Мсье Лежье, в прошлом неплохой хирург, а ныне - хозяин клиники, захлопнул за собой дверь. В коридоре послышались его торопливые шаги. Наступила тишина. "Даже дверь Клод захлопнул как-то радостно", - подумал он про себя. "Счастливого Рождества", - повторил он уже шепотом, оставшись один в пустом кабинете как-то моментально за день опустевшей больницы. Он никуда не спешил, и грядущее Рождество казалось ему скорее мучением, чем праздником. В больнице остались пациенты, которые не могли отправиться домой на праздник, и он согласился на дежурство. Почти с радостью. Он выключил свет и подошел к окну. В Париже шел дождь. Дождь будто усиливал сияние праздничной иллюминации, дождь стекал по стеклам, дождь ...всегда возвращал его в прошлое. Сейчас - совершенно неожиданно - всплыли в памяти стихи, которые в детстве читала на русском языке его прабабка, сбежавшая в Париж от революции. Собственно по-русски он знал несколько фраз, и стихи, разумеется, забыл, помнил только первую строчку да общее звучание, или, как он это воспринимал, музыку. "В дождь Париж расцветает, словно серая роза.." Дальше течение стиха было довольно медленное, но завораживающее неожиданными переходами. В стихах было ожидание чуда... Когда в кабинет постучали, он совсем растворился в темноте и дожде. Люси приоткрыла дверь, заглянула, но, никого не обнаружив, застучала туфельками по коридору. Он поморщился - от этого жуткого стука чудо рассыпалось на глазах... "Чем тебе не нравится Люси?", - спросил он сам себя довольно ехидно. За годы одиночества среди людей он привык разговаривать с собой. Да ведь ничего же и не было, они только раз поцеловались на вечеринке...А целовалась она так же, как стучала каблуками - уверенно, методично, и, как ему показалось, бездушно. От этих воспоминаний ему стало не по себе. Он вдруг ощутил острое желание прямо сейчас найти в темноте руки совсем другой женщины, почувствовать ее тепло, рассказать о рождественском дожде и забытых русских стихах. Снова шаги по коридору!
- Мсье Лабарт, где вы? Выходите немедленно, у меня срочное дело. Я знаю, что вы прячетесь!
Он не знал, как реагировать на столь бесцеремонное заявление и решил на всякий случай выйти. Яркий свет в коридоре заставил его на минуту сощуриться.
- Ах, я так и знала! Я же заходила в ваш кабинет - вас не было!
Люси оглядела возникшего из ниоткуда доктора и мысленно покачала головой: "Зря человек пропадает!" Высокий и хорошо сложенный, в последнее время он как-то ссутулился. Держится неуверенно, будто чем-то напуган. Еще несколько лет назад он был другой...Он механически прикрыл глаза рукой, заслоняясь от яркого света. Рука осталась прежней - довольно большая, но потрясающе изящная, с длинными сильными пальцами. Он отвел руку и приветственно кивнул Люси. Если бы она не знала, что у него синие глаза, она сочла бы их черными - так контрастно они выделялись на бледном лице. Складка между бровей стала резче, а в собранных в идиотский, по ее мнению, хвостик, русых волосах появилось много серебряных прядей.
- Я вам принесла деньги. Вот, - она протянула конверт.
- Деньги, мне? За что?
"Ну вот, забыл! Черт, можно было не отдавать", - мысленно поругала она себя.
- Да я занимала у вас полгода назад. Все думала - к Рождеству отдам.
Он сунул конверт в карман и подумал, что не купил для Люси и Мари, которая тоже сегодня дежурит, никаких подарков.
- Люси, я скоро вернусь, надеюсь без меня ничего не случиться, если что - звоните на мобильник.
