"Настю" ждали все местные пацаны. Рано утром её приволок буксир "Смелый" и подтащил к Молитовской косе. Потом он долго толкал её в зад, чтобы баржа, доверху груженная арбузами, удобно причалила к берегу для разгрузки. Про баржу нам сказал Сашка Мазёнок. Он рыбачил на плотах и видел, как "Настю" причаливали.
"Настя" была простая грузовая баржа с бортовым номером на корме АВП - 7782. Кто-то из матросов на борту носовой части белой краской написал "Настя". Так баржу и стали звать "Настя".
"Настю" мы знали. В прошлом году мы на ней славно потрудились. Я завалил всю семью и знакомых астраханскими арбузами. Мы ели сами и угощали соседей.
- Вот берите, кушайте на здоровье, Витька принёс, заработал, - говорила мать, угощая соседей.
Соседи кушали, хвалили арбуз и говорили какой я молодец. Мне было приятно. Я конфузился, краснел и говорил:
- Ешьте, сколько влезет, я ещё натаскаю.
Была суббота. В школу мы с Рыжим не пошли. Какая школа, когда "Настя" пришла! И вот мы кирпиченской ватагой: я, Санька Рыжий, Тахир, братья Яшины, отправились на "Настю" за арбузами. Хотели к нам прибиться братья Махаловы, Валерик и Серёга, но родители их не пустили. Они были культурные, отец на Кирпичном работал бухгалтером, мать учителем по музыке. Они считали такое занятие как разгрузка арбузов, для детей делом не подходящим и даже вредным.
Погода была пасмурная, но тёплая. Шли пешком, иногда, от нетерпения, почти бежали. За нами увязался Курт, младший брат Рыжего. Он бежал и канючил:
- Можно мне с вами?.. Я тоже арбуза хочу - решили его не прогонять, а оставить для посылок.
У лесопилки на бугре уже стояло несколько машин. Все ждали погрузки. Всем хотелось ароматных, сахарных, астраханских арбузов. Мы спустились на берег к самой воде. На барже уже было движение и суматоха, то и дело раздавались команды Боцмана.
- Подтрави, малость! Куда тянешь? Стопорный болт вынуть надо!
Мы опоздали!
"Молитовские" уже были на барже. Они помогали снимать брезент, которым были укрыты арбузы, открывали верхние люки и таскали с берега доски для настила. Работами командовал Дядя Боря, взрослые мужики называли его Петровичем или уважительно, боцман Петрович.
Во время войны он был минёром на морском тральщике. Тральщик вылавливал немецкие мины и делал проходы для наших кораблей. Одна мина взорвалась. Тральщик утонул. Дядя Боря чудом уцелел, но в воде сильно переохладился. Его спасли рыбаки. В госпитале он долго болел и не мог ходить. А после войны, с двумя раненьями, вернулся в свой совхоз, работал в нём, сторожил бахчи, а когда арбузы поспевали, привозил их на барже к нам в Горький. На "Насте" он был главный арбузный начальник.
Ему помогал смуглый белозубый Саша - Куплет. Когда не было погрузки, Сашка целыми днями играл на гитаре, водил на баржу местных девок и, при случае, менял арбузы на водку. Всех пацанов, он называл "муравьями" и обзывал артелью "Бери-тащи". Боцман и Сашка жили прямо на барже, в дощатой будке на корме. Они сторожили баржу, следили за разгрузкой и вели учёт увезённых арбузов.
Вот с борта спустили сходню, сколоченную из досок. Верхний конец сходни Боцман толстой верёвкой привязал к леерной стойке. Другой конец верёвки Сашка Куплет прикрепил к огромному лежащему на песке якорю. У якоря была отломана лапа и его пользовали для привязки барж и плотов. Как он здесь очутился? На каком корабле висела такая махина, и как можно было отломить такую лапу, никто не знал.
Вот закрепили сходню, вытащили на берег и установили весы. Всё было готово для разгрузки, но она не начиналась, не было рабочих.
Так завелось, что все кто хотел поработать на разгрузке арбузов, собирались у якоря. В основном это были пацаны из ближайших посёлков. За работу расплачивались исключительно арбузами. Арбузы нужно было с баржи перетащить на берег, погрузить их на большие весы, а с весов на машину. Для погрузки на машины, молитовская овощная база посылала грузчиков, но их не хватало, и частенько они были сильно выпимши, отчего роняли арбузы, ели их без всякой меры, часто устраивали перекуры. Шофера их материли за медлительность и наглую лень.
