Шушаков Олег Александрович : другие произведения.

3 книга Шквал над фиордами 1 часть 3 глава

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Никаких предчувствий у него не было. Обычное задание. Маршрут по треугольнику. Туда-сюда-обратно. Осмотреться и доложить. Ежели что. В смысле, мало ли что. Ну, и насчёт погоды, само собой. За этим и отправляют. В первую очередь. А во вторую - поглядеть, что у турецких берегов делается. И у румынских. Они прошли над Балаклавой. Оставили позади берег, охваченный белопенной каймой прибоя. И вскоре оказались наедине с морем. И небесами. Которые снова хмурились. Тем сильнее, чем дальше они уходили на юго-запад. Но это было не страшно. Пока не заглох двигатель.
  Глава 3
  
  ...Так уж устроены люди.
  Мужчина готов пойти на многое, лишь бы произвести на женщину впечатление. Чтобы добиться её любви. И совершает всяческие подвиги по этой причине. И добивается своего.
  Во всяком случае, сам так считает. Пока не убедится, что обманулся. Ибо, получив женщину, часто так и не получает любви. И только тогда понимает, что любви нельзя добиться. Ведь, это - дар! И понимает, что если женщина не полюбила сразу и безусловно, то никогда уже не полюбит. И никакие подвиги тут не помогут. И деньги тоже. И даже приворот. Только хуже будет.
  Как в поэме писателя А.С. Пушкина. Про красавицу Наину. И финна. Который стал вещим. Когда, наконец, понял. Кто кому что. И впредь зарёкся. По граблям ходить.
  Сергей эту поэму читал. Но, как и другие читатели, смысл её не уловил. Точнее, уловил. Но потом.
  А сначала была эйфория. От крылышек на рукаве. И блеска восхищения в женских глазах...
  Летом тридцать четвёртого года в Ейск приехал самый знаменитый выпускник Высшей школы морских лётчиков и летнабов ВВС РККА имени товарища Сталина первый Герой Советского Союза Анатолий Ляпидевский.
  Ляпидевский был коренным кубанцем. Родился в станице Белоглинской, жил в Старощербиновской, а затем в Ейске. Здесь окончил девять классов. Работал помощником шофёра. Вступил в комсомол. Отсюда уехал в Севастополь. В лётную школу. После окончания которой стал лётчиком-инструктором и перебазировался вместе с ней обратно в Ейск. Отсюда отправился на Север. Прошлой весной. Когда его направили на работу в авиаслужбу государственного акционерного общества "Комсеверпуть". А этой весной прославился на всю страну. И стал Героем СССР. В двадцать шесть лет!
  Это он совершил десятки многочасовых полётов на поиски челюскинцев. Полярной ночью. В жестокий мороз. В пургу и метель. И всё же сумел отыскать ледовый лагерь! И посадить огромную двухмоторную машину на малюсеньком пятачке, окружённом зубьями трёхметровых ропаков. И вывез на Большую землю женщин и детей.
  И это был настоящий подвиг!
  С морем не шутят. Особенно с океаном. Да, ещё и Ледовитым. В смысле, Северным.
  Тринадцатого февраля ледокольный пароход "Челюскин" (водоизмещение - семь с половиной тысяч тонн; скорость - двенадцать с половиной узлов; пассажироместимость - шестьдесят человек; экипаж - пятьдесят два), дрейфовавший в Чукотском море с сентября месяца, был раздавлен льдами. И затонул в восьмидесяти милях от берега. Один член экипажа погиб, а сто четыре человека, в том числе десять женщин и два ребёнка, высадились на лёд.
  На Чукотке сразу же была создана Чрезвычайная тройка, а в Москве - Правительственная комиссия по оказанию помощи участникам экспедиции товарища Шмидта и команде погибшего судна "Челюскин", которую возглавил Член Политбюро ЦК ВКП (б) Зампредсовнаркома СССР Валериан Куйбышев.
  В район катастрофы было направлено двадцать самолётов.
  Но после всевозможных приключений и безчисленных аварий добраться до потерпевших кораблекрушение смогли только шесть (АНТ-4, три Р-5, ПС-4 и "Флейстер"). За несколько рейсов вывезших в Ванкарем сто два человека. Ещё двое долетели на Ш-2, имевшемся на борту "Челюскина".
  Такого триумфа ещё не знала история авиации!
  Два месяца весь Советский Союз с трепетом следил за ходом спасательной операции. Радовался успехам. Переживал из-за провалов. А потом чествовал Героев Арктики.