Он вернулся к себе, натянул куртку и направился к выходу. Зеркала в лифте - полутемный коридор до двери - и вот он уже в ночном городе, залитом по колени дождем. "Интересно, где тут ближайший магазин?" - Как-то ему за восемь лет работы в этой клинике не пришлось озадачиться этим вопросом. Он прошел по улице, свернул за угол, и вдруг увидел, как какая-то дама ударила зонтом увязавшегося за нею пса. Что-то вздрогнуло в нем, будто по носу ударили его самого. Себастьян осторожно подошел к повесившей голову, совершенно мокрой собаке.
- Бедняга, это тебе вместо пожелания счастливого Рождества! Иди сюда, не бойся, - он протянул руку, пес подошел, осторожно глянул ему в лицо. Это был эрдель. Морда умная, он бы даже сказал - лицо. В песьих глазах светилась еще не потерянная надежда. Себастьян присел на корточки, чтобы погладить пса, эрдель обнюхал его руки и волосы -.
- Ты голодный наверно. Пойдем искать магазин, купим тебе что-нибудь вкусное, - пес, казалось, все понял, и они пошли под дождем искать магазин. Искать долго не пришлось. Себастьян велел псу ждать у входа, и вскоре вернулся с пакетом в руках.
- Где же мы будем ужинать - не под дождем ведь? - пес ничего не ответил.
Они спрятались под аркой, ведущей в аккуратный дворик со стрижеными кустами и ажурными скамейками. Пес уплетал свои сосиски, а доктор стоял рядом и чувствовал, как счастлива сейчас собака. Сначала он тоже порадовался с ней, а потом вдруг снова ощутил приступ потерянности и одиночества. Он тряхнул головой, стараясь отогнать неприятное чувство, прижался спиной к стене и продолжил наблюдать за собакой, дождем, Парижем. Все это жило - огорчалось, радовалось, ждало Рождества. А он - Себастьян Лабарт, был словно "вырезан" из реальности, как детская картинка из книжки... Почему? Что не дает жить ему, что заставляет чувствовать себя призраком в таком живом, многоликом, таком реальном мире? Прохожий быстро прошел мимо. "Принял меня за бомжа или хулигана", - прочитал Себастьян его мысли. Вдруг зазвенел мобильник. Пес как раз закончил поедание сосисок и посмотрел на него вопросительно.
- Да, Люси, что стряслось? - А в том, что что-то стряслось, сомнений не оставалось.
- Привезли парня. Автокатастрофа. Он при смерти, - отозвалась Люси. Доктор быстро сунул телефон в карман.
- Ну что, дружище, хочешь - побежим со мной. У меня срочное дело. Если подождешь меня, потом пойдем домой, - закончил фразу он уже на бегу. Пес бежал рядом.
Пострадавшим в катастрофе оказался молодой парнишка, лет двадцати. Испачканное кровью, чистое, почти детское лицо с приоткрытыми пухлыми губами. "Какая странная смерть", - подумал осматривавший его Лабарт. Вдруг ему стало бесконечно обидно за этого парня, за эту жизнь, в которой ничего не было, потому что еще ничего и не могло быть. В коридоре на кушетке плакала девушка. Такая же молоденькая. Она была с ним в машине во время аварии, но каким-то чудом осталась целехонька - только руку поцарапала. "Детка, чего стоят твои слезы? Через полгода ты забудешь о нем, а через год удачно выйдешь замуж", - ее судьба вдруг развернулась перед мысленным взором Себастьяна. Нет, он не осуждал ее, но от понимания этого ему стало еще больше жаль парня.
- Клод, это я. Мне срочно нужен хирург.
- А почему не Папа Римский? Себастьян, ты же в курсе - я отпустил Самуэля в Израиль на праздники, а Рене не отвечает на звонки. Хотел поздравить его, но не берет трубку. Так что нет у нас никакого хирурга и не будет до ...до 5 января! Как ты там, не скучаешь? Люси еще не пробовала поднять тебе настроение?
- Иди ты к черту, Клод. Ты знаешь, я просто так не стал бы звонить. Привезли парня, черепно-мозговая, нужна операция - срочно! Осталось часа 2 максимум.
