O Simona : другие произведения.

Хроники Фемискира. Episode 9. Глава 392, 393, 394, 395, 396, 397, 398, 399, 400, 401, 402, 403,404, 405, 406, 407, 408, 409, 410, 411, 412, 413, 414, 415, 416, 417, 418, 419, 420, 421, 422, 423, 424, 425, 426, 427, 428, 429, 430

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Хроники Фемискира. Episode 9. Глава 392, 393, 394, 395, 396, 397, 398, 399, 400, 401, 402, 403,404, 405, 406, 407, 408, 409, 410, 411, 412, 413, 414, 415, 416, 417, 418, 419, 420, 421, 422, 423, 424, 425, 426, 427, 428, 429, 430 ПРОДОЛЖЕНИЕ
  
  ГЛАВА 393
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ШЕЛК НОРДИЧЕСКИЙ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Шелк - серый, как день в Норде, - купец прочему - то прошептал. - Это настоящий нордический шелк, господин.
  Ты угадал.
  Я его даже не держу в основном шатре.
  Никто не поймет серый шелк.
  Все любят яркое.
  Держу для своего удовольствия.
  И на всякий случай.
  Случай пришел..."
  "Не знаю, нордический ли шелк, но он великолепен, - я тыкал пальцами в рулоны. - Беру все рулоны серого шелка.
  К нему бархат бы..."
  "Белый бархат", - купец приподнял шкуру медведя.
  Под ней оказались несколько рулонов бархата.
  "Белый бархат, - я прошептал. - Никогда не видел подобного.
  Признаюсь тебе, что я много шелков и бархатов повидал в богатых домах".
  "Белый бархат - цвет снегов Норда".
  "Ты сам из Норда, купец?"
  "Нет, я из Вестландии.
  Но мечтаю перебраться в Норд.
  Денег подкоплю..."
  "О деньгах, купец.
  Шелк и бархат - замечательные.
  Но все имеет свою цену.
  И в то же время не имеет цены.
  Если ты заломишь слишком большую цену, то я откажусь от этой красоты..."
  "К морскому черту цену, - купец сильно притопнул.
  Жестко посмотрел на меня. - Мне все равно, увижу ли я твои деньги или нет. - Купец нетерпеливо махнул рукой. - Ты хитрее, чем я думал.
  Ты обольстил меня, господин.
  Сейчас я отвратителен самому себе, потому что поддался на твои чары.
  Странно, но сейчас деньги мне кажутся бессмысленными.
  Я сейчас думаю не о золоте, а о тебе, господин.
  И я...
  Я...
  Йа хочу, чтобы ты меня поцеловал".
  "Чтооо?
  Ты с ума сошел, купец?"
  "Да, я сошел с ума.
  Ты свел меня с ума, господин.
  Но свел с ума не только своей улыбкой и красотой.
  Ты ловко поймал меня в свои сети знаниями, господин.
  Я не могу не влюбиться в того, кто понимает толк в шелках".
  "Почему не можешь не влюбиться, купец? - Я ответил слишком резко. - Мы с тобой не принцесса и пастух, чтобы целовались.
  Не патриций и цезарь на оргии.
  Не философ и его ученик в термах..."
  "Иначе не продам тебе шелк и бархат ни за какие деньги, господин.
  Если мне что в голову залетело, то не вылетит.
  В этом моя болезнь.
  В этом моя - беда.
  Дружеский поцелуй.
  Один дружеский поцелуй".
  "Дружеский? - Я приложил палец ко лбу. - Мужчины часто целуются при встречах и расставаниях.
  Даже много ритуалов расцеловывания.
  Я поцелую тебя, как друга, купец".
  "Троекратно расцелуй меня".
  "Троекратно?"
  "В щеку, в другую щеку, и еще - куда захочешь, поцелуй меня.
  Так принято в постшумерских племенах".
  "В щеку, - я поцеловал купца. - Ради шелка - раз.
  В другую щеку - ради бархата - два.
  И еще один поцелуй - ради нашей сделки".
  "Ты уважил меня, - купец облизнул губы.
  Я же свои губы облизнул. - Не ломался ты.
  Не дурачился.
  Просто поцеловал меня, как друг".
  "Еще один друг у меня", - я подумал с содроганием.
  "Поэтому приступим к торгу", - купец сразу стал деловым.
  Торговались мы яростно.
  С увлечением торговались.
  Несмотря на то, что купец назвал меня своим другом, торговался он, как с врагом.
  "Десять золотых - безумно большие деньги за шелк и бархат, - я - полностью обессиленный - через час махнул рукой. - На эти деньги можно снарядить галеры..."
  "Как говорит мой знакомый золотых дел купец Терпуг, - купец погрозил мне пальцем, - ты можешь не купить золотой браслет.
  Вместо этого купишь стадо коров.
  Но тогда у тебя будут коровы, но не будет золотого браслета.
  Так и я тебе говорю, господин.
  Ты можешь на десять золотых снарядить галеры с товаром и рабами.
  Но тогда у тебя не будет чудесного нордического серого шелка и потрясающего нордического белого бархата".
  "Я дам тебе десять золотых талеров, купец, - я вздохнул. - Хотел сэкономить для себя, но не получилось".
  "На себе нельзя экономить".
  "Купец, прикажи рабам, чтобы они отнесли шелк и бархат на гостиный двор "Три овцы".
  ""Три овцы" - солидный гостиный двор, - купец погладил меня по руке.
  Мало ему дружеских поцелуев моих... - Я замотаю твою покупку в шкуры, господин.
  Шкуры волков - от меня - бесплатно.
  Никто не должен видеть то, что ты купил".
  "Странно, - я почесал затылок. - Обычно купцы, наоборот, желают, чтобы все видели, что они продают".
  "Нордические шелка и бархаты запрещены к продаже во многих королевствах, царствах и империях".
  "Запрещены к продаже во многих королевствах, царствах и империях?" - Я выпучил глаза.
  "Ты, разве не знал?"
  "Не знал", - я ответил честно.
  "Хорошее всегда запрещают", - купец вышел из шатра.
  
  "Ты еще долго будешь на этой ярмарке, купец?
  Неделю?
  Декаду?"
  "При хорошей торговле - почему бы не остаться?"
  "Я не буду тебя особо тревожить, купец.
  Можешь меня не бояться".
  "Щеки, господин, щеки".
  "Что щеки?" - Я с недоумением приложил ладони к своим щекам.
  "Щеки у тебя горят.
  Ты же должен оставаться спокойным.
  Девушки любят только уравновешенных спокойных мужчин".
  "Я за себя не боюсь с девушками", - я гордо расправил плечи.
  Я солгал и подумал:
  "Раньше так и было.
  Ничего не боялся с женщинами.
  Но после того, как оказался во дворце Альтаиры, я насторожено поглядываю даже на рабынь".
  
  Мы с купцом распрощались... по-дружески.
  Купец меня расцеловал в щеки и в лоб.
  "Теперь можно, чтобы нас видели, - купец подмигнул мне. - Мы прощаемся, как принято в королевстве, из которого я прибыл".
  "Если каждому давать, то не выдержит кровать", - я пробурчал.
  Но произнес уже далеко от купца, чтобы он не услышал.
  "Милейший", - купец догнал меня.
  Опустил пухлую влажную ладонь на мое плечо.
  "Неужели, купец услышал, как я бормотал, что не выдержит кровать, - я заледенел. - Ну, и что? - Снова сам с собой спорил. - Обыкновенная поговорка.
  Не стану отчитываться перед каким-то купцом".
  "Я не успел спросить твое имя, милейший", - купец лучезарно улыбался.
  "Имя?
  Всеего лишь мое имя? - Я тянул время.
  Назвать свое имя?
  Не повредит ли мне это в дальнейшем?
  Но, если обману купца, если назову другое - вымышленное - имя, то купец может об этом узнать.
  Тогда начнет меня подозревать".
  "Мое имя... Гендер.
  Иногда меня зовут - славный Гендер..." - Я разумно не добавил - охотник на драконов.
  Не обязательно мужчинам знать, как я красуюсь именем перед женщинами.
  На женщин завораживающе действуют слова - славный охотник на драконов Гендер.
  Но мужчины иногда смеются над моим длинным именем...
  "Гендер, очень приятно. - Купец снова полез целоваться.
  Но я отступил на два шага. - Меня же мои друзья называют Рахомболь".
  "Ракомболь? - Я переспросил. - Трудное имя для наших мест.
  Можно, я буду называть тебя - Раком?"
  "Не Ракомболь, а - Рахомболь, - купец потирал ладони. - Но для тебя, Гендер, я - Рахом".
  "До скорой встречи, Рахом".
  "До свидания, славный Гендер".
  "Вот и познакомились еще ближе", - я подумал.
  
  Рабы успешно принесли мои покупки на гостиный двор.
  Загрузили на колесницу.
  "Рабыня, - я крикнул со двора. - Нет смысла больше оставаться на ярмарке.
  Я все купил, что надо.
  Возвращаемся во дворец".
  "Я, конечно, обещал Ванессе, что мы прогуляемся по ярмарке, - я кусал губы. - Но не выполню свое обещание.
  Не оставлю же я дорогие шелка и бархат на гостином дворе без присмотра.
  Кассий может соблазниться и украсть.
  Старый друг - хуже новых двух".
  "Рабыня, - я снова закричал, но уже громче. - Где тебя Аид катает на своих плечах?
  Скоро пир во дворце.
  Опоздаем на пир"
  "Господин!"
  "Господин хороший".
  "Господин великий". - Ко мне неслись... три прекрасные рабыни.
  "Мы согласны с тобой поехать в твой дворец.
  Выкупи!
  Выкупи нас у хозяина трактира.
  Ты - необыкновенный, прекрасный, господин".
  Чудесные рабыни окружили меня.
  "Ээээээ, девочки... рабыни... - Мой голос сорвался. - Зачем вы мне?
  У меня своих рабынь хватает во дворце.
  И еще одна рабыня где-то шляется.
  Спит что ли, Ванесса?
  Вы, случайно не видели мою рабыню?
  Она очень красивая".
  "А я не красивая, разве?
  Неужели, я менее прекрасная, чем твоя рабыня?" - Одна из рабынь встала передо мной.
  Я отметил, что девушки не ответили на часть моего вопроса - видели ли они Ванессу.
  "Ты - прекрасна, не спорю", - я даже рот раскрыл от удивления.
  Настолько рабыня завораживала своей красотой.
  "Поэтому мое имя - Лекори.
  Лекори - означает - блестящая красота", - рабыня свела бы меня с ума своей красотой.
  Но девушку оттолкнула вторая рабыня.
  "Великий воин, славный патриций, - вторая рабыня смотрела преданно в мои глаза. - О тебе будут слагать песни.
  Комедианты будут о тебе сочинять драмы и комедии.
  Величайшие философы станут драться за право возвеличивать тебя в своих одах.
  Глиняные таблички с описанием твоих подвигов через века уйдут к потомкам.
  Твое славное имя великое...
  Как, кстати, твое имя, сладкий красавчик?"
  "Мое имя - Гендер, - я расплылся в улыбке. - Еще меня называют - великий охотник на драконов Гендер".
  "Оооооо! Имя твое столь же славное, сколь необычное и прекрасное", - вторая рабыня округлила глазища.
  "Твои слова, рабыня, слаще, чем щербет", - я, наконец, получил восхваления, о которых уже заскучал.
  "Я - буду услаждать тебя приятными беседами, - вторая рабыня поклонилась мне. - Господин.
  Купи нас.
  Мое имя - Комазия.
  Комазия означает - приятная собеседница.
  Слушая меня, ты будешь погружаться в восхитительный мир моих слов.
  Я доставлю тебе величайшее наслаждение беседой".
  "Ты столь же красивая, как и красноречивая, - я левым глазом смотрел на Комазию.
  Правым - на Лекори - блестящую красавицу.
  Глаза заболели.
  Я собрал их в кучку.
  И увидел третью рабыню: - Рабыня, - я обратился к третьей. - Твои подруги назвали свои имена.
  Лекори - блестящая красавица.
  Комазия - приятная собеседница.
  Ты же стоишь и просто улыбаешься.
  Не восхваляешь ни себя, ни меня.
  Но твоя нежная улыбка.
  Она столь невинная, что у меня защемило сердце.
  Нежнейшая невинная улыбка.
  Хочется смотерть на тебя и смотреть.
  Почему же ты молчишь, скромница?"
  "Мое имя - Гелазия, - рабыня улыбнулась еще очаровательнее. - Мне ничего больше не нужно, кроме улыбки.
  Я умею только улыбаться.
  Многим нравится".
  "Гелазия - юная, нежная улыбчивая, - я судорожно сглотнул. - Рабыни... девочки, я бы с удовольствием, вас купил.
  Если бы у меня была возможность.
  Но колесница у меня сейчас одна.
  В нее с трудом поместимся только я, мои покупки и рабыня... моя". - Я назвал Ванессу своей рабыней.
  А как иначе я мог ее назвать.
  Если бы сказал, что Ванесса - рабыня хозяйки дворца, в котором я остановился на время...
  То три прекрасные рабыни мигом разлюбили бы меня.
  Лекори потеряла бы блеск своей красоты от досады.
  Комазия - вместо приятного общения - грязно обругала бы меня.
  Нежная улыбка слетела бы с прекрасного личика Гелазии.
  Они уверены, что я - хозяин.
  Не скажу же им, что я стану хозяином только вечером после свадьбы с Альтаирой.
  "Мы побежим следом за колесницей", - Гелазия нежно улыбнулась мне.
  У меня даже слеза навернулась от ее нежной улыбки.
  "Я всю дорогу буду восхвалять тебя, славный охотник на драконов Гендер", - приятная собеседница Комазия показала мне язычок.
  "Я же побегу впереди колесницы, - блестящая красавица Лекори изогнулась. - Ты будешь любоваться моей блестящей красотой".
  Мое сердце упало в низ живота.
  И колотилось, требовало - Выпусти меня, Гендер, выпусти.
  "Купить или не купить?
  Купить или не купить рабынь - вот в чем вопрос, - я сцепил пальцы рук. - Что на мою покупку скажет Альтаира?
  Как отнесется к новым рабыням?
  Думаю, что Альтаира поймет меня правильно.
  Я скажу, что три прекрасные рабыни - подарок Альтаире к нашей свадьбе.
  Сразу намекну, что свадьбу нельзя откладывать.
  Когда подарок свадебный сделан, то свадьба должна быть...
  И пользу хозяйству Альтаиры рабыни принесут.
  Конечно, некоторые из рабынь и рабов Альтаиры могут возмутиться, что я привел новеньких.
  Даже, в самом плохом случае...
  Я просто перепродам рабынь Лекори, Комазию и Гелазию на рыбке рабов.
  Даже прибыль получу с них.
  Подобные рабыни - большая редкость".
  "Аид с вами, девочки... рабыни, - я стукнул кулаком в свою грудь. - Но, почему я должен покупать вас троих сразу?
  Может быть, одну из вас?"
  "Нас нельзя разлучать", - приятная собеседница Комазия снова зачаровывала меня взглядом.
  Гелазия подарила мне новую нежную невинную улыбку.
  Лекори блеснула своими прекрасными ягодицами.
  "Почему вас нельзя разлучать, рабыни?"
  "Нас называют - Три грации, - приятная собеседница Комазия пояснила. - Мы - три сестры.
  Одна без другой не сможет.
  Если нас разлучить, то я уже не смогу быть приятной собеседницей.
  Потому что мои мысли будут заняты думами о сестрах.
  В печали Гелазия потеряет свою нежную улыбку.
  У Лекори под глазами появятся круги после бессонных ночей.
  Блеск красоты Лекори уменьшится.
  Ты же это понимаешь сердцем, прекрасный славный охотник на драконов Гендер.
  Твой ум настолько же велик, как твои подвиги и твоя красота". - Умеет же приятная собеседница Комазия подольститься.
  "Ээээ...
  Дорого вы стоите?" - Я уже почти сдался.
  Конечно, я собирался прикарманить оставшиеся десять золотых.
  Но подумал:
  "Сегодня.
  Уже сегодня после свадьбы все во дворце Альтаиры станет моим.
  В сундуке достаточно золотых монет, чтобы я не беспокоился".
  "Мы?
  Мы сколько стоим? - приятная собеседница Комазия подмигнула мне. - Сколько бы мы ни стоили, но настоящий воин красавец всегда найдет деньги на понравившихся ему рабынь".
  Рабыня Гелазия подарила мне нежную улыбку.
  Непревзойденная красавица Лекори провела ладонью по моему бедру.
  "Да.
  Да!
  Беру всех!
  Скопом!
  Сразу.
  Стадом беру". - Я вбежал по лестнице в таверну.
  Кровь моя бурлила.
  Я уже ни о чем другом, кроме, как о покупке трех замечательных рабынь, не думал.
  Нет.
  Еще думал о том, чтобы не вышла сейчас Ванесса.
  Она может скандалом прервать сделку.
  
  "Хозяин, - я схватил трактирщика за бороду. - Продай мне трех твоих рабынь".
  "Трех моих рабынь?" - Хозяин хитро прищурил глаза.
  "Ты прекрасно понимаешь, о каких рабынях я говорю", - я закричал.
  Ударил кулаком по столу.
  Два посетителя с одобрением посмотрели на меня.
  "Парень.
  Набей трактирщику морду, - мне подсказывали. - Он вино разбавляет в амфорах".
  "Я не пил вина в этом трактире, - я огрызнулся. - Хозяин.
  Продай мне рабынь Гелазию, Комазию и Лекори.
  Ты же видел, что я с ними разговаривал".
  "Гендер, - хозяин гостиного двора вспомнил меня. - Понравились рабыни?"
  "Понравились, не понравились - мое дело.
  Может быть, я хочу, чтобы рабыни несли мои покупки до дворца".
  "Мои рабыни дорого стоят.
  Они приманивают и очаровывают посетителей. - Хозяин начал торговаться. - Гелазия зачаровывает своей нежной улыбкой.
  Комазия ведет беседы с подвыпившими купцами.
  Лекори ослепляет своим блеском..."
  "Я уже понял, - я в нетерпении переступал с ноги на ногу. - Не набивай цену..."
  "Я продаю.
  Поэтому я должен набивать цену..."
  "Не расхваливай..."
  "Гендер, а ты знаешь, как мне достались эти рабыни?"
  "Зачем я должен знать, как тебе достались эти рабыни?"
  "О, Гендер.
  Никогда не говори - Никогда".
  "Ты не философ.
  Ты - трактирщик.
  Поэтому - не учи меня, а - продавай мне".
  "Я тебе и продаю историю этих трех рабынь, Гендер.
  По проселочной дороге шел я ночью.
  Ночь была прекрасна и стройна..."
  "Что ты говоришь, трактирщик?
  Как ночь может быть ночь стройна?"
  "Не перебивай, Гендер.
  Вдруг, я услышал тихий девичий смех на реке.
  Я был в том состоянии, когда сердце поёт.
  Поэтому остановился.
  Тихонько прокрался к реке.
  Затаился в кустах.
  Осторожно раздвинул ветви.
  Как раз в этот момент три прекрасные девы вышли из реки после омовений.
  Лекори, Комазия и Гелазия, как ты понял, взялись за руки и закружились в танце.
  Небесное ночное светило послало свой луч на Лекори.
  Я обалдел от ее блестящей красоты.
  Затем луч коснулся дивного лица Гелазии.
  Высветил нежную невинную улыбку.
  Я тихо зарыдал.
  Но когда заговорила с сестрами Комазия, то я чуть не умер от восторга.
  Я тогда принял решение получить этих девушек.
  Если они - рабыни, то я их куплю.
  Если же они свободные, то завлеку на свой гостиный двор.
  Пока я мечтал, девушки закончили танец.
  Подошли к краю воды.
  Присели.
  Их упругие тела ошеломительно выглядели на фоне струй полноводной реки.
  Три сестры стали намазывать себя грязью.
  Я подумал, что грязь - целебная.
  Многие женщины принимают грязевые ванны, чтобы кожа блестела и стала гладкая.
  Но в то же время я удивлялся, что три обворожительные красавицы зачем-то портят свою красоту.
  Кожа у них идеальная...
  Еще больше меня насторожило, что девушки не стали смывать грязь с себя.
  Поднялись и направились по тропинке.
  Я же, как ночной волк, крался за ними.
  Должен был узнать тайну трех красавиц".
  "Трактирщик, короче", - я начинал нервничать.
  Тень от солнечных часов удлинялась.
  А я еще не женат...
  "Дальше - короче, - трактирщик пожал плечами. - Оказалось, что три прелестницы - дочки крестьянина.
  Он сдавал их на пиры".
  "Сдавал на пиры?"
  "Да.
  Гелазию, Комазию и Лекори призывали на возлияниях на пирах и на уроки в философских школах.
  Три сестры приносили веселье и гармонию, страсть и нежность.
  Дома отец обмазывал своих дочерей грязью, чтобы их не украли.
  Грязной девушкой патриции редко интересуются и украдут.
  Я попросил отца отдать мне его дочерей.
  Отец ответил, что не отдаст, а - продаст.
  Потому что он недавно оформил у жрецов купчую на своих дочерей.
  Теперь они - его рабыни".
  "Рабыни отца своего, - я воскликнул. - Как ужасно!"
  "Отец продал мне Гелазию, Комазию и Лекори, - трактирщик грязной тряпкой смахнул с моего плеча муху. - Они - мои рабыни".
  "Сколько?
  Сколько ты хочешь денег за них?"
  Частью сознания я понимал, что могу попасть в ловушку:
  "Может быть, сразу, как только куплю Гелазию, Комазию и Лекори, они утратят свою привлекательность.
  Вдруг, все подстроено нарочно.
  Гелазия откажется улыбаться.
  Комазия не захочет тратить на меня свои слова.
  Лекори завернется в тогу и спрячет свою блестящую красоту.
  Может быть, по жизни девушки - обыкновенные.
  Как все рабыни...
  Но, вдруг, я ошибаюсь, - я сжал кулаки. - И три - грации - особенные.
  С ними моя жизнь озарится другим светом?
  Куплю?
  Я же никогда не тратил деньги на женщин.
  Они мне платили.
  Что со мной произошло?
  Теряю свою красоту и обаяние, - я опустил взгляд. - Нет.
  Все мое прежнее - при мне.
  Наверно, меня Альтаира заколдовала.
  Лишила меня уверенности в себе..."
  
  "Три золотых доллара..." - Донесся из тумана голос трактирщика.
  "А?
  Три золотых доллара? - Я переспросил потрясенный. - На рынке рабов дюжина не менее прекрасных рабынь стоит меньше золотого.
  Я у тебя не войско рабынь покупаю, трактирщик.
  А всего лишь - трех рабынь.
  Так и знай, мою щедрость.
  Я даю тебе за трех рабынь один золотой.
  Больше тебе за рабынь никто не заплатит".
  "Ты не понял меня, Гендер, - трактирщик спрятал мой золотой. - Три золотых доллара - за каждую".
  "Три золотых доллара за каждую? - Я захохотал.
  Похлопал трактирщика по плечу. - Ты - великий шутник, трактирщик.
  Я тоже пошутил.
  Мы с тобой сейчас комедианты.
  Отдавай мой золотой.
  Я отказываюсь покупать твоих рабынь".
  "Великий и славный Гендер покупает нас, - мимо прошла приятная собеседница Комазия. - Ты - единственный и неповторимый, Гендер.
  Никто нас так не хотел, как ты.
  Ты - лучше всех!"
  "Гендер нас покупает?" - Подплыла блестящая красавица Лекори.
  Груди у нее напряжены.
  Соски вызывающе смотрят на меня.
  "Как мило, что ты, Гендер, обратил на нас внимание", - Гелазия осветила меня нежной улыбкой.
  В моей голове зашумело.
  "Деньги?
  Золотые монеты?
  Какие-то жалкие кругляшки... - Я подумал. - Деньги - ничто.
  Любовь - все!
  Мне совсем не жалко золотых монет.
  Все равно они были не мои.
  Легко пришли, легко уйдут.
  Но рабыни станут моими.
  Они будут услаждать меня.
  И опять же, я их могу выгодно перепродать.
  Я вижу все, что мне нужно видеть. - Я не удержался и дотронулся до груди Лекори. - Девушки слишком невинные, чтобы потом, после того, как я их куплю, обманули бы меня.
  Они не принесут мне вред.
  Я принимаю их всерьез.
  Может быть, я открою им свою душу.
  Да и нужно ли мне будет что-либо объяснять им?
  Приятная собеседница Комазия поймет меня с полуслова.
  Гелазия нежно улыбнется.
  Лекори накроет меня своей красотой...
  Девушки - совершенные.
  Родные сестры.
  Если я их не куплю, то их купит другой счастливчик.
  И тогда я больше не увижу Лекори, Гелазию, Комазию.
  Гелазия будет нежно улыбаться другому.
  Лекори подарит ему свою красоту.
  Комазия ночами напролет будет услаждать другого своей прекрасной беседой..."
  "Хозяин, - я поднял подбородок.
  Смотрел на себя со стороны - я щедрый, не торгуюсь, прекрасный. - Я покупаю трех рабынь по твоей цене.
  Я слишком велик, чтобы торговался.
  Пусть плебеи торгуются из-за гроша ломаного.
  Мне за преданных рабынь золотых монет не жалко".
  "Ты - благородный", - Комазия провела пальчиком по моим губам.
  "Я таю от твоих слов, Гендер", - Лекори задрожала.
  Я увидел, что блестящая красавица, действительно, тает.
  Гелазия окутала меня нежнейшей улыбкой.
  "Гендер, давай девять золотых, - трактирщик надул щеки. - И пойдем к писцу составлять купчую на рабынь".
  "Девять золотых? - У меня невольно вырвалось. - Но я уже дал тебе один золотой.
  Значит, остался должен восемь золотых".
  Конечно, то, что я торговаться начал, могло затмить блеск моей щедрости.
  Но девушки по-прежнему с обожанием смотрели на меня.
  Мне это очень понравилось.
  
  
  ГЛАВА 394
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ДРУЖБА ЗА ЗОЛОТО
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Один - золотой - оплата писцу".
  "Золотой - писцу?
  Работа писца стоит маленькую серебрушку", - я уже не стыдился, что торгуюсь.
  "А городской налог на продажу рабов, Гендер?"
  "Все равно - гроши.
  А здесь - целый золотой".
  "Я и себе должен оставить за труды, Гендер, - хозяин с вызовом смотрел на меня. - Не надейся, Гендер.
  Даже, если ты откажешься покупать рабынь..."
  "Гендер не откажется от нас, - приятная собеседница Комазия проворковала. - Он же хочет, чтобы мы украшали его дворец..."
  "Даже, если Гендер откажется за вас платить, то я все равно оставлю себе - уже данный - золотой.
  За труды и беспокойство".
  "Я не мелочный", - я сдался.
  Потому что понял, что трактирщик обхитрил меня.
  Зажал мой золотой.
  Сколько раз в его трактире я обыгрывал посетителей в фальшивые кости.
  Теперь трактирщик меня обыграл.
  Деваться некуда.
  Куплю рабынь...
  
  Я и трактирщик отправились к писцу.
  Он составил два пергамента о том, что я теперь владелец рабынь.
  Гелазия, Комазия и Лекори - теперь мои.
  Я уже не бесприданник для Альтаиры...
  Один пергамент будет храниться у жрецов в храме Зевса.
  Второй пергамент остается у меня.
  Теперь я...
  "Все, - трактирщик перебил мои мысли. - Выпьешь со мной, Гендер?
  Мы же должны отметить твою покупку".
  "У меня не осталось больше денег, - я процедил сквозь зубы. - С собой нет денег.
  Но во дворце у меня денег много".
  Я ждал, что трактирщик хлопнет меня по плечу по-дружески.
  Скажет - Гендер, я угощаю!
  Но трактирщик остался трактирщиком.
  "Нет денег, нет и вина.
  Гендер.
  Тогда я сам себя угощу в своем же трактире". - Бывший хозяин рабынь захохотал.
  Радовался, что обдурил меня.
  Обманул ли?
  С какой стороны посмотреть...
  "Ты не видел, где моя рабыня Ванесса?" - Я только что вспомнил - кто я, зачем я на ярмарке.
  Три грации ослепили меня.
  Затуманили мой разум.
  "Твоя рабыня Ванесса? - Трактирщик пожал плечами. - Рабыня ушла куда-то".
  "Ушла куда-то? - Я остановился и открыл рот. - Но я же приказал ей оставаться в твоем гостином дворе, пока я приду".
  "Значит, не послушала тебя рабыня, - трактирщик издевательски захохотал. - Не считает тебя Ванесса своим хозяином.
  Твоя рабыня.
  Ты за ней и следи".
  "Но как же так, - я размахивал руками. - Я сейчас пойду и найду ее.
  Гадкая рабыня, наверно, застряла в золотых рядах.
  Красивые девушки любят золото".
  "То гадкой назвал свою рабыню, то говоришь, что она красивая, - трактирщик схватил меня за руку. - Гендер..."
  "Что еще?
  "Ты забирал свою колесницу с товарами и трех рабынь.
  Без денег я не буду у себя в гостином дворе их держать.
  А у тебя, как ты сказал, денег больше нет".
  "Я сказал, что пока у меня нет денег.
  Деньги во дворце", - я все больше и больше погружался в пучину отчаянья.
  Мой поступок - покупка трех граций - уже казался мне неразумным и преждевременным.
  Потому что слишком дорогой поступок.
  Нельзя было отдавать все деньги.
  "Я проявлю великодушие, - по лицу трактирщика не было видно, что он великодушен.
  Даже отказался угостить меня вином. - Ты, Гендер...
  Я не возьму с тебя монетку за пахлаву, которую кушала твоя рабыня.
  Но держать колесницу и трех граций бесплатно не стану.
  Забирай свое добро".
  "А ладно! - Я обиделся.
  Но обиженные без денег жалость к себе не вызывают. - Я... мы уходим".
  До гостиного двора я и трактирщик шли молча.
  Вернее, я молчал.
  Трактирщик радостно напевал под нос.
  
  "Девочки...
  Рабыни мои, - я остановился около колесницы. - Я купил вас".
  "По-иному не могло произойти, - прекрасная собеседница Комазия начала меня успокаивать речами. - Настоящий мужчина делает всегда то, что он хочет.
  Но при этом получается так, что все вокруг довольны".
  "Ты стал еще прекраснее, мой герой", - Блестящая красавица Лекори прижалась ко мне.
  В моей голове вспыхнула радуга.
  "Я так рада!
  Так рада!" - Гелазия убаюкивала меня своей нежной улыбкой.
  "Мы забираем мою колесницу, - на слове "мою" я спотыкнулся. - Колесницу с товарами.
  Затем ищем мою рабыню Ванессу.
  Она где-то на ярмарке бродит.
  Потом отправляемся домой..."
  "Во дворец?"
  "Во дворец, девочки, во дворец", - я стиснул зубы.
  
  "Превосходные кони", - прекрасная собеседница Комазия умело вела коней.
  Блестящая красавица Лекори придерживала в колеснице шелка и бархат.
  Гелазия с нежной улыбкой помогала то Лекори, то Комазии.
  "Рабыни не бесполезные, - я подумал отстраненно. - Они не только улыбаться, обольщать сладкими речами и блестеть изумительной попкой могут.
  Они еще и сразу стали помогать. - Но тут страшная лавина ужаса обрушилась на меня. - Что?
  Что будет, если Альтаира мне откажет?
  Если меня сразу же с рабынями выгонит из дворца?
  Я останусь без ломаного гроша.
  Без крыши над головой.
  Меня с тремя рабынями ни одна богатая вдова не примет к себе в дом.
  И тем более, не накормит меня и не даст денег за мою любовь.
  Притащиться в чужой дом со своими рабынями, все равно, что со своими детьми прийти на чужой пир.
  Что делать?
  Куда прыгнуть? - Я впадал во все большее отчаянье. - Я голодный, холодный на улице с тремя рабынями.
  Что обо мне люди скажут?
  Что обо мне мои рабыни скажут? - Я ущипнул себя больно.
  Боль обозлила меня и разъярила. - Все равно мне, что обо мне скажут.
  Я - славный охотник на драконов.
  Мужчина я, или не герой?
  Откажет мне Альтаира?
  Выгонит из дворца?
  Ей же хуже.
  Пусть пляшет на пирах со своими рабами.
  Но уже без меня.
  Подобные мне - славные охотники на драконов - на дороге не валяются.
  Как-нибудь проживу один.
  Почему один?
  У меня же три рабыни.
  Не пустит с тремя рабынями меня к себе жена богатого патриция?
  Пусть остается с конюхом.
  Не каждый день славный охотник на драконов Гендер дарит свою любовь.
  Захотят Гелазия, Комазия и Лекори сбежать от меня?
  Пусть убегают рабыни.
  Мне же лучше будет.
  Не надо о них заботиться". - Кое-как я себя успокоил.
  
  Рабыни умело вели колесницу среди народа.
  "Может быть, оставлю себе колесницу и коней? - Я подумал, как и в прежние времена, когда оставлял себе чужое. - Продам их.
  Нордические шелка и бархат тоже продам.
  Они дорогие.
  За колесницу, коней и шелка с бархатом куплю небольшой домик у моря и лодку.
  Стану рыбаком.
  Как-нибудь проживу с тремя рабынями.
  Девушки любят рыбку, креветок и омаров.
  Или не сбегать от Альтаиры?
  Вдруг, она обрадуется моей покупке?
  Похвалит меня за новых рабынь.
  Я и Альтаира поженимся.
  Я стану богатым и спокойным..."
  
  "Гендер, друг мой", - послышался слащавый голос.
  Я поднял глаза.
  Передо мной стоял купец Рахомболь.
  Он улыбался нежнее, чем улыбается Гелазия.
  Если, конечно, возможно улыбаться нежнее, чем моя рабыня...
  За один конец цепи купец Рахомболь держал... Ванессу.
  Рабыню Ванессу.
  Ванесса низко опустила голову.
  К ее ошейнику рабыни был прикован второй конец цепи.
  "Ванесса?
  Купец?
  Что это значит?" - Я задал глупейший вопрос.
  Рабыни Гелазия, Комазия и Лекори остановили колесницу.
  Догадывались, что предстоит мне с купцом серьезный разговор.
  "Что это значит?
  Я веду с рынка рабов рабыню, - купец Рахомболь красиво изогнул левую бровь. - Купил по случаю.
  Красивая.
  Нравится тебе?
  Но и ты, Гендер, вижу, тоже обзавелся новыми рабынями..."
  "Почему ты думаешь, Рахомболь, что я купил рабынь сейчас? - Я проблеял. - Может быть, они были у меня давно..."
  "Я еще вчера видел Гелазию, Комазию и Лекори в трактире "Три овцы"". - Купец все знал.
  "Ну, купил и купил", - я пробормотал.
  Рабыня Ванесса подняла на меня глаза.
  Взгляд ее был наполнен безысходностью.
  "Ванесса.
  Как ты могла? - Я закричал. - Я же тебя оставил на попечение раба Кассия.
  Он же должен был за тобой следить".
  "Вы знакомы?" - Глаза купца загорелись.
  Я знал этот алчный огонек.
  Он появлялся во взгляде каждого купца, который чуял выгоду для себя.
  "Кассий за мной наблюдал, - Рабыня Ванесса неожиданно заплакала. - Он начал ко мне приставать.
  Говорил, что один раз - не считается.
  Обслюнявил меня всю..."
  "Кассий всегда пристает к девушкам", - рабыня Лекори заметила с презрением.
  "И не только к девушкам пристает Кассий", - рабыня Комазия добавила с еще большим негодованием.
  "Я сбежала из трактира, - рабыня Ванесса говорила только со мной.
  Не обращала внимания на купца и трех рабынь.
  Покорной стала рабыня Ванесса.
  В новом рабстве всего несколько минут, а уже поняла, что нужно быть послушной. - Меня на улице сразу поймали стражники.
  Так как рядом со мной не было моей хозяйки..."
  "Хозяин, а не хозяйка у тебя", - я многозначительно посмотрел на Ванессу.
  "Пусть будет хозяин, - Ванесса пожала плечами. - Меня сразу отвели на рынок рабов..."
  "И я купил тебя, красавица", - купец Рахомболь поцеловал Ванессу в шею.
  Он имел право.
  Рабыня же его.
  "Как же так, - я покрылся липким потом. - Моя рабыня.
  Я немедленно пойду к главе стражников..."
  "И покажешь главе стражников пергамент, где иероглифы показывают, что рабыня Ванесса - твоя?" - Купец Рахомболь спросил вкрадчиво.
  Он догадался, что здесь тайна.
  "Денег у меня нет, - я подумал, и мне стало все безразлично. - Я даже не хозяин Ванессы.
  Как все одно за другое цепляется.
  Лучше бы меня сожрал сейчас дракон.
  Или сжег бы ярмарку.
  Альтаира несомненно обозлится, что я упустил ее любимую рабыню.
  Или одну из любимых...
  Альтаира может пожаловаться на меня центуриону.
  Тогда я буду продан в рабство за долги..."
  "Рахомболь, - я опустил ладонь на левое плечо купца. - Ты же мой друг.
  Отдай мне мою рабыню.
  Если так уж получилось плохо...
  Я тебе за нее верну рулон нордического шелка..."
  "Нордический шелк? - прекрасная собеседница Комазия подпрыгнула от неожиданности. - В колеснице нордический шелк?
  Но он же ужасно дорогой.
  Ты, Гендер, просто прелесть".
  "Дорогой и восхитительный шелк из Норда", - Гелазия одарила меня нежной улыбкой.
  "Дорогой, восхитительный, прелестный шелк нордический, - губки Лекори красиво изогнулись. - Но он запрещен...
  Ты прошел через все запреты, Гендер.
  Я люблю тебя".
  "Нордический шелк? - Купец Рахомболь выпятил нижнюю губу. - У тебя есть нордический шелк, Гендер?"
  "Ты мне его сам продал, купец Рахомболь", - я почувствовал жжение в пятках.
  Желание убежать росло во мне.
  "Купец сейчас скажет, что ничего мне не продавал, - я понял. - Он затеял свою игру.
  Напрасно, купец!
  Ох, напрасно!
  Я не глупенький патриций в красной тунике.
  Вернее, я - в красной тунике.
  Но еще не патриций.
  Меня перехитрить также трудно, как тебя, Рахомболь". - Мысли с ветром пронеслись в моей голове.
  "Ты ошибаешься, уважаемый, - купец Рахомболь сцепил пальцы. - Я тебе ничего не продавал.
  Аййаййай.
  Как нехорошо, Гендер.
  Ты приходил в мою лавку.
  Но ты ничего не купил у меня".
  "А нордический шелк я не купил у тебя, Рахомболь?"
  "Нордический шелк запрещен к продаже.
  Я же не стану продавать запрещенное, - купец Рахомболь стал похож на мраморную статую Зевса. - Ты хочешь сказать, Гендер, что ты где-то купил запрещенный нордический шелк?"
  "Нет, миляга, - я похлопал купца по толстой щеке. - Конечно же, я не покупал нордический шелк.
  Я его даже никогда не видел.
  Я - законопослушный гражданин Эллады.
  Законы цезаря чту".
  "Даже страшно подумать, о чем вы говорите", - блестящая красавица Лекори распахнула глазища.
  Я и купец Рахомболь замерли.
  Невозможно оторвать взгляд от красоты Лекори.
  "Я у тебя нордический шелк не покупал, купец Ракомболь".
  "Я - Рахомболь.
  Я не Раком".
  "Ты, Рахомболь, не умолял меня поцеловать тебя".
  "Ты не боишься остаться без головы, славный охотник на драконов Гендер? - Взгляд купца ожесточился.
  Рахомболь смотрел на меня с презрением. - Я тебя больше не побеспокою, Гендер.
  Но и ты не выдумывай обо мне".
  "Я не стану выдумывать о тебе, купец Рахомболь...
  Если ты только сам не захочешь". - Я дрожал от злости.
  
  В ответ купец Рахомболь с насмешкой посмотрел на меня.
  Дернул за цепь:
  "Но!
  Пошла рабыня Ванесса.
  Пора тебе работать".
  "Стой, купец", - я перегородил дорогу.
  "Ты меня останавливаешься, Гендер? - Щеки купца затряслись от смеха. - Я позову стражу...
  Может быть, стражники найдут у тебя в колеснице что-нибудь интересное.
  Например, запрещенный у нас нордический шелк".
  "Невозможно найти то, чего нет, купец".
  "Да, Гендер?"
  "Да, Рахомболь".
  "Так зачем ты меня остановил?
  Трясешь головой, Гендер.
  Я начинаю тревожиться".
  "Я бы выдумал какую-нибудь причину, по которой остановил тебя, купец Рахомболь.
  Но я сейчас беспомощен, как котенок.
  Я просто прошу тебя - продай мне рабыню Ванессу".
  "Я почему-то так и подумал, Гендер, что ты захочешь купить у меня МОЮ рабыню".
  "Почему ты так подумал, купец Рахомболь?"
  "Я так подумал, потому что ты и рабыня Ванесса знакомы".
  "Мы более чем знакомы".
  "Покупай рабыню Ванессу у меня, - купец Рахомболь напустил на себя равнодушный вид.
  Даже посвистывал. - Рабы для того и нужны, чтобы их покупали и перепродавали".
  "Я отдам тебе за рабыню колесницу..."
  "Колесницу?
  Зачем мне колесница, Гендер? - Торг начался. - Я не цезарь, чтобы разъезжал в колеснице.
  Мне и в моей повозке удобно..."
  "Колесницу и коней.
  Они дорого стоят".
  "Я верю только золотым монетам, а не колесницам и коням, - купец Рахомболь нахмурился. - Продай колесницу и коней, Гендер.
  А золото отдай мне взамен на рабыню..."
  "Нет времени продавать колесницу и коней.
  Ярмарка уже закончилась".
  "Нет времени продавать, Гендер? - Снова купец Рахомболь затрясся от хохота. - Или боишься, что никто у тебя не купит твою замечательную колесницу и коней?
  А, если купят, то за очень малые деньги..."
  
  "Что же ты хочешь, купец Рахомболь?"
  "Ты имеешь в виду эту рабыню?" - купец дернул за цепь.
  Ванесса покачнулась вперед.
  Я едва успел ее поддержать, чтобы Ванесса не упала.
  "Эту, эту, купец Рахомболь, - я начинал выходить из себя.
  Но догадался, что купцу только этого и надо.
  Поэтому успокоился. - Мою рабыню продай мне обратно".
  "Лучше я скажу правду, Гендер".
  "Говори правду.
  И делай правду, купец".
  "Рабыню я продам тебе...
  Нет.
  Я поменяю твою никчемную рабыню Ванессу..."
  "Почему я никчемная?" - Ванесса загорелась.
  "Вот поэтому ты никчёмная рабыня, что смеешь разговаривать с хозяином, когда я тебя не спрашивал", - купец Рахомболь снова дернул за цепь.
  "Не дергай мою рабыню", - я сдвинул брови.
  "Ты ее еще не купил у меня, - купец Рахомболь нарочно дернул за цепь. - Моя рабыня.
  Что хочу, то и делаю с ней".
  Купец смеялся надо мной.
  Унижал меня сильнее, чем рабыню.
  Три грации, три рабыни - блестящая красавица Лекори, приятная собеседница Комазия и красавица с нежной улыбкой Гелазия - замерли.
  Я заскрежетал зубами.
  "За свою, - купец Рахомболь выдохом подчеркнул слово "свою", - я прошу у тебя трех твоих рабынь".
  "Ты с ума сошёл, наглый купец Рахомболь, - я ударил кулаком в свою грудь.
  Послушал эхо. - За трех граций я переплатил.
  Отдал за Лекори, Комазию и Гелазию десять золотых.
  Спроси у трактирщика, если мне не веришь".
  "Не важно, сколько ты монет отдал за трех рабынь, - купец Рахомболь чмокал пухлыми губами. - Если они стоят десять золотых, то и моя рабыня Ванесса - за десять золотых.
  Если бы ты купил Гелазию, Комазию и Лекори за сто золотых, то я бы свою рабыню Ванессу оценил в сто золотых..."
  "Рабыни...
  Девочки, - я не смотрел на Лекори, Гелазию и Комазию. - События развиваются так, что я могу только сказать - Ну и ну!
  Простите, что я не соответствую вашим ожиданиям.
  Но я вас отдаю за одну рабыню...
  Мне нужна рабыня Ванесса... для отчета". - Мой голос перешел на писк.
  
  "Славный охотник на драконов Гендер, - прекрасная собеседница Комазия заглянула в мои глаза.
  Хотя я прятал взгляд... - Ты поступил подло, что меняешь нас и продаешь.
  Но в то же время ты сделал благородный шаг.
  Ты выручаешь свою рабыню".
  "Знали бы вы, - я подумал, - что рабыня Ванесса не моя.
  Не было у меня ничего.
  А будет еще меньше".
  "Я уверена, - блестящая красавица Лекори поцеловала меня в губы, - что ты, славный охотник на драконов Гендер, найдешь деньги и выкупишь нас в ближайшее время.
  Я для тебя станцую..."
  "Но пока танцевать будешь для меня, рабыня", - купец Рахомболь жадно облапил рабыню Лекори.
  У меня запылали уши.
  Лишь одна Гелазия ничего мне не сказала.
  Но подарила настолько невинную нежную улыбку, что у меня на миг остановилось сердце.
  "Пергамент, пергамент на трех рабынь давай, Гендер.
  Я завтра переоформлю у писца трех рабынь на себя", - купец Рахомболь протянул руку.
  "Сначала ты мне отдай пергамент на рабыню Ванессу".
  
  "У купца нет пергамента на меня", - Ванесса зло блеснула очами.
  "Молчи, рабыня, - купец Рахомболь сузил глаза. - Иначе я тебя запорю до смерти.
  Или на кол посажу".
  "Как?
  Как нет пергамента на рабыню? - Я заикался. - Ты обманул меня, купец?"
  "Я тебя не обманул, Гендер, - купец Рахомболь усмехнулся. - Ты плохо знаешь законы о продаже рабов на общих рынках.
  Завтра я должен с Ванессой и двумя свидетелями пойти в храм.
  Свидетели у меня найдутся...
  Они подтвердят, что я сегодня купил рабыню Ванессу на рынке рабов.
  Жрецы выдадут мне на Ванессу пергамент".
  "Хорошо.
  Давай мне Ванессу.
  Получается, что я ее не терял".
  "Ванессу?" - купец Рахомболь почесал бороду.
  "Да, Ванессу.
  Мы же договорились.
  Я передал тебе трех граций..."
  "Пергамент?"
  "Вот и пергамент передаю, - я отдал купцу купчую на трех рабынь. - Ванессу отцепляй от цепи".
  "Я подумал и решил, - купец Рахомболь выпучил глаза. - Маловато будет трех твоих рабынь за одну мою рабыню, Гендер".
  "Да, купец?"
  "Да, славный охотник на драконов.
  Слишком ты дорожишь своей рабыней.
  Я возьму в приданное то, что у тебя на колеснице лежит, завёрнуто в шкуры..."
  "Ты...
  Ты... - Я не осмелился повторить, что там нордический запрещенный к продаже шелк. - Ты, купец Рахомболь, забирай. - Я обнял купца за плечи. - Для хорошего друга шелка не жалко".
  "Не стойте без дела, рабыни, - купец замахнулся на Лекори. - Возьмите шелк.
  Не нанимать же мне носильщиков, когда у меня есть три рабыни".
  "Пусть рабыни работают", - я подмигнул купцу.
  "Так? - Купец вытаращил глаза. - Что-то ты подозрительно легко сдался, Гендер.
  Наверно, я продешевил. - Купец подбежал к колеснице.
  Лошадь попыталась лягнуть купца. - Да, - купец Рахомболь заглянул под шкуры. - То, что мне нужно.
  Но в чем подвох, Гендер?"
  "В том подвох, купец Рахомболь, что нет никакого подвоха".
  Я пальцем поманил освобождённую Ванессу.
  Она запрыгнула в колесницу.
  "Я теперь тебе, купец Рахомболь, ничего не должен", - я старательно не смотрел на трех граций.
  "Славный охотник на драконов, - Лекори пропела за моей спиной. - Береги себя.
  Будь осторожен на поворотах.
  Из колесницы так легко выпасть".
  Я не смотрел назад.
  Но в глазах мелькал блеск красоты Лекори.
  "Не переживай, Гендер, - журчащий голосок приятной собеседницы Комазии. - Все у тебя будет хорошо!"
  И на Комазию я не посмотрел прощально...
  Спиной чувствовал взгляды девушек.
  Особенно между лопаток жгла нежная невинная улыбка Гелазии.
  
  "Что стоим, рабыня? - Я срывал свою злость на Ванессе. - Едем обратно во дворец".
  "Ты обещал, что мы вместе побродим по ярмарке, Гендер", - рабыня Ванесса прошептала, когда мы отъехали достаточно далеко от проклятого хитреца купца Рахомболя и его трех граций.
  "Я бы с удовольствием с тобой погулял по ярмарке, рабыня, - в моем голосе переливался мед с молоком. - Но, к сожалению, по твоей вине, у меня нет денег".
  "Почему по моей вине у тебя нет денег? - Рабыня Ванесса капризно надула губки. - Ты сам потратил деньги на шелк и на трех рабынь..."
  "Потратил.
  Теперь у нас ни двадцати золотых монет, ни трех рабынь, ни шелка.
  Мы красиво погуляли по ярмарке.
  Особенно, ты, Ванесса.
  Зачем?
  Ну, зачем ты оказалась среди продаваемых рабов?"
  "Я же уже говорила, господин.
  Кассий раб в таверне ко мне приставал.
  Что остается бедной девушке, когда к ней пристаёт бедняк раб?
  Девушке остается только одно - сбежать на ярмарку.
  Так что ты виноват во всем, господин.
  Ты должен был заботиться обо мне".
  "Я о тебе позаботился, рабыня.
  Если бы я тебя не выкупил..."
  "Если бы ты меня не оставил с наглым рабом, то и выкупать меня не пришлось бы..."
  "На каждое мое слово, рабыня, у тебя готов ответ.
  Все твои ответы меня обвиняют".
  Мы подъехали к городским воротам.
  
  "Как погулял на ярмарке, славный патриций?" - стражник пропускал нас.
  "Погулял, как и положено патрицию, - я пробормотал зло. - Двадцать золотых прогулял".
  "Ого!
  Живут же патриции!" - Стражники завистливо шипели нам в спины.
  "Рабыня, не гони лошадей", - я уже без спроса обхватил Ванессу за талию.
  "Ты хочешь, господин, чтобы стражники нас догнали?
  У тебя есть деньги, чтобы дать стражникам мзду?"
  "Разве я что-то должен стражникам?"
  "Стражникам ты ничего не должен, славный охотник на драконов.
  Но стражники считают, что им все должны".
  "Как неудобно перед стражниками, что я не бросил им медный грош.
  Но нет у меня медного гроша даже".
  "Я предпочитаю богатых господ", - рабыня Ванесса усмехнулась.
  "Богатого господина хочешь, - я чуть не задохнулся от пыли и злости. - Отвезти тебя к купцу Рахомболю?
  Он богатый.
  И стал богаче благодаря тому, что получил от меня десять золотых за нордический шелк, затем шелк вернул себе и еще трех граций рабынь впридачу".
  "Я хочу, чтобы ты отвез меня к моей богатой госпоже Альтаире, а не к купцу Рахомболю".
  "Ты везешь нас, рабыня.
  Вот и себя вези к Альтаире".
  Некоторое время мы ехали молча.
  Ванесса не подгоняла лошадей.
  "Гендер?"
  "Я не Гендер.
  Я тебе - господин. - Я устало махнул рукой. - Да какой теперь господин?
  Ты права, рабыня.
  Не господин я.
  Называй меня Гендером.
  Я - всего лишь славный охотник на драконов".
  "Всего лишь славный охотник на драконов?
  Но это не так мало, Гендер".
  "Мало.
  Для меня очень мало, рабыня.
  Я должен был сегодня пожениться с Альтаирой.
  Теперь она не согласится стать моей женой.
  Потому что я не привез шелк и бархат нордические для занавесок на свадьбу.
  К тому же я забрал у Клотильды двадцать золотых.
  Нет теперь золотых монет у меня..."
  "Господин", - рабыня остановила коней.
  "Вы, девушки, сами не знаете, что хотите, - я невесело растянул губы в подобие улыбки. - Когда требовал, чтобы ты называла меня господином, то ты упрямо обзывала Гендером.
  Теперь же, как только я разрешил называть меня по имени, ты говоришь мне - господин".
  "Я не ожидала, господин".
  "Что ты не ожидала, рабыня?
  Не ожидала, что начнешь называть меня господином?"
  "Да, и это не ожидала".
  
  
  ГЛАВА 395
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ГЕНДЕР И ВАНЕССА
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Загадочная ты, господа рабыня Ванесса", - я пошутил госпожой.
  "Я понимаю, что ты забавляешься, - Ванесса накручивала на пальчик локон. - Но я отношусь к себе серьезно".
  "Охотно верю, рабыня, что ты очень серьезная.
  Значит, у тебя с купцом Рахомболем все было серьезно?"
  "Нельзя так говорить, - Ванесса подняла очаровательную головку.
  Смотрела на меня прищурившись: - Ты удивил меня, господин".
  "Я больше всех сам себя удивил.
  Все, что со мной произошло сегодня - в первый раз для меня".
  "Каждый раз - первый", - рабыня засмеялась.
  Смех у нее золотистый.
  "Ты - философ, рабыня".
  "Не только вам, мужчинам, философствовать.
  Но я не шучу, господин..."
  "Философы не шутят, рабыня".
  "Я была потрясена, когда стражники меня поймали".
  "Поймали и потрясли тебя, рабыня".
  "Да, они меня потрясли во всех смыслах.
  Дальше для меня - как в тумане происходило.
  Меня вывели на торги.
  Покупатели щупали меня.
  Трогали.
  Залезали пальцами в рот.
  Все, как прежде, когда меня продавали в первый раз.
  Я опомнилась, когда толстый купец Рахомболь вел меня на цепи с торгов.
  Купец говорил мне всякие гадости".
  "Гадости - с твоей точки зрения, рабыня".
  "Он еще угрожал мне.
  Обещала наказывать, если плохо буду работать".
  "У своей госпожи Альтаиры ты не особо трудилась, рабыня".
  "Но еще больше я обалдела, когда увидела тебя в компании трех рабынь, господин, - Ванесса не реагировала на мои колкие замечания. - До этого момента у меня оставалась надежда, что ты найдешь меня и выкупишь из рабства купца.
  Но три грации...
  Я поняла, что ты потратил деньги на рабынь..."
  "Я за них переплатил очень и очень, - я похлопал себя по лбу. - Не знаю, как получилось.
  Наверно, три грации меня заколдовали..."
  "Любая красивая девушка - ведьма.
  Голая девушка заколдует любого мужчину".
  "Можно сказать и так", - я хрюкнул нечаянно.
  "Но ты заступился за меня, господин.
  Ты отчаянно торговался с купцом за меня.
  Ты не жадничал.
  Ты отдал все, что просил купец.
  Ты...
  Ты, господин, поступил благородно.
  Я от тебя подобного не ожидала.
  Никто не ожидал..."
  "Я уже говорил, что я сам от себя не ожидал благородства".
  "Ты бы мог захватить оставшееся золото, коней, колесницу, дорогущий нордический бархат, господин.
  Сбежал бы...
  Или перепродал бы меня в рабство.
  Для Альтаиры ты что-нибудь бы придумал правдоподобное, Гендер.
  Например, что я обокрала тебя и сбежала...
  Но ты отправился меня искать..."
  "Мог и хотел сбежать.
  Но я по своей глупости передумал".
  "Ты не глупый, господин славный охотник на драконов.
  К сожалению, ты не глупый".
  "Почему - к сожалению?"
  "Потому - к сожалению, ты не глупый, что.
  По-другому скажу.
  А то философски получается.
  В философии смысл теряется...
  Мы, почему от твоего друга детства Гамидония избавились..."
  "Тебе все известно, рабыня?" - Я покрылся снегом испуга.
  "Дворец у нас большой.
  Все всё обо всех и обо всем знают.
  Гамидоний был бы властным, жестоким и умным хозяином над нами.
  Ты же безвольный, слабый, трусливый славный охотник на драконов.
  Ты бы нас в качестве мужа госпожи Альтаиры и, как наш хозяин, устраивал бы.
  Тобой легко командовать".
  "Я уже слышал это, рабыня".
  "Но теперь, господин.
  После того...
  Как ты проявил благородство по отношению ко мне...
  Я за твою жизнь во дворце не ручаюсь".
  "Смертельно опасно быть благородным среди рабов", - я печально усмехнулся.
  "Нам не нужен умный и храбрый, волевой господин.
  Ты же показал свое благородство, доброту, упрямство, волю и ум.
  Ты уже больше не трус для нас.
  Ты нам больше не нужен, как хозяин, Гендер.
  Мы подыщем для нашей госпожи Альтаиры другого - трусливого, безвольного, сомневающегося в себе, не властного - жениха".
  "Без меня за меня все решили, - я чмокал губами. - А ты, рабыня, не рассказывай, что произошло на ярмарке.
  Тогда никто не узнает о моем... хм... благородстве и о моей... властности".
  "Не рассказывать? - Ванесса вскрикнула.
  Воткнула кулаки в бока. - Ты?
  Ты смеешь мне, девушке, приказывать не говорить?
  Ты затыкаешь мне рот, мужлан.
  Да как ты смеешь!
  Ни одна девушка не удержит в себе тайну.
  Я сразу же расскажу всем в подробностях, что произошло на ярмарке".
  "Да, рабыня?"
  Да, Гендер".
  "Ну, тогда я тоже сделаю ответный ход".
  "Какой ход?" - рабыня приложила пальчик к губкам.
  "Я возвращусь во дворец".
  "Но я же предупредила тебя, господин, что тебя сразу отравят.
  Нам не нужен храбрый умный, волевой хозяин".
  "Вот поэтому я вернусь, рабыня.
  Вам нужен глупый я?"
  "Да", - рабыня трясла идеальнейшей головкой.
  "Если я вернусь, когда знаю, что меня сразу отравят, то я буду глупым?"
  "Да".
  "Но глупый же вас устраивает?"
  "Да".
  "Вы скажите - Вот дурачок вернулся на верную свою смерть.
  Но в то же время будете перешептываться - Гендер настолько глупый, что не понимает, что мы его убьем; давайте его сделаем нашим глупым господином".
  "Мудрено ты закрутил, господин.
  Мудрено и глупо.
  Ты бы мог сейчас ударить меня по голове.
  Забрал бы коней и колесницу дорогих.
  И сбежал бы.
  Ты бы поступил мудро.
  Но ты, как дурак, отказываешься от всего и идешь в наш дворец, где тебя посадят на кол..."
  "Я еще не иду.
  Мы, почему-то стоим на месте..."
  "Мы стоим на месте, потому что палка в колесо попала", - рабыня Ванесса ответила после продолжительного молчания.
  "Палка?
  Где палка?" - Я наклонился.
  Рассматривал колесо.
  "Вот тебе палка, Гендер".
  Рабыня Ванесса не сильным, но точным пинком отправила меня на обочину.
  
  Пока я с кряхтением вылезал из кустов, пока выдирал из себя шипы розы, колесница с прекрасной Ванессой скрылась в лучах заходящего солнца.
  "Что это было? - Я присел на камень у дороги. - Было ли, вообще?
  Дворец?
  Богатая госпожа Альтаира.
  Рабы.
  Рабыни.
  Сундук с золотом.
  Пастушка, а не пастух...
  Колесница?
  Кони?
  Прекрасная Ванесса?
  Три грации?
  Поцелуй купца Рахомболя?
  Пинок от рабыни мне в зад?
  Или я спал?
  Напился вина на пиру жены патриция Вальдемара.
  Дошёл до обочины.
  Упал.
  Заснул.
  Проснулся - ничего нет, - я - на всякий случай - рылся в суме. - Моя красная женская губная краска.
  Трава для поднятия мужской силы.
  Но ни одной золотой монетки нет.
  Наверно, мне приснилось, - я ладонью растирал левую сторону груди. - Не так уж плох мой сон. - Я прошел немного от дороги.
  Прилег так, чтобы проезжающие меня видели.
  Вдруг, какая-нибудь странствующая богатая жена патриция заметит меня.
  Пригласит красивого к себе на пир.
  Накормит, напоит, спать с собой уложит.
  Утром выпроводит меня через задние ворота.
  Даст за мое усердие золотую монетку.
  И я огородами, полями, лесами, степями убегу. - Я устраивался удобно на изумрудной траве.
  Прилег.
  Небо на меня не обвалилось. - По проселочной дороге шел я ночью, - я запел старую песню охотников на драконов. - Да, шел". - Я погрузился в спасительный сон.
  Когда я не знал, что делать, что происходит, то я нарочно засыпал.
  Сон меня спасал от сумасшествия.
  
  Приснилась мне Ванесса.
  Она закрывала собой небо.
  "Уйди из моего сна, рабыня, - я прогонял Ванессу из сна. - Ты загораживаешь мне луну".
  "Понятно, господин, - рабыня Ванесса прилегла рядом со мной. - Я тебя отвлекаю от сна?"
  "Ты?
  Ты живая, рабыня? - Я разинул рот. - Не верю".
  "Можешь меня потрогать, господин.
  Убедись, что я живая.
  Я тебе не приснилась".
  "Потрогать? - Я руками начал исследовать сон. - Вроде бы ощущаешься под пальцами".
  "Еще как ощущаюсь, - рабыня ответила томно.
  И тут же вскрикнула: - Я сказала пощупать, а не щипать, Гендер".
  "Но, чтобы убедиться, что не сплю, я должен ущипнуть..."
  "Щиплют себя, господин.
  Дай-ка, я тебя ущипну, славный охотник на драконов.
  Так тебе понятнее будет".
  Я почувствовал сильнейшую боль от щипка.
  "Ай, рабыня.
  Я понял.
  Понял.
  Больно же!
  Но, если ты мне не снишься..."
  "Ты все же - глупый, славный охотник на драконов.
  Мы тебя не будем убивать.
  Ты подойдешь нам, как хозяин..." - Ванесса пристально посмотрела в мои глаза.
  "Рабыня.
  Раб...
  Ы...
  Ня... - Я заикался. - Там привидения.
  Или стражники.
  Три штуки".
  "Господин, где ты видел голых стражников, да еще девушек стражников?" - послышался знакомый голосок.
  "Комазия? - Я подскочил. - Теперь я снова думаю, что сплю".
  "Хочешь ущипнуть меня, господин?" - Комазия засмеялась.
  "И меня ущипни, но не больно", - Лекори вышла в круг света ночного светила.
  Гелазию я тоже узнал по светящейся нежной улыбке.
  "Я в траве потерял", - я ползал на коленках по траве.
  Без всякой необходимости водил руками по кочкам.
  Выигрывал время на обдумывание.
  "Свою помаду красную для губ потерял, господин? - Рабыня Ванесса спросила меня слащаво. - Или траву для поднятия мужской силы ищешь?" - Невинно прозвучало.
  "Нет у меня никакой травы для поднятия мужской силы.
  И красной губной помады нет.
  Я не женщина, чтобы красил губы.
  И я не комедиант..."
  "Господин, - Гелазия с нежной невинной улыбкой решила меня ободрить. - Нет ничего ужасного, если ты будешь красить губы, как женщина.
  В траве для поднятия мужской силы тоже нет ничего постыдного.
  Славный охотник на драконов должен поднимать свою силу..."
  "Гелазия.
  Трава для поднятия мужской силы - немного другая, чем просто порошок лотоса для нас, или трава просто для поднятия силы". - Блестящая красавица Лекори захихикала.
  "А в чем разница? - Рабыня Комазия приложила пальчик к носику. - Что означает - мужская сила?"
  "Хватит меня обсуждать... рабыни, - я икнул. - Или вы уже не рабыни?"
  "Мы - рабыни", - Гелазия, Комазия и Лекори ответили сразу все.
  Ничего удивительного - они же сестры.
  "Тогда отправляйтесь к своему хозяину - купцу Рахомболю, - я пробурчал. - Что обо мне купцы и люди скажут, если узнают, что я по ночам принимаю чужих рабынь?"
  "Мы не рабыни купца Рахомболя".
  "А чьи же вы рабыни?" - Я насторожился.
  "Мы - твои рабыни, господин славный охотник на драконов Гендер", - Комазия, Гелазия и Лекори пропели.
  "Мои?"
  "У нас и пергамент имеется, - приятная собеседница Комазия развернула свиток. - В темноте не видно.
  Но это тот пергамент, на котором писец записал иероглифы, что ты купил нас у трактирщика.
  Второй пергамент хранится в храме.
  Так что ты, славный охотник на драконов Гендер, наш хозяин...
  По-прежнему".
  "Вы сбежали от купца Рахомболя? - Я затрясся. - Прихватили с собой купчий пергамент?
  Не по закону это.
  Ох, не по закону.
  Мое честное имя славного охотника на драконов запятнано.
  Что обо мне...
  Немедленно возвращайтесь к купцу Рахмоболю".
  "Я же говорила вам, девочки, что господин Гендер ужасно Глупый, - рабыня Ванесса с торжеством объявила трем грациям. - Ему добро в руки вернулось.
  Он же верещит, чтобы добро от него снова ушло..."
  "Разговаривай со мной подобострастно, рабыня, - я взвизгнул. - Я - свободный.
  Ты...
  Вы все - рабыни".
  Мой ответ, или мой гнев вызвал дружный хохот рабынь.
  
  "И ты, Ванесса, - я бессильно опустился и сел в колесницу.
  Под собой почувствовал мягкое и округлое. - Что подо мной?
  Что вы еще украли, три грации, кроме себя?"
  "Девочки, - рабыня Ванесса называла трех граций девочками.
  Впрочем, как же она могла еще к ним обращаться?
  Рабынями называла бы?
  Но она сама рабыня.
  По именам?
  Но три имени долго произносить. - Я думаю, что надо связать нашего славного охотника на драконов.
  Он так боится, что стражники, купец, все-все-все его обвинят.
  Поэтому может сбежать и отнести купцу Рахомболю нордический шелк..."
  "Нордический шелк?" - Я подскочил.
  "Вяжите его.
  Вяжите", - рабыня Ванесса завизжала.
  
  На меня набросились три девушки.
  Я - могучий, тренированный атлет.
  Мои мышцы бугрятся.
  Красивый мышечный рельеф.
  Но одним рельефом сыт не будешь.
  Силы у меня, может быть, хватило бы, чтобы я сбросил голых девушек с себя.
  Мда.
  Четыре голые девушки на одного героя...
  Но они были влажные.
  Скользкие.
  И все же у них было слишком много рук и ног.
  Сначала рабыни связали меня руками и ногами.
  Затем затянули кожаный ремень на моих руках.
  "Ноги мы тебе не связываем, славный охотник на драконов, - рабыня Ванесса пыхтела. - Ты же должен идти во дворец.
  Мы тебя на руках не понесем.
  Колесница не выдержит нас всех.
  Мы и так шли за колесницей".
  "Не хочу во дворец", - я упрямо топнул.
  Но, оказывается, что топать со связанными руками нужно очень осторожно.
  Я грохнулся около колесницы.
  Аидов конь тут же попытался достать меня копытом.
  "Ох, бедненький господин, - блестящая красавица Лекори тут же присела около меня на корточки.
  Гладила меня по головке". - Ушибся?
  Ты ножками не балуйся.
  Еще раз упадешь".
  "Ты бы сдвинула колени, рабыня, - я заскрежетал зубами. - А то у меня голова начинает кружиться..."
  "Гендер - впечатлительный, - рабыня Ванесса заметила едко. - Надо называть тебя не славный охотник на драконов Гендер, а Гендер - впечатлительный".
  "Можно и длиннее назвать, - прекрасная собеседница Комазия захихикала. - Славный охотник на драконов Гендер впечатлительный. - Мужчины считают, что чем длиннее у них... имя, тем значительнее".
  Я с надеждой посмотрел на третью грацию:
  "Гелазия, хоть ты одна надо мной не смеешься, - я обреченно вздохнул. - Нежно на меня смотришь.
  Невинно..."
  "Я нежно смотрю на тебя, чтобы подбодрить тебя, господин".
  "Добрая невинная душа с нежной улыбкой, чем же ты меня подбодришь?"
  "Не страдай, что у тебя маленький.
  Даже удобнее тебе бегать с маленьким, чем с длинным".
  "Он не маленький, - я взревел. - Он - соразмерный.
  Я просто с лошади упал.
  Волнуюсь очень.
  Вы явились, как песчаная буря на голову.
  Теперь опасаюсь, что за вами придут стражники с купцом Рахомболем".
  "Не придут стражники с купцом к нам", - рабыня Ванесса взяла меня за локоть.
  "Ванесса?"
  "Да".
  "Рабыня Ванесса..."
  "Да, славный охотник на драконов Гендер".
  "За локоть мужчину имеет право взять только его жена.
  Мы же не женаты.
  И никогда с тобой не поженимся..."
  "Почему мы с тобой не поженимся, Гендер?" - рабыня Ванесса распахнула глазища.
  "Ха, значит, ты в глубине души носишь мысль выйти за меня замуж, рабыня?" - Я расхохотался.
  "Каждая девушка думает о своем счастье", - Комазия - приятная собеседница - влезла в беседу.
  "Комазия, - я погрозил рабыне пальцем. - Ты - приятная собеседница.
  Но мысль о том, что мужчина окажется в сетях жены - не всегда слишком приятная мысль для мужчины.
  Сразу всем вам, рабыни, говорю: - Я строго посмотрел на четырех присмиревших рабынь. - Не надейтесь получить меня.
  Вы - рабыни.
  Я - свободный господин.
  Свободный не берет в жены рабыню".
  Наступила зловещая тишина.
  Из норы выполз суслик.
  С недоумением посмотрел на нас.
  Снова упал в нору.
  
  "Мы еще посмотрим, кто женится, а кто замуж выйдет, - рабыня Ванесса прошептала зловеще. - Время покажет".
  "Ой, Ванесса, - я красиво отставил левую ногу в сторону. - Ты еще о Судьбе скажи.
  Красиво же - Время покажет, Судьба покажет.
  Любите вы, девушки, красивое, даже если оно не к месту и глупое".
  "Красивое", - одна из трех граций - Комазия - прошептала зачаровано.
  "Что мне теперь с вами делать, рабыни? - Я поднял подбородок.
  Для полной величественной позы мешали связанные руки. - Хорошо!
  Даже скажу больше - очень хорошо, что вы связали мне руки.
  Если сейчас прискачут стражники, то я оправдаюсь, что вы на меня напали.
  Я не виноват.
  Вы спящего меня связали..."
  "Ты не спал, Гендер, когда мы тебя связывали".
  "Я же скажу, что спящего связали, - я повторил с нажимом. - Никто не поверит, что слабые, хрупкие девушки одолели могучего охотника на драконов...
  Меня стражники не заподозрят в сговоре с вами, - я победно улыбался. - Нет!
  Лучше я сам отведу вас к стражникам.
  Сдам под честное слово.
  Чистосердечное признание смягчит мне наказание.
  Я думаю, что стражники и купец Рахомболь уверены, что я вас подослал..."
  "За себя не беспокойся, славный охотник на драконов.
  О тебе никто даже не вспоминает.
  Слишком ты незаметный сегодня был на ярмарке...
  Я прокралась к купцу Рахомболю в шатер", - Ванесса провела тонким пальчиком по набухшим губкам.
  Хотела продолжить, но я перебил ее:
  "Ванесса.
  Я буду очень внимательно слушать тебя.
  Я стану задавать вопросы, чтобы все для меня прояснилось.
  Первый вопрос: зачем ты вернулась в город, к купцу Рахомболю.
  Мы с ним рассчитались.
  Он мне ничего не должен.
  Я ему ничего не должен..."
  
  "Ты, славный охотник на драконов, никому ничего не должен, - рабыня Ванесса ответила с укором. - Зато купец Рахомболь остался должен госпоже Альтаире.
  Ты потратил деньги Альтаиры..."
  "Забудь, рабыня, - я покосился на трех граций.
  Не хотел, чтобы они раньше времени узнали подробности моих похождений во дворце Альтаиры.
  Гелазия, Комазия и Лекори уверены, что я - патриций, хозяин...
  "Я хотела помочь тебе, господин", - рабыня Ванесса понизила голос.
  "Ты помогла мне, рабыня, - я зашипел. - Ох, как помогла.
  Теперь я не могу появиться на ярмарке в городе.
  Купец Рахомболь обвинит меня..."
  "В чем тебя купец Рахомболь обвинит, Гендер?" - Рабыня Ванесса тоже не отличалась терпением.
  "По моей вине у него исчезли рабыни и нордические шелка.
  Вернее - он будет думать, что я виноват".
  "Какие рабыни исчезли у купца Рахомболя?" - Ванесса буравила меня взглядом.
  "Три грации - Гелазия, Комазия и Лекори пропали у купца..."
  "Он еще не оформил нас у писца и жрецов, - приятная собеседница Комазия выпятила нижнюю губку. - Тебе не о чем беспокоиться, господин.
  Мы, как принадлежали тебе, так и принадлежим".
  "Мы даже сами хотели сбежать от спящего купца, - блестящая рабыня Лекори подмигнула мне многообещающе. - Но нам некуда бежать.
  Тут появляется в шатре Ванесса..."
  "И предлагает нам свою помощь...", - Гелазия нежной улыбкой растопила лед в моем сердце.
  
  "Да, купец Рахомболь не докажет никому, что он купил у меня трех рабынь, - я чуть не задохнулся от понимания. - Ловко ты, Ванесса, придумала и поняла, что рабыни еще мои.
  Но как стражники тебя - рабыню - одну, без хозяина впустили в город?"
  "Я сказала стражникам, что вернулась за твоим товаром к купцу Рахомболю, - рабыня Ванесса ответила простодушно. - Если бы я на колеснице, одна выезжала бы из города, то меня стражники остановили бы.
  Выглядело бы так, будто рабыня оставила своего пьяного хозяина на ярмарке и сбежала.
  Но стражники видели тебя и меня, когда мы въезжали, а потом выезжали из города.
  Поэтому вышло правдоподобно.
  Тем более что я не обманула стражников.
  Я же правду сказала, что вернулась за твоим товаром, славный охотник на драконов.
  Гелазия, Комазия, Лекори и нордические шелка, и бархат - твои товары..."
  "Рабыня Ванесса, - я бы провел рукой по лицу.
  Но руки связаны. - Тебе бы только в тайной разведке в войске цезаря служить..."
  "Я была даже кем-то больше, чем тайным солдатом в войске цезаря, - рабыня Ванесса удивляла меня больше и больше. - Но тебе не расскажу, славный охотник на драконов.
  Для свободного гражданина Эллады все рабы кажутся одинаковыми.
  Будто раб вырос, как гриб.
  Словно нет у нас прошлого..."
  "Не уходи от темы, Ванесса, - я скривил лицо. - Рабыня Ванесса..."
  "Рабыня Ванесса, - Ванесса раздраженно перебила меня.
  Она даже дернула меня за волосы на затылке. - Гендер.
  Прекрати разговаривать, словно ты ударился головой о череп крокодила.
  Ты же знаешь все.
  Хочешь, я, Гелазия, Комазия и Лекори сейчас уедем от тебя?"
  "Никуда я не уйду от своего господина", - приятная собеседница Комазия заявила твердо.
  Гелазия - нежным взглядом, Лекори - блеском восхитительных очей согласились с Комазией.
  
  "Рабыня Ванесса, - я кусал губы. - Прекрати истерить.
  Никуда вы не уедете.
  Я не отпущу вас, рабыни.
  По крайней мере, до своей свадьбы с госпожой Альтаирой..."
  Аид дернул меня за язык.
  Три грации напряглись.
  "Господин, ты женишься?" - Ноздри блестящей красавицы Лекори трепетали от гнева.
  Лекори не могла понять, как можно променять ее - восхитительнейшую красавицу - на другую девушку.
  "Господин славный охотник на драконов женится не по-настоящему, - приятная собеседница Комазия успокаивала всех.
  В первую очередь себя успокаивала. - Наш господин ведет мудрую игру.
  Без свадьб, без интриг воин не может...
  Потом, когда ты, Гендер, переженишься, то вернешься к нам..."
  "Мы найдем время поговорить...
  Позже... - Я проблеял. - Разве вы не понимаете, рабыни, как все сложно".
  "Мы понимаем, как все сложно, - приятная собеседница Комазия преданно заглядывала в мои глаза. - Но в то же время мы знаем, что ты, славный охотник на драконов, справишься с любыми трудностями.
  Поэтому мы тебя выбрали..."
  "Вы меня выбрали, три рабыни? - Моя нижняя челюсть отвисла от удивления. - Нет, не вы меня выбрали.
  Я вас выбрал, поэтому купил".
  "Мужчины настолько самоуверенные, что думают, что около них все вертится, - рабыня Ванесса неожиданно расхохоталась.
  Три грации тоже засмеялись. - Мы даем мужчинам повод, возможность, чтобы мужчина поверил, что он сам додумался.
  Но никогда мужчина не догадается, что ему подсказала женщина.
  Взглядом, словом, намеком мы заставляем мужчин делать то, что нам нужно".
  "Ванесса.
  Эй", - я промычал.
  "Что - эй, господин?" - Глаза Ванессы сверкали озорными искрами.
  "Ты разговариваешь с рабынями, будто вы - подружки, - и никого, кроме вас нет.
  Неприлично обсуждать кого-то, тем более свободного мужчину, господина, когда он рядом..."
  "Ради Альтаиры, - Ванесса сложила губки сердечком. - Гендер.
  Неужели, ты не понимаешь.
  Мы не можем просто так разойтись.
  Мы не желаем так. - Ванесса тяжело вздохнула. - Пожалуйста, постарайся понять.
  Мы не глупые.
  Гелазия, Комазия и Лекори теперь будут жить во дворце Альтаиры".
  "Господин, ты замерз? - Гелазия подошла и согревала мои ладони своими маленькими ладошками. - Ты дрожишь". - Нежная улыбка Гелазии окутала меня.
  "Я дрожу от непонимания, - я заскрежетал зубами. - Вы слишком сильно затянули кожаный ремень на мои руках.
  Развяжите меня..."
  "Ты же сам сказал, что очень хорошо, что руки у тебя связаны, - Гелазия чуть не плакала. - Ты боишься, что прискачут стражники.
  Но зато со связанными руками ты перед ними оправдаешься...
  Поэтому мы тебе руки не развяжем..."
  "Да, мы не развяжем тебя, - рабыня Ванесса сказала жестко. - Иначе ты - по своей трусости - господин, наделаешь бед".
  
  "Больше чем ты, Ванесса, я бед не натворю, - я ответил едко. - Обокрала купца Рахомболя".
  "Я же сказала, что рабыни принадлежали и принадлежат тебе, Гендер", - Ванесса в нетерпении притопнула.
  Два бурундука от неожиданности чуть в обморок не упали.
  "Хорошо.
  Соглашусь с натяжкой, что рабынь ты у купца не украла.
  Но нордический шелк и бархат, Ванесса".
  "Что нордический шелк и бархат, Гендер?"
  
  
  ГЛАВА 396
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ПОБЕГ ОТ РАХОМБОЛЯ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
   "Купец завопит, когда обнаружит пропажу..."
  "Пропажу чего, Гендер?"
  "Пропажу нордических шелков и бархата".
  "Купец Рахомболь не завопит и не побежит к стражникам, когда увидит, что ни рабынь, ни шелка у него нет", - приятная собеседница Комазия провела пальчиком по моим бровям.
  "Почему ты так уверена, Комазия, что купец Рахомболь не поднимет тревогу?" - Прикосновение пальца рабыни к моим бровям приятно отдалось в сердце.
  "Купец ясно дал понять, сказал, когда вы торговались, что никаких нордических шелков и бархата у него нет, и не было.
  Он же знает, что они запрещены к продаже у нас.
  Как ты себе представляешь, господин?"
  "Что представляю, Комазия?"
  "Представь, что купец Рахомболь прибежит к стражника.
  Закричит спасите, помогите".
  "Ты так смешно изобразила, Комазия, - Лекори, Гелазия и Ванесса согнулись от хохота. - Очень смешно показала, как купец будет вопить.
  Ты - настоящая комедиантка, Комазия.
  Ахахахахаха".
  "Я бы сказал - актёрка из балагана - Комазия". - Мне неприятно, что восхваляют рабыню.
  Меня!
  Меня все и всегда должны восхвалять.
  "Одно время мы зарабатывали в балагане", - Прекрасная собеседница Комазия не обиделась, не смутилась на мое замечание.
  "В балагане?
  Вы?
  Как вам не стыдно!" - Я выдохнул.
  "Почему нам должно быть стыдно?" - Лекори не поняла.
  "Балаган - неприлично для девушки".
  "А мужчинам ходить в балаган - прилично?" - Комазия, несмотря на спор, не раздражала меня.
  "Мы в балагане только зарабатывали деньги, - Гелазия осветила меня нежной улыбкой. - Только деньги.
  Ничего больше.
  Наш отец тяжело болел после каждого пира.
  Ему нужно было много денег, чтобы он восстановился после пира к другому пиру".
  "Я ослепляла мужчин своей красотой, - Лекори знала силу своей красотищи. - Посетитель балагана приглашал меня за столик к себе.
  Комазия за столом обольщала посетителя сладкими речами.
  Гелазия нежно улыбалась".
  "А дальше?" - Я высунул язык.
  "Дальше?
  Дальше посетитель балагана просто давал нам деньги за общение".
  "Просто так давал деньги?"
  "Да, нам давали деньги просто так".
  "Ни за что?"
  "Как ни за что?
  Мы же обольщали, беседовали, улыбались.
  Хорошее общение дорого стоит".
  "А, если бы посетитель потребовал от вас больше?"
  "Гелазия так нежно и невинно улыбалась, что ни один из наших богачей не посмел очернить общение непристойным предложением".
  "Ну, вы, рабыни, как весталки, - я даже восхитился. - Весталки тоже только языком болтают.
  Но ничего не дают мужчинам".
  
  "Гендер!
  Не смотри на меня так испепеляюще, - рабыня Ванесса воскликнула. - Я тебе дала все.
  Вернула рабынь, шелк и бархат.
  При этом купец Рахомболь не сможет даже пожаловаться стражникам.
  На рабынь он не докажет свое право.
  И не признается, что в нарушение закона цезаря тайно торговал нордическими дорогими шелками и бархатом.
  Так что я чистая перед тобой".
  "Ты много для меня сделала, рабыня Ванесса, - я с трудом выдавил из себя похвалу. - Могла бы даже не заботиться".
  "Я увидела храпящего купца Рахомболя.
  Он спал на груде ковров.
  Гелазия, Комазия и Лекори веерами из страусиных перьев отгоняли от купца мух.
  Сердце мое наполнилось жалостью..."
  "Ты пожалела мух, Ванесса?" - Я развеселился.
  Шутить все же я умею.
  Пусть девушки не понимают моих смешных шуток, но шутки потрясающие...
  "Нет, я не мух пожалела, господин", - рабыня быстро-быстро порхала бархатными длинными ресницами.
  "Тогда ты пожалела спящего купца Рахомболя", - я пошутил быстро.
  "Нет, я не спящего купца Рахомболя пожалела, - Ванесса начала догадываться, что я шучу. - Я пожалела Гелазию, Комазию и Лекори".
  "Мы быстро договорились обо всем", - Гелазия улыбнулась нежно.
  "В углу лежали, замотанные в шкуры, шелка и бархат, - Ванесса подошла к колеснице.
  Провела ладошкой по белоснежному бархату нордическому. - Мы сбежали из шатра купца Рахомболя".
  "Стражники не удивились, что ты въезжала одна, Ванесса, а выезжала с рабынями". - Я кусал губы.
  "Слишком гладко все вышло у Ванессы", - я подумал.
  "Стражники остановили нас, - рабыня Ванесса отвечала, как на Олимпиаде по метанию диска. - Но мы были готовы к вопросам стражников.
  То, что я везла шелк и бархат, стражников не удивило.
  Я же сказала им раньше, что возвратилась за твоим товаром.
  Что ты меня послал.
  Глупо было бы патрицию самому с рабыней возвращаться за товаром".
  "Но шелк нордический.
  Он же запрещен..." - Я икнул от волнения.
  Словно сам сейчас нахожусь перед стражниками.
  "Во-первых, стражники наверняка никогда не видели нордического редкого шелка и бархата.
  Во-вторых, было темно относительно...
  Стражников больше заинтересовали Гелазия, Комазия и Лекори.
  Но мы отвечали так ясно, что у стражников пропали вопросы".
  "Чем же вы обманули стражников?" - Я снова задрожал.
  От ночной прохлады.
  Или от волнения.
  "Мы не обманывали, - рабыня Ванесса надула губки. - Мы же взяли у купца пергамент...
  Твой пергамент, господин славный охотник на драконов.
  На пергаменте начертаны иероглифы, что ты, Гендер купил трех рабынь - Гелазию, Комазию и Лекори у хозяина гостиного двора "Три овцы" Попандопуло.
  Я сказала стражникам, что Гелазия, Комазия и Лекори охраняли твои покупки.
  Я же вернулась и забираю покупки и рабынь домой...
  К тебе домой, господин".
  К тебе домой, господин - прозвучало издевательски.
  "Идеальное мошенничество, - я переступал с ноги на ногу. - Купец не пожалуется страже, потому что, вроде бы, у него ничего не украли.
  Рабыни - мои.
  Нордический шелк и бархат - как бы их не существовало".
  "Почему бы и нет, - рабыня Ванесса пробормотала. - У меня тоже есть чувства.
  Ты, господин славный охотник на драконов Гендер, даже не представляешь, как я хотела тебя порадовать".
  "Даже не представляю, как ты хотела меня порадовать", - я решил не хвалить рабыню.
  То, что она сделала для меня - стоит двадцать золотых.
  Но похвала балует рабов.
  
  "Ванесса, ты поступила правильно, - Комазия обняла Ванессу. - Ты - умничка". - Прекрасная собеседница Комазия поцеловала Ванессу в лобик.
  Ванесса подняла прелестнейшую головку.
  Второй поцелуй Комазии пришелся уже на губы Ванессы...
  "Аид, вас забери, рабыни, - я беспомощно пытался высвободить руки из кожаного ремня. - Харон вас отвези в своей ладье.
  Морской черт вас пусть обнимает.
  Я здесь решаю, кто кого будет обнимать и целовать".
  "Гендер, - Комазия красиво повернулась ко мне.
  Но не выпускала Ванессу из объятий. - Ты нам всем нравишься, славный охотник на драконов.
  Но даже не думай..."
  Что - даже не думай - прекрасная собеседница Комазия не успела договорить.
  "Кошмар, - рабыня Ванесса высвободилась из объятий Комазии. - Мы стоим.
  Разговариваем беспечно.
  Радуемся.
  А Альтаира..."
  
  "Да, да, Альтаира", - я взглянул на звезды.
  "Я знаю свою добрую Альтаиру, - рабыня Ванесса почему-то не добавляла "госпожа". - Альтаира, я уверена, волновалась, что нас давно нет.
  Она уже выслала нас искать.
  И сама бросилась на поиски.
  Но почему мы не встретили никого - ни рабов, ни Альтаиру?
  Их похитили разбойники?"
  "Я сомневаюсь, что огромного кузнеца Атланта могли схватить разбойники, - я покачал головой. - Атлант даже драться не будет.
  Он просто упадет на разбойников и раздавит их.
  Я думаю, что Альтаира и рабы забыли о нас.
  Они увлеклись очередным вечерним пиром".
  "Гендер!
  Ты слишком мало знаешь, Альтаиру, - Ванесса прожгла меня презрительным взглядом. - А еще жениться собрался.
  Альтаира не забудет никогда о своих".
  "Получается, что, если Альтаира и рабы не нашли нас, то мы должны их искать", - я примиряюще поднял руки.
  
  "Ты говоришь с издевкой, славный охотник на драконов, - рабыня Ванесса разбушевалась. - Ты предлагаешь остаться здесь?
  Кажется, ты говорил, что любишь Альтаиру.
  Ты собираешься вернуться во дворец?
  Как ты позволяешь себе терять время сейчас?".
  "Ванесса, - я понимал, что рабыня говорит правду.
  Понимал, но не должен признавать свою неправоту.
  Господин всегда прав. - Говори тише.
  Сусликов разбудишь".
  "Если Альтаиры нет с нами, то я иду ее искать, - рабыня Ванесса храбро шагнула с дороги в кусты. - Пора уладить все дела".
  "Ванесса, - я не хотел, но закричал. - Немедленно возвращайся.
  Альтаира ищет нас.
  Мы будем искать Альтаиру.
  Затем - что?
  Мы все вместе отправимся искать тебя?"
  "Значит, поторопимся", - рабыня Ванесса вернулась к колеснице.
  "Поторопился, куда, рабыня?" - Я прищурил глаза.
  "Поторопимся искать Альтаиру", - Ванесса развела руки в стороны.
  Взгляд ее - беспомощный.
  "Поторопился искать где?"
  "Гендер, куда нам идти?" - Ванесса признала мое главенство.
  "Во-первых, развяжите меня, - я выпятил грудь.
  Напряг бицепсы. - Я не сбегу.
  Не пожалуюсь стражникам на вас.
  Вы доказали мне, что не обворовывали купца Рахомболя.
  Во-вторых, мы возвращаемся во дворец.
  Там узнаем, где Альтаира".
  "Во дворец", - рабыня Ванесса запрыгнула в колесницу.
  Гелазия и Лекори освободили меня от пут.
  "Нет, Ванесса, - я разминал затекшие руки. - Кони не потянут нас всех и шелка с бархатом".
  "К Аиду шелка и бархат, - Ванесса наклонилась.
  Хотела спихнуть рулон бархата на землю. - Избавимся от лишнего груза".
  "Груз лишним не бывает, Ванесса, - я ногой придержал рулон. - Особенно - дорогой груз.
  Поэтому древние шумеры придумали поговорку "Баба с колесницы - коням легче".
  Еще древние шумеры поняли, что лучше избавиться от женщины, чем от товара".
  "Ты хочешь скакать один, Гендер? - Искры летели из глаз Ванессы. - Но ты же не справишься с конями и колесницей".
  "Ванесса позорит меня перед тремя грациями, - я молча кусал губы. - Теперь Гелазия, Комазия и Лекори узнали, что я плохой возница.
  Позор!
  Позор охотнику на драконов, который не умеет водить колесницу".
  "Я справлюсь с конями строптивыми и колесницей, - я надул грудь. - Но я не оставлю вас, беззащитные рабыни, на съедение диким зверям и разбойникам.
  Что дикие разбойники подумают, когда увидят четырех голых рабынь на дороге?"
  "Они подумают..." - Гелазия нежно улыбнулась.
  "Твоя улыбка слишком невинная, Гелазия, - я покровительственно похлопал Гелазию по плечу. - Поэтому не продолжай говорить, что подумают разбойники, когда вас - прекрасных - голых найдут на дороге.
  Мы не поскачем.
  Мы пойдем во дворец.
  Но пойдем очень быстро".
  "Очень-очень быстро", - Ванесса спрыгнула с колесницы.
  Затем снова запрыгнула.
  Спустила коней с места.
  Я и три грации почти бежали за колесницей.
  "Бегу, как раб, - я тяжело дышал. - Я!
  Я должен был быть в колеснице.
  Но я не умею сдерживать коней?
  Кто?
  Кто виноват, что меня не научили управлять колесницей?
  Цезарь и его Империя виноваты.
  Мои родители виноваты, что не купили мне колесницу.
  Сенаторы патриции виноваты в том, что не обеспечили бедные семьи колесницами.
  Все виноваты вокруг, кроме меня".
  
  "Господин", - рабыня Комазия жарко дышала мне в левое ухо.
  "Да, рабыня".
  "Утебя с Альтаирой серьезно все?"
  "Более, чем серьезно, Комазия".
  "Не обязательно, - прекрасная собеседница Комазия, словно сама с собой разговаривала. - Этим могу заниматься все.
  Цезарь справедливый.
  Он за всех нас решит, и за тебя с Альтаирой. - Прекрасная собеседница рабыня Комазия судорожно глотала воздух. - Твоя свадьба не имеет отношения к нам.
  Твои глаза смотрят в мою душу, господин".
  "Комазия, не начинай то, что не сможешь закончить", - я предостерег рабыню.
  "Комазия, в меня влюбилась, - я отметил с удовлетворением. - В меня все влюбляются".
  "Приглядывай за нами, - прекрасная собеседница Комазия снова говорила полузагадками. - Мы будем тебе помогать.
  Обещаем.
  Может быть, мы несколько дней не увидимся.
  Новое рабство у нас.
  У тебя - жена молодая.
  Представь, что я, Гелазия и Лекори исчезли навсегда".
  "Дворец достаточно велик, Комазия, - я снисходительно кивнул головой. - В нем легко затеряться и исчезнуть на время".
  "Господин.
  Дай нам время узнать друг друга".
  "Я не хочу вас узнавать, - я ответил довольно резко.
  Решил смягчить. - Комазия, ты - прекрасная собеседница.
  Лекори - блестящая красавица.
  Гелазия поражает в самое сердце своей нежной невинной улыбкой.
  Но вы всего лишь рабыни... мои".
  "Ты не хочешь нас узнать, - Комазия повторила чуть слышно. - Но мы должны выяснить все отношения.
  Мы не думали, что ты нас купишь.
  Но ты нас купил.
  Мы благодарны тебе".
  "Вы ничего мне не должны, рабыня, - я понял, что сказал неправильно.
  Поэтому поправился: - Вы мне должны, потому что вы - рабыни".
  "Господин, - с другой стороны ко мне приблизилась блестящая красавица Лекори.
  От нее исходила чувственная красота.
  Лекори больно сжала мой локоть. - Что с тобой, славный охотник на драконов?
  Почему тебе взбрело в голову отказаться от нас?"
  "Я от вас не отказываюсь.
  Вы...
  Вы - моя собственность".
  "Вот и поступай с нами, как с дорогой собственностью, господин, - Лекори могла бы не говорить.
  Ее красота говорила за нее. - Люби нас, как дорогих коней, или дорогих породистых коз.
  Заботься о нас, как заботишься о дорогущей тунике.
  Славный охотник на драконов, великий охотник на драконов. - Блестящая красавица Лекори подняла свои пальцы к моим губам.
  Мое сердце бешено застучало. - Ты не представляешь, что тебя ждет, славный охотник на драконов.
  Ты настолько очаровательный.
  Ты - самый привлекательный воин из всех, кого мне довелось видеть.
  Не только твоя внешность идеальная.
  Хотя и тело твое лучше других тел. - Губы рабыни Лекори задрожали. - Наверно, поэтому я не буду пытаться тебе понравиться.
  Я бы хотела о тебе плохо думать.
  Но невозможно плохо думать о красивом герое".
  "Лекори, - я надул щеки от важности. - Ты, хотя и блестящая красавица, но прекрасная собеседница среди вас, трех сестер - Комазия.
  Но сейчас ты говорила не просто, как блестящая красавица, но и как прекрасная собеседница.
  Твоя лесть мне очень понравилась.
  Все, что ты говорила о моей красоте и душевной привлекательности - правда".
  "Нет, ты меня выслушай, господин, - Комазия горячо говорила в мое правое ухо. - Ты мне нравишься.
  У тебя железный характер воина.
  Я тоже никогда не встречала подобного тебе мужественного умного красавца.
  Не бросай нас, господин.
  Мы должны получше узнать друг друга".
  "Комазия, ты еще раз подтвердила, что ты - прекрасная собеседница, - я таял от удовольствия. - Твоя речь цезарю бы в уши..."
  "Господин", - Гелазия мне нежно улыбнулась.
  "Да, Гелазия, - я подмигнул третьей грации. - Неужели, ты что-нибудь скажешь мне похвальное?
  Ты же должна только нежно и невинно улыбаться".
  "Я тебе улыбаюсь, славный охотник на драконов Гендер.
  Моя улыбка говорит о том, что признания Комазии и Лекори раздразнили меня.
  Поэтому я улыбаюсь тебе не только нежно и невинно, но жизнеутверждающе", - Гелазия скромно опустила прелестнейшую головку.
  
  "Все признались мне в любви, - я на ходу потирал ладони. - Все это - большая приятная игра.
  Мы думаем, что все в ней знаем.
  Но, когда, действительно, доберемся до сути интриги, то поймем, что мы знали слишком мало".
  "Славный охотник на драконов, - разумеется, что рабыня Ванесса не могла не сказать свое весомое.
  Она старательно избегала моего взгляда. - Ты в восторге, оттого, что тебя все любят.
  Но любовь - не вечна..."
  "Любовь - вечная, - я с видом знатока свысока усмехнулся. - Как и вечное то, что на ярмарке сегодня произошло.
  Писцы запишут о нордическом шелке, о купце Рахомболе, о трех грациях, о тебе, Ванесса, обо мне..."
  "Аид тебя прокатит в ладье Харона, славный охотник на драконов, - рабыня Ванесса рассердилась. - Забудь ты об этой несчастной ярмарке.
  Постарайся понять, что дальше произойдет во дворце Альтаиры.
  Ты пока не понимаешь, что я тебе говорю.
  Но Альтаира не совсем та, какой ты ее представляешь".
  "Ванесса?"
  "Да, господин".
  "Твоя попка восхитительно блестит в свете Луны", - я нарочно сказал это.
  Без смысла.
  Но повод был.
  Я хотел, чтобы Ванесса замолчала.
  В присутствии трех граций, своих рабынь, не желал обсуждать с рабыней Ванессой Альтаиру...
  Лучше всего девушку отвлекает - похвала.
  Когда девушку хвалят, она забывает обо всем на свете...
  "Моя попка восхитительно блестит в свете Луны? - рабыня Ванесса даже заикалась от волнения.
  "Очень, Ванесса.
  Очень, рабыня". - Я понял, что Ванесса потеряла нить разговора.
  "Прости, господин, что я иногда огорчала тебя, - рабыня Ванесса даже извиняться передо мной начала.
  Моя огромная победа.
  Ванесса, казалось, никогда не признавала свои ошибки. - Я вела себя, как... хитрая лисица.
  То, что я тебе сегодня говорила - на меня не похоже.
  Ты бы мог мне сразу сказать.
  Я не могу тебе объяснить, славный охотник на драконов...
  Сам догадайся, что я не могу тебе объяснить.
  Ты помог мне открыть в себе то, о чем я раньше не догадывалась.
  Позволь мне насладиться единением с тобой, славный охотник на драконов.
  Тогда мы оба поймем, что это значит". - Ванесса робко смотрела на меня.
  Словно колебалась, что сказать дальше...
  
  "Ванесса, - рабыня с нежной улыбкой Гелазия невинно улыбалась: - Ты, разве, не желаешь?"
  "Что я не желаю?" - Ванесса распахнула изумительные глазища.
  "Не желаешь, как прежде"? - Снова нежная улыбка осветила прекрасную Гелазию.
  "Объясни понятнее, Гелазия", - Ванесса резко произнесла.
  "Ты хочешь сказать, что ты всегда ведешь себя так?"
  "Как я веду себя, Гелазия? - Ванесса почти кричала. - Говори же.
  У тебя привычка изъясняться загадками?"
  "Ты сама загадки загадываешь, Ванесса, - Гелазия беспомощно быстро-быстро моргала. - Ты загадочно меня поцеловала.
  Когда Комазия и Лекори отвернулись..."
  "Когда-когда Ванесса, ты поцеловала Гелазию?" - блестящая красавица Лекори вытянула шейку.
  "Поцеловала, когда мы отвернулись?" - рабыня Комазия высунула язычок от удивления.
  "Гелазия.
  Не могла Ванесса тебя поцеловать, - я тоже вставил свое замечание. - Ванесса у нас важная рабыня.
  Очень себя ценит.
  С какой стати Ванесса тебя поцеловала бы, Гелазия"
  "Ну, поцеловала, - рабыня Ванесса неожиданно согласилась.
  Хотя могла и соврать...
  В недоумении пожала плечами. - Что в поцелуе особенного?
  Ты так мило размахивала веером из павлиньих перьев над купцом Рахомболем.
  Так искренне отгонял от него мух.
  Что я подумала - Надо тебя поцеловать, Гелазия.
  Слишком нежная и наивная у тебя улыбка.
  Но я понимала, что Комазия и Лекори не поймут мой поцелуй правильно..."
  "Разве бывают правильные и неправильные поцелуи?" - Я раскрыл рот.
  "Тебе еще надо учиться целоваться, славный охотник на драконов Гендер", - рабыня Ванесса небрежно махнула рукой в мою сторону.
  "Я?
  Йа?
  Мнеееее? - Я проблеял униженно. - Мы даже не целовались с тобой, рабыня Ванесса.
  Почему же ты судишь, что я не умею целоваться".
  Но надо мной уже дружно хохотали три рабыни грации и рабыня Ванесса.
  Если бы девушки не были настолько красивые и утончённые, а были бы парнями, то я бы сказал, что три грации и Ванесса - ржали надо мной.
  "Комазия и Лекори занялись шелками, - Ванесса даже хвалилась, что поцеловала Гелазию.
  По крайней мере, не сходила с темы. - Я тогда тебя и поцеловала в твою улыбку, Гелазия".
  "Как в улыбку можно поцеловать?" - Я снова спросил.
  Хотя униженный должен был молчать.
  "Нежная улыбка Гелазии начинается с губ", - Ванесса с высоты колесницы смотрела на меня.
  "Ванесса, ты не изнасиловала Гелазию, случайно? - Лекори провела пальчиком по переносице. - За ту минутку, когда я и Комазия грузили рулоны шелка и бархата на колесницу?"
  "Да.
  Вернее - нет, - Ванесса чуть прибавила ход коней. - Не в этом дело". - Ванесса передумала гнать коней.
  Снова придержала их: - Гелазия.
  Залезай на мое место.
  Будем по очереди отдыхать колеснице.
  Я уже отдохнула.
  Теперь твоя очередь править.
  Потом - Комазия, затем - Лекори".
  "Так мы сбережем больше сил", - Гелазия с нежной улыбкой легко запрыгнула в колесницу.
  Не стала ломаться и жеманиться.
  "Ты умеешь управлять колесницей, Гелазия?" - рабыня Ванесса спросила с запозданием.
  "Конечно, умею, - Гелазия нежно причмокнула на лошадей. - Я же не Гендер.
  Среди нас только славный охотник на драконов Гендер не умеет справляться с колесницей".
  "Гелазия улыбается нежно и невинно, - я скрежетал зубами. - Но слова у нее получаются жестокие и грубые.
  Наверно потому, что рабыня Гелазия не понимает, что оскорбляет меня.
  Она думает, что просто так сказала, что я не справлюсь с лошадьми.
  И ничего девушкам не докажешь.
  Даже, если я возьму у наездников олимпийцев несколько уроков вождения колесниц, даже, если научусь виртуозно управлять колесницей, то девушки - все равно - найдут во мне слабость.
  Например, забудут о колесницах.
  Рабыни будут смеяться, что я, например, не умею так легко и непринужденно танцевать, как они.
  Девушкам не угодишь..."
  
  "Ванесса, ты первой дала отдохнуть Гелазии, - Приятная собеседница Комазия заметила. - Наверно, потому, что Гелазия у тебя ходит в любимицах.
  Недаром же ты ее поцеловала".
  "Я и тебя поцелую, - рабыня Ванесса сказала.
  Рабыня Ванесса сделала.
  Поцеловала Комазию. - И тебя, Лекори, поцелую.
  Теперь можете ломать головы - зачем и почему".
  "Нууууу, я думала, что только я тебе нравлюсь, Ванесса", - рабыня Гелазия обиженно простонала с колесницы.
  "Гелазия, тебе понравилось, как я тебя в шатре купца поцеловала?" - Ванесса подстраивалась под быстрый наш шаг.
  "Причем здесь - понравился твой поцелуй, или не понравился, - невинная улыбка Гелазии заставляла всех улыбаться. - Я сказала, что была очень удивлена твоим поступком, Ванесса".
  "Йа? - рабыня Ванесса ткнула пальчиком в свою левую грудь. - Вы ничего обо мне не знаете.
  Я не столь скромная, как кажусь некоторым.
  И в то же время, я не распутная, как, может быть, кажусь тем же некоторым.
  Я - непредсказуемая.
  Вы не видите, но я краснею сейчас".
  "Ванесса, почему ты в шатре поцеловала меня, а не Комазию или Лекори?" - Гелазия с нежной улыбкой выпятила нижнюю губку.
  Отчего ее улыбка стала еще невиннее.
  "Ужасно и противно врать, - Ванесса добежала до колесницы.
  Хлопнула Гелазию ладошкой по попке. - Прости, что дотронулась до тебя.
  Надо же было мне как-то выиграть время для правильного ответа.
  Я рабыня, как и ты.
  У меня были в жизни сложности".
  "Ну, и отлично, - Гелазия нахмурилась.
  Произнесла ровным голосом: - Мне всегда нравились открытые честные девушки... люди".
  "Гендер, - рабыня Ванесса снизошла и до разговора со мной.
  Шептала на ухо. - Надеюсь, что ты не расскажешь Альтаире...
  Никому во дворце не расскажешь о том, что здесь и как..."
  "А что здесь и как? - Я усмехнулся. - Ванесса.
  Моя улыбка не столь невинная, как улыбка моей рабыни, - подчеркнул - "моей", - Гелазии.
  Ты догадываешься, что никому я не расскажу, как ты целовала Гелазию, Комазию и Лекори.
  Я - человек чести".
  "Думаю, что не честь тобой движет, Гендер", - рабыня Ванесса игриво укусила меня за ухо.
  "Мне понравилось, как ты кусаешь за ухо, Ванесса".
  "Ты не расскажешь обо мне, потому что боишься, что я расскажу Альтаире и другим о тебе.
  Как ты на ярмарке выступал..."
  "Мы же друзья", - я обиженно засопел.
  "Лучшие друзья - те, кто знает о другом все.
  И может об этом рассказать врагам".
  "Я не согласен с тобой, рабыня, что лучшие друзья те, кто может рассказать о друге врагам.
  Но я с тобой не буду спорить, рабыня".
  
  Я споткнулся о нору крота.
  Чтобы не упал, я схватил Ванессу за руку.
  Вернее, думал, что за руку держу.
  Получилось, что обхватил попку Ванессы.
  "Отпусти, а то упадем вместе", - Ванесса пробормотала.
  Я выпрямился.
  Мы дальше продолжали идти быстро.
  "Я нечаянно, - я бурчал. - Куда только цезарь смотрит?
  Мы платим мзду за дороги.
  А цезарь все деньги на войну спускает.
  Выделил бы монеты на надсмотрщиков, которые с палкой ходили бы по дорогам и убирали бы кротовые норы".
  "Ты придумал кротовую нору, славный охотник на драконов".
  "Чтооо?
  Что ты сказала, рабыня Ванесса?"
  "Никакой кротовой норы на дороге нет, Гендер.
  Ты сделал вид, что падаешь".
  "Какой дурак сделает вид, что падает, рабыня?"
  "Не дурак, а очень умный влюбленный парень, сделает вид, что падает, господин".
  "Ванесса, ты бредишь?"
  "Ты будто бы споткнулся".
  "Я споткнулся о кротовую нору.
  Споткнулся по-настоящему, рабыня".
  "Ты нарочно делал вид, что падаешь, господин.
  Чтобы схватился за мою попку!"
  "Нет, рабыня.
  Ты ошибаешься".
  "Все вы, мужчины, так лжете, славный охотник на драконов"
  "Ванесса.
  Если бы я захотел схватить тебя за попку, то я бы не делал вид, что я падаю.
  Не придумывал бы нору крота.
  Я бы просто потрогал твою попку.
  Ты - рабыня.
  Я - господин.
  Я имею право потрогать тебя".
  "Ты бы пощупал меня, господин, если бы ты был смелый.
  Но ты боишься просто так прикоснуться ко мне.
  Опасаешься, что я тебя неправильно пойму..."
  "Ты меня и так неправильно поняла, рабыня".
  "Ты трусливый, Гендер".
  "Я не трус.
  Я - славный охотник на драконов".
  
  
  ГЛАВА 397
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ВО ДВОРЕЦ!
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Можно заломать голыми руками дракона.
  Но при этом бояться подойти к девушке, господин".
  "Я не боюсь к тебе подойти, рабыня".
  "Боишься, боишься, славный охотник на драконов, - Ванесса показала мне розовый язычок. - Даже потрогать стесняешься".
  "Хочешь, чтобы я тебя потрогал, рабыня?"
  "Не хочу.
  Но даже, если бы я захотела, ты бы не осмелился притронуться ко мне, господин".
  "Я - свободный!
  Я не осмелюсь?"
  Вот я сейчас..."
  "Ну-ну, господин, что же ты замолчал.
  Почему не действуешь"? - Ванесса упрямо твердила.
  От нетерпения у нее глаза сузились.
  "Потому я не трогаю тебя, рабыня, что не хочу попасться в твою ловушку.
  Ты нарочно раззадориваешь меня".
  
  "Ванесса, Гендер, что тут у вас?" - Комазия и Лекори показали свои миленькие личики.
  "Гендер настолько потрясен моей красотой и возбужден, что даже не может говорить, - рабыня Ванесса нагло соврала двум грациям. - Он сделал вид, что падает.
  Якобы, чтобы удержаться, схватил меня за попку".
  "Врешь ты все, Ванесса", - я обреченно пробормотал.
  Понял, что девушки нашли игрушку - меня.
  Для меня сейчас самое лучшее - молчать.
  Но трудно молчать, когда рабыни издеваются...
  "Понятно, славный охотник на драконов Гендер, - блестящая красавица Лекори поиграла плечами. - Что ты скажешь своей невесте Альтаире?
  Ты расскажешь, как ты целовал Гелазию?"
  "Что у вас в головах, рабыни?
  Я не целовал Гелазию.
  Я не был с вами в шатре.
  Ванесса в шатре поцеловала Гелазию.
  Ванесса, а не я!
  Вспомнили?!!
  Ванесса освобождала вас, три грации, три сестры.
  Когда Комазия и Лекори отвернулись, Ванесса поцеловала Гелазию.
  Почему вы говорите, что я поцеловал?"
  "Я подумала и поняла, - Гелазия отозвалась с колесницы, - что мне понравился поцелуй Гендера.
  Сначала я не поняла в шатре.
  Потом рассердилась.
  Потом задумалась.
  Потом забыла.
  Но сейчас поняла - да, понравился поцелуй.
  Гендер меня любит".
  "Ты сошла с ума, Гелазия.
  Ты все перепутала и забыла.
  Я только что напоминал, что Ванесса тебя поцеловала в шатре.
  Я никого не целовал.
  Никого я не люблю", - я взвыл.
  "Никого не любишь? - приятная собеседница Комазия распахнула глазища. - Ты же говорил, что любишь Альтаиру".
  "Я люблю Альтаиру.
  Вас же я ненавижу, строптивые рабыни".
  "Ненавидишь нас? - блестящая красавица Лекори обиделась. - Тогда зачем покупал у трактирщика меня и моих сестер?
  Ненавидел бы нас издалека".
  "Ненавидишь меня? - рабыня Ванесса расхохоталась. - Гендер.
  Если бы ты ненавидел меня по-настоящему, то не хватал бы меня за попку. - И многозначительно добавила для трех граций: - Девочки.
  Кажется, что наш господин Гендер очень влюбчивый.
  Он влюбился в меня и в вас.
  Целовал Гелазию, Комазию и тебя, Лекори.
  Меня же за попку хватал.
  До дворца еще долго.
  Что же еще славный охотник на драконов придумает".
  "Ты, Ванесса, целовала Гелазию, Комазию и Лекори.
  Ты, а не я.
  Вы все с ума сошли?"
  "Нас четверо, а ты - один, господин.
  Значит, мы правы, а не ты. - Лекори даже подпрыгнула: - Подружки.
  Может быть, свяжем его?" - Блестящая красавица Лекори с сомнением на меня посмотрела.
  "Если мы свяжем нашего господина, то он не сможет нас целовать", - Гелазия с нежной наивной улыбкой пропищала с колесницы.
  "Твоя маленькая хитрость, господин, удалась, - рабыня Ванесса торжествовала. - Надеюсь, что ты безвредный.
  Не будешь нам больше угрожать?"
  "Я вам не угрожал, рабыни".
  "Я не спрашивала тебя угрожал ли ты нам, или не угрожал, - рабыня Ванесса захихикала. - Я спросила - будешь ли ты нам угрожать в дальнейшем?"
  "Нет.
  Я не буду вам угрожать", - я сорвал придорожную травинку.
  Жевал ее.
  Во вкусе травинки была горечь безысходности.
  
  "Господин, - Гелазия с нежной улыбкой облизнула губки. - Мои губки пересохли.
  От возбуждения я забыла, как оказалась с тобой.
  Забыла, что ты нас сначала купил, а потом продал.
  Но я не думаю, что может дальше случиться".
  "Да, Гендер.
  Я думаю, что вся история может показаться Альтаире забавной", - Ванесса на меня строго посмотрела.
  "Ванесса.
  Рабыня Ванесса, - я погрозил Ванессе пальцем. - Ты смотришь на меня, словно я у тебя украл курицу из-под носа.
  А ведешь себя так, будто я украл у тебя быка".
  "Ты не курицу и быка у меня украл, господин.
  Ты украл мою честь!".
  "Честь украл?" - я захрипел.
  "Каждая девушка теряет честь, если разговаривает с лживым парнем".
  "Ванесса, ты же не расскажешь Альтаире?
  Мы же договорились?"
  "Мы договорились? - рабыня Ванесса пососала пальчик. - Не помню, о чем мы с тобой договаривались, славный охотник на драконов".
  "Мы договорились, - я произносил слова четко, - что ты молчишь Альтаире, и я молчу.
  Ты же не хочешь, чтобы Альтаира узнала, как ты целовала Гелазию, Комазию и Лекори..."
  "Но я их не целовала, - рабыня Ванесса приложила ладошки к щекам. - Или целовала?"
  "Забавно?" - приятная собеседница Комазия кивнула Ванессе.
  
  "Ведь рабыни все забудут, о чем сейчас говорят, спорят, мечтают и ругаются, - я успокаивал дыхание. - У них в хорошеньких головках все перемешалось.
  Красота требует жертв ума".
  "Господин, - приятная собеседница Комазия торжественно выпятила грудки. - Ты украл честь Ванессы.
  Почему бы и нет? - Глаза рабыни Комазии засветились жемчужным блеском. - Ведь не так часто девушка готова отдать свою честь, подарить невинность, чтобы защитить лучшую подругу".
  "У меня есть подруги?" - рабыня Ванесса с недоумением посмотрела на рабыню Комазию.
  "Я - твоя лучшая подруга, Ванесса, - Гелазия вспыхнула алой зарей. - Ты меня поцеловала в шатре..."
  "Вот!
  Вот! - Я закричал.
  Показывал на Гелазию пальцем. - Ты призналась, что Ванесса поцеловала тебя в шатре.
  Меня там не было.
  Зачем же вы придумали, что я вас целовал, рабыни?"
  "Господин, если ты не был в шатре, когда мы там были, - блестящая рабыня Лекори успокаивающе провела ладошкой по моему мокрому лбу, - то, как же ты знаешь, что Ванесса поцеловала Гелазию?"
  "Гелазия только что сама повторила", - я стонал.
  "И ты господин, лжешь, что не украл мою честь", - рабыня Ванесса зазвенела гневом.
  
  "Гендер, Ванесса, - Гелазия с нежной улыбкой остановила колесницу. - Я же не знала, что вы захотите меня целовать".
  "Я больше не буду с вами разговаривать", - я бы сложил руки на груди.
  Но мы шли.
  Идти, со сложенными на груди руками - нелепо.
  "Поматросил нас и бросил, - блестящая красавица Лекори посмотрела на меня чуть ли не с презрением. - Отказываешься от нас, господин.
  Не желаешь даже разговаривать.
  Так с рабынями хозяин не поступает, славный охотник на драконов".
  "Что ты говоришь, Лекори, - приятная собеседница Комазия по-своему заступилась за меня.
  Сделала мне еще хуже.
  Лучше бы не заступалась, замолчала бы... - Господин может нас сейчас всех соблазнить. - У Комазии загорелись глазища. - Но не соблазняет.
  Потому - что - благородный наш господин..."
  "Не соблазняет, потому что боится", - рабыня Ванесса захихикала.
  "Меня соблазнить? - Гелазия подсадила блестящую красавицу Лекори в колесницу. - Я не знала".
  "Ну, тогда я..." - Ванесса не договорила.
  "Я подумала еще хуже", - Гелазия с невинной улыбкой перебила речь Ванессы.
  "Что вы имеете в виду, девочки? - блестящая красавица Лекори тронула коней с места.
  Она насторожилась. - Прежние сомнения вернулись ко мне.
  Что, ты, господин славный охотник на драконов, собираешься с нами сделать?"
  Я молчал.
  Поэтому за меня ответила рабыня Ванесса.
  Она и так бы ответила вместо меня:
  "Какое имеет значение, что наш господин в своей суме переметной носит красную губную женскую краску для губ?
  И трава для поднятия мужской силы тоже не имеет значения. - Ванесса говорила очень тихо. - Господин славный охотник на драконов Гендер испугался.
  Вот и все.
  Поэтому господин будет все беды валить на нас.
  Оправдываться за счет нас.
  Он использует нас, как подсадных королев использует для ловли дракона".
  "Как грубо и жестоко ты поступаешь, господин, - прекрасная собеседница Комазия вздрогнула. - На нас собрался ловить дракона?
  Да.
  Ты обойдешься с нами так же, как мы обошлись с купцом Рахомболем.
  Ничего другого ты не придумаешь".
  "А, если, - рабыня Ванесса выпятила грудки.
  Соски ее затвердели.
  Наверно, от ночной прохлады... - Наверно, тебе, господин, в голову не приходило, что мы можем сопротивляться?
  Ты уверен, что прибудешь во дворец.
  Сдашь нас на руки Альтаире.
  Затем с ней объяснишься.
  Вы поженитесь.
  Ты нас не ценишь, господин.
  Твой план - скормить нас драконам - сработает".
  "Но драконов не существует, - у прекрасной собеседницы Комазии появилась первая за ночь светлая мысль. - Как же быть?"
  "Пусть наш господин мучается с вопросом, как поступить, - блестящая красавица Лекори провела левой ладонью по груди Ванессы. - Мы - всего лишь рабыни.
  Мы должны играть, мучиться, страдать, радоваться.
  Но не должны ничего решать.
  У нас нет права решать..."
  "Пусть, пусть господин помучается, - Гелазия с нежной улыбкой звонко отозвалась. - Переживай.
  Мучайся, славный охотник на драконов.
  Не только мы должны из-за тебя слезы лить.
  Мы же будем ждать и гадать, что ты с нами сделаешь потом..."
  