- Кто нам простой оплатит? - говорили они. - Вы работать пришли или бухать? Нам ещё надо привезти арбузы до магазина, разгрузиться, а потом поставить машины в гараж!
- Торопишься, таскай сам, мы тебе чего... нанималась. Нам всё одно средне - сдельное выведут...
Боцман тоже сильно огорчался и даже закипал от возмущения, глядя на их унылую погрузку. Иногда он срывался:
- По такой работе вам полагается морского ежа в жопу сунуть!
Потом обкладывал их матросским матом, обзывал акульей жратвой и другими обидными словами. Но рабочие знали, что ежа им не засунут, так в Оке ежи не водились, а акулы тем более, и спокойно посылали Петровича куда подальше. Кончалось тем, что Боцман ещё больше закипал, прогонял их от весов и не допускал до погрузки. Вот тогда наступал наш счастливый час.
Сегодня нам обернулась удача. Рабочих с базы не было. Значит после молитовских наш черёд. Боцман спустился с баржи с черенком от лопаты и объявил:
- Кто имеет арбузный интерес, приглашаю потрудиться!
Молитовские пацаны бросились к сходне. Они пришли раньше, и первая погрузка была за ними. На эту работу Петрович брал тех, кто был выше черенка. Он сурово стоял у сходни и определял, кого допустить, а кому следует подрасти.
- Правила знаете? - спросил он строго.
- Знаем! - почти хором ответили молитовские.
- Кто у вас за старшего?
- Я! - сделав шаг вперёд, выкрикнул Горох. Горох был старший в молитовской ватаге, пацаны его слушались и не спорили.
- Тогда за дело! Корзины на корме.
Молитовские бегом по сходе бросились за корзинами.
- Ты куда? - Боцман остановил чернявого пацанёнка в большом сильно поношенном, не по размеру пиджаке.
- Дядя, я большой, уже в седьмом учусь!
Боцман приложил к нему мерку - черенок. Чернявый решил схитрить и стал на цыпочки.
- Ты прыгни ещё, больше будешь. - Боцман был непреклонен. - На будущий год приходи, - добавил он.
-Дядя я знаешь, какой сильный!
- Сильный говоришь? - влез в разговор Сашка - Куплет. - Вон видишь, якорь лежит, приподними его маленько...
Чернявый "силач" под смех нашей ватаги отошёл от сходни.
- Иди, подними! Он не тяжёлый! - ехидно подначивал Тахир. - Только пинжак сними, а то вспотеешь!
Чернявый показал Тахиру язык и отошёл от сходни.
Мы решили ждать. Огурец с Рыжим пошли к штабелю, выдернули из него доску. Мы уселись на неё и стали наблюдать за погрузкой.
Обычно через две-три машины артель "Бери-тащи" выдыхалась и Боцман, давая ей передых, запускал других "муравьёв". Следующая очередь была наша.
Вот уехала нагруженная арбузами первая машина, за ней, урча и чихая, вторая. Потом загрузили третью. Полуторка с трудом проехала три метра и остановилась. Задние колёса наполовину увязли в песке. Было ясно, сама машина не вылезет. Из кабины выпрыгнул шофёр. Он обошёл машину, остановился у заднего колеса и зачем-то пнул его ногой. Подошёл Боцман.
- Ты на кой хрен сюда попёрся? По колее надо было! Видишь, там накатно, все там ездят! - стал выговаривать ему Боцман.
Шофёр снял фуражку с замасленным козырьком, почесал голову, и стал оправдываться:
- Я думал здесь твёрдо, и я проеду. В прошлом годе проезжал...
- Твёрдо, он думал в прошлом годе... - передразнил его Боцман. - Теперь вот как другие подъедут?! Петрович показал на три машины, которые стояли наверху и ждали своей очереди.
- Тут всегда твёрдо было - продолжал шофёр.
- Сказал бы я тебе, где у меня твёрдо!.. - Боцман был сильно сердит на шофёра.
