репортаж из Залива, оперативная съемка на одном из американских авианосцев и рассказ о подготовке очередного бомбово-гуманитарного налета на Южный Афганистан. Картинка сменилась сводкой погоды, которую вела кибернетическая Шэннон Стюарт, совместное дитя CNN и Sony, сделанное на старой гавайской студии. Быстрая очередь из фарренгейтов-цельсиев закончилась и на экране возникло интерактивное меню, выбор из сотни различных точек, ведших прямую трансляцию из зоны бомбежки, которую фиксировали несколько тысяч роботов-микрокамер, выброшенных в районе Герата на прошлой неделе и с которыми одинаково упорно боролись обе противоборствующие стороны, выкуривая нарушителей баланса информационной войны из тех щелей, в которые они забирались. В последние десять минут самый высокий рейтинг был у камеры N412, в непосредственной близости от которой разорвалась осколочная мина. Ноги, обутые в высокие армейские ботинки и в штанах пустынной окраски. Торчащие из ног позвонки. Второй половины тела не было.
   Славик выбрал другую камеру.
   - Как тебя нашли?
   В стакан снова полилась водка и сок. Он думал отпить, но поставил его на столик.
   - С ресурсами доступными такому гейткиперскому иерарху, как деми-лич можно вычислить что угодно...Какая разница... - он положил пульт на столик и развел руки в стороны, пытаясь придумать следующую фразу. Бессвязная жестикуляция закончилась тем, что в его руке вновь оказался стакан с "отверткой". - Какая разница?!...Это не важно. Важно то, что пришел лич и что он хочет содрать с меня киберклон!... Вот это важно. И это значит, что им еще что-то нужно... Виктор Федорович не такой человек, чтобы просто так приходить...
   - Ты его знаешь?
   - Я? Да, конечно.... - стакан перекочевал на столик. - Он был шефом бустеров, которые работали над нашим проектом. Можно сказать, что он мой учитель.
   - Ну хорошо, он предложил тебе киберклонирование, чего ты нажрался и собираешься делать отсюда ноги? Может быть лучше согласиться на его условия, сделать то, что он просит и спокойно уйти? Он же сказал, что спишет все.
   Он выскочил из кресла как ошпаренный.
   - Ты соображаешь, что ты говоришь!? Ты понимаешь о чем ты? Это значит, что два года со мной никто работать не станет! Киберклон... Кому нужен хакер-человек, когда можно арендовать его копию втрое дешевле!? Почему ты иногда такая дура?!
   - Я не дура и не кричи, у меня голова от этих воплей уже болит! Ты и так собирался уходить из этого дела! Ты не будешь больше заниматься взломом, мы это обсуждали еще в самом начале. Или ты опять все переиграл!? Отдай ему то, что он хочет и давай отсюда уедем, как люди... Мне надоело постоянно бегать и ночевать где придется, думать о том, чтобы тебя не взяли! Отдай ему то, что он хочет и все, прекратим на этом.
   - Один хрен! Если в "Гаванях" узнают, что у меня появился киберклон, они перекроят весь контракт так, что не видать нам всего того, что мы планировали как своих ушей! Ты что, этого не знаешь?! Я им буду уже не нужен, потому что они смогут запускать пространство без меня, без моих психических профилей. Ну я тебе рассказывал это и не раз!
   Катя перевела дыхание и опустила глаза, но ее руки опять уперлись в талию.
  
   - Я все прекрасно помню. Как отреагируют в "Гаванях" - это еще вопрос. Надо связаться с Роджером и обсудить с ним это. В крайнем случае, он поможет переписать контракт так, чтобы ты получил процент, а не разовую выплату.
   - Не надо связываться с Роджером.
   Она опустила руки и села в кресло. Пояс халата немного расслабился и он мог видеть ее где начинается ее грудь. Опять сев в кресло, Славик взял пульт и стакан в руки.
   - Попробуй договориться с личем, чтобы выиграть время. Потом придумаем, как надуть менеджеров "Гаваней".
   Равнина, с четкими силуэтами далеких гор. Два ряда автомобилей, двигающихся навстречу друг другу, одинакового серо-стального цвета, но разных классов и типов, от городских миниванов до дальнобойных траков и рейсовых междугородных автобусов. Сорок марок Mercedes двигались навстречу друг другу посреди плоской бесконечности. Встретившись посередине, они перестроились в колонну и начали движение по замкнутой траектории. Сначала круг, потом восьмерки, потом одна из петель восьмерки стала уменьшаться и восьмерка стала опять кругом. Славик закрыл глаза, а когда открыл - на черном фоне сияло лого Mercedes. Реклама закончилась и по экрану терминала опять пошли новости о наводнении в Красноярском крае. Грязно-желтая вода поверх крыш, на которых сидят по большей части люди пожилого возраста с пожитками, которые удалось вытянуть наверх. У многих мужчин в руках были ружья. Вечерело и мародеры приходили по воде.
   Катя тоже смотрела на экран.
   - Переключи...
   - Хорошо... Договориться с личем, да? Ты знаешь, что я думаю? Я думаю, что лич пришел не для того, чтобы наказывать меня за проказы с кластером. Он пришел за треком. Ему, нет им, им нужен кластер. И... договариваться с ними бесполезно. Ты не знаешь, кто они такие. Не такие как мы... совсем не такие. Нельзя договориться с фонарным столбом, чтобы он не отбрасывал тень в летний полдень. Понимаешь? Нельзя!. Ты понимаешь меня?... - он сказал это почти шепотом.
   Катя встала с кресла и подсела к нему. Ее еще влажные руки обняли его за голову.
   - Да, маленький, я тебя понимаю. Что гейткиперы могут сделать с тобой? Убить?
   Он продолжал смотреть на экран где ... продолжали ...
   - Ничего ты не понимаешь, - сказал он и обнял ее.
   Он уткнулся ей в грудь и тяжело задышал, потом по его телу прошла дрожь и оно затряслось. Катя знала эту привычку и силой оторвав его от себя.
   - Ну что такое? Как ты себя ведешь? Напугал меня своими гейткиперами до полусмерти, а теперь хихикаешь?
   Он отдышался.
   - ...ха, хм... ага... Но Кать, насчет самолета - это не шутка. Надо улетать, чем больше мы сидим здесь, тем больше у нас шансов облажаться. В Штатах у гейткиперов слабые позиции. По крайней мере на местных магистралях им развернутся не дают. Так что карету мне карету. Милая, сделай то, что я просил, хорошо? Сделаешь?
   - Сделаю, сделаю. Хорошо.
   - Завтра же. Хорошо?
   - Хорошо, - совсем тихо сказала она.
   На экране мигал курсор. Логотип Центрально-европейского консорциума GK вращался вокруг свое оси, а под ним светились поля, где можно было пробить логин и коды доступа к проводникам Кибернетического Глобуса, которые могли найти любую нужную информацию.
   "Везде они". Славик опять начал жать на кнопки. Остервенело, даже не всматриваясь в то, что показывают на экране.
   Катя не видела этого, взяла стакан и налила туда немного сока. Придерживая за полы халат она перебралась на кровать рядом с креслом.
   - Дай сюда, ты всегда такую чушь смотришь.
   - Отстань...
   - Да, вместо того, чтобы чем-то более полезным заниматься ты часами валяешься и смотришь этот дурной ящик.
   - Слушай, может ты перестанешь мне указывать что я должен, а чего не должен делать?!
   Славик вскочил с кресла и отдал ей пульт.
   - Ты куда?
   - Отлить! Может мне еще на это разрешения испрашивать?!
   Катя взяла пульт и стала серфить по каналам.
   Он вернулся, то ли надутый, то ли серьезный. Эти резкие перемены настроения уже не были неожиданными, как раньше. Как-то она даже сильно обиделась на него в ответ, но поняла, что надо быть умней и терпеливей. Его глупая выходка со взломом банкомата в Пильзене. Банкомат стоял на улице, а они сидели в кафе напротив. Он взломал его, пересек улицу и взял деньги. А через несколько минут в кафе зашли два полицейских. Она сказала ему тогда, что он глупый мальчишка и он обиделся. Чем дальше, тем эти перепады становились чаще и скоротечнее. Когда он выходил на очередную операцию, Катя вообще предпочитала уезжать, мотивируя это тем, что у нее тоже есть дела. Те две-три недели, когда проворачивал очередное дело на Магистрали делали его еще более дерганным и невыносимым. Потом он неделю ходил как в воду опущенный и только его кластер, работа над проектом для "Гаваней" ослабляла это напряжение.
  
   - Ну ладно, не дуйся... Иди сюда. - она положила пульт на теплое коричневое одеяло, лежавшее на кровати.
   Славик изменил выражение лица и как бы нехотя перебрался к ней.
   Они лежали на кровати, а монитор терминала переливался праздничными оттенками слайд-шоу музыкального канала TVM-Grammy+. У Кати тоже был стакан, но без водки, только сок. Они запахнула халат и одела толстые шерстяные носки.
   - Слав, а что было тогда у гейткиперских бустеров? Ты никогда особо не рассказывал о том, что там было.
   - А ты никогда особо не спрашивала.
   - Ты не любишь говорить на эту тему.
   - Это был кризисный период в моей жизни. О чем вспоминать? О своей слабости.
   - А личи? Что в них такого? Что-то вроде тайной полиции гейткиперов?
   - Чушь это все. Никакая они не тайная полиция.
   - А кто?
   - Да какая разница?
   - Слава, а ты не боишься, что они сейчас вломятся и сделают все так, как им надо? Залепят мне лицо лентой, запрут в ванной, тебе введут катетер и скачают все, что им надо?
   - Я думаю, что ребята Толстого успеют продержаться... минуть десять. - они рассмеялись. - За это время я успею демонтировать адаптер у себя в затылке, а ты успеешь позвонить сестрам.
   - А если у нас будет всего пять минут и они накроют колпаком связь кэпминга? - она налила себе еще сока и не стала поправлять сеъхавшее плечико халатика.
   - Схемы нейроразъемов можно сжечь обычной электробритвой. А катетер штука запрещенная и возиться с ним ой как долго. Шум ребята Толстого успеют поднять такой, что здесь очень скоро будет еще много таких же ребят... - он оголил ее второе плечо и принял у нее стакан. - Это крайние меры. Да и не сунуться джаки в кейдж. Им же дороже будет.
   - То есть беспокоится нечего?
   Он поцеловал ее в оголенное плечо и поправил халат.
   - Беспокоится надо. Понимаешь, если операцией руководит деми-лич, то в деле задействованы серьезные ресурсы. Три-четыре десятка узлов, дюжина спутников, парочка эй-ай корпоративного класса, работающих на две трети номинала. Если на верхушке такой человек, то айсберг этот довольно большой. Если здесь лич, то дело точно не будет двигаться по обычному расписанию. У них всегда есть пара гадостей в запасе, причем гадостей, вполне законных или таких, из-за которых виновники отделаются легким штрафом. Но с другой стороны, чтобы провернуть эти гадости нужно очень постараться. Не все и не всегда им удается. Так что у нас есть шанс.
   - Ну хорошо, если ты так уверен. Хотя я не понимаю, что делать плакать или смеяться?
   - Улетать отсюда, Катя, улетать. Начинать новую жизнь. А сейчас давай спать.
  