  "Гендер, я с интересом слежу за сменой чувств на твоем мужественном прекрасном лице, - рабыня Ванесса мягко на меня посмотрела.
  Тяжело вздохнула. - Ты - бесстрастный.
  Нет в тебе страсти".
  "Рабыни упорно вызывают меня на разговор, - я даже радовался своему сегодняшнему терпению. - Перебесятся.
  Сейчас потеряют ко мне интерес".
  "Ладно, господин.
  Если я не могу тебя соблазнить, - блестящая красавица рабыня Лекори подплыла ко мне справа, - то я тебя просто поцелую.
  Поцелую без чувств". - Лекори обожгла меня поцелуем.
  "Она сказала, что поцелует без чувств. - Я чуть не упал.
  Ноги мои - от близости блестящей красавицы Лекори - подгибались. - Поцеловала без чувств.
  Но в Лекори есть огромная чувственная сила.
  Словно не поцеловала, а стрелу горящую в меня воткнула рабыня.
  Все у меня загорелось.
  Я вспыхнул".
  "Не пугай нашего господина, Лекори", - Комазия плечом оттеснила от меня сестру свою.
  
  "Я не могу напугать.
  Я - очень красивая.
  Красивые не пугают". - Лекори с вызовом посмотрела на сестру.
  "Ты пугаешь Гендера, потому что твой поцелуй не искренний, Лекори", - Комазия вступила в борьбу за меня.
  Лекори сражалась красотой.
  Комазия сражалась красотой и приятными речами.
  "Почему же мой поцелуй не искренний, Комазия?
  Ты завидуешь..."
  "Твой поцелуй не искренний, Лекори, потому что ты просто так целуешь.
  Без любви.
  Без чувств.
  Ты надеешься только на свою красоту.
  А целовать надо с душой".
  "Ой, сестричка, - блестящая красавица Лекори закудахтала.
  Сделала вид, что испугалась. - Покажи нам всем, как надо целовать с душой".
  "Смотрите, как я поцелую славного охотника на драконов, поцелую с душой".
  Я не успел моргнуть.
  Приятная собеседница Комазия накрыла мои губы своими губами.
  Я поплыл.
  "Поцелуй от Лекори был жаркий, испепеляющий, огненный, страстный.
  Он зажег меня.
  Поцелуй от Комазии - душевный.
  Обволакивающий.
  Я бы даже сказал - приятно удушающий поцелуй".
  
  "Ээээй, господин", - Комазия размахивала руками перед моим лицом.
  "А?
  Что?
  Кто?
  Где?
  Когда"? - Я бормотал.
  "Господин, чей поцелуй был лучше и душевнее", - блестящая красавица Лекори прожигала меня своей красотой.
  "Да, господин.
  Ответь нам.
  Чей поцелуй тебе больше понравился?"
  "Чей поцелуй мне больше понравился?" - я тянул время.
  Подумал:
  "Вопрос с двумя невыгодными для меня ответами.
  Если отвечу, что Лекори лучше поцеловала, то разозлю Комазию.
  Если скажу, что Комазия лучше поцеловала, то разъярю Лекори.
  Да и как я могу ответить, если сам не знаю.
  Да, еще третий ответ.
  Который разозлит всех.
  Я могу сказать, что оба поцелуи хороши.
  Тогда и Комазия, и Лекори набросятся на меня с обвинениями.
  Скажут, что я лжец.
  Ванесса и Гелазия тоже меня обругают.
  Им же обидно, что я оцениваю только поцелуи Комазии и Лекори".
  "Поцелуи? - Я напряг бицепсы.
  Убрал живот. - Я не отвечу вам, рабыни, чем поцелуй лучше.
  Мучайтесь сами.
  Пусть каждая думает то, что хочет".
  
  "Почему?
  Ну, почему, господин? - Раздался общий вопль четырех рабынь. - Почему ты настолько жестокий?"
  Дальше обвинения дробились.
  "Я так и думала, что ты испортишь всем настроение, Гендер, - презрение от Ванессы. - Ты - трус, славный охотник на драконов.
  Ты боишься правду сказать".
  "Наш господин хороший, но не справедливый", - на этот раз обиженная рабыня Комазия не отличалась особым красноречием.
  "Мужчина, который не может отличить поцелуй от поцелуя - не мужчина", - приговор от Лекори.
  "Господин терзает, вас, чтобы меня не огорчить, - Гелазия выдала с нежной наивной улыбкой. - Господину понравилось целовать меня.
  Поэтому он вам не сказал, чей поцелуй лучше..."
  "Ты нас жалеешь, славный охотник на драконов Гендер. - Прекрасная собеседница Комазия заливалась соловьем. - Жалеешь и убиваешь.
  Почему ты мучаешь нас.
  Из жалости мучаешь?
  Конечно, нет.
  Но, во всяком случае, ты думаешь только о себе.
  Только для себя живешь.
  Не для нас.
  И это... правильно, мой господин, - Комазия рабыня вспомнила, что она прекрасная собеседница, а не прекрасная обвинительница.
  Она с достоинством выпрямилась: - Я верю, что тебе понравилось целовать Гелазию.
  Бери ее в жены. - Комазия судорожно сглотнула. - Если мне придется вернуться к отцу, то я ему все расскажу. - Комазия, вдруг, зарыдала. - Почему?
  Почему я должна сообщать все плохое?"
  
  "Потому ты должна сообщать все плохое, Комазия, - Гелазия слезла с колесницы и уступила место Комазии, - что ты самая хорошая из нас.
  Я восхищаюсь тобой".
  "Действительно, Комазия, ты хорошая", - Лекори согласилась с Гелазией.
  "Меня убеждать, что я хорошая, не нужно, - Комазия ответила сухо. - Не поймаете меня на крючок сестры.
  Не старайтесь мне понравиться.
  Я и так знаю, что вы добрые.
  Я даже слышу, как сейчас стучат ваши горячие сердца".
  
  "Рабыни, - я громко хлопнул в ладоши. - Я упорно молчал.
  Я мужественно не отвечал на ваши глупости.
  Слушал ваш бред. - Я решил бить в точку. - Вы говорили о ни о чем.
  При этом обозлили меня.
  Вы ни на секунду не замолкали.
  Уже виднеется дворец Альтаиры.
  Нам только с горочки спуститься...
  Теперь ответьте мне - о чем вы говорили.
  О чем спорили?
  Что обсуждали?
  Может быть, было бы лучше, если бы вы все молчали?"
  "Бессердечный".
  "Злой".
  "Жестокий и трусливый".
  "Никакого сострадания".
  "Только о себе думает".
  Упреки градом посыпались на меня.
  Я радовался лишь тому, что мы добрались до дворца.
  "Я, пожалуй, здесь останусь, - рабыня Ванесса присела у дороги. - Я не хочу находиться с Гендером в одном дворце".
  "Господин, господин, иээээх, - Лекори, Гелазия и Комазия на меня смотрели с упрёком.
  Шесть глаз, а упрек один. - Посмотри, до чего ты довел девушку.
  Не пожалел свою рабыню Ванессу..."
  "Ванессочка, - Гелазия с нежной наивной улыбкой присела рядом с Ванессой. - Скажи, на каких условиях ты пойдешь с нами во дворец..."
  "Условия? - рабыня Ванесса коротко спросила.
  Потирала левую грудь. - Если я останусь около дороги...
  Здесь...
  То я не услышу всех гнусностей, которые говорит Гендер.
  Я буду ухаживать за дорогой.
  Да, Гендер, - рабыня Ванесса с вызовом крикнула мне. - Ты выдумал кротовую нору на дороге.
  Выдумал, чтобы при падении облапить меня за попку.
  Ты хотел, чтобы цезарь, наш великий цезарь..."
  "Тише, рабыня, - я зашипел. - Замолчи.
  О цезаре - только хорошее говорят.
  Вдруг, тебя услышат..."
  "Ты решил, что ты умнее цезаря, Гендер..."
  "Ванесса, ни слова", - я хрустел пальцами.
  "Ты обвинил цезаря...", - рабыня Ванесса громко вещала.
  "Оказывается, что наш господин - бунтовщик", - Гелазия наивно округлила глазища.
  "Гендер, ты упрекнул нашего цезаря в том, что он тратит слишком много денег на войну.
  Ты хотел предложить цезарю не воевать, а присматривать за кротовыми норами на дороге".
  "Какая дерзость", - блестящая красавица Лекори приложила правую ладонь к левой груди.
  Я отметил, что грудь не поместилась в ладони...
  "Я пожертвую собой ради цезаря, - рабыня Ванесса торжественно объявила. - Я буду присматривать за кротовыми норами на дороге...
  Я хочу работать на дороге".
  "Разве, я возражаю, Ванесса, - я уже понял, как надо бороться с девичьими всплесками. - Наблюдай за кротами и их норами.
  В это время Клотильда, Агнесса, Апогея, Ореанда, Клеопатра, Партэния и другие рабыни будут с Альтаирой..."
  
  "Вперед, - рабыня Ванесса даже подскочила. - Побежала впереди колесницы.
  Понеслась к дворцу.
  Мы бежали за ней. - Господин.
  У меня лопнуло терпение от твоих упреков. - Ванесса умудрялась бежать и ругать меня. - Я знаю, что ты хочешь сказать.
  Не говори, господин.
  Я же предупреждала - бойся меня.
  Надеюсь, что ты не станешь рассказывать всем, что я набивалась в твои подружки.
  Я просто хотела чтобы мы лучше узнали друг друга.
  Вот и все, славный охотник на драконов.
  Если ты почувствуешь, что я тебе не нужна, то просто забудь, что я есть". - Рабыня Ванесса споткнулась о кротовую нору на дороге.
  Но не упала.
  Побежала дальше.
  "Хорошо, что Ванесса не обвинила меня еще раз из-за кротовой норы, - я терял дыхание и скорость. - Ванесса могла бы сказать, что она не упала, когда споткнулась о кротовую нору, а я, якобы делал вид, что падаю, чтобы ухватить за попку".
  Ванесса - пока я догонял и размышлял о невеселом - влетела во дворец.
  Раздался сдавленный визг.
  
  "Убивают", - блестящая красавица Лекори отважно обогнала меня.
  "Убить вас всех - мало", - я злорадно подумал.
  Я увидел - Партэния и Ванесса обнимаются до визга
  Словно расстались сто лет назад.
  И не верили, что встретятся снова.
  А Ванесса всего лишь съездила со мной на ярмарку.
  "Господин?" - Партэния через плечо Ванессы посмотрела на меня.
  "Не ждали, а я пришел", - я неудачно пошутил.
  "Как он?
  Обижал тебя?
  Приставал?
  Пытался?" - Партэния спросила Ванессу.
  "О ком рабыня Партэния спрашивает? - Я молча удивился. - Кто должен был обижать Ванессу.
  Потом до меня дошло: - Партэния нагло спрашивает Ванессу - обижал ли я ее.
  Приставал ли к Ванессе...
  Пытался ли...
  Что пытался?"
  "Да, Парта.
  Гендер приставал ко мне.
  Обижал меня.
  Пытался..." - рабыня Ванесса всхлипнула.
  "Господин, - рабыня Партэния отлипла от Ванессы.
  Грозно на меня смотрела. - Ты, зачем обижал Ванессу?
  Кто тебе разрешил к ней приставать?
  Как ты осмелился пытаться..."
  "Не смей так говорить со славным охотником на драконов", - неожиданно у меня появились защитницы - три грации.
  Только что у дороги проклинали меня.
  Теперь же защищают.
  Блестящая красавица Лекори встала впереди меня.
  Словно защищала от стрелы или меча Партэнии.
  Но ни стрелы, ни меча у нее нет.
  Комазия и Гелазия защищали меня с левой и правой стороны.
  "Кто вы? - Партэния зарычала, как тигрица, которая защищает своего детеныша. - Не трогайте МОЕГО господина".
  "Партэния не оригинальнее, чем три грации, - я подумал и обреченно вздохнул. - Нападала на меня, что я якобы обижал, приставал, пытался... Ванессу.
  Теперь Партэния подчеркивает, что я ее господин.
  Заступается за меня.
  Наверно, будет драка.
  Приятно, когда за меня девушки дерутся.
  Но лишь бы мне не повредило.
  Лишь бы Альтаира не увидела и не подумала плохое".
  "Почему это славный охотник на драконов - твой господин? - Блестящая красавица Лекори с вызовом спросила Партэнию. - Гендер - наш господин".
  "Ха, самозванка рабыня, - Партэния свысока смотрела на блестящую красавицу Лекори.
  Будто бы сама Партэния - не самозванка. - Гендер и наша госпожа Альтаира сегодня поженятся.
  Гендер станет нашим господином".
  
  "По ночам не женятся", - рабыня Гелазия заметила с нежной наивной улыбкой.
  "Девочка, - Партэния свое высокомерие перевела на Гелазию. - По ночам как раз и женятся.
  Жрецы в храме женят в любой час.
  Но ночью - с большой охотой.
  Мертвый может подождать, пока над ним проведут ритуал сожжения.
  Мертвый никуда не убежит.
  Но живые не ждут.
  Жених или невеста может в любой момент передумать и сбежать.
  Поэтому жрецы хватают молодых и сразу их женят".
  "Но Гендер и ваша Альтаира еще не поженились, - Лекори приложила пальчик к губкам. - А нас Гендер уже купил.
  Поэтому, он уже наш господин.
  А ваш - еще не господин".
  "Славный охотник на драконов Гендер, - рабыня Партэния смотрела на меня потрясенно. - Ты приобрел трех рабынь?"
  "Мы не просто рабыни, - рабыня Комазия похвасталась. - Мы - три грации.
  Я - приятная собеседница Комазия.
  Лекори, - Комазия притянула за талию Лекори, - моя сестра - блестящая красавица.
  И - наша Гелазия - прелестница с нежной наивной улыбкой". - Неподдельная гордость звенела в словах Комазии.
  "Подумаешь - три грации, - Партэния с презрением фыркнула.
  Но видно, что она задета за живое. - Вы - три - в каждой по одному.
  Я же - одна, но во мне три достоинства".
  "Какие у тебя достоинства, Парта?" - рабыня Ванесса ядовито зашипела.
  Теперь Ванесса завидовала Партэнии.
  "Ванесса, ты же до чёрточки, до капельки осознаешь все мои достоинства, - рабыня Партэния без высокомерия, без обиды обняла Ванессу. - Я - прекрасная собеседница блестящая красавица с нежной наивной улыбкой".
  "Я согласна", - Ванесса с обожанием посмотрела на Партэнию.
  Зависть Ванессы, как рукой смыло.
  "Так нечестно, - Гелазия нежно улыбнулась. - Ты, Партэния, подслушала нас.
  Поэтому назвала у себя три наших достоинства".
  "Я поступила нечестно? - рабыня Партэния подплыла к рабыне Гелазии. - Посмотри на меня, девочка. - Партэния приблизила свое лицо к лицу Гелазии.
  Грудями уперлась в ее груди. - Разве я не ослепительно блестяще красивая?
  Неужели, моя нежная наивная улыбка не волнует тебя?
  Мой голосок, разве, не похож на голос прекрасной собеседницы".
  "Ты...
  Ты... - Гелазия прятала глаза.
  Щечки ее загорелись стыдливым румянцем.
  Нежная наивная улыбка стала еще нежнее и наивнее: - Ты, действительно, блестящая красавица приятная собеседница с нежной наивной улыбкой".
  "Гелазия, как ты можешь! - Блестящая красавица Лекори вскричала. - Ты - предательница".
  "Гелазия, за твою измену я больше не буду с тобой разговаривать", - прекрасная собеседница Комазия воскликнула с болью.
  "Я говорю правду, - Гелазия подняла подбородочек. - Партэния очень красивая.
  Улыбка Партэнии - нежная и наивная.
  Речи Партэнии прекрасные".
  "Ты могла бы солгать, Гелазия, - Партэния сияла от счастья. - Могла бы обмануть, сказала бы, что я не красивая, что я - косноязычная, что у меня улыбка не нежная и не наивная.
  Но ты не побоялась правды обо мне.
  Поэтому на пиру сядешь по правую мою руку".
  
  "Ха, наглая, - блестящая красавица Лекори не отступала. - Я на пиру сяду справа от тебя, Партэния".
  "Ты бы лучше держалась от меня подальше, Лекори, - Партэния издевательски захохотала. - Иначе все будут смеяться над тобой.
  Станут задавать друг другу вопросы - Вот сидит блестящая красавица приятная собеседница с нежной наивной улыбкой Партэния; а кто эта рядом, которая пытается греться в лучах славы Партэнии".
  "Нет, Партэния, - теперь блестящая красавица Лекори приблизилась грудью в груди к Партэнии. - На пиру гости станут прикрывать ладонями глаза.
  Потому что блеск моей красоты ослепительный.
  Гости будут спрашивать друг друга - Вот сидит блестящая красотка Лекори; в блеске ее красоты не видно замарашку, которая пытается греться в лучах красоты".
  "Ты забрала мои слова, мерзавка Лекори", - Партэния зашипела.
  "Хахаха, воровка Партэния, - блестящая красавица Лекори наигранно захохотала. - Ты пыталась забрать мою славу красавицы".
  
  "Вот и подружились, рабыни", - я подумал, что пора вмешаться в спор.
  Но, как обычно с девушками, я не угадал.
  "Гендер, - Партэния изумленно хлопала длинными бархатными ресницами.
  Словно только что меня увидела. - Ты во всем виноват".
  "Я виноват?" - Я на всякий случай отступил к колонне мраморной, прижался к ней спиной.
  Чтобы в спину не ударили.
  
  
  ГЛАВА 398
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ПАРТЭНИЯ И ТРИ ГРАЦИИ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Ты зачем-то купил трех рабынь..."
  "Трех граций...", - прекрасная собеседница Комазия добавила.
  "Господин нас купил, потому что мы красивые, нежные, наивные и прекрасные собеседницы", - Гелазия осветила робкой нежной улыбкой.
  "Я - свободный.
  Один свободный среди вас, рабыня.
  Я имею право делать то, что захочу", - я проблеял.
  "Свободный, значит, - Партэния испепеляла меня взглядом. - Скажи мне, свободный Гендер славный охотник на драконов. - Кто красивее?
  Я - ослепительнейшая красавица, которой нет равной, или наглая, дерзкая мерзавка какая-то рабыня Лекори?"
  "Ээээээ, рабыня, - я теперь не блеял, а мычал.
  Хотел забыть, что я здесь.
  У меня пересохло во рту.
  Опасность быть побитым ясно нависла надо мной. - Как бы вы отреагировали, рабыни, если бы на белом коне прискакал бы цезарь?
  Вы бы не боялись его.
  Вы боялись бы себя, своих прекрасных тел, которые жаждут ласки.
  Вы бы прятали свои желания, которые все равно вылезали бы наружу.
  Цезарь рисковал, если бы прискакал в этот дворец.
  Но еще больше бы он рисковал, если бы не заглянул к вам на огонек факела.
  Захотел бы цезарь здесь пировать, если бы ему сказали, что во дворце не прекрасные рабыни, а - нездоровые немолодые женщины?
  Как вы себя поведете?
  Откроет ли цезарь вам свои тайны?
  Почему же вам хочется, чтобы я, вместо цезаря, влезал в ваш спор о красоте".
  "Чтооо? - рабыня Партэния округлила глаза. - Гендер!
  Где ты нахватался незнакомых тебе слов?
  Сам не понимаешь, что говоришь".
  "Наш господин славный охотник на дельфинов..."
  "На драконов..."
  "Наш господин славный охотник на драконов, - рабыня Комазия продолжала, словно не оговорилась об обидных для меня дельфинах, - красивых слов набрался от меня.
  Я же - прекрасная собеседница.
  Наверно, господин заразился через поцелуй.
  Гендер поцеловал меня.
  Через поцелуй Гендеру перешла часть моего таланта прекрасной речи".
  "Гендер, ты целовал рабыню Комазию?" - рабыня Партэния схватилась за сердце.
  Вернее за то, что его прикрывает - за свою великолепную грудь.
  При этом Партэния задела ладонью грудь рабыни Лекори.
  Лекори с недоуменным любопытством посмотрела в глаза Партэнии.
  "Не только Комазию, но и меня, и Лекори, и Ванессу господин Гендер целовал", - Гелазия осветила всех нежной наивной улыбкой.
  "Ооооо!
  Во дворце появился царь целовальщиков, - рабыня Партэния воздела руки к небу.
  Вернее - к потолку дворца. - Славный охотник на драконов перешел от поцелуев драконов к поцелуям девушек.
  Конечно, после ужасных драконов любая девушка Гендеру кажется прекрасной.
  Поэтому он вас и целовал".
  "Парта, разве я ужасная?" - Ванесса наматывала на пальчик локон.
  "Нет, Ванесса, ты прекрасная", - рабыня Партэния облизнула пересохшие губки.
  "Так зачем же ты сказала, что я хуже, чем дракон?"
  "Я этого не говорила, Ванесса".
  "Ты намекала, - прекрасная собеседница Комазия тоже присоединилась к атаке на Партэнию. - Партэния.
  Ты намекала, что только после дракона Гендер может нас целовать".
  "Вы переврали мои слова", - Партэния выглядела жалко.
  Она опустила руки.
  Беспомощно смотрела на девушек.
  "Партэния...
  Партэния - мой друг. - Я подумал.
  Кусал губы. - Хоть сейчас я могу ей помочь".
  "Не трогайте Партэнию, - мой голос не прозвучал величественно.
  Он сорвался на петушиный крик. - Как вас не стыдно, голые рабыни!
  Вчетвером нападаете на беззащитную Партэнию!".
  "Нападаем вчетвером, - прекрасная собеседница Комазия не возражала. - Ты бы тоже мог присоединиться к нам, господин.
  Впятером мы победим Партэнию".
  "Нельзя так, рабыня", - я проблеял.
  "Почему ты защищаешь Партэнию, господин? - Гелазия нежно мне улыбнулась. - Мы же твои рабыни.
  Ты нас купил.
  Нас и защищай".
  "Я защищаю Партэнию, потому что она...
  Она...
  Партэния - мой друг.
  Партэния - моя подруга".
  "Вот я и сказал, - я подумал с безысходностью. - Сейчас Гелазия, Комазия, Ванесса и Лекори разорвут меня".
  "Господин!
  Партэния - твой друг?" - блестящая красавица Лекори потрясенно пролепетала.
  С ресницы упала капелька слезы.
  "Да! - Партэния торжественно объявила. - Хотя славный охотник на драконов трус изрядный, - вот так похвалила меня... - но сейчас проявил храбрость.
  Гендер, я горжусь, что ты мой друг!"
  "Не Гендер, а - господин", - я проблеял.
  "Я провела обряд... ритуал посвящения Гендера в мои друзья".
  "Как же ты провела ритуал?" - блестящая красавица Лекори спросила без издевки.
  "Гендер встал передо мной на колени..."
  "О, Партэния, - я застонал. - Пожалуйста.
  Без подробностей.
  Ну, провела обряд, так провела.
  И все.
  Зачем же посторонним рассказывать".
  "Гендер встал передо мной на колени, - Партэния повторила жестоко. - Поклонился мне.
  Я поставила свою ножку на шею Гендеру.
  Ритуал завершён.
  Теперь мы - друзья".
  "А я могу провести подобный ритуал с Гендером?" - блестящая красавица Лекори жадно спросила Партэнию.
  "Нууууу, я не знаю, - рабыня Партэния сложила губки дудочкой. - Сначала мы должны с тобой подружиться... Лекори. - Партэния с трудом произнесла имя - Лекори. - Потом вдвоем...
  Поставим ножки на шею Гендеру.
  Так он станет нашим общим другом".
  
  "Меня спросить забыли, рабыня, - с моего языка срывались капли... надеюсь, что - яд, а не слюни. - Захочу ли я стать другом рабынь".
  "Альтаира не стесняется дружить с рабами", - рабыня Ванесса обозначила себя.
  "Гендер, сравни нас", - к счастью, рабыня Партэния отвлекла Ванессу.
  "Как вас сравнить?" - Я обернулся.
  Партэния и блестящая красавица Лекори стояли плечом к плечу.
  С вызовом смотрели на меня.
  "Скажи, кто из нас красивее", - блестящая красавица Лекори потребовала, а не попросила.
  "Только говори коротко и ясно, - рабыня Партэния предупредила меня. - Без всяких своих философских отклонений".
  "Я не философ, - я расправил плечи. - Поэтому я горжусь собой, - я подошел ближе к рабыням. - От Партэнии исходит одуряющий аромат персиковой рощи", - мои ноздри затрепетали.
  "Я бегала за персиками в сад", - рабыня Партэния захихикала.
  "Ты же, ты, блестящая красавица Лекори, пахнешь миндалем".
  "В шатре купца Рахомболя я рассыпала порошок миндального ореха", - блестящая красавица Лекори красавица мне улыбнулась.
  "Господин, ты не нюхай, а смотри", - Ванесса пробурчала за моей спиной.
  "Смотреть - так смотреть, - я потирал внезапно вспотевшие ладони. - Смотреть трудно".
  "Почему смотреть трудно, господин?"
  "От обеих исходит ослепляющий блеск.
  Даже глаза режет.
  Общее облако красоты. - Я зашёл сзади рабынь. - Головки.
  Спина.
  Попки.
  Ноги.
  Вроде, как у людей.
  Но чем-то вы, Партэния и Лекори, отличаетесь от простых патрициев..."
  "Господин, я отравлю тебя", - Партэния зловеще прошептала.
  "Так не честно, Партэния, - Лекори тут же зазвенела голоском. - Не угрожай нашему судье.
  Я тоже могу легко отравить Гендера.
  Но я же не угрожаю ему".
  "Отравить меня? - Я взвизгнул. - Я так понимаю, рабыни, что после моей оценки вас, одна из вас - та, которая проиграет - отравит меня..."
  "Да", - Партэния и блестящая красавица Лекори радостно ответили в один голос.
  "Тогда я сохраню себе жизнь, - я воткнул руки в бока. - Я отвечаю - не могу сказать, кто из вас красивее".
  "Трус", - рабыня Партэния с презрением выдохнула.
  "Не воин.
  Не герой", - блестящая красавица Лекори добавила.
  "Гендер всегда был трусливый", - рабыня Ванесса добавила.
  "Ты, рабыня Ванесса, разве знала меня всегда?" - Я мужественно поднял подбородок.
  "Не обязательно знать, всю жизнь, чтобы оценить", - Комазия грустно улыбнулась.
  "Комазия.
  Ты - прекрасная собеседница, - я замычал. - Ты же должна мне говорить только приятное".
  "Господин, - Гелазия опять по-своему, наивно, пыталась меня успокоить. - Комазия и сказала тебе приятное.
  Комазия согласилась, что тебя необязательно знать всю жизнь, чтобы определить, что ты - трус". - Гелазия одарила меня нежной улыбкой.
  
  "Презренный, ничтожный, бесславный охотник на драконов", - рабыня Ванесса прошла мимо меня.
  При этом больно толкнула плечом в плечо.
  Я стерпел.
  Я не обижаю девушек.
  "Я - славный охотник на драконов, а не бесславный", - я напружинил мускулы.
  Но рабынь не интересовали мои мускулы.
  Сейчас проходила Олимпиада по красоте.
  Соревновались блестящая красавица Лекори и непревзойдённая красавица Партэния.
  
  "Мы сами себя сравним, - Партэния бросила вызов. - Никто лучше не знает себя, чем другая".
  "У тебя, Партэния, тяжелые густые волосы", - блестящая красавица Лекори начала сравнивать с верхов.
  Погладила Партэнию по головке.
  "Как приятно, - рабыня Партэния замурлыкала. - Но приятно... к делу не относится.
  Твои волосы легкие, воздушные.
  Но не как старческий пушок, Лекори.
  Твои волосы, кажется, невесомыми, как у богини Олимпа".
  "Богов Олимпа не существует", - я решил восстановить свое пошатнувшееся влияние среди рабынь.
  Но меня не слышали...
  "Волосы у нас, Лекори, одинаково прекрасные, - Партэния выдохнула. - А головки?
  У тебя головка даже не миленькая.
  Она величественно прекрасная.
  Но и моя головка идеальная".
  "Отвечу честно, Партэния..."
  "Конечно, честно, Лекори отвечай.
  Никто нас не обманет, кроме нас самих"
  "Если честно, Партэния, то столь идеальной головки, как у тебя, я не видела ни у кого.
  Разве, что в отражении в серебряном зеркале, когда смотрю на себя".
  "С головками мы тоже пока не определились, Лекори.
  Счет пока равный.
  Твои глаза...
  Я утонула в них.
  Поэтому даже не могу сказать, какого они цвета.
  Они меняются, как море".
  "Я же в твоих глазах летаю, Партэния.
  Цвет твоих глаз тоже непонятен.
  Они - словно облака над Олимпом".
  Я хотел влезть в разговор.
  Сказал бы, что Олимпа тоже не существует.
  Но благоразумно промолчал...
  "Твоя шея, Партэния, - Олимпийские игры по красоте продолжались, - подобна стеблю лотоса".
  "Твоя же шея, блестящая красавица Лекори, - Партэния даже назвала Лекори блестящей красавицей, - прекрасная, как мраморная колонна в Микены".
  "Здесь мы тоже не отличаемся друг от дружки, - блестящая красавица Лекори захихикала. - Головки, шеи, глаза, губки, носики, лбы.
  А вот грудь твоя, - голос Лекори задрожал. - Она - бесподобна. - Блестящая красавица Лекори опустила ладошку на левую грудь Партэнии. - Шелк и бархат одновременно".
  "Кстати о шелках и бархате, - я подумал, что могу сказать. - Я купил замечательный редчайший нордический серый шелк.
  И белейший - нордический же - бархат..."
  Но напрасно я так думал, что могу отвлечь девушек от созерцания друг дружки.
  "Твои груди, блестящая красавица Лекори, - снова Партэния назвала Лекори блестящей красавицей. - Они - вызывают легкую грусть..."
  "Почему - легкая грусть?"
  "Как небо, твои груди, как Солнце - прекрасное, но недоступное".
  "Ты можешь до них дотронуться, Партэния".
  "Дотронуться могу и до неба, Лекори.
  Но оно все равно будет недоступное".
  "Я...
  Я больше не могу оценивать, - Лекори опустила руки. - Ты настолько красивая, Партэния.
  Безумно красивая... для меня..."
  "Я тоже не могу тебя больше сравнивать с собой, Лекори.
  Ты поразительно красивая.
  Но надо, Лекори.
  Надо.
  На нас с надеждой смотрят...
  За тебя болеют душой твои сестры.
  За меня - Ванесса.
  Мы не должны их подвести..."
  "Обо мне забыли, - я подумал и вымученно улыбнулся. - Я - красавец.
  Я - единственный эталон красоты во дворце.
  Может быть, рабыни, нарочно не смотрят на меня?
  Боятся, что моя красота, безусловно, выше их красоты?"
  "Тогда продолжим соревноваться, - ладонь блестящей красавицы Лекори поглаживала животик Партэнии. - Твоя кожа, будто морская волна, Партэния.
  Даже шелк и бархат не сравнятся с ней.
  Да!
  Да, гладкая, как морская волна".
  "Твоя же кожа, Лекори, словно серебряное зеркало.
  Столь же безупречная и притягательная.
  Я даже вижу свое отражение в тебе, Лекори".
  "Я же не могу оторвать ладонь от твоего животика, Партэния".
  "И не отрывай".
  "Но мы же соревнуемся.
  На нас смотрят".
  "Да, на нас смотрят, - в голосе Партэнии прозвучала доля сожаления. - Попки не будем сравнивать, Лекори..."
  "Почему не будем сравнивать попки, Партэния".
  "Да, почему попки не сравните? - Я проблеял. - Ягодичные мышцы - одни из самых важных в теле, как женщины, так и мужчины.
  Амазонки и воины знают, что если меч проткнет живот, то человек еще может выжить.
  Но если серьезно поранить ягодичную мышцу, то кровь моментально вытечет из человека".
  "Господин?" - Прекрасная собеседница Комазия проворковала.
  Голосок у нее дивный.
  Как раз для прекрасных бесед под луной...
  "Да, Комазия".
  "Господин, ты потом будешь высказывать свое мнение о попках и ягодичных мышцах".
  "Тебе не нравятся мои слова, Комазия, - я обиделся. - Ты же прекрасная собеседница.
  Должна понимать..."
  "Наоборот, господин", - Комазия приложила пальчик к моим губам.
  Я подумал - укусить ли игриво за пальчик Комазии.
  Но увидел, как рабыня Ванесса краем глаза следит за мной...
  Да и Гелазия наивно подглядывала...
  Поэтому передумал шутить с рабыней Комазией.
  "Что, наоборот, Комазия?" - Я спросил напыщенно.
  "Мне очень нравятся твои слова о попках, господин, - Комазия прошептала. - Но тема эта очень великая.
  Как раз для приятного разговора.
  Приходи ко мне ночью..."
  "Сейчас ночь, Комазия".
  "Сейчас нервная ночь, господин.
  Она уже скоро закончится.
  Приходи долгой ночью, славный охотник на драконов.
  Мы с тобой мило поболтаем о попках, об ягодичных мышцах..."
  "Ты, действительно, приятная собеседника, Комазия", - я потрепала Комазию за щечку.
  Рабыня захихикала.
  
  "Ножки сравним, - Олимпиада по красоте продолжалась. - Лекори, встанем друг к дружке спиной.
  Чьи ножки длиннее и аккуратнее".
  "Да, Партэния.
  Сначала спиной сравним.
  Потом передом".
  Девушки прислонили спину к спине.
  "Ты не жульничаешь, Лекори?
  Мне кажется, что ты встаешь на носочки".
  "Я не встаю на носочки, Партэния.
  Просто у меня ножки длиннее, чем твои".
  "У тебя ножки не длиннее, чем мои, - в голосе Партэнии столкнулись мечи. - У тебя просто нет попки.
  Мои ножки длиннее".
  "Мне кажется, что я выигрываю", - блестящая красавица Лекори засмеялась.
  Смех уже не добродушный.
  "Рабыни от похвал перешли к спору, - я напрягся. - Завершение Олимпиады близко".
  "Как же ты выигрываешь, если твои ноги короче моих, Лекори?"
  "Давай, теперь передом померяемся, Партэния".
  "Как передом померяемся?"
  "Встанем друг к дружке лицом.
  Так сразу будет видно, у кого ножки красивее и длиннее".
  "Я с удовольствием, Лекори.
  Потому что я знаю, что я выиграла по красоте у тебя".
  "Я тоже с огромным удовольствием", - блестящая красавица Лекори развернулась.
  Девушки смотрели друг дружке в лицо.
  Тяжело дышали.
  "Они уже не хвалят друг дружку, - я с сожалением подумал. - А все так хорошо начиналось..."
  "Ножки, ножки", - Партэния и Лекори прижимались друг к дружке.
  Так лучше понятно, у кого ноги прекраснее.
  "Бедра у тебя, Лекори..."
  "Твои бедра, Партэния".
  "Я беру свои слова назад, Лекори, что твои груди лучшее, чем мои.
  Мои груди в сто раз красивее твоих".
  "Ха, Партэния.
  Мои груди прекраснее, чем твои.
  Ты поэтому злишься.
  И еще больше злишься, что твоя кожа не столь блестящая, как моя".
  "Охохо, кто бы так говорил, - Партэния натужно расхохоталась. - Если моя кожа не столь блестящая, как твоя, то почему же ты, Лекори, щуришь глаза.
  Блеск моей красоты ослепляет тебя..."
  "Я прищурила глаза, Партэния, чтобы не видеть твои груди.
  Мне так жаль тебя.
  Ты думала, что твои груди восхитительнее, чем мои.
  Но мне на них смотреть даже страшно, Партэния".
  "Тебе страшно смотреть не на мои груди, Лекори.
  Ты закрываешь глаза, чтобы не видела свой носище.
  У тебя нос длиной с метлу ведьмы".
  "Не правда, Партэния.
  Мой носик аккуратненький, небольшой.
  Зато твой нос..."
  "Ной носик - само совершенство.
  Прямой носик истинной наследницы шумеров, асирийцев и Эллады".
  "Шумеры посмеялись бы над твоим лицом, Партэния".
  "Асирийцы оборжались бы над твоей нескладной фигуркой, Лекори".
  "Партэния?"
  "Да, Лекори".
  "Ты наступила мне на ногу.
  Наверно, для того наступила, чтобы твоя нога казалась длиннее...."
  "Странно, Лекори.
  Мне кажется, что ты первая наступила мне на ногу.
  Я наступила тебе на левую ногу.
  Ты же первая стоишь на моей левой ноге".
  "Партэния, я наступила тебе на ногу, чтобы ты не упала".
  "Упала от чего, Лекори?
  Может быть, ты думаешь, что я закачаюсь от восторга, что ты столь красивая?
  Видишь, не качаюсь.
  Значит, ты не красивая.
  И не падаю..."
  "Ты не падаешь, Партэния, потому что я стою на твоей ноге.
  По доброте своей стою.
  Иначе бы ты упала.
  Да, ты бы закачалась от моей красоты.
  И еще ты бы не удержала равновесие, потому что у тебя голова тяжелее, чем попка.
  У тебя нет попки".
  "Моя попка при мне, Лекори.
  Ты же свою попку на ярмарке потеряла".
  "Партэния, хочешь я сойду с твоей ноги?"
  "Хочу, Лекори.
  Сойди с моей ноги.
  И не грейся больше в лучах моей красоты".
  "Но тогда ты упадешь, Партэния".
  "Может быть, ты упадешь, Лекори?
  Иначе бы не держалась за мою талию".
  "Я не держусь за твою талию, Партэния".
  "Что же ты делаешь, если не держишься за нее, Лекори?
  Почему твоя рука на моей талии?"
  "Во-первых, я поддерживаю тебя за талию, Партэния.
  Во-вторых, проверяю, есть ли у тебя талия.
  На первый взгляд - нет у тебя талии.
  Вот я и пощупала".
  "То ты говоришь, что поддерживаешь меня за талию, Лекори.
  Ты передумываешь и выдумываешь, что у меня нет талии.
  Твоя ладонь маленькая, Лекори.
  Но моя талия поместилась в ней".
  "Ты льстишь себе, Партэния".
  "Давай, давай, Лекори.
  Сойди с моей ноги.
  Сама упадешь".
  "Нет, не упаду, Партэния.
  Ты свалишься от моей красоты".
  "На счет три, Лекори".
  "Да, на счет - три, Партэния.
  Отпускаем руки".
  "Ага, отпускаем руки на счет три, Лекори".
  "Один..."
  "Три". - Партэния, либо не умела считать, либо нарочно сразу после один сказала три.
  
  Дальше я не уследил, кто первая.
  Наверно, все же рабыни Лекори и Партэния одновременно толкнули друг дружку в груди.
  Лекори отпихнула от себя Партэнию.
  Партэния - оттолкнула Лекори.
  Рабыни одновременно со шлепками упали на мраморный пол.
  "Ах, ты, наглая", - Лекори потрясенно вертела очаровательнейшей головкой.
  "Ох, ты, интриганка", - Партэния распахнула глазища.
  Наступил короткий момент осознания.
  И...
  Две рабыни с визгом набросились друг на дружку.
  "Не вмешивайтесь, - Ванесса подняла руку. - В споре рождается истина".
  "Мы и не собирались вмешиваться, - Гелазия с нежной улыбкой и Комазия переглянулись. - Мы...
  Мы переживаем за обеих".
  "Я же вмешаюсь, - я сделал решительный шаг вперед. - Лекори - моя рабыня.
  Моя собственность.
  Я не хочу, чтобы Партэния испортила мою собственность.
  Партэния - моя подруга.
  Я не позволю, чтобы мою подругу обижали".
  Я не знаю, кто из рабынь подставил мне ножку.
  Кто меня толкнул в спину.
  Но я падал некрасиво и долго.
  "Главное - напружинить мускулы", - я подумал в последний момент.
  Грохнулся так, что зазвенело в голове.
  Может быть, я был некоторое время без сознания.
  Что-то важное или неважное пропустил.
  Или сразу прозрел.
  
  "Партэния и Лекори не прекращают драку", - я с трудом разлепил глаза.
  В голове стучали барабаны.
  Нет, не в моей голове стучали барабаны.
  Это Партэния и Лекори так оглушительно орали.
  "Признавайся, мерзавка, что я красивее тебе, - блестящая красавица Лекори сидела верхом на Партэнии.
  Своими ручками прижала руки Партэнии к мрамору пола. - Иначе задушу".
  "За кого болеть?
  За кого переживать? - Я почувствовал сильнейшее возбуждение. - Партэния или блестящая красавица Лекори?
  Они же мои рабыни.
  Обе.
  Но как же волнительно и интересно наблюдать".
  "Ха, ты меня задушишь легко, Лекори, - Партэния прохрипела. - У меня шейка изящная, тонкая.
  У тебя ладони огромные, как у кузнеца.
  Руки толстые, не девичьи.
  Как у славного охотника на драконов твои руки, Лекори".
  "Мои ладошки не маленькие? - Лекори попалась в ловушку хитрости Партэнии.
  Поднесла свои ладошки к лицу.
  Рассматривала их, словно ей только что пришили новые руки. - Ладони небольшие.
  Ручки тонкие мои..."
  "Мозги у тебя тоже маленькие", - Партэния воспользовалась моментом.
  Ловко сбросила с себя Лекори.
  Сидела на ее груди.
  Теперь Партэния прижимала руки Лекори к полу.
  "Проси пощады, глупая рабыня, - Партэния нависла над Лекори. - Я тебя раздавлю, если не признаешь, что я красивее, чем ты".
  "Раздавишь, раздавишь меня, Партэния, - блестящая красавица Лекори притворно закашлялась. - Ты же тяжеленая.
  Не воздушная ты, Партэния.
  Ох, не облачная ты.
  Твоя попка огромнейшая уже почти меня раздавила".
  "Ты же говорила, что у меня нет попки", - сейчас Партэния попалась на хитрость Лекори.
  Отвлеклась на свою попку.
  Повернула головку.
  Словно могла рассмотреть себя сзади.
  Тут же Лекори извернулась.
  Перекрутилась.
  Оказалась сверху на Партэнии.
  "Захватывающая схватка, - я потирал мокрые ладони. - Цезарю бы понравилось".
  "Ты больше не обманешь меня, Партэния, - Лекори вжалась в Партэнию, чтобы Партэния не выскользнула из-под нее. - Не поверю, что у меня ручки толстые, а ладошки большие".
  "Да и талия у тебя тончайшая, Лекори, - Партэния ловко своими ногами обвила талию Лекори. - Так удобно тебя держать ногами за талию в обхвате.
  Ты теперь от меня не вырвешься.
  Попробуй, попробуй, Лекори".
  "Не могу, - после нескольких попыток Лекори призналась. - Ты крепко держишь меня за талию.
  Не могу пошевелиться".
  "Тогда признавайся, наглая, что я победила.
  Что я красивее, чем ты, Лекори".
  "Нееет, Партэния.
  Ты тоже не можешь из-под меня выскользнуть, мерзавка.
  Ты сдавайся, Партэния.
  Скажи, что я красивее, чем ты.
  Тогда я тебя отпущу.
  Твои мучения закончатся".
  Девушки еще минуту пыхтели.
  Не могли победить друг дружку.
  
  
  ГЛАВА 399
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  КОНКУРС КРАСОТЫ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Кто тебе сказал, что я мучаюсь, Лекори, - Партэния зло прошипела. - Мне кажется, что ты стонешь, потому что я сильно сдавила своими ногами твою талию".
  "Да, сильно ты меня захватила, наглая Партэния, - Лекори процедила сквозь зубы. - Я тебя не дооценила".
  "Больно?" - Партэния спросила без особой заботы.
  Но спросила же все-таки.
  "Немного больно, Партэния".
  "Тогда я чуть ослаблю зажим.
  Все равно, ты не выберешься, Лекори".
  "Спасибо, Партэния, - Лекори с облегчением вздохнула: - Партэния?"
  "Да, Лекори".
  "А я не слишком давлю на тебя?"
  "Нет, что ты, Лекори.
  Ты легонькая.
  Разве только...
  Могу я тебя попросить..."
  "Конечно, Партэния, проси...
  Мы же с тобой одинаковы...
  Почти одинаковые..."
  
  "Лекори!
  Ослабь, пожалуйста, нажим на мои ручки, - Партэния пропищала. - Иначе у меня будут синяки.
  Как я с синяками пойду на свадебный пир Альтаиры?"
  "Оооооо, Партэния, прости, - рабыня Лекори ерзала на рабыне Партэнии. - Я настолько неловкая.
  Все о себе и о себе думаю", - блестящая красавица Лекори слезла с Партэнии.
  Наклонилась.
  Подала руку. - Если будут синяки, то я знаю, как голубой глиной их снять.
  В угодьях госпожи Альтаиры найдется синяя глина?"
  "Синяя глина? - рабыня Партэния поднялась.
  Болтала с Лекори, как с лучшей подружкой. - Около реки в камышах много синей глины.
  Мы часто обмазываемся..."
  "Зачем тебе синей глиной обмазываться? - Лекори подняла бровки. - Твоя кожа безупречная".
  "Но после синей глины кожа не только блестит, но и сияет", - Партэния засмеялась.
  "Да ты что, Партэния?
  Покажешь?"
  "Все тебе покажу, Лекори.
  Мы же теперь - рабыни подружки.
  Нужно держаться вместе".
  "Да, нам нужно держаться вместе", - рабыня Лекори повторила задумчиво.
  "Лекори?"
  "Да, Партэния".
  "Я тебе поцарапала немного попку", - Партэния озаботилась.
  "Где?
  Где поцарапала?" - Лекори изворачивалась, чтобы заглянуть назад на себя.
  "Небольшая царапинка...
  Побежали на речку? - Партэния взяла Лекори за руку. - Я твою царапинку голубой глиной замажу.
  Будешь, как новенькая.
  Словно только что родилась".
  "Буду, как новенькая?
  Словно только что родилась? - рабыня Лекори переспросила.
  Залилась жизнеутверждающим серебряным смехом. - Хахахахахаха!
  Смешно очень.
  Ты сама придумала шутку, Партэния?"
  "Не сама придумала, что будешь как новенькая, словно только что родилась, - Партэния счастливо хихикала. - Кузнец Атлант рассказал эту шутку.
  Кузнецу шутку в детстве его прадед подарил.
  Прадеду Атланта шутка осталась по наследству от предков.
  Говорят, что предки кузнеца Атланта были царями в Гиперборейском царстве".
  "Ух, ты, - Лекори засунула пальчик в ротик.
  Пососала.
  Вынула пальчик.
  Осмотрела. - Партэния?"
  "Да, Лекори".
  "Покажешь кузнеца Атланта?"
  "Ты спрашиваешь, словно кузнец Атлант - голубая глина, - Партэния согнулась от хохота. - Конечно, ты увидишь Атланта.
  Много раз увидишь.
  Сейчас бежим на речку к голубой глине?"
  "Бежим, Партэния", - рабыня Лекори даже подпрыгнула от волнения.
  
  "Никуда вы не побежите... козы", - рабыня Ванесса выдохнула с ненавистью.
  "Выражение твоего лица, Ванесса, говорит, что ты хотела нас обозвать не козами, а другим - нехорошим - словом", - Партэния прищурила глазища.
  "Парта? - рабыня Ванесса произнесла слишком сладко, медово, чтобы казалось искренним. - К черному бархатному небу прибит рогатый месяц.
  Ночной ветерок приятно холодит наши лица.
  Пахнет свежескошенной травой и персиками".
  "К чему ты о персиках, Ванесса?"
  "Я - к тому о персиках, Парта, что есть много чего, что можно обсуждать, кроме выражения моего лица.
  Нет, же, Парта.
  Тебе не понравилось выражение моего лица.
  Странно как-то.
  Всегда я тебе нравилась, Партэния.
  А сейчас, вдруг, почему-то разонравилась..."
  "Нет, что ты, Ванессочка, - рабыня Партэния побледнела. - Ты никогда не разонравишься мне..."
  "Правда, Партэния?" - Ванесса лучезарно улыбнулась.
  "Правда, правда, Ванесса!
  Побежали с нами на речку?"
  "Купаться, Партэния?"
  "Сначала обмажемся голубой глиной, а потом искупаемся", - Лекори нежно взяла Ванессу за локоток.
  
  "Кхе, кхе, - я натужно натянуто прокашлялся в кулак. - Не хочу отрывать вас, прекрасные рабыни, от голубой глины.
  Я даже не вспомню свою мать сейчас.
  Но мы как бы по другому поводу собрались здесь.
  Печально, но надо бы подумать об Альтаире.
  Где она?"
  "Ой, Альтаира, - рабыня Партэния приложила ладошки к щечкам.
  Покачала дивнейшей головкой. - Для меня Альтаира - свет, тепло, радость, красотища и доброта".
  "Партэния... рабыня, - я сменил позу на боевую. - Где Альтаира?
  Почему мы не встретили ее и рабов на дороге?
  Их похитил дракон?"
  "Дракон? - Партэния улыбнулась.
  В свете факелов ее зубки блеснули жемчугом. - Нет дракона.
  А то бы ты его сразил, славный охотник на драконов Гендер".
  "Нет дракона, - я раскалялся. - Рабыня.
  Ты ответь быстро и точно.
  Где?
  Все?
  Что?
  Случилось?"
  "Альтаира и рабы ускакали вас выручать", - рабыня Партэния выпятила нижнюю губку.
  Словно очень и очень рассердилась на меня за резкость.
  "Тебя оставили одну во дворце, Партэния?"
  "Да, - Партэния глубоко вздохнула.
  Ее замечательные груди вздохнули вместе с ней. - Госпожа Альтаира сказала, чтобы я одна сидела во дворце.
  На всякий случай".
  "Всякий случай пришел, Партэния, - я скрежетал зубами. - Повторяю вопрос.
  Где все?"
  "Они поскакали на юг вас выручать..."
  "На юг? - Я подавился вопросом. - Но, зачем на юг.
  Альтаира знала, что я и Ванесса отправились на ярмарку на север.
  Ближайшая ярмарка от дворца - на север".
  "Может быть, ярмарка и ближайшая - на север, - рабыня Партэния объясняла мне терпеливо.
  Как дурачку. - Но Альтаира сказала, что на юг дорога лучше.
  И теплее.
  Поэтому они в колесницах уехали на юг".
  "Я потрясен, - я мотал головой. - Альтаира знала, что мы в северном направлении отбыли.
  Но направила своих рабов..."
  "И рабынь направила, Гендер".
  "Что?"
  "Я сказала, что не только рабы, но и рабыни..."
  "Партэния, могла бы не дополнять.
  И так все ясно.
  Больше, кроме того, что дорога на юг приятнее, Альтаира не сказала?
  Должно же быть другое объяснение ее идиотизму...
  Ее оригинальности..." - Я напряг бицепсы.
  Пытался отвлечь мускулами свою оговорку об идиотизме Альтаиры.
  "Госпожа Альтаира добавила еще, - Партэния либо не заметила мою оговорку, либо пощадила меня, - что ты, славный охотник на драконов Гендер, найдешь ее, куда бы она ни отправилась.
  Поэтому нет никакой разницы, куда ей ехать.
  А, если нет разницы, то надо выбирать лучшее".
   "Как можно выбирать лучшее, если нет разницы? - Я пробормотал обалдевший. - С другой стороны Альтаира права.
  Если мужчина хочет взять девушку в жены, то должен быть готов ко всему.
  Подумаешь, что я ускакал на север.
  А Альтаиру я должен искать в любом месте", - я постарался, чтобы мои слова не звучали сарказом.
  
  "Что будем делать, славный охотник на драконов? - рабыня Партэния от усердия высунула язычок. - На речку, или спасать госпожу Альтаиру?"
  "На речку, конечно, интереснее и безопаснее, - я почесал затылок. - Но Альтаира для меня дороже, чем голубая глина.
  Подготовь еще две колесницы, Партэния, - я распоряжался, как хозяин. - Одна колесница у нас имеется.
  Нужны еще две.
  Потому что нас шесть человек.
  Хм...
  Один я и пять вас - рабынь".
  "Колесниц и коней больше нет, господин, - рабыня меня огорчила. - Всех забрали на ваши поиски..." - Прозвучало, как упрек.
  "Конечно, мы задержались на ярмарке, - рабыня Ванесса сжимала и разжимала кулачки. - Гендер виноват.
  Он должен был послать голубя с папирусом.
  Предупредил бы Альтаиру, что мы будем позже..."
  "Ванесса, - я натянул самую красивую из своих улыбок. - Ты всегда по-особенному пахнешь.
  От тебя веет свежестью и розами.
  Но сейчас ты благоухаешь фиалками.
  Значит, что-то изменилось в тебе.
  Наверно это что-то - изменение отношения ко мне.
  Зачем ты меня обвиняешь, что я не послал Альтаире голубя?
  Я же пока - всего лишь гость в вашем дворце.
  Но, конечно, и жених Альтаиры я.
  Ты же - рабыня.
  Рабыня в первую очередь должна заботиться о госпоже.
  Ты!
  Ты, Ванесса должна была послать Альтаире голубя с папирусом на лапке".
  "Наверно, вы очень близки, - блестящая красавица Лекори захихикала. - Гендер и Ванесса.
  Вы ненавистью прожигаете друг в друге дыры.
  Так могут смотреть друг на друга только горячо влюбленные".
  "Ты на себя посмотри, рабыня Лекори, - я взвизгнул. - То миловалась ты с Партэнией.
  То дрались.
  То опять будете целоваться и рыдать друг у дружки на груди".
  "Да, Лекори, - Партэния распахнула руки. - Я думаю, что чего-то не хватает.
  У меня в глазах щипит.
  Спасибо тебе, господин, - Партэния мне поклонилась слегка, - что подсказал.
  Я и Лекори еще не рыдали друг у дружки на груди". - Партэния обняла Лекори.
  И они разрыдались.
  "Лекори и Партэния очень похожи, - рабыня Комазия всхлипывала. - Поэтому они будут постоянно ругаться и драться друг с дружкой.
  Их будет тянуть друг к дружке.
  Но так как характеры одинаковые, то поцелуются - потом подерутся.
  Подерутся - потом поцелуются".
  
  "Меня сейчас стошнит от ваших глупостей, рабыни, - я грозно зарычал.
  Надеялся, что мой рык подобен рычанию разъяренного льва. - Если нет колесниц, то поедем в одной.
  Я буду ехать, а вы побежите следом за колесницей.
  Так положено рабыням..."
  "Но ты же не умеешь сдерживать коней, славный охотник на драконов, - рабыня Ванесса невинно напомнила мне. - Ты сразу вылетел из колесницы в кусты".
  "Тогда ты поведешь колесницу, Ванесса, - я поднял подбородок. - Будешь управлять конями".
  "Но во дворце должна кто-то оставаться", - рабыня Партэния проблеяла.
  "Ты, рабыня Партэния, останешься во дворце, - я мудро рассудил. - Тебя же Альтаира назначила смотрящей рабыней по дворцу".
  "Хорошо, я останусь".
  "Господин?" - Около меня оказалась рабыня Комазия.
  "Что, рабыня?"
  "Я, Гелазия и Лекори не сможем долго бежать за вашей колесницей.
  Мы будем только задерживать вас.
  Ты, славный охотник на драконов Гендер, должен нестись спасать свою возлюбленную Альтаиру".
  "Ты, прекрасная собеседница Комазия, наверно училась в философской школе для мальчиков, - я с восхищением похлопал Комазию по плечу.
  Плечо у рабыни узкое.
  Без выдающихся мускулов. - Ты права, рабыня.
  Я и Ванесса понесемся в колеснице.
  Вы же во дворце готовьте пир.
  Партэния вам все покажет и расскажет".
  "Все покажу и расскажу", - Партэния засияла.
  "Расскажет она и покажет, - рабыня Ванесса зашипела. - Ты, Парта, с удовольствием еще раз бесстыдно покажешь себя для Лекори.
  Ты слишком уж много возомнила о своей красоте, Парта".
  "Да, я иногда задумываюсь, что я самая прекрасная, - Партэния ответила с вызовом. - Но - редко. - Партэния не скрывала своего раздражения. - Но кто-то должен отправиться к госпоже Альтаире.
  Поэтому мы остаемся.
  А ты и славный охотник на драконов Гендер - скачите..."
  "Я и Гендер поскачем, Парта.
  А ты и Лекори, чем будете заниматься?"
  "Мы?
  Мы пир станем готовить".
  "Не пир ты станешь готовить, бесстыдница, - из глаз Ванессы полетели синие молнии. - Ты и Лекори будете со смехом скакать друг за дружкой".
  "Что за глупости, Ванессочка?" - Партэния проблеяла.
  "Мы не из этих", - Лекори пропищала.
  
  "Ванессочка", - рабыня Партэния даже наклонилась.
  Так ее тяготил вопрос.
  "Да, Парта", - рабыня Ванесса насторожилась.
  Слишком она хорошо изучила тона и полутона голоса своей подружки Партэнии.
  "Как-то славно все выходит и получилось, что ты едешь в одной колеснице с Гендером?
  Понравилось с ним, Ванессочка?"
  "Ты о чем, Парта? - Ванесса замычала. - Я и славный охотник на драконов - всего лишь друзья".
  "Друзья, Ванессочка?"
  "Очень друзья".
  "Очень-очень вы друзья?"
  "Нет, мы друзья, как рабыня и хозяин".
  "Поэтому ты хочешь снова с Гендером мчаться в одной колеснице, Ванессочка?
  Вы прижмётесь друг к другу.
  Ваши тела сольются в едином порыве.
  Ветер будет охлаждать ваши разгоряченные..."
  "Ванесса не разрешала к ней прижиматься в колеснице", - я подумал, что это объяснение успокоит рабыню Партэнию.
  "Ах, славный охотник на драконов, - Партэния всплеснула ладошками. - Ванессочка не разрешала тебе прижиматься в колеснице?"
  "Именно так, рабыня.
  Ванесса не давала мне..."
  "Ванесса не давала тебе, славный охотник на драконов?"
  "Ты слишком много философствуешь, рабыня".
  "Ты же слишком простой, славный охотник на драконов.
  Отправился на ярмарку, чтобы сделать подарок для своей невесты - Альтаиры.
  По пути приставал к Ванессе..."
  "Я не приставал к Ванессе.
  Ванесса, скажи этой озабоченной..."
  "Гендер ко мне приставал, - Ванесса чуть не убила меня ответом. - Стоял передо мной на коленях.
  Обнимал мои ноги..."
  "Стоял на коленях?
  Обнимал твои ноги?
  Да, славный охотник на драконов любит стоять на коленях, - рабыня Партэния захохотала. - Он и передо мной стоял на коленях.
  Я совершала над ним обряд дружбы".
  "Но я не позволила Гендеру прижиматься ко мне..."
  "Тогда не позволила, а сейчас раскаялась, Ванессочка, - от Партэнии шел пар. - Поэтому решила скакать с Гендером".
  "Сама с ним скачи, Партэния".
  "Вот и поскачу с Гендером".
  "Чтоооо?"
  "То, что слышала, Ванесса, - Партэния показала Ванессе язычок. - Ты предложила мне скакать с Гендером.
  Я и соглашаюсь".
  "Слишком ты быстро и охотно, Парта, согласилась ехать с Гендером на поиски Альтаиры, - Ванесса кусала губки. - Я не согласна".
  "Я тоже не согласна", - блестящая красавица Лекори проблеяла.
  Все с интересом на нее посмотрели.
  "Ты не согласна, Лекори?" - Ванесса пропела.
  Лекори молча опустила милейшую головку.
  "Тогда ты, Лекори, отправляйся в одной колеснице с Гендером", - Партэния решила за меня.
  "Теперь я возражаю", - скромница рабыня Гелазия подарила всем нежную наивную улыбку.
  "Почему же ты возражаешь... ээээ
  Забыла твою кличку..." - Партэния округлила глазища.
  "Я - Гелазия".
  "Почему же ты, Гелазия, не хочешь, чтобы твоя сестра Лекори ехала с Гендером?"
  "Господин славный охотник на драконов, - щечки Гелазии запылали, - наш хозяин.
  Он очень горячий.
  Горячий, как камень на горе Арарат".
  "Я очень горячий парень, - я с подозрением смотрел на Гелазию. - К чему ты говоришь, рабыня?"
  "Я видела, - наивная улыбка Гелазии стала еще наивнее, - как ты с вожделением смотрел на Лекори".
  "Когда и на кого я смотрел с вожделением?" - Я невольно вскрикнул.
  "На меня ты смотрел с вожделением", - отозвались все пять рабынь.
  "Поэтому я не хочу, чтобы ты в колеснице обесчестил мою сестру Лекори", - Гелазия выдохнула.
  Наступила неловкая пауза.
  Может быть, пауза неловкая только для меня.
  Почему-то с рабынями я чувствовал себя провинившимся рабом, а не хозяином.
  "Гелазия, - я нашел силы. - Если бы не наивная нежная улыбка, то можно было бы подумать, что ты издеваешься надо мной.
  Как я могу обесчестить рабыню в колеснице?"
  "Очень просто ты можешь надругаться над рабыней в колеснице, - Ванесса надменно сдвинула брови. - Славный охотник на драконов Гендер.
  Ты же в колеснице стоял на коленях и обнимал мои ноги.
  Я была близка к... надруганию".
  "О, только не это, - я застонал. - Что вы предлагаете?
  Кто поедет со мной в колеснице?"
  "Никто, господин.
  Никто не поедет с тобой в колеснице!
  Ты остаешься во дворце".
  "Теперь я не согласен, рабыня, - я сжал кулаки.
  Почему рабыни еще не сошли с ума от моей красоты? - Я - жених Альтаиры.
  Я должен прийти к ней на помощь..."
  "Гендер, почему ты не умеешь водить колесницу?
  Все из-за тебя.
  Ты только хлопоты нам доставляешь лишние". - Рабыни восстали против меня.
  "Бунт? - Я устало опустил плечи. - Бунт рабынь - бессмысленный и беспощадный.
  С бунтом рабынь не сравнится даже бунт рабов.
  О колеснице...
  Не время сейчас мне упражняться с колесницей..."
  
  "Может быть, ты, Комазия, - Партэния левый глаз скосила на Комазию.
  Правым глазом следила за мной. - Повезешь Гендера?
  Если он ничего не умеет..."
  "Я?
  Я с удовольствием повезу нашего господина", - Комазия воодушевилась.
  "Что это у тебя правый глаз сразу начал дергаться, Комазия? - Партэния вжала кулачки в бока. - Ты с трудом сдерживаешь радость.
  И что за удовольствие, с которым ты хочешь поехать?"
  "Я?
  Я ничего... - Комазия приложила ладошки к грудям. - Ты же сама предложила, чтобы я была с Гендером".
  "Как предложила, так и распредложу, - Партэния показала зубки. - Не поедешь ты с Гендером в одной колеснице".
  "Не тебе за меня решать, Партэния", - прекрасная собеседница Комазия ответила дерзко.
  "Не мне решать?" - Соски Партэнии затвердели от возмущения.
  "Да, не тебе решать, Партэния, - за Комазию вступилась Ванесса. - Ты так испугалась, что кто-то другой поедет с Гендером, а не ты.
  Ты ревнуешь Комазию к Гендеру, или Гендера ревнуешь к Комазии?"
  "Не говорите обо мне так, будто меня с вами нет, - я блеяньем обозначил себя. - По поводу Комазии я не возражаю.
  Комазия - прекрасная собеседница.
  Мы мило проведем время за хорошей беседой".
  "Ишь ты, как воодушевился", - Ванесса ядовито зашипела.
  "Хвост поднял наш славный охотник на драконов", - Партэния икнула даже.
  "За хорошей беседой мило проведете время, - Лекори подпрыгнула от переизбытка гнева. - Нет ничего соблазнительнее для героя, чем прекрасный разговор с голой красавицей.
  За беседой ты, господин, и ты - Комазия - даже не заметите, как окажитесь в объятиях друг друга.
  Не скажу, что вы спрыгните с колесницы у ближайшего куста.
  Но точно знаю, что до поворота вы не доедете.
  Наброситесь друг на друга с жадными жаркими страстными объятиями.
  Прекрасный разговор до добра не доведет".
  Рабыни раскалились, как камни в термах на огне.
  "Решено, - Гелазия рукой рубанула воздух. - Я отправляюсь с Гендером.
  Я буду предельно осторожна.
  Надеюсь, что моя нежная невинная улыбка остановит тебя, господин славный охотник на драконов, если ты захочешь сорвать с меня одежды..."
  "На тебе нет одежд, Гелазия.
  Ты - голая..."
  "Тем проще.
  Если нет одежды, то еще легче надо мной надругаться".
  "Гендер спал и видел, как бы стереть нежную наивную улыбку с твоего лица, Гелазия", - Ванесса устало выдохнула.
  
  "Вы мне не доверяете, рабыни, - я застонал. - Не доверяете друг дружке.
  Тогда выберем самый легкий вариант.
  Самый простой и безопасный...
  Ты, Ванесса, - мой указующий перст направлен в грудь Ванессы, - Не отпускаешь со мной Партэнию.
  Но и не хочешь ее оставлять с Лекори.
  Вы, три грации, друг дружку хорошо знаете, потому что вы - сестры.
  Вы уверены, что каждая из вас сразу воспользуется мной.
  Поэтому, как бы все хорошо или плохо не вышло...
  Нет, не так сказал.
  Ну, да ладно.
  Слово не дракон.
  Вылетит слово - можно поймать.
  Со мной отправится Партэния, - я огласил приговор и решение. - Партэния - нашу дружбу закрепила ритуалом.
  Мы успели познать друг друга настолько хорошо, что, кроме как о ругани больше о другом думать не будем.
  Я чувствую, что мы с Партэнией, как настоящие друзья будем ругаться.
  До надругания дело не дойдет..."
  Я замолчал.
  Свысока смотрел на рабынь.
  "Возможно, что ты прав, славный охотник на драконов, - Ванесса нехотя согласилась. - Значит, Партэния и Гендер..."
  "Партэния, если господин напрыгнет на тебя, то сбрось его с колесницы, - Гелазия с нежной наивной улыбкой посоветовала. - Ногой столкни Гендера". - Гелазия правой ножкой дрыгнула.
  Показывала, как нужно меня пнуть.
  "Или иглой с ядом уколи господина, - блестящая красавица Лекори протянула Партэнии длинную иглу акации. - На кончике яд каракатицы.
  Яд не смертельный.
  Гендер не умрёт.
  Но не сможет двинуться".
  "Спасибо, Лекори, - Партэния - будто бы в благодарность - поцеловала Лекори.
  Поцелуй затянулся.
  Ванесса недовольно скрипнула зубками. - Но у меня у самой есть отравленные иглы.
  Гендер о них знает.
  Поэтому, думаю, что не попытается надругаться надо мной".
  "Мужики, когда им приспичит, даже яда не боятся", - Гелазия с нежной наивной улыбкой заявила.
  "А ты, откуда знаешь, Гелазия? - Ванесса сдвинула бровки. - О мужиках, которым приспичит?"
  "На ярмарке слышала", - Гелазия осветила всех нежностью и наивностью.
  "Неа, - Партэния развязно расставила широко ноги. - Гендер не набросится.
  Гендер наш трусоват..."
  
  "Я услышал достаточно, - я решил не заострять внимание на замечание Партэнии, что я трусоват. - Партэния!
  В путь!
  Альтаира, возможно, уже в плену степных разбойников..."
  "Подожди с путем, славный охотник на драконов, - рабыня Ванесса встала на моем пути. - Сначала помоги нам принести столы для пира".
  
  "Столы принести? - Я пожал плечами. - Но столы стоят.
  Я же их вижу..."
  "Нужны еще два стола, - рабыня Ванесса непреклонна. - Пир будет предсвадебный.
  Да и рабынь у нас прибыло..."
  "Где?
  Где эти столы? - Я надул щеки. - Покажите мне эти столы.
  Я их, как дракона раздраконю".
  Мой порыв понравился рабыням.
  Захихикали.
  Переглядывались.
  Смотрели на меня с повышенным интересом.
  
  "Столы находятся в розовом зале на втором этаже, - Ванесса поднималась по широкой мраморной лестнице.
  Я отметил, что ступени отполированы до блеска. - Зал - на солнечной стороне.
  Но сейчас ночь.
  Солнца не видно.
  Окна выходят на сад.
  Но из-за колонн не увидим, как зреют персики.
  Зато очень отчетливо различимы легкие волны на речке". - Ванесса провела нас в зал.
  "Розовый мрамор, - я с восхищением смотрел, как в свете факелов играют причудливые прожилки мраморных плит. - Во дворце много розового мрамора.
  Но этот - выше всяческих похвал".
  "Ты - тонкий знаток мрамора, славный охотник на драконов, - Ванесса произнесла с удовольствием.
  Словно нечаянно, так, чтобы другие рабыни не видели, дотронулась до моего бедра: - За речкой видна заболоченная местность.
  Там госпожа Альтаира разводит ядовитых змей".
  "Ядовитые змеи?
  Ты шутишь, рабыня?"
  "Нет, не шучу, господин.
  Яд змей вошел в моду.
  Он очень дорогой.
  Слишком многих надо отравить..."
  "Своеобразное суровое занятие - разводить ядовитых змей, - я важно кивнул. - Но выгодное..."
  "По поводу розового мрамора, господин, - Ванесса заметно нервничала. - Ты прав.
  Мрамор этого зала заметно отличается от другого во дворце.
  В древние времена рабыни своими телами шлифовали эти мраморные плиты.
  В каждой плите чувствуется страсть рабыни".
  "Я охотно верю, Ванесса, что рабыни своими телами шлифовали мрамор.
  Так выгоднее и надежнее".
  "Я в хранилище папирусов, пергаментов и глиняных табличек нашла папирусы с рисунками", - Ванесса прошептала мне на ухо.
  "С какими рисунками папирусы, Ванесса?"
  "С этими самыми рисунками", - рабыня многозначительно округлила глазища.
  "С этими самыми - какими?"
  "Где показано, как рабыня должна своим телом шлифовать мрамор.
  Славный охотник на драконов!
  Хочешь я тебе покажу?
  Я пробовала.
  У меня очень хорошо получается доводить мраморные плиты до совершенного блеска.
  Плите нравится.
  Я тоже получаю от мрамора силу.
  Обретаю высоту".
  
  
  ГЛАВА 400
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  РОЗОВЫЙ МРАМОР
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  
  "Как-нибудь в другой раз, рабыня, - я боялся, что Гелазия, Комазия, Лекори и Партэния обвинят меня и Ванессу, что мы перешептываемся. - Покажешь.
  Поерзаешь по розовому мрамору.
  Может быть, я тоже по нему поерзаю...
  Но не сейчас.
  После свадьбы.
  После моей свадьбы.
  Когда только я и ты на розовом мраморе".
  "Кто-то бесцеремонно свалил на полу туники, - Партэния отвлекла нас. - Нужно потом приказать рабам, чтобы убрали аккуратно".
  "Ты - сама - рабыня, Партэния", - я, как можно мягче, отметил.
  "Ах, да, а я и забыла, - Партэния рассеянно сбросила со лба прядь волос. - Потом соберу".
  "Главное, чтобы ты не забыла во время скачки, как водить колесницу", - я пошутил.
  После моей шутки рабыни на меня недобро посмотрели.
  "Гелазия, - Лекори спросила сестру. - Ты даже не смотришь на розовый мрамор.
  Ты смущенно смотришь на далекую речку.
  Я ощущаю твою замкнутость.
  Не рискую с тобой заговорить".
  "Вы пока выясняйте отношения, рабыни, - я подошел к столу из розового мрамора. - Я же стол потащу.
  Этот?"
  "Гендер, господин, - Ванесса захлопала в ладоши. - Ты великий шутник.
  Разве можно этот стол брать для пира.
  Для пира нужен ДРУГОЙ стол.
  Рядом стол бери".
  "Но он один в один, как тот, на который я указывал".
  "Тот да не тот, - Лекори тоже засмеялась надо мной. - Второй стол с прожилками круговыми.
  Только для пиров годится мрамор с круговыми прожилками.
  Об этом каждая рабыня знает".
  "Как видите, рабыни, - я поднапрягся и поднял стол. - Я не девушка".
  Подумал:
  "Тяжелый стол выгодно напрягает все мои натренированные олимпийские мышцы".
  "Я подумала - правильно ли я поступила и сказала, - блестящая красавица Лекори догнала меня на лестнице. - Конечно, ты обиделся, что я над тобой сейчас засмеялась.
  Безрассудно я обвинила тебя, господин мой, что ты не отличишь стол от стола.
  Надеюсь, что это не повторится..."
  "Что не повторится, рабыня?
  Не повторится, что я не отличу стол от стола?
  Или не повторятся твои обвинения?"
  "Я даже не подумала, к чему могло привести мое обвинение, славный охотник на драконов, - Лекори путалась под ногами. - Если ты переспишь со мной, славный охотник на драконов, то я могу понести от тебя ребенка.
  От одной этой мысли у меня тревожно застучало сердце.
  Я в изнеможении схвачусь за ножку стола".
  "Эй, рабыня, - меня пошатнуло на лестнице. - Отпусти немедленно стол.
  Мрамор и так тяжелый.
  Тут ты еще виснешь.
  Что ты придумала за глупость, Лекори?
  Не буду я с тобой спать..."
  
  "Ты - славный охотник на драконов.
  Тебе волноваться вредно, господин.
  А моя беременность тебя будет волновать.
  Что на это скажет твоя жена Альтаира".
  "Она еще не жена мне".
  "Но станет женой.
  Я не сомневаюсь: если Альтаира заподозрит, что у нас возникли любовные отношения, то она не позволит мне доносить ребёнка.
  Очень опасно беременеть, господин.
  Но я не дам тебе повода волноваться.
  Мы больше не затронем эту тему.
  Просто переспим..."
  "Лучше переспи с Партэнией", - я грохнул стол к другим столам. - Ты - блестящая красавица грация.
  Партэния - тоже блестит..."
  "Ты чуть не разбил стол из розового мрамора, - Лекори побледнела. - Хорошо, что Ванесса не видела.
  Она бы тебе все кудри выдернула, господин".
  "Я - хозяин.
  Сам, кого хочу, и - у кого пожелаю - выдираю".
  "Я об этом и говорю, славный охотник на драконов.
  Не допускай, чтобы другие видели твои слабости.
  Ты - хозяин!
  Если патриции узнают, что ты не умеешь управляться с колесницей, то сразу перестанут с тобой дружить.
  Тебе же нужна дружба патрициев, Гендер".
  
  Блестящая красавица Лекори нахмурилась.
  Подошел ко мне ближе.
  "Ты - блестящая красавица, Лекори, - я снова попал в ловушку красоты Лекори. - Не слишком худая рабыня.
  Высокие скулы.
  Яркий рот.
  Губы чувственные.
  Глаза - бездонные.
  Длинные шелковистые волосы.
  Нордический шелк и бархат у тебя, Лекори, а не волосы.
  Ты нравишься всем.
  Тебя надо запереть в дальней комнате дворца.
  Прискачет цезарь на белом коне и освободит тебя".
  "Что-то долго цезарь скачет".
  "Наверно, застрял на войне твой цезарь"
  "Цезаря нет.
  Но и ты меня устраиваешь, господин.
  Надеюсь, что ты не сбежишь от меня". - Лекори двумя руками подняла тяжелые волосы над головой.
  Расправила узкие плечи.
  Показала пальчиком на грудки.
  "Высокая у тебя грудь, Лекори", - я понимал, что нужно остановиться.
  Но язык болтал и болтал.
  Я с ужасом подумал:
  "Если я не могу прекратить болтать, то я - женщина.
  Неужели, я превратился в женщину?" - Я даже потрогал себя там.
  Блестящая красавица Лекори уследила за моим движением.
  Усмехнулась.
  
  "Усмешка-насмешка Лекори, то, что мне сейчас нужно, - пелена порочности спала с моих глаз. - Я увидел, что Лекори просто насмехается надо мной.
  Ее чувства не настоящие, а - игровые.
  Поэтому я могу не воспринимать красоту Лекори, как завлекающую". - Я выпятил нижнюю губу.
  "Господин".
  "Да, рабыня".
  "Я очень красивая.
  Но ты не осознаешь моей чувственной красоты".
  "Не осознаю твоей чувственной красоты, рабыня".
  "Ты говоришь правду, славный охотник на драконов?" - Лекори распахнула глазища.
  "Правду, правду и еще раз правду я сказал, рабыня".
  "Конечно, Ванесса не столь красивая, как я, - Лекори почему-то выбрала Ванессу для сравнения с собой. - У нее прозрачная розовая кожа и волосы, как золото.
  Красивые глаза.
  Стройные ноги..."
  "Ты только что сказала, что Ванесса не красавица.
  И тут же начала расхваливать ее красоту".
  "Ты меня совсем не любишь, господин", - блестящая красавица Лекори отвернулась от меня.
  Начала подниматься по лестнице.
  "Что толку - языком болтать, если нужно нести второй стол", - я с удовольствием рассматривал обнаженную Лекори сзади.
  "Многие девушки пытались соперничать со мной.
  Пытались стать красивыми, как я.
  У некоторых из них не хватало терпение довести себя до идеального блеска.
  Другие - не могли из-за слабого здоровья.
  Девочки даже Луну с неба пытались достать.
  Говорят, что лунный свет преображает красоту.
  Но Луна крепко золотыми гвоздиками прибита к небу.
  Я так думаю, что чем скорее мои соперницы поймут, что я - самая красивая, тем будет лучше для всех.
  Я говорю тебе правду, господин.
  Так почему же ты меня не любишь?"
  "Я тебя люблю, как хозяин любит свою рабыню, Лекори.
  Люблю, как крестьянин любит последнюю корову.
  Люблю, как юноша любит красивую девушку.
  Но не больше, рабыня.
  Не больше..."
  "Может быть, ты, господин, хочешь, чтобы я рассказала тебе о других девушках?"
  "Зачем мне другие девушки?
  Мне вас и Альтаиры достаточно".
  "Я не дочь сенатора патриция, Гендер.
  Я не племянница цезаря.
  Живу, словно взяла жизнь взаймы.
  Жду, когда меня побьют".
  "Побьют?" - Я улыбнулся.
  Вдруг, гулко ухнуло у меня над головой.
  
  "Дракон!" - Я присел и закрыл голову руками.
  "Филин, - рабыня Ванесса засмеялась. - Господин.
  Ты испугался филина".
  "Конечно, филин похож на маленького дракона", - рабыня Партэния тоже издевалась надо мной.
  "Сердце мое бьется бурно, как заячий хвостик", - я поднялся.
  Расправил грудь.
  Молча прошел мимо рабынь.
  Поднял второй каменный стол.
  "Да? - рабыня Ванесса протянула торжественно. - Вы посмотрите на нашего славного охотника на драконов.
  Что он делает?
  У меня даже горло сжалось".
  "Ванесса, - я зарычал. - Я знаю, что я делаю.
  Я поднял стол, чтобы отнести.
  Но не знаю, что ты делаешь, Ванесса.
  Почему у меня не спросишь, что я делаю.
  Говоришь обо мне в третьем лице".
  
  "Он - всего лишь озабоченный охотник на драконов", - Гелазия с нежной наивной улыбкой - как всегда пыталась меня защитить.
  И - как всегда - у нее выходило неуклюже.
  Оскорбительно для меня выходило.
  "Гелазия, рабыня моя, - я нашел силы изобразить улыбку. - Почему ты назвала меня озабоченным.
  Обидное слово - озабоченный..."
  "Обидное слово - озабоченный? - рабыня Гелазия быстро-быстро моргала. - Прости меня, славный охотник на драконов Гендер.
  Я не знала, что озаботила тебя словом "озабоченный".
  Я имела в виду, что ты озабоченный тяжестью стола..."
  "Ах, тяжестью стола я озабоченный".
  "А ты, о чем подумал, Гендер?" - Партэния захихикала.
  "Главное, чтобы вы, рабыни, не думали за меня".
  "Господин.
  Поставь стол обратно", - Ванесса приказала.
  "Ванесса, когда называешь меня господином, то не приказывай", - я опустил стол.
  "Разве ты не видишь, славный охотник на драконов, что ты взял не тот стол?"
  "Стол из розового мрамора я поднял..."
  "Посмотри на прожилки, господин".
  "Посмотрел на прожилки.
  Круговые прожилки.
  Вы же по поводу первого стола сказали, что нужно для пиров брать мрамор с круговыми прожилками.
  Я и взял".
  "Гендер, Гендер.
  Да, на этом мраморе тоже круговые прожилки.
  Но они идут слева направо".
  "И что, рабыни?
  Что с прожилками не так?"
  "Нельзя брать стол для пиров, если прожилки идут слева направо, господин, - приятная собеседница Комазия подсказала. - Плохая примета.
  Нужно брать с прожилками, где справа налево".
  "Но они же круглые, кругами прожилки в мраморе.
  Как здесь отличить право от лева?
  Круг он и на столе - круг".
  "Имеющий глаза, да увидит", - блестящая красавица Лекори произнесла слишком уж поучительно.
  Ванесса постучала пальчиками по другому мраморному столу:
  "Этот стол неси, господин".
  "Господин столы не носит", - я пробурчал под нос.
  Но слишком тихо пробурчал.
  Чтобы рабыни не услышали.
  Второй стол я донес без приключений любовных.
  Грохнул к общим столам.
  
  "Господин", - с подносом в руках по мне подошла рабыня Ванесса.
  "Да, рабыня".
  "Я подумала, что ты перед поездкой хочешь покушать.
  В земляной печи оставались теплые рисовые хлеба.
  И еще я хочу у тебя спросить, славный охотник на драконов".
  "Спрашивай, рабыня".
  "Что подавать тебе на пир?
  Целого запеченного оленя?"
  "Я тронут твоей заботой, рабыня, - я жадно откусил рисовый хлеб. - Целый запеченный олень на пиру - то, что мне нужно.
  Пировать я буду, как только найду Альтаиру..."
  "Слушаюсь, - рабыня Ванесса покорно мне поклонилась.
  Ее покорность насторожила меня. - Только олень может охладиться, пока вы приедете".
  "Олень охладится?
  Тогда нового оленя запеки на вертеле для меня.
  Или подогрей прежнего..."
  "Я так и поступлю, славный охотник на драконов".
  "Так и поступи, рабыня".
  От покорности рабыни мое настроение улучшилось.
  "Господин,
  Кони отдохнули.
  Колесница ждет. - Рабыня Партэния розовела щечками.
  Посмотрела на рисовый оставшийся хлеб. - Надеюсь, что мой вопрос не покажется вам странным, Гендер и Ванесса.
  Ванесса, зачем ты подкармливаешь Гендера?
  Гендер, зачем ты ешь из рук Ванессы?"
  "Я подкармливаю нашего господина, чтобы он не умер в дороге от голода", - Ванесса воткнула кулаки в бока.
  "Я же ел рисовый хлеб, - снова я оправдывался, - чтобы не умереть от голода в дороге".
  "Кстати, вы не знаете, что нельзя сытым скакать в колеснице?
  Вам никто об этом не говорил?"
  "Нельзя сытым в колесницу?" - Ванесса засомневалась.
  "Я тоже не слышал об этом, - я честно признался. - Но я совсем не насытился рисовым хлебом.
  Поэтому можно считать, что я отправляюсь голодным".
  Мои слова вызвали справедливое возмущение рабыни Ванессы.
  "Ты - голодный, господин?
  Нет, ты не голодный, Гендер.
  Ты - ненасытный.
  Я тебя хлебами угостила.
  Ты же нагло говоришь, что ты голодный".
  "Ты очень хорошая рабыня, Ванесса", - я озадачил Ванессу поцелуем в лоб.
  Ванесса распахнула глазища.
  Я же прошествовал к колеснице:
  "Партэния!
  Вези!"
  
  "Разве ночь не прекрасна, господин? - За поворотом Партэния подгоняла лошадей. - Ты можешь ко мне прижаться.
  Конечно, я бы не позволила прежде.
  Но мы торопимся найти Альтаиру.
  Поэтому лошади побегут быстро.
  Ты же можешь вылететь из колесницы.
  Я тебе только поэтому советую ко мне прижаться тесно.
  Еще тесней, господин.
  Еще...
  Еще вжимайся в меня...
  Но только поэтому, а не по-другому".
  "Я полагаю, что я так не упаду, - я прижался сзади к рабыне.
  Кони неслись в полной темноте: - Ты видишь дорогу, рабыня?
  Ты знаешь, куда мы скачем?"
  "Дорогу я не вижу, господин".
  "Но как же ты можешь управлять конями, если не видишь дорогу".
  "Кони тоже хотят жить, господин.
  Они же не будут скакать там, где могут пораниться или погибнуть.
  Самое главное в управлении колесницей - не мешать коням".
  "Я об этом даже не догадывался", - я слушал шум ветра в ушах.
  Подумал:
  "Может быть, я в темноте прижался не к Партэнии?
  Может быть, передо мной - дракон".
  Я пощупал...
  "Гендер, что это ты меня щупаешь"? - Партэния захихикала.
  "Хотел убедиться, что ты - это ты, Партэния".
  "А кто же, кроме меня, господин?"
  "В темноте может быть и дракон вместо тебя, рабыня".
  "Я похожа на дракона, господин?"
  "В темноте все драконы - серые, рабыня".
  Колесница тряслась.
  Подпрыгивала.
  Влетала в ямки.
  "Партэния?"
  "Да, господин".
  "Если ты не видишь, куда мы несемся, то, как мы найдем Альтаиру?"
  "Там, где Альтаира, там должны гореть костры, славный охотник на драконов".
  "Почему должны гореть кострам, где Альтаира?"
  "Ночью же темно, господин.
  Поэтому разжигают костры и зажигают факелы".
  "Почему же мы не зажигаем факел, рабыня?"
  "Потому что факела у нас нет, господин".
  "Почему у нас нет факела, рабыня?"
  "Потому у нас нет факела, Гендер, что ты его не взял".
  "Я?
  Йа?
  Я - господин.
  Я должен был заботиться о факеле?"
  "В колеснице ты не только господин, но и еще - факельщик.
  Не буду же я одной рукой управлять строптивыми лошадьми, а другой рукой поддерживать факел.
  Ты должен быть факелом".
  "Почему же мне не сказали?"
  "Ты - господин.
  Ты сам должен думать за своих рабов.
  Тем более что ты был занят, славный охотник на драконов".
  "Чем я был занят?
  Тем, что столы таскал?"
  "Нет, господин.
  Ты уже притащил столы.
  Ты занят был поеданием хлебов от Ванесски..." - В голосе Партэнии послышалась неприязнь.
  "Так как у нас нет факела, то попридержи коней, Партэния, - я задрожал. - Лучше медленней, но надежней, чем быстро и смертельно".
  "Так поедем?" - Партэния, как ни странно, но послушала меня.
  Кони перешли на шаг.
  "Да, так лучше, рабыня.
  Но все равно темнота не снимает моей тревоги, Партэния.
  Даже медленно кони могут подойти к пропасти.
  И свалятся в нее".
  "Я же говорила тебе, славный охотник на драконов, что кони - не дураки.
  Они жить хотят.
  Послушай, славный охотник на драконов..."
  "Что послушать, Партэния?"
  "Если бы кони каждую ночь падали бы в овраг, то коней давно бы уже не было.
  Еще в древности кони бы исчезли".
  "Звучит жизнеутверждающе, Партэния".
  
  "Звучит жизнеутверждающе, - Партэния повторила строго. - Но чувствуется дерзко, славный охотник на драконов".
  "Что чувствуется дерзко, рабыня?"
  "Ты слишком дерзко ко мне прижимаешься, господин.
  Неприлично даже..."
  "Но ты же сама сказала, чтобы я вжался в тебя, как можно сильнее, рабыня.
  Чтобы не улетел из колесницы".
  "Тогда мы мчались, господин.
  Сейчас кони идут ровно.
  Ты не должен меня касаться, славный охотник на драконов!"
  "Я не должен тебя касаться, рабыня?
  Но мне показалось, что ты именно того и хотела, чтобы я трогал тебя и вжимался в тебя..."
  "Только после свадьбы, господин".
  "Дождемся, когда я и Альтаира поженимся?
  А потом мы с тобой, Партэния..."
  "Нет, славный охотник на драконов.
  Ты меня не правильно понял.
  После свадьбы я бы отдала тебе себя.
  Но только после нашей свадьбы.
  Твоей и моей".
  "Зачем бы я стал брать тебя в жены, Партэния?
  Ты же - рабыня.
  Нищая рабыня".
  "Разумеется, что я нищая рабыня", - Партэния ответила сухо. - Ты постоянно называешь меня рабыней".
  "Кто же ты еще, Партэния?"
  "Интересно почему? - Партэния спросила издевательски. - Так ли ты видишь меня, как я вижу себя, господин?
  Может быть, ты родился нежеланным в семье!"
  
  "Рабыня сходит с ума, - я подумал с тоской. - И я не могу ее остановить.
  Если стану с ней ругаться, то она может нарочно разогнать коней до их предела.
  Придется потакать сумасшествию рабыни.
  Ну, почему, Гендер?
  Почему в этом замке все от меня что-то хотят?
  Почему не дают?
  Рабыни подлавливают меня только для того, чтобы высказаться и попробовать меня соблазнить.
  Я - хотя и хозяин - но вынужден слушать бред рабынь..."
  
  "Что ты собираешься делать, господин?" - голос Партэнии потеплел.
  "Что делать?
  Искать Альтаиру".
  "Я не вижу, но чувствую твое смущение и робость, славный охотник на драконов".
  "В самом деле? - Я расхохотался натужно. - Я бы посмотрел тебе в глаза, рабыня.
  Но в колеснице я вижу только твой затылок".
  "Только мой затылок видишь, господин? - Партэния удивилась. - Надо же, как любопытно.
  Ты же можешь смотреть на меня всю сзади.
  Но глядишь только на мой затылок.
  Ты бы мог стать комедиантом, господин.
  При этом - очень знаменитым комедиантом.
  Выступал бы в Колизее в перерывах между схватками гладиаторов.
  Ты наверняка подружился бы с цезарем, славный охотник на драконов.
  У вас много общего".
  "Я не понимаю, почему из того, что я сказал, что вижу твой затылок, ты придумала, что я подружусь с цезарем, - я пожал могучими плечами.
  Жаль, что Партэния не видит меня в темноте. - К слову, я даже твой затылок не вижу, рабыня.
  Настолько темно".
  "Ты не видишь, как я наклонила свою прелестную головку, господин?" - Вопрос о цезаре и комедианте закрыт.
  "Не вижу, как ты склонила головку, рабыня".
  "Ты щупал меня, славный охотник на драконов.
  Боялся, что в темноте я - не я".
  "Было, - я ответил с неохотой. - Пощупал тебя немножко.
  Только ты об этом не рассказывай Альтаире.
  Я же с пользой дела тебя ощупывал, Партэния.
  Боялся, что не ты, а дракон со мной в колеснице".
  
  "Если ты меня не видишь в темноте, господин, то представь, что на моем месте сейчас не рабыня, а...
  А...
  Например, богатейшая царица".
  "Богатейшая царица? - Я закашлялся. - Нет, Партэния.
  Ты всего лишь бесправная нищая рабыня.
  Я же твой голос знаю..."
  "Рабыни нищими не бывают, славный охотник на драконов.
  Нищими бывают только свободные.
  Рабу даже нищета не положена.
  Раб не имеет ничего.
  Даже нищеты нет у раба".
  "Нищий, раб, патриций, цезарь - все размыто, - я сам удивился своей мудрости. - Ты, рабыня, управляешь колесницей.
  Судьбе нет дела до того - чья колесница, чьи кони.
  Если ты в колеснице, то, значит, колесница принадлежит тебе.
  Хотя бы на то время, пока ты в ней..."
  "Оооо!
  Мой господин! - Звонкий голосок рабыни зазвенел в темноте. - Я об этом тебе и говорю.
  Представь, что колесница моя.
  Что я - богатейшая царица.
  Катаю тебя, славный охотник на драконов.
  Я облачена в золото и в драгоценную тунику..."
  "Я не могу представить тебя в одежде, рабыня.
  Я все время видел тебя голую".
  "Хорошо, - Партэния легко согласилась. - Господин.
  Представь, что колесницей управляет голая царица..."
  "Голых цариц не бывает, - я пояснил важно. - Голые - только рабы и рабыни.
  Царицы же - обнаженные..."
  "Обнаженная царица я".
  "Не убедишь меня, рабыня, что ты сейчас царица богатейшая".
  "Я докажу, что я сейчас в колеснице - богатейшая царица.
  Мы, царицы, не похожи на рабынь.
  Рабыни ищут уединение.
  Рабыни не любят всеобщего внимания.
  Царицы же, наоборот.
  Обожают покрасоваться... как я...."
  "Я так думаю, что одни царицы не ищут уединение и любят покрасоваться.
  Но другие царицы - наоборот".
  "Как царица наоборот?"
  "Другие царицы прячутся от всеобщего внимания".
  "Господин, если царица прячется, то ее убивают".
  "Зачем ты затеяла глупый разговор о царицах, Партэния?"
  "Каждая девушка хочет быть царицей, Гендер".
  "Но ни одна царица желает быть рабыней", - я захохотал над своим остроумным философским замечанием.
  "Гендер, потрогай..."
  "Тебя потрогать, рабыня?"
  "Я уже не рабыня на некоторое время, Гендер.
  И ты не господин мой.
  Я - царица.
  Ой, Гендер, что это ты у меня трогаешь?"
  "Сама же попросила меня потрогать, Партэния", - я не решился на этот раз назвать рабыню рабыней.
  Она управляет конями.
  "Пока управляет - царица для меня, - я неожиданно понял. - Захочет - сбросит нас в пропасть.
  Захочет - подарит мне жизнь".
  "Я не себя попросила потрогать, Гендер.
  Потрогай, что я тебе протягиваю".
  "Что ты мне протягиваешь... Партэния?"
  "Золото с драгоценными камнями потрогай"
  "Откуда ты это взяла, рабыня?" - я прикоснулся к холодному металлу.
  Нащупал на нем камешки.
  "Я - царица.
  Ты сейчас в темноте трогаешь мою золотую корону с драгоценными камнями".
  "Корона?
  Корона царицы?
  С драгоценными камнями?" - У меня в горле пересохло.
  Я понимал, что рабыня интригует, обманывает.
  Но слова - царица, золотая корона - звучали завораживающе.
  Так хочется поверить в чудо.
  "Корона царицы.
  С драгоценными камнями", - Партэния ответила высокомерно.
  "Может быть, не золото, а - обыкновенное железо ты мне дала потрогать, Партэния.
  Не бриллианты, не рубины, не изумруды, а просто - камни на железе?
  Подобную корону можно купить на ярмарке за цент".
  "Нет-нет, Гендер.
  Корона настоящая. - Партэния была тверда, как камень. - Я знаю.
  Я - тоже - настоящая царица".
  "Шутница ты, - я с сожалением ощутил, как Партэния убрала "корону". - Кстати, где ты ее взяла?
  Даже поддельную корону царицы?
  Ты же была во дворце без нее".
  "Я прячу корону в саду около дворца, - Партэния отвечала легко.
  Непринужденно. - Когда садилась в колесницу, то взяла из тайника корону".
  "Теперь Альтаира, все рабы, я - увидим тебя в золотой короне с драгоценными камнями?"
  "Нет, Гендер.
  Вы не увидите меня в золотой короне царицы.
  По крайней мере, пока..." - Партэния остановила колесницу.
  Спрыгнула.
  "Партэния?
  Парта? - Я проблеял. - Темно.
  Вдруг, кони понесутся?
  А я один в колеснице.
  Ты, чем там занимаешься в темноте?"
  "Я прячу корону в кустах".
  "Но как же ты потом ее найдешь, Партэния?"
  "Корона мне отзовется, сама позовет", - Партэния вернулась в колесницу.
  Мы снова двинулись на поиски Альтаиры...
  
  
  ХРОНИКИ ФЕМИСКИРА
  
  EPISODE 9
  
  
  ГЛАВА 401
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  КОРОНА ЦАРИЦЫ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Как корона тебя сама позовет, Партэния?"
  "Между царицей и ее короной всегда есть связь.
  Поэтому корона никогда не потеряется".
  "Красивое, - я восхитился. - Красивое ты рассказала, Партэния.
  Теперь я не смогу доказать - была ли утебя настоящая корона, или не было ее.
  Поддельная или золотая корона - не узнаю".
  "Не узнаешь, Гендер".
  "Партэния?"
  "Да, Гендер".
  "Мы закончили игру в царицу и славного охотника на драконов.
  Называй же по-прежнему меня - господин.
  Я же вернусь к простой твоей кличке, рабыня.
  Как-то называть рабыню царицей у меня язык не поворачивается"
  "Называй рабыней, - Партэния вздохнула. - Обзывай меня, как захочешь, славный охотник на драконов. - И после продолжительного молчания добавила. - Люди часто проходят мимо своего счастья..."
  
  "Я мимо своего счастья не пройду, - я вскричал. - Вижу далекие огни.
  Там!
  Там обязательно моя Альтаира!"
  "Хорошо, - Партэния ответила глухо. - Мы скоро увидим всех. - Партэния, как бешеная погнала лошадей. - Если тебе захочется, чтобы я погладила тебя, господин, только мне скажи".
  Я вжался в рабыню.
  Обхватил ее руками.
  Даже не спрашивал разрешения.
  Моя жизнь мне дороже всех вымыслов рабыни...
  
  "Спасибо, что довезла меня, рабыня, - я спрыгнул с колесницы, когда мы оказались на лугу.
  Мои ноги дрожали. - Я с трудом сохраняю вежливый тон с тобой, Партэния.
  Ты меня чуть не разбила в колеснице".
  "Звучит двусмысленно, Гендер, что я тебя чуть не разбила в колеснице.
  Разбила твое сердце, славный охотник на драконов?"
  "Замолчи, рабыня.
  Нас услышат".
  К нам уже бежали рабы.
  "Я дрожу после гонки, - я подумал и встал в красивую позу непобедимого охотника на драконов. - Очень плохо мы прокатились с Партэнией.
  Почему я не сдержался?
  Разве Партэния виновата, что хотела поиграть в царицу.
  Я же слишком с ней был строгим".
  "Господин!
  Славный охотник на драконов. - Меня и Партэнию обступили со всех сторон. - Парта!
  Вы нашли нас..."
  "Где?
  Где дракон? - Я прислонил ладонь ко лбу.
  Словно высматривал дракона. - Или вас захватили кочевники варвары?
  Где моя невеста Альтаира?
  Ее мучает царь разбойников?"
  "В свете факелов я выгляжу величественно", - я подумал.
  "Нас никто не захватывал, - кузнец раб Атлант на правах друга сжал меня в объятиях.
  Мои кости затрещали. - Мы устроили пир на обочине.
  Госпожа Альтаира сказала, что ты сам ее найдешь".
  "Да!
  Я искал и нашел, - я попытался выбраться из объятий раба. - Тяжеловато.
  Ээээ.
  Атлант.
  Разожми свои могучие объятия.
  Иначе я могу случайно навредить тебе..."
  "Да, да, конечно, господин", - раб кузнец выпустил меня на волю.
  "Ведите!
  Ведите меня к моей ненаглядной невесте", - я вжал кулаки в бока.
  Одновременно напряг мышцы живота и бицепсы.
  
  "О, мой герой, - Альтаира от костра побежала ко мне. - Ты нашел меня".
  "Мы же не в прятки играли с тобой, Альтаира", - я ответил со снисходительным смехом.
  "Если бы ты не появился, то я бы одна кушала жареных куропаток", - Альтаира выглядела, как смущенная девочка.
  "Свет костра настолько яркий, что я вижу все вокруг, - я присел к костру.
  Альтаира опустилась рядом на шкуру тигра. - Почему вы не вернулись во дворец?"
  "Мы заблудились".
  "Заблудились все и сразу, Альтаира?"
  "Если бы кто-нибудь один знал бы дорогу ко дворцу ночью, то разве называлось бы это, что мы заблудились, Гендер?"
  "Ты совершенно права, моя невеста, - я пережевывал куропатку вместе с тонкими ее косточками. - При малейшей возможности, при малейшем проблеске зари мы отправимся обратно во дворец".
  "На лугу тоже приятно, Гендер".
  "У тебя свои поля, луга, рощи, Альтаира.
  Зачем же пировать вдали от дворца?
  Этот луг ничейный".
  "Этот луг не ничейный, Гендер.
  Он тоже принадлежит мне".
  "Луг принадлежит тебе, Альтаира? - Я чуть не задохнулся. - Какое счастье...
  Я хотел сказать - как трудно тебе управиться со всеми лугами своими".
  "Тыыыыык, - я подумал.
  В мыслях подсчитывал, сколько я и рабыня Партэния мчались на конях. - Мы ехали быстро.
  Значит, земли Альтаиры - обширные.
  Партэния останавливалась.
  Иногда сбавляла ход лошадей.
  Но все равно, много промчались.
  Может быть, и дальше - тоже земли Альтаиры.
  Альтаира - богатая.
  Она - несчетно богатая.
  Я не прогадал, что усиленно за ней ухаживаю".
  "О, Гендер явился, - к нам без приглашения подсела рабыня Клотильда. - Явился, не запылился".
  "Рабыня, - я нарочно назвал Клотильду рабыней. - Вообще, не только я прибыл.
  Но и Партэния.
  Во-вторых, я в дороге запылился..."
  "Запылился он", - рабыня Клотильда небрежно махнула на меня рукой.
  "Рабыня Клотильда слишком уж дерзкая, - я подумал. - Даже слова ей не могу сказать.
  Потому что Альтаира покровительствует Клотильде".
  "Партэния? - Альтаира вытянула прелестную шейку? - Где?
  Где она?
  Я так по ней соскучилась..."
  "Партэния, все у тебя, Альтаирочка, крутится вокруг Партэнии, - рабыня Клотильда с досадой бросила жареную куропатку в огонь.
  Поднялась. - Почему ты, Альтаирочка, хотя бы на один вечер не можешь выбросить из головы Партэнию.
  И пообщаться со мной?"
  "Я с тобой всегда, Клотильда", - Альтаира ответила робко.
  
  "Свежий воздух и никаких Партэний, - рабыня Клотильда подтащила к костру мешок. - Вот, что тебе сейчас необходимо.
  Переоденься в одеяния амазонки, Альтаирочка.
  Так интересно поиграть ночью в амазонок".
  "Поиграть в амазонок, - я пытался угадать дальнейшие действия Клотильды и Альтаиры. - Слишком игривые рабыни у Альтаиры.
  Партэния играла со мной в царицу.
  Клотильда желает сАльтаирой сыграть в амазонок..."
  "Высокие кожаные сапожки амазонки, - рабыня Клотильда помогала Альтаире переодеться. - Темно-голубая туника.
  Красный поясок.
  Золотая лента, волосы.
  Я очень довольна тобой, Альтаирочка.
  Ты преобразилась!
  Стала, как настоящая амазонка.
  Но только я могу тебя оценить по достоинству".
  "Вообще, у амазонок нет правой груди, - я влез в разговор, хотя меня не приглашали... - Амазонки удаляют правую грудь, чтобы удобнее было стрелять из лука".
  "Ой, Гендер, не порти нам развлечение", - щеки Альтаиры разгорелись румянцем.
  "У меня появилось искушение прогнать тебя, Гендер, - рабыня Клотильда зашипела. - Ты мешаешь нам играть".
  
  "Я бы прогулялся и оставил вас двоих, рабыня и Альтаира, - я тоже поднялся. - Ходить пешком - полезно для моих икроножных и ягодичных мускулов.
  Если, конечно, не переутомляться.
  Но я боюсь оставить вас двоих..."
  "Они не вдвоем, господин, - в круг света костра влетела разгоряченная Партэния. - Я с Альтаирочкой и Клотильдочкой. - Партэния повисла на шее Альтаиры".
  Партэния и Альтаира радостно целовались.
  Словно не видели друг дружку века.
  "Нууу, еще тебя нам не хватало для полного счастья, Партэния", - рабыня Клотильда злобно протянула.
  Но, когда Партэния прыгнула к ней обниматься, Клотильда оттаяла.
  "Да меня не хватало".
  "Действительно, Парта.
  Мы по тебе скучали". - Клотильда переменила свое отношение к Партэнии - до наоборот.
  Теперь Партэния и Альтаира радостно целовались и обнимались.
  Альтаира ревниво за ними наблюдала.
  "Альтаирочка, - Партэния вернулась к Альтаире. - Ты восхитительно выглядишь в одеянии амазонки.
  Ты - просто прелестная".
  "А наш славный охотник на драконов сказал, что у амазонок не должно быть правой груди", - Клотильда с насмешкой на меня посмотрела.
  "Фу, славный охотник на драконов, - Партэния оглянулась на меня. - Ты - жестокий.
  Как ты отнесешься к тому, если мы тебе отрежем левое яичко?
  Чтобы тебе удобнее было бегать за драконом".
  "Или убегать от дракона", - рабыня Клотильда тут же добавила.
  
  "Все же, я прогуляюсь по лугу", - я надул грудь.
  Ждал, что Альтаира меня остановит.
  Не отпустит.
  Но Альтаира уже полностью занялась Клотильдой и Партэнией.
  К ним присоединились Фетяска и Апогея.
  Девушки увлеченно играли в амазонок.
  Вернее, думали, что играли в амазонок.
  "Как дети малые, - я недовольно пробурчал, когда отошел от веселящихся. - Ничего страшного, что меня не приняли в амазонки.
  Я погляжу на свои новые луга.
  Поброжу по своим полям.
  Мне сопровождающие не нужны".
  Костры освещали луг.
  Я сначала направился по тропинке к реке.
  Но вскоре под ногами зачавкала жижа.
  Я передумал идти к реке ночью.
  "Засосет еще", - я пробормотал.
  "Ты боишься или хочешь, чтобы тебя засосало, славный охотник на драконов?" - Тут же около меня из света костра возникла рабыня Ореанда.
  В руке Ореанда держала факел.
  "Вот и сопровождающая рабыня, - подумал.
  Настроение поднялось. - Без внимания я не остаюсь.
  Все желают побыть со мной.
  Моя красота притягивает девушек... и благородных мужей..."
  "Под ногами чмокает, Ореанда, - я назвал рабыню по кличке только потому, чтобы она поняла, что я помню ее кличку. - Я же хотел спуститься к реке".
  "Чавкает, - рабыня склонила к плечу свою прелестнейшую головку. - Когда чавкает - хорошо".
  "Почему же хорошо, что чавкает, рабыня?"
  "Рис любит жижу - грязь с водой.
  Поэтому - хорошо, когда чавкает почва для риса".
  "Обсудим с тобой урожай риса, рабыня?" - Я не шутил.
  Мне нужно было знать, сколько в моем хозяйстве рабы собирают мешков риса с десятины...
  
  "Мой господин, - рабыня Ореанда скромно опустила головку. - Урожай риса и виды на урожай риса - не мое.
  Ты спроси Василису.
  Василиса - знаток рисовых плантаций".
  "А ты, рабыня, знаток чего?" - Я спросил сурово.
  "Немного досадно, что не удается с рабыней поговорить об урожаях риса, - я пальцами растирал виски. - Но, может быть, в чем-то другом Ореанда будет мне полезна".
  "Я слежу за водой в хозяйстве Альтаиры", - Ореанда подняла глаза.
  В них колыхались водные просторы.
  "За водой следишь?"
  "За реками, за озерами, за ручьями, за родниками", - рабыня кротко улыбнулась.
  "Ты сказала - реками? - У меня зачесалось во рту. - У Альтаиры в хозяйстве не одна река протекает?"
  "Конечно, не одна река протекает у Альтаиры в хозяйстве, славный охотник на драконов", - рабыня Ореанда случайно коснулась пальцами моей спины.
  "Река, реки, реку, - я захлебывался восторгом.
  Альтаира - не просто богатая.
  Она - водянисто богатая.
  Речисто богатая".
  
  "Что же мы стоим, славный охотник на драконов?"
  "Нам нужно лечь?" - Я пошутил в тему.
  Захохотал.
  "Лечь? - Ореанда странно на меня посмотрела.
  Даже не просто смотрела, а - разглядывала.
  Наклонила прелестнейшую головку к левому плечу. - Хочешь, славный охотник на драконов, я тебе покажу..."
  "Не хочу..."
  "Реку тебе покажу, господин".
  "Реку покажешь? - Мои ладони вспотели. - Река перед нами.
  Что же на нее смотреть?"
  "Я покатаю тебя на маленьком плоту по реке, славный охотник на драконов Гендер".
  "На маленьком плоту?"
  "Я покажу тебе отмели с устрицами.
  Устрицы жирные.
  Их много.
  В каждой устрице - жемчужина".
  "Катай!" - Я рванулся к реке.
  "Господин, - Ореанда меня догнала.
  Схватила за руку. - Ты ночью в темноте не особо здесь бегай.
  Крокодилы.
  Змеи.
  Трясина.
  Я проведу тебя.
  Я все тропинки к реке знаю".
  "Крокодилы тоже знают все тропинки к реке", - меня заметно трясло.
  "Хороший крокодил тропинкой не пойдет, - Ореанда помахала пальчиком. - Слышал, славный охотник на драконов?"
  "Что слышал?
  Что хороший крокодил тропинкой не пойдет?
  Да, я это слышал".
  "Нет.
  Другое, господин.
  Крокодил чавкает.
  Значит, нашел себе пищу.
  Мы проскочим". - Ореанда потянула меня за собой.
  "Если я откажусь, - я нехотя последовал за рабыней, - то Ореанда назовет меня трусом.
  Нельзя отказываться.
  Во-первых, устрицы с жемчугом манят.
  Во-вторых, я один обратно к кострам не доберусь... возможно.
  Застряну в трясине".
  "Обычно здесь причаливают вестляндские купцы, - Ореанда охотно рассказывала мне. - Тропинка приводит к мосткам.
  К мосткам купцы галеры с рабами привязывают.
  Тропинка круто уходит в болото.
  Сейчас отлив.
  Вода спала.
  Мы пройдем по камням.
  Если купцы заморские не знают эти воды, то часто ведут галеры на камни.
  Много разбитых галер на дне реки".
  "Долго нам еще до плота?" - Мне все больше и больше не нравился наш поход.
  "Мы уже пришли, славный охотник на драконов".
  "Пришли?
  Может быть, дождемся рассвета?
  При свете спокойнее..."
  "При свете мурены просыпаются, господин.
  Зубы у мурен острые.
  С грязью".
  "Фу, рабыня.
  Не надо грязи".
  "Иди ко мне, славный охотник на драконов Гендер", . - рабыня перепрыгнула на небольшой камень.
  Он закачался на воде.
  Отчетливо виден в свете факела Ореанды.
  "Это - плот?"
  "Плот".
  "Но он маленький!"
  "На маленьком удобнее, господин.
  Я знаю, что говорю.
  На маленьком плоту можно удрать от анаконды.
  Большой плот медленный и не столь проворный, как маленький.
  На большом плоту от анаконды не уплывешь".
  "От анаконды? - Я осторожно вступил на плот. - Почему крокодилы не съели всех анаконд?
  Или - почему анаконды не сожрали крокодилов?"
  "Анаконды не сожрали крокодилов, потому что здесь очень глубоко", - Ореанда оттолкнулась шестом от камня.
  Плот опасно накренился и... поплыл.
  "Глубоко?
  Ты же сказала, что устрицы на отмели живут.
  И галеры с рабами разбиваются о подводные камни".
  "Отмель слева.
  Камни под водой обнажаются справа, во время отлива.
  Нас же несет над бездной.
  Никто никогда не доставал здесь до дна.
  Некоторые мудрецы говорят, что в этом месте у реки нет дна.
  Под нами царство мертвых.
  На глубине водятся гигантские кальмары и другие чудовища.
  Я однажды видела глаз монстра.
  Один глаз величиной с плот".
  "Твой плот не слишком большой, - я натужно засмеялся. - Глаз монстра..."
  "Но и у монстра не один глаз был.
  На каждом из щупальцев по нескольку глаз".
  "Очень интересно, - я постарался, чтобы мой голос не сорвался на писк. - Ты шестом, шестом работай, рабыня.
  Быстрее нужно миновать аидское место..."
  "Я не могу шестом работать", - Ореанда засопела.
  "Почему ты не можешь шестом, рабыня?"
  "Потому что я потеряла шест.
  Очень трудно и шестом и факелом..."
  "Дала бы мне факел" - я запоздало предложил. - А сама бы шестом - толкай-толкай... толкала бы..."
  "Я не могла тебе дать факел, господин..."
  "Почему ты не могла дать мне факел, рабыня?"
  "Ты же - господин.
  Я - рабыня!
  Ты не должен трудиться.
  Носить факел - труд.
  За тебя я должна трудиться".
  "Сладкие речи твои, рабыня, - я даже простил рабыне ее неловкость, что она шест потеряла в реке. - Другая рабыня...
  Хм...
  Не назову ее кличку...
  Хм.
  Обругала меня за то, что я не взял факелы в колесницу.
  Представляешь, Ореанда, рабыня хотела, чтобы я занимался факелами..."
  "Какой ужас, - Ореанда искренне удивилась. - Да, попадаются среди рабынь непочтительные.
  Но я - другая.
  Я полностью в твоей власти, господин.
  Покорна тебе.
  Делай со мной, что хочешь. - Ореанда призывно осветила себя. - Заставляй делать, что пожелаешь.
  Хочешь, я по твоему приказу, господин, прыгну в пасть акуле..."
  "Не надо, рабыня.
  Не прыгай в пасть акуле, - между лопаток стекла ледяной пот ужаса. - Если ты спрыгнешь с плота, то, как же я дальше поплыву?
  Я же не знаю реку.
  Вдруг, причалю не в нужном месте?
  Меня засосет?
  Или меня сожрет. - Я с ужасом смотрел на игру света от факела на воде.
  Казалось мне, или на самом деле, но около плота двигались гигантские тени под водой. - Рабыня?"
  "Да, мой славный охотник на драконов господин Гендер".
  "Ты сказала - акула...
  Здесь еще и акулы есть?"
  "Нет, господин, акул здесь нет".
  "Но ты сказала..."
  "Акулы ниже по течению - там стаи акул.
  Заплывают из моря в реку.
  В реке больше для акул еды".
  "Мы плывем в стаю акул, рабыня?"
  "Не мы плывем, а наш плот плывет, - Ореанда звонко засмеялась. - Но акулы сейчас заняты ночной охотой на крокодилов.
  Им всем не до нас.
  Мы - слишком мелкие для акул и крокодилов".
  "Ты - мелкая, - я оглядел худую фигурку рабыни. - Я же - сладкий.
  Сочный.
  Мои мускулы прекрасно разнообразили бы стол крокодила".
  "Господин.
  Со мной ты в безопасности.
  Я же знаю реку, как свои пальчики", - Ореанда показала левую руку.
  Вытянула тонкие пальцы.
  
  "Я думал, что ты пошутишь, рабыня, - я нервно засмеялся. - Обычно те, у кого не хватает пальцев на руке, шутят так - говорят, как мои пять пальцев.
  А сами показывают четыре или меньше пальцев".
  "Господин".
  "Да, рабыня".
  "Не смейся громко".
  "Ты мне запрещаешь, рабыня, смеяться?"
  "Я не запрещаю тебе, славный охотник на драконов, смеяться.
  Как же я - рабыня - смею запрещать господину?
  Но смеяться нельзя.
  В этих местах в камышах часто прячутся бродяги.
  Они нападают на галеры.
  Грабят купцов".
  "Бродяги справляются с рабами на галерах?" - Я даже рот раскрыл от удивления.
  Хорошо, что рабыня не видела мой раскрытый рот.
  
