O Simona : другие произведения.

Солдат ка Джейн. Эвкалипт

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Солдат обеду рад
  - Я еще не труп, - Заточка схватил меня за ногу.
  Крепкая хватка у будущего мертвеца. - Джейн, ты кинжалом унизила меня перед всеми.
  Я отомщу тебе Джейн за насмешку надо мной!
  Мой укус теперь смертелен! - И боец Заточка отважно укусил меня за правую ягодицу.
  - Слишком много слов для трупа, - я удивилась. - Мой кинжал унизил тебя, вот ты бы мстительно кусал кинжал, а не меня. - Перед глазами все поплыло в синем тумане.
  - Джейн, ты синяя, - я услышала крик с небес.
  - Поздно, Бонни, поздно!
  Я уже отслужила свое!
  Я умираю синяя от укуса синего.
  Солдат Джейн уходит в вечное увольнение. - Я понеслась навстречу синим Звездам.
  
  - Солдат Джейн вернулась из синего увольнения, - я открыла глазки замечательные.
  На всякий случай, если мной любуются, я мило улыбнулась: - Я в Раю! - Потянулась и почувствовала, как заскрипели мои молодые здоровые восемнадцатилетние косточки.
  В теле тяжесть, будто я растолстела, как бочка с нефтью.
  - Ты не в Раю, Джейн, - Бонни поднесла к моим губам половинку кокоса. - Мы с тобой в аду.
  - Ад с кокосами называется Рай, - я решила поспорить с подругой на религиозные темы. - Вкусный сок кокоса. - Я осушила природную чашу до дна.
  - Не сок, а кровь белых пиявок, - Бонни пояснила мне, когда я облизнула губки до последней капельки. - Она помогает при отравлениях.
  - Кровь белых пиявок? - Я снова облизнула губки. - Бонни, ты отравила белых пиявок?
  Зачем? Я не подозревала, что ты жестокая.
  Белые пиявки сосут нашу кровь, но она им нужна для подрастающих организмов их и их детей.
  Вспомни, как мы в гимназии сдавали кровь вампирам. - Я напомнила подружке случай, когда на нашей Планете Натура туристы из Шарового скопления Галактик Дракулиады потеряли все деньги.
  Вернее - прогуляли.
  У туристов дракульцев начался кровяной голод.
  Для подержания жизни они у себя дома пьют кровь животных, потому что кровь содержит много полезных веществ, особенно - витамины.
  На нашей Натуре запрещено пить кровь животных, но дракульцы нашли дыру в законе.
  Оказывается, то никто не запрещал пить кровь людей.
  Поэтому мы добровольно сдавали кровь, чтобы дракульцы ее пили и выжили.
  Позже мы узнали, что не обязательно было им пить нашу кровь.
  Дракульцы могли бы просто принять витаминки из аптеки.
  Но все равно гордость за то, что мы помогли людям, осталась в наших сердцах.
  - Бонни, а где Гансовский, Дембель, Заточка, Фудзияма, Крупп, сержант Брамс? - Я присела и с удивлением оглядывала сарай с дырками в стенах.
  Через дырки на нас с любопытством смотрели глаза зверей, птиц и человеческие глаза.
  - Нет больше нашего отделения по охране маяка, - Бонни удобнее взбила солому, присела и скрестила ноги. - Крупп всех отравил.
  Только он, я и ты остались. - Бонни сняла с моего плеча соринку.
  Я думала, что она снимает соринку, но Бонни щелкнула соринкой под ногтями. - Джейн, здесь мелкие насекомые, которых называют вшами.
  - Вши? - я схватилась за свою длинную косу - Эльдорадо для вшей. - Но косы не оказалось под рукой.
  Ее же отрезали в военном комиссариате. - Не так страшны вши, как их укусы.
  Даже удобно, Бонни, что нам отрезали наши шикарные, роскошные, любимые нами длинные волосы.
  Теперь они не зацепятся за колючки в джунглях, в волосах не поселится колония вшей.
  - Джейн, наши волосы не зацепятся за колючки в джунглях, потому что мы в джунгли не попадем, - Бонни засмеялась и зарыдала одновременно. - Нас принесут в жертву, Джейн.
  - Мы сами себя уже принесли в жертву, когда записались солдатами в имперскую армию, Бонни, - я гладила подругу по головке.
  Прижалась к Бонни, целовала ее в щеки, в губы, чтобы успокоить и успокоиться самой. - Бонни я помню, что я умерла и полетела к синим Звёздам.
  Я все еще мертвая?
  Ты тоже? - Я почувствовала, как наливаются груди моей подружки. - Нет, Бонни, по крайней мере, ты не мертвая. - Я погрозила Бонни пальчиком. - У тебя сиськи увеличиваются.
  - Они наливаются от радости, что ты очнулась, Джейн, - Бонни засмеялась уже более жизнерадостно. - Разве мы мертвые, если теплые? - Бонни с неистовой страстью стала целовать меня, будто сошла с ума.
  - Не теплые, а горячие, - я заплакала.
  Через пять минут мы расслабленные отлипли друг от дружки.
  - Джейн, Крупп собирался жениться на туземке, - Джейн стала заполнять пробел в моей памяти. - Дембель убил дочь туземного вождя.
  Вождь от Круппа потребовал, чтобы он отравил все отделение маяка.
  Смерть за смерть - так дурак вождь решил. - Бонни погрозила кулаком глазам в щелях сарая: - Ваш вождь маньяк садист и дурак.
  Дембель был виноват, вот Дембеля одного и травили бы. - Бонни под моими ласками успокоилась и продолжила более спокойно и мягко. - Крупп на обеде отравил все мясо, потому что бойцы обожают мясо.
  Но Крупп забыл, что я и ты жадно набросились на овощи, фрукты и ягоды, потому что на нашей Натуре они в десятки раз дороже мяса.
  Все отравились, кроме тебя и меня.
  Я побежала за аптечкой А69 модернизированной, чтобы спасти сержанта Брамса, но не успела.
  Заточка отомстил тебе - укусил тебя за попку.
  - Шрам остался? - я с беспокойством пальчиками пыталась нащупать уплотнение на ягодице. - Шрам - некрасиво, намного хуже, чем смерть.
  Что люди добрые скажут?
  Как я в приличном обществе появлюсь со шрамом на попке?
  Что обо мне скажет широкая Галактическая общественность?
  - Джейн, шрамы украшают попку солдатки, - Бонни произнесла неуверенно.
  - Ты нарочно так говоришь, Бонни, успокаиваешь меня, - слезы закапали из моих глаз.
  - Огорчу тебя, Джейн, шрам не украсил твою замечательную попку, - Бонни погладила меня по тому месту, которое мы обсуждаем. - Боевая аптечка А69 модернизированная творит чудеса.
  Синий Заточка через укус в попку передал свою синюю заразу.
  Когда я вбежала, ты уже стала синяя, как аватарка.
  - Только хвоста аватарки мне не хватало, - я, на всякий случай, потрогала и копчик - не вырастает ли из него аватарочий хвостище.
  - Я так испугалась за тебя, Джейн, так испугалась, что вколола тебе всю жидкость из шприца, - почему-то Бонни смотрела на меня виновато.
  Затем, совсем отвернулась. - Потом я прочитала инструкцию в аптечке, - Бонни нервно расхохоталась. - Оказывается, в шприце была доза на десятерых бойцов.
  Я бы могла спасти всех, а вылила все в тебя.
  - Вылила и вылила, спасибо тебе, Бонни, - я ободряюще ткнула пальчиком в сосок подружки. - Ты же не знала.
  Нас никто не проинструктировал.
  Бойцы и сержант Брамс важничали, строили из себя Терминаторов, вместо того, чтобы рассказали нам об аптечке.
  Сами виноваты, что ты их не уколола, потому что по незнанию все в меня впрыснула. - Я зажала ротик ладошкой и захихикала. - Смешно звучит - "в меня впрыснула".
  - Значит, ты на меня не сердишься, Джейн? - Бонни улыбнулась.
  - Я на тебя никогда не сердилась, и не буду сердиться, моя любимая Бонни, - я приобняла подружку за талию. - Иногда дуюсь на тебя, но не сержусь. - Я пыталась поймать нить рассказа Бонни. - Как чувствуют себя сержант и остальные бойцы отделения?
  - Джейн, они же умерли, - Бонни приложила ладошку к моему лбу - примитивно проверяла, не повышена ли температура моего тела. - Крупп их отравил, а лекарства на всех не хватило.
  Я же в тебя все ввела шприцом.
  - В меня? Шприцем ввела? - Я постепенно начала приходить в себя и осознавать, что произошло. - Дембель убил дочь вождя.
  Вождь заставил Круппа отравить нас.
  Крупп отравил мясо.
  Я и ты мясо не кушали, потому что жадно поедали дорогие на нашей Планете Натура овощи и фрукты.
  - И ягоды, - Бонни кивнула головкой в знак согласия.
  - И ягоды, - я поднесла пальчик ко лбу - так мне лучше думается. - Крупп со мной и с тобой ошибся.
  Все умерли, одна я осталась от отделения и уже не синяя.
  - Вобще-то, Джейн, Крупп и я тоже живые, - Бонни выдвинула нижнюю губку. - Мы, как и ты, не синие.
  - Бонни, кто же теперь охраняет маяк? - Я поднялась и опустила ладошки на плечи подруги.
  Бонни сидела на соломе, поэтому низ моего живота уперся Бонни в лицо.
  - Извини, Бонни, я задумалась, - я отошла от Бонни.
  - Джейн, могла бы не отходить, - Бонни скорчила недовольную гримаску.
  - Мы в плену у туземцев? - я вернулась к Бонни и погладила ее по головке. - Бонни, ты шалунья.
  - Не больше шалунья, чем ты, Джейн, - дыхание подруги сбилось.
  Через пять минут мы снова восстановили дыхание, но не мысли.
  - Крупп сказал, что вождь принесет нас в жертву на погребальном костре своей дочери, - Бонни прилегла на солому и снизу вверх смотрела на меня.
  - Значит, Крупп не спасет нас, - я сделала глубокомысленный вывод.
  - Зачем Крупп будет спасать нас, если он нас травил? - Бонни округлила глазки до идеальных размеров куклы. - Крупп сразу около костра с покойницей возьмет свою невесту в жены официально.
  - При всех возьмет туземку в жены? - огонь любопытства пересилил во мне костер.
  - Крупп доказывал, что очень важно, чтобы твои и мои вопли на костре сливались с радостными воплями его жены, - Бонни озадачила меня.
  - А, если мы не будем кричать в огне, то свадьба Круппа и его невесты не состоится? - Я с отличием окончила гимназию, поэтому должна докапываться до самых глубин даже простейших, на первый взгляд, вопросов.
  - Джейн, мы с тобой будем кричать в огне - так уверял Крупп.
  - Посмотрим, посмотрим, - я многообещающе подняла правую бровь. - Бонни, я умирала в казарме, а сейчас живу здесь, в шалаше туземного племени.
  Туземцы превратили нашу казарму и маяк в шалаш?
  - Нет, Джейн, казарма и маяк остались, просто нас перенесли сюда, в племя.
  - Тогда мы должны вернуться и, согласно посмертному приказу сержанта Брамса, будем нести службу на маяке, я гордо выпятила грудки.
  - Полностью с тобой согласна, Джейн, но как?
  - Что как, Бонни?
  - Я не понимаю как.
  - Ты не понимаешь или не понимаешь как?
  - Что как, Джейн?
  - Я уже забыла, с чего мы начали эти каки.
  - Начали каки, Джейн?
  - Начали какать.
  - Начали какать?
  - Начали повторять, как и как, - я присела рядом с подружкой. - Давай вспоминать.
  - Вспомнила, - через десять минут Бонни вскочила и радостно захлопала в ладошки. - Я вспомнила по поводу как.
  Я сказала, что не знаю, как мы убежим из плена и найдем в опаснейших джунглях дорогу к маяку.
  Может быть, он за сто тысяч километров находится отсюда.
  Не исключаю, что Крупп и туземцы перенесли нас через какую-нибудь космическую связь, как радиоволны.
  - Бонни, сто тысяч километров для нас - не крюк, - я заявила оптимистично. - Философ сказал, что даже самая длинная дорога начинается с одного маленького шага.
  - Философ сказал, а потом умер, - Бонни примирительно опустила ладонь на мое колено. - Джейн, прости, что я не смогла уберечь нас от плена.
  С туземцами я бы справилась с помощью ножа.
  Но против Круппа, обвешанного ядерными боеголовками и бластерами, я была бессильна.
  Кинжал против нейтринной бомбы бессилен.
  - Надо было попробовать проковырять кинжалом дырку в бомбе, - я задумалась.
  - Джейн, они тащили тебя по джунглям за ноги, я хотела вмешаться, но меня оглушили обухом топора по затылку.
  - Сволочи, - я забежала за спину подружки.
  На ее затылке выросла огромная шишка. - У Круппа заболи, у вождя племени туземцев заболи, у дикобраза заболи, а от моей любимой Бонни боль уйди, - я старательно зализывала рану на головке Бонни.
  - Джейн, как приятно, спасибо, - Бонни замурлыкала. - Теперь в шейку!
  Ага! Ниже, спинку! - Бонни расслабилась и засмеялась.
  Через десять минут часть стены отвалилась.
  В проеме появился могучий туземец.
  В нем я с огромным трудом, когда пригляделась, узнала Круппа.
  Его лицо разрисовано глиной - полоски, ромбики.
  В левом ухе болталась сережка золотого цвета.
  - Неужели, настоящая золотая? Круто! - я воскликнула с удивлением.
  Должна была назвать Круппа предателем, с презрением плюнула бы ему в лицо, но восхищаюсь золотой сережкой.
  - Золотая! - Крупп поправил юбку из ярки перьев. - Трофейная.
  Джейн, Бонни, хватит уже, - Крупп скривил лицо. - Я за вами наблюдаю, как вы радовались встрече.
  Три раза уже радовались - не хватит ли?
  - Наше дело, сколько раз нам радоваться, - Бонни высунула язычок.
  - Крупп, правда, что ты собираешься сжигать меня и Бонни на погребальном костре, а сам в это время будешь жениться на мертвой туземке?
  - Правда, но только мертвая дочь вождя сгорит, а я буду жениться на другой - на живой девушке, - Крупп поправил бусы из ракушек на груди.
  - Странно как-то видеть тебя, Крупп в образе индейца, - Бонни склонила головку на бок. - Пулеметные ленты с патронами для бластеров, пояс с гранами и ядерной ракетой, и в то же время примитивная туземная раскраска дикаря.
  - И еще левое яичко проткнуто палочкой, - я заглянула Круппу под юбку из перьев.
  - Не палочка, а тотем, - Крупп объяснил мне, как маленькой.
  - Я что не отличу палочку от тотема? - я надула щеки. - У меня диплом с отличием об окончании гимназии.
  - Джейн, может быть, о другом поговорить, - Бонни легко, чтобы я не обиделась на ее слова, прикоснулась пальчиками к моей груди.- Ты же не хочешь гореть на жертвенном костре.
  - С тобой, Бонни, я и на костре сгорю с удовольствием, - я еще не остыла, поэтому встала напротив Круппа и сжала кулаки: - Крупп, ты отравил своих боевых товарищей ради свадьбы на туземке.
  Но зачем пытаешься меня и Бонни убить?
  Мы же - новобранки, даже не прошли обучение для новичков.
  Так с девушками не поступают.
  - Мне очень жаль, Джейн, но вы для меня не девочки, - Крупп смотрел на нас с жалостью. - Вы для меня - враги, солдаты.
  Я теперь принадлежу не армии империи, а туземному племени.
  - Ты дезертир, Крупп? - Бонни от восторга открыла ротик на полную громкость. - Замечательно!
  Мы только недавно в армии, а уже живого дезертира увидели.
  - Я не дезертир, я люблю Джакузи, - Крупп смутился и покраснел. - Джакузи - имя моей девушки.
  Не обижайтесь на меня, что я всех отравил и буду вас обижать.
  Вы думаете, что я настоящий плут? - Крупп прошептал.
  Его юбка приподнялась. - Любовь - настоящая слабость и сладость.
  Только влюблённый способен на отчаяные поступки.
  Например: отравить боевых друзей и принести в жертву боевых подруг.
  Я ничем никому не обязан, кроме любви! - Крупп прикрыл глаза.
  Слезы медленно стекали на волевой подбородок.
  Грудь могучего бывшего бойца не вмешала всех чувств.
  - Как красиво ты сказал, Крупп, поэтично, - я восхитилась. - Вот бы меня бы кто так полюбил!
  - Я люблю тебя, Джейн, - Бонни вроде бы обиделась.
  - И я тебя люблю, Бонни, - я улыбкой попыталась исправить свою ошибку. - Но согласись - какой герой любовник, какой самоотверженный Крупп.
  Ради своей любви он решился на отчаянный шаг - убил друзей.
  Представляешь, Бонни, как ему трудно? - Я погладила Круппа по щеке. - Тебе трудно, Крупп?
  - Очень трудно, - Крупп открыл глаза и с благодарностью поцеловал мою руку - прогресс! - Кстати, девочки, в моем племени, - слова Круппа "в моем племени" прозвучали любопытно. - В моем племени туземцы не бреются.
  Они смазывают кожу соком индуагавы.
  После процедуры кожа остается гладкой, без единой волосинки.
  - Супер, - я и Бонни захлопали в ладоши. - Дашь нам эту замечательную траву?
  - Индуагава растет везде, - Крупп сделал широкий круг руками.
  Хижина слишком мала для гиганта, поэтому жестом Крупп снес крышу и левую стену. - Но у вас не успеют вырасти волосики на ногах, потому что они сгорят на жертвенном костре.
  - Опять ты о костре, скучно, - я отстранила Круппа и вышла из сарая.
  - Крупп, ты же знаешь, как мы виртуозно орудуем ножами, - Бонни за моей спиной пыталась запугать бывшего бойца. - Почему же ты не боишься нас?
  - Влюблённые не плачут, влюблённые ничего не боятся, - Крупп глупо улыбнулся. - Кто влюблен, тот бессмертен. - Через пару минут Крупп вернулся в действительность: - Убьете, не убьете меня, девочки, но из племени не убежите.
  Кругом джунгли, они вас сожрут.
  Так лучше принесите пользу мне - на жертвенном костре.
  Умрете не напрасно, и мне будет приятно, что вы обо мне перед смертью подумали.
  - Ты, Крупп, хитрец, - Бонни погрозила ему пальчиком.
  Я в это время играла в гляделки с туземцами.
  - Парней у вас в десять раз меньше, чем девушек, - я вздохнула.
  Туземки, с которыми я пыталась разговаривать, тоже вздохнули. - На нашей Натуре тоже наблюдается дефицит парней, поэтому каждая натурщица только и мечтает о том, как удачно подцепить парня.
  Поняли? - Я в волнении переминалась с ноги на ногу.
  - Поняли, поняли, - на плохом интер языке туземки закудахтали. - Нет мужей, мало парней.
  - У вас тоже проблемы, - я посочувствовала девушкам.
  - Я скоро приду, Джейн и Бонни, - Крупп приобнял двух туземных красоток за талии. - Вы только никуда не уходите! - Крупп заржал над своей удачной для него, и неудачной для меня и Бонни, шуткой.
  - Остряк, блин горелый, - Бонни показала спине Круппа язык.
  Крупп уводил двух сияющих красавиц в хижину.
  - Бонни, у меня идея, - я даже подпрыгнула от радости. - Давай, выйдем замуж за вождя племени.
  Он тогда нас не отправит на жертвенный костер.
  - Джейн, ты же забыла, что нам нельзя? - Бонни снова потрогала мой лоб.
  - Бонни, хватит измерять ладошкой мою температуру, - я выкрикнула с нетерпением. - Ты бы нашла лучшее применение ладошкам, чем прикладывать к моему лбу.
  - Я уже находила и прикладывала, - Бонни засмеялась.
  Я серебряно хихикала, разливалась колокольчиками.