  Специальный экспресс, украшенный красными флагами и транспарантами, за две недели пересёк страну от Владивостока до Москвы. И на каждой станции полыхали кумачом знамёна. Играли оркестры. Сияла иллюминация. Взлетали фейерверки. А в небесах скрещивались ослепительные лучи прожекторов. Люди с охапками цветов стояли вдоль путей на протяжении километров!
  Во время остановок на перроне выстраивался почётный караул и отряды пионеров в белых блузах и алых галстуках. Звучали приветствия и поздравительные речи. Выступали спасённые и спасители. А также видные партийные, советские и хозяйственные работники, ударники производства, рабочие и колхозницы.
  Но самая грандиозная встреча была организована в Москве. Все улицы были усыпаны цветами и листовками. По Красной площади, приветствуя членов Политбюро, Героев Советского Союза и челюскинцев, парадным маршем прошли лётчики, пограничники, кавалеристы и физкультурники. В небе прогудели эскадрильи самолётов. И прогрохотал салют наций из двадцати одного пушечного залпа.
  Безпрерывно гремело "Ура!". Звучали здравицы в честь товарища Сталина и других виновников торжества. С флагами, цветами и портретами членов Политбюро ЦК ВКП (б) и первых Героев СССР по площади прошли колонны москвичей. Над безконечным людским потоком высились макеты парохода "Челюскин" и ледового лагеря с палатками, разломившимся надвое бараком и кружащим над ним самолётом Р-5.
  Вечером в Кремле состоялся торжественный приём в честь Героев с участием товарища Сталина, Молотова, Кагановича, Ворошилова, Калинина, Орджоникидзе, Куйбышева и других товарищей, а на Красной площади - народное гулянье...
  Некоторая часть этой безкрайней лавины славы и почестей, в одночасье свалившейся на головы представителей лётной профессии, досталась и курсантам школы морских лётчиков и летнабов.
  Ейские красавицы уже несколько попривыкшие к изобилию молодых военморлётов в городе, смотрели на них теперь другими глазами. Очень большими. И восхищёнными.
  И это было вполне закономерно. Поскольку четверо из семи лётчиков, участвовавших в спасении челюскинцев и ставших Героями Советского Союза, были выпускниками ВШМЛ имени товарища Сталина.
  Выступая на митинге в родной авиашколе, Анатолий Ляпидевский сказал:
  - Родина! Этим всё сказано. Отдать жизнь и силы свои Родине! Служить ей верой и правдой! Когда я, как всякий парень, мечтал о том, что буду великим лётчиком, знаменитым волейболистом, замечательным изобретателем, я никогда не отделял себя от моей страны. Я мечтал прославить свою страну! Быть великим советским лётчиком! Стать удивительным советским человеком!
  Невысокий крепыш с лохматым чубом и орденом Ленина на лацкане пиджака стоял на трибуне. И рассказывал о тяжёлом и опасном труде полярников. О свирепых ветрах, жутком холоде и безконечной тьме полярной ночи. О безкрайней снежной пустыне, огромных ледяных торосах и острых ропаках.
   Сергей слушал его. И думал. Везёт же людям! Они, ведь, одногодки с этим парнем. Но как много он уже сделал!
  - Давайте же с удвоенной энергией, с ещё большим энтузиазмом под водительством товарища Сталина, вместе со всем пролетариатом будем строить безклассовое общество! А если понадобится, если на нашу Родину посмеет напасть враг, бодро, уверенно и твёрдо, все, как один, пойдём на защиту Октябрьских завоеваний! - закончил речь Ляпидевский.
  Актовый зал взорвался аплодисментами. Перешедшими в непрерывные овации. Все встали. Отовсюду неслись возгласы: "Ура Героям СССР! Ура товарищу Сталину! Ура товарищу Ворошилову! Ура товарищу Алкснису!".
  Тем же вечером Ляпидевский выступил на торжественном собрании партхозактива в городском драмтеатре. После чего престиж школы морских лётчиков и летнабов, и без того высокий, поднялся на совершенно небывалую высоту.
  Что и сыграло роковую роль в жизни Сергея. А может, и не только в его...
  Сначала всё было просто замечательно! Они встречались с Тамарой, как только ему удавалось "сойти на берег". То есть, почти каждый выходной. Так как Сергей был отличником учёбы и всё такое.
  Получив увольнение, он тотчас спешил к Тамаре. Никуда не заворачивая. И сразу же набрасывался на неё. Благо, она жила одна. И никто не мешал.