  "Бродяги освобождают рабов с галер.
  Рабы тоже становятся бродягами".
  "Куда только цезарь смотрит, - я выдохнул сердито. - Я сражаюсь с драконами.
  Каждый мужчина приносит пользу Элладе и цезарю.
  А бродяги никакой пользы не приносят".
  "Наместник цезаря сенатор Коллапс говорит, что и от бродяг бывает польза, - Ореанда произнесла тихо. - Бродяги истребляют речных и морских чудовищ.
  И не позволяют заморским купцам бесчинствовать в наших водах.
  Заморские купцы - ведь как..."
  "Заморские купцы - как?"
  "Заморские купцы хуже, чем разбойники и бродяги, - Ореанда опустила факел.
  Он осветил ее прекрасные ножки. - Плывет галера.
  Купцы внимательно по сторонам смотрят.
  Увидят жемчужных устриц на мелководье - и давай!
  Начинают грабить наши речные богатства.
  Купцы ныряют.
  Рабов на цепях спускают в воду.
  Воруют устриц с жемчугом.
  Даже стираной одеждой купцы не брезгуют".
  "Как стираной одеждой купцы не брезгуют, рабыня?"
  "Девушки на реке туники, тоги, палантины, хламиды стирают.
  Развешивают на ветках кустов.
  Туники, тоги, хламиды сохнут на ветру.
  Купцы заморские и - туники, и тоги - даже рваные хламиды воруют.
  Девушек тоже в рабство забирают.
  Потом продают в своих краях.
  Так что наши бродяги противодействуют заморским купцам.
  Наступает на реке равновесие.
  Купцы воруют у нас.
  Бродяги воруют у купцов.
  Цезарь забирает у бродяг".
  
  "Продумано, - я произнес важно. - Никто не смеет воровать жемчужные устрицы из моей реки...
  Из реки моей и моей будущей жены Альтаиры".
  "Твоей будущей жены Альтаиры", - Ореанда в негодовании топнула.
  Маленький плот угрожающе заколебался.
  "Ээээээй, рабыня.
  Эгегей.
  Не сучи ножками на плоту.
  Утонем".
  "Я тебя спасу, славный охотник на драконов", - Ореанда выдохнула жарко.
  Я бы даже сказал - страстно выдохнула.
  Сделала шаг ко мне.
  "Ореанда, не приближайся, - я выставил перед собой мускулистые руки. - Во-первых, опасно на маленьком плоту посредине реки прижиматься друг к другу.
  Во-вторых, я не из этих.
  Я предан своей невесте Альтаире.
  У нас свадьба... скоро".
  "Свадьба, свадьба, - Ореанда повернулась ко мне спиной.
  Теперь я мог без стыда любоваться прелестями красавицы. - Ответь, славный охотник на драконов.
  Я что?
  Я хуже, чем Альтаира?"
  "Начинается, - я расправил плечи. - Ореанда.
  Пойми.
  Все женщины хотят меня.
  Каждая мечтает получить меня в мужья".
  Я сказал полуправду.
  Да, женщины меня хотят.
  Но не желают брать в мужья безродного, не именитого, безденежного охотника на драконов.
  
  "Я - лучше, чем Альтаира, - рабыня крикнула с вызовом. - Конечно, я люблю госпожу Альтаиру.
  Она - моя лучшая подруга.
  Но, когда делим тебя, славный охотник на драконов..."
  "Делите меня? - Подозрение закралось в мою душу. - Я - не туша убитого оленя.
  Меня не нужно делить.
  Я сам поделюсь...
  Если пожелаю".
  "Альтаира сказала мне, как своей лучшей подруге".
  "Мне кажется, рабыня, что у Альтаиры все рабыни - ее лучшие подруги..."
  "Почему бы и нет, господин?
  Почему все не могут быть самыми лучшими? - Ореанда присела на тростниковом плоту.
  Скрестила ноги. - Я призналась Альтаире, что ты мне очень понравился, славный охотник на драконов Гендер.
  Альтаира не могла мне отказать.
  Она сказала, чтобы я испытала тебя на плоту.
  Поэтому мы плывем вместе, славный охотник на драконов.
  Если ты согласишься взять меня в жены..."
  "Возмутительно, - я широко размахивал руками. - Отвратительно.
  Моя невеста Альтаира торгует меня своей рабыне.
  Испытывает меня Альтаирочка.
  А, если я возьму тебя в жены, рабыня?"
  "Гендер, ты берешь меня в жены?" - Ореанда завизжала в восторге.
  "Нет, рабыня, - я ответил твердо. - Я рабынь в жены не приглашаю.
  Я просто предположил - что, если бы взял тебя в жены, рабыня.
  То Альтаира, разве, не ревновала бы меня... или тебя?"
  Я затаил дыхание в ожидании ответа Ореанды.
  "Неужели, Альтаира меня настолько не ценит, что позволяет своим рабыням меня утаскивать на тростниковом плоту?"
  "Альтаира сказала, что, если ты, славный охотник на драконов, возьмешь меня в жены, то она будет очень переживать.
  Может быть, от горя зарежет себя кинжалом..."
  "Ты...
  Ты, рабыня, хочешь, чтобы твоя любимая госпожа зарезала себя кинжалом?" - Я потирал подбородок.
  "Ни...
  За...
  Что...
  Гендер!
  Подумай, что ты говоришь...
  Если моя Альтаирочка зарежет себя, то я себя отравлю.
  Без Альтаиры мне не жить..."
  
  
  ГЛАВА 402
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ОРЕАНДА НА РЕКЕ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Ничего не понимаю, рабыня, - я чуть с плота не свалился. - Если я выберу тебя, то Альтаира умрет, и ты умрешь". - Я еще подумал, что, может быть, это не самый плохой для меня вариант.
  Я стану полноправным хозяином состояния Альтаиры.
  Только нужно, чтобы она себя зарезала после нашей свадьбы.
  Тут же я себя осадил молча:
  "Стоп, славный охотник на драконов.
  Я же добрый и благородный.
  В какой-то степени я люблю Альтаиру.
  Не желаю ее смерти.
  Ничьей смерти не хочу.
  Почему Аид мне подсовывает жадные убийственные мысли?"
  
  "Господин?"
  "Да, рабыня".
  "Взгляни на эти мрачные скалы.
  Они холодные и неприступные.
  Ни веточки плюща или дикого винограда.
  Я однажды ночью пыталась залезть на эти скалы.
  Но не смогла.
  Они так и остались для меня загадочно чужими.
  Мне кажется, что в скалах находятся спальни чудесных спящих цариц прошлого.
  Пройдут года.
  Царицы выйдут из скал.
  И будут снова править.
  Возродятся царства шумерское, асирийское, провансальское..."
  "Ты слишком много мечтаешь, рабыня, - я отметил, что левая грудь Ореанды дрожит. - Ты родилась в рабстве?"
  "Нет.
  Я была свободная.
  Мой дядя наместник цезаря сенатор Коллапс..."
  "Твой дядя - один из богатейших сенаторов? - У меня в глазах поплыли золотые круги. - Но почему ты в рабстве... Ореанда?"
  "Птицы камнем падают в воду, - рабыня, словно не слышала мой вопрос. - Они ныряют глубоко.
  Рискуют жизнью ради поиска пищи.
  Лебеди и утки оглушительно кричат, если сом или осетр схватит их за ногу.
  Птицы возмущаются.
  Но жизнь продолжается.
  Либо ты съешь, либо тебя съедят.
  Ты же - славный охотник на драконов.
  Знаешь о диких законах птиц и драконов.
  Вот поэтому, я - рабыня.
  Хотя мой дядя Коллапс - уважаемый патриций".
  "Бывает", - я не знал, что ответить.
  Поэтому ответил глупо.
  
  "Торфяные болота, - Ореанда произнесла с любовью.
  Словно любила торф больше, чем любила меня.
  Хотя...
  Может быть, так и было. - Мы проплываем в полной тишине.
  Торф пожирает все звуки.
  Здесь даже разбойники не ночуют.
  Только призраки летают над болотами".
  "С призраками я справлюсь, когда стану хозяином всего этого, - я широко расставил ноги. - Ореанда.
  Плот тростниковый все больше и больше намокает.
  Он погружается в воду.
  Мы утонем?"
  "Мы не утонем, славный охотник на драконов.
  Нас прежде сожрут крокодилы..."
  "Чтоооо?
  Я пошутил, что мы утонем, рабыня".
  "Я тоже пошутила, что нас сожрут крокодилы, господин, - рабыня серебряно засмеялась.
  Ее смех успокоил меня. - Мы скоро приплывем ко дворцу Альтаиры!"
  "Да?"
  "Да, господин.
  Мы же течем вниз.
  Туда, где дворец".
  "Как славно, - я широко улыбнулся. - Прекрасно все вышло.
  Не нужно мчаться в колеснице.
  Но, - я приложил палец ко лбу. - Нас же будут искать.
  Может быть, тебя не станут разыскивать.
  Ты же - рабыня.
  Рабыней больше, рабыней меньше.
  Но я...
  Я слишком важен для Альтаиры.
  Подумают, что меня сожрала акула".
  "Не станут нас искать, славный охотник на драконов, - Ореанда промурлыкала мечтательно. - Я же говорила, что Альтаира знает, что я с тобой на плоту поплыла.
  Чтобы испытать тебя, славный охотник на драконов...
  Мы встретимся с Альтаирой во дворце, господин.
  Если, конечно не..."
  "Если конечно, что?
  Рабыня!
  Не интригуй.
  Мы с тобой не на оргии".
  "Господин?"
  "Да, рабыня".
  "Ведь мы можем плыть и плыть дальше".
  "Заплывем далеко - к морю.
  Будем ловить лисиц.
  На отмелях начнем собирать жемчуг из устриц.
  Тихая спокойная жизнь".
  "Жемчуг - хорошо!
  Жемчуг - дорого! - Я почувствовал, как у меня потекла слюна на подбородок. - Жемчуг - прекрасно!
  Но золото - лучше жемчуга".
  "Мы и золотые самородки будем искать в реке и в ручьях, славный охотник на драконов".
  "То - искать надо.
  А у Альтаиры в сундуках уже готовые золотые монеты лежат", - я как бы проговорился, что меня золото интересует.
  Но Ореанда так увлечена своими мечтами, что не слышала меня.
  "Однажды, я заплыла в места совсем уж дикие.
  В воде резвилась прекрасная девушка".
  "Места не дикие, если в них водятся прекрасные девушки".
  "Я тоже так подумала, господин.
  Но девушка не должна быть там.
  На беглую рабыню она не похожа.
  Слишком властный и самоуверенный взгляд у нее.
  Я не знаю, кто больше удивился нашей встрече - я или она.
  Я медленно приближалась к девушке.
  Даже показалось, что у нее ниже пояса не девичье, а - хвост рыбы.
  Но я наступила в соболиную нору.
  Подвернула ногу.
  Когда я поднялась, то девушка исчезла".
  "Красивое", - я размяк.
  Жемчуг, золото, дикие места, мечта жить далеко от всех.
  Слишком сладкие грезы...
  
  Солнце медленно поднималось.
  Оно уже нагревало мою щеку.
  Крокодилы разочаровано провожали взглядами наш маленький плот.
  "Утро прохладное, - Ореанда опустила руки в воду. - Я по утрам грею руки в тёплой ночной воде реки.
  Почему ночью вода в реке теплее, чем днем?"
  "Почему бедра девушки прохладные всегда?" - Я пошутил.
  Но наткнулся взглядом на непонимающий взгляд Ореанды.
  И подумал:
  "Лучше не шутить с девушками о прохладных бедрах других девушек.
  Иначе голова сломается..."
  "Интересно, Альтаира уже во дворце? - Ореанда вытянула шейку. - Плот намного медленнее, чем кони.
  Наверно, она уже вернулась.
  Сердце мое тревожно бьется лишь от одной мысли об Альтаире".
  "Ты уже не хочешь быть со мной?
  Передумала быть моей женой, рабыня? - Я спросил с ядом на кончике языка. - А как же твои мечты о нашей совместной жизни в диких местах, где плавают надменные девушки с рыбьими хвостами?"
  "Солнце взошло, славный охотник на драконов.
  Да, солнце взошло.
  Я немного отвлеклась ночью.
  Но теперь, когда понимаю, что скоро увижу Альтаиру, я не могу ни о чем другом думать.
  Только о ней..."
  "А так?" - Я напружинил почти все мускулы свои.
  Почти все...
  Знал, что выгляжу ослепительно заманчиво.
  "Руки твои толще, чем руки Альтаиры.
  Ноги и все остальное - отличаются от ее красоты.
  Нет, славный охотник на драконов Гендер.
  Ты не Альтаира.
  Да, господин.
  Ты - не Альтаира".
  "Звучит обвинением, рабыня".
  
  Мы плыли и молчали.
  Молчали и плыли.
  Вернее, не я и Ореанда плыли.
  Наш маленький тростниковый плот плыл.
  Даже и не плыл плот.
  Он держался на воде.
  Река сама по себе плыла.
  Поэтому мы все плыли.
  "Мы приближаемся, славный охотник на драконов. - Уже можно выходить на берег".
  "Ты говоришь, что мы приплыли, рабыня.
  Я не вижу дворца.
  Почему ты присела на плоту и ножки в воду свесила?"
  "Дворец за холмом, господин.
  Я ножки в реке держу не зря.
  Во-первых, я устала.
  Не рассчитываю, что ты меня понесешь на руках до дворца, славный охотник на драконов".
  "Правильно, что не рассчитываешь на мою помощь, рабыня.
  Господа рабов на руках не носят.
  Наоборот все.
  Рабы должны носить своих хозяев".
  "Твои каменные мускулы очень тяжелые, господин.
  Я не подниму тебя.
  Мои ручки оторвутся от твоей тяжести".
  "Я и не прошу тебя, рабыня, чтобы ты несла меня на руках.
  Вот, несколько рабынь..."
  "Я еще потому ножки в речку опустила, - рабыня решила досказать свое, - что рыбок верхоплавок проверяю".
  "Ты проверяешь рыб, рабыня?
  Но рыбки - не люди.
  Как же ты их проверяешь?
  И на что проверяешь?"
  "Если верхоплавки подплывают и тычутся рыльцами в мои ноги, то значит, что крокодилы рядом.
  Если плавают крокодилы, то все крупное живое в воде начинает волноваться.
  Огромные электрические сомы, осетры, анаконды уплывают от крокодилов.
  А в спокойное время осётры, электрические сомы и другое большое с удовольствием едят рыбок верхоплавок.
  Крокодилы прогоняют сомов.
  Рыбки верхоплавки резвятся".
  "Сейчас тебе верхоплавки в ноги тычутся рылами?" - Я спросил с дрожью в голосе.
  "Сейчас верхоплавок нет".
  "Значит, нам крокодилы не угрожают?
  Крокодилов нет, рабыня?"
  "Да, крокодилов нет, господин.
  Но сомы, осетры, анаконды..."
  "Наш маленький плот тростниковый уже раскис, - я запаниковал. - Мы утонем!
  Нас сожрут сомы и анаконды".
  "Господин, - Ореанда с укором смотрела на меня. - Кто здесь хранитель реки?
  Ты?
  Или я?"
  "Ты!
  Ты - хранительница реки, рабыня.
  Спасай нас!"
  "Для того рабы и нужны, чтобы спасать своих господ", - рабыня спустилась в воду.
  "Тебе по груди, - я осторожничал. - Ты уверена, что анаконды нас не тронут?"
  "Меня не тронут", - Ореанда побрела к берегу.
  "Тебя не тронут, - я завопил. - А я?"
  "Я дружу со змеями, - рабыня обернулась ко мне. - Господин.
  Держись рядом со мной...!"
  "Уже держусь", - я в три прыжка догнал Ореанду.
  "Господин!"
  "Да, рабыня?"
  "Ты не рядом со мной держишься.
  Ты держишься за мои..."
  
  "Так еще более рядом", - я зашипел.
  Обогнал рабыню.
  Упал на влажную траву береговую.
  "Вот мы и дома", - Ореанда опустилась на траву рядом со мной.
  "Ты вышла из воды, как Афродита, рождённая из пены морской, а не как простая рабыня". - Я пошутил.
  "Все мы немножко Афродиты, - рабыня не засмеялась. - Чуть выше - рисовые плантации.
  Слева от них персиковая роща".
  "Рисовые плантации?
  В персиковой роще с садовником Дроном я уже был".
  "Ты был с садовником Дроном?" - Глаза рабыни затуманились.
  "Ореанда.
  Я - хозяин.
  Без пяти минут хозяин всего этого.
  Я должен узнать каждого раба.
  Скажу тебе честно - садовник Дрон не очень был почтителен со мной.
  Ты - намного лучше себя ведешь со мной, чем садовник".
  "Дрон - хороший персиковед".
  "Кто?"
  "Дрон - персиковед.
  Никто из рабов лучше не знает персики, чем Дрон.
  Патриций Веласкес хотел у нашей госпожи выкупить Дрона".
  "Альтаира не дала раба своего?"
  "Альтаира никому не дает, господин.
  Поэтому мы ее очень любим.
  Любим, ценим и защищаем", - Ореанда многозначительно посмотрела в мои глаза.
  "Ты, рабыня, как бы угрожаешь мне?
  Намекаешь, что, если я обижу Альтаиру?..."
  "Не угрожаю и не намекаю, славный охотник на драконов.
  Просто предостерегаю"
  "Ха!
  Рабыня предостерегает хозяина.
  Я - славный охотник на драконов!
  Никого не боюсь".
  "Даже храбрые умирают, господин.
  Яд не делает различия между рабом и господином".
  "Мне не нравится твой тон, рабыня".
  "Тебе не нравится мой тон, славный охотник на драконов?
  А я тебе нравлюсь?"
  "Ты - красивая, рабыня.
  Красивая, но не желанная для меня".
  "Да, господин?
  А я вижу, что ты меня хочешь".
  "Видеть нужно не только глазами, но и сердцем, рабыня", - я поправил свою тунику.
  
  "Господин?"
  "Да, рабыня".
  "Хочешь, я тебе покажу..."
  "Я же предупредил, Ореанда.
  Не хочу..."
  "Покажу свои сокровища?"
  "Опять ты, несмышлёная рабыня..."
  "Свои золото, бриллианты, изумруды, сапфиры, рубины, серебро, жемчуг?"
  "Врешь, рабыня, - мой мозг не верил.
  Но ладони уже зачесались. - У рабынь нет собственности и имущества".
  "Когда я обманываю, у меня щечки краснеют, славный охотник на драконов.
  Сейчас мои щечки красные?"
  "Нет, рабыня.
  Твои щечки сейчас нежные розовые".
  "Я не обманываю, - Ореанда поднялась.
  Направилась к раскидистому дубу. - Дубы любят сухие места. - Ореанда встала на четвереньки перед небольшой норой около дуба. - Но этот дуб почему-то вырос у реки.
  Наверно, у него другого выбора не было". - Ореанда засунула руку далеко в нору.
  "Мне нет интереса до руки рабыни в норе, - я подумал и судорожно сглотнул. - Рабыня нарочно так стоит.
  Чтобы соблазнить меня..."
  "Здесь мои сокровища", - Ореанда вытащила из норы увесистый сверток.
  Развернула бычью шкуру.
  "Ого, - я кинулся к сияющей горке драгоценностей. - Золотые монеты.
  Рубины, бриллианты, сапфиры, изумруды.
  Ты не обманула меня, рабыня. - Первое изумление мое прошло.
  Я с негодованием смотрел на рабыню: - Но у рабов нет имущества.
  Где ты украла сокровища?
  Обворовала свою госпожу Альтаиру?"
  "Сам ты - вор, славный охотник на драконов", - Ореанда буркнула.
  Завязывала бычью шкуру.
  "Я не вор, - я протянул руку к сокровищам. - Но ты - воровка, рабыня.
  Я забираю у тебя то, что не принадлежит тебе".
  "Ты называешь меня воровкой, а сам хочешь обворовать меня", - Ореанда быстро швырнула сверток в нору обратно.
  "Раба невозможно обворовать, потому что у раба ничего нет.
  Эти сокровища должны принадлежать мне, рабыня".
  Я оттолкнул рабыню от норы.
  Наклонился.
  Хотел просунуть руку в нору.
  "Твой холодный взгляд меня останавливает, рабыня, - я не спешил доставать сверток драгоценными камнями и золотом. - В норе ловушка?"
  "В норе мирно живут королевская кобра и енот", - Ореанда говорила спокойно.
  Королевская кобра и енот? - Я отполз от норы. - Но как же ты, рабыня...?"
  "Я дружу с ними.
  Я их госпожа.
  Подкармливаю змею и енота.
  Поэтому они охраняют мои сокровища..."
  "Умно ты придумала, рабыня.
  Приучила енота и ядовитую змею. - Я ладонью растирал лоб. - Но если вор...
  Нехороший человек захочет дымом выкурить змею и енота из норы?
  То этот человек доберется до твоих драгоценностей..."
  "Если нехороший человек появится, господин..."
  "Не смотри на меня с осуждением, рабыня.
  Я - хороший человек.
  Я не обворую бедную девушку рабыню". - Я скромно промолчал о том, что только что хотел отнять у Ореанды ее сокровища.
  "В норе много запасных выходов.
  Змею и енота не выкурить дымами.
  Не залить нору водой.
  Не отравить змею и енота ядом..."
  "Почему же не отравить их?
  Ну...
  Я не от себя спрашиваю.
  Думаю, что, если нехороший человек..."
  "Енот и кобра едят только те лакомства, которые я приношу.
  От других не примут.
  Они очень осторожничают..."
  "Нехороший человек...
  Хм.
  Гм...
  Засунет в нору палку с крючком.
  Вытащит сверток..."
  "Сверток далеко в норе под землей.
  Енот сразу уносит его..."
  "Ореанда..."
  "Да, господин".
  "Ты же легко достала сверток..."
  "Енот почуял, что я пришла, - рабыня отошла к одинокому персиковому дереву.
  Вернулась с тремя сочными сладкими персиками. - Поэтому енот притащил к входу в нору мои сокровища. - Ореанда бросила в нору персики.
  Из темноты подземелья раздалось дружное чавканье. - Потом енот унес сверток.
  Поэтому, если....
  Если нехороший человек сейчас засунул бы руку в нору.
  То этот нехороший человек не нащупал бы свертка.
  Он нащупал бы клыки енота и королевской кобры".
  "Ты - опасная рабыня", - мне сразу перехотелось сражаться за сокровища Ореанды.
  Может быть, потом...
  Обязательно - потом.
  Да и сокровища Альтаиры намного больше, чем заначка Ореанды.
  "Мои сокровища могли бы стать твоими, славный охотник на драконов.
  Но ты отказался брать меня в жены..."
  "Я люблю Альтаиру, - я мысленно сравнил небольшой сверток рабыни с огромным сундуком сокровищ Альтаиры. - Все мое - мое.
  Но откуда у тебя золото и драгоценные камни, рабыня?"
  "Альтаира дала!"
  "Альтаира дала?
  Но ты же сказала, что Альтаира никому и никогда не дает".
  "Никому и никогда не дает, кроме своих самых близких друзей..."
  "Ты - самая близкая подруга Альтаиры?"
  "Ага".
  "Все рабыни так говорят, что они - лучшие подруги Альтаиры".
  "Мы с тобой на берегу уже говорили об этом, славный охотник на драконов".
  "Не напоминай мне, рабыня.
  У меня память хорошая".
  "Альтаира часто дарит нам подарки".
  "Ты...
  Ты, рабыня.
  Хочешь сказать, что у многих рабов есть подобные сокровища?"
  "За всех рабов не скажу, славный охотник на драконов.
  Но у меня имеются..."
  "Не хочешь - не говори, рабыня", - я надул щеки.
  "Не хочу и не говорю", - Ореанда ответила не так, как я ожидал.
  Поднялась.
  Вскрикнула.
  "Что?
  Змея твоя тебя не узнала и укусила?" - Я ядовито спросил.
  "Я растянула ногу, - рабыня присела на корточки. - Болит немножко.
  Все из-за того, что ты меня так разволновал, славный охотник на драконов".
  "Я тебя не волновал, рабыня".
  "Невозможно плыть со славным героем красавцем на плоту и не волноваться".
  "Да, я славный, и красавец, и герой".
  Рабыня сразу показалась мне милой.
  Она меня так искренне расхваливает.
  "До встречи с тобой, славный охотник на драконов, я чувствовала себя здоровой.
  Но переживания подточили мои силы.
  Поэтому я неосторожно растянула ножку.
  У меня же не было возможности расслабиться..."
  "Как ты хотела бы расслабиться, рабыня?"
  Я красиво наклонил голову.
  Щеки рабыни вспыхнули.
  
  "Я на руках тебя понесу, рабыня, - я подхватил девушку. - Ты же сама не можешь идти..."
  "Оооооо!
  Благородный воин, - Ореанда тонкими руками обвила мою шею. - В тебе благородства больше, чем у всех воинов цезаря".
  "Знала бы рабыня, - я молча хохотал, - в чем причина моего благородства.
  Я помогу рабыне только потому, что Альтаира ее считает одной из своих лучших подружек.
  Все рабы и Альтаира увидят мою доброту.
  Будут хвалить меня, расхваливать, перехваливать.
  Надо же - господин, хозяин - не брезгует нести немощную рабыню на руках.
  Слава обо мне пойдет по всем городам Эллады..."
  "Тяжелая ты, рабыня, - через сотню метров я начал тяжело дышать. - Легкая, но в то же время тяжелая".
  "Все легкое становится тяжелым, если нести в гору", - рабыня ответила радостно.
  
  "Не особо хорошая идея тащить рабыню на руках, - я уже ругал себя мысленно. - Что обо мне рабы и Альтаира подумают?
  Может быть, не начнут хвалить мое благородство, а - наоборот.
  Обругают меня.
  Станут подсмеиваться.
  Обольют презрением.
  Скажут, что я влюбился в Ореанду.
  Нагло тащу ее на руках во дворец.
  Альтаира зарыдает.
  Будет истереть, что я предлагал ей стать моей женой, но потом поменял ее на рабыню Ореанду.
  Надо сбросить рабыню.
  Но - аккуратно.
  Скажу, что она сама может дойти.
  Около тех кустов опущу Ореанду на траву.
  Пообещаю, что позову рабов помощней".
  Я напряг мускулы.
  Но мне не повезло.
  
  "Гендер? - Из-за кустов вышли все.
  "Альтаира?
  Рабы?
  Вы уже прибыли?" - Я проблеял.
  "Ты тоже, как я вижу, приплыл, Гендер", - Альтаира закусила нижнюю губку.
  Рабы заржали надо мной.
  "Альтаира.
  Я тебе все объясню", - я чуть не рыдал от досады.
  "Как тебе не стыдно, жених, - рабыня Клотильда с презрением на меня смотрела.
  Она нарочно выделила интонацией слово "жених". - Альтаира думала, что ты ее любишь".
  "Люблю..." - Мое мычанье потонуло в шуме голосов возмущенных рабов и рабынь.
  "Цезарь, муж мой, - рабыня Клеопатра совсем-совсем не к месту влезла со своим сумашествием. - Ты не только мне изменил с Ореандой, но и Альтаире..."
  "Никому я не изменял".
  "Не изменял, Гендер? - рабыни решили меня больше не называть господином. - Ты бы хотя бы сейчас, когда на тебя все смотрят, не тискал бы Ореанду.
  Два влюбленных голубка".
  "Ореанда, скажи им", - я застонал.
  "Гендер меня любит", - Ореанда радостно объявила.
  "Примерно это я и не хотел услышать, - я начал злиться. - Наглая Ореанда".
  "Соблазнил девушку, а теперь называет наглой", - рабыня Апогея надменно фыркнула.
  "Да, славный охотник на драконов своего не упустит, - раб садовник Дрон сдвинул брови. - Сначала Василису обесчестил и бросил..."
  "Не трогал я Василису..."
  "Затем ко мне в колеснице приставал Гендер", - рабыня Ванесса расхохоталась.
  "С меня хватит насмешек от рабов, - я поднял подбородок. - Рабыня Ореанда растянула ногу.
  Поэтому я помогал рабыне". - Я поставил Ореанду на траву.
  Ореанда вскрикнула и присела.
  "Гендер, друг мой, - раб кузнец Атлант накрыл меня своей каменной ладонью. - Зачем ты Ореанде растянул ногу.
  Ты любишь мучить рабынь?"
  
  "Милая, тебе больно?" - Альтаира упала на колени около Ореанды.
  Приложила ладошки к ее ноге.
  "Меня Альтаира не спросила - больно ли мне, - я подумал и отошел на три шага. - Ничего, Альтаирочка.
  После свадьбы я тебе покажу, кто во дворце хозяин".
  "Ореанда, где болит?" - Партэния подлетела.
  Около Ореанды закудахтали рабыни.
  "Весь мир сошелся к Ореанде", - я пробурчал.
  Но так, чтобы никто меня не слышал.
  "Ореандочка, где тебя по реке носило?" - Апогея чуть не плакала.
  "Гендер надругался над тобой, Ореандочка?" - Пандора тоже проявила интерес.
  "На маленьком плоту", - Ореанда пропищала.
  "На маленьком плоту Гендер надругался над тобой?"
  "Ореанда, мы думали, что тебя унесло отливом".
  "Извини меня, Ореанда, - Альтаира зачем-то извинялась перед своей рабыней. - Ты покачнулась". - Голос Альтаиры наполнен тревогой.
  "Ничего страшного, - Ореанда была совершенно спокойная. - Я просто подвернула ножку".
  "Ты уверена, что мой муж цезарь не надругался над тобой?" - Сумасшедшая рабыня Клеопатра погладила Ореанду по головке.
  "Надругался или нет надо мной Гендер?" - Ореанда задумалась.
  В ее голосе прозвучало сомнение.
  "От ответа Ореанды зависит - жить мне, или быть побитому камнями.
  Рабы разорвут меня.
  Глупая рабыня может неправильно понять слово - надругался.
  Спутает надругался с насмехался.
  Ответит, что я надругался над ней.
  Я не успею оправдаться.
  Да и не нужно рабам мое оправдание.
  Я для них - чужой.
  Конечно, я герой и славный охотник на драконов.
  От пары рабов отобьюсь.
  Но убежать не успею.
  Раб кузнец Атлант меня раздавит.
  Или какая-нибудь рабыня метнет в меня отравленную иглу".
  
  
  
  ГЛАВА 403
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ВОЛНОВАЛАСЬ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Надругался ли надо мной Гендер? - Ореанда повторила. - Я к нему подластивалась.
  Гендер делал жалкие попытки остановить меня.
  Я была рада его силе.
  Ощущала его дыхание на своем лице..."
  "Потому что плот маленький... был", - я закричал в отчаянье.
  "Гендер волновал меня.
  Я даже думала, что было бы неплохо если бы он набросился на меня.
  Я бы не отбилась.
  Гендер сильный, могучий, тяжелый.
  Подмял бы меня под себя.
  И я бы не была виноватой...
  У Гендера широкие плечи.
  Сильная грудь.
  Он нес меня легко и уверенно.
  Если нам еще несколько минут побыть бы вместе...
  В речном воздухе смешивались наши дыхания.
  От Гендера пахнет илом и потом.
  Дыхание у него короткое и прерывистое.
  Да, Гендер не мог скрыть своего интереса ко мне.
  Наверно, Гендер надругался надо мной..."
  "Не надругался Гендер над тобой, - из глаз Альтаиры полетели синие молнии. - Ты надругалась над моим женихом.
  Ты хотела соблазнить моего жениха".
  "Гендер - не только твой жених, Альтаирочка, - вмешалась сумасшедшая рабыня Клеопатра. - Гендер цезарь еще и мой муж".
  "Моего жениха и мужа Клеопатры ты хотела соблазнить, Ореанда", - Альтаира рассвирепела.
  "Альтаира мне очень помогла, - я прятал голову в широкие плечи. - Все же Ореанда глупая произнесла, что я над ней надругался.
  Дышать рядом - по мнению Ореанды - значит надругаться.
  Но Альтаира начала обвинять Ореанду, что она меня соблазняла.
  Пока рабыни дерутся, я уйду?" - Я спросил себя.
  Потихоньку отступал.
  Но кузнец раб Атлант взял меня за руку.
  Как подружку задержал.
  "Гендер призывно смотрел на меня, - доносился взволнованный голосок Ореанды.
  Она даже не пыталась оправдываться перед своей госпожой.
  Наоборот, наступала: - Ты бы что сделала, Альтаирочка, если бы тебя соблазнял великий красавец герой?
  Гендер меня поднял на руки.
  Да, он щупал меня..."
  "Врет, врет рабыня, - я застонал тихо. - Не щупал я ее".
  "Руки Гендера скользили по моему прекрасному телу, - Ореанда продолжала сказку. - Я отозвалась трепетом.
  Поэтому, Альтаира, не обвиняй меня". - Ореанда проворковала с упреком.
  "Ты замерзла, Ореандочка", - Альтаира сменила гнев на милость.
  Голосок ее бархатный.
  "Не замерзла я".
  "Но ты дрожишь".
  "Я дрожу, потому что ты рядом, Альтаирочка".
  "Ореанда, почему ты не сказала, что поплывёшь с Гендером на плоту, - рабыня Клотильда поцеловала Ореанду в лобик. - Мы бы втроем поплыли на маленьком плоту.
  Мне и тебе было бы весело..." - Клотильда прерывисто вздохнула.
  "Я... я хотела, - Ореанда придумывала, что она хотела...
  Распушила волосы.
  Роскошные волосы водопадом упали на плечи. - Клотильдочка.
  Не переживай за меня.
  Я сама о себе могу позаботиться".
  "Аид тебя побери, Ореанда, - рабыня Клотильда мягко ответила. - Ты нервно приглаживаешь свои волосы.
  Ты даже о волосах не можешь заботиться.
  Ты же знаешь, что славный охотник на драконов Гендер опасный.
  Тем не менее, ты плыла с ним на маленьком плоту.
  Он бы использовал тебя и выбросил бы в реку.
  Опасные болота.
  Застоявшаяся вода.
  Трясина поглотила бы тебя сразу".
  
  "Да, неужели, Клотильдочка? - Ореанда спросила издевательски. - Я на реке знаю все.
  Ты меня просто пугаешь.
  Я же не боюсь никакой трясины.
  А не пригласила тебя с нами на маленький плот, Клотильдочка, потому что ты была очень-очень занята".
  "Чем же я была так занята, Ореандочка?"
  "Ты и Пандора весело хохотали.
  Вам было так хорошо вдвоем, что я не решилась портить вам ночь".
  "Ореанда, - Клотильда потянулась. - Ты не смутишь меня.
  Я держу твой взгляд.
  Возмущенно поднимаешь брови.
  Качаешь головкой миленькой..."
  "Ореандочка надувает щечки, чтобы уйти от ответственности и обвинений", - неожиданно Альтаира вскрикнула.
  "От какой ответственности я ухожу и от обвинений?" - Ореанда спросила с вызовом.
  "Ты, Ореандочка, обвинила Клотильдочку, - за Альтаиру отвечала рабыня Пандора, - что она смеялась со мной.
  А что, мы плакать должны были?
  Да, я смеялась с Клотильдой.
  Ты же не захотела со мной смеяться.
  Ты увидела Гендера и сразу хвост подняла..."
  "Нет у меня хвоста", - рабыня Ореанда забыла о том, что у нее болит ножка.
  Подскочила.
  Она забыла, но рабы и Альтаира не забыли...
  "Как ты резво прыгаешь, Ореандочка, - Альтаира зашипела. - Утебя же нога растянута... вроде бы... была".
  "Я выздоровела", - Ореанда проблеяла.
  "Наверно, тебя Гендер вылечил, когда на руках нес.
  Излечение прикосновением рук".
  "Гендер сам, кажется, излечился, когда тащил Ореанду", - рабыня Линдси ввязалась в спор.
  "Да что вы понимаете в героях, - Ореанду прорвало. - И в болотах и в трясинах не понимаете.
  Вы выросли на болоте?
  Или катались на крокодиле?"
  "Да, катались на крокодилах", - Коринфа звонко ответила.
  Куда она лезет?
  "Все же думают, что пастушка Коринфа - пастух Коринф, - я закачался. - У Коринфы туника поднялась под самое то самое.
  Коринфа не замечает.
  Но и другие тоже не замечают, что Коринфа - девушка, а не парень..."
  "Я тоже все трясины облазила, - Альтаирочка выпрямилась.
  Наступил момент, когда каждый хочет высказаться.
  Никого не интересуют слова другого. - И знаю многие болота лучше, чем ты, Ореандочка.
  Так что не хвастайся, что Гендер тебя на руках носит..."
  "Рабыни, - я поднял руки. - Альтаира!
  Чтобы не было между вами драки, я отвлеку ваше внимание. - Я крикнул громко.
  Но все равно, что с драконом разговаривал.
  Если бы драконы существовали.
  На меня не обращал внимания. - Если не хотите слушать о шелке и бархате из Норда, то и не надо мне..." - Я прошептал в отчаянье.
  Еле слышно.
  Но Альтаира услышали мой едва слышный лепет.
  "Нордический шелк? - Альтаира обернулась ко мне.
  Ее глазища засияли. - Ты купил нордический шелк, Гендер?"
  "Я за нордическими шелком и бархатом на ярмарку ездил, - я скромно не упомянул, что был с Ванессой.
  Если Альтаира не помнит, что рабыня управляла колесницей, то - к лучшему, что не помнит. - Мы же с тобой женимся, Альтаира". - И о свадьбе напомнил.
  А то, кажется, Альтаира все забыла со своими подругами рабынями.
  "Нордический шелк?
  Нордический бархат? - Альтаира переспросила. - Ты купил, славный охотник на драконов?"
  Альтаира пропустила мимо ушей о нашей свадьбе.
  Поэтому я повторил:
  "Да, купил шелк из Норда и бархат из Норда.
  Ты поставила мне условие, что без нордических шелков и бархатов мы с тобой не поженимся.
  Теперь между нами ничего не стоит.
  И никто не стоит.
  Побежали жениться, Альтаира!"
  
  "Гендер, - Альтаира медленно подплыла ко мне.
  Не шла, а летела над мраморными плитами. - Прости меня, славный охотник на драконов.
  Я у тебя просила прощение.
  Если надо буду просить каждый день.
  Откуда я знала, что ты купил шелк и бархат из Норда?
  Но если бы...
  Если бы ты не купил.
  Если не было бы тебя, славный охотник на драконов...
  Я бы со своими подружками".
  "Слова ничего не значат, Альтаира", - я понимал, что Альтаиру уводит от женитьбы.
  Я расставил ноги и воткнул кулаки в бока.
  "Гендер", - Альтаира пропела.
  Она тяжело дышала.
  Движения замедленные, как под водой.
  Она протянула руки ко мне.
  "Альтаира, твои руки невесомые, - я проблеял. - Они скользят по моим широким плечами.
  Ты дотрагиваешься до моей шеи.
  Перебираешь мои шелковые волосы".
  "Теперь я прижимаюсь к тебе, славный охотник на драконов Гендер, - Альтаира прижалась ко мне страстно. - Твой подвиг зажег меня".
  "Какой подвиг, Альтаира?" - Я сделал вид, что не понял о подвиге.
  "Ты купил для меня...
  Для нас ты достал редчайший, дорогущий нордический шелк".
  "И бархат, Альтаира".
  "Что - и бархат, Гендер?"
  "Не только шелк, но и бархат я купил.
  Мне на тебя денег не жалко, Альтаира", - я не сказал, что монеты золотые на шелк и бархат были из ее сундука...
  "Чувствуешь, как от волнения у меня похолодели руки? - Альтаира зарычала. - Руки стали ледяные.
  Зато ноги горят жарко.
  Я подниму твою тунику, Гендер..."
  "Не здесь и не при всех, Альтаира", - я застеснялся.
  "Ты скрываешь от меня свою каменную грудь, славный охотник на драконов? - Альтаира облизнула губки. - Ты возвышаешься передо мной, как Алехандрийский маяк.
  Ты приковал мой взгляд, Гендер.
  Я все больше и больше волнуюсь.
  Ведь я видела тебя раздетым.
  Мне все труднее и труднее бороться с искушением".
  "Не борись с ним, Альтаира.
  Не борись со своей страстью и искушением".
  
  "Нет, Гендер, ты не понимаешь, - Альтаира выдохнула.
  Отошла от меня. - Я девушка скромная.
  Сверчеловеческим драконьим усилием я оторвалась от тебя.
  Выскользнула из твоих сладких объятий, Гендер.
  Твои глаза измученные.
  Зачем ты соблазняешь меня до свадьбы, славный охотник на драконов?
  Ты же обещал меня не трогать..."
  "Я не обещал не трогать тебя, Альтаира, - я посмотрел на невесту косо. - Или обещал, но не помню.
  Теперь уже ничто не имеет цены, Альтаира.
  Ты на меня смотришь осуждающе.
  Упрямо сжала губы.
  Подожди немножко, Альтаира.
  Мы же собирались в храм жениться.
  Поженимся сейчас, а потом уже будем выяснять отношения друг с другом".
  "Да, конечно, - Альтаира с напряжением ответила.
  Руки ее дрожали.
  Она поправила край роскошной туники. - Ты прав.
  Поэтому я снова прошу у тебя прощения, славный охотник на драконов.
  Впрочем...
  Не обращай внимания на всплески моей страсти. - Альтаира нежно на меня смотрела. - Покажи свой... шелк, Гендер".
  "Шелк и бархат, - я надеялся, что неловкие моменты закончились. - Сейчас принесу".
  "Мы поможем тебе, господин наш", - рабыни - Гелазия с нежной наивной улыбкой, прекрасная собеседница Комазия и блестящая красавица Лекори - три грации - подлетели ко мне.
  
  "Господин наш? - Альтаира подняла брови. - Гендер?
  Славный охотник на драконов.
  Почему три рабыни называют тебя господином?
  Кто они?"
  "Эээээ, Альтаира, - я проблеял. - Рабыни?
  Я купил их по случаю.
  На ярмарке...
  Думал, что пригодятся в хозяйстве.
  Рабыней больше, рабыней - меньше.
  Ты даже не заметишь, Альтаира.
  А то, что они называют меня своим господином - потому что я их купил.
  Кто купил - тот и хозяин и господин.
  Но это же всего - слова".
  "Рабыни - не слова, Гендер, - Альтаира поучительно произнесла.
  Подошла к Гелазии: - У тебя нежная наивная улыбка, - Альтаира засветилась счастьем. - Так и манит.
  Так и притягивает твоя улыбка".
  "Я - Гелазия, - рабыня еще ярче улыбнулась. - Мне же нравится твоя улыбка, госпожа Альтаира..."
  "Называй меня просто - Альтаира.
  Мы же - подружки..."
  "Спасибо, Альтаира", - Гелазия засмеялась и поцеловала Альтаиру в щечку.
  Альтаира тоже засмеялась.
  "Альтаира, хватит целоваться с незнакомыми", - Партэния возревновала.
  "Мы не целуемся, - Альтаира захихикала. - Меня поцеловали... - Альтаира перешла к Комазии: - Красавица.
  В твоих глазах горит огонь мудрости".
  "Госпожа Альтаира..."
  "Просто Альтаира..."
  "Альтаира, - Комазия взяла Альтаиру за локоток. - Меня называют прекрасной собеседницей.
  Я не мудрая.
  Просто я говорю иногда мудро".
  "От тебя исходит чистый свет, Комазия", - Альтаира даже прищурилась.
  "Мой свет - отражение твоей красоты, Альтаира, - Комазия провела рукой по левому бедру. - А мудрость в моих глазах - отражение твоей мудрости".
  "Приятные слова, Комазия, - Альтаира провела пальчиком по губкам. - Может быть, ты и иероглифы на древних папирусах, пергаментах и глиняных табличках разбираешь?"
  "Я не хвастаюсь, но неплохо знаю асирийские иероглифы, шумерскую клинопись, вандальское иероглиафическое письмо, атлантическую волновую клинопись..."
  "Атлантическую волновую клинопись знаешь? - Альтаира всплеснула ладошками. - Я как раз разбираю иероглифы на древнейшей атлантической глиняной табличке.
  Три иероглифа мне знакомы.
  А четвертый - непонятный.
  С тремя завитушками..."
  "С тремя завитушками, - прекрасная собеседница Комазия приложила пальчик к носику. - Возможно, что три завитушки на иероглифе - три волны.
  Я встречала три волны на асирийских пергаментах.
  Но нужно посмотреть...
  Я, вообще, тащусь от атлантической клинописи!"
  "Бежим в мое хранилище пергаментов, папирусов и глиняных табличек.
  Оно огромное", - Альтаира потащила прекрасную собеседницу Комазию за собой.
  "Никуда вы не пойдете, - на шее Альтаиры повисла рабыня Клотильда. - Знаю, чем вы в хранилище папирусов и пергаментов заниматься будете".
  "Да, Альтаира, не побежите вы сейчас уединяться в хранилище папирусов, - я расправил плечи. - Сначала с тобой поженимся в храме.
  После свадьбы, с кем хочешь, уединяйся.
  А до свадьбы - нет".
  "Клотильда, Гендер, - Альтаира проблеяла, но остановилась. - Как вы можете подозревать меня.
  Мы только иероглиф..."
  "Сначала в иероглиф пальчиками потыкаете, - Ванесса тоже ухватилась за Альтаиру.
  Держала за талию. - Потом приблизите свои головки, чтобы лучше рассмотреть иероглиф.
  Потом прижметесь друг к дружке, потому что на лавке места мало.
  Ваши взгляды встретятся..."
  "Зачем?" - Альтаира быстро-быстро хлопала длинными бархатными ресницами.
  "Мы только иероглиф посмотреть", - прекрасная собеседница Комазия проблеяла.
  "Мы только иероглиф посмотреть, - блестящая красавица Лекори передразнила сестру. - С патрицием Фрого ты тоже вела умные беседы.
  Я и Гелазия не успели опомниться, как ты голая уже танцевала перед патрицием..."
  "Было жарко, Лекори.
  Поэтому я разделась". - Комазия пролепетала.
  "Если было тебе жарко, Комазия, то, почему танцевала?" - Лекори прожигала сестру взглядом.
  "Я танцевала, потому что патриций Фрого любит искусство.
  Я показывала ему, как Афродита рождается в пене морской..."
  
  "Кто у нас блистает красотой настолько ослепительно, что мне жарко?" - Альтаира перевела внимание на Лекори.
  "Я - Лекори.
  Меня называют блестящей красавицей".
  "Неправильно тебя называют блестящей красавицей, Лекори", - Альтаира не могла отвести взгляд от Лекори.
  "Почему неправильно меня называют блестящей красавицей, - Лекори обижено надула губки. - Разве я не красавица?"
  "Ты не просто блестящая красавица.
  Ты - очень и очень блестящая красавица". - Альтаира в смущении опустила головку.
  "Очень опасный момент, - рабыня Апогея облизнула пересохшие губки. - Мы ревнуем тебя, госпожа Альтаира.
  Ты слишком жарко приняла новых рабынь...
  Нам сейчас нужно избегать подобных моментов, чтобы не перессориться.
  Вы понимаете, о чем я говорю.
  Я сама едва сдерживаю себя.
  Так хочется прикоснуться к нежной улыбке Гелазии..."
  "Разве можно прикоснуться к улыбке?" - Альтаира робко спросила.
  "К улыбке не только прикоснуться можно, Альтаира, - рабыня Апогея ответила резко. - Улыбку можно...
  Вообщем, все можно делать с улыбкой.
  В то же время я представляю, как мои пальчики ласкают ушки прекрасной собеседницы.
  Комазия говорит и говорит мне, ведет прекрасную беседу.
  Я же слежу за ее язычком.
  О Лекори, вообще молчу.
  Чувствую непреодолимое желание прижаться к Лекори.
  А, если бы она поцеловала меня...
  Но я же терплю.
  И ты, Альтаира, терпи".
  
  "Я полностью со всеми согласна, - рабыня Пандора, наконец, развернула первый рулон шелка. - Поэтому, давайте перейдем на шелк и бархат.
  Иначе сойдем с ума..."
  "И свадьбе не состоится", - я брякнул.
  "Шелк, конечно, не из ящика Пандоры, - Альтаира произнесла восторженно. - Красотища.
  Я никогда не видела ничего подобного.
  Роскошь.
  Необыкновенное.
  Настоящий нордический шелк".
  "Шелк серый, как ночи Норда, - я гордился, словно сам шелк сделал. - Ты еще белый - как снег Норда - бархат не видела".
  Я изловчился и первый подкатил к ногам Альтаиры рулон нежного нордического бархата.
  "Невозможно, чтобы так удивительно было, - Альтаира смогла произнести только через минуту. - Я потрясена.
  Я обалдела.
  Не верила, что шелк и бархат из Норда настолько притягательные.
  На них можно смотреть день и ночь, ночь и день...
  Всю жизнь любоваться..."
  "Не надо всю жизнь, - я говорил с трудом. - Даже день и ночь не смотри на рулоны сейчас, Альтаира.
  Мы же должны пожениться..."
  
  "Шелк, как шелк, - садовник раб Дрон с презрением пожал плечами. - Я ничего в нем прекрасного не вижу.
  Мне нравятся красные шелка и бордовый бархат".
  "У тебя грубая душа, Дрон", - раб кузнец Атлант пророкотал.
  "А у тебя ладони от молота в каменных мозолях, - садовник Дрон огрызнулся. - Атлант.
  Можно подумать, что тебе серый шелк и белый бархат нравятся.
  Ты же ничего не понимаешь в шелках и бархате.
  Только в угле..."
  "Я не понимаю в шелках и бархате? - Раб кузнец Атлант раскрыл рот.
  Рот - пещера. - Не скажу, что знаю шелка и бархаты лучше, чем наша госпожа Альтаира.
  Но нордический шелк от камасутрского отличу свободно.
  Я одно время занимался диковинными шелками.
  Собрал большую коллекцию.
  Тогда, когда был свободный..."
  "Атлант, - Альтаира повернула к кузнецу свою прелестнейшую головку. - Тебе нравится этот шелк?
  Потрогай его..."
  "Я бы лучше тебя потрогал, госпожа, - рабыня Атлант захохотал.
  Но смеялся он не дерзко и не зло.
  Поэтому я простил раба... - Но к шелку не притронусь.
  У меня мозоли.
  Могу поцарапать нежнейший шелк".
  "Меня, значит, не боишься поцарапать, Атлант, а шелк - боишься?" - Альтаира играла глазками.
  "Альтаира, не заигрывай с рабом", - я не выдержал.
  
  "Гендер, мы же по-дружески, - кузнец раб меня успокоил. - Я же, как дорогой шелк увижу, так с ума схожу.
  Раньше еще хуже было.
  Много я знаю о камасутрских шелках.
  Конечно, камасутрские шелка намного хуже, чем нордические.
  Но все же...
  Философы и купцы говорят, что нынче камасутрские шелка уже не те, что были прежде.
  Сейчас мошенники не утруждают себя покраской шелков красками из голубых устриц.
  Да и сам шелк уже не тот.
  Нити...
  Глаза Аида на них бы не глядели.
  Утрачено искусство выделки камасутрских шелков.
  Потому в цене старинные дошумерские камасутрские шелка.
  Но у купцов они попадаются крайне редко.
  Когда какой-нибудь патриций продает шелка своей сбежавшей жены...
  Однажды на оргии я видел настоящий камасутрский.
  Подобные шелка выделывали давным-давно.
  Треугольная тончайшая нить.
  Шелк переливается и сверкает, потому что свет замысловато отображается на гранях нитей.
  На оргии патриции после купальни вытирались этим дорогущим камасутрским шелком.
  И никто не догадывался, сколько он стоит.
  А один из самых драгоценных шелков находится в Афинах.
  Но мало кто об этом знает.
  Я тогда в Афинах искал себя.
  Ну, и шелк тоже искал.
  Прогуливался по ярмаркам.
  Заходил в шатры к купцам.
  Иногда можно было найти совершенно невообразимые по рисункам камасутрские шелка.
  Какой-нибудь вор обворует дом патриция.
  Заматывает украденные вещи в подвернувшуюся шелковую тряпку.
  Даже не подозревает, что сам шелк стоит намного дороже, чем вещи в нем.
  Хожу.
  Брожу.
  Заглядываю в глаза купцов.
  Вижу, как купцы продают глупеньким девушкам совершенно обыкновенные шелка.
  И выдают их за камасутрские.
  Иногда мне попадается - Что, уважаемый купец, у тебя за тряпочка среди рулонов? - и покупаю камасутрский.
  Заходил я часто в дом суконщика.
  Он продавал туники из грубой овечьей шерсти.
  Но не из-за туник я заглядывал в дом суконщика.
  У него была очень красивая дочка Психея.
  Целыми днями Психея лежала во дворе под раскидистой черешней.
  Психея не помогала по дому, потому что все делали рабы.
  Суконщик изготовлял и продавал туники.
  Денег у него на рабов хватало.
  Он был без ума от своей дочки.
  Мечтал выдать ее за знатного богатого патриция.
  Может быть, даже за сенатора.
  Я присаживался рядом с Психеей.
  Расчесывал ее прекрасные волосы.
  Девушке это очень нравилось.
  Суконщик строго следил, чтобы я не заигрывал с его дочкой.
  По мнению суконщика, я был недостоин Психеи.
  "Психея, - я говорю однажды. - Ты все лежишь, нежишься на шелковой простыне.
  Может быть, тебе овечью шкуру подстелить под себя?"
  "Нет, Атлант, что ты! - Психея показала ровные белейшие зубки. - Этот шелк достался моему отцу от его деда.
  Шелк согревает мою душу".
  "Ыгы, - я тоже смеюсь. - Значит, этот шелк - тебе приданое на свадьбу, Психея".
  "Нет, - Психея губки кусает. - Шелк слишком старый.
  Он ничего не стоит.
  Просто лежит под черешневым деревом и лежит много лет.
  Мы к нему привыкли".
  Я отвернул угол шелковой подстилки:
  "Довольно старый шелк, - я пробормотал. - Можно я его потрогаю?"
  "Трогай.
  Фи". - Психея обиженно отодвинулась.
  На что она обиделась?
  Я же развернул шелк, разгладил.
  Сердце мое вырывалось из груди.
  Настоящий камасутрский шелк с узором "челентано".
  Местами шелк протерт до дыр.
  Я сразу понял, что этот шелк - уникальный.
  Неслыханная редкость.
  Обычно попадаются древние камасутрские шелка не больше носового платочка.
  А этот простирался от края и до края.
  Я отвернулся от Психеи, чтобы она не заметила мое волнение.
  Говорю, словно в тумане:
  "Очень старый шелк.
  Протертый местами до дыр.
  Он под тобой еще больше слежится.
  Ты по нему ерзаешь, Психея.
  Даже влажные пятна остаются на шелке.
  Я покупаю его.
  Вместо него принесу тебе приличный чайнинский шелк".
  "Приличный чайнинский шелк? - Глаза у Психеи распахнулись. - Я согласна!
  Но не так все просто, Атлант".
  "Что сложного, Психея, - я сжал кулаки. - Купил - продал".
  "Мой отец думает, что этот шелк приносит ему удачу.
  Якобы, этот шелк поможет мне удачно выйти замуж за богатого патриция".
  "Как же, дождешься, Психея, - я в гневе закричал. - Богатый патриций, если и заглянет зачем-то в лавку твоего отца, то удивится, когда увидит тебя на протертом старом шелковом покрывале.
  Патриций побрезгует тебя взять в жены.
  Но если ты будешь возлежать на чайнинском пурпурном шелке..."
  "Я постараюсь уговорить отца", - Психея чуть не плакала.
  Она так хотела избавиться от надоевшего ей ветхого шелка и сменить его на новый красочный чайнинский.
  "Поговори со своим отцом, Психея", - я пробормотал якобы равнодушно.
  Встал и ушел.
  Я шел день ночь и день.
  Боролся с желанием развернуться и побежать к Психее.
  Но нельзя так сразу показать свою заинтересованность.
  Суконщик может заподозрить, что я очень заинтересовался его старым шелком.
  Я же хотел купить шелк крайне дешево.
  Это дело чести.
  Я бы мог тогда выложить за него дюжину золотых монет.
  Но купить за бесценок - намного важнее.
  Это вроде охоты на львов.
  Я хотел подарить этот шелк сенатору Юлию.
  Юлий тоже собирал шелка.
  Он оценит мой величайший дар.
  Я потерял покой.
  Ни о чем, кроме как о том шелке камасутрском, я не мог думать.
  Я мучил самого себя.
  Откладывал поход к суконщику.
  Но тут подумал, что кто-нибудь может тоже заинтересуется этим шелком.
  Или - что более вероятно - Психея выкинет эту простыню.
  Я помчался к суконщику:
  "Готово?" - Я с порога закричал Психее.
  "Что готово?" - Психея с недоумением посмотрела на меня.
  
  
  ГЛАВА 404
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  И ПСИХЕЯ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Я проходил мимо, - я спохватился.
  Начал хитрить. - Вспомнил, что обещал тебе чайнинский дорогой шелк подарить.
  Ты уже поговорила со своим отцом, Психея?
  Согласен ли он обменять этот протертый старый шелк на новый чайнинский"?
  "Ой, а я и забыла, - Психея вытянулась на шелке.
  Тело у девушки идеальное. - Отец подарил мне зеркальце.
  Я любовалась в него и красовалась перед ним.
  Обо всем забыла.
  Атлант?"
  "Да, Психея".
  "Почеши мне спинку.
  Ниже, ниже почесывай, Атлант".
  
  Вскоре я вышел от Психеи.
  И сразу поскакал в Фивы.
  В Фивы жил мой знакомый патриций Бермудий.
  Он - самый лучший знаток камасутрских шелков.
  "Бермудий, - я спросил знатока шелков. - Сколько может стоить камасутрский шелк размером с три голых девушки.
  Шелк старинный эпохи династии ассирийского Императора Плутона".
  "Нисколько он не стоит", - Бермудий на меня хмуро посмотрел.
  Может быть, он был недоволен, что я ворвался в его спальню и нарушил игру с рабынями?
  "Как - нисколько он не стоит, - я чуть не упал. - Почему?"
  "Потому что шелков асирийской династии Плутона почти не осталось.
  А размер шелка, чтобы на нем уместились три девушки - не может быть вообще".
  "Ээээ, патриций.
  А, если бы существовал один этот кусок шелка.
  То сколько бы он стоил?"
  "Ничего бы он не стоил, - патриций Бермудий закричал. - Это было бы чудом.
  Невозможно определить цену чуда.
  Чудо может стоить и тысячу золотых, и пять тысяч золотых монет.
  Пошел вон, Атлант".
  
  Я возвращался в Афины потрясенный.
  Уже видел себя богачом.
  Я обязательно получу этот шелк из-под Психеи.
  Подарю его цезарю.
  Цезарь мне щедро заплатит.
  Я стал по два раза в день наведываться к суконщику.
  Проверял - на месте ли старый шелк.
  Психея забыла, что должна была спросить у своего отца о продаже этого уникального шелка.
  Обычно я расчесывал волосы Психеи.
  Или гладил ее шелковую спинку.
  Психея закрывала глаза от удовольствия.
  Я, чтобы суконщик не подумал, что я прихожу в его дом из-за старого шелка, я каждый раз покупал какую-нибудь крестьянскую тунику.
  У меня уже была гора ненужных мне туник.
  То, что я пережил за месяц, поймет только тонкий знаток камасутрских шелков.
  Терзания любви - пустяки по сравнению с моей мукой.
  Однажды Психея говорит мне:
  "Я вспомнила, что ты хотел купить этот шелк, - Психея провела ладонью по подстилке. - И должен мне подарить новый чайнинский шелк.
  Я беседовала с отцом.
  Но он отказался.
  Он сказал, что на этом шелке лежал его прадед, а до этого - прадед прадеда.
  Пусть шелк остается на месте под черешневым деревом".
  Я не выдержал.
  Вскочил и побежал к суконщику.
  "Суконщик, - я закричал. - Ты ждешь, пока твоя прекрасная дочь превратится в старуху с трясущимися щеками?"
  "Я не отдам за тебя, Атлант, свою Психею.
  Она выйдет замуж только за богатого патриция".
  "Ну, выйдет Психея замуж за богатого сенатора патриция, - я рвал свою бороду. - Я не возражаю.
  Пусть выходит.
  Пусть оба с патрицием выходят.
  Я же предлагаю тебе пару монет за грязный старый шелк.
  Психея его весь изъерзала.
  Уйдет твоя дочь в дом мужа.
  Шелк под черешней сгниет.
  Я бы купил...
  Нет, обменял бы этот старенький шелк на новый чайнинский.
  Только из любви к твоему дому, суконщик, я столь щедрый".
  "Уходи из моего дома, наглец, - рот суконщика и скривился ужасно.
  Щека дергалась. - Я не продам тебе ничего.
  Этот шелк дорог мне памятью о моих предках.
  Если ты не уйдешь, Атлант, то я позову стражников. - И завопил своим рабам: - Сидор, беги за стражниками.
  Кантор, вышвырни Атланта на улицу".
  Я со слезами ярости и досады выбежал из дома суконщика.
  Что мне делать?
  Я решил подослать в дом суконщика своего знакомого писца с ярмарки.
  Не знаю, что женщины в писце находят.
  Но они млеют, когда его видят.
  Готовы исполнить любое его желание.
  Я купил для писца роскошную тунику.
  Писец под видом патриция зашел в дом суконщика.
  Через пять часов слуги вывели пошатывающегося писца из лавки.
  "Аид тебя забери, Атлант, - писец сорвал с себя дорогую тунику. - Я тебя задушу.
  Из-за тебя я пять часов слушал историю рода суконщика.
  Суконщик меня изводил подробностями жизни его предков.
  Хвастался.
  Я же сказал, что я богатый патриций...
  И ищу себе достойную жену...
  Суконщик говорил, что если я возьму в жены Психею, то он даст в приданное много золота.
  Я бы с удовольствием.
  Но в храме суконщик от жрецов узнает, что я простой писец, а не патриций.
  Тогда я просто попросил шелк, о котором ты говорил.
  Суконщик заподозрил меня.
  И выгнал".
  Писец махнул рукой и направился в балаган.
  Я же решил не отступать от шелка.
  Даже задумал убийство.
  Но сначала решил украсть этот шелк.
  Прежде всего, я узнал, где спят рабы в лавке суконщика.
  Перелезать через ворота я не хотел.
  Боялся высоты.
  Но в дом можно проникнуть через сад.
  В саду есть каменный домик для хранения топоров и лопат.
  Если залезть на крышу домика, то можно спрыгнуть за живую загородь из колючих роз.
  Вроде бы, совсем не трудно.
  Воровство показалось мне совсем простым.
  Я купил кинжал.
  И потренировался в горах срезать колючие ветки акаций и шиповника.
  На второй день я понял, что кража - не так уж и просто.
  Это намного труднее, чем горшки обжигать, или пировать на оргии.
  Во-первых, могут заметить в любой момент.
  Во-вторых, нужно выживать.
  В-третьих, можно нарваться на любую неприятную неожиданность.
  Например, наступлю на змею.
  Или суконщик захочет ночью пробежаться по саду...
  Не знаю, как воруют настоящие ярмарочные воры.
  Но у меня получилось не так, как я задумал.
  Вечером я подкрался к саду суконщика.
  Спрятался в канаве под кустами.
  Через некоторое время на меня поднял ногу бродячий пес.
  Я вскочил и побежал к домику в саду.
  Из домика вышел немолодой раб.
  Чтобы он не закричал, я назвал его очень милым.
  Раб испугался и убежал.
  Я же пробирался по темному саду.
  Наступил на грабли.
  Ударился головой об апельсиновое дерево.
  Провалился в яму с нечистотами.
  Долго мылся у колодца.
  Я слышал, как раб докладывал суконщику, что в саду появился вор.
  Но суконщик посмеялся над рабом.
  Сказал, что нечего воровать у бедного суконщика.
  Разве что вор украдет раба.
  Я замерз.
  Кисло воняло свалявшейся овечьей шерстью.
  Я выставил перед собой руки.
  Странно, но все, до чего я касался, было острым.
  Кровь текла из моих пальцев и ладоней.
  Я достал кинжал.
  Резал ветки, которые разрастались на моем пути.
  Да!
  Мне казалось, что ветки чудовищно растут в огромном количестве и быстро.
  Наконец, я добрался до дворика.
  Под черешневым деревом мирно спала дочка суконщика Психея.
  Я хотел из-под нее осторожненько вытянуть драгоценный для меня шел.
  Но Психея соблазнительно раскинула руки и открыла глаза:
  "Атлант".
  "Тише, Психея, тише моя девочка, - я зашептал. - Я толко на минутку забежал... тебя повидать.
  Соскучился".
  "Я чувствовала, что ты придешь, Атлант, - Психея подмигнула мне. - Если нет патриция, то и ты сойдешь".
  "Психеечка, - я пролепетал ласково. - Переворачивайся на животик.
  Подставляй спинку.
  Я же тебя люблю, Психея. - Я почесывал между лопаток Психеи. - Тебе нравится, красавица?"
  "Я таю от удовольствия, Атлант", - Психея прошептала.
  Она извивалась от страсти.
  "Если ты таешь от страсти, то не испорти шелк под тобой, Психея.
  Слезь с него.
  Постой под деревом".
  Я потянул из-под девушки шелк.
  Но тут Психея поняла, что я люблю не только ее, но и дрянное старое покрывало.
  "Я бы не стала твоей женой, - Психея зарыдала. - Но можно было бы нам оставаться друзьями, Атлант".
  "Молчи, Психея.
  Тише, красавица. - Мой голос дрожал.
  Я уговаривал, как можно мягче. - Я принесу тебе чайнинский шелк.
  Как обещал...
  Тебе же лучше будет.
  Пока можешь спать на моей тунике". - Я сорвал с себя тунику.
  Голый стоял перед Психеей.
  Наступила сумасшедшая тишина.
  "Атллллллант", - Психея - скорее прорычала, чем сказала.
  "Что не так с моим телом?
  Почему ты так тревожно на меня смотришь, красавица Психея?"
  "Что это у тебя, Атлант?"
  "Это?
  Хм.
  Это тело.
  Часть тела..."
  "Я смотрела сначала с любопытством на тебя, Атлант.
  Но теперь..." - Психея протянула ко мне руку.
  Взвизгнула так, что слышно было в Пенеполисе.
  Я снова начал чесать спинку Психее.
  Думал, что успокою девушку.
  Психея закатила прекрасные глаза.
  Мычала непонятное.
  Но только я потянул из-под нее шелковую простыню, Психея захрипела и завизжала.
  "Вот ведь шумная, - я скрежетал зубами. - Как тебя успокою".
  Я сам ничего не понимал.
  Смотрел на красивую девушку.
  Она плыла в моих руках.
  Но я испытывал к ней величайшую ненависть, которая существует в мире и за пределами этого мира.
  Психея думала только о себе.
  Не отдавала мне проклятый кусок восхитительного камасутрского шелка.
  "Психея", - я стонал.
  "Да, мой могучий герой".
  "Ты слишком уж ерзаешь по простыне".
  "Ну, и что, Атлант?"
  "Шелк в мокрых пятнах.
  Скомканный". - Я никак не мог сказать, что простыня под Психеей, древняя, протертая простыня из камасутрского шелка, для меня намного дороже, чем сама Психея.
  
  Я искал глазами камень или нож.
  Чтобы слегка придушить или оглушить Психею.
  Но не хватало у меня силы убить девушку.
  "Трус, - я ругал себя. - Всего лишь придушу красавицу.
  Я голыми руками убивал разбойников.
  Сейчас нет сил вырвать из-под легкой девушки кусок драгоценейшего - для меня - шелка".
  Я щипал себя за ляжку, чтобы стал смелее.
  Но не мог расхрабриться.
  Я от своего бессилия и от стыда зарыдал.
  "Мой герой, - Психея краем шелковой простыни вытирала мои слезы. - Ты плачешь, потому что я буду отдана в жены патрицию богатому, а не тебе".
  "Ты гадкая, мерзкая девка, - я закричал.
  Похлопал Психею по ниже спины. - Ты мне не нужна.
  Отдай мне свою подстилку". - Я снова потянул из-под девушки шелк.
  Но Психея так завизжала, что у меня уши свернулись.
  Я вскочил.
  В доме суконщик зажег факел.
  Ко мне бежали рабы с вилами.
  Я голый отступал.
  Побежал в сад.
  Снова провалился в зловонную яму с нечистотами.
  Наступил на те же грабли.
  Продирался сквозь колючки.
  Ослабел настолько, что боялся даже старого раба.
  На улице я спрятался под тележку молочника.
  Пролежал под ней до утра.
  Настолько я ослаб от безысходности.
  Глупо, конечно.
  С моей силой я мог раскидать рабов, суконщика.
  Поднял бы Психею над подстилкой.
  Никто бы против меня не устоял.
  Но я слишком много думал.
  Мудрость - враг сильного.
  Молочник сдвинул свою телегу.
  Он так обалдел, когда увидел голого меня под ней, что даже не поднял шум.
  Через несколько дней я проходил мимо лавки суконщика.
  Во дворе под черешневым деревом играли свадьбу.
  Гости топтали великолепный древний шелк...
  "Атлант, - на улицу выскочил сияющий суконщик. - Моя Психея.
  Моя золотая доченька Психея наконец-то нашла богатого.
  Представляешь, ночью к Психее прокрался насильник и вор.
  Он хотел украсть у Психеи самое дорогое, что у нее было..."
  "Замечательную простыню из знаменитого камасутрского шелка хотел украсть злодей?" - Я бредил.
  Меня подкосило то, что шелк камасутрский мне не достался и не достанется.
  "Хахахахаха, Атлант, - суконщик похлопал меня по плечу.
  Он подумал, что я пошутил. - Но Психея прогнала надругателя.
  На крик прибежали стражники.
  И славный патриций Громобойнус заглянул в наш дворик.
  Какая удача.
  Не было бы вора, не было бы и патриция Громобойнуса.
  Сегодня Психея и Громобойнус поженились в храме".
  "Я рад за них, - я мычал. - Женитьба - женитьбой.
  Но зачем гости танцуют на шелке?
  Ты же, суконщик, говорил, что очень дорожишь семейным куском шелка?"
  "Теперь он не нужен, - суконщик беспечно махнул рукой. - Шелковая простыня, которая передавалась из поколение в поколение, уже сделала свое дело.
  Она поженила мою доченьку Психея и богатого патриция.
  Я разорву этот шелк на тряпки для мытья полов".
  Так закончилась моя история с Психеей и камасутрским дорогущим шелком". - Раб кузнец Атлант кулаком грохнул в свою грудь.
  
  "Атлант, - рабыня Лаэртия сосала пальчик.
  Невинно смотрела на раба кузнеца. - Ты рассказывал, что, когда снял свою тунику, то Психея завизжала.
  Какая часть тела твоего ее так испугала?"
  "Наверно, мои руки, - кузнец раб поднял руки. - Мои большие мозолистые ладони".
  "Но Психея видела твои ладони еще до того, как ты снял тунику..."
  "Оставим рабов мило разговаривать, - я по-хозяйски обнял Альтаиру. - Мы же с тобой пойдем жениться".
  Я замер.
  "Вдруг, Альтаира взбрыкнется?"
  "Гендер!
  Мой славный охотник на драконов, - Альтаира с восхищением смотрела на меня. - Ты рисковал своей жизнью.
  Добыл для меня нордический шелк..."
  "Я?
  Рисковал своей жизнью?" - Я подумал.
  Но мудро не озвучил удивление.
  "Жених мой!
  Конечно, ты мог на галере сплавать в Норд за шелком и бархатом.
  Но ты не ищешь легких путей.
  Ты отправился на ярмарку.
  И победил купцов.
  За шелк и бархат я исполню твое любое желание, славный охотник на драконов".
  "Любое желание? - Я героически засмеялся.
  Но при этом лихорадочно придумывал желание. - Ты уже обещала, что исполнишь мое любое желание.
  Ты повторила снова...
  Значит, ты исполнишь два моих любых желания..."
  "Гендер, - глаза Альтаиры затуманились. - Пойдем в спальню..."
  "В твою или в мою спальню?"
  "В мою спальню, славный охотник на драконов.
  В мою.
  Я хочу поудобнее положить свою ногу на тебя".
  "Ногу забросишь на меня, Альтаира?
  Как я должен это понимать?"
  
  Но Альтаира уже летела к своей спальне.
  За ней бежали рабыни.
  "Рабыни...
  Девочки...
  Стойте.
  Куда вы? - Я пытался остановить разогнавшихся рабынь. - Вас Альтаира не приглашала в спальню.
  Моя Альтаира хочет положить на меня свою великолепную ножку".
  
  "Гендер, - Альтаира оглянулась через левое плечо.
  Неожиданно, хмуро сказала: - Не чуди.
  Мои подружки будут готовить меня к женитьбе".
  "Да, Гендер, - ближайшая рабыня - Лаэртия - показала мне язычок. - Может быть, ты сам будешь причесывать Альтаиру?"
  "Только не пугай нас, славный охотник на драконов, - рабыня Клотильда надменно засмеялась. - Не говори, что ты разбираешься в женских благовониях, губных красках, благоухающем порошке для наложения на лицо..."
  "Гендер разбирается в женском, - рабыня Пандора захихикала. - Он в сумочке носит красную краску женскую для губ".
  
  "Пандора, закрой свой ротик, а то я открою твой ящик", - я постарался, чтобы мой голос гремел, как гром.
  "Ооооо!
  Наш славный охотник на драконов угрожает, что откроет ящик Пандоры", - Апогея захохотала.
  "Не наш славный охотник на драконов, а - мой, - рабыня Клеопатра жестко ответила Апогее. - Цезарь - мой муж".
  "Сумасшествие продолжается", - я подумал.
  Мы вошли в спальню Альтаиры.
  Моя невеста сразу присела к столику с большим зеркалом.
  Рабыни, а для Альтаиры они - подружки, - окружили ее.
  Щебетали.
  Суетились.
  На меня больше не обращали внимания.
  "Альтаира, - я колебался.
  Прислонился спиной к колонне. - Я не буду тебе мешать".
  "Гендер, - Альтаира отстраненно и сухо приказала. - Располагайся у моих ног".
  "Чтооо, Альтаира?" - Я вытаращил глаза.
  "Милый мой славный охотник на драконов, - голос Альтаиры стал нежным. - У меня болит ножка.
  Я растянула ее... в купальне.
  Ты ложись у моих ног.
  Я на тебя ножку поставлю.
  Спина у тебя широкая, могучая.
  Ты выдержишь мою ножку легкую.
  Она согреется".
  "Твою ножку выдержит любая рабыня", - я мотал головой.
  Обдумывал:
  "Хорошо или плохо, если Альтаира - моя невеста - перед свадьбой поставит на меня ногу.
  Рабыня Партэния...
  Поставила меня на колени рабыня Партэния.
  На шею свою ножку ставила.
  Теперь и Альтаира хочет, чтобы я подчинился...
  Или - не подчинился?
  Нога на шее в этом дворце означает - ритуал дружбы".
  "Если я поставлю ножку на спинку своей подружки, то моя подружка, конечно, не заметит веса моей ножки, - Альтаира приблизила прекрасное лицо к зеркалу. - Но спины моих подружек тонкие.
  Холодные спины...
  Ножка моя не согреется.
  Твоя же спина, славный охотник на драконов, горячая".
  "Моя спина тоже горячая", - рабыня Клотильда тут же отозвалась.
  "Нет, Клотильдочка, - рабыня Ванесса влезла в спор. - Твоя спина не более горячая, чем спина Гендера".
  "Откуда ты, Ванесса, можешь сравнивать горячесть Гендера и Клотильды?" - Альтаира с подозрением переводила взгляд с Ванессы на Клотильду.
  Даже на меня посмотрела Альтаира.
  "Йа...
  Йаа! - рабыня Ванесса запаниковала.
  Я же подумал злорадно, что не нужно было ей язычком болтать. - Мы в колеснице с Гендером мчались.
  Гендер боится быстрой скачки.
  Поэтому он прижался ко мне сзади.
  Я и почувствовала, что спина Гендера горячая".
  "Спина сзади, а прижимался к тебе славный охотник на драконов передом", - Альтаира зашипела.
  "Так у Гендера настолько горячая спина, что она даже спереди, через его грудь горячая..." - рабыня Ванесса нашлась.
  Странно, но Альтаира приняла ее оправдания по поводу моей горячей спины.
  "А как ты узнала, что у Клотильды спина не более горячая, чем у Гендера?" - Все же Альтаира решила узнать истину.
  "В купальне ты, Альтаирочка, - Ванесса перешла в наступление, - вчера в купальне...
  Ты так заигралась с Клотильдой в мяч, что вода вокруг вас закипела.
  Вот я и подумала, что спина Клотильды горячая..."
  "Это я горячая", - Альтаира неосторожно ляпнула.
  Рабыни встревоженно зашумели.
  
  "Моя дорогая невеста Альтаира, - я подозревал, что снова может свадьба отложиться. - Я прилягу у ног твоих. - Я лег.
  Альтаира царственно поставила на мою широкую спину свою легкую ножку.
  Приятно даже мне стало... - Я к твоим услугам.
  Вы же, рабыня, готовьте мою невесту к свадьбе, а не болтайте языками.
  У кого из вас ноги устанут, можете присесть на лавку.
  Или принесите скамьи из моей спальни..."
  "Я!
  Гендер!
  Господин!
  Я принесу из твоей спальни мраморную скамеечку, - рабыня Пандора воодушевилась. - Миленькая скамеечка из голубого нефрита.
  Я об нее сегодня ночью, когда мы с тобой были, больно ударилась ногой..."
  "Пандора", - я округлил глаза.
  Приложил палец к губам.
  "Нарочно, или не специально, рабыни открывают свои тайны, - я подумал обреченно. - Сейчас все накинутся на Пандору и на меня.
  Начнут расспрашивать - почему Пандора ночью была в моей спальне.
  Что означает - мы были вместе".
  Но, к моему величайшему удивлению, рабыни отвлеклись на свадебную тунику Альтаиры.
  Туника для них дороже, чем истина о спальне.
  "Восхитительная туника, - рабыня Анфиса бережно опустила тунику на кровать.
  Помедлила.
  Чуть переместила ее ближе к Альтаире. - Главное - чтобы свадебная туника лежала на своем месте".
  "Я не разбираюсь в свадебных обычаях, - Альтаира пожала плечами. - Я в первый раз выхожу замуж".
  "Прозвучало многообещающе, Альтаира", - рабыня Лаэртия захихикала.
  "Не в первый и не в последний раз", - рабыня Клотильда добавила ядовито.
  Коротко взглянула на меня.
  "Не радуйся Клотильдочка, - я молча хохотал. - Все вы не радуйтесь, рабыни.
  Вы думаете, что ваша госпожа Альтаира погуляет со мной после свадьбы, а затем меня бросит?
  У меня другие планы.
  Я сразу же - в первую брачную ночь - наведу в хозяйстве свои порядки.
  Не Альтаира меня бросит, а я - ее брошу.
  Вот тогда - нищая, без дирхема - пусть Альтаира выходит хоть дюжину раз замуж..."
  Нехорошо, конечно, я думал.
  Но должен же как-то обезопасить себя после свадьбы.
  Если Альтаира и ее рабыни думают, что меня можно легко заменить, то и мне никто не мешает, что я могу сменить и рабынь, и Альтаиру.
  
  "Нежное, бархатное покрывало, - рабыня Клеопатра величественно опустилась на ложе под факелом. - Здесь тепло и уютно".
  "Клеопатра, - рабыня Апогея нервно водила ладонью по своей груди. - Ты как бы оправдываешься.
  Но звучит не убедительно.
  Однако, если ты заняла теплое местечко под факелом, то мы должны подумать, чтобы и мы не остались в дурочках.
  Ты же пытаешься нас поссорить.
  Место одно, а нас - много".
  "Присаживайся ко мне рядом, Апогея, - рабыня Клеопатра не оправдывалась даже. - Отсюда открывается прекрасный вид на нашу красавицу госпожу Альтаиру и на Гендера под ее ногами..."
  "Под одной ногой", - я пробурчал.
  "Ах, Клеопатрочка, - Апогея тут же опустилась... на колени Клеопатры. - Ты очень милая".
  "Кто хочет сладких персиков в меду?" - рабыня Жаннетта принесла поднос персиков и меда".
  "Я!
  Я хочу". - Рабыни, как дикие кошки на рыбу...
  Нет, как пчелы на мед...
  Набросились на угощение.
  "Я тоже хочу персик с медом, - я ворочался под ногой Альтаиры. - Моему могучему красивому телу нужно много еды..."
  "Гендер.
  Не шевелись", - Альтаира произнесла строго.
  "Все персики разобрали, - я через минуту вздохнул. - Ничего страшного...
  На свадебном пиру отъемся".
  
  "Альтаира, если ты все-таки берешь Гендера в мужья, - рабыня Пандора хитро сказала "берешь", - то придерживайся определенных правил семейной жизни".
  Вот так совет от рабыни.
  Пандора решила учить свою госпожу.
  Я напрягся.
  Прислушивался.
  "Какие правила?" - Альтаира нетерпеливо ерзала по скамье.
  "Не позволяй Гендеру обокрасть тебя и обмануть", - вот так совет от Пандоры!
  Я подумал, что - вот так совет от рабыни - во второй раз.
  Это плохо.
  Пандора попала в точку.
  Я хотел получить все имущество Альтаиры.
  "Не поддавайся на провокации Гендера, - рабыня учила дальше. - Не верь ни одному слову славного охотника на драконов".
  "Как же я могу не верить своему мужу?" - Альтаира слабо протестовала.
  "Ты ему не верь", - рабыня Пандора даже притопнула в волнении.
  "Пандора, ты мне по голове не ударь ногой", - я предупредил.
  "Альтаира, ты не верь Гендеру, - Пандора пропустила мою просьбу мимо своих аккуратных ушей. - Если славный охотник на драконов Гендер не будет обманывать тебя после свадьбы, то - хорошо.
  Но, если обманет, начнет интриговать, то ты уже будешь подготовлена".
  "Гендер", - Альтаира провела ножкой по моей спине.
  "Да, Альтаира".
  "Ты после свадьбы станешь меня обманывать?"
  "Я?
  Нет, Альтаира.
  После свадьбы я тебя не обману". - Не трудно обещать.
  "Альтаира?"
  "Да, Гендер".
  "А ты станешь меня обманывать после свадьбы?"
  "Гендер, - Альтаира ответила строго. - Девушки не обманывают.
  Девушки всегда говорят правду".
  
  
  ГЛАВА 405
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ПРИЗНАНИЕ ВАСИЛИСЫ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Ага", - я ответил озадаченный.
  "Василиса, - Альтаира спросила со смехом. - Садовник Дрон сказал, что ты с моим женихом Гендером пировала на рисовых полях".
  Наступила минута молчания.
  "Садовник Дрон лжет, - Василиса ответила с дрожью в голосе. - Подумай, Альтаира.
  Разве на рисовых полях можно пировать?
  Там же грязь по колено.
  Вернее - не грязь, а - полезная почва для выращивания риса.
  Никто по колено в воде, со змеями не станет пировать..."
  "Василиса ловко выкрутилась, - я порадовался за рабыню. - Спасла себя и меня.
  Когда стану хозяином...
  То есть - завтра...
  Я награжу Василису за ее находчивость.
  Не ответила Альтаире ни да, ни нет.
  Но как бы получилось, что мы не пировали.
  Альтаира ведь не спрашивала - пировали ли мы на лужайке около рисовой плантации..."
  "Пустяки садовник Дрон говорит, - рабыня Клотильда небрежно махнула рукой. - Дрон влюблен в Василису.
  Вот и придумывает Дрон гадости".
  "Ничего серьезного, - рабыня Василиса с готовностью отозвалась. - Дрон упал и ударился головой о камень.
  С тех пор подозревает всех..."
  "Василиса?" - Альтаира пропела.
  "Да, госпожа моя".
  "Поправь мне локон.
  Нет, не этот, а слева.
  Какие у тебя нежные пальчики, Василиса".
  "У Василисы нежные пальчики, потому что она часто пирует на рисовой плантации", - рабыня Клотильда только что защитила Василису.
  Но, когда услышала, что Альтаира похвалила пальчики Василисы, назвала их нежными, сразу приревновала.
  И начала обвинять Василису.
  Сказала, что Василиса часто пирует...
  Но рабыня Василиса из камня выточена.
  "Как бы не было драки на мечах, - я испугался за себя. - Когда девки дерутся, то господам достается.
  Василиса - бывшая гладиатрикс.
  Она не допустит, чтобы Клотильда над ней насмехалась".
  Так и вышло...
  
  "Во время своего отдыха на рисовой плантации, - рабыня Василиса придвинулась к Клотильде, - я видела тебя, Клотильдочка.
  Ты всего лишь прогуливалась у реки.
  Слева от болота.
  Холодновато у реки, Клотильда?"
  "Да, от реки иногда тянет прохладой", - рабыня Клотильда ответила осторожно.
  Я видел, как она побледнела.
  Снизу, с пола очень хорошо и много чего видно мне...
  "Да, около реки прохладно, Клотильдочка, - рабыня Ванесса делала вид, что полностью поглощена волосами Альтаиры. - Поэтому ты согревалась".
  "Да, когда холодно, то нужно согреваться", - Клотильда проблеяла.
  Она кивнула.
  Придумывала, что ответить.
  "Я тоже люблю прогуливаться у реки, - Альтаира прощебетала. - Обожаю бродить.
  Кстати, после свадьбы мой славный охотник на драконов Гендер обещал, что построит мраморную дорогу от дворца к реке".
  "Мраморную дорогу от дворца к реке Гендер построит, - рабыня запищала. - Как мило, Альтаирочка.
  Но ты проследи, чтобы дорога не сворачивала к рисовым плантациям, где работает Василиса".
  Клотильда мстила Василисе за "прохладу у реки".
  "Гендер сделает дорогу прямой, - рабыня Василиса тут же ласково ответила Клотильде. - Руки у Гендера могучие.
  Взгляд открытый.
  Какой взгляд, такова и дорога".
  "Ты познала руки Гендера, Василисочка", - рабыня Клотильда воодушевилась.
  Ей казалось, что она выигрывает в ссоре с Василисой.
  "Да, я попросила Гендера помочь убрать грядку риса, - бывшая гладиатрикс Василиса откровенно врала. - Но некоторые рабыни, - рабыня назвала другую рабыню рабыней... - Помощь славного охотника принимают за пир".
  "Гендер?" - Альтаира серебряно засмеялась.
  "Да, Альтаира".
  "Ты помогал Василисе убирать рис?"
  "Йа?
  Вообщем, да, Альтаира.
  Между мной и Василисой был рис.
  Ничего кроме риса". - Я проблеял.
  Подумал:
  "В женском обществе я научился лгать тонко, как девушки.
  Вроде обманул Альтаиру.
  Ведь я и Василиса не собирали вместе рис.
  Но мы кушали рис.
  Поэтому между мной и Василисой был рис..."
  "Ты очень хозяйственный, Гендер", - голосок Альтаиры теплый-теплый.
  "Да, Гендер очень хозяйственный, - рабыня Клотильда воевала против меня и против Василисы. - Наш славный охотник на драконов успевает везде.
  Каждой рабыне даст полезный совет.
  Для любой девушки найдет доброе и вечное..."
  "Конечно, Клотильдочка, - голос Василисы заледенел. - Гендер мог бы пробормотать в смущении, что он не с каждой рабыней.
  Но что плохого, что Гендер помогает всем нам?
  Он - настоящий хозяин.
  Гендер и тебе, Клотильдочка, помог согреться у реки..."
  "Василиса впутала и меня, - я разозлился молча. - Клотильда и Василиса перекидываются мной, как мячиком в купальне.
  Рабыня сначала оправдается тем, что была со мной, затем другую обвиняет, что та была со мной".
  "Я не согревал Клотильду у реки", - я зарычал из-под ноги Альтаиры.
  "Не согревал Клотильду у реки? - рабыня Василиса наигранно округлила глазки. - Наверно, я ошиблась.
  Далеко было смотреть.
  Возможно, что не ты, Гендер, согревал Клотильдочку у реки..."
  "Василиса, - рабыня Клотильда мурлыкала. - Я удивляюсь, как ты не боишься кушать на природе".
  "На природе некого бояться, Клотильдочка, - рабыня Василиса промурлыкала в ответ. - Надо бояться в спальне..."
  "Я просто переживаю за тебя, Василисочка, - рабыня Клотильда приложила правую ладошку к левой груди.
  Это означало - опустила ладонь на сердце... - На рисовой плантации много ядовитых змей.
  Заползет тебе змея куда-нибудь...
  Или ядом рис отравит.
  Ты покушаешь рис и..."
  "Клотильда намекает, что, если Василиса будет дальше с ней ругаться, то будет отравлена", - я понял.
  "Клотильдочка, я всех змей на рисовых плантациях научила, что вредить или просто пугать меня - опасно для жизни, - рабыня Василиса ответила невозмутимо. - Я - бывшая гладиатрикс.
  С ядами тоже имела дело.
  У нас, у гладиаторов, нельзя без яда.
  На арене мы сражаемся мечами и кинжалами, а в казармах - ядом.
  Если знаю, кто завтра будет выступать на арене против меня...
  То добавляю в похлебку гладиатора немножко зелья.
  Не убийственного,
  Убивать нельзя.
  Потому что выставят другого гладиатора.
  А так зелье - немного затуманит разум.
  Сделает гладиатора менее подвижным.
  Перед глазами у него будет двоиться.
  Неуверенного в себе гладиатора, у которого язык заплетается, легко победить.
  Его никто замуж не возьмет..."
  "Ты, наверно, оговорилась, Василиса, - рабыня Клотильда ответила слащаво. - Гладиаторов не берут замуж.
  Девушек замуж берут.
  Ты, наверно, хотела, что ту гладиатрикс, у которой язык слишком болтливый после зелья, никто замуж не возьмет". - Клотильда зашипела.
  "Гладиатрикс замуж не спешат, - Василиса выпятила красивые грудки. - Нам бы выжить, когда вокруг змеи.
  И каждая змея пытается отравить гладиатрикс..."
  "Да.
  От яда не убежишь", - рабыня Клотильда открыто угрожала Василисе.
  "Я не убегаю от яда, - Василиса пожала плечами. - Я привыкла к ядам.
  В маленьких порциях принимаю их.
  Меня трудно отравить.
  Почти невозможно.
  Я сама отравлю, кого захочу.
  Или мечом голову отрублю змее.
  Рука у меня не забыла, как кинжал держать.
  Или меч..."
  "Кто обзывается, тот сам так называется, - Клотильда не испугалась угрозы от Василисы. - Даже могучий воин Голиаф пал от руки слабого Давида..."
  "Голиаф - не воин, - рабыня Василиса захохотала. - И не от руки он пал, а от камня".
  "Камни иногда падают на голову, Василиса", - Клотильда тоже захохотала.
  "Голова иногда ударяется о камни, Клотильда". - Василиса и Клотильда угрожали друг дружке.
  "Странно, что другие рабыни не особо обращают внимание на ссору Клотильды и Василисы, - я молча удивлялся. - Каждая рабыня живет своей жизнью".
  "Клотильда, - Василиса взвизгнула. - Ты наступила мне на ногу".
  "Вот и до драки дошло, - по моей спине пробежал холодок. - Сейчас Василиса и Клотильда вцепятся друг дружке в волосы".
  
  "Я наступила тебе на ножку, Василиса?" - рабыня Клотильда спросила с искренним сожалением.
  "Да, ты наступила мне на ногу, Клотильда".
  "Прости, Василисочка.
  Я нечаянно, - рабыня Клотильда неожиданно упала на колени.
  Впрочем, неожиданно - только для меня. - Где?
  Где у тебя болит, Василисочка".
  "Там болит, где ты наступила, Клотильда", - Василиса пропищала.
  "Ну, совсем не как отважная гладиатрикс рабыня Василиса пищит", - я подумал с отвращением.
  "Я сейчас твою ножку поглажу, Василисочка, - рабыня Клотильда сюсюкала. - Как же можно обижать прекрасную твою ножку.
  Гладкая ножка.
  Нежная.
  Кожа - шелковая".
  "Как приятно, Клотильдочка, - рабыня Василиса захихикала. - Уже не болит ножка.
  Твои ручки очень нежные и умелые.
  Они исцеляют и радуют..."
  "Ты отлично изучила мои ручки, Василисочка", - рабыня Клотильда поднялась с коленей.
  "Да, Клотильдочка, я без ума от твоих пальчиков", - рабыня Василиса промурлыкала.
  "Вот и не подрались рабыни Василиса и Клотильда, - я удивлялся на полу. - И обо мне, к счастью, уже не говорят".
  
  "Клотильдочка", - Альтаира пропела.
  "Да, госпожа моя".
  "Ты, своими нежными пальчиками, перебирай мои волосы".
  "С удовольствием, Альтаирочка".
  "Василисочка", - Альтаира теперь говорила с Василисой.
  "Да, моя госпожа".
  "Ты, с другой стороны поглаживай мою головку.
  Пальчики у тебя упругие..."
  "С превеликой радостью, Альтаирочка".
  Василиса с одной стороны поглаживала головку Альтаиры.
  Клотильдочка увлечено сопела с другой стороны головки.
  "Разве это приготовление невесты к свадьбе? - Я с трудом сдерживал смех. - Рабыни ругаются, мирятся.
  Щекочут Альтаиру.
  Я думал, что Альтаиру станут омывать в купальне с розовыми лепестками.
  Затем облачат в свадебные одежды..."
  
  "Лекори", - Альтаира через пару минут обратилась к новой рабыне.
  Три грации, три сестры, три МОИ рабыни - блестящая красавица Лекори, прекрасная собеседница Комазия и Гелазия с нежной наивной улыбкой - уже прижились во дворце Альтаиры.
  "Да, Альтаира", - Лекори звонко отозвалась.
  "Лекори!
  Почему ты называешь нашу госпожу просто по имени? - Партэния приревновала. - Ты и твои сестры только что прибыли во дворец.
  Для вас наша Альтаирочка - не просто Альтаира, а - госпожа Альтаира".
  "Но Альтаира разрешила называть ее по имени, - блестящая красавица Лекори ответила с вызовом. - Она - не только госпожа, но и подружка..."
  "Да, я подружка всем вам, - Альтаира зачирикала. - Лекори.
  Я хотела сказать, что тебя не зря называют блестящей красавицей, - Альтаира произнесла простодушно.
  Не знала, что ее слова вызовут ревность сразу у всех рабынь.
  Или знала, поэтому нарочно так сказала. - Ты блестишь, как зеркало.
  Я даже вижу отражение своего лица на твоем животе...
  Поразительно.
  Восхитительно.
  Мне нравится".
  "Когда девушкой часто пользуются, - Клотильда угрожающе зарычала, то девушка становится крепкой и скользкой.
  Она отшлифована, как зеркало.
  Поэтому блестит и отражает чужие лица.
  Но никак не связано с красотой..."
  "Да? - прекрасная собеседница Комазия заступилась за Лекори.
  Приложила пальчик к губкам. - Клотильда.
  А чем ты заболела?
  Ты была робкая, а сейчас разволновалась из-за блестящей красоты Лекори..."
  "Йа? - рабыня Клотильда пожала плечами. - Я ничем не болею.
  Но судя по твоему бескровному лицу у тебя - малокровие.
  Или белокровие..."
  "Нет, Клотильда, - рабыня Комазия засмеялась.
  Впрочем, натянуто засмеялась... - У меня нет ни малокровия, ни белокровия.
  Может быть, я немного робею у нового хозяина.
  Цвет моего лица сейчас изменился, потому что у меня были две матери.
  Обычно - два отца.
  Но и две матери бывают".
  "А еще цвет лица меняется, когда из человека выпускают кровь, - рабыня Гелазия с нежной невинной улыбкой пролепетала. - Я сама видела.
  Мы были рабынями в кабаке около ярмарки.
  Потом славный охотник на драконов Гендер нас выкупил.
  Так вот в том кабаке я видела, как одну очень красивую девушку ее подружка проткнула кинжалом.
  Из несчастной вытекала кровь.
  Чем больше крови вытекало, тем бледнее становилась девушка.
  Позже я узнала, что это были две танцовщицы из балагана.
  Они не поделили толстого купца".
  "Ты намекаешь, Гелазия, что меня проткнешь кинжалом?" - По лицу Клотильда пробежала счастливая улыбка.
  Когда все стало ясно - тогда можно расслабиться.
  Кто враг...
  Кто друг...
  
  "Тебя?
  Кинжалом?
  Проткну?
  Я? - Гелазия распахнула глазища. - Я...
  Я - никогда.
  Мы же рабыни.
  Мы должны помогать друг дружке.
  Как можно портить тело кинжалом?
  У тебя прекрасная фигурка, Клотильдочка".
  "Клотильда, - Альтаира, наконец, оторвалась взгляд от Лекори. - Посмотри на невинную нежную улыбку Гелазии.
  Щечки порозовели.
  Гелазия мухи не обидит..."
  "В твоем дворце нет мух, Альтаира, - Клотильда ответила сухо. - Всех мух уже обидели..."
  
  "Коврик под столиком очень изящный, - я надеялся отвлечь рабынь от ссоры. - Столик круглый.
  Ножки витые.
  Шкура барса на скамье еще не истерлась.
  Все в спальне очень дорогое".
  "Все дорогое, но не дороже, чем ты, господин", - прекрасная собеседница Комазия подольстилась ко мне.
  На сердце у меня стало сразу теплее.
  "Цезарь, муж мой, - рабыня Клеопатра обозначила себя. - Пойдем, я приготовлю тебя к свадьбе с Альтаирой".
  "Я сейчас занят, Клеопатра, - я фыркнул. - Я служу подставкой для ноги моей невесты.
  И уже устал повторять, что я не муж тебе.
  Ты - сумасшедшая рабыня.
  Зачем-то преследуешь меня.
  Будто бы мы раньше были знакомы".
  "Гендер", - Альтаира в волнении топнула.
  Так как ее ножка стояла между моих лопаток, то...
  "Альтаира, больно же", - я закричал.
  "Наш славный охотник на драконов боится, что невесомая Альтаирочка раздавит его, - Анфиса зло засмеялась. - Гендер.
  Не умеешь - не женись".
  
  "Да, Гендер", - Альтаира пропела.
  "Что - да?
  Что я не должен жениться на тебе, Альтаира?"
  "Нет, Гендер, - Альтаира воскликнула испуганно. - Обещал - женись.
  Я имела в виду, что - да - ты должен пойти с Клеопатрой.
  Клеопатрочка плохого не посоветует.
  Она подготовит тебя к свадьбе...
  Нашей свадьбе..." - Альтаира сняла с меня свою ножку.
  "Возьмет он тебя в жены, возьмет, - Партэния дула в лицо Альтаиры. - Обещал - женится.
  Не бойся, Альтаирочка.
  Славный охотник на драконов трусливый.
  Побоится передумать".
  "Я не собираюсь передумывать, - я встал на четвереньки.
  С кряхтением поднялся. - Альтаира?"
  "Да, Гендер?"
  
  "На кого же ты ножку поставишь, когда я уйду с Клеопатрой готовиться к свадьбе?
  На Партэнию ножку опустишь?"
  "Я согласна, - Партэния звонко отозвалась. - Я сама люблю ножку ставить на кого-нибудь".
  "Клеопатра, веди, - я - хотя сказал, чтобы рабыня Клеопатра вела меня - но первый вышел из спальни Альтаиры. - Я не желаю смотреть, как ногами будут меряться..."
  "Не любишь женские ножки, цезарь?" - В своей спальне рабыня Клеопатра прилегла на ложе.
  Мне не предложила лечь рядом...
  "Я - не цезарь, - я устало, но терпеливо повторил. - Ты ошибаешься, Клеопатра.
  Но сейчас я не стану заострять внимание на твоем сумасшествии.
  Ты же должна приготовить меня к свадьбе".
  "Выпьешь молока с медом?" - Клеопатра неловко повернулась к столику.
  "Мед и молоко - отличная подготовка к свадьбе, - я налил из серебряного кувшина молоко в серебряную чашу.
  Добавил из золотой мисочки мед. - Молоко укрепляет мускулы.
  Мед дает силу".
  "Пей, пей, славный охотник на драконов".
  "Рабыня?"
  "Да, цезарь..."
  "Ладно.
  Пусть буду цезарь.
  Все равно, никто не слышит.
  Ты должна меня готовить.
  А сама разлеглась, как невеста в первую ночь..."
  "У тебя уже была невеста, цезарь?"
  "Ты же утверждаешь, рабыня, что я твой муж.
  Но удивляешься - была ли у меня невеста.
  Наверно, ты была... в твоем воображении... моя невеста".
  "Да, пожалуйста, цезарь.
  Я встану, - Клеопатра поднялась. - Но то, что я была твоей невестой, муж мой, ложь".
  "Значит, я не твой муж..."
  "Ты мой муж, цезарь.
  Но я не была твоей невестой".
  "У тебя интересные повороты в разговоре, рабыня.
  Как философ закручиваешь слова".
  "Как твоя голова, цезарь?"
  "Что моя голова?
  Моя голова на моих плечах".
  "Болит голова?"
  "Как ты узнала, рабыня, что у меня болит голова.
  После волнений у меня всегда болит голова".
  "Постучи серебряной чашей о золотое блюдце, цезарь".
  "Зачем я стану стучать серебряной чашей о золотое блюдце, рабыня?"
  "Я не приказываю, цезарь".
  "Я бы не выполнил твой приказ, рабыня".
  "Постучи чашей о блюдце, чтобы голова перестала болеть".
  "А перестанет? - Я спросил с сарказмом. - Разве после того, как стучат чашей о блюдце, голова выздоравливает?"
  "Если простой чашей горшечник постучит о глиняное блюдо, то голова не перестанет болеть.
  Цезарь!
  Но если серебром стучат о золото, то начинается магия.
  Золото и серебро излечивают головную боль".
  "Да?"
  "Да, цезарь".
  "Я постучу, - я позвенел серебряной чашей о золотое блюдце. - Не перестает голова болеть".
  "Значит, ты не патриций, Гендер.
  У патриция от золота и серебра голова сразу же перестала бы болеть".
  "Я и не говорил, что я патриций.
  Хотя...
  Обидно.
  Я - славный охотник на драконов!"
  "Вот и хорошо, славный охотник на драконов, - Клеопатра подняла кувшин.
  Пила молоко из горлышка.
  Молочные капли стекали на тугие груди рабыни. - Не стучи.
  Не поможет.
  Я бы не хотела, чтобы ты что-нибудь, или кого-нибудь повредил во дворце".
  "Издеваешься, рабыня?"
  "Я вижу, что у тебя серьезно с Альтаирой, славный охотник на драконов".
  "Да ты что, рабыня? - Я захохотал издевательски. - Ты только что заметила и поняла, что у меня серьезно с твоей госпожой?" - Специально назвал Альтаиру госпожой Клеопатры.
  А то рабы и рабыни стали забывать, кто во дворце хозяйка...
  
  "У тебя голова болит от волнения, славный охотник на драконов?
  Или головка болит оттого, что я рядом?
  Хочешь - прогуляемся до заброшенного колодца".
  "Я уже гулял к колодцу с рабыней.
  Ничего хорошего из этого не вышло".
  "На пиру не притрагивайся к рисовым лепешкам со взбитыми сливками, славный охотник на драконов Гендер".
  "Ты легко перескакиваешь с одного на другого, рабыня.
  Почему ты запрещаешь мне есть рисовые лепешки на свадебном пиру?
  Лепешки с хрустящей корочкой..."
  "Во взбитые сливки на свадебных пирах чаще всего жениху подсыпают яд".
  "Яйад?" - Голос мой задрожал.
  "Я не утверждаю, что некоторые попытаются тебя отравить, славный охотник на драконов.
  Но не исключено.
  Может быть, даже я попробую подсыпать тебе яд".
  "Клеопатра?
  Зачем тебе нужно меня убивать? - Я вскричал в негодовании. - Конечно, я бываю несправедлив к тебе.
  Называю сумасшедшей.
  Но все же ты мне нравишься, как... девушка.
  Думаю, что в дальнейшем наши отношения с тобой станут более откровенными".
  "Наши отношения уже были откровенными, славный охотник на драконов.
  Мы же давно знаем друг друга..."
  "Опять ты за старое, - я с силой стукнул кулаком по коленке.
  Коленка заболела. - Я плевал на всех!
  Трави меня на свадебном пиру.
  Хоть полную амфору яда поднесите.
  Надеюсь, что тогда все закончится.
  Вы - рабы во дворце Альтаиры - хуже, чем драконы".
  "Ты дерзкий и смелый, славный охотник на драконов".
  "Я знаю, что я красивый, утончённый, могучий, привлекательный, дерзкий, смелый, обаятельный.
  Но почему-то здесь каждый и - в особенности каждая - пытаются разубедить меня в этом".
  "Я не отравлю тебя, славный охотник на драконов.
  Пока не отравлю..."
  "Спасибо, рабыня, что не отравишь меня, - я пробормотал. - И за то, что ты предупредила меня об отравленных рисовых лепешках на свадебном столе, тоже спасибо".
  "Пожалуйста, цезарь".
  "Рабыня?"
  "Да, господин".
  "Но, если рисовые лепешки отравленные...
  Может быть, будут отравленными...
  То моя молодая жена - ваша госпожа - Альтаира отравится?
  Или, - сердце мое взорвалось, - Альтаира знает, что лепешки отравленные?
  Знает, но мне не скажет".
  "Нет, славный охотник на драконов.
  Наша госпожа Альтаира не подозревает, что в рисовых лепёшках яд".
  "Но тогда..."
  "Альтаира не съест рисовые лепешки.
  Она их ненавидит.
  И ненавидит взбитые сливки.
  Альтаира считает, что от рисовых лепешек со взбитыми сливками толстеют.
  Но это не так, славный охотник на драконов.
  Не так это, господин.
  Приложи свою ладонь к моей попке, славный охотник на драконов".
  "Не приложу".
  "Ты же мой муж, цезарь".
  "Я не твой муж, рабыня".
  "Проведи ладонью по моей попке.
  Скажи, упругая она или разнеженная".
  "Зачем ты соблазняешь меня, рабыня?"
  "Я же - не соблазняю.
  Погладь, цезарь", - Клеопатра почти приказала.
  "Да, упругая попка.
  Как выглядит, так и ощущается", - я слегка притронулся к Клеопатре.
  Убрал ладонь.
  "Я люблю рисовые лепешки со взбитыми сливками, - Клеопатра облизнула губки. - Вкуснотища.
  Я от них не толстею.
  Почему Альтаира выдумала, что она потолстеет от них?"
  "Ты кушаешь рисовые лепешки со взбитыми сливками? - Я икнул. - Но ты же сама сказала, что в них рабыни подсыпают яд".
  "Меня никто травить не будет, - рабыня подняла подбородочек. - Если что - предупредят".
  "Ты - особенная, Клеопатра?
  Почему тебя не станут травить?"
  "Потому что мы - подружки", - Клеопатра ответила просто.
  "Подружка, - я фыркнул. - Готовь меня к свадьбе.
  А то Альтаиру расчесывают, разглаживают, прихорашивают, а я пока не прибранный".
  "Ты и так хорош, славный охотник на драконов.
  Ты всегда был красавцем, цезарь.
  И всегда обожал рисовые лепешки со взбитыми сливками.
  Они тебе фигуру не портили".
  "Бред, Клеопатра".
  "Цезарь..."
  "Пусть... цезарь..."
  
  "Тебе нравится моя спальня?"
  "Ты, кажется, раньше меня уже спрашивала - нравится ли мне твоя спальня".
  "Да, моя спальня очень милая, - Клеопатра шелковой салфеткой вытерла молоко с груди... - Я даже не ожидала".
  "Ты не ожидала, что твоя спальня будет тебе нравиться, рабыня?
  Но ты лгала при всех, что я обустроил твою спальню". - Я напомнил Клеопатре.
  "Не ожидала", - Клеопатра нахмурилась.
  "Спальня...
  Сразу видно, что девушка с хорошим вкусом ее обустраивала.
  Спальню твою..."
  "Спальня и кровать с подогревом, славный охотник на драконов".
  "Да, и кровать с подогревом, рабыня".
  "Мне Саломея помогала с гобеленами на стены, цезарь".
  "Саломея? - Я приложил палец ко лбу. - Я не знаю во дворце рабыню с кличкой Саломея".
  "Недавно, совсем недавно Саломея принесла гобелены, - Клеопатра нежно погладила ладонью красочный гобелен на стене. - Нравится тебе рисунок?
  Чайнинские мастерицы три года работали над рисунком на этом шелке".
  "Я рад за чайнинских мастериц".
  "Они готовили шелк, а Саломея мне его принесла..."
  "Какую Саломею ты имеешь в виду, рабыня?" - Я присел на мраморную скамью.
  Ноги мои дрожали.
  "Ты откинул голову далеко назад, - Клеопатра улыбнулась. - Цезарь.
  Я не спешу тебе помочь вспомнить. - Рабыня пристально глядела на меня сквозь полуопущенные бархатные ресницы. - Сейчас ты волнуешься.
  Глаза твои горят.
  Я знаю, что когда ты боишься чего-то, то глаза твои напоминают расплавленное серебро".
  "Никогда не видел свои глаза со стороны, рабыня.
  Надеюсь, что и не увижу..."
  
  
  ГЛАВА 406
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  КЛЕОПАТРА И САЛОМЕЯ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Так взгляни своими, а не чужими глазами, цезарь.
  Что чайнинские мастерицы изобразили на драгоценном шелке?"
  "Купальщица..."
  "Правильно, цезарь.
  Купальщица.
  Я не думаю, что эта купальщица - мать твоя, цезарь..."
  "Моя мать?"
  "Не волнуйся, цезарь.
  Ты же узнал купальщицу..."
  "Я не узнал купальщицу на шелке, рабыня.
  Но некоторые черты...
  Она напоминает мне мою давнюю знакомую.
  Но это так только кажется, рабыня.
  Все девушки похожи друг на дружку.
  Особенно, если они изображены обнаженными на шелке".
  "Ты смущаешь меня, цезарь".
  "Я смущаю голую надменную рабыню?
  Трудно поверить твоим словам, Клеопатра".
  "Незамысловатый рисунок на шелке?"
  "Что ты привязалась к своему гобелену, рабыня?
  Нравится он тебе.
  Я здесь причем?"
  "Нет, цезарь?"
  "Что - нет, рабыня?"
  "Не похожа девушка на рисунке на Саломею?"
  "Еще раз спрашиваю - на какую Саломею?"
  "На Саломею, с которой ты дружил, цезарь.
  Вам тогда было по пятнадцать лет..."
  "Саломея? - Мое сердце провалилось в Аид. - Так никакого здоровья не хватит, рабыня.
  Откуда ты узнала о Саломее, Клеопатра?"
  "Саломея сама ко мне приходила.
  И подарила этот гобелен.
  На нем изображена она.
  В тот день, цезарь.
  В тот день..."
  "В какой день?" - Я с трудом сдерживал себя, чтобы не упасть в обморок.
  "Нет, - Клеопатра вздохнула тяжело.
  Затем твердо произнесла: - Саломея была на нашей с тобой свадьбе, цезарь.
  Ты просто не обращал внимания на Саломею".
  "Не знаю, откуда ты узнала... о том случае, рабыня.
  Предполагаю самое худшее для меня.
  Но это невозможно. - Наступило неловкое молчание. - Ты...
  Да, я любил Саломею.
  Как может любить пылкий восторженный юноша в пятнадцать лет.
  Саломея любила меня.
  Она любила меня так, как может любить очень красивая девушка прекрасного парня.
  Мы были слишком молодые.
  Ничего, кроме жаркой дружбы, между нами не было.
  В тот день мы отправились купаться на водопад.
  Когда пришли, я предупредил, что вода слишком грозная.
  Сказал, что не будем купаться.
  Но Саломея меня не послушала.
  Она бесстрашно прыгнула под стену воды.
  Тут же Саломею накрыло.
  Сверху прилетело огромное бревно.
  Вот и все, Клеопатра.
  Ты не могла об этом знать.
  Но как-то узнала.
  Никто нас не видел.
  Саломея погибла.
  Поэтому чайнинские мастерицы не могли нарисовать ее на шелке.
  И она сама не могла прийти к тебе, Клеопатра".
  "Да, чайнинские мастерицы не могли.
  И сама Саломея не могла. - Клеопатра как бы согласилась. - Но чайнинские мастерицы нарисовали.
  И Саломея приходила ко мне..."
  
  "Скажи еще, рабыня, что Саломея жила с тобой в этой комнате.
  Можешь солгать, что это комната Саломеи", - я натужно засмеялся.
  Смех не получился смехом.
  Снова неловкое молчание разделяло меня и Клеопатру.
  Наконец, я не выдержал.
  "Клеопатра!
  Я бежал вниз по реке.
  Нашел Саломею.
  Она свернула шею.
  Или бревно ее убило.
  Саломея лежала под водой.
  Она застряла между двумя камнями.
  Даже, если бы бедная моя подруга не умерла от перелома шеи, то захлебнулась бы в реке.
  Она пролежала больше часа под водой".
  "Все так и было, цезарь".
  "Все так и было, все так и было, цезарь, - я по-детски передразнил Клеопатру. - Ничего ты не знаешь, рабыня.
  Хочешь показаться философской мудрицей...
  Никто не видел нас.
  Понимаешь, рабыня - никто!"
  "Никто вас не видел, цезарь.
  Никто не видел, как Саломея после удара бревном была еще живая.
  Она кричала.
  Звала тебя на помощь.
  Протягивала к тебе руки.
  Саломея уже плыла по спокойной воде.
  Ты бы мог спасти свою девушку, славный охотник на драконов".
  "Саломея не была моей девушкой.
  Мы просто дружили...
  Не мог я ее спасти.
  Я плохо плаваю.
  Я испугался, что утону сам..."
  "Бросил бы Саломее лиану, или палку".
  "Не было лианы и палки около реки".
  "Вместо того, чтобы помочь, ты, цезарь, сел на камень и дрожал".
  "Я в то время еще не был славным и сильным.
  Каждый человек меняется со временем.
  Никто не упрекает гусеницу, что она не может летать.
  Но через некоторое время гусеница превращается в бабочку и летит. - Я бормотал. - Я тоже превратился в бабочку.
  Клеопатра..."
  "Да, цезарь".
  "Ты же не обвинишь младенца, что он не воюет в армии цезаря.
  Младенец еще маленький, слабый.
  Вот и я тогда был еще слабый духом и телом, чтобы спас Саломею.
  Меня пугала река.
  Пугали крики Саломеи.
  Но все же я не убежал.
  Через час я похоронил Саломею.
  Я завалил ее могилу камнями, песком и ветками..."
  "Ты же сказал, цезарь, что веток у реки не было..."
  "У реки не было, а дальше - были ветки.
  Ты придираешься к моим словам, рабыня.
  Ощущение, что ты хочешь доказать, что я был не прав.
  Поэтому придумала, будто Саломея приходила к тебе недавно.
  И еще солгала, что она была на нашей с тобой свадьбе.
  Во-первых, не было у нас с тобой свадьбы.
  Я тебя не знал..."
  "Вот как, цезарь, - глаза Клеопатры гневно сверкнули.
  Она покраснела. - Тогда, зачем же я все это говорила?
  Откуда узнала?"
  "Попробую угадать, рабыня, - я немного расслабился: - Каждый человек, а особенно - женщина, мечтает быть загадочной пифией, гадалкой, предсказательницей и даже - ведьмой.
  Может быть - не быть, но, чтобы некоторые думали, что она - загадочная.
  Ты ходишь по дворцу.
  Собираешь обо всех истории.
  Затем эти истории обрабатываешь, обдумываешь.
  В нужный момент их выдаешь.
  Все кричат, что ты загадочная прорицательница.
  Будто бы видишь то, что другие не видят.
  Чтобы поддержать свой авторитет, ты сразу набросилась на меня.
  При всех заявила, что я твой бывший муж.
  Сразу ты как бы придала себе загадочности.
  И меня пыталась поймать в сети.
  Но я не настолько простой, как отражаюсь в зеркале".
  "Откуда тогда я узнала о Саломее, цезарь?" - Клеопатра опустила руки и сильно прижала к мраморному столику.
  "Откуда?
  Откуда ты узнала о Саломее, рабыня? - Я задумался. - Первое мое самое неправдоподобное предположение...
  Я спал.
  Разговаривал во сне.
  Вот и рассказал историю о том, как моя девушка Саломея утонула..."
  "Но тогда откуда у меня шелковый гобелен с нарисованной Саломеей?
  За эти дни, пока ты во дворце, цезарь, чайнинские мастерицы не успели бы изготовить рисунок на шелке".
  "Ты на ярмарке нашла этот шелк, рабыня.
  Подумала, что..."
  "Цезарь.
  Я не ездила на ярмарку давно.
  К тому же, даже, если бы я подслушала, как ты бормотал во сне о своей девушке, я все равно не знала бы, как она выглядит.
  На шелке Саломея изображена, как живая..."
  "Как живая, - я согласился.
  Но не отступал. - Значит, кто-то все же видел, как я и Саломея были на реке.
  Потом ты от этого человека узнала.
  Возможно, что - пастух..."
  "Ага, цезарь.
  Ври больше..."
  "Рабыня, не смей со мной разговаривать, как с уличным воришкой..."
  "Ничего ты не можешь придумать, цезарь.
  Ты во дворце Альтаиры всего две ночи.
  Получается, что я - прорицательница.
  Я должна была предугадать твой приход в ее дворец.
  Затем я бы узнала все о твоем детстве, о твоих друзьях и подругах.
  Понеслась бы к чайнинским мастерицам...
  Но не успели бы они, не успели..."
  