Из кабины вылез грузчик Васька с огромным ломтём арбуза. Он смачно ел арбуз, вытирая грязной рукой сок с подбородка. Потом подошёл к заднему колесу и, выплёвывая семечки сказал:
- Пиз-ц! Полный. - И, сделав ещё два куса, добавил:
- Трактор надо. - После чего с размаху запустил арбузную корку в воду.
Корка не долетела до воды и упала на песок. Сразу к ней подлетело несколько чаек и, вырывая её друг у друга, стали жадно выклёвывать сладкую мякоть. Потом Васька вытер об штаны руки от арбуза, закурил.
- Пойду за трактором. Может сегодня Генка работает. - Он влез на колесо и через борт взял арбуз.
- Это для переговоров, - сказал он и пошёл в сторону лесопилки.
У первого штабеля Васька остановился, положил арбуз на песок, повернулся к барже спиной, и, раскорячив ноги, долго мочился на доски.
- Как думаешь, найдёт он трактор? - спросил шофёр, глядя как Васька отливает. Боцман из кармана достал часы с оборванным ремешком, внимательно посмотрел.
- Может и найдёт, - и пошёл на баржу.
У сходни на корзинах сидели молитовские "муравьи", ждали, что делать дальше.
- Идём со мной - бросил боцман старшему.
Через минуту, Лёнька Горох с огромным арбузом спустился на берег и прямо на корзинах молитовские начали объедаться арбузом. Смотреть как они, смачно хлюпая, едят арбуз, было скучно и завидно. Глотая слюну, мы сидели, ждали.
- Эй, кирпичники! Хотите арбузика? - крикнул Чернявый и запустил обглоданную корку в нашу сторону.
Решили на выпад Чернявого не отвечать. Молитовские ели арбуз, смеялись и бросали корки в нашу сторону. Корки до нас не долетали, но было обидно и неприятно.
- Может, домой пойдём, - сказал Тахир, - пока здесь такая фигня? Есть очень хочется.
- Всё равно погрузки не будет, пока машину не вытащат, - поддержал его Огурец.
Все согласились. Решили по-быстрому сбегать домой, поесть маленько и вернуться к барже.
Часа через два мы снова были на берегу у якоря. Погода поменялась. Тучи расползлись по небу. Серое небо стало голубым. Выглянуло солнышко, стало тепло и даже жарко.
Нас удивила тишина и спокойствие на берегу. У "Насти" никакой разгрузки не производилось. Наверно, Васька долго искал трактор, всем надоело ждать, молитовские ушли, а машины разъехались.
Почти у самой сходни стояла лошадь в телеге. Лошадь была знакомая. Это был Чижик. Возчик в брезентовом плаще стоял рядом и кормил её с рук арбузными корками. Мы подошли к сходне. На корме, возле будки, Сашка Куплет под гитару пел песни. Рядом сидела девушка и все время смеялась. Сашка заметил нас и перестал играть.
- Эй, "муравьи"! Хотите подзаработать? Надо нагрузить на весы, потом на телегу.
- Хотим! - ответили мы почти хором.
Из будки вышел боцман Петрович и спустился на берег.
- Условия знаете? - сказал он и строго осмотрел нас.
За работу боцман рассчитывался арбузами. За погрузку двух машин можно взять столько арбузов, сколько можешь унести на себе. Бери хоть сто! Вот только с ними надо спуститься по сходне и не упасть. Больше трёх и редко четырёх унести не удавалось никому.
- Знаем! Мы в прошлом году разгружали, мы с кирпичного, - сказал я.
- Ладно. Хорошо, если знаете. Сколько вас? Так... Раз, два... - боцман сосчитал нас по головам. - Маловато будет...
- Сейчас ещё придут,- заверили мы боцмана и послали Курта за подмогой. - Беги скорее и зови всех, кого найдёшь.
-Тогда за работу. Корзины на корме.
Мы быстро взяли корзины и начали таскать арбузы с баржи на весы, с весов на телегу. После трёх ходок стало жарко. Я снял свитерок, ремень, которым был подпоясан и в облегчённом виде продолжил таскать арбузы.
- Людка! - закричал Куплет. - Давай на весы!
С баржи спустилась Людка и подошла к весам. Людка - девушка Сашки. В прошлом году она тоже была на барже, жила там, помогала по хозяйству, стирала Сашке рубашки, помогала на весах вести учёт. Сашка за это дарил ей любовь и внимание. Взрослые пацаны называли её Арбузная Людка. Она была добрая, весёлая, иногда приносила нам арбуз просто так.