  Ожидая Сергея, Тамара накрывала стол. Ставила бутылку крепкого красного. И что-нибудь закусить.
  Отведя душу после недельной разлуки и утолив желание, они садились за стол и утоляли жажду. Под звуки патефона. И снова падали на широкую панцирную кровать. А потом опять слушали патефон и пили.
  Когда вино в одной бутылке кончалось, Тамара доставала вторую. И веселье продолжалось. До тех пор, пока Сергей не спохватывался, что пора возвращаться.
  Впрочем, довольно часто ей удавалось уговорить его прогуляться. И потанцевать где-нибудь.
  В смысле, в ресторане. На танцплощадке она бывала редко и неохотно. Только в виде исключения. Предпочитая проводить время в более культурной обстановке. Чтобы можно было посидеть в промежутке между танцами. За столиком. С бокалом "Массандры". А не толкаться в толпе молодняка.
  Сергей к этому времени успел не на шутку влюбиться. Во-первых, потому что не мог встречаться с женщиной без любви. Во-вторых, потому что Тамара очень многое умела. И ничего в постели не стеснялась. А, в-третьих, он и сам не знал почему. Но тянуло его к ней так, что он просто терял голову.
  И больше ни о чём не мог и думать.
  В строю и на занятиях. В самолёте и в кубрике. И днём, и ночью. Мечтал о встрече. Изнемогая от желания. И бежал к ней. Словно привороженный. Позабыв обо всём. Иногда и сам не понимая, любит он её. Или ненавидит!
  С первой женой у него было совсем не так. А как-то обыденно.
  Познакомились на первомайской демонстрации. Потом на танцах встретились. В железнодорожном клубе. Походили с полгода под ручку. Да, и сошлись. А потом расписались. Потому что он у Катерины оказался первым. И, как честный человек, был обязан жениться.
  Вскоре она забеременела. И перестала подпускать Сергея к себе. Потому что нельзя! А когда стало можно, всё равно не очень-то подпускала. А лишь под настроение. Или в качестве поощрения. Когда он премию приносил. Или по хозяйству что-нибудь нужное делал.
  Так они и жили. Но редко. Сергей сначала возмущался, требуя исполнения супружеских обязанностей. Хотя бы раз в неделю! А потом смирился. Да, и времени на эти глупости почти не было. Полёты, учёба в институте и подработки отнимали все силы. Поэтому, добравшись до койки, он тут же засыпал.
  С Тамарой было иначе. С ней было по-настоящему!
  Но за него она не цеплялась. Да, встречалась. И позволяла себя ласкать.
  Однако частенько давала повод для ревности. Могла пойти потанцевать с кем-нибудь. Если Сергей вдруг отлучился. А её пригласили. Могла и сама пригласить кого-нибудь. На танго. И прижаться слишком близко к кавалеру.
  Сергей видел такое однажды. И едва сдержался. Чтобы не набить никому лицо. Только рюмка в кулаке хрустнула. Вдребезги раздавленная. Да, кровь по пальцам потекла.
  Мало того! Как-то раз, придя в ресторан с Сергеем, Тамара едва не ушла с другим мужчиной. И ушла бы, наверное. Если бы Сергей не подошёл сзади и не спросил ласково, далеко ли она собралась.
  Оглядываясь назад, он не мог не признать. Что совершил ошибку. Что не надо было тогда ничего спрашивать. Что надо было тогда попрощаться. Кое с кем.
  А он не смог. Потому что не мог. Что-то подсказывало ему, что Тамара не любит его. Но он никак не мог в это поверить! Потому что не знал ещё тогда, что любовь - это дар. Потому что думал, что любви можно добиться. Если стать Героем. Или комбригом. А лучше - командармом!
  Так или иначе, вздохнул Сергей, но свой шанс он в тот раз упустил. А потом стало уже поздно.
  Приехал Ляпидевский. И престиж военморлётов взлетел до небес. Открывая дорогу. В светлое будущее. Для будущей жены будущего Героя. Портреты в газетах. Огромная квартира с видом на Кремль. Домработница. И отоварка в закрытом распределителе. Своя портниха, парикмахерша и маникюрша. Отдых в санатории. И самые дорогие напитки в самых дорогих московских ресторанах!
   Имелись, конечно, кое-какие помехи. На этом светлом пути. Но всё было поправимо.
  Тамара незаметно подвела Сергея к мысли о разводе. С первой женой. Поскольку та никогда его не любила. В отличие от неё. Которая полюбила. По-настоящему! И будет любить вечно. И в беде, и в радости. И так далее.