  "Нашел!
  Понял! - Я радостный расхохотался. - Я догадался, рабыня!
  Гамидоний!
  Друг моего детства.
  Ты, рабыня, знала, что кузнец Атлант раб держит в подвале раба себе.
  Ты тайком от кузнеца, спускалась в подвал к Гамидонию.
  Гамидоний мог раньше подсмотреть, как я и Саломея были у водопада.
  Гамидоний любит подглядывать...
  Любил подглядывать за купающимися девушками... и парнями.
  Гамидоний увидел, как Саломея утонула.
  Не знаю, зачем, но Гамидоний заказал чайнинским мастерицам сцену, где Саломея купается около водопада.
  Возможно, что Гамидоний думал, что я стану знатным сенатором.
  Потом Гамидоний требовал бы с меня деньги.
  Показывал бы рисунок на шелке и угрожал бы, что расскажет цезарю и сенаторам, как я утопил девушку.
  Ты ходила к Гамидонию..."
  "Плита на входе в подвал очень большая, цезарь.
  Ее мог сдвинуть только кузнец Атлант..."
  "Легко объясняется.
  Ты дружила с рабом Атлантом.
  Он показал тебе Гамидония в подвале - своего раба.
  Гамидоний - раб раба.
  Гамидоний рассказал тебе обо мне.
  Даже драгоценный шелк дал тебе с нарисованной Саломеей.
  Ты же решила меня испугать.
  Но ты еще более коварная, чем я думал, рабыня..."
  "Более коварная, чем твоя мать, цезарь?"
  "Что ты знаешь о моей матери, рабыня?"
  "Не о твоей матери мы говорим, цезарь, - рабыня кивнула. - Но как это могло быть?
  Ты же сам говорил, что тебя и Саломею никто не видел..." - Лицо Клеопатры было непроницаемым.
  "Ты убила Гамидония, Клеопатра.
  Чтобы он не рассказал никому, что отдал тебе шелк и поведал обо мне историю.
  Так ты выглядишь более загадочно, рабыня.
  Ты подговорила Партэнию.
  Она убила Гамидония...
  Так что - все очень просто, рабыня".
  "Что? - Клеопатра криво усмехнулась. - Неужели, ты думаешь, что бывает что-то очень просто?
  Цезарь!"
  "Да, Клеопатра".
  "Я не родилась после того, как Саломея умерла.
  Неужели, ты не догадываешься, как все бывает?
  Давно пора узнать".
  "Я много чего не знаю.
  И уверен, что то, что я не знаю - мне не нужно.
  У тебя горит лицо, рабыня.
  На воре шапка горит.
  А у тебя - лицо горит от твоих интриг.
  Я только хотел знать, зачем ты корчишь из себя странную, Клеопатра.
  Девушка должна жить скромно.
  Интриги девушкам мешают выйти замуж..."
  "Я ничего не говорила".
  "Ты отказываешься от своих слов, рабыня?"
  "Чтобы посмеяться надо мной, ты, цезарь, прикидываешься глупым.
  Я с отчаяньем жду, когда ты поумнеешь, цезарь..."
  "Ничего не могу понять, рабыня".
  "Но... если твоя подруга Саломея умерла, цезарь..."
  "Никаких если, рабыня.
  Саломея утонула.
  Я ее похоронил..."
  
  "Тогда, как ты объяснишь... - Клеопатра перевела дыхание... - Ты хочешь сказать, что никогда не знал меня?
  Что ты никогда на мне не женился? - Клеопатра нервничала. - Значит, ты жил с рабыней..."
  "Не придумывай, что я жил с рабыней, Клеопатра, - я ответил сухо. - Ложь громоздишь на ложь.
  Сейчас еще что-нибудь придумаешь.
  Меня не касаются твои - так называемые пророчества и откровения".
  "Неужели? - Клеопатра смотрела на меня с усмешкой. - Так почему же ты оправдываешься, вернее - пытаешься оправдаться?"
  "Ничего я не оправдываюсь, - я возмутился. - Я просто тебя слушал.
  Я ни о чем не расспрашивал.
  И, вообще, Клеопатра, - я поднял подбородок. - Сидишь передо мной голая.
  Расставила колени.
  Как тебе не стыдно?
  И как же тебе не стыдно втройне, когда ты меня обманываешь".
  "На одно мгновение я поверила, что у тебя появился ум, цезарь.
  Но ты не зашел слишком далеко в своих мыслях". - Клеопатра не улыбалась.
  Она выпрямила спину.
  Пристально смотрела на меня.
  "Ты обещала, что подготовишь меня к свадьбе с Альтаирой, рабыня.
  Заманила в свою спальню.
  Но не подготавливаешь, а языком болтаешь без толка.
  Ты притащила меня сюда, чтобы испугать моим прошлым.
  Во-первых, прошлое не вернуть.
  Во-вторых, я не виноват, что Саломея утонула.
  Я же предупреждал ее, чтобы не купалась в большой воде.
  В-третьих, никто не докажет..."
  "Тогда я не понимаю, цезарь", - Клеопатра беспомощно смотрела в мои глаза.
  "Что ты не понимаешь, хитрая интриганка рабыня?"
  "Не понимаю, как Саломея оказалась в моей спальне".
  "Снова ты бредишь, сошедшая с ума рабыня, - я щелкал пальцами.
  Скрежетал зубами. - Возможно, что..."
  "Саломея, - Клеопатра запищала. - Спаси меня.
  Славный охотник на драконов собирается меня задушить.
  Он выглядит ненадежно..."
  
  "Задушить? - Из-за ширмы вышла девушка ослепительно красивая. - Гендер уже научился душить рабынь?"
  "Саломея? - я пытался удержать сердце в груди.
  Но оно стремилось сбежать. - Не может быть.
  Нет, ты не Саломея".
  "Тогда - кто же я? - Девушка подошла ко мне.
  Подняла мою безвольную руку.
  Наклонилась.
  Приложила мою ладонь к своей груди: - Я теплая.
  Живая.
  Не мертвая".
  "Гррррррр.
  Груууу...
  Грудь у тебя живая", - я проблеял.
  "У меня все живое, Гендер".
  "Твои глаза загорелись янтарным огнем...
  Я помню эти глаза.
  И жесткие складки у рта тоже помню...
  У тебя от напряжения всегда белели пальцы.
  Губы дрожали...
  Прошло немного лет.
  Ты почти не изменилась".
  "Я выиграла, Гендер, - девушка глядела мне в глаза. - Ты не можешь подумать, что под моей скромностью скрывается огонь?"
  "Ты же умерла, - я бормотал глупо. - Я тебя похоронил.
  Помню тяжелый камень на твоей могиле. - Я чувствовал, как силы утекают из меня. - Когда я поднимал тот камень со мхом, у меня посинели пальцы.
  Между ног стало влажно от напряжения.
  Нет, красавица.
  Ты не Саломея.
  Хотя ты - вылитая она".
  "Поединки со своей совестью тебе не по силам, Гендер, - девушка приняла от Клеопатры чашу с теплым молоком. - Напряжение и страх отпечатались на твоем лице.
  У тебя появились темные круги под глазами..."
  "Темные круги под глазами? - Как ни странно, но заявление "Саломеи" об изменении моей внешности, меня сорвало с места.
  Я подскочил к зеркалу. - Нет никаких кругов.
  Разве что - благородная синева под глазами.
  Мне нельзя портить свое лицо.
  Мое лицо - мои деньги".
  "С тобой все в порядке, Гендер, - девушка не отводила от меня взгляд. - Ты трясешься.
  Вдруг, побелел.
  Что я сказала страшного?
  Неужели, я испугала тебя".
  "Ты меня не испугала", - я нахмурился.
  "Слабо и не убедительно ты ответил, Гендер, - девушка приблизила ко мне свое лицо. - Что с тобой произошло?
  Ты кажешься хрупким, как горный хрусталь.
  И столь же прозрачный". - Девушка поставила чашу на стол.
  "Извини", - я промычал.
  "Не извиняйся, славный охотник на драконов, - Клеопатра встряла в разговор. - Ты стал слишком трусливый за пару дней.
  Извиняешься перед рабами и рабынями".
  Клеопатра попыталась присесть на мои колени.
  "Не садись на меня, рабыня, - я вяло протестовал. - Ноги у меня отнялись, как только появилась... эта...
  Отнялись, но дрожат мои колени.
  Если ты на них опустишься, то дрожь передастся тебе.
  Мало ли что случится..."
  "Ты очень наивный, цезарь.
  Или очень умный.
  Никак не могу понять", - Клеопатра покачала очаровательнейшей головкой.
  "Не можешь меня понять, рабыня? - я нервно расхохотался. - Можно подумать, что я тебя понимаю.
  Тебя и тобой выдуманную Саломею.
  Да, Клеопатра.
  Ты выдумала Саломею.
  Ее нет с нами в спальне.
  Ты одурманила меня отравленным молоком.
  Мне все кажется.
  Ничего ты о Саломее не знаешь.
  Я сейчас с тобой не разговариваю, Клеопатра.
  Я лежу на кровати или на полу в бреду".
  "Но ты же меня потрогал за грудь, Гендер, - Саломея выпятила грудки. - Убедился, что я живая.
  Ты не бредишь, Гендер".
  "Я сошел с ума!
  Я сошел с ума!" - Я бросился к двери.
  
  "Нет, Гендер, мы с тобой еще не закончили", - Клеопатра собой загородила дверь.
  Саломея схватила меня сзади.
  Трудно бороться с девушками, когда одна - обнаженная - упирается спереди, а вторая - еще менее одетая - прижимается сзади.
  "Что вы хотите со мной сделать?
  Я - славный охотник на драконов.
  Драконов побеждал.
  А вас, красавицы, победю и подавно".
  Я вернулся к скамье.
  Грохнулся на нее.
  
  "Не могу, - рабыня Клеопатра неожиданно засмеялась звонко.
  Упала на кровать.
  Дрыгала ногами. - Цезарь.
  Ты хотя бы раз был бы с нами резок.
  Нет же.
  Ты слишком невинный для забав с девушками.
  Но, во всяком случае, твоя невинность не наносит никому вред.
  У тебя и души нет.
  Цезарь, помоги мне не умереть от смеха.
  Я в первый раз в жизни встретила столь глупого мужчину".
  "Ты же говорила, что мы с тобой давно знакомы, рабыня, - я зло процедил сквозь зубы, - и что мы также давно женаты".
  "Ой, цезарь, не смеши меня больше, - рабыня Клеопатра вытирала слезы смеха. - Плечи твои широкие.
  Но ты так беспомощно пожимаешь плечами, что многие думают, что ты...
  Что ты... очень крупная рабыня". - Клеопатра даже хрюкнула от смеха.
  "Гендер - крупная рабыня!" - Саломея тоже засмеялась.
  Смех ее хрустальный, свежий.
  Но мне стало жутко
  Ведь Саломея умерла давно.
  Умерла тогда, а сейчас смеется надо мной.
  "Цезарь, что я могу тебе еще сказать, - рабыня Клеопатра произнесла, когда немного успокоилась. - Никакие слова тебя не успокоят.
  Ты всех подозреваешь.
  Но меньше всего я хочу, чтобы ты подозревал меня и Саломею".
  "Я боюсь, что Гендер схватит мраморную скамью и переломает нам ноги", - Саломея заявила.
  "Подожди, Саломея, - я повернулся к девушке лицом.
  Взял ее за руку.
  Смотрел изучающе и умоляюще. - Будет лучше, если я сделаю вид, что ты не утонула.
  Я ничего не могу объяснить.
  Ну, утонула, умерла, а сейчас живая.
  Что дальше?
  Жизнь для меня продолжается.
  Я должен взять Альтаиру в жены".
  "Я поняла, о чем ты говоришь, Гендер, - Саломея покачала премилейшей головкой. - Мы продолжим.
  Ты, наверно, прав.
  Живая я или не живая, но тебе нужно жениться..."
  "Возможно, что ты - сестра-близнец Саломеи, - я приложил палец к носу. - По крайней мере, это объясняет все.
  Саломея мне ничего не рассказывала о том, что у нее сестра-близнец.
  Да и все бы знали.
  Наше поселение маленькое.
  Ничего не скроешь.
  Даже уединиться трудно.
  Может быть, ты росла у других родственников.
  Саломея о тебе молчала.
  Боялась, что я могу полюбить тебя.
  Если вы похожи друг на дружку, то и любить я мог любую из вас...
  Потом, когда Саломея умерла...
  Когда я уже ушел в дальние края...
  Ты вспомнила обо мне.
  Подумала - вдруг, я разбогател.
  Заказала у чайнинских мастериц шелк с нарисованной Саломеей.
  Ты позировала перед мастерицами.
  Ты же и Саломея одинаковые.
  Затем ты пришла во дворец Альтаиры...
  И... - Я хлопнул ладонями по коленям. - Все объяснимо".
  "Вы, мужчины, объясните все, что угодно.
  К своей выгоде объясните. - Саломея перекатывала на ладони крупную жемчужину. - Вы всегда оправдаете свою подлость.
  Не было у меня никакой сестры-близняшки.
  Я - все та же Саломея, с которой ты воровал персики в саду у доджа Вано.
  Но ты никогда не признаешь меня заново.
  Тебе выгоднее, Гендер, чтобы я умерла.
  Так тебе будет проще.
  Ты же собираешься взять в жены какую-то богатую девку".
  "Не смей, - я вскочил. - Не смей оскорблять мою невесту.
  Даже, если бы ты была прежняя Саломея.
  Если бы не умерла, то все равно - я не обещал взять тебя в жены.
  Мы просто дружили".
  "Ага, просто дружили, - рабыня Клеопатра мстительно зашипела. - Купался с обнаженной девушкой.
  Воровал с ней персики.
  Не знаю, чем еще занимались вы.
  Но теперь, когда тебе Саломея не нужна, то ты говоришь - мы просто дружили.
  Ты жалок, цезарь.
  Жалок и даже презрения не достоин".
  
  "Клеопатрочка, - я медово улыбнулся рабыне. - Рабынечка.
  Ты же выдумала что я твой муж.
  Что мы друг друга знали раньше.
  Теперь же защищаешь какую-то подозрительную Саломею.
  Ты же должна, наоборот, ругать ее.
  Она же твоя - конкурентка.
  Странненько ты действуешь, рабыня Клеопатра.
  Альтаира - тоже твоя конкурентка.
  Но ты готовишь меня к свадьбе с Альтаирой.
  И пытаешься всучить мне еще одну невесту из прошлого..."
  "Всучить?
  Меня? - Саломея покачала очаровательнейшей головкой. - Гендер.
  Ты зазнался, славный охотник на драконов.
  Ты возомнил себя цезарем..."
  "Почему же возомнил, - я вытирал пот со лба. - Вот рабыня Клеопатра утверждает, что я цезарь".
  "Цезарь, да не тот", - Клеопатра ответила бесцветно.
  "Гендер! - Саломея усмехнулась. - Ты думаешь, что ты мне нужен?"
  "А то нет? - Я напряг мышцы живота. - Я всем нужен".
  "Нет, славный охотник на драконов, - в голосе Саломеи зазвучали знакомые мне нотки печали. - Даже если бы ты сейчас ползал передо мной на коленях..."
  "Я никогда не ползал ни перед кем на коленях.
  Ну... разве, что в детстве.
  Но это было давно и не правда".
  "Ты бы и перед Альтаирой не ползал бы на коленях, цезарь?" - рабыня Клеопатра в любопытстве распахнула глазища.
  "Перед Альтаирой?
  Хм...
  Перед Альтаирой я бы встал на колени".
  "Ты и перед Партэнией стоял на коленях, цезарь", - рабыня Клеопатра напомнила мне.
  "Перед Партэнией я стоял на коленях - совсем другое, - я полностью овладел собой. - Там был ритуал дружбы..."
  "Перед Ванессой в колеснице ты стоял на коленях, цезарь", - рабыня Клеопатра слишком много знала...
  "Большие знания до добра не доведут, рабыня, - я сдвинул брови. - Я не перед Ванессой стоял на коленях в колеснице, а - за.
  За Ванессой я стоял на коленях.
  Я держался за ее ноги.
  Боялся на большой скорости вылететь из колесницы".
  
  "Гендер, даже, если бы ты ползал у ног моих, - теперь Саломея меня мучила, - я бы не согласилась стать твоей женой".
  "Лжешь, девушка, - я ладонью придержал нижнюю челюсть. - Все вы, девушки, только и мечтаете стать моими женами".
  "Позволь нам, девушкам, самим думать, о чем мы мечтаем, - Саломея мрачно усмехнулась. - Ты должен отличать тех, которые пытаются тебя соблазнить для своей пользы, от тех, кто любит тебя".
  "Все это пустые разговоры, Саломея, - я повернулся к зеркалу. - Ты в зеркале отражаешься.
  Если бы была призраком, то не отражалась бы в зеркале.
  Если отражаешься, то помогай Клеопатре.
  Оставим вопросы - кто ты, откуда ты, почему так похожа на умершую Саломею.
  Даже допущу, что ты - Саломея воскресшая.
  Шла, бродила рабыня Клеопатра по берегу реки.
  Увидела могилку давнюю.
  Подумала - Дай-ка я воскрешу..."
  "Омерзительно, цезарь", - рабыня Клеопатра остановила меня.
  Встала на колени перед кроватью.
  "Клеопатра, - я произнес высокомерно. - Ты встаешь передо мной на колени?"
  "Я наклонилась, чтобы достать корзину", - рабыня наклонилась.
  Светила своими великолепными ягодицами.
  "Красиво наклонилась", - Саломея прошептала.
  "Сейчас мы нашего женишка приукрасим к свадьбе", - Клеопатра поднялась.
  Поставила на скамью рядом со столиком корзину.
  "Не надо меня особо украшать, - я попытался открыть хрустальную амфору. - Что в корзине?"
  "Благовония, порошки, краски, клей.
  Все для наведения красоты". - Голос рабыни Клеопатры размягчился.
  "Я и так красивый.
  Разве что - брови мне пригладьте.
  Кудри распрямите..."
  "Мы, девушки, лучше знаем, как наводить красоту", - Саломея властно повернула мою голову от зеркала.
  "Руки у тебя крепкие, Саломея.
  У меня даже шея хрустнула. - Я повертел шеей. - Раньше твои ручки были слабенькие".
  "Я натренировала свои ручки", - Саломея ответила загадочно.
  
  
  ГЛАВА 407
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ЧТО ЗАДУМАЛА САЛОМЕЯ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Ты - гладиатрикс, Саломея?
  Я познакомлю тебя с рабыней гладиатрикс Василисой.
  Может быть, вы вместе выступали против гладиаторов на арене".
  "Девушки очень загадочные, Гендер, - Саломея серебряным гребнем расчесывала мои кудри. - У нас внутри намного больше, чем на поверхности..."
  "Твоя бабка была варваром, Саломея?"
  "Почему ты так подумал, Гендер?"
  "Спросил просто так".
  "Лучше бы спросил - была ли моя бабка царицей".
  "Ты не похожа на царицу, Саломея".
  "Много ты цариц видел, Гендер?"
  "Я не видел цариц.
  Но думаю, что царица выглядит так, что даже, если бы она вымазалась грязью в болоте, то все равно все бы поняли, что она царица".
  "Ты не боишься смерти, цезарь"? - Клеопатра встала за моей спиной.
  "Что ты задумала, рабыня? - Я вздрогнул. - Предупреждаю.
  Даже не пытайся меня зарезать.
  Мои мускулы каменные".
  "Я лишь спросила, цезарь".
  "Зачем спросила?"
  "Спросила просто так, - Клеопатра засмеялась. - Ты же сказал Саломее, что спросил просто так.
  Вот и я тоже спросила просто так".
  
  "Лучше бы я утонула, - Саломея открыла хрустальную маленькую амфору. - Не слушала бы сейчас глупостей Гендера.
  Говорят, что можно замерзнуть в воде, если долго плавать".
  "От себя не убежишь", - Клеопатра повязала вокруг моей головы шелковый платок.
  "Рабыня!
  Клеопатра! - Я забеспокоился. - Глаза, зачем мне завязала?
  Я ничего не вижу".
  "Я закрыла твои глаза, цезарь, чтобы ты не давал нам советов, как тебя лучше готовить к свадьбе.
  Вы, мужчины, очень любите давать советы.
  Не видишь - не волнуешься".
  "Но, вы можете сделать со мной что-то не так".
  "А ты знаешь, что так, а что не так, цезарь?
  Доверься нам.
  Девушка никогда некрасиво не сделает.
  Все ахнут, как только увидят тебя переделанного.
  Приукрашенного.
  Ты сам по себе красавец.
  А после того, как мы над тобой поработаем, ты станешь ослепительно красивым.
  Свет твоей красоты долетит до цезаря".
  "Надеюсь, что ты не шутишь, рабыня, - я ответил после продолжительного молчания. - Но, если мне не понравится..."
  "Разве тебе должно понравиться, цезарь?"
  "Кому же еще?"
  "Твоей невесте, нам ты должен понравиться будешь в новом виде.
  Не дергайся, цезарь..."
  "Ты все это произнесла ровно, бесстрастно, рабыня.
  Но я чувствую, как ты возбуждена.
  Кипишь от нетерпения.
  У меня возникли новые вопросы.
  Но я не стану говорить тебе под руку.
  В мою голову приходят красивые слова.
  Но я не имею права говорить их вслух.
  Я говорю это не потому, чтобы вы меня похвалили.
  Я нуждаюсь в понимании и сочувствии".
  
  "Ты точно ничего не видишь, Гендер?" - Саломея спросила.
  "Да.
  Я ничего не вижу.
  Повязку Клеопатра завязала туго.
  Почему ты спросила, Саломея?"
  "Я спросила, потому что волнуюсь за твои глаза, Гендер.
  Порошок, которым мы будем ублажать твои волосы, слишком мелкий.
  Может в глаза попасть.
  Повязка спасет твое зрение, Гендер".
  "Звучит угрожающе, но правдоподобно. - Я уселся удобнее.
  За моей спиной послышался шорох. - Рабыни?"
  "Да, славный охотник на драконов".
  "Мне показалось, или нет?
  Я слышал звук поцелуя.
  Вы что?
  Целуетесь за моей спиной?
  Вы - обалдели?
  Это же неприлично и противоестественно!"
  "У тебя слишком богатое воображение, Гендер, - Саломея произнесла с придыханием. - Мы не целуемся.
  Зачем нам целоваться?"
  "Вот и я думаю - зачем вам целоваться.
  Хотя начинаю подозревать, что вы завязали мне глаза, чтобы я не видел ваши игры за моей спиной"! - Я решил дальше не продолжать.
  Потому что на мою голову полилось что-то очень приятно пахнущее.
  Кажется, что масло из лепестков розы.
  
  "Саломея?"
  "Да, Гендер".
  "Ты без одежды.
  Но у тебя нет ошейника рабыни.
  Что ты делаешь во дворце Альтаиры?
  Ты же не ее рабыня.
  Я спрашиваю, потому что вечером я стану хозяином во дворце.
  Ты прокралась к Клеопатре тайно?"
  "Я не рабыня.
  Но я разрешаю тебе, славный охотник на драконов, сделать меня своей рабыней", - Саломея промурлыкала.
  "Ты так просто хочешь из свободной превратиться в рабыню, Саломея? - Я даже икнул от неожиданности. - У меня уже есть три рабыни - три грации, три сестры.
  Я их на ярмарке купил.
  Прекрасная собеседница Комазия, Гелазия с нежной наивной улыбкой и ослепительная красавица Лекори".
  "Я знаю их, Гендер".
  "Ты знаешь моих рабынь, Саломея?
  Откуда?"
  "Я знаю все, что ты знаешь, Гендер".
  "Ой, Саломея.
  Только не играй, как играет Клеопатра.
  Не делай вид, что ты что-то знаешь".
  "Так ты берешь меня в свои рабыни, Гендер?"
  "Бесплатно, Саломея?"
  "Бесплатно, Гендер".
  "Красивая рабыня бесплатно, - я жевал губы. - Даже, если играешь со мной..."
  
  "А, если не играю с тобой, Гендер?
  Добровольно хочу стать твоей рабыней".
  "Но я могу тебя сразу же продать, Саломея".
  "Не получится у тебя меня продать, Гендер!"
  "Как же не получится, Саломея?
  Ты же будешь моей собственностью.
  Я продам тебя..."
  "Не спорь, Гендер.
  Я сказала, что не продашь ты меня.
  Не сможешь.
  Значит, так и будет".
  "Я подумаю над твоим предложением, Саломея, - я усмехнулся. - Но, если и сделаю своей рабыней, то только - после свадьбы с Альтаирой..."
  "Я должна стать женой Альтаиры?"
  "Ты тонко пошутила, Саломея.
  Где тонко - там и рвется".
  "У меня не порвется, Гендер.
  Даже там, где тонко".
  "Саломея, подай мне, пожалуйста, золотую коробочку с пудрой, - Клеопатра тоже колдовала над моей красотой. - У меня руки не дотягиваются до нее".
  "Твои ручки, Клеопатрочка, дотянутся до всего", - Саломея промурлыкала.
  "До чего же мои ручки дотянутся, Саломея?"
  "До всего.
  Вот тебе золотая коробочка с пудрой, Клеопатрочка".
  Послышался звук звонкого поцелуя.
  "Ну, Саломея, - Клеопатра захихикала. - Что ты делаешь?"
  "То же самое делаю, что ты делаешь, Клеопатрочка", - Саломея тоже захихикала.
  Девушки зашуршали... слишком подозрительно...
  "Эй, подружки, - я воскликнул грозно. - Снова целуетесь?
  Да еще к тому же..."
  "Цезарь, не отвлекайся", - рабыня Клеопатра меня строго осадила.
  "От чего я не должен отвлекаться".
  "Сиди и не дергайся, цезарь.
  Не отвлекайся от понимания, что мы тебя прихорашиваем.
  У меня в руке острый кинжал.
  Я сейчас буду сбривать волосы на твоей шее.
  А то твоя шея заросла, как у дикого кабана.
  Ты же не хочешь, чтобы я перерезала тебе шею?"
  "Что?
  У меня на шее волосы?"
  "Ты, цезарь, слишком увлечен своими выдающимися мускулами.
  Лицо у тебя красивое и мужественно.
  Но на шею ты не смотришь.
  Некрасиво волосы у тебя на шее растут".
  "Сбривайте, девочки, сбривайте, - я разволновался. - С волосами на шее меня на оргию к цезарю не пустят".
  "Тебе и без волос на шее на оргию к цезарю не пустят", - Саломея уколола меня издевкой.
  "Это тебя, Саломея, на оргию к цезарю не допустят", - я огрызнулся.
  
  "Гендер, теперь я понимаю, почему я так разозлилась на тебя, - Саломея колдовала над моей головой. - Когда ты не помог мне выбраться из реки...
  Я тебя простила.
  Но сейчас доброта ушла из меня. - Саломея продолжала тихо. - Ты сказал, что меня не допустят на оргию к цезарю.
  Ты меня оскорбил.
  Совершенно без причины оскорбил ты меня, славный охотник на драконов".
  "Чем же я тебя оскорбил, Саломея?"
  "Ты сказал, что меня не пустят на оргию к цезарю.
  Я тебя спрашивала - пустят или не пустят меня на оргию к цезарю?
  Нет, славный охотник на драконов.
  Я тебя не спрашивала.
  Но ты почему-то решил, что мне нужно твое мнение.
  Да еще оскорбительное мнение.
  Теперь у нас с тобой будут совершенно другие отношения.
  Я не хочу, чтобы ты был счастлив".
  "Саломея, Саломеечка, - я приоткрыл рот от удивления. - Останемся друзьями.
  Я же не со зла сказал, что тебя не пустят на оргию к цезарю.
  Огрызнулся я.
  Посмотри на себя в зеркало.
  Ты же - красавица.
  Тебя не только к цезарю на оргию позовут, но и на любой пир".
  "Правда, что я красивая?" - голосок Саломеи потеплел.
  "Правда, правда, Саломея.
  Ты у меня красавица", - за меня ответила Клеопатра.
  Снова послышался звук поцелуя.
  Затем томные вздохи.
  "Я хочу сказать, что вы - Клеопатра и Саломея - очень хорошие девушки", - я подластивался к обеим.
  Подумал:
  "У Клеопатры в руке острый нож.
  Он около моей шеи.
  Саломея?
  Саломея опасна своей загадочностью".
  
  "Да, мы очень хорошие", - Саломея пропищала удовлетворенно.
  Гроза над моей головой рассеялась.
  "Не по своей воле я иногда говорю гадости девушкам, - я продолжал оправдываться. - Когда отец узнал, что я беременный, он прогнал меня из дома..."
  "Ты был беременным, славный охотник на драконов?"
  "Ой, оговорился, девочки, - я засмеялся натужно.
  Нарочно оговорился, чтобы рассмешить очень уж серьёзных Клеопатру и Саломею. - Моя мать была беременна.
  Отец прятал мою беременную мать в пещере.
  В пещере я родился.
  Я был беспомощный.
  У меня и матери не было ни денег, ни родственников.
  Никто нам не помогал.
  Мать собирала в горах золотые самородки.
  Продавала на ярмарке.
  Я же ловил устриц.
  Выковыривал из них жемчуг.
  Так мы и питались дикими плодами, рыбой, устрицами.
  Потом я вернулся в деревню.
  Старый Гектор привез в деревню деревянного коня.
  Я играл с конем..." - Воспоминания детства разжалобили меня.
  Я всхлипнул.
  "Хорошо, что на глазах повязка.
  Саломея и Клеопатра не видели моих слез".
  
  "Гендер, не сжимай губы, - Саломея пальцами разжала мои губы. - Я сейчас тебе зубы буду приводить в порядок".
  "Мои зубы в порядке, - я дернул головой.
  Избавился от пальцев Саломеи в моем рту. - Они прекрасные.
  Белые.
  Ровные.
  Жемчужные зубы".
  "Цезарь, - Клотильда тут же отозвалась сзади. - Я же предупреждала тебя, чтобы ты не дергался.
  Я слегка порезала твою шею, когда ты подался назад".
  "Глубокая рана?" - я задрожал.
  "Не рана, а - порез, - Клотильда ответила весело. - Шрамы украшают жениха.
  После свадьбы у тебя шрамов прибавится, цезарь.
  Альтаира будет тебя бить каждый день".
  "Разве Альтаира дерется?
  Я не замечал..."
  "Наша госпожа Альтаира не дерется.
  Но мужа своего она должна бить.
  Так требуют обычаи".
  "Обычаи я исправлю, - я злорадно подумал. - Никто не посмеет поднять на меня руку".
  Вслух произнес:
  "А еще есть обычаи, что самую красивую девушку приносят в жертву дракону, - я отомстил Клеопатре. - Так что готовься, Клеопатра.
  Тебя принесу в жертву дракону".
  "Я?
  Я, разве самая красивая среди рабынь во дворце?" - Клеопатра спросила после минуты молчания.
  "В том и дело, рабыня, что вопрос очень острый.
  Никто не хочет стать жертвой.
  Но в то же время каждая девушка понимает, что, если ее не выбрали в жертву, то она не самая красивая среди всех.
  Поэтому - быть жертвой: и страшно, и почетно".
  "Но драконов не существует, - Саломея заступилась за Клеопатру. - Я не отдам свою Клеопатрочку никому.
  Даже дракону, которого не существует".
  "Тут появляется третий вопрос, Саломея, - я торжествовал. - Драконов может и не существовать.
  Но жертву ему нужно приносить.
  Так жрецы говорят.
  Боги Олимпа тоже не существуют.
  Они - как и драконы - вроде есть, и вроде бы их нет.
  Жрецы богам Олимпа - которых, вроде бы, нет - приносят жертвы.
  Значит и дракону, который как бы не существует, тоже жертвы приносят.
  Дракона нет, а жертва есть".
  "Если девушки будут знать, что дракон их не съест, то начнут драться за право стать жертвой дракона", - Клеопатра проблеяла очень мило.
  
  "Клеопатра".
  "Да, цезарь".
  "Я сам видел, как приносили жертву дракону.
  Девушку привязывали около огромной пещеры.
  Затем все уходили.
  Когда приходили, то девушки уже не было.
  Одни говорят, что ее съел дракон.
  Другие утверждают, что девушка сбежала.
  Третьи грешат на разбойников.
  Что разбойники украли жертву и продали ее на рынке рабов.
  Как хотите, так и думайте".
  "Йа?
  Я подумаю, - Клеопатра выдохнула. - Наверно я больше - да, чем - нет.
  Я, возможно, соглашусь быть жертвой дракона.
  Слава о том, что я самая красивая, останется в веках на глиняных табличках, в рисунках на папирусах, в красочных картинках на пергаментах..."
  "Размечталась, Клеопатрочка, - голос Саломеи каменный. - Я тебя не отпущу от себя".
  "Вы сейчас обо мне думайте, девушки, - я расправил плечи. - Готовьте меня к свадьбе.
  Друг о дружке будете заботиться ночью..."
  "Тогда не закрывай рот, Гендер".
  "Саломея, что зловонное ты мне в рот суешь?"
  "Цезарь, не дергайся, - и Клотильда Клеопатра отозвалась. - Я могу второй раз порезать тебе шею.
  И третий...
  Первый порез я сейчас посыплю целебным порошком".
  "Ай, Клеопатра.
  Жжет, словно ты мне в рану соль насыпала".
  "Прости, цезарь.
  Это и была соль.
  Саломея ко мне за солью пришла.
  Я перепутала немножко.
  Сейчас исправлю".
  "Исправляй скорее, Клеопатра", - я визжал.
  "Все, все, славный охотник на драконов, - Клеопатра чем-то поливала порез на моей шее. - Не визжи, как свинья.
  Молочком промыла твою ранку небольшую.
  Теперь обрабатываю стружкой кокоса..."
  "Кокос - не вредный, рабыня?"
  "Безопаснее кокоса только толченый камень, цезарь".
  
  "Сейчас, сейчас застынет, - Саломея в это время тыкала чем-то вонючим в мой рот. - Черная смола эпоксидного дерева.
  Три дня после свадьбы продержится на зубах.
  Больше тебе и не надо, Гендер".
  "Беее", - я хотел возразить.
  Но палка во рту мешала.
  "Молчи, Гендер, а то и язык обработаю черной смолой.
  Язык же должен быть синим..."
  Сначала Саломея водила палкой по моим зубам.
  Затем перьями провела по языку.
  "Смола эпоксидного дерева?
  Черная смола на моих зубах? - Я выдохнул, когда Саломея закончила с моим ртом. - Синий язык?"
  "Черные зубы сейчас в моде, Гендер, - Саломея говорила осуждающе.
  Словно я виноват в чем-то. - Тебя не приглашают на приличные пиры, Гендер.
  На пирах у патрициев и сенаторов с белыми зубами появляться сейчас нельзя.
  Все красят зубы в черный цвет.
  Язык же должен быть синий..."
  "У Альтаиры на пиру никто зубы и языки не красит, - я возразил. - Получается, что пир у Альтаиры не приличный?"
  "Альтаира дает пир для рабов, - у Саломеи на каждый мой вопрос есть ударный ответ. - Я же говорю о приличных оргиях и пирах".
  "Красивое, - на этот раз Клеопатра раздвинула пальчиками мой рот.
  Я не видел, но узнал запах пальцев Клеопатры. - Чернейшие зубы.
  Синейший язык.
  Я тоже так хочу".
  "Тебе не пойдет, Клеопатра", - Саломея строго ответила.
  "Ты жалеешь на меня черную смолу эпоксидного дерева и синюю краску для языка, Саломеечка?" - Клеопатра обиделась.
  "Девушки не красят зубы в черный цвет, Клеопатра.
  Где ты видела девушку с черными зубами?"
  "Мужчинам, значит, можно, а нам - нельзя? - рабыня Клеопатра сопела. - Неравноправие".
  "У рабынь нет прав", - я поучительно произнес.
  Чувствовал себя особенным... с черными зубами и синим языком.
  "Право рабыни не иметь прав, - Саломея ущипнула меня за ухо.
  Потянула за волосы. - У девушек прав больше, чем у мужчин.
  Только мы тщательно скрываем от вас, славные охотники на драконов, великие герои воины, да, мы скрываем свое превосходство".
  "Саломея.
  Ты можешь превосходить меня.
  Но за волосы, зачем дергаешь".
  "Не дергаю тебя за волосы, славный охотник на драконов.
  Твои волосы обрабатываем".
  "Обрабатываете чем?"
  "Меня посылали на разные работы, Гендер, - Саломея, как и многие девушки - вроде бы отвечала мне, но в то же время как-то несвязно, и - ради себя... - Потом меня отправили в храм.
  Я прихорашивала жрецов.
  За жрецами ухаживают красивые девушки.
  Поэтому жрецы всегда выглядят прекрасно".
  "Ты дергаешь меня за волосы, Саломея.
  Якобы обрабатываешь их.
  Но где ты научилась?
  Жрецы же без волос".
  "Не все жрецы без волос, Гендер, - Саломея захихикала. - Ох, не все жрецы безволосые.
  Бывают жрецы - огого".
  "Что жрецы бывают - огого, я знаю, Саломея", - я затих.
  Вдруг, заметил, что Клеопатра сильно сжимает мою руку.
  Затем она ослабила пальцы.
  Я выдернул ладонь.
  Пальцы мои затекли.
  "Саломея?"
  "Да, Гендер".
  "Я тебя сейчас спрошу.
  Но только ты мне не лги".
  "Смотря о чем, спросишь, славный охотник на драконов".
  "Клеопатра сказала, что ты была на нашей свадьбе.
  Что, якобы я и Клеопатра когда-то были знакомы.
  Даже знакомы до бесстыдства, то есть - муж и жена были.
  Сыграли свадьбу...
  Само твое появление где-либо - невозможно.
  Потому что я тебя похоронил.
  И свадьба моя с Клеопатрой - выдуманная.
  Я ее не помню.
  Потому что ее не было...
  Что ты ответишь".
  "На какой вопрос я должна отвечать, Гендер?"
  "Я спросил тебя - была ли ты на выдуманной свадьбе, Саломея".
  "Ты не спросил меня, Гендер.
  Теперь - спросил".
  "Не увиливай от ответа, Саломея".
  "Гендер, ты - славный охотник на драконов".
  "Да, я - славный охотник на драконов".
  "Но драконов не существует, Гендер.
  Мы только что говорили об этом.
  Драконов - может быть - и нет.
  Но охотники на драконов есть.
  Богов Олимпа - тоже как бы нет.
  Но жрецы, которые им поклоняются и приносят жертвы - есть.
  Так и с твоей свадьбой с Клеопатрой, Гендер".
  "То есть, Саломея, ты хочешь сказать, что Клеопатра придумала свадьбу со мной?"
  "Нет, Гендер, - Саломея захохотала. - Свадьба была ваша настоящая.
  И я на ней - тоже была.
  Я сказала, что ты придумал, что не знал Клеопатру.
  Также ты придумал, что не было свадьбы".
  "Когда и где была свадьба? - Я разозлился. - Ответьте мне.
  Я специально туда съезжу.
  Расспрошу местных...
  Докажу, что никакой свадьбы не было..."
  "Мы с тобой сыграли свадьбу в Аругансе..."
  "Хахаха, рабыня, - я захохотал. - Ты нарочно назвала город Аруганс.
  В прошлом месяце он погиб после извержения вулкана.
  Ничего не осталось.
  Не осталось и воспоминаний о нашей, так называемой, свадьбе".
  
  "Мы поженились с тобой, цезарь, в последнюю декаду осени", - Клеопатра пропела грустно.
  "В последнюю декаду прошлой осени? - Я сжал кулаки. - Не угадала ты, Клеопатра.
  И ты, Саломея - врушка.
  Вы - врушки обе.
  Я не мог жениться в последнюю декаду прошлой осени..."
  Я прикусил язык.
  "Почему ты замолчал, славный охотник на драконов?
  Почему мы не могли пожениться в последнюю декаду прошлой осени?"
  "Потому мы не могли пожениться в последнюю декаду прошлой осенью, что я сидел в тюремной яме в то время, - я подумал. - В Спарте меня судья посадил в яму на три осенних месяца.
  Меня поймали на мошенничестве при игре в кости с купцами.
  В последнюю декаду прошлой осени я через тюремную решетку смотрел на небо.
  Но я же не могу в этом признаться Саломее и Клеопатре, - я лихорадочно размышлял. - Свадьбу и о свадьбе, они, конечно придумали.
  Ради каких-то своих целей меня обманывают.
  Но непонятно все же, как Саломея воскресла.
  Воскресла и воскресла.
  Пусть живет дальше.
  Она мне пока не мешает.
  Но свадьба и мое знакомство прежнее с Клеопатрой - воздух, вранье.
  Зачем?
  Зачем Клеопатра интригует?"
  
  "Цезарь, цезарь, почему молчишь?"
  "Да, Гендер.
  Согласись, что ты был на свадьбе...
  На своей свадьбе с Клеопатрой в последнюю декаду прошлой осени".
  "Не соглашусь.
  Потому что меня там не могло быть.
  Вы просчитались в своих интригах, девушки".
  "Докажи, Гендер.
  Где ты тогда был, если не на свадьбе".
  "Не докажу.
  У меня свои мальчишечьи секретики", - я надул губы.
  Они сразу привлекли внимание Саломеи.
  "Губы!
  Губы, Гендер.
  Мы чуть о твоих губах не забыли".
  К счастью, или к несчастью, Саломея и Клеопатра отвлеклись на мои губы.
  Растирали их.
  Подкрашивали.
  "Я даже не спрашиваю вас, в какой цвет и чем вы подкрашиваете мои губы".
  
  "И не спрашивай лучше, Гендер", - Саломея захихикала.
  "Саломея?" - рабыня Клеопатра спросила тихо.
  "Да, Клеопатра", - Саломея уловила тревожные нотки в голосе Клеопатры.
  Поэтому - насторожилась.
  "Ты в этот цвет красила губы Эрато".
  "Эрато?" - Саломея ответила слишком уж беззаботно.
  Вздохнула.
  По беззаботности и вздоху я понял: сейчас начнется у девушек серьезный разговор... о несерьезном.
  "Может быть, я узнаю что-нибудь полезное для себя", - я подумал
  "Да, Эрато", - рабыня Клеопатра повторила с нажимом.
  "Ах, Эрато.
  Я с Эрато не была так близка, как ты, Клеопатра, - голос Саломеи дрожал.
  Даже руки задрожали.
  Саломея в этот момент натирала мои щеки чем-то. - Но вопреки слухам, мы не враждовали.
  Она переживала не меньше, чем я".
  "Эрато переживала за меня?"
  "Да, Клеопатра.
  Когда тебя отправили в рабство..."
  "Эрато была со мной одного года рождения".
  "Я знаю, Клеопатра.
  Эрато тогда очень робела..."
  "Да, она всегда смущалась..."
  "Я всегда чувствовала себя старше Эрато.
  Наверно, дело в ее вавилонских корнях.
  У Эрато всего в крови намешано.
  На четверть - шумерка, на четверть - асирийка, на четверть - элладийка, на четверть - нордянка.
  Многовато для одной красавицы".
  "Саломея.
  Для Эрато всегда всего было мало".
  "Клеопатра, ты спросила меня об Эрато.
  Почему твои щечки заливаются румянцем?
  Ты будто бы читаешь мои мысли.
  Но мои мысли очень опасные".
  "Ты же, Саломея, сжимаешь упрямо губы.
  У Эрато научилась?"
  "Клеопатра?"
  "Да, Саломея".
  "Можно к тебе подойти ближе?"
  
  
  ГЛАВА 408
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ОБ ЭРАТО
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Нет, Саломея.
  Только не сейчас.
  У тебя глаза превратились в расплавленное золото".
  "Золото для тебя, Клеопатра".
  "Все, что ты можешь сказать мне, Саломея?"
  "Что ты еще хочешь услышать, Клеопатра?"
  "Об Эрато..."
  "Что точно об Эрато ты желаешь знать, Клеопатра?
  Ты же о ней знаешь больше, чем я".
  "Но я даже не догадываюсь, чем вы занимались, Саломея.
  Когда оставались наедине..."
  "Тебя это не касается, Клеопатра".
  "Ах, так...
  Саломея.
  Тогда и ты меня можешь не касаться..."
  "Может быть, ты думаешь, что можешь насмехаться надо мной?"
  "Хм".
  "Это невозможно, - Саломея прерывисто дышала. - Ты для меня..."
  "Подобное с любой может случиться, Саломея.
  С любой, которая общалась с Эрато".
  "Клеопатра.
  Я думаю, что нет ничего плохого в том, что Эрато притягивала к себе всех.
  Она - необыкновенная".
  "Я тоже так думаю, Саломея.
  Эрато, действительно, необыкновенная.
  Но и я, и ты, и даже, может быть наш славный охотник на драконов - мы все необыкновенные".
  "Я бы никогда не бросила Эрато.
  Но увидела тебя, Клеопатра ..."
  "Как?
  Как это произошло, Саломея?"
  "У меня тогда сразу пересохла во рту".
  "Ты нагло, наглейше посмела подойти ко мне, Саломея.
  И при всех поцеловала в губы.
  За меньшее я сажала на кол..."
  "Вот я и узнал, - я мысленно потирал руки. - Клеопатра, все же, была знатной.
  Или она снова с Саломеей придумала все для меня.
  Затеяли врунливый разговор..."
  "Ради тебя я сяду на любой кол, Клеопатра".
  "Но ведь Эрато отдала тебе все свои деньги, Саломея".
  "Эрато любила меня".
  "Ты полагаешь, что достаточно оправдалась, Саломея.
  Любовь не продается за монетки.
  Эрато, гордая, неприступная, очаровательная Эрато заплатила тебе за то, чтобы ты не бросала ее.
  Ты взяла монеты и ушла ко мне".
  "Ты даже не представляешь, Клеопатра, как я переживала.
  Ты не думаешь и сейчас о твоих чувствах".
  
  "Твои переживания, Саломея?
  Твои чувства? - Клеопатра захохотала. - Ты требовала от меня переживаний, Саломея.
  От Эрато ты не требовала, потому что Эрато и без твоих подсказок и требований очень переживала.
  Я даже не знаю, как она потом выжила в жестоком мире, который ты придумала".
  "Ты опустила головку, Клеопатра.
  Что ты хотела мне сказать?
  Ты же высказала не то, что хотела..."
  "Что я хотела сказать, Саломея?
  После того, как ты взяла у Эрато ее последние монеты..."
  "Деньги ничего не стоят, Клеопатра".
  "... забрала деньги у Эрато и бросила ее.
  Я злорадствовала.
  На какое-то время почувствовала себя выше, чем Эрато.
  Надо же - жестокая в своей любви, огненная в своей красоте Саломея бросила Эрато ради меня.
  Но Эрато не имела права голоса.
  Она сама, без моей помощи справилась с потерей".
  
  "Нет, Клеопатра", - Саломея воскликнула.
  "Ты схватила меня за подбородок, Саломея.
  Больно.
  Смотришь в мои глаза..."
  "Я хочу сказать, что я не сомневалась ни минуты, когда ушла от Эрато к тебе, Клеопатра.
  Но я бы никогда не стала твоей рабыней.
  В этом я не сомневаюсь.
  Я никогда не буду твоей, Клеопатра.
  Теперь ты меня поняла?"
  "Да, - Клеопатра ответила С приглушенной печалью. - Я поняла еще тогда, когда случайно увидела, как ты подкрашивала губы Эрато.
  В оливковом саду Эрато безучастная сидела на горячем камне.
  Я подумала еще, что Эрато обожжет свою попку..."
  "Эрато и обожглась о горячий камень.
  Но она не заметила боли..."
  "Вы же расстались, Саломея.
  Ты забрала у Эрато ее деньги и любовь.
  Но потом вернулась и накрашивала ей губки..."
  "Клеопатра.
  Я пыталась освободиться от мыслей об Эрато.
  Но не могла.
  Это не любовные терзания.
  Даже не стыд.
  Я ночами не спала.
  Просто понимала, что должна повидать Эрато еще раз..."
  "Повидала?
  Саломея.
  Ну, посмотрела бы на Эрато.
  Губы-то зачем ей подкрашивала..."
  "Ты слишком самоуверенно расспрашиваешь меня, Клеопатра.
  Но голос твой дрожит.
  Губы пересыхают.
  Ты их постоянно облизываешь.
  А, что, если девушка, которую ты выбрала, откажет тебе?
  Бывает, что даже подобные тебе, оказываются в одиночестве, Клеопатра ..."
  "Я бы заставила Эрато, - Клеопатра прошелестела. - Так просто".
  "Я знала, что ты бы заставила Эрато..."
  "Но я не захотела ее заставлять.
  Саломея!
  Понимаешь, я не захотела ее заставлять.
  Эрато потом пришла ко мне в спальню.
  Я сделала вид, что не обращаю внимания на ее ярко накрашенные губы.
  Может быть, Эрато хотела, чтобы я заинтересовалась ее губами.
  Мы же девушки.
  Мы любим, когда на нас обращают внимание.
  Но я была жестокая.
  Ни слова не сказала Эрато о накрашенных губах.
  Иначе между нами встала бы ты, Саломея.
  Я же тебя не хотела..."
  "Лжешь, Клеопатра.
  Ты всегда хотела меня".
  "Почему ты так разволновалась сейчас, Саломея? - Клеопатра спросила надменно. - Ты только что сказала, что никогда не станешь моей..."
  "Я никогда не стану твоей, Клеопатра.
  Но это не значит, что я не хочу быть с тобой рядом...
  Наоборот..."
  
  "Наоборот? - Клеопатра спросила с сарказмом. - Что означает - наоборот?
  Только красивое слово.
  Но оно пустое, Саломея.
  Пустое слово.
  Я стою к тебе лицом, Саломея".
  "Да, Клеопатра".
  "Теперь поворачиваюсь спиной".
  "О, Клеопатра.
  Твои бедра.
  Твоя узкая спина.
  Твои чарующие плавные линии..."
  "Не о том мы сейчас говорим, Саломея.
  Я встала к тебе спиной.
  Считается, что я стала наоборот?"
  "Не считается, что ты стала наоборот, Клеопатра.
  Ты как раз стоишь так, как нужно".
  "Зачем же ты сказала мне, что - наоборот - хочешь быть со мной вместе, - Клеопатра неожиданно взвизгнула.
  Я подпрыгнул на скамье. - Саломея, - Клеопатра пропищала. - Что ты делаешь?"
  "Что я делаю, Клеопатра?"
  "Да, Саломея, что ты делаешь?"
  "Всего-то ущипнула тебя за попку, Клеопатра".
  "Ты не должна была меня сейчас трогать за попку, Саломея".
  "Я не должна тебя трогать, потому что сказала слово - наоборот?"
  "Нет, Саломея.
  Ты не трогай меня, потому что мы разговариваем об Эрато.
  Слишком важный разговор".
  "Что же важнее, чем разговор двух девушек", - я обозначил себя.
  Иначе бы обо мне красавицы забыли бы.
  "Гендер, не разговаривай, - тут же Саломея отвесила мне подзатыльник.
  Болезненный. - Зубы проветривай.
  Так смола эпоксидного дерева быстрее высохнет".
  "И не дергайся, цезарь, когда у меня в руке кинжал", - Клеопатра напомнила.
  "Зубы, кинжал.
  Похоже на битву гладиаторов", - я прошипел.
  "Ты гладиаторов настоящих не встречал, Гендер", - Саломея уязвила меня.
  "Почему ты думаешь, что я не общался с гладиаторами, Саломея?
  Больше скажу.
  Я даже с гладиатрикс разговаривал и завтракал на траве.
  Гладиатрикс Василиса..."
  "Василиса не только гладиатрикс, - Клеопатра прорычала яростно. - Ты даже не представляешь, кем была Василиса".
  "Кем была, кем была, - я пробурчал. - Василиса - милая.
  Сейчас она не гладиатрикс, и не та, кем была раньше.
  Она - рабыня..."
  "Тебе повезло, Гендер
  Василиса слишком..."
  "Что Василиса слишком?" - Я насторожился.
  
  "Эрато жила со мной в одном доме", - Клеопатра резко переменила тему.
  "Постой, рабыня, - я пытался вернуть Клеопатру к разговору о Василисе. - Доскажи в чем Василиса слишком..."
  "Гендер, не перебивай Клеопатру, - Саломея прикрикнула на меня. - Для меня важнее знать об Эрато..."
  "Комната Эрато выходила окнами на оливковую рощу, - Клеопатра послушала подружку, а не меня. - За старыми оливами виднелась купальня.
  В теплые дни робкие девушки наполняли купальню своими радостными криками.
   В тот день я сидела за столом.
  Эрато же смотрела в окно.
  Словно чего-то ждала.
  Я подошла к ней.
  Опустила руку...
  Впрочем, не так важно, куда я опустила руку..."
  "Куда же ты опустила руку, Клеопатрочка?"
  "На талию Эрато я опустила руку.
  Но не с каким-то гадким умыслом.
  Я просто сравнивала, чья талия тоньше - ее, или моя".
  "Рукой сравнивала, Клеопатрочка?"
  "Ну не ногами же я сравнивала наши талии.
  Как же я ногами могла сравнить?"
  "Очень просто ногами ты могла сравнить ваши талии, Клеопатрочка, - голосок Саломеи наполнился ядом. - Садитесь на пол друг против дружки.
  Ногами обхватываете талии друг дружки.
  И сравниваете".
  "Ты так поступала с Эрато, Саломея?" - рабыня Клеопатра ужаснулась.
  "Ээээээ.
  Бееее.
  Мееее.
  Нет.
  Я слышала от дочерей купцов, что так можно сравнить и узнать ширину талии..."
  "Ты скрываешь от меня, Саломея".
  "Ты тоже скрываешь от меня, Клеопатра".
  "По крайней мере, я не скрываю, что рукой пробовала талию Эрато.
  Я спросила Эрато - почему она только наблюдает за купальщицами.
  Почему не сойдет к ним.
  Эрато мне ответила, что ей даже в голову не приходило подобное.
  Она призналась, что никогда бы не пошла в купальню бе меня.
  Я усмехнулась.
  Посмеялась над Эрато.
  Сказала, что Эрато выдумщица.
  Если бы она хотела, то мы бы давно играли в купальне в мяч из кокоса...
  Эрато ответила, что она себя чувствует девственно чистой, как весталка.
  Что у нее нет никаких мыслей о купании.
  И что она не может сосредоточиться.
  Каждый звук, каждый шорох, заставляют ее оборачиваться.
  Эрато призналась, что у нее повышенное волнение.
  Она смотрит на купальщиц, но думает обо мне.
  Завидует девушкам, которые ни о чем не думают.
  Эрато сказала, что она находится в тюрьме, из которой не желает убегать.
  Нечаянно она проговорилась, что боится, что я узнаю, как она желает быть со мной".
  "Лжешь, Клеопатра", - Саломея закричала.
  "Ты же бросила Эрато, - Клеопатра выдохнула. - Что же ты так ревнуешь ее ко мне?"
  "Ни капли не ревную Эрато к тебе, Клеопатра".
  "Почему же кричала, Саломея?
  Почему покраснела, словно тебя сварили?"
  "Вскрикнулось как-то..."
  "Несмотря на то, что Эрато мне нравилась очень, я ее не любила достаточно.
  По крайней мере, любила ее не так, как тебя, Саломея".
  "Как же ты меня любила, Клеопатра, что я даже не заметила твоей любви?"
  "Ты была ослеплена любовью к Эрато, Саломея.
  Поэтому ничего не замечала вокруг".
  "Я никогда не была ослеплена любовью, Клеопатра".
  "Никогда не была ослеплена любовью, Саломея?"
  "Ну, разве только..."
  "Разве только...
  Не скажу, Клеопатра".
  "Скажи, скажи, Саломея.
  Кого ты любила до блеска в глазах".
  "Не скажу, Клеопатра".
  Рабыни захихикали.
  Затеяли возню.
  "Саломея, рабыня Клеопатра, - я грозно произнес.
  Мне казалось, что грозно. - Перестаньте заигрывать друг с дружкой.
  Здесь вам не любовный треугольник..."
  "Гендер, хочешь посмотреть на мой настоящий любовный треугольник?" - Саломея бесстыдно захохотала.
  "Только что грустили о вашей какой-то Эрато.
  Сейчас же ржете, как лошади.
  Свои любовные треугольники оставьте для себя...
  Я их и так вижу..."
  
  "Есть глаза - видишь.
  Нет глаз - не видишь". - Саломея подмигнула мне.
  "Саломея, ты угрожаешь, что выколешь мне глаза?" - я рот распахнул в удивлении.
  "Гендер! - Саломея ответила на выдохе. - Ты же - мужчина.
  Мужчины всегда понимают так, как надо..."
  "То есть, другими словами, Саломея...
  Ты намекаешь, что мужчины ничего не понимают, а женщины понимают все..."
  "Но вы же, мужчины, не рожаете, - Саломея с пренебрежением фыркнула. - Женщина может понимать столько же, сколько понимает мужчина.
  Да еще к этому женщина понимает, как рожать и ухаживать за ребенком".
  "Когда родишь, Саломея, тогда и будешь хвастаться", - я пробурчал.
  
  "Саломея, после той купальни, где ты играла с Эрато в мяч, ты меня не замечала", - рабыня Клеопатра прошептала.
  "Клеопатра, - Саломея вскрикнула. - Умеешь же ты любую тему перевести на себя".
  "Да, да, - я тут же откликнулся с горячностью. - Клеопатра так и поступает.
  О чем бы я с ней не разговаривал, обязательно начинает лгать, что мы были давно знакомы..."
  "Тебя, Гендер, не спрашивают", - Саломея недовольно пропела.
  "Фи, как грубо, Саломея", - я потихоньку уходил из разговора.
  Но Саломея уже обо мне - забыла.
  "Конечно!
  Зачем ей какой-то славный охотник на драконов, - я подумал с гневом. - Разговор с подружкой важнее, чем я.
  Ничего, девочки.
  Осталось совсем немного времени.
  Скоро я стану вашим законным господином, хозяином".
  "Клеопатра, - Саломея начала осторожно. - Я за тобой следила в купальне, Клеопатра".
  "Как же ты следила за мной, Саломея, если не смотрела на меня?
  Ты глаз с Эрато не сводила".
  "Клеопатра, ты же знаешь, как мы, девушки, умеем косить глазками.
  Я видела, как ты кусала губки, Клеопатра.
  Как напускала на себя отстранённый вид.
  Ты даже пыталась насвистывать, Клеопатра.
  Но свистун из тебя плохой..."
  "Если свистишь, то - денег не будет", - рабыня Клеопатра проблеяла.
  "В купальне Эрато намекнула, что ей нужна другая спальня, - Саломея наматывала мои кудри на что-то горячее. - Вот я и предложила твою спальню, Клеопатра.
  Вы встречались в спальне".
  "Не всегда Эрато приходила спать ко мне, - Клеопатра тоже копошилась в моих волосах. - Ты, Саломея, слишком давила на Эрато.
  Поэтому она ночами сидела на крыше".
  "Я?
  Йа?
  Давила на Эрато? - Саломея от неожиданности мне чуть волосы не вырвала. - Я не стану сейчас при Гендере вспоминать те сплетни, которые распространял о тебе и об Эрато Маркус",
  "По-моему, Маркус больше интересовался породистыми лошадьми, чем сплетнями, - Клеопатра промычала неуверенно. - Говорят, что кобыла Фронталка была для него лучшей подругой, чем жена.
  Была еще до женитьбы".
  "Маркус никогда не скрывал своего откровенного отношения с лошадьми.
  Клеопатра!
  Мы говорим не о Маркусе.
  Мы вспоминаем о том, что он просил Эрато, чтобы она не уходила с пира.
  Эрато же ушла.
  И ушла она с тобой, Клеопатра".
  "Да, мы ушли, - голосок Саломеи натянутый. - Мы побежали к овцам.
  Маркус сказал, что родились две совершенно необычные овцы.
  Одна - как бы - золотая.
  Вторая - будто бы серебряная".
  "Ты и Эрато - сами две овцы, - рабыня Клеопатра фыркнула недовольно. - Постеснялись бы, бесстыдницы.
  Не овечки родились.
  Из Микены прискакали две сестры-близняшки - дочери сенатора Владилена".
  "Конечно, девочки прискакали, - Саломея барахталась в объяснениях. - Я и Эрато встретились с ними из лучших побуждений.
  Потому что ты на пиру пыталась быть великодушной.
  Твое великодушие распространялось на всех, Клеопатра.
  Твои колени не пустовали.
  Кто-то обязательно грел и обнимал тебя".
  "Это не то, что ты думаешь, Саломея, - Клеопатра прошептала. - Я на пиру не могла сосредоточиться на веселье.
  Все думала о тебе и Эрато.
  Я была настолько рассеянная, что не замечала, как меня обнимают".
  "Многие пользовались твоей растерянностью, Клеопатра, - Саломея отвечала с ядовитым сарказмом. - Ты рассеянно хохотала.
  Рассеяно беседовала.
  Совсем-совсем рассеяно улыбалась...
  Просто невинная Клеопатрочка..."
  "Зато ты, Саломея, делала вид, что между тобой и Эрато ничего не было, и нет.
  Но ты не могла избавиться от неприятного чувства, когда слышала о дочках сенатора Владлена.
  Это было очень смешно, Саломея.
  На вас со стороны смотреть было - лучшая комедия.
  У сестер-близняшек на вас не было никаких прав.
  Да и дочки патриция тебе и Эрато были не нужны.
  Но ты, словно уговаривала себя.
  Ты внушала себе и Эрато, что вам приятно".
   "Я нарочно заигрывала и интриговала с дочерями патриция.
  Клеопатра!
  Я хотела, чтобы ты приревновала меня.
  Но твои чувства были слишком сильные.
  Но не ко мне они были сильные.
  Свои сильные и страстные объятия ты дарила другим..."
  "Ах, Саломея.
  Ты, значит, так меня пыталась заинтересовать.
  Очень любопытно!
  Заигрывать с близняшками, чтобы я приревновала?
  Да ты на меня, бихлаль, не смотрела, Саломея".
  "Что за бихлаль, Клеопатра?"
  "Не знаю, что означает - бихлаль.
  Я услышала это слово от заморских купцов на ярмарке.
  Они крикнули мне вслед - бихлаль".
  "Не знаешь, не говори, Клеопатра".
  "Зато ты все знаешь, девушка-всезнайка Саломея", - рабыня Клеопатра снова фыркнула.
  "Рабыня не фырчи на меня, - я вставил и себя. - Ты, как лошадь уже меня зафырчала".
  "Ах, какой у нас Гендер нежный, - Саломея заступилась за Клеопатру. - Наш славный охотник на драконов боится, что девушка до него дотронется".
  "Девушек я не боюсь.
  Я боюсь того, что исходит от девушек". - Я ответил с вызовом.
  
  "Гендер, ты - дурак?" - Саломея спросила совершенно серьезно.
  "Почему ты обозвала меня, Саломея?"
  "Подумай, если сможешь думать, что ты сейчас сказал".
  "Что я сказал, Саломея?"
  "Ты сказал, что ты не боишься девушек.
  Что боишься того, что исходит от девушек.
  Сам-то понимаешь, что это означает?"
  "Нееееет.
  Не понимаю", - я проблеял.
  Понял, что сам себя загнал в новую ловушку.
  Подумал:
  "Саломея сейчас напридумывает на мое простое высказывание".
  Она и напридумывала.
  "Гендер, если я расскажу твоей невесте Альтаире, что ты боишься всего, что от нее исходит...
  Боишься ее слов.
  Ее взглядов.
  Ее поцелуев.
  Ее боишься..."
  "Ты не рассказывай Альтаире, - я запаниковал. - И ты, рабыня Клеопатра, не повторяй, что я сказал только что.
  Я хотел блеснуть перед вами умом, девушки".
  "Блеснуть умом ты хотел, славный охотник на драконов?" - Клеопатра засмеялась.
  Саломея уже заливалась смехом...
  "Хорошо, что они смеются, - я подумал с облегчением. - Смех - уже хорошо..."
  "Это не я придумал.
  Философ Каракурт мне сказал эту фразу.
  Каракурт так и философствовал, что он не боится девушек, но боится того, что от девушек исходит.
  Я запомнил.
  Думал, что при случае блесну остроумием.
  Но сейчас понимаю, что фраза ужасно глупая".
  "Фраза не только глупая, цезарь, - рабыня Клеопатра похлопала меня между лопаток, - но и опасная.
  Так ты всех девушек потеряешь...подружек своих.
  Я уже не говорю о невесте Альтаире.
  Мы, девушки, не любим, когда мужчины нас боятся.
  Я, конечно, не расскажу Альтаире, что ты ее боишься.
  Я же твоя жена.
  Жена должна помогать мужу даже в проблемах мужа с другими женщинами.
  Но Саломея..."
  "В моих интересах не ссорить Гендера и Альтаиру, - Саломея звонко ответила. - Гендер обидится.
  Совсем, как ты и Эрато, Гендер обидится".
  "Когда я и Эрато на тебя обиделись, Саломея?" - рабыня Клеопатра - на мое счастье - снова вернулась к легендарной Эрато.
  "Вот бы посмотреть на Эрато, из-за которой Саломея и Клеопатра бились", - я молча мечтал.
  "Ты, Клеопатра, и Эрато на меня обиделись непонятно на что, - Саломея выдохнула. - Не разговаривали со мной.
  Не посылали мне почтовых голубей, когда я отправлялась одна на ярмарку.
  Я одна бродила по ярмарке.
  Одна!
  Ты, Клеопатра, даже не можешь представить весь мой ужас.
  Одна девушка на ярмарке - невозможное.
  Не бывает одинокой девушки на ярмарке.
  А я - была.
  Все из-за твоих обид, Клеопатра.
  Вы меня бросили.
  Как щепку, в бурный горный поток, вы меня выбросили
  Я была одна.
  Совсем одна..."
  
  "Одна?
  Совсем одна ты была на ярмарке, Саломея? - Клеопатра саркастически засмеялась.
  Несмотря на злость в смехе, смех был величественный. - Я и Эрато, как бы случайно, увидели тебя в балагане, Саломея.
  Да, в балагане на ярмарке.
  Ты сидела вместе с дочками сенатора Владлена.
  Как же ты можешь лгать мне, Саломея, что была одна на ярмарке?"
  "Я.
  Йа?
  Кто?
  Йуйа?
  Да, я страдала от одиночества на ярмарке.
  Меня щупали.
  Щипали в толпе.
  Подружка же моя любимая, ты, Клеопатрочка, не защищала меня.
  Ты защищала свою Эраточку.
  Вот, что удивительно, что ты ее защищала в купальне дома...
  Я решила скрыться от назойливых чужих рук и одиночества.
  А где можно скрыться на ярмарке?
  Только в балагане..."
  "Конечно, конечно, Саломеечка.
  Ты умно придумала для себя оправдание.
  Скрывалась ты, видите-ли, в балагане от одиночества".
  "Я зашла в балаган и скромно присела за столик в углу", - Саломея продолжала выкручиваться.
  Но у нее плохо получалось.
  "Твой столик был не в углу, а около танцующих на возвышении.
  Ты нарочно выбрала самый бесстыдный столик, Саломея.
  Вблизи наблюдала за певичками, танцорками и танцорами".
  "Йа?
  Ну, да.
  Совершенно случайно в балаган зашли близняшки-сестрички и Маркус.
  Они увидели меня.
  Подсели ко мне.
  Потому что мы были знакомы".
  "Вы хорошо были знакомы, Саломеечка.
  Потому что то одна из сестричек, то другая присаживались к тебе на колени..."
  "Сестрички заставили меня пересесть за столик ближе к танцующим..."
  "Я сплю и вижу, как сестры-близняшки тебя силой тащили к певичкам и певцам, Саломея, - рабыня Клеопатра засмеялась с иронией. - Наверно, ты скромно отбивалась".
  "Мне пришлось, - Саломея зашипела. - Я не хотела обижать сестер-близняшек и Маркуса.
  Да, я с огромной неохотой согласилась пересесть с ними за небольшой столик в первом ряду.
  Нам не хватало места на скамье.
  Поэтому то одна, то другая дочка патриция Владлена присаживалась ко мне на колени.
  Затем я - к ним..."
  "Хватит, с меня достаточно, Саломея", - рабыня вскрикнула.
  "С тебя достаточно, Клеопатра? - Саломея ехидно засмеялась. - Зато в балагане так не казалось, что тебе достаточно, Клеопатра.
  Ты и Эрато сняли себе отдельную комнатку за ширмой.
  Оттуда вы видели зал.
  Но вас никто не видел.
  Ты думала, что спряталась от меня, Клеопатра.
  Но я чувствовала твой аромат.
  Знала, что ты за мной шпионишь.
  Или нет.
  Не шпионишь за мной.
  Зачем я тебе?
  Ты от меня пряталась с Эрато.
  Я была тебе безразлична.
  Тебе наплевать на те планы, которые я с тобой строила раньше.
  Мои мечты развалились, как Колосс на глиняных ногах.
  Все произошло из неопределенности наших с тобой отношений".
  "Саломея!"
  "Да, Клеопатра".
  "Как легко тебе удается из виноватой перейти в невиноватую.
  Ты обвинила меня, что я с Эрато...
  Сама же ты, якобы, жертва дочерей сенатора Владлена.
  Бедненькая Саломеечка!
  Мы не больные.
  Ничего друг от дружки не скрываем.
  Но я знаю, что ты и Эрато жили каждая своей жизнью.
  Но в то же время - вместе".
  "Больше всего меня беспокоило, как ты, Клеопатра, ведешь в той ситуации".
  "Ох, Саломейка!
  Беспокоилась ты за меня, оказывается?
  Особенно, когда с дочками сенатора Владлена играла в мяч в купальне.
  Вся обеспокоилась ты тогда, Саломея".
  "Клеопатра.
  Ты вместо того, чтобы заняться мной тогда, ты целыми днями проводила...
  Не скажу с кем.
  Мечтала.
  Напрасно тратила время".
  "Помнишь, Саломея, как ты теплым летним вечером ушла вместе с Эрато и сестрами-близняшками - дочками сенатора?"
  "Я ушла, потому что ты, Клеопатра, ушла спать".
  "Я ушла спать, потому что я осталась совсем одна.
  Впереди была ночь очень длинная и безысходная".
  
  "Красавица Клеопатра!
  Ты никогда не бываешь одна!
  Если ты одна тосковала в своей спальне, то откуда вторая тень?
  Я видела две тени на занавеске в отблеске факела".
  "Вторая тень?
  Может быть, призрак?"
  "Призрак, который отбрасывает тень? - Саломея ядовито шипела. - Я даже знаю имя этого, вернее - этой - призрака.
  Она часто за обедом составляет тебе компанию.
  Даже и не за обедом".
  "Об этом тебе в купальне рассказала Эрато?" - рабыня Клеопатра не отступала.
  "И без Эрато видно, как ты распутничала, Клеопатра".
  "Я - распутничала?"
  "Даже на пиру за столом ты потеряла стыд, Клеопатра.
  Я вошла в зал для пиров.
  Слуга подавал тебе блюдо с щербетом.
  Рядом с тобой сидела Эрато.
  Волосы ее были влажные от тумана из купальни.
  От Эрато пахло розами".
  "А от тебя, Саломея, доносился тонкий аромат конюшни.
  Ты пахла лошадьми.
  Только ты вошла, все на пиру замерли.
  Ты возбудила чувства многих, Саломея.
  Заставила быстрее бежать кровь.
  Только я одна оставалась холодная и невозмутимая".
  
  
  ГЛАВА 409
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ЛЮБОВЬ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Да, Клеопатра.
  Ты не возмутилась даже тогда, когда сильный раб Гермес поднял тебя на руки.
  Гермес - сильный, мужественный.
  В ее жадном взгляде отразилась нежность".
  "А в твоем взгляде, Саломея, отразилась зависть.
  Ты мне завидовала".
  "Тебе завидовала Эрато.
  Нет, она не тебе завидовала, Клеопатра.
  Эрато завидовала рабу Гермесу".
  "Раб Гермес по-своему понял мои с Эрато перемигивания.
  Он нахмурился".
  "Нахмурился и уронил тебя, Клеопатра".
  "Прощу прощения, Саломея, - рабыня Клеопатра произнесла сухо. - Раб не уронил меня.
  Он бережно опустил меня..."
  "На пол тебя раб Гермес бережно опустил?"
  "Ты, наверно, так занята была своей новой подругой, Саломея, что не заметила на полу шкуры.
  Раб меня на шкуры опустил.
  Ты же небрежно отбросила волосы со лба.
  Я же поднялась и побежала переодеваться..."
  "Переодеваться ты побежала, Клеопатра?
  Во что ты переоделась.
  Ты же была голая.
  И вернулась голая?
  В наготу переоделась?"
  "Я все время забываю, что ты все обо мне запоминаешь, Саломея.
  Когда ты волнуешься, ты ломаешь хлеб.
  Крошишь его на мельчайшие кусочки".
  "Я редко что забываю, Клеопатра.
  Вернее, я забываю, что редкое было, - Саломея ответила тихо. - И все, что ты думаешь обо мне и Эрато - мне безразлично совершенно".
  
  "Да, Саломея?
  Мои мысли тебе безразличны?
  Я тебе безразлична?"
  "Нет, Клеопатра.
  Ты меня не так поняла.
  Ты мне не безразлична".
  "Я это видела на пиру, Саломея".
  "Что же ты видела, Клеопатра".
  "Ты так заинтересовалась моим с Эрато разговором, что подсела к нам поближе.
  Хотя тебе патриций Альфонсиний предложил место рядом с ним.
  На другом конце стола".
  "Гендер, а Гендер", - Саломея тормошила меня.
  "Да, Саломея".
  "Ты слышал, что Клеопатра только что обо мне сказала?"
  "Я слышал.
  Но не понял".
  "Клеопатра сказала, что я подслушивала ее и Эрато".
  "Хм, Саломея".
  "Гендер?"
  "Да, Саломея?"
  "Ты - заодно с Клеопатрой?"
  "Саломея, - я ответил с легким смехом. - Последняя девушка, с которой я хотел быть заодно, это - рабыня Клеопатра.
  Ты, Саломея, предпоследняя.
  Поверьте, Саломея и Клеопатра.
  Вы мне совершенно безразличны.
  Я не только не хочу с вами быть, я даже мечтаю находиться от вас подальше", - Я торжественно замолчал.
  Тишина продолжалась.
  "Саломея? - Я проблеял через пару минут. - Клеопатра?
  Вы где?
  Вы ушли?
  Обиделись?"
  "А, Гендер?" - Саломея томно выдохнула.
  "Что, цезарь?" - не менее томно произнесла рабыня Клеопатра.
  "Вы меня не слышали?"
  "Тебя, славный охотник на драконов?
  Зачем тебя слушать?"
  "Действительно, зачем меня слушать", - я засопел обижено.
  
  "Гендер, нам все равно, что ты говоришь, и как ты красуешься.
  Даже будет все равно, если ты предстанешь перед нами голый".
  "Голый?
  Размечтались, девушки". - Я ахнул и смущенно засмеялся.
  Сидел ни живой не мертвый.
  От стыда готов провалиться к Аиду в царство мертвых.
  "Что Саломея и Клеопатра задумали? - я лихорадочно думал. - Завязали мне глаза.
  Может быть, для того меня на время лишили зрения, чтобы Альтаира и другие рабыни пришли в комнату.
  Рассматривают меня сейчас все..."
  "Саломея, - рабыня Клеопатра пропела. - Ты сегодня настроена издевательски.
  Будь умной.
  Не дразни моего цезаря.
  Он и так слабенький.
  Дрожит от страха".
  "Клеопатра, - я ответил грозно. - Как только я выйду из твоей спальни, я перестану дрожать".
  "Гендер, почему ты не ласковый со мной?" - Клеопатра спросила плаксиво.
  "Клеопатра.
  Почему ты все время смеешься надо мной?
  Выставляешь меня глупым.
  С одной стороны ты лжешь, что я твой муж был...
  Но с другой стороны, ты меня, якобы твоего мужа, осмеиваешь.
  Ты должна бы защищать меня..."
  "Цезарь".
  "Да, Клеопатра".
  "Тебе не понравится, если тонкая девушка рабыня станет тебя защищать.
  Что о тебе скажут герои?"
  "Я - сам герой".
  "Гендер?
  Ты - герой? - Саломея засмеялась звонко. - Никакой ты не герой, славный охотник на драконов.
  Я тебя несколько лет не видела.
  Но сейчас вижу, что ты не герой.
  Зато тебе доставляет удовольствие издеваться надо мной.
  Надо мной и несчастной беззащитной Клеопатрой..."
  "А я думаю, что вы, Саломея и Клеопатра, делаете из меня дурака, - я ответил вяло. - Что мне остается делать?
  Извиняться за то, что я скромный, сильный герой, славный охотник на драконов, красавец, обольстительный?
  Я благородный и великодушный.
  Но мое благородство и великодушие рабы и рабыни принимаете за слабость и трусость.
  Этого я не прощу вам.
  Я - буду вашим хозяином.
  Придется вам всем с этим смириться".
  "Разве мы возражаем, хозяин?
  Мы только против того, чтобы ты нас угнетал".
  "Красивые слова", - я провел рукой по бедру.
  "Гендер, не лапай меня", - Саломея вскричала.
  "Я?
  Я думал, что я по своему бедру рукой провел".
  "Ври, да не завирайся", - Саломея ответила насмешливо.
  
  "Мне уже руками нельзя размахивать", - я произнес примирительно.
  "Сначала водишь руками по чужим бедрам, Гендер.
  Что дальше?
  Начнешь не только размахивать руками, но и совать руки, куда попало..."
  "Я вижу, я ощущаю, я чувствую.
  Руки помогают мне, - я снова оправдывался. - Глаза мои сейчас завязаны.
  Поэтому я могу видеть только руками и носом.
  Ощущаю же от вас запах, Саломея и Клеопатра, как от вымытых лошадей.
  Ощущение, что вы скакали на Олимпийских играх.
  Вспотели, как лошади".
  "Цезарь.
  От лошадей исходит прекрасный запах, - рабыня Клеопатра произнесла недовольно.
  Но это к делу не относится.
  Лошадьми пахнет от тебя, цезарь.
  Я же и Саломея благоухаем розами, - Клеопатра, судя по шороху, подошла ко мне близко. - Ощущаешь запах розы от меня, цезарь?"
  "Запах ощущаю?
  Роза?
  Пусть это называется розой, Клеопатра".
  "Гендер", - Саломея, судя по одуряющему аромату тоже приблизилась ко мне совсем-совсем.
  Я понял, что ошибался, когда думал, что от девушек пахнет вымытыми лошадьми.
  Действительно, я вонял лошадьми.
  От девушек исходил дивный аромат...
  "Да, Саломея", - мой голос дрогнул.
  "Мы закончили тебя приукрашивать".
  "Уже?"
  "Да, Гендер.
  Мы кончили.
  Если мы заговорили о лошадях...
  Хочешь с нами покататься на лошадях.
  Верхом?"
  "Странное предложение, Саломея, - я задыхался. - Но я сейчас с Альтаирой женюсь.
  Зачем мне кататься с вами на лошадях?
  Увезете еще меня куда-нибудь далеко.
  А Альтаире доложите, что я сбежал со свадьбы".
  "Ты упрямый, славный охотник на драконов.
  Упрямый и трусливый".
  "Я бы заменил слово "трусливый" на "осторожный".
  Я не трус, но опасаюсь..."
  
  "Тогда пойдем к Альтаире, - Саломея сняла с моих глаз повязку. - Пусть она оценит наши старания над тобой, Гендер.
  Ты стал совсем другим".
  "Да, ты очень даже другой, цезарь, - рабыня ласково добавила. - Но через несколько дней все вернется на место.
  Зубы твои побелеют.
  Язык из синего вернется к розовому.
  Ничто не вечно, цезарь.
  Даже мои и Саломеи старания - не вечные.
  Но три дня тобой будут любоваться..."
  "Мной всегда любуются".
  "Но сейчас тобой будут любоваться по-другому, Гендер, - Саломея засмеялась. - Не капризничай, славный охотник на драконов".
  "Саломея, отойди от зеркала, - я попытался заглянуть за девушку. - Твоя красота, конечно, достойна, чтобы на нее любовались.
  Но я хочу взглянуть на обновленного себя".
  "Я нарочно загораживаю зеркало, - Саломея вытянула вперед руки. - Ты не должен видеть себя до свадьбы, Гендер.
  Плохая примета - до свадьбы увидеть себя в зеркало!"
  "Плохая примета? - Я надменно хохотал. - Я - славный охотник на драконов.
  Я - герой.
  Герои в приметы не верят".
  "Ты не веришь в примету, что, если взглянешь в зеркало, то у тебя после свадьбы с молодой женой ничего не получится? - Клеопатра произнесла зловеще. - Знаю, цезарь.
  Ты перед НАШЕЙ свадьбой тоже не поверил мне.
  Я оттаскивала тебя от зеркала.
  Говорила, чтобы ты не смотрел на себя.
  Плохая примета.
  Но ты хотел показать, какой ты сильный, славный охотник на драконов.
  Ты оттолкнул меня от зеркала.
  И что?"
  "И что, рабыня Клеопатра?"
  "Ты после свадьбы так и не смог со мной..."
  "Я?
  Не смог с тобой?
  Невероятно! - Я произнес с издевкой. - Да и как бы я смог, если ты выдумала нашу свадьбу, рабыня".
  "Не поэтому ты не смог, Гендер, - Саломея покачала очаровательней головкой. - Ты не смог, потому что ты перед свадьбой посмотрел на себя в зеркало".
  "А ты, Саломея, откуда знаешь?" - Я злобно зарычал.
  "Я была свидетельницей на свадьбе.
  На вашей свадьбе.
  Свидетельствовала для жрецов".
  "И что же ты засвидетельствовала, Саломея?"
  "Я засвидетельствовала, что ты не смог, Гендер".
  "Ты была в нашей спальне?"
  "Конечно, Гендер.
  Я была в вашей спальне.
  Держала над вами факел.
  Заносила все на глиняные таблички.
  Так жрецы потребовали..."
  "И где же те глиняные таблички? - Я спросил ядовито. - Ах!
  Да!
  Вспомнил!
  Они же погибли вместе со жрецами во время извержения вулкана.
  Так ли это?"
  "Да, Гендер.
  Все верно.
  Свидетельств не осталось.
  Но, если ты не веришь...
  Снова не веришь в примету - что до свадьбы нельзя смотреть на себя в зеркало - то взгляни на себя сейчас.
  Только потом не обвиняй нас, что мы тебя не предупреждали, что ты с Альтаирой не сможешь..."
  "Лучше я поверю вам, - я натянуто засмеялся. - Не верю.
  Но сделаю вид, что поверил". - Я колебался.
  Но от зеркала отвернулся.
  
  Рабыни вывели меня из спальни.
  "Ведете меня, как невесту", - я напружинил грудь.
  "Ты и есть невеста, цезарь", - рабыня Клеопатра внимательно на меня посмотрела.
  "Что ты имеешь в виду, рабыня?"
  "Гендер.
  Не отвлекайся", - Саломея дернула меня за руку.
  "И ты, Саломея, что имеешь в виду, когда говоришь, чтобы я не отвлекался.
  От чего я не должен отвлекаться?"
  Но девушки мне не ответили.
  Они торжественно ввели меня в зал Альтаиры.
  "Вот ваш Гендер", - Саломея громок заявила.
  "Любопытно, - я успел подумать. - Знают ли Саломею во дворце?
  Она показывалась только Клеопатре?
  Или уже знакома со всеми?"
  Но я так и не смог выяснить.
  Потому что потонул во всеобщем удивлении и восхищении.
  Рабам и Альтаире не было до Саломеи никакого дела.
  "Какой красавец!
  Кто это?" - Моя невеста Альтаира даже вскочила с мягких шкур.
  "Альтаира изумительно красивая, - я сделал для себя открытие. - Она сама по себе красивая.
  Но подружки с любовью ее подготовили к свадьбе.
  Альтаира сияет.
  Золотая корона с драгоценными камнями блистает.
  Хм...
  Имеет ли право Альтаира носить корону царицы?
  Хотя, может быть, не царицы корона...
  Да!
  Альтаира - просто милашка!".
  
  "Как кто это? - Клеопатра отвечала на вопрос Альтаиры.
  Отвечала с удовольствием. - Альтаирочка.
  Ты своего жениха Гендера не узнаешь?"
  "Гендер?! - Альтаира переспросила с недоверием. - Но как же так.
  Ты был... другой".
  "Да, Альтаира!
  Я - твой жених Гендер! - Я понял, что пора выходить в центр зала. - Я остался прежним.
  Я по-прежнему обаятельный!".
  "Нет, Гендер, - Альтаира подплыла.
  Недоверчиво ощупывала меня. - Ты сейчас не обаятельный.
  Ты - словно бог Олимпийский.
  Только что сошел с Олимпа?"
  "Я бы не сказал, что я был на Олимпе, - я захихикал. - Спальня рабыни Клеопатры...
  Клеопатра и Саломея - совсем не Олимп и не богини.
  Но мне приятны твои слова, Альтаира".
  "Белые прямые волосы ниспадают на могучие плечи", - Альтаира заворожено провела влажной ладошкой по моим волосам.
  "Белые?
  Прямые?
  Ниспадают на плечи? - Я старался не выдать свое беспокойство.
  Нельзя показывать, что я не знаю, во что меня превратили Саломея и рабыня Клеопатра. - Да.
  Конечно, Альтаира.
  Белые и прямые.
  Ниспадают..."
  Подумал:
  "У меня волосы никогда не были белыми.
  И седеть им еще очень рано.
  Прямые?
  Но у меня же кудри.
  Я горжусь...
  Гордился своими кудрями.
  Вот почему Саломея и Клеопатра наматывали мои кудри на горячие палки.
  Они распрямляли волосы.
  Теперь они не кудрявятся, а ниспадают.
  И белые.
  Девушки покрасили мои волосы в белые.
  Хорошо, что через три дня все вернется - и кудри, и мой прежний цвет волос...
  Или не вернутся?"
  "Гендер.
  Твои замечательные черные брови", - Альтаира продолжала рассказывать мне обо мне.
  "Черные брови?
  Гм...
  Откуда у меня черные брови?
  Саломея зачернила мои брови?
  Наверно, она знала, что делает.
  Черные брови и белые ниспадающие волосы...
  Красивое!
  Я, наверно, стал еще краше.
  Не наверное, а - точно!
  Никогда бы не подумал, что из красавца можно сделать еще большего красавца.
  Если я научусь себя прихорашивать, как меня прихорашивали Саломея и Клеопатра, то я буду всегда неотразим.
  Ни одна вдова, ни одна жена богатого патриция мне не откажет даже тогда, когда я войду в почтенные лета.
  Ха!
  Зачем мне чужие жены?
  У меня же будет своя жена - Альтаира!
  Не нужны мне подачки богатых матрон.
  У меня своих денег будет выше головы!"
  "Держите меня, а то я упаду! - Альтаира вскричала на грани срыва. - Этот безумно, безумно, безумно прекрасный Гендер!
  Славный охотник на драконов!
  Жених мой! - Альтаира протянула ко мне руки. - На Олимпе нет подобных тебе по красоте.
  Не знаю, существует ли Олимп с богами.
  Но уверена, что никого в мире нет красивее тебя.
  Белые волосы струящиеся прямым водопадом.
  "Угольные брови..."
  "Я добавила в угольную крошку клей, - Саломея скромно опустила головку. - Краска дольше на бровях будет держаться".
  "Синий язык, - Альтаира смотрела на меня обалдевшая. - Румяные щеки.
  Пудра на лице.
  Под глазами зеленые круги вырисованы.
  Гендер!
  Ты похож на радугу над полем!"
  
  "Ты, Альтаира, тоже неплохо выглядишь", - я широко расставил ноги.
  "Ой, Гендер, - щечки Альтаиры порозовели. - Ты меня смущаешь.
  Я знаю, что я красавица.
  Но мне далеко до твоей красотищи!"
  "Надеюсь, что моя красота поможет мне побыстрее с тобой пожениться, Альтаирочка".
  "Твоя красота поможет всем", - красивый раб Анубис появился в спальне моей невесты.
  "Анубис? - Я подошел и шептал рабу на ухо. - Не здесь же.
  И не сейчас".
  "О, красивейший из красивейших, - раб упал передо мной на колени. - Позволь мне любоваться твоей красотой".
  "Раб! - Я строго смотрел в глаза Анубиса. - Когда ты шел в спальню моей невесты Альтаиры, ты не знал, что я здесь.
  Признавайся, негодяй!
  Что тебе нужно было в спальне Альтаиры?"
  "Я?
  Я, как всегда, пришел нагревать постель для моей госпожи, - раб послал мне воздушный поцелуй. - Можешь казнить меня, славный охотник на драконов...
  Прекраснейший из прекраснейших охотников на драконов.
  Не прогоняй меня". - Раб обхватил мои колени.
  "Раб!
  Ну, что же ты, - я зашипел.
  Впрочем, не злобно, не как змей морской я шипел. - На нас же люди смотрят.
  Неприлично как-то.
  Подожди, пока я свадьбу сыграю..."
  "Я окрылен, - раб Анубис вскочил.
  Объявил громко. - Я понесу шлейф платья моего господина Гендера..."
  "Но у Гендера нет платья, - Альтаира приложила пальчик к губкам. - Мой жених Гендер сейчас в тунике".
  "На свадьбах в Бонжурии положено, чтобы дети несли длинный шлейф платья невесты", - глаза раба закатились.
  Наверно, они видели сейчас далекую Бонжурию...
  "Гендер - жених, а не невеста, - рабыня Партэния пробурчала. - Туника - не платье.
  Ты, Анубис, не ребенок".
  "Платье...
  Платье...
  Шлейф... - На лбу раба выступили крупные капли пота. - Я должен..."
  "Смотрите, смотрите, - рабыня Анфиса захихикала. - Анубис задрал на Гендере тунику.
  Бедный раб думает, что поднимает шлейф платья невесты".
  "Анубис, раб, - я ударил по рукам раба. - Ты оголил мой зад.
  Выставил на посмешище мои ягодицы".
  "Очень даже не смешные ягодицы у тебя, славный охотник на драконов, - рабыня Василиса - бывшая гладиатрикс - цокала языком. - Тренированные ягодицы настоящего воина.
  Поверьте мне.
  Я сражалась на арене Колизея.
  Я знаю толк в мускулах гладиаторов..."
  "Нечего на моего жениха пялиться, - Альтаира неожиданно возревновала меня сразу ко всем. - Анубис.
  Отойди от Гендера.
  Вы же, подружки мои, отвернитесь.
  Гендер - мой.
  Только мой!"
  "Но Гендер еще и наш хозяин", - рабыня Лекори - блестящая красавица грация - влезла не к месту.
  "Мы еще не поженились", - Альтаира, словно ледяной водой меня обдала.
  "К Аиду вашу свадьбу, - рабыня Лекори поднимала бунт. - Гендер принадлежит всем..."
  "Скандал, - я подумал с ужасом. - Блестящая красавица Лекори мешает моей женитьбе.
  Самое страшное, что все рабыни и рабы на ее стороне.
  Они смотрят на меня с обожанием.
  Не хотят отдавать Альтаире.
  Кажется, что Саломея и рабыня Клеопатра нарочно сделали меня блестящим красавчиком.
  Раньше Альтаира на меня не особо клевала.
  Теперь же, все желают меня..."
  
  "Жрец Леонид прибыл, - с громовым топотом ворвался раб кузнец Атлант. - Немедленно требует господина к себе".
  "Меня?" - Я пальцем ткнул в свою грудь.
  Нечаянно попал в левый сосок.
  Больно же...
  "Гендер, - Альтаира обняла меня. - Я вызвала жреца из храма Аполлона.
  Так надо, Гендер.
  Так обязательно, жених мой..."
  "Жрец нас сейчас поженит?
  Один?
  Без жертвоприношений?" - Я не смог сдержать радостную улыбку.
  "Нет, мой нетерпеливый жених, - Альтаира страстно поцеловала меня в губы.
  Мои губы загорелись. - Я тоже жду с нетерпением, когда мы поженимся.
  У тебя красиво окрашены губы..."
  "Губы мои окрашены?"
  "Да.
  Они изумительно перламутровые.
  Я попрошу Клеопатру, чтобы она тоже мне сделала перламутровые губы".
  "Эээээ....
  Альтаира!
  Мне твои алые губки очень нравятся".
  "Правда, Гендер?"
  "Очень правда, Альтаира!"
  Я потянулся к невесте.
  Альтаира тянулась губами к моим губам.
  "Хм, - раб Атлант кашлянул в кулак. - Не хочу отрывать вас от предсвадебных поцелуев.
  Что может быть слаще, чем поцелуй до свадьбы...
  Но жрец Леонид очень нетерпеливый.
  Не вызывайте его гнев.
  Иначе жрец вызовет дождь на наш дворец".
  "Раб, - я железно посмотрел на кузнеца Атланта. - Дворец не твой, а - мой...
  Гм...
  Мой и Альтаиры...
  Еще раз - Гм...
  Станет моим и Альтаиры после свадьбы нашей.
  Пока же дворец только Альтаире принадлежит.
  Никак не твой дворец..."
  
  "Мой господин, - кузнец раб Атлант попытался обнять меня. - Ты настолько прекрасен, что я тебя не слышал.
  Белые прямые волосы нежно покрывают твои могучие плечи.
  Язык твой горит синим пламенем.
  Перламутровые губы напоминают створки устричной раковины.
  Черные брови подобны хорьку...
  Твоя красота оглушила меня".
  "Тогда вставай в очередь за моей красотой, раб Атлант.
  Первый в очереди ко мне - раб Анубис".
  "А я?" - Альтаира быстро-быстро моргала.
  "Ты, моя козочка, - я осмелел настолько, что назвал хозяйку дворца козочкой, - для меня всегда впереди всех.
  Ты же... девушка.
  И моя почти жена..."
  "Мы, конечно, - раб кузнец Атлант пожирал меня взглядом. - Но...как его... забыл..."
  "Жрец Леонид", - Апогея с готовностью подсказала.
  "Да, жрец Леонид, - раб Атлант постучал кулаком по лбу.
  Раздался пустой грохот. - Откуда он?
  Жрец то?"
  "Жрец Леонид прибыл из храма Аполлона", - рабыня Апогея захихикала".
  "Из храма Аполлона прибыл жрец Леонид, - раб кузнец Атлант промычал. - И зачем?"
  "Чтобы поговорить с Гендером, жрец из храма Аполлона Леонид явился во дворец", - прекрасная собеседница рабыня Комазия с обворожительной улыбкой смотрела на раба кузнеца.
  "Комазия, влюбилась что ли в раба Атланта? - Я не к месту подумал. - Может быть, хорошо, что рабы влюбляются в рабов.
  У них родятся дети.
  Дети моих рабов - мои рабы.
  Новые рабы достанутся мне бесплатно..."
  "Жрецы, как боги Олимпа, - я широко распахнул руки.
  Пусть все любуются моим красивым телом... - Жрецам нельзя отказывать".
  "Как славный охотник на драконов красив", - шепот восхищения прошелестел среди рабов и рабынь.
  Я же подумал:
  "Во мне все видите красоту, а не ум.
  Я очень красиво сказал, что жрецы - как боги Олимпа.
  Но никто не обратил внимания на мою философскую мудрую мысль.
  Все на меня пялятся.
  Любуются мной.
  И это...
  Это - хорошо!
  Лучше красота, чем мудрость.
  В этом я с девушками всегда согласен".
  "Раб, - я надменно взглянул на кузнеца Атланта. - Веди меня к жрецу.
  Я хочу знать, что он от меня хочет..."
  
  
  ГЛАВА 410
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ЖРЕЦ В СПАЛЬНЕ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Я тоже пойду, - миловидный раб Анубис потирал ладони. - Устроим мальчишник..."
  "К жрецу на мальчишник не ходят, - рабыня Ванесса схватила раба Анубиса за ухо.
  Трепала его ухо. - Наш славный охотник на драконов Гендер сам должен пройти свой путь..."
  "Сам, значит - сам, - я согласился с рабыней Ванессой.
  Не очень хотел остаться в коридоре с рабом Анубисом наедине. - Я пройду свой путь один.
  Но где же жрец?"
  "Жрецы обычно на кухне", - садовник раб Дрон неуверенно проблеял.
  "Нет, Дрон, - Пандора мягко похлопала садовника по плечу. - На этот раз жрец в спальне!"
  "Жрец в спальне?" - Я насторожено посмотрела на рабыню Пандору.
  "Да, господин, - Пандора подмигнула мне. - Жрец Леонид ожидает тебя в спальне..."
  "В чьей спальне, Пандора? - ледяной пот щекотал мою кожу. - В твоей спальне жрец Леонид?"
  "Пандора?!! - Сразу три рабыни - Партэния, Анфиса и Клеопатра вскричали с негодованием и нотками ревности. - Ты принимаешь жрецов в своей спальне?"
  
  "Вот еще, - рабыня Пандора фыркнула, как кошка. - В моей спальне мужчин не было и не будет..."
  "А Гендер?"
  "Гендер - не мужчина, - рабыня Пандора оскорбила меня. - Наш славный господин, славный охотник на драконов Гендер - наш хозяин.
  Хозяин за мужчину не считается". - Вроде бы, как и не оскорбила...
  "В спальне - так в спальне, - я вышел от Альтаиры. - Лишь бы не в купальне меня поджидал жрец.
  Жрецам не отказывают..."
  Я шел и замедлялся.
  Чем ближе к свадьбе, тем медленнее.
  Наконец, потянул ручку двери:
  "Жреееец?
  Жрец Леонид?" - Я робко переступил порог.
  "Ооооо! - белое облако сорвалось с моей кровати.
  Подлетело ко мне.
  Окутало собой. - Мне сказали, что госпожа Альтаира выходит замуж.
  Я сразу задал себе вопрос - неужели, нашелся достойный?
  Смотрю на тебя, славный охотник на драконов Гендер, и вижу достойного из достойных.
  Достойнейшего из достойнейших.
  Твоя красота сразила меня.
  Столь красивый юноша не может быть злодеем.
  Сначала я подумал, что к милой, доверчивой, невинной госпоже Альтаире набивается в женихи проходимец, бродяга.
  Бродяга, которому от Альтаиры нужны только деньги и ее богатства несметные.
  Но теперь вижу твое чистое сердце".
  "Не чистое мое сердце ты видишь, жрец, - я подумал. - Ты ослеплен моей красотой.
  Настолько ослеплен, что сошел с ума.
  Да, я - тот бродяга, проходимец, которого ты боялся видеть в мужьях Альтаиры.
  Но Саломея и Клеопатра меня так приукрасили к свадьбе, что настоящего меня под красотой не узнать.
  Все в меня влюбляются.
  Что называется - не родись некрасивым".
  
  "О, жрец, - я сразу приступил к делу.
  Пока жрец ослеплен моей красотой. - Леонид...
  Жрец Леонид...
  Я честный и благородный славный охотник на драконов.
  Обещаю, что буду Альтаире...
  Буду Альтаире.
  И храму Аполлона тоже буду..." - Я решил сгоряча не давать опрометчивых обещаний.
  Поэтому не договорил, что буду приносить храму Аполлона щедрые дары.
  
  "Сын мой", - облако оказалось жрецом.
  Белая борода.
  Все седое у него.
  Да еще белые одежды.
  "Я твой сын?
  Отец?"
  "Нет, сын мой!
  Ты не сын мой.
  Но я мечтаю иметь столь красивого юношу в сыновьях.
  К сожалению, годы мои великие...
  Иметь сына мне затруднительно.
  Но я желаю, чтобы Альтаира имела тебя, Гендер.
  Часто невесты сбегают во время жертвенной свадебной церемонии.
  Я же не допущу подобного.
  Во что бы то ни стало, я вас поженю в храме".
  "Какие-то трудности, жрец?"
  "Меня тошнит, когда я слышу о трудностях", - жрец заскрипел костями.
  Из вазы взял самый большой ароматный персик.
  Откусил от его плоти.
  Я с душевной болью подумал:
  "Мне рабы в первую мою здесь ночь не принесли еду в спальню.
  Я был вынужден спуститься вниз.
  В зал приготовления еды.
  Так я подцепил рабыню Пандору...
  Жрецу же и амфору с дорогим вином преподнесли.
  И фрукты, и кабана запечённого, и рыбу, и куропаток..."
  "Тебя тошнит, великий жрец?" - Я спросил, как можно, вежливее.
  "Тошнило до твоего прихода, прекрасный Гендер.
  Я думал, что встречу отвратительное чудовище.
  Но познакомился с милым юношей.
  Ты разрядил обстановку, славный охотник на драконов".
  "Всегда к твоим услугам, жрец", - я красиво пожал плечами.
  Тут же подумал:
  "Снова мой язык быстрее моего ума.
  Зачем я обещал, что всегда к услугам жреца".
  "Конечно, конечно, Гендер, - жрец присел на шкуры волков. - Я часто буду просить тебя об услугах...
  Но только после свадьбы.
  Сейчас, чтобы твоя свадьба состоялась, я научу тебя, как обращаться с женщинами..."
  "Жрец...
  Леонид жрец...
  Я ценю твою заботу обо мне.
  Ты проделал нелегкий путь из храма во дворце Альтаиры".
  "Путь был легкий для меня.
  Меня на плечах несли рабы..."
  "Но я умею обращаться с женщинами..."
  "Ой, ли? - Жрец накручивал свою длинную бороду на руку. - Рабы и рабыни мне говорили другое..."
  "Что другое обо мне говорили рабы и рабыни?"
  "Что ты не умеешь обращаться с женщинами, славный охотник на драконов.
  Вот, что о тебе говорили".
  "Ложь.
  Жрец Леонид!
  Никогда не верь рабам".
  "Не волнуйся, Гендер.
  Возможно, что я испугал тебя.
  Ты же очень пугливый.
  Об этом мне тоже доложили...
  Скажу по-другому.
  Я скажу тебе, как нужно обращаться с богатыми невестами..."
  "Совсем другое дело, жрец Леонид, - я смахнул пылинку с левого плеча жреца. - С богатыми невестами я пока не умею.
  Вот научусь...
  Наберусь опыта..."
  
  "Гендер, - жрец Леонид пододвинулся ко мне ближе.
  Совсем близко. - Мои поучения рассчитаны не на мудреца или философа, а на обыкновенного героя.
  Я хочу, чтобы ты мог хоть немного научиться общаться с Альтаирой.
  Вообще, в любви нет никаких правил.
  В войне, в игре в кости, в скачках на лошадях, в драках, в Олимпийских играх, даже в охоте на дракона есть правила.
  В любви не правила, а - интуиция.
  Ты - красивый, поэтому не знаешь значения слова "интуиция".
  Но все же...
  На Олимпийских играх, например, допускается, чтобы противники ругали друг друга.
  На войне, вообще, необходимо ругаться с противником.
  В игре в кости нельзя просто так заявить и сказать, что обыграл.
  Нужно хотя бы кости бросить.
  В уличной драке драчуны не целуются.
  За них это делают зеваки.
  Но во время свадебной церемонии все возможно.
  Нет недозволенного при женитьбе.
  В то же время много запрещено.
  То есть ты, как жених, можешь в храме Аполлона делать, что пожелаешь, но не все понравится твоей невесте Альтаире.
  Я - при всей своей мудрости и вековом опыте..."
  "Ты уже больше века живешь, жрец Леонид?"
  "Телом - я меньше века.
  Умом - больше...
  Я дам тебе несколько советов.
  Если ты что-то знаешь сам, то можешь свой красивый - потому что ты... красавчик - свой красивый опыт прибавь к моим советам.
  Правило первое, которое тебе нужно знать во время свадебной церемонии", - жрец опустил свою ладонь на мою левое колено.
  "Первое правило - схватить невесту за ногу", - я многозначительно указал глазами на ладонь жреца на моей ноге.
  "Нет, Гендер, - жрец Леонид не убрал свою руку с меня. - Руки мои слабые.
  Вот рука сама непроизвольно опустилась на твое колено.
  Первое же правило - покажи Альтаире, что ты превосходишь ее во всем.
  Ты должен сразу указать, что ты в доме... во дворце будешь хозяин".
  "Первое правило мне нравится, жрец Леонид.
  Можешь не убирать ладонь с меня..."
  "Гендер, ты дай понять Альтаире, что она меньше тебя знает.
  Иными словами она - неграмотная, ограниченная, болтушка.
  Не достойна, чтобы ты на нее тратил много времени..."
  "Но у Альтаиры целое хранилище древних папирусов, глиняных табличек, пергаментов.
  Альтаира разбирает иероглифы.
  Понимает картинки на папирусах..."
  "Картинки любой ребенок поймет, - жрец ласково смотрел в мои глаза. - Да, Альтаира знает и умеет намного больше, чем ты, славный охотник на драконов.
  Поэтому ты должен доказать ей, что все ее пергаменты, иероглифы, глиняные таблички - пыль по сравнению с твоей мудростью.
  Ты должен разговаривать с невестой, как цезарь с рабами.
  Тон твой пусть будет высокомерный.
  Поучай свою будущую жену.
  Покажись самоуверенным героем.
  Смотри на Альтаиру сверху вниз..."
  "Я выше Альтаиры.
  Поэтому смотреть сверху вниз мне на нее легко"
  "А, если Альтаира встанет на стол?
  Гендер!
  Смотреть сверху вниз можно даже, когда ты ниже находишься.
  Главное - будь уверен, что ты выше".
  "Ну, жрец Леонид.
  Не знаю, не знаю..."
  "Поэтому, что ты не знаешь и не веришь мне пока, славный охотник на драконов, я тебе открою второе правило общения с будущей женой.
  Постарайся говорить умно.
  Девушки любят простоту, но не простых..." - Жрец Леонид протянул мне небольшой свиток.
  "Что здесь написано?" - Я даже не развернул папирус.
  "Ах, я забыл, что ты не знаешь многих иероглифов, славный охотник на драконов, - жрец отобрал у меня свой свиток. - Герои не должны быть грамотными.
  Поэтому просто вспомни те слова, которые Альтаира знать не должна..."
  "Альтаира много знает из пергаментов".
  "Ты играешь в кости, Гендер?"
  "Играл..."
  "Не скромничай, Гендер.
  Я знаю, что ты обыграл в кости даже наместника Юлиуса".
  "Случайно вышло", - у меня сразу зачесался нос.
  Я понял, что жрец из храма Аполлона много знает.
  Он подготовился к нашей встрече.
  Хорошо, что жрец выступает на моей стороне.
  Тут я еще подумал с нарастающим волнением:
  "Что, если в этот момент какая-нибудь жрица обучает Альтаиру общению с женихом?
  Альтаира, возможно, тоже придет в храм подготовленная.
  Может быть, жрецы храма Аполлона и жрицы весталки храма Весты используют меня и Альтаиру в своих целях?
  Через нас сражаются друг с другом? - Но начал, как всегда, спорить с собой. - Я слишком мнительный.
  Даже, если что-то пойдет не по плану моему, то я могу просто молчать.
  Моя красота сама за меня все скажет, сама меня поженит..."
  
  "Игроки в кости употребляют специальные слова, - жрец Леонид продолжал меня учить. - Например, лабух, вахлак, олень..."
  "Жрец Леонид, - я покачал головой. - Я не стану называть свою невесту лабухом, вахлаком или оленем.
  Не то, что не хочу обидеть Альтаиру...
  Дело в другом.
  Я не желаю потом спать с лабухом, вахлаком или оленем..."
  "Твои волосы красиво переливаются, Гендер", - изо рта жреца потекла слюна.
  "Жрец Леонид!
  Учи меня, а не рассматривай", - я нарочно сказал грубовато.
  "Учу, учу, - жрец согласился, как ученик философской школы. - Придумай какие-нибудь фразы замысловатые.
  Например - "вероломный водопад".
  Или "жемчужные слезы".
  Девушки любят необычное.
  Своими оборотами речи ты собьешь Альтаиру с толку..."
  "Зачем же я буду ее сбивать с толку?
  Мы же жениться придем в храм Аполлона".
  "Гендер, Гендер.
  Ты не знаешь капризы богатых невест, - жрец Леонид погрозил мне пальцем.
  ... и опустил вторую ладонь на мое второе колено. - Вдруг, Альтаира в храме Аполлона увидит прекрасного героя?"
  "Более прекрасного героя, чем я не может быть", - я с пренебрежением фыркнул.
  "Или не прекрасного героя...
  Девушки влюбчивые.
  Но, если ты отвлечешь Альтаиру красивыми непонятными речами, то она уже не будет зыркать по сторонам".
  "Хороший совет ты мне дал, жрец Леонид, - я ответил искренне. - Нужно выпить вина за твои советы". - Я потянулся к амфоре.
  "Я выпью, а тебе, славный охотник на драконов, нельзя перед свадьбой вино". - Жрец себе налил.
  От меня амфору отодвинул.
  "Почему же мне, жениху, нельзя вина?" - Я обижено засопел.
  "Твой ум должен оставаться светлый до свадьбы, Гендер.
  После свадьбы у тебя ум затуманится.
  Дорожи последними минутами незамутненного разума".
  "Все ты придумал, жрец Леонид, чтобы тебе больше вина досталось".
  "Вино - не женщины.
  Женщину не испить до конца.
  Вино же быстро заканчивается, - жрец Леонид щедро отхлебнул. - С помощью непонятного ты должен добиться, чтобы Альтаира чувствовала себя сумасбродной, безответственной, немножко ненормальной.
  Так она больше будет ценить тебя, Гендер.
  Ты же - хозяин..."
  "Угу".
  "Третье правило поведения жениха в храме перед женитьбой гласит - расхваливай невесту так, чтобы она не зазнавалась.
  Девушки очень высокого мнения о себе.
  Поэтому внимательно следи, чтобы Альтаира не почувствовала себя выше тебя".
  "Как можно расхваливать, чтобы девушка не зазнавалась?
  Жрец Леонид.
  Когда я начну хвалить Альтаиру, она возгордится".
  "Слушай, красавчик.
  Я научу тебя! - Жрец убрал свои ладони с моих коленей.
  Я вздохнул с облегчением.
  Но жрец возложил ладони на мои плечи... - Скажи Альтаире, что она красавица...
  Но тут же добавь, что многие так не думают...
  Добавь, что она умная.
  Но ум девушке только вредит.
  Докажи, что садовник знает больше, чем Альтаира.
  Только не доходи до крайностей.
  Не дай невесте понять, что она пустое и тупое ничтожество".
  "Ты уже слишком зашел, жрец Леонид".
  "Девушки прыгают из крайности в крайность.
  То девушка уверена, что она самая лучшая.
  То рыдает, что никому не нужна.
  Поэтому, будь осторожен, славный охотник на драконов".
  "Я осторожен, как дракон, который выходит на охоту", - я важно кивнул.
  "Вот и прекрасно, славный охотник на драконов Гендер, - жрец Леонид обрадовался. - Четвертое правило в храме Аполлона - не спорь с невестой.
  Не ввязывайся с ней в долгий разговор.
  Если Альтаира утянет тебя в беседу до свадьбы, то считай - все пропало.
  Беседа с девушкой - как болото.
  Ни один мужчина не выберется".
  "Но как же..."
  "Если Альтаира скажет, что ты, Гендер - красавец славный охотник на драконов..."
  "Так и есть..."
  "Да, ты согласись молча.
  Кивни благодушно своей прекрасной головой.
  Но ничего не говори.
  Если ты ответишь, что да, Альтаира, я, действительно - красивый сильный, то вызовешь у девушки перед свадьбой чувство противоречия.
  Альтаира сразу начнет в головке перебирать - кто же красивее и славнее тебя.
  И найдет.
  Может быть, не среди живых...
  Но вспомнит иероглифы на глиняных табличках.
  В памяти Альтаиры всплывет какой-нибудь герой из древности.
  Пусть он давно уже умер.
  Но..."
  "Я понял тебя, жрец Леонид.
  Твои советы чрезвычайно полезные для меня.
  Без них я, наверно, не смог бы жениться".
  "Да, да, Гендер.
  Я все знаю о женщинах.
  А почему?"
  "Почему ты знаешь о женщинах все, жрец Леонид?"
  "Я знаю о женщинах все, потому что я никогда не был с женщинами.
  Я - жрец.
  Нам нельзя".
  "Я знал многих жрецов..."
  "Ни слова больше, Гендер.
  Если скажешь плохое о жрецах, то я буду вынужден принести тебя в жертву".
  "Молчу, молчу, жрец Леонид".
  "Я смотрел на женщин со стороны.
  Поэтому видел все их уловки и хитрости.
  Жених же смотрит на свою невесту спереди.
  Видит то, что невеста хочет ему показать".
  "Спереди - интересно..."
  "Вернемся к четвертому правилу, Гендер.
  А то можем далеко зайти в сторону..."
  "Далеко заходить перед свадьбой - опасно, жрец Леонид", - я чувствовал огонь от его ладоней на своих плечах.
  "Гендер!
  Если Альтаира назовет тебя тряпкой, то молчи.
  Скажет, что у тебя нет глубоких чувств - молчи.
  Главное, не дай себя вовлечь в болтовню пустую.
  Ты никогда не победишь женщину в словесной схватке".
  "Но философы..."
  "Многие философы думали, что победили женщин своей логикой.
  Но у женщин нет логики.
  Женщина всегда знает, что она права".
  "Ох, жрец Леонид..."
  "Пятое правило, славный охотник на драконов, требует, чтобы не попался в сети Альтаиры.
  Отрицай все, что она говорит о себе.
  Если она утверждает, что красавица, то ты, как я уже раньше учил, скажи, что не все считают ее красавицей!
  Альтаира похвастается, что знает много древних иероглифов.
  Ты сразу заяви, что она ничего не знает о клинописи шумерских асирийцев.
  И так сойдет.
  Потому что ты заставишь свою невесту задуматься.
  Невеста в задумчивости пройдет свадебный обряд.
  Очнется только на супружеском ложе в вашем дворце".
  "Так, так, запоминаю, жрец Леонид, - я захихикал. - Альтаира не умная и не красавица..."
  "Нет, она умная и красавица.
  Но намекни тонко, чтобы не задавалась..."
  "Намекну.
  Намекать я научился при общении с богатыми женами патрициев...". - Я случайно выдал свою тайну.
  Но, судя по спокойствию жреца, он уже знал о моих похождениях с чужими женами...
  "Шестое правило, Гендер, рассказывай Альтаире о ней самой.
  Но так рассказывай, чтобы она не догадалась".
  "Как это, жрец Леонид?"
  "Ты перед свадьбой скажи, что знал...
  Нет...
  Лучше - слышал об одной девушке.
  Имя для девушки придумай некрасивое, чтобы Альтаира не заподозрила измену...
  Например, скажи, что слышал на ярмарке, как купцы обсуждали некую Прерогативу.
  Пусть девушку зовут Прерогатива...
  Так Прерогатива была несчастная.
  Намекни Альтаире, что до твоего появления в ее жизни, она была несчастная.
  Намекни примером о другой девушке.
  Скажи, что Прерогатива страдала в одиночестве.
  Но появился жених.
  Соизволил взять Прерогативу в жены.
  Поэтому она стала счастливая.
  Альтаира поймёт на чужом примере, что свадьба с тобой принесёт ей счастье".
  "Умный ход", - я удивлялся, что жрец Леонид говорит мне самое нужное.
  "Седьмым правилом убеждай Альтаиру, что у нее есть небольшой недостаток.
  Но ты этот недостаток - по своей доброте - устранишь у нее".
  "У Альтаиры нет недостатков, - я ответил после раздумья. - Но в то же время..."
  "Придумай, но не обидный недостаток, - жрец Леонид проникновенно смотрел в мои глаза. - Скажи, что она не умеет прыгать через лужи..."
  "Что за глупость, жрец Леонид?
  Зачем моя жена будет прыгать через лужи?"
  "Глупость?
  Ты прав, славный охотник на драконов.
  Глупость.
  Но ты придумай, что любовница цезаря очень хорошо прыгает через лужи.
  За это ее умение цезарь ее полюбил.
  Он увидел, как девушка прыгает через лужи, поэтому назначил ее своей любовницей.
  Если просто учиться прыгать через лужи - глупость, то рядом с цезарем и с его любовницей глупость превращается в подвиг.
  Альтаира обязательно захочет научиться прыгать через лужи.
  А кто ее научит?
  Конечно - муж научит Альтаиру прыгать через лужи!
  Ты повышаешь свою ценность в глазах Альтаиры.
  Она не бросит тебя.
  Не убежит со свадьбы..."
  "Ради этого замечательного правила я хоть в храме сделаю перед Альтаирой лужу", - я воодушевился.
  "В храме нельзя тебе, Гендер.
  В храме только жрецы могут. - Жрец Леонид чуть снизил мой восторг. - Девятое правило - используй авторитеты.
  Небрежно, словно случайно, скажи Альтаире, что цезарь тебя высоко ценит.
  Или, что в армии центурион цезаря хвалил тебя и хотел поставить тебя на его место...
  Или, например, ученый муж Софокл рассказывал своим ученикам о твоей мудрости".
  "Восхвалять себя мне нравится", - я подмигнул жрецу.
  "Себя восхваляй, а врага ругай, славный охотник на драконов".
  "Альтаира мне не враг...
  Пока не враг..."
  "Поэтому ты как бы ее ругай, но в то же время хвали.
  Не допускай, чтобы Альтаира в чем-то была права.
  На каждое ее замечание отвечай неопределенно.
  Например - Это всем давно известно.
  Или - Уже устарело.
  Или - Даже ребенок это знает".
  "Жрец Леонид".
  "Да, славный охотник на драконов Гендер".
  "Если я буду что-то говорить, то это противоречит другому твоему правилу.
  Ты же учил меня, что нельзя с девушкой пускаться в объяснения.
  Нельзя разговаривать и погружаться в болото болтовни".
  "На месте разберешься, Гендер, - жрец смял пятерней лицо.
  Он был недоволен, что я поймал его на слове. - Ты же женишься, а не я.
  Хочешь взять в жены госпожу Альтаиру?"
  "Конечно, жрец.
  Я мечтаю взять в жены госпожу Альтаиру".
  "Тогда придумывай новые правила общения с невестой.
  Я же тебе не раб.
  Скажу еще только о двух правилах.
  Никогда не позволяй, чтобы Альтаира была в чем-то права.
  Стоит ей хотя бы один раз показать, что она умнее, чем ты - и ты пропал.
  Никакой свадьбы не будет".
  "Но как я могу запретить ей говорить самое простое?"
  "Запретишь, Гендер.
  Захочешь жениться запретишь.
  Например, тебе Альтаира скажет, чтобы ты не чавкал.
  Добавит, что чавкать - не красиво.
  Ты усмехнись, ответь "Яйцо курицу учит".
  "Не учи меня, жрец Леонид.
  Тоже мне нашелся - яйцо курицу учит..."
  "Что?
  Что ты сказал, Гендер?
  Ты меня оскорбляешь?"
  "Нет, жрец!
  Я только пошутил твоими словами.
  Смешно получилось!"
  "Не смешно, Гендер.
  Не смешно и глупо".
  "Но ты же сам мне подкинул поговорку - Яйцо курицу учит".
  "Это ты говори не мне, а своей невесте, славный охотник на драконов".
  "А тебе, что я должен сказать, жрец Леонид?"
  "Мне - только хорошее! - Жрец поднялся.
  Поправил свою жреческую тунику. - Последнее мое правило, которое тебе поможет в общение с Альтаирой, Гендер.
  Всегда держи на себе вид победителя.
  Подбородок гордо поднят.
  Взгляд важный.
  Даже если ты обкакался, то стой с гордым видом.
  Альтаира в тебе должна видеть победителя".
  "Благодарю за советы, жрец Леонид.
  Они, действительно, очень мудрые.
  Я тебе должен денежку?"
  "Мне Альтаира уже заплатила..."
  "Тебе заплатила Альтаира?"
  "Что в этом удивительного, славный охотник на драконов?
  Ты же нищий.
  Пока нищий...
  Альтаира - богатая.
  Она заплатила мне, потому что ты не можешь заплатить".
  "Но как же так, жрец Леонид, - я от неожиданности упал на кровать. - Моя невеста Альтаира заплатила тебе, чтобы ты учил меня, как с ней держаться?
  Чтобы ты обучал, как я должен унижать ее?"
  "Не унижать, Гендер.
  Ты не унижаешь свою невесту Альтаиру.
  Ты просто будешь на высоте.
  Представляешь, как глупо ты бы выглядел без моих советов.
  Альтаира чувствовала бы себя на свадьбе неловко.
  Ты бы сюсюкал.
  Постоянно признавался бы Альтаире в любви.
  Еще гаже - говорил бы ей, что она красавица.
  С подбородка у тебя бы стекали слюни.
  Глаза закатывались бы, как у дикого койота во время весеннего гоня.
  Вообщем, ты опозорился бы.
  И заодно опозорил бы Альтаиру.
  Гости и рабы шептали бы, что ты, славный охотник на драконов, слишком плох для Альтаиры.
  Значит, она неуверенная в себе.
  Не умеет выбирать женихов.
  Слабая и глупая.
  А слабая и глупая госпожа долго не проживет..."
  "Ужас, - я постучал ладонью по лбу. - Ужас тройной!
  Но теперь я ни себя, ни Альтаиру не опозорю".
  "Поэтому Альтаира выгодно вложила в тебя деньги, Гендер.
  Рядом с ней будет стоять самоуверенный важный жених!"
  "Жрец Леонид!
  Я - твой поклонник!"
  "Если ты мой поклонник, то хорошенько меня угости".
  "Йа?"
  "Ты, Гендер.
  Ты!
  Кто во дворце хозяин?"
  "Альтаира?"
  "Ну, ты, как бы хозяин.
  Два шага тебе до хозяйства осталось".
  "Что же?
  Вниз?
  К рабам на кухню спустимся? - Я почесал подбородок. - Не хочу к рабам... - Тут я заметил корзину под столом: - Жрец, Леонид", - я даже подпрыгнул от радости.
  "Да, славный охотник на драконов".
  