  

***

  
   Олаф Мортон был старшим братом ее матери, Кристины Мортон. В середине 80-х годов он покинул Штаты для того, чтобы получить образование в Старом Свете. Получив магистра экономики в Сорбонне, он устроился маркетологом в парижский офис мало известной тогда издательской компании Infogrames, которая в то время переходила в новый сегмент рынка: компьютерные игры на платформе PC. Через десять лет Infogrames, после длинного ряда поглощений своих ближайших конкурентов, стала одним из крупнейших издателей этих самых "игрушек", а Олаф, своевременно купивший акции родной компании - обладателем суммы настолько круглой, что можно было смело начинать свое дело не прося помощи из-за океана.
   Олаф Мортон имел за спиной больше десяти лет опыта в игровой индустрии, он также имел достаточно широкие связи и не менее широкий взгляд на то, что происходило с индустрией развлечений тогда. Игра на бирже с акциями издателей и репутация компетентного бизнес-аналитика и специалиста по играм вообще давали ему возможность безбедно существовать и содержать семью. Но главный прорыв был впереди.
   Первая волна европейского кибер-арта, начавшаяся в 2005-2007 годах, не застала его врасплох. Можно даже сказать, что он приложил к этому руку. Пока американские разработчики продолжали клепать бездумные клоны третьего DOOM'а, продукцию, рассчитанную на детей от пятнадцати до двадцати пяти, европейцы решили разработать новый сегмент рынка - аудиторию в возрасте от тридцати пяти до сорока. То, что планировалось как "небольшой" передел на рынке, стало прорывом в новую сферу. Игры переставали быть просто играми, индустрия переходила в новую, более зрелую фазу роста. В то время, почуяв куда дует ветер, Олаф продал несколько новых игровых концепций перспективным студиям разработчиков и, пользуясь своими связями, вывел их на крупных издателей. Платой за эти услуги была доля в бизнесе. Так он стал совладельцем нескольких новых студий, попутно организовав пару галерей нового формата.
   Потом был Сайберглоб и вторая волна кибер-арта и много еще разных интересных вещей. Дядя Олаф вел с виду тихую, но на самом деле весьма активную деловую жизнь, помогая, создавая, продавая и перепродавая все, что было связано с кибернетической ветвью современного искусства. Он был в курсе всего нового и мог дать квалифицированную консультацию относительно всего того старого, что было создано в области виртуальных искусств, начиная с примитивных аркадных игр конца восьмидесятых и заканчивая последними интерактивными проектами во второй зоне Си-Джея. Олаф Мортон знал что, где, когда и почем, а также знал кто и у кого. Он был крепко стоящим на ногах владельцем нескольких модных галерей, через которые можно было приобрести новомодные образцы кибернетического искусства по сходной цене.
   Эрика иногда консультировалась у него. Случалось это не часто, поскольку дядя Олаф, несмотря на то, что работал в сфере высоких технологий, почти не пользовался коммуникационными благами цивилизации. Отчасти это было связано с тем, что он не любил пользоваться открытыми каналами связи, а учиться пользоваться "серыми стволами" и программами-шифровальщиками он считал детством. Если кто-то хотел что-то узнать у Олафа, то для этого с Олафом нужно было встретиться лично, причем на его территории. Ситуация была парадоксальной, но тем не менее - репутация торговца современным искусством от этого не страдала.
  
   На этот раз ей действительно нужен был совет. То, что попало ей в руки, было одновременно как непонятным, так и многообещающим. То, как это попало ей в руки, заслуживало отдельной истории. Ей нужно было навести на резкость, и дядя Олаф был тут очень кстати.
  
   Она встала в восемь, хотя не в ее привычках было вставать так поздно. Но завтрак в этой гостинице начинали подавать в восемь, а близлежащие кафе начинали работать только в десять.
   Два круассана, черничный йогурт, кукурузные хлопья в молоке и чашка кофе. Более чем достаточно, чтобы дотянуть до обеда. Горничные косо посмотрели на нее, когда она взяла еще два йогурта. Потом выставят счет на пятнадцать евро, но это в порядке вещей. Эрика никогда не укладывалась в тот рацион, который входил в стоимость проживания. Вернувшись в номер, она закинула йогурты в холодильник и быстро собрала рюкзак, оделась и выскочила на улицу.
   Эрика вышла на Севастопольский бульвар и пошла в сторону Сены. Можно было нырнуть в метро и проехать пару остановок, но Олаф ждал ее к половине десятого.
   Город еще спал. Свежевымытые ночным дождем тротуары были пусты, редкие машины и мотоциклисты проезжали через перекрестки, не обращая внимания на светофоры. В воскресенье утром жизнь здесь начиналась не раньше десяти. Магазины были закрыты, некоторые на целый день. Наружные площадки небольших кафе были пусты. За оградами из низких заборчиков и клумб с цветами, вокруг небольших столиков в беспорядке стояли стулья. Следы ночных посиделок жителей близлежащих домов. Несильные порывы ветра теребили красные и зеленые тенты, натянутые над площадками и сносили желтые листья, которые падали на них. Они падали на тротуар и ветер продолжал нести и дальше, мешая с обрывками газет и бумаги. Только "Макдональдс" на другой стороне бульвара был отрыт и двое одетых в униформу служащих убирали тротуар перед зданием.
   Она не спеша шла по бульвару, рассматривая витрины магазинчиков, цены в кафе на выносных меню и аккуратные клумбы на мансардах последних этажей. Бульвар рассекался небольшими улочками, соединявшими его с улицами Сен-Мартин и Сен-Дениз. Свернув с бульвара на такую улочку, беспечный турист оказывался в лабиринте из всех тех же кафе и магазинчиков, самого разного пошиба от небольших бутиков с коллекциями от Диора прошлогодней давности до лавок, торгующих оккультными книгами. Особенно много было кафе, которые держали эмигранты-арабы. Крошечные закусочные в которых было не больше трех столиков, и в которых французская булка набитая мясом и зеленью стоила три с половиной евро. Арабы заламывали дикие цены на воду и пиво, зная, что ближайший минимаркет лопух-турист не найдет и за два часа блужданий по кварталу. А блуждать турист мог долго. Крохотные улицы с невысокими домами шириной в два-три окна, один не похожий на другой, были обаятельно уютны и пестрили разнообразием ненавязчивых архитектурных форм, вывесок, всех тех же клумб на мансардах. Взгляд цеплялся то за одно то за другое, и тянул все дальше вглубь, направо, налево, и беспечный турист только с третьего прохода по улочке догадывался, что вот уже полчаса ходит по кругу.
   На одном из перекрестков в проеме между домами появилось хитросплетение из труб, стекла и несущих конструкций. Эрика свернула налево, взяв курс на центр Помпиду.
   Традиционная архитектурно-техническая концепция, предписывала прятать теплосети, коммуникации и несущие балки за стенами и отделкой. Здесь все было наоборот. Точнее, навыворот. Белый лес из труб разной толщины обволакивал стеклянный параллелепипед, наводил на мысль о том, что фасадно-отделочные работы здесь так и не закончились и что стеклянная кишка, в которую был загнан эскалатор, является всего лишь технологическим элементом, который должны убрать за ненадобностью после завершения отделочных работ. Эрика прошла по широкой серой площади мимо этого монстра вынесенного на берег очередной новаторской волной в архитектуре и опять углубилась в классический лабиринт крошечных улочек. Дом дяди Олафа был уже близко.
  