-Я неясно сказал? Где я возьму тебе хирурга?! Пусть везут в другую клинику, благо их сейчас много развелось!
- Клод, его не довезут...
- А я тут при чем? У меня праздник! Имею я право раз в году с семьей отдохнуть!? - Клод понял, куда клонит его друг.
- Ты уже пил?
- Представь себе, нет, ни капли не выпил, черт бы меня побрал!
- Ты ж рьяный католик, Клод, а так чертыхаешься накануне праздника! Если бы я мог сделать это сам, я не просил бы тебя.
- Я не поеду! Не по-е-ду! Понял?
- В таком случае я попробую решить вопрос без тебя, но больше ты никогда меня не увидишь в твоей проклятой клинике! Я тебе обещаю!
Клод слишком хорошо знал, что если его друг - обычно покладистый и кроткий, вышел из себя и разговаривает таким тоном, то точно не стоит ждать ничего хорошего. Он не сомневался, что Себастьян сдержит слово. А потерять его - значит потерять очень неплохой доход, который, во многом благодаря чудесным способностям друга, приносила мсье Лежье его клиника...Себастьян был реаниматологом, но безошибочно ставил любой диагноз, зачастую без УЗИ и анализов, Себастьян вытаскивал буквально с того света безнадежно больных, Себастьян умел вселять надежду в отчаявшихся бороться за жизнь... Нельзя его потерять!
- Но я три года не держал в руках скальпель. Я не уверен, что я смогу что-то сделать.
- Я и не прошу у тебя гарантий. Но мы должны попытаться.
- Хорошо. Почти уговорил. Кто будет мне ассистировать?
- Я.
Клод тяжело вздохнул, с тоской посмотрел на праздничный стол, ломившийся от всяких вкусностей, на жену, которая не преминет выразить свое возмущение....Но - "business before pleasure".
-Я выезжаю, - буркнул он в трубку и отправился в прихожую.
Дождь кончился и неожиданно начало холодать. Мокрый асфальт стал скользким, что существенно снижало скорость движения. Мсье Лежье водил машину аккуратно, а в такую погоду был тем более осторожен. Тормозя на крутых поворотах и медленно продвигаясь на узких улочках в центре, он отдался вдруг нахлынувшим воспоминаниям. Они познакомились на первом курсе университета. Клод улыбнулся: "Себастьян в те времена был звездой!" Впервые Клод увидел его на вечеринке. Старшекурсники попросили его заменить в своей рок-группе, известной тогда даже за пределами университета, заболевшего гитариста. Клод увидел его на сцене - высокий парень в яркой красно-черной майке переговаривался о чем-то с солистом, загадочно улыбаясь, потом они вместе покатывались со смеху, совершенно не заботясь о том, что стоят на сцене, и на них уже смотрит собравшаяся публика. Потом....Боже, как он играл! Клод навсегда запомнил этот вечер, потому что был искренне потрясен тогда. Он любил музыку, и тоже играл на гитаре для друзей, но...Этот парень не играл на гитаре! Он просто слился с ней, они стали единым целым. Гитара была его продолжением, голосом его души! Ее звуки завораживали, заставляли замереть и вслушаться. Потом был прекрасный дуэт солиста и гитары. В общем, это была какая-то магия или чертовщина! Клод решил непременно узнать поближе новоиспеченного гитариста университетской рок-группы. И это оказалось несложно. После концерта вечеринка продолжалась, Клод подошел и спросил у парня, как его зовут и на каком факультете он учится. Оказалось, они однокашники. Потом они запросто пошли вместе пить вино.
