- Вставай, - кто-то тряс меня за плечо, - вставай!
Я открываю глаза, пробуя скинуть себя вязкое состояние долгого сна.
Где я?
Узкая прямоугольная комната с низким бледно-желтым потолком, серые стены - и никакой мебели; я лежу на узкой кушетке, жесткой и неудобной, под старым ватным одеялом, в стене напротив - три двери, такие же старые и обшарпанные, как все остальное, а надо мной склонил Ар.
Ар!
Память тяжелым тюком обрушивается на меня.
Меня зовут Эми, Эмилин Сьют, а Ар - мой напарник, мой Хранитель. Мы находимся в убежище, одном из немногих мест, где можно отдохнуть и выспаться, по очереди, потому что в паре один всегда должен бодрствовать, и, не отвлекаясь, смотреть на двери, слушать, что снаружи. Убежище надежно, наши предки знали, что строить, но Охотники, идущие по следу, порой находят их, и порой даже проходят в нужную дверь, вот тогда счет идет на секунды.
Но лучше такой отдых, чем совсем никакого.
Я встаю, разминая затекшие ноги. Жестокая память, просыпаясь, показывает мне картины прошлого.
Моего настоящего прошлого.
Мы уходили с прошлой базы с боем, и меня сильно зацепило осколком. Ар практически вынес меня на себе, оставив Охотников далеко позади, и даже сумел приволочь сюда; до сих пор непонятно, как он сумел противостоять Своре в одиночку. В наших запасах еще были три ампулы с Релаксантом, и он вколол мне одну, почти что против моей воли, мотивируя свой поступок тем, что мне надо как следует отдохнуть.
Релаксант действует незамедлительно, организм словно впадает в анабиоз, получая таким образом возможность полностью расслабиться и погрузиться в здоровый крепкий сон, невзирая на боль, словно прожигающую тело насквозь, и раны в таком состоянии затягиваются гораздо быстрее, как физические, так и душевные.
Есть только маленький, совсем маленький минус, из-за которого целители Конгломерата запретили этот препарат к использованию - после первого же погружения в целительный сон человек каждый раз во сне, независимо от того, принимал ли он на этот раз препарат или нет, начинает видеть альтернативную жизнь. Жизнь, в которой все хорошо и спокойно, и нет войны, и хотя там тоже есть трудности, все преодолимо. Как говорил разработчик Релаксанта, такое видение помогает человеку восстановить нервную систему, но вот избавить свое творение от побочного эффекта в виде другой жизни он не успел - Охота настигла его раньше.
Моя беда в том, что я принимала Релаксант не единожды. Охота, идущая по нашему следу, выматывает, знаете ли, а порой и оставляет вполне себе тяжелые последствия.
Я машинально дотронулась до правой руки, почти полностью изуродованной страшным ожогом. Память о Безумном Ловчем, опалившим меня из огнемета несколько лет назад; собственно, тогда я первый раз и оказалась под действием наркотика - слишком сильная боль, шок, и Ар тогда серьезно опасался за мою жизнь.
И теперь мне сложно просыпаться. Та, другая жизнь, кажется очень реальной. Работа любимая, дорогие мне люди, интернет, мои друзья, неудачи, везение и даже мой возраст - там мне двадцать восемь лет - слишком полные ощущения, но этого нет, это только мои сны с продолжением, грезы отравленного Релаксантом мозга.
А есть только Охота. И Ар. И мне сейчас 38 циклов, что по местным меркам примерно те же двадцать восемь лет из жизни моих грез.
Однако, рассиживаться нечего.
- Сколько мы здесь? - спрашиваю я Ара, зашнуровывая ботинки.
- Три дня, тебе надо было восстановится, - отвечает он, проверяя оружие.
Я аккуратно подхожу к двери, слушаю.
Тихо.
Это хорошо, не хватало только патрулей поблизости - патруль не Охота, но нас только двое, а терять укрытие не хочется.
Мы собираем немногочисленные наши вещи - обоймы, маскировочные куртки, немного еды - и выходим наружу.
Вокруг стоит ночь, тихая и спокойная, только небо освещают четыре светила-деты, две красные и две огненно-рыжие. У одной деты сейчас край цикла, и она мерцает во всей красе яркими волнами мягкого света.
Мы бредем вдоль старой вагонной дороги, периодически радующей нас заржавленными вагонетками и провалами в рельсах.
Здесь уже почти ничего не работает, этот мир на грани вымирания, и Охота добивает последних коренных жителей; особенно их интересуют дьяры, обладающими даром восстанавливать свой мир из любой разрухи. Не станет дьяр - можно будет официально заявить Конгломерату, что планета готова к продаже.
Я - дьяра. А Ар - полукровка, которого я помню с рождения, и с которым мы неразлучны всю мою жизнь. Нас уже осталось мало, а после последней облавы, наверное, еще меньше. Тогда на базе было семнадцать дьяров, не считая меня, и чуть меньше Хранителей, некоторые уже остались без верных защитников. Связи мы лишились еще цикл назад, так что шансов проверить, есть ли на самом деле еще одна уцелевшая база на другом краю мира практически нет, отправляться в экспедицию и рисковать собой, а как следствие, и своим миром, мы не можем.