***

  
  
   Катя проснулась. Она посмотрела на часы, стоявшие на тумбочке рядом с кроватью. Был первый час ночи.
   Комнату заливал бледный свет. Терминал был заглушен, горел только монитор компьютера. Славик называл этот компьютер Рэксом. Эта была одна из его привычек, тех милых странностей, которые вызывают улыбку и любопытство окружающих. Как средневековый рыцарь, называющий свой меч именем и относящийся к нему как у одушевленному существу. Славик не расставался с этим компьютером никогда, таскал его всегда с собой. Там были главные архивы и все рабочие файлы. Там же обитали несколько его личных "эй-аев", программных модулей с элементами искусственного интеллекта. Но он разговаривал не с ними. Флюоресцирующий кабель шел от компьютера к главному разъему нейроадаптера, который размещался у основания затылка. Он работал.
   Катя закрыла глаза, но бледный свет проникал сквозь веки и шептание у стола не становилось тише.
   Слава сидел у монитора, накинув на согнутые плечи одеяло.
   Она перевернулась на другой бок, продолжая смотреть на его согнутую спину и часть того, что было на экране. Его кластер. Его виртуальное пространство, дело которому он отдал два последних года.
   Моток запутанных коридоров, наполненных знаками, смысл которых был утерян и найден не один раз. Не раз она бывала в этом кластере, в этой старой усадьбе, где были перемешаны все архитектурные стили последних трех столетий. Она не понимала многого, но он каждый раз пояснял ей цепь ассоциаций, и на какой-то момент логика очерчивала несимметричные очертания этих комнат. Но на следующем повороте коридора все разбивалось вдребезги. Логика выветривалась через камины, лишенные дымовых труб. На ее место приходила пугающая бессмысленность пустой покинутой квартиры, превращавшая этот лабиринт в запутанное чрево змеи, которая пожирает самое себя.
   Последние несколько месяцев Славик все чаще работал по ночам. В дни, свободные от операций, он мог так как сегодня вечером неподвижно лежать перед терминалом и часами смотреть тридцать каналов в минуту. А потом всю ночь работать, втискивая в эту вечно незавершенную композицию кластера все новые и новые элементы, куски реальности, выплеснувшиеся на него через терминал Си-Джея. Он почти забросил то, чем раньше занимался ежедневно - психотренинги, практики, медитации, помогавшие ему найти нужную волну и настроится на работу.
   Когда-то они вместе ходили на такие тренинги. Славик тогда был очень серьезным и важны и среди парней группы. Он тогда закончил первую серьезную серию операций и обзавелся "Чероки". На занятиях он был ироничен и иногда перехватывал инициативу у лидера группы. И часто многозначительно рассказывал о том, чему научился, будучи на "настоящей бустерской прокачке" у гейткиперов. Он был надменен, но с ней он переставал быть таким. Он был внимательным и нежным и очень любил говорить о том, что будет, когда он закончит то дело, которое задумал. Тогда Славик еще только обдумывал концепцию кластера. Но уже тогда Катя знала, что это будет что-то из ряда вон выходящее.
   Правда тогда он тоже не любил, когда во время работы его прерывали, тем более смотрели из-за спины.
   Он на секунду замер. Наверное, она ворочалась слишком громко. Катя закрыла глаза и сжалась, думая о том, что тех, кто притворяется спящим, выдает подергивание век. Но в комнате было темно и вряд ли он разглядит что-то в этой темноте. И, наверное, сегодня не будет той истерики, которая была у него один раз, когда они вот так же вот ночевали вдвоем в кэмпинге у главной трассы.
   Славик тихо подсел к ней на кровать и наклонился к ней, поцеловав в лоб. Теплое дыхание легко щекотало щеки и она улыбнулась не открывая глаз. Он поцеловал ее снова.
   Он ждала, что он сделает это в третий раз и тогда, она откроет глаза и обнимет его голову и будет ее очередь целовать. Но ответом на ее ожидания был холод, Тепло ушло. Она открыла глаза и увидела, что он сидит на краю кровати, охватив голову руками. Она знала, что будет дальше. То, что, как она считала была признаком нервного переутомления и той кочевой жизни, которую он вел. Его истерики делились на две части. Он мог быть агрессивен и криклив, в его голосе появлялся гневливый фальцет и он говорил о том, что его никто не понимает и все только и хотят воспользоваться его талантом. Но это быстро проходило, надо было просто дать ему сбросить пар и вовремя отойти в тень. Такое бывало чаще, чем то, что собиралось случится сейчас.
   Беззвучные слезы и сбивчивый шепот. Это могло продолжаться всю ночь и наутро он прятал красные глаза за широкими черными очками, хранившимися в бардачке его джипа. Он плакал и дрожал, дергаясь на каждый звук. Что говорить в эти минуты было бесполезно. В такие минуты она думала о том, что все это когда-нибудь закончится, что эти трудности, которые всегда бывают в начале пути. Она просто обнимала его и гладила его мягкие русые волосы.
   Славик был незаурядным. Мог по трем нотам определить группу и год выпуска альбома и ему было достаточно увидеть полминуты видео, фильма или просто экранной графики компьютерной игры, чтобы с сказать что это было и кто к этому приложил руку. Всем этим он остроумно жонглировал, складывал в оригинальные смысловые цепи, стягивал в клубки ассоциаций.
   Она очень гордилась тем, что он первой рассказал ей о том, что сделает. Он его кластере. Кластер, который займет первую строчку в чарте Best 3D of Second Zone. Славик перестанет быть тем, кем он является сейчас, будет делать настоящее искусство, тратить время и силы. Поменяет местами полушария тем придуркам, которые делают всякую лажу в пространствах Шельфа.
   Но за все это надо платить. Хакинг на Магистрали, "серые дилеры", заказчики, которые норовят прокинуть, вечная опасность быть взятым за жабры киберами, постоянные переезды. Все, все это когда-нибудь кончится...
   Катя поднялась с кровати и одела халат, висевший на стуле. Она подошла к нему и обняла его голову, поставив левое колено на кровать. Мягкие темно-русые волосы с пробором посередине, четкий рисунок губ, серые глаза, в которых сейчас были слезы. Катя чувствовала, как судорожно подергиваются его неширокие плечи, на которые было накинуто одеяло. Катя посмотрела ему в глаза, пытаясь успокоить взглядом, поскольку слова ему сейчас были не нужны. Его лицо бывало разным, очень подвижная, живая мимика, он быстро реагировал на все, что происходило, не скрывая своих эмоций. И мог имитировать кого угодно и что угодно. И для этого ему не нужен был никакой грим. Может быть именно эта подвижность была тем, что заинтересовало ее в нем в тот самый первый раз, когда они встретились. Но сейчас его лицо было неподвижным и бледным в свете матрицы работающего ноутбука. Она опять обняла его, крепко, до хруста позвонков, прижав к себе.
   За окнами было тихо, только далекий гул проезжающих мимо кейджа редких машин вибрировал в тонких пластиковых стенах мотеля.
  

***

  
   Дядя Олаф жил на четвертом этаже здания на улице Храма. Эту квартиру, а точнее весь этаж, он купил лет пятнадцать назад и поначалу собирался сделать в ней одну из своих галерей. Перепланировка, которую он провел почти тогда же, превратила четырехкомнатную картину в единый зал, но экспонатами и предметами продажи эта галерея так и не была заполнена. Вопрос о том, как использовать квартиру повис в связи с разводом дяди Олафа со своей первой женой. Часть имущества отошла к ней и поскольку более подходящего помещения под жилье у него не оказалось, дядя Олаф передалал галерею в квартиру. Дизайнеру-авангардисту был сделан заказ на концепцию "жилища для холостяка". Тот справился с задачей блестяще и с юмором. В зале не было ни одного закрытого угла. Все было выставлено напоказ, мебель размещена в нарочитом беспорядке, кухня, ютившаяся рядом со входной дверью, отличалась крайней простотой исполнения вкупе с системой полной автономности - для приготовления пищи достаточно было нажать пару кнопок на панели управления; более всего независимость и наплевательское отношение хозяина к приходящим в его жилище выражал его санузел - унитаз размещался рядом с ванной прямо посреди зала. Дядя Олаф даже изобрел способ быстрого выпроваживания нежеланных посетителей: налив крепкого кофе он ждал, пока гостя припрет, и на вопрос "а нет ли у вас другого туалета?" отвечал, что "я живу один". Впрочем, для своих он включал режим оптического экранирования объекта. Система, которая обеспечивала подобный эффект была одним из элементов общей пространственной системы апартаментов Олафа Мортона.
   За нарочитой простой дизайна скрывалась цельная технократическая концепция апартаментов со "смещенным пространственным акцентом". Переводя на человеческий язык, квартира была напичкана аппаратурой, которая могла создать практически любой оптический эффект, связанный с изменением окружающего пространства и воссоздать образ любого объекта природы или результата человеческой деятельности. За считанные секунды апартаменты могли оказаться открытой площадкой над водопадом Виктория, залом в Новоафонских пещерах, копенгагенским баром "Дублинец", наполнится абстрактными образами, совершающими не менее абстрактные трансформации или прокуренным стрип-баром на тихоокеанском побережье где-нибудь в Северной Калифорнии.
   Реализация подобных эффектов в пределах виртуального пространства была делом обычным, но в реальном мире такие фокусы стоили больших денег. Системы проецирования сложных образов, самонастраивающаяся оптика, трансформирующиеся элементы обстановки, замаскированные в капитальных стенах, программируемые полимерные "блоки" и очень многое другое, имена которого мало что говорили несведущему обывателю.
   Дядя Олаф разбирался во всем этом. Консультируя богатых чудаков, желавших сделать из своей усадьбы собственную вселенную, живущую по собственным законам, он испытывал новинки сезона в полевых условиях - в своей квартире. Каждый Эрика находила в его квартире что-то новое - проекционную систему на несимметричных многогранниках, нанококон, с роем роботов, которые могли воспроизводить десять тысяч скульптур из всех исторических эпох, обои из полимеров на RIMM-памяти, меняющие раскраску в зависимости от эмоционального фона хозяев квартиры. Проще было перечислить те новинки из области дизайна интерьеров, которые не прошли через квартиру на улице Храма. Одно Эрика никак не могла для себя уяснить - почему она никогда не заставала в этих апартаментах монтажников, занимающихся очередным ремонтом.
   Она поднялась на четвертый этаж и нажала кнопку старомодного звонка, на самом деле служившей сенсором, настроенным на линии указательного и большого пальцев руки.
   Дверь открылась сама и Эрика прошла в апартаменты.
   Дядя Олаф поприветствовал ее на шведском откуда-то из угла, в котором размещалась кухня. Эрика плохо говорила на языке матери, предпочитая английский. Дядя Олаф плохо говорил на английском. Прожив больше двадцати лет в Париже, он впитал истинно французскую неприязнь к языку "островитян" и если бы не необходимость общаться с деловыми партнерами, он бы вообще не пользовался им. Несмотря на то, что свою русскую родню он видел довольно редко, дядя Олаф пытался поддерживать свой русский на уровне. Это был один из курьезных фактов из жизни семьи Мортонов, разъехавшейся по всему миру. Собираясь вместе они общались на всех известных им языках сразу. Эрика выходила из этой ситуации просто. Обычно она активизировала переводчики с шведского, русского и французского.
   Олаф вышел из арки, разделявшей главный зал и кухню. На нем был двубортный светло-зеленый костюм, под которым была такая я же светло-зеленая рубашка, застегнутая до последней пуговицы. Вокруг шеи был небрежно намотан белый шарф. Результат двадцатилетних попыток натурализоваться в местных условиях. Здесь эти шарфы носили через одного, невзирая на возраст, пол, социальный статус и погоду. Но отсутствие типичной скандинавской бороды и этот шарф все равно не делали из него парижанина. Причины были серьезные - темперамент дяди так и остался скандинавским.
   В руке Олафа было два стакана с грейпфрутовым соком, судя по всему только что свежевыгнанным из натурального продукта.
   Первые пять минут они определялись с языком общения, рассказывали последние семейные новости, сетовали на жизнь и радовались встрече. Потом чокнулись стаканами с соком. Потом лицо дяди Олафа стало чуть серьезнее, а голос чуть ниже.
  