  - Мы скажем вождю, что нам нельзя, что у нас ДНК запрограммировано жрецами, что мы взорвемся, если вождь попытается засунуть в нас что-нибудь, - я не хотела отступать от единственной надежды на спасение от костра.
  - А вождь поймет? - Бонни сомневалась в нашем успехе.
  - Девушки же нас кое-как понимают на интере, - я пыталась убедить подружку не только словами, но и поглаживаниями.
  - Я имею в виду, поймет ли вождь не слова, а саму суть, что ему нельзя будет жить с нами?
  Он же мужчина, наверно.
  - Мужчина, если у него не проткнуто палочкой левое яичко, - я обратилась к туземкам: - Мадемуазели, где вождь?
  - Вождь, вождь, - девушки закивали головками и показали на самую большую и сравнительно не дырявую хижину.
  - Вы милые, - я одарила туземок самой своей ласковой улыбкой.
  Они же - наши подруги по несчастью... из-за парней. - Как я сама не догадалась, что хижина вождя должна быть самая лучшая в племени. - Я за руку потащила слабо упирающуюся Бонни к хижине.
  - Джейн, не зли вождя, хуже будет, - Бонни хныкала.
  - Хуже, чем на костре будет? - Мои доводы потрясли подружку.
  Она уже не сопротивлялась, а меня подгоняла к хижине вождя.
  Начальника племени мы узнали сразу, потому что в хижине был только один мужчина.
  - Смотри, Джейн, у него тоже палочка в яичке, как у Кащея из сказки, - Бонни прижалась ко мне и захихикала. - В носу палочка, в ухе палочка, в губе палочка, в пупке тоже палочка.
  - Тотем, - одна из жен вождя с неприязнью смотрела на нас.
  - Тотем - так тотем, - я легко согласилась. - Лишь бы тотем помог.
  Он добавляет вождю мужскую силу?
  - Не понимайт, - другая жена вождя посмотрела на подруг.
  Всего жен я насчитала десять штук.
  И все - беременные.
  Действительно, палочки помогают вождю в освоении его жен.
  - Мы тоже будем твоими женами, вождь, - Бонни размахивала руками перед лицом вождя.
  Вождь лишь хлопал глазами, но ничего не отвечал.
  - Джейн, может быть, он умер? - я попыталась потрогать вождя за руку.
  Но одна из ближайших жен ударила меня по руке, а другие зашипели.
  Большие животы затряслись, как полуспущенные мячи.
  - Что вы разволновались, я же только потрогать и спросить хотела - живой ли ваш муж.
  - Джейн, он моргает, поэтому живой, - Бонни придержала меня за руку.
  - Ну и что, что моргает? - я не хотела отходить от своей теории, что вождь умер. - Куклы тоже моргают, но они же из тряпок.
  - Вождь, мы пришли стать твоими женами, - Бонни решила заняться делом, по которому мы пришли. - Понимаешь, ты - муж, а мы - еще две жены.
  - Понимаю, - щеки вождя окрасились розовым от радости.
  Щеки его десяти жен позеленели от злости.
  - Но только ты не должен входит в нас, как мужчина, - понимаешь? - я все же с неохотой признала, что вождь живой.
  За мертвого было бы проще выйти замуж.
  Мёртвые женихи не возражают.
  - Не понимаю, - вождь, действительно, не понимал меня, или нарочно тупил.
  - Мы с Натуры, с Планеты Натура из конфедерации Натура, - я в который раз стала объяснять бестолковым неучам о законах Натуры. - Жрецы нам при рождении кодируют ДНК.
  До свадьбы нам нельзя, а после свадьбы жрецы снимают замок с ДНК.
  Если до свадьбы, то взорвемся, и насильника с собой захватим.
  Бывает, что и после свадьбы ДНК замок случайно остается, жрецы не полностью его сняли.
  Тогда погибают молодожены и все, кто были рядом, когда наблюдали процесс первой брачной ночи.
  Понял? - я порадовалась складной и подробной речи.
  - Не понял, - вождь включил дурака.
  - Да ты накурился трав эйфорийных, - я заорала. - Джунгли вокруг, сплошные наркотики.
  - Бонни, ты слишком сложно все объяснила вождю, - Бонни прикрыла мой ротик ладошкой.
  Ладонь Бонни пахла травами и мной. - Я объясню ему проще - мимикой и жестами.
  На примитивном уровне туземцев другого общения не бывает. - Откуда Бонни знает о примитивном уровне туземцев?
  Они же без бластеров выживают в опаснейших джунглях Планеты Эвкалипт.
  Здесь дикобразы выше деревьев, а деревья выпускают ядовитые щупальца с присосками и пожирают зверей.
  - Я - девушка, - Бонни встала перед взором вождя.
  Она ткнула пальчиком в груди и в низ живота. - Сиси, писи, у меня девичьи, а не мальчика.
  Палочку некуда воткнуть. Понимаешь?
  - Понимаю, - вождь нарочно издевался надо мной - меня, типа не понимал, а мою подругу понимает.
  Я хотела сказать Бонни, что у некоторых жен палочки воткнуты - в уши, в нос, в соски, в губы.
  Но решила не портить настроение подруги.
  Вдруг, вождь заставит ее тоже палочками истыкать тело.
  - Ты своих жен вот так, - Бонни двигала бедрами и показывала руками. - Понимаешь?
  - Понимаю, - нос вождя покраснел от прилива крови.
  - Но нас нельзя так, - Бонни повернулась к вождю спиной, наклонилась, развела ладонями ягодицы. - Начала прерывисто дышать, будто ей очень нравится.
  Затем вернулась в исходное положение - лицом к вождю туземцев и выгнулась радугой, стала на мостик. - Ни так нас нельзя, ни эдак.
  Никак нас нельзя.
  Табу! Тотем! Понимаешь?
  - Не понимаю, - а вождь-то хитренький.
  - Никак нельзя, - я снова применяла слова, а не жесты и мимику. - Платоническая любовь, без лапанья и проникновения. Понимаешь?
  - Не понимаю! - Вождь меня утомил до пота в ладонях.
  Нейл Трувкаки перед выпускным балом в гимназии опозорил меня, сказал при всех, что у меня ладони от волнения потеют.
  Сглазил меня, Нейл Трувкаки.
  С другой стороны - у кого ладони от волнения не потеют?
  - Девочки, все готово для торжественного принесения вас в жертву по случаю моей свадьбы, - Крупп ввалился, как снег на голову среди джунглей.
  На этот раз Крупп обезопасил себя.
  Вокруг него сияло голубое защитное поле.
  Через защиту наши кинжалы не достанут Круппа.
  - Так быстро? - я отступала, пока не уперлась спиной в деревянную статую.
  Неужели в племени туземцев тоже, как и во всей Империи, делают статуи Аполлонов?
  Мистер Гринпис ударился виском о пенис мраморного Аполлона и умер.
  Умер дон Гринпис, а не Аполлон.
  Сейчас тоже Аполлон, но деревянный за моей спиной.
  Я почувствовала его выступающую деревяшку.
  - Девочки, не портите мне праздник своим отказом сгореть ради меня и моей прекрасной невесты Джакузи, - в руках Круппа магически оказались два бластера.
  Огоньки на них весело мигали.
  Но я и Бонни еще не изучали бластеры, поэтому не знали истинный смысл огоньков на нем.
  Крупп что-то проговорил на каркающем языке.
  Туземцы его поняли.
  Судя по тому, как обрадовались жены вождя, а сам он немного притух, опечалился, речь шла о том, чтобы меня и Бонни убить.
  - Джейн, бежим, - Бонни толкнула меня на деревянного Аполлона.
  Аполлон упал и продавил хрупкую стенку хижины.
  Мы выбежали на улицу через дыру.
  - Джейн, Бонни, у меня парализатора, - Крупп попытался нас достать, но в хижине что-то рухнуло.
  Крупногабаритный Крупп застрял.
  Выстрел из парализатора достал курицу.
  Курочка замерла красиво, даже перышки не шелохнулись.
  - Бонни, ты меня толкнула на Аполлона, - я в безумстве металась между хижин. - Он меня чуть девичьей чести не лишил.
  - Аполлон деревянный, - Бонни металась рядом со мной. - В джунгли, Джейн.
  - Джунгли нас съедят, - я, вопреки своим словам, прыгнула в кусты.
  Тут же вылетела оттуда с визгом.
  Ко мне прилепились две зверюшки с крыльями и одна змея.
  Змея не укусила, но обвила ногу.
  Зато летающие зверюшки вонзили в меня зубки.
  - Джейн, Бонни, пора жертвовать вами ради моей любви к Джакузи, - где-то недалеко Крупп сначала звал, а затем начал проклинать нас.
  Из джунглей высунулись несколько оскаленных пастей.
  Но переходить границу ужасные звери не рисковали.
  Они приглашали нас к себе в гости на обед.
  Где праздничным блюдом будем я и Бонни.
  Мы с Бонни пригнулись и побежали за хижинами.
  - Помацаем? - Нам наперерез выскочили два молодых туземца с копьями.
  - Когда нужно вашим девушкам, то вас не хватает, а когда не нужно нам, то вы тут как тут. - Я метнула кинжал.
  Бонни тоже выпустила свой нож.
  - Джейн, зачем ты парню в язык попала? - Бонни выдернула наши кинжалы из вопящих дикарей.
  Мой любимый ножичек вернула мне. - Так же некрасиво - корчиться с пробитым языком.
  - Туземец оскорбил нас словом - помацаем, - я на бегу вытерла кинжал о траву. - Попридержал бы язычок свой.
  - Может быть, - помацаем - это его имя, и туземец захотел с нами познакомиться?
  - Ага, и целил мне копьем в глаз, - я не согласилась с подружкой. - А ты, почему своему пипиську ножом срезала?
  - Так вышло, а то разболтался слишком и всем, - Бонни выдвинула вперед нижнюю губу.
  Голоса преследователей во главе с Круппом приближались.
  - Сюда, - я за одной из хижин увидела плетеную из веток крышку.
  Подняла ее и первая прыгнула в яму.
  Розовых надежд по поводу ямы я не питала.
  Не ожидала, что под крышкой найду уютную кровать с пуховой периной или - на худой конец - систему противоракетной обороны.
  - Выгребная яма, помои и говно, - Бонни плюхнулась рядом со мной и закрыла крышку. - Мы же провоняем, Джейн.
  - Если не понравится, то мы всегда можем пойти на очищающий костер, - я зажала носик пальчиками.
  Но пальцы уже были испачканы зеленой слизью.
  Меня отчаянно вырвало в нечистоты.
  - Джейн, блюй тише, - Бонни разволновалась. - Крупп над нами. - Крышка над помойкой услышала слова моей подруги, поэтому стала отодвигаться в сторону.
  Я надавила ладонью на голову Бонни, и сама нырнула следом за подругой.
  Оказывается, что нет большой разницы между погружением с головой в нечистоты или в прозрачную водичку.
  Когда не дышишь, то все равно - розовая вода вокруг, или жидкие помои.
  Мы сдерживали дыхание до не могу.
  Смерь или жизнь - уже не имело значения.
  С разрывающимися легкими я вынырнула.
  На наше счастье крышка вернулась на место.
  Крупп перед свадьбой не пожелал пропитаться тлетворным смрадом, поэтому не проверял - плаваем ли мы в помоях или дальше побежали.
  Он не пожелал, и мы не желаем, но приходится нам.
  Разговаривать не хотела, да и не с кем, да и невозможно.
  Передо мной качался кочан капусты, облепленный слизью.
  Кочан блевал тяжело и с надрывами.
  Неужели, это моя любимая подружка Бонни?
  Думаю, что и я выглядела не лучшим кочаном.
  Купание в помоях не способствует оздоровлению организма и красоте лица.
  Не к месту я вспомнила, как в шестнадцать лет, то есть два года назад, решила преобразиться.
  Преобразиться и поразить окружающих своим беленьким личиком.
  Конечно, я сейчас намного мудрее, даже, если учесть, что нахожусь в выгребной яме по шею.
  Но тогда я не додумалась, что у меня лицо белое белое, а захотела его отбелить.
  Из модной рекламы я узнала, что отбеливает лицо маска из голубой глины.
  В аптеке маска стоила баснословно дорого, потому что пользовалась бешеной популярностью.
  "Сэр Корнелиус, дайте мне маску в кредит, - я попросила аптекаря. - Я отработаю у вас в аптеке и выплачу долг с процентами".
  "Джейн, я, разумеется, не дам тебе маску в долг, - дядюшка Корнелиус страдал артритом, но принципиально не лечил свои больные суставы.
  Он говорил, что человек сам кузнец своего счастья, и не должен полагаться на лекарства.
  Странно слышать от продавца лекарств. - Ты не вернешь мне за глину деньги, потому что сразу преобразишься в красавицу". - Слова аптекаря Корнелиуса раззадорили меня.
  Я даже пропустила полуоскорбление, по поводу, что я стану красавицей.
  Я надеялась услышать, что я и так красавица, поэтому мне никакие отбеливающие кожу маски не нужны.
  Но с другой стороны Корнелиус намекнул, что я преображусь в красавицу, и это очень подстегнуло меня.
  Не получив голубую глину в аптеке, я не оставила мысль ее найти и намазаться.
  "Бонни, пойдем на речку - там голубой глины навалом и бесплатно", - я сделала поразительное открытие.
  К моему удивлению подружка отнеслась к затее не с восторгом, а осторожно:
  "Джейн, у меня кожа мраморно белая, а у тебя шелково белая, - Бонни, конечно, составила мне компанию, потому что мы подружки навек.
  Но не спешила подражать мне с глиной. - Страшно подумать, что будет с кожей после дополнительного отбеливания.
  Ты, Джейн, намазывай голубую глину, куда хочешь, а я попробую сначала на животе". - На берегу реки мы казались двумя белыми воронами на фоне голубой глины.
  Я щедро нанесла глину на лицо, а Бонни глиной выложила красивый круг вокруг своего пупка.
  "Как ты думаешь, Джейн, уже можно смывать целебную косметическую глину?" - Бонни спросила меня через пятнадцать минут.
  Я забыла посмотреть, на сколько времени наносится глина, поэтому решила подстраховаться:
  "Бонни, давай подождем еще часик - на всякий случай.
  Мы утрем нос аптекарю Корнелиусу, когда расскажем всем, что на берегу нашей речки голубая косметическая отбеливающая кожу глина лежит пластами бесплатно.
  В подтверждение я предъявлю отбеленное личико, а ты - животик.
  Корнелиус разорится, с сумой по миру пойдет, аптеку заложит в банк", - я злобно целый час перечисляла, какие напасти упадут на голову бедного аптекаря, который не продал мне в долг глину.
  "Гречко, смотри, девки навозом вымазались, - нас из ожидания выдернул крик нашего одногруппника Инносента. - Бонни живот вымазала, а вторая какашки по лицу размазала".
  "Наверно, Джейн, потому что они всегда вместе", - Гречко догадался, но я не стала открывать личико.
  "Джейн, Бонни, зачем вы уродуете себя? - парни заржали. - Оставались бы прежними, тогда хоть была бы у вас надежда, что кто-нибудь смилостивится и замуж возьмет.
  А с навозом на лице и на животе у вас шансов нет", - парни согнулись от хохота.
  "Навоз?" - Бонни произнесла задумчиво, когда Гречко и Инносент уплыли по реке, как два бревна.
  Я ничего не ответила подруге, потому что с яростью смывала с лица голубую глину.
  Думала, что смывала, но на самом деле только купала глину.
  Она закаменела и никак не желала отваливаться и показывать мое белейшее личико.
  "Попахивает навозом, - Бонни только что догадалась.
  Я давно ощущала запах коровьих лепешек, но мудро молчала. - Сюда коровы и быки на водопой ходят". - Бонни сделала свое открытие в мире косметики.
  Мы не меньше часа отмывали с себя позорную грязь.
  Меня грела мысль, что Гречко и Инносент не видели моего лица до и после.
  "Ничего, красное пятно пройдет, - я успокаивала подругу. - Мы просто травмировали кожу, когда смывали песком голубую глину".
  "Джейн, на животе у меня не так страшно, - Бонни искренне переживала за меня. - Но как ты пойдешь домой с красным лицом через весь город?
  Тебя могу забрать либо в инфекционный госпиталь, либо в психушку".
  "Я прикрою лицо лопухом, - я нашла выход из положения с голубой глиной. - Но на всякий случай подождем темноты.
  В темноте все лица - серые, как у волков".
  Как назло в тот день темнота долго не наступала.
  А, когда, наконец, появились звезды, то в городе устроили карнавал - с салютом, ярким освещением и факелами.
  Огородами, автостоянками мы, наконец, добрались до своих домов.
  На следующий день мы в школу не пошли.
  Потому что красный круг на животе Бонни запылал алым.
  Мое лицо превратилось в свеклу.
  Вид и ощущение, будто с лица сняли кожу.
  "Чума", - доктор Авиценна по вызову сразу поставил диагноз.
  "Я намазала лицо коровьим навозом и глиной с реки", - я призналась, потому что диагноз "чума" меня не устраивал.
  Из интера я узнала, что "чума" - смертельно и заразно.
  "Джейн, ты намазала лицо коровьим навозом с грязью? - доктор Авиценна просто экстрасенс какой-то. - Я бы посоветовал тебе обратиться к психиатру... психоаналитику".
  После случая с голубой природной глиной я стала осторожно относиться к тому, что накладываю на лицо.
  В выгребной яме я, не по своей воле, нарушила это замечательное правило.
  Бонни промычала что-то вроде:
  - Я не могу больше, - и попыталась пройти из ямы к свету.
  Но крышка, оказалась на наше удивление высоко.
  - Бонни, вставай мне на плечи, - я улыбнулась подружке.
  Вряд ли она рассмотрит мою улыбку под толстым слоем нечистот, но зато - почувствует ее.
  Не может быть, чтобы Бонни не почувствовала мою улыбку.
  В ответ раздалось мычание, лицо Бонни перекосилось.
  Неужели, этот перекос называется улыбкой?
  Тогда мычание подружки, что обозначает?
  Мои мысли в нужное время и в ненужном месте оборвал яркий свет с небес.
  После нескольких секунд остолбенения я поняла - кто-то убрал крышку с выгребной ямы.
  На нас полился щедрый дар небес - вылили ведро с нечистотами.
  - Хватит! Я уже! Я все! Я достаточно! - я возопила, как могла.
  С помощью ножа найду не только дорогу на волю, но и к своей героической смерти.
  Против вооружения Круппа наши ножи не выстоят, зато броню Круппа перед его свадьбой поцарапаем.
  Мой вой привлек внимание дикарки, которая вылила на нас ведро.
  Она затараторила быстро на своем туземном языке.
  - Нихт, найн, - я разлепила губы, потому что то, что вылила на нас туземка, немного смыло то, что было до нее. - Не понимаем по вашему, по-дикарски.
  - Джейн, Бонни? - туземка произнесла на хорошем интере.
  Слышался небольшой акцент, но у кого его нет?
  Интер - общий официальный язык Империи.
  Конфедераций, префектур в Империи - не счесть, и каждая гордится тем, что помимо интера имеет и свой язык.
  Вот местные языки, которые, по моему мнению, никому не нужны, кроме местных политиков, и вносят акценты в интер.
  - Я думала, что вы, туземцы, не знаете интер, - Бонни довольно невежливо проквакала.
  Если учесть еще наше положение, то - совсем глупо пыталась обидеть дикарку.
  Она может забросать нас камнями, если в деревне есть камни.
  Или зальет помоями, если помои остались в хижине.
  Или оставит нас, как мы есть и где мы есть.
  Или позовет Круппа, если он еще не умер от любовной лихорадки.
  - Подождите, - девушка загадочно произнесла и скрылась.
  - Что мы можем еще, кроме как ждать? - я старательно не смотрела на Бонни.
  Вдруг, ее облитый нечистотами образ навсегда отпечатается в моей памяти. - Бонни, ты тоже на меня не смотри.
  - В фильме "Голубая Луна" танцовщица жеманилась, напрашивалась на комплименты, - Бонни захихикала.