  А он взял и поверил...
  Госэкзамены у спецнабора принимал сам Начальник ВВС РККА Алкснис. Герой Гражданской. Трижды орденоносец!
  Большевик с дореволюционным стажем Якабс Алкснис (он же Яков Астров) в семнадцатом по заданию партии окончил школу прапорщиков. В целях разложении царской армии. В Гражданскую комиссарил. Особо отличившись при подавлении казачьего мятежа на Дону. После войны окончил Военную академию РККА. Руководил Управлением устройства и службы войск. В двадцать восемь лет был назначен заместителем Начальника Военно-Воздушных Сил. В тридцать два окончил 1-ю военную школу лётчиков имени товарища Мясникова. И с этого момента самостоятельно летал в части с проверками. И возглавлял госкомиссию в лётных школах, лично экзаменуя будущих пилотов. И в воздухе, и на земле.
  Дав Сергею возможность ответить только на один вопрос, Начальник ВВС неожиданно отложил билет в сторону. И стал гонять его по всему курсу. И гонял так больше получаса. Но Сергей держался стойко. До самого конца.
  - И последний вопрос, - удовлетворённо откинувшись на стуле, сказал Алкснис. - Где вы хотите служить, товарищ Шамшурин? Школе вы принесли бы большую пользу. Как ваше мнение?
  - Я хотел бы сначала в войска, товарищ Начальник Военно-Воздушных Сил.
  - Быть по-вашему! - кивнул Алкснис. - Послужите в строю. А потом в школу.
  В конце декабря, под самый Новый год, Сергею присвоили звание "военный лётчик". И сразу дали пятую категорию (одна средняя и одна узкая нашивки)! Не иначе как по указанию Алксниса. Потому что обычно выпускникам давали третью категорию. В лучшем случае - четвёртую.
  Филипп Усачёв, например, за успехи в бэпэ и тэпэ получил четвёртую категорию, что у сухопутных приравнивается к помкомроты. И распределился на Балтику.
  А Коле Шутову не повезло. На экзаменах волновался. Отвечал слабо. При проверке пилотирования скакал по волнам. Как горный барс! И в итоге угодил в кавалерию. Старшиной-пилотом в корпусной авиаотряд 4-го кавкорпуса имени товарища Будённого. Хорошо хоть петлицы синие остались. Но с треугольниками. Хотя и с четырьмя. В смысле, вторая категория. То бишь, младший комсостав. А не средний. И звание не "военлёт", а "военный пилот".
  Сергей же отправился в Севастополь. Получив назначение в 106-ю морскую тяжёлую бомбардировочную авиабригаду.
  Ехал он налегке. В смысле, один. Оставив молодую жену в Ейске. Потому что на семейном совете было решено, что Тамара приедет потом. Когда Сергей устроится. Само собой, так было разумнее. Хотя одному ехать не хотелось.
  До Севастополя можно было добраться пароходом Совторгфлота, но Сергей ужасно соскучился по стуку колёс. И взял билет на поезд. И не пожалел. Хотя дорога получилась долгой. С ночёвками на вокзалах. И пересадками. Сначала через Ростов и Таганрог в Харьков. А уже оттуда до самого места. Через Мелитополь, Геническ и Симферополь.
  Украина, сырая и слякотная, закончилась у Перекопа. Крым отличался от Днепропетровщины и на цвет, и на вкус, и на запах. Впрочем, за Симферополем однообразный, безводный и безснежный, степной пейзаж с каждым километром становился веселее. Пошли предгорья. А потом начались горы.
  Сделав несколько крутых поворотов и пронырнув один за другим четыре туннеля, состав миновал Свято-Климентовский монастырь. Совершил оверштаг, повернув за мостом с юга на север. Притормозил у станции Инкерман. И выкатился на берег необъятного Севастопольского рейда. Один конец которого упирался в зажатую горами долину. Возле устья Чёрной речки. А другой терялся вдали. В густой синеве Чёрного моря. За Константиновским равелином.
  Пробежавшись вдоль бухты, поезд проскочил ещё два туннеля и замер у вокзала. А вокруг раскинулась главная база флота. Стройные вечнозелёные кипарисы. Каштаны и акации. Круглое белокаменное здание Панорамы на высоком кургане. У самого неба. Крутые спуски и улочки, сбегающие к широким улицам и бульварам. Маленькие белые домики, прилепившиеся на склонах. И большие трёх-четырёхэтажные каменные здания с красными крышами. Чем ближе к берегу, тем выше.
  Поезд здорово опоздал. Но это было к лучшему.