  
  ГЛАВА 411
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ОТКРОВЕНИЕ ЖРЕЦА ЛЕОНИДА
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Угощаю", - я вытащил корзину.
  В ней лежал запеченный баран.
  Я подумал:
  "Наверно, какой-нибудь вороватый раб для себя припрятал здесь украденного печеного барана.
  Украл у своих.
  Отнес в мою спальню.
  Раб думал, что я буду ночевать сегодня со своей молодой женой Альтаирой.
  Правильно думал.
  Но не повезло рабу.
  Я случайно перед свадьбой зашел в эту спальню".
  "Вот тебе баран, жрец Леонид", - я торжественно опустила тушу на стол.
  "Ох, сколько мяса, - жрец выпучил глаза. - Обильный баран.
  Пусть твоя жизнь после свадьбы будет столь же обильной, как этот баран", - жрец набросился на еду.
  Я хотел оторвать баранью ногу.
  Мне тоже нужна еда.
  Но передумал:
  "Жрец.
  Я не буду с тобой пировать...
  Не обижайся на меня за это..."
  "Я и не обижаюсь, славный охотник на драконов.
  Мне больше достанется".
  "Я боюсь сейчас лакомиться бараниной, - я признался. - От меня на свадьбе тогда будет вонять бараньим жиром.
  Я же хочу благоухать, как роза".
  "Благоухай, благоухай, Гендер.
  Вот ты себе придумал правило, как покорить невесту".
  "Какое правило я придумал?"
  "Правило для жениха - не вонять бараниной на свадьбе, а - благоухать розами.
  Альтаире это правило понравится".
  "Да, конечно", - я голодно смотрел, как жрец наедается.
  
  "Ты меня пронзаешь взглядом, - через несколько минут жрец поднял голову.
  Захихикал.
  Сытно рыгнул.
  Но продолжал терзать барана. - Мне даже неловко, Гендер.
  Кажется, что ты меня поедаешь взглядом, как парень девушку".
  "Я любуюсь твоими плавными движениями, жрец Леонид.
  Восторгаюсь, как ты тонкими ломтиками нарезаешь баранью ногу.
  Ты уверенно держишь нож.
  Не могу оторвать взгляд от твоих рук, жрец.
  У тебя нежные ловкие руки.
  Это не руки воина.
  Твои руки - настоящие руки жреца.
  Чувственные длинные пальцы.
  Я сразу оценил, что у тебя чувственные пальцы.
  Я ощущаю их.
  Представляю, как ты ими трогаешь..."
  "Тебя залила краска стыда, Гендер".
  "Прости, жрец Леонид", - я судорожно оторвал взгляд от рук жреца.
  Опустил свои влажные ладони на колени.
  Попытался успокоиться.
  Поднял глаза.
  "Теперь ты следишь за мной, жрец Леонид.
  Мне страшно.
  Я думаю, что ты точно знаешь, о чем я сейчас думаю".
  "Да, славный охотник на драконов Гендер, - жрец кушал, но пристально смотрел в мои глаза.
  Прищурился. - Ты видишь, что я неравнодушен к запечённой баранине.
  Я не притворяюсь.
  И в тебе много вижу".
  "Я не понимаю, о чем ты говоришь, жрец Леонид, - я нервно потянулся к блюду с персиками. - Может быть, мы закончим без дальнейших разговоров?
  Наши пути расходятся.
  Тебе - в храм Аполлона".
  "Тебе тоже нужно в храм Аполлона, Гендер.
  Ты же там женишься.
  Я же в храме тебя женю".
  
  "Тогда - до встречи в храме, жрец Леонид". - Я резко поднялся.
  Жрец не стал меня останавливать.
  Я открыл дверь.
  "Неужели? - Я наткнулся на рабыню Партэнию. - Ты подслушивала". - Я закрыл за собой дверь.
  Повел рабыню по лестнице вниз.
  "Не только подслушивала, но и подглядывала в щелочку, - Партэния не отказывалась. - Интересно же!
  Как жаль, что вы не дошли до логического конца, Гендер".
  "До какого конца мы не дошли, рабыня?"
  "До самого конца, о котором тебе намекал жрец Леонид.
  Он - душка!"
  "Кто душка?
  Конец?"
  "Жрец Леонид - душка".
  "Я не интригую со жрецами, рабыня".
  "Не интригуешь со жрецами, славный охотник на драконов?
  Но ты же так мило рассказывал Леониду о его руках".
  
  "Жреца руки - не для скуки, рабыня", - я отшутился.
  "Господин.
  Ты после беседы со жрецом выглядишь более мужественно.
  Еще и новый твой вид.
  Особенно меня возбуждает твой синий язык.
  И черные зубы - тоже прекрасно выглядят..."
  "Кто тебя послал подглядывать и подслушивать за мной, рабыня?
  Не льсти мне.
  Меня похвалами не подкупишь".
  "Я сама по себе подслушивала и подглядывала, - Партэния остановилась около мраморной колонны.
  Прислонилась спиной. - Поговорим, здесь, славный охотник на драконов.
  В свою спальню я тебя не пущу.
  Раньше бы пустила.
  Но сейчас ты выглядишь очень воинственно и напористо.
  Тебя так жрец воодушевил и возбудил?"
  "Глупости говоришь, рабыня!"
  "Рабы на то и нужны, чтобы мы говорили глупости.
  Умное только господа имеют право говорить".
  "О чем ты хочешь побеседовать со мной, рабыня?
  Только побыстрее.
  У меня мало времени до свадьбы".
  "Время во дворце не подчиняется тебе, господин".
  "Время и тебе не подчиняется, рабыня".
  "Зато наша госпожа Альтаира делает со временем то, что захочет".
  "Альтаира - ведьма?" - У меня во рту пересохло.
  Не хватало еще, чтобы я жил с ведьмой.
  "Альтаира - не ведьма.
  Но что-то волшебное в ней имеется.
  Альтаира управляет временем, господин".
  "Не верю".
  "Ты жрецу Леониду можешь говорить, что ему не веришь, - в голосе Партэнии прозвучала угроза. - Мне ты обязан доверять.
  Мы же с тобой друзья, господин".
  "Хорошо...
  Я вспомнил, как ты проводила надо мной обряд дружбы, рабыня.
  Но вернемся к Альтаире.
  Как она управляет временем?"
  "Альтаира никуда не опаздывает.
  Она всегда приходит вовремя.
  Потому что без нее ничего значительное не начинают.
  Значит, Альтаира управляет временем".
  "Ах, так она владеет временем, - я захохотал. - Я же уже подумал, что она ведьма".
  
  "Разве мало, что Альтаира никогда не опаздывает, господин?
  Например, она не опоздает на свою свадьбу.
  Во сколько госпожа придет, во столько свадьба начнется.
  Ты же можешь опоздать на свою свадьбу, господин".
  "Не пугай меня, рабыня".
  "Я похожа на дракона, славный охотник на драконов?
  Поэтому ты боишься меня".
  "Во-первых, я не тебя боюсь.
  Я боюсь того, что ты говоришь, рабыня.
  Во-вторых, ты не похожа на дракона.
  В-третьих, драконы, если бы и существовали, то они были бы очень милыми".
  "Как может быть милым то, чего ты не видел никогда, господин?"
  "О драконах много говорят.
  О них складывают легенды.
  Поэтому дракон просто не имеет права быть не милым".
  "Тогда и боги Олимпа тоже".
  "Что боги Олимпа тоже, рабыня?"
  "Никто не видел богов Олимпа.
  Не знаем - существуют ли они.
  Но о них постоянно говорят.
  Значит, они красивые, как и драконы?"
  "Зевс с бородой.
  Его красавцем не назовешь, - я произнес после долгого раздумья. - По крайней мере, на картинках на папирусах Зевс не красавец".
  "Может быть, Зевса нарочно рисуют некрасивым?"
  "Почему ваятели должны изображать несуществующего Зевса некрасивым?"
  "Потому что Зевсу все завидуют".
  "Хм, рабыня.
  Иди в школу философов.
  Не показывай мне свою мудрость.
  Я девичьей мудрости боюсь..."
  "Ты еще и девичьей мудрости боишься, славный охотник на драконов".
  "Партэния!
  Не отвлекай меня от мыслей о моей с Альтаирой свадьбе.
  Я должен подготовиться.
  Потренироваться".
  "Ты хочешь подготовиться к первой свадебной ночи с Альтаирой? - рабыня Партэния округлила глазища. - С кем ты будешь готовиться?
  Если думаешь, что со мной, то я тебе не дам..."
  
  "Не к первой ночи с Альтаирой я должен готовиться, рабыня, - я ответил с досадой. - Все, что произойдет после свадьбы - пустяки, по сравнению со свадьбой.
  На свадьбе я буду в центре внимания".
  "Еще бы, славный охотник на драконов!
  Ты настолько привлекательный..."
  "... Поэтому на свадьбе я не имею права на ошибку, рабыня.
  Жрец Леонид меня научил..."
  "Он тебя научил, как быть с невестой на ложе, госпожи?
  Жрец на себе показал?"
  "Ты сошла с ума с первой свадебной ночью, рабыня.
  Только о ней и думаешь.
  Не твоя будет первая свадебная ночь.
  Поэтому не беспокойся за меня и за Альтаиру.
  А жрец Леонид научил меня правильному разговору с невестой".
  "То есть жрец Леонид обучил тебя, славный охотник на драконов, как нужно общаться с девушкой?"
  "Вообщем, да.
  Ты же подслушивала и подглядывала за нами.
  Сама знаешь..."
  "Почему же ты не можешь со мной правильно общаться, господин?"
  "С тобой?
  Рабыня!
  Зачем я должен с тобой общаться правильно?
  Почему обязан тебе понравиться?"
  "Потому что мы друзья, Гендер".
  "Ты - рабыня.
  Я - твой господин.
  Какие же мы друзья?
  Если бы друзьями были, то я бы не называл тебя рабыней.
  Я бы говорил тебе - подруга.
  Ты же не величала бы меня господином.
  Называла бы другом.
  Но я этого не допущу..."
  "Ты забыл, Гендер, - Партэния зашипела, - что я провела над тобой обряд дружбы?
  Ты стоял передо мной на коленях.
  Кланялся мне.
  Я поставила тебе ногу на шею..."
  "Как бы, да, рабыня, - я промямлил. - Мы, вроде бы, друзья...
  Но не забывай, что ты - рабыня.
  А я - твой господин.
  Мы друзья, потому что иногда будем помогать друг другу".
  "Что-то у тебя, господин, взгляд не совсем дружеский стал, - Партэния прищурила глаза. - Ты возгордился?"
  
  "Я всегда гордился собой..."
  "Мне кажется, или я ошибаюсь, славный охотник на драконов, что ты уже не совсем мой друг?"
  "Почему же, рабыня?
  Я - твой друг.
  Поэтому не делай мне гадости.
  Особенно перед свадьбой моей..."
  "Господин..."
  "Да, рабыня".
  "Саломея и Клеопатра приукрасили тебя к свадьбе..."
  "Ты знаешь Саломею, рабыня?"
  "Кто же Саломею не знает? - Партэния усмехнулась загадочно. - Даже ты, славный охотник на драконов, знаком с Саломеей".
  "Оставим Саломею на потом, - я скривил лицо в жалобной улыбке. - Мне еще не хватало перед свадьбой о Саломеях думать".
  "Саломея и Клеопатра перекрасили твои волосы в белый цвет, - рабыня Партэния безжалостно напирала.
  Напирала словами и грудью. - Тебе распрямили волосы, славный охотник на драконов".
  "Зачем говорить, что и так видно", - я промямлил обреченно.
  "Волосы тебе изменили.
  Зубы покрыли черной смолой.
  Язык покрасили в синий.
  Щеки нарумянили до кровавого блеска.
  Под глазами нарисовали зеленые круги.
  Ты очень изменился, славный охотник на драконов.
  Ты - изменник, Гендер".
  "Изменник - другое.
  Когда из армии цезаря убегают, то - изменник".
  "Если ты изменился внешне, господин, то изменился и внутри".
  "Только на три дня меня изменили, - я сопротивлялся.
  Чувствовал, что рабыня Партэния что-то задумала нехорошее. - Через три дня краска сойдет с меня.
  Волосы распрямятся.
  Зубы снова станут белыми..."
  "Но три дня очень много, господин".
  "Почему же три дня много, рабыня?"
  "Три дня я и ты не будем друзьями, славный охотник на драконов".
  "Почему же мы не будем друзьями эти три дня, рабыня?"
  "Потому мы не будем друзьями три дня, Гендер, что я совершала обряд дружбы с другим Гендером.
  С тем, который не похож на теперешнего тебя..."
  "Но я тот же самый".
  "Нет, господин.
  Ты выглядишь по-другому".
  "Поэтому ты мне будешь делать гадости на свадьбе, рабыня?"
  "Не собиралась я тебе делать гадости..."
  "Не собиралась, а теперь собираешься мне вредить, рабыня, - я завизжал. - Приревновала Альтаиру ко мне.
  Конечно, я был красавцем.
  Но теперь я безумно красивый.
  Божественно красивый.
  Ты ревнуешь..."
  "Пожалуй, я изменю к тебе свое отношение, славный охотник на драконов", - Партэния ответила резко.
  В ее глазах сверкнули молнии.
  
  "Убьёт, - я подумал и запаниковал. - Обязательно убьет меня.
  Запросто уколет меня отравленной иглой.
  Или яд мне в ноздрю насыплет.
  Кто знает, сколько у рабынь во дворце интриг..."
  "Зачем же ты будешь менять ко мне отношение, рабыня? - Я широко развел руки в стороны.
  Но руки не спасут от отравленной иглы. - Меня Саломея и Клеопатра перекрасили.
  Ты же считаешь, что я стал другим на то время, пока краска с меня не сошла.
  Думаешь, что мы уже не друзья.
  Так измени свое мнение, Партэния".
  "На что ты намекаешь, славный охотник на драконов?
  Ты пытаешься затащить меня в постель?"
  "Фу, как грубо, рабыня, - я выпятил нижнюю губу. - Ты не угадала.
  Я не хочу затащить тебя в постель..."
  "Ты не хочешь меня соблазнить, господин?
  Я тебе не нравлюсь?
  Я не достаточно красивая для прекрасного тебя?" - Партэния улыбнулась.
  Слишком добро улыбалась.
  А когда добра слишком, то - не к добру...
  "Что ты, что ты, Партэния!
  Ты очень красивая!
  Ты мне нравишься более чем очень.
  Но дело не в постели.
  Я бы...
  Может быть, потом.
  После моей свадьбы с Альтаирой...
  Мы с тобой, как друг и подруга порезвимся в речке.
  Или в купальне...
  Или на крыше дворца встретим рассвет, Партэния..."
  "Скажи еще - в кузнице на наковальне мы с тобой встретим закат".
  "В кузнице на наковальне мы с тобой встретим закат, рабыня, - я послушно ответил быстро.
  Наткнулся на насмешливый презрительный взгляд Партэнии. - Ты меня подловила, рабыня. - Я шутливо погрозил пальцем.
  Но руки у меня при этой шутливости - тряслись... - На наковальне..."
  "Оставь наковальню кузнецу Атланту, Гендер".
  "Ты уже мне приказываешь, рабыня?"
  "Приказывают те, кто сильнее, господин".
  "Ты считаешь себя сильнее, чем я?"
  "Да, славный охотник на драконов.
  Я считаю, что я сильнее тебя.
  Более того - каждый в этом дворце сильнее, чем ты".
  "Даже так, - я промычал.
  Мычал осторожно... - Хорошо.
  Думайте, как хотите".
  И подумал:
  "Я на все согласен, лишь бы рабы мне не сорвали свадьбу.
  После свадьбы всех рабов продам.
  Партэнию - в первую очередь..."
  
  "Господин?" - Партэния прожигала меня взглядом.
  Скрестила руки на груди.
  "Да... Партэния".
  "Перед тем, как мы с тобой расстанемся навсегда..."
  "Не надо, - я выставил перед собой ладони. - Не убивай меня, рабыня. - Вот я и открылся, что боюсь, что Партэния меня убьет. - Не говори и не делай то, о чем потом будешь сожалеть".
  "Я не стану сожалеть о тебе, господин".
  "Но мы же с тобой - друзья".
  "Ты - перекрашенный, уже не друг мне, Гендер".
  "Ага, еще и Альтаира скажет, что я не тот, кем был, - я кусал губы. - Жрецы аннулируют нашу свадьбу.
  Разобьют глиняные таблички о нашей женитьбе.
  Нет!
  Я напрасно придумываю плохое.
  Жрец Леонид не отменит мою с Альтаирой свадьбу.
  Ведь мы с ним мило побеседовали.
  Я ему барана подарил.
  И Альтаиры не откажется от меня.
  Зачем?
  Ну, зачем меня Саломея и Клеопатра перекрасили?
  С одной стороны - я стал безумно красивым.
  Даже жрец мной заинтересовался...
  С другой стороны - не нужен мне повышенный ко мне интерес".
  "Партэния, - я уже чувствовал, как течет река времени. - Ты можешь провести ритуал дружбы надо мной хоть сейчас.
  Над обновленным мной!
  Новый ритуал продержится три дня.
  Потом - когда я получу свой прежний вид - будет действовать наш старый обряд дружбы.
  Так сказать - цепь дружбы не порвется..."
  "Ты? - Партэния задумалась. - Ты, господин, умно придумал..."
  "Я всегда говорю умно, рабыня".
  "Ты хочешь, чтобы я здесь, около колонны провела над тобой ритуал дружбы?"
  "Почему бы и нет, Партэния?"
  "Ты уже не боишься, что кто-нибудь заметит тебя в непотребной позе?"
  "Ну, и что, Партэния?
  Меня уже видели, когда я стоял на коленях перед тобой в кухне.
  Все знают.
  Зато я буду уверен, что ты не убьешь... - Я кашлянул в кулак. - Буду уверен, что мы с тобой и три дня будем дружить".
  "Господин, - в голосе рабыни загорелось восхищение.
  Я понял, что Партэния передумала колоть меня отравленной иглой. - Ты не славный охотник на драконов.
  Ты - славный хитрый лис".
  "Называй, как хочешь, - я захихикал. - Лишь бы другие не услышали".
  "Все же боишься, господин?"
  "Чего боюсь?
  Ничего не боюсь".
  "Ну, тогда...
  На колени, славный охотник на драконов Гендер.
  Я проведу над обновленным тобой второй обряд нашей дружбы".
  "С удовольствием, рабыня, - я упал на колени перед рабыней. - В прошлый раз я сомневался.
  Я колебался.
  Я боялся.
  Теперь же у меня нет сомнений.
  Я даже запомнил все действия в обряде дружбы.
  Я уже на коленях перед тобой, Партэния. - Я поклонился. - Кланяюсь тебе.
  Теперь ты, поставь на мою шею свою ножку.
  Моя поза означает - покорность в дружбе.
  Твоя же... мммм... поза.
  Мне очень нравится...
  Она - символ... твоего ко мне дружеского отношения".
  "Ты размягчил мое сердце, славный охотник на драконов, - Партэния опустила свою ножку мне на шею.
  Надавила сильно.
  Я вжался лицом в мраморную плиту пола. - Ты даже все запомнил, как надо..."
  "Я же не дурак", - я захотел подняться.
  Но Партэния не убирала с меня свою ногу.
  Наоборот, усилила давление.
  "Ээээээ, рабыня, - я проблеял. - Не хочу показаться не другом...
  Но вроде бы, как бы ты совершила обряд дружбы.
  Можешь с меня снимать свою замечательную ножку..."
  "Подожди, славный охотник на драконов".
  "Что ждать?" - Я почувствовал себя в капкане.
  Капли пота щекотали лоб.
  "Дружба не терпит лжи, славный охотник на драконов".
  "Я тебя никогда не обманывал, рабыня".
  "Ложь бывает нарочно, и по глупости.
  Ты лгал мне по глупости, славный охотник на драконов.
  Даже не понимал, что лжешь мне".
  "Что ты придумываешь, рабыня?" - Я взвизгнул.
  "В спальне Альтаиры..."
  "Я не был с тобой в спальне Альтаиры, - я старался не сорваться. - Вернее мы были.
  Но там еще и другие рабыни присутствовали.
  Что ты придумываешь о спальне Альтаиры?"
  "В спальне наглая Лаэртия, гадкая, гадкая Лаэртия, - Партэния давила на меня.
  Во всех смыслах давила - словами и ногой. - Лаэртия присела на кровать".
  "Я не помню.
  Я не смотрел на Лаэртию".
  "Ага, ври больше, Гендер, - Партэния меня чуть не размазала по полу. - Ты не только не смотрел на Лаэртию...
  Да, ты на нее не смотрел.
  Ты боялся, потому что ты трус, славный охотник на драконов. - Рабыня разъярилась.
  Я же решил подождать, пока она остынет... - Лаэртия поставила перед собой блюдо с пахлавой.
  Да, Лаэртия сидела.
  Блюдо с пахлавой стояло на кровати у нее между ног.
  Ты сделал вид, что любуешься только своей невестой Альтаирочкой.
  Будто бы ты...
  А хитрющая Лаэртия тоже делала вид.
  Будто бы она думает только о еде.
  Не знаю, хотела ли она есть, или не хотела.
  Даже знать не хочу.
  Но ты так косил глаза с Альтаиры на Лаэртию, что они вылезли".
  "Кто вылез?"
  "Твои глаза бесстыжие вылезли, господин.
  Как тебе не стыдно?!!
  В зале была твоя невеста Альтаира.
  Да и другие рабыни тоже хотели твое внимание получить.
  Ты же не отрывал взгляд от блюда между ног Лаэртии.
  Сладенького захотел, Гендер?"
  "Я люблю сладкое", - я брякнул.
  Но в моем положении я не должен даже шутить...
  Давление ноги Партэнии на мою шею усилилось.
  
  "А вот Лаэртия не любит сладкое.
  Она нарочно соблазняла тебя пахлавой, господин.
  Пахлавой и блюдом".
  "Я не соблазнялся на блюдо".
  "Зато ты соблазнялся на все остальное, славный охотник на драконов.
  Лаэртия не хотела есть.
  Она не заканчивала свою комедию.
  Она показывала всем, какой ты лгун, Гендер".
  "Чем же Лаэртия показывала, что я - лгун?"
  "Твоим поведением Лаэртия показывала, что ты - лжец!
  Ты забыл обо всех нас, господин.
  Ты ни о чем не думал, кроме как о Лаэртии..."
  "Откуда ты знаешь, о чем я думал?
  Ты же не читаешь мысли, рабыня".
  "Твои мысли бесстыдно вылезли наружу, Гендер.
  Лаэртия добилась того, что хотела.
  Она показала, насколько ты не любишь свою невесту Альтаиру.
  Ты - лжец, Гендер".
  "Я люблю Альтаиру", - я промычал.
  Под ногой девушки героически не получится.
  Только - мычание.
  "Я чуть не умерла от страха, - Партэния чуть ослабила давление своей ноги на мою шею, - когда Лаэртия бросила поднос с пахлавой на пол.
  Он загрохотал.
  Я никак не ожидала, что Лаэртия рассердится на тебя, Гендер".
  "Я тоже не ожидал", - я ответил честно.
  "Мне нравится, господин, что ты сейчас не солгал мне.
  Мог бы придумать, что ничего тогда не видел - ни Лаэртии, ни подноса с пахлавой".
  "Пахлава - вкусная", - я ответил осторожно.
  "Я тогда смотрела на поднос и думала, что Лаэртия легко сдалась тебе, Гендер".
  "Лаэртия сдалась мне?
  На кой она мне сдалась..."
  "Лаэртия выбежала из спальни.
  Я почувствовала себя брошенной.
  Все из-за твоего плохого поведения, славный охотник на драконов".
  "Мое плохое поведение? - Я зарычал.
  Нашел в себе силы рычать.
  Но сбросить ногу рабыни со своей шеи - не нашел на это сил. - Честно скажу - не помню Лаэртию в спальне Альтаиры.
  Но, если ты так подробно рассказываешь, Партэния, то, значит, так и было, как ты говоришь.
  Мы, мужчины, все время любуемся вами, женщины.
  Возможно, что я пялился на поднос с пахлавой между широко расставленных ног рабыни Лаэртии.
  Даже допускаю, что разные мысли бродили в моей голове.
  Кто же осудит мужчину за то, что он смотрит на голую девушку?
  Наверно, я не только на Лаэртию смотрел в спальне..."
  "На кого еще ты смотрел, славный охотник на драконов?" - Партэния от любопытства высунула язычок.
  "Помню, как на тебя смотрел, Партэния.
  Ты уронила амфору с розовым маслом.
  Наклонилась.
  Ползала по полу на четвереньках.
  Долго и тщательно собирала осколки амфоры".
  "Я потрясена, славный охотник на драконов.
  Ты - наглец! - Партэния произнесла с нескрываемым восторгом. - Почему я не видела, как ты на меня пялился?"
  "Потому что ты ползала ко мне задом, Партэния".
  "Надо же.
  А я и не знала".
  "На других тоже смотрел, - я не мог остановиться.
  Нашел чем хвалиться... - Но смотрение - ничего не значит.
  Я люблю Альтаиру..."
  
  "Все любят Альтаиру", - Партэния медленно убрала свою ногу с моей шеи.
  "Партэния?"
  "Да, господин".
  "Ты сняла с меня свою ногу.
  Могу ли я думать, что обряд новой дружбы - дружбы на три дня - между нами совершен".
  "Да, славный охотник на драконов.
  Ты теперь мой друг снова.
  Мы - друзья.
  Я уже не считаю тебя лжецом.
  Ты подробно объяснил, почему смотрел на Лаэртию с пахлавой.
  И на меня смотрел.
  Это не ложь, славный охотник на драконов.
  Когда мужчина подглядывает за женщиной...
  Это...
  Это...
  Скорее - геройство!"
  "Значит, мы друзья, - я поднялся.
  Расправил плечи. - Извини, подруга рабыня.
  Я иду жениться". - Я уверенно направился к залу-спальне Альтаиры.
  "Я с тобой, господин".
  "Со мной жениться?" - После обряда дружбы я чувствовал себя намного лучше, чем до.
  "С тобой пойду.
  Мы же друзья".
  "Да, рабыня.
  Мы опять друзья.
  Но не повторяй об этом каждый миг".
  "Господин?"
  "Да, рабыня".
  "Ты после первого обряда дружбы...
  На кухне...
  Ты сказал, что тебе понравилось".
  "Понравился обряд дружбы.
  Я не скрываю..."
  "А сейчас понравилось?"
  "Сейчас?
  Зачем ты меня спрашиваешься, рабыня?"
  "Я хотела бы сравнить прошлое с настоящим..."
  "Когда было лучше? - Я растирал пальцами виски. - Первый раз я очень волновался".
  
  
  ГЛАВА 412
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ГЕРОЙ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "В первый раз все волнуются, славный охотник на драконов".
  "Но только не герои.
  Герои никогда не волнуются".
  "Значит, ты не герой, господин?"
  "Почему я не герой?"
  "Ты же сказал, что ты волновался.
  И тут же добавил, что герои не волнуются.
  Значит, ты не герой?"
  "Я - герой.
  В любом случае и всегда я - герой, - я поднял подбородок. - В первый раз я прислушивался к своим ощущениям.
  Ты стояла на моей шее, Партэния.
  Мой испуг перерастал в что-то важное.
  Когда обряд закончился, я понял, что важным было, что я получил подругу во дворце.
  Трудно одному, когда из-за каждой колонны в меня нацелена стрела с ядом".
  Я промолчал, что и от Партэнии ожидал иглу с ядом.
  "Сейчас тебе никто не угрожает, славный охотник на драконов".
  "Потому, что мне никто не угрожает, я расслабился.
  Могу думать ясно.
  И понимаю, что второй раз твой обряд подчинения прошел острее.
  Да.
  Наверно, сейчас, во второй раз было лучше".
  "Еще хочешь?"
  "Партэния!
  Рабыня.
  Мне всегда чего-то хочется.
  Но сейчас не позволю себе делать выводы.
  Слишком уж ты болтливая, рабыня.
  Я хочу, что-нибудь придумать, чтобы ты на время потеряла ко мне интерес".
  
  "Снова боишься, Гендер?" - Партэния незлобно усмехнулась.
  Открыла дверь в спальню Альтаиры.
  "Где все? - Я воскликнул. - Почему спальня пустая?
  Альтаира уехала жениться без меня?
  Тогда на ком?
  Ее перехватил другой жених?
  Но я же...
  Я же - неповторимый и самый лучший.
  Кто мой соперник?
  Старик жрец Леонид?
  Да, конечно, он выглядит величественно.
  Много знает.
  Но для счастливой семейной жизни и для постели знания не нужны..."
  "Не паникуй, славный охотник на драконов, - Партэния оглядела зал. - Действительно, все ушли.
  И знаешь, что самое гадкое, Гендер?"
  "Еще и о гадком мне расскажешь, рабыня", - я почувствовал, как в уголках глаз появились слезы.
  "Отвратительно не то, что тебя Альтаира не взяла с собой, жених.
  Хуже всего, что она оставила меня.
  Не пригласила с собой.
  Нет, Альтаирочка.
  Так с лучшими подругами не поступают. - Партэния решительно выбежала из зала.
   Я едва успевал за ней. - Они по другой лестнице спустились.
  Чтобы не встретиться со мной. - Партэния остановилась неожиданно для меня.
  Я ее сшиб на пол. - И ты, Гендер? - Партэния заплакала. - Тоже против меня пошел.
  Уронил меня.
  А еще друг называешься.
  Никто меня не любит.
  Все меня ненавидят". - Партэния пыталась сдержать слезы.
  Но они лились и лились.
  
  "Партэния, я нечаянно сбил тебя, - я поднял за руку рабыню.
  Силы в моих руках - хоть на легион рабынь хватит... - Ты же остановилась и не предупредила меня.
  Не плачь.
  Лучше скажи, где Альтаира и другие могут быть сейчас?
  В храм Аполлона помчались?
  Жениться без меня?"
  "Где, где? - Партэния размазывала слезы. - Упустил невесту, славный охотник на драконов?"
  "Не упустил, - я развернул плечи. - Пусть хоть сам дракон метит на мое место около Альтаиры.
  Я любого скину с трона..."
  "Любого?
  Даже цезаря?"
  "Слишком опасные у тебя вопросы, рабыня". - Я спускался по лестнице.
  "Апогея! - Зоркая Партэния первая заметила девушку. - Стой.
  Куда ты торопишься с корзиной пахлавы?"
  "Мы... - рабыня Апогея подошла к нам. - Мы...
  Сейчас в купальне в мяч будем играть".
  "Кто это мы?" - Я навис над Апогеей.
  "Мы, - Апогея рабыня сверкнула бездонными глазищами. - Наша госпожа Альтаира и - мы..."
  "Альтаира? - Мое сердце остановилось.
  Подумало.
  Снова начало скакать, как белка по веткам пальмы. - Альтаира готовилась к свадьбе.
  У нее же прическа.
  Я понимаю, что искупаться перед свадьбой необходимо.
  Но вода смоет наведенную на Альтаиру красоту..."
  "Альтаира передумала сегодня жениться на тебе, славный охотник на драконов", - в голосе Апогеи звенело торжество.
  "Передумала на мне жениться сегодня?
  Или сегодня передумала, вообще, жениться на мне? - В моей голове зашумело. - И кто же ее передумал?
  Что за злодей?" - На миг мне стало все безразлично.
  Я подумал:
  "Сначала хотел взять Альтаиру в жены из-за ее богатств.
  И сейчас тоже хочу получить ее дворец и все остальное.
  Но прибавилась и обида.
  Почему меня - дважды красавчика - Альтаира отвергла?
  Неожиданное..."
  "Ты сам передумал жениться на Альтаире, славный охотник на драконов", - рабыня Апогея наслаждалась моментом.
  "Сам я передумал?"
  "А как же? - Апогея поставила корзину с пахлавой на пол. - Мы прихорашивали нашу госпожу Альтаиру.
  Радовались за нее.
  Ты же - прекрасный, славный охотник на драконов.
  Альтаира вышла из своего зала.
  Искала тебя.
  Мы - вместе с нашей госпожой.
  И каково же были удивление многих, восторг немногих, и ужас Альтаиры, когда мы увидели вас..."
  "Кого нас? - Я проблеял. - Я и жрец Леонид были за закрытыми дверями!"
  "Если жрец Леонид превратился в Партэнию, - рабыня Апогея посмотрела на рабыню Партэнию и захихикала. - Ты, Парта, мило любезничала с Гендером.
  Тебя не смущало, что ты украла жениха у нашей горячо любимой госпожи Альтаиры.
  Надо же.
  Вы даже бесстыдно играли друг с другом.
  Гендер кланялся.
  Ты на нем скакала".
  "Я не скакала на Гендере.
  Я на шею поставила ногу.
  Так требует обряд дружбы".
  "Парта, Парта, - рабыня Апогея печально качала прелестнейшей головкой. - Мы же с тобой подруги.
  Ты могла бы увести Гендера подальше.
  Например, к старому заброшенному колодцу.
  Или в свою спальню бы привела.
  Чтобы вас никто не увидел.
  Но ты совсем совесть потеряла.
  Не стыдишься ничего.
  При всех резвилась с Гендером..."
  "Мы не резвились", - рабыня Партэния опустила милейшую головку.
  "Не резвились мы", - я промычал.
  "Альтаира так и сказала, - рабыня Апогея вытирала свои слезки: - "Если мой жених Гендер резвится с Партэнией, то и я буду резвиться.
  Пойдемте в купальню играть.
  Свадьба отменяется.
  Пусть я останусь нетронутая Гендером..."
  Так Альтаира сказала".
  "Апогея, Апогеечка, - рабыня Партэния обняла Апогею. - Пусть Альтаира.
  Пусть ее.
  Но ты же, как могла так со мной поступить?
  Ты убежала со всеми.
  Мы же с тобой всегда вместе купаемся..."
  
  "Я не хотела разрушать твое счастье, Парта, - рабыня Апогея обняла Партэнию. - Вы так прекрасно выглядите вдвоем - ты, и славный охотник на драконов Гендер.
  Я подумала, что Гендер для тебя лучше, чем я.
  Поэтому я ушла с Альтаирой..."
  "Гендер?
  Лучше чем ты? - рабыня Партэния вспыхнула. - Что за глупости, Апогея.
  Посмотри на себя.
  Сравни себя с Гендером.
  Да, Гендер божественно красив.
  Но его красота - капля в море по сравнению с твоей красотой, Апогея.
  Да я тебя не только за красоту люблю.
  Ты же - моя лучшая подруга".
  "Правда?" - Апогея подняла счастливое лицо.
  "Очень правда, Апогея".
  "Партэния и Апогея без меня обойдутся, - я подумал.
  Подхватил корзину с пахлавой. - Я же должен заботиться о себе.
  Еще не все потеряно. - Я побежал к купальне. - Альтаира видела меня с Партэнией.
  Как раз, наверно, в тот момент, когда Партэния подчиняла меня себе.
  Проводила обряд дружбы.
  Как Альтаира подкралась бесшумно?
  Да еще со своими рабынями?
  Наверно, не бесшумно.
  Но мы с Партэнией так были увлечены... обрядом дружбы, что не заметили, не услышали.
  Я бы мог подумать, что рабыня Партэния и увидела, услышала, но не сказала мне из вредности...
  Но рабыня Партэния, действительно, и видела и не слышала Альтаиру со свитой.
  Потому что Партэния не хотела, чтобы Альтаира и Апогея - а может быть, и другие ее любимые подружки - не желала, чтобы они ревновали.
  Умеют же девушки завязать клубок интриг.
  Девушки интригуют.
  Мужчины страдают от их интриг... - Я уже подбегал к купальне: - Хоть бы один совет жреца Леонида вспомнить.
  Если Альтаира обвинит меня...
  Да, вроде бы вспомнил.
  Жрец Леонид учил, что мужчина всегда прав.
  Я не должен позволить Альтаире усомниться в этом".
  Я бежал быстро.
  Даже очень быстро.
  "Успел, - я схватил Альтаиру за тонкую руку. - Еще бы миг, и ты, Альтаира, смыла бы с себя красоту. - Я вытащил обнаженную невесту подальше от купальни. - Нет.
  Красоту ты бы не смыла.
  Несмываемая твоя красота, Альтаира.
  Но то, над чем трудились рабыни...
  Прическа, ароматический порошок и другое...
  Оно бы смылось".
  "Гендер, ты сам смылся", - Альтаира смотрела на меня с ненавистью.
  "Ни слова больше, невеста моя, - я прижал хрупкую Альтаиру к себе.
  Накрыл губами ее губы.
  Долго-долго не мог оторваться от сладости. - Я всегда прав".
  "Да, ты всегда прав, Гендер, - Альтаира трясла дивнейшей головкой.
  Ненависть в ее глазах сменилась сильнейшей страстью. - Но ты был с Партэнией..."
  "Я не был с Партэнией, - я начал оправдываться.
  Вспомнил, что жрец Леонид учил - нельзя оправдываться.
  Если я прав, то зачем оправдываюсь.
  Тем более что Альтаира хотела увлечь меня в болото своих обвинений. - МЫ сейчас с тобой прогуляемся по твоим владениям, Альтаира.
  Ты успокоишься.
  Мы все обсудим.
  Я знаю, что ты меня понимаешь, невеста моя..."
  "Госпожа, - разумеется, рядом с Альтаирой появилась рабыня Клотильда.
  Клотильда словно не видела меня. - Что прикажешь делать с кабаньими тушами?
  Готовить к... пиру?
  Или..."
  "Или! - Альтаира ответила твердо. - Будет ли свадебный пир, я еще не знаю".
  "Тогда я скажу Томасоклу, чтобы он приготовил сладких лепешек на вечер.
  Пахлава с изюмом, лепешки, персики - никогда не будут лишними".
  "Персики не будут лишними, - Альтаира согласно кивнула прелестнейшей головкой. - Спасибо, Клотильда.
  Большое спасибо".
  Госпожа похвалила свою рабыню.
  Не просто похвалила, не обыкновенным спасибо, а - большим спасибо...
  
  "Альтаира", - в оливковой роще я оглянулся через левое плечо.
  Купальня и ожидающие рабыни остались позади.
  "Да, Гендер".
  "Впервые, когда мы с тобой одни, можем побеседовать".
  "Я боюсь, Гендер".
  "Чего ты боишься, невеста моя?"
  "Того и боюсь, что я твоя невеста, Гендер".
  "Ооооо, Альтаира боится меня, - я подумал радостный. - Боится, значит, уважает.
  Уважает - означает - любит...
  Не прошли даром уроки жреца Леонида".
  Вслух ответил:
  "Не надо бояться человека с мускулами, Альтаира.
  Я здесь, чтобы защитил тебя".
  "О, мой герой.
  Мой Гендер!" - Альтаира робко прижалась ко мне.
  "Только бы не потерять.
  Только бы удержать эту нить подчинения, - я молча пытался придержать панику. - Вдруг, ошибусь?
  Вдруг, скажу или сделаю что-то не то...
  Жрец Леонид учил, чтобы я молчал.
  Но как обольщать молча?
  Паника!
  Паника!".
  "Гендер?"
  "Да, Альтаира".
  "Какую оливку для тебя сорвать?
  Большую?
  Или, может быть, маленькую?
  Или ты хочешь персик?"
  "Маленькую?
  На что ты намекаешь, Альтаира?
  Что у меня маленький...
  Что я маленький?"
  "Ни на что не намекаю, Гендер", - Альтаира покраснела от смущения.
  
  "Нет, спасибо, невеста моя.
  Оливок не нужно".
  "Персик хочешь, Гендер?"
  "Персик? - Я закашлялся. - Персик - только после свадьбы".
  "Свадьбу хочешь, Гендер?"
  "Так я только тебе и твержу, Альтаира.
  Что мне нужна свадьба, - мой голос сорвался на писк. - Свадьбу мы должны были сегодня..."
  "Но ты развлекался с Партэнией, мой жених.
  Развлекался в моем дворце". - Голос Альтаиры окреп.
  "Нет, так не пойдет, Альтаира, - я напряг все мускулы, которые напрягались. - Ты должна называть все нашим.
  Все - твое и мое.
  Мы же с тобой почти муж и жена.
  Ты же сказала, что дворец твой".
  "Боюсь, что я не понимаю тебя, - Альтаира пожала плечами. - Что-нибудь еще хочешь от меня, Гендер, кроме женитьбы?"
  "Я проиграл, - я снова паниковал. - Альтаира хитрым способом заболтала меня.
  Не должен был я отвечать.
  Но она заставила.
  Теперь я должен наступать решительно и бесповоротно..."
  "Альтаира?"
  "Да, Гендер".
  "Ты не обидишься, если я посажу тебя в подвал под замок?"
  "Чтооооо, Гендер?" - Лицо моей невесты вытянулось.
  Я потом долго размышлял - как может вытянуться лицо...
  В нем же кости.
  "Ты испуганная, Альтаира.
  Тебе нужен покой.
  Но покой ты обретешь только в одиночестве.
  Посидишь недельку на цепи в подвале..."
  "Как рабыня?" - Альтаира вся сжалась.
  "Да, Альтаира.
  Как рабыня посидишь на цепи.
  Подумаешь.
  Отдохнешь.
  Поймешь, что я - самый лучший для тебя вариант".
  "Гендер, - Альтаира нервно провела пальчиком по губам. - Я ведь не спрашивала твоего совета, как мне жить. - И вдруг, добавила: - Это тебе Партэния подсказала, что меня надо посадить на цепь в подвале?"
  "Партэния?
  Нет!
  Я сам додумался".
  "У Партэнии были подобные мысли.
  Она говорила, что настолько за меня переживает, что хочет меня спрятать куда подальше.
  Под замок.
  В подвал.
  На цепь".
  "Партэния, наверно, права..."
  "Да зачем вам это, Гендер?
  Ты влюбился в Партэнию?
  Поэтому она ставила тебе ногу на шею.
  Поэтому ты ей подчинялся".
  Я хотел ответить, что не влюбился в Партэнию.
  Сказал бы, что не люблю рабынь.
  Что Альтаира для меня дороже - в любом смысле.
  Но, вдруг, вспомнил учение жреца Леонида.
  Его лицо всплыло в моей памяти.
  Жрец Леонид грозил мне пальцем.
  Вокруг него пылали костры мертвого мира.
  "Жрец Леонид предупреждал, чтобы я молчал, - я подумал. - Молчать и доказывать, что я всегда прав".
  Я выпятил грудь.
  Поднял подбородок.
  "Оооо, Гендер, - Альтаира пролепетала. - Ты очень красивый!".
  Сработало!
  Получилось!
  "Теперь ты понимаешь всю нелепость своего положения без меня, Альтаира, - я продолжал добивать словами. - Незачем все это.
  Всем давно это известно.
  Даже ребенок поймет". - Я говорил обще.
  Так учил жрец Леонид.
  
  "Да, да, Гендер.
  Вовсе незачем меня сажать в подвал на цепь, чтобы я отдохнула и была в безопасности, - Альтаира поняла все...
  Но только по-женски.
  По-своему все поняла. - Конечно, я пожалею позднее.
  Но так же будет лучше для всех вас.
  Все обдумаю..."
  "Что ты задумала, Альтаира?"
  "Я вас всех посажу в подвалы на цепи, Гендер.
  Тебя, своих рабов и рабынь.
  Вы будете сидеть в подземельях.
  Я же одна стану ходить по дворцу.
  Одна я буду в безопасности.
  Ты же хотел меня спасти, Гендер.
  Если вас не будет, то никто меня не потревожит".
  "А разбойники? - Я проблеял. - А бродяги?"
  "Разбойники и бродяги? - Альтаира беспечно махнула тонкой ручкой.
  Я невольно залюбовался игрой света на блестящей коже. - С разбойниками и бродягами я найду общий язык.
  По крайней мере, с ними будет не сложнее, чем с вами".
  "То есть ты, Альтаира, устала от нас?" - Я зачем-то подсказал хозяйке дворца, что она устала.
  "Неудивительно, что ты смотришь на меня с подозрением, Гендер.
  Внимательно и изучающе.
  Но теперь уже поздно.
  Я все решила.
  Не будешь больше против меня интриговать.
  В подземелье у тебя будет время поговорить с рабами и рабынями.
  Особенно с твоими любимыми рабынями - Апогеей, Анфисой, Лаэртией, Клотильдой, Клеопатрой, Партэнией, Ванессой, Василисой, Пандорой..."
  "Да остановись ты, безумная, - я в ярости непозволительно резко схватил Альтаиру за плечи.
  Тряс ее, как грушевое дерево. - Ты неспокойная.
  Ты недовольная собой.
  Все почему?"
  "Почему?" - Побледневшая Альтаира чуть приоткрыла посиневшие губы.
  "Потому что у тебя душа неспокойна, Альтаира.
  Ты любишь меня.
  Ты безумно в меня влюблена. - Я стал вбивать в головку своей невесты простые слова. - Ты не можешь дождаться нашей свадьбы.
  Ты мечтаешь стать моей женой.
  Мы немедленно отправляемся жениться..."
  "Куд...
  Куда?"
  "Жениться, Альтаира.
  Жрец Леонид ждет.
  Жрецы в храме Аполлона с нетерпение ожидают нас.
  Ты же не хочешь подвести жрецов, Альтаира?
  Если жрецы сердятся, то они приносят в жертву людей.
  Ты мечтаешь оказаться на жертвенном алтаре, Альтаира?
  Смешно будет - Альтаира и алтарь.
  Многие комедианты будут злословить, как Альтаиру на алтаре зарезали жрецы..."
  "Не смешно вроде бы, Гендер?"
  "Тебе будет не смешно, Альтаира, если ты прогневаешь жрецов...
  И меня разозлишь.
  Поэтому, собирай свои тряпки, невеста моя..."
  "Хорошо, - Гендер, - Альтаира покорно опустила свою миленькую головку. - Отправляемся в храм жениться.
  Я...
  Йа только носик припудрю..."
  
  "Ты уже припудривала носик, Альтаира.
  Хватит!
  Если часто припудривать носик, то он покраснеет, как у любителя ассирийского дешевого вина.
  Чихать будешь постоянно, если нос свой каждую минуту будешь припудривать, Альтаира.
  Станешь похожа на пастуха".
  "Ты имеешь в виду Коринфу, Гендер?"
  "Почему Коринфа?
  Зачем Коринфа?" - Альтаире удалось сбить меня с мысли.
  "Коринфа - пастушка.
  Ты сказал, что у меня нос станет похож...
  Нет, я стану похожа на пастушку Коринфу.
  Но Коринфа - моя двоюродная сестра...
  У нее замечательный аккуратненький носик.
  Он не похож на носы любителей асирийского дешевого вина..."
  "Альтаира, не уводи в сторону разговор, - я прищурил глаза. - Вызывай рабов.
  Пусть готовят колесницы.
  Мы торжественно отправимся в храм Аполлона жениться".
  "Да!
  Да, конечно, мой герой.
  Прямо в колеснице поженимся". - Альтаира пролепетала.
  "В колеснице мы встретились, Альтаира.
  В колеснице мы и поженимся, - я согласно кивнул.
  Мои прелестные волосы колыхнулись. - Что?
  Нет, в колеснице мы не поженимся.
  В колеснице...
  Затруднительно в колеснице.
  Мы поженимся в храме Аполлона.
  Я никогда не женился и не выходил замуж.
  Но знаю, что нас посадят на треножники над дурманящими дымами... - Я закрыл глаза.
  Представлял, как рабы после свадьбы бросают под мои ноги розы.
  Нет.
  Розы колючие.
  Лучше пусть рабы бросаются мне под ноги.
  Я пойду по телам рабов.
  Я и Альтаира вместе пойдем... - Альтаира? - Я хотел рассказать, что я задумал шагать по рабам. - Альтаира?"
  Но ответа не получил.
  
  Я открыл глаза:
  "Сбежала?
  Альтаира убежала от меня? - Я зарычал. - Что же после свадьбы будет?
  Я только глаза закрою, а Альтаира побежит мне изменять"?
  Показалось, что среди деревьев мелькнула туника Альтаиры.
  Я понесся, как горный козел по камням.
  Мчался быстрее лани.
  Ах, ну да.
  Либо быстрее горного козла, либо - быстрее лани.
  В какой-то момент мне показалось, что я не только догоню, но и перегоню быстроногую Альтаиру.
  Но вдруг...
  Все плохое случается вдруг.
  Хорошее...
  Хорошее со мной в последнее время не случалось.
  Моя нога влетела в нору.
  "Понарыли тут", - я подумал в последний момент перед падением.
  Но бег мой был настолько быстрый, что тело и голова продолжали двигаться.
  Нога же застряла в кротовой или лисьей норе.
  Лбом я врезался в персиковое дерево.
  На меня сверху посыпалось.
  "Проклятие, - я зарычал рыком великим. - Неужели, я настолько прекрасный, что девушки не выдерживают моей красоты и сбегают".
  
  "Гендер, не рычи", - кусты раздвинулись.
  Передо мной оказалась пастушка Коринфа.
  "Коринфа?" - Я выдернул ногу из норы.
  Потирал ладонью, ушибленный о персиковое дерево, лоб.
  "Гендер, ты мне всех овец своим рыком взбудоражил, - Коринфа с интересом рассматривала меня. - Овцы, конечно, не разбежались по сторонам.
  Они умные.
  Вернее, они - жирные.
  Жирные не могут бегать быстро.
  Но они переволновались.
  Из-за твоего рыка могут потерять в весе".
  "Ты только об овцах думаешь, Коринфа", - я раскачивался из стороны в сторону.
  "О чем же мне думать, Гендер?
  Не о тебе же..."
  "Рабыня, - я ощупывал себя.
  Не сломал ли ребро... - Ты, хоть и двоюродная сестра Альтаиры, но ты - рабыня.
  Поэтому называй меня - господин".
  "Да, Гендер".
  "Господин".
  "Да пошел ты..."
  "Не смей дерзить мне, рабыня".
  "Гендер...
  Хорошо, я стану называть тебя господином.
  Иногда".
  "Совсем другое дело, рабыня".
  "Господин.
  Ты, зачем головой персики околачиваешь?"
  "Йа?
  Я побежал за Альтаирой.
  Хотел догнать.
  Но понарыли тут всякие барсуки и еноты нор.
  Нога в нору провалилась..."
  "Да, господин.
  Барсуков и енотов нужно гнать с наших полей, - пастушка рабыня меня горячо поДжейнержала. - Овцы иногда проваливаются в норы.
  Приходится кузнеца Атланта звать на помощь, чтобы достать овцу из ямы".
  "Коринфа?"
  "Да, Гендер".
  "Господин..."
  "Да, господин".
  "Мы только что с Альтаирой тебя вспоминали.
  Но так вышло...
  Когда о тебе говорили, тебя не было.
  Зато Альтаира была.
  Сейчас я разговариваю с тобой.
  Но Альтаиры нет".
  "Сильно же ты приложился головой к дереву, Гендер.
  Посредине лба у тебя наливается".
  "И как мне с этим жениться, - я ощупывал шишку.
  Стонал. - Жрецы и рабы будут надо мной смеяться.
  Скажут, что еще до свадьбы мне Альтаира наставила рога".
  "Рог".
  
  
  ГЛАВА 413
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  РОГ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Что, Коринфа?"
  "Не рога, а - один рог тебе наставила моя двоюродная сестричка", - пастушка засмеялась.
  "Скажи, рабыня".
  "Скажу, господин".
  "Разве я не прекрасен?
  Почему от меня убежала Альтаира?"
  "Ты слишком переусердствовал с красотой, Гендер", - пастушка присела рядом со мной".
  Ее туника бесстыдно оголила...
  "Разве я переусердствовал с красотой?
  Красоты мало не бывает".
  "Альтаира боится тебя, Гендер".
  "Боится?
  А я и не заметил.
  Мне кажется, что, наоборот".
  
  "Посмотри на себя со стороны, Гендер.
  Ты - могучий, прекрасный, сильный, грациозный герой.
  Да еще и славный охотник на драконов.
  От тебя девушки сходят с ума..."
  "Ты тоже сходишь от меня с ума, рабыня?" - Я невесело засмеялся.
  "Конечно, господин.
  Ты стал еще краше, после того, как Саломея и Клеопатра тебя улучшили.
  Невозможно не влюбиться в тебя".
  "Только без любви, рабыня, - я замычал. - Мне и так сложно".
  "В тебя все влюблены, господин.
  И рабы, и рабыни.
  Но любовь разная бывает.
  Многие боятся любви.
  Говорят себе, что лучше возьмут некрасивого в мужья, чем красавчика.
  Опасаются, что красивый бросит.
  Начнет гулять на стороне.
  То же самое и с мужчинами.
  Они просто боятся подойти к красавице.
  Поэтому выдумывают, что некрасивые девушки добрее, женственнее, преданнее.
  Так и Альтаира.
  Ты для нее, как бог с Олимпа".
  "То есть, я не существую?
  Богов Олимпа нет..." - Я удачно пошутил.
  Но вспомнил, что девушки не понимают шутки мужчин.
  "Ты существуешь, господин.
  И ты - прекрасен..."
  "Рабыня?"
  "Да, господин?"
  "Ты пододвинулась ко мне слишком близко".
  "Ой, прости, Гендер.
  Я и не заметила.
  Просто подо мной там было мокро.
  Я и пересела, где суше".
  "Мокро, значит, под тобой было, рабыня?
  Ну, ну..."
  "Я и говорю, - щечки Коринфы зарделись. - Все тебя любят.
  Но все боятся твоей красоты.
  Поэтому, Альтаира и сбежала от тебя..."
  "Что я должен сделать, чтобы меня Альтаира полюбила и не боялась?
  Изуродовать себя?
  Кстати, уже изуродовал.
  На лбу шишка красная".
  "Нет, Гендер.
  Тебя шишка не уродует.
  Она тебя делает более мужественным".
  "Шутишь, рабыня?"
  "Мы к шишке приклеим огромный бриллиант...
  Тогда шишка твоя превратится в достоинство, в украшение..."
  "У тебя, рабыня, есть бриллиант?"
  "У меня много что найдется для тебя, Гендер".
  "Не заигрывай со мной, рабыня.
  Нет у тебя никакого бриллианта.
  Рабам не положено имущество.
  У вас, рабов, нет ничего..."
  "У простых рабов ничего нет, Гендер.
  А у рабов Альтаиры много чего есть", - Коринфа раздвинула ноги.
  
  "Рабыня?"
  "Да, господин".
  "Ты ноги сдвинь.
  Не соблазняй меня..."
  "Я тебя, конечно, люблю, Гендер.
  Нет, не люблю.
  Как бы люблю.
  Ты очень притягательный.
  Но даже в самой большой любви можно обжечься.
  Поэтому я не перед тобой ноги раздвигаю".
  "А перед кем ты раздвигаешь свои...
  Хм...
  Скажу, что очень красивые, ножки?"
  "Я раздвигаю их для тебя, но не перед тобой, Гендер".
  "Не понял..."
  "Охотники на драконов и герои не должны много понимать, - пастушка рабыня засунула руку под тунику.
  Повозилась там.
  И вытащила огромный бриллиант. - Вот, господин.
  Как я и обещала.
  Сейчас приклеим бриллиант тебе на лоб..."
  "Ты?
  Ты прятала бриллиант под туникой, рабыня? - Я даже заикался. - Что ты там еще прячешь?"
  "Другие драгоценности я не под туникой храню", - рабыня смущенно опустила головку.
  "Но как?
  Зачем?
  Почему, рабыня?"
  "Почему не под туникой остальное у меня?"
  "Нет, рабыня.
  Почему бриллиант там был.
  Между твоих ног..."
  "Ты же знаешь мою тайну, Гендер, - рабыня подняла головку.
  Нежно на меня посмотрела. - Я же - девушка.
  Но все думают, что я - миленький парень, пастушок Коринф.
  Только тебе и Альтаире открыта моя тайна.
  Альтаире - потому что она меня знает давно, как девушку.
  Ты...
  Ты будешь мужем Альтаиры.
  Для других я - парень.
  Поэтому я не снимаю с себя тунику.
  Чтобы никто не увидел, что я красивая девушка".
  "Твои игры - твое дело, рабыня.
  Но ты постоянно с рабынями, а не с рабами.
  Я видел тебя даже в купальне с рабынями.
  Все были в купальне голые.
  Лишь ты одна - в тунике".
  "Конечно, Гендер, - Коринфа засмеялась звонко. - Если бы я сняла тунику, то моя тайна исчезла бы".
  "А бриллиант, рабыня?"
  "Что, бриллиант?"
  "Зачем под туникой?"
  "Какой же ты недогадливый, Гендер, - рабыня смущенно сопела. - Если вдруг какой-нибудь озорник раб...
  Или шаловливая подружка...
  Схватят меня... там.
  То они нащупают небольшое, но твердое.
  Что подумают?"
  "Что они подумают?" - Я обалдевший тряс головой.
  "Они подумают, что трогают меня за мужской.
  Никто не заподозрит, что я девушка".
  "Но твой бриллиант отличается...
  Хм...
  От мужского".
  "Главное, что ТАМ должно быть что-то, Гендер.
  Не я должна тебе это говорить..."
  "А кто мне должен об этом рассказывать, Коринфа?"
  "Ты же не маленький мальчик, Гендер".
  "Ты говоришь, как жрец Леонид, рабыня".
  "Никогда я не стану жрецом".
  "Рабыня?"
  "Да, господин".
  "Ты мне дала на время поносить бриллиант на лбу", - от волнения во рту пересохло.
  
  "Нет, Гендер.
  Этот бриллиант - мой свадебный подарок тебе".
  "Ты?
  Девушка?
  Даришь мужчине свадебный подарок?"
  "Да, Гендер".
  "Рабыня - господину?"
  "Конечно, Гендер".
  "Но мужчина должен девушек одарять..."
  "Ты не мужчина, Гендер".
  "Как это я не мужчина?
  Я, конечно, не ношу под туникой огромный бриллиант.
  Потому что по мне и так видно, что я - мужчина".
  "Ты выше любого мужчины, Гендер.
  Ты - сверх красавец мужчина.
  Перед мужчиной девушка может устоять.
  Но перед ослепительным красавцем не устоит никто..."
  "Но ты же устояла, рабыня.
  Альтаира тоже устояла.
  Даже так Альтаира устояла, что сбежала от меня".
  "Я от тебя не сбегу, Гендер", - рабыня Коринфа прижалась ко мне.
  "Ээээ, рабыня, - я напряг мускулы. - Даже, если бы я представил.
  Даже, если бы это произошло...
  То как бы мы объяснили другим, что мы вместе?
  Ты бы открылась всем, что ты - девушка?"
  "Нет, Гендер.
  Пусть все думают, продолжают думать, что я - парень пастух Коринф".
  "Но как же я, Гендер, герой, красавец, буду показываться на людях с парнем?"
  "Красавцам и героям все можно, Гендер.
  Чем выше человек, тем больше у него свободы.
  Рабам и бродягам нельзя быть мужчине с мужчиной.
  А патрициям - даже необходимо показывать, что патриций любит патриция".
  "Ты все придумала заранее, Коринфа".
  "Да.
  Я все решила, Гендер.
  Ты возьмешь в жены Альтаиру.
  Тем более, что ты принял мой свадебный подарок - бриллиант.
  Теперь отрабатывай его.
  Я же буду твоей подругой.
  Пусть же все считают, что я - твой дружок".
  "То есть ты, рабыня, разрешаешь мне стать мужем твой двоюродной сестры Альтаиры? - Я выдохнул с облегчением. - Я же подумал, что ты хочешь стать моей женой..."
  "Хочу стать твоей женой? - Пастушка фыркнула.
  Даже отодвинулась от меня, чтобы лучше рассмотреть. - Ни за что.
  Я же говорила, что ты слишком красивый, Гендер, чтобы я была с тобой по-настоящему.
  Мы будем просто дружить втроем: ты, я и Альтаира".
  "Я не возражаю, - я сдвинул колени.
  Потому что Коринфа слишком упорно пыталась заглянуть между них. - Осталось только убедить Альтаиру, что так и будет".
  "Альтаиру я уговорю", - пастушка поднялась.
  Стояла передо мной.
  Туника у нее слишком короткая.
  "Рабыня?"
  "Да, господин?"
  "Почему ты так хочешь, чтобы Альтаира стала моей женой?"
  "Потому что так будет лучше для всех, Гендер".
  "Я не стану расспрашивать тебя, рабыня.
  Мне уже другие рабыни говорили, что видят во мне нужного им хозяина.
  Что я - безвольный, трусливый.
  Мной легко управлять.
  Поэтому я лучше, чем, например, был бы вашим хозяином друг моего детства Гамидоний.
  Рабыни убили Гамидония, потому что он был волевой и сильный духом.
  Он жестко управлял бы рабами.
  Под моим правлением вы, рабы, будете себя чувствовать, как прежде - свободно.
  Я правильно тебя и других рабов понял, Коринфа?"
  "Именно так, Гендер".
  "Что ж...
  Пойдем искать Альтаиру.
  Надеюсь, что она не провалилась в кротовую дыру..."
  
  "Но сначала, Гендер, я прилеплю тебе бриллиант на шишку на лбу".
  "Прилепишь?"
  "Сок гуаявы очень липкий.
  Он удержит бриллиант на шишке".
  "Рабыня?"
  "Да, господин?"
  "Спасибо тебе за то, что ты подарила мне свадебный подарок, - благодарность давалась мне с трудом.
  Но я должен был получить Коринфу в друзья... в подруги... - И за то, что с Альтаирой меня поДжейнерживаешь, спасибо тебе... рабыня".
  Назвал Коринфу рабыней.
  Все же рабыня должна знать свое место...
  "Гендер?"
  "Хм...
  Не Гендер, а - господин Гендер".
  "Я принесу сок гуаявы".
  "Зачем сок гуаявы?"
  "Я же говорила, что липким соком прилеплю тебе бриллиант на шишку на лбу".
  "Богато будет выглядеть, - я ответил после раздумий. - Красивое.
  Во лбу бриллиант горит".
  "Да, Гендер!
  Красивое будет!
  Еще краше станешь.
  Хотя, кажется, что уже лучше некуда".
  "Не некудактай, рабыня", - я милостиво махнул рукой.
  Пастушка Коринфа скрылась в зарослях.
  Я же перекатывал бриллиант с ладони на ладонь.
  Смотрел сквозь него на солнце.
  "Чистый бриллиант.
  Без трещин.
  Без вкраплений угля.
  Дорогой очень.
  С чего это рабыня так расщедрилась?
  Может быть, хочет меня задобрить?
  Или для нее этот бриллиант - самая малость?
  У Коринфы много подобных бриллиантов?" - У меня чуть не раскололось сердце.
  "Вот и я", - пастушка Коринфа прилетела как бабочка.
  В руке она держала гуаяву.
  "Быстро же ты, рабыня".
  "Я - быстроногая.
  Мои ножки..."
  "Меня не интересуют твои ножки, рабыня".
  "Не обманывай сам себя, Гендер.
  Ты же на меня жадно смотришь".
  "Не на тебя, а на твою гуаяву я жадно смотрю".
  "На гуаяву любуешься?
  На мою?" - пастушка склонила прелестнейшую головку к правому плечу.
  Захихикала.
  "Лепи скорее, - я не стал перехихикиваться с Коринфой. - А то кто-нибудь, например, садовник раб Дрон увидит шишку на моем лбу.
  Дрон обязательно подумает, что я к тебе приставал.
  А ты мне ответила камнем в голову".
  "Почему Дрон подумает, что ты ко мне приставал, Гендер?"
  "Потому что раб Дрон только о том и думает, как кто-нибудь к кому-нибудь пристает.
  Раб Дрон больной на голову.
  И болезнь у него находится внизу живота".
  "Ты сказал, что Дрон больной на голову.
  Но затем сказал, что у него болезнь внизу живота".
  "Да!
  Потому что раб Дрон думает низом живота".
  "Не двигайся, господин, - пастушка рабыня встала на цыпочки. - Сейчас я смажу твою шишку".
  "Смажь мою шишку, рабыня".
  "Не говори так, господин".
  "Как не говорить, рабыня?"
  "Не говори, чтобы я смазала твою шишку".
  "Но ты же сама так сказала, Коринфа".
  "Я имела в виду другую шишку.
  Ты же говоришь гадко, Гендер".
  "Молчу, молчу". - Я замер на месте.
  Рабыня пыхтела.
  Вертелась.
  Даже подпрыгнула.
  "Неудобно, господин.
  Ты слишком высокий и могучий.
  Твои грудные мышцы великолепные, тренированные мне мешают".
  "Зато твои груди мне не мешают", - я довольный расхохотался.
  Приятно, когда - хоть и рабыня - но хвалит меня.
  "Я встану на камень, чтобы повыше была, - Коринфа забралась на плоский валун. - Подойди ближе, Гендер".
  "Так удобно тебе, рабыня?"
  "Да, так удобно, - рабыня смазывала гуаявой шишку на моем лбу. - Более чем удобно.
  Давай бриллиант, Гендер".
  "Не убежишь с МОИМ бриллиантом, рабыня?" - Я сделал вид, что пошутил.
  Но на самом деле тревожился.
  "Вдруг, Коринфа пожалела, что подарила мне бриллиант? - я подумал. - Раскаивается?
  Схватит бриллиант и убежит со смехом.
  Со смехом и с бриллиантом убежит..."
  Все же, я, словно от себя оторвал бриллиант.
  "Тамазонкаак, Гендер.
  Вот так, господин.
  Сейчас.
  Уже!
  Совсем хорошо.
  Совсем близко". - Пастушка Коринфа грудью упиралась в мою могучую грудь".
  "Да, рабыня, - я замычал. - Действительно, близко.
  Правда - совсем хорошо". - Я обнаружил, что смотрю в глаза Коринфы.
  Она неотрывно смотрела в мои глаза.
  Губки пастушки приоткрыты.
  Ближе, ближе, ближе.
  Я уже сгорал в горячем дыхании Коринфы.
  Еще миг...
  
  "Наш Гендер соблазняет пастушка", - ожидаемо раздался гадкий ядовитый голос раба садовника Дрона.
  "Дрон?
  Раб?" - Я отпрыгнул от Коринфы.
  Она слетела с камня.
  "Да, я раб садовник Дрон, - раб улыбался мерзко. - А ты кто?"
  "Я - Гендер.
  Ты, раб, забыл что ли?"
  "Раньше ты для меня был славным охотником на драконов, Гендер.
  Ты же для меня и женихом нашей госпожи Альтаиры был.
  Но теперь я не знаю, кто ты.
  Ты надругался над рабыней Клеопатрой".
  "Гендер?
  Господин?
  Ты надругался над Клеопатрой?" - Пастушка Коринфа вытаращила прекрасные глазища.
  "Врет он все, - я надул щеки. - Мы с Клеопатрой мило беседовали".
  "Затем ты, Гендер, соблазнил и насильничал над Василисой", - раб не унимался.
  "Гендер, ты и над Василисой насильничал?" - Голос Коринфы задрожал от ужаса и негодования.
  "Коринфа, - я заскрежетал зубами. - Ты неправильно говоришь.
  Ты сказала, что я И Над Василисой насильничал.
  Тем самым ты доверяешь лживым словам Дрона, что я насильничал над Клеопатрой, а затем - над Василисой".
  "Мне любопытно, Гендер..." - С языка раба стекала зеленая слюна.
  "Что тебе любопытно, раб?"
  "Гендер.
  Почему каждый раз для своих соблазнений и насильничанья выбираешь персиковую рощу?
  Рощу, за которой я ухаживаю?
  Может быть, ты питаешь слабость ко мне?
  Да!
  Конечно, Гендер, ты хочешь меня заинтересовать, заинтриговать.
  Я тебя понимаю, - почему-то голос раба Дрона потеплел. - Попробуй, соблазни меня, как ты только что соблазнил пастуха Коринфа.
  Может быть, у тебя получится.
  И я соглашусь стать жертвой твоего насилия..."
  "Гендер меня не соблазнил", - Коринфа пропищала.
  "Как же не соблазнил? - Садовник Дрон перекинулся на Коринфу. - Как тебе не стыдно, Коринф?
  Целуешься и обнимаешься с парнем?
  Ты - сам парень.
  Это же - противоестественно.
  У вас дети не родятся".
  "Дрон, - я пробормотал. - Это не то, о чем ты думаешь".
  
  "Не могу же я открыть рабу садовнику тайну, что пастух - не пастух Коринф, а - пастушка Коринфа, - я с тоской подумал. - Даже, если бы я рассказал.
  То ничего бы не изменилось.
  Раб садовник Дрон обвинил бы меня в том, что я соблазнил пастушку Коринфу, а не пастуха".
  Я беспомощно посмотрел на пастушку Коринфу.
  "Дрон, - Коринфа произнесла с трудом.
  Ее губы побелели.
  Глаза налились бездной. - Гендер меня не соблазнил".
  "Ты бы лучше за овцами следил, Коринф, чем за чужими женихами", - раб садовник расхохотался.
  "Я и слежу за овцами, Дрон, - Коринфа прожигала раба взглядом.
  Вернее, мне казалось, что прожигает.
  Садовник Дрон почему-то не горел. - Я за тобой слежу, Дрон.
  Ты - мой самый жирный баран".
  "Коринфа... - Я прикрикнул на рабыню.
  Понял, что выдал по имени, что пастух - пастушка..
  Но легко исправил... Коринфа никто не соблазнит.
  Я и не интересуюсь парнями".
  "Молчал бы ты... господин, - раб садовник меня оскорбил.
  Но в то же время добавил - господин. - Ты уже известен, как распутник.
  Все время тебя видят то в спальне с какой-нибудь рабыней, то в оливковой роще, то у реки.
  Ты один не бываешь.
  Теперь же я тебя застал с пастухом Коринфом...
  Оказывается, что наш пастух Коринф не столь уж и скромник.
  Даже в купальне с девушками замечен..."
  "Я...
  Йа..." - Коринфа не выдержала.
  Заплакала.
  Она же - девушка.
  "Пойдем, Коринф, - я обнял рабыню за узкие плечи. - Поищем мою невесту Альтаиру".
  "Какие нежности между двумя парнями, - раб садовник засюсюкал. - Я уверен, что госпожа Альтаира придет в восторг, когда вас увидит обнимающимися".
  "Ты даже не представляешь, раб, как Альтаира обрадуется", - Коринфа вытирала слезы.
  "Раб, собирай вещи, - я выпятил грудь. - Как только я стану хозяином.
  А это уже скоро...
  Я продам тебя".
  "Ты?
  Продашь?
  Меня? - Садовник раб Дрон с презрением плюнул мне под ноги. - Тебе госпожа Альтаира не даст".
  "Даст, я же ее муж...
  Буду.
  Тем более, что я красивый.
  Конечно, Альтаира мне даст".
  "Господин, тебе Альтаира не позволит меня продать.
  Она лучше от тебя избавится, чем от опытного садовника.
  Мужа можно найти на любой дороге, - раб Дрон намекнул на меня.
  Он откуда-то узнал, что я и Альтаира познакомились на дороге.
  Или Альтаира об этом сразу сказала рабам.
  Не помню... - Господин!
  Муж - ничто!
  Хороший раб - все!
  Без меня сады Альтаиры исчезнут.
  Погибнут персиковые, апельсиновые, оливковые, мандариновые, облепиховые, сливовые, грушевые, яблочные, ореховые и други рощи.
  Никто с ними не справится лучше, чем я справляюсь.
  Земли в этих местах сложные.
  Нужно точно знать, куда, какое дерево посадить, чтобы оно не погибло.
  А муж?
  Что муж?
  Госпожа Альтаира только свистнет - сразу мужей полный дворец набежит".
  "Что же она раньше не свистела?" - Я спросил озадаченный.
  И подумал:
  "Действительно, Альтаира - даже при всей ее любви ко мне - не расстается с умелыми рабами.
  На рабах ее хозяйство держится.
  Меня же можно заменить. - И со злорадством я потирал молча руки. - Но не успеет Альтаира от меня избавиться.
  Не найдет нового мужа.
  Я за один день все ее хозяйство под себя сделаю.
  Но пока...
  Да.
  Пока Альтаира в силе будет неделю после нашей свадьбы".
  
  "Госпожа Альтаира раньше не свистела и не звала мужей, потому что они ей не нужны.
  И сейчас ты, славный охотник на драконов Гендер, не так уж нужен нашей госпоже.
  Она же от тебя бегает.
  Оттягивает время свадьбы".
  "Ты - хороший раб и мастер, Дрон, - я решил подластиться к садовнику. - Я, наверно, оставлю тебя на хозяйстве.
  Умелые рабы дороже золота".
  "Господин", - голос раба не изменился на подобострастный.
  "Да, раб?"
  "Ты руку с задницы Коринфа убери.
  А то Коринф стесняется.
  Покраснел.
  Робеет.
  Не привык еще, что славные охотники на драконов его при людях лапают..."
  "Ох, а я и не заметил, - я поспешно убрал руку с попки Коринфы. - Как там рука оказалась?
  Я, наверно, размахивал руками.
  Вот ладонь к Коринфу и прилипла".
  "Если бы твоя ладонь, славный охотник на драконов, прилипла к моей заднице..."
  "Дрон, Дрон, - я поднял руки. - Пока ты языком болтаешь, какое-нибудь персиковое дерево загибается без твоей заботы".
  "Ах, конечно, - раб садовник встрепенулся.
  Он, действительно, несмотря на ядовитый язык, любил и умел обращаться с деревьями. - Господин?"
  "Да, раб".
  "Я сейчас побегу осматривать рощи..."
  "Беги, раб.
  Осматривай рощи..."
  "Я только хочу спросить тебя - откуда у тебя во лбу бриллиант огромный горит.
  Как третий глаз.
  У тебя же не было... ничего.
  Украл у нашей госпожи Альтаиры..."
  "Во-первых, раб, герои у девушек не воруют.
  Во-вторых, Альтаира, моя невеста, если бы захотела, то сама бы дала..."
  "Но не дала же, славный охотник на драконов?
  Ведь правда, что не дала тебе ничего?"
  "Мне бриллиант подарила моя поклонница", - я ответил после тяжелого раздумья.
  "В это я охотно поверю, господин, - раб Дрон понимал, что у неотразимого, блестяще красивого меня множество поклонниц.
  И поклонников. - Даже предположу, что тебе не поклонница подарила бриллиант, а - поклонник, - раб садовник мои мысли читал! - Это подтверждает мои слова, что ты - распутник, господин.
  Живешь нечестно", - раб садовник Дрон сказал свое последнее слово.
  Поспешно скрылся в зарослях.
  "Да я его.
  Я - ему, - я только после того, как убедился, что раб меня не слышит, начал геройствовать. - Раб Дрон мне ответит за свои гадкие слова".
  "Господин, - Коринфа взяла меня за руку.
  Спохватилась.
  Сразу же мою руку отпустила. - Во дворце Альтаиры много рабов и рабынь.
  Если ты на каждого будешь тратить столько времени, здоровья и сил, то на Альтаиру у тебя ничего не останется".
  
  "Ты права, рабыня", - я шагал рядом с Коринфой.
  Казалось, что она не спешит.
  Но летела быстро.
  "Заглянем к заброшенному колодцу?" - Коринфа предложила.
  Мы уже вышли из персиковой рощи.
  "Ты думаешь, что Альтаира прячется от меня в тихом спокойном месте?"
  "Альтаира ни от кого не прячется.
  Но, если ей тяжело, то она старается побыть одна", - Коринфа свернула на дорожку, выложенную желтыми мраморными плитами.
  Мы молча прошли мимо густых одурманивающих кустов роз.
  "Партэния? - пастушка Коринфа резко остановилась. - Пандора?
  Вы, что здесь делаете?" - Коринфа от неожиданности икнула.
  Я выпучил глаза.
  Пандора сидела на краю колодца.
  Партэния устроилась на ее коленях.
  
  
  ГЛАВА 414
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ЗАБРОШЕННЫЙ КОЛОДЕЦ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
   "Мыыы? - Партэния промычала. - А вы?"
  "Что мы? - Пыл Коринфы угасал. - Мы Альтаиру ищем".
  "Ага, ври больше", - Пандора показала язычок Коринфе.
  "Да, это так, - я прятал взгляд. - Альтаира перед свадьбой сбежала от меня.
  Чтобы припудрить носик...
  Я ее ищу..."
  "Господин, - рабыня Пандора прищурила прекрасные глазища. - Ты думаешь, что наша госпожа Альтаира припудривает свой замечательный носик у заброшенного колодца?
  Сюда же редко, кто ходит.
  Придумай другое оправдание себе".
  "Эээээ, Партэния, - я протянул руки к Партэнии. - Скажи же Пандоре.
  Я и ты - друзья...
  Ты сама говорила, что мало кто появляется у заброшенного колодца.
  Вот я и подумал, что Альтаира от меня здесь может прятаться.
  На самом деле, я вижу, что к колодцу многие ходят..."
  "Возможно", - рабыня Партэния не помогла мне.
  "Возможно, возможно, Парта, - Коринфа притопнула в гневе. - Мы хоть как-то объяснили, почему здесь.
  Теперь ваша очередь".
  "Мыыы, - Пандора промычала. - Мы собирали цветочки".
  "Да!
  Цветочки собирали. - Партэния подхватила с воодушевлением. - Сининькие цветочки.
  Они растут здесь, у заброшенного колодца.
  Хотели подарить свадебный букетик Альтаире".
  "Конечно, конечно, - с язычка Коринфы стекал яд сарказма. - И где же ваши цветочки?"
  Тут началась словесная драка между рабынями.
  Не знаю, может быть, Пандора или Партэния, или - обе, догадывались, или знали, что пастух - не пастух, а - пастушка Коринфа.
  Или не знали и не догадывались.
  "Кто их поймет, девушек таинственных, - я подумал.
  На всякий случай отошел от Коринфы.
  Вдруг, камнями начнут кидаться друг в дружку... - Рабыни жадно ищут тайны.
  Бережно их хранят до удобного случая.
  Потом тайнами делятся и интригуют..."
  
  "Наши цветочки? - Партэния беспомощно пролепетала. - Где?"
  "Да, где ваши синенькие цветочки, которые вы старательно собирали, чтобы подарить букет Альтаире?" - Коринфа наступала.
  Но я догадывался, что недолго будет длиться ее наступление.
  Пандора и Партэния - не те, на кого можно так набрызгивать с обвинениями...
  "Мы еще не успели собрать цветочки.
  Вы ввалились..." - Пандора придумала правдоподобное объяснение.
  "Не успели собрать цветочки синенькие? - Коринфа захихикала. - Но, почему же вы не собираете их сейчас?
  Почему ты, Парта, нагло, гадко, бессовестно сидишь на коленях Пандоры, - в голосе Коринфы прорезалась ревность. - А ты, Пандорочка, не менее гадко, бессовестно и нагло служишь Парте грелкой".
  "Мы устали", - Партэния.
  "Устали?" - Коринфа.
  "Устали, когда шли к колодцу.
  Поэтому присели отдохнуть", - рабыня Пандора.
  "Но почему одна сидит на коленях у другой? - Коринфа. - Сидели бы рядышком.
  Отдыхали бы".
  "Открой глаза шире", - рабыня Партэния.
  "На краю заброшенного колодца только одно узкое место для сиденья", - рабыня Пандора.
  "Поэтому мы сидим по очереди друг на дружке", - рабыня Партэния.
  "Посидим, а потом поменяемся", - рабыня Пандора.
  "Тогда...
  Тогда мне и Гендеру здесь делать нечего, - Коринфа кусала губки. - Мы уходим".
  "Я думаю, что не нужно Альтаире докладывать, что мы встретились у заброшенного колодца", - рабыня Пандора произнесла примирительно.
  "Мы ничего плохого не делаем, - рабыня Партэния проблеяла. - Но наша Альтаирочка очень впечатлительная.
  Придумает еще что-нибудь о нас.
  Обо мне, о Пандоре, о своем женихе, о тебе", - рабыня Партэния сдула пылинку с плеча Коринфы.
  "Да, лучше о встрече у заброшенного колодца промолчим", - Коринфа согласно кивнула очаровательнейшей головкой.
  
  Я пятился задом.
  Пятился.
  Коринфа догнала меня у выхода из зарослей.
  "Коринфа?"
  "Да, Гендер".
  "Как-то странно, что Пандора и Партэния не удивились, когда увидели меня и тебя вместе.
  Они знают, что ты не пастух, а - пастушка?
  Раб садовник Дрон скандалил, что ты - парень, гуляешь со мной.
  Два парня - по мнению садовника - не должны быть вместе..."
  "Я сама обалдеваю, - рабыня Коринфа почесала носик. - Парта и Пандора не злословили.
  С ними подобное редко случается.
  Вернее, я не помню, чтобы они не подкалывали.
  Упорно не обращали внимания, что ты и я пришли вместе к заброшенному колодцу...
  Наверно, они что-то задумали обо мне.
  Не называли меня по имени.
  Не сказали, что я - парень Коринф..."
  "Во дворце Альтаиры все рабы загадочные, - я многозначительно посмотрел на Коринфу. - Я еще больше удивился, что ни Партэния, ни Парта ни слова не уронили о моем бриллианте на лбу.
  Ты когда-нибудь слышала, Коринфа, чтобы девушки не обращали внимания на огромный бриллиант?"
  "Подобное невозможно, - Коринфа покачала прехорошенькой головкой. - Твой бриллиант так светит..."
  "Возможно, что Партэния и Пандора не хотели ставить меня в неловкое положение?"
  "Потому что они сами были в неловком положении, - рабыня Коринфа от злости надула щеки. - Какие бесстыдницы наглые!
  Я сейчас вернусь и покажу им..."
  "Коринфа, рабыня, - я схватил девушку за руку. - Ты ревнуешь Партэнию к Пандоре или Пандору к Партэнии?
  Или - еще как?"
  "Или - еще как", - Коринфа заскрежетала белейшими ровными зубками.
  "Не возвращайся, Коринфа, - я жалобно пищал.
  У меня прорезался ягнячий голосок. - Партэния и Пандора - интриганки.
  Во-вторых, они, наверняка, убежали от колодца.
  Вдруг, они на самом деле, собирали букетик цветочков для Альтаиры.
  Устали.
  Присели отдохнуть на краю заброшенного колодца.
  Никаких других мыслей у Партэнии и Пандора нет...
  Я уверен... - Я нагло лгал.
  Ни в чем я не уверен.
  Особенно не уверен, что нет плохих мыслей у рабынь во дворце Альтаиры. - Ты же придумываешь..."
  "Не пойду, - Коринфа тяжело выдохнула. - Вдруг, хуже будет".
  "Будет, обязательно будет хуже, - я радостно вскрикнул с воодушевлением. - Все, что делается - все - к худшему!"
  
  "Где же, Альтаира? - Коринфа снова летела. - Где спряталась?
  Если она в купальне с..."
  "Вряд ли моя невеста сейчас полезет в купальню, - я очень не хотел сейчас появиться с взбешенной Коринфой в купальне. - Может быть, она ожидает меня в тихом местечке?"
  "Даже старый заброшенный колодец перестал быть тихим местом", - рабыня Коринфа взлетела по лестнице.
  "Дверь хранилище папирусов, пергаментов и глиняных табличек открыта, - я заметил. - Может быть, моя невеста с горя разбирает пергаменты?"
  "Обычно дверь закрыта, - рабыня Коринфа кивнула милейшей головкой. - Нет лучше места для уединения Альтаиры.
  Ни рабам, ни рабыням не придет в голову заходить в хранилище никому не нужных древних табличек и пергаментов. - Коринфа вошла в хранилище.
  Предусмотрительно закрыла за нами дверь. - Чтобы еще никто не сунулся сюда", - рабыня пояснила мне.
  "Я понимаю, - я вертел головой. - Но Альтаиры здесь, кажется, нет".
  "Альтаира? - рабыня Коринфа тихонько проблеяла. - Альтаира?"
  "Альтаира?
  Ты здесь?" - Я пророкотал.
  "Кто меня спрашивает", - раздалось из узкого прохода между полками.
  "Ох, Альтаирочка, - Коринфа взвизгнула. - Будто ты не видишь и не слышишь, кто тебя зовет...
  Голос своего жениха Гендера не узнала.
  Или - еще хуже для тебя - не признала меня".
  "Коринфа?
  Гендер", - Альтаира говорила глухо.
  "Ты где спряталась?" - рабыня Коринфа пробиралась в узком проходе.
  Я же шел боком.
  Мои широкие плечи нужно было развернуть.
  Иначе они не пролезали...
  "Поднимите глаза", - Альтаира пропищала устало.
  "Ого, - я посмотрел вверх. - Я подобное даже не мог представить..."
  "Альтаира?
  Ты...
  Ты..." - Коринфа тяжело дышала.
  Было от чего задыхаться.
  Альтаира левой ногой опиралась на полку.
  Правую ногу поставила на полку противоположного ряда.
  Я и пастушка Коринфа как раз смотрели снизу вверх в центр Альтаиры...
  "Я решила посмотреть записи дошумерских жрецов о влиянии погоды на ход галер, - Альтаира пищала сверху. - Пергаменты находятся на верхних полках.
  Я часто так поднимаюсь, чтобы достать свиток.
  Маленькие свитки уже почти истлели.
  С трудом можно разобрать иероглифы.
  Но на некоторых остались картинки с поясняющими иегроглифами..."
  "Я...
  Йа поДжейнержу тебя, Альтаира, - я захлопнул рот. - Прыгай мне на...
  Спускайся мне в руки..."
  "Спасибо, Гендер", - Альтаира не стала отказываться.
  В тот же миг я почувствовал ее легкое тельце в своих могучих руках.
  "Гендер.
  Ты не лапай Альтаиру", - рабыня Коринфа зашипела.
  "Коринфа, - я поставил невесту на пол. - Ты говоришь мне так, как сказал раб садовник Дрон, когда я нечаянно держал тебя за попку. - Я увидел, как округлились глаза пастушки.
  Коринфа отчаянно корчила рожицы, чтобы я замолчал.
  Да я и сам понял, что сглупил... - Ээээ.
  Когда раб садовник Дрон придумывал, что я держал тебя за попку, Коринфа", - я промычал.
  
  "Здесь больше света", - Альтаира, словно не слышала о садовнике и моей руке на попке Коринфы.
  Альтаира на столике развернула древний пыльный пергамент:
  "Видите, как умело писец начертал галеру.
  Иероглиф заяв показывает, что гребцы должны грести.
  А черточка над иероглифом жизель очень похожа на иероглифы донордических царей.
  Сложный иероглиф.
  Я думаю, что он говорит о силе ветра".
  "Альтаира? - Я не знал, как разбить стену отчуждения.
  Поэтому ляпнул сразу. - Мы сегодня женимся.
  Ты убежала припудрить носик.
  И задержалась.
  Причем здесь иероглифы древние?
  Ты спряталась от меня в хранилище пергаментов..."
  "Гендер, - Альтаира по-прежнему на меня не глядела. - Я собираюсь расширить хранилище.
  В Месопотамии купцы, когда рыли землю для строительства балагана, нашли древнейшее хранилище атлантов.
  Там много-много глиняных табличек.
  Представляешь, сколько мудрости на них записано".
  "Я догадываюсь, что древние писцы атлантов выбивали на глиняных табличках, - пастушка Коринфа произнесла ядовито. - Записи о рыбе, о налогах на креветок.
  Разве это сейчас кому-нибудь нужно, Альтаира?
  Мы живем в век просвещения.
  Наступили новые времена, Альтаира!
  Какие атланты?
  Зачем шумеры и асирийцы?
  Нами правит великий цезарь.
  Я не понимаю, как атланты умудрялись жить без правления цезаря..."
  "Ты хочешь со мной устроить диспут, Коринфа?" - На этот раз Альтаира внимательно посмотрела на свою двоюродную сестру.
  "Ты так редко на меня смотришь, Альтаира", - пастушка Коринфа облизнула губки.
  "Коринфа умело налаживает добрые отношения, - я молча радовался. - Как же Альтаира редко смотрит на Коринфу, если они недавно вместе резвились в реке.
  И на пиру..."
  "Что на тебя смотреть, Коринфа, - Альтаира фыркнула. - Я лучше посмотрю на Гендера.
  Мой Гендер своей красотой освещает скромное хранилище пергаментов.
  Ой, что это?" - Альтаира ладошками прикрыла глаза.
  Я догадался, что сейчас Альтаира начнет комедию.
  Коринфа же напряглась.
  Наверно, тоже поняла свою сестричку.
  "Что?
  Что?" - Коринфа проблеяла.
  "Мне кажется, или - на самом деле?
  От тебя, Гендер, исходит еще и свет бриллианта.
  Я даже не представляю, откуда ты взял бриллиант. - Альтаира резко поднялась.
  Приблизила свое лицо к моему лицу. - Но ты теперь богатый жених, Гендер.
  Да, я не знаю, чей бриллиант, но знаю запах от него.
  То-то я думала, Гендер, почему от тебя Коринфой пахнет.
  Да еще так жгуче остро и волнительно.
  Брилилант держит запах Коринфы".
  "Да, Альтаирочка, - пастушка мудро решила сразу признаться. - Я подарила Гендеру этот бриллиант..."
  "В знак любви ты подарила славному охотнику на драконов свой бриллиант, Коринфа? - Альтаира раскаляла себя. - Ничего, ничего.
  В Гендера невозможно не влюбиться.
  Красавчик.
  Белейшие распрямленные волосы.
  Зеленые круги нарисованы под глазами.
  Синий язык.
  Почерненные смолой зубы.
  Любая девушка с ума сойдет от любви к Гендеру..."
  "Ты же не сошла от любви ко мне, Альтаира", - у меня вырвалось невольно.
  "Жрец Леонид учил меня, чтобы я не принижался перед невестой, - я подумал.
  От досады щипал себя за ляжку. - Надо, наоборот, постоянно твердить Альтаире, что она меня обожает".
  "Гендер, помолчи", - Альтаира коротко остановила меня.
  "Я подарила Гендеру бриллиант, как свадебный подарок, - Коринфа постепенно оживала. - Подарок на вашу свадьбу.
  Я хочу, чтобы Гендер и ты, Альтаирочка, поженились..."
  "Почему же ты хочешь нашей свадьбы, Коринфа?" - Альтаира снова вернулась к пергаменту о галерах и погоде.
  "Потому что Гендер - красавчик.
  Все будут тебе завидовать.
  Да и тебе приятно видеть каждое утро прекрасного мужа, чем... чем..."
  "Ты, Коринфа, наверно, забыла, что мне приятно, - Альтаира покачала милейшей головкой. - Не отвечай за меня, и не думай.
  Но все же, почему бриллиант благоухает тобой?"
  "Я его прятала у себя".
  "На себе?"
  "На себе, Альтаирочка".
  "Там?"
  "Почти там".
  "Как мило, Коринфочка".
  "Милей не бывает, Альтаирочка".
  
  "В пергаменте так и написано, - Альтаира издевалась над нами.
  Она приложила пальчик к древнему свитку. - Иероглиф под рисунком указывает на опасность.
  Наверно, писец хотел сказать, что если надсмотрщик за рабами на галере во время шторма подойдет близко к борту, то его смоет в море.
  Как все запущено на галерах.
  Я даже видела однажды, как один надсмотрщик на галере красовался.
  Он засунул руки под свою тунику.
  Выражение лица надсмотрщика было надменное и высокомерное.
  Слабая волна смыла надсмотрщика за борт.
  Смыла вместе с его улыбкой.
  Надсмотрщик выплыл бы легко.
  Но нечаянно его голова оказалась под веслом.
  Раб опустил весло.
  И... надсмотрщик поплыл в противоположную сторону от своей оторванной головы..."
  "Ты хочешь напугать меня, Альтаира?" - Я - на всякий случай натянул снисходительную улыбку.
  "Невозможно напугать того, кто и так сильно напуган, - Альтаира съязвила. - Ты боишься, что я читаю твои мысли и слежу за тобой, Гендер.
  Ты каждый раз прячешь от меня глаза.
  Скрываешься.
  Скрываешься всегда с какой-нибудь рабыней.
  Часто отворачиваешься от меня.
  Когда наши взгляды встречаются, то ты дрожишь.
  Опускаешь глаза, чтобы я не заметила твой взгляд.
  Но уже бывает поздно".
  
  "Тебе что-нибудь нужно, Альтаирочка? - Пастушка Коринфа лучше меня знала Альтаиру.
  Обняла ее. - Тебе нравится, как я заплела волосы?
  Я полагаю, что ты хочешь меня похвалить".
  "Я не поДжейнамся на твои уловки, Коринфочка", - губы Альтаиры затряслись.
  "Альтаирочка, - Коринфа рабыня даже подпрыгнула от нетерпения. - Хватит пялиться в дурацкий пергамент.
  Я его разорву.
  Никаких галер.
  Никаких иероглифов древних". - Пастушка схватила пергамент.
  Попыталась его разорвать.
  "Не смей рвать культурное наследие", - Альтаира пропищала.
  Но не отнимала пергамент у своей сестрички двоюродной.
  Как бы позволяла ей уничтожить пергамент...
  
  "Коринфа, позволь я тебе помогу разорвать пергамент, - я предложил свою помощь. - Древние пергаменты изготовляли на совесть.
  Не то, что теперь.
  Раньше были пергаменты выделанные.
  Подозреваю, что некоторые из них изготовлены из кожи дракона.
  Драконов не существует.
  Но кожа дракона могла быть...
  Теперь же пергамент любая девушка с тонкими пальчиками может разорвать.
  А древний пергамент, - я взял у Коринфы пергамент, - на него нужна грубая мужская сила".
  
  "Не трогай, - Коринфа завизжала. - Не лезь не в свое дело, Гендер".
  "Гендер, убери руки от моего пергамента", - Альтаира визжала не менее истерично.
  "Альтаира, - я обиженно засопел. - Коринфе можно?
  А мне, значит, нельзя порвать твой пергамент?"
  "Коринфе - можно, а тебе, Гендер, нельзя порвать", - Альтаира не стала лукавить и оправдываться".
  "Обидное", - мог голос стал тонкий.
  "Гендер, не обижайся, - Альтаира неожиданно примирительно улыбнулась мне. - Я тебе потом дам что-нибудь порвать.
  Если ты этого, конечно, захочешь...
  Но сейчас пусть Коринфа рвет пергамент.
  Ты, Гендер, красавец из красавцев.
  Красивее тебя, наверно, нет парня во всем свете.
  Но от Коринфы исходит животная страсть.
  Я ощущаю ее.
  Волосы Коринфы, как бы живые.
  Шея.
  Груди натянуты.
  Широкая туника их скрывает.
  Но я чувствую...
  Гендер!
  Взгляни, как Коринфа держит руки.
  Я стараюсь на них не смотреть.
  Я сгораю.
  Извини, Гендер, если тебя обидела".
  "Ты не обидела меня, Альтаира, а - обрадовала, - я выдохнул с облегчением. - Для меня гораздо лучше, если ты будешь восхищаться своей двоюродной сестрой, чем кем-нибудь из мужчин.
  Если бы ты полюбила раба садовника Дрона или, например, раба кузнеца Атланта.
  Или еще - смешнее - утонченного красавчика Анубиса..."
  "Альтаирочка, - рабыня Коринфа распахнула озерные глазища. - Я перехотела рвать пергамент.
  Ты только что обо мне сказала неожиданно...
  Почему ты раньше мне не говорила?
  А сейчас, при Гендере, призналась?"
  "При Гендере как-то проще признаваться и общаться с тобой, Коринфа, - Альтаира опустила премилейшую головку. - Одна я стесняюсь...
  А Гендер - как бы - моя подруга.
  Не друг, а - подруга".
  "Я - подруга? - Я напряг грудь.
  Ударил кулаком в лоб.
  Раздался глухой гул. - Мое мускулистое тело..."
  "Гендер, не мешай нам объясняться", - Альтаира ласково смотрела на меня.
  Но не как на парня смотрела, а... как на лучшую подругу.
  "Пусть я подруга для Альтаиры, - я подумал и сдался. - Мне-то какая разница?
  Пусть Альтаира хоть драконом меня представляет.
  Лишь бы мы поженились..."
  "Гендер", - Альтаира подмигнула мне.
  Погрозила тонким пальчиком.
  Я успокоился.
  Сделал лицо каменным.
  "Альта, - рабыня Коринфа подошла к своей двоюродной сестре. - Ты меня всегда тревожила.
  Даже сейчас твои глаза потемнели.
  Они зажглись желанием.
  Ты это знаешь, да?"
  "Я не знала, что мои глаза зажглись желанием, - Альтаира задрожала. - Я же не вижу свои глаза".
  "Поэтому ты всегда носишь короткую тунику, Альтаира", - рабыня Коринфа наглела больше и больше.
  Я думал, что Альтаира рассердится.
  Но она заворожено смотрела на Коринфу, как кролик на удава...
  
  "Не слишком моя туника короткая, - Альтаира быстро себя оглядела. - Свадебная туника.
  Ее даже жрецы не назовут коротенькой.
  Я хотела на свадьбу одеть пышные одежды.
  С рукавами.
  Но подумала, что это была бы не слишком подходящая одежда для моей свадьбы".
  "А??? - рабыня Коринфа подняла глаза. - Ты что-то сказала, Альта?
  Прости, что я пропустила твои слова мимо ушей.
  Я загляделась на твою грудь.
  Она набухла от возбуждения.
  И резко обозначилась".
  "Никакого возбуждения у меня нет, - Альтаира кусала губки. - Тебе показалось, Коринфочка.
  Просто подул прохладный ветерок. - Альтаира скрывала смущение под видом негодования.
  Почему-то Альтаира застеснялась. - Я собираюсь замуж, а не показывать себя".
  "Замуж? - рабыня Коринфа засмеялась. - Ты произнесла так, словно в замужестве видишь что-то постыдное".
  Коринфа вытянула руку.
  Запустила пальчики в густые волосы Альтаиры.
  "Коринфа, - Альтаира выпятила нижнюю губку. - Ты говоришь о замужестве так, словно знаток в свадьбах.
  Много раз ты выходила замуж?" - Альтаира медленно подошла к полкам с глиняными табличками.
  Я и рабыня двинулись за Альтаирой.
  "Нас не подслушивают?" - рабыня Коринфа огляделась по сторонам.
  "Дверь полностью закрыта, - Альтаира пожала узкими плечами. - К тому же, тайн в нашем разговоре нет".
  "Скажи мне, Альта, - рабыня напряглась. - Ты ходила к Клеопатре сейчас?
  Успокоила ее?"
  "Нет! - Альтаира возмутилась. - Если нужно, то сама иди к ней.
  Клеопатра и Саломея вместе неплохо проводят время.
  Я не знаю, почему я до сих пор не сделала..."
  "Альтаира, Коринфа, - я кашлянул в кулак. - Я понимаю, что ваши разговоры никогда не закончатся.
  С папирусов и пергаментов вы перешли на обсуждение друг дружки.
  Затем заговорили о Саломее и Клеопатре.
  Разговор все дальше и дальше уходит от свадьбы.
  Я требую, чтобы..."
  "Ты требуешь, Гендер?" - Альтаира красиво изогнула левую бровь.
  Я подумал:
  "Я должен следовать указаниям жреца Леонида.
  Я же снова понадеялся на свое обаяние.
  Но Альтаира - не рабыня.
  Альтаиру простыми уговорами и блестящей красотой трудно соблазнить..."
  "Ты требуешь, Гендер? - Коринфа с презрением улыбнулась.
  Повернулась ко мне лицом. - Ну, конечно, Гендер.
  Ты все знаешь.
  Ты же - невинный!"
  "Почему я - невинный?" - Я не знал, что ответить рабыне.
  
  Почувствовал, что краснею.
  В бессильной злобе сжал кулаки.
  "Мы все знаем, насколько Гендер невинный, - Альтаира обняла Коринфу.
  Сжала губы. - Можно ему не напоминать..."
  "Я? - Я задыхался от возмущения. - Да о чем вы говорите?
  Словно знаете меня всю жизнь".
  "О тебе не нужно знать все, Гендер, - голосок у Альтаиры стал тусклым... - Достаточно на тебя посмотреть - все и так видно".
  "Тогда не смотри на меня, Альтаира", - я выкрикнул.
  У меня задрожали колени.
  "Слишком надменно Альтаира ведет себя со мной, - я подумал. - Ее лицо стало суровым.
  Может быть, ну ее, госпожу Альтаиру?
  Пусть остается со своими рабами и рабынями.
  Я...
  Возьму из сундука столько золота, сколько унесу.
  Мне на безбедную жизнь хватит.
  А Альтаира останется одна.
  Без славного блестящего героя красавчика.
  Не нужны мне ее поля, реки, рощи, сокровища. - Я ущипнул себя за ляжку. - Или нужны?
  Осталось совсем немного потерпеть.
  Зря я, что ли в ее дворце мучился?
  Меня обижали рабы и рабыни.
  Смеялись надо мной.
  Нет!
  Я отомщу всем после свадьбы.
  Не отступлю от своей мысли стать мужем и хозяином..." - Я заскрежетал зубами.
  "Я не могу не смотреть на тебя, Гендер, - Альтаиру теперь занесло в другую сторону.
  Только что была суровая со мной.
  Сейчас же смотрела с радостным испугом.
  Внимательно разглядывала меня. - Ты меня сводишь с ума, блестящий Гендер.
  Я вспоминаю тебя... когда ты был без туники.
  Намерения мои благие.
  Мысли чистые.
  Но я снова хочу видеть тебя без..."
  "Нет, Альтаира! - рабыня Коринфа встала между мной и Альтаирой. - Только после свадьбы насладишься Гендером.
  До свадьбы тебе нельзя".
  "Наверно, Коринфа очень хорошо знает свою сестричку, - я вспотел от волнения. - Коринфа на моей стороне.
  Она хочет, чтобы я и Альтаира поженились.
  Но подозревает, что, если Альтаира сейчас насладится прекрасным мной, то потеряет ко мне интерес...
  Да!
  Коринфа мне подружка.
  Помощница.
  Я отблагодарю ее... после свадьбы".
  "Да, - Альтаира упрямо не сдвинулась с места.
  Но в воздухе запахло грозой. - Я ничего не могу поделать с собой.
  Я хочу здесь и сейчас.
  Все сразу хочу, Коринфочка.
  Ничего не могу с собой поделать.
  Ты красивая, Коринфа.
  Я тебя хочу.
  Ты мне нужна.
  Гендер - блестящий красавец, герой, Гендер.
  Гендер тоже мне нужен.
  Зачем вы меня мучаете?" - Альтаира заплакала.
  
  "Альтаирочка, - рабыня Коринфа судорожно сглотнула. - Ты не волнуйся.
  Ты не должна так говорить..."
  "Почему?
  Ведь я права. - Хозяйка всего окружающего великолепия и богатства хлюпала носиком. - Я никого не обманываю".
  "Альта, - рабыня Коринфа соединила влажные ладони. - Я думаю, что тебе нравится дразнить меня".
  "Дразнить тебя? - На лице Альтаиры промелькнуло волнение. - Ах, Коринфочка.
  Ты очень умненькая.
  Неужели, ты думаешь, что мне доставляет удовольствием дразнить тебя?"
  "Я думаю, что мне следует снова готовить колесницы", - рабыня Коринфа переминалась с ноги на ногу.
  Она неловко бормотала что-то непотное.
  Но пока она бормотала, Альтаира сняла с полки древнейший рассыпающийся свиток.
  Развернула его и показала Коринфе.
  Я скромно не пытался подглядеть, что в свитке изображено.
  Были ли там картинки, или - только иероглифы.
  "Все равно, я в иероглифах не силен", - я молча успокоил себя.
  "Тебя выдает выражение твоего лица, Коринфочка", - Альтаира захихикала.
  "Не бойся, Альта, - рабыня Коринфа с досадой поморщилась.
  Выпрямила спинку. - Я не собираюсь удовлетворять свои желания.
  Просто ты, Альтаирочка, умеешь интриговать.
  Показала мне то, что приличной девушке нельзя показывать..."
  "Разве неприличное? - Альтаира указала в пергаменте на что-то. - Иероглифы не могут быть неприличными..."
  "А картинки, Альтаира?"
  "Что картинки?
  Ты мне сама подарила недавно пергамент шумерский.
  Так картинки еще забавнее..."
  "Тише, Альтаирочка", - рабыня приложила пальчик к губам своей двоюродной сестры.
  Выразительно посмотрела на дверь в хранилище.
  "Ты хочешь сказать, Коринфочка..." - Альтаира округлила глазища.
  
  
  ГЛАВА 415
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  АЛЬТАИРА И КОРИНФА
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "За нами подглядывают?" - Я прошептал.
  Альтаира и рабыня Коринфа кивнули мне.
  "Гендер, - Альтаира дотронулась до моей ладони.
  Сразу робко убрала свои пальчики. - Тебя удивляет, что нас подслушивают, и, что за нами подглядывают? - Альтаира шептала едва слышно. - Я думаю, что все сейчас умирают от любопытства.
  Всем хочется видеть, чем мы здесь занимаемся".
  "Они и видят, - я ответил с нескрываемым сарказом. - Мы пергаментами и папирусами древними балуемся".
  "Я не знаю, что тебе ответить, Гендер", - Альтаира беспомощно покачала прехорошенькой головкой.
  
  Пока она стояла завороженная, рабыня подошла к ней.
  Встала лицом к лицу.
  Альтаира отступила на шаг от Коринфы.
  Но рабыня схватила ее за руку.
  Не давала отодвинуться.
  "Коринфочка, - Альтаира начала робко. - На нас же смотрят".
  "Помнишь, что ты сказала мне в оливковой роще, Альта?" - Коринфа вызывающе усмехнулась.
  "Что?" - щечки Альтаиры горели кострами.
  "Что мы не будем...
  Если...
  На нас..."
  "Что не будем? - рабыня словами пытала свою госпожу - двоюродную сестру.
  Коринфа смотрела на Альтаиру сверху вниз.
  Жестоко улыбалась. - Не дашь потрогать тебя, Альта?
  Так я без злого умысла.
  У меня нет низменных интересов, - Коринфа отошла от Альтаиры. - Не хочешь - не надо.
  Я и не хотела тоже", - рабыня фыркнула.
  "Коринфа, ты неправильно меня поняла, - Альтаира дрожала. - Ты - неопытная.
  Мы же с тобой столь невинные".
  "Я бы ответила тебе, Альтаирочка, что ты очень чувствительная".
  "Да, вы обе - чувствительные, Альтаира и рабыня", - я выдвинул подбородок.
  Так - мужественнее.
  "Ты - нахал, Гендер", - рабыня Коринфа посмела.
  Она отвесила мне пощечину.
  "Ты оскорбила меня, рабыня?" - Напрасно я так сказал при Альтаире.
  Беспомощно смотрел на свою невесту.
  Ждал от нее поДжейнержку.
  Но думал о том, что сейчас за дверью хихикают подглядывающие.
  "Не дам рабам и рабыням повод для новых насмешек надо мной, - я подумал. - Пусть Коринфа издевается надо мной.
  Но зато все видят, насколько я великодушный и благородный...
  И...
  Наверно, трусливый.
  Боюсь ответить рабыне пощечиной".
  "Да, Гендер, ты нахал, - Альтаира повторила слова Коринфы. - Но не до конца нахал.
  На твоем месте любой герой уже воспользовался бы подвернувшимся случаем.
  Но, наверно, ты..."
  "Да, я герой", - я перебил речь своей невесты.
  Не дал ей договорить, что я не совсем герой.
  Я подумал:
  "Сколько же я еще могу терпеть.
  Может случиться непоправимое.
  До сих пор я сдерживал себя. - В ушах бешено стучало сердце. - Сильные чувства у меня имеются.
  Но, когда меня постоянно унижают.
  Оскорбляют...
  Трудно побороть в себе мужское.
  Да я и не хочу бороться с собой.
  Только золото Альтаиры, ее богатства удерживают меня от буйства.
  Хотя все усилия напрасны".
  Я замедленно поднял руку.
  Провел пальцем по губам Альтаиры.
  
  "Я пойду к колесницам", - рабыня Коринфа все поняла.
  Быстро посмотрела на Альтаиру и на меня.
  Мне же еще и подмигнула ободряюще.
  "Коринфа?" - Альтаира полуобернулась к двоюродной сестре.
  Голос Альтаиры торжественный.
  "Да, госпожа", - рабыня назвала Альтаиру госпожой.
  До этого - все Альта, да Альтаирочка...
  "Собери всех перед входом во дворец.
  Я сообщу..."
  "Всех? - рабыня Коринфа провела ладошкой по лбу. - Но садовник Дрон сейчас персиковые деревья поливает.
  Кузнец Атлант подковы гнет.
  Василиса собирает с рисовой плантации ядовитых змей..."
  Коринфа, наверно, перечислила бы дела всех рабов и рабынь.
  Но Альтаира остановила ее взмахом руки:
  "Пусть придут все, кто захочет..."
  "Захотят все".
  "Тогда пусть все соберутся".
  "Ты не боишься, Альтаирочка?" - голос Коринфы хрипловатый.
  Альтаира ничего не ответила.
  Рабыня Коринфа молча вышла.
  За дверью послышались возня и хихиканье.
  "Значит, действительно, за нами подглядывали", - я многозначительно промычал.
  
  "Ага", - Альтаира опустила дивнейшую головку.
  "Альтаира, - мой голос ровный и спокойный.
  Да и чего мне бояться? - Зачем ты хочешь собрать рабов?"
  "Я сообщу им, что приняла решение..."
  "Какое решение?" - У меня во рту пересохло.
  "Мое решение...
  Что я стану твоей женой, Гендер".
  "Но мы уже ехали, да не доехали до храма Аполлона, - я тщательно скрывал иронию в словах. - Все знают, что мы решили пожениться".
  "Да, Гендер.
  Но сейчас будет по-другому".
  "Как по-другому, Альтаира?
  Как можно жениться по-другому?"
  "Я... я боюсь..." - Альтаира нервно теребила край туники.
  "Твоя беззащитность, Альтаира, будит во мне зверя".
  "Дракона?"
  "Да, Альтаира.
  Ты разбудила во мне дракона".
  "Так вот они где водятся, драконы, - глазища Альтаиры заблестели. - Дракон спит в охотнике на драконов.
  И когда дракон просыпается в охотнике..."
  "Да, Альтаира.
  Ты разбираешься в драконах лучше, чем я", - я прерывисто выкрикнул.
  "Прекрати сопротивляться, Гендер", - Альтаира промолвила с досадой.
  "Я не сопротивляюсь, Альтаира".
  "Ты воюешь сам с собой, Гендер".
  "Я не распущенный патриций.
  Поэтому должен воевать с собой.
  Я сдерживаю себя.
  Борюсь с собой".
  "А я, по-твоему, распущенная госпожа?" - Альтаира с возмущением на меня посмотрела.
  В ее глазах плавали облака раздражения.
  "Почему ты все время обвиняешь меня? - Я ответил с упреком. - Ты - неопытная.
  Но я - опытный.
  Я отвечу за тебя и за себя.
  Ты хочешь меня.
  Я хочу тебя".
  "Гендер, - Альтаира задыхалась от возмущения. - Я не хочу тебя.
  Вернее, хочу.
  Но мы, девушки, не похожи на вас..."
  "Некоторые девушки не похожи на мужчин, - я пошутил, - но другие.
  Ты же..."
  "Что ты хочешь сказать, Гендер?"
  "Я не сразу тебе отвечу", - я прижал Альтаиру к своему могучему телу.
  Подумал:
  "Не знаю, что ответить.
  Напряжение невыносимое.
  Почему я так боюсь Альтаиру?
  Потому что она богатая?"
  Я нашел в себе силы.
  Поднял руку.
  Провел пальцами между лопаток Альтаиры.
  "Некоторые женщины бывают холодными, Альтаира.
  Но я не встречал подобных.
  Рядом со мной равнодушных не бывает.
  Некоторые хотели бы, да все равно не выдерживали.
  Ты - совсем другая".
  
  "Твои глаза загорелись золотым огнем, Гендер, - Альтаира выдохнула. - Лицо твое горит".
  "Не смей сжигать мое лицо", - я засмеялся.
  "Почему я не должна сжигать твое лицо, Гендер?" - Альтаира превратилась в игривую кошечку.
  "Потому...
  Потому что так нельзя сразу, Альтаира.
  Коринфа правильно сказала..."
  "Тебе нравится Коринфа?" - Альтаира спросила в упор.
  "Да, Коринфа мне нравится, - я отвечал осторожно.
  Нельзя лгать. - Коринфа - красивая рабыня.
  Но еще больше мне она нравится, потому что она твоя - подружка.
  И... двоюродная сестра.
  Я радуюсь, когда вижу, как вы счастливы друг с дружкой..."
  "Ты бы взял Коринфу в жены, Гендер?"
  "Взял бы я Коринфу в жены? - Я переспросил.
  Тянул время.
  Альтаира любит Коринфу.
  Поэтому нельзя о пастушке говорить плохое... - Да, я бы взял Коринфу в жены.
  Если не было бы тебя.
  Но ты собой заслоняешь для меня весь свет, Альтаира".
  "Ты приятно настойчив, Гендер.
  Говоришь то, что меня зажигает.
  Тебя этому учили философы?"
  "Меня учила жизнь!"
  "Да, Гендер?"
  "Да, Альтаира".
  "Нужно быть честными друг с другом, Гендер".
  "Честными? - Я сглотнул. - Что ты называешь честностью?"
  Я собрал в кулак свою уверенность и подумал:
  "Вдруг, Альтаира спросит - хочу ли я взять ее в жены, потому что она богатая?
  Должен ли я отвечать честно - да, потому что богатая, оттого и хочу на ней жениться?"
  "Со мной никто не разговаривал так, как ты разговариваешь, Гендер".
  "Разговаривать я научился", - я засмеялся.
  Пусть Альтаира, как хочет, так и понимает мой ответ.
  Как шутку.
  Или - как серьезное...
  "Ты считаешь, что я наивная..."
  "Этого я не думаю.
  Может быть, говорил, но не думаю".
  "Или ты берешь меня в жены, потому что я - богатая?"
  "И этого я не говорил", - я ответил снисходительно.
  Ни да, ни нет не сказал.
  Потому что был готов к этому вопросу Альтаиры.
  "Вот и прозвучало, - я подумал. - И ничего не случилось".
  "Ты говорил, что я нежная", - Альтаира, к моему счастью, ушла от разговора о богатстве.
  