Найти бы еще свою собственную базу, точнее - то, что от нее осталось после облавы Охотников.
Мы были в укрытии одни, это означает, что остальных либо перебили, либо они спаслись в другом укрытии.
Куда мы сейчас и идем.
Несмотря на старания идти тише, под ногами порой хрустят ветки, и Ар недовольно косится в мою сторону. Высокий, с седой гривой, завязанной черной веревкой в хвост, перепоясанный лентами с патронами, с водянисто-голубыми, почти прозрачными глазами, он самим своим присутствием внушал мне уверенность.
А зря.
Свора вышла на нас внезапно, выскочив из-за старого, полусгнившего вагона. Три Охотника и две сьерды (твари, похожие на помесь собаки и богомола, прим. авт))))).
"Мы принимаем бой!" - всплыло у меня в голове. Фраза из выдуманного мультика, который я смотрела в выдуманной жизни.
Но бой мы приняли.
Ар взял на себя сьерд. Против них хорошо бы огнемет, но его-то у нас и не было; зато были мачете, и буквально в три приема Ар разделал туши тварей, отделавшись лишь разодранной курткой да парой синяков.
Он вообще был ловок. А уж охотничьих сьерд на своем веку убил не счесть сколько.
Сложнее было с самими охотниками - высокие, почти в два наших роста, они сразу же накинули Сеть - старый и проверенный артефакт, который блокировал возможность двигаться. Но сегодня нам повезло - Сеть у них с собой была только одна, и растратили они ее на Ара. Что же, действительно повезло - две Сети мне было бы не прорвать.
На меня Сеть тратить было бы глупо - дьяры не могут разрушать живое, потому что тот, кто призван созидать, разрушать не может. И я при всей своей ненависти, никак не сумею причинить вред Охотникам, поэтому дьяр - легкая добыча, если рядом нет Хранителя.
Надо вызволять Ара. Но как?
Один внимательный взгляд - и я понимаю, что передо мной совсем новобранцы.
Вдвойне повезло.
Я касаюсь красной глины и тихонько говорю Слово Мира. И бросаюсь бежать.
Точнее, бросается бежать моя копия, созданная из подножной пыли и являющаяся частью этого мира, послушная моей силе - и обреченная на неудачу. И пока охотники гонятся за ней, я, укрытая собственной тенью, как плащом, и оттого незаметная для Охоты, разрываю Сети, освобождая Ара.
Мы бежим в другую сторону, так, что только сверкают пятки. Бьют в лицо ветви, ощущается усталость, но медлить нельзя - если Охотники нагонят, нам не жить.
Мы добрались до второго убежища уже глубоко ночью, не встретив более никого не своем пути.
Я стою перед одной из трех дверей.
Их всегда три, и лишь одна ведет внутрь, две другие - ловушки, назначение которых не пустить в убежище чужаков. Когда-то давно эти убежища были построены на случай угрозы жизни дьяров, потому что только дьяр безошибочно откроет правильную дверь.
Остальные могут рискнуть, но вероятность того, что умрешь, выбрав неверную дверь - два к одному, так что рискуют немногие. И даже Охотники, находя убежище, не рискуют входить туда, ждут в засаде, когда дьяры выйдут сами.
Я без труда вижу правильную дверь, но мне страшно ее открывать. Если за ней никого нет - то это значит, с базы, кроме нас, не ушел никто, и тогда вопрос нашей с Аром смерти превращается в вопрос времени.
- Не бойся, - Ар тихонько касается моих плеч, - в любом случае, у тебя остаюсь я.
Надо идти. Я открываю дверь...
... и на меня обрушивается смех и шум повседневного быта.
Это убежище гораздо больше, чем то, в котором мы с Аром отсиживались последние дни. Я вижу только холл, и пусть здесь такие же грязные потолки с потеками, и нет окон, зато тут свои. Друзья. Родные.
Я лихорадочно считаю высыпавших на звук открытой двери - семнадцать дьяров, немного меньше Хранителей. Значит, никто не погиб.
Выдыхаю.
Ар сидит, прислонившись спиной к стене, а я лежу, положив голову ему на колени.
-Отдохни, - говорит мне он, - завтра будет новый день.
До меня долетает мерная поступь стоящего в карауле дьяра, Ар устало закрывает глаза, а я все смотрю в потолок. Не хочу спать, не хочу снова погружаться в выдуманный мир, мне страшно.
Я хочу жить здесь и только здесь, и пусть страшно - но это мой мир и не надо меня тешить иллюзорным. Проклятый Релаксатор...
...до меня долетают звуки музыки, очень знакомой. Я открываю глаза, Россия, 2012 год, 13 апреля на календаре - нет, я не хочу снова сюда, не надо туманить мой разум реальностью, в которой нет войны, Ар...
...руки Ара гладят меня по волосам, убаюкивают:
-Спи, завтра мы пойдем вглубь...
...музыка становится все сильнее. Я открываю глаза.
Я лежу в своей постели, орет будильник, шесть тридцать утра, мне пора вставать на работу.