   - Хорошо, а теперь рассказывай, что у тебя стряслось?
   - Куда можно подрубится?
   - На восьмой порт. Как всегда. Тут я ничего не менял. - он посмотрел на часы.
   - Ты куда-то спешишь?
   - На эту встречу можно опоздать. Ты же знаешь французов.
   Эрика отдернула рукав плаща и активизировала передающий канал, закачав данные в локальную сеть дома через инфракрасный порт, вмонтированный в письменный стол. Посередине комнаты возникла проекция...
  
   ...В конце длинного, отделанного темно-бордовым, коридора была дверь, массивная, из темного дуба, без ручки и замочной скважины. Чистая, моренная не меньше двух раз, поверхность. Номер в отеле. Транзитная зона для командировочных, любовных пар, переживающих переход от этапа романтического увлечения к более серьезным движениям, дилеров, совершающих "серые" сделки. Комнаты, в которых никто не живет больше недели. Посередине помещения стоял стол, на котором был телефон с диском вместо кнопочного циферблата, антиквариат темно-зеленого цвета с длинной царапиной, идущей по внешней стороне изогнутой трубки. Здесь кто-то был. Совсем недавно. И, видимо, собирался прийти снова. Рядом с телефоном был пустой стакан и россыпь таблеток разной формы и цвета. В углу стояла вешалка с висевшим на нем длинным кожаным пальто. Зеркало, рядом с которым стояла вешалка, ломало обыденность и простоту обстановки. Вместо ровной поверхности в полукруглую раму было вправлено то, что остается после того, когда камень попадает на водную гладь - круги, расходящиеся от центра. В этой комнате не было дверей. Та дверь, которая привела спектакра сюда, потерялась среди симметричного рисунка обоев. Это была первая из тысяч загадок, которую содержал этот лабиринт. Камера сделала круг по комнате и направилась к зеркалу, подернутому рябью волн от попавшего в них камня...
  
   Минут через двадцать Эрика погасила проекцию.
   - Мне нужно знать, что это и кто это сделал.
   Олаф поставил стакан на стол, взял в пульт управления и прокрутил демку до одной их комнат. Потом прошел несколько коридоров и остановился в большом холле.
   - Это очень похоже на "Усадьбу Вдовы".
   Он прошелся еще по нескольким комнатам.
   - Да, это "Усадьба". Правда, это модифицированная версия. Я видел более раннюю версию.
   - И что это такое?
   Олаф встал со стула и пошел в коридор. Вернулся он уже одетым в длинный плащ оливкового цвета и клетчатую кепку.
   - Пойдем, поговорим по дороге.
  
   Светло-зеленый костюм был одет неспроста. У Олафа была встреча назначена встреча с одним служащих Лувра. Точнее с одной из служащих. Взаимовыгодные консультации по интересующим вопросам с перспективой перерасти в более тесные отношения. Эрика не стала расспрашивать его о деталях, ни о том, что они собирались обсуждать, ни о том, кто она. В первом она бы все равно ничего не поняла. Эрика была столь же далека от сферы интересов дяди, насколько он был далек от ее профессиональных интересов. Второй вопрос ее волновал меньше всего. Французские подруги Олафа были также непостоянны, как и местная мода.
   После недолгого совещания они решили пройтись пешком.
   Песочные башни Нотр-Дама возвышались левее. Правая башня была закована в серые леса. Архитектурный памятник в стиле ранней готики опять решили подлатать. Тысячи мелких деталей из песчаника, который безвестные парижские каменщики резали почти сотню лет, требовали регулярного ремонта. Песчаник не выдерживал натиска цивилизации, выбрасывающей в атмосферу десятки тысяч кубометров активных химических веществ и через какое-то время светлый камень становился грязно-серым. Низкие мосты, соединявшие остров Ситэ с остальной частью города, также постоянно ремонтировались. Они были сделаны из того же песчаника, что и собор и требовали такого же постоянного ремонта.
   Сена, несущая свои мутно-желтые воды, почти не отражала домов, скучившихся на обоих берегах. Четырех-пяти-шести этажные дома с покатыми серо-черными крышами и балконами-садами, плотно прижимались друг к другу, образуя мозаичную стену. Каждый из них имел свои неповторимые детали, выделяясь из общего ряда, но несмотря на это все они несли какую-то общую сущность, не позволявшую этому пестрому ряду превратится в беспорядочное безвкусное нагромождение разношерстных стилей. Каждый из них был оригинален и каждый из них дополнял общую картину, имевшую свой собственный смысл.
   Движение по набережной уплотнилось. Поток машин и мотоциклистов шел вдоль Сены, изредка поднимая волну гудков и свиста тормозов.
   Они шли вдоль набережной и Олаф в очередной раз рассказывал ей историю застройки острова. И как в прошлый раз, эта история была дополнялась новыми деталями, сохраняя общую канву, знакомую Эрике почти на память. Она знала о чем будет говорить Олаф когда они пройдут мимо моста Нотр-Дам, и моста Сент-Мишель. И что когда впереди покажутся быки моста Порт-Нефа, дядя вспомнит о старом фильме "Любовники Нового Моста" и о том, что мост был перекрывался на полгода пока велись съемки этой мелодрамы. Здесь Ситэ становился похожим на корабль, острым носом разрезающим воду Сены. Порт-Неф отсекал жилую часть острова от небольшого парка, с десятком приютившихся на нем деревьев и рядом лавочек. Да, да и вон там, у той ивы Жюлетт Бинош, героиня фильма, рисовала эскиз, когда главный герой познакомился с ней.
   Ей нравились истории дяди Олафа, он был прекрасным рассказчиком. Спокойный низкий голос, строгая логика рассуждений, масса цифр, которые он помнил, отсутствие резкой категоричности, уместные шутки - она могла слушать его часами, все равно о чем он говорил.
   Эрика знала эту милую привычку дядя пересказывать старые истории на новый лад, но сейчас, похоже, он просто уходил от разговора. Он очень редко терял нить беседы и то, что он не хотел дальше рассказывать об этой "усадьбы вдовы" ее несколько озадачивало. Она не прерывала его, решив дождаться удобного момента, когда разговор можно будет вернуть в начальную колею.
  
   Когда они нырнули в темный проем одной арок Лувра, в нос ударил кислый запах. Главный музей мира впитал в себя не только массу произведений искусства всех времен и народов, но и мочу, которую сливали здесь не слишком воспитанные парижане и гости столицы. Лувр, как и Нотр-Дам, был построен из песчаного камня, обладавшего хорошими абсорбирующими свойствами.
   Они вышли из арки и направились к стеклянной пирамиде, главному входу в музей.
   У пирамиды выстроилась очередь из туристов, постепенно пропадавших в большом зале музея, из которого можно было попасть в любое крыло.
   - Подожди меня здесь. Или, если хочешь я познакомлю тебя с Жюльетт?
   - Я уже была здесь раз пять. Лучше здесь подожду.
   Он вернулся минут через двадцать, довольный и немного помолодевший.
   Эрика решила не церемониться.
   - Так что такое "Усадьба Вдовы"?
   Олаф поправил кепку и достал продолговатый серебряный цилиндр с сигарой Churchill-7. Эрика смотрела на Олафа хитро, как будто собиралась нашкодить. Как тогда, когда была маленькой и играла с любимым дядей в конструктор Lego и лото. Олаф помнил эти интонации. Некоторые вещи не меняются. Племянница выросла, перекрасила волосы в ярко-красный цвет, ее уши под самую завязку были увешаны кольцами. Она стала женщиной и одевалась как женщина. Но сейчас ее лицо обычно бледное лицо, зарумянилось. Ее распирало от любопытства. Дядя часто рассказывал ей в детстве сказки и тогда она тоже вот так вот зарумянивалась, распираемая любопытством.
   - Старый дом в Сан-Диего. Прообразом этого кластера была усадьба Сары Винчестер, вдовы изобретателя ружья "винчестер". - он сказал это сухо, как автоответчик.
   - Это все? - Эрика обошла его слева и прищурившись посмотрела в глаза.
   - Нет, это довольно старая и жутковатая история. - также прищурившись ответил он.
   - Я пролетела три тысячи километров, чтобы услышать от тебя что-то путное. И не только старую сказку, про какую-то там вдову. Ты больше ничего не знаешь про этот кластер? - ее физиономия выглядела разочарованной.
   - Знаю, но если я не расскажу про вдову, то вряд ли ты поймешь все остальное.
   Олаф достал газовую зажигалку Zippo. Выпустив два клуба дыма, он улыбнулся и спрятал зажигалку в карман.
   Они вышли на улицу Риволи. Слева за высокой оградой из чугунных решеток, одетых на каменные столбы увенчанные вазами, были разбиты сады Тьюльри. Ровные широкие аллеи с ухоженными, пока еще зелеными газонами и подстриженными деревьями были заполнены гуляющими людьми. Некоторые деревья уже почти лишились своей листы, некоторые еще несли свой покров. Статуи с классическими героями и героинями стояли ярком полуденном солнце, которое играло с тенями на рельефах каменных изваяний. Правая сторона улицы была выгорожена длинным прямым рядом однотипных зданий на первых этажах которых за высокими арками разместились десятки магазинов сувениров. Здесь можно было купить картинки с видами Парижа - Собор, Башня, Базилика - стилизованные по импрессионизм, подарочные тарелки с теми видами, столовые наборы, чашки, книги на шестнадцати языках и многое другое. Вся эта масса предметов имела смысл лишь при их покупке, сопровождавшееся чувством выполненного перед друзьями и родственниками долга.
  