На третьем курсе все были уверены, что в недалеком будущем Себастьян Лабарт станет академиком или великим музыкантом. Все, кроме хорошо знавшего его к тому времени Клода Лежье. Уже в первый вечер знакомства Клод был потрясен, когда - неизвестно после которой по счету бутылки - за ясным взглядом светло-синих искрящихся глаз он увидел...бездну. "Ага, вот она, причина колдовства...", - подумал любознательный и наблюдательный Клод. Бездна не была темной или угрожающей, она была просто засасывающей бесконечностью. И потом она появлялась в глазах друга все чаще, а беззаботный смех звучал все реже. "Не быть ему академиком, и, возможно вообще никем...", - со смешанным чувством превосходства и сострадания думал Клод. И его пророчество оказалось абсолютно верным. Сразу после защиты диплома Себастьян исчез. То есть совсем исчез - его не нашли в квартире, он не появлялся в университете и даже в городе его никто не видел. Правда, Клод получил от него по почте коротенькую, но очень странную записку: "У меня все хорошо, не волнуйся за меня. Может быть, мы еще встретимся." Говорят, он связался не то с кабаллистами, не то с буддистами, не то еще с какими-то истами... Говорили еще, что его завербовала русская разведка... И еще - что он ушел жить в горы...или в холмы. В общем, чего только не говорили. Но шли годы, давно осталась за плечами пора студенчества, и о Себастьяне Лабарте потихоньку забыли.
Встретились они совершенно неожиданно. Опять же шел дождь. Клод ехал осторожно, дорога была скользкой и узкой. Вдруг водитель ехавшего рядом "рено" неожиданно резко вильнул, хорошо проутюжив новенькой "ауди" Клода правый бок. "Идиот! Придурок! Теперь тебе со мной вовек не рассчитаться!" - Клод был просто взбешен. А когда из передней машины выбрался парень с длинными разбросанными по плечам космами, Клод подумал: "Еще и педик к тому же!". Но в следующий момент их взгляды встретились. На Клода глянула давно забытая синяя бездна...
- Ты?! Себастьян, не может быть!..
Вместо ответа он улыбнулся - как показалось Клоду - несколько растерянно и кивнул головой.
- Какого черта тебя понесло вправо - я на этой машине только второй месяц езжу! - В сердцах выпалил Лежье.
- Мне очень жаль, я не специально... Там кошка была, чуть под колеса не бросилась...
Они сидели в баре, пили коньяк.
- Твоей страховки не хватит, чтобы мне дверцу заменить, не то, что на весь ремонт! Ты это понимаешь?
Себастьян кивнул.
- У тебя есть деньги, чтобы со мной рассчитаться?
- Честно говоря - сейчас нет. Но я в ближайшее время постараюсь отдать. За полгода - точно.
- За полгода? - Клод недовольно покачал головой. - У меня встречное предложение. Я скопил небольшой капитал и собираюсь открыть частную клинику. Ты пойдешь ко мне работать, а твой долг я удержу с твоей зарплаты., - сказал Клод и подумал про себя - "Так будет надежнее".
Себастьян горько усмехнулся.
- Боишься, что исчезну, не расплатившись?
Так Себастьян Лабарт восемь лет назад оказался в его клинике... Восемь лет - подумать страшно, как время-то летит! С подобными мыслями мсье Лежье припарковал машину.
К операции все было готово. "Как летит время!", - лихорадочно билась мысль в голове Себастьяна. Секунда - десять - минута - десять... мы не успеем! Он отчаянно прижимался лбом к холодному стеклу. Знакомый скрежет шин по асфальту - ну наконец-то!
Два часа для такой сложной операции - просто чудо или большая удача. Клод за три года не потерял профессиональных навыков. Он удовлетворенно хмыкнул, стаскивая с рук перчатки - было все-таки приятно осознавать, что ты в чем-то мастер! Себастьян подошел неслышно, его голос заставил Клода вздрогнуть. "Ну вот, считай, мы отслужили Рождественскую мессу!", - с усмешкой сказал он, тоже снимая окровавленные перчатки. "Ты еретик, Себастьян", - ответил он на шутку, но чем мотивировать это утверждение, он не придумал. Да и некогда было. Клод быстро переоделся, второй раз за сегодняшний вечер, давно перешедший в ночь, кивнул на прощание Себастьяну и исчез в дверях лифта.