  Занималось тихое зимнее утро. Сергей оставил чемодан на вокзале. Решив пройтись по городу. И осмотреться.
  А потом поднялся к Панораме. И осмотрелся. Постоял у памятника Тотлебену. И прошёлся. До памятника Ленину. От площади Коммуны до Водной станции "Динамо". По длинной и широкой, прогнувшейся вдоль берега Южной бухты, главной улице Севастополя. Носившей, как и положено главной улице любого советского города, имя Вождя мирового пролетариата. По дороге полюбовался из Ротонды крейсерами "Червона Украина" и "Профинтерн", ремонтирующимися у достроечных набережных Севастопольского ордена Трудового Красного Знамени морского завода. И снующими туда-сюда шаландами, катерами и баркасами. Поглазел на Военно-исторический музей, Дворец труда и Дом Красной Армии и Флота имени лейтенанта Шмидта. Спустился к воде у памятника затопленным кораблям. И погулял по бульвару военморов. Подивился на потрясающей красоты здания Картинной галереи и Института физметодов лечения имени профессора Сеченова. На Севастопольский драматический русский театр имени товарища Луначарского и Санаторий имени товарища Сталина. А затем зашёл на телеграф. Чтобы чиркнуть пару строчек жене: "Доехал хорошо тчк Люблю зпт целую тчк Сергей".
  Севастополь произвёл на него неизгладимое впечатление! Таких красивых городов ему пока ещё видеть не доводилось. И сравниться с ним не мог ни одноэтажный патриархальный Ейск. Который был гораздо меньше. И лежал на плоской косе. Ни многоэтажный индустриальный Новосибирск. "Сибирский Чикаго". Который сильно вырос за пятилетку. И теперь был в несколько раз больше Севастополя.
  106-я авиабригада (управление бригады, 123-я и 124-я тяжёлые бомбардировочные эскадрильи, 9-я школа младших авиаспециалистов ВВС МСЧМ и 106-й авиапарк) находилась на Северной стороне в бухте Голландия.
  Перебраться туда можно было на катере городского пароходства. Который ходил от Пристани III-го Интернационала с пяти утра и до полуночи...
  По прибытии Сергей представился командиру и военкому бригады Жаворонкову и начпобригу Москаленко. А также всем остальным отцам-командирам. В порядке подчинённости. И был зачислен в 123-ю эскадрилью. В отряд Бартновского.
  И это было очень удачно! Ему даже переучиваться не пришлось. Так как летать предстояло на "Савойе", с повадками которой Сергей был хорошо знаком.
  А ещё через неделю произошло событие, коснувшееся всех черноморцев. Очень близко.
  Морские силы Чёрного моря вновь стали флотом!
  За сто пятьдесят с лишним лет своей героической истории Черноморский флот дважды полностью уничтожался. В прошлом веке - во время Крымской войны, в этом - во время Гражданской. А в результате русско-японской войны так ослаб, что был переименован в Морские силы...
  После Цусимской катастрофы рейды опустели не только на Балтике и Тихом океане, но и на Чёрном море. К началу девятьсот восьмого здесь насчитывалось всего три броненосца, два бронепалубных крейсера, девять угольных эсминцев и восемь миноносцев.
  Но прошло десять лет и, пополнившись новыми кораблями, Черноморский флот вновь обрёл силу. И стал действующим. Имея в строю семь линкоров (в том числе два дредноута), три крейсера, двадцать три эсминца (из них шестнадцать паротурбинных), два минзага, до семидесяти тральщиков, четырнадцать подлодок и два гидроавиатранспорта.
  Увы, всего через три года от этого великолепия ничего не осталось.
  Часть кораблей (дредноут, два миноносца, семь нефтяных и два угольных эсминца) была потоплена собственными командами. По приказу товарища Ленина.
  Сто двадцать шесть вымпелов (в том числе дредноут, эскадренный броненосец, два крейсера, шесть нефтяных и четыре угольных эсминца, четыре подлодки и три канонерки) были уведены белыми в Тунис. И проданы на слом. А остальные суда и корабли, которые угнать не удалось, врангелевцы перед бегством привели в негодность.
  И флот погиб. На радость англофранцузам. Как шестьдесят пять лет тому назад. В Крымскую войну. Но. Невзирая на империалистическое окружение, послевоенную разруху, голод и нищету. Вновь возродился. Словно Феникс из пепла. На страх врагам!