  Ее смех жуткий в нашем положении. - Она ухажерам тоже говорила, как ты сейчас мне сказала:
  "Не смотри на меня, я некрасивая сейчас".
  Поклонники сразу начинали с ней спорить, доказывали, что она красавица из красавиц.
  - Нет у нас поклонников, и не было, - я вздохнула.
  - Ты не так меня поняла, Джейн.
  - Лучше скажи, куда туземка убежала, даже крышку не закрыла.
  - Я думаю также, как и ты думаешь, Джейн, - Бонни не брала на себя ответственность за побег туземки.
  - А что я думаю, Бонни?
  - Ты должна знать, что ты думаешь, Джейн.
  - Откуда я знаю, что я думаю?
  - Не знаешь?
  - Кого не знаю?
  - Себя не знаешь, Джейн?
  - Шутишь, Бонни?
  Как же я могу себя не знать, если я себя до галочки изучила.
  - До какой галочки?
  - Так говорится, Бонни, что до галочки.
  - Первый раз слышу, что до галочки, Джейн.
  Но звучит заманчиво.
  - Бонни, ты что, в помойной яме заигрываешь со мной?
  - Получается, что так, Джейн.
  - Это безумство.
  - Получается, что безумство.
  - А впрочем, - я почувствовала с ужасом, что меня потянуло к подруге.
  Я очень и очень захотела ее поцеловать. - Это невероятно, Бонни.
  - Что невероятно, Джейн?
  - Я, я опять хочу к тебе прижаться.
  Это извращение.
  - Почему же это извращение, Джейн?
  - Потому что мы воняем, в вонючей смрадной яме, отвратительно грязные, обтекающие.
  - Главное, не как глаза видят, а как сердце видит.
  - Бонни, ты стала в помойке поэтом? - я не могла поверить в преображение.
  - Поэтом, я к счастью не стала, потому что я девушка, но поэтессой - может быть.
  - Все поэтессы хуже, чем актрисы, - я вспомнила слова наставника Мирандо.
  - Куда уж хуже, - Бонни засмеялась.
  Я с величайшим удивлением осознала, что помойка уже не кажется смертным грехом.
  Неужели, главное - чувства, а место, где они проявляются - не имеет значения?
  Страсть и любовь намного превыше, чем окружающая среда.
  Даже в помойке моно найти светлое и прекрасное, если подруга любимая рядом.
  - Поразительно! - я все же не решилась поцеловать Бонни, но тянулась к ней не только всей душой и сердцем, но и руками и губами.
  - Лестница, - Бонни могла бы не предупреждать, потому что между нами упала примитивная, но лестница.
  - Джейн, Бонни, вылезайте быстрее, - дикарка подгоняла нас с небес. - Крупп включил датчик поиска.
  Найти вас - дело недолгое.
  - Датчик поиска? - меня больше поразило то, что дикарка не только изъясняется на интере, но и знает о датчике поиска.
  Я представляла дикарей невежественными неграмотными некультурными.
  - Ты жухрайский шпион? - Бонни подталкивала меня в попку на лестнице из помойки.
  Вопрос о жухрайском шпионе подруга задала без напряжения в голосе.
  Судя по всему, что жухрайский шпион, что освободитель революционер, для Бонни сейчас не важно.
  Впрочем, и для меня сейчас политика стояла на втором плане.
  Сначала - вымыться со скрипом и добела, а потом уже политика.
  - Бонни, я не жухрайский шпион, ты же знаешь.
  - Я тоже не жухрайский шпион, - дикарка ответила.
  - А куда мы лезем? - На поверхности подозрение вернулось ко мне. - Не Круппу ли ты хочешь нас преподнести на золотом блюдечке?
  - В нашем племени нет золота, - дикарка в улыбке показала ровные белые зубки. - Вы не поместились бы на блюдечке, Джейн и Бонни.
  Для вас нужно огромное золотое блюдо! - Дикарка ловко убрала лестницу, накрыла крышкой помойную яму.
  По поводу золота она иронизирует?
  Делает вид, что не поняла двусмысленности "на золотом блюдечке"?
  - Отобьемся, - Бонни поняла мои сомнения насчет Круппа и возможного предательства дикарки по отношению к нам. - Если не отобьемся, то хотя бы отобьем.
  - Бонни, ты тоже решила умничать, - я захныкала.
  Звезда Эвкалипт нестерпимо поджаривала меня.
  От нас поднимался смрадный цветной пар.
  Я почувствовала себя снова на берегу реки с голубой навозной глиной.
  - Подождите, я захвачу топор, - дикарка хлопнула ладошкой по лбу. - Как же я не догадалась взять его сразу, когда забирала лестницу.
  - Нет, ты подожди, - мне не понравилось, что туземка может оставить нас на виду. - Вытащила из нашего укрытия, поэтому снова перепрятывай нас.
  Но на этот раз будешь сидеть с нами в одном укрытии.
  - Для нашей безопасности, - Бонни поймала мою мысль. - Чтобы не убежала и не доложила.
  - Вы опасаетесь, что я нарочно вас освободила, чтобы отдать Круппу на костер? - дикарка не обиделась. - Нет, у меня другие планы.
  - Тогда зачем нам топор? - я спросила иронично, насколько позволяла подсыхающая на мне корка нечистот. - Дрова пойдем рубить?
  - В джунглях без топора не выжить, дикарка произнесла уверено.
  - Кинжал не заменит топор? - в руке Бонни появился кинжал.
  Глаза дикарки полезли на лоб.
  Она не могла поверить, что только что ладонь Бонни была пустая, а теперь на ней материализовался кинжал.
  Туземка не догадывалась, что на Натуре мы с пяти лет каждый день в течение всей жизни учимся обращаться с личным кинжалом.
  В Империи, я уверена, нет равных натуристам по искусству ножей.
  - Кинжал поможет топору, - дикарка нервно облизнула губы и прислушалась. - Если сейчас не доверяете мне, то идите со мной вместе за топором.
  Два шага! - Дикарка показала на ближайшую хижину.
  Я и Бонни переглянулись, пожали плечами и приняли предложение туземки.
  Хижина небольшая и очень неуютная.
  По сравнению с хижиной вождя - ящик, а не дом.
  На полу, на матрасе из плетеных растений лежала пожилая туземка.
  Из одежды на ней только юбка из перьев и совесть.
  - Жармионе, - при нашем появлении женщина присела и внимательно на нас посмотрела. - Внучка, эти две девушки Джейн и Бонни? - Старушка смотрела на нас дружелюбно.
  - Не Джейн и Бонни, а Бонни и Джейн, потому что Бонни находится к вам ближе, - я с подозрением смотрела на всезнающую женщину.
  Мы так популярны в вашей деревне, что нас каждая, - я бы сказала "собака", потому что в поговорке звучит "собака" - "каждая собака знает", но постеснялась и закончила на "каждая".
  - Деревня у нас маленькая, все всегда знают, - женщина согласно кивнула головой. - О вас Крупп много и долго рассказывал. - Женщина пролила свет на загадку наших имен. - Я - Ванесса, а моя внучка - Жармионе.
  - Очень приятно, - я, неожиданно для себя, шаркнула ножкой по земляному полу.
  - Очень, - Бонни была более краткой, и еще более настороженной.
  Может быть, старушка и ее внучка нам зубы заговаривают, тянут время, ждут, когда появится Крупп во всеоружии
  С другой стороны, зачем тогда Жармионе нас вытаскивала из помойной ямы?
  Могла бы доложить Круппу, пока мы прокисаем в нечистотах.
  - Ничего не понимаю, - я нечаяно произнесла вслух.
  - Понимать девушке ничего и не надо, - старушка превратилась в назидательную Наставницу. - Девушке нужен хороший понимающий богатый муж, а не простое понимание.
  - Вы, Ванесса, задели нас за живое, - Бонни в нетерпении стучала ножкой по полу.
  - Идут, - лицо старушки стало серьезным и сосредоточенным. - Жармионе, возьми топор.
  - Я за топором и пришла, бабушка.
  - Еды в дорогу: крупу, спички, соль, сахар, - старушка поднялась с ложа. - Всему тебя надо учить. - Старушка ворчала, как и положено пожилой леди. - Когда я была молодая, я все понимала даже без полуслова.
  - Поэтому никуда из деревни не выезжала, - огрызнулось молодое поколение в виде внучки.
  - Круппу, спички, соль, сахар? - Бонни спросила у меня, будто это я заявила.
  - Поторапливайтесь, - старушка поднялась на цыпочки, обняла Жармионе, крепко расцеловала. - Береги себя, Жармионе.
  - Бабушка, ты говоришь так, будто я навсегда ухожу, - Жармионе заплакала.
  - Навсегда, не навсегда, но береги себя, - пожилая леди сняла со своей шеи что-то на веревочке и повесила на шею внучки. - Талисман будет хранить тебя, и напоминать обо мне.
  - Я вернусь, бабушка, обязательно вернусь.
  - Мы бы тоже хотели вернуться, но не сюда, - я услышала приближающиеся к хижине голоса.
  Среди них канарейкой распевал Крупп.
  Не канарейка даже, а гончая по кровавому следу.
  - Джейн, Бонни, Вы где? Я уже близко, - Крупп веселился.
  Мужчина в полном расцвете сил, обвешанный оружием, имеет право на шутку.
  - Крупп спрашивает, где мы, и тут же добавляет, что он уже близко к нам, - я не могла понять логику бывшего сослуживца.
  - На понт берет, - Бонни неуверенно взмахнула руками.
  В это время Ванесса отодвинула коврик, на котором до нашего прихода возлежала почти немощная.
  Быстро смела небольшой слой земли.
  Под ним оказался люк, надеюсь, что в нашу свободу окно.
  - Еще одна выгребная яма? - Бонни - спросила с испугом.
  Старушка и ее внучка понимающе засмеялись.
  - Деточка, кто же в доме устраивает помойную яму? - старушка снисходительно посмотрела на Бонни.
  - Ванесса, вы говорите назидательно, как наши наставники в гимназии, - Бонни надула губки. - А деточкой называете, как боевые отцы командиры.
  - Джейн, у нас еще не было боевых отцов командиров, - я поправила подружку.
  - Джейн, а ты говоришь, как отличница, - Бонни отбросила со лба кожуру какого-то растения.
  - Потому что я отличница, - я ответила быстро.
  - А меня, значит, презираешь за то, что я не отличница? - Назревал бунт.
  - Я. Тебя. Презираю? - У меня даже дыхание остановилось.
  Или не дыхание, а что там еще в организме останавливается?
  Сердце вроде бы останавливается.
  - Девочки, вы хотите сориться здесь или на жертвенном костре? - Ванесса уже проводила в дыру свою внучку.
  - Подождите, Ванесса, для нас главное - помириться, - я бросилась на шею Бонни. - Прости меня, любимая Бонни.
  - Ты меня прости, любимая Джейн, - Бонни рыдала вместе со мной. - Смрадные пары в помойке затуманили мои мозги.
  - Мои тоже, - я счастливо засмеялась и почувствовала, как что-то меня неумолимо тащит.
  Этим что-то оказалось не что-то а - кто-то.
  Ванесса не дождалась ни Круппа, ни нашего полного примирения.
  Она подталкивала нас к яме:
  - Либо длинные свои ноги сломаете, либо сами спуститесь, - угроза подействовала.
  - Спасибо, - я первая опустилась в подполье и протянула руку Бонни. - Ванесса, мы вас никогда не забудем. - Я сказала, и свет пропал.
  Бабушка Ванесса закрыла над нами люк.
  - Не волнуйтесь, - донесся приглушенный голос из темноты. - Бабушка набросает на люк земли, постелет коврик и сверху приляжет.
  Нас не найдут! - Последние слова Жармионе произнесла с легким сомнением.
  - Жармионе, ты же сказала, что у Круппа датчик поиска, - я протянула руку. - Бонни, у тебя грудь увеличилась?
  - Разве в темноте видно? - Бонни не стала отвечать ни "да", ни "нет".
  - Не вижу, но чувствую твою налитую грудь.
  - Джейн, ты мою грудь трогаешь, - Жармионе приглушенно захихикала.
  - Извини, Жармионе, в темноте не видно.
  - За что извиняешься, Джейн, - на мою ладонь легла теплая ладошка, наверно, это рука Жармионе. - Мне приятно, что хоть кого-то заинтересовала моя грудь.
  - Я не хоть кого-то, - я убрала руку с груди туземки.
  - Джейн, ты трогаешь грудь Жармионе? - голос Джейн задрожал.
  - В темноте нечаяно наткнулась, - я попыталась успокоить подружку.
  - Наткнулась рукой на грудь - звучит обидно, - на этот раз голос туземки стал грустный.
  - Жармионе, я спросила о датчике поиска у Круппа, - я вывернулась из неловкой ситуации.
  - Датчик сначала сработает на мою бабушку, покажет на нее, а мы уже должны быть далеко, - на мою правую грудь легла ладонь.
  Затем переместилась на плечо, а потом взяла за локоть. - Джейн, возьми за руку Бонни, а твою руку я уже держу.
  Мы пойдем сначала в темноте, потому что огонь зажигать опасно.
  Датчик на него сразу сработает.
  - Куда пойдем в темноте? - Бонни заинтересовалась именно этим вопросом.
  - Откуда ты много знаешь о датчиках, Жармионе? - меня больше волновал другой вопрос.
  Слишком умная Жармионе для туземки.
  Наверняка, она жухрайский шпион.
  Но в любом случае, она спасает нас от жертвенного костра.
  Я возгордилась, появилась уверенность, что из-за того, что мы с Бонни написали на сто процентов тест в особую пехоту, нами интересуются все Империи Вселенной.
  Денег-то навалят нам за сотрудничество - горы золотые!
  Я обрадовалась и врезалась носом в земляную стенку.
  - Джейн, осторожно с головой, - Жармионе глухо произнесла. - Обними меня за талию, а ты, Бонни, обхвати за талию Джейн.
  - С удовольствием, - Бонни сзади прижалась ко мне ласково ласково.
  - Джейн, температура твоего тела подскочила, - Жармионе заволновалась. - У тебя жар?
  - Нет, просто Бонни меня так ласково обняла, что меня в жар бросило.
  Но не в тот жар, который от болезни, а в другой жар.
  - Понятно, - Жармионе протянула с нотками легкой грусти.
  - Что тебе понятно, Жармионе? - Бонни мурлыкала.
  Но мурлыканье и разговор не мешали нам продвигаться вперед.
  - Все понятно, - Жармионе вздохнула.
  Мне показалась, что туземка попкой постаралась вжаться в мой животик?
  - Я думала, что мы останемся в яме под твоей бабушкой, а мы идем, судя по тому, что мои ноги двигаются, - я пыталась разобраться. - Конечно, в темноте мы можем в яме ходить по кругу.
  - Из нашей хижины ведет подземный ход в джунгли, - Жармионе открыла мне семейную тайну. - Бабушка давно его вырыла для меня.
  - Для тебя подземный ход в джунгли? - Я переспросила и тут же захихикала: - Бонни, проказница, перестань.
  Я же грязная.
  - Я тоже грязная, - Бонни жарко дышала мне в шею.
  - Тогда все в порядке, продолжай, - я отпустила тормоза.
  - Чем вы там занимаетесь? - Жармионе спросила сухо. - Мы уходим от погони, а вы глупости развели.
  - Зачем спрашиваешь, чем мы занимаемся, если знаешь, что глупостями, - я хихикнула.
  - Джунгли вас не пугают? - Жармионе нашла, чем нас отвлечь.
  - Жармионе ты нам джунглями весь кайф обломала, - Бонни протянула жалобно.
  - Думаете, что мне не хочется?
  - Что не хочется?
  - Того не хочется.
  - Жармионе, если не хочется, то зачем об этом думать.
  - Я и не думаю.
  - Ты сказала.
  - О чем я сказала?
  - О том пугают ли нас джунгли.
  - Пугают?
  - Да, пугают.
  - А тебя, Жармионе, пугают?
  - Меня больше чем вас джунгли пугают.
  - Почему?
  - Потому что вы о них ничего не знаете, а я о джунглях знаю много.
  - И о нас ты много знаешь.
  - Пришлось.
  - Пришли?
  - Пришлось узнать.
  - Зачем? Ты жухрайский шпион?
  - Нет, к сожалению, я еще не шпион, и ничейная я.
  - Почему к сожалению?
  - Вы сожалеете о чем-нибудь Джейн и Бонни?
  - В данный момент нет, не сожалеем ни о чем.
  - Разумеется.
  - Что разумеется?
  - Вас же двое, вы, наверно, подружки.
  - Разве не видно, что мы подружки?
  Мы с детства неразлучные.
  - В темноте не видно, но я слышу и чувствую, как вы дружите.
  - Это не то, это другое.
  Дружба намного выше того, чем сейчас мы развлекаемся.
  - Разве это не одно?
  - Нет, нас две.
  - А я одна.
  - Ты с нами.
  - Вы шутите?
  - Пока ты с нами...
  - Вот именно, пока, - Жармионе капризничала.
  - Жармионе, лучше расскажи, куда мы идем, - я решила выйти из заколдованного кольца разговора, который может длиться часами, днями, месяцами, с перерывами на сон, еду и припудривание носика.
  - Подземный ход от нашей хижины ведет в пещеру в скале, - Жармионе вроде бы начала успокаиваться и уже меньше капризничала и ныла.
  По крайней мере, нотки безысходности исчезали из ее голоса. - Пещера полностью закрыта от джунглей, поэтому джунгли в пещере до нас не достанут.
  Вроде бы была закрыта.
  - Ты говорила, что мы идем в джунгли, - я припомнила.
  - Пещера находится в джунглях.
  - Зачем она нужна была твоей бабушке?
  - Для меня, - бабушка моя предвидит будущее, - Жармионе с гордостью произнесла.
  - Ничего особенного, я читала что в джунглях Планет разных конфедераций водятся туземцы экстрасенсы, - я похвасталась своими обширными знаниями.
  - Обидно, что вы считаете нас туземцами, - Жармионе вздохнула.
  - Но кто же вы, если не дикари и не туземцы? - Бонни высказала не очень политкорректно.
  - Согласна, наши вожди делают все, чтобы мы считались дикарями и туземцами, - Жармионе говорила загадками.
  - Жармионе, у тебя жар? - Теперь я озаботилась повышением температуры тела туземки. - Вспотела, горишь.
  - Потому что ты слишком сильно прижимаешься ко мне во время ходьбы, Джейн, - голос Жармионе дрогнул.
  - Ты же сама сказала, чтобы держались ближе в темноте, - я не могла понять дикарку.
  - Вот и держись, не отлипай от меня, а то потеряетесь.
  - Как же мы потеряемся в узком проходе? - Бонни задала геометрический вопрос.
  Но Жармионе не нашла на него ответ, потому что ответа не было.
  - Еще пройдем минут пять, и я зажгу огонь, - Жармионе обнадежила нас. - Думаю, что поисковик Круппа не достанет под землей и на расстоянии.
  - Тогда лучше перестрахуемся и через десять минут, - Бонни проявляла осторожность.
  - Через десять, так через десять, - Жармионе пробормотала. - Моя любимая бабушка вырыла длинный подземный ход.
  У нас достаточно времени, поэтому я сразу все вам объясню.
  - Длинный подземный ход? - я переспросила и почти вжалась в Жармионе, чтобы не потеряться в темноте.
  Жармионе просто горела, а через несколько шагов вспыхнула и задрожала.
  Пот обильно струился по ее спине, я чувствовала и дрожь и пот.
  - Жармионе, тебе плохо? - я обеспокоилась. - Если ты умрешь сейчас, то мы отсюда не выберемся.
  - Выберемся, потому что здесь одно направление, - Бонни мудро подсказала мне.
  - Мне хорошо, я не умру, - голос у Жармионе счастливый.
  Что ее так обрадовало в темноте?
  - Тебе хорошо? - я удивилась. - Что может быть хорошего в убегании от погони по подземному ходу в пещеру в джунглях?