  "Нежная, - я не помнил, чтобы так говорил.
  Может быть, и сказал... - Особенно нежные твои щечки.
  И еще..." - Я чуть отстранился от Альтаиры.
  Подумал:
  "Пришло время двигаться дальше.
  Иначе Альтаира подумает, что я слишком робкий для охотника на драконов. - Она же ждет".
  Мой палец нашел округлость груди Альтаиры.
  Ее сосок затвердел.
  С готовностью принимал ласку.
  "Тебе на самом деле нравится ласкать меня, - Альтаира как бы удивилась.
  Ее голос охрип от возбуждения. - Трогай...
  Тебя выдают глаза, Гендер".
  "Не только глаза выдают мою страсть, Альтаира".
  "Поцелуй меня, Гендер.
  Не будем тратить время".
  "Лучше ты меня сначала поцелуй, Альтаира..."
  Я отчаянно тряс головой.
  Рот Альтаиры нашел мой рот.
  Я сжал ее руки.
  Я догадывался, что Альтаира сейчас находится на грани.
  Она задыхалась.
  Я же не сопротивлялся.
  Услышал ее подавленный вздох.
  Почувствовал, как Альтаира крепче прижалась к моему рту губами.
  Мои пальцы больно вдавились в ее запястья.
  Затем мои ладони скользнули на бедра Альтаиры.
  "Ты чуть не погубил меня, Гендер, - Альтаира выдохнула. - У меня пропало желание сопротивляться.
  Твои напряженные мышцы сводят меня с ума". - Альтаира высвободилась из моих объятий.
  "Почему?
  Почему ты не продолжаешь, Альтаира?
  Что с тобой?"
  "Я?
  Йа?
  Почему? - Альтаира дрожала. - Я вижу.
  Я чувствую, как ты меня сильно любишь, Гендер.
  Поэтому, спустимся вниз..."
  "Мне стать перед тобой на колени, Альтаира?"
  "Ты уже стоял на коленях перед Партэнией, Гендер".
  "То был обряд подчинения.
  Перед тобой, Альтаира, я готов стоять на коленях всю жизнь".
  "Ты так любишь меня, Гендер?"
  "Я люблю тебя больше, чем могу выразить словами, Альтаира".
  "Тогда признайся об этом всем..."
  "Всем?"
  "Да, Гендер.
  Коринфа, я думаю, уже собрала всех внизу.
  При всех ты скажешь, что любишь меня безумно.
  И хочешь стать моим мужем...."
  "Зачем же перед рабами, Альтаира?"
  "Ты боишься рабов, Гендер?"
  "Я не стану притворяться, что боюсь и уважаю рабов.
  Если тебе так хочется, Альтаира.
  Если тебе это нужно.
  И возбуждает, что рабы...
  Тогда - конечно.
  Я перед всеми объявлю, что люблю тебя безумно.
  И хочу стать твоим мужем..."
  И подумал:
  "Зачем Альтаире это нужно?
  Чтобы я унижался перед рабами.
  Или - я что-то не понимаю?
  Девушек невозможно понять".
  "Я видел многих девушек и женщин, - я засмеялся. - Но подобных тебе, Альтаира - никогда!"
  
  "Я дрожу от волнения, Гендер.
  Но твои искренние слова развеяли все мои сомнения.
  Ты меня любишь по-настоящему.
  Надо же.
  А я думала о тебе гадости.
  Как я только посмела?
  Словно я - какая-то жена патриция, которой нужны сплетни".
  "Что обо мне Альтаира думала гадкое? - Я напрягся. - Ладно.
  Все ее мысли уже в прошлом".
  Вслух произнес:
  "Ты, что, не можешь понять, что ты мне нравишься, Альтаира? - Я выдавил из себя. - Я самоуверен.
  Не сомневаюсь в своей неотразимости.
  Надеюсь, что и я тебе нравлюсь очень-очень, Альтаира".
  В ответ Альтаира молча взяла меня за руку.
  Повела к выходу из хранилища древних пергаментов, папирусов и глиняных табличек.
  Мы спустились по широкой мраморной лестнице.
  "Все рабы здесь", - я произнес преувеличено бодро.
  Ноги мои дрожали.
  Я в мыслях пытался себя успокоить:
  "Они же - всего лишь рабы.
  Чего же я боюсь?
  Прилетел бы сейчас дракон...
  Пусть он не существует, но... прилетит..."
  Альтаира остановилась на широкой мраморной площадке.
  Рабы были на несколько ступеней внизу.
  Во всех смыслах рабы внизу.
  И на мраморе, и по состоянию своему...
  
  "Сегодня я и Гендер поженимся, - Альтаира начала ровно.
  Рабы внимательно слушали свою госпожу. - Гендер станет вашим господином.
  Мы вместе будем...
  Да, все это произойдет, если Гендер захочет взять меня в жены.
  Я же смотрю на Гендера, и своим глазам не верю.
  Высокий, красивый...
  Безумно красивый Гендер..."
  "Да!
  Гендер прекрасен!" - Рабы зашумели.
  
  Я с трудом скрывал самодовольную улыбку.
  "Белые прямые волосы.
  Наведенная красота.
  Природная грация.
  Сила!
  Я буду счастлива, если Гендер согласится взять меня в жены..."
  "Ты - тоже не плохая, госпожа", - раб садовник Дрон захохотал.
  Рабы оживились.
  Я же думал:
  "Альтаира часто повторяет о том, что если я соглашусь взять ее в жены, - я молча нервничал. - Что она имеет в виду?
  Наверно, вычитала в записях древних о каком-то ритуале.
  Когда царица спрашивает своих рабов...
  Или отчитывается перед ними.
  Не хватало еще, чтобы Альтаира спросила рабов и рабынь - хотят ли они меня видеть их господином...
  Ну, вроде бы не спрашивает..."
  
  "Некоторые женихи ничего не стоят, - Альтаира загадочно продолжала дальше. - Проскальзывают мимо своих невест.
  Убегают в открытую дверь.
  Ищут приключений.
  Живут в мирах, которые себе придумывают.
  Потому что им в нашем мире нечего делать..." - Альтаира повернула ко мне свою хорошенькую головку.
  Словно, что-то не договорила.
  "Я сейчас должен признаться в любви? - Я переступал с ноги на ногу. - Или Альтаира еще не закончила свое представление?"
  "Гендер?"
  "Да, Альтаира".
  "Перед тем как ты произнесешь, что любишь меня и хочешь стать моим мужем...
  Я признаюсь тебе кое в чем..."
  "Признаешься, что у тебя было сто мужей? - Я отважился пошутить. - От них - сто детей".
  Шутка рабам понравилась.
  Они радостно заржали.
  "Альтаира! - Я продолжал подогретый поДжейнержкой рабов. - Я приму тебя любую!
  Потому что я тебя..."
  "Молчи пока, Гендер, - Альтаира приложила тонкий пальчик к моим - далеко не тонким - губам. - Мужей у меня не было.
  Детей - тоже нет.
  Но...
  Гендер", - Альтаира набрала полные легкие воздуха.
  Она сильно волновалась.
  "Да, Альтаира".
  "Спустимся вниз?"
  "Ты - госпожа моего сердца, - я ответил очень тонко.
  Не сказал, что она мне просто госпожа.
  Ведь я - свободный.
  Альтаира - госпожа для своих рабов. - Приказывай.
  Куда ты, туда и я".
  Мы спустились к рабам.
  Альтаира остановилась перед рабыней Клотильдой.
  
  "Гендер!
  Мой герой.
  Мой жених.
  Славный охотник на драконов, - голос Альтаиры задрожал. - Мои подружки. - Альтаира не назвала своих рабынь рабынями. - Я расшифровала иероглифы на древнейшей шумерской глиняной табличке...
  Надо же.
  Мне сон приснился вчера.
  Странный сон.
  Предсвадебный.
  Жрец в серых одеждах сказал мне:
  "Альтаира!
  Иди в хранилище папирусов, глиняных табличек и пергаментов.
  Найди глиняную табличку шумерскую.
  У нее отколот левый нижний уголок.
  Не страшно.
  Потому что три иероглифа, которые откололись вместе...
  Они были о непотребном.
  Расшифруй оставшиеся иегроглифы, госпожа.
  Они о древнем шумерском свадебном ритуале.
  Может быть, он тебя заинтересует".
  Жрец во сне пропал.
  Я проснулась.
  Побежала в хранилище.
  Удивительно.
  Глиняная табличка, о которой мне жрец сказал в моем сне, лежала на столике.
  Кто ее туда принес?
  Левый нижний уголок отколот.
  Я взглянула на иероглифы.
  Они замысловатые.
  Я еще удивилась тому, что жрец во сне мне сказал, чтобы я расшифровала их.
  Почему мне жрец сразу не сказал, что написано на этой древнейшей табличке.
  Жрецы любят помучить...
  Я расшифровала иероглифы.
  Там написано, что царица перед своей свадьбой должна спросить жениха.
  Хочет ли он взять в жены другую, не ее.
  Царица по ритуалу подводит своего жениха к своим подругам.
  Спрашивает жениха - хочет ли он взять эту подругу.
  Затем задает подобный вопрос другой подружке.
  Согласилась бы она, если жених царицы предложит ей себя.
  Если жених царицы откажется взять в жены какую-нибудь подругу царицы, то царица с чистой совестью соглашается стать женой своего жениха.
  Обряд исполнен...
  Я подумала - чем я не царица..."
  "Альтаира!
  Это все написано на глиняной табличке?" - Я усмехнулся.
  "Да, мой жених Гендер.
  Все так иероглифы сказали мне.
  Если не веришь мне, то сходи в хранилище и расшифруй иероглифы сам".
  "Тонкий намек на то, что я не умею расшифровывать иероглифы, - я подумал. - Или - без всякого злого умысла Альтаира так сказала.
  Ей хочется романтики.
  Не стану убеждать Альтаиру и рабов, что глупо слушать советы исчезнувших древнейших шумеров.
  Мне кажется, что рабам и Альтаире не понравятся мои возражения.
  Рабы хотят повеселиться.
  Будет им веселье".
  "Проводи древний шумерский ритуал, - я расправил плечи. - Я знаю, что скажу всем твоим подругам.
  Для меня нет дороже..."
  "Гендер, - Альтаира мило мне улыбнулась. - Перед тобой очаровательная Клотильда.
  Моя очень... подружка.
  Взгляни на Клотильду, Гендер.
  Подумай хорошенько, перед тем как ответишь.
  Хочешь ли ты взять Клотильду в жены?"
  "Да, Гендер, - Клотильда лукаво высунула язычок. - Желаешь ли ты, чтобы я стала твоей женой вместо Альтаиры?
  Ты же мне очень нравишься.
  Я бы ни минуту не колебалась, если бы ты сделал мне предложение.
  Да, или нет, прекрасный Гендер?"
  "Не Гендер, а для тебя, рабыня, я - господин. - Я ответил твердо.
  Мой тон не понравился рабам и рабыням.
  Они недовольно зашушукались. - Я не согласен взять тебя в жены, Клотильда.
  Ты - красивая, обаятельная, чувственная, умная, гибкая, грациозная, волнующая, обворожительная, притягивающая, соблазнительная.
  Пусть другому повезет.
  Кто тебя в мужья возьмет.
  Я же предан только своей Альтаире".
  "Так и будет, - за моей спиной Альтаира выдохнула с облегчением.
  Неужели она боялась за меня? - Ты - Гендер - отказался взять в жены мою подругу Клотильду.
  А она бы тебе не отказала..."
  "Альтаира, - я улыбнулся тепло. - Ты все время стараешься, чтобы последнее слово осталось за тобой.
  Но я вижу, что обида и возмущение у тебя выходят в слезы.
  Только сейчас ты не плачешь..."
  
  "Гендер, - следующая рабыня Ванесса подгоняла меня. - Ты будешь жениться на ком-нибудь?
  Или снова продолжишь свои трусливые речи?"
  "Почему же трусливые речи?" - Я посмотрел на рабыню Ванессу с вызовом.
  Но она не смутилась.
  "Твои речи, Гендер, трусливые, потому что мужчина, когда много языком болтает - то боится чего-то, - рабыня Ванесса засмеялась.
  Обидно для меня.
  Но в то же время заразительно смеялась. - Мы, девушки, когда нам хорошо, любим поговорить друг с дружкой.
  Но вы, мужчины, наоборот".
  "Я не наоборот мужчина", - я хотел свести выпады рабыни Ванессы к шуткам.
  "Вот видишь, Гендер, - рабыня Ванесса придралась и к моей шутке. - Ты перебиваешь меня.
  Не можешь остановить свой язык".
  Я же вспомнил наставления жреца Леонида.
  Решил больше не спорить с этой строптивой рабыней.
  Отметил только, что на смотринах рабыни перестали называть меня господином...
  "Гендер, ты хочешь молоко с медом? - Альтаира робко погладила меня по руке. - Ой, прости, Гендер.
  Я хотела спросить у тебя другое...
  Ты берешь в жены мою подругу Ванессу?
  Хочешь с ней жить долго и счастливо?"
  "Долго и счастливо я хочу жить, - я сделал многозначительную паузу. - Я не боюсь твоих вопросов, Альтаира.
  Я даже драконов не боюсь.
  С Ванессой же я хочу только дружить..."
  "Да, или нет, мой жених?" - Альтаира заглянула в мои глаза.
  
  "Нет, - я ответил камено. - Я не беру рабыню Ванессу в жены".
  "Так пусть писцы запишут... потом...
  На глиняных табличках, - Альтаира прижалась ко мне, - что мой жених Гендер отказался взять в жены Ванессу".
  "Эх, Гендер, Гендер, - рабыня Ванесса покачала чудеснейшей головкой. - Мы же с тобой в одной колеснице мчались.
  Ты боялся вылететь.
  Ты стоял за мной на коленях.
  Обнимал мои ноги.
  Головой упирался в мою попку.
  Потом на ярмарке ты благородно рискнул всем.
  Отдал за меня все золотые монеты купцу Рахомболю, чтобы выкупить меня из его рабства.
  Ты потерял все, но приобрел тогда меня.
  Теперь же ты отказался взять меня в жены".
  "Ванесса, - я кусал губы. - Вас, рабынь, много.
  Я же - Гендер - один жених на всех.
  Потом с тобой поговорим".
  
  Я повернулся к Альтаире:
  "Невеста моя!
  Так и будем спрашивать всех рабынь?
  Ведь ты поняла, что я всем откажу.
  Лишь с тобой останусь".
  "Ну, Гендер.
  Ну, миленький, - Альтаира запищала. - Закончим древний шумерский обряд.
  У нас будет особая свадьба - по шумерским обычаям.
  Шумеры вымерли.
  Их обычаи остались..."
  "Не самые лучшие обычаи - пред свадьбой жениха мучить, - я пробурчал. - Мы, женихи, и так волнуемся.
  Вы же, невесты, наше здоровье подрываете своими играми.
  Что от жениха останется к ночи?
  Облако от меня останется..."
  "Гендер, - Альтаира заботливо поправляла мою тунику. - Ты так разволновался, что не замечаешь, что туника сползла с твоего плеча.
  Все заметили". - Альтаира поправила мою тунику.
  "Гендер, господин, - следующая рабыня Василиса прыгала от возбуждения. - Выбери меня.
  Я же бывшая гладиатрикс.
  Со мной ты будешь в безопасности".
  "Я буду в безопасности с деньгами Альтаиры", - я подумал.
  "Гендер, стало душно, - Альтаира тяжело дышала. - Ты возьмешь мою подругу Василису в жены?"
  "Гендер, бери меня", - рабыня Василиса выставила все напоказ сразу...
  "Василиса, - я провел ладонью по груди рабыни. - Веришь ли, ты сама себе?
  Может быть, сейчас ты интригуешь?
  Ты же - когда была гладиатрикс - хитрила, чтобы победить врага".
  
  
  ГЛАВА 416
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  СМОТРИНЫ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Ты не враг мне, Гендер".
  "Я бы на твоем месте сомневался, Василиса.
  Но ты так открыта и приветлива, что я...
  Что я все равно отказываюсь брать тебя в жены".
  "А праздник на траве?" - рабыня Василиса надула губки.
  "Какой праздник на траве, рабыня?"
  "Мы же с тобой так мило провели время у реки.
  Затем переместились на лужайку около рисовой плантации".
  "Праздник всегда с нами, рабыня Василиса, - я ответил важно. - Мы продолжим с тобой мило беседовать... об урожаях риса.
  Но только, когда я возьму в жены Альтаиру.
  Все вернется к нам..."
  "Гендер?
  Ты и Василисе отказал?" - Альтаира прошептала за моей спиной.
  "И - Василисе рабыне я отказал", - я сделал шаг в сторону.
  
  "Ну, если ты и Василису не взял в жены, - Альтаира, казалось, что была удивлена, - то посмотри на Клеопатру.
  Клеопатра для меня..."
  "Нет!
  Нет!!
  И нет!!! - Я остановился около Клеопатры. - Рабыня Клеопатра для меня - сумасшедшая...
  Нет.
  Скажу мягче - неуравновешенная.
  Придумывает.
  Выдумывает о нас..."
  "Как же я выдумываю, цезарь, - рабыня Клеопатра растеряно моргала. - Ты же мой муж..."
  "Рабыня Клеопатра, - я повысил голос. - Ты моргаешь растеряно.
  Прежде ты была уверена в себе".
  "Я сейчас растерялась, потому что ты сказал мне нет, цезарь".
  "Не придумывай, Клеопатра, что мы с тобой были знакомы раньше, - я надул грудь. - Я тебя не знал.
  И теперь - знать тебя не хочу".
  "Надо же, от своей жены отказался", - конюх Трентал воскликнул из последних рядов рабов.
  "Раб Трентал, - я не выдержал. - Тебя не спрашиваю.
  Ты напрасно на меня клевещешь.
  Клеопатра не жена мне.
  Я устал повторять".
  "Гендер так со всеми девушками поступает, - ожидаемо вылез раб садовник Дрон.
  Почему он меня так невзлюбил? - Погуляет.
  Соблазнит.
  Снасильничает.
  А затем - бросит".
  "Дрон, - неожиданно рабыня Василиса заступилась за меня. - Как это - соблазнит, а потом - снасильничает?
  Если соблазнил, то - любовь по согласию.
  Без насилия.
  Ты, Дрон, не наговаривай на Гендера".
  "Спасибо, рабыня Василиса, - я с благодарностью посмотрел на Василису. - Я отказался взять тебя в жены.
  Но ты в сердце не затаила зло".
  "Зато я зло держу на тебя, цезарь, - рабыня Клеопатра никак не хотела выходить из своего сумасшествия. - При всех отказываешься от своей жены... от меня".
  "Я и не скрываю, что при всех отказываюсь от тебя, рабыня Клеопатра, - я устало выдохнул. - Я не беру тебя в жены, Клеопатра".
  "Жаль, Гендер, - голос рабыни потух. - Так было бы проще - нам снова воссоединиться.
  Мы же с тобой муж и жена.
  Нам не нужно снова к жрецам идти..."
  "Гендер, Гендер, подумай, - Альтаира пищала около меня. - Нехорошо получается как-то.
  Может быть, ты забыл?
  И Клеопатра, действительно, была твоей женой?"
  "Даже если все шумеры восстанут, Альтаира.
  Даже, если сейчас под моими ногами возродится шумерское царство, то я заявлю - не знал никогда Клеопатру.
  Познакомился с ней в твоем дворце.
  И - самое главное - не беру ее в жены.
  Но ты, Альтаира, странненько пытаешься от меня избавиться".
  "Нет, Гендер.
  Я не пытаюсь от тебя избавиться.
  Я проверяю твою стойкость. - Альтаира вела меня за руку к следующей "невесте". - Так и быть, Гендер.
  Я объявляю, что ты отказался от своей прежней жены Клеопатры..."
  "Альтаира, хоть ты не сходи с ума", - я проблеял жалко.
  Без почтения проблеял.
  "Гендер не берет в жены мою подругу Клеопатру, - Альтаира подняла правую руку. - А Пандору?"
  "Что Пандору, Альтаира?"
  "Возьмешь в жены мою прехорошенькую подругу Пандору?" - Альтаира облизнула тонкие губки.
  
  "Альтаира?"
  "Да, Гендер?"
  "Ты имеешь в виду, - я так красиво начал.
  Но забыл, что хотел важно сказать.
  Поэтому ответил просто: - Нет, Альтаира!
  Я не беру в жены твою прехорошенькую подругу Пандору..."
  "Гендер, - Пандора всплеснула ручками. - Как ты можешь отказываться от меня?
  Мы же с тобой целую ночь провели в твоей спальне..."
  "Ночь без любви, рабыня Пандора", - я ответил быстро.
  "Господин, господин, - от волнения рабыня Пандора назвала меня господином.
  Как и другие должны называть... - Ты был в спальне Клеопатры.
  Не знаю, чем вы там занимались.
  Но ты и свою жену Клеопатру не взял в жены.
  С Василисой вы мило общались.
  А со мной - так веселье было.
  Мы устроили пир в твоей спальне.
  После пира, ты, как честный охотник на драконов, обязан на мне жениться".
  "Я даже не притронулся к персику... в спальне, - я вытер пот со лба. - Не придумывай, рабыня Пандора.
  Ничего между нами не было.
  А, даже, если бы и было, то я бы назвал - девичником.
  Все равно я люблю Альтаиру.
  Она - моя невеста.
  И будет моей женой".
  "Фу, Гендер, - рабыня Пандора скривила рожицу. - Неприлично при девушках хвастаться, какая у тебя прехорошенькая невеста..."
  "Моя прехорошенькая невеста - госпожа для тебя, рабыня Пандора, - я назидательно погрозил Пандоре пальцем. - Будь почтительна с Альтаирой..."
  "Не ты будешь меня учить, как общаться с моей Альтаирочкой, - Пандора прожигала меня презрительным взглядом. - Не хочешь меня, Гендер?
  Ну, тогда и я тебя не хочу".
  "Обижаешь меня, рабыня?
  Как же ты можешь не хотеть меня?
  Я же - блестящий и неотразимый!"
  "Да, Гендер.
  Ты очень красивый.
  Но не для меня ты". - Пандора смотрела сквозь меня.
  "Пандора позорит меня, - я молча кусал губы. - Дерзкая рабыня".
  "Я отказываюсь брать в жены рабыню Пандору", - я повернулся к Альтаире.
  "Гендер отказывается брать в жены Пандору", - Альтаира повторила.
  "Альтаира?"
  "Да, Гендер".
  "Почему ты за мной повторяешь?"
  "Ритуал требует повторений, Гендер", - Альтаира с нежностью смотрела на меня.
  "Гендер, а ящик?" - рабыня Пандора сверкнула глазищами.
  "Что ящик?"
  "Если ты не берешь меня в жены, то ты не берешь мой ящик".
  "Да, ящик Пандоры", - Альтаира всполошилась.
  "Зачем мне какой-то подозрительный ящик какой-то сомнительной рабыни, - я захохотал. - Может быть, в ящике Пандоры кобра ядовитая живет.
  Я засуну руку.
  А кобра меня - цап".
  "Славный охотник на драконов боится змеи, - раб садовник Дрон захихикал. - С драконами Гендер сражается.
  А против бедненькой змеи в ящике боится выйти.
  Не те уже герои стали..."
  "Я не отвечаю глупым рабам", - я постарался, как можно более грозно смотреть на раба Дрона.
  "Гендер, а Гендер?" - рабыня Пандора меня позвала.
  "Да, Пандора.
  Рабыня Пандора, - я добавил для усиления. - Я уже отказал тебе.
  Пересматривать свое решение не буду".
  "Может быть, в моем ящике не королевская кобра?" - Пандора выдохнула.
  "А что тогда в твоем ящике, рабыня?"
  "Не знаю..."
  "Ты не знаешь, что в твоем ящике, Пандора?"
  "Говорят, что на дне ящика осталась только надежда", - Пандора не смутилась под моим тяжелым взглядом.
  "Говорят, говорят, - я бормотал. - Мало ли что говорят.
  Ты сама не проверяла?"
  "Не проверяла, Гендер.
  Я решила, что только моему мужу разрешу заглянуть в мой ящик.
  Вдруг, ящик подарит несметные сокровища, безграничную власть, вечную жизнь и бесконечную любовь?"
  "Звучит заманчиво, Пандора, - я пытался унять дрожь. - Но я не променяю Альтаиру на тебя, на твой ящик с несметными сокровищами, безграничной властью, вечной жизнью и бесконечной любовью".
  "Врет он все, этот Гендер!" - незнакомый мне раб крикнул.
  "Я тебя запомню, раб", - я погрозил рабу кулаком.
  
  "Альтаира, - я жалобно проблеял. - Можно ускорить обряд?
  Так мы до утра будем бесцельно проводить время с рабами..."
  "Ты куда-то торопишься, Гендер?" - Альтаира упрямо сдвинула бровки.
  Я понял, что обряд шумерский для Альтаиры очень важен.
  Поэтому со вздохом опустил голову.
  Решил больше не подгонять мою невесту.
  "Гендер?" - Следующей была рабыня Партэния.
  Которая считала меня своим другом.
  "Да, Партэния", - я смотрел в бездонные глаза рабыни.
  "Пандора только что сказала, что ритуал требует повторений, - голос Партэнии заманивающий, медовый. - Я два раза проводила над тобой ритуал нашей дружбы.
  Хочешь еще раз?"
  "Хочу...
  Нет, рабыня.
  Не хочу.
  Партэния.
  Мы же друзья.
  Только ты не начинай...
  Останемся друзьями". - Я почти упрашивал рабыню.
  "Можно быть мужем и женой, но при этом оставаться друзьями, Гендер", - Невозможно красивая Партэния обожгла меня взглядом.
  "Ну...
  Рабыня... - Я закашлялся. - Я не могу представить, что я с другом...
  После свадьбы.
  В первую же ночь...
  Как это - с другом?
  Нельзя с другом..."
  "Ты стоял передо мной на коленях, Гендер..."
  "Так требовал твой ритуал дружбы, рабыня.
  Чтобы я стоял и кланялся тебе, Партэния".
  "Ты стоял на коленях и кланялся мне, Гендер.
  Поэтому ты уже привык мне кланяться.
  После нашей свадьбы тебе не нужно будет заново привыкать кланяться мне".
  "Не хочу, рабыня".
  "Но ты же хотел, чтобы я ставила свою ногу на твою шею, Гендер".
  "Только - ради ритуала, рабыня.
  Ради него..."
  "Я никогда не чувствовала настоящее отчаянье, Гендер.
  Но теперь на меня накатила безысходность.
  Оказывается, что ты не только радость приносишь, Гендер.
  Но и безысходность..." - Рабыня Партэния отшатнулась от меня.
  "Безысходность, отчаянье, - я бормотал. - Все - слова.
  Я не трогал тебя, рабыня Партэния.
  Не целовал..."
  "Гендер.
  Я все острее ощущаю слабость.
  Мне нестерпимо обидно, что ты - друг мой - меня не берешь в жены..."
  "Друзей в жены не берут,".
  "Я унижаюсь перед тобой, Гендер.
  Поэтому испытываю к себе отвращение.
  Мне не хочется жить".
  "Довел девку", - рабы и рабыни загудели.
  "Гендер, успокой Партэнию, - Альтаира дрожала. - Партэния не должна волноваться..."
  "Если я успокою Партэнию, Альтаира, то ты начнешь волноваться", - я разозлился.
  "И?"
  "Что - и, Альтаира?"
  "Твое слово, Гендер".
  "Какое мое слово?"
  "Берешь мою подругу - ослепительно красивую Партэнию - в жены?"
  "Нет, не беру ни твою подругу, ни свою подругу в жены, Альтаира".
  
  "Славный охотник на драконов сказал, Гендер - сделал, - Альтаира опустила миленькую головку. - Следующее испытание - моя подруга - блестящая красавица Лекори", - Альтаира остановилась около Лекори.
  "Альтаира, ты удивительно сказала - испытание, - я засмеялся невесело.
  Обреченно смеялся. - Для меня твой ритуал - испытание".
  "Ритуал не мой, а - шумерский".
  "Альтаира?"
  "Да, Гендер".
  "Ты назвала Лекори своей подругой..."
  "И что, Гендер?"
  "Но Лекори - как бы...
  Вроде бы...
  Она - моя рабыня.
  Я ее купил.
  Купчая на Лекори и ее сестер - Комазию, Гелазию - на меня писцом оформлена".
  "Разве, твои рабыни, Гендер, не могу быть моими подругами?" - Альтаира склонила прелестнейшую головку к левому плечу.
  "Я просто так спросил, Альтаира, - я уже жалел, что сделал Альтаире замечание. - Мои рабыни - твои рабыни".
  И тут же прикусил язык.
  "Ну, кто меня просил? - Я чуть не завыл.
  Стонал.
  Молча ругал себя. - Зачем произнес, что мои рабыни - рабыни Альтаиры.
  По закону цезаря от прошлого года...
  Зачем цезарь законы сочиняет?
  Воевал бы спокойно...
  По этому закону, если кто при свидетелях откажется от рабов своих, то теряет их.
  А, если произнесет: Мои рабы - твои рабы, то означает, что дарит своих рабов.
  Получается, что я как бы подарил своих рабынь - Лекори, Комазию и Гелазию - Альтаире.
  Конечно, после моей свадьбы все рабы Альтаиры станут и моими рабами.
  Но только после свадьбы.
  Надеюсь, что свадьба состоится..."
  К счастью, никто не обратил особого внимания на мои горячие слова, что мои рабы - рабы Альтаиры.
  Может быть, Альтаира и ее рабы не слышали об этом законе цезаря...
  "Лекори, - я улыбнулся рабыне, как друг и, как хозяин. - Ты моя рабыня. - Я многозначительно произнес с нажимом. - Ты же не будешь настаивать, чтобы я взял тебя в жены".
  "Конечно, Гендер, - красота Лекори ослепительная. - Я не стану просить тебя, чтобы ты взял меня в жены.
  Ты все равно, как бы муж мне..."
  "Я - как бы муж тебе, Лекори?"
  "Конечно, господин.
  Ты же трогал меня..."
  "Я не трогал.
  Я ощупывал тебя, как рабыню..."
  "Ты купил меня.
  Ты обязан обо мне заботиться, господин.
  Корми меня.
  Пои.
  Ублажай.
  Развлекай меня".
  "Бесполезно разговаривать с тобой, когда ты в приподнятом настроении, Лекори, - я заскрипел зубами. - Отвечу тебе лишь одно - я не беру тебя в жены".
  "Ты можешь говорить, что захочешь, Гендер.
  Но ты мне - муж".
  "Не повторяй ошибок Клеопатры, Лекори, - я скривил рот. - Она тоже считала меня своим мужем..."
  "Не считала, а - считает тебя Клеопатра своим мужем", - без вопля садовника Дрона не обошлось.
  "А ведь даже хорошо, что раб Дрон меня ругает, - я неожиданно понял. - Многие рабы - из духа противоречия - станут спорить с Дроном.
  Оказывается, что нужен тот, что говорит гадости.
  После свадьбы сделаю раба садовника Дрона своим шутом..."
  "Альтаира, - я опустил ладонь на правое плечо своей невесты. - Так и запомни.
  Я не беру рабыню Лекори в жены..."
  "Ослепительную красавицу Лекори", - рабыня усмехнулась.
  "Не берешь, Гендер?" - Альтаира обожгла меня любящим взглядом.
  "Ты должна повторить, что я не беру Лекори в жены, - я настаивал. - Ты же сама, Альтаира, сказала, что так требует шумерский обряд".
  "Мне тяжело, Гендер".
  "Что тебе тяжело, Альтаира?"
  "Мне тяжело, потому что ты не берешь моих подружек в жены.
  Они обижаются.
  Когда мои подружки страдают, то страдаю и я".
  "Я ничего не отвечу на твое неумное замечание, Альтаира, - я прошел дальше. - Лишь скажу, что беспокоюсь за тебя.
  Теряю свое обычное самообладание".
  "Я успокою тебя, Гендер, - Альтаира перестала дрожать. - Я повторю.
  Мой жених Гендер отказался брать в жены мою подружку - блестящую красавицу Лекори".
  "Вот и славно", - я засмеялся с облегчением.
  "Ну, и дурак", - рабыня Лекори показала мне язычок.
  "Чтоооо?"
  "То, что слышал, Гендер, - ноль почтения в рабыне Лекори. - От блестящей красавицы только дураки отказываются".
  "Я согласна с тобой, Лекори, что от блестящей красавицы только дураки отказываются", - Альтаира радостно подхватила.
  "Альтаира?"
  "Да, мой Гендер".
  "Ты должна за мной повторять, а не за рабынями".
  "Что я должна повторять, Гендер?"
  "Прости, Альтаира, что пытаюсь с тобой нормально разговаривать", - я стиснул зубы.
  
  "Сестра рабыни Лекори - прекрасная собеседница Комазия, - Альтаира после обдумывания моих слов показала пальчиком на Комазию. - Комазия - моя подруга.
  Она не только прекрасная собеседница, но и красавица из красавиц.
  Ты берешь в жены Комазию"?
  "Я так же не беру в жены прекрасную собеседницу, как не взял в жены ее блестящую красавицу сестру Лекори".
  "Мудрое решение, Гендер", - Комазия неожиданно меня похвалила.
  "Как это - мудрое решение? - Я споткнулся о слова. - Только что я отверг тебя, Комазия.
  И ты называешь это мудрым?
  Все девушки мечтают обо мне.
  Я тебе не нравлюсь?
  Я не слишком красив для тебя?"
  "Ты - бесподобен, Гендер, - Комазия даже не улыбалась. - Ты прекрасен.
  Красивее тебя нет мужчин.
  Но..."
  "Что - но, Комазия?"
  "Чувство любви к тебе не покидает меня.
  Приложи руку к моему сердцу.
  Ты почувствуешь его ровный стук". - Рабыня Комазия направила мою ладонь.
  Прислонила к своей груди.
  "Это не сердце, Комазия.
  Я трогаю не сердце, а - грудь".
  "Я назвала мудрым твое решение не брать меня в жены, Гендер".
  "Да".
  "Потому что я - прекрасная собеседница.
  Если бы я была простой красавицей, то я бы набивалась к тебе в жены.
  Но я - не простая какая-то, о которую ты можешь вытирать ноги.
  Я не похожа на других.
  Я - прекрасная собеседница.
  Речами услаждаю.
  Красотой своей завораживаю.
  Я вижу твою мудрость, прелестнейший Гендер.
  Господин.
  Когда тебе станет нехорошо, то ты вспомни обо мне.
  У тебя закружится голова.
  Ты подумаешь, что неплохо бы меня позвать.
  Представишь, как я опускаюсь на твою постель.
  Веду с тобой сладкие речи.
  Ты будешь ревновать меня.
  Представлять, что ко мне сватаются знатные богатые патриции.
  Ты поймешь, что хочешь меня.
  Что, действительно, хочешь быть со мной рядом.
  Так хочешь, что у тебя заболит голова".
  "Стой, стой, прекрасная собеседница, - я выставил вперед свои руки. - Твои речи - сладкий яд.
  Хочу слушать и слушать.
  Язык до Афин доведет.
  Все!
  Все!!
  Я не беру тебя в жены, Комазия.
  Признаюсь, что с огромным трудом отказываюсь".
  "Гендер?" - Альтаира ущипнула меня за ляжку.
  "Спасибо, Альтаира, что вывела меня из затягивающих речей Комазии.
  "Мой жених Гендер не берет мою подругу Комазию в жены", - Альтаира быстро произнесла.
  Наверно, боялась, что я передумаю.
  Правильно опасалась Альтаира.
  Одурманенный речами женщины, парень способен на все...
  
  "Гелазия, - я распахнул объятия. - Твоя нежная невинная улыбка.
  Давай, обнимемся, Гелазия.
  Ты же понимаешь, что ты мне не жена".
  "Да, мой повелитель, - третья грация нежно и преданно мне улыбалась. - Я не жена тебе.
  Ты мне не муж.
  Меня надо добиваться, Гендер.
  Голыми руками меня не возьмешь.
  Сначала ты должен долго за мной ухаживать..."
  "Я не стану за тобой ухаживать, Гелазия.
  Конечно, твоя нежная улыбка наивная зачаровывает.
  Сводит меня с ума.
  Но я не..."
  "Дарить подарки.
  Уговаривать. - Гелазия с нежной улыбкой погрузилась в девичьи мечты. - Будешь обещать мне прекрасную жизнь.
  Я сначала влюблюсь в тебя.
  Но потом на горизонте появится соперник..."
  "У моей обаятельности нет соперников, Гелазия", - я сказал больше для других рабов, чем для Гелазии.
  "Я влюблюсь в конюха", - Гелазия с нежной наивной улыбкой продолжала.
  "В меня все влюбляются", - раб конюх Трентал захохотал.
  "В тебя влюбляются, потому что у тебя, как у коня, конюх", - садовник раб Дрон злобно зашипел.
  Все рабы захохотали.
  "У меня все равно больше, чем у Трентала", - раб кузнец Атлант пробасил добродушно.
  "Не в тебя, раб конюх Трентал, я влюблюсь, - рабыня Гелазия с нежной улыбкой обломала конюха. - Я влюблюсь в романтичного конюха.
  Он украдет меня.
  Мы будем жить в полях.
  Питаться станем саранчой и медом диких пчел".
  "Гелазия, рабыня, - я приложил ладонь к животу. - Меня уже тошнит от твоих речей.
  Слишком ты наивная.
  По твоей нежной улыбке видно..."
  "Потом, когда конюх мне надоест, я приду к тебе, Гендер, - рабыня Гелазия с нежной улыбкой сменила направление, - потому что мимо тебя невозможно пройти.
  Я слезами раскаянья буду омывать твои ноги..."
  "Гелазия, ты уже говоришь складно, как прекрасная собеседница Комазия, - я погладил Гелазию по головке. - Ты же должна просто нежно улыбаться.
  Улыбайся, когда я повторю.
  Повторяю - не беру тебя в жены".
  "Гендер не берет тебя в жены", - Альтаира эхом откликнулась.
  Я подумал:
  "Чем далше обряд, тем быстрее Альтаира соглашается, что я не беру ее подруг в жены.
  Сначала меня упрашивала.
  Уговаривала.
  Теперь Альтаира опасается, что я сломаюсь..."
  
  "Гендер, - Альтаира торжественно заявила перед следующей рабыней. - Моя подруга Апогея.
  "Апогея!
  Мой жених - Гендер".
  "Знаю, знаю я твоего жениха, Альтаирочка, - Апогея сладко смотрела на мою невесту. - Я Гендера на пиру под столом ласкала".
  "Никто меня на пиру под столом не ласкал", - я ответил слишком поспешно.
  На что и получил замечание от раба садовника Дрона.
  "А я и не знал, что Гендер на пиру и Апогею соблазнил".
  "Апогея поглаживала мою коленку, - я признался. - Я не убирал ногу, потому что...
  Потому что... некуда".
  "Гендер, - Апогея бесстрастно смотрела на меня. - На пиру я задумалась.
  Закрыла глаза.
  Когда открыла глаза, то увидела твое обеспокоенное лицо.
  Ты склонился надо мной".
  "Я подумал, что ты потеряла сознание, рабыня".
  "Я же решила, что вижу сон.
  Я подняла руку.
  Осторожно прикоснулась к твоей упругой щеке, Гендер.
  Почувствовала своими холодными пальцами твое тепло.
  Ты провел моей рукой по своему волевому подбородку...
  "Не было этого, Апогея".
  "Дай помечтать, Гендер.
  Дальше ты с порывистой нежностью прижал мою ладонь к своим губам.
  Твое прикосновение разбудило во мне ощущения новые.
  Они не были похожи на те, которые я испытываю, когда сплю одна.
  Я быстро моргнула.
  Поняла, что я не на ложе с тобой, Гендер.
  Всего лишь мы на пиру.
  За окном плыл теплый вечер.
  В моей голове плыл розовый туман".
  "И это все происходит с девушкой, когда она под столом лапает коленку парня", - я натужно захохотал.
  "Гендер, - голос рабыни Апогеи прорезал наступившую тишину. - Ты посмотри на себя со стороны.
  Ты не скрываешь облегчения.
  Я думала, что ты уже не придешь в себя после нашего пира.
  Больше никогда не поступай со мной так жестоко, Гендер.
  Я этого не вынесу".
  "Как не поступать, рабыня? - Я с удивлением смотрел на Апогею. - Не подставлять тебе свою коленку?"
  "Не коленкой любовь делают, - рабыня Апогея с досадой махнула на меня рукой. - Хорошо, что ты пришел в себя на пиру, Гендер".
  "Разве я терял сознание?"
  "Ты находился в благодушном благополучии, Гендер".
  "Наверное, - я тряхнул головой. - Может быть, так и было.
  Но сейчас это не имеет значения.
  Я торжественно заявляю, рабыня Апогея - не беру тебя в жены.
  Даже лапанье моей коленки тебе не помогло".
  "Ах, Гендер, - рабыня Апогея распахнула глазища. - Не верю!
  Не берешь меня в жены?
  Не может быть!"
  "Мой жених Гендер, не берет тебя в жены, подружка Апогея, - Альтаира пропищала. - Апогеечка.
  Ты не волнуйся.
  Я тебя потом успокою.
  Мы же с тобой очень близкие подружки".
  
  "Вы не ближе, чем я, - следующая рабыня - Анфиса пропела. - Альтаирочка!
  Отдашь своего жениха мне в мужья?"
  "Меня надо спрашивать, а не мою невесту", - я нависал над рабыней Анфисой.
  "Гендер!
  Господин!
  Славный охотник на драконов, - дыхание рабыни Анфисы огненное.
  Как у дракона... - Я понимаю, что у меня нет шансов стать твоей женой.
  Ты небесно недосягаемый.
  Невозможно красивый.
  Величественный".
  "Хорошо, что ты это понимаешь, рабыня, - я прогрохотал добродушно. - Некоторые рабыни не могут поверить, что я их не беру в жены..."
  "Гендер, а ты не меня бери в жены, - Анфиса повисла на моей руке. - Ты меня и Апогею бери.
  Сразу двух.
  Две жены в одной.
  Разве плохо тебе будет?"
  "Не может быть двух в одной", - я немножко обалдел от неожиданного предложения рабыни Анфисы.
  Она сумела меня удивить.
  Впрочем, каждая рабыня чем-то да удивляла меня...
  "Гендер, - рабыня Анфиса обняла рабыню Апогею. - Разве мы не одна целая жена тебе?"
  "Хм...
  Смотритесь вместе очаровательно", - я икнул.
  Анфиса и Апогея прижались друг к дружке.
  Мне даже показалось, что передо мной одна ослепительно красивая девушка с двумя головами.
  И все у этой девушки было вдвойне.
  "Нравится, Гендер?" - Рабыня Апогея подмигнула мне.
  "Ты, рабыня Апогея, не подластивайся, - я сжал кулаки, чтобы не соблазниться. - Я уже тебя отверг.
  Рабы слышали.
  Альтаира подтвердила".
  "Ты отказался от меня, Гендер, - Апогея не смутилась. - Но не от меня и Анфисы".
  "Волею, данной мне законами цезаря, - меня понесло от волнения. - Я отказываюсь от рабыни Анфисы.
  Не желаю брать тебя, рабыня Анфиса, в жены.
  Ни тебя, ни с твоей подружкой Апогеей не беру табуном.
  Все!
  Я - Гендер - сказал!"
  "Правильно Лекори сказала, что ты - дурак, Гендер", - Анфиса надула губки.
  "В тебе обида говорит, рабыня", - я торжествовал.
  Потому что поборол желание взять Анфису с Апогеей в жены.
  
  "Гендер, - Альтаира торопилась. - На Ореанду посмотри.
  Посмотри на Ореанду".
  
  
  ГЛАВА 417
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ВЫБОР ЗА ГЕНДЕРОМ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Здравствуй, рабыня Ореанда, - я похлопал Ореанду по левому плечу. - На тебя смотрю".
  "Нравлюсь?" - Красавица Ореанда закатила глазки.
  "Очень.
  Очень нравишься". - Я не отнекивался.
  "Если нравлюсь, то бери меня в жены, Гендер", - Ореанда ласково улыбнулась.
  У меня судорогой свело живот.
  Я понимал, что, когда откажусь от Ореанды, то потеряю что-то важное в жизни.
  "К сожалению, Ореанда, я тебя не беру в жены.
  Мне одной Альтаиры достаточно". - Я поднял подбородок.
  "Гендер.
  Ты хочешь моей смерти!" - Рабыня Ореанда надула миленькие губки.
  "Рабыня!
  Я не хочу твоей смерти.
  Рабы дорого стоят.
  Ты же должна трудиться на моих полях. - Ничего страшного, что я сказал "на моих полях".
  Все должны воспринимать меня, как без пяти минут мужа Альтаиры. - Ты радуешь своей красотой, Ореанда".
  "Я не знаю, что с собой сделаю, если ты не возьмешь меня замуж, - рабыня произнесла тихо. - Наверно, я убегу".
  "Рабыня, - я выпучил глаза. - Не смей так говорить.
  Если ты сбежишь, то мы потеряем деньги, заплаченные за тебя.
  К тому же, патриции станут смеяться надо мной и Альтаирой.
  Скажут, что в нашем хозяйстве так все плохо, что рабы сбегают".
  "Не волнуйся, Гендер, - Ореанда нашла в себе силы. - Со мной все будет в порядке.
  Ничего особенного не произойдет.
  Да и честь Альтаиры я не запятнаю.
  Можете ни о чем не беспокоиться".
  "Не убежишь, рабыня?" - Я пристально посмотрел на Ореанду.
  Наши глаза встретились.
  "Я вспомнила, что меня так расстроило, Гендер, - рабыня прошептала. - В моей памяти возникли смутные очертания тебя.
  Ты так величественно стоял около мраморной колонны, Гендер.
  Я испытала тогда сильнейшие чувства.
  Казалось, что ты - тоже мраморная колонна.
  Очень опасно, если ты столь красивый, Гендер". - Ореанда задрожала.
  Губы ее посинели.
  "Ореанда, ты слишком переволновалась из-за какой-то чужой свадьбы, - я озаботился. - Альтаира на тебя смотрит с нескрываемой тревогой.
  Не падай в обморок, рабыня.
  Сходи на лужайку.
  Найди какую-нибудь целебную успокаивающую травку..."
  "Нет, Гендер, - Ореанда протянула руку, словно хотела удержать меня. - Ты слишком обо мне заботишься, Гендер.
  Мне совсем не нужна травка успокаивающая.
  Я просто слишком переволновалась сейчас.
  Без травки справлюсь с собой.
  Иди дальше, Гендер.
  Я молча буду просить у тебя прощения.
  Прощения, что я не слишком хороша для тебя.
  Я не могу допустить, чтобы кто-нибудь раскрыл твою тайну, Гендер".
  "Какую тайну, Ореанда?" - Я спросил преувеличенно бодро.
  Не хотел, чтобы Ореанда знала обо мне что-то, чего даже я не знаю.
  "У каждого есть тайны, Гендер, - Ореанда сурово на меня посмотрела.
  Я видел, что она колеблется - сказать, или не сказать. - С одной стороны, я хочу, чтобы ты был счастлив.
  С другой стороны понимаю, что ты со мной счастлив не будешь.
  У тебя возникнут осложнения с Альтаирой.
  Тебя нужно успокаивать, Гендер, а не меня. - Ореанда села на мраморную плиту.
  Глубоко вздохнула.
  Сдвинула колени. - У меня немного кружится голова.
  Это нормально.
  Ты мне отказал.
  Головка закружилась моя.
  Не обращай внимания на мою слабость, Гендер.
  Я скоро поднимусь.
  Я еще станцую на вашей свадьбе". - Рабыня медленно поднялась.
  Покачнулась.
  "Осторожно", - я схватил Ореанду за руку.
  "Я рада, что ты меня поддержал, Гендер, - рабыня смотрела на меня с некоторым недовольством. - Но можешь не доказывать мне и другим, что ты внимательный и благородный друг. - Ореанда бурчала.
  Бурчание делало ее непривлекательной. - Я вижу, что тебе становится хуже и хуже, Гендер.
  Внимательно смотри по сторонам.
  А то..."
  "Не угрожай мне, рабыня, - я заскрипел зубами. - Отравить меня хочешь?
  Разозлилась на меня так, что желаешь убить?
  То в жены ко мне просишься, то угрожаешь..."
  "Убить тебя невозможно, Гендер, - Ореанда смотрела на меня изучающе. - Ты же - общий любимчик. - Пальцы рабыни шутливо пробежали по моей груди.
  Коснулись шеи. - Выглядишь ты потрясающе, Гендер. - Ореанда прошептала. - Я, словно привидение увидела".
  "Я так и подумал, что ты смотришь на меня не как на человека, а как на бога с Олимпа", - я заменил привидение на бога.
  "Когда будешь пировать, Гендер, ты вспомнишь, что меня бросил".
  "Но ведь я тебя и не подбирал, рабыня.
  Как же я могу тебя бросить, если ты не моя? - Я произнес нерешительно. - Зачем придумываешь?"
  Я замолчал.
  "Гендер..." - Альтаира начала нерешительно.
  "Альтаира.
  Я понял, что ты хочешь спросить, - я поцеловал Альтаиру в щечку.
  Словно на нее свое клеймо поставил. - Да!
  Я не беру рабыню Ореанду в жены.
  Я отказываюсь от нее".
  "Отказываешься от нее, - Альтаира эхом повторяла. - Не берешь мою подружку Ореанду в жены..."
  
  "Линдси?" - Я уже смотрел на следующую рабыню.
  "Со мной тебе будет еще тяжелее, Гендер", - Линдси наматывала локон на пальчик.
  "Почему мне с тобой будет тяжело, рабыня?
  И с чем сравнила, когда сказала, что еще тяжелее будет?
  Я с тобой даже почти не разговаривал.
  Мало с тобой общался".
  "Вот поэтому, Гендер..."
  "Что поэтому, рабыня?"
  "Поэтому тебе будет со мной тяжелее, оттого, что ты не знаешь меня.
  Ты подумаешь - всех рабынь я знаю.
  Всем отказал.
  Никого не взял в жены.
  Но Линдси я совсем не знал.
  Она какая-то загадочная.
  За что Альтаира любит ее?
  Так ты будешь думать, Гендер.
  Ночами не сомкнешь глаз.
  Тебя будет мучить бессонница.
  Только обо мне станешь думать.
  Только я одна в твоей голове.
  Из головы упаду в твое сердце, Гендер".
  "Умно ты придумала, рабыня Линдси..."
  "Поэтому, Гендер, позаботься о себе.
  В твоих же интересах взять меня в жены..."
  "Я уже прошел мимо всех своих интересов", - я показал на отвергнутых мной рабынь.
  Заметил и подумал:
  "Что-то не очень рабыни печалятся.
  Требовали, чтобы я взял их в жены.
  Когда отказывал - злились.
  Но теперь веселенькие.
  Радуются.
  Хихикают.
  На меня почти не смотрят..."
  "Гендер", - рабыня Линдси взяла меня за руку.
  "Не Гендер, а для тебя - господин", - я ответил в тумане.
  Линдси завораживала меня своей красотой.
  "Ты поверишь мне, Гендер, если я скажу, что хочу перед тобой извиниться?"
  "Ты извинишься передо мной, Линдси? - Я от удивления открыл рот. - За что?"
  "За то хочу извиниться перед тобой, господин, - все же рабыня назвала меня господином, - что я безумно красивая.
  Более красивая, чем ты.
  Ты даже сердишься.
  Беспомощно качаешь головой, Гендер.
  Но понимаешь, что моей красоты ты никогда не достигнешь".
  "Намекаешь, что, если я возьму тебя в жены, хитрая рабыня, то получу твою красоту?" - Я расхохотался.
  "Зачем? - Рабыню прищурила омутные глаза. - Зачем ты выставляешь себя дурачком, Гендер?
  Зачем начинаешь над собой издеваться?"
  "Может быть, ты мне скажешь что-нибудь ободряющее, рабыня? - Мой голос окреп.
  Я стал уверенным в себе. - Только насмехаетесь надо мной.
  Лучше бы поздравила меня, что я беру в жены Альтаиру.
  Она же для вас всех, рабыни, подруга?
  Почему же вы не желаете своей подруге Альтаире счастья?
  Вы видите, как она влюблена в меня.
  Как с обожанием смотрит на меня.
  Альтаира желает меня получить в мужья.
  Вы же пытаетесь ее отбить..."
  "Ты уже собрал свои вещи, Гендер? - Рабыня не ответила на вопрос об Альтаире. - Многим казалось, что ты хотел уйти из дворца.
  Ах, у тебя же нет своих вещей, Гендер.
  Ты пришел почти голый... - Линдси провела пальчиком по щеке. - Не думай, что я стану уговаривать тебя остаться, Гендер". - Густые длинные ресницы рабыни порхали.
  "Очень умно, рабыня, - я произнес насмешливо. - Очень тонко вы заметили, что я хочу покинуть дворец.
  Даже и не мечтайте.
  Да, я согласен...
  Вначале я хотел покинуть дворец.
  Но красота обворожительной Альтаиры якорем держит меня здесь.
  Я даже завел друзей среди рабов..."
  "... и подруг среди рабынь, - раб садовник Дрон отозвался. - А своего друга детства Гамидония ты убил, Гендер.
  Гамидоний тебе мешал.
  Хотел отнять у тебя Альтаиру..."
  "Тебе в голову приходят глупости, раб, - я сурово взглянул на садовника. - Я уже предупреждал, что после свадьбы серьезно поговорю с тобой".
  "Все слышали? - Раб садовник Дрон изображал из себя комедианта. - Славный охотник на драконов Гендер только что предложил мне встречаться с ним". - Садовник пошутил.
  Садовник расхохотался.
  Да и другие рабыни и рабы тоже хохотали...
  Даже Альтаира хихикала.
  "Гендер? - рабыня Линдси наклонила изумительную головку. - В твоем голосе не звучит сомнение".
  "Конечно, ни в чем не сомневаюсь, - я натянул добрую. Улыбку. - Пусть даже раб садовник надо мной смеется.
  Я остаюсь!
  Прости, Линдси.
  Я бы взял тебя в жены.
  Но все выйдет по-другому.
  Я возьму в жены Альтаиру". - Я нерешительно смотрел на Линдси.
  Потом оглянулся на Альтаиру.
  Альтаира поймала мой взгляд.
  "Гендер отказался брать в жены мою подружку Линдси", - Альтаира пролепетала.
  "Игра в шумерский ритуал начала меня увлекать, - я расправил плечи. - Много о себе узнал.
  И о рабынях тоже..."
  
  Еще несколько минут я отказывал рабыням.
  Все прошло гладко.
  Меня рабыни хотели.
  Я не брал их в жены.
  
  "Альтаира, любовь моя, - я обнял Альтаиру. - Шумерский обряд выполнен.
  Я всех рабынь спросил - хотят ли они за меня.
  И всем отказал.
  Ни одну не взял в жены.
  Поэтому, поехали, невеста моя, жениться в храм Аполлона.
  "Ты... ты, Гендер, лучше всех", - Альтаира радостно взвизгнула повисла у меня на шее.
  "Прежде, чем вы поженитесь, Гендер и Альтаирочка, - хрипловатый голосок послышался за моей спиной, - я хочу спросить..."
  "Что ты хочешь, пастух Коринф", - я узнал этот голос.
  Во мне все надорвалось.
  Альтаира побледнела и сползла с меня.
  Я подумал:
  "Получается, что шумерский ритуал еще не завершен, - я кусал губы. - Осталась одна рабыня - Коринфа.
  Но я не могу с ней проводить обряд.
  Все же думают, что она - пастух, парень".
  "Гендер, как нам быть? - Альтаира чуть слышно шептала мне на ухо. - Мы же не можем всем открыть, что Коринф...
  Коринфа - моя двоюродная сестра... девушка.
  Рабы и рабыни обидятся, что я от них скрывала, что пастух не пастух, а - девушка..."
  "Так не будем открывать тайну Коринфы..."
  "Не все так просто, Гендер.
  Без Коринфы шумерский обряд будет неполный".
  "Мда, Альтаира", - я проблеял.
  
  "Куда вы сейчас, Гендер и Альтаира?" - Коринфа вызывающе расставила ноги.
  Свободная туника скрывала девичьи прелести.
  Все, кроме меня, Альтаиры, раба кузнеца Атланта, думали, что Коринфа - миловидный паренек.
  Хотя...
  Может быть, были и другие знающие ее тайну...
  "Мы едем жениться, Коринф..." - Я процедил сквозь зубы.
  "Жениться? - Коринфа внимательно на меня смотрела. - В наш просвещенный век, Гендер, патриции приглашают на пиры не только вакханок, менад.
  Но и утонченных мужей...
  Поэтому я считаю неправильным, если...
  Вообщем, ты забыл меня спросить, Гендер.
  Хочу ли я стать твоей женой".
  "Но ты же парень, раб, пастух, - я выдавил из себя.
  Альтаира заметно дрожала. - Шумерский обычай требует, чтобы жених опрашивал девушек".
  "Шумерский обычай устарел, Гендер, - рабыня Коринфа ответила сухо. - Если тебя интересует, то можешь спросить у писцов на ярмарке".
  "Но вряд ли..." - Я хотел сказать.
  Но остановил себя.
  Если я сейчас скажу, что мужчина не должен жениться на мужчине, то оскорблю цезаря.
  Получается, что я призываю к бунту против пиров цезаря и знатных патрициев.
  Возможно, что Коринфа правильно прочитала в моих глазах.
  Она помогла мне:
  "Ты думай, что я не парень, а девушка.
  Я же очень миленький... парнишка".
  "Давай, давай, Гендер! - Раб садовник продолжал веселить рабов. - Не все же время за рабынями будешь бегать.
  Пора и на рабов обратить внимание!"
  "Да, да, Гендер, - рабы заржали. - А ведь, наш пастушок Коринф, на самом деле, очень миленький.
  Как девушка..."
  "Я согласен, - я кулаком ухнул в свою грудь.
  Мог бы слабее ударить.
  Боль пробежала по телу. - Но только одного пастуха спрошу.
  Не надейтесь, рабы, что я буду и с вами общаться, как с девушками.
  Тогда шумерский обряд превратится в комедию.
  Не останется величественным..."
  "Пусть будет один пастух Коринф", - все хохотали.
  Не смеялись лишь я, Альтаира и Коринфа.
  
  "Хм...
  Пастух Коринф, - я старался не смотреть в глаза Коринфы. - Раб Коринф.
  Я осмотрел тебя...
  И нашел, что не беру тебя в... жены"
  "Я так и думал", - Коринфа ответила просто.
  Но столько в ее словах было боли, отчаянья, разочарованья, что мое сердце надрывалось.
  Коринфа без особых упрашиваний вызвала во мне сильнейшие к ней чувства.
  "А что? - Снова меня посетили предательские мысли. - Возьму в жены Коринфу. - Но тут же я ущипнул себя. - Нет.
  Я не сошел с ума...
  Может быть... потом.
  После свадьбы...
  Женюсь и на Коринфе.
  Думаю, что Альтаира не станет возражать, если ее двоюродная сестра будет второй моей женой.
  Ведь во многих царствах муж может иметь больше одной жены...
  Но сейчас - нет.
  Я сначала должен получить приданное от Альтаиры..."
  Я взбодрился.
  "Коринф, - мой голос дрожал. - После свадьбы с Альтаирой...
  Потом.
  Позже..." - Я замолчал.
  Выходило как-то двусмысленно.
  Я назначал встречу... парню...
  Вернее, многие думали, что - парню.
  
  "Альтаира, - я вернулся к невесте. - Я отказал красивейшему Коринфу.
  Я не беру его в жены".
  "А в мужья пастуха Коринфа берешь?" - раб садовник Дрон наслаждался.
  "Раб Дрон, ты не достоин моего гнева", - я надменно поднял подбородок.
  "Конечно, куда мне, господин, быть достойным тебя.
  Я - всего лишь простой раб садовник.
  Выращиваю спелые персики.
  Ты же - хозяин, специалист по другим сладким персикам.
  Большой в них знаток!" - слова раба Дрона вызвали бурю хохота у рабов.
  Я же отметил, что рабы любят грубый юмор.
  Подумал:
  "При случае продам эту свою мысль комедиантам.
  А то комедианты воспевают богов Олимпа, возвышенно поют.
  Слог комедий тяжелый.
  Рабам комедии не нравятся.
  А, если комедия будет проще...
  Например, один раб другого бьет палкой.
  Или раб рабу ставит подножку и толкает в спину?
  Или по щекам ладонями бьет.
  Можно показать, как раб поскальзывается на банановой кожуре и падает затылком на камень.
  Смешно же очень!" - Я тоже захохотал.
  Но смеялся от радости за свою выдумку.
  
  "А я?" - Передо мной вырос красивенький раб Анубис.
  "Что ты, Анубис?" - Я должен быть строгим, но справедливым.
  Смотрел на Анубиса и думал:
  "Ну, ты, раб, куда лезешь?
  У меня подготовка к свадьбе.
  Ты же захотел с хозяином поговорить..."
  "Гендер, возьми меня с собой", - раб Анубис схватил меня за левую руку.
  Рабы и рабыни захохотали.
  "Тебя?
  Раб Анубис?" - Я внешне сохранял спокойствие.
  "Я достоин твоего гнева, Гендер!
  Делай со мной, что захочешь, господин, - раб упал передо мной на колени.
  Целовал мою руку. - Ты не подумай, что я говорю бездумно.
  Я хорошо подумал, прежде чем подбежал к тебе, господин.
  Ты испытывал пастуха Коринфа.
  Испытай и меня".
  "Уйди, раб", - я никак не мог освободиться от потных рук Анубиса.
  "Я хочу с тобой поехать в храм Аполлона, Гендер".
  "Вообще-то, я и Альтаира едем жениться, - я засмеялся натянуто. - Рабы тоже..."
  "Ты не понял меня, господин.
  Я хочу с тобой быть.
  Сейчас меня не беспокоит, какое впечатление произведут на тебя эти мои слова.
  И совершенно не волнует меня, что обо мне подумают другие".
  "Раб, знай свое место", - я, наконец, выдернул свою руку из рук Анубиса.
  Но раб, как креветка, вцепился в мою ногу.
  "Господин, - раб ныл. - Почему ты не хочешь, чтобы я с тобой поехал жениться?
  Я не разрушу твое уединение.
  Не сломаю близость Альтаиры и твою.
  Ведь я тебе понравлюсь, Гендер".
  "Раб очень красивый, - я рассматривал Анубиса. - Нежный.
  Женственный.
  Похож на девушку.
  Вот бы ему и Коринфе...
  Коринфа скрывает, что она девушка.
  Раб Анубис ничего не скрывает.
  Он голый.
  Но, когда смотрю на его лицо, то представляю, что он - девушка.
  Бросаю взгляд ниже - нет - парень.
  Подобные Анубису парни нравятся патрициям.
  Нужно будет взять Анубиса в свою свиту, когда буду путешествовать.
  Анубис будет услаждать взоры патрициев".
  "Господин, ты задумался, - раб Анубис ликовал. - Значит, ты думаешь обо мне".
  "Раб, почему ты уверен, что я о тебе я думаю?"
  "Когда на меня задумчиво смотрят, то думают обо мне".
  "Ты многим нравишься, раб Анубис, - я цокал языком, как белка. - Вернее, нравится твоя утонченная нежная красота.
  Но с поведением тебе нужно еще поработать.
  Лицо у тебя, как у нимфы, а хватка - как у волка". - Наконец, и я рассмешил рабов.
  Но тут же сам с собой молча начал спорить:
  "Гендер!
  Гендер!
  Успокойся.
  Почему мне нравиться, что рабы смеются?
  Я же не комедиант.
  Я - Гендер!
  Я не должен веселить рабов".
  "Нравлюсь, нравлюсь, - раб даже подпрыгнул на коленях. - На свадьбе я буду поддеживать твою тунику, господин".
  "Мою тунику?
  Зачем ты ее будешь поддерживать, раб?"
  "Заморские купцы рассказывали, что в их царствах у невест длинная предлинная туника.
  Она стелется по земле за невестой.
  Детишки идут следом за невестой.
  И поддерживают ее тунику".
  "Во-первых, раб, у нас не носят длинные туники.
  У нас - жарко, - я говорил быстро.
  С тревогой следил за выражением лица Альтаиры.
  Альтаира задумалась...
  Не хватало мне еще, чтобы Альтаира отложила свадьбу, потому что у нее нет длинной туники. - Во-вторых, я не невеста.
  Моя туника короткая.
  Воин не нуждается, чтобы ему раб задирал тунику сзади..."
  "Без меня сзади, господин, ты не будешь чувствовать себя уверенно!"
  "Почему без тебя сзади я не буду чувствовать себя уверенно, раб?"
  "Потому что я защищу твою спину...
  И все, что ниже спины защищу...
  Удары в спины и ниже - самые коварные".
  "Я сам себя защищу, раб.
  Я - герой!"
  "Герой Гендер!
  Господин!
  Пожалуйста, господин!
  Позволь мне поехать с тобой в одной колеснице".
  "В одной колеснице со мной поедет моя невеста Альтаира!".
  "Ну и что?
  Я же легкий!
  Подними меня на руки.
  Убедишься, Гендер, что я - как пушинка".
  "Я тоже так считаю", - Альтаира посмотрела мне в глаза.
  "Что ты тоже так считаешь, Альтаира?" - Я ответил с обворожительной улыбкой.
  По крайней мере, раньше моя улыбка нравилась девушкам и женам патрициев...
  "Я считаю, что Анубис легкий, - Альтаира от усердия даже язычок высунула. - Колесница выдержит троих, Гендер.
  Пусть Анубис едет с нами.
  Он будет...
  Будет...
  Как символ!"
  "Как кто?" - Я вытаращил глаза.
  "Согласись, Гендер, что красивый утончённый раб - новое в свадьбах", - Альтаира давила на меня.
  "Соглашаюсь, Альтаира, что раб между женихом и невестой - новенькое.
  Я, конечно, не знаток свадьб.
  Но уверен, что подобного не было".
  "Ты - умничка, Гендер", - Альтаира поцеловала меня в губы.
  Рабы восторженно загудели.
  "Ради тебя, моя Альтаира, - я выдохнул с восторгом, - я согласен и на раба Анубиса, и на всех рабынь..."
  "Вот девушку нам в колесницу не надо, - Альтаира сразу недовольно сдвинула бровки. - Миловидный парень - красиво!
  Все будут сравнивать красоту Анубиса с твоей красотой, Гендер..."
  "С моей красотой ничья красота не сравнится", - я почти обиделся на невесту.
  "Я знаю, Гендер, что ты - лучше всех.
  Пусть и другие в этом убедятся.
  Жрецы, зеваки на нашей свадьбе будут говорить - А Гендер, жених Альтаиры красивее, чем красивенький раб.
  Тебе понравятся эти восхваления, Гендер".
  "Запретить тебе решать за меня я не могу", - у меня потемнело в глазах.
  Я резко отвернулся от Альтаиры.
  
  Дрожащими пальцами пытался развязать узелок на поясе.
  Это оказалось не просто.
  Пальцы щипали кожу.
  Когда, я, наконец, развязал узелок, то стал его снова завязывать.
  Потом испугался, что слишком долго стоит тишина.
  Я сжал губы.
  Заметил, что на лбу Альтаиры выступила легкая испарина.
  "Альтаира, - я принял самую свою красивую позу. - Почем у ты настолько красивая?"
  "Да?" - Альтаира засияла.
  "Невероятно красивая.
  Даже когда сердишься".
  "Значит, я тебе очень-очень нравлюсь, Гендер?"
  "Не вопрос, Альтаира.
  Мы провели шумерский обряд спрашивания девушек.
  Теперь-то можем ехать жениться?" - произнес и подумал:
  "В который раз я уже эту фразу говорю?
  Тяжеловато запихнуть Альтаиру в храм..."
  "Да, мой Гендер! - Альтаира пожирала меня глазами.
  Но при этом оставалась невинно нежная и робкая... - Но только я должна сказать тебе..."
  "Начинается", - я подумал.
  С трудом сдерживал себя.
  "Говори, что захочешь, моя любимая невеста".
  "Вообщем, Гендер..." - щечки Альтаиры превратились в лепестки цветка мака.
  "Почему Альтаира тянет, - я молча кусал губы. - Сейчас признается, что она была замужем?
  Или, что у нее от раба Дрона, или от другого раба есть дети?
  Или то, что она не любит мужчин.
  Или еще какая-нибудь тайна.
  Бедная девушка!
  Вернее, по деньгам - богатая, по мыслям - бедная...
  Альтаира даже не догадывается, что я приму ее любую.
  С мужьями, с любовниками, с детьми, с пороками, с болезнями...
  Главное, чтобы мы поженились.
  Потом уже будем решать свои проблемы.
  Когда я получу ее дворец и все владения..."
  "Та ховори ше ты, люпимая, - моя язык высох от волнения.
  Слова получались приглушенные. - Я на фсе сокласен.
  Я возьму тепя люпую.
  Потому что я безумно люплю тепя..."
  
  "Этот дворец, - Альтаира трудом решилась.
  Показала пальчиком на вход во дворец.
  Словно я не понял бы, о каком дворце идет речь... - Эти поля, плантации, река, персиковые, апельсиновые, ореховые, мандариновые, банановые, оливковые и другие рощи.
  Эти поля рисовые.
  Эти огромные стада коров, коз, овец...
  Эти табуны породистых лошадей.
  Все это богатство мне уже не принадлежит.
  Жрец Леонид унес в храм глиняные таблички.
  На них указано, что все свое богатство я подарила... Клотильде".
  
  
  ГЛАВА 418
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ПОДАРОК КЛОТИЛЬДЕ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Мнеее?!!" - рабыня Клотильда проблеяла.
  Она была в шоке.
  Сразу видно, что не знала...
  "Да, Клотильдочка, - Альтаира зарыдала.
  Обняла рабыню Клотильду. - Теперь это все твое.
  Властвуй!".
  "Не может быть, Альтаира... - рабыня Клотильда побелела.
  Губы ее посинели. - Но, зачем?"
  "Потому что ты... моя подружка, Клотильда..."
  "Но у тебя...
  Альтаирочка.
  У тебя все подружки..."
  "Да, у меня все подружки".
  "Альтаирочка, - рабыня Клотильда тоже заплакала. - Я не приму от тебя эту жертву.
  Забирай обратно дворец, рощи, стада, табуны, плантации.
  Мне нужна только ты...
  А не это..."
  "Не отказывайся, Клотильдочка.
  Тем более, что глиняные таблички уже в храме Аполлона.
  Если откажешь принять мой подарок, то как бы отказываешься от меня..."
  "Но..."
  "Клотильдочка, - Альтаира смеялась сквозь слезы. - Я хотела тебе сделать подарок, чтобы ты не огорчалась, что я и Гендер женимся.
  У меня будет прекрасный муж - Гендер.
  Краше и лучше Гендера нет героя...
  Тебе же достались дворец и..."
  "Ииииииии", - я тонко пропищал.
  
  "Гендер, ты комара проглотил? - Альтаира засмеялась. - Он у тебя в горле пищит". - Альтаира с обожанием на меня смотрела.
  "Комар?
  Комар паломар? - Я проблеял. - Я потрясен, Альтаира..."
  "Чем ты потрясен, мой жених?"
  "Ты только что сказала, что подарила своей рабыне Клотильде дворец и угодья..."
  "Не только сказала, но и сделала, - Альт с недоумением на меня смотрела. - Но я же оставила себя для тебя.
  Разве тебе меня мало, Гендер?
  Я думала, что я для тебя - весь мир.
  Ты же для меня - все..."
  "Ты не так меня поняла, Альтаира, - я не мог поверить в случившееся.
  Я боролся, чтобы получить дворец Альтаиры, а она так легко подарила все своей рабыне. - Я немного раздосадован, Альтаира".
  "Что же тебя печалит, мой герой?"
  "Альтаира!
  Я думал...
  Я надеялся...
  Я был уверен, что после храма Аполлона, я и ты - муж и жена - вернемся в этот дворец..."
  "Мы сюда вернемся, мой славный Гендер..."
  "Устроим свадебный пир, Альтаира".
  "Устроим пир..."
  "Затем пройдем в спальню..."
  "Пройдем в спальню, Гендер".
  "Но это уже не твоя спальня, Альтаира".
  "Какая разница, Гендер, чья спальня?
  Я же остаюсь твоей..."
  "Как ты представляешь все, Альтаира? - Я закричал. - На пиру я надеялся быть хозяином дворца.
  Приказывал бы рабам.
  Теперь же, чтобы попросить раба запечь мне овцу, я должен буду сначала спросить разрешения у новой хозяйки дворца - у Клотильды.
  Я представлял, Альтаира, как бегаю за тобой по полям..."
  "Поля останутся, Гендер".
  "Но будут чужими полями, Альтаира.
  Клотильда в любой момент остановит нас.
  Скажет - Эй, вы, кто бегает по лугам, кто топчет мои посевы".
  "Я так не скажу, - рабыня Клотильда упрямо сжала губы.
  Через вечность произнесла. - Все мое - Альтаиры.
  Ничего не изменится, оттого, что я стала хозяйкой дворца и угодьев".
  "Ах, как скромно, - я со злостью развернулся к Клотильде. - Ты - сама невинность, рабыня.
  Все заранее задумала.
  Подкупала меня, чтобы я ушел из дворца.
  Предлагала золото из сундука.
  Ты не хотела, чтобы я отнял у тебя Альтаиру.
  Вернее, не Альтаиру, а ее богатства".
  "Я только о безопасности моей Альтаирочки думала", - губы Клотильды дрожали.
  "Ты только о себе думала, рабыня", - я нарочно назвал новую хозяйку дворца рабыней.
  "Клотильда", - Альтаира была совершенно спокойная.
  "Да, моя госпожа", - Клотильда по-прежнему называла Альтаиру своей госпожой.
  "Правда то, что ты подкупала Гендера?
  Предлагала ему золото, чтобы он ушел из дворца?
  И оставил меня?"
  "Правда, Альтаира", - Клотильда без страха смотрела в глаза Альтаиры.
  Что Клотильде терять?
  Ведь глиняные таблички с иероглифами, что она - новая владелица дворца - уже у жрецов в храме Аполлона...
  "Ты...
  Ты, Клотильдочка, оказывается, меня любишь больше, чем я думала, - Альтаира жарко выдохнула. - Жертвовала золотом.
  Собой жертвовала.
  Все ради того, чтобы Гендер не обидел меня".
  "Альтаира, - я взмахом руки остановил поток слов невесты. - Ты все не так поняла.
  Ничем Клотильда не жертвовала..."
  "Гендер, - Альтаира смотрела на меня с осуждением. - Клотильда меня беззаветно любит..."
  "Да ты только посмотри на нее, Альтаира, - я показал зубы. - Клотильда никого не любит".
  "Нет, Гендер, - рабыня Клотильда на меня смотрела как... на побитую собаку. - Это ты никого не любишь".
  "А ведь она права, - я подумал с ужасом. - Я не люблю Альтаиру по-настоящему.
  Только у нее исчезли богатства, я ее разлюбил.
  Не люблю рабыню Клотильду.
  А ведь Клотильда мне помогала...
  Она предлагала мне золото.
  А ведь могла просто отравить.
  И по поводу Клотильды и Альтаира, я, кажется, ошибаюсь.
  Они так смотрят друг на дружку.
  Как..."
  "Я с наслаждением теперь расслаблюсь, - рабыня Клотильда, как бы сама с собой разговаривала. - Я рада, что затихает дрожь в руках и ногах.
  Вы же видели, в каком я была состоянии от неожиданного подарка Альтаиры".
  "Альтаира просто сошла с ума, - у меня вырвалось. - Надо же - подарить дворец рабыне.
  Но почему бы тебе, Альтаира, не спросить у меня заранее.
  Теперь же не до вопросов".
  "Тебе нужны вопросы или я, Гендер?
  Жених мой..." - Альтаира тихо спросила.
  
  "Нуууу, что я тебе скажу, моя... Альтаира, - я понял, что проиграл. - Ты - сумасшедшая.
  Хочу ли я жить с сумасшедшей?
  Могут ли жрецы поженить славного меня и сумасшедшую?
  Ты мне нравилась не только из-за своей утонченной дивной красоты...
  Мне в тебе нравилось все вместе, Альтаира..."
  "Что вместе, Гендер?"
  "Ты была окутана облаком... хозяйственности.
  От тебя исходила сила власти.
  Ты была хозяйкой рабов и дворца.
  Все вместе с твоей красотой...
  Да, я влюбился в это все в тебе.
  Ты сияла золотом...
  Но теперь, с тебя словно кожу сняли.
  Оторвали от тебя половину.
  Теперь ты ничем не отличаешься от своих рабов...
  Бывших своих рабов.
  Нет, Альтаира, - я поднял указательный палец правой руки. - Ты уже отличаешься от Клотильды.
  Ты хуже, чем она.
  Ты ее рабыня".
  "Не рабыня Альтаира мне, - Клотильда зло зашипела на меня. - Мы были и остаемся подружками".
  "Не шипи на меня, как змея, рабыня, - я расхохотался. - Шипишь, как змея, а оскал у тебя волчий".
  "Не правда, Гендер, - Альтаира взяла меня за руку. - У Клотильдочки очень милая улыбка.
  Никакого оскала.
  Ты просто переволновался, мой жених.
  Позже тебе станет стыдно за свои обвинения...
  Давай же, поженимся.
  Сыграем свадьбу.
  Устроим свадебный пир".
  
  "Альтаира?"
  "Да, мой герой!"
  "Убери свою руку с моей руки..."
  "Что?"
  "Ты - сумасшедшая, Альтаира.
  Нищая и сумасшедшая.
  Нищета и сумашествие - заразные.
  Нищетой я не боюсь от тебя заразиться.
  Я был и остаюсь нищим.
  Не получилось обогатиться за счет свадьбы с тобой.
  Но сумашествие.
  Я не желаю сойти с ума, как ты сошла.
  Ты сошла с ума, Альтаира, поэтому подарила дворец своей подружке рабыне.
  Вообщем, Альтаира, не прикасайся ко мне..."
  "Не прикасаться к тебе, - Альтаира задрожала. - Но ты же мой жених..."
  "На тебя жалко смотреть, Альтаира, - я был опустошен. - Ошибаешься.
  Я был женихом ТОЙ Альтаиры.
  Ты была уверена в себе.
  Сейчас же ты - сумасшедшая, дрожащая.
  Ты уже не хозяйка дворца.
  Ты - другая девушка.
  Как же я могу взять в жены тебя, когда делал предложение другой?
  Оставайся со своим сумашествием, рабыня Альтаира.
  Да, рабыня Альтаира.
  Я не хочу брать в жены рабыню".
  "То есть, по шумерскому ритуалу, ты отказываешься от меня, Гендер?" - Альтаира вымученно улыбалась.
  "Да, сошедшая с ума, Альтаира.
  Я не беру тебя в жены.
  Я от тебя отказываюсь".
  
  "Я - свидетельница, что Гендер отказался брать в жены нашу Альтаиру", - рабыня Партэния звонко отозвалась.
  "И я!"
  "И я, воительница!"
  "И я - свидетель", - рабам нравилось играть жестко.
  "Партэния, - я посмотрел на рабыню с укором. - Ты же моя подруга.
  Ты же видишь, как мне тяжело.
  Меня обманули.
  Так почему же ты, подружка, издеваешься надо мной?"
  "Я не издеваюсь над тобой, Гендер.
  Теперь ты свободен.
  Ты отказался брать меня в жены, потому что у тебя была невеста Альтаира.
  Теперь Альтаира уже не невеста тебе.
  Поэтому я еще раз предлагаю себя тебе в жены.
  Гендер, возьми меня в жены..."
  "Партэния, Партэния, - я покачал головой. - Я же говорил, что не беру рабынь в жены.
  Альтаира стала рабыней.
  Поэтому я и ей отказал.
  И тебе снова отказываю".
  
  "Славный мой муж цезарь отказался брать Альтаиру и Партэнию в жены, - рабыня Клеопатра словно проснулась. - Я - свидетельница.
  Теперь, цезарь, ты вернешься ко мне.
  Я же твоя жена".
  "О, Клеопатра, - я застонал. - Ты была одна сумасшедшая рабыня во дворце.
  Теперь у тебя появилась сумасшедшая подружка - Альтаира.
  Вы мило будете проводить время вдвоем".
  "Я и Альтаира и так мило проводили время", - Клеопатра запищала.
  "Нет, Клеопатра".
  "Что - нет, цезарь?"
  "Я не цезарь тебе, рабыня Клеопатра.
  Я не был и не буду твоим мужем.
  Сколько раз можно повторять?
  Я сейчас уйду из дворца, - я взглянул на закаменевшую рабыню Клотильду. - Раньше был дворец Альтаиры.
  Теперь же он принадлежит ее подружке Клотильде.
  Уйду от вас всех.
  А от тебя, рабыня Клеопатра, я уйду с величайшим наслаждением..."
  "Означают ли твои слова, Гендер, - рабыня Ванесса вмешалась, - что ты снова отказался взять в жены Клеопатру?"
  "Да, да, Ванесса, - я завопил. - Клеопатру не беру в жены.
  Ты, наверно, сейчас закричишь, что ты свидетельница тому, что Гендер не взял в жены Клеопатру.
  Потом ты опять предложишь себя в жены мне.
  Вы все по новой, - я широко повел руками, - будете набиваться мне в жены, рабыни.
  Даже Анубис и Коринф...
  Ведь у меня больше нет невесты Альтаиры...
  Но я заранее всем вам отказываю.
  Поняли?
  Славный охотник на драконов Гендер не берет в жены нищих рабов и рабынь.
  И сумасшедших рабынь... также.
  Ты, Ванесса...
  Или ты, Пандора...
  Или вы, Апогея и Анфиса...
  Или ты, Линдси...
  Или ты, Клеопатра.
  Или ты... - Я перечислил клички всех рабынь. - Ну, например.
  Взял бы я одну из вас в жены.
  Вам-то хорошо.
  Кто у вас муж?
  Твой муж - славный охотник на драконов красавец Гендер.
  А кто была бы у меня жена ты?
  Нищая рабыня!
  Вместо того чтобы я валялся после свадьбы на мягких перинах, я бы отправился на ярмарку.
  Нанялся бы таскать мешки для купцов.
  Потому что я обязан был бы кормить не только себя, но и нищую жену.
  Поэтому...
  Все.
  Я все сказал". - Я устало присел на мраморную ступеньку.
  "Как жалко, - я обводил взглядом рабов и угодья. - Все это могло быть моим.
  Но по странной прихоти Альтаиры, мне не досталось.
  Наивная Альтаира - любительница древних пергаментов, глиняных табличек и папирусов - слишком далека от жизни.
  Она - мечтательница.
  Плавает в иероглифах.
  Может быть, поэтому ее искренне любят ее рабы и рабыни...
  Бывшие ее рабы и рабыни любили.
  Но я себя не могу пересилить.
  Взять Альтаиру в жены?
  Переменить свое решение?
  Но тогда у меня будет нищая жена.
  Мы будем по дорогам бродить.
  Выпрашивать милостыню..."
  
  "Гендер?" - Рядом со мной крошился мрамор.
  Настолько раб кузнец Атлант могучий.
  "Да, раб".
  "Не понимаю, что на тебя нашло, друг мой", - раб Атлант по привычке назвал меня его другом.
  Присел рядом.
  "А что со мной не так? - Я выругался. - Я хотел получить Альтаиру и ее богатства.
  Теперь у меня ничего нет.
  Все досталось Клотильде".
  "Хотел получить Альтаира и ее богатства? - Раб Атлант наивно вытаращил глаза. - Почему же не получил?"
  "Атлант, - я выдохнул с безысходностью. - Ты, что, в своей голове подковы куешь?
  Ты же слышал, что Альтаира подарила дворец, земли вокруг и вас, рабов, подарила Клотильде".
  "Ну и что?"
  "Как, ну и что, раб Атлант?
  Не мне, а рабыне..."
  "Ну и что, Гендер?"
  "Мне ничего не досталось, раб".
  "Как ничего не досталось, Гендер?"
  "Не досталось, потому что Альтаира отдала дворец, поместье, рабов Клотильде", - я повторил.
  "Ну и что, что Альтаира подарила своей подружке дворец?"
  "Нет, раб Атлант.
  Ты лучше подковы гни, чем разговаривай со мной".
  "Почему?"
  "Потому что я...
  Я хотел получить богатства Альтаиры.
  Ну, и ее саму впридачу...
  Альтаира - неплохое дополнение к ее дворцу... была..."
  "Почему Альтаира была? - раб кузнец указал мозолистым пальцем на Альтаиру. - Вот же она, Альтаира".
  "Но теперь она нищая.
  Без дворца, без поместья.
  Понял, раб?"
  "Аааааааа!
  Теперь я понял, - кузнец раб Атлант показал зубы в добродушной улыбке. - Гендер?"
  "Да, раб".
  "Славный охотник на драконов, герой Гендер".
  "Ну, что тебе, раб".
  "Друг мой, Гендер".
  "Ага, только и осталось мне, что я друг тебе, раб Атлант".
  "Посмотри на поля".
  "Смотрю на поля Клотильды", - я ответил с ядом на языке.
  "Поля выглядят очень привлекательно, господин.
  В большие праздники к нашему берегу пристают галеры.
  На берегу толпятся рабы и свободные.
  Мы смотрим, как гребцы с галер разгружают улов и товары.
  Над всеми кружат стаи чаек.
  Птицы умные.
  Они ждут, когда им достанется рыбка.
  Кошки тоже ждут.
  На берегу, по разрешению госпожи Альтаиры..."
  "Теперь Альтаира уже не госпожа..."
  "По разрешению госпожи Альтаиры, - кузнец раб упрямо повторил, - купцы ставят шатры.
  Девушки украшают волосы розами и тюльпанами.
  Я люблю смотреть, как разгружают галеры.
  Гребцы глазеют на нас.
  Мы - на них.
  Прекрасная жизнь...!"
  "Для тебя ничто не изменится, Атлант.
  Ты, как был рабом, так рабом и остался.
  Но только перешел от Альтаиры к Клотильде.
  Но для Альтаиры и для меня все рухнуло.
  Альтаира потеряла дворец и меня.
  Я потерял дворец и Альтаиру".
  "Почему потерял дворец и Альтаиру?"
  "Потому что я от нее отказался, что она нищей стала".
  "Почему госпожа Альтаира стала нищей?"
  "Раб", - я уже устал злиться.
  В первую очередь злился на себя.
  Сижу.
  С рабом Атлантом разговариваю.
  Другие ко мне не подходят, словно я стал всем чужим.
  Но, правда, и рабы, и нищая Альтаира мне чужие.
  Я подумал:
  "Начать ухаживать за рабыней... новой хозяйкой дворца - Клотильдой?
  Хм...
  Нет.
  Слишком сильная связь у Клотильды и Альтаиры.
  В щель между Клотильдой и Альтаирой я не пролезу..."
  "Раб", - я поднялся.
  
  "Воооон журавль полетел во дворец госпожи Альтаиры, - раб кузнец Атлант показал пальцем на горизонт.
  Засмеялся, как ребенок. - Я далеко вижу..."
  "Журавль? - Я пригляделся. - Он уже за рекой.
  Летит от нас, а не к нам.
  Мы во дворце..."
  "Так у госпожи Альтаиры не только этот один дворец", - кузнец раб Атлант удивленно поднял брови.
  "Не один дворец у Альтаиры? - Известие на меня обрушилось ледяным водопадом. - А ты не знал, Гендер?"
  "О чем не знал?"
  "О том, что у госпожи Альтаиры много поместий.
  И это - самое маленькое".
  "Много поместий?
  И это - самое маленькое? - я снова присел.
  Ноги меня не держали. - Что же ты раньше мне не сказал, раб".
  "Ты же не спрашивал меня, Гендер".
  "Мы же с тобой друзья... раб".
  "Друзья, господин.
  Я думал, что ты знаешь, что наша госпожа Альтаира очень богатая.
  Она щедро делится с нами.
  Поэтому мы ее обожаем..."
  "Альтаира щедро делится с вами? - Моя голова закружилась. - То есть...
  Все рабыни, которым я отказал...
  Не взял в жены...
  Тоже - не бедные?"
  "Очень даже не бедные.
  Например, Ореанде Альтаира недавно подарила пристань с галерами.
  Ванессе досталась..."
  "Подожди, подожди, раб..."
  "Что, друг мой?
  У тебя нездоровый румянец появился на щеках.
  Слишком много новостей для тебя?
  А я ведь предупреждал, рабынь, чтобы были бережнее с тобой.
  Ты слишком красивый и сильный, Гендер". - Раб кузнец запустил ладонь в бороду.
  "Иииииии", - я пищал.
  "Ты стал очень впечатлительный, Гендер".
  "И Партэния?"
  "Что Партэния, Гендер?"
  "Не бедная?"
  "Так она тебе намекала.
  Говорила".
  "Намекала.
  Говорила.
  Даже хотела рассказать.
  Показывала корону царицы.
  Говорила, что корона - ее.
  Что она, Партэния, царица.
  Я не поверил, что корона с драгоценными камнями.
  Я не обращал на слова Партэнии внимания".
  "Зря не поверил, что Партэния - царица".
  "Иыыых?"
  "Кто ее знает, друг мой Гендер.
  Если на девушке корона царицы, то девушка - царица".
  "Ложь, враки, клевета, - я скрежетал зубами.
  Неужели, упустил и царицу Партэнию?
  Она же загадочно намекнула мне, сказала, что люди часто проходят мимо своего счастья...
  Я прошел мимо царицы Партэнии? - Партэния - врушка.
  Она не царица.
  И корона у нее не настоящая...".
  "Ты, Гендер, очень откровенный, потому что красавец, - раб загрохотал смехом. - Но тебе же не Партэния нужна была.
  Ты же любил Альтаиру".
  "Ыгы, - я шептал в безумстве. - Но теперь, когда...
  Надо же...
  Я ведь мог согласиться взять рабыню Клотильду в жены.
  Она же на шумерском обряде предлагала себя.
  Но я не знал, что она уже хозяйка дворца.
  И она не знала.
  Вот бы был мне сюрприз.
  Но сюрприза не вышло.
  Или - Партэния". - Я икнул.
  "Гендер, - раб кузнец искоса взглянул на меня.
  Положил ладонь на мое колено. - Мы с тобой можем съездить на ярмарку.
  Поужинаем в балагане.
  Я отпрошусь у госпожи Альтаиры...
  Клотильды.
  Почему отпрошусь?
  Мы же, хотя и рабы, но друг другу доверяем.
  Мы с тобой прекрасно проведём время в балагане.
  Ты успокоишься.
  Я до сих пор не понимаю, что тебя тревожит.
  Думаю, что запечённый кабан на ужин, и лось на завтрак тебя успокоят..."
  "Раб, - я смотрел на кузнеца с сомнением. - Я так боюсь, что и я сойду с ума.
  Все на меня навалилось.
  Альтаира богатая.
  Подумаешь, подарила рабыне один дворец.
  У Альтаиры, оказывается, еще много дворцов.
  Как же я прогадал.
  Как я пролетел...
  Как дракон над Олимпом я пролетел.
  Потому что ни Олимпа, ни драконов не существует...
  Раб?"
  "Да, друг мой Гендер".
  "И Ванесса?"
  "Что Ванесса?"
  "Она богатая?"
  "Не знаю.
  Но ее дядя сенатор..."
  "А Линдси?
  Апогея?
  Анфиса?
  Василиса?
  О Коринфе даже не спрашиваю.
  Она же двоюродная сестра богатейшей Альтаиры..."
  "Ага, Гендер".
  "И всем богатым невестам я отказал, - я с ужасом захохотал. - Скажи мне, друг мой раб Атлант.
  Среди рабынь хоть одна нищая есть...?
  Например, Клеопатра?
  Чтобы мне не так обидно было, что всем богатым невестам отказал".
  
  "За Клеопатру не скажу, - раб кузнец Атлант выдрал клок бороды.
  Внимательно рассматривал его. - Загадочная она.
  Называет себя царицей.
  Думает, что ты - цезарь.
  Но никак не подтверждает.
  Не похожа она на царицу..."
  "Я знаю одну рабыню, - я усмехнулся. - Она тоже говорила, что - царица".
  "Опять о Партэнии говоришь?
  Мы только что ее обсудили.
  И ее, и ее корону..." - Раб кузнец Атлант опустил ладонь на мое правое колено.
  "Партэния... - я удивился. - Ты, откуда знаешь?"
  "Ты сам говорил, Гендер.
  Плохо у тебя с головой.
  Еще не старый, а через минуту все забываешь...
  Партэния - царица.
  Но царство ее слишком маленькое и бедное.
  А, может быть, и не царица Партэния".
  "Царица - не царица, - я рассердился на кузнеца раба. - В женитьбе очень важно знать - точно царица, или играет в царицу".
  "Ты же не собираешься уже жениться, господин".
  "Уже - нет".
  "Упустил ты всех цариц, Гендер".
  "Раб?"
  "Да, друг мой господин".
  "Я чувствую у себя на коленке твои твердые мозолистые пальцы".
  "Не нравятся мои трудовые пальцы, господин"?
  "Я не это имею в виду, раб.
  С синяками на коленке я стану менее привлекательным".
  "По-моему, ты, господин, и так прекрасно выглядишь, - раб не убрал ладонь с моей коленки. - Что ты имеешь в виду?
  Ты собираешься остаться красавчиком всю жизнь?"
  "Красота - моя профессия".
  "Слишком ненадежная профессия - красота, - раб почмокал мясистыми губами. - Вот побьют тебя рабыни.
  Защипают, как гусыни.
  Расцарапают твое красивое лицо, Гендер.
  В один миг из красавчика превратишься в уродца ярмарочного.
  Придется тебе около балагана сидеть с протянутой рукой".
  "Можно подумать, что кузнец - вечная профессия, - я огрызнулся.
  Разозлился на раба за его правду. - Атлант, не боишься, что руки у тебя отсохнут?
  Чем тогда будешь мечи ковать?"
  "Нет, - раб возразил. - Руки у меня не отсохнут.
  В моих руках много мяса и крови".
  "Что?
  Рабыни и взаправду могут меня побить?" - Я с испугом смотрел на переговаривающихся рабынь.
  "Конечно, господин!
  Ты же всех обидел.
  Нашу госпожу Альтаиру не взял в жены - обидел ее.
  Обидел подруг Альтаиры тем, что отказал Альтаире - два.
  Обидел самих рабынь, потому что отказал им - три.
  Разве мало?"
  "Много, раб.
  Много..."
  "Ты лучше сейчас тихонечко.
  Бочком-бочком, Гендер.
  Огородами уходи.
  Я тебе, как твой друг, предлагаю.
  Пока девки очухаются...
  Ты уже далеко за рекой будешь.
  Да, девушки и Альтаира могут, вообще, забыть о тебе, если на глаза перестанешь попадаться".
  "Разве обо мне так легко забыть, раб?"
  "Я, конечно, не забуду тебя, Гендер.
  Мы с тобой на руках боролись.
  Соревновались, кто камень поднимет.
  Подобное не забывается.
  Но ты, господин, что сделал для Альтаиры и для рабынь, чтобы они тебя помнили?
  Разговоры разговаривал с ними?
  Так девки сами в разговорах сильны.
  Видишь - уже болтают без перерыва".
  "Обидно, что так быстро забывают даже выдающихся красивых героев", - я тяжело вздохнул.
  "Тебе еще повезло, господин".
  "В чем мне повезло?
  В том, что я остался без богатой невесты?"
  "Повезло, что тебя Альтаира во дворце приняла.
  Повезло тебе, что девки на тебя внимание обращали.
  Вот, если бы ты сражался в войске цезаря, то, вообще, никто бы не вспомнил, как ты пропал.
  В одной когорте со мной служил красавец из красавцев копейщик Ориноко.
  Всем он нравился.
  Палатка Ориноко никогда не оставалась без дружной компании.
  Каждый хотел быть рядом с Ориноко.
  Но однажды нам между скалистых гор шишиги так надавали по шеям, так поджарили наши задницы, что мы с огромными потерями убегали три дня.
  Потом еще неделю приходили в себя.
  Лишь на десятый день сотник Абрэ вспомнил об Ориноко.
  Спросил - а где Ориноко?
  Но сам же тут махнул рукой и ответил себе - не до Ориноко сейчас.
  Забывается все, Гендер.
  Ты же в храмах видел мраморные статуи разных великих мудрецов прошлых веков.
  Но все уже забыли - кому поставлена статуя.
  В любом случае статуя мужчине меньше интересна, чем статуя женщине.
  Поэтому статуи часто перебивают".
  
  
  ГЛАВА 419
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  О СТАТУЯХ
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  "Как перебивают статуи?" - Я заинтересовался.
  "Не пропадать же мрамору, Гендер.
  Стоит мраморная статуя какому-нибудь бородачу.
  Долго стоит.
  Неизвестный бородач давно забыт.
  Тогда жрецы говорят - Сделаем из бородатого мудреца красивую Венеру, или Афродиту.
  Ну, Аврору, или Пенелопу.
  Женщины - сами по себе - меньше мужчин.
  Поэтому мужской статуе отсекают все лишнее - мужское..."
  "Никогда бы не подумал, что мужское - лишнее...", - я невольно пощупал себя под туникой.
  Словно меня сейчас переделывали в женщину.
  "Думаешь, какая из тебя девка получится, Гендер? - раб кузнец Атлант захохотал. - Если тебе девки отрежут сегодня..."
  "Не будем думать о плохом, раб", - я заерзал на мраморной ступени.
  "Так разве это плохо, господин? - Раб сжал мою коленку.
  Она хрустнула.
  Но я боялся указать рабу, чтобы он убрал руку с меня... - Будешь женщиной, господин.
  Во-первых, станешь первой в Элладе славной охотницей на драконов.
  Во-вторых, можешь в балагане танцевать".
  "Фигура у меня мускулистая, раб.
  Купцы в балаганах любят округлых танцовщиц..."
  "Не скажи, Гендер!
  Ох, не скажи!.
  Многим нравятся мощные девушки.
  Например, мне..."
  "Судя по тому, как ты меня трогаешь заинтересовано, раб, ты уже представляешь меня девушкой..."
  "Почему бы и нет?"
  "Я не согласна...
  Не согласен я..."
  "Жаль, что ты не мраморная статуя, господин.
  Я бы тебе все мужское убрал.
  Ты бы превратился в Афродиту".
  "Шутки у тебя, кузнец, как у...
  Как у..."
  "Ну, господин, говори свою каку..."
  "Шутки у тебя, раб, как у раба кузнеца".
  "Откуда я возьму другие шутки, господин?
  Я же - раб кузнец".
  "Атлант?"
  "Да, Гендер".
  
  "Я ухожу из дворца..."
  "Уходи, друг мой".
  "Так просто меня отпускаешь, раб?"
  "В каком смысле, Гендер?
  Я должен тебя схватить и связать?"
  "Нет, раб, что ты, что ты, - я немного испугался. - Я думал, что ты скажешь, что будешь без меня скучать".
  "Кузнецы не скучают, господин.
  Когда ты был во дворце, то ты был моим другом.
  Когда уйдешь - то тебя не будет.
  Если тебя не будет, то и другом ты не будешь уже.
  О чем же скучать?"
  "Слишком жестоко ты сказал, раб.
  Но справедливо".
  "Уходя - уходи, Гендер".
  "Раб?"
  "Да, Гендер?"
  "Кто там скачет на осле?" - Я приложил ладонь ко лбу козырьком.
  Подумал:
  "Может быть, жрец из храма Аполлона скачет?
  Сейчас сообщит Альтаире и Клотильде, что сделка по дарению дворца рабыне - не действительная.
  Дворец вернется Альтаире.
  Тогда я смогу сказать Альтаире, что пошутил, когда называл ее сумасшедшей.
  И что я прошу прощения и...
  Альтаира меня простит.
  Мы поженимся.
  Нет, что за глупость я придумываю. - Я кусал губы. - Даже, если сделка не прошла, то Альтаира все равно придумает, как отдать дворец своей подружке Клотильде...
  Или другой рабыне.
  Слишком добренькая богачка Альтаира.
  Добренькая, или умненькая?
  Может быть, у нее настолько много дворцов и хозяйств, что Альтаира не справляется с ними.
  За всеми не уследит.
  Поэтому дарит дворцы своим подружкам.
  Они следят за хозяйством, как управляющие..."
  "Нет, не осел", - кузнец прищурил глаза.
  "Кто не осел?
  Я?"
  "Не ты не осел, господин.
  Под гонцом не осел.
  Гонец на верблюде скачет..."
  "Почему ты думаешь, что гонец?"
  "Посуди сам, Гендер.
  Верблюд - раз.
  Обыкновенный путник на лошади прискакал бы.
  Верблюд - издалека, значит.
  А тот, кто издалека скачет, тот - гонец".
  "Какую новость он несет, гонец-то?" - я переминался с ноги на ногу.
  "Уже не убегаешь из дворца, Гендер?
  Сейчас как раз время...
  Все отвлеклись на гонца".
  "Раб, - я напружинил мышцы груди. - Для меня сегодня только плохие новости.
  Поэтому мне терять нечего.
  Хуже уже не будет..."
  "После плохих новостей приходят очень плохие новости, Гендер".
  "Я потерплю", - я мужественно сжал кулаки.
  
  "Гонец из Пизы!
  Гонец из Пизы! - наездник упал с верблюда.
  Верблюд тяжело дышал.
  Оглядывал всех налитыми кровью глазищами. - Я долго скакал..."
  "Говори же, - раб садовник Дрон подгонял гонца из Пизы. - Сдохнешь ведь от скачки.
  Так и не узнаем, зачем ты так далеко забрался..."
  "А раб садовник Дрон прав, - я впервые согласился с рабом. - Если гонец, то должен говорить четко".
  "Я - гонец из Пизы", - наездник не послушал мудрый совет раба Дрона.
  "Гонец - это имя или кличка?" - рабыня Пандора полюбопытствовала.
  "Гонец - это призвание, - мужчина поднялся.
  Неспешно стряхнул пыль с плаща.
  Одет гонец диковинно.
  Не по Элладски.
  Обтягивающие тряпки на ногах.
  Тело покрыто шелком.
  Так богатых патрициев хоронят... - Я - к госпоже Клеопатре".
  "У нас одна госпожа, - рабыня Клотильда встала перед гонцом. - Госпожа Альтаира..."
  "Сколько дней скакал, сколько ночей, - гонец вылупил глаза на красоту Клотильды. - Голых девок не видел столь долго.
  Ты же, красавица, обворожительна, как прохладный горный поток в жаркий полдень..."
  "Говори, зачем тебе Клеопатра?" - Клотильда уже милостиво смотрела на жреца.
  Я же подумал с безысходной злостью:
  "Рабыня Клотильда получила сразу все - дворец, земли около него, внимание гонца.
  Я же..."
  "Какая Клеопатра?" - гонец из Пизы глупо улыбался Клотильде.
  "Ты сказал, что тебе нужна Клеопатра...
  Назвал нашу Клеопатру госпожой.
  Может быть, ты ошибся царствами, гонец?"
  "Было бы обидно, если бы я ошибся царствами, - гонец, как ударенный, протянул руки к грудям Клотильды.
  Но получил от нее по рукам. - Но с другой стороны, я увидел тебя, красавица.
  Как твое имя?"
  "Клотильда!"
  "Очень приятно, Клотильда.
  А я - дон Санчос из славного города Пизы".
  
  "Этот, наверно, ко мне", - рабыня Клеопатра остановилась около Альтаиры, а не около гонца.
  "Оооооооо, - гонец перевел взгляд с Клотильды на рабыню Клеопатру. - Царица!
  Наконец, я тебя нашел!"
  "Царица? - Я первый воскликнул, словно в меня молния ударила.
  Но на меня не смотрели. - Рабыня Клеопатра - царица?"
  "Значит - все-таки - царица, - раб кузнец Атлант хмыкнул. - Жалеешь, что не взял в жены рабыню Клеопатру?"
  "Подожди, раб, - я отмахнулся от Атланта. - Может быть, гонец ошибся..."
  "Царица?" - рабы переговаривались.
  "Да, несомненно, наша Клеопатра - царица".
  "Я всегда так думал".
  "Я всегда так думала".
  "Осанка".
  "Стать".
  "Надменность".
  "Красота".
  "Непонятное часто говорила.
  Царицы говорят непонятное".
  "Оооооо, - гонец из Пизы снова закудахтал и заохал.
  На этот раз - на Клеопатру. - Ты тоже обнаженная!
  Как ты прекрасна и величественна, царица!
  Блистаешь!
  Сияешь!
  Сразу видно, что ты - она!"
  "Кто она?"
  "Доверяй, но проверяй, - гонец отвязал от верблюда увесистую суму переметную.
  Рылся в ней... - Таааааааак.
  Это папирусы с увеселительными картинками.
  Я их в Афинах купил.
  У нас, в Пизе, они дороже стоят.
  У вас же дешевые.
  Еще папирусы.
  Еще к еще папирусы с картинками, которые заставляют задуматься и разжигают воображение..."
  "Что ты ищешь, гонец из Пизы?" - Альтаира спросила ласково.
  Я с тоской подумал:
  "Внимание всех девушек улетело от меня.
  Перешло на гонца из Пизы.
  Конечно, он - герой.
  Он же скакал.
  Но я бы называл верблюда героем.
  Не гонец прискакал, а - верблюд.
  Но с гонцом девушки могут пировать.
  С верблюдом пировать сложнее.
  В отличие от меня, гонец из Пизы себя не запятнал...еще.
  Ну, разве, только - чуть-чуть.
  Клотильде не понравилось, что гонец из Пизы сначала на нее любовался, потом переключился на Клеопатру..."
  "Как найду, так скажу и покажу, - гонец продолжал рыться в суме. - Если не найду и не покажу, то нет смысла говорить, что я ищу".
  "Ты - философ, гонец..."
  "Не оскорбляйте меня.
  В Пизе философов... - Гонец из Пизы не договорил, что в Пизе философов.
  Он выдернул свиток.
  Развернул. - Рисунок достоинств царицы Клеопатры.
  С полными подробностями. - Гонец из Пизы с торжеством показывал папирус всем желающим. - Видите?
  На рисунке отмечена родинка на левой груди царицы Клеопатры.
  И у тебя, о, царица, тоже родинка на левой груди.
  И самое главное - особый рисунок на твоей коже.
  Этот рисунок может быть только у настоящей царицы Клеопатры".
  "Где?
  Где рисунок? - Раб Дрон вытянул шею. - На нашей Клеопатре нет никаких рисунков".
  "Рисунок между ног, - рабыни дружно подхватили. - Сходится все".
  "Я...
  Мне Клеопатра не показывала". - Раб Дрон даже немножко обиделся.
  "Так ты, Дрон, не моя подружка", - Клеопатра ответила со спокойным величием.
  "Папирус измят, - рабыня Василиса подметила. - В каких-то подозрительных пятнах".
  "Дорога длинная была, - гонец из Пизы прятал взгляд.
  Быстро свернул папирус. - Я часто доставал этот рисунок.
  Сверялся..."
  "Ах, сверялся ты, гонец из Пизы", - Василиса сдвинула брови.
  "Царицу я нашел.
  Задание волхвов выполнил. - Гонец из Пизы засуетился. - Царица.
  Полезай на моего верблюда.
  Мы возвращаемся в Пизу.
  Спереди сядешь.
  Передо мной.
  Мало места.
  Но я как-нибудь.
  Ты как-нибудь...
  Прижмемся друг к дружке..."
  "Зачем?" - Клеопатра ответила с легкой усмешкой.
  "Клеопатра уже не похожа на сумасшедшую рабыню, - я злился на самого себя. - А ведь я мог стать мужем царицы!
  Клеопатра меня много раз упрашивала...
  Но я же - Гендер.
  Я только о драконах думал.
  О девушках надменно забывал..."
  
  "Как зачем? - гонец кругами бегал вокруг Клеопатры. - Что зачем?
  Зачем мы будем прижиматься друг к дружке?
  Чтобы согреться долгими прохладными ночами..."
  "Зачем я на верблюда полезу?"
  "Чтобы ехать обратно в Пизу".
  "Что я в Пизе не видела?"
  "Нашу Вавилонскую башню ты не видела, царица Клеопатра.
  Башня была высоченная.
  Но теперь падает..."
  "Ты - гонец из Пизы.
  Но я не царица в Пизе".
  "Так ты и не будешь царицей в Пизе, Клеопатра.
  Нам своих цариц хватает.
  Каждая пизанка - царица...
  Волхвы из Мемфисацарицкаадского царства наняли меня искать тебя.
  Ты же пропала при загадочных обстоятельствах, царица Клеопатра.
  Ты - царица Мемфисацарицкаадского царства".
  "Я помню, чья я царица и откуда".
  "Я передам тебя с рук на руки волхвам.
  Они заплатят мне вторую половину обещанных денег.
  Ты поедешь на Юг.
  Я же останусь в Пизе...
  Если, конечно, ты, красотка, не возьмешь меня с собой..."
  "Не возьму тебя с собой, Дон Санчос", - Клеопатра легко, по-царицынски, отказала простому гонцу из Пизы.
  Я же отметил, что Клеопатра запомнила его имя.
  Царицы обязаны все помнить.
  "Клеопатра помнит и то, как я ее оскорблял", - я подумал со смешанным чувством безысходности и страха.
  "Тогда забирай свои вещи, которые у тебя есть, - гонец из Пизы сказал уже менее приветливо.
  Обиделся на отказ царицы... - Волхвы сказали, что если у тебя есть муж, то и его можешь взять.
  Твоему царству понадобится муж".
  "Есть ли у меня муж? - Царица Клеопатра произнесла тихо.
  Но все ее слышали.
  Потому что наступила тишина. - У меня есть муж - цезарь, - Клеопатра взглянула на меня.
  В ее глазах плескалась река печали. - Но он уже как бы не муж мне.
  Цезарь больше трех раз отказался вернуться ко мне.
  Три раза - слишком много...
  Поэтому...
  Нет у меня мужа, который правил бы вместе со мной".
  "Я так и думал, - я молча горько рыдал. - Что я хотел?
  Если бы посеял доброе, то получил бы добро в ответ.
  Я же только и делал во дворце Альтаиры, что отказывал всем девушкам.
  Вот и доотказывался.
  Надо было поступать по-другому.
  Нужно было быть любезным со всеми.
  Обещать.
  Лгать.
  Тогда, возможно, что не так сильно обидел бы рабыню Клеопатру... царицу..."
  
  "Поехали без мужа, царица, - гонец из Пизы подкармливал верблюда рисовыми лепешками.
  Животное с благодарностью жрало. - Меня не хочешь, цезаря своего не хочешь.
  Тогда в своем царстве найдешь мужа.
  Там мужей, как верблюжьих колючек.
  Только посмотришь - сразу к тебе подкатываются..."
  "Прямо сейчас ехать?" - Клеопатра на миг потеряла обладание.
  Прижалась к Альтаире.
  "Ты хочешь одеться, царица? - Гонец из Пизы скрестил руки на груди. - По-моему, ты и без одежды в порядке". - Гонец из Пизы после отказа Клеопатры обнаглел.
  "Клеопатрочка? - Альтаира засуетилась. - Ты хочешь что-нибудь роскошное женственное?
  Я дам тебе самые свои лучшие наряды".
  "Да, Альтаирочка, - Клеопатра жадно смотрела на Альтаиру. - Я хочу роскошное и женственное".
  "Но предупреждаю, - Альтаира покачала очаровательнейшей головкой. - Я не знаю, что носят царицы... твоего царства.
  Вернее, не знаю, как должна быть одета царица".
  "Роскошное и женственное - мне подойдет, Альтаирочка, - Клеопатра взяла Альтаиру за руку. - Я вижу как раз роскошное женственное.
  То, что мне надо..."
  "Где?"
  "Ты - роскошная и женственная, Альтаира.
  Я от тебя никуда не уеду.
  Я бы могла раньше уехать из твоего дворца.
  Я помнила, что я царица..."
  "Как не уедешь, царица? - Гонец из Пизы взвился. - Так с гонцами не поступают.
  Как же я?
  Я не получу свою награду за то, что тебя доставил бы..."
  "Награда найдет своего героя, - Альтаира обещала. - Пока же, гонец из Пизы, оставайся на пир.
  Мы будем пировать много дней и ночей.
  В честь моей подруги Клеопатры".
  "Ну, если награда.
  Если дашь денег, - наглец из Пизы расслабился. - То я остаюсь.
  Только глупец откажется от пира с красавицами".
  "У нас был уже один глупец, - раб Дрон указал на меня пальцем. - Славный охотник на драконов Гендер уже отказался и от красивых девушек, и от приданного за них, и от пиров".
  "Какой красавчик, - гонец из Пизы взглянул на меня.
  Восторженно цокал языком. - Царь.
  Настоящий царь!".
  "Нет, гонец из Пизы", - я рванул на груди тунику.
  Не рассчитал.
  Туника от моих могучих рук разлетелась пополам.
  Так даже лучше.
  Я стоял обнаженный по пояс.
  Как прежде.
  Как до Альтаиры.
  Как до дворца...
  Как до царевен...
  "Что нет, красавчик? - Гонец из Пизы оживился. - Оставайся со мной пировать".
  "Нет, гонец из Пизы, - я повторил. - Я - чужой на пирах в этом дворце. - Ты - новенький.
  На тебя рабыни пялятся с восторгом.
  Крутятся около тебя.
  Вертятся.
  Каждая, словно случайно, дотрагивается.
  Привыкают к тебе рабыни".
  "Ты так считаешь...эээ".
  "Да, гонец.
  Ты в почете уже...
  Называй меня - Гендер, - я кивнул. - Я мог бы стать хозяином этого дворца.
  Но... отказался".
  Обида, наконец, полностью захлестнула меня.
  Я искал виноватых.
  
  Конечно, я не мог признать, что я сам виноват в своих бедах.
  Поэтому я начал обвинять:
  "Альтаира, - я принял красивую позу. - Я доверился тебе.
  Раскрыл перед тобой свою чистую, невинную душу.
  Ты же ответила мне неблагодарностью черной.
  Отвергла мою искреннюю любовь.
  Лишила меня золота...
  Ты променяла меня на своих никчемных рабынь подружек.
  Да, да, рабыни.
  Вы думаете, что вы величественные?
  Хахахахаха!
  Вы - ничтожные.
  Вы не увидели во мне настоящего друга.
  Помощника не заметили во мне.
  Истинного героя не видели.
  Вы хотели только меня получить.
  Ага...
  Я не дурак с дороги.
  Знал, что вы мной попользуетесь, а потом бросите.
  Но вышло еще нелепее.
  Вы даже мной не попользовались.
  Теперь все вы - и Альтаира, и рабыни, и рабы - рыдайте.
  Раскаивайтесь.
  Но я вас уже не прощу.
  Вы всю оставшуюся жизнь... все оставшиеся жизни...будете ругать себя, что упустили меня.
  Где вы найдете еще подобного мне красавца, славного охотника на драконов?
  Нигде не найдете.
  И меня не найдете.
  Я больше не осчастливлю вас своей улыбкой.
  Не награжу вас своим светлым снисходительным взглядом.
  Не войду в вашу спальню, как гость...
  Не сразу...
  Но через пару дней вы осознаете, как вы ошибались во мне.
  Но герои не возвращаются.
  Я наказываю вас тем, что ухожу.
  Пусть на ваши головы прилетит огненный дракон.
  Он закроет огромными крылами небо.
  Своим огнем будет сжигать рощи и поля.
  Дракон обрушится на ваши глупые головы.
  Разрушит все.
  Уничтожит все и всех!
  И никто!
  Слышите меня, несчастные, никто вас не спасет!
  Потому что я - Гендер - буду далеко.
  Вы - безвольные, хладнокровные, расчетливые, глупые гусыни.
  Вы меня не заслуживаете". - Я выдохся.
  Вглядывался в прекрасные лица рабынь.
  "Ой, - запоздалое всколыхнуло меня. - Рабыни могут меня... того.
  Отравить иглами с ядом.
  Отомстят мне за мою речь..."
  