Людка легко соскользнула по сходне и подошла к весам. От неё приятно пахло одеколоном. Она достала блокнот, посмотрев на весы сказала:
- Сто сорок шесть, - и записала блокнот. - Можете грузить, мальчики.
Мы быстро перетаскали арбузы с весов на телегу.
Грузить на телегу было легко и весело. Во-первых, телега стояла почти у самых весов, во-вторых, можно подойти к Чижику, угостить его арбузной коркой и погладить тёплую морду. Чижик насторожено косил глазом и, поднимая черную губу, аккуратно брал арбузную корку большими жёлтыми зубами. Потом он мотал головой, как будто говорил "спасибо". Скоро телега была полной и возчик сказал:
-Довольно. - Потом он подошёл к весам, расписался на листочке о получении арбузов.
- Ещё ходку сделаешь?- спросил его боцман.
- Я что... Я моим с удовольствием... Да заведующий вторую ходку не оплатит! А задарма, чего скотину мучить? Да и мне какая корысть?..
Боцман был заинтересован как можно быстрее освободиться от арбузов и вернуться домой в свой совхоз. В прошлом году по причине дождей и невозможности подъехать машинам к барже, "Настя" простояла до октября. Арбузы от долгого лежания портились, а Боцман от холодной и сырой погоды мучился ревматизмом.
Возчик взял вожжи, дёрнул их и сказав Чижику:
- Но-о-о пошёл!
Но Чижик никуда не пошёл. Он стоял и махал хвостом. Снова возчик сказал:
- Но-о-о, пошёл!
Лошадь стояла, стригла ушами, виновато смотрела на хозяина и не шла.
- Но-о-о!!! Пшёл, чёрт ленивый! - громко крикнул Возчик и огрел вожжами Чижика по спине.
Чижик испуганно мотнул головой, весь подобрался, напружинился, дёрнул телегу раз, потом ещё, но телега не двигалась.
- Ну-ка ребятки, налетели, поможем Сивке-Бурке! - скомандовал боцман и все, кто был на берегу, облепили телегу и под команду боцмана "Раз, два, взяли!" помогли Чижику вытолкнуть телегу из песка на твёрдую дорогу.
Не успела лошадь отъехать, как показалась знакомая полуторка. В этот раз шофёр, который думал "там твёрдо" развернулся и задом, аккуратно, по колее, подъехал к весам. Из кабины вылез грузчик Васька. Он лихо открыл борт, залез в кузов и расстелил брезент.
Васька был выпимши, на его лице играла наглая весёлость. Он подошёл к весам и стал говорить Людке приятные слова. Называть её "мадамой", "арбузной царевной", охально лапать руками за неподходящие места.
Людка смеялась, отталкивала Ваську и говорила:
- Отстань, дурак! - но Васька лез и не отставал.
К весам подошёл Сашка Куплет.
- Василий, - сказал он серьёзно. - Не отвлекай человека от занятий. А лучше иди на погрузку. Нам некогда с тобой здесь упражняться. Сейчас другие машины подъедут.
Было видно, что любезность, которую Васька выказывал Людке, не нравилась Куплету. Васька, стряхнув весёлость, ощерился, набычил шею и хотел силой выразить несогласие, но увидев у Сашки в руке гирьку от весов пропел "как много девушек хороших" полез в кузов на погрузку.
Работали мы как черти. Скоро подошли и братья Махаловы Сергей и Валерик. Курт гордо рассказал, как он их зазвал, и как они, не смотря на родительский запрет, пошли, не побоялись. Погрузка ускорилась.
Меньше часа прошло, и полуторка по самый борт была нагружена. Не успели мы поесть арбуза, как подъехала ещё машина. Грузить её было трудней. Ныла спина, и руки с трудом удерживали корзину. Тахир и Огурец стали таскать по одному арбузу. Наконец и эту машину мы нагрузили.
- Всё! Шабаш. Молодцы кирпичники! - Боцман был доволен нашей работой.
- А теперь валяй наверх, и отоваривайтесь вволю! Машин больше не будет.