   - Сара Винчестер жила в девятнадцатом веке и она была богатой вдовой, которой досталось в наследство 20 миллионов долларов и бизнес, приносивший по тысяче в день. Которые, кстати, не облагались налогом до 1913 года. Для восьмидесятых годов прошлого века это была более чем значительная сумма. Ее дочь умерла в младенчестве и она верила, что над семьей тяготеет проклятье. Ее муж, Вильям Винчестер, сколотил состояние на поставках оружия для северян в годы гражданской войны в Штатах. Он продавал ружье, которое потом так и осталось в памяти как "винчестер". Когда случились все эти несчастья с ее семьей она тронулась рассудком и начала ходить к медиумам. Один из них и сказал, что над семьей тяготеет проклятье. Что духи убитых из этого ружья людей будут преследовать и ее. Единственный способ остаться в живых - это строить дом. Медиум сказал, что пока ты будешь строить дом, ты будешь жить...
  
   Слева по ходу острым золоченным наконечником замаячила колонна Луксора, вывезенная Наполеоном I из Египта. Они подходили к площади Воссоединения. Мимо промчалась полицейская машина с включенной сиреной.
  
   - Потом она перебралась на Запад, в Сан-Диего, купила недостроенную усадьбу и начала строительство. Которое продолжалось тридцать восемь лет, до самой ее смерти в 1922 году. - Вначале у нее был какой-то план, но потом, позже, дом строили без всякого плана. Лишь бы строить. В результате возникла семиэтажная усадьба, в которой было сорок семь каминов, сорок спален, шесть кухонь, две бальные комнаты и еще бог знает сколько чего там есть. Статистику эту можно продолжать долго, но интересно то, что никто толком не знает сколько комнат в этом доме. Их много раз пытались пересчитывать и каждый раз их число оказывалось другим. Последняя версия гласит, что их сто шестьдесят.... Запутанные коридоры, которые заканчиваются тупиками. Двери, открывая которые, находишь глухие стены. Или наоборот, обрывающиеся на нижние этажи. Светильники, расположенные один над другим. Камины, не имеющие дымовых труб. Лестницы, упирающиеся в потолок. Дом Сары Винчестер это архитектурный парадокс, ловушка для приведений, стоившая пять с половиной миллионов долларов в ценах 1922 года. Результат совместной работы крупного состояния и больного рассудка. Великолепная лабиринт, отделанный золотом и серебром, но в котором нельзя жить. Говорят, что дух вдовы все еще обитает в этом доме. И духи тех, кто пришел за ней, чтобы отмстить за свою смерть. Такая вот история вдовы.
  
   - Жуть какая. Она действительно сошла с ума.
   - Я бы не стал определять это так. Не было бы преувеличением сказать, что большая часть создателей произведений искусств, писателей, философов выстраивали свои "усадьбы". В случае с Сарой мы имеем крайнюю патологию, которая видна невооруженным глазом. Любой обыватель скажет, что этот дом это плод больного воображения. На самом деле таких вот "феноменов" вокруг больше чем хотелось. Однако далеко не каждый может разглядеть подобное. Когда вместо того, чтобы пойти к психиатру, человек садится и пишет книгу, то на свет рождается такой вот "культурный" уродец. И каждая строчка которого является диагнозом для того, кто это писал. Сара не была одинока в своем стремлении спастись от внутренних демонов не тем путем, которым следовало это делать. Но самое неприятное во всем этом даже не это.
   - А что?
   - То, что те, кто не видят этой изнанки, воспринимают это "произведение искусства" за чистую монету. Размышляют над рассуждениями, которые были написаны шизофреником, думая, что читают великого философа. Слушают бредни какого-нибудь человеконенавистника в ток-шоу, которого считают борцом против глобализации. Смотрят спектакли, в которых играют закоренелые вуаеристы. Да много всего, сама присмотрись. Хуже всего, когда на таких вот кривых основах строятся культурные традиции и несколько поколений калечатся такой вот изначально больной средой. Да и не только культура.... Вся мировая военная промышленность стоит по сути на двух архаичных столпах - на страхе перед чужаками и страхе потерять свою власть среди своих. В результате сотни тысяч людей в этом мире заняты изобретением и производством орудий убийства себе подобных. По сути они живут внутри такой вот усадьбы и большую часть времени не понимают, что живут в лабиринте, сделанном из чужих фобий...
   Олаф говорил о французской литературе прошлого века, о том, что ее сделали сифилитики и шизофреники, и что на весь девятнадцатый и двадцатый век в этой литературе было только два нормальных человека - Дюма и Сент-Экзюпери. Первый был прагматиком, догадавшимся сделать из нее конвейер, дававший неплохие деньги, а второй занимался настоящим мужским делом и писал в перерывах между полетами. И то и другое было правдой только отчасти, но Эрике нравилось его легкая ирония.
   Когда он начинал рассказывать эти истории, Эрика редко прерывала его. Ей нравились эти лекции на культурно-исторические теми.
  
   Они вышли на площадь. Стоянка туристических автобусов была наполнена группами фотографирующихся туристов. Сады Тьюльри заканчивались здесь. Здесь же начинались Елисейские поля, тянувшиеся до площади Шарля де Голля, которую венчала Триумфальная арка. Эрика прищурилась. Широкий прямой проспект длился километров на десять начинаясь в парках с множеством небольших театров и павильонов, далее пересекая самую респектабельную часть Елисейских полей, проходя под аркой и дальше, уходя в сторону от Булонского леса. Где-то там вдалеке, почти растворяясь в дымке виднелся белый квадрат арки в районе Дефанс, куда благоразумные власти Парижа снесли деловой муравейник. Эрика никогда там не была и каждый раз будучи в городе собиралась съездить туда, чтобы посмотреть на офисное здание, выполненное по проекту очередного парижского безумца-авангардиста. Может быть в этот раз...
  
   - Поехали в "Георг V"?
  
  

***

  
  
   Ковецкий пришел со стороны кэмпинга, из темноты, которая все реже освещалась фарами проезжавших мимо автомобилей. Он забрался в машину и коротко приветствовал Образцова. Салон "Ирокеза" стал еще меньше и черные кожаные кресла натужно заскрипели. Ковецкий поприветствовал Образцова и попросил его установить контакт с штаб-квартирой юго-восточного консорциума.
   Приборная доска супервана пульсировала сине-зеленной россыпью огоньков-цифр и индикаторов. Свет в кабине был выключен. Суперван стоял на обочине трассы, в полукилометре до магистрального комплекса. Там все переливалось огнями, а здесь еще было видно черное небо с едва мерцающими звездами.
   В раме небольшого монитора универсального назначения - основной индикатор систем машины, сетевой терминал и бортовой персональный компьютер - было лицо женщины в больших старомодных очках. Судя по величине глаз, у нее была сильная дальнозоркость.
   - ...Тамила, мне не нужны оптимистические прогнозы. - Я передаю тебе то, что нарыли мои ребята за последние два часа. - Перешли мне это почтой, я сам почитаю... Сейчас мне нужна принципиальная договоренность с Толстым или его людьми. - Мы работаем над этим. - Ну и когда? - Ты до утра можешь потерпеть? И вообще это вы, мальчики, довели ситуацию до пожара... - Слушай, давай без "раньше надо было думать"... - Меньше шифроваться надо было. Вы ведь знали, что этот засранец прессует нас четыре недели подряд! И я узнаю о том, что три года назад его подготовкой занимались центрально-европейские гейткиперы. Вы его прокачивали и я узнаю это не от тебя, а от своих подчиненных! А теперь вам нужна "принципиальная договоренность с Толстым". - Тамила, Тамила, ну ладно, облажались мы, бывает. Так когда? - Пока не знаю. Предварительно он согласился на наши условия - Это хорошо. - Пока ничего хорошего. Он враз может все переиграть. Пока он не даст окончательной отмашки, сидите тихо. - Хорошо, будем сидеть тихо. - Это все, что ты хочешь мне сказать? - Радость ты моя, спасибо, красавица. - Витя, от меня комплименты уже лет десять отскакивают. Ты мне о другом скажи. - О чем, родная? - Почему все-таки дело довели до пожара? - Какая ты все-таки зануда, как тебя муж терпит... - Давай, выкладывай. Если вы молчали столько времени, значит никто не был против того, чтобы мы нейтрализовали его сразу. Парень мог закончить с черепно-мозговой травмой средней тяжести еще две недели назад. - Ну, да конечено... - И если ты выбрался из своего углового офиса на Магистраль, то... - То... - То произошло что-то из ряда вон выходящее - Люблю умных женщин... - Да, да, спасибо за комплимент. Зачем вам этот хакер? - Он сделал кластер, который очень понравился всем нам и который мы хотели бы иметь в своем активе. - А зачем вам сам Тенсинг? - Он активатор пространства. Без него шкатулка работать не будет, нет динамики. Ты удовлетворена? - Ладно, иди спать... - И тебе того же...
  