  Меня сорвало с места.
  Я, словно ураган над полем, помчался мимо рабов.
  Альтаира что-то кричала мне.
  Но я не останавливался.
  Страх подгонял меня.
  "Жить!
  Жить или не жить.
  Жить хочу!"
  Краем левого глаза я заметил, как мне наперерез бросились садовник Дрон и конюх Трентал.
  Я резко отпрыгнул от них.
  На мое счастье, верблюд гонца из Пизы стоял в полном снаряжении.
  "Верблюд - не кони в колеснице, - я запрыгнул на верблюда.
  Подгонял его. - Верблюд меня не сбросит.
  Верблюд - плавный.
  Верблюд - хороший". - Я больше говорил для того, чтобы верблюд успокоился, а не для собственного успокоения.
  Верблюд вырвался на свободу.
  Мчался - насколько верблюды могут мчаться - к реке.
  Я же не управлял верблюдом.
  Во-первых, я не умею править верблюдами.
  Во-вторых, я не хотел ему мешать.
  Пусть бежит в любую сторону.
  Мне - все равно.
  Лишь бы не обратно во дворец.
  Верблюд послушно бежал уже по влажной траве.
  Впереди - прибрежная глина.
  "Бельведерий, - вдруг издалека - от дворца раздался голос гонца из Пизы. - Бельведерий!
  Кооооооо мнеееээээ!"
  "Только не это", - я вжался между горбов верблюда.
  Но животное послушало своего хозяина.
  Резко остановилось боком к берегу.
  Я удачно вылетел вперед головой.
  Но упал в грязь вперед ногами.
  Подо мной радостно зачавкало.
  Поползли змеи.
  "Нет!
  Весь я не умру... - я, как сошедший с ума, поспешил к реке. - За мной сейчас вышлют погоню.
  Обязательно... - Я увидел тростниковый плот. - Как удачно.
  Ореанда, словно знала.
  Приготовила для меня запасной плотик". - Я рванулся к плоту.
  Ко мне поползло все, что проживало на болотистом берегу.
  Змеи, крокодилы, ящерицы невероятно ярко желтые...
  "Два раза не умирают, - я упал грудью на плот.
  Усиленно болтал ногами. - А один раз я сегодня уже умер".
  
  Я быстро пересек реку.
  "Плот!
  Плот отправлю дальше по течению, - в тот момент я казался себе очень хитрым и важным. - Когда будут искать меня, то найдут далеко отсюда плот.
  Подумают, что я там высадился".
  Я даже не мог допустить мысль, что меня искать и догонять не станут...
  Другой берег оказался более сухой:
  "Альтаира, вроде бы, выращивает около реки ядовитых змей, - я вспомнил. - Но, наверно, в мокром месте змеи водятся.
  Я же - по кочкам, по камушкам...
  Раб кузнец Атлант советовал огородами уходить.
  Но здесь нет огородов..."
  
  Я брел долго.
  На свое счастье никого не встретил.
  Ни разбойники, ни отдыхающие купцы, ни стражники и воины, ни купальщицы, ни богатые вдовы мне сейчас не нужны были.
  Нет...
  Пожалуй, на купальщиц и богатых вдов я бы согласился.
  Наверно.
  На следующее утро я очнулся под кустом барбариса.
  Омыл лицо в прозрачном ручье.
  "Моя красота при мне, - я начал возвращаться к прошлой своей жизни. - Красота прокормит меня.
  Что у меня еще есть, кроме ослепительной красоты?
  Бриллиант! - Мое сердце забилось, как соловей в клетке. - Коринфа подарила мне огромный бриллиант.
  Он приклеен ко лбу. - Я хлопнул ладонью по лбу: - Разумеется.
  Нет бриллианта.
  Но где же он?
  Отвалился?
  Почему Коринфа так небрежно его приклеила?
  Неумелая рабыня. - Я упал на колени.
  Ползал по траве. - Бриллиант.
  Бриллиантище!
  Надеюсь, что ты отклеился, когда я спал.
  Мирно ждешь меня.
  Блестишь..."
  До полудня я ползал на коленях.
  Не нашел бриллианта.
  "Наверно, бриллиант упал, когда меня аидов верблюд скинул.
  Я же тогда знатно грохнулся.
  Или, бриллиант водой смыло в реке.
  Или по дороге отклеился.
  Надо же - достанется какому-нибудь бродяге мое счастье. - Я завыл.
  Пока выл, другое пришло в голову. - Ох!
  Почему?
  Почему я не взял золото из сундука во дворце?
  У меня же была прекрасная возможность.
  Все рабыни и Альтаира перестали на меня обращать внимание.
  Выкинули меня из своих жизней.
  Да еще так удачно гонец из Пизы прискакал.
  Пока все восхищались царицей Клеопатрой, я бы сто раз сбегал в сокровищницу Альтаиры.
  Набрал бы золота полную суму переметную...
  Нет еще и в корзины бы накидал золотых монет.
  В амфоры...
  Нет же, Гендер, Гендер.
  Я захотел произнести красивую прощальную речь.
  Как девка болтал...
  Для меня болтовня оказалась дороже золота.
  За словами о золоте забыл.
  Обратил на себя внимание всех.
  Рабыни - Гелазия с нежной наивной улыбкой, прекрасная собеседница Комазия, блестящая красавица Лекори - остались моими.
  Но думаю, что они уже недосягаемые для меня.
  Альтаира запишет их на себя.
  И они станут... подружками Альтаиры...
  Три грации - мои рабыни - не очень-то тянулись ко мне.
  Поняли, что остаться во дворце им выгоднее, чем бежать за нищим мной...
  Как же так, Гендер, - я бил кулаком по коленке. - Мог бы много, а сделал ничего. - Я поднялся и побрел по едва заметной дороге. - Возвратился в прошлое.
  Сейчас очарую какую-нибудь богатую жену патриция.
  Пока муж на галерах плавает, поживу у нее.
  Потом жена патриция меня выгонит, потому что муж вернулся.
  Снова буду искать пристанище у богатой вдовы или не у вдовы еще".
  
  
  ГЛАВА 420
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ОДИН
  (ИСТОРИЯ: ГЕНДЕР И АЛЬТАИРА)
  
  Я пытался себя успокоить.
  Настраивал на беззаботные улыбки.
  Но что-то мешало мне стать легким, как прежде.
  Давил груз моих потерь.
  Золото, Альтаира, царицы, рабыни, бриллиант...
  Все могло быть сейчас у меня.
  Но - нет...
  
  Вдали я увидел неясные очертания домов города.
  Я расправил плечи.
  Затянул древнейшую шумерскую песню охотников на драконов:
  "По проселочной дороге шел я молча.
  И была она пуста и длинна..."
  
  Славный охотник на драконов Гендер замолчал.
  Пристально смотрел в глаза амазонки.
   - Воин, - Семирамида с неприязнью произнесла. - Зачем ты рассказал свою позорную историю?
  Ты же в ней не герой.
  Даже, наоборот.
   - Герой наоборот? - Джейн спросила с интересом.
   - О, наша лягушка уже отошла от укусов, - Гендер не ответил амазонке.
  С удивлением смотрел на Джейн. - Ты уже не зеленая.
  И даже очень миленькая...
   - Наверно, мне прививки помогли, - Джейн жизнерадостно зачирикала. - В Империи всем солдатам ставят вакцины.
  На случай, если окажемся на дикой планете с недружелюбными микробами.
   - Непонятное ты говоришь, красавица, - Гендер выпучил глаза.
   - Зато я тебе понятно объясню, бесславный не охотник на драконов, - амазонка с удовольствием пропела. - Во-первых, Джейн не наша девушка, а - моя...
   - Она - твоя девушка, амазонка? - Гендер облизнул губы. - Я бы мог догадаться...
   - Я не в том смысле сказала, - щечки Семирамиды стали розовые от смущения. - Я к тому, чтобы ты не засматривался на Джейн.
   - На меня засматривайся, славный охотник на драконов, - Аврора продолжала называть Гендера славным охотником на драконов.
   - Аврора, - Семирамида покачала очаровательной головкой. - Гендер только что рассказал, как он опозорился во дворце.
  И опозорил девушку Альтаиру.
  Всех опозорил - рабынь и рабов.
  Лживый, трусливый, изворотливый, ничего не умеющий, никчемный Гендер тебе нужен?
   - Нужен, - Аврора вызывающе выпятила грудки. - Любовь все прощает.
   - Ты так открыто говоришь, что полюбила Гендера? - Семирамида распахнула огромные глазища.
   - Да, я признаюсь, что люблю Гендера, - Аврора кусала губки.
  Обернулась к Гендеру: - Славный охотник на драконов.
  Я сначала полюбила тебя за небесную красоту.
  Но после твоего рассказа полюбила еще сильнее - за правду.
   - За правду? - Гендер захихикал, как девушка.
   - Ты ничего о себе не скрывал.
  Ты признался, что ты подлец...
   - Я не говорил, что я подлец.
   - Но из твоего рассказа видно, что ты подлец и мерзавец, Гендер, - Аврора приложила руку к левой груди.
  "Странно Аврора признается в любви к Гендеру, - Семирамида подумала. - Обзывает подлецом и мерзавцем.
  Наверно, не умеет подластитваться к мужчинам.
  А что я осуждаю Аврору?
  Она влюбилась в Гендера.
  Я тоже не умею общаться с мужчинами".
   - Ты, Гендер, - Аврора вдохновилась, - не побоялся открыть свои пороки, страхи и подлости.
  Ты стал земным.
  Но не потерял небесную красоту.
   - Красиво ты меня хвалишь, Аврора, - Гендер вздохнул. - Но я не могу принять твою любовь.
  Я подробно рассказывал о своих похождениях, ошибках и неудачах, о провалах, чтобы заинтересовать не тебя, а - амазонку...
   - Меня? - Семирамида раскрыла ротик.
   - Да, амазонка.
  Я же не скрывал, что ты мне очень понравилась.
  После рабынь во дворце, после Альтаиры...
  Больно вспоминать...
  После цариц...
  Я понял, что мне не хватает простого человеческого счастья.
  Мне нужна девушка близкая по духу.
  Столь же неудачливая в любовных делах.
  Поэтому, когда я по проселочной дороге брел молча, я подумал, что неплохо было бы мне с амазонкой.
  Тут ты подвернулась, Семирамида.
   - Еще одно неосторожное слово, Гендер, и я тебя проткну...
  Ты убежал от отравленных игл разъярённых рабынь во дворце Альтаиры.
  Но от моей стрелы не убежишь.
   - А я не хочу убегать от тебя, амазонка, - Гендер смело подставил грудь. - Я хочу быть с тобой.
  
   - А я хочу быть с Бонни, - Джейн прошептала.
   - А я мечтаю быть с Гендером, - губы Авроры побелели.
   - Только одна я ни о чем не мечтаю, - Семирамида решительно подскочила. - Глубокая ночь.
  Нам пора выбираться...
   - Если появится дракон, то я его сражу своим мечом, - Гендер красиво встал.
  Правую руку приставил ко лбу, словно высматривал дракона.
  Левую ногу чуть согнул и отставил назад.
  Напряг все мускулы.
   - Оооооо, мой герой, - Аврора чуть не плакала от радости. - Ты великолепен.
  Ты - смелый славный охотник на драконов.
   - Аврора, ты чуть не плачешь от радости, - Семирамида усмехнулась. - Я же - с трудом сдерживаю смех.
  Чуть не плачу от смеха.
   - Что смешного в моей позе? - Гендер озадачился.
  Но на амазонку не обиделся.
   - Гендер, - Семирамида захихикала. - Ты приставил руку ко лбу.
  Будто бы тебе мешает солнце.
  Но солнца ночью нет.
  Сейчас - ночь, Гендер.
  Поэтому мог не козырять своей рукой.
   - Ну...
  Я... - Гендер с любовью смотрел на Семирамиду: - Амазонка.
  Ты настолько умная, насколько красивая...
   - Ты обозвал меня уродиной? - Семирамида сдвинула бровки.
   - Наоборот, Семирамида.
  Наоборот. - Гендер приложил руку к левой груди... Семирамиды.
   - Ты не только луну с солнцем путаешь, Гендер, но и перепутал груди.
  К своей груди руку прикладывай. - Семирамида зашипела.
   - Грудь у тебя, хоть и одна, амазонка, но она заменит две груди по красоте и изяществу, - Гендер произнес напыщенно.
   - Гендер, потрогай себя, - Семирамида произнесла бесцветно.
  Подала руку Джейн: - Джейн, не отставай от меня.
  
   - Зачем же я от тебя отстану, Семирамида? - Джейн засмеялась. - Мы же вместе...
   - Они вместе, а я - один, - Гендер пробурчал недовольно и тихо.
  Но Аврора услышала его:
   - Гендер, ты не один.
  С тобой - я.
  Ты всегда можешь опереться на мое дружеское плечо...
   - Аврора, если я повисну у тебя на плече, то у тебя спина сломается, - Гендер засмеялся. - Ты - тонкая тростиночка.
  Я же - могучий... могучий дракон.
   - Если ты, Гендер, дракон и в то же время охотишься на драконов, - Джейн не отпускала ладонь амазонки, - то ты охотишься на своих родственников.
   - Не знаю, на кого ты охотишься, загадочная девушка Джейн, - Гендер прищурился, - но ты вызываешь у меня подозрение.
   - Гендер, - Семирамида произнесла резко. - Забудь о Джейн.
  Она не для тебя.
   - Зато ты, амазонка, создана быть моей, - Гендер облизнулся.
  
  Но Семирамида ему ничего не ответила.
  Она с вопросом в глазах посмотрела на Аврору.
   - Понимаю, понимаю, - Аврора смахнула нежную прядь волос со лба. - Уже глубокая ночь.
  Нам же нужно долго выбираться.
  Только не ты иди за мной, Семирамида.
  Пусть между нами будет Джейн.
  Так ей безопаснее.
   - Согласна, - Семирамида кивнула очаровательной головкой.
   - Я сама могу за себя постоять, - Джейн отважно выпятила грудки. - И вас защищу.
   - Вот этого я больше всего боюсь, Джейн, - Семирамида тяжело вздохнула. - Мы убегаем.
  Стараемся пройти тихо и незаметно мимо охотников на нас.
  Ты же рвешься с ними воевать.
  Всех не победишь, Джейн.
   - Мне ничего не остается, как согласиться с вами, - Джейн пропела весело.
   - Я же пойду спереди, - Гендер снова напряг мускулы. - Герой всегда впереди.
   - Нет, мужчина, - Семирамида произнесла по привычке - "мужчина". - Ты сзади ступай.
  Слишком много от тебя шума.
  Если тебя услышат и нападут, то - сражайся.
  Прикрывай нас своей широкой спиной.
  Может быть, тебе повезет.
  Ты умрешь, сражаясь за нас...
   - Во-первых, я буду сражаться только за тебя, амазонка.
  Во-вторых, я не собираюсь умирать.
   - Гендер, а за меня ты не собираешься сражаться?
  Не защитишь меня, если что? - Аврора пропищала жалко.
   - Аврора, - Гендер говорил осторожно. - Не хочу тебя обидеть...
   - Если бы ты советовал мне, что надеть, то я бы обиделась, - Аврора живо отозвалась.
  Она шла впереди.
  Ступала бесшумно.
   - Не о том, что тебе надеть, я скажу, - Гендер пытался не шуметь.
  Но под его ногой - то ветка треснет, то скорлупа яйца страуса. - Аврора.
  Я выбрал для себя одну женщину - амазонку Семирамиду.
  Поэтому я буду только ее защищать.
  Тебя же и Джейн защищать бессмысленно.
  Если я отвлекусь на тебя, Аврора, или на странную Джейн, то возможно, не смогу помочь Семирамиде.
   - Так не честно, Гендер, - Аврора прошептала.
   - Нет, Аврора, - Гендер понизил голос. - Именно так и честно.
  Многие - так называемые герои - обещают, что защитят всех.
  Но у них не получается.
  Герой всех подвергает опасности.
  Например, сейчас выползет на тропу перед нами ветхая старушка.
  Протянет ко мне иссохшие руки.
  Будет просить спасти ее от насильников и убийц.
  Если же я отвлекусь на старушку, то...
  Сами понимаете.
  Аврора, ты же не маленькая уже...
  И старушка погибнет, и вы.
  Возможно, что и я.
  Потому что со старушкой на плечах я не смогу сражаться ловко.
  Поэтому я не лгу.
  Каждый должен выполнять свою работу.
  Только на ярмарках в балаганах бродячие комедианты показывают комедии, как один герой валит всех врагов подряд.
  На самом деле даже мощный герой с трудом устоит против двух противников...
   - Ты прав, Гендер, - амазонка прошелестела голосом. - Ты откровенен и честен.
  Знаешь свои силы и возможности.
   - Но девушки любят не правду, а - красивые слова, - Аврора свернула на дорожку между домов. - Мы, девушки, любим красивые слова, а не правду.
   - Ага, - Семирамида тут же согласилась и с Авророй.
   - Амазонка, - Гендер запнулся о камень. - Ай, набросали камней на дорогу.
  Совсем обленились...
  Амазонка.
  Только что ты меня похвалила за мою честность.
  Теперь же соглашаешься с Авророй, что девушки любят красивые слова, а не правду.
  Хочешь, чтобы я солгал?
  Желаете, девушки, чтобы я сказал, что справлюсь с дюжиной врагов.
   - Ага, - Семирамида томно пропела. - Красивое.
  Но не надо, Гендер.
  Мы в походе.
  
   - Разве нас на улице не заметят? - Джейн вертела своей потрясающей головкой.
   - Я обещала, что выведу нас, - Аврора обернулась к Джейн. - Я исполню.
  Не переживай, Джейн.
   - Очень хорошо, когда кто-то решает, - Семирамида достала кинжал. - Можно особо не напрягаться.
  Спасибо тебе, Аврора.
   - Для тебя, Семирамидочка, - Аврора радостно шептала, - я на все готова.
  Как приятно ты меня похвалила.
   - Аврора... - голос амазонки потеплел.
  Но она не договорила.
  Наткнулась на Джейн.
  Джейн от толчка амазонки наклонилась вперед.
  Но не упала.
  Семирамида, чтобы удержать равновесие, обхватила рукой талию Джейн.
   - Ого, - Гендер с восхищением цокал языком. - Вы, как в балагане...
   - Подумаешь, - Аврора пожала плечами. - Я тоже так умею.
   - Джейн, - Семирамида зашипела угрожающе. - Ты, почему остановилась?
   - Прости, Семирамида, - Джейн медленно распрямлялась. - Каблучок застрял между камней.
  Я резко остановилась.
  Ты на меня налетела.
  Но не сбила меня с ног, потому что я, как бы закрепилась, словно якорь.
   - Ничего страшного, Джейн, - амазонка присела около подружки. - Сейчас я освобожу твою ножку.
   - Как раз подошло время моего вопроса, - Гендер опустился на колени рядом с Семирамидой. - Джейн.
   - Да, Гендер.
   - Зачем тебе, рабыня, столь неудобные...
  Даже не знаю, как их назвать.
   - Сапожки, - Джейн высунула язычок.
   - Пусть будут сапожки, - Гендер провел ладонью по лбу. - Тонкий...
   - Каблучок, - Джейн снова подсказала.
   - Неудобно же ходить, - Гендер наблюдал, как амазонка пыталась освободить ногу Джейн.
   - Очень даже удобно, - Джейн покачала миленькой головкой. - Когда красиво, то - всегда удобно.
   - Вы, девушки, совсем уже...
   - Гендер, помог бы Джейн и Семирамиде, - Аврора склонилась. - Только языком помогаешь.
   - Я бы с удовольствием помог, - Гендер пожал могучими плечами. - Но, во-первых, боюсь, что Семирамида не даст.
   - Что я не дам? - Семирамида даже соизволила посмотреть на Гендера.
   - Не дашь дотронуться до ноги твоей подружки, амазонка.
  Ты так нежно ласкаешь ее.
  Если бы я был девушкой, то заподозрил, что ты не особо стараешься освободить ка... блу...чок.
  Растягиваешь удовольствие.
   - Я не растягиваю удовольствие, - Семирамида зарычала. - А нежная я с Джейн, потому что не хочу ей выдернуть ногу.
   - Конечно, конечно, - Гендер захихикал, как женщина. - Дела ваши.
  Я же не возражаю.
  А, во-вторых, я не помогаю вам, потому что опасаюсь, что сломаю са... по... жок.
  У меня же силы немерено.
   - Не беспокойся, Гендер, - Джейн захихикала. - На этой планете не найдется силача, который сможет сломать мой сапожок.
   - Где не найдется? - Гендер спросил с любопытством.
   - Джейн, не разговаривай, - Семирамида предупредила. - Не обязательно каждому встречному рассказывать о себе.
   - Я - не каждый, - Гендер, даже сидя, не забывал принимать красивые позы. - Я - особенный.
   - Джеееейн, - Семирамида жалобно протянула.
   - Да, Семирамида.
   - Я не могу вытащить твой каблучок.
  Он сильно застрял.
   - Ой, а я и забыла совсем, - в руке Джейн появился замечательный понтовский кинжал.
  Мгновение, и камень был разрезан.
  Кинжал исчез. - Извини, Семирамида, что я забыла...
   - Что это было? - Гендер раскрыл рот. - Ты, рабыня, кинжалом разрезала камень?
  
   - Каким кинжалом?
  Какой камень? - Семирамида ответила за Джейн.
  Поднялась.
  Воткнула кулаки в бока. - Гендер... Гендер.
  Ты бредишь.
  Разве можно кинжалом камень резать?
   - Вот и я думал, что нельзя кинжалом камень разрезать... пока не увидел чудо, - Гендер почесал подбородок. - Рабыня!
  Покажи свой кинжал. - Гендер вытянул руку.
   - Где?
  Где ты, так называемый Гендер, видишь у Джейн кинжал? - Снова амазонка отвечала за Джейн. - Джейн обнаженная.
  Кинжал некуда спрятать.
   - Я же говорил, что рабыня странная, - Гендер не поленился.
  Искал кинжал среди камней. - Не в себя же засунула кинжал.
  Вы можете меня считать глупым, девушки, но я кинжал видел отчетливо.
   - Как и драконов, - Семирамида произнесла с усмешкой.
   - Что, как и драконов?
   - Ты, Гендер, не видел кинжал, как и драконов не видел.
   - За драконов не скажу, амазонка, но кинжал был.
   - Был и улетел, - Джейн засмеялась.
   - Рабыня, я тебя осмотрю, - Гендер даже не спрашивал.
  Зачем рабыню спрашивать. - Ты, наверно, зажала кинжал между ног.
   - Смотри, - Джейн продолжала хихикать.
  Широко расставила ножки. - Нет ничего.
   - Действительно, нет ничего, - Гендер чесал затылок.
   - Каблук вытащили, - Аврора свернула за крайний дом. - Нога Джейн спасена.
  Гендер будет размышлять об исчезающем кинжале.
  Можно дальше идти.
   - Аврора, - Семирамида догнала. - Мы идем от моря...
   - Конечно, Семирамида, мы от моря движемся.
  Около моря опаснее.
  Если нас догонят ваши преследователи, то прижмут к воде.
  Здесь же у нас больше шансов уйти.
   - Аврора?
   - Да, Семирамида.
   - Ты же сказала, чтобы мы не беспокоились.
  Ты обещала нас вывести.
  Теперь сравниваешь шансы.
   - Семирамида?
   - Да, Аврора.
   - Ты же - воительница.
  Сама поняла, как нам лучше скрываться.
  Но спросила меня для того, чтобы подтвердить свою догадку.
  Или?
   - Что или, Аврора?
   - Или для другого спросила, Семирамида...
   - Я не понимаю, что ты имеешь в виду, Аврора.
   - Прекрасно понимаешь, Семирамидочка, - Аврора ответила с жаром, но тихо.
   - Если ты имеешь в виду, что я хотела с тобой поговорить наедине, Аврора...
   - Я же сказала, что ты все прекрасно понимаешь, Семирамида, - Аврора слабо улыбнулась.
   - Тогда мне легче, - Семирамида перевела дыхание. - Я заметила, что ты стала держаться подальше от меня.
  Ты так увлеклась Гендером.
  Но он почему-то липнет ко мне.
  Хотя ты - безумно красивая.
  
   - Ты, Семирамида, тоже безумно красивая, - Аврора произнесла с трудом. - Ты себя недооцениваешь.
   - Но мне Гендер не нужен.
   - Да и мне он, как бы не нужен, Семирамида...
   - Да ты что? - Семирамида распахнула глазища. - Но мне показалась, что ты очень хочешь получить Гендера.
   - Гендер - интересный, - Аврора говорила медленно. - Красивый.
  Очень красивый.
  Грациозный.
  Сильный.
  Не глупый.
  Открытый душой.
  Гендер - идеальный герой.
  Да...
  Я хотела бы его получить.
  Как красивую игрушку.
  Но на короткое время.
  Показывала бы Гендера своим подружкам...
  Пусть завидуют.
  Но, к сожалению, даже красивое иногда надоедает.
   - На короткое время ты хочешь получить Гендера?
  Как это?
  Зачем?
  Я думала, что ты жаждешь взять Гендера в мужья...
   - В мужья?
  Гендера? - Аврора фыркнула. - Ни за что!
   - Но почеееемуууу, Аврора?
  Потому что он без денег и без имущества?
   - Да, Семирамида.
  Потому что он без денег и без имущества.
  Поэтому я не желаю быть его женой.
  Гендер сам понимает, почему его в мужья не берут.
  Он же рассказывал, что женщины его обожают.
  Но никто не хочет взять в мужья.
  Нищие никому не нужны.
  Нищие мужчины...
  Но это не самое главное.
  Просто мне с Гендером будет не интересно.
   - Но Гендер так красочно рассказывал.
  Мы заслушались...
   - Рассказал, и - все, Семирамида.
  Дальше что?
   - Дальше что, Аврора? - амазонка переспросила озадаченная.
   - Дальше - ничего, Семирамида.
  Дальше - пустота.
  Зачем мне пустота после свадьбы?
   - Нууу, Аврора.
  Ты же знаешь, что мы, амазонки, не понимаем мужчин.
  Не знаем мужчин.
  И не хотим понимать и знать мужчин.
  Женитьба для нас - совсем непонятное.
  Как можно жить с мужчиной?
  И самое главное - зачем с ним жить?
  Мужчина всегда сделает что-нибудь, за что его захочется...
  Вызвать на поединок...
   - Как я понимаю тебя, Семирамида.
  Мне даже кажется, что я сама немножко амазонка.
   - Каждая девушка может быть амазонкой.
  Фемискира всех принимает.
  
   - Вот, если бы ты, Семирамида, - Аврора опустила дивную головку.
   - Что я, Аврора?
   - У тебя много подружек, Семирамида?
   - Я так скажу, Аврора, - Семирамида тихо засмеялась. - У меня - только подружки.
  Мужчин друзей у меня нет.
  И...
  Наверно, быть не может.
  Мы слишком разные.
   - А Гендер?
   - Нет.
  Даже Гендер не станет моим другом.
  Хотя из всех мужчин, которых я встречала, Гендер - самый приятный.
   - Приятный, Семирамида?
   - Я не так сказала, Аврора.
   - Семирамида?
   - Да, Аврора.
   - А я могу стать твоей подружкой?
   - Аврора...
  Ну, как сказать.
  Мы сейчас с тобой, вроде бы не враждуем.
  Ты мне почти, как подружка.
  Если же выведешь нас из окружения...
  То будешь еще больше...как подружка.
   - Я имею в виду - могу ли я быть тебе настоящей подружкой?
   - Аврора?
   - Да, Семирамида.
   - Нельзя просто так подружиться.
  Оно само собой должно получиться.
  Когда пролетает искра.
  Нет.
  Не искра даже.
  Молния.
  Поэтому я не знаю, подружимся ли мы.
  Но это же ничего не меняет, Аврора.
  Мы же, как я уже сказала, не враги.
   - Не враги, - Аврора прошептала. - Но мне этого мало.
   - Что же ты хочешь, Аврора?
   - Ничего я не хочу.
   - То мало тебе - непонятно чего, Аврора, то - ничего не хочешь.
   - Я говорила некоторое время назад, что хочу получить Гендера.
   - Да, Аврора.
  Ты говорила.
   - Но теперь я скажу тебе правду, Семирамида.
   - Правду, правду, и ничего, кроме правды, - амазонка засмеялась.
   - Я хочу быть с тобой, Семирамида.
   - Хочешь получить меня? - Семирамида перестала смеяться.
   - Нет, не получить.
  А - дружить.
   - Аврора...
   - Ничего не говори, Семирамида.
  Ты же сказала, что дружбу нельзя сделать.
  Она сама, дружба-то - или сделается, или не получится.
  Поэтому я подожду.
   - Хорошо, Аврора.
   - Семирамида?
   - Да, Аврора...
   - Джейн - твоя настоящая подруга?
   - Джейн? - Семирамида задумалась. - Я отвечу так: Джейн мне больше подруга, чем не подруга.
  Настоящая, или не настоящая - не в этом вопрос.
   - Но у Джейн есть своя подруга.
   - Да, та подруга для Джейн - настоящая, - в голосе амазонки прозвенели нотки тоски.
  
   - Необычная у тебя туника, - Аврора резко сменила тему.
  Притронулась тонким пальчиком к тунике амазонки. - Непримечательная.
  Но какая-то особенная туника.
   - Я бы не сказала тебе правду, Аврора.
  Но мы с тобой, как бы...
  Вообщем, туника, действительно, необычная.
  Может быть, она - божественная.
   - Как это, Семирамида?
   - Тунику не каждая стрела пробьет.
   - Неужели?
   - Ага.
   - Ух, ты, здорово, Семирамида.
  Я так рада за тебя.
   - Почему ты рада за меня?
   - Потому что ты будешь в безопасности, Семирамида.
  Почти в безопасности.
   - Спасибо, Аврора.
   - За что спасибо?
   - За добрые твои слова, за заботу, спасибо.
  Но туника скрывает только тело.
  Голова, шея, руки, ноги открыты.
   - Ноги твои прекрасные, Семирамида.
   - Твои ножки тоже великолепные, Аврора.
   - Будем говорить о ногах? - Аврора захихикала.
   - Почти о ногах, - Семирамида тоже смеялась.
  Город остался за спиной.
  Напряжение спадало. - Я сейчас без лошади...
   - И что?
  Причем здесь лошадка, Семирамида?
   - На лошади в одной тунике много не проскачешь.
  Сотрешь себе все между ног.
  Поэтому мы в туниках редко на лошадей садимся.
  
   - Я однажды видела жену заморского купца, - Аврора понизила голос. - Они приплыли из Бонжурии.
   - Бонжурия?
  Где это?
   - Очень далеко.
  В Бонжурском царстве все по-другому.
  По крайней мере, мне Адель так рассказывала.
   - Адель?
   - Да, Адель.
  Так звали жену бонжурского купца.
   - И что же тебе интересного рассказала жена бонжурского купца?
   - Она говорила в основном о мужчинах.
  В Бонжурии женщины и мужчины очень болтливые.
  Только друг о друге разговаривают.
  И интересуются друг другом.
  На поле, на ярмарке, даже на похоронах или в храмах, у них только одно на уме.
   - Что же у них на уме, Аврора?
   - Как бы соблазнить кого-нибудь.
   - Да ты что, Аврора.
   - Не вру, Семирамида.
  Женщины соблазняют мужчин и женщин.
  Мужчины соблазняют женщин и мужчин.
  Они без этого не могут.
  У них постоянно чешется...
   - Зачем им это надо?
   - Сама не знаю, Семирамида.
  Обычаи у них.
  Для соблазнения мужчины и женщины одеваются диковинно.
  Не все так просто у них.
  У нас - натянул тунику.
  Закутался в тогу.
  Хламида тоже подойдет.
  Но у нас тепло.
   - А в Бонжурии, разве, не жарко?
  Я думала, что везде тепло.
  
  
  ГЛАВА 421
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  НЕ ВЕЗДЕ ТЕПЛО
  
   - Нет, Аврора.
  Не везде тепло и жарко.
  В Норде, например, всегда холодно.
  Даже Гендер рассказывал о шелках и бархате из Норда.
  Шелка и бархат из Норда серые, белые.
  Серые, как день в Норде.
  Белые - как снега Норда.
   - Зачем же люди живут в снегах?
  Они - глупые?
  Для чего себя мучают?
  Ведь в тепле лучше, чем в холоде.
   - Я сама не понимаю нордян, Аврора.
  Лучше у них самих спросить.
  Но я еще ни разу не видела живого нордянина.
   - Я - тоже с нордянами не встречалась.
   - В Бонжурии, Аврора, теплее, чем в Норде, но холоднее, чем у нас в Элладско-шумерских землях.
  Поэтому в Бонжурии для соблазнения применяют одежды.
   - Я думала, что для соблазнения, наоборот, нужно снимать одежды...
   - Аврора, это у нас.
  А у них - все дико.
  Например, если муж не нравится жене, то мужа жена сразу бросает.
  Не жалеет.
  Сразу находит себе другого мужа.
   - Как все сложно и не нужно, Аврора.
  Хорошо, что нам, амазонкам, мужья не нужны совсем...
   - Но и муж может прогнать свою жену в Бонжурии, - щечки Авроры загорелись. - Поэтому мужчины и женщины очень тщательно следят за своими нарядами.
  Как птицы за перьями ухаживают мужчины и женщины за платьями в Бонжурии.
  Адель показала свое платье.
  На нем набит рисунок - розы и яркие чудесные птицы.
  Адель сказала, что это платье сгодится для приманивания мужчин на ярмарках.
  Но не на торжественных приемах.
   - Торжественные приемы? - Семирамида даже язычок высунула. - Что это?
   - Я сама не знаю, что за торжественные приемы.
  Адель рассказала немного о них.
  По-моему, торжественные приемы в Бонжурии очень похожи на наши оргии. - Аврора подняла подбородочек. - Рукава на платье Аделии до локтей.
  Дальше - манжеты...
  
   - Что это?
   - Непонятное - манжеты.
  На талии платье сжато кружевными поясками.
  Платье опускается до коленей.
  Адель сказала, что длинное платье не очень соблазнительное, но и короткое тоже не соблазняет.
  Короткое платье - слишком много показывает ног.
  Иногда и больше, чем ноги, короткое платье показывает.
  Бонжурские мужчины любят тайну в одежде.
  Чтобы платье закрывало женщину.
  Но в то же время, оставляло все открытым.
  Бонжурские дамы носят колготки тончайшие.
   - Колготки?
   - Обтягивают ноги тонким прозрачным шелком.
   - Зачем?
  Тонкий шелк от колючек не спасет ноги.
  И от холода тоже не спасет.
   - Для красоты бонжурские женщины носят бесполезные колготки.
  Красивое...
  Бонжурские женщины со своими волосами творят чудеса.
  То поднимают волосы высоко.
  То распрямляют.
  Если волосы волнистые, то - выпрямляют волосы.
  Если прямые, то - закручивают волнами.
  Еще бонжурцы вокруг глаз мажут темной краской.
  Глаза тогда начинают загадочно блестеть.
   - Как у Гендера.
   - Да, Аврора, как сейчас у Гендера глаза обведены.
  Очень красиво.
  Губы бонжурийки тоже яркой краской мажут.
   - Наверно, красиво у бонжуриек получается, - Семирамида выдохнула жарко. - Красиво, но опасно.
   - Почему опасно, Семирамида?
   - Потому что в тяжелой одежде женщина не сможет хорошо сражаться.
  Стрела запутается в кружевах.
  Меч порвет одежды.
  На коня не забраться, если много на тело намотано.
   - Бонжурийки не сражаются, Аврора.
  В Бонжурии женщины не воюют.
   - Ха!
  Наверно, мужчины пользуются тем, что женщины не воюют. - Семирамида пробурчала с презрением.
   - Да, Семирамида.
  Адель говорила, что мужчины в Бонжурии часто поколачивают женщин.
   - И женщины не отвечают мужчинам кинжалом, потому что пышная одежда мешает, - амазонка в ужасе приложила ладошки к щекам.
   - Да, бонжурские женщины терпят, потому что мужчины сильнее, чем они.
  
   - Аврора?
   - Да, Семирамида.
   - А мужчины Норда тоже бьют своих женщин?
   - Нет, Семирамида, - Аврора усмехнулась. - Мужчины Норда не бьют своих женщин.
  Мне Адель немножко о Норде рассказала.
  Женщины Норда очень суровые, как льды и снега.
  Женщины в Норде наравне с мужчинами.
  Если женщине не хватает силы выстоять против могучего мужчины, то женщина интригует.
   - Как женщина Норда интригует?
   - Ядом травит мужчину.
  Или еще как.
  Например, в спину кинжал воткнет.
   - В спину можно, - Семирамида одобрительно кивнула очаровательнейшей головкой.
   - Поэтому мужчины Норда своих женщин не бьют.
  Либо бьют с последствиями...
  Зато мужчины Норда чужих женщин часто поколачивают.
   - Меня бы не побили.
   - Да, Семирамида.
  Вы, амазонки, воинственные.
   - Сама ты воинственная, - Семирамида засмеялась и шутливо ущипнула Аврору.
  Аврора затаила дыхание.
  
  - Джейн? - Семирамида обернулась.
   - Да, Семирамида.
   - Ты устала.
   - Ни капельки я не устала, Семирамида.
   - Ты тяжело дышишь, Джейн.
   - Восстанавливаюсь после укусов муравьев.
   - Значит, все-таки устала ты.
   - Нет, Семирамида.
  Я могу пройти... - Ножки Джейн заплетались.
  Она споткнулась.
  Гендер успел.
  Поймал Джейн.
   - Спасибо, Гендер, - Джейн слабо улыбнулась герою. - Я только немножко.
  Возможно, что моя усталость - от волнения.
  Я сейчас расслаблюсь.
  Буду вести себя естественно.
  Тогда и силы прибавятся.
  И настроение улучшится.
  И чувствовать я буду лучше.
  И внешний вид мой...
   - Внешний вид у тебя замечательный, рабыня, - Гендер покровительственно хлопнул Джейн по попке.
   - Гендер? - Семирамида произнесла равнодушно.
   - Семирамида, - Джейн быстро прошептала. - Не трогай Гендера.
  Он же не со зла похлопал меня по попке.
   - Почему ты решила, что я трону Гендера, Джейн?
   - Потому что, когда ты злишься чрезвычайно, ты становишься внешне совершенно спокойная.
   - За что меня амазонка, ты тронешь? - Гендер сдвинул брови.
   - Не за что трону, а - потому, что...
  Гендер.
  Не лапай мою рабыню.
   - Но она всего лишь рабыня, - Гендер пожал широкими плечами. - Рабыня ничего не чувствует.
  Рабыня даже не может ощущать себя женщиной.
   - Тебя бы под мое командование, солдат, - Джейн фыркнула.
   - Джейн, - Семирамида шла между Гендером и Джейн. - Гендер не достоин быть под твоим командованием.
   - Как рабыня может командовать воином? - Гендер раскатисто захохотал.
  Он посчитал замечание амазонки шуткой.
  
   - Гендер!
  Замолчи.
   - Заткнись.
   - Тише.
  Три девушки зашипели на славного охотника на драконов.
   - Тебя услышат наши враги, - Семирамида почти с ненавистью смотрела на героя.
   - Пусть враги только покажутся.
  Я их в драконий рог сотру, - Гендер красиво взмахнул мечом.
  Некоторое время шли молча.
   - Накаркал, Гендер, - Семирамида молниеносно сорвала лук с плеча.
  Отравила две стрелы в темноту. - Выдал нас своим ржанием...
  А мы уже ведь почти в заросли безопасные ушли.
   - Кто?
  Где? - Гендер прислушивался.
  Аврора остановилась.
  Ответом Гендеру были слабые проклятия из темноты.
   - Поспешим, - Семирамида рванулась на проклятия.
   - Один убит, - Гендер склонился над пробитым стрелой наемником. - Второй дышит.
  Амазонка!
  Ты в темноте видишь, как дикая кошка.
   - Захочешь жить - увидишь, - Семирамида выдернула из подосланных наемников свои стрелы.
  Вытерла жала травой.
  Вернула стрелы в колчан. - Но я их не видела.
  Я почувствовала.
  Мы бы попали в ловушку.
  Но убийцы расслабились.
  Они думали, что их не услышат, потому что от тебя слишком много шума, Гендер.
  
   - Мы его ржание слышали, - второй наемник с испугом смотрел на кинжал в руке амазонки. - На звук прибежали. - Наемник заныл. - Не убивайте меня.
   - Гендер, ты выдал нас, - Аврора зло посмотрела на славного охотника на драконов.
   - Теперь уже не имеет значения, кто кого и сколько раз убил, - Гендер отмахнулся от Авроры.
  Вытаращил глаза на наемника: - Отвечай, сколько вас.
  Много?
   - Много нас, - наемник ответил. - Если я правду скажу, то - отпустите меня?
   - Не торгуйся, - Аврора безжалостно прервала стоны раненого. - Не на ярмарке...
   - Но сюда только я и Блендер прибежали на хохот.
  Мы рядом были.
   - С Блендером?
   - С Блендером.
   - Какое-то не Элладское имя.
  Шумерское?
   - Древнее очень.
   - Получается, что сейчас здесь мы в безопасности, - Гендер приободрился. - Другие преследователи сюда не прибегут.
   - Ага, конечно, - раненый обрадовался. - Все думают, что вы морем пойдете.
   - Мы? - Гендер вытаращил глаза.
   - Не ты, славный охотник на драконов, - раненый испуганно заверещал. - Только амазонка и ее рабыня.
   - Ты, назвал меня славным охотником на драконов, - Гендер нахмурился. - Ты знаешь меня?
   - Ох, проговорился я, - раненый застонал. - Не должен был показывать, что узнал тебя.
  Но теперь-то что...
  Богатым будешь, славный охотник на драконов.
   - Богатства мне не нужны, - Гендер ответил с тоской.
   - Семирамида, - Аврора прошептала на ушко амазонки.
   - Да, Аврора, - Семирамида ответила столь же тихо.
   - Ты нарочно ранила, а не убила наемника?
   - Разумеется, - амазонка кивнула красивейшей головкой. - Кто-то должен был нам рассказать.
   - Я восхищаюсь тобой, Семирамида.
   - Не время любезностями обмениваться, - Семирамида все же улыбнулась.
  Щечки ее загорелись.
  "Приятно, когда хвалят", - Семирамида подумала.
   - Семирамида? - Аврора прикоснулась к руке амазонки.
   - Что, Аврора?
   - Теперь какая судьба раненого?
   - Он узнал Гендера - раз, - Семирамида перестала улыбаться. - Знает, где мы - два.
  Видел тебя с нами - три.
   - То есть ты его... - Аврора не договорила.
   - Почему я? - Семирамида пожала узкими плечами. - Почему все - амазонка, да амазонка виновата.
  С нами мужчина.
  Великий воин, славный охотник на драконов должен хоть что-то сделать.
  Тем более, что в интересах Гендера, чтобы раненый не рассказал о нем.
  
   - Эй, девки, - раненый крикнул с трудом. - Не обо мне ли шепчетесь?
  Мою судьбу решаете?
   - Девки всегда перешептываются друг с дружкой, - Гендер коротко хохотнул.
   - Нет, враг, - Семирамида подошла к раненому. - Мы решаем судьбу нашего славного охотника на драконов.
   - Мою судьбу решаете? - Гендер повернулся к Семирамиде боком. - Я так просто не отдам свою жизнь.
  В чем я провинился перед тобой, амазонка?
  За что ты хочешь лишить меня... лишить Судьбы дальнейшей?
  За то, что я посмел полюбить тебя?
   - Ты влюбился в эту? - Раненый, несмотря на свое положение, заинтересовался разговором. - В амазонку влюбился славный охотник на драконов?
  Расскажу в балагане - никто не поверит.
   - Гендер? - Аврора ласково посмотрела на славного охотника на драконов.
   - Да, Аврора.
   - Ты хочешь, чтобы раненый выжил и рассказал, что видел тебя с нами?
   - Я люблю, когда обо мне говорят, - Гендер выпятил грудь.
   - Даже, когда о тебе говорят плохое, Гендер?
   - Обо мне никто плохое не говорит.
  Я - безупречно хорош.
   - А то, что ты жульничаешь при игре в кости, - Аврора наклонила прелестнейшую головку к правому плечу.
   - Аврора, - Гендер смял в ладони свое лицо. - Если ты думаешь, что после того, как ты всем будешь рассказывать, что я в кабаках жульничаю в кости...
  Не надейся, что я тебя после твоих обличений полюблю.
   - Я не хочу, чтобы ты меня полюбил, Гендер.
  Достаточно, чтобы ты был со мной рядом, - Аврора произнесла почти испуганно.
   - Гендер, ты нападаешь на Аврору, - Семирамида усмехнулась. - Вместо того, чтобы ты разбирался с раненым, ты выбрал себе девушку для выяснения отношений.
  На хрупкую Аврору набрасываться легче и проще, чем на раненого наёмника?
  Да, Гендер?
   - Вы не правильно меня поняли, - Гендер разозлился.
   - Пусть тебя Судьба поймет, Гендер, - Семирамида уже не улыбалась. - Перед тобой лежит человек, который расскажет, что он видел тебя с нами.
  Тебе это выгодно?
  Или ты не хочешь?
  Решай свою Судьбу сам, славный охотник на драконов.
   - То есть, я должен его убить? - Гендер ткнул пальцем в свою грудь.
   - Не убивай меня, славный охотник на драконов, - раненый заверещал. - Я давно за тобой наблюдал.
  И не сдал стражником.
  Потому что ты мне нравился.
   - Когда ты за мной наблюдал?
   - Бургомистр Пенелопеса нанял меня следить за тобой, славный охотник на драконов.
  Еще три месяца назад.
  Бургомистр по делам со своей наложницей Саскией должен был на галере на неделю уплыть на Райские острова... по делам.
  Я же следил, чтобы ты не шастал к его жене.
   - Не уследил ты, - Гендер криво усмехнулся.
   - Нет, славный охотник на драконов, - раненый даже приподнялся на локте.
  Но застонал от боли. - Я следил внимательно.
  Но не препятствовал вам.
   - То есть ты плохо исполнял свою работу, наемник?
   - Нет, славный охотник на драконов.
  Я свою работу знаю.
  Кого хочешь выслежу.
  Вот вас нашел...
  Просто бургомистр, перед тем, как уплыть с любовницей, выплатил мне половину монет за слежку.
  Монеты оказались фальшивыми.
  Меня в кабаке побили за поддельные монеты.
  Я настолько рассердился, что не стал мешать тебе и жене бургомистра развлекаться.
  Я подумал, что, если монеты не настоящие, то и я буду следить за вами фальшиво.
   - Ты все видел, - Гендер наклонил голову. - Как мы...
   - Не только видел, но и слышал, славный охотник на драконов, - раненый захихикал. - Если бы у меня сейчас двигались руки, то я от удовольствия потирал бы ладони.
  Но проклятая амазонка подстрелила меня.
   - Я не проклятая, - Семирамида обиделась.
  
   - Не обижай мою невесту, - Гендер надул щеки.
   - Я не твоя невеста, - Семирамида поправила волосы.
   - На амазонках не женятся, - раненый поучительно пробормотал.
   - На амазонках не женятся, но я женюсь, - Гендер был упрям и настойчив.
   - На вдове бургомистра ты, славный охотник на драконов, тоже собирался жениться, - раненый продолжал хихикать. - Врал ей, что убьешь ее мужа бургомистра.
  А сам ее в жены возьмешь.
  Жена бургомистра верила тебе, славный охотник на драконов, - в голосе раненого послышался упрек. - Я бы на твоем месте так и поступил.
  Убил бы бургомистра.
  Взял бы в жены его жену... вдову.
   - Ты не на моем месте, гадкий наемник, - Гендер свысока смотрел на раненого. - Ты лежишь на земле.
  В тебе торчит стрела.
  Вот твое место.
  И Судьба твоя.
   - Но за меня жена бургомистра замуж не пошла бы, - наемник тяжело дышал. - Я многому у тебя научился, когда подсматривал и подслушивал.
  Но так и не смог повторить твои трюки с одеждами.
  Не понимал, зачем ты все это...
   - Не будем об одеждах, - Гендер приложил палец к губам. - Это очень личное.
   - Что?
  Что об одеждах? - Аврора подошла поближе, чтобы лучше слышала.
   - Славный охотник на драконов, когда развлекался с женой бургомистра, очень любил переодеваться в спальне.
  То девичью свадебную тунику натянет.
  Тонко пищит, будто бы он - невеста.
  То в красную тогу, как у цезаря, завернется.
  То в рваной хламиде расхаживает.
  Пугает почтенную жену.
  Но ей даже пугание нравилось...
  Мне тоже...
  Ты, славный охотник на драконов, мне казался чужим, но привлекательным.
  У тебя была чувственная улыбка.
  У меня от нее даже приятно щекотало в груди.
   - Сейчас не щекотит? - Гендер растянул рот в улыбке.
   - Что не щекотит? - Раненый не понял.
   - Ты сказал, что у тебя приятно щекотало в груди, когда ты подсматривал, как я развлекался с чужой женой.
  Сейчас ты на меня тоже смотришь.
  Щекотит у тебя в груди?
   - Не знаю, - через минуту раненый слабо ответил. - Не пойму, щекотит у меня в груди, или болит.
  У меня же стрела между ребер.
   - Если бы ты был амазонкой, - Гендер широко расставил ноги, - то стрела застряла бы у тебя в груди, - Гендер захохотал.
  Но через некоторое время понял, что смеется один. - Прости, амазонка.
  Я люблю пошутить.
  Но не знаю, как...
  Хотя, иногда у меня шутки получаются смешными.
   - Смешными для тебя, - Семирамида процедила.
   - Лучше смеяться и пробовать смешить, чем стоять с угрюмой рожей, - Гендер огрызнулся.
   - Где ты видишь рожи, Гендер? - Джейн вертела по сторонам миленькой головкой.
   - Я не о вас, девушки, - Гендер приложил руки к груди. - Рожа?
  Хм?
  У меня не рожа.
  Ага.
  Вот рожа.
  Я нашел рожу.
  Он - рожа, - Гендер с торжеством указал на раненого.
   - Была бы у тебя стрела в груди, славный охотник на драконов, - наемник бормотал, - то и твое прекрасное лицо превратилось бы в рожу.
   - Сам дурак, - Гендеру не понравились слова раненого. - Да еще ты и раненый дурак.
   - Зато я не жую траву, которая придает мужчинам силу, - раненый едко огрызнулся.
   - Я тоже не... - Гендер проблеял.
   - Ты - да, - раненый ответил жестко. - Когда любовница увидела, как ты жевал траву, славный охотник на драконов, она схватилась за мраморный...
  За низ мраморной статуи Аполлона схватилась, чтобы не упасть.
  У тебя изо рта торчали травинки.
  Жена бургомистра с ужасом спросила, зачем ты жуешь траву.
  Она пытала тебя.
  Щипала, била палкой.
  Думала, что ты - зверь.
  Ты же глубоко вздыхал, Гендер.
  Выигрывал время для ответа.
  Затем солгал жене бургомистра.
  Ты ответил, что жуешь траву, чтобы у тебя изо рта пахло свежестью.
  Но я по запаху узнал, что трава для поднятия мужской силы...
   - Как же ты по запаху узнал, что трава для поднятия мужской силы, если ты ее не жевал никогда? - Гендер поймал раненого на слове.
   - Я ее не жевал.
  Но приторговывал.
  Часто брал у купцов и продавал патрициям на пирах.
   - Гендер, ты жевал траву для поднятия мужской силы? - Аврора округлила глазища. - Но не подумай ничего страшного.
  Я спросила просто так.
  Ты мне нравишься, как статуя.
   - Это не то, что ты... вы думаете, - Гендер прятал взгляд. - Конечно, жизнь моя полна опасностей.
  Постоянно волнуюсь.
  То игра в кости.
  То убегаю от стражников.
  То проблемы с мужьями моих подруг.
  Не всегда я готов к общению с красавицами.
  А трава?
  Она для поднятия... настроения.
   - Пусть будет так, - Аврора согласно кивнула хорошенькой головкой. - Травка для поднятия настроения, а не для чего-то еще. - Аврора захихикала.
   - Я не оправдываюсь, - Гендер сопел, как ребенок. - Я ни в чем не виноват.
  Коровы жуют траву...
  Разную.
  Никто не смеется над коровами.
   - И над тобой никто не смеется, Гендер, - Аврора пропела.
  
  Джейн подошла к Семирамиде.
   - Семирамида?
   - Да, Джейн.
   - Я обещала тебе, что не буду вмешиваться...
   - Во что не будешь вмешиваться, Джейн?
   - Я тогда говорила, что нельзя убивать подданных Империи.
  Мы же не жухраи.
  Но ты ответила, что, если не убьем врагов, то они убьют нас.
  Я обещала, что не стану защищать того, кто тебя обидел.
  Поэтому... - Джейн замолчала.
   - Джейн.
  Джеееейн, - Семирамида обняла подружку. - Ты волнуешься за раненого наемника?
  Но он же выдаст нас, если оставим его...
   - Его товарищи наемники и так поймут, когда увидят мертвых...
   - Мы спрячем мертвых.
   - Ты знаешь, что делать, Семирамида, - Джейн кусала губки.
   - Джейн.
  К тому же я попросила Гендера, чтобы он сам решал судьбу раненого.
  Как Гендер решит, так и будет.
   - Как я решу, так и будет? - Гендер услышал.
   - Как герой Гендер, славный охотник на драконов, настоящий мужчина решит, так и будет, - Аврора подластивалась к Гендеру.
   - Что решите?
  Что будет? - Раненый беспокойно ерзал по земле.
   - Я думаю - оставить тебе жизнь, или подарить смерть, - Гендер ответил раненому.
   - Что тут думать?
  Оставь мне жизнь.
   - Но ты же расскажешь, куда мы пошли.
  И к тому же добавишь, что видел меня с беглянками вместе.
  Потом по всем кабакам и балаганам будешь смешить купцов своими рассказами, как я жевал травку...
   - Конечно расскажу наемникам, куда вы пошли, - раненый вытаращил глаза. - Иначе они убьют меня.
   - То, что твои товарищи убьют тебя, ты уверен?
   - Разумеется!
  Они убьют меня за то, что я упустил девок.
  За девок хорошие деньги предложены.
   - Кто предложил за меня и за Джейн деньги? - Семирамида тут же склонилась над раненым.
   - Это ты, амазонка, у Бермуда спроси, - раненый нехорошо засмеялся. - Он знал, кто нам заплатит за вас.
   - Значит, я ошиблась, - Семирамида распрямила спину. - Не того убила.
  И не того ранила.
  Перепутала немножко.
   - Ничего себе - перепутала немножко, - Гендер коротко хохотнул.
   - Гендер, ты осуждаешь меня? - Семирамида взвизгнула. - А ты, что сделал, чтобы нам помочь?
   - Я своим громким смехом выманил наемников к нам, приманил, - Гендер ловко оправдался.
  
   - Вы, как хотите, - Семирамида посмотрела на светлеющее небо, - а я и Джейн уходим.
   - Семирамидочка, - Джейн радостно обняла амазонку. - Ты добрая.
  Ты не добила раненого.
  Пусть Гендер.
  Или оно само.
  Но ты...
   - Йа, - Семирамида проблеяла.
   - А я думаю, что нельзя оставлять раненого наемника в живых, - Аврора, вдруг, заявила. - Во-первых, может быть, он долго не проживет со стрелой в груди.
  Но успеет рассказать другим наемникам о нас.
  Во-вторых... он все равно расскажет.
   - Ты...
  Ты, Аврора, - раненый зарычал.
   - Ты знаешь и меня, наемник? - Аврора подняла брови.
   - Ты - воровка.
  Тебя вся стража знает.
  Но ты откупаешься от стражников.
  Ты бы помолчала.
  Тебе то, зачем моя смерть нужна?
  Сидела бы в сторонке ты...
  Тебе же заплатили.
   - За что тебе заплатили, Аврора? - Семирамида мягко спросила.
   - Кто тебе заплатил? - Джейн распахнула прекрасные глазища.
   - Не знаю, о чем смертник говорит, - Аврора с презрением фыркнула.
   - Знаешь, знаешь, Аврора, - наемник собирал силы для рывка. - Тебе начальник стражи Тантал монет отсыпал.
  Чтобы ты привела амазонку и ее рабыню к нам сюда.
  Вот ты и вывела их на меня и на Бермуда.
   - Как интересно! - Гендер захохотал. - Аврора нас предала.
   - Аврора? - Печаль плескалась в глазах Семирамиды.
   - Если вам так интересно, - Аврора даже не побледнела, - то отвечу.
  Раненый нарочно лжет.
  Тантал меня не подкупал.
  О том, что я предала вас за монеты - вранье.
   - Предательница, - Гендер пристально посмотрел на Аврору.
  Потом взглянул на раненого. - Предательница Аврора, - Гендер повторил с ужасом. - Аврора!
  Ты, наверно, и других наемников сюда позвала?
  Так ты за деньги?
   - Нет, я не, - Аврора с трудом перевела дыхание.
   - Наконец-то, - Семирамида вздохнула с явным облегчением. - Все стало понятно.
  Аврора.
  Мне стыдно за твое вранье.
  Я-то подумала. - Семирамида покачала очаровательнейшей головкой. - Ты же - девушка.
  Девушки своих не должны предавать. - Семирамида отвернулась от Авроры.
  Быстро зашагала в сторону темной апельсиновой рощи.
  Джейн побежала за амазонкой.
   - Семирамида, - Аврора крикнула в спину уходящим.
   - Да, Аврора, - Семирамида остановилась и оглянулась.
   - Я бы сказала, что все объясню.
  Что я не предавала.
  Но понимаю, что - бесполезно.
  Ты не поверишь.
  Поэтому, пусть все остается на твоей совести, Семирамида.
   - На моей совести? - голос амазонки высох.
   - Семирамида?
   - Да, Аврора.
   - Спасибо, что не убила меня... - Аврора опустилась на землю.
   - Хм, - Семирамида отвернулась.
  
  
  ГЛАВА 422
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ПЕРЕХОД ПОЧТИ ЧЕРЕЗ АЛЬПЫ
  
  За спиной раздался сдавленный вскрик раненого.
   - Гендер убил наемника? - Джейн задрожала.
   - Хоть в чем-то Гендер показал себя героем, - Семирамида снова оглянулась.
  Но уже не смотрела на Аврору. - Нет...
  Гендер остался Гендером.
  Зачем-то тащит за нами раненого.
   - Я буду нести его до его естественной смерти, - Гендер услышал слова амазонки. - Пусть сам умрет.
  Кровь из него вытекает.
   - А тащить его зачем?
   - Чтобы своим ничего не успел рассказать, - Гендер со страшной окровавленной ношей на плечах догнал амазонку и Джейн.
   - Гендер, я удивляюсь тебе, - Семирамида прибавила шаг.
   - Славный охотник на драконов, скажи своей возлюбленной амазонке, что она красивая.
  Девушки любят, когда их называют красавицами, - умирающий посоветовал.
   - Бееее.
  Меееее, - Гендер чуть не споткнулся. - Семирамида.
  Ты эта...
  Ты - это...
   - Я все слышала, - Семирамида почти бежала. - Да, я красивая.
   - Я... лучше... буду сохранять... дыхание, - Гендер прохрипел. - Ты, амазонка - легкая.
  Твоя рабыня тоже - как тростинка.
  Вы себя легко несете.
  Я же тащу свое мускулистое тело и... чужое тело несу. - Гендер икнул.
  
  Тропинка поднималась в гору.
   - Семирамида, - Джейн неожиданно остановилась.
   - Джейн?
  Снова каблучок между камней застрял? - Семирамида недовольно пробурчала.
  Но тоже остановилась и оглянулась.
   - Мы уже на тропинке, - Джейн пищала.
  За нами вряд ли наемники погонятся.
  Мы же будем вверху.
  У нас преимущество.
  Как в космическом бою.
  Кто сверху - тот и прав.
   - Короче, Джейн.
   - Подожди меня здесь, Семирамида, - Джейн выпятила грудки.
   - Чтоооо, Джейн?
  Ты отказываешься искать свою подругу?
   - Семирамида, пусть тебе будет стыдно за эти слова, - Джейн вскрикнула. - Нет.
  Бонни для меня - все.
   - Тогда что? - Семирамида спросила с явным облегчением.
   - Я вернусь и поговорю с Авророй, - Джейн почти плакала.
   - Вернешься и поговоришь с Авророй? - амазонка быстро-быстро моргала.
  Нервно засмеялась. - Вот облегчение мне.
  А я подумала уже, что ты к цезарю в жены побежишь...
   - Почему к цезарю?
  Почему в жены? - Джейн чуть не упала от неожиданности. - Мне нельзя жениться, если жрец не снимет код.
  Да и не хочу я никакого вашего цезаря.
   - Я пошутила, Джейн.
   - Хорошая шутка, - Гендер поцокал языком.
  Сбросил раненого на камни.
   - У тебя тоже хорошая шутка, - раненый слабо стонал.
   - Какая у меня хорошая шутка? - Гендер с интересом смотрел на наемника.
   - Ты так смешно швырнул меня, что я чуть не расхохотался.
   - Наемник?
  Ты тоже пошутил? - Гендер заржал.
  Но тихо.
   - Все у нас шутники, - Семирамида сузила глаза. - Наемник пошутил, Гендер пошутил, я пошутила, Джейн пошутила.
   - Я не шутила, - Джейн пристально смотрела в глаза амазонки. - Семирамида.
   - Да, Джейн.
   - Я думаю, что раненый оклеветал Аврору.
  Аврора не могла нас предать.
  Не предала бы...
  Хотя бы тебя не предала, Семирамида.
   - Почему ты так думаешь, Джейн, - амазонка спросила ядовито.
   - Аврора тебя...
  К тебе очень хорошо относится.
   - Предала вас воровка Аврора.
  Получила деньги от начальника стражи Тантала, - наемник зло зашипел. - Вы, девки, всегда найдете оправдание виноватой.
   - Я здесь не при чем, - Джейн пожала плечами. - Но мне жалко Аврору.
   - Тебе жалко Аврору? - Семирамида опустила руки.
  Джейн развернулась.
  Семирамида успела поймать ее за руку. - Я не хочу, чтобы ты возвращалась к врагам, Джейн.
   - Пусти, Семирамида.
  Я быстро.
  Я только спрошу... Аврору.
   - Не хочу, но придется идти с тобой, Джейн.
  Я же должна тебя защищать.
   - Сейчас меня не защищай, Семирамида, - Джейн грустно улыбнулась. - У меня настроение...
  Будто бы вокруг нас не наши Имперцы, а - враги жухраи.
  Поэтому я справлюсь, Семирамида.
  
   - Я верю, что ты справишься, Джейн, - в словах амазонки появилось неприкрытое уважение. - Я же говорила, Джейн.
  Что ты - настоящая амазонка.
   - Амазонка с двумя сиськами не бывает, - Гендер важно добавил.
   - Ты снова пошутил, Гендер? - Семирамида просила холодно.
   - Да, я пошутил, - Гендер решил солгать ради сохранения зыбкого мира в компании.
   - А кто они, жухраи? - Раненый полюбопытствовал.
   - Умираешь, а обо всех спрашиваешь...
  На всякий случай.
  Ты - очень хороший соглядатай. - Гендер своеобразно похвалил раненого.
  Но Джейн уже не слышала их.
  Она бежала вниз по тропинке.
  Упала.
  Больно ударилась коленкой о камни.
  Стиснула зубы.
  Снова бежала.
  Но уже более осторожно.
   - Джейн? - Аврора сидела на том же месте, на земле.
   - Аврора...
   - Я почему-то верила, что ты вернешься...
   - Почему я, а не Семирамида?
   - Семирамида - гордая амазонка.
  Она хочет, но не может.
   - Если хочешь, то можешь, Аврора.
  Наверно, Семирамида очень тебя...
  Вообщем, не важно, Аврора.
   - Почему ты вернулась, Джейн?
  Здесь становится опасно.
   - Пусть боятся мои враги.
   - Ооооо, Джейн.
  Ты необычная.
  У тебя глаза загорелись.
   - Глаза не горят, Аврора.
  Глаза мокрые.
  Если глаза загорятся, то они лопнут.
   - Я об этом не подумала, что глаза загорятся и лопнут, - Аврора через силу улыбнулась.
   - Аврора?
   - Да, Джейн.
   - Я задам тебе несколько вопросов...
   - Спрашивай, Джейн.
   - Но ты не подумай, плохое, Аврора.
  Даже, если ты предательница, то всему есть оправдания.
  Например, тебе очень-очень нужны монеты.
  Или ты не смогла...
   - Продолжай, Джейн.
   - Странно, Аврора.
   - Что странного, Джейн?
   - Я думала, что ты сейчас бурно начнешь оправдываться, что ты не предавала нас.
   - Зачем оправдываться, Джейн?
   - Я даже не знаю, что сказать, - Джейн сжала ладони Авроры. - У тебя влажные ладони.
   - Влажные.
  А у тебя еще более влажные ладони, Джейн.
   - Потому что я бежала.
   - Я вижу, что ты бежала, Джейн.
   - Да?
   - Ты разбила коленку.
  Кровь течет.
   - Я думаю, что раненому намного больнее, чем мне.
  И тебе тоже больно, Аврора.
  Но у тебя кровь не течет.
  У тебя сердце болит, что ты и Семирамида так расстались.
  Что она думает, что ты шпионка...
   - У каждого есть причина думать по-своему, - Аврора провела ладонью по волосам Джейн. - У тебя красивые ухоженные волосы, Джейн.
  Как у любовницы патриция.
  
   - Мы в армии принимаем витамины, - Джейн тоже дотронулась до своих волос. - От витаминов и волосы, и кожа, и ногти, и все остальное становится лучше.
  Укрепляется.
  Блестит.
   - Витамины?
   - Аврора.
  Как раз я начну тебя спрашивать.
  Но ты не переспрашивай меня.
  Отвечай быстро то, что в голову придет самое первое.
  Не думай.
   - Хорошо, Джейн, как скажешь.
   - Какая ты покладистая, Аврора.
   - Только сейчас, Джейн, я спокойная.
  Ты меня успокаиваешь.
   - Первый вопрос - о витаминах, - Джейн присела напротив Авроры.
   - Джейн?
   - Да, Аврора.
   - Ты коленки сдвинь.
  А то отвлекаешь меня...очень.
   - Отвлекаю коленками?
   - Нееее, - Аврора жалобно проблеяла.
  Щечки ее порозовели.
   - Я сдвинула коленки.
  Не вопрос. - Джейн засмеялась звонко.
  Но тут же приложила ладошку ко рту. - Я пошутила.
  Потому что говорила о вопросах, а сказала, что коленки - не вопрос.
   - Ты хотела о витаминах, Джейн.
   - Витамины...
  Первый вопрос, Аврора.
  Ты знаешь витамины?
   - Нет.
   - Второй вопрос.
  Нравятся мои коленки?
  - Да.
   - Утка умеет плавать?
   - Да, Джейн.
  Утка умеет плавать.
   - Лошадь бегает быстро?
   - Да.
   - Ветер?
   - Что ветер, Джейн?
   - Я не подготовила тебя к некоторым вопросам, Аврора.
  Если я коротко спрашиваю, то ты коротко отвечай.
  Я спросила - ветер?
  Ты должна была ответить, каким ты представляешь ветер - быстрый, холодный, теплый, порывистый.
  Еще раз, Аврора.
  Ветер?
   - Теплый ветер.
   - Вечер?
   - Теплый вечер.
   - Яма?
   - Глубокая.
   - Монета?
   - Золотая.
   - Пир?
   - Роскошный пир.
   - Стражник?
   - Злой.
   - Любовь?
   - Амазонка, - Аврора ответила. - Вот это да, Джейн.
  Я бы никогда не подумала, что простыми вопросами можно узнать правду.
   - Метод психологического давления на кору головного мозга, - Джейн гордо произнесла. - Ассоциативное мышление.
  Испытание памяти.
  Расшатывание нервных узелков.
   - Ты умная, Джейн, - Аврора округлила глазища.
   - Я не умная.
  Я просто больше знаю...
  Нет, не больше знаю, чем ты.
  Я другое знаю.
   - Спрашивай, спрашивай меня, Джейн.
  С помощью твоих вопросов я сама о себе больше узнаю.
   - Город?
   - Купцы.
   - Купцы?
   - Монеты.
   - Вор?
   - Обман.
   - Конокрад?
   - Смерть.
   - Дружба?
   - Семирамида.
   - Гендер?
   - Дракон.
   - Стрела?
   - Смерть.
   - Предательство?
   - Тьма.
   - Любовь?
   - Семирамида.
   - Все, Аврора, - Джейн обняла Аврору и заплакала. - Прости меня.
   - За что простить?
   - За то, что я усомнилась.
   - Дальше что, Джейн? - Аврора тоже заплакала.
   - Я вопросами тебя пытала.
  Поняла...
  Узнала, что ты не предавала нас.
  У тебя Семирамида стоит всегда рядом с любовью.
  Другие вопросы - для отвлечения.
  Ты не любишь стражников.
  Они для тебя - зло.
  Ты бы не пошла к начальнику стражи Танталу и не предала бы нас за монеты.
  Ты даже воровство считаешь нехорошим занятием.
  Считаешь, что твой друг вор...
   - Не друг, а - напарник.
   - Что он - обман.
   - Все ты узнала из твоего замечательного... пытки.
   - Тест.
  Это называется тест, Аврора.
   - Все равно, Джейн.
  Хоть ты мне поверила.
   - Не только Джейн, - кусты затрещали.
  Появилась амазонка. - Я тоже сомневалась. - Семирамида с рыданиями бросилась к Авроре.
  Джейн тактично отошла в сторону.
  Семирамида заметила это: - Джейн, с тобой у меня будет отдельный разговор. - Семирамида пропищала сквозь слезы.
   - Почему со мной - отдельно? - Джейн надула губки.
  Но амазонка не ответила.
  Она была полностью занята Авророй.
  
   - Скоро жители проснутся, - Джейн подошла к Авроре и Семирамиде, когда небо окрасилось в розовое.
   - Аврора, мы уходим, - Семирамида поднялась. - Но тебя, Авророчка, прошу остаться.
   - Как остаться? - Аврора распахнула небесные глазища. - Я же с вами собиралась...
   - Втроем мы будем слишком заметной компанией, - Семирамида гладила руку Авроры.
   - Но зато безопасней, когда втроем, - Аврора смотрела в глаза амазонки. - Как втроем, Семирамида?
  А Гендер?
   - Гендер тоже остается.
  Я и Джейн справимся с походом вдвоем.
   - Знаешь, Семирамида, - Аврора схватила амазонку за руку. - Мне все равно...
  Гендер для меня уже ничего не значит.
  Он никак не помогал мне и вам в ночном происшествии.
  Красавчик?
  Да!
  Несомненно!
  Но для мужчины красота - не главное.
  Для нас, девушек, когда мы смотрим друг на дружку... - Аврора провела ладошкой по щеке Семирамиды.
  Голос Авроры стал слегка хрипловатый. - Губы у тебя, Семирамида, изумительные.
  Я хотела сказать, что я не боюсь...
  Вообще, ничего не боюсь теперь. - Аврора вздохнула.
  Взгляд ее опустился ниже... - Но, если ты подумала...
  Если тебе пришло в голову.
  Если бы вранье наемника осталось в твоей памяти.
   - Не надо, Аврора, - Семирамида прижала руки к груди. - Я виновата, что поверила сначала наемнику, а не тебе.
  
   - Ты вернешься, Семирамида?
  Вы... вернетесь?
   - Аврора!
  Я тебя обязательно найду.
  Но Джейн...
   - Понимаю.
  Джейн - необыкновенная.
  У нее своя дорога.
   - Я обыкновенная подданная Империи, - Джейн нетерпеливо переступала с ноги на ногу. - Но - да!
  У меня своя дорога.
  Она ведет к моей Бонни. - Джейн выжидательно посмотрела на Семирамиду.
   - Прощай, Джейн, - Аврора порывисто обняла Джейн.
   - Почему же прощай, Аврора? - Джейн улыбалась сквозь слезы. - Мы еще встретимся.
  Я прилечу.
   - Прилетишь?
   - Ага!
   - Тогда - до встречи, Джейн.
   - До встречи, Аврора.
   - Семирамида?
   - Да, Аврора.
   - Нет, Семирамида.
  Хотела сказать, но не буду.
   - Я по твоим глазам прочитала, Аврора.
   - Ах, ты у нас еще и по глазам читаешь.
   - Не у каждой в глазах могу прочитать.
   - Все, идите, - Аврора промолвила с трудом.
  Как бы подгоняя, хлопнула Семирамиду по попке. - Я постараюсь запутать наемников.
  Что-нибудь придумаю, чтобы вы выиграли время.
   - Спасибо, Аврора.
   - Напрасно, ты мне сказала спасибо, Семирамида.
  Я делаю из любви к вам...
   - Ну, тогда - не спасибо, Аврора, - Семирамида засмеялась.
   - Ах, ты, - амазонка погрозила Авроре пальчиком.
  
  Вскоре Семирамида и Джейн скрылись в густых зарослях.
   - Неудобно как-то вышло, - Джейн вздохнула.
   - Что неудобно, Джейн?
   - Я не попрощалась.
   - Ты попрощалась с Авророй.
   - Но с Гендером не попрощалась.
   - К лучшему, Джейн, что ты не попрощалась с Гендером.
  Гендер, ну, как скажу...
  Своеобразный он, Гендер.
  Вроде бы хороший.
  Но хорошего от него - кроме болтовни - мы не получили.
  Так что очень даже хорошо, что мы пройдем мимо него.
   - А ты, Семирамида?
   - Что я?
   - Ты не жалеешь, что рассталась с Гендером?
   - Почему я должна жалеть, что рассталась с Гендером?
   - Он же признавался тебе в любви.
   - Нет, Джейн.
  Гендер не признавался мне в любви.
  Я же это чувствовала.
  Он просто хотел быть со мной.
  Жил бы со мной... пока ему бы не надоело.
   - Ты не можешь надоесть, Семирамида.
   - Спасибо, Джейн.
  Но, если бы Гендер полюбил меня, то я бы почувствовала.
   - Если бы он тебя полюбил, то ты, Семирамида, осталась бы с ним.
   - Ни за что, Джейн.
  Он же - мужчина.
  Мужчина может полюбить амазонку.
  Но амазонка никогда не полюбит мужчину.
  Мы - слишком разные.
   - Проехали, Семирамида.
   - Мы же идем, Джейн.
  Мы не едем.
   - Так говорят, что проехали, - Джейн сладко потянулась. - Хорошо-то как.
  Вроде бы не были мы в плену, но свободу получили.
   - Да, Джейн.
  Дышится легче.
  Но плохо, что я не поверила Авроре...
   - Вы же помирились, Семирамида.
  Аврора все поняла...
   - Ты нас примирила, Джейн, - амазонка косо посмотрела на Джейн.
   - Я - не я, - Джейн ответила с легкой досадой. - Главное, что мы идем к моей Бонни. - Джейн зевнула.
  Прикрыла ладошкой ротик.
   - Мы должны выспаться, - Семирамида тоже зевнула. - Даже не должны, а - обязаны.
  Иначе скоро свалимся, как снопы сена.
  Но не раньше, чем солнце поднимется к центру неба.
  Мы должны как можно дальше уйти отсюда, Джейн.
   - Я что?
  Я согласна.
  Главное, чтобы голова была чистая.
   - Джейн?
   - Да, Семирамида.
   - Если первая увидишь кого-нибудь, то предупреди меня сразу.
  Мы не должны никому попадаться на глаза.
   - Но, если мы не будем расспрашивать, то, как узнаем, где моя Бонни?
   - По крайней мере, в горах и лесах о Бонни никто не знает.
  Ее же повезли морем.
  Сделаем большой крюк по горам.
  Затем вернемся к морю.
  Там уже будем думать о Бонни.
   - Я полностью полагаюсь на тебя, Семирамида, - Джейн ответила весело.
   - А я - тебе полностью доверяю, Джейн, - Семирамида наклонилась.
  Сорвала травинку.
  Задумчиво жевала.
   - Лицо у тебя напряженное, Семирамида, - Джейн заметила через некоторое время. - Расслабься.
  Все же хорошо... пока.
   - Все хорошо? - амазонка резко остановилась.
  Опустила ладони на плечи Джейн.
  Трясла подружку, как грушевое дерево. - Ты думаешь, что все хорошо, Джейн?
   - Что случилось, Семирамида? - Джейн с тревогой смотрела в глаза амазонки. - Что не так с тобой?
   - Со мной все так, Джейн, - из глаз Семирамиды летели искры. - Вот, что с тобой, Джейн?
   - Я?
  Йа в порядке, Семирамида.
   - Ты в порядке, Джейн?
   - Дыыыы.
   - Ты так считаешь.
   - Ага.
   - А я думаю, что ты, Джейн, очень нехорошо со мной поступаешь.
   - Йа?
   - Да, ты, Джейн.
  Прилетела.
  Вся хорошенькая.
  Добренькая.
  Чистенькая.
  Честненькая.
  Обаятельная.
  Привлекательная.
  Вся из себя божественная.
  Всем нравишься.
  Еще бы.
  Ты же из высокой Империи.
   - Мы все - Империйки, Семирамида...
   - Но ты же выше.
  Все знаешь.
  Даже умершую мою подружку воскресила.
  Сегодня доказала мне, какая я гадкая.
  Я поверила шпиону.
  Подумала, что Аврора нас предала.
  Но ты с Авророй поговорила.
  Да, Джейн.
  Я не послушала тебя.
  Ты сказала, что пойдешь к Авроре одна.
  Но я все равно за тобой бесшумно следовала.
  Подслушивала.
  Подглядывала.
  Я же должна тебя защитить.
  Получается, что я не тебя защищала, Джейн, а - себя.
  Потому что я боялась, что ты останешься с Авророй.
  Что Аврора тебя обхитрит и уведет.
  Вот как я гадко о вас двоих думала, Джейн.
  Но ты так мило побеседовала с Авророй.
  Узнала у нее, что она нас не предавала.
  Даже больше ты узнала.
  Оказывается, что Аврора любит меня.
  Все ты так хорошо выяснила, Джейн.
  Так все сладенько, что у меня в горле пересохло.
   - Разве плохо, Семирамида? - Джейн проблеяла.
   - Нет, не плохо, Джейн.
  Наоборот, все - прекрасно.
   - Так что же ты сердишься на меня, Семирамида?
   - Я?
  На тебя не сержусь, Джейн.
  Я просто - впервые в жизни - испугалась за себя.
  Ты настолько очаровала меня...
  Нет, не то слово.
  Не очаровала, а...
  Скажу так - вошла в мою жизнь.
  Что я полностью с тобой слилась мыслями и желаниями.
  Нет, Джейн.
  Это не любовь.
  И не дружба.
  Возможно, что-то меньшее или большее.
  Я не философ с бородой.
  Не хочу даже думать.
  Вот...
  Нашла сравнение.
  Ты приручила меня.
  Приручила, как собаку.
  Собака думает, что хозяйка для нее - весь мир.
  Но однажды, хозяйка оставляет собаку одну.
  И не возвращается... никогда.
  Собака до конца своих дней верит, что хозяйка вернется... - амазонка убрала руки с плечей Джейн.
  Отвернулась.
   - Семирамида? - Через несколько минут Джейн пропищала. - Я даже и не подозревала.
  Прости, Семирамида.
  Я не думала.
  Да и как я могла думать, что так произойдет.
  Ты - не собака, Семирамида...
   - Лучше ты сказать и не могла, Джейн.
  
   - Но ты сама сравнила нас с собакой и хозяйкой.
   - Сама - не сама, - Семирамида передразнила. - Сейчас ты опять докажешь, что ты лучше, чем я.
  Я же преданно буду тебе смотреть в рот, Джейн.
   - Не понимаю, Семирамида, - Джейн развела руки в стороны.
   - Ничего не нужно понимать, Джейн.
  Я справлюсь.
  Забуду.
  Считай, что разговора этого не было.
  Я дала слабину.
  А амазонка не имеет права быть слабой.
   - Я поступлю так, Семирамида, - Джейн захлопала в ладоши. - Даже спрашивать тебя не стану.
  Когда я найду Бонни.
  Когда мы найдем Бонни...
  Мы улетим вместе с тобой.
  Ты будешь всегда где-то рядом в Империи.
  На космолетах - быстро.
  Поговорили по передатчику галактической связи.
  Прилетели.
  Встретились.
   - Поговорили, - Семирамида повторила зачаровано. - Прилетели.
  Встретились.
  А как же моя Фемискира, Джейн?
  Мои подружки амазонки...
  И не только амазонки.
   - Всех возьмем.
  Всем в Империи места хватит.
  Да и тут Империя.
  Только край...
  
   - Джейн, ты - необыкновенная, - Семирамида обернулась.
  Порывисто обняла Джейн.
   - Только и слышу о себе новое, - Джейн пробурчала. - То я глупая, то необыкновенная, то страненькая, то - своеобразная.
   - Я вот, что подумала, Джейн.
   - Что ты придумала, Семирамида?
   - Я не буду улетать...
  Нет, конечно, буду.
  Но моим домом останется Фемискира.
  Ты лучше подари мне - как ты его назвала - давальщик.
   - Передатчик.
  - И космолет.
  Вообщем, чтобы мы могли с тобой в любое время общаться.
  И прилетать друг к дружке смогли бы...
   - Мысль - отличная, - Джейн провела пальчиком по губам. - А то мы были бы - одна нога - здесь, другая - там.
  Вот так. - Джейн широко расставила ножки.
  Засмеялась. - Передатчик - да.
  Можно.
  Но с космолетом - сложнее.
  Разве что - списанный какой-нибудь армейский.
  А пока я смогу...
  Я и Бонни будем к тебе... к вам прилетать.
  Ты обязательно подружишься с Бонни.
  Она - великолепная.
   - Твоя подружка лучше, чем ты, Джейн? - Семирамида спросила лукаво.
   - Моя Бонни - в сиксилиард раз лучше, чем я.
  Мы с ней одинаковые!
   - Джеееейн? - Семирамида засмеялась.
   - Да, Семирамида.
   - Ты сказала, что Бонни лучше, чем ты.
  И тут же призналась, что вы одинаковые. - Семирамида согнулась от хохота.
  
  
  ГЛАВА 423
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ЗМЕЙ НЕТ
  
   - Да!
  Я так сказала, - Джейн тоже засмеялась.
  Присела.
  Хлопала себя по коленкам.
  Через несколько минут Семирамида вытерла слезы смеха:
   - Давно я так не смеялась, Джейн.
   - Смех продлевает жизнь, - Джейн заметила поучительно.
   - Если смех продлевает жизнь, то раненый засмеется и не умрет? - Семирамида как бы сама себя спросила.
  И тут же снова расхохоталась.
   - Семирамидочка, - Джейн захлебывалась смехом. - Не смеши меня.
  Я сейчас описаюсь от смеха.
  
  Джейн взяла амазонку за руку.
  Так и шли некоторое время.
  Тропа вскоре исчезла
  За руки держаться стало неудобно.
  Камни становились больше и больше.
  Сначала на камень забиралась Семирамида.
  Джейн подталкивала ее в попку...
  Затем амазонка помогала подняться Джейн.
  Наконец, подружки достигли вершины.
  Семирамида оглядывалась по сторонам.
   - Нам туда, - амазонка вытянула руку в сторону голубой долины.
   - Ты уверена, Семирамида? - Джейн пососала ударенный пальчик. - Впрочем, почему я спрашиваю?
  Ты же все знаешь.
   - Я чувствую, что нам туда, а не знаю, - Семирамида пожала плечами. - Не хвали меня, Джейн.
  Захвалишь.
   - Похвалы много не бывает, Семирамида.
  Мне кажется, что я тоже чувствую, что нам в голубую долину нужно.
  От других мест, как бы холодом веет, хотя жара кругом.
  А голубая долина указывает нам путь.
   - Лишь бы только одна голубая долина, - Семирамида пробормотала.
  Подружки начали долгий спуск.
   - Спускаться намного труднее, чем подниматься, - через час Джейн пропищала.
   - Да?
  Ты так уверена, Джейн?
  Хочешь снова подниматься в гору?
   - Нет, нет, Семирамида, - Джейн выставила перед собой ладошки. - На гору подниматься легче...
  В том смысле легче, что удобнее.
  Но устаешь в сто раз больше, чем при спуске.
  Сходить с горы легче для дыхания и сердца, но не так удобно, как подниматься.
   - Джейн.
   - Да, Семирамида.
  Ты меня совсем запутала.
  Смотри под ноги.
   - Змеи?
   - И змеи тоже.
   - Семирамида.
  Не пугай меня.
   - Тебя не я испугаю, а - змея.
  Девушки вяло переговаривались.
  К полудню, как амазонка и рассчитывала, уже спустились с горы.
  Долго шли по голубой долине.
   - Красиво! - Джейн восторженно лепетала.
   - Красиво, но пока я не вижу ручей, - Семирамида принюхивалась. - Нам нужна вода.
  К вечеру набрели на ручей.
  
   - Я думала, что днем поспим, - Семирамида упала на влажную изумрудную траву. - Но до вечера шли.
   - Мы же не знали, - Джейн упала рядом с амазонкой. - Зато мы все равно шли.
  Время зря не потеряли.
   - Джейн?
   - Да, Семирамида.
   - Ты выдержала подъем и спуск.
   - Сама не понимаю, как у меня получилось, Семирамида.
  Наверно, я уже привыкла к...
   - Договаривай, Джейн.
   - Что договаривать, Семирамида?
   - Привыкла к диким условиям, Джейн?
   - Да.
   - Ты похудела, Джейн.
   - Куда уж больше мне худеть.
  Я и так худая была.
   - Джейн?
   - Да, Семирамида.
   - Когда ты бежала к Авроре, ты упала.
   - Упала и ушибла колено.
   - Ты сильно ударилась коленом, Джейн.
  Я видела.
  У тебя кровь на колене засохла.
  Но я нарочно делала вид, что не замечаю твой ушиб.
  Иначе...
  Иначе совсем было бы.
  Ты и так совершила подвиг, Джейн.
   - Не совершала я подвиг.
   - Ты доказала, что Аврора не предательница.
  А затем с разбитой коленкой шла по горам.
   - Но дошла все-таки.
   - Дошла, Джейн.
  Коленка у тебя распухла.
  Когда спускались, ты уже не могла сгибать ногу.
  
   - К утру коленка заживет.
  Рассосется.
   - Конечно, Джейн.
  Твоя коленка к утру заживет.
  Рассосется.
  Но только после моей помощи.
   - Ты приложишь травку к коленке моей?
   - Ох, Джейн.
  Вместо того, чтобы готовить ужин и отдыхать, я должна о твоей коленке заботиться, - Семирамида проворчала.
  Но улыбкой показала, что нисколько не сердится. - Вставай, Джейн.
   - Уже?
   - Что уже, Джейн?
   - Продолжим путь?
   - Разумеется, Джейн.
  Зачем нам спать, есть, мыться, отдыхать, лечиться?
  Ты на одной ножке поскачешь к Бонни. - Семирамида помогла Джейн подняться.
   - Ой, - Джейн вскрикнула.
   - Болит коленка?
   - Очень болит.
   - А когда по горам скакала, то не болела?
   - Я тогда не замечала.
   - Вот и сейчас не замечай, Джейн, - Семирамида правой рукой обняла Джейн за талию. - Обопрись о меня, Джейн.
   - Ты хрупкая, Семирамида.
  Сломаешься.
   - Можно подумать, что ты - кабан, Джейн.
  Не бойся.
  Не раздавишь меня.
  А сломать меня невозможно. - Семирамида процедила сквозь зубы.
  На одной ноге Джейн допрыгала до ручья.
   - Садись на берегу, - Семирамида помогла Джейн присесть. - Ногу больную - к воде.
  Так.
  Хорошо.
  Сейчас не будет больно, Джейн.
  Не терпи.
   - Обычно говорят, что будет больно.
  И добавляют - потерпи.
  Ты же, Семирамида, сказала наоборот.
   - Твоя коленка распухла.
  Ты не почувствуешь боль. - Семирамида молниеносно выхватила кинжал.
  Рассекла кожу на коленке Джейн.
   - Ой, - Джейн подпрыгнула. - Все же я почувствовала.
  Больно.
   - Значить, я тебя обманула, когда говорила, что не будет больно, - Семирамида зачерпнула в ладошки воду из ручья.
  Промывала рану.
  Затем в рану занесла немного белейшего песка из ручья.
   - Народная медицина, - Джейн с любопытством наблюдала. - Семирамида?
   - Да, Джейн.
   - А песок в рану зачем?
   - Песок нужен для того, чтобы он вынес с собой другую грязь из раны.
  Еще и травки добавлю. - Семирамида на коленках ползала по берегу. - Зелень-трава.
  Всегда растет около воды.
  Разжевывать травку не буду.
  Она должна быть жесткая. - Семирамида затолкала траву в рану. - Через пару часов еще раз промоем.
  Тогда уже - до чистоты.
  Без песка.
  Без травы.
  К утру забудешь, что у тебя коленка болела. - Семирамида зевнула и прикрыла ротик ладошкой.
   - Ты - чудесница, Семирамида.
   - Ага.
  Только постарайся, Джейн, чтобы я как можно реже была чудесницей исцелительницей над твоими ранами.
   - Я же не виновата.
  Я нечаянно упала.
   - За нечаянно - боль отчаянная, - Семирамида прилегла на траву.
   - Мы будем спать у ручья? - Джейн с удивлением распахнула глазища.
   - Да.
  Мы пару часов проспим у ручья, Джейн.
  Потом уже будем готовить ужин и нормальные лежанки на ночь.
   - Мы только два часа проспим, Семирамида?
   - Не больше двух часов.
  Тебя разбудит аидская боль в коленке, Джейн.
  Я же проснусь от твоих криков.
   - Звучит страшно, Семирамида.
   - Это еще не страшно, Джейн.
  Ты страшно закричишь.
  Коленка воспалится...
   - Зачем?
   - Не зачем, а - почему коленка воспалится.
  Я же оставила рану открытой.
  В ране песок и трава.
  Как ты думаешь, Джейн?
  Коленке это понравится?
   - Думаю, что коленка не будет в восторге от песка и травы.
   - Поэтому все силы твои направятся на коленку.
  Это нам и нужно.
   - Ты лучше любых таблеток, Семирамида.
   - Таблеток я не знаю.
  Но с тем, что я лучше любых, я согласна, - Семирамида закрыла глаза.
  Джейн отползла от ручья.
  С удовольствием вытянулась на траве:
   - Я раньше думала, что спать на голой земле вредно.
  И сейчас так уверена.
  Но до чего же приятно.
  Нет!
  Если приятно, то - не вредно. - Джейн подождала, что ответит Семирамида.
  Но амазонка уже мирно посапывала.
   - Умеют же засыпать, когда захотят, - Джейн подумала с белой завистью.
  
  Проснулась Джейн от своего крика.
  Семирамида обнаженная уже сидела около нее.
   - Я вся мокрая, - Джейн с трудом присела. - Вспотела.
  С меня льется.
  Ты что, Семирамида? - Джейн смотрела в глаза подружки.
   - Что я что, Джейн?
   - Ты подложила под меня свою тунику.
  Чтобы мне мягче было лежать.
   - Ничего с туникой не случиться, - амазонка беспечно махнула тонкой рукой. - Туника волшебная.
   - Но я ее всю измочила.
   - Намочила?
  Постираю. - Семирамида вытащила тунику из-под Джейн.
  Тут же начала полоскать в ручье. - Все равно нас никто не видит.
  Места здесь тихие.
  Поэтому я дала своему телу отдохнуть без одежды.
   - Но ты же могла сама на своей тунике спать, Семирамида.
   - Джейн.
  Не глупи. - Семирамида легко долетела до ближайшего дерева.
  Повесила тунику сушиться.
   - Семирамида?
   - Да, Джейн?
   - Капли воды на твоем теле отражают свет звезд.
  Красивое.
   - Я красивая?
   - Ты очень красивая, Семирамида.
   - Джейн, не называй меня красавицей.
  Я знаю, что я красивая.
  А, если ты будешь повторять, то неизвестно к чему мы придем.
   - Красивая - всего лишь слова, Семирамида.
  Слова не имеют смысла.
  Смысл только - в делах.
   - У вас так, Джейн.
  У нас слова часто опаснее, чем стрела.
  Слова бьют в цель сразу.
  Не нужно прицеливаться словами.
   - Везде в Империи должно быть одинаково, Семирамида.
  Единообразно. - Джейн произнесла и вскрикнула. - Болит!
  Мне приснилось, что бурундуки острыми зубами рвут мою коленку.
  Словно молнии в нее бьют.
  Боль едва стерпимая. - Джейн опустила глаза на коленку. - Выглядит ужасно рана.
   - Чем хуже, там - лучше, - Семирамида потянула Джейн за ногу к ручью. - Важен результат.
  Ты, вообще, не должна думать о коленке, Джейн.
  Она моя забота.
   - Я не могу о коленке забыть, Семирамида.
  Она мне все время напоминает болью.
   - Я обещала, что ты проснешься от своего крика, Джейн.
   - Я бы предпочла проснуться от пения соловья, - Джейн улыбнулась сквозь слезы боли.
   - Будет тебе соловей, Джейн.
  Будет и тетерев.
  Сейчас запоешь соловьем. - Семирамида снова промывала коленку Джейн.
  Вытащила траву с песком из раны.
  Джейн тихонько скулила.
   - Теперь легче будет, - Семирамида пожевала какую-то травку.
  Зеленую кашицу выплюнула в рану.
  Снова промыла чистой водой.
  Затем сдвинула края раны.
  Джейн закусила нижнюю губу.
   - Джейн?
   - Да, Семирамида.
   - Не делай вид, что тебе сейчас больно.
   - Чтооо?
   - Тебе же не больно?
   - Не больно? - Джейн спросила сама себя.
  И тут же ответила. - Да, уже не болит.
  Но как ты так сделала, Семирамида?
  У тебя же нет обезболивающего.
   - Ментол-трава снимает боль.
  Фантом-трава заживляет рану.
  Поднимайся, Джейн.
  Я не буду тебе прислуживать, - Семирамида произнесла нарочито грубо.
  Но тут же обняла Джейн. - Тебе нужно немного подвигаться.
  Так рана быстрее заживет.
   - Конечно, Семирамида, - Джейн осторожно поднялась. - Рана не разойдется?
   - Разойдется - я снова ее склею соком гуаявы, - Семирамида беспечно махнула рукой.
   - У тебя все так просто, Семирамида, - Джейн выдохнула с восхищением. - Ты могла бы стать настоящим медиком.
   - Кем я могла бы стать?
   - Медиком, врачом, лекарем.
   - Я и так лекарь, Джейн.
  Каждая амазонка - целительница.
   - Ты уже мне об этом говорила, Семирамида.
  Да, действительно, ты - целительница.
  Каждый раз убеждаюсь...
  
   - Не будем разводить костер? - Семирамида как бы спрашивала, но в то же время утверждала.
   - Костер приманит наших преследователей, Семирамида, - Джейн кивнула милейшей головкой.
   - Не думаю, что наемные убийцы полезут за нами в горы, - Семирамида пригладила волосы. - Убийцам не за походы по горам платят.
  Поэтому мы - в безопасности.
  Разбойники разве что прибегут на огонек.
  Но с разбойниками мы легко справились бы, Джейн.
   - А, если разбойники зарежут нас спящих?
   - Мы - не купцы, чтобы разбойники нас спящими резали, - Семирамида усмехнулась. - Мы - красивые девушки.
  Зачем же разбойник будет красоту портить?
  Разбойники нас оставят для своих утех.
  А потом продадут в рабство.
  Вернее - так разбойники думают.
   - Ты меня напугала, Семирамида.
  Разбойники - зло.
  Не должны Имперцы нападать на Имперцев.
   - Мы не будем разводить костер, Джейн, потому что - лень.
   - А тетерева или зайца, как запечем, Семирамида? - Джейн красиво изогнула левую бровь.
   - Обойдемся без мяса и рыбы, Джейн.
  Покушаем фрукты.
  Долина богатая.
  Я не хочу сейчас мясо.
   - Да и я, вроде бы, тоже не хочу печеного, - Джейн наклонила прелестную головку к левому плечу.
  Семирамида уверено направилась в ближайшую рощу.
   - Нам повезло, Джейн, - Семирамида радостно воскликнула через некоторое время. - Бананы.
  
  - Бананы? - Джейн облизнулась.
  Забыла о больной ноге.
  Побежала в рощу. - Где бананы?
  Они же - ужасно дорогие.
   - Там у тебя, в Империи...
  В тех местах бананы дорогие, Джейн.
  У нас же бананы даром.
  Все, что растет - бесплатно.
   - Ничего не бесплатно, - раздался недовольный, но звонкий девичий голосок.
   - Кто здесь? - Семирамида сорвала лук с плеча.
  Всматривалась в темные заросли.
   - Кто здесь, я знаю, - девушка из темноты надменно засмеялась. - А кто вы?
   - Ты одна? - стрела на тетиве лука дрожала.
   - Амазонка даже голая не расстается с оружием, - на лунной дорожке появилась высокая девушка. - Ты отвечаешь вопросом на вопрос, амазонка?
   - А ты задаешь вопросы мне? - Семирамида ослабила нажим стрелы на тетиву. - Я повторяю свой вопрос - ты одна?
   - Кто ты, чтобы так дерзко со мной разговаривала? - Девушка подняла подбородок.
   - Я та, которая нацелила на тебя стрелу, - Семирамида ответила просто.
   - В царицу нельзя целиться, - голосок незнакомки дрогнул.
   - Можно подумать, что ты - царица, - Семирамида фыркнула.
   - Да, я - Царица, - девушка подошла к Семирамиде.
  Протянула руку к ее губам. - Целуй мне руку, рабыня.
   - Чтоооо?
   - То, что слышала, амазонка.
  Целуй Царице руку.
  Иначе я прикажу тебя казнить.
   - Даже так? - Семирамида опустила лук.
  Стрелу убрала в колчан. - Я думала, что пастушка к нам пришла в гости.
  Или, девушка заблудилась.
  Но оказалась - сумасшедшая.
   - Я не сумасшедшая, - девушка обиделась. - Я - действительно, Царица.
  Посмотри на мою золотую корону.
  Бриллианты, сапфиры, изумруды.
  Разве у простой пастушки, или у сумасшедшей будет на голове золотая корона Царицы?
   - Я не разбираюсь в бриллиантах, золотых коронах, сапфирах и изумрудах, - Семирамида пожала плечами. - Особенно ночью, в темноте.
  Твоя корона может быть обыкновенной игрушкой с ярмарки.
   - Но ведь может моя корона оказаться настоящей, царицынской? - Девушка не отступала от надменного тона.
   - Что Царица делает одна ночью в пустынном месте? - Джейн спокойно срывала бананы.
   - Рабыне слово я не давала, - девушка зло крикнула.
  Даже притопнула в гневе. - Где твой ошейник, рабыня?
   - Все только и спрашиваете об ошейнике рабыни, - Джейн опустила бананы на траву. - Будто бы других у вас разговоров нет.
   - Я казню тебя в первую очередь, - незнакомка зашипела.
   - Огромная для меня честь, - Джейн не удержалась и захихикала. - Зачем же столько почестей простой рабыне?
  Я, пожалуй, пойду на казнь после тебя.
  Пропущу тебя вперед, царица.
   - Я... - незнакомка задыхалась. - Ты...
   - Он.
  Она. - Джейн невозмутимо перебила девушку.
   - Что - он?
  Что она? - Девушка раскрыла ротик
   - Поговорка - Я, ты, он, она; нам Империя дана.
  
   - Что же происходит, - незнакомка беспомощно посмотрела на Семирамиду. - Рабыня дерзит Царице.
  Ты сама казни свою рабыню, амазонка.
   - Я бы казнила свою рабыню, - Семирамида пожала плечами. - Но я ее тоже боюсь.
  Моя рабыня очень и очень грозная...
   - Вместе мы с твоей рабыней не справимся, амазонка?
   - Вместе мы с Джейн не справимся.
  Я думаю, что даже целое войско с ней не справится.
   - Твоя рабыня заменит войско?
   - Даже не одно, а несколько войск моя рабыня заменит.
   - Амазонка?
   - Да?
   - Продай мне твою рабыню, - незнакомка высунула язычок. - Нет!
  Что я говорю.
  Я же - Царица.
  Я не должна просить.
  И покупать ничего не должна.
  Мне все должны дарить.
  Подари мне свою рабыню.
  Даже - опять нет.
  Я забираю твою рабыню себе. - Незнакомка приложила указательный пальчик к носу: - И ты, амазонка, должна мне служить.
  Рабыня будет...
  Рабынить... Прислуживать.
  Ты же, потому что свободная, амазонка, служи мне.
   - Служить верно и честно? - Семирамида невозмутимо очищала банан.
   - Умничка, ты даже эти слова знаешь!
  В какой когорте цезаря ты служила?
  - Я не какая-то вакханка.
  Я не служила по когортам.
  Я - амазонка.
  Я никому не служу.
   - Но слова - служить верно и честно - знаешь...
   - Я слышала эти слова в балагане.
  Комедианты так шутили... - Семирамида взглядом прожигала дыру в незнакомке.
  Незнакомка же, медленно повернулась спиной к Джейн и амазонке.
  Величественно поплыла по едва различимой тропинке.
   - Походка от бедра, - Джейн захихикала.
   - Что означает - походка от бедра? - Семирамида с обожанием смотрела на свою подружку.
   - В центре Империи - время от времени - устраивают соревнования девушек.
  Кто красивее.
  Девушки там по-особенному ходят.
  Плавно, летяще. - Джейн мечтательно закатила глаза. - Красивое!
   - Джеееейн, - Семирамида водила рукой перед лицом подружки..
   - Да, Семирамида...
   - Не мечтай.
  Здесь не центр Империи.
  У нас - окраина.
  Если у нас девушек сравнивают по красоте, то обычно - на рынке рабынь.
  Все же, Империя, хоть большая и могущественная, но везде балаганы.
  Только балаганы отличаются по размеру...
   - Ты точно подметила, - Джейн засмеялась. - Наши конкурсы красоты - всего лишь балаган...
  
   - Смеетесь? - Незнакомка вернулась. - Я вам не разрешала смеяться.
   - Прости, - Семирамида сгибалась от хохота. - Мы настолько глупые, что не знаем, когда можно, а когда нельзя смеяться.
   - Я как-то не подумала, что с вами нужно разговаривать, как с глупыми, - незнакомка не удивилась: - Ты, амазонка, поэтому - грубая, неуравновешенная, жестокая, дикая.
  А твоя рабыня...
  От рабыни нельзя ждать особых мудростей.
  Поэтому я с вами буду разговаривать просто...
  Чтобы вы поняли.
   - Ты что-то сказала? - Джейн надрывалась от хохота. - Длинно и долго ты говорила.
  Непонятное...
   - Я идти.
  Вы идти за мной, - незнакомка произнесла очень раздельно. - Почему я уйти, а вы не идти за мной?
  Понимать?
   - Ать, ать, - Джейн передразнила.
   - Ах, ты дерзкая рабыня, - незнакомка схватила Джейн за волосы.
  Семирамида рванулась на помощь Джейн.
  Но Джейн взглядом показала - не надо.
   - Ой, моя твоя болит волос, - Джейн запищала. - Ты меня отпускать.
  Я тебе выкуп давать.
   - Выкуп? - Незнакомка от удивления отпустила волосы Джейн. - Ты же голая, рабыня.
  У рабынь нет своего имущества.
  Какой выкуп ты мне предлагаешь?
  Что у тебя есть?
  Твои замечательные сапожки?
   - Нет, не сапожки я предлагать, - Джейн продолжала дурачиться.
  Семирамида смеялась безудержно... - Я тебе давать золото и бриллиант. - Джейн раскрыла ладошку.
  В свете Луны весело заиграл золотой небольшой треугольник... с искристым белым камнем.
   - Похоже на золото, - незнакомка с недоверием взяла у Джейн подношение. - Камень сверкает, как бриллиант.
  Выглядит, как кусочек моей короны.
  Откуда у тебя это сокровище, рабыня?
   - Я взять из твой корона, - Джейн захихикала.
   - Из моей короны взяла? - Сначала незнакомка раскрыла рот.
  Затем распахнула глазища.
  Только потом медленно сняла корону. - Одного зубца с бриллиантом не хватает.
  Будто ножом срезали. - Незнакомка перевела взгляд на Джейн.
  Затем приложила ее подарок к своей короне. - Тыыы?
  Тыыы, рабыня, каким-то образом срезала...
  Даже не срезала, а колдовскими фокусами оторвала зубец моей короны.
  И мне же его подарила.
   - Дарить, дарить, - Джейн хихикала и согласно кивала прехорошенькой головкой. - Моя твоя дарить.
   - Джеееейн, нуууу хватиииит, - Семирамида пищала. - Если глупенькую не щадишь, то хоть меня пощади.
  Я больше не могу смеяться.
   - Смешно, а корона у нее из чистого золота.
  На срезе видно, что металл однородный.
  Не позолота.
  А желтый металл во Вселенной только один в природе - золото.
  Я не думаю, что на вашей планете умеют делать сплавы...
   - У кого корона из чистого золота? - Незнакомка вертела свою корону в руках. - Почему вы со мной разговариваете простым языком, а друг с дружкой - нормальным?
  Как ты, рабыня, срезала зубец с моей короны?
  Я даже не почувствовала.
  Невозможно!
  Ничем золото не разрежешь.
  Золото - не коровье масло.
  Ты - ведьма?
   - Слишком много вопросов, - Семирамида обняла Джейн. - Мы же спать хотим.
  Но сначала, ты нас успокой, незнакомка.
   - Я - Царица.
   - Скажи, ты, почему по ночам бродишь по полям, лугам и лесам?
   - Я...
  Йа вышла из дома прогуляться. - От волнения незнакомка заикалась.
   - Это нормально.
  Это правильно, когда девушка одна, без оружия бродит по лесам ночью, прогуливается, - амазонка кивнула милейшей головкой. - Ну, тогда дальше иди, гуляй одна.
   - Ты не сметь мне приказывать, - незнакомка пролепетала.
   - Ты не сметь мне приказывать не сметь, - Семирамида усмехнулась.
   - Я - Царица, - незнакомка тихо прошептала.
  Опустила хорошенькую головку.
   - Мы уже слышали, что ты - Царица, - Семирамида была безжалостная. - Все мы - немножко Царицы.
   - Но я настоящая Царица, - незнакомка протянула корону Семирамиде. - Смотри.
  Золотая корона.
  Вы не верили.
  Говорили, что я на ярмарке купила дешевую игрушку.
  Правда, теперь одного зубца не хватает.
  Но так даже лучше.
  Моя корона без зубца отличается от корон других Цариц.
   - Где же твое царство?
   - Мое царство? - Незнакомка, словно испугалась. - Вы в моем царстве.
  Оно...
  Царство... небольшое.
  От горы, да горы.
  И от другой горы до горы.
   - То есть, долина - твое царство? - Семирамида хотела спросить с сарказмом.
  Но пожалела незнакомку.
   - Да, долина между гор - моя.
   - Небольшое царство.
  Совсем маленькое.
   - У нас двадцать домов... в деревне, - незнакомка произнесла с гордостью.
   - Двадцать домов в царстве?
  В деревне? - Семирамида не удержалась.
  Засмеялась.
  Джейн тоже засмеялась.
  Но подавилась бананом.
  Закашлялась.
  
   - Джейн, Джеееейн, - Семирамида стучала ладонью между лопаток подружки. - Ты мне живая нужна.
  Если ты будешь смеяться и давиться около каждой Царицы, то долго не проживешь.
   - Я - не каждая, - незнакомка обижено надула губки.
   - Ответь, не каждая, - Семирамида убедилась, что Джейн прокашлялась.
  Снова повернулась к незнакомке. - Почему другие короли... или богатые соседи не забрали твое царство?
  Думаю, что завоевать землю, на которой стоит царство с единственной деревней в двадцать домов - проще простого...
   - Они бы...
  Да...
  Конечно...
  Но им эта долина не нужна, - незнакомка призналась. - Через горы трудно ходить.
  Дороги нет.
  Мы маленький, но гордый народ!
  Поэтому мое царство никого не интересует...
  Вернее - я его не отдам! - Незнакомка спохватилась, что проговорилась, что ее царство никому не нужно.
   - Понятно, царицка, - Семирамида потянулась. - Царица, потому что никто не хочет твое царство.
  Народу мало.
  И с чего это ты решила, что твой народ гордый?
  Больше сказать нечего о своих подданных?
  Кстати, они тебя по-настоящему считают своей царицей?
  
  
  ГЛАВА 424
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ЦАРИЦА
  
   - Очень!
  Моим подданным нравится, что я над ними Царица, - незнакомка гордо выпятила грудки.
   - Еще бы, - в голосе Семирамиды прорезалась грусть. - Без Царицы крестьяне были бы просто крестьянами.
  Под царицей они уже не только крестьяне, но - маленький, но гордый народ!
  Им выгодно.
  Тебе - хорошо.
  Все радуются.
  Ты, наверно, Царица, свой огородик имеешь?
  Сама выращиваешь картошку...
   - Картошка у нас не растет, - щечки незнакомки залились зарей. - Я выращиваю капусту, виноград, морковку, манго, ананасы... - Тут незнакомка поняла, что снова проговорилась.
  Царица не должна трудиться в огороде. - Оно само растет.
  У нас мало людей.
  Поэтому каждый занят своим делом.
   - Королева, а тебя, кроме твоих крестьян кто-то признает?
  Жрецы в храме держат глиняные таблички, что ты - Царица?
  Кто еще, кроме тебя и твоих крестьян...
   - Моих подданных...
   - Кто еще признает тебя царицей?
   - Кто еще? - Незнакомка беспомощно переводила взгляд с Семирамиды на Джейн и обратно. - Теперь вы знаете...
  И признаете меня вашей царицей.
  Ты, амазонка - моя слуга.
  Моя военноначальница.
  Я тебя назначила.
  А ты, рабыня - моя рабыня.
  
   - Называй меня рабыней, только в печку не ставь, - Джейн пожала узкими плечами.
   - Что?
   - Слушай, несчастная, - Семирамида наступала на незнакомку. - Не знаю, откуда у тебя корона Царицы.
  Наверно, ты ее в горах нашла...
  Но ты для нас не Царица.
  Я тебе не позволю оскорблять мою подружку.
   - Семирамида, она меня не оскорбляла, - Джейн пропищала. - Всего лишь назвала рабыней.
   - Рабыня, но не для нее, - Семирамида подталкивала незнакомку к лесу.
   - Вы не должны... - незнакомка беспомощно лепетала.
   - Семирамида?
   - Да, Джейн.
   - Не обижай ее.
   - Амазонки девушек не обижают.
   - Она не девушка.
  Она... Царица... - Джейн грустно улыбнулась. - Ты тоже можешь считать себя царицей, Семирамида.
   - Нет, - незнакомка залепетала. - Амазонка не может быть царицей моего царства.
  У тебя, амазонка, нет золотой короны Царицы.
   - Нет у меня золотой короны Царицы? - Семирамида сорвала корону с головы незнакомки.
  Надела на свою голову. - Теперь на мне корона Царицы.
  А у тебя - нет.
  Я - новая Царица двадцати домов и долины этой.
   - Ты...
  Ты... завоевала мое царство... - Незнакомка задрожала.
  И... неожиданно зарыдала.
   - Семирамида, - Джейн отчаянно произнесла. - Ну, хватит уже.
  Ты же сама видишь...
   - Да.
  Вижу.
  Понимаю. - Семирамида сняла с себя корону.
  Водрузила на прехорошенькую головку незнакомки. - Я возвращаю тебе твой титул, земли и подданных, Царица.
  Но, если ты еще раз...
   - Нет... - Незнакомка тут же перестала плакать.
  Выпрямила спину.
  Утерла слезы.
  И... величественно произнесла. - За особые заслуги я дарю вам жизнь.
  И разрешаю есть бананы в моем царстве.
  Вы можете спать спокойно.
  Никто из моих подданных вас не тронет...
  Вы - мои гостьи.
   - Твои подданные не тронут нас, потому что они спят.
  Никто ночью не потащится по твоему приказу. - Семирамида все же пробурчала.
  
  Царица медленно уходила с полянки.
   - Семирамида?
   - Да, Джейн.
   - Что-то здесь не так.
  Не правильное.
   - Что не правильное, Джейн?
   - Почему девушка одна ходит ночью по лесу?
   - Она же - Царица.
  Имеет право на любой шаг. - Семирамида усмехнулась.
   - А я думаю, что ей что-то мешает нормально спать в своем доме...
  Пусть он не замок и не дворец...
   - Джейн.
  Ты правильно заметила, - амазонка побежала за царицей: - Постой.
  У нас к тебе еще пару вопросов.
   - Я слушаю тебя, моя подданная, - Царица обрадовалась.
  Сразу остановилась.
  Словно ждала... надеялась, что Джейн или Семирамида ее окликнет.
   - Ты сбежала из дома... сбежала из дворца?
   - Почему ты так думаешь, амазонка? - Царица вскрикнула.
  Приложила ладошку ко рту.
   - Криком и испугом ты себя выдала, так называемая Царица, - Семирамида схватила девушку за руку. - Тебе угрожает опасность?
  Ты убежала ночью...
  Прячешься от кого-то.
   - Ни от кого я не прячусь, - Царица пыталась вырваться. - Отпусти меня, амазонка.
  Ты не должна прикасаться к Царице.
   - Ах, я не должна прикасаться к Царице, - Семирамида отпустила руку незнакомки. - Тогда иди.
  Но на помощь нас не зови.
   - Но вы же мои подданные.
  Вы обязаны...
   - Подданные бывают у настоящих Цариц.
  Ты же пока ведешь себя, как дочь купца, а не как Царица.
   - Ты... амазонка.
   - Я - амазонка.
   - Хорошо, - Царица опустила прелестную головку. - Да, вы правильно догадались.
  Я убежала из дома.
  Какие-то люди хотели меня убить.
   - Тебя?
  Убить?
  Зачем? - Семирамида вскрикнула. - Убивать тебя не выгодно.
  Тебя и всю твою деревню можно продать в рабство.
   - Я не знаю, кто они, и что им нужно, - Царица слегка дрожала.
   - Ты дрожишь?
  От страха?
   - Под утро прохладно, - Царица отважно ответила. - Я ничего не боюсь.
   - Ничего и никого не боишься, но сбежала, - Джейн подошла ближе.
   - Так уж не знаешь, кто они? - Семирамида смотрела в глаза Царицы. - И не догадываешься, что им от тебя нужно?
  Не лги нам...
  Ты же говорила, что к вам дорог нет.
  Кто нарочно притащится в... твое царство...
  В эту долину?
  Только те, кому очень нужно.
  Те, кто убегает, и те, кто догоняет.
  Искали нас?
   - Сначала они расспрашивали - не проходили ли по нашей деревне... вы.
   - Мыыыыы?
   - Я так и подумала, когда вас увидела.
  Но мне нет дела до ваших дел с этими страшными людьми.
  Мне нужны рабы, подданные, воины.
  Я вас не выдам.
  Я же не знала, что вы придете.
  Вы же еще тогда не пришли в долину.
   - Дальше, - Джейн нетерпеливо топнула по камню.
  Тонкий каблучок высек из гранита искру.
   - Ой, искорки, - Царица всплеснула руками. - Красивое!
  Можешь еще так сделать, рабыня?
   - Хоть сто раз, - Джейн ответила с гордостью.
  Каблучком выбивала из камня искры.
   - Твоя тонкая... не сломается? - Царица не поленилась.
  Присела.
  Тонким пальчиком осторожно прикоснулась к каблуку.
   - Нет, не сломается, - Джейн ликовала.
  Семирамида улыбалась. - Мой каблук - вечный.
   - Что означает - вечный? - Царица приложила пальчик к носику.
   - Вечный, нууу, - Джейн протянула. - Вечный, значит, не сломается.
   - Отдай мне твои... - голосок Царицы окреп.
   - Начинается, - Семирамида похлопала Царицу по плечу. - Ты - царицка, а клянчишь, как ярмарочная побирушка.
   - Я не прошу.
  Я приказываю.
   - Ты меня утомила уже своими приказами, царицка, - Семирамида зевнула. - Уходи.
   - Подожди, Царица, - Джейн сошла с камня. - Ты сказала, что сначала страшные люди спрашивали о беглянках.
  Это было сначала.
  А что потом?
  Потом, судя по всему, они тебя так испугали, что ты сбежала из дворца... дома.
   - Хиславичь...
  Он не очень хороший мой подданный.
  Когда у меня появится палач, то я прикажу палачу посадить Хиславича на кол... - Царица нервно сплетала и расплетала пальцы.
  