  - Бывает, - Жармионе засмеялась. - Так я перейду к самому началу.
  - От начала мы, надеюсь, уже ушли далеко, - я чуть отстранилась от Жармионе, но крепко держала ее за талию.
  - Начало не подземного хода из моей хижины, а к началу, почему, как, зачем и что, - Жармионе интриговала. - Все считают, что люди, которые живут в джунглях - дикари, туземцы.
  Если дикарь и туземец, то, значит, глупый, некультурный и примитивный.
  - А кто же еще вы, если не дикари и не туземцы? - Бонни точно пропустила урок политкорректности в гимназии.
  Я тоже прогуляла этот урок, мы с Бонни загорали на крыше во время урока.
  Но я позже списала конспект урока у Лайзы.
  А Бонни, наверно, решила в гимназии не заморачивать голову какой-то политкорректностью.
  Без уроков политкорректности в гимназии хватало совершенно ненужных для нас дисциплин.
  Например, курс определения пола у разных животных.
  В Империи животных - выше крыши, и зачем нам знать, какого пола, например, улитка на Березине?
  - Да, мы дикари и туземцы, - Жармионе покорно согласилась с Бонни. - Ты, Бонни, посмотри на дикарство наше с другой стороны.
  - Я дорожку не вижу в темноте, а тем более не вижу сторон дикарства, - Бонни пошутила.
  - Дикари туземцы не платят налог на землю, на которой живут, ни за что не платят.
  - Но вы же живете в жалких хижинах, - Бонни не унималась.
  - Зачем нам другое жилище, если на Эвкалипте всегда тепло? - Жармионе не спорила, она приводила доказательства. - У вас, Джейн и Бонни, есть свои отельные жилища на родной планете?
  - У нас и родной планеты уже нет, - я вспомнила, что нам запрещено говорить о своем назначении в особую пехоту.
  Как толко мы на сто процентов сдали тесты на особую пехоту, данные о нас были стерты везде.
  - Мы с родителями жили, - Бонни загладила мою промашку, что я чуть не проговорилась перед дикаркой.
  - А у меня отдельная хижина, - Жармионе засмеялась. - Я могу принимать гостей, выгонять их.
  И никто мне не скажет, что я ноги вытянула слишком далеко, и что у меня кружка глиняная не вымыта. - Жармионе удалось нас поддеть и заставить задуматься.
  - Действительно, у нас нет своего отдельного жилья, - я почесала нос и на миг убрала одну руку с талии Жармионе.
  - Джейн, держи меня крепче, - Жармионе напомнила.
  Мне кажется, что ей просто приятно ощущать мои ладони на свое талии: - Пища у нас всегда самая свежая и в достатке, не генномодифицированная.
  Не работаем, не учимся, живем, как в Раю.
  Никто нас не трогает, потому что мы туземцы, дикари, а с дикарей нечего взять.
  - Если вы живете в Раю, то, зачем ты убегаешь из Рая в ад? - мои ладони слились с талией Жармионе.
  - Потому что из Рая запрещено убегать, - Жармионе ответила туманно, но тут же стала объяснять. - Мы выращиваем наркотик.
  - Наркотик? - я и Бонни спросили одновременно.
  - Сырье для наркотика, - Жармионе усмехнулась. - На маковых плантациях растет мак, сами понимаете - маковая плантация, значит мак.
  Мы срезаем нераспустившиеся головки мака, и сырье продаем космическим контрабандистам.
  Контрабандисты сдают сырье дальше по этапу, а нам за него полагаются деньги.
  Мы могли бы сами обрабатывать головки мака на месте, на Эвкалипте, но тогда бы уже вышли из статуса дикарей туземцев.
  Нас бы уничтожил имперский наркоконтроль.
  А так выглядит будто туземцы ничего о наркотике из мака не знают, наивные мы.
  Нашему вождю выплачивают вознаграждение.
  - Тогда вождь должен сидеть на мешках с золотом, - я представила, сколько у вождя туземного племени накопилась денег и облизнулась.
  Даже захотела вернуться и украсть хотя бы один мешочек или два.
  А что? С двумя мешками денег я и Бонни нырнули бы снова в подземный ход - дорожка протоптана.
  - Все не так просто, Джейн, - Жармионе упорно шла вперед. - Деньги вождь и наши мужчины тратят на наркотик, который изготавливается из наших маковых головок.
  И еще на девушек.
  Пираты привозят нашим мужчинам продажных девушек.
  - На наркотики? - Бонни взвизгнула?
  - На девушек? - я пискнула. - Но у вас в племени девушек в десять раз больше, чем мужчин.
  Неужели, ваши мужчины настолько мужественные, что вас им не хватает?
  - Наши мужчины, наоборот, не мужественные, - Жармионе вздохнула. - Поэтому им нужно разнообразие в девушках.
  Мы, видите ли, им приелись.
  Вот так и получается, что наивные, с точки зрения всего Мира, дикари, продают сырье, а сами покупают наркотики из этого сырья.
  Круговорот денег и наркотиков в природе.
  Все, кому надо из цепочки, знают о нашей схеме.
  Но молчат, потому что натуральный наркотик, свежий, негенномодифицированный, очень ценится на Галактическом рынке.
  - Жармионе, я не понимаю, чем же ты недовольна? Бонни выразила наше обще недоумение.
  - Недовольна я своей жизнью и поведением мужчин.
  Наши мужчины ведут себя, как дикари.
  В наркотическом угаре они верят, что мы, действительно, глупые, некультурные, необразованные туземцы.
  Мужчины нас бьют, относятся к женщинам хуже, чем к скоту.
  Каждый новый вождь в первую очередь регулирует количество мужчин в племени.
  Он боится соперников и бунта.
  Если мальчиков рождается больше, чем девочек, то ненужных мальчиков сбрасывают со скалы.
  - У нас на Натуре нет скал, - Бонни поразила меня проницательностью. - Откуда же сбрасывают новорожденных мальчиков на Натуре, если у нас тоже парней в десять раз меньше, чем девушек?
  - У вас тоже дефицит женихов? - Жармионе присвистнула. - Та же фигня.
  - Но есть планеты, где, наоборот, мужчин в десять раз больше, чем девушек, - мне за Империю обидно.
  Я не хотела отступать перед туземкой. - Жармионе, а откуда ты умная?
  - Бабушка меня с детства учила, а чуть позже, когда я подросла, отправила помогать вождю.
  Вернее, не помогать, а делать за него работу на компьютере.
  Моя бабушка была женой вождя, поэтому замолвила словечко за меня. - В голосе Жармионе зазвенела гордость за бабушку: умную, и бывшую жену вождя племени. - Бабушка с детства внушала мне, что я должна сбежать из нашего, как вы называете, Рая.
  Поэтому я училась охотно и упорно по компьютеру вождя.
  А нужна я была вождю, чтобы отслеживала сделки с сырьем, которое мы выращиваем и продаем для производства наркотиков.
  А также я вела бухгалтерию на компьютере, нашу внутреннюю бухгалтерию.
  Для всего мира мы оставались и остаемся дикарями, которые не умеют считать.
  Бабушка мечтала, чтобы я улетела далеко далеко от Эвкалипта и вышла замуж за олигарха.
  - Ничего нового о желаниях бабушек - выдать замуж за олигарха - мы не узнали, - Бонни пробормотала.
  - Зато узнали, что туземцы маскируются под дурачков, потому что вам так выгодно.
  - Именно так, - Жармионе не обиделась, что я сравнила их с дурачками.
  - Почему же ты не убежала раньше, Жармионе, когда к вам прилетали космоконтрабандисты? - Бонни недоумевала.
  - Ха, за нами следят так, что носа из джунглей не высунешь, - Жармионе ответила со злостью. - Во-первых, контрабандистам невыгодно, чтобы кто-то сбежал из джунглей в большой мир Империи.
  Мы же - дешевая рабочая сила на плантациях, к тому же, слишком много знаем об обороте наркотиков с Эвкалипта.
  Во-вторых, мы все - собственность племени, собственность вождя.
  Вождь на то и вождь, чтобы сторожил своих рабов.
  - Понятно, Жармионе, - я почувствовала, что туземка, хотя и негодует, но снова вжимается в меня попкой. - Еще вопрос: почему джунгли не нападают на деревню.
  - Джунгли для нас, местных, также опасны, как и для вас, гостей Эвкалипта.
  Но в деревне мы в безопасности, потому что джунгли умные, они не дураки.
  - Джунгли не дураки? - Бонни зачаровано переспросила.
  - Представьте, подружки, - Жармионе назвала нас подружками.
  Разве что мы подружки, то по несчастью и по побегу. - Если бы звери, растения и другая жестокость уничтожила бы нашу деревню, то что бы сотворили с джунглями контрабандисты?
  Империя отомстила бы джунглям за своих рабов, которые добывали сырье для дорогих наркотиков.
  Одной космобомбы достаточно, чтобы вся растительность, и все живое погибло на Эвкалипте.
  Поэтому джунгли не лезут в наши дела, мы не лезем в дела джунглей.
  Лишь на границе дня и ночи, утром, объявляется временное перемирие.
  Мы собираем пищу в джунглях, охотимся, обрабатываем плантации мака, кстати, плантации джунгли тоже не уничтожают, потому что догадываются, что последует наказание.
  Как только граница утром исчезает, джунгли проявляют агрессивность.
  Но и мы не высовываемся в них.
  Так что создается впечатление, что глупые туземцы живут во враждебных джунглях Эвкалипта. - Жармионе закончила подробный рассказ.
  - Жармионе, ты убежала с нами...
  - Чтобы вы помогли мне выбраться с Эвкалипта, - Жармионе перебила мой вопрос. - Мы должны найти ваш маяк.
  Вы отправите сообщение, и заберете меня с собой в большой мир.
  - Да? - я протянула, выигрывала время, пока обдумывала ответ. - А что ты собираешься делать в большом мире Империи?
  Извини, но я и Бонни, закончили гимназию, я с - отличием, и не смогли поймать свою мечту.
  Нас обманули: вместо заявления на поступление в Академию, нам подсунули контракт на работу на урановых рудниках Эль Диабло.
  Мы бы на рудниках в самом оптимистическом варианте умерли бы через десять лет.
  Потом нас обвинили в убийстве, затем в финансовых махинациях с кебабом, затем...
  - Джейн, замолчи, - криком Бонни напомнила, мне что я в слезах выдаю все наши тайны.
  - Что молчать? - я обернулась к подружке, хотя ее не видела. - Жармионе нам помогла сбежать, поэтому я в благодарность предостерегаю ее.
  Жармионе, несмотря на наш большой Мир, к которому ты устремляешься, ты идешь с нами по одному коридору.
  Зачем я таращила глаза в учебники?
  Зачем потела от волнения на экзаменах и на контрольных, если оказалась здесь?
  Я бы могла просто сидеть в джунглях и нюхать кокосы.
  Ты в большом мире, в лучшем случае, устроишься продавщицей в какой-нибудь Имперский гипермаркет.
  Будешь жить с подружками в общежитии.
  Не накопишь денег, не выйдешь замуж за олигарха, а вернешься потрепанная жизнью, старая, больная, выцветшая, никому не нужная, обратно в свою деревню.
  Если, конечно, твоя родня на Эвкалипте примет тебя, беглянку, обратно.
  Может быть, лучше для тебя, если ты повернешь обратно, к своей бабушке?
  - Я все понимаю, Джейн, спасибо за откровенность, - Жармионе умудрилась пожать в темноте мою руку. - Но у меня есть одна мечта почти несбыточная.
  Я хочу стать актрисой.
  - Актрисой? - я подпрыгнула от удивления и ударилась головой о низкий потолок подземного хода.
  - Да ты что, Жармионе?- Бонни проблеяла за моей спиной.
  - Я понимаю ваше недоумение и презрение ко мне, - горестно вздохнула. - Вы считаете, что все актрисы легкомысленные и продажные...
  - Эти слова нам говорили, потому что мы тоже хотели стать актрисами, - я попыталась опустить головку на плечо Жармионе, но промахнулась. - Но вместо актрис судьба зашвырнула нас солдатами в имперскую армию.
  - Вы - актрисами? - Жармионе резко остановилась.
  Я налетела на нее, сверху навалилась Бонни. - Только не говорите, что вам по восемнадцать лет. - Жармионе пропищала из-под меня.
  - Нам по восемнадцать лет, - Бонни осторожно сползла с меня.
  Я освободила Жармионе.
  - У нас много общего, - Жармионе не могла прийти в себя от потрясения: - Женихов на вашей Планете, как и на моей, в десять раз меньше, чем девушек.
  Нам по восемнадцать лет.
  Мы хотели... Вы хотели, а я хочу... стать актрисами.
  Сбылось пророчество моей предсказательницы бабушки.
  Она предсказывала, что в восемнадцать лет я встречу, нет, не олигарха на белом Космокрейсере, а двух восемнадцатилетних подруг.
  И подруги во всем будут похожи на меня: тоже мечтают о карьере актрисы, тоже недовольны своим существующим положением.
  - Может быть, может быть, - я многозначительно пробурчала. - Только чем нам пророчество твоей бабушки поможет.
  Она дальше не видела наше тройное будущее?
  Может быть, нас ждет после встречи дикобраз? - знала я, что нельзя думать о неприятном, потому что оно сразу появится. - Жармионе у меня под ногой что-то шевелится.
  - Змеи, - Жармионе коротко ответила. - Их должны были съесть крысы, но, видно, что крыс кто-то уже съел.
  Поэтому змеи расплодились.
  - Змеи? - Бонни зашипела от страха.
  - Бонни, не шипи, как змея, - я заледенела от ужаса.
  - Змеи боятся вас больше, чем вы их, - Жармионе пыталась меня успокоить. - Вы же огромные по сравнению с маленькими юркими проворными быстрыми змейками.
  - ААААА! Змеи! Бежим! - я умудрилась обогнать Жармионе и, как безумная понеслась в темноте первая по невидимому коридору.
  Бонни и Жармионе кричали мне в спину, но приглушенно, что-то вроде:
  - Остановись, Джейн, опасно!
  Я бы послушала подружек, но мои ножки упорно не желали останавливаться на достигнутой миле.
  Головка командовала ножкам, поэтому они бежали, а я здесь - ни при чем.
  Добежалась.
  Через несколько минут я почувствовала сначала приток свежего воздуха, если воздух влажный и насыщенный ароматом джунглей можно считать свежим, а затем под ногами образовалась пустота.
  Дыхание мое замерло в невесомости.
  - Я разогналась выше скорости света и попала в гиперпространство? - Мелькнула мысль искоркой - я улетаю!
  Наверно, шпионка жухраев Жармионе завела нас в западню - в портал переноса.
  В нашей Империи порталов переноса людей еще не изобрели.
  Но я слышала от взрослых, что в других Империях, особенно в жухрайской, работы по созданию порталов проходят успешно.
  - А мы по старинке - все на Космолетах переходим через гиперпространство, - я с досадой на родную Империю погрузилась в прохладную воду.
  В воду, а не в гиперпространственный переход личного портала.
  - Может быть, в портале жухраев налита вода? - я вынырнула. - Портал или не портал, но вода реальная.
  В темноте я не вижу ни дна, ни берегов. - Я основательно испугалась. - Буду плавать в маленьком озерце по кругу, пока не утону. - Я вытягивала ноги и руки, пыталась нащупать хоть что-то твердое.
  Но из твердого только были мои соски - они затвердели и уменьшились от холодной воды.
  К счастью, очень быстро появился свет в конце туннеля.
  - Убежала и купаешься, - в голосе Бонни слышно беспокойство за меня, что я унеслась в неизвестную темноту.
  И в то же время сквозило недовольство, что я не сижу, не плачу в одиночестве, а плаваю в пещерном озере.
  - Я, значит, переживаю, - Бонни не стала откладывать свое купание на завтра.
  Она сняла армейские ботинки и присоединилась ко мне. - А ты...
  - Я очень испугалась змей, поэтому побежала, - хоть как-то я пыталась оправдаться.
  Заодно и осматривалась по сторонам.
  Жармионе укрепила горящую палку среди камней, затем зажгла спичками еще пару палок.
  После этого Жармионе сбросила дикарскую юбку из перьев и осторожно спустилась в воду.
  - Ты боялась змей, а я не имею право бояться? - Бонни продолжала бурчать, но без злобы. - Одна миленькая змейка обвилась вокруг моей ноги, а вторая - вокруг шеи.
  Жармионе зажгла огонь, рассмотрела змей и успокоила меня, сказала, что укус этих змей смертельный.
  Я долго бы не мучилась после укуса.
  К счастью, змеи больше интересовались огнем, чем мной. - Бонни притворно вздохнула. - Они сползли с меня и потянулись к факелу.
  Змей было огромное космическое множество! - Бонни раскрыла глаза до размеров, как она полагала - множества космического.
  - Не так уж и много змей, - Жармионе плавала вокруг нас кругами.
  Озеро при свете факелов оказалось небольшим, миленьким и похожим на искусственное, даже не озерцо, а - бассейн.
  - Не много змей? - Бонни спросила с сарказмом. - Конечно, вы же родились в джунглях, все понимаете, со змеями на короткой ноге.
  - Бонни, у змей нет ног, поэтому они и змеи.
  - Джейн, ты ошибаешься, - Жармионе мягко поправила меня и еще мягче прикоснулась ладошкой к моему плечу.
  Туземка заплыла за меня сзади и обвила ногами мою талию.
  В холодной воде от Жармионе шел жар.
  Дикарка грела мою талию внутренними поверхностями своих бедер и киской. - На Эвкалипте, у нас, - Жармионе пояснила, что Эвкалипт принадлежит туземцам, - встречаются рыбы и змеи с ногами, и наоборот, некоторые звери и птицы - без ног.
  - Змея с ногами уже не может называться змеей, - Бонни проделала аналогичное с ногами со мной, что сделала Жармионе.
  Теперь Жармионе была сзади меня, а Бонни спереди.
  Их ноги переплетались и давили на мою талию.
  Вода медленно начинала закипать от нарастающего жара наших тел. - Если змея с ногами, то она уже - крокодил или варан.
  - Ноги у змей не всегда, - Жармионе возразила и заодно учила нас зоологии Эвкалипта. - Когда ей нужно, змея из тела выдвигает ножки - количеством до сорока.
  - Сороконожки, - Бонни засмеялась, - как мы.
  - Не как мы, - я сделала вид, что изнемогаю от тяжести Жармионе и Бонни.
  Вода уменьшает вес тел, но все же на мне, как две устрицы - подружки. - У нас шесть ног на троих, а у одной змеи много ног на нее одну.
  - Когда змее надо, то она убирает ножки, - Жармионе закончила рассказ о змеях.
  - Очень познавательно узнать, сколько ног у змей на Эвкалипте, - я иронизировала, но не смеялась. - Жармионе, а кто еще, кроме змей, опасен для нас?
  Например, в этой пещере?
  - На Эвкалипте все джунгли и их обитатели - все все все - опасные.
  От безобидного на вид червячка до дикобраза и финиковой плотоядной пальмы. - Жармионе сделала паузу. - Даже камни в этой пещере, боюсь, что опасные.
  Возможно, что камни - не камни, а кремниевая форма жизни.
  Проснутся, очнутся и начнут творить безобразия.
  - Если камни - кремниевая форма жизни, то они нами не заинтересуются, - Бонни уверенно говорила и еще более уверенно разминала мои руки. - Если и проснутся камни, то поползут искать себе кремний, то есть песок.
  - Ха, а я об этом не подумала, - Жармионе воскликнула с восторгом. - Спасибо, Бонни, за науку.
  Видишь, сколько у меня дыр в знаниях, потому что я не ходила в школу и не оканчивала гимназий.
  До встречи с вами я думала, что я очень умная и образованная, потому что на фоне остальных членов племени я выделялась.
  Я тщательно скрывала свой ум, но иногда он выплывал, и мне приходилось маскировать свою ошибку.
  Иногда я ошибку закапывала! - Последние слова насторожили меня.
  Но я тут же нашла оправдание для Жармионе.