Начиналось самое ответственное: надо было выбрать арбузы для дома. За время работы по разгрузке арбузов я мог по размеру определить его вес. Выбрав два арбуза по семь килограммов, я уложил их в сетки, потом связал и перекинул через плечо. В руки взял арбуз поменьше, на пять кило, затем, осторожно ступая по сходне, спустился на берег. Так делали все. Мы знали по опыту: больше трёх арбузов с баржи не вытащишь. Возьмёшь больше свалишься в воду, или все уронишь и разобьёшь.
За работой мы не заметили, как поменялась погода. Небо посерело. Стал накрапывать дождь. Заметно похолодало.
- Чего копаешься все одинаковые, сахарные, - сказал Боцман Валерику.
Тот ползал по арбузам, раздвигал их и никак не мог выбрать. Он решил попытать удачу. Вынести четыре!!
- А можно взять четыре? - спросил он у Боцмана.
Боцман посмотрел на Валерика, в глазах мелькнула чуть заметная холодность.
- Валяй. Если ты такой прыткий, - сказал он.
Валерик взял два больших арбуза и положил их в сетки. Один арбуз разрезал на половинки, расстегнул штаны. По этому случаю, он надел отцовские штаны. Одну половину приспособил спереди, другую - сзади. Затем застегнул штаны и затянул их ремнем. После чего перекинул через плечо арбузы в сетке, один взял в руки и в таком перегруженном виде выбрался из трюма.
Все притихли от удивления. Ждали, как он спуститься по сходне. Валерик медленно вполз на трап.
- Беременный "муравей" отправился на прогулку, - схохмил Сашка. Людка фыркнула, потом захохотала.
Валерик меж тем осторожно ступил на трап и прошёл первую ступеньку, потом он сделал ещё шаг. Арбузы, что висели на спине, сдвинулись в сторону, он качнулся, и, теряя равновесие, грохнулся задом о мостки, а с мостков в воду.
Мы стояли на берегу и уссывались от смеха. Смеялись все: даже собака Тузик, который жил при барже. Не смеялся только Боцман. Он смотрел на Валерика и хмурился. Весь мокрый Валерик вылез из воды. Мы помогли ему выловить арбузы. Целыми остались два. Валерик расстегнул штаны. Половинка арбуза, на которую он сел разломилась и припечаталась к заднице, но передняя - уцелела.
- Вот молодец какой, - сказал сквозь смех Куплет.- Искупался и жопу арбузом накормил!
Валерик снял штаны и отлепил от задницы раздавленную половинку арбуза. На белых ягодицах, как родинки прилипли арбузные семечки. Серёга помог брату выжать штаны и рубаху.
Мы пошли к штабелям и стали готовиться трапезе. Выдернув три доски из штабеля, уселись, и стали не спеша есть арбузы. Съесть надо было как можно больше, потому как три арбуза до дома не дотащить. Сначала съели арбуз Тахира. Быстро съели мой. Разрезали арбуз Рыжего. Скорость поедания заметно снизилась. Если на первых арбузах мякоть объедали до корки, то к третьему арбузу отъедали самую сладкую, сахарную часть арбуза. Хлюпая арбузом, Валерик в который раз рассказывал, как свалился с трапа.
- Я как на доску, вступил... чувствую, арбузы стали сдвигаться по спине и меня прямо стало опрокидывать.... Потом я херак, и на жопу!
Было смешно, когда Валерик показывал, как он сел на жопу. Все смеялись и ели арбуз. Рыжий с хохотом поднялся, отошёл в сторону, на ходу расстегнул ширинку, продолжая есть арбуз. Одной рукой он держал кус арбуза, другой, вынув "стручок", тугой струёй стал поливать песок. Он смеялся, и плечи его тряслись от смеха. Струя тоже тряслась, оставляя на песке причудливые, весёлые строчки.
Закончив трапезу и положив доски на место, мы двинулись домой. Остановки решили делать по мере надобности и от большой усталости.
Во время очередного "пересика", я по привычке хотел подтянуть ремень. Ремня не было! Вспомнил, когда стало жарко, я свитер и ремень повесил в трюме на балку. Завтра в школу идти, а в форме без ремня в класс не допустят. Надо бежать!
Я рассказал пацанам о своей оплошности.
- Ладно, беги. Может, "Настю" не закрыли, - сказал Рыжий. - Мы подождём и арбузы покараулим. И я побежал.