   Ковецкий перевел монитор в режим приборной доски и откинулся в кресле. Образцов открыл глаза. Ковецкий порылся в сумке, что-то переложил в один из карманов безрукавки. Хайкорд отключил терминал связи и потянулся в кресле.
   - Что, Влад, тебе тоже объяснения нужны? - сказал Ковецкий, не прекращая рыться в сумке.
   Тот нагнулся к приборной доске и включил радио. Салон наполнился шумом эфира. Беспорядочное шипение, прерываемое музыкой спрятавшихся где-то в темноте станций FM-диапазона.
   - А ты как думаешь?
   - Ты был бы не ты, если бы не навел справки, пока ехал сюда.
   Образцов повернулся к Ковецкому.
   - Пока мы проводили совещание у Тамилы, наши техники смонтировали на моем борту оборудование приема-передачи на десять терабит. Естественно, что после такой модернизации машины, причем без предварительного согласования, мое любопытство взыграло.
   Они оба засмеялись. Хайкорд снова взялся за радио. Шипение в динамике утихло и на смену ему заиграло диско середины семидесятых
   - Конечно, Витя, я навел кое-какие справки. В свое время хакер проходил курс предварительной подготовки у нас, но постоянный контракт подписан не был и поэтому парень ушел из клана. Подрабатывал на изготовлении кластеров для развлекательных программ в Шельфе. Подавал и подает надежды в сфере кибер-арта. Параллельно занимался и занимается традиционными хакерскими операциями. Сейчас он работает против нас. Парень решил заняться серьезным шоу-бизнесом и сделал виртуальное пространство, которое будет работать в пределах внутренней группы кластеров медиа-холдинга "Новая Гавань". Холдинг запускает несколько новых развлекательных проектов и кластер Тенсинга будет одним из ключевых элементов в этом комплексе. Для того, чтобы подстраховаться, он зашил в ткань кластера цепи, которые запускают динамику пространства только в случае обнаружения его психических профилей. Наш центрально-европейский консорциум очень заинтересован в том, чтобы получить этот кластер в свои активы. Это вкратце, что я понял.
   - Теперь о том, чего ты не понял...
   - Конечно. Во-первых, если Тенсинг занимается шоу-бизнесом, то почему он продолжает заниматься взломами? Он мог бы неплохо зарабатывать и без этого.
   - Штаб-квартира "Новой Гавани" размещается в Штатах. Он собирается осесть в Штатах и делать шоу-бизнес там. А это страна адвокатов и полицейских. Плюнешь невзначай на чью-то личную собственность - будешь всю жизнь судебные издержки выплачивать. Чтобы начинать серьезный шоу-бизнес там надо иметь хорошего адвоката, стать клиентом хорошей службы безопасности и купить хороший домик на западном побережье, чтобы устраивать там вечеринки для нужных людей. Без этого всего его съедят с костями через полгода. Те деньги, которые ему платит Толстый за операции сейчас могут покрыть расходы на первое время.
   Образцов покачал головой.
   - Тогда второй вопрос: а вы не пробовали договориться с холдингом? Просто купить права на этот кластер и все?
   - Они не хотят ничего продавать. Три недели вели с ними переговоры и все впустую.
   - Вы уже знали, что кластер создал Тенсинг?
   - Это выяснилось месяц назад, еще до того, как он начал прессовать кластер ваших фондовиков. Его последняя операция не была для нас неожиданностью, но Тумосу стоило больших усилий уговорить Ярцева не прижимать Тенсинга по обычной схеме.
   - То есть последние несколько недель, пока он не давал работать нашим брокерам на фондовых биржах, наши адвокаты вели переговоры с холдингом?
   - Да, когда стало ясно, что дела не будет, решили действовать по-другому плану.
   - Предложить Тенсингу вернуться в клан вместе с тем кластером, который он сделал и оставить холдинг с носом перед самым запуском новых программ?
   - Точно так.
   - Я видел ваш разговор. После него у меня возник третий вопрос: не проще было бы снять с него киберклон без этих душещипательных бесед? Неужели еще кто-то думал, что он поведется на эти предложения и вернется в корпорацию? Витя, он от нас ушел и больше того - он начал против нас работать.
   Ковецкий утвердительно покачал головой.
   - Правильно говоришь, Влад. Если бы не было двойного прикрытия, под которым он работает, то так бы и сделали.
   - Двойного?
   - Быки Толстого, которые охраняют его - это первый уровень защиты. Есть еще один.
   - Какой?
   - Симулякры.
   - Симулякры?
   - Технически продвинутые в сетевых делах антиглобалисты. Они считают кибернетическое пространство инструментом контроля личной свободы человека и стараются оставлять поменьше "следов" в пределах Си-Джея. Не регистрируются в первой зоне, стараются не появляться в местах с камерами и вообще в местах, где стоят камеры, работающие на "портретную" плоскость, а если появляются, то маскируются как партизаны второй мировой. Не пользуются кредитками, не заходят в Си-Джей под официальным логином. Весьма искусны в деле стирания данных о себе из официальных баз данных. Предоставляют такие же услуги всем заинтересованным лицам. Второй эшелон, который прикрывает Тенсинга - это симулякры. Кстати, большинство из них - женщины в возрасте от восемнадцати до сорока пяти лет. Такие себе новые амазонки.
   - А... знаю, довольно типичная шайка эзотериков-маргиналов. Студентки старших курсов со социофака, политологии. Таких групп в каждом мало-мальски крупном универе как собак нерезаных.
   - Да не так все просто, они связующее звено между Europe Anti-Global Coalition и хакерами восточного сектора Магистрали. EAGC контора вполне пристойная, с криминальным элементом не связанная, прямой контакт с хакерами им не нужен, а работа у них есть, как у всех. Помимо всего прочего симулякры работают координаторами операций хакерских кланов. У EAGC есть расширенный доступ к спутникам, обеспечивающим картинку "портретной" плоскости. Через эти спутники симулякры проводят координацию хакерских операция. Крыша Толстого это первый эшелон, который предстоит убрать, чтобы взять парня без шума. А вот что делать с этими девочками пока неясно. Кто ведет Тенсинга мы не знаем.
   - Почему?
   - Очень мало известно про них. Мы раньше не сталкивались с ними. Сейчас наши ведут переговоры, чтобы перекупить массив информации на симулякров у "северных хакеров" из [NNW]. Они больше всего нарыли на этих антиглобалистов. У них есть технологии организации их операций и большая часть ников. Реальных имен мало. По их данным оперативное сопровождение операции типа той, что затевает Тенсинг делают два-три человека. То есть кроме его девочки, которая приехала два часа назад к нему в мотель есть еще кто-то. И поэтому тупо тормознуть ее на трассе нельзя, полностью внешнего наблюдения это не снимет. Она сразу вызовет на место кучу местной полиции и тогда действительно будут проблемы .Нужно узнать не только кто она, но и то, кто работает с ней в связке.
   - Кто бы спорил... То есть главная задача следующих двух дней - выяснить кто она такая и кто работает вместе с ней. И это при почти полном отсутствии какой-либо информации.
   - Примерно так.
   - Ну... веселое дело.
   - Ладно, Влад... Прорвемся.
   Ковецкий посмотрел на часы.
   - Слушай, может пойдем перекусим? Кафе рядом.
   - Пошли.
  

***

  
   Она опять обняла его, крепко, до хруста позвонков, прижав к себе.
   За окнами было тихо, только далекий гул проезжающих мимо кейджа редких машин вибрировал в тонких пластиковых стенах мотеля...
  
   Звук был резкий и также как все растаял посередине нигде. Наверное, это был рейсовый автобус. Львов-Прага или что-то в этом роде.
   Он схватил ее за талию и прижался к ней. Полы ее халата раздвинулись, и она почувствовала, как его мокрое от слез лицо коснулось ее живота. Он убрал руки с ее талии. На какое-то мгновение они блуждали где-то в пустоте, но потом она почувствовала как его гладкие ладони коснулись ее голеней и не спеша пошли вверх, внешней части бедер, подымая и сминая полы халата. Он крепко сжал ее ягодицы, и она оторвала свои руки от его головы, положив руки на плечи. Одеяло полетело в другой конец комнаты. Его руки опять были на ее талии, но сейчас между его ладонями и ее кожей не было тонкой границы из бело-синего шелка. Ладони, касающиеся лица, ладони на изгибе талии. Встретившиеся губы и на мгновение остановившееся дыхание. Его правая рука начала гладить внутреннюю поверхность ее бедра. Но она оторвалась от его губ и, порывисто тряхнув волосами, оттолкнулась от него, чтобы потом со смехом опрокинуть поперек кровати. Оседлав его бедра Катя начала расстегивать полы его клетчатой рубашки, а он запрокинул назад руки и, улыбаясь, смотрел на нее.
   Бледный сполох фар ближнего света полоснул по оконной раме, высветив длинные черные полосы на противоположной стене.
   Он резко поднялся, торопливо задернул шторы и почти сорвал с себя рубаху, отбросив ее туда же где валялось смятое одеяло. Они поменялись местами. Теперь она лежала внизу, а он был сверху. Отведя ее руки назад и крепко схватив ее запястья, он наклонился на ней. Ложбинка между ключицей и шеей, предплечье, губами отводя полы халата в разные стороны, обнажая ее и целуя ее тело. Он был то резок, то медлителен и когда ее руки снова стали свободны от его полушутливых оков, она сильно прижала его к себе. Его рука прошла по талии, остановилась на ягодице, опять сильно сжав ее упругую округлость и двинулась дальше, к редким волоскам лобка. Катя ослабила хватку. Он не останавливался, мокрые пальцы отрывались от нее, сжимали ягодицу и опять возвращались обратно. Славик целовал ее в губы.
   В коридоре кто-то шумел. Кто возвращался из местного бара, громко разговаривая по-польски.
   Славик встревожено оглянулся на дверь. Голоса стихи где-то в глубине коридора. Он встал, снял джинсы и повесил их на стул. Серые "боксеры" остались там же. Приподнявшись на локтях, Катя смотрела на то, что он делает. Соски ладно сложенной груди были все еще напряжены и комната по-прежнему освещалась тусклым светом активной матрицы ноутбока. Славик подошел к кровати, встал на колени и резко подтянул Катю за бедра к краю. Живот, пупок, переход между талией и бедром с выступающей косточкой. Он не спешил сужать круги. Спираль скручивалась медленно, но она уже не помнила как давно он начал этот делать. Гул трассы и редкие всполохи бело-жетлых огней наполнили комнату, сливаясь с древним ритмом этой игры. Дважды она чувствовала как теплая тяжесть разрывалась где-то внизу и как мышцы ее живота судорожно сжимались прежде чем он вошел в нее, чтобы навсегда остановить время...
  
   Потом они лежали, глядя в потолок и тихо разговаривая. Спать не хотелось. Ее голова лежала на его левом плече и когда она поворачивалась к нему ее волосы легко щекотали его. Он рассеяно гладил ее живот и грудь, доходя до соска и тогда она тихонько отодвигала его ладонь.
  