  Она устраняла свидетелей, которые начинали подозревать, что Жармионе слишком умная.
  Каждая девушка - творец своего счастья.
  Поэтому мы имеем право на все!
  Неожиданно Жармионе завибрировала, задрожала.
  От нее по воде пошли мелкие резонансные волны.
  Я сначала испугалась, что у туземки космическая падучая болезнь - когда человек пытается упасть со Звезды, или джунглевая лихорадка.
  Но затем, когда Жармионе изогнулась и вскрикнула, я поняла и засмеялась.
  - Жармионе, надо же, какая ты страстная.
  Мы только купаться начали, а ты уже взорвалась.
  - Простите, девочки, я нечаянно, - голос Жармионе хриплый и виноватый. - Просто... Просто...
  - Что просто, Жармионе? - Бонни попыталась дотянуться до туземки.
  При этом Бонни была вынуждена тесно прижаться ко мне: - Ого, у тебя, Жармионе, соски затвердели, как будто их льдом накачали.
  Почему ты извиняешься?
  Это же так естественно и обыкновенно.
  Мы всегда снимаем лишнее напряжение.
  Развлечений для нас немного: спиртное и сигареты продают только с двадцати одного года.
  С парнями близко общаться нельзя, религия и замки на ДНК запрещают.
  Ничего нельзя, потому что любое постороннее проникновение сломает замок ДНК и приведет к взрыву тел.
  Кинотеатры и театры дорогие.
  На карусели тоже денег много нужно. - Бонни перечисляла все радости жизни на Натуре.
  Я не стала спорить с подружкой, потому что и из обеспеченной семьи сапожника и шпалоукладчицы.
  А родители Бонни бедные - авиаконструктор и директор банка, поэтому для Бонни многие развлечения не по карману.
  В долг у меня Бонни наотрез отказалась брать даже еще в детстве.
  Поэтому я с ней, в знак солидарности, не каталась на аттракционах, не ходила в кино.
  Мы находили для себя развлечения не менее интересные.
  Но все наши шуточки находились на грани дозволенного.
  Например, ночью пробирались в гимназию и шалили: оставляли кнопки на стульях Наставников, прибивали туфли к полу, разрисовывали стены гимназии цветочками.
  Весело было!
  Я вздохнула по стране Ностальгия, в которую мы уже не вернемся.
  Я и Бонни стали для Натуры чужие, для всех чужие - для нашей Империи, и для других Империй.
  После того, как мы написали на сто процентов тесты в особую пехоту, о нас стерли все данные, у всех, кто с нами знаком.
  Мать родная, как в поговорке, не узнает теперь нас.
  Теперь для нас особая пехота - и мама и папа.
  Если мы не доберемся до места нашей службы, то мы пропали.
  Идентификационных номеров у нас теперь нет.
  Мы ничего не сможем купить, даже еды.
  Нас сначала будут допрашивать, пытать, признают дикарками и отправят в рабство, на те же урановые рудники Эль Диабло, с которых мы сбежали, не долетев до них.
  - Джейн, ты грустишь, - чуткая Бонни почувствовала во мне смену настроений. - Не бойся, я с тобой.
  Все у нас наладится.
  Все будет у нас хорошо! - Бонни попыталась поднять мое настроение.
  Минут десять поднимала.
  - Вода холодная, - я продрогла до костей в озере.
  Мы вышли из природного бассейна.
  Жармионе сразу деловито стала шарить за камнями.
  Извлекла палки, котелок, и даже - складной стульчик.
  - Бабушка постаралась для меня, сделала запас, - Жармионе улыбнулась. - Верила, что рано или поздно я убегу из родного племени.
  - Жармионе, ты убежала рано или поздно? - Бонни согревала меня поцелуями, я согревала ее ответными поцелуйчиками.
  - Я убежала вовремя, - Жармионе распушила волосы.
  Они золотым волнистым водопадом рассыпались по спине. - Вы целуетесь, а я собираюсь разжечь костер. - Туземка шутливо погрозила нам пальчиком.
  - Мы поцелуями согреваемся и успокаиваемся, - я гладила Бонни между лопаток.
  - Я пошутила, - Жармионе засмеялась. - Целуйтесь, это же так прекрасно.
  - Жармионе ты после оргазма сказала, что просто, просто, - Бонни повернула к туземке пылающее личико. - Что просто ты не объяснила.
  - Я? После оргазма? - голос Жармионе дрогнул.
  Она преувеличенно деловито начала складывать палочки в яму. - Не понимаю, о чем ты говоришь, Бонни.
  Я никогда еще и ни с кем.
  Да, наши девушки делали это, но мне бабушка запрещала.
  Она говорила, что я должна беречь себя для единственного и неповторимого мужа.
  - А с девушками? - Я удивилась не меньше Бонни.
  - С девушками у нас считается неприличным, - туземка отвернулась от нас, чтобы мы не видели смену разных чувств на ее лице. - Вождь племени и парни внимательно следят, чтобы мы принадлежали только им, и не развлекались на стороне друг с дружкой.
  Вольности у нас запрещены.
  Конечно, это не преграда для многих девушек, но я не рисковала попасть в отступницы.
  - Строго у вас, - Бонни протянула с уважением и недоумением.
  - Не строже, чем у вас на Натуре, - Жармионе ответила быстро. - Вы же говорили, что ваши жрецы с рождения ставят в ваше тело много замков на ДНК, чтобы вы не развлекались.
  - Оно конечно так, - я не хотела, чтобы дикарка ставила нас на один уровень с туземцами, но так выходило, что мы не более цивилизованные, чем дикари. - Этак, конечно, этак.
  - Костер готов, - дикарка с гордостью показала на маленькие огоньки пламени. - Он согревает не хуже, чем поцелуйчики... наверно... не уверенна... очень неуверена. - Жармионе торопливо зачерпнула из озера воды в котелок и поставила воду на огонь.
  - Жармионе, мы не задохнёмся от дыма? - я вспомнила десятое правило термодинамики - Дым всегда лезет в глаза. - Я увидела в глазах туземки удивление и жажду знаний, поэтому решила щедро поделиться с ней знаниями о дыме.
  Живут среди костров, а о научной составляющей дыма не подозревают. - На ранних этапах развития человечества, люди считали многие законы физики шутками, записывали их, как поговорки.
  Например, о дыме.
  Когда наши далекие предки дикари садились у костра, то шутили, что дым почему-то всегда пытается попасть на каждого, даже, если все сидят в ветреную погоду полукругом у огня.
  Только через несколько веков ученые стали пересматривать старые законы.
  Основные законы Вселенной были почти все изучены - Вселенная намного проще, чем, кажется.
  В одной мухе дрозофиле больше загадок, чем в Звезде класса Белый Карлик или в Черной дыре.
  Кстати, в средние Космические века чумы, императорские мудрецы политкорректно заменили цвет Белый на - Светлых тонов, а черный цвет на - Очень темно серый.
  Но с расцветом прогресса Империи, все же вернули старые названия.
  Слова белые и черные в космических масштабах были признаны общеупотребительными, без всяких там темных и светлых.
  Но до сих пор остаются недовольные граждане.
  Особенно много еретиков в жухрайской Империи.
  При изучении пословицы "Дым в глаза лезет", нашли в древних захоронениях окаменевших библиотек печатные книги с другими пословицами о дыме.
  Оказывается, когда дым, как змея, лезет в глаза, нужно произнести заклинание:
  "Дым, дым, я не вор, я копеечку не спер".
  Тогда дым не будет разъедать глаза.
  Сначала ученые считали эти пословицы и поговорки просто прибаутками шутками.
  Но потом, после многочисленных исследований - за одно только изучение этих законов дыма ученые получили более ста Нобелевских премий - пословицы о дыме перешли в разряд высокой науки.
  Когда разгорается огонь в костре, то предки, возможно, в очень высокотехнологичной цивилизации отметили, что огонь не случайно лезет в глаза.
  Движения ресниц и глазных яблок создают микробиологические волны эмпатии.
  Волны из глаз человека вступают в резонанс с волнами дыма костра.
  Создается вектор силы, который равномерно действует по направлению: дым - глаза.
  По этому вектору, как вода по канализационному желобу, дым устремляется в глаза.
  Векторов вокруг костра образуется ровно столько, сколько глаз у сидящих около огня, независимо от местоположения человека.
  - Ух, ты, здорово, наука, - Жармионе растирала кулачком покрасневшие от дыма глаза. - А "Дым, дым, я не вор, я копеечку не спер"?
  - Противозаклинание вектору силы резонанса глаз-костер "Дым, дым, я не вор, я копеечку не спер" является проверенным и научно обоснованным. - Я моргала часто-часто. - Чувствуешь, Жармионе, что после того, как ты и я произнесли эту аксиому, что "Дым, дым, я не вор, я копеечку не спер", дым больше не летит по вектору в наши глаза.
  - Он полетел в мои глаза, - Бонни закашлялась и быстро произнесла аксиому:
  - Дым, дым, я не вор, я копеечку не спер.
  - В этой научной трактовке исчезнувших древних цивилизаций при движении губ создается другое биологическое сферическое поле, чем при моргании около костра, - я продолжала откровенничать.
  Видела, как туземка жадно впитывает знания - мне было приятно, что Жармионе слушает меня, открыв рот. - Создается противовектор вектору силы дыма.
  Градиент намного мощнее, чем градиент от дыма костра.
  Вектор аксиомы "Дым, дым, я не вор, я копеечку не спер" отталкивает дым от наших глаз.
  Все очень просто, если подойти к дыму со стороны науки.
  - Спасибо, Джейн, все понятно, - туземка с благодарностью смотрела на меня, но не забывала сыпать крупу в кипящую воду в котелке. - Только древне слово "копеечку", что оно означает?
  Может быть, "копеечку" еще одна аксиома, до которой академики с нобелевскими премиями не добрались?
  - Значение слова "копеечку" так и не нашли в древних источниках, - я беспомощно развела руки в стороны.
  То, что человек оправдывается, что не украл эту "копеечку", означает, что она очень ценная была.
  А чем была - осталось под покровом истории.
  - Супер! - дикарка показала мне большой палец, что означает на языке жестов - тот же супер. - Каша готова, прошу к столу! - Жармионе засмеялась в кулак. - Смешно - прошу к столу!
  - Каша! Настоящая? - Я и Бонни давно приглядывались к котелку и принюхивались.
  Но не могли поверить в свое счастье.
  - Ячменная дешевая каша, - Жармионе вроде бы оправдывалась.
  Виновато улыбнулась. - Извините, что не могу угостить вас мясом, или рыбой.
  - Ты бы еще свинину с черной икрой белуги предложила, - я и Бонни затеяли возню около котелка с кашей.
  Мы шутливо боролись - так не терпелось попробовать ячменную реальную кашу.
  Бонни засунула палец в котелок, заорала, как ошпаренная, потому что ошпарила палец.
  Я поддела котелок на палочку, чтобы не последовать примеру Бонни.
  Понесла его к воде и опустила в прохладную тишь да гладь.
  - Подождали бы, пока каша остынет, - Жармионе с любопытством следили за нашими плясками около котелка с кашей.
  - Шутишь? - я не удержалась и запустила руку в котелок.
  Даже не воспользовалась ложкой, потому что ложка далеко.
  Каша обжигала, но это была каша!
  Я и Бонни по очереди набирали в ладонь кашу и жадно глотали.
  - Жармионе, а еще каша есть? - Бонни после трех захватов виновато обернулась к дикарке.
  - Бабушка целый мешок дала, - Жармионе показала на рюкзак, который тащила из хижины. - Вы так проголодались, девочки?
  - Тогда мы съедим, а ты еще каши сваришь? - я просила с набитым ртом.
  - Ешьте хоть всю, - дикарка смотрела на нас, как на сумасшедших, потому что мы обжирались кашей - давились, хрюкали от восторга.
  Мы, в свою очередь, на Жармионе глядели, как на дикарку.
  Неужели, она не понимает ценность каши.
  Мы выскребли котелок до последней крупинки, облизали его и с сожалением вымыли.
  Набрали воды и передали Жармионе.
  - Жармионе, может показаться странным наше поведение, - я виновато похлопала себя по увеличившемуся животику.
  - Нет, все нормально, - быстрый ответ дикарки подтвердил нашу догадку, что она нас считает сумасшедшими из-за каши. - Я еще варю.
  Хоть всю съешьте.
  Завтра утром наберем в джунглях еды.
  - На нашей Натуре растительные продукты крайне дорогие, - Бонни частично поняла недоразумение между нами и Жармионе. - Мы кушаем, в основном, мясо, птицу и рыбу.
  Овощи, фрукты, ягоды, зелень - привилегия очень богатых.
  А каша - недосягаемая для нас роскошь.
  Круппу собирают по зернышку, и то - только в урожайные годы.
  С одного гектара получается не больше ста грамм крупы.
  Почвы у нас не для растений и не для каш.
  Зато животные размножатся, потому что поедают друг друга в изобилии.
  Некоторые простые трудяги Натуристы в жизни не ели ничего, кроме свинины и черной икры белуги.
  - Ничего, кроме свинины и черной икры белуги? - Жармионе округлила глаза до размеров Звезд. - Я пробовала свинину только один раз в жизни
  Меня контрабандист угостил, потому что я ему очень нравилась.
  Нравилась, но не до той степени, чтобы он увез меня с Эвкалипта. - Дикарка грустно улыбнулась. - Я помню ту встречу со старым и дряхлым монсеньором Солодом в его грязном, заваленном шкурами рабов офисе космолета.
  Сам сэр Солод выглядел, как персонаж наших Эвкалиптовых сказок о привидении.
  Магнитные перчатки скрывали его отрезанные пальцы.
  Осознав, что я, во время переговоров о поставках маковых головок, нахожусь в его офисе, на нейтральной территории Империи, он сконфузился.
  - Я никогда не догадывался, что мужчины и женщины могут создавать семьи и жить дружно, особенно, когда мужчина в почтенном возрасте, а женщина сияет красотой нетронутой молодости. - Мистер Солод потрогал меня везде - троганье и нежное ощупывание с лапаньем входило в программу переговоров и записано в контракте на поставку - нам наркотиков, а контрабандистам - на сырье для производства этих наркотиков.
  Я дрожала от восторга, предвкушала, что сейчас мистер Солод сделает мне предложение стать его женой и заберет к себе, в Цивилизацию.
  Ему жить оставалось - чуть-чуть, так хоть перед смертью пусть порадуется мной.
  Но, оказывается, дряхлый мистер Солод не думал, о смерти, наоборот.
  - Моя мама говорит, что мне еще рано брать жену, - оказывается, что у старого Солода еще мама живая.
  Я, как представила мать контрабандиста в паутине, так чуть язык не проглотила от досады.
  Я-то думала, что быстренько стану женой Солода, он умрет от старости и истощения сразу после медового месяца
  Я получу все его состояние, поступлю в актрисы, и стану жить поживать в Цивилизованной части Империи, да добра наживать.
  - Я слишком разборчив в невестах и дорого беру за свои сексуальные услуги, - мистер Солод оглушил меня.
  Я думала, что делаю ему одолжение, что молодая, красивая и дерзкая радую его взгляд и руки.
  Но, на самом деле, сэр Солод считал себя выше меня, - на лице Жармионе появилась горькая кривая улыбка. - Я же дикарка, туземка необразованная подстилка.
  - Жармионе, ты не туземка и не дикарка, - я закусила губу, потому что поймала себя на мысли, что сама думала о Жармионе, что она дикарка и туземка. - Даже, если туземка и дикарка, то это, как ты поняла, намного престижнее, чем какой-то занюханный контрабандист старый с его мамой в паутине.
  Он всего боится: налогов, санитарной службы, полиции, таможни, обнищания, удара по затылку молотком.
  Разве это жизнь, разве это цивилизация? - Я поняла, что вступила на опасную тропинку рассуждения о политике, поэтому замолчала.
  - Сэр Солод попытался усадить меня к себе на колени, но я не далась, - Жармионе мстительно улыбнулась воспоминаниям. - Я сказала, что пункта о сидении на коленях в нашем договоре о сотрудничестве нет.
  "Возможно, что твои прелести тебя больше радуют, чем мои, - мистер Солод обрадовался, хотя должен был разозлиться. - Ты виновата, а не я.
  Я испытываю огромное облегчение, которое снисходит на меня откровением.
  Я чувствую себя невероятной усталым, потому что ты ерепенишься и не желаешь быть покорной девочкой, туземка.
  За то, что ты нарушила нашу невидимую связь и не угробила меня свадьбой на тебе, я угощу тебя свининой". - Сэр Солод из холодильника извлек замерзший кусок мяса и протянул мне, как дрессированной собачке.
  Я не избалована деликатесами на Эвкалипте, поэтому жадно вцепилась зубами в ароматный кусок.
  "Дон Солод, что это за чудо? - свинина расплавилась от моего восторга, жир стекал по подбородку на грудь.
  Я размазывала его по грудям. - Я никогда прежде не ела подобного мяса".
  "Ты еще черную икру белуги не пробовала, деточка", - Солод одарил меня живой улыбкой, нежной, как обаяние цветущих джунглей.
  Мое сердце заколотилось в предвкушении прекрасного.
  И это прекрасное зарей восходило в моем воображении - загадочная деликатесная черная икра белуги.
  "У вас есть эта замечательная икра белуги?" - я готова была на все, лишь бы попробовать.
  Да, на все! - Жармионе покраснела и щедро насыпала ячменной крупы в котелок. - Дон Солод пожал плечами:
  "Я верю тебе, Жармионе, он произнёс слишком спокойно. - Но даже я, прославленный контрабандист, лауреат премии Императора в области контрабанды, пробовал черную икру белуги всего лишь пять раз.
  И каждый из этих пяти раз - знаменательный в моей жизни.
  Ты согласна со мной, девочка?"
  "Конечно, мистер Солод", - я почувствовала благодарность за то, что великий мистер Солод поделился со мной свининой и рассказал о черной икре белуги.
  Внезапно меня охватила крайняя слабость.
  В губах появился адский огонь.
  Я хотела своими губами прикоснуться к губам контрабандиста, к губам, которые целых пять раз пробовали черную икру белуги.
  Я решительно присела на колени мистера Солода.
  "Полегче, девочка, - колени сэра Солода затрещали. - Ты, конечно, тростинка, как пушинка, но все же я уже не мальчик, не пионер освоения Космоса".
  Но я не слушала старческий бред контрабандиста.
  Я накрыла его сухие шершавые губы своими горячими губами, искала на его губах атомы икры белуги.
  Вдруг, что-то да осталось еще?
  Монсиньеор Солод обмер.
  "Как бы я не презирала туземцев, но мысль о том, что многие годы вы живете в уверенности, что все так в жизни просто, заставляет меня испытать чувство легкой эйфории, - сэр Солод снял меня с коленей, разделся и улегся на стол. - Девушки теперь для меня - тяжелая ноша.
  Без дополнительной подпитки я чувствую себя стекляшкой, а после порции черной икры белуги превращаюсь в бриллиант". - Сэр Солод еще много говорил о себе, но мои чувства стали охладевать.
  Голый контрабандист на столе напоминал мне нашего вождя племени.
  А к вождю у меня не возникало никаких чувств.
  Тем более, что ни сэр Солод, ни вождь никогда не угощали меня черной икрой белуги. - Жармионе замолчала, а потом жадно посмотрела на меня и на Бонни.
  - Неужели? - она прошептала, но мы все поняли.
  - Жармионе, - я присела рядом с дикаркой, хотя уже понятие "дикарка" стиралось в моем мышлении. - Приготовься к самому худшему.
  - Я догадываюсь, - Жармионе задрожала.
  - Дело в том, что у нас на Натуре, свинина и черная икра белуги - пища для бедных, для очень бедных.
  А крупа и все остальное растительное, мы уже говорили, для нас, все равно, что для вас свинина и черная икра.
  - Бонни, каша уже сварилась, - Бонни зачаровано глядела в котелок.
  - Еще не готова, ячмень долго разваривается, - Жармионе засмеялась.
  А потом неожиданно впилась своими губами в мои губы.