  В двадцать втором году были восстановлены два первых эсминца и две подлодки. С которых началась история нового Черноморского флота - Рабоче-Крестьянского Красного. Хотя тогда он ещё и назывался Морскими силами. Опять. И лишь теперь, тринадцать лет спустя, вернул свой статус.
  К этому времени в его состав входил линейный корабль, четыре лёгких крейсера, пять эсминцев, четыре канлодки, два сторожевика, два тральщика, пятнадцать подводных лодок и двадцать один торпедный катер.
  Теперь, без сомнения, Черноморский флот являлся самым мощным в РККФ. Хотя на Балтике было на линкор больше. Зато не было ни одного крейсера. И только одна канонерка.
  Однако в конце двадцатых положение было иным. МСБМ располагали тремя дредноутами и двумя крейсерами. А на Чёрном море самым крупным боевым кораблём являлся лёгкий крейсер "Червона Украина" (водоизмещение - восемь тысяч четыреста тонн; скорость - двадцать семь с половиной узлов; дальность плавания - две тысячи семьсот миль; вооружение - пятнадцать 130-мм и восемь 75-мм орудий, два траверзных торпедных аппарата). "Коминтерн", второй черноморский крейсер, был очень изношен и устарел ещё до революции.
   Лёгкий крейсер "Профинтерн" (брат-близнец "Украинки") был переведён в Севастополь в начале тридцатого года. Вместе с третьим балтийским дредноутом "Парижская коммуна" (водоизмещение - двадцать три тысячи тонн; скорость - двадцать три узла; дальность плавания - две тысячи семьсот миль; вооружение - двенадцать 305-мм, шестнадцать 120-мм и шесть 75-мм орудий; бронирование: борт - 225 мм, палуба - 37,5 мм, боевая рубка - 254 мм).
  Официальной причиной похода практического отряда Морских сил Балтийского моря из Кронштадта в Неаполь и обратно было стремление дать экипажам практику дальнего плавания в сложных погодных условиях. Но когда отряд пришёл в Италию, выяснилось, что экипажи сильно устали и вернуться назад через штормовую Атлантику не могут, комотряда Галлер отправил в Москву телеграмму с просьбой разрешить заход в Севастополь. Для отдыха. Но ответа так и не получил. Пока корабли не вышли в море. И не взяли курс на Гибралтар.
  И только тогда пришло долгожданное разрешение. Отряд тут же развернулся. И самым полным. За трое суток проскочив Тирренское, Ионическое, Критское, Икарийское и Эгейское моря, на глазах опешившей Антанты вошёл в Дарданеллы.
  А что? Имеет полное право! В соответствии с Лозаннской конвенцией проливы были разоружены и открыты для прохода военных кораблей, "каков бы ни был флаг", днём и ночью, даже без предупреждения местных властей. И, вообще, кому какое дело, куда отправилась отдыхать красная эскадра?
  Так или иначе, преодолев за два месяца шесть тысяч триста миль, океан и одиннадцать морей, "Парижская коммуна" и "Профинтерн" прибыли в Севастополь.
  Корабли встали на послепоходовый ремонт. А когда починились, было принято решение не возвращать отряд на Балтику, а включить его в состав МСЧМ.
  И, действительно. Какой смысл гонять корабли туда-сюда! А практику плавания в сложных погодных условиях экипажи могут получить и на Чёрном море. Которое в зимнее время штормит не хуже, чем Бискайский залив.
  По случайному совпадению два месяца спустя завершился капремонт турецкого линкора "Явуз Султан Селим" (бывший германский линейный крейсер "Гёбен"). Так что усиление Морских сил Чёрного моря пришлось весьма кстати.
  С правительством Ататюрка у страны Советов были хорошие отношения ещё со времён войны Турции за независимость, когда Советская Россия поддержала армию Кемаля золотом, оружием и боеприпасами. А с двадцать пятого года действовал договор "О дружбе и нейтралитете".
  Однако не зря в народе говорится: дружба дружбой, а табачок врозь. Рассчитывая вернуть контроль над проливами, Турция в последние годы начала заигрывать с Францией. С её подачи вступила в Лигу Наций и стала членом профранцузской балканской Антанты. И это не могло не вызвать и, ясное дело, вызывало законные опасения у СССР.
  В отличие от Румынского королевского флота (четыре эсминца, три миноносца и подлодка) и "морских сил" Болгарского царства (четыре стотонных миноноски), которые были невелики, Турецкий флот (линкор, два крейсера, четыре новейших эсминца, две канонерки и четыре подлодки) почти не уступал РККЧФ, и представлял серьёзную угрозу. В случае ухудшения советско-турецких отношений. Поэтому за ним надо было приглядывать. Чем и занималась 106-я авиабригада.