   - ...Хорошо, они большие люди в GK и редко сходят со своих небес на землю. Деми-лич вышел на Магистраль. Ну и что в этом такого?
   - Понимаешь... Деми-лич это не просто место в иерархии. Это не дают за выслугу лет или за какие-то особые заслуги перед корпорацией. Чтобы получить этот ранг нужно обладать определенными способностями. В каком-то смысле они уже не люди. То есть они, конечно, люди, но... Это трудно объяснить вот так, на пальцах.
   - Что ты имеешь ввиду? Они что, трансгуматы или что-то в этом роде?
   - Нет, не совсем то. Они практикуют техники, которые дают им возможность управлять подсознанием. Не совсем так... Они умеют задействовать те ресурсы мозга, которые у подавляющего большинства людей не работают. То есть, конечно, подсознание работает у всех, по далеко не все могут контролировать его работу и управлять этим ресурсом. Они могут это делать. Распределять мощность, так сказать, между различными задачами. Деми-лич может разговаривать с тобой и чем-то, но это не значит, что он только разговаривает с тобой. Его башка обрабатывает еще несколько десятков задач. Про Юлия Цезаря слышала? О том, что он мог делать несколько дел одновременно? Ну так вот это похоже на то, что делают они. Как многозадачная операционная система, под которой работают несколько приложений...
   Катя встала, одела халатик, но не стала завязывать пояс. Она подошла к столику и налила себе в стакан немного сока. Катя присела на кровать и поджала под себя ноги.
   - Я все еще не понимаю почему они не люди.
   - Ну хорошо, когда ты подрубаешься в Сайберглоб ты как бы отключаешься от реальности, ты начинаешь жить там, все твое "я" уходить в виртуальность полностью. - Славик приподнялся на кровати. - Когда деми-лич подключается к сети он, распределяя мощности подсознания, может порождать несколько личностей, которые действуют независимо друг от друга. Сидя в своем офисе на сто первом этаже гейткиперский деми-лич может присутствовать одновременно в нескольких местах в сети при этом оставаясь в реальном мире и действуя вполне осознанно.
   - Погоди... подобные вещи вытворял Дхарм. И не он один. Он принадлежал к одной из сект, кажется она до сих пор действует их называют шиваитами. По имени индийского божества с множеством рук. Про него говорили, что он мог одновременно контролировать борт на трассе, вести операцию в Си-Джее и анализировать несколько потоков оперативной информации для того чтобы вовремя делать нужные маневры на трассе и в сети. Но, говорят, что в таком "разобранном" состоянии нельзя пребывать долго.
   - Шиваиты... Они и все остальные не умеют контролировать переход через экстремум из открытой фазы. Чересчур интенсивный информационный поток приводит к разрушению личности...
   - Что такое "открытая фаза"?
   - Термин, который используют гейткиперы для описания эволюции сознания.
   Катя улыбнулась.
   - Исчерпывающее объяснение. Спасибо.
   - Кать, ну это слишком долго объяснять...
   - Ты каждый раз говоришь, что это долго объяснять, что это чересчур заумно. Мы куда-то спешим? Иногда ты сыпешь этими терминами, которые я не понимаю, а потом из тебя надо клещами вытягивать то, что ты имел ввиду...
   - Ну... ну ладно. Но в это действительно тяжело въехать с первого раза. Гейткиперы считают, что информация, которая содержится в человеческой памяти делится на две части: упорядоченный массив и неупорядоченный, хаотичный набор фактов. Первый представляет собой более-менее жесткую структуру, между элементами которой есть логические, ассоциативные и другие связи. Именно этот массив служит основой для принятия человеком решений. Они являются его личной картиной мира. Так как поток информации извне никогда не прекращается, то человек постоянно наращивает эту жесткую структуру, этот массив. Но не все факты могут быть найти в нем место, так как противоречат этой структуре. Постепенно они накапливаются и образуют второй массив. Который является хаосом. Пока понятно?
   - Да, я не такая дура, как ты иногда думаешь. Продолжай.
   - Рано или поздно устоявшаяся картина вступает в острое противоречие хаотичному массиву. И тогда происходит ее разрушение. Старая структура валится, рассыпается на отдельные куски. И начинается процесс построения новой картины из обломков старой и тех хаотичных фрагментов, которые накопились до этого момента. Эту фазу гейткиперы называют "открытой". Ее логичным завершением является построение новой, непротиворечивой для человека картины мира. Человек вновь имеет мировоззренческую основу для принятия решений. Эта фаза называется "закрытой". Но внешний информационный поток снова набрасывает новые факты и события и хаотичный массив снова начинает расти. Если он вырастает и снова становится в противоречие существующей картине мира, то цикл повторяется снова. Точка перехода между "открытой" и "закрытой" фазами называется "моментом истины". Из "закрытой" в "открытую" - "конусом тишины".
   - Интересная терминология... И почему они так называются?
   - Образование новой картины мира переживается как откровение. Все вокруг становится на свои места. Момент истины.
   - А "конус тишины"?
   - Когда сверхзвуковой самолет обгоняет собственную звуковую волну, он оказывается в "конусе тишины". Полное молчание, ничего вокруг тебя нет, пустота. Старая картина разрушена, а новая еще и начинается выстраиваться.
   - Ясно...
   - Эта схема является основой большинства гейкиперских ментальных техник. Гейткиперы регулируют информационные потоки, переводя сознание из фазы в фазу, тем самым достигая новых уровней овладения сознанием и подсознанием. И если у обычного человека фазы могут длится годами, то у гейткиперов они сжимаются до месяцев. У деми-личей скорость смены фаз достигает подчас нескольких минут. Шиваиты контролируют до десятка задач и делают это на протяжении нескольких часов. И потом долго восстанавливаются. Если, конечно не у них не съезжает крыша и они не заваливаются в полный хаос. Гейткиперский деми-лич может контролировать три сотни параллельных потоков на протяжении двух-трех суток. Но их возможностям тоже есть предел. - Славик замолчал. - Ацтек мог руководить операцией не выходя из своего офиса. Создать несколько своих проекций и контролировать все из штаб-квартиры... Но он вышел на трассу, чтобы руководить операцией из ближнего горизонта. Это значит, что для GK эта операция крайне важна. Это значит, Катюша, что они используют все возможности.
   - Ты говоришь очень пространно. Что конкретно они могут предпринять?
   - Самое простое - перехватить меня на трассе. Во время операции или по пути в аэропорт.
   - Парни Толстого прикроют тебя. И я тоже. Вместе с моими девочками. И не забывай - Мирослав тебе должен. А гейткиперов он не любит.
   - Пацаны Толстого сойдут с трассы, как только гейткиперы договорятся об отступных. На них надежды нет. Мирослав... Может быть, но это временное решение. Главная надежда только на тебя и твоих девочек. То, что они не взяли меня до сих пор говорит о том, что они опасаются вас. Вы хорошо умеете прятаться. И пока они не смогли найти способ нейтрализовать тебя... До этих пор я в безопасности. Поэтому завтра ты должна улетать из Европы. Улетать как можно скорее. В Лос-Анджелесе у нас уже все подготовлено. Они найдут тебя через неделю, не раньше. За это время расклад поменяется. Охрана из "Гаваней" сможет прикрыть меня.
   - Значит я лечу завтра?
   - Да. И... Катюша, ехать как можно быстрее.
   - Ты думаешь за сутки они смогут узнать кто я? Муляж, следы в Си-Джее стерты, все транзакции делались через левые карточки. Ты думаешь, что они смогут?
   - Не знаю. Пятьдесят на пятьдесят. Деми-лич может найти человека, зная его имя за два-три часа.
   - Это невозможно. Да и не знают они моего имени.
   - Возможно. И твое имя - это вопрос времени.
   Стакан был пуст. Она покрутила его в руках и не глядя на Славика, встала с кровати. Подойдя к окну, Катя отдернула штору, впустив в комнату рваный свет проносящихся мимо машин. Тени от оконной рамы и ее силуэта опять расчерчивали стены на черное и белое.
   - Ты можешь демонтировать разъем сейчас и мы вместе уедем.
   - Тогда мой долг перед Толстым увеличится на триста тысяч. Не забывай, что это сейчас он прикрытие. Через двое суток он станет проблемой, от которой тоже придется как-то избавляться. Операция в пятницу будет последней. Мне все равно надо ехать и до ближайшего аэропорта не меньше двух часов езды. Так почему вы мне не провернуть еще одну операцию?
   - Может ты и прав... Не знаю.
  
  