  Я понимала, что дикарка хочет найти хоть частичку аромата свинины и черной икры на моих губах.
  Или надеется целовать ту, которая их употребляла в пищу.
  "Употребляла в пищу" - дурацкие слова, но они, как я уже знала, из армейского лексикона.
  В военном комиссариате армейское постепенно входило в нас и оставило о себе память.
  Я в свою очередь не менее жадно целовала туземку, которая с детства кушала кашу.
  В неистовой гастрономической страсти мы переплелись.
  Наш стон слился со стоном Бонни.
  Я и Жармионе стонали от ощущения легкости и эйфории после поцелуев и объятий.
  Бонни стонала от...
  - Джейн, Жармионе, извините, - Бонни зарыдала, - я задумалась и всю кашу съела. - Подружка казалась безутешной.
  - Бонни, не плачь, - Жармионе вскочила на ножки-пружинки. - Каши хватит больше, чем вы желаете.
  Завтра утром еще насобираем колосьев в джунглях.
  Там - море разных зерен: пшеница, рис, ячмень, гречка, фасоль, горох, кукуруза.
  - Жармионе, пожалуйста, не перечисляй, а то я лопну от жадности, - Бонни продолжала стонать.
  - Ты скушала недоваренное зерно, поэтому тебе плохо, Жармионе поставила диагноз.
  Она без моей просьбы, вернее просьба сияла в моих глазах, в третий раз налила в котелок воды и засыпала ячмень - для меня.
  И, возможно, немного для себя.
  - Я кашу уже видеть не могу, - Жармионе призналась страдающим нам.
  - Ровно, как мы ненавидим свинину и черную икру, - я засмеялась.
  Бонни подползла ко мне и доверчиво опустила головку на колени.
  - Жармионе, ты сказала, что завтра выйдем в джунгли? - я не спускала глаз с дымящейся в котелке дорогущей каши.
  - Не век же нам в пещере сидеть, - Жармионе согласно кивнула головкой. - Крупп или кто-нибудь из племени догадается, что мы ушли в джунгли.
  Нас наверняка будут искать.
  - Зачем нас искать? - я удивилась. - Разве, мы нужны вашему племени?
  Крупп женится и успокоится.
  - От скуки нас будут искать, - Жармионе помешивала палкой в котелке. - Больше пока делать нечего.
  А поиски - развлечение.
  - У нас два часа на границе ночи и дня? - я понимала, что в джунглях долго не продержимся.
  - Не больше двух часов, - Жармионе попробовала несколько крупинок каши - не готовы ли еще?
  Она пробовала Мою кашу! - За это время мы должны найти другое убежище.
  - Может быть, мы все-таки наткнётся на наш маяк с казармами? - Бонни стонала, но с удовольствием гладила себя ладошкой по животику.
  - Я не знаю, где маяк, - Жармионе сняла котелок с огня. - Будем его искать.
  - О нас должны были отправить запрос по космической связи, я вспомнила родное отделение во главе с сержантом Брамсом.
  От отделения остались я, Бонни и Крупп.
  Но Крупп уже на гражданке, самовольно вышел в отставку, что означает - дезертировал.
  По крайней мере, он получил свою мечту: взял в жены девушку своей мечты.
  Мечту и мечты, и все для одного Круппа.
  Не очень жирно ему будет?
  - Бонни, - я погладила подружку по головке.
  - А? - Бонни улыбнулась мне виновато.
  Все еще не могла себе простить, что скушала одна всю вторую порцию каши.
  - Крупп звучит, как крупа, - я захихикала.
  - Действительно, крупа, - Бонни тоже засмеялась слишком откровенно и громко, что означает - ржание.
  Наверно, на нас королевский ужин так подействовал ободряюще и жизнеподнимающе.
  - Хотите, туземную сказку? - Жармионе поставила перед нами котелок с кашей и вручила мне ложку.
  Оказывается, что еще и ложка есть.
  - Каша для нас - сказка! - я кожей впитывала аромат ячменной каши. - Ты - хозяйка, ты первая, - я скрипнула зубами, но героически передала ложку Жармионе.
  Она не стала жеманиться и отказываться - проглотила пару ложек и вернула орудие еды мне.
  Во время поедания каши на лице Жармионе появилась брезгливая улыбка.
  Да, ненавидит Жармионе опостылевшую ей кашу.
  - Бонни, кушай еще, - я подмигнула подружке.
  - Только если немножко, - Бонни отважно зачерпнула рукой из котелка, с силой проглотила, и чуть не подавилась. - Меня сейчас стошнит.
  Распирает, будто я тахионную бомбу проглотила.
  - Излишества вредят, - я поучительно произнесла и аккуратно зачерпнула ложечкой из котелка.
  Все! Свершилось! Целый котелок каши - мой!
  Я старалась кушать аккуратно, не жадно, но через несколько секунд заметила себя со стороны, чавкаю, давлюсь кашей.
  В одной руке ложка полная каши, другой рукой я зачерпываю из котелка.
  Я довела себя до состояния Бонни и тоже застонала. - Спать! Только спать!
  Иначе мы сожрем всю кашу и лопнем.
  - Мы будем вместе спать? - Жармионе спрашивала и в то же время просила у нас разрешения к нам присоединиться.
  - Я и Бонни всегда спим вместе, если появляется возможность, - я за талию притянула Бонни к себе.
  Ложись с нами! - я зевнула. - Только рады будем.
  - У меня подстилочка, матрасик с соломкой, - Жармионе засуетилась.
  Она из-за камней извлекла чудо для спанья. - Бабушка постаралась.
  Бабушка моя любимая и заботливая. - Жармионе встала на колени около матрасика и внимательно, с некоторой робостью, смотрела на нас.
  Я не стала спрашивать у Жармионе, куда делись ее родители.
  Может быть, их дикобраз сожрал.
  Или накушались наркотиков.
  Или кашей подавились.
  А, может быть, мама ее ушла в жены к вождю племени, а отец взял десять свободных девушек своими новыми женами.
  Кто их знает, туземцев и их обычаи дикарские.
  Если Жармионе сама не рассказывает, то, значит, не хочет касаться темы своих родителей.
  - Я посрединке, - Бонни забралась на матрасик и размахивала руками. - Я - Королева матраса!
  - Ты жадная бесчестная личность, - я сняла промокшие в озере ботинки, прилегла по правую руку Бонни и закинула правую ножку на ее животик. - Я покараю тебя по всей строгости Имперских законов.
  - Карай меня, Джейн, карай беспощадно, - Бонни отчаянно зевала. - Даже, если я сейчас провалюсь в сон после чудесной каши, то ты все равно меня карай.
  Жармионе прилегла по левую руку Бонни, с вопросом посмотрела на меня и робко, осторожно, словно на иголки, закинула ножку на мою ножку и на часть бедер Бонни.
  - Бонни, что с тобой случилось? - Я продолжала игру, сквозь наступающую сытую прекрасную сонливость. - Я никогда не замечала в тебе малодушие.
  Кем бы ты сейчас не притворялась, я накажу тебя и посажу в свою клетку.
  Не успокоюсь, пока ты не запросишь пощады.
  Ты подвергаешь сомнению мои силы, поэтому мне очень стыдно.
  - Я надеюсь, что мне тоже будет стыдно, - Жармионе смущенно улыбнулась.
  - Я понимаю, - я широко зевнула и провалилась в сон.
  Виноват костер, или каша - все виноваты, что я заснула сразу.
  Проснулась я сравнительно быстро, через короткий промежуток времени.
  Костер еще не успел догореть, значит, прошло не больше часа.
  Мы в гимназии часто ходили в поход с ночевкой.
  Денег на другие развлечение у гимназистов не хватало, а поход - всегда весело.
  По костру нас в гимназии обучали определять время.
  Я осторожно сняла ногу с сопящей Бонни.
  Тут же я ощутила причину, по которой проснулась.
  Избыток каши в организме требовал срочно посетить припудривательную комнатку.
  Но что-то еще, не менее важное, чем бунт каши в животике, терзало меня.
  Я посмотрела на Жармионе и Бонни.
  Ладошка туземки находилась в опасной близости от низа живота Бонни.
  Вдруг, во сне, Жармионе нечаянно засунет пальчик в ДНК Бонни?
  Тогда взрыв сметет нас с лица не только Эвкалипта, но и с лица Империи.
  Я бережно, осторожно убрала ладошку дикарки с Бонни.
  Затем попыталась растормошить подружку.
  Я поняла, почему проснулась в тревоге.
  Сначала я дергала Бонни за уши - не помогало.
  Затем зажала двумя пальчиками носик подружки.
  Тот же эффект - Бонни продолжала спать, но при этом от недостатка кислорода начала хрипеть.
  Щипать за груди я не решилась, потому что получила бы другой результат, не серьезный.
  Тогда я попробовала испытанный способ.
  Я выхватила свой кинжал.
  Тут же Бонни подскочила, как пружинка.
  В ее руке тускло светилось лезвие.
  Нас обучали ножам - от и до.
  Поэтому, мы чувствовали движение воздуха, когда его разрезает острая сталь.
  В любое время дня и ночи мы могли выделить, даже в глубоком сне, неслышный шорох кинжала по воздуху.
  Выделить - и отреагировать своим кинжалом.
  Из глаз Бонни ни капли волнения, и даже вопросов никаких не возникло.
  Мы и раньше будили друг дружку кинжалами.
  От движения Бонни Жармионе зашевелилась, но глаза не открывала.
  Кинжалы исчезли из наших рук.
  Незачем малознакомой дикарке знать о наших преимуществах с кинжалами.
  Жармионе уже видела раньше кинжал Бонни, но сейчас нечто другое.
  - Вы куда? - Жармионе произнесла с причмокиванием.
  - В припудривательную комнату, - я ответила и приложила палец к губам Бонни, чтобы она молчала.
  - За углом и налево ручей, - Жармионе пробормотала и через минуту засопела во сне.
  Я поднялась и направилась к предполагаемому углу в пещере.
  - Ручей, - Бонни обрадовалась и через примерно двадцать метров показала на небольшой ручек, который вытекал из озера.
  Отблесков костра и факелов хватало, чтобы мы заметили воду и камешки ручья.
  Мы припудрили носики, поплескались в прохладе ручья.
  - Бонни, у меня подозрение, - я прошептала.
  Туземка спала далеко, она не могла слышать наш шепот.
  - Джейн, ты умная, ты подозревай, - Бонни польстила мне.
  - Почему дикарка говорит, что не знает дорогу к маяку от своей деревни? - я надеялась, что Бонни вздрогнет от этого вопроса.
  - Ну, и почему? - Бонни предоставила мне самой отвечать на мой вопрос.
  - Я тебя спрашиваю, почему дикарка не знает дорогу от своей деревни к маяку? - я дала Бонни второй шанс, как на пересдаче экзамена.
  - Она не знает дорогу к маяку? - Бонни спросила у меня неуверенно. - Поэтому говорит, что не знает.
  - Сто баллов по шкале Земкраца, Бонни, - я прошипела с сарказмом. - Дикарка не ведет нас к маяку, потому что не хочет, чтобы мы пришли к маяку.
  - Логично, Джейн, - Бонни зевнула.
  Мне показалось, что она слушает меня только из-за дружбы, а не потому что я умная.
  Тогда я решила высказать свои подозрения одним блоком.
  - Туземцы приходили к нашему маяку - раз!
  Вспомни Бонни, когда сработал периметр.
  Бывшие наши сослуживцы видели туземцев.
  Во-вторых, дикарки неоднократно купались на пляже напротив нашего маяка.
  Вертели собой и своими, соблазняли бойцов.
  Это два!
  Жармионе не могла об этом не знать, потому что она самая пронырливая в племени.
  Дорожка от стойбища племени до нашего маяка протоптана, но Жармионе от нас скрывает этот факт! - Я победно напрягла грудь.
  - Может быть, к маяку приходили дикари другого племени? - Бонни озадачила меня.
  Я старалась, анализировала, а Бонни одним махом, одним вопросом разбила мою стройную теорию заговора Жармионе.
  Я хватала ртом воздух, как кистеперая рыба на суше.
  - Нет, они из ее племени, - новая догадка спасла мою честь дознавателя. - Крупп на пляже убил дочь вождя именно их племени.
  - Ты считаешь, что... - Бонни округлила глаза и приложила ладошку к губам. - Ты предлагаешь во сне зарезать Жармионе, потому что она шпионка? - Бонни поиграла кинжалом между пальцев.
  - Зарезать было бы проще всего, - я напустила на себя важный вид профессионального убийцы.
  Но знала, что не только человека, но и птичку не коснусь кинжалом без смертельной для меня опасности. - Еще другие факты, которые говорят - нельзя убивать Жармионе.
  Она преследует какую-то цель. - Я набрала в сердце храбрости и выдала: - Если исходить из маленького факта подозрения, что дикарка от нас скрывает правду, то пойдем дальше по логической тропиночке.
  Кто за ней стоит?
  - За ней никто не стоит, потому что Жармионе спит и лежит, - Бонни выглянула в зал снов.
  - Я имею в виду, кто за ней стоит, когда Жармионе сама стоит, - я поправила себя. - Она - шпионка жухраев, или шпионка Империи?
  Все мне кажется подозрительным в нашей истории, Бонни, все-все.
  В школе в первом классе ты прибила ботинки Наставника Гарибальди к полу.
  Тебя за это должны были наказать, но только посмеялись.
  Я в третьем классе намазала стул Наставника Вудса моментальным клеем.
  Меня не наказали, а только пошутили, что я должна клеить женихов, а не Наставников.
  В Гимназии мне разрешили пересдать непересдаваемый экзамен.
  Меня нарочно тянули на диплом с отличием по окончании гимназии.
  Зоотехники Клайд и Мебиус в последний момент отказались нас поцеловать.
  А должны были расцеловать в обе щеки, или в обе щеки, потому что нас двое, Бонни.
  Дальше - больше, это я еще не останавливаюсь на мелочах в нашей жизни, а они все искусственно подстроены.
  Нас обманом заставили подписать контракт на Эль Диабло на урановые рудники.
  Для чего? - Я не дождалась ответа от зевающей подруги. - Для того мы подписали контракты, чтобы попасть в кабалу и сбежать на Сальмонеллу.
  Мы убили мистера Гринписа, агента с Эль Диабло.
  А по-настоящему мы его не убили, он живой, притворялся мертвым, чтобы мы почувствовали себя виноватыми.
  - Сэр Гринпис не притворялся мертвым, - Бонни упорно пыталась разрушить мою теорию заговора против нас. - Он ударился виском о мраморный пенис статуи Аполлона.
  Мы видели кровь, мы слышали треск черепа сэра Гринписа.
  Я еще добавила бронзовым письменным прибором ему в лоб.
  Потекли серые мозги.
  - Ну и что, подумаешь, висок пробит, мозги вытекли, кровь из черепа, - я с презрением фыркнула. - Может быть, Гринпис - мутант с Эль Диабло.
  Голова у него находится в другом месте, а сверху - муляж головы, чтобы нас обмануть.
  - Ух, ты, - Бонни все же прониклась моим расследованием.
  - Кебаб, предательство моего дяди Фирса, погоня за нами полицейских, военный комиссариат.
  Нас убедили, что мы написали тесты на сто процентов и в особую загадочную пехоту.
  Фрегат пилота Лавуазье не сломался, тормоза не отказали, потому что никакого песка в тормозных колодках космолета не было.
  И шпион жухрай на космодроме - тоже поддельный, устроили спектакль для нас, чтобы мы оказались на Эвкалипте.
  Удивительно, как вовремя подплыли бойцы с сержантом Брамсом.
  Но, если предположим, что они нас ожидали по сценарию, который расписан имперскими мудрецами, экстрасенсами и гадалками на всю нашу жизнь, то ничего удивительного в том, что бойцы нас моментально вылечили от яда пиявок, спасли от смертоносных джунглей.
  Затем на Эвкалипте бойцы нашего отделения якобы умерли от отравы туземцев.
  Вранье это все, Бонни.
  Я уверена, что Гансовский, Дембель, Заточка, Брамс, Фудзияма и Брамс сейчас сидят в казарме маяка и ржут над нами.
  - Я трогала сержанта Брамса, он посинел, у него сердце остановилось, - опять Бонни пытается сломать мои доводы.
  - Это пустяк - посинеть каждый может, а сердце остановилось - так это простой трюк, - я не знала, как этот трюк производят, но должна же была отстаивать свою точку. - Ты же Брамса не за оголённое сердце трогала.
  Слишком легко нам удалось бежать из племени дикарей, от хитрых туземцев и от Круппа.
  Кстати, свадьба Круппа тоже поддельная.
  Нас загнали в выгребную яму и хихикали над нами.
  Затем, когда мы уже сами готовы были вылезти, появилась добрая спасительница Жармионе и увела нас по подземному ходу.
  Что может быть нелепее, чем вся цепочка с нашего рождения?
  Все подстроено, Бонни, все подстроено! - я напустила на себя уставший вид и многозначительно смотрела на Бонни. - Прониклась?
  - Прониклась, - Бонни кивнула очаровательнейшей головкой.
  Я сразу захотела укусить ее за ушко, но сдержалась, потому что на мне пока суровая роль прокурора. - Но зачем?
  - Что зачем, Бонни? - неужели моя подруга солгала, что прониклась. - Зачем мы живем, Бонни?
  - Зачем нужно было всю жизнь за нами следить и подталкивать нас?
  Можно просто было предложить то, что им нужно.
  Я, конечно, не знаю, кто они, но, если ты настаиваешь, то соглашаюсь с тобой, Джейн
  Я же тебя люблю, Джейн. - Подружка нежно обняла меня.
  - Бонни, я тоже тебя очень люблю, - я прижалась к Бонни.
  Сразу мысли стали разбегаться и расплываться.
  Так всегда.
  Нет, сейчас я должна до конца выстоять. - Затем нас испытывают всю жизнь и заставляют бежать по их струнке, потому что мы с тобой дети высочайших Имперских особ. - Я выложила главный козырь.
  - Мы - дети Императора? - Бонни подсказала мне.
  - Да, мы внебрачные дети Императора, - я с радостью схватила подсказку Бонни. - Нас до поры до времени прячут, чтобы жухраи не нашли нас и не убили.
  Мы же с тобой - первые наследники на престол Империи.
  - Но Императором может становиться только прямой наследник мальчик, - Бонни ошарашила меня.
  - Зачем тогда говорила, что мы дети Императора, - я зашипела на подругу.
  - Мы дочки Императора, но не мальчики.
  - Почему мы не мальчики, - меня понесло по кочкам. - Откуда ты знаешь, что мы не мальчики?
  - Джейн, ты бредишь? - Бонни подняла ногу выше головы - и пальчиками раздвинула лепестки. - Где ты видишь мальчишеское во мне, Джейн?
  У себя тоже посмотри между ног и пощупай.
  - Маскировка, - я продолжала упорствовать. - Мы рождены мальчиками, а затем секретные службы, чтобы скрыть нашу тайну, отрезали наши мальчиковые гениталии и заморозили в жидком азоте.
  Потом нам сделали операции, чтобы мы выглядели между ног, как девочки.
  В еду подмешивали порошок, чтобы у нас наливались девичьи груди и не росли усы, борода и другие волосы на теле.
  Генная инженерия - проще простого.
  Когда Император умрет, то наши замороженные мальчиковые гениталии вытащат из жидкого азота и обратно пришьют нам между ног. - Я победно расправила плечи.
  В моей теории нет ни одного белого пятна.
  Оставался вопрос: как я и Бонни, когда станем мужчинами, будем вместе править Империей.
  Я ждала, когда Бонни именно это спросит.
  Но моя подружка захихикала:
  - Будем выглядеть глупо, Джейн.
  - Император не может выглядеть глупо, - я попыталась лицу придать императорское выражение. - Император не имеет право быть глупым.
  - Нет, я не об общем облике Императора, - Бонни продолжала хихикать. - Пиписьки мальчишеские остались в жидком азоте маленькими, от рождения.