Себастьян вернулся к пациенту, которого теперь перевели в реанимацию - это была его "вотчина". Теперь он чувствовал, что жизнь парня в его руках, и он не должен ее выпустить. Минут через сорок пульс стал затихать.
- Люси!! - Она не ответила. Себастьян выбежал в коридор - Люси спала на кушетке, с которой уже неизвестно куда исчезла заплаканная девушка. Он знал, где хранятся препараты для капельниц. Быстрее, быстрее - уговаривал он себя, ставя капельницу. Руки дрожали. Закончив с капельницей, он подошел к парню, присел на краешек кровати. Теперь лицо мальчишки стало грустным и даже жалобным. Он не хотел умирать! Себастьян осторожно взял его холодную руку в свою, тихо-тихо погладил ее - все будет хорошо, не бойся, я с тобой...
Алан пытался выплыть из странного серебристого водоворота, но вдруг провалился вниз. Было ужасно больно, голова и позвоночник превратились в сплошную боль, на которую было нанизано его тело. "Наверно, я уже умер...Тогда мне не должно быть больно". Он попытался приоткрыть глаза. Рядом с ним на кровати сидел кто-то, от кого исходило тепло и свет. Приглядевшись, он увидел, что это мужчина... Дальше мир снова исчез. Но Алан подумал: "Странно, если это Рай, то почему здесь такие грустные ангелы?"
Когда пульс и давление пациента почти пришли в норму, Себастьян осторожно встал и вышел в коридор. Навстречу шла Сюзан - реанимационная сестра, любимица Себастьяна. У нее золотые руки, она внимательна и аккуратна. На нее он всегда мог положиться...Но, нет, ничего личного... Они кивнули друг другу.
- Там парнишка, присмотри за ним, я отлучусь ненадолго...
У него кружилась голова, жутко хотелось есть. У себя в кабинете он нашел только остатки печенья, которые высыпал в рот прямо из пакета. "Неплохо было бы съесть пару сосисок в подворотне.." Вдруг он вспомнил про пса, который остался ждать его внизу, под навесом. Себастьян вышел на улицу.
Над Парижем разгоралось рождественское утро. Небо почти разъяснело, и сквозь розовые тучи сияли его голубые островки. Он вдохнул утренний воздух - глубоко-глубоко. Думать не хотелось. Собаки нигде видно не было. "Не дождался.." Себастьян решил обойти клинику, на всякий случай. "Эй, пес, где ты? Где ты, где ты... Где ты?!" Он грустно улыбнулся - это последнее отчаянное "где ты" относилось уже не к собаке...
Он вернулся к себе в кабинет, достал старенький шерстяной плед, и, закрутившись в него, растянулся на диване. "Где ты?.. " Спустя какое-то время он почувствовал слабый толчок, и золотистое тепло постепенно разлилось из области сердца по всему телу. Это значило - "Я здесь, я с тобой". Теперь, наконец, он мог оттолкнуться от реальности, как от берега, и уйти в глубину, утонуть, как в море, в своей вечной любви и памяти. Он мог снова вернуться в навсегда ушедший мир, где они были вместе, живые и счастливые.
Грезы плавно перешли в сон. Вскоре солнце заглянуло в окно и, увидев спящего, наверно, подумало: "Странный они народ. Столько веков прошло, как изменился мир, а они все не могут смириться с новыми законами, пытаются сделать их хоть немного лучше, забывая обо всем, и о себе тоже. Что ж, может, в этом есть смысл. Может быть, их борьба и вера заставят мир измениться вновь, и они снова смогут жить в нем, и обрести покой и счастье". Солнце погладило Себастьяна золотым лучом и пожелало хороших снов.