***

  
   В "Георг V" они не попали. Точнее Эрика не захотела туда идти. Одно из самых старых кафе в Париже превратилось в музей, и постепенно вырождалось в ресторан как по предлагаемому ассортименту, так и по составу публики, которая его посещала. Вместо этого они прошлись еще немного и оказались в местном "Макдональдсе". Эрика заказала себе бигмаковское меню, а Олаф ограничился стаканом "Спрайта". Они поднялись на второй этаж и сели на высокие стулья у длинного стола, стоявшего прямо у окна, откуда хорошо была видна вся дневная суета.
   - И все-таки - что это за пространство? Я так и не поняла под что оно заточено. И в нем совершенно нет динамики, чем его толкают? - Эрика вытерла салфеткой губы и приложилась к красному бумажному стаканчику с "Колой".
   - Изначально этот кластер был рабочим трэком для "эй-ай" личностной схемы.
   Эрика покачала головой и сморщила недовольную гримасу.
   - В смысле? Извини, я не являюсь специалистом в области искусственного интеллекта.
   - "Рабочий трек" это диалоговая среда, в которую помещают искусственный интеллект, построенный на основе личностной схемы. На ранних этапах в рабочем треке закладываются основы "психики" искусственного интеллекта, структуры необходимых баз данных и наполнение этих баз. Оператор-человек, кукольник, пользуясь этим пространством, задает необходимое информационное окружение, формирующее "эй-ая", его эмоциональные и интеллектуальные характеристики. После этого "эй-ай" становится работоспособным и помещается в информационную среду, где он занимается непосредственно своими задачами. В периоды простоев в работе над основными проектами "эй-ай" проходит дальнейшую модернизацию, или "прокачку", как говорят профессионалы. Другими словами рабочий трек это своеобразная конюшня, дом, в котором существует искусственный интеллект, когда не ходит на работу.
   - Каких же "эй-аев" должен был прокачивать этот кластер? Каких-нибудь совсем чокнутых...
   - Трек создавался по заказу медиа-холдинга "Новая гавань". В сегменте рынка электронных развлечений это одна из лидирующих компаний на Западном побережье Штатов. Они являются первопроходцами на рынке "мыльных опер", которые целиком и полностью делаются с участием виртуальных актеров. У них больше десятка таких проектов. Часть их кукольников корпит над внешним видом их цифровых "звезд", часть работает над характерами. Полтора года назад "Новая гавань" планировала запуск еще нескольких проектов. Проекты позиционировались не как обычные шоу для домохозяек, а были рассчитаны на довольно требовательную аудиторию интеллектуалов. Для этого "Новой гавани" требовался рабочий трек, с помощью которого можно было получать яркие характеры. Ну а шизофреники и параноики всегда считались интересными и яркими характерами. Так что в какой-то мере твое утверждение справедливо, "Усадьба Вдовы" должна была рождать чокнутых, за которыми было бы интересно наблюдать людям, чьи фобии и комплексы не превышают принятой в обществе нормы.
   - Ты сказал, что кластер изначально был рабочим треком. А что это сейчас?
   - Анонс новых проектов и раскрутка самого трека, который должен был быть одновременно и клубом фанатов этих новых мыльных опер были довольно громкими. Но что-то сорвалось и трек ушел от "Новой гавани". Начало проектов было перенесено на полгода и формат их был не таким каким планировался в начале. Холдинг понес серьезные убытки.
   - И почему это случилось?
   - Судя по тому, что я знаю, в дело вмешались гейткиперы.
   - Перекупили кластер?
   - Не совсем так. Архитектура этого пространства была таковой, что динамика и возможность организации активного диалога появлялась в нем только при запуске специальных программ-стартеров. Это распространенный способ защищать свою продукцию. Автор кластера создает такую программу, чаще всего основанную на его психических профилях и передает ее компании уже после того, как деньги перечислены на его счет. Есть несколько способов обходить подобную защиту. Один из самых эффективных - сформировать кибернетический клон создателя кластера. Судя по тому, что я знаю, гейткиперы реализовали как раз этот вариант.
   - И я так понимаю, что "Новая гавань" автоматически потеряла эксклюзивные права на этот кластер.
   - Да. Версия кластера, которая была доступна для осмотра, была практически готовой, рабочей. Ее можно было скачать и посмотреть без всяких ограничений. Получив в руки киберклон автора программы, гейткиперы получили возможность запуска этого пространства. Таким образом "Новая гавань" потеряла возможность создавать эксклюзивные характеры для своих мыльных опер.
   - "Новая гавань" не пыталась договориться с GK?
   - Не знаю, но судя по тому, что они запустили новые проекты...
   - Даже если они пытались это делать, то у них ничего не получилось.
   - Именно так. Кластер канул в Лету - Олаф сделал паузу, - Кстати, я не встречал упоминаний о нем с того времени до сегодняшнего дня. Ты так и не рассказала где взяла эту, уже модифицированную, версию.
   Олаф вопросительно посмотрел на Эрику.
   - Рассказывай где ты это купила.
   - Я купила это у одного человека в Праге.
   - Тебе не раз говорилось, что Прага это город алхимиков и раввинов, которые делают големов. Там живут шарлатаны, выдающие желаемое за действительное.
   Эрика ответила ему упрямым и насмешливым взглядом.
   - Кто продал тебе это?
   - Это имеет значение?
   - Имеет. На текущий момент кластер контролируют гейткиперы. Ты уже имела отрицательный опыт общения с корпорацией. Учитывая то, что у тебя есть еще и определенные проблемы с кибернетическим кодексом, меня беспокоит вся эта ситуация с "Усадьбой". Зачем тебе понадобился этот кластер? Ты продолжаешь искать туннели?
   Эрика встала из-за стола.
   - Пойдем.
   - Куда?
   - Не знаю...
  

***

  
   Ковецкий и Образцов вышли из кафе. Ветра не было, но было зябко. Бабье лето закончилось, впереди были яркие солнечные дни и холодные ночи с заморозками на почве.
   - Витя, кто все-таки провис?
   Ковецкий застегнул безрукавку и включил терморегулятор на свитере.
   - Что ты имеешь ввиду?
   - Тамила права, мы тушим пожар. Бегаем за хакером по Магистрали, а он со дня на день собирается дернуть туда, где достать его будет уже очень трудно.
   - Никто не провис. Ошибки не было. Кластер обнаружили слишком поздно.
   - Судя по официальным анонсам, "Новая Гавань" уже полгода рекламирует проект. Демонстрационная версия "Усадьбы" была доступна для обозрения еще в мае. Ваша служба мониторинга что, не интересуется новыми веяниями в цифровом шоу-бизнесе?
   - Интересуется. Анализ "Усадьбы" был сделан почти тогда же. Проблема в другом. Наша схема, в которой "Усадьба" будет работать, окончательно оформилась только в середине сентября. Пока выясняли что к чему и кто сделал этот кластер прошло еще недели три. Вот тебе и пожар.
   - Не проще бы было создать подобное пространство самим?
   Они пошли по направлению к "Ирокезу", припаркованому в двухста метрах отсюда. Шум и свет из широких окон кафе постепенно тух. Рукотворный свет угасал, уступая место ярким точкам звезд.
   - Ты сам хорошо знаешь, что на создание виртуального пространства такого масштаба уйдет год, а может и больше. Даже если посадить за это дюжину архитекторов. И не факт, что мы получим то, что нужно. Тенсинг создал в своем роде уникальную вещь. Совет принял решение сразу и большинством голосов. "Усадьба" идеально соответствует тем требованиям, которые были изложены в новой стратегии. Упустить ее сейчас означает затормозить реализацию на пару лет. А два года для нынешнего времени - это большой срок. Если мы не сделаем этот насос сейчас, через пару лет финансовый поток может изменить русло. Качать будет нечего.
   - Кто бы спорил... Серьезная схема?
   - Да. Но дело не только в деньгах...
  
   Образцов вытащил из кармана брелок с пультом управления сигнализацией и снял охрану. Салон "Ирокеза" сверкнул сине-зеленым сполохом искусственного света.
  
   - Витя?
   - Да.
   - Этот разговор в кафе... Ты ведь мог его загипнотизировать и вывести под белы ручки оттуда без всякого шума.
   Ковецкий остановился и засунул свои руки в карманы джинсов.
   - Нет, не мог. Психика у него, конечно, расшатана, но он еще способен мобилизовываться и гасить эти атаки. Он принадлежит к той пятой части людей, которые не поддаются гипнозу и если бы почувствовал такое давление то разговор закончился бы сразу. Почему ты спрашиваешь?
   - Этот разговор... Ты предлагал ему вернуться в корпорацию. Ты действительно не исключал этого варианта?
   Тот вытащил руки из карманов и широким жестом развел их в стороны.
   - Мы пытались это сделать и раньше. Еще до того, как узнали, что он делает этот кластер.
   - Тогда... Тогда, несколько лет назад он пришел к нам уже с очень плохими признаками стагнации. Мы вывели его из этого тупика и провели через один цикл. Открытая фаза, формирование новой жесткой компоненты сознания, наработка базовых навыков для проведения самостоятельных практик. Потом было плавное закрепление в закрытой фазе. И мы предложили ему работать в клане.
   - Почему он отказался?
   - Крайняя эгоцентричность. - Ковецкий двинул в сторону "Ирокеза." - Мы думали, что это возможно это несколько ослабится после прохождения через открытую фазу, но эта компонента оказалась слишком сильной. Может быть это был основной просчет. Основы техник могли подождать, не надо было давать ему этот курс. Похоже, что он чересчур уверовал в свои силы. Он вернулся в университет, отучился там семестр и начал работать с белорусскими хакерскими кланами. Параллельно практиковал ментальные раскачки подсознания у Лайбаха. Вся эта алхимия с метатаранолом, хула-хупом-Бэ и резонансным даталифтингом. Он затачивал себя под вполне определенную хакерскую работу. Спутниковые системы передачи данных, наземная часть оборудования, вирусы-резаки. Вначале мы думали, что он собирается делать эту карьеру, но все оказалось не совсем так. Он уже тогда прицеливался к калифорнийским цифровым студиям. Шоу-бизнес, однако...
   Хайкорд вытащил ключи и открыл дверь супервана, но не полез в салон. Продолжая держать ключи в руках он оперся на крышу машины. Ковецкий остановился.
   - И вы пытались вернуть его?
   - Пытались, но он уже тогда сделал несколько операций по вживлению кремния. Зарабатывал деньги и делал операции. Потом его и вовсе списали со счетов.
   - Побочных эффектов после вашей работы с ним не было?
   Деми-лич сделал паузу и ответил вопросом.
   - Почему ты спрашиваешь?
   - Судя потому, что я видел - этот "Усадьбу" делал шизофреник. И он был твоим учеником. Судя по тому, что рассказываешь парень пошел в разнос. Химия, кремний, не слишком квалифицированные гуру по методам ментальной прокачки довели, его до глубокого тупика. Это шизофрения и если им не заняться сейчас он может закончить клиникой. Утренний разговор выглядел как попытка изменить что-то. Виктор, ты что-то хочешь изменить? Провести его через конус тишины и вывести на новый цикл?
   Ковецкий ничего не ответил. Хайкорд немного подождал и забрался в салон. Массивная фигура деми-лича немного помаячила за окнами, после чего Ковецкий сел на свое место, заставив кожаные сидения натужно скрипнуть.
   - Ничего я не хочу. Он зашел довольно далеко со своими играми. Вылезет сам - хорошо. Нет - как будет так и будет.
   Дверь резко захлопнулась.
   - Поехали.
  
   =======================================================================================
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"