  Когда нам их пришьют, то у нас будут маленькие писюнчики и яички, микроскопические.
  А Император обязан размножаться.
  - Вырастут, не беспокойся, - я поняла, что главное в моей стройной теории может обломаться о маленькие пенисы.
  Но Бонни показала свой ум и сообразительность.
  - Джейн, я поняла, - Бонни бесшумно, чтобы не разбудить Жармионе, захлопала в ладоши. - Можно придумать себе любое прошлое, а любое событие подгонять под это выдуманное прошлое.
  Например, мы пришли в Макдоналдс и увидели толстого дядьку.
  Толстого дядьку нарочно прислали в Макдональдс к нашему приходу, чтобы мы глянули на него и не стали много кушать, чтобы не ожиреть.
  Или мы не дети Императора, а дети контрабандистов.
  Контрабандисты узнали от гадалки, что родятся две умненькие хитрые девочки Джейн и Бонни.
  С самых первых наших шагов контрабандисты, а не люди Империи, следили за нами и устраивали всю нашу жизнь.
  Они нарочно довели нас до безысходного состояния, когда наши идентификационные номера стерты, и мы не имеем с тобой сейчас личностей.
  Мы никто, а это очень удобно для контрабандистов, которые стараются не выделяться.
  Или еще версия.
  Гадалка, но жухрайская, предсказала, что вырастут две шикарные девочки Джейн и Бонни, - Бонни поцеловала меня в щечку. - Извини, Джейн, что предлагаю свои теории.
  Честно говоря, я не хочу ходить с пиписькой от младенца мальчика.
  Жухраи подстроили, чтобы мы вступили в особую пехоту нашей Империи.
  В нас закодирована программа убить нашего Императора.
  За особые заслуги перед империей нас, особых пехотинцев, покажут Императору.
  Мы, как только предстанем перед его светлые очи, сразу его убьем, чем нанесем вред нашей Империи, но порадуем жухраев.
  Или мы рождены были жухраями, а нас в колыбелях подменили...
  - Все, Бонни я поняла, - я растирала виски ладонями. - У меня голова заболела от теорий.
  Может быть все, что угодно, и самая невероятная из теорий та - что никто за нами не следит, и никто нам не подстраивает.
  Мы сами живем, и никто нами не интересуется.
  Конечно, обидно уходить от теории, что мы избранные жухраями, контрабандистами или сыновья Императора.
  Но ты меня убедила, Бонни.
  - Не расстраивайся, Джейн, - Бонни поглаживала меня по спинке - все ниже и ниже. - Главное для нас - выжить сейчас.
  - Главное, не только выжить, а выжить с радостью, - я накрыла зовущие губы подруги своими горячими губами.
  Через десять минут мы из розового мира вернулись в этот мир.
  - Давай, утром спросим Жармионе, почему она сразу не повела нас к маяку, - Бонни предложила простейший план.
  - Тогда выясним многое, - я согласилась с подружкой. - У Жармионе топор.
  А что если она шпион жухраев и мастерски владеете топором, как мы кинжалами?
  - Ерунда, никто не обращается с кинжалами лучше, чем Натуристы.
  Тем более, что мы вдвоем, а Жармионе одна.
  Топор не победит кинжал.
  Пока топор поднимается, кинжал уже вонзается. - Бонни убедила меня.
  Мы вернулись к, ничего не подозревающей о том что заговор раскрыт, спящей дикарке.
  Утром ее ждут изощрённые пытки и допрос с пристрастием.
  О пытках и о допросе я подумала, потому что так полагается в фильмах - пытать и допрашивать.
  Но мы же не умеем пытать, мы еще маленькие и беспомощные.
  - Неужели? - я проснулась и резко встала с ложа.
  Бонни сидела на матрасе и принюхивалась.
  Глаза ее блестели, словно две черные блестящие дыры.
  Жармионе успела заново разжечь костер, поставила на огонь котелок, от которого поднимался ароматнейший пар каши.
  - Девочки, я вчера забыла добавить в кашу соль и сахар, - Жармионе приветливо улыбнулась.
  Я поняла, что даже словесные пытки будут неуместны.
  Кто же пытает человека, который кормит тебя кашей?
  - По поводу сахара ты пошутила, Жармионе, - Бонни сдвинула бровки.
  - Разве смешно, если я скажу "сахар"? - Жармионе не поняла вопрос Бонни, либо делала вид, что не понимает.
  Она облизнула ложку.
  - Сахар дороже золота и бриллиантов вместе взятых, - я мягко давала возможность дикарке сказать правду. - У нас говорят, не сахар, а искусственный подсластитель.
  Настоящий сахар делают из природного сырья - из тростника или из сахарной свеклы.
  Но учитывая, что сахарная свекла и сахарный тростник стоят бешеных денег, то производство Натурального сахара в конфедерации Натура невозможно.
  - На Натуре невозможно, а на Эвкалипте сахарного тростника около болот и возле реки растет - выше головы, - Жармионе засмеялась. - Самый натуральный сахар растительного происхождения - из сахарного тростника.
  Или вы предпочитаете сахар из сахарной свеклы?
  - Неееееет, - Бонни рванулась к костру.
  - Вранье! - я полетела за подружкой, упала, разбила коленку, но не обратила внимания на рану. - Где???
  - В мешочке, - Жармионе с ужасом наблюдала за нами. - У вас глаза налились кровью, губы вытянулись, как у покойников.
  Вы вампиры?
  - Сахар? - Бонни облизнула палец и запустила в мешочек. - Сахар! - Ноги Бонни подкосились.
  Она присела на горячий камень.
  - Бонни, мы никогда не пробовали настоящий сахар, - я набрала в горсть белых кристалликов. - Как же ты его узнала?
  Не можешь отличить подсластитель от сахара? - Я осторожно - вдруг, коварная дикарка подсунула нам яд - лизнула по краю ладони.
  Яд выглядел бы правдоподобнее, чем природный сахар. - Вроде не яд. - Я озвучила восторг.
  - Зачем я буду предлагать вам яд? - Жармионе не понимала, шутим мы или серьезные. - Вы так нарочно говорите, как актрисы?
  Репетируете? - Жармионе нашла и для себя оправдание нашему поведению.
  Да, ночью я погорячилась с предположениями.
  Каждый может создать свою модель, придумать свое, во что верит.
  - Настоящий сахар? - я не верила, чтобы все так и сразу нам.
  Всю жизнь мы жили без овощей, фруктов и натурального сахара, а сейчас...
  Нет, это точно подстроено с сахаром и Эвкалиптом.
  Вылезет с камерой режиссёр из стенки и скажет:
  "АХАХА. Улыбнитесь, вас снимает скрытый визор".
  Я набивала рот сладкими кристаллами.
  Бонни не отставала от меня.
  - Девочки, осторожнее, - Жармионе предупредила.
  - Жалко сахара? - Бонни пропищала с полным ртом.
  - Сахара не жалко, жалко вас.
  Сахар очень питательный, вам станет плохо.
  - Нам не станет плохо от сахара, - я прошелестела, словно каждый день кушала сахар и знаю меру.
  Но я ошиблась, я жестоко ошиблась.
  Мы после сахара даже к каше не могли притронуться.
  Жадно смотрели на чудо из чудес - кашу, но нас мутило от сахара.
  - Залезайте в озеро, отмокайте и пейте воду - как можно больше, - дикарка пыталась нас лечить от сахара туземными методами.
  - Точно, они все подстроили, - в озере Бонни с побелевшим лицом согласилась с моей прошлой теории.
  - Нет, мы сами набросились на сахар, как сумасшедшие, - я, к своему удивлению, утром уже не настаивала, что за нами следят и двигают в нужном им направлении.
  - Ха, рассчитали, что мы не устоим перед сахаром, - на Бонни напала моя ночная лихорадка подозрительности. - Специально на Натуре морили нас сахарным голодом, чтобы мы сегодня обожрались сахара, - на глаза Бонни налетела мгла.
  Подружка отвернулась и начала дергаться.
  Меня тоже через несколько секунд вытошнило.
  Купальня была испорчена нами.
  - Вода проточная, все вынесет, - Жармионе нас ободрила.
  - Жармионе, ты ничего от нас не скрываешь? - после нескольких прочищающих выходов я решила задать самый главный вопрос.
  Нет, конечно, вопросы о каше и сахаре намного важнее, но на время каша и сахар вышли из зоны наших повышенных интересов.
  Теперь остается другой интерес - выжить.
  - Простите, - Жармионе вздрогнула, покраснела и опустила руки. - Я не думала, что вы догадаетесь.
  - Догадаемся о чем? - Бонни нашла в себе силы после поедания сахара.
  Я строго посмотрела на Бонни, чтобы она молчала, если не умет допрашивать.
  Жармионе должна думать, что мы все знаем.
  - Конечно, догадывались, - я слабо махнула рукой.
  Неужели, действительно, я была права ночью в своих подозрениях, и Жармионе - жухрайский шпион? - Но хотим услышать от тебя признание.
  - Я бы могла взять больше сахара и продуктов в дорогу, но пожалела бабушку, - Жармионе прочирикала жалобно. - Мы молодые, найдем в джунглях еду, а бабушке трудно будет одной.
  Поэтому я оставила часть продуктов, выложила из рюкзака в хижине. - Жармионе густо покраснела.
  - Это само собой, - я произнесла с досадой. - Но мы хотим знать о другом.
  - Вы об этом? - краска стыда на лице дикарки могла соперничать с ярким пламенем костра.
  - Да, об этом, - Бонни подхватила.
  Она поняла мою мысль - казаться умными и всезнающими.
  - Я не виновата, - Жармионе опустила глаза.
  - Виновата, - я была беспощадна.
  - Вы веселые, необычные, из Цивилизации, и очень добрые ко мне, - Жармионе, наконец, вымолвила через силу. - Поэтому я не могла не влюбиться в вас. - Наступило длительное многозначительное молчание.
  - Что? - через пять минут я вышла из комы.
  - Да, я вас полюбила, впервые в жизни полюбила, если, конечно, не считать бабушку и родителей, - Жармионе собрала в себе силы и подняла голову. - Я не стыжусь своей любви.
  - Нас? Полюбила? - я переспросила тупо.
  - Я люблю Джейн, Джейн любит меня, - Бонни тоже в шоке. - Мы знаем и изучили до точечки друг дружку с детства.
  - Моя любовь - с первого взгляда, - Жармионе произнесла решительно, в конце голос предательски задрожал.
  - Нас никто не любит, кроме нас, - я растеряно моргала.
  - Меня никто не любит, кроме бабушки, - Жармионе зарыдала.
  Я и Бонни тоже расплакались.
  Хорошо, конечно, когда тебя любят, и ты любишь, но внезапно как-то.
  - Жармионе, почему ты не сказала, что знаешь, где находится наш маяк? - Бонни произнесла сквозь слезы.
  - Потому что я хотела сначала заглянуть за золотом, чтобы обеспечить нам будущее на ближайшее время, - судя по голосу, Жармионе не обманывала нас.
  - Нам будущее? - я и Бонни переглянулись.
  - Да, наше общее будущее, - Жармионе вытерла слезы мешочком из-под сахара.
  Неужели, я и Бонни жадно сожрали весь сахар, да, сожрали, как пожирательницы сахара. - Вы же меня не примете без денег.
  Когда вы выйдете в отставку из армии, я хоть какой вклад внесу в нашу дальнейшую жизнь.
  - Ты так далеко рассчитала, Жармионе? - я от удивления распахнула рот.
  Бонни тотчас же в него засунула свой пальчик.
  Я шутливо укусила Бонни за пальчик - игра у нас - засовывать в ротик и кусать.
  - Вы против? - Жармионе вытерла слезы.
  От нашего ответа зависела Судьба Жармионе.
  Вдруг, она психанет и в горячке, потому что мы ей отказали в дружбе, стукнет себе по голове топором.
  Тогда нам с Бонни точно не найти маяк.
  - Мы сейчас посоветуемся и дадим ответ, - Бонни важно ответила Жармионе.
  Затем подружка приблизилась ко мне и начала шептать на ушко: - Джейн, давай согласимся.
  - Вдруг, она шпион жухраев? - я, в принципе согласна дружить и на любовь Жармионе, но опасалась слегка.
  - Ну и что? - Бонни удивила меня. - Главное, что она любит нас, и жизнь свою отдаст за нас.
  - Не надо мне ничьей жизни, - я испугалась. - Только странно - почему нами никто раньше не интересовался, а тут, у дикарки образовалась даже бескрайняя любовь на нас.
  Еще золото предлагает.
  - Кстати, как насчет золота? - я обернулась к Жармионе. - Ты что-то говорила о золоте.
  Жармионе молча кивала, но не разжимала губы.
  - Согласны мы, согласны, - я и Бонни ответили одновременно, что очень обрадовало всех. - Дружи с нами!
  Дальше произошло визгливое.
  Жармионе с радостным воплем сбросила юбку из перьев и прыгнула к нам.
  Она целовала нас, обнимала, тискала, обливалась слезами.
  Мы не отставали от нее.
  - Сколько сейчас времени? - через минут двадцать я почувствовала себя выжатой тряпкой.
  Хорошо, что мы сахаром натуральным подзарядились. - Если не успеем уйти в джунгли, то останемся здесь еще на сутки, а это уже мне кажется опасным.
  - До наступления перемирия в джунглях остались сорок минут и одна минута... пятьдесят девять секунд, пятьдесят восемь...
  - Жармионе, откуда ты знаешь время? - Бонни осматривала Жармионе с ног до головы. - У тебя же нет часов.
  - Часы дикарям не положены, - Жармионе засмеялась. - Цивилизованные люди уверены, что мы не умеем обращаться с часами и не понимаем стрелки.
  Поэтому мы придумали и научились определять время с точностью до секунды.
  Мой биологический часовой механизм работает, поэтому я в любой момент могу сказать, сколько время.
  - Ого, да ты хранишь много секретов, - я под водой провела по попке Жармионе.
  - Нет у меня секретов от вас, вы же видите меня целиком, - Жармионе сделала очередную попытку раскрыться перед нами.
  - Видели, видели, - я засмеялась.
  А у Жармионе рот раскрылся от удивления, будто она увидела в воде бегемота с рогами:
  - Джейн, Бонни, что с вами? - Жармионе от ужаса прикрыла ладошкой ротик.
  Я и Бонни поступили так, как поступают настоящие девушки.
  Мы с визгом выскочили на берег и стали осматривать друг дружку - искали пиявок, присосавшихся к нашим бедненьким телам.
  - Волосы, груди, - Жармионе выползла на камни и подсказывала нам.
  - Волосы выросли на груди? - я переспросила с досадой. - Волосы - волосы, а груди - груди.
  - Нет, волосы ваши уже не те, и груди уже не те, - Жармионе озадачила нас.
  - Нам лучше знать, какие у нас волосы те, а какие груди те, - Бонни показала Жармионе язык.
  И тут на меня и на Бонни напало остолбенение, если можно сказать об остолбенении, что оно нападает.
  Я почувствовала щекотание чуть ниже лопаток.
  Недоверчиво прикоснулась сначала к своим грудям, а затем к волосам и грудям Бонни.
  Подружка сделала то же самое.
  Мы ощупывали себя, будто пару минут назад не занимались этим в озерце.
  - Наши волосы выросли магически, а груди увеличились, - Бонни озвучила то, о чем я боялась сказать. - Груди упругие, как резиновые мячики.
  - Резиновые мячики подросли на размер, - я сжимала груди. - Можно объяснить о грудях, но волосы.
  Волосы не имеют права вырасти за ночь.
  У тебя лобок оволосился, Бонни.
  А ведь тебе его совсем недавно цирюльник выбрил до зеркального блеска. - Я приложила ладошку к пружинкам на лобке подружки.
  - Вообще-то я уже привыкла без растительности на лобке, - Бонни сказала, Бонни сделала.
  Она выхватила кинжал и в несколько движений сняла с лобка молодую поросль волосиков.
  - Ты порезалась, Бонни, - я наклонилась и язычком зализала ранку внизу живота подружки.
  - Я могу объяснить рост ваших волос и грудей только тем, что вы вчера сидели в питательной среде выгребной ямы, - Жармионе постепенно отходила от неожиданности. - Возможно, что гниющие отбросы и все остальное создало удивительную питательную смесь, которая вас подкачала и накачала.
  - А еще мы утром добавили в организм натуральный сахар, который никогда раньше не ели, - я продолжила мысль Жармионе.
  Промолчала, не высказала подозрение, что, может быть, Жармионе все же шпионка, и нарочно нам подсыпала в кашу и в сахар гормоны роста волос и надувания грудей. - Красиво, но нехорошо, - я покачала головой. - Прилетят за нами спасатели, а мы с волосами длинными.
  Никто не поверит, что мы это мы прежние Джейн и Бонни.
  Нас же остригли в военном комиссариате, и волосы не могли быстро отрасти.
  - По поводу грудей лишних вопросов не возникнет, - Бонни с недоверием ощупывала меня. - Груди у девушек могут увеличиваться по разным причинам.
  - Во избежание ошибки, - я своим кинжалом в три счета срезала волосы до коротких.
  На лобке у меня волосы не растут, поэтому я оставила лобок в покое.
  Бонни тоже без сожаления срезала свои волосы еще и с головы.
  - Бонни, я бы могла вам посоветовать травку, которая устраняет волосы, - Жармионе, словно проснулась. - Незачем было кинжалом себе опасно подбривать.
  - Мы слышали о чудесной травке, бойцы бывшего отделения рассказывали, - Бонни надула губки. - Покажешь, Жармионе?
  - Я все вам покажу, - Жармионе засияла. - И себя покажу, и травку покажу, и золото, если повезет, покажу.
  Пусть найденное золото хранится у вас. - Последние слова - высшая степень доверия.
  - Что за золото? - я вернулась к вопросу не менее важному, чем сахар, каша, волосы и груди.
  - В соседнем племени добывают из скал золото, - Жармионе поразила нас военной тайной.
  Вернее, тайна не военная, но звучит, как военная. - Конечно, наше сырье для наркотиков намного дороже золота, но оно быстро портится.
  Соседи не получают от добычи золота пользы, потому что обменивают его у контрабандистов на алкоголь.
  Золото пропадает, алкоголь исчезает.
  Вообщем, как у нас в племени - все нищие.
  Я подумала, что, если мы, перед исчезновением с Эвкалипта... ну... это... самое... - Жармионе конфузилась, краснела, не могла произнести слово, которое встало у нее поперек горла.
  - Это самое мы уже того самого сделали, - я и Бонни засмеялись.
  - Ты хотела сказать, что мы немножко золота украдем? - я довольная потирала ручки.
  - Ну да, и, если не повезет, то не немножко, - Жармионе обрадовалась. - В моем племени... в моем бывшем племени это... нельзя, грех большой и преступление.
  ... это может только вождь, он же раздает полученное мужчинам. - Жармионе успокоилась, потому что я, а не она сама произнесла запретное для нее слово "украдем".
  - А, если не получится украсть золото у ваших соседей? - Бонни осторожничала.
  - Тогда нас убьют, - Жармионе грустно улыбнулась. - Нет, не вас, а меня, потому что я одна буду охотиться за золотом.
  Вы подождете меня в безопасном месте.
  - Ага, тебя убьют, а нас потом звери сожрут и лианы, - Бонни иронично усмехнулась. - Мы же не знаем дорогу к маяку.
  - Я покажу вам, - Жармионе и здесь нашла выход.
  - Покажешь, пальцем в джунгли? - я сделала вид, что рассердилась. - Нет, милая Жармионе, мы не позволим тебе умереть ради золота для нас.
  Мы не позволим никому умереть! - Я, наверно, со стороны выглядела очень благородной. - Не пора ли нам пора?
  - Уже можно готовиться к выходу, - Жармионе, спрятала радостную улыбку.
  Чему радуется? - Я затушу костер, заберу котелок с недоеденной кашей. - Жармионе за всех делала работу.
  Мне стало немного неловко, что Жармионе так старается нам угодить.
  Ладно, мы отплатим добром за добро.