На барже было тихо. Сходню уже убрали, но я знал, что можно залезть по носовому канату. На руках по тросу я легко добрался до якоря, и, держась за цепь, залез на палубу. Крышка трюма была приоткрыта. Я отодвинул брезент и замер.
На арбузах на спине, широко раскинув ноги, лежала Людка, а между её ног с голым задом елозил Сашка-Куплет. Спина его была чёрная от загара, а зад совершено белый и светился как лампа. Он пыхтел, тряс задом, стараясь доставить удовольствие Людке. А Людка ела арбуз. В руке у неё был здоровенный ломоть. Она откусывала от него и, выплёвывая семечки, смеялась. Семечки веером разлетались по трюму падали на брезент, на спину, на голый зад Сашке. Арбузный сок капал ей на лицо и на спину Куплету. Но Сашка не обращал внимания на шалости Людки, продолжал "трудиться". Люда смеялась и повторяла:
- Да не торопись ты, дурень!.. Вот гонит, вот гонит... Ты что, норму ГТО сдаёшь? - Она смеялась счастливым смехом, и было непонятно, кто больше её радовал: арбуз или Сашка.
По рассказам я знал, чем могут заниматься взрослые дяди и тёти в таком раздетом виде, старшие пацаны рассказывали, но видеть это самому не доводилось.
Эта картина меня оглоушила. Лицо запылало, вмиг моё мужское достоинство обрело твёрдость, и по крови разлился непонятый зов. Я смотрел на белые, бесстыдно раздвинутые Людкины ноги, и смутная волна желания влекла меня туда как в воронку.
Людка увидела меня, и, смеясь, приветливо помахала рукой с ломтём арбуза.
Почти по воздуху я слетел с "Насти". Отбежав от баржи как можно дальше, остановился. Меня знобило, лицо горело, руки дрожали.
Я подошёл к воде.
Заметно стемнело. Прошёл буксир, от него на берег стали накатывать большие волны. Они захлестнули меня выше колен, но я стоял, не в силах сдвинуться. Мои штаны и ботинки сразу стали мокрыми.
Что ЭТО было? Откуда взялась эта неведомая, волнительная смута?
Я зачерпнул большую пригоршню воды и остудил лицо. Образ женского тела и непреодолимое желание обладать им неизлечимой хворью вошло в меня. Эта новая, непонятная истома ещё долго мучила меня, и казалось, от неё никогда не будет спасенья...
Я вышел из воды снял ботинки и босой побежал догонять своих.
- И где ремень? - спросил Рыжий.
- Да... баржу закрыли, там... всё это... позакрывали. Завтра заберу.
- Когда завтра? У нас уроки, - напомнил Рыжий.
Я вдруг почувствовал острое желания ещё раз увидеть Людку, её глаза с каким-то лукавым блеском, услышать её волнующий смех.
На другой день, после уроков я побежал на баржу. Боцмана не было.
- Поехал в воинскую часть за солдатиками, - сообщил Куплет. - Без них мы опять до октября здесь проваландаемся.
Потом откинул брезент и помог мне отыскать ремень.
- На и не теряй!
- А где Людка?
- На фабрике. Она во вторую смену. А тебе зачем?
- Так... просто, - ответил я и смутился.
Сашка закреплял брезент и не заметил моего смущения.
- Хочешь арбуза?
Я машинально кивнул. Арбуза мне не хотелось.
- На, держи! - он дал мне большой арбуз.
Я шёл домой, нёс арбуз и думал о Людке.
Через три дня после уроков я побежал на баржу. На берегу было пустынно и тихо. Баржи не было! Наверно, Боцман договорился с воинской частью и солдатики всё разгрузили. От реки с удочками на плече шёл рыбак. Поравнявшись со мной, он сказал:
- Всё! Уплыла "Настя". Теперичи до следующего года.
Я подошёл к якорю и вдруг почувствовал, как меня окутала тишина.
Такой тишины я ни когда не слышал!
Тишина лежала на всём: на реке, с её бесшумным движением вод,
на песчаной косе, на которой недвижно сидели чайки, на лежащем рядом сломанном якоре. Я присел у якоря и стал смотреть, как течёт река.
Через некоторое время, прошёл буксир и поднял волну. Волны серыми горбами поочерёдно накатывали на берег, сначала одна, затем другая. Потом волны успокоились, и стали ласково облизывать берег.