  Ни севастопольцы, ни одесситы, ни ялтинцы, ни керченцы, ещё не забыли визиты кораблей под турецким флагом в Империалистическую. И салюты, которые устраивал из своих тяжёлых орудий "Султан Селим". И его охвостье - крейсера "Мидилли", "Хамидие" и "Меджидие".
  Пиратские налёты на побережье прекратились только после вступления в строй черноморских дредноутов. Но после их гибели - "Императрицы Марии" от рук германских диверсантов, "Свободной России" (она же "Императрица Екатерина Великая") от рук красных, а "Генерала Алексеева" (он же "Воля", он же "Император Александр III") от рук белых - защитить русские города от вражеских снарядов было некому. Пока в Севастополе не бросила якорь "Парижанка".
  Свой первый вылет в севастопольском небе Сергей совершил уже через месяц после прибытия. После того как сдал зачёты по знанию матчасти, гидроаэродрома и района полётов. Комотряда Бартновский слетал с ним в зону. Проверил технику пилотирования. И допустил к несению дежурства.
  С экипажем Сергею повезло. Старший лётчик-наблюдатель Николай Чаривный имел большой опыт полётов над морем. А радиотелеграфист-пулемётчик старшина Пётр Литовченко был сверхсрочником. И тоже служил уже не первый год.
  Летающие лодки 106-й морской тяжёлой бомбардировочной авиабригады контролировали огромную акваторию.
  Ближние морские разведчики С-62 бис и МБР-4 (лицензионный вариант "гитары"), с радиусом двести пятьдесят миль, ходили на запад до Одессы и Констанцы, на юг до Синопа и на восток до Туапсе и Новороссийска. А дальние разведчики Дорнье "Валь" - до любой точки на турецком, болгарском или румынском берегу. И не только. Пятисотсорокамильный радиус позволял "летающим китам" навестить и Софию, и Бухарест, и Стамбул. И даже Анталию. Буде потребуется. Передать горячий боевой привет. И вернуться назад.
  Впрочем, вернуться иногда было нелегко. Всё-таки море останется морем. Особенно, Чёрное. Которое древние греки называли Аксинским. В смысле, негостеприимным.
  Особенно в весенний и осенне-зимний период...
  После трёхдневного ноябрьского шторма на рейде стояла полуметровая зыбь. Погода толком ещё не наладилась, но штаб флота не мог ждать. И приказал поднять разведчика. Как только прояснится.
  Экипаж Сергея был дежурным. Им и выпало лететь.
  Он опробовал мотор на малых и на больших оборотах. Всё было как надо. Сергей доложил комэске о готовности и получил разрешение на вылет. Аэродромная команда тотчас скатила "Савойю" в воду. Мотористы в комбезах убрали тележку перекатного шасси и опустили хвост на бетонную плиту.
  Когда мотор прогрелся, Сергей поднял левую руку вверх. Стартёр махнул белым флажком. И краснофлотцы столкнули хвост со спуска. Направив "гитару" вдоль наката, Сергей раскачал её на разбеге, чтобы оторвать от воды. И взмыл в небо. А потом развернулся. И взял курс на зюйд-вест.
  Никаких предчувствий у него не было. Обычное задание. Маршрут по треугольнику. Туда-сюда-обратно. Осмотреться и доложить. Ежели что. В смысле, мало ли что. Ну, и насчёт погоды, само собой. За этим и отправляют. В первую очередь. А во вторую - поглядеть, что у турецких берегов делается. И у румынских.
  Они прошли над Балаклавой. Оставили позади берег, охваченный белопенной каймой прибоя. И вскоре оказались наедине с морем. И небесами. Которые снова хмурились. Тем сильнее, чем дальше они уходили на юго-запад. Но это было не страшно. Пока не заглох двигатель.
  Выбора у Сергея не было. Надо было садиться. Срочно! Что в сложившейся ситуации было весьма непростой задачей. "Савойя" в воздухе висела на моторе. И если движок вставал, планировала не многим лучше обычного листа фанеры.
  Сергей посмотрел вниз. "Барашков" было не видно.
  Но это ещё ничего не значило! Сверху поверхность моря казалась гладкой. Почти как в штиль. Но это только казалось. На Чёрном море после шторма всегда идёт накат - длинные валы без гребешков. Довольно большой высоты. Иногда очень большой. И при посадке самолёт мог воткнуться в такой вал как в бетонную стену. С теми же последствиями.