  Но чуть позже, когда будет, чем платить.
  А пока нам дружбы хватает для полного счастья.
  - Выходим, - Жармионе наклонилась и стала убирать небольшие камни от стены.
  - Жармионе, ты юбку из перьев забыла, - я напомнила новой подружке.
  Бонни сбегала и принесла юбку.
  - Вы голые с Натуры, поэтому я буду, как вы - без одежды, - Жармионе беспечно махнула рукой с камнем.
  Камень вылетел и упал в озерцо. - Я же не дикарка ходить в юбке из перьев. - Жармионе уже начала подготавливать себя к жизни в Цивилизации.
  Правильно: первое нужно самой себя убедить, что она уже не дикарка. - Как вы думаете, мне поверят, если я буду всем говорить, что я из конфедерации Натура? - Жармионе обернулась и искательно заглянула мне в глаза.
  - Не поверят, даже, если ты солжешь, что из самой дальней провинции Натуры, - я с сожалением покачала головой. - На Натуре множество законов, запретов, жрецов, привычек, традиций, которые ты не знаешь, и не выучишь.
  Можешь проколоться на мелочах.
  Например, забудешь подстелить под попку салфеточку, когда присядешь.
  - Но самое главное, что ты не выучишься ножам, - Бонни тоже жалела, что Жармионе не подстроиться под нас, натурщиц. - Салфеточки научиться подкладывать - не проблема, но с ножом натурщики работают и учатся всю жизнь, начиная с пяти лет и дальше.
  - Обидно, - Жармионе убрала последний камень. - Зато я научилась орудовать топором.
  У нас в племени топор - обязательная дисциплина, как у вас нож, - на этом Жармионе перестала дальше фантазировать, что она может прикинуться натурщицей.
  Жармионе наклонилась, выставила нам на обозрение упругую попку и пролезла в щель.
  Я и Бонни последовали за Жармионе, потому что надо следовать.
  - Джейн, Бонни, - на лице Жармионе появилось испуганное удивлённое выражение, как тогда, когда она нам объявила, что у нас волосы и груди увеличились.
  - Что, опять сиськи и волосы? - Бонни разглядывала меня. - Джейн, ты вся светишься.
  - От счастья свечусь? - я улыбнулась, но улыбка сразу пропала, когда я заметила, что от Бонни исходит слабое золотое свечение. - Ты тоже, Бонни, светишься.
  Это опасно?
  - Наверно, от сахара или от сидения в выгребной яме, - Жармионе не отступала от своей теории.
  - Светимся и светимся, - Бонни не паниковала от свечения. - Наверно, бактерии из джунглей залезли в нас и светятся.
  - Поживем - увидим, - я попыталась спрятать испуг поглубже: - Жармионе веди! - Я оставила вопрос о свечении на потом.
  - И кожа у вас стала еще более бархатная у Бонни, и еще более мраморная у тебя, Джейн. - Жармионе с восторгом поглаживала меня и Бонни.
  - Ты и без выгребной ямы шелковая, бархатная и почти светишься, по крайней мере, лучишься счастьем, - Бонни поцеловала Жармионе в лобик.
  И повторила мой призыв! - Веди!
  Мы оказались в джунглях, в самом их сердце.
  Вокруг буйно зверела зелень.
  Но не нападала на нас.
  Оставалось чуть меньше двух часов до окончания перемирия людей с джунглями.
  - Туда, - Жармионе топором показала в сторону раскидистого дерева.
  - На дерево залезать? - я вздрогнула.
  - Нет, я просто направление показала, куда нам нужно к другому племени, - Жармионе легко взмахнула топором.
  Как после взлета фрегата, в непроходимых джунглях образовалось углубление.
  Бывшая дикарка не обманула - топор в ее руке летал легко, как перышко попугая.
   - Жармионе ты там была раньше? - Бонни сорвала душистый плод.
  Я сорвала - два.
  - Нет, не была, но знаю.
  Мы, люди, в джунглях чувствуем друг друга.
  К тому же, я кое-что слышала от вождя и других мужчин нашего племени.
  - Жармионе, а это можно кушать? - Бонни похлопала по плечу Жармионе и показала на плод.
  - В час пересменки джунглей можно есть все, - Жармионе продолжала победное шествие с топором.
  Все съедобное.
  Но потом превращается в опасно ядовитое.
  Если вы собрали фрукты, овощи в нужное время, в пересменку, то они и будут оставаться дальше съедобными, вкусными и не ядовитыми.
  Это относится и к мясу, рыбе, и всему остальному.
  До и после нельзя, ядовито, а во время - можно.
  Кстати, справа заросли зерновых, а слева - кукурузная чаща.
  - Бонни живем, - я правильно истолковала слова Жармионе в нашу пользу.
  Я и Бонни начали набивать... рюкзак Жармионе вкусностями, благо они росли вокруг в огромным количествах.
  Попутно мы надкусывали, кусали, лизали, потому что все сразу не могли съесть, особенно после конфуза с сахаром, а попробовать хотели все!
  - Джейн, мы уже напробовались не меньше, чем на три тысячи натуральных долларов, - Бонни произнесла с гордостью, словно мы совершили большую работу.
  - Не на три тысячи, а на десять раз по три тысячи, - я почему-то хотела, чтобы мы пробовали очень дорого. - Многие плоды уникальные, растут только на Эвкалипте.
  Я уверена, верь мне!
  - Я с удовольствием верю тебе, Джейн, - Бонни ответила серьезно. - Ой, чуть косточкой не подавилась. - Подруга выплюнула косточку.
  - Угу, - я в этот момент дегустировала крупную ягоду малину... вроде бы малина. - Не верится, что это великолепие через пару часов превратится в ядовитое.
  - Но сорванное, так и останется безопасным и вкусным, - Бонни похлопала по раздувшемуся рюкзаку Жармионе. - Жармионе, ты обещала показать травку для удаления волос.
  - Пожалуйста, - Жармионе наклонилась, не останавливалась, не переставала топором прокладывать дорогу в джунглях.
  Она на ходу, не оборачиваясь, протянула листик Бонни. - Потри там, где не хочешь волосы.
  - Всего лишь потереть? - Бонни переспросила с недоверием.
  - Потри, потри, - я развеселилась. - Можешь и по два.
  - Шутница, Джейн, у тебя тело без волос
  
  Я почувствовала вину за то, что Жармионе безропотно несет на плечах нашу общую еду.
  Тем более, что Жармионе еще и топором размахивала, как лазерной указкой.
  Но ничем Жармионе не могла помочь, потому что рюкзак считается для нас, с Натуры, одеждой
  К счастью для Жармионе, и для облегчения нашей с Бонни совести, буйная растительность скоро сменилась редкими деревцами и кустиками.
  Слева показались небольшие скалы, похожие на гнилые зубы великана.
  По крайней мере, в ужастиках у великанов зубы похожи на эти скалы.
  - Тише, - Жармионе резко присела.
  Я чуть на нее не налетела, но вовремя ухватилась за деревце. - Видите? - Жармионе показала пальцем на вторую от нас скалу.
  Внизу я заметила серое копошение. - Золото вымывают из песка и золотоносных жил.
  - ОГОГО, - и я Бонни сразу прониклись.
  - Я никогда раньше не держала в руках золото, - Бонни призналась.
  - Я тоже никогда золото не щупала, - я фыркнула, - и сейчас, Бонни, у нас пока нет золота.
  - Будет золото, - Жармионе нас горячо заверила.
  Я сразу ей поверила, потому что хотела верить в лучшее. - Подождем, пока они намоют самородков и золотого песка.
  Перед окончанием пересменки с джунглями они будут торопиться и потеряют бдительность.
  - У тебя, кажется, есть план по изъятию трудовых доходов, - я похвалила предусмотрительность Жармионе. - Без плана в любое дело нельзя соваться. - Я говорила, как Наставница, даже гордилась собой, представляла, как величественно выгляжу со стороны.
  - Да, у меня настолько хитроумный план, что самой страшно, - Жармионе лежала чуть впереди.
  Длинные ее ноги раздвинуты широко.
  Я и Бонни любовались сзади раскрытой красотой новой подружки. - Перед сменой перемирия с джунглями работники расслабятся.
  Тогда я приведу в действие свой гениальный план! - В который раз Жармионе успокоила нас.
  - Жармионе, у тебя кожа золотая, не желтая, а золотая, - Бонни захихикала.
  - У меня еще и глаза золотые, как у соплеменников, - Жармионе обернулась и хлопала длинными бархатными ресницами. - Мы, золотокожие, появились так давно, что никто помнить не может. - Жармионе произнесла шепотом. - В Космосе была только одна вода, кругом вода, и даже пустоты и серой и черной материи еще не было.
  Жили тогда на свете два мужчины - Инмар и Шайтан.
  Инмар велел Шайтану нырнуть в воду и достать первую Галактику во Вселенной.
  Нырнул Шайтан в глубины Космоса, на самое дно, взял в каждую руку по Галактике.
  Шайтан отдал Инмару почти все Галактики, которые достал, только одну спрятал у себя во рту.
  Маленькую-маленькую Галактику.
  Инмар взял из рук Шайтана Галактики, положил себе на ладонь и сдул в воду Вселенной.
  Галактики стали разрастаться и размножаться.
  Их становилось все больше и больше.
  Одни были спиральные, другие - шаровые, третьи - гладкие, как лицо мунга.
  Начала раздуваться и размножаться Галактика, которую Шайтан спрятал у себя во рту.
  Звезд стало так много, что они уже не умещались в Шайтане.
  Выплюнул Шайтан скопление Галактик.
  Разлетелись Новые Галактики по конфедерации Шайтана.
  Если бы у него были зубы простые, из кости, то получились бы Галактики простенькие, неприметные.
  Но Шайтан щеголял золотыми зубами, поэтому в новой конфедерации Галактик образовались Планеты с золотыми жилами, золотым песком, с золотоносными деревьями и золотокожими золотоглазыми жителями.
  Мало было у Шайтана зубов, поэтому на каждую Планету досталось совсем по чуть-чуть золота.
  Оттого золото очень дорогое, и со временем не теряет свою цену.
  Первые люди были очень большие, настоящие великаны и все в золоте.
  Жили они беззаботно, в свое удовольствие, потому что ничего не умели делать: ни сеять, ни строить, ни охотиться.
  Джунгли были для них, как крапива.
  Где ступала нога золотого великана, появлялась равнина.
  Где великан вытряхивал свой сапог - образовывалась гора.
  Перед тем, как великаны исчезли, появились маленькие обыкновенные люди с золотыми глазами и золотистой кожей.
  Инмар учил их работать и быть рабами.
  Сам не умел и не хотел работать, зато других обучал с удовольствием.
  Жил он вместе с людьми и пользовался людскими женщинами.
  Взял Инмар одну женщину и вместе с горой положил себе в карман.
  Вернулся домой и показывает матери:
  - Посмотри, мать, какую я белку поймал, она танцевала.
  Мать ему отвечает с испугом:
  - Это не белка, сынок, это девушка.
  Она намного опаснее для великана, чем белка.
  Значит, скоро она сживет меня со света, и тебя уморит.
  Останутся только маленькие люди во Вселенной.
  Они маленькие, поэтому помещаются в Космолеты, умеют космические станции строить и золото носить.
  Пришла пора уходить нам из Вселенной.
  Бежим скорей! - И мать заплакала.
  Куда падали слезы матери великана, там образовались черные дыры Вселенной.
  Прожигали слезы первозданную материю.
  Переселились великаны за край Вселенной.
  Но у них был очень маленький разум.
  Сидели они однажды у вечного огня за краем Вселенной, грели ноги.
  Вселенная расширялась, огонь начал ноги обжигать.
  Великаны должны были отодвинуть ноги от вечного огня, но разума не хватило.
  Они стали обмазывать золотые ноги глиной.
  Когда вечный огонь погас, и Вселенная стала сужаться, то великаны замерзли и превратились в гранитные горы с золотыми самородками.
  Рассказывают, что посреди Вселенной находится глубокая пространственная яма с водой.
  В нее бросали мусор, но мусор улетал, как в глубокий колодец.
  Только гул слышен от падения.
  Говорят, что великаны спустились в этот колодец.
  Звали великанов голдмены, но что означает это слово никто не знает.
  Та женщина, которую Инмар носил в кармане, родила много детей.
  Все они были с золотой кожей.
  С тех пор золотокожие люди живут в одном секторе Вселенной и не жалуются на жизнь. - Жармионе закончила рассказывать легенду.
  - Если золотокожие не жалуются на жизнь, то почему ты, Жармионе сбежала из великолепного племени и стремишься в Цивилизацию? - я попыталась, чтобы вопрос не излучал иронию.
  - Так то легенда, - Жармионе улыбнулась мне. - В легендах все хорошо и просто: жили, размножались, веселились.
  Но о том, что нужно золотокожим рыть выгребные ямы, потом эти ямы чистить, страдать, работать на маковых плантациях, унижаться без любви, легенда умалчивает.
  Все сказки красивые, на то они и сказки.
  - Золото тоже красивое, - Бонни глубокомысленно подняла палец.
  - Мои биологические часы говорят, что пора, - Жармионе встала на четвереньки.
  - У каждой девушки биологические часы, только они у многих не считают секунды, а срабатывают во время месячных.
  Часы со стрелкой на месяц. - Я не хотела, чтобы Жармионе подумала, что у нас, с Натуры, нет часов в себе.
  - Жармионе, ты расскажи о своем плане, как достать золото, - Бонни торопила Жармионе.
  - Серый несет мешок от одного из промывочных пунктов, - Жармионе показала на туземца с мешком на голове. - В мешке не больше пяти, но не меньше трех килограммов золота.
  Видите, как работники с испугом смотрят на джунгли?
  Отвлеклись от охраны золота.
  Да и кто у них сворует его.
  Отвлеклись, а у меня есть план. - Жармионе вскочила и с низкого старта побежала к носильщику золота.
  - Гениальный план, - Бонни с вопросом смотрела на меня. - План Жармионе в том, чтобы отнять у работника мешок с золотом и убежать?
  - Выходит, что так, - я пожала плечами. - Разве плохой план?
  - Очень, - Бонни в нетерпении приподнялась.
  - Не говори под руку, вернее - под ногу Жармионе, - я не знала, что нам делать, какую роль добрая Жармионе отвела нам.
  Она рискует собой ради золота, нас оставила в засаде.
  Носильщик постоянно оборачивался через левое плечо, разглядывал джунгли.
  Жармионе незамеченная подбежала к правому его плечу.
  Сорвала мешок и понеслась к нам.
  Носильщик отреагировал странно - присел, накрыл голову руками.
  - Наверно, подумал, что на него летучая мышь из джунглей вылетела, - я догадалась.
  Через пару секунд носильщик сообразил, что мыши голыми девушками с золотой кожей оборачиваются редко.
  Он закричал, созывал соплеменников.
  Они тоже закричали - умные, криком помогали друг другу.
  Затем, все же несколько воинов отделились и с копьями понеслись следом за Жармионе.
  - В джунгли, - Жармионе пронеслась с мешком мимо нас.
  - Там же звери и лианы, - я мысленно сопротивлялась, но с Бонни уже бежала за Жармионе.
  - Разве у нас есть выбор? - Жармионе озвучила план отступления.
  Хороша же вторая часть плана.
  - Пересидим в нашей пещере, а завтра уйдем в другую сторону, - Жармионе умудрялась размахивать топором, нести все наши вещи и мешок с золотом, и при этом еще разговаривала, нее жалела дыхания.
  Дыхания у нее, кажется, хватит на сто марафонских забегов. - За нами не будут гнаться.
  Они думают, что нас растерзают звери.
  Завтра надеются по горячим следам пойти и забрать мешок с золотом около наших обглоданных костей.
  - Не дождутся, - я закричала оптимистично.
  - Кто знает, - Жармионе резко свернула в сторону.
  - Что значит - кто знает? - подозрение упало на меня вместе с красивой радужной птицей.
  Птица два раза клюнула меня в макушку - больно.
  Я смахнула назойливое животное рукой.
  - Не успеем к пещере, - на этот раз Жармионе разочаровала нас.
  Прекрасно придумала отсидеться с золотом в нашей пещере с озерцом (которое уже, надеюсь, очистилось от нашего последнего купания).
  Только мы обрадовались, а нам - не успеем.
  - Прощайте, подружки, - Жармионе выбрала огромное дерево и встала к стволу спиной.
  - Мы сами не местные, ваших обычаев не знаем, джунглей не боимся, - я встала рядом с Жармионе. - Поэтому от страха пред джунглями не умрем.
  У страха глаза велики. - Я выхватила кинжал.
  И тут на нас поперло.
  Сверху, снизу, спереди, с разных сторон.
  Топор в руках Жармионе превратился в сверкающий молот правосудия.
  Чудовища отлетали, как консервные банки.
  Краем глаза я заметила, как из дерева высунулись тонкие сучки и схватили за груди Жармионе.
  - Любвеобильное дерево, - я кинжалом обрубила сучки.
  Куча убитых монстров росла у наших ног.
  К счастью, другие звери не сразу на нас набрасывались.
  Они сначала пробовали на зуб своих товарищей по несчастью.
  - Осторожно, бабочки смертельно ядовитые, - Жармионе в опасной близости о лица Бонни топором отмахнула двух красивых нежных бабочек.
  - А кто здесь сейчас не ядовитый? - я взвизгнула.
  - Никто, - Жармионе, наверно, думала, что успокоит нас своим жизнеутверждающим ответом.
  - Может быть, откупимся от зверей золотом? - Бонни пинком отправила гигантского паука в заросли малины. - А что? Золото все любят, даже звери.
  - Золотой ты человек, Бонни, - у меня хватило последних сил, чтобы пошутить перед...
  Нет, в смерть я не верила, но просто больше не осталось сил отбиваться от летающего, ползущего, прыгающего, крылатого, многоногого, растительного, животного мира.
  - Всем оставаться на местах, - грянул гром с небес.
  - Великан Инмар? - я вспомнила к месту легенду, которую рассказала Жармионе.
  - Великан Шайтан? - в голове моей подруги бродили схожие мысли.
  - Космолет, - туземка из джунглей оказалась ближе к правде, чем я и Бонни, технически подкованные.
  - Можно подумать, что мы бежать собираемся, - я выдохнула в ответ космолету.
  Он грохнулся в джунгли со всей дури.
  Защитное поле отрезало нас от клацающей кровожадной картины джунглей.
  Жармионе лихо расправилась с монстрами, которым не повезло оказаться внутри купола.
  Из фрегата выскочил бравый парень в купальной шапочке, ластах, изящных трусиках - насколько я, девушка с Натуры, понимаю в одежде парней из других миров.
  Остальную одежду парню заменял мощный, судя по размерам, бластер.
  - Я думал, что мы садимся на воду, - парень ошарашил нас заявлением. - Поэтому нацепил форму номер сто тринадцать С.
  На плечах парня приклеены погоны.
  Значит, наш спаситель - военный.
  - Извините мистер, - я кокетливо прищурила правый глазик, - вы - спасательная миссия?
  Прибыли за нами?
  - Ну, мы миссия, - военный почесал над левым ухом. - Миссия не совсем спасательная, если говорить о вас, девочки.
  Прибыли не за вами, а по ваши души.
  - Вы нас пугаете, военный, - Бонни не понравился тон парня в ластах.
  - Сейчас пугаю, а потом расстреляю, - если парень шутил, то - неудачно для нас.
  Ему смешно, а нам - под дулом бластера - не до смеха.
  - Не пойму, вас должно было быть две единицы, а вас три штуки.
  Где две, там и три.
  За трех больше премию дадут! - парень сплюнул на ковер из желтых листьев.
  - Пилот Лавуазье сказал, что на фрегате не плюют, - я строго посмотрела на странного военного. - В чужих джунглях тоже не плюют - плохая примета.
  - Примета, плохая? - Военный снял резиновую шапочку. - Плохая примета для вас, девочки. - Военный поднял дуло бластера. - Вы слишком много знаете.
  Приказано вас ликвидировать.
  И грянул гром...
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"