  Сергей до рези в глазах вглядывался в море. Пытаясь определить направление наката. Чтобы успеть развернуться. И посадить машину не поперёк, а вдоль волны.
  Времени на расчёт у него практически не оставалось.
  "Гитара" валилась вниз. А двигатель молчал. И надо было садиться с первой попытки. Потому что второй попытки у них уже не будет.
  Но им повезло. Доворачивать пришлось совсем немного. Сергей выровнял машину. Летающая лодка коснулась воды и заскользила, поднимая тучи брызг. Потихоньку заваливаясь влево и сползая с вала. Пока не замерла, развернувшись и клюнув носом.
  - Осмотреться в отсеках! - приказал Сергей экипажу.
  Самолёт сильно качало. Вверх-вниз. Но это было ничего. Главное, сели!
  - Первый отсек без повреждений, - отозвался летнаб.
  - Как далеко мы успели забраться? - спросил Сергей.
  - Полтораста миль.
  - Третий, четвёртый и пятый отсеки в порядке, - доложил Литовченко.
  Сергей отстегнул ремни и вылез на крыло. Чтобы осмотреть мотор. В тайной надежде. Что поломка будет пустяковой. Что им удастся починиться. И вернуться домой.
  Радиатор был в порядке. Бензопровод и маслопровод тоже. Потёки и пятна копоти - как обычно. Пахло нагретым металлом, выхлопными газами и горелой проводкой.
  Сергей поднял кожух. Почесал затылок. И опустил кожух обратно. С авиадвигателем "Ассо" он был знаком. Но. Лишь в объёме программы лётной школы. И дал себе зарок. Когда они выберутся отсюда. А они непременно выберутся! Изучить мотор до последней гайки.
  - Ну, и что с ним? - спросил Чаривный.
  - А хрен его знает! - спрыгнул обратно в кабину Сергей. - Мать его растак! И так её, и эдак!
  Дела были плохи. Сто пятьдесят миль - это полтора часа лёту. Но для корабля, даже если его сразу вышлют - не меньше полусуток хода! А потом их ещё и найти надо. Среди ночи. Посреди моря. А у них всего три десятка сигнальных ракет!
  - Петро, телеграфируй на берег: "Сели в море, нуждаемся в помощи"! И наши координаты, - приказал Сергей. - А ты, Коля, глянь, что у нас в пайке. Похоже, мы тут задержимся.
  Черноморские военморлёты из уст в уста передавали рассказ о том, как однажды "Савойя" С-16, вот, также села на воду и дрейфовала целых девять дней (в том числе, три штормовых), прежде чем её сумели найти!
  Минут через пять Чаривный вынырнул из своего люка:
  - Вода. Десять литров. Консервы. По три банки на каждого. Сгущёнка и тушёнка. По три плитки шоколада. По пачке галет. И сахар-рафинад. Тоже по пачке.
  - Ого! - улыбнулся Сергей. - Неделю можно продержаться! - и тут же добавил, заметив, как сникли ребята после его неосторожной шутки. - Отставить вешать нос! Нас обязательно найдут! А пока, - он выпрямился. - Устанавливаю распорядок дня. Вахта - два часа. Приём пищи - три раза в сутки. Вода - раз в четыре часа. По кружке. Трогать паёк без команды запрещаю. Первая вахта - лейтенант Шамшурин. Вторая - лейтенант Чаривный. Третья - старшина Литовченко.
  Между тем, стало понемногу свежеть. Волны украсились белоснежными навершиями. И становились всё выше. Но лодка была итальянской сборки. Из очень хорошего дерева. И могла выдержать сильное волнение.
  Обшитая фанерой, обтянутая полотном и покрытая лаком, она выглядела лёгкой. Но обладала изрядной прочностью. Днище и корпус ниже ватерлинии были обиты 90-мм кедровой доской и проклёпаны медными заклёпками. А между досками и обшивкой уложено просмоленное полотно.
  К сожалению, кабины "гитары" были открытыми, а борта - низкими. Поэтому их сильно заливало. Так, что приходилось постоянно вычерпывать воду.
  А ветер с каждым часом усиливался. "Савойю" швыряло из стороны в сторону. Словно щепку. Унося всё дальше на юг...
  Их искали самолёты. Искали корабли.
  Но нашли только на четвёртые сутки. Мокрых до нитки. И замёрзших до мозга костей. С глазами, покрасневшими от морской соли. И от безсонницы. Исхудавших и небритых. Смертельно уставших. Но не сдавшихся...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"