   - Как бы тебя на кол твой Хиславичь не посадил, - Семирамида заметила.
   - Семирамида?
   - Да, Джейн.
   - Пусть Царица договорит.
  Что сказал Хиславичь...
   - Хиславичь наябедничал страшным людям, что у меня есть волшебное зеркало.
   - Волшебное зеркало? - Семирамида фыркнула.
   - Самое настоящее волшебное зеркало, - Царица ответила с жаром. - Я в него вас увидела.
  Как бы я вас нашла в лесу.
   - Долина маленькая.
  Поэтому в ней любого найти легко. - Семирамида произнесла с сомнением.
   - Ты нас увидела в волшебное зеркало? - Джейн распахнула глазища.
   - В него, что хочешь можно увидеть.
  Я даже цезаря видела.
  Подглядывала за цезарем.
  Он после пира сбежал от своей жены.
  Цезарь уединился в купальне с...
  - Ты не врешь? - голос Джейн пересох, как ручей жарким летом. - Царица, - Джейн зарычала.
   - Вот я и сбежала от страшных людей.
  Они хотели посмотреть на мое волшебное зеркало.
  Но я не глупенькая.
  Я понимала, что они его, как увидят, как сразу заберут.
  У меня же нет армии, чтобы защитить свою власть и сокровища.
  Хиславичь тоже хотел забрать мое волшебное зеркало.
  Я Хиславича амфорой по голове...
  Амфора глиняная разбилась.
  Жалко амфору.
  Пока Хиславичь лежал, отдыхал без сознания, я спрятала волшебное зеркало.
  Хиславичь, как очнулся, так злой искал его.
  Поэтому на меня наябедничал.
  Хиславичь не подумал, что страшные люди не отдадут ему чудесное зеркало, а заберут себе.
   - Веди, - Джейн страшно зарычала. - Веди к волшебному зеркалу.
   - Зачем? - Царица испугалась.
  Но затем вспомнила, что она - Царица. - Ты не сметь мне приказывать, рабыня.
   - Рабыня тебя сейчас задушит...
  Слегка.
  Чтобы ты дорогу показала.
  Я тебе все зубья в короне вырежу.
  Я твою царскую корону на мелкие полоски...
   - Джееейн, - Семирамида обняла подружку. - Я тебя не видела столь разъярённой.
  Ты вспотела от волнения.
  Наверно, волшебное зеркало как-то связано с твоей Бонни?
   - Я даже мечтать об этом боюсь.
  Боюсь спугнуть удачу. - Джейн с благодарностью за поддержку поцеловала Семирамиду в щечку.
   - Эй, царицка, стой! - Семирамида заметила, что Царица бочком, бочком...
  Амазонка догнала Царицу.
  Упала.
  В падении схватила за ногу. - Мы еще не договорили.
  От амазонки не убежишь.
   - От амазонки не убежишь, - Джейн повторила слова подруги. - Царица.
  Мы только посмотрим на твое волшебное зеркало.
  И в него посмотрим.
  Пойми.
  Нам очень нужно.
   - Не отберете? - Царица с недоверием вглядывалась в глаза Джейн.
   - Если возьмем, то только на время.
  Потом вернем, - Джейн приложила руку к груди.
   - У меня есть возможность отказать тебе, рабыня?
   - Нет, Царица, - Джейн помотала очаровательной головкой. - Отступать тебе некуда.
  Позади страшные люди и Хиславичь.
  Спереди - я и моя подруга.
  Ты окажешь нам услугу.
  Мы тебе окажем услугу.
   - А ты, рабыня, скажешь моим подданным, что ты моя - рабыня? - Царица спросила с надеждой.
   - Если тебе так важно, то скажу твоим подданным, что я - твоя рабыня.
   - А я совру, что я твоя слуга, воительница служанка, - Семирамида поддержала Джейн.
   - Тогда, идемте, - Царица тяжело вздохнула. - Я не могу надеяться на честное слово разъяренной амазонки и ее рабыни.
  Но мне кажется, что вы представляете меньшую опасность для меня, чем Хиславичь и страшные люди...
   - Страшные люди - наемные убийцы, - Семирамида пояснила просто.
   - Ты, Семирамида, наверно, хотела успокоить Царицу, - Джейн захихикала. - Но наемными убийцами чуть ее в гроб не загнала.
   - Что означает гроб?
   - Нуууу.
  Саркофаг, наверное...
   - Царицка, не вздумай снова убегать.
  
   - Куда я убегу в своем небольшом царстве?
   - Я только тунику свою захвачу, - Семирамида с вопросом посмотрела на Джейн.
   - Семирамида, не волнуйся, - Джейн кивнула дивной головкой. - Я прослежу, чтобы Царица не убежала.
  Потому что мне это очень нужно...
   - Я тебя сегодня узнала с другой стороны, Джейн, - Семирамида задумчиво смотрела на подружку.
   - Когда я обещала придушить Царицу?
  Я же не специально, - Джейн быстро-быстро моргала. - Само получилось.
  Я очень переволновалась.
  Когда появился шанс найти Бонни...
  Я тебя испугала или разочаровала, Семирамида?
   - Нет, милая Джейн, - Семирамида опустила руки. - С каждым днем ты все... - амазонка не договорила.
  Развернулась и побежала к ручью за одеждой.
   - Рабыня? - Царица тут же спросила Джейн.
   - Да.
   - Называй меня - моя Царица.
   - Ты для меня не Царица.
  У меня есть другая Царица.
  Она - моя подружка Бонни...
   - Ты с особой нежностью произнесла, рабыня...
   - Завидуешь, Царица?
   - Чему завидую?
   - Тому завидуешь, что о тебе никто с нежностью не произносит?
   - Ты уколола меня в сердце, рабыня, - Царица подняла очаровательную головку. -Царство мое маленькое.
  Принцев...
  Богатых патрициев нет.
  Все мужчина разобраны по домам.
  Я же - одна только.
   - Хиславича в мужья возьми.
   - Хиславича? - Царица от неожиданности икнула. - Я поняла, рабыня.
  Ты пытаешься шутить.
   - Плохая шутка?
   - Глупая шутка.
   - Тогда не жалуйся мне, Царица.
   - Рабыня?
   - Да?
   - Покажи чудо.
   - Я - сама чудо.
  Я перед тобой.
   - Ты - очень красивая, рабыня.
  Но покажи другое чудо.
  Как ты так ловко срезала.
  Вырвала...
  Нет...
  Убрала зубец с моей короны.
   - Хочешь, чтобы я еще один зубец отрезала?
   - Нет, нет, - Царица быстро закрыла корону ладошками.
   - Ты поступила неосторожно, - Джейн захихикала.
   - Почему я поступила неосторожно, рабыня?
  Я чуть палец тебе не отрезала.
   - Чем?
  Ты же голая.
  У тебя кинжал в сапоге?
   - Во-первых, не сапог, а - сапожок.
  Модельная обувь.
  Во-вторых, кинжал у меня...
  Оппппппа! - Джейн вытянула руку.
  На ладони лежал кинжал.
   - Ой, - Царица вскрикнула с полуиспугом, с полувосторгом. - Только что его не было.
   - И сейчас нет, - Джейн помахала ладошкой.
   - Но где же твой ножик?
   - Обычно я играю на что-то, - щечки Джейн зарумянились. - Например, если я проиграю, то ты забираешь мои замечательные сапожки.
   - Твои прекрасные сапожки и так - мои, - Царица произнесла надменно. - Ты - моя рабыня.
  У тебя нет имущества.
  Все твое - мое.
   - Если мы будем так далше продолжать, то я - не играю, - Джейн присела на камень.
  Вскочила. - Холодный.
   - За ночь гранит охладился, - Царица приложила ладошку к камню. - Приятная прохлада.
  Зато днем очень жарко... в моем царстве.
   - Так мы играем, или нет? - Джейн переспросила с нетерпением.
   - Во что играем?
   - Если ты найдешь у меня мой кинжал замечательный, то я отдам тебе свои сапожки.
  Если не найдешь, то...
  Ты отдашь мне твое зеркало волшебное.
  Подаришь его.
   - Подарить тебе мое волшебное зеркало? - Царица прищурилась. - Мне кажется, что в чем-то подвох.
  Ты - голая.
  Сапожки не считаются.
  Кинжал ты можешь спрятать только в них, или в волосах.
  Но что-то мне подсказывает, что я не найду кинжал ни в сапожках твоих, ни в густых прекрасных волосах.
  Неужели, ты его прячешь там? - Царица округлила глазища. - Но ты же можешь порезаться...
   - Почему-то все интересуются - не прячу ли я кинжал между ног? - Джейн широко расставила ножки. - Сразу отвечаю - я не стану засовывать кинжал в себя.
  Что за глупости?
   - Тогда где твой кинжал, рабыня?
   - Так это начало игры?
   - Нет, рабыня, - Царица даже в ладоши хлопнула от нетерпения. - Я мудрая Царица.
  Мудро управляю своим царством.
  Волшебное зеркало - самое мое большое богатство.
  Если не считать корону...
  Больше у меня ничего ценного в царстве нет.
  Я не буду играть на волшебное зеркало.
   - Тогда и я не играю, - Джейн снова показала кинжал.
  
   - Ну, рабыня.
  Нуууу, миленькая, - Царица вытянула губки дудочкой. - Расскажи и покажи без игры.
  Ну, пожалуйста.
  Прошу тебя.
  Я - Царица.
  Никогда никого не просила.
  А сейчас прошу...
  Потому что нас никто сейчас не слышит.
  Ты потом не докажешь, что я тебя просила униженно...
  Интересно мне, где прячешь кинжал.
   - Хорошо, - широкая улыбка осветила прекрасное лицо Джейн. - Смотри внимательно.
  Видишь кинжал?
   - Вижу.
   - Теперь видишь?
   - Нееееет.
  Как ты его так быстро убрала?
   - Я родилась на Планете Натура в Провинции Префектур Галактик Натура.
   - Не понимаю.
   - Не нужно сразу пытаться понять.
  С детства мы учимся обращаться с кинжалами.
  Каждый день по несколько часов.
   - Это я понимаю.
   - Одежду нам нельзя одевать...
   - Не понимаю.
   - В нас заложен генетический код.
  От одежды у нас чесотка.
  Просто так развивалась жизнь на наших планетах.
   - Не понимаю.
   - Ну, мы ходим без одежды.
  Потому что так надо.
   - Понятно.
   - Оружие носить не можем.
  Даже простой ремешок считается одеждой.
   - Понятно наполовину.
   - Мы всегда при себе держим кинжалы.
   - Где?
   - Где, где?
  Везде.
  Если бы ты искала мой кинжал спереди, то я бы его молниеносно перекинула бы себе за спину.
  Ты бы зашла сзади.
  Я бы кинжал зажала между грудей.
  Ты искала бы кинжал в моих волосах.
  Я бы его прижала между ног.
   - Понятно! - Царица захлопала в ладоши. - Ловкость рук, опыт и поразительная быстрота перемещения кинжала.
  А, если несколько человек осматривают тебя?
   - Тогда кинжал зависает в воздухе, - Джейн подбросила кинжал.
  Он бешено вращался.
  Но не улетал и не падал.
   - Не понятно.
  Волшебство?
   - Нет, не волшебство.
  Кинжал не падает, потому что крутящий и вращающий моменты сил создают гравитационную тягу.
  Кинжал зависает на одном месте.
   - Непонятное.
  Но все объясняет.
   - Это еще не все, - щечки Джейн загорелись. - Мой кинжал поразительно хороший.
  Он режет все.
  Без усилий режет.
  Камни, железо. - Джейн присела на корточки.
  Разрезала гранитный камень пополам.
   - Вот это да, - Царица жарко дышала. - Приказываю!
  Рабыня!
  Отдай мне кинжал! - Но взглянула на улыбку Джейн и передумала требовать: - Подари мне кинжал?
  Нет?
  Не хочешь дарить?
  Жаль!
  Тогда... обменяю его на свое волшебное зеркало.
  От сердца отрываю зеркало.
   - От сердца отрываешь, - Джейн засмеялась. - В начальной гимназии мы читали сказку о купце и воине.
  Купец нес большой мешок с золотом.
  Навстречу купцу - воин.
  Купец предложил воину:
  "Давай, меняться.
  Ты мне отдашь свой добротный меч.
  Я тебе взамен подарю мешок с золотом".
  Воин обрадовался.
  Подумал, что обмен очень удачный.
  С готовностью отдал купцу своей меч.
  Хотел забрать мешок с золотом.
  Но купец сказал:
  "У кого меч, у того - и золото.
  Был у меня мешок с золотом.
  А теперь еще и меч добавился".
  Но я бы все равно не променяла свой кинжал.
  Понтовских кинжалов во Вселенной всего два.
  Один у меня.
  Другой у - моей лучшей подружки Бонни.
  По крайней мере, о других понтовских кинжалах мы не слышали.
  Возможно, что они пережили Большой Взрыв Вселенной.
   - Джейн?
   - Да, Семирамида, - Джейн оглянулась.
   - Ты все рассказала местной царицке? - амазонка уперла руки в бока.
   - Йа?
  Ээээээ. - Джейн проблеяла. - Разве секрет?
   - Да, Джейн.
  Наш поход - тайна для всех.
  Ты же свой замечательный кинжал показала.
  Рассказала, что у твоей подружки Бонни есть кинжал.
  Что их всего лишь две штуки.
  Ты показала, как кинжал камень режет.
  Я еще удивлена, что ты не станцевала перед самозванкой.
  У тебя же танец особый, Джейн.
  Удивительный танец.
   - Семирамида?
   - Да, Джейн.
   - Мне уже девятнадцать лет.
  Я не должна, как старый комиссар, все засекречивать.
  Ничего особенного я не рассказала.
  Да и Царица... девушка - не жухрайская шпиона.
  Она - наша, Империйка.
  Между Имперцами секретов нет.
  
   - Рабыня, - Царица тут же ухватилась за возможность. - У тебя удивительный танец?
   - Обыкновенно танцую, - Джейн пожала узкими плечами. - Танец с дискотеки.
  Мы на дискотеках танцевали под музыку в родной Гимназии на Натуре.
   - Танцуй передо мной, рабыня, - Царица задрала подбородок.
   - Не танцуй, Джейн, - с другой стороны зашипела Семирамида.
   - Почему я не могу потанцевать? - Джейн пробормотала в ответ Семирамиде.
   - Потому ты, Джейн, не можешь танцевать, что у тебя коленка заживает.
   - Семирамидочка, - Джейн пропищала. - Благодаря тебе, моя коленочка в порядке.
   - Пока ты танцуешь перед всякими, - амазонка привела другой аргумент, - твоя подружка страдает.
   - Это - совсем другое дело, - Джейн тяжело вздохнула.
   - Амазонка? - Царица облизнула губки. - Ты и врачевать умеешь?
   - А ты, царицка, умеешь только цепляться к гостям, - Семирамида сверкнула глазищами в ночи. - Услышала - танцуй, так сразу просишь, чтобы перед тобой сплясали.
  О кинжале узнала - потребовала кинжал у Джейн.
  Подслушала о том, что я коленку Джейн вылечила, так тебе и врачевание мое понадобилось.
   - Царство мое крохотное, - Царица сдвинула бровки. - Всего не хватает.
  Все в хозяйстве сгодится: и танец, и рабыня, и кинжал, и сапожки, и врачевание.
   - Во-первых, все амазонки - прекрасные целительницы.
  Если нас ранят, то никто нам, кроме самих себя, не поможем.
  Во-вторых, ты - разбойница, а не царица.
   - Йа?
  Разбойница? - Царица от удивления чуть не упала.
   - Разбойница, разбойница, - Семирамида с удовлетворением повторяла. - Ничего не предлагаешь, а все хочешь получить.
  При этом - даром.
  Так только разбойники грабят.
   - Ох, - Царица приложила ладошку к сердцу.
   - Кроме оха, нечего сказать? - Семирамида показала зубки.
   - Не умирай только, - Джейн с жалостью обняла Царицу. - Тебе плохо?
  
   - Мне очень плохо, - Царица шмыгала аккуратненьким носиком. - Твоя хозяйка амазонка только что меня назвала разбойницей.
   - Джейн?
   - Да, Семирамида.
   - Не переживай, что Царица умрет от разрыва сердца.
  Ты же умеешь воскрешать из мертвых.
  Вырежешь из ребер кусок.
  В открытое сердце воткнешь иглу акации.
  Сердечко царицки снова начнет биться... - Семирамида произнесла ядовито.
   - Рабыня?
  Ты воскрешаешь из мертвых? - Царица сразу перестала болеть.
   - Ну, и к оживлению еще прицепилась, - Семирамида хлопнула ладошкой по коленке. - Как колючка цепляешься.
   - Йа...
   - Лучше скажи, как твое имя, - Семирамида с досадой махнула рукой. - Не называть же тебя все время Царицей...
   - Мое имя? - Девушка задумалась. - Мое имя - Царица.
  
  
  ГЛАВА 425
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ЦАРИЦА ИЛИ ЦАРИЦКА?
  
  
   - Нет имени - Царица.
   - А какие имена бывают, амазонка?
   - Ну, например, Персефона, Клеопатра, Таисия...
   - Или, для примера - Семирамида?
   - Почему ты для примера мое имя назвала?
  Издеваешься надо мной? - Ноздри Семирамиды раздувались от гнева.
   - Ты считаешь, что твое имя - Семирамида - звучит издевательски?
  Так зачем же тебе тогда это имя, амазонка?
   - Мое имя - Семирамида - звучит прекрасно, певуче.
  Лучше моего имени нет, и не бывает.
   - Я же считаю, что твое имя - Семирамида - неблагозвучное.
  Его трудно выговорить.
  В бою, как к тебе подруги амазонки обращаются?
  Не будут же они кричать - Семирамида, стреляй.
  Семирамида, слева враг.
  Для краткости тебя подруги, наверняка, называют, Сема, или - Семи. - Царица захихикала.
   - А тебя, как твои подруги называют для краткости? - Семирамида показала язычок. - Цара?
  Кала?
  Царо?
  Кал?
   - У меня нет подруг.
   - Девушки с тобой не дружат, потому что у тебя безобразное имя - Царица?
   - Девушки не дружат со мной, потому что в моем царстве...
  Я только одна девушка.
  И я - Царица! - Царица гордо подняла подбородок.
   - Царица - титул.
  Имя свое настоящее открой, - Семирамида начала по второму кругу перебранку.
   - Почему мое имя не может быть - Царица?
   - Хитрая ты, девка, - Семирамида даже восхитилась. - Придумала, что и имя у тебя - Царица, и титул - Царица.
   - Царица - должна быть хитрой, - Царица наклонила головку к левому плечу. - Ты обвиняешь меня, амазонка, что я все хочу, все требую, ко всему цепляюсь.
  Но ты сама - как колючка.
  Цепляешься ко мне.
   - Я к тебе не лезу, Царица.
   - Лезешь, лезешь, амазонка, - Царица - на всякий случай - отбежала от Семирамиды. - Придираешься к каждому моему слову.
  И, знаешь, почему, амазонка?
   - Почему же я придираюсь к каждому твоему слову и цепляюсь к тебе, царицка?
  Я не знаю, зато ты за меня все знаешь...
   - Ты ревнуешь свою подружку ко мне.
   - Ревную?
  Джейн ревную к тебе?
   - Да, да, амазонка.
  Ты видишь, что твоя рабыня влюбилась в меня.
  Я же благородная.
  Я - Царица.
  Ты всего лишь - несдержанная, грубая воительница.
  К тому же, я безумно красивая.
  Намного красивее, чем ты.
   - Ты очень красивая, Царица, - Джейн решила для удобства называть незнакомку Царицей. - Блестяще красивая.
  Но Семирамида - не менее красивая.
   - Ты?
  Ты, Джейн, назвала эту ободранную кошку красивой? - Семирамида задыхалась от возмущения. - Да как ты посмела, Джейн?
  
  - Что я посмела, Семирамидочка? - Джейн испуганно хлопала бархатными ресницами.
   - Ты, Джейн, сказала, что я не менее красивая, чем эта самозванка.
   - Я не самозванка, - Царица отозвалась. - Я - настоящая Царица.
   - Ты - самозванка, - амазонка ухватилась за новое обвинение. - Настоящих Цариц выбирают... жрецы.
   - Ээээээ.
  У меня есть жрецы.
  Они согласны, что я их - Царица.
   - Твои жрецы - выдуманные, поддельные.
   - Жрецы Солнца - самые настоящие, - Царица упрямствовала.
   - И храм у жрецов есть?
   - Да!
  В моем царстве есть храм.
   - Наверно, камень поставили на камень и называете храмом.
   - Да.
  А откуда ты узнала, амазонка? - Царица наивно раскрыла ротик.
   - Хахахахаха, - амазонка в ответ только рассмеялась издевательски.
  
   - Храм настоящий.
  Мы даже в жертву... - Царица запнулась.
  Вспомнила, что жертв на алтаре еще не было в храме.
  Скот жалко для жертвоприношений.
  Каждая овца на счету...
  Людей в жертву нет... еще.
   - Что?
  Сказать нечего? - Семирамида победно подняла руки.
   - Сказать есть что, - Царица показала амазонке язычок. - Я уже сказала, что твоя рабыня любит меня.
  Поэтому ты злишься.
   - Я никого не люблю, - Джейн обозначила себя. - Нам, с Натуры, любить нельзя.
  Зато у меня есть обожаемая подружка - Бонни.
   - Джейн? - Голос Семирамиды сорвался.
   - Да, Семирамида.
   - Напрасно я...
  Если тебе нравится - так называемая - Царица, то и разговаривай с ней.
  Я - кто?
  Я - всего лишь твоя проводница.
  Я могу и молча помогать тебе.
   - Что за глупость, Семирамида? - Джейн возмущенно притопнула.
   - Ай, больно же, - Царица подпрыгнула.
   - Извини, Царица, я наступила нечаянно тебе на ногу, - Джейн покраснела от смущения.
  Обняла Семирамиду: - Прости, Семирамидочка.
  Я же не знала, что у вас на планете страсти бурлят.
  Не так посмотрела - казнить.
  Так посмотрела - значит, влюбилась.
  В большой Империи все - проще.
  Если бы мы на Натуре обращали внимания на перемигивания и вздохи, то давно бы уже... вымерли.
   - Ты меня прости, Джейн, - Семирамида провела рукой по руке подружки. - Я сорвалась.
  Все из-за нее. - Семирамида кивнула очаровательной головкой в сторону Царицы.
   - Не из-за меня ты сорвалась, амазонка, - Царица ответила злобным смешком. - Ты бушуешь, потому что ты - дикая.
  Все амазонки - дикие.
   - А стрелу в лоб не хочешь, Царица?
   - Еще раз ты подтверждаешь, что вы - дикие, - Царица презрительно фыркнула.
   - Хорошо.
  Для тебя я дикая.
  Только потому, что кто-то так говорит, что амазонки дикие.
  О нас много говорят.
  Особенно любят о нас придумывать те, кто нас не видел, и не общался с нами.
  Если бы ты узнала, что для Джейн ты, Царица, тоже дикая.
  Я - дикая для тебя.
  Но ты - дикарка для Джейн.
   - Да? - Царица с интересом посмотрела на Джейн. - Рабыня!
  Ты считаешь меня дикой?
   - Я? - Джейн для верности ткнула пальчиком в свою левую грудь. - Ваша планета... дикая.
  Но я изменила свое мнение.
   - Я же говорила, что мы для Джейн - дикие, - Семирамида пропела с торжеством.
   - Семирамида?
   - Да, Джейн.
   - Ты, хоть надо мной не издевайся.
   - Я над тобой не издеваюсь, Джейн.
  И никому не позволю тебя обидеть.
   - И цезарь - дикий для тебя, рабыня? - Царица допытывалась.
   - Цезарь?
  Чем он от вас отличается? - Джейн старательно увиливала от прямого ответа. - Цезарь - человек, как и вы...
   - Цезарь - человек? - Царица расхохоталась. - Вот бы он тебя услышал, цезарь-то.
  Ты, рабыня, призываешь к бунту.
   -Царицка, - Семирамида приобняла Джейн за плечи. - Если ты собираешься продать нас, то знай.
  Что мы много о тебе придумаем.
   - Например, что вы придумаете? - Царица насторожилась.
   - Скажем стражникам, что ты хочешь свергнуть цезаря.
   - Я этого не говорила! - Царица охнула.
   - Стражники не станут разбираться.
  Они посадят тебя на кол.
  Ты же с высоты будешь оправдываться.
   - Ужас.
   - Чтобы не было ужаса, царицка, дружи с нами. - Семирамида по-подружески поцеловала Джейн в лобик.
   - Странная любовь амазонки к простой рабыне, - Царица как бы сама с собой рассуждала.
   - Может быть, пойдем к волшебному зеркалу, - Джейн ладошками растирала щечки. - По дороге вы можете болтать, о чем захотите.
  Хоть о любви друг к дружке.
  
   - О любви друг к дружке? - Царица вскинулась. - Да я твою хозяйку ненавижу.
   - От любви до ненависти один шаг, - Джейн произнесла серьезно.
  Но с трудом сдерживала смех.
   - Ловко она тебя? - зато амазонка захохотала.
  Даже толкнула Царицу локтем в бок. - Джейн умеет тонко подколоть.
   - Я к вашим тонкостям и подколами еще не привыкла, - Царица заскрежетала зубками. - Слишком мало в моем царстве интриганов. - Все же Царица двинулась в рощу.
  Джейн и Семирамида переглянулись.
  Смело пошли за царицей.
   - Джейн? - амазонка прошептала.
   - Да, Семирамида?
   - Как ты думаешь, не приведет ли нас эта самозванка в ловушку?
   - У нас нет выбора, Семирамида, - Джейн взяла Семирамиду за руку. - Да и не боимся мы ловушек.
   - Не думала, что скажу это, - Семирамида произнесла через некоторое время. - Но с тобой я не боюсь ничего, Джейн.
   - Ты же - амазонка.
  Ты и не боялась ничего.
   - Я боялась, что ты будешь мешать в походе, Джейн.
  Но ты - наоборот.
   - Я - наоборот... - Джейн захихикала польщенная.
  
   - Вот и пришли, - Царица остановилась около груды камней перед холмом.
   - Так быстро, - Джейн дрожала от нетерпения.
   -Царство мое...
   - ... маленькое, небольшое, - Семирамида продолжила за Царицу. - От края до края царства можно пройти меньше, чем за половину дня.
   - У тебя и столь малого царства нет, амазонка.
   - Зачем мне царство?
  От царства одни беды.
  Только нужно каждую минуту следить за подданными. - Семирамида усмехнулась.
   - Где?
  Где волшебное зеркало? - Джейн оглядывалась по сторонам.
   - Помогите откатить камень, - Царица подняла палку.
  Судя по зазубринам, пользовались этой палкой часто. - Я, конечно, и сама могу камень убрать.
  Я же его и прикатила.
  Но, если у меня есть служанка и рабыня...
   - Я не служанка, - Семирамида ответила сухо.
   - Зато я - рабыня, - Джейн переминалась с ноги на ногу. - Сгораю от нетерпения.
  Называй меня хоть сто рабыней.
  Но быстрее.
   - Этот камень, - Царица показала на небольшой валун. - За ним - вход в пещеру.
   - В пещеру? - амазонка насторожилась.
   - Где же я еще могу прятать свои сокровища? - Царица пожала прямыми плечами. - Хиславичь может украсть...
   - Пещера - так пещера, - Джейн подложила палку под камень.
  Навалилась на нее.
  Камень сдвинулся с места.
   - Ого, - Царица, как завороженная смотрела на Джейн сзади.
   - Что ого? - Семирамида проследила за взглядом Царицы.
   - Необычайно стройные длинные ноги, - Царица прошептала. - Попка...
  Тончайшая талия.
  У тебя очень красивая рабыня.
  У нее необычная красота...
   - Ты только сейчас заметила, что Джейн очень красивая? - Семирамида спросила с удовольствием.
  Но тут же предупредила Царицу: - Не засматривайся на мою рабыню.
  Она не для тебя.
   - Смотреть мне не запретишь.
   - Мои ножки кажутся еще длиннее из-за высоких каблучков, - Джейн пыхтела над камнем.
  Но обернулась.
   - Что же мы стоим? - Семирамида, словно очнулась после обморока. - Поможем Джейн.
   - Поможем, - Царица первая подошла к Джейн: - Палку нужно в другое отверстие сувать.
  Тогда легче будет.
  
   - В какое отверстие я должна сунуть палку, чтобы мне стало легче? - Джейн сверкнула глазищами.
   - Я тебе покажу, - Царица бережно взяла из рук Джейн палку.
  Переставила ее. - Ты налегай на палку, рабыня.
  Ты ближе стоишь.
  Я же тебе помогу.
   - Действительно, легче, - Джейн надавила на палку.
  Камень охотно покатился.
   - Теперь вместе, - Царица прошептала с азартом.
   - Эй, самозванка царицка, - Семирамида пропищала сзади. - Ты слишком откровенно налегаешь на Джейн.
   - Я помогаю.
   - Она мне помогает, - Джейн радостно ответила.
   - Зачем же тогда за попку?
   - Потому что так легче сдвигать камень, - Царица отозвалась.
  Ей глухо ответило эхо из дыры в горе.
   - Я первая полезу, - Джейн сразу встала на четвереньки.
   - Нет, Джейн, - Семирамида подбежала. - Пусть первая лезет хозяйка горы.
  Возможно, что в пещере ловушка.
   - Ага, я полезу первая, а ты меня убьешь, амазонка, - Царица скрежетала зубками.
   - Зачем я тебя убью?
   - Ты подумаешь, что я уже вам больше не нужна.
   - Но ты же не боишься, что Джейн тебя убьет.
   - Твою рабыню, амазонка, я не боюсь.
  Она внушает мне доверие.
   - Я, значит, не внушают тебе доверие, царицка?
   - Ага.
   - Тогда я полезу первая, - Семирамида наклонилась. - Ты - за мной.
  За тобой - Джейн.
  Сама понимаешь, царицка, что я не могу допустить, чтобы ты ползла последней.
   - Мне не доверяешь, амазонка?
   - Так же, как и ты мне не доверяешь, царицка.
  Ты можешь толкнуть меня.
  Или убить сзади...
   - Сзади убить трудно.
   - Ты пробовала, сзади, царицка?
   - Нет.
  Я не пробовала убивать сзади, амазонка.
  И спереди я никого не убивала... еще.
  Просто в моем царстве мало подданных.
  А так я, наверно, могу убить без раздумий.
   - Вот поэтому Джейн будет подстраховывать сзади.
  И поверь мне, кинжал у Джейн очень острый.
   - Я видела, как кинжал разрезал камень, - Царица опустилась на четвереньки.
   - Ловушек точно нет? - Семирамида спросила еще раз на всякий смертельный случай...
   - Я себе не враг, амазонка.
   - Зато мне ты - враг, царицка.
   - Почему ты меня записала во враги, амазонка?
  Потому что ревнуешь меня к своей рабыне?
   - Снова вы собачитесь, - Джейн с нетерпением подтолкнула Царицу в попку.
  Так как все уже стояли на четвереньках, то Царица уткнулась очаровательной головкой в попку Семирамиды.
   - Эй, царица, - Семирамида тут же отозвалась. - Не приставай.
  Я не твоя подружка...
   - Тогда ползи быстрее, - Царица зашипела. - Думаешь, что мне приятно упираться головой в твою задницу? - Царица выдохнула. - Хотя, конечно...
  Попка у тебя очень подтянутая.
  Попка воительницы.
   - Ты совсем в одиночестве одичала без подруг, без друзей, Царица, - амазонка пробурчала.
  Поползла быстрее.
  
   - Слева факел, - Царица чуть отставала от амазонки. - Зажги его.
   - Факел?
  Да.
  Я нащупала его. - Семирамида чиркала камнем о камень.
  Добывала искру.
   - Семирамида? - Джейн крикнула. - Что видишь?
   - Пока только искры вижу.
  Загорелось.
  Через минуту три девушки стояли в небольшой пещерке.
   - Где оно? - Джейн оглядывалась по сторонам.
   - Твоя амазонка чуть не наступила на мое волшебное зеркало, - Царица оттолкнула Семирамиду.
   - Я - ничья, - Семирамида пробурчала.
   - Ого, - Джейн чуть не упала. - Датчик внешнего отражателя.
   - Волшебное зеркало работает только при свете солнца, - Царица подсказала.
   - Догадываюсь, - Джейн упала на четвереньки.
  Поползла обратно из пещеры. - Световая батарея в него встроена.
  Достаточно космической энергии при разгоне.
  Или свет ярких звезд тоже подойдет.
   - О чем ты говоришь, Джейн? - Семирамида любопытствовала.
   - Она знает, о чем говорит, - Царица произнесла задумчиво. - Похоже, что твоя рабыня раньше уже видела подобное волшебное зеркало.
   - Кто первый из пещеры? - Семирамида показала на выход.
  Он же - вход в пещеру...
   - Ты выползай, амазонка, - Царица вздохнула. - Я факел обратно уберу.
  Все же это - мое убежище.
  На случай, если разбойники, или враги.
   - У тебя есть враги, царицка?
   - Еще не было врагов.
  Но чувствую, что после вашего прихода - враги у меня появятся.
   - А где твои подданные... прячутся, если разбойники или враги?
   - У моих подданных свои тайные убежища.
  Да и не должны подданные прятаться.
  Их задача - спасать свою царицу.
  Сражаться за меня подданные должны.
   - Тогда твоих подданных быстро перебьют.
  Ты останешься одна, Царица.
  Сама будешь овец пасти.
   - Я и так сама своих коз выпасаю, - Царица проговорилась.
  Но так как раньше, уже тоже раскрыла величайшую царскую тайну - что ухаживает за своим огородом - то только махнула рукой в досаде на свой быстрый язычок.
  
   - Джейн? - Семирамида выползла из пещеры. - Что видишь в волшебном зеркале?
  Я думала, что оно - большое.
  А зеркало - величиной с ладонь.
   - Не зеркало это, а датчик, - Джейн над головой держала "зеркало волшебное". - Сейчас батарея подзарядится от солнца...
   - Зеркало очень хорошая, - Царица уже задвигала камень ко входу в пещеру.
   - Помочь? - Семирамида обернулась к царице.
  В голосе не было особого желания помогать.
   - Я сама справилась уже, - Царица поднялась.
  Отбросила со лба прядь волос. - Твоей помощи я боюсь, амазонка.
   - Почему же ты боишься моей помощи, царицка?
   - Ты - под видом помощи - облапаешь меня, будешь тискать.
   - Ыыыы?
   - О вас, амазонках, говорят, что вы горячие.
  Неразборчивые в связях.
  Чуть что - сразу накидываетесь.
   - Чтооооо?
   - Я видела, как ты пожираешь меня взглядом, амазонка.
   - Йа?
  Пожираю тебя взглядом, царицка?
   - Конечно!
  Я же красавица.
  Ты ждешь-не дождешься удобного случая, чтобы на меня налететь и щупать, щупать.
   - Ты больная на головку, царицка.
  Если я, как ты говоришь...
  Если амазонки буйные и сразу налетают и лапают, то, я бы давно на тебя упала.
   - Ты просто боишься своей рабыни, амазонка.
  Боишься при ней.
   - Надо же, и за меня придумала уже, - Семирамида произнесла совершенно спокойно.
  Что означало, что амазонка в ярости.
   - Я смотрю на монитор, - Джейн отозвалась. - Но я чувствую тебя, Семирамидочка.
  Только - без драки.
  Ты вся пылаешь.
   - Она вся пылает, потому что хочет меня, - Царица захихикала.
   - Джейн, ты понимаешь, что царицка меня оскорбляет?
   - Я не вижу в этом большого оскорбления, Семирамида, - Джейн распахнула глазки. - Ну, уверена девушка, что она тебе нравится.
  Что же здесь страшного.
  Может быть, Царица так поднимает самооценку?
   - Что она поднимает? - Семирамида расслабилась.
   - Что я поднимаю? - Царица насторожилась.
  Напряглась.
   - Ты, Царица, - Джейн рук с датчиком не опускала, - очень неуверена в себе.
  Ты постоянно думаешь о том, что ты... может быть, не достаточно красивая.
  Как ты сказала - царство твое маленькое.
  Твои подданные хорошим манерам не обучены.
  Никто, наверно, тебе не говорил комплименты...
   - Мне всякое говорили...
  Но комплименты - что это?
   - Никто не хвалил твою красоту, Царица.
  Я угадала?
   - Хиславичь один раз сказал, что я ладная девка, - Царица опустила очаровательную головку. - Мне девятнадцать лет...
   - Как и нам, - амазонка посмотрела на Джейн.
   - Да, ты права, рабыня.
  За девятнадцать лет меня никто красавицей не назвал.
  Только ты...
  Я не знаю - красивая ли я, или нет.
  Не с кем сравнивать.
  Вы появились.
  С вами я себя пытаюсь сравнить.
  Но вы другие...
  Я - изнеженная царица...
  
   - Кто же тебя изнежил, царицка? - Семирамида фыркнула. - Огород тебя изнежил.
  Или козы?
   - Вы - другие, - Царица не обратила на издевку амазонки внимания. - Ты, амазонка, порывистая.
  Вся быстрая.
  Тебя даже особо не разглядишь.
  А ты, рабыня, очень уж другая...
   - Если тебе успокоит, царицка, то и я добавлю, что ты... ничего, - Семирамида выдавила через силу. - Ты... красивая.
  Но это не значит, что я на тебя наброшусь.
  Зачем выдумываешь?
  Вообще, тебя лапали?
  Тебя щупали?
  Я сомневаюсь...
   - Меня... нет... - Щеки Царицы залились краской стыда. - Но я подглядывала.
  Иногда видела... случайно.
  Как мои подданные...
   - Бедненькая девочка, - в словах Семирамиды больше издевки, чем жалости.
  Но Джейн отвлекла внимание.
   - Работает, есть сигнал. - Джейн вглядывалась в датчик. - Атмосфера плотная.
  Сигнал от датчика хорошо отражается от ионосферы.
  Возвращается с информацией.
   - О чем ты? - Царица спросила Джейн.
  Но за ответом повернулась к Семирамиде.
  Семирамида в ответ приложила пальчик к губам Царицы.
  Царица вздрогнула от неожиданности.
   - Сейчас датчик выйдет на максимум мощности, - Джейн заметно волновалась.
  Подняла лицо. - Я буду искать свою Бонни.
  Лишь бы колапсеры в датчике не отказали. - Семирамида понизила голос. - Вообще, я совершаю сейчас военное преступление.
   - Ты предала цезаря? - Царица от волнения вытянула шейку.
   - Царица?
   - Да, рабыня.
   - Ты, где взяла этот датчик?
   - Волшебное зеркало?
   - Проще и короче называй волшебное зеркало датчиком.
  Откуда он у тебя?
   - Йа?
  Нашла среди камней.
   - Больше там ничего не было?
   - Блестящая твердая земля неподалеку.
   - Значит, шпионский спутник самоликвидировался, - Джейн вжала головку в плечи. - Упал на планету.
  Сжег себя.
  Но при прохождении через атмосферу один из внешних датчиков оторвался от корпуса шпионского спутника.
  Даже след от болта остался.
  Поэтому датчик не сгорел.
  Счастье, что он может работать автономно.
  
   - Ты на древнем шумерском языке говоришь, рабыня? - Царица округлила глазища. - Непонятное.
   - Но самое страшное, знаете что? - Джейн с опаской оглядывалась по сторонам.
   - Что самое страшное? - Царица пропищала. - Разбойники у меня из-за твоего датчика отнимут царство?
   - Нет, страшнее, - Джейн задрожала. - Датчик - жухрайский... - Джейн вымолвила через силу.
  С испугом переводила взгляд с Царицы на Семирамиду.
   - Жухрайский, - амазонка погладила подружку по головке. - Джейн?
   - Да, Семирамида.
  Жухрайский. - Голос Джейн высох.
   - Ты говорила, что какие-то жухраи - ваши враги.
   - Не только мои враги, но - наши общие враги.
  Жухраи - враги Империи.
  А мы с вами - Империйки!
   - Ты смотришь на нас так, - Царица пробормотала, - что мы от твоего заявления должны были провалиться сквозь землю в царство Аида.
  Но мы не провалились.
  Поэтому ты крайне удивлена.
   - Вы, что, не понимаете? - Джейн кричала почти в истерике. - Я!
  Держу...
  В...
  Руках...
  Шпионский...
  Датчик!
   - Ну и что, Джейн? - Семирамида смотрела в распахнутые глазища подруги. - Шпионский, так - шпионский.
   - Но меня же любой комиссар может обвинить в предательстве Империи.
  Меня будут судить за то, что я изменила нашему Императору.
   - Изменила с кем? - глаза Царицы заблестели интересом.
   - Изменила с жухраями... - Джейн бормотала.
   - Ты была с жухраем? - Семирамида спросила насмешливо. - А мы и не заметили.
  Быстро же ты управилась, Джейн.
  Пока я и царицка вылезали из пещеры, ты изменяла с врагом Империи.
   - Нет, не с жухраями изменила, - Джейн дрожала крупно. - Я изменила нашему Императору!
   - То, что ты держишь в руках жухрайский мячик...
   - Датчик...
   - Ты считаешь изменой, Джейн? - Семирамида засмеялась.
   - Но как же иначе, Семирамида?
  Согласно указу Императора, в соответствии с Уставом Космической Имперской караульной службы, при обнаружении подозрительных вещей Империец обязан сразу сообщить командующему ближайшего военного округа.
  При этом прикасаться к подозрительным вещам строго запрещается.
  Если же подозрительная вещь явно относится к жухрайским, то, нарушитель автоматически переходит в разряд жухрайских шпионов.
  Нарушивший указ Императора, считается изменником.
  И подлежит...
  Космический военно-полевой суд будет решать мою участь.
  При этом...
   - Хватит уже язык мозолить, Джейн, - Семирамида вырвала из рук Джейн датчик. - Ты держала жухрайский передатчик.
  Царица держала.
  Теперь я подержала.
  Все мы - повязаны одной тайной.
  Но у нас хватит ума не рассказывать этому...
   - Комиссару...
   - Комиссару, Джейн.
  Твоему комиссару.
  Или мы, - Семирамида хитро улыбнулась. - Разобьем этот датчик?
  И закопаем его глубоко... - Семирамида подняла над головой "волшебное зеркало".
   - Неееет, - к Семирамиде с двух сторон прыгнули Царица и Джейн.
   - Я же пошутила, - Семирамида ойкнула. - Чуть, на самом деле, не разбили датчик.
   - Я бы все равно, - Джейн шептала, как в бреду... - Ради Бонни.
  Пусть меня обвинят.
  Назовут жухрайской шпионкой.
  Отправят на космические галеры.
  Или...
   - Не призыва зло на свою голову, рабыня.
  Ты жертвуешь собой ради подруги.
  Хотя, я не понимаю, в чем состоит жертва.
  
   - Хорошо, что вы меня понимаете, - Джейн приложила пальчик к губкам. - Но мы никому не расскажем.
   - Было бы кому рассказывать, - Царица скривила лицо. - Было бы зачем.
   - Никому, - Семирамида повторила.
   - Тогда смотрите, - Джейн от испуга перешла к восторженному возбуждению.
   - На что смотреть? - Семирамида вытянула шейку.
  Царица смотрела на "волшебное зеркало" через левое плечо Джейн.
   - Принцип работы жухрайских и наших - Имперских - датчиков схожий, - Джейн два пальчика приложила к экрану. - Красная точка - наше местонахождение.
   - Джейн, проще говори, - Джейн пропищала.
   - Проще?
  Куда уж проще.
  Сектор периферийных Галактик.
  Космическое скопление метагалактик.
  
  
  ГЛАВА 426
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  МЫ ТУТА
  
   - Еще проще, - Царица не просила.
  Она приказывала. - Я и без подобных слов непонятных все в волшебном зеркале видела.
   - Мы здесь, - Джейн на экране раздвигала пальцы. - Планетарная система ваша.
  Еще шесть планет вращаются около желтого карлика.
   - Джеееейннн!
   - Мы тута, - Джейн все упростила. - Приближаем.
  Наша долина.
   - Моя долина, - Царица поджала губки.
   - Наша долина, - Семирамида строго посмотрела на Царицу.
   - Моя долина - пока и - ваша долина, - Царица выдержала взгляд амазонки. - Я только выполняю свой долг царицы.
   - Ты - царицка, - Семирамида согласно кивнула прехорошенькой головкой. - Только с долгом ты напутала.
   - Почему я напутала с долгом?
   - Шапочка твоя, наверно, тоже вывалилась оттуда же, откуда волшебное зеркало прилетело.
   - Не шапочка, а - корона, - Царица - на всякий случай - придержала корону двумя руками.
   - Царица? - Джейн отвлеклась от датчика жухрайского.
  Жарко смотрела на царицу: - Это правда?
   - Что правда, рабыня?
   - Ты твоя корона - тоже жухрайская?
  Ты нашла ее около расплавленного спутника?
   - Корона моя, - Царица вдруг рассмеялась. - Нашла я ее.
  Шла, шла и нашла.
  Нашла.
  Короновала себя.
  Кто в короне - та и царица.
   - Так просто, - Семирамида усмехнулась.
   - Все понятно, - Джейн хлопнула ладошками по бедрам. - Корона и датчик - все, что осталось от жухрайского космобота на вашей планете.
  Может быть, они пролежали миллионы лет.
  Над золотом, драгоценными камнями и космическими приборами время не властно.
  Бот превратился в искусственный спутник вашей планеты.
  Затем он сошел с орбиты.
  Может быть, астероидом его стукнуло.
  Бот-спутник упал на поверхность и самоликвидировался.
  Корона и датчик отлетели во время удара о землю.
  Все объяснимо. - Джейн сама себя погладила по головке.
  Похвалила за догадливость. - Хорошо, что не осталось целого Галапередатчика.
  
   - Почему же хорошо, что нет еще и передатчика? - Семирамида накручивала на пальчик непослушный локон.
   - Семирамида?
   - Да, Джейн.
   - Передатчик - жухрайский!
  Хороша бы я была, если бы послала сигнал жухраям.
  Тогда бы я была настоящей шпионкой жухрайской.
   - Жухраи хорошо платят шпионам? - Царица высунула язычок.
   - Да ты с ума сошла, Царица, - Джейн побледнела. - Даже не думай продаваться жухраям.
   - Я - не продажная Царица.
   - То же самое можно сказать о любой царице, что она - не продажная, - Семирамида захихикала. - Каждая Царица - честолюбивая и надменная.
  Свинью хрюк выдаст.
   - Какую свинью? - Царица воткнула кулаки в бока.
  Угрожающе надвигалась на амазонку.
   - Твою свинью, Царица, - за амазонку ответила Джейн.
  Она снова смотрела на экран поисковика. - Я приблизила до вашей деревни.
  Наемники бегают за свиньей.
  Она сначала пряталась в огороде.
  Но непроизвольно хрюкнула.
  В этом весь фокус, что свинья молчит, молчит, но все равно не выдержит и хрюкнет.
   - Убийцы носятся за моей свиньей, - Царица приблизила лицо к монитору. - Да поможет ей Зевс убежать.
  Моя несчастная Пеппа. - Царица рассвирепела. - Была у царицы одна свинья, да и ту хотят похитить. - Царица сорвалась с места.
  Понеслась к деревьям.
  Джейн - за ней.
   - Джеееейн, - Семирамида поймала Джейн за руку. - Ты куда?
   - Царица одна не справится с убийцами.
   - Тебе, какое дело до Царицы?
   - Йа?
  Я жалею свинку Пеппу.
  И... Царицу немного жалко.
   - У нас другая цель.
  Мы сюда не свиней царских ловить пришли.
  Мы ищем твою подружку.
  Поэтому должны быть, как можно незаметнее.
   - Семирамида?
   - Да, Джейн.
   - Но ведь ты - амазонка.
   - Да, я - амазонка.
   - Ты же не допустишь, чтобы мужчины обижали женщину.
   - Не допущу, - амазонка обреченно выдохнула. - К тому же, свинка Пеппа - тоже женщина.
  Да, Джейн.
  За короткое время вляпаться в столько неприятностей...
  Я бы назвала это нашим успехом.
  Мы - Олимпийские чемпионки по попаданию в неприятности.
   - Какая же неприятность, если мы датчик поиска нашли, - Джейн рванула с места.
   - Я что?
  Я - слабое звено? - амазонка легко перепрыгивала с камня на камень следом за Джейн.
   - Хорошо, что в царстве все маленькое, - перед деревней Джейн попыталась восстановить дыхание. - Добежали быстро.
  Семирамида?
   - Да, Джейн.
   - По возможности, не убивай наших преследователей.
  Они же - не нарочно.
  К тому же - они Имперцы, как и мы...
   - Да я, вообще, в драку не полезу, - Семирамида обиделась.
  Пожала плечами.
  
   - Смотри, Семирамида.
  Царица спокойно идет к своему дому.
   - Почему ты думаешь, что это ее дом?
   - Там же свинья и наемники.
   - Не похож ее дом на дворец.
  Скорее - развалюха.
   - Дворец - в сердце каждой девушки.
   - Джейн?
   - Да, Семирамида.
  Мы тихонько подкрадемся.
  Царица не знает, что мы прибежали ей на помощь.
  Подслушаем, о чем она говорит с наемниками.
  Может быть, она против нас сейчас выступает?
  Рассказывает о нас? - Семирамида согнулась.
  Перебежала к зарослям малины около хижины Царицы. - Джейн?
  Сколько наемников?
  Ты сосчитала?
   - По датчику хорошо видно.
  Один в огороде за камнями спрятался.
  Три со свиньей выходят навстречу нашей общей знакомой.
  Вот только, есть ли кто из наемников в доме?
  Не знаю.
  Датчик оптический.
  Он видит только на открытой местности.
   - Самое маленькое - четыре профессиональных убийцы, - Семирамида покачала очаровательной головкой. - Двух я успею сбить стрелами.
  Но третий ускользнет.
   - Может быть, договоримся с ними? - Джейн пропищала жалобно.
   - Тише, добренькая Джейн, - Семирамида приложила пальчик к губам подружки.
  В это время Царица подошла к наемнику.
  У него на руках обреченно хрюкала свинка Пеппа.
   - Мда...
  Ну и ну.
  Дело вот в чем, - наемник с каменным лицом заскрежетал зубами. - Царица вернулась.
  Что же тебя заставило?
  Совесть тебя подгоняла?
  Или еще кто-нибудь?
   - Свинку мою отдай, - Царица зашипела. - Слышишь?
  Свинью отдай, мразь.
   - Ой, как-то не по-царски наша Царица общается со злобными убийцами, - Джейн ойкнула. - Да еще пытается их разъярить.
   - Она, оказывается, бесстрашная, - Семирамида провела ладонью по подбородку. - Называла наемников страшными людьми.
  А сама грудью...
  Грудями защищает свою свинью.
  
  Два наемника зашли с боков Царицы.
   - Вам не особо будут мешать мои ножи в спинах? - Царица учтиво спросила наемников.
   - Царица нарывается, - Семирамида выдохнула с восхищением.
   - Наглая девка, - наемник слева заржал.
  Хлопнул ладонью по попке Царицы.
   - А царицка жаловалась, что никто ей не оказывает знаки внимания, - Семирамида заметила ядовито.
   - Она же - Царица, - второй наемник дурачился. - Ты, Алехандр, ее грубо за попку трогаешь.
  К царицам нужен другой подход.
  Нежно, мягко. - Второй наемник опустил ладонь на правую грудь Царицы.
   - Не пойму, - Семирамида вытянула шейку. - Нравится ли царице, или она застыла в гневе?
   - Что за грязные скоты делают в моем царстве? - Нежнейшая царица вздрогнула. - Вот сволочи.
  Все зло от пришельцев.
  Вы даже грязь со своих сандалий не отряхнули, когда входили в мою долину.
   - Это она о нас? - Наемники переглянулись.
   - Как я ее понимаю, - тот, который со свиньей Пеппой попытался говорить серьезно. - Бедная царица знает, что ее ожидает.
  Она будет со своего ложа наблюдать, как мы пируем с ее свиньей.
  Вернее, свинья будет участником пира... только на блюде запеченная.
   - Как ты смеешь говорить, когда тебе Царица не разрешала?
  Шмыгаешь носом в моем присутствии! - Царица накалялась.
   - Не пойму, что Царица хочет, - Джейн распахнула огромные глазища.
   - Законы цезаря запрещают простолюдинам прикасаться к знатным особам, - Царица продолжала.
   - Цезарь нас простит, - наемник со свиньей наслаждался моментом.
   - Я, как раз из благородного рода, - второй наемник жадно мял грудь царицы в ладони. - Так что имею право на тебя, Царица.
  Драки не будет, моя Царица.
  Мы сделаем с тобой все быстро.
  Нам же надо еще амазонку и ее рабыню искать.
   - Не сомневаюсь, что ты сделаешь все очень быстро, - Царица обидно для наемника захохотала. - Медленно у тебя не получится.
  А где ухаживания за прекрасной царицей?
  Где признания в любви?
  Например:
  "О, моя Царица!
  Я готов весь мир к ногам твоим бросить".
   - Жакас, - донеслось из огорода. - Я могу выходить?
  Долго мне еще в огороде прятаться?
   - Подожди, Станкевич, - наемник с именем Жакас махнул рукой. - Вдруг, амазонка к нам тайно подкрадывается?
   - Амазонка со своей рабыней так драпанули через горы, что их не догнать, - с огорода наемник пробурчал.
   - Они нас имеют в виду? - Джейн прошептала.
   - Имеют.
  Да еще очень непочтительно.
  С издевкой. - Семирамида заскрежетала зубками.
  Набросила стрелу на тетиву.
  
  Но не успела.
   - Царица.
  Первая кровь. - Хозяйка долины произнесла отчетливо.
  Два наемника медленно оседали на землю.
   - Она двоим перерезала горло, - Семирамида прошептала. - Я не дооценила царицку.
  По-моему, она в нашей помощи не нуждается.
   - И хорошо, - Джейн выдохнула. - Но как она будет дальше жить с окровавленной совестью?
  Она же убила двух Имперцев.
  
   - Как-нибудь проживет с раскаянием, - Семирамида ответила тихо. - И с Императором договорится.
  Она же - Царица.
  Это мы - безродные...
   - Если завидуешь, Семирамида, то отними у нее корону.
  Ты будешь царицей.
   - Зачем мне царствовать?
  Мне и в амазонках прекрасно живется.
   - Ты...
  Эта чего? - Наемник со свиньей на руках вытаращил на царицу глаза. - Убила что ли?
   - Тебя еще - нет, не убила, - Царица ответила просто. - Сейчас все исправлю. - Царица успела подхватить свинку Пеппу. - Исправила.
  Третий наемник упал с перерезанным горлом.
   - Цезарь вышлет войско за тобой и мной, - Семирамида обреченно заметила. - Царица отвертится.
  Скажет, что мы убили наемников.
   - Да я тебя сейчас, на своем копье вертеть буду, Царица, - четвертый наемник несся с огорода.
  В руках держал небольшое, но с вида очень опасное, копье.
  Наемник лихо перепрыгнул через камень.
  Копьем в воздухе рисовал Олимпийские кольца.
   - Он похож на испуганного, - Джейн пролепетала.
   - На комедианта он похож, - Семирамида заявила.
  В это время наемник заревел дурным голосом.
  Бросился на Царицу.
  Она отступала к дому.
   - Поможем? - в руке Джейн засветился понтовский кинжал.
   - Кому поможем?
  Наемнику или царицке? - амазонка уже не особо пряталась за кустами. - Посмотрим, на что еще способна скромница.
  Мы же должны все о ней узнать - что может, что умеет.
  Иначе она нам преподнесет - неприятный для нас - сюрприз. - Семирамида опустила ладошку на плечо Джейн.
  Наемник близко к Царице не подходил.
  Опытный, он понимал, что его шанс - держаться на длине копья.
  Царица попыталась проскочить под копьем.
  Но наемник пнул ее в голову.
  Царица отлетела.
  Перевернулась.
  Но быстро вернулась на ноги.
  Наступила тишина.
  Наемник придумывал, как добраться до царицы.
  Царица мечтала, чтобы он ошибся.
   - Но девки же не умеют драться, - из дома выскочил крепкий, мускулистый наемник. - Я возмущен.
  Серебряный луидор тому, кто уложит эту буйную девку.
   - Я - Царица.
   - Золотой цент получит тот, кто возьмёт ее живой.
   - Огромная награда, - Семирамида заерзала. - Судя по всему, этот наемник служил в когорте цезаря.
  Знает, о чем говорит.
   - Сколько же их еще в доме спряталось? - Джейн провела ладошкой по щеке.
  Ее голосок дрожал от возмущения.
   - Среди наемников дураков нет.
  Все же опасная работа.
  Но вид прекрасной девушки может обмануть пару наемных убийц, - Семирамида присела.
  Из дома вылетели не меньше дюжины наемников.
   - Как много, - Джейн прошептала.
   - Я - одна, - Царица прижалась спиной к стенке дома. - Так нечестно. - Царица всхлипнула.
  Трюк подействовал.
  Наемник на миг опустил копье.
  Сразу получил колотую рану в грудь.
  
   - Честный тот, кто выжил.
  Кто выжил, тот и прав. - Командир наемников махнул рукой.
   - По всем правилам окружают царицку, - Семирамида произнесла спокойно. - Я думаю, что больше у нее нет сюрпризом.
  Только ножиком умеет размахивать. - Семирамида поднялась.
  Направила стрелу на главного наемного убийцу. - Уходите.
  Царица сказала вам, что так не честно.
  Двенадцать на одну...
   - Амазонка? - Главный прищурился. - Ты нам нужна.
  Если ты так ценишь местную нищую царицу, то заключим сделку.
  Мы забираем тебя.
  Но Царицу оставляем живой.
   - Амазонка - моя главнокомандующая, - Царица вскрикнула. - Не отдам свою служанку.
  Наемники заржали.
  Жуткий смех среди крови...
   - Амазонка, а где твоя рабыня? - Пожилой наемник поднял меч. - Не вздумай выпускать стрелу, амазонка.
  Мы все равно тебя схватим.
  Но, если будешь наглеть, то накажем жестоко и больно.
   - Теперь нас трое, - Джейн вышла вперед.
  Загородила собой Семирамиду. - Никого вы не накажите.
  Имперцы с Имперцами не воюют. - Наступила удивительная тяжелая тишина.
  Все были удивлены явлением голой рабыни.
   - Рабыня совсем глупая, - бородатый наемник тряс головой. - Вместо того, чтобы сбежала...
   - Аристотель, не подсказывай рабыне, - другой наемник хлопнул бородатого по плечу. - Она настолько глупая, что не поняла, что нужно убегать.
  Но ты ей подсказываешь.
  Сам будешь за голой девкой по горам бегать, как горный козел.
   - А что?
  Я согласен с голой девкой в догонялки играть! - Бородатый выпятил грудь.
  Снова все заржали.
   - Они обо мне говорят? - Джейн спросила Семирамиду и выпятила грудь.
   - Пантелеймон, Филагей, Тимолол, свяжите амазонку и ее рабыню.
   - Сам бы и связывал, - лениво протянул наемник с бордовым шрамом через все лицо.
   - Филагей, я здесь главный.
   - Ты же знаешь, Плутарх, что у нас, наемников, главных нет.
  Мы - каждый за себя.
  Ты не в когорте цезаря. - Началась битва за власть.
   - Ты прав, Филагей, - главный наемник Плутарх легко согласился. - Не будем спорить.
  Мы же друзья. - Неожиданно Плутарх ударил наемника Филагея кинжалом в живот. - Теперь точно не будем спорить, Филагей. - Плутарх вытер окровавленный кинжал о хитон упавшего Филагея.
  Остальные наемники отнеслись к происшедшему относительно спокойно.
  Плутарх размотал кожаный поводок.
  Наклонил голову.
  Двинулся к Джейн и Семирамиде.
  Несколько наемников присоединились к нему.
  Другие внимательно следили за Царицей.
   - Имперцы не должны угрожать Имперцам, - Джейн проблеяла. - Мы должны дружить.
   - Поверь, рабыня, - Плутарх оскалил оставшиеся зубы. - Мы с тобой так подружимся, что утром не сможешь шагать.
   - Вы... - Джейн взмахнула рукой.
  Пояс с кинжалом и мечом упал с Плутарха. - Вы будете отвечать перед Имперским судом.
  Я - сержантка Имперской армии.
  Вы же - рядовые.
   - Рабыня, - Плутарх поднял пояс. - Разорвался что ли?
  Я же недавно покупал перевязь.
  Набью морду купцу, который мне продал слабые ремни.
  
   - Не подходи, - Джейн снова взмахнула рукой.
  На землю упали половинка меча Плутарха и ручка от его кинжала.
   - Плутарх, - наемник дернул за локоть главного. - Она - ведьма.
  Рукой взмахнула, и твой пояс упал.
  Второй раз махнула рукой - у тебя уже от меча половинки, и от кинжала половинки.
   - Ведьма? - Плутарх наклонил голову ниже.
  На стрелу Семирамиды не обращал уже внимания. - А сказали - простая рабыня.
  Тогда нам больше заплатят, когда ее притащим.
  Я из советника Козлиуса выбью в десять раз больше золотых монет за ведьму.
  Предупреждать наемников надо, на что идут... - Плутарх говорил завораживающе.
   - Джейн! - Семирамида вскрикнула. - Он хитрит.
   - Я боюсь, - движение руки Джейн было почти незаметно.
   - Боишься?
  Правильно боишься, рабыня. - Плутарх остановился.
  В недоумении мотал головой. - Градиент.
  Я чувствую, что что-то не так.
  Но не пойму, что.
   - Плуууутарх, - наемник Градиент побледнел. - У тебя уха нет.
  Как ножом срезало.
   - Что за глупость ты мне говоришь, Градиент?
  Я бы почувствовал. - Плутарх прислонил ладонь к голове. - Действительно.
  Уха нет.
  Нет на голове.
  Оно на земле лежит.
   - Знаешь, что, Плутарх, - воин Тимолол сделала шаг назад. - Я за одно сольдо не собираюсь свои уши оставлять здесь.
  Нам сказали, что дело простое.
   - Я еще удивился, что нас целый отряд купили, - наемники стали советоваться. - На амазонку достаточно было трех.
   - Рабыня - не в счет шла.
   - Да, одной монеты маловато.
   - А честь наемника? - Спросил самый молодой.
   - Засунь себе честь знаешь, куда, Павлиний.
   - Вы, как хотите, а я - обратно.
   - Точно.
  За ведьму я слышал, не меньше семнадцати золотых монет дают.
   - Семнадцать?
  А нам - по одной дали?
   - Вот, когда по семнадцать монет заплатят, тогда вернемся.
   - А что изменится?
  Ведьма также уши будет резать.
   - Изменится то, что мы будем подготовлены, Чейз.
   - Вы уже уходите? - Царица едко спросила главного наемника.
   - Ты же нас на пир не пригласила, Царица, - Плутарх пробурчал.
  
   - Пир не для тех, кто ко мне пришел с мечом, - Царица показала на мертвых. - Своих забирайте.
  Зачем они мне?
   - Ты их убила, ты о них и заботься, - наемники легко воспринимают смерть.
   - Действительно, - Царица распрямила спину. - В хозяйстве все пригодится.
  Скормлю их своей Пеппе.
  Они хотели съесть мою свинку.
  Но свинка съест их.
   - Ну, мы пошли? - наемник спросил Семирамиду.
   - Уходите.
   - До скорого свидания, амазонка и ведьма.
   - Я не ведьма, - Джейн пропищала. - Я - сержантка Имперского Космофлота.
  Я из Префектуры Галактик Натура.
  Мы с детства учимся метать... - Джейн не договорила.
  Семирамида успела зажать ей рот.
   - Ухо свое я заберу.
  Целительница пришьет. - Плутарх косо посмотрел на Семирамиду.
  Перевел тяжелый взгляд на Джейн.
  Пусто и безразлично взглянул на Царицу.
   - Я за один золотой доллар могу тебе ухо приживить обратно, - Семирамида неожиданно предложила.
   - Один золотой доллар?
  Дороговато берешь, амазонка.
   - Но зато ухо будет, как новенькое, как живое.
   - Нет уж, амазонка.
  Я - лучше к целительнице Кармадоне схожу.
  Если наемник за каждое отрезанное ухо будет выкладывать золотую монету, то мы быстро разоримся.
  Кармадоне пришьет ухо всего лишь за три цента медных.
   - Жадный, - Семирамида крикнула в спину уходящего наемника.
   - Не жадный, а - бережливый, - Плутарх не оглянулся.
  Вскоре наемники скрылись среди камней.
  
  - Джейн, - амазонка оглядывалась по сторонам. - Взгляни в волшебное зеркало.
  Наемные убийцы, действительно ушли?
  Или устроили засаду неподалеку.
   - Идут между камней, - Джейн вертела датчик поиска в руках. - Не собираются останавливаться.
   - Я думаю, что они не будут работать за одну монету на каждого, - Семирамида согласилась.
   - Что у меня за добыча? - Царица тем временем шарила по переметным сумам и поясам убитых наемников.
   - Добыча общая, - Семирамида глухо произнесла.
  Но без большого интереса. - Вообще, наемным убийцам заплатили за меня и за Джейн.
  А не за тебя, царицка.
  Поэтому...
   - Все, что находится в моем царстве, принадлежит мне, - Царица заявила твердо. - Тем более что я убила...
   - Если бы не Джейн, ты уже лежала бы рядом с трупами, царицка.
  Или на соломе в твоем дворце лежала бы...
   - Если не считается, - Царица с разочарованием поднялась. - Тем более что никаких золотых у наемников нет.
  Нищие какие-то убийцы за вами посланы.
  В следующий раз они богаче будут.
  Ведь собираются получить каждый по семнадцать золотых.
   - Наемники, может быть, и получат, - Семирамида направилась к хижине. - Но тебе все равно монеты не достанутся.
   - Почему?
   - Потому что наемник не уверен - будет ли жить в завтрашнем дне.
  Сразу все деньги относят в балаган.
  Проигрывают за одну ночь и пропивают все монеты.
  Количество монет - не важно.
  Главное, что утром наемный убийца злой и без денег.
   - Ты много знаешь о наемниках, амазонка.
  Сама служила наемницей?
   - Амазонки не служат наемницами, - Семирамида осторожно заглянула в хижину. - Зато ты, царицка, неплохо владеешь кинжалом.
  До этого ты нам говорила, что ни разу не убивала.
  Сегодня убила и даже не поморщилась.
  Тебя не пугают трупы.
   - Царство мое маленькое, но гордое, - Царица взяла мертвого за ноги. - Рабыня, амазонка, помогите затащить мертвых в сарай.
  Пусть Пеппа кушает...
   - Нет, - Семирамида сразу ответила. - Твои трупы, ты ими и управляй, царицка.
   - Неееет, - Джейн проблеяла и опустила очаровательную головку.
   - Я вам приказываю.
   - Прикажи себе, царицка.
   - Хорошо.
  Тогда я себе приказываю. - Царица ответила недовольно.
  Но не настаивала больше на помощи.
  
   - Ты так и не ответила, где ты научилась работать с кинжалами, царицка.
   - Я - самоучка.
  Никто меня не учил.
  Я ухожу в рощу.
  Выбираю дерево.
  Представляю, что оно - мой враг.
  Нападаю с кинжалом на деревья.
  На кусты.
  Но не режу их.
  Потому что - все здесь мое.
  Так и натренировалась.
  Но больше я с оружием ничего не умею.
  Честное слово.
  Нет у меня меча.
  Нет лука.
  Нет копья.
   - Тебе не нужно другое оружие, - амазонка приняла объяснение царицы. - Твое оружие - беспомощность и красота.
  Никто не подумает, что красивая тонкая девушка с легким робким румянцем на гладких щечках и с невинными глазами может бездушно перерезать горло.
   - Ты назвала меня красивой, амазонка?
   - Да, Царица, ты - красавица.
   - Так приятно слышать это еще раз...
   - Я тоже повторю, - Джейн подняла прелестнейшую головку. - Ты - красавица.
   - Джейн? - амазонка обернулась к подружке. - Ты, куда лезешь?
  Зачем постоянно повторяешь, что Царица - красавица...
   - Доброе слово и кошке приятно, - Джейн подошла к Семирамиде.
   - Королевка - не кошка.
  Она...
   - Ой, амазонка, не порти мне впечатление, - Царица отчаянно трясла миленькой головкой.
   - Джейн? - Семирамида пошла от хижины. - Заходи в дом.
  Там нет опасности.
  Я посмотрела.
  Я все же помогу царицке. - Семирамида пристально посмотрела на Царицу. - Но не для тебя, Царица, помогаю убрать трупы.
  Просто не хочу, чтобы твои подданные крестьяне их видели.
  Кстати, где они?
  
  
  ГЛАВА 427
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ДЖЕЙН ВО ДВОРЦЕ ЦАРИЦЫ
  
   - Прячутся по домам.
  Мои подданные - не глупцы.
  Они не полезут сражаться с превосходящими силами наемников.
   - Трусы, значит.
   - Не трусы, а - мудрецы.
   - Не помогают своей царице.
   - За это, я их, конечно, накажу...
  Когда войду в силу...
   - Я же войду во дворец, - Джейн пошутила, что жалкая лачуга - дворец. - Буду искать Бонни на поисковике. - Джейн низко нагнула головку.
  Иначе бы расшибла лоб о балку.
   - Веревка с камнем, - Джейн делала обход "дворца". - Домик светлый.
  Уютный.
  Я никогда не была еще во дворцах, - Джейн захихикала.
  Она присела на узкое ложе. - Сквозь дырку в крыше сюда пробивается луч солнца.
  Поэтому батарея датчика будет подзаряжаться.
  Почему Царица поставила свою кровать под дырой?
  Наверно, по ночам любуется звездами. - Джейн подумала о звёздах и тяжело вздохнула.
  Но сердце отдалось радостью.
  
  Семирамида и Царица, наконец, разобрались с мертвыми.
   - Амазонка, не спеши в мой дворец, - Царица свысока смотрела на Семирамиду.
   - Когда трупы таскали, то ты не выглядела высокомерной.
  Сейчас же снова начинаешь играть в неприступную царицу.
   - Я не играю в царицу, - глаза Царицы сверкали. - Я - живу царицей.
  Ты же, амазонка, не, играешь в амазонку.
   - Да, я не играю в амазонку.
  По глазам вижу, ты хочешь поговорить, царицка.
   - Хочу - не хочу, но придется, - Царица присела на скамью.
  Похлопала ладошкой по доске рядом с собой.
  Семирамида подумала, но тоже присела.
   - Почему придется тебе со мной говорить?
  Я не настаиваю, - Семирамида прищурилась.
   - Я пойду с вами, - Царица пристально посмотрела в глаза Семирамиды.
   - С нами? - Семирамида быстро-быстро моргала. - Вот так сюрприз.
  У меня столько вопросов сразу появилось - Зачем?
  Почему?
  С какой целью?
  Тебе делать больше нечего, царицка?
  Я лучше не стану задавать вопросы и слушать твои ответы.
  Тем более, что ты соврешь что-нибудь.
  Я сразу отвечаю - нет!
  Ты со мной и Джейн не пойдешь.
   - Не пойду? - Царица зашипела, как испуганная королевская кобра. - Нет, пойду, амазонка.
  У вас же мое волшебное зеркало.
  Оно для меня - бесценное!
  Но я так понимаю, что вы его мне не отдадите, пока не найдете подругу твоей рабыни...
   - Правильно понимаешь, царицка.
  Джейн очень нужно это волшебное зеркало.
  Но мы его тебе занесем, когда пойдем... когда я буду возвращаться...
   - Занесете?
  Вернешь мне мое волшебное зеркало?
  Я не верю.
   - Ты не веришь слову амазонки, царицка? - Семирамида вспыхнула.
   - С какой стати я буду верить амазонке?
  Я же вас, амазонок, совсем не знаю.
  Но то, что о вас говорят...
  Этого достаточно, чтобы вам не верить.
   - Я верну... - Семирамида вскочила с лавки.
   - Ты сядь лучше, амазонка, - Царица - само спокойствие. - Даже, если ты поклянешься собой.
  Даже, если ты...
  Не только от тебя зависит, амазонка, вернется ко мне мое волшебное зеркало, или не вернется.
   - Джейн...
   - И не от твоей рабыни зависит, - Царица с досадой махнула ручкой. - Вдруг, вас убьют?
  Или обворуют?
  Тогда мое зеркало волшебное пропадет.
  Поэтому я буду за ним следить.
   - Вполне разумно, - после долгого раздумья Семирамида согласно кивнула. - Услуга за услугу.
  Мы забираем зеркало... на время.
  Но разрешаем тебе идти с нами.
  
   - Вот так услуга, - Царица фыркнула. - Я ничего с этого не имею.
  Хотя, надеюсь, что вы мне заплатите за пользование волшебным зеркалом.
   - Деньги будут - заплатим.
  Мы, амазонки, к деньгам особой любви не имеем.
   - А твоя рабыня?
   - Что моя рабыня?
   - Твоя рабыня жадная до денег?
   - Джейн?
   - А у тебя еще есть рабыни, амазонка?
  Неужели, непонятно, о какой рабыне я спросила?
   - Джейн и деньги? - Семирамида засмеялась. - Она наших денег не знает.
  Они для нее не существуют.
  Джейн по незнанию заплатила за рабыню...
  Отдала все наши монеты.
  Хотя на то золото можно было купить несколько рабынь.
   - Твоя рабыня покупала себе рабыню? - Царица распахнула глазища.
   - Ни себе, ни мне Джейн не покупала рабыню.
   - Но ты же, амазонка, сказала.
   - Джейн решила выкупить рабыню просто так.
  Чтобы та стала свободная.
   - Твоя рабыня - сумасшедшая? - Щеки Царицы побелели. - Ты не боишься, что она среди ночи тебя зарежет и сбежит?
   - Моя рабыня... Джейн лучше всех.
  Она жизнь свою отдаст за подруг.
   - Верится с трудом, амазонка, что рабыня отдаст свою жизнь за тебя.
   - Ты никому не веришь, царицка, потому что у тебя крестьяне гнилые.
  
   - Мои подданные...
   - Ты, царицка, если пойдешь с нами, корону свою дома оставь.
  Спрячь.
  Закопай.
  Или в пещеру обратно отнеси.
   - Нет уж.
  В пещере я не буду ее прятать.
  Вы стукните меня.
  Придушите ночью.
  Сами вернетесь.
  Корону себе заберете.
   - Это я и Джейн должны опасаться, что ты, царицка, нас ночью зарежешь.
   - Тогда не спите со мной вместе, если мне не доверяете, - Царица обижено надула губки.
   - Я и не собираюсь с тобой спать, моя Царица, - Семирамида произнесла с издевкой. - Надеюсь, что ты отдельно будешь оплачивать на гостиных дворах свою еду и комнату?
   - Йа?
  Я? - Надменность слетела с лица королевы. - У меня мало денег.
  Почти нет денег.
  Я думала, что ты, амазонка, заплатишь за меня.
   - Почему я должна за тебя платить?
   - Потому что вы пользуетесь моим волшебным зеркалом, - Царица нашла правильный для себя ответ.
   - Ответь честно, царицка.
   - Ты спрашивай, амазонка.
  А я подумаю - солгать, или сказать правду.
   - По крайней мере, ты сейчас не лжешь, царицка, - Семирамида растянула губы в доброй улыбке. - Ты же идешь с нами не только ради своего волшебного зеркала?
   - Мда.
  Ты угадала, амазонка.
  Хотя - не трудно угадать.
  Царство мое маленькое.
  Я очень редко бывала за его пределами.
  Даже ярмарку видела только два раза.
  Но я должна знать много.
  Придут заморские гости с караваном в мое царство...
   - У тебя же нет дороги.
  Как купцы караван проведут?
   - Я построю...
  Мои подданные построят дорогу.
  Главное - заплатить им щедро.
   - Ну и подданные, - Семирамида весело засмеялась. - Для своего блага они строить дорогу не будут.
  Но за деньги своей королевы - проложат дорогу.
   - Большое начинается с малого, - Царица важно произнесла.
   - Ты только хочешь мир повидать, царицка?
  Больше - ничего?
   - Ну и... - Царица нервно теребила край туники.
  Ты - амазонка.
  Поэтому не поймешь.
   - Скажи.
  Может быть, мой скудный умишко амазонки что-нибудь разберет.
   - Мне жених нужен, - Царица выдохнула.
  
   - Я почему-то так и подумала, - Семирамида захихикала.
   - Царство мое - маленькое.
  Женихов нет.
  Я приведу достойного молодого, богатого красивого принца...
  Или сына цезаря...
   - Большие запросы, царицка.
   - Вам, амазонкам, достойные, молодые, богатые, красивые принцы не нужны.
  Поэтому ты не понимаешь меня.
  Вы хватаете любого попавшегося мужичка.
  Тащите его в лес.
  Насильничаете над ним.
  Затем рожаете от него.
   - От леса рожаем?
   - Видишь, какая ты глупая, амазонка.
  Даже не поняла, что от мужичка рожаете, а не от леса.
  Хотя ты, Семирамида, - Царица назвала по имени, - наверно, думаешь, что амазонки от леса рожают.
   - Хватаем какого-нибудь мужичка, значит, - Семирамида задумчиво постучала рукояткой кинжала по коленке. - Разве, мы не красивые?
  Неужели, мужики сами не хотят нас?
   - Ты - красивая, амазонка.
  За других амазонок не знаю.
   - Мне прошлой ночью в женихи набивался красавец ... Гендер.
  Мускулистый.
  Грациозный.
  Необыкновенно привлекательный.
  В меру умный.
   - Принц?
   - Не принц.
   - Ну, хотя бы - богатый?
   - Нет, не богатый.
  Гендер - нищий.
   - Мне нищих в царстве не нужно, амазонка.
  Я должна за золото поднимать свое хозяйство.
  Я только на богатого...
   - Судя по рваной тунике и изношенным сандалиям, - Семирамида внимательно следила за приближающимся крестьянином, - к тебе идет богатый жених.
  
   - Хиславичь? - Царица скорчила недовольную гримаску.
   - Царица, - пожилой крестьянин протянул руки вперед.
  Словно на расстоянии обнимал царицу. - Солдаты ушли?
   - Ты, Хиславичь, будто сам не видел, - Царица поднялась со скамейки. - Вы же подглядывали.
   - Я видел, но не все.
  Твой дом загораживал.
   - Не дом, а - дворец.
   - Твой дворец загораживал.
  Но мне показалось, что ушли меньше солдат, чем приходили.
   - Тебе показалось, крестьянин, - Семирамида ответила за Царицу.
   - Амазонка? - крестьянин Хиславичь лениво скользнул взглядом по груди Семирамиды. - Нанялась на службу к нашей царице?
   - Угадал, крестьянин.
   - Но наша Царица бедная.
  Она тебе не заплатит.
   - Наше дело, сколько кому и что заплатит Царица, - Семирамида тоже поднялась.
   - Или у вас - другие интересы? - По лицу крестьянина расплылась слащавая улыбка.
   - Какие у нас другие интересы? - Семирамида и Царица переглянулись.
   - Я отвечу, - Хиславичь хихикал тонко, как скромная девушка. - Но сначала выпью.
  Царица... - Крестьянин, как хозяин направился к дому.
   - Хиславичь, стой, - Царица обогнала и закрыла собой вход в лачугу. - Я сама тебе вынесу вино.
   - Почему ты меня не пускаешь в дом? - Глаза крестьянина загорелись. - Прячешь от твоего подданного что-то или кого-то?
  Отойди, Царица.
  Я обыщу... - Хиславичь хотел оттолкнуть Царицу.
   - Тебе Царица приказала не входить, - Семирамида подоспела.
   - Я не с тобой разговариваю, амазонка.
   - И я с тобой не разговариваю, крестьянин.
  С тобой говорит мой кинжал.
   - Ты угрожаешь мне, амазонка? - крестьянин Хиславичь злобно обернулся.
   - Угадал, крестьянин.
  Угрожаю тебе.
  Я в вашем царстве долго не задержусь.
  Но память о себе могу оставить.
  В твоих интересах - добрую или злую память.
   - Вот какую змею ты пригрела на своей груди, Царица, - Крестьянин обрушил свой гнев на Царицу. - Подружилась с злобной амазонкой...
   - Кто-то же должен меня защищать, - Царица пожала плечами.
   - От кого защищать? - крестьянин вытаращил глаза.
   - Например, от тебя, Хиславичь.
  
   - Я что, враг тебе, Царица?
   - Нет, ты мне не враг, Хиславичь.
  Но я не уверена в тебе.
  Ты за золото можешь стать моим врагом.
   - Кто же мне даст золото? - Крестьянин даже хрюкнул от предвкушения.
   - Я дам тебе золото, мужчина, - Семирамида с большой неохотой из кошеля достала золотой доллар. - Но за эту монетку ты должен следить за хозяйством твоей королевы.
  Она ненадолго покинет царство.
  Ты же...
   - Огород поливай, Хиславичь, - Царица с недоверием смотрела на золотую монету в ладошке амазонки. - Помидоры - по кувшину каждый вечер.
  Манго и ананасы - по амфоре, но через пять рассветов.
  Корм курам - в корзине за домом... дворцом.
  Свинка Пеппа.
   - Да знаю я, Царица, что у тебя и где, - крестьянин заметно подобрел. - Когда вернешься, Царица, то не узнаешь свое хозяйство.
   - Лучше оставь его, как есть.
   - Я приумножу.
   - Приумножь, Хиславичь, приумножь.
   - Так и тебя, Царица, тоже я могу.
   - Что ты можешь меня, Хиславичь?
   - Тебя приумножить.
  Тебе же наследник престола нужен.
  Хоть сейчас его можем делать.
  Пойдем на сеновал, Царица.
   - Предложение заманчивое, Хиславичь, - Царица облизнула чуть припухшие губки.
  Искала слова помягче.
  Не хотела портить отношения с крестьянином. - Но в дороге брюхатой тяжело.
  Вот, когда я вернусь...
   - Когда вернешься, когда вернешься, - крестьянин с досадой свистнул. - Я на дороге не валяюсь, Царица.
  Меня быстро утащат жениться.
   - Так ты уже с женой, Хиславичь.
   - Второй раз утащат.
  Мне одной жены мало.
   - Ты бы, хотя помылся, жених, - Семирамида двумя пальчиками зажала носик. - Воняет от тебя слишком уж ужасно.
   - Ты уйдешь, амазонка.
  Зачем же я для тебя буду сейчас мыться?
   - Мыться - вредно, - Семирамида произнесла с ядовитым сарказмом.
   - Сама же понимаешь, что мыться вредно, амазонка, - крестьянин сарказм не понял. - Кстати, может быть, ты, амазонка, хочешь от меня дитя понести?
   - У тебя есть дитя?
  Я его будут на руках носить?
  Зачем?
   - Я сделаю тебе ребенка, амазонка...
  
   - Что-то у нас разговор только об этом, - Семирамида переводила насмешливый взгляд с крестьянина на Царицу и обратно.
   - О чем же я еще могу говорить с красивыми девками, как не об этом? - Брови крестьянина поползли на лоб. - Хм.
  Ты монету мне дашь, амазонка?
  Она в твоей руке уже нагрелась...
   - Монету я отдам... чуть позже, крестьянин.
   - По этому поводу я устраиваю для вас оргию, Царица и амазонка, - крестьянин широко развёл руки в стороны.
   - Оргию? - ресницы Царицы порхали, как ночные бабочки. - Я никогда не была на оргии, Хиславичь.
  Думаю, что и ты...
   - Чем мы хуже цезаря и его патрициев, - крестьянин уже завелся. - У них - оргии.
  И у нас будут оргии.
  Что за царство - без оргий?
   - Да, царство без оргий - не царство, - Семирамида с трудом сдерживала смех. - Я с удовольствием посмотрю на деревенскую оргию.
   - Не только посмотришь, амазонка, но и примешь самое горячее участие.
  Ты, я и Царица на оргии!
  Других не пригласим.
  Недостойны они...
   - Ты себя высоко поднял, Хиславичь.
   - Тот, кто рядом с царицей, тот возвышается.
   - Пожалуй, что пиры и оргии - хорошая находка для моего царства, - Царица приложила пальчик к носику. -Царство мое небольшое.
  Море далеко.
  Караваны у нас не проходят.
  Но на оргии и на пиры знатные патриции будут через горы перелезать.
  Даже интереснее и забавнее - преодолеть трудности, чтобы попасть на оргию в мое царство.
  Принцы, центурионы, сенаторы обогатят мое царство.
  Я издам указ, чтобы на оргию приходили со своим...
  Со своей едой...
  Со своими возлюбленными...
   - Королевка, - Семирамида ущипнула Царицу за локоток. - О центурионах и сенаторах потом будешь мечтать.
  Сейчас нас только твой подданный приглашает. - Семирамида многозначительно посмотрела на хижину Царицы.
  "Амазонка хочет увести Хиславича от моего дворца, - Царица подумала. - Семирамида не желает, чтобы Хиславичь увидел Джейн.
  Вполне разумно.
  Тем более, что Хиславичь так увлекся оргией".
   - Хиславичь, а что твоя жена Амадея скажет по поводу оргии? - Царица спросила.
   - Амадея? - улыбка сошла с лица крестьянина. - Мы тихонько будем пировать и оргиевать на моем огороде..
  Амадея спит.
  Она не услышит.
   - А, если услышит?
   - Нет, она крепко спит.
  Не проснется до вечера.
  Мы всю ночь пахали.
   - Всю ночь пахали, - Семирамида заинтересовалась. - Твоя жена устала, а ты, Хиславичь, не устал?
  Ты - крепкий воин... - Семирамида тонко иронизировала.
   - Что мне уставать? - Хиславичь пожал плечами. - Амадея с поля камни убирала.
  Затем за собой соху деревянную таскала.
  Вспахала участок.
  Посадила батат.
  Я же только следил.
   - Только следил, крестьянин?
  Не работал?
  
   - Если бы я помогал жене, то кто бы ей советы давал.
  В крестьянском деле нужно выбирать одно - либо работа, либо совет.
  Без советов Амадея поле бы не вспахала, камни бы не убрала, батат бы не посеяла.
   - Совет вам, да любовь, - Семирамида повернулась к крестьянину спиной. - Я забегу на минутку в хижину.
   - Да, амазонка, - Царица поняла, что Семирамида хочте предупредить Джейн.
  А то рабыня обнаженная начнет искать их по домам...
   - Джейн, - я на оргию с крестьянином, - Семирамида заявила с порога.
   - На оргию? - Джейн подняла миленькую головку от датчика поиска.
  Захихикала.
   - Это не то, над чем ты хихикаешь, Джейн, - Семирамида сжала губки. - Я... мы быстро.
  Я хочу узнать - не замышляют ли подданные Царицы что-нибудь против нас.
  Может быть...
   - Конечно, Семирамида, иди, - Джейн снова смотрела в монитор.
   - Нашла, хоть что-нибудь о своей подруге? - Семирамида спросила с затаенной печалью.
   - Пока не вижу Бонни.
  Датчик без звукового транзистора.
  Иначе я бы могла по разговорам узнать, где прячут Бонни.
  Если она под крышей, то ее не увидим...
  Зато планета ваша красивая, Семирамида.
  Суши примерно столько, сколько водного пространства.
  Зеленая планета.
   - Чудеса, - Семирамида прошептала. - Сидит какой-нибудь отшельник в горах, около своей пещеры.
  Вшей из бороды вычесывает.
  Знает, что он один на многие дни пути.
  А ты на отшельника сверху смотришь.
   - Не так уж и интересно на отшельника смотреть, Семирамида.
  Я бы сказала - совершенно неинтересно.
  Вообще, почему-то больше гадкого, чем красивого люди совершают, когда думают, что за ними никто не наблюдает...
  Противное...
   - Я потом посмотрю, Джейн.
   - Конечно, Семирамида.
   - На дворец царя Навуходоносора взгляну.
   - Ты изучи дворец, Семирамида.
   - Потом в Фемискира загляну сверху.
   - Ты будешь, как богиня, Семирамида.
  Через долгое время прискачешь в Фемискира.
  И станешь рассказывать всем обо всех, будто ты никуда и не уходила.
  
   - Все, Джейн.
  Мне пора на оргию. - Семирамида поцеловала Джейн в щечку.
  Выбежала из лачуги.
  "Зачем я поцеловала Джейн? - Семирамида вне хижины опомнилась. - Как-то само собой получился поцелуй.
  Почему я так волнуюсь?
  Наверно, права, Джейн.
  Слишком мы, дикари, много смысла ищем в простом.
  Для Джейн мой поцелуй - просто подружеский поцелуй.
  Да он и есть подружеский". - Настроение Семирамиды поднялось.
  Царица и крестьянин Хиславичь уже зашли в огород за разваливающимся домом.
  Семирамида быстро их догнала.
   - Мое хозяйство, - крестьянин с гордостью показал на чахлые ростки на огороде. - Прямо здесь устроим оргию. - Снова гостеприимный жест.
  Тут же крестьянин, чтобы не тратить зря время, похлопал Семирамиду по попке.
   - Крестьянин? - В глазах Семирамиды мелькнула молния. - Больше так не делай.
  Без руки останешься.
   - Но мы же на оргии, - Хиславичь мрачно пробурчал.
  Но руку убрал за спину.
   - Оргия, как и балаган, это не значит, что бесплатно, - Семирамида произнесла наставительно. - Представляешь, к цезарю на оргию пришли бы сенаторы.
  А цезарь сразу бы начал щупать жен и дочерей сенаторов.
   - Разве не так? - крестьянин Хиславичь сорвал пучок лука.
  Медленно жевал.
   - Так, но все по порядку на оргии, - Семирамида удивилась, что рассказывает так, будто бы была на оргии у цезаря.
  Но получалось складно... - Сначала цезарь щедро угощает гостей.
  То есть, перед оргией обязателен пир.
  Оргия - тот же пир, но уже с ощупыванием друг дружки.
  Сначала гости наедаются и напиваются так, что пошевелиться не могут.
  Только потом уже утехи начинаются.
  Поэтому, крестьянин, сначала угости меня и свою царицу.
   - Я так и знал, что ты - жадная, амазонка, - крестьянин протянул Семирамиде смятый пучок лука. - Ешь.
  Пируй, амазонка.
   - Лук?
  И все? - Семирамида подняла брови.
   - Что же ты еще хочешь, амазонка?
  Не хочешь лук, значит, не хочешь жрать.
  Если голодная - ешь лук.
  Другая еда... в доме.
  Я не хочу разбудить Амадею. - Крестьянин опустился на землю.
  Повернул голову к Царице: - Ты, что хочешь, Царица?
  Лук зеленый.
  Лук проросший?
  Или еще какой-нибудь лук?
   - Пожалуй... лук зеленый, - Царица сама сорвала стебли лука.
  Угостила Семирамиду.
  Задумчиво жевала. - Хороший лук у тебя, Хиславичь.
  Горький.
  Часто поливаешь лук?
   - Когда захочу поссать, то и поливаю, - крестьянин расхохотался.
  
   - Фууууу, - Семирамида с омерзением отбросила пучок лука.
  Плевалась усиленно.
  Царица скорчила недовольную рожицу.
  Выплюнула зеленую кашицу.
   - Царица, зачем добро переводишь? - Хиславичь недовольный покачал головой. - Ты же - наша.
  Должна понимать, что лук денег стоит.
  Амазонка плюется, потому что она дикая.
  Кстати, амазонка, - крестьянин невозмутимо поднял с земли брошенный Семирамидой лук.
  Жевал с удовольствием. - Тебе чем мой лук не понравился?
  Вы же, амазонки, неразборчивые во всем.
  В еде, в друзьях.
   - Вот от кого ты получила своеобразные знания об амазонках, - Семирамида повернулась к Царице. - Твой подданный крестьянин Хиславичь считает, что нам - амазонкам - все равно, что кушать.
  Лук, или персики...
   - Разве не все равно? - крестьянин закряхтел. - Я много в жизни повидал вне нашего царства.
  Видел и амазонок.
  Мне друг в балагане показал одну амазонку...
   - Амазонки не танцуют и не поют в балаганах, - Семирамида лениво потянулась.
   - Амазонка не танцевала и не пела.
  Она пила и ела.
  То, что она - амазонка, понятно сразу.
  Нет правой груди.
  К тому же, я знаю своего друга Самсона с детства.
  Он не обманет.
  Даже признался, что ходит к моей жене Амадее, когда меня нет дома.
  Я Самсону тоже признался, что к его жене Патриссии заглядываю частенько...
   - Ясно, - Семирамида коротко кивнула.
  Присела на камень.
  Поставила на колено локоть.
  Подперла щеку рукой. - Друзья по женам.
  Любопытно посмотреть на твоего друга Самсона.
  И на его жену Патриссию.
  Если она принимает тебя - немытого, оборванного.
   - Не в запахе и не в одежде главное в любви, амазонка, - крестьянин коснулся плеча Семирамиды. - Ты крепкая, хотя и худая, девка.
  Чувствуются каменные мышцы.
   - Угу, - Семирамида не шевелилась.
   - Пожалуйста, не сердись на меня, амазонка.
  Дай пощупать тебя.
  Тебе же лучше.
   - Чем мне лучше, крестьянин, если ты меня щупаешь?
   - Я всем буду рассказывать о том, какие приятные амазонки бывают.
  Да к тому же, у нас оргия.
   - Все, это - двадцать человек.
   - Не человеки они, а - мои подданные, - Царица обиженно пропела.
   - Крестьянин, - Семирамида наклонила свою замечательную головку. - Не будем портить тебе жизнь.
  Останемся...
  Нет, не друзьями останемся.
  Но хотя бы просто знакомыми. - Семирамида повернула прехорошенькую головку.
  Взглянула на крестьянина.
  Чуть отстранилась, чтобы увидеть его глаза.
  Вблизи зрачки его глаз горели черным пламенем.
   - Я на тебя не сержусь, амазонка, - крестьянин Хиславичь заявил.
  Хотя его недовольное лицо говорило об обратном. - Я - всего лишь похотливый мужчина.
  Ты же, амазонка, слишком глупа, чтобы понять, что со мной происходит. - Хиславичь облизнул губы.
  Опустил руку на плечо Джейн.
  Но Семирамида тут же ее резко сбросила.
  
   - Напрасно ты, амазонка, меня отвергаешь, - крестьянин пересел к Царице. - Мы же на оргии.
  Сейчас все можно.
  Я - очень завидный мужчина.
  Патриссия тебе подтвердить.
  И Амадея...
  И Клавка...
  И...
   - Клавка умерла год назад, - Царица тихо напомнила своему подданному. - Она уже ничего не подтвердит.
   - Значит, не Клавка, - крестьянин обнял Царицу за талию. - Ты, моя Царица, не прогонишь меня с оргии?
  Хотя бы потому, что без меня оргия потеряет смысл.
   - Ты - мой подданный, - Царица пролепетала неуверенно.
   - Вот потому, что я - твой подданный, ты должна быть со мной ласковая, Царица.
  Тебе нравится моя туника? - Крестьянин пророкотал.
  Грубыми пальцами погладил мочки ушей Царицы.
  Царица отвернулась.
  
  
  ГЛАВА 428
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ОНИ И ХИСЛАВИЧЬ
  
   - Я опьянен своим успехом у женщин, - Хиславичь воодушевился. - Амазонка ломается.
  Но я вижу огонь любви ко мне в твоих глазах, амазонка.
   - Огонь?
  Любви?
  В моих глазах, - Семирамида закашлялась. - Если и горит в моих глазах огонь любви, то не к тебе, крестьянин.
   - Через часик ты сама ко мне приползешь на коленях, амазонка.
   - Может быть, твое обаяние велико, крестьянин.
  Но на меня оно не действует.
   - Зато на мою Царицу обаяние действует потрясающе.
  Ты дрожишь от страсти, Царица?
   - Я дрожу от... - Царица замолчала.
  Не так уж много у нее подданных.
  "Что, если Хиславичь рассердится? - Царица подумала. - И вместе со своей женой они покинут царство.
  Огромная потеря для меня.
  А, если с ними сбегут и Патрисия, и Самсон?
  Сразу ряды моих подданных уменьшатся".
   - Я хочу продолжить, чтобы узнать, на что ты способна, Царица, - Хиславичь не получил отпор.
  Поэтому наглел и наглел. - Оргия на огороде располагает к сближению.
   - Мне нравится твоя туника, Хиславичь, - Царица прикоснулась пальцами к грязной рваной тунике крестьянина. - Она закаменела от пота и глины.
  Поэтому стала прочная.
  А через дырки в тунике твое тело проветривается, Хиславичь.
   - А мне твоя туника не нравится, Царица, - крестьянин мигом стянул с королевы тунику. - Поэтому я снял ее с тебя.
  Мы на оргии.
  Одежда запрещена.
  Но я свою тунику не сниму.
  Боюсь, что амазонка ее украдет.
   - Обязательно украду твою протухшую тунику, - амазонка согласно кивнула очаровательнейшей головкой. - Мы, амазонки, гоняемся за грязной одеждой мужчин.
  Жить без нее не можем.
  
   - Амазонка? - Царица распахнула глаза.
  Взмахнула бы руками.
  Но ладонями прикрывала - кое-как - свою блестящую наготу. - Ты шутишь?
   - Я не шучу, царицка, - Семирамида натянуто улыбалась. - Я более, чем не шучу.
  Мне надоела твоя глупость, царицка.
  Не говорю уже о глупости твоего подданного.
  Если все твои подданные столь безобразные, грязные, как и этот Хиславичь, то я жалею тебя, царицка.
  А твоих подданных мне жалко, потому что у них несообразительная Царица.
  Как можно? - Семирамида нервно перевела дыхание.
  Царица и крестьянин ничего ей не ответили.
  Семирамида, чтобы занять руки, с воодушевлением пробежала пальцами по волосам Царицы.
  Слегка потрепала их.
   - Я советую тебе прекратить издеваться над нами, амазонка, - крестьянин зарычал. - Ты пришла незваная в наше царство.
  Дерзишь нашей Царице.
  С презрением смотришь на ее любовника...
   - Так ты, крестьянин, любовник Царицы? - Семирамида ахнула.
   - Буду любовником.
  Сегодня.
  Сейчас.
  У нас оргия.
   - Царица, я тебя поздравляю с началом новой жизни, - Семирамида поклонилась Царице.
   - Мне кажется, что амазонка все же издевается над нами по-настоящему, - крестьянин Хиславичь с вопросом посмотрел на царицу.
   - Крестьянин!
  У тебя не хватает ума догадаться, что я насмехаюсь над вами? - Семирамида фыркнула. - Особенно, когда я сказала, что амазонки мечтают получить грязную одежду мужчин?
  Может быть, ты думаешь, что я прижму твою закаменевшую от грязи тунику к лицу.
  Буду вдыхать ее одуряющий аромат... смрад?
   - Ты, амазонка, нарываешься на неприятности, - Хиславичь пробормотал. - Но так как ты еще не отдала золотой, то я тебя убивать пока не стану.
   - Ты, герой, отними у меня золотой, - Семирамида поднялась.
   - Я понимаю, что ты чувствуешь себя в безопасности, - крестьянин в испуге отшатнулся от Семирамиды. - Но тебе еще одной нужно будет возвращаться через горы.
  
   - Угрожаешь амазонке? - Семирамида поморщилась. - Я понимаю, что тебе надо чем-то заняться.
  Не за хозяйством же ухаживать будешь.
  Тебе гораздо легче с девушками на оргии пировать, чем камни таскать. - Семирамида обернулась к Царице. - Ты, царицка... - Семирамида поймала - полный тоски - взгляд Царицы.
  Замерла.
  "Зачем я смеюсь над царицей и ее "подданными"?
  Почему устроила комедию?
  Ну, конечно, я хочу показать себя выше.
  Для чего мне это?"
   - Царицка, - Семирамида промурлыкала примирительно.
  Даже взяла руку Царицы.
  Задержала ее в своей. - Я против тебя ничего не имею.
  Просто у меня характер...
  Характер амазонки!
  Я никогда не обижала женщин.
  Просто не знаю, как и для чего можно обижать нас.
  Ты изо всех сил стараешься построить свой воздушный замок.
  Я же пришла и разбиваю твои надежды на жизнь с крестьянином.
  Но...
  От него так омерзительно пахнет.
  Он настолько самодовольный.
  Ради тебя...
  Ради общения с двумя девушками, даже не постарался нисколько.
  Кормит нас луком с грядки.
  Сам - поленился одеться прилично и чисто.
  Не умылся.
  Не прибрался.
  Не старается.
  Думает, что с нами и так - сойдет.
   - Амазонка, - крестьянин тряс головой.
   - Что амазонка, амазонка? - Семирамида передернула плечами. - Я уже девятнадцать лет амазонка.
  Посмотри на свою Царицу, крестьянин.
  Она, хотя и без денег, как и все вы, но старается изо всех выглядеть чистенькой, аккуратненькой.
  Нет более печального зрелища, чем девушка, которой никто не помогает.
  Ты бы своей царице хоть тунику новую купил бы.
  Приведи себя в нормальный человеческий вид.
  Ты устроил оргию.
  Но не подумал, что к оргии надо долго готовиться - завивать кудри, выдирать волосы из тела, подстригать ногти, чистить зубы...
  
   - Я могу искупаться, - крестьянин Хиславичь сдался.
  Он, вдруг, стал серьезным и задумчивым. - Ты - очень откровенная, амазонка.
  Я не могу подобрать нужные слова, подбодрить.
  Я чуть с ума не схожу от твоих обвинений.
   - Я?
  Я пойду? - Семирамида почувствовала себя лишней.
   - Подожди, амазонка, - Царица жалобно пропищала.
  Повернула прелестнейшую головку к своему подданному: - Хиславичь?
   - Да, Царица.
   - Можно я надену свою тунику?
  Я стыжусь быть голая на оргии перед вами...
   - Вот Аид, - Хиславичь смял свою бороду в ладони.
  Почесал шею. - Мне все равно, Царица.
  Голая ты или в тунике.
  Мне - после слов амазонки - стало все безразлично.
  Словно амазонка мне мечом между ног попала.
  Я до этого момента ощущал свою возбужденную плоть.
  Совершенно не думал ни о своем поведении, ни об одежде.
  Мы - крестьяне простые.
  Дают - бери.
  Не дают - укради.
  Но амазонка, словно пожирала меня. - Крестьянин Хиславичь обернулся к Семирамиде и уже ей говорил: - Мне кажется, что у тебя, амазонка, ненасытная страсть ко мне загорелась.
   Ты ее не можешь утолить.
  Поэтому - злишься.
  Царица смотрит на меня с невыразимой нежностью.
  Ты же неохотно открываешь глаза...
  Хочешь, я подержу твое лицо в своих ладонях? - Крестьянин, неожиданно для Семирамиды, ладонями обхватил ее лицо.
  Семирамида закаменела.
  Не могла пошевельнуться.
  Крестьянин тяжело дышал смесью выгребных ям.
  Пальцами водил по ее губам.
   - Амазонка!
  Ты, почему меня не поцеловала?
  Я не ошибаюсь, что ты влюбилась в меня.
  Под твоей шелковой кожей я вижу костер любви.
  Ты хочешь меня, амазонка.
  Я тебе нужен...
  
   - Семирамида!
  Семирамидочка!
  Прости, я не знала, что у тебя любовь с мужчиной, - раздался испуганный голосок Джейн.
  От голоса Джейн Семирамида очнулась.
  Освободилась от объятий.
  Отпихнула от себя крестьянина:
   - Ты говорил, о том, что мечом между ног, - Семирамида отплевывалась. - Но я всего лишь ногой. - Семирамида с силой.
  От души пнула влюбленного крестьянина между ног.
   - Зачееееем, - Царица жалобно пропищала. - Не порти мое хозяйство, моих подданных, амазонка.
   - Твое хозяйство скоро восстановится, царицка.
  Поднимется. - Семирамида ответила ядовито. - Надеюсь, что оно больше не будет приставать к амазонкам.
   - Буду, буду, - с земли стонал ударенный крестьянин.
   - Надо же, - Семирамида удивилась. - Тебя согнуло.
  Ты корчишься.
  Но продолжаешь упорствовать.
  Ты - крепкий, Хиславичь.
  Уважаю.
   - Деньги давай, амазонка.
   - Вот тебе золотая монета, - Семирамида швырнула монету крестьянину. - Я обещала.
  Но не только за своим хозяйством следи.
  Ты должен... - Семирамида обернулась к Царице. - царицка?
  Ты остаешься, или с нами?
   - С вами, - Царица натянула тунику.
   - Золото лечит, - крестьянин Хиславичь с кряхтением поднялся.
  Полусогнутый побрел к своей хижине.
   - Царицка? - Семирамида подняла левую бровь.
   - Да, амазонка.
   - Веди...
  Вернее - выводи нас из твоего царства.
  Мой опыт мне подсказывает, что сильный, независимый, свободный... вонючий... Хиславичь не простит мне обиду.
   - Мы пойдем по козьей тропе, - Царица замерла.
  С испугом смотрела на Семирамиду.
   - Что стоим, царицка?
   - Нет, ничего, - в глазах Царицы мелькнула легкая досада. - Я хотела взять с собой некоторые вещи в дорогу.
   - Возьми.
   - Но у меня нет даже некоторых вещей.
   - Зато у тебя есть ты, - Семирамида кивнула очаровательнейшей головкой.
  Царица развернулась.
  Направилась по дорожке между несколькими хижинами.
   - За нами в окна смотрят, - Джейн заметила.
   - Ты бы тоже любопытствовала, - Царица не оборачивалась. - Царство мое маленькое.
  Развлечений мало.
   - Хиславичь получил развлечения на целый год, - Семирамида захихикала.
   - Простите, что помешала вашей оргии, - Джейн пропищала. - Вы развлекались очень мило.
  Ты, Царица уже разделась.
  Ты, Семирамида, целовалась с крестьянином.
  Я не думала, что ты так быстро загораешься от мужчин...
   - Джейн? - Семирамида остановилась.
  С мягкой нежной улыбкой посмотрела на подружку.
   - Да, Семирамида.
  Не смотри на меня так.
  Когда ты спокойная внешне, ты бешеная внутри.
  - Запомни, Джейн.
  Я не целовалась с крестьянином.
  Он меня...
  Вообщем, не вспоминай о том, что ты видела, как крестьянин грязными руками зажал мое лицо и дышал на меня, Джейн.
  Иначе мы поссоримся с тобой.
  
   - Поссоримся из-за крестьянина? - Джейн распахнула глазища. - Но как я могу не вспоминать, Семирамида?
  Воспоминания мнемонически сами по себе возникают в моем сознании.
  Ты, наверно, хотела сказать, чтобы я не произносила вслух то, что вспоминается?
   - Да, Джейн, - Семирамида скрипела зубками. - Так я и говорила.
  Не произноси вслух то, что думаешь.
   - Но мы общаемся, Семирамида.
  Слова - озвучивание мыслей.
   - Амазонка!
  Твоя рабыня всегда столь надоедливая? - Царица невинно поинтересовалась.
   - Нет, царицка.
  Моя рабыня обычно спокойная.
  Но то, что она увидела на огороде, возбудило ее... как она сказала - сознание.
  Утонченная благородная Джейн увидела на оргии, на слабеньком огородике голую царицу, крестьянина и свою подругу амазонку.
  При этом оборванный крестьянин (в драной вонючей тунике) зажал голову амазонки в своих трудовых ладонях.
  Поэтому рабыня немного сошла с ума.
   - Семирамида? - Джейн надула щечки. - Я не сошла с ума.
  Если ты думаешь, что я буду препятствовать твоему счастью...
   - Джеееейн!
   - Семирамидочка, живи, с кем захочешь.
  Каждый подданный нашего Императора имеет право на выбор.
  Не нравится тебе в амазонках, в Фемискира?
  Служи Царице.
  Выходи замуж за крестьянина, ее подданного...
  И не думай, пожалуйста, что я стану отбивать у тебя жениха.
  На моей планете Натура женихов во много раз меньше, чем девушек.
  На дискотеках у нас девушки танцуют с девушками.
  Парни слишком гордые.
  Наверно, они боятся, что двадцать девушек налетят на одного жениха.
  На Натуре девушка считает величайшим счастьем, если парень заговорит с ней.
  Но все равно, я не буду отбивать у тебя твоего парня.
   - Моего парня?
  Не будешь отбивать, Джейн? - Обалдевшая амазонка трясла головой.
   - Ну, этого, с которым ты...
  Который тебя...
   - Хиславичь - не мой парень, - Семирамида решила отвлечь повышенное внимание Джейн от себя. - Хиславичь - парень царицки...
   - Хиславичь - мой подданный, - Царица отозвалась едко. - Мне нужен богатый патриций сенатор в мужья, или принц знатный.
  Ты же, амазонка, можешь забрать себе твоего возлюбленного. - Царица натянуто засмеялась.
   - Мстишь мне, царицка? - Семирамида не сбавляла шаг.
  Даже руку протянула.
  Подтянула Джейн на тропинку. - Только, за что мстишь?
  За то разозлилась на меня, что я требовала, чтобы твой подданный сам помылся, и тунику свою постирал?
  Или тебе не понравилось, что я посоветовала ему сделать тебе подарок - новую тунику?
   - А ты, амазонка, врешь сама себе, - Царица споткнулась.
  
  До вершины шли молча.
   - Если мы хотим быть вместе...
  Мы должны быть вместе. - Семирамида подошла к Царице. - Поэтому - больше никаких ссор.
  Три девушки.
   - Амазонка, Царица и рабыня, - Царица уточнила.
   - Ты девушки, - Семирамида повторила.
  Остро взглянула на Царицу: - Три девушки - слишком желанная добыча для многих разбойников.
   - И не для разбойников - тоже.
  Три мы...
  Слишком уж хороши, - Царица тихо промолвила.
   - Царицка?
   - Да, амазонка.
   - Ты забыла спрятать дома свою корону.
   - Ах, - Царица подняла руки. - Забыла.
   - Оставь ее здесь.
  Камней много.
  Никто никогда не найдет твою корону.
   - Главное, чтобы я нашла ее, - Царица оглядывалась.
  Выбирала укрытие для своей короны. - Отвернитесь.
   - Не доверяешь нам?
   - Не доверяю.
  Поэтому с вами пошла.
   - Семирамида, - Джейн потянула подружку за руку. - Не смотри, куда Царица прячет свою корону.
  Она нам не нужна.
   - Кто не нужна, Джейн?
  Королевка нам не нужна?
   - Корона.
   - Я и не смотрю, - Семирамида кивнула согласно.
   - Я пока нигде не видела Бонни, - Джейн снова смотрела в датчик.
   - На море?
  На галерах?
   - Галеры - открытые.
  Там Бонни точно нет.
  По крайней мере, я не заметила.
   - Нужно искать там, где много стражников.
   - Стражников много около дворца цезаря.
   - Ты и цезаря видела, Джейн?
   - Конечно.
  Думаю, что это цезарь.
  Все преклоняются перед каким-то неприятным солдатом.
   - Почему он неприятный?
   - Цезарь отрубил руку рабу.
   - Значит, цезарь, - Семирамида заинтересовано вертела головкой. - Джейн.
  Покажи цезаря.
   - Сейчас, сейчас, найду его дворец, - Джейн увлеченно водила пальчиками по датчику поиска. - Большой город.
  Не знаю название городов.
  Очень плохо.
  У вас же не пишут лазерными буквами на небе имена городов.
  Как спрашивать будем?
   - Придумаем, Джейн.
  Привыкнем к волшебному зеркалу.
   - Не очень привыкайте к Моему волшебному зеркалу, - Царица пропищала за спинами Джейн и Семирамиды.
   - Царицка?
   - Да, амазонка.
   - Спрятала свою корону?
   - Угу.
   - Тогда подходи к нам ближе.
   - Ближе?
  Зачем?
  Я не желаю сближаться с вами.
   - Посмотри в волшебное зеркало.
  Может быть, ты что-нибудь придумаешь?
  Одна голова - хорошо.
  Три головы - лучше.
   - Это у мудрецов и философов - три головы лучше, - Царица захихикала. - Каждый мудрец подсказывает другому.
  У нас, девушек, чем больше голов, советчиц, тем - непонятнее становится.
   - Цезарь это, или не цезарь? - Семирамида ткнула на изображение на экране.
  
   - Цезарь, - Царица даже в ладошки захлопала. - Я за ним в волшебное зеркало часто подглядываю.
   - Хочешь цезаря в мужья взять, царицка?
   - Нет, - Царица фыркнула. - Цезарь старый и надменный.
  Мне нужен молодой жених и простой в общении.
  Цезарь приведет с собой своих любовниц, жен и любовников в мое царство.
  Оно всех не вместит...
   - Ты, наверно, первая, которая не хочет взять цезаря в мужья, - Семирамида засмеялась.
   - Ты, амазонка - вторая, - Царица тут же нашлась.
   - Где я вторая?
   - Ты - вторая, которая не хочет цезаря! - Царица хитро прищурилась. - Или ты мечтаешь взять его в мужья?
   - Нет, Царица, - Семирамида отчаянно мотала замечательнейшей головкой. - Мне твоего подданного Хиславича достаточно.
   - Но цезарь умывается.
  Туника у него чистая.
   - Не в тунике дело, - Семирамида с досадой махнула рукой.
   - Если не в тунике дело, то, почему ты смеялась над грязной рваной туникой Хиславича, моего подданного крестьянина?
  Или, все же, тебе важнее, что под туникой находится?
   - У меня нет туники, - Джейн высунула язычок.
  Своим замечанием отвлекла перебранивающихся Семирамиду и Царицу.
   - Рабыня, - Царица взглянула в волшебное зеркало. - Ты выбрала, куда пойдем?
  К цезарю не хочу.
   - Почему ты не хочешь к цезарю?
   - Суетно около цезаря.
  Да и на кол можно попасть за любую ошибку.
   - Я даже не представляю, где прячут Бонни, - Джейн беспомощно развела руками. - Датчик поиска помог бы, если бы ее везли.
  Но ее держат...
   - Наверно, в яму твою подругу бросили, - Царица прошептала.
   - В яму? - Джейн вздрогнула.
   - Царицка, - Семирамида покачала очаровательнейшей головкой. - Ты сразу не пугай мою... рабыню.
   - Может быть, и не в яме она сидит, - Царица попыталась исправить. - Если твоя подружка очень ценная для кого-то, то ее содержат в каменном мешке.
   - В каменном мешке моя Бонни? - Джейн от ужаса распахнула глазища и рот.
   - Я подумала и решила, - Семирамида провела рукой по бедру. - Твоя Бонни - очень важная пленница.
   - Почему она очень важная? - Царица сразу заинтересовалась.
   - Потому что ее на галере увезли.
  За ней стражников посылали.
  Не к каждой пленнице столько повышенного внимания.
   - Тогда и рабыня Джейн тоже важная, - Царица от волнения облизнула пересохшие губки.
   - Не вздумай, царицка, - Семирамида опустила ладонь на рукоятку меча.
   - Что я не должна думать, амазонка?
   - Ты, кажется, уже мечтаешь продать Джейн.
  Не получится у тебя, царицка.
  Джейн - под моей защитой.
   - Спасибо, Семирамида, - Джейн склонила прелестную головку к левому плечу. - Я тоже могу защищаться и защищать.
   - Рабыня.
  Я видела твой замечательный кинжал, - Царица усмехнулась. - И то, как ты незаметно его бросаешь, тоже видела.
  Но я не собираюсь вас предавать...
  
   - Слова Царицы? - Семирамида пожала узкими плечами.
   - Я не предательница, - Царица уже тише говорила. - Конечно, царство мое маленькое.
  В моем хозяйстве все пригодится.
  Любая мелочь.
  Не говоря уже о золоте.
  Однажды я сидела у ручья и думала.
  Что дальше?
  Я - Царица - пример для моих подданных.
  Если буду совершать зло, то и подданные станут озлобленными.
  Если буду творить добро, то подданные мои облагородятся.
  Поэтому я хочу прожить честно, без подлостей.
  Жизнь человеческая очень короткая.
  А жизнь Царицы - еще короче.
   - Ты не беспокойся заранее, царицка, - Семирамида присела на камень. - Действительно, твое царство очень маленькое.
  Но маленьких не трогают.
  Это царицам великим нужно бояться, что их отравят, задушат ночью, зарежут во время пира.
  Ты же, и твое царство...
  Вы никого не интересуете.
  Так что проживешь долгую и спокойную жизнь, - Семирамида не смогла удержаться, поэтому добавила, - долгую спокойную жизнь проживешь с... Хиславичем. - Семирамида захихикала.
   - Так хорошо начинала утешать меня, а так плохо закончила, амазонка, - Царица надула губки.
   - Ты, царицка, сказала, что сидела у ручья, - Семирамида провела рукой по щеке.
  Понюхала ладонь.
  Брезгливо сморщила носик. - На мне остался запах Хиславича.
  Я желаю немедленно смыть с себя прикосновения крестьянина.
  Со щек, с попки...
   - С попки?
  Хиславичь трогал тебя за попку? - Джейн подняла от экрана миленькое личико.
   - Джейн, ты слишком наивная, - Семирамида опустила головку. - Вообщем, мне нужен ручей...
  Озеро.
  Море.
  Колодец.
  Что угодно жидкое.
  Мне кажется, что в тех местах, где ко мне прикасался Хиславичь, у меня кожа слезает.
   - Ага, у тебя на щеках слезает кожа, - Джейн распахнула глазища. - Следы пальцев крестьянина остались на лице.
  Пятерни. - Джейн приподняла тунику подружки. - И на попке красные отпечатки ладони крестьянина.
  Там, где он тебя трогал.
   - Ай, - Семирамида схватилась за щеки.
  Визжала отчаянно. - Горю!
   - Я пошутила, Семирамида, - Джейн согнулась от смеха. - Шутка.
  Никаких следов от пальцев на тебе нет. - Джейн не выдержала.
  Присела, иначе бы свалилась от смеха.
   -Царицка, - Семирамида сжала кулачки. - Ты тоже ржешь?
  Стыдно - Царица, а ржешь, как лошадь.
  Ладно, Джейн.
  Джейн - другая.
  Но ты должна себя держать в руках, царицка.
   - Ты так смешно испугалась и завизжала, Семирамида, - Царица вытирала слезы смеха, - что я не могу не хохотать.
  Царство мое маленькое.
  Смешное в нем редко бывает.
  Ну, бурундучок орешком подавится - смешно.
  Подданный в выгребную яму провалится - страшно, но смешно.
  А тут - целая амазонка визжит!
  Ой, не могу.
   - Я тоже не могу, - Семирамида отвернулась от Царицы и Джейн.
  Смотрела вниз.
  
   - Семирамидочка, - Джейн отсмеялась и опустила ладошку на левое плечо подружки. - Правда, ведь смешно.
   - Смешно, не спорю, - Семирамида улыбнулась.
  Накрыла ладонь Джейн своей ладошкой. - Не переживай за меня.
  Мне тоже смешно было.
  Но не могла же я хохотать над собой.
   - Вот и прекрасно, Семирамида, - Джейн обрадовалась. - Сейчас мы в датчике найдем для тебя ручей, озеро, или море, как ты хотела.
   - Море далеко, Джейн.
   - Море нам не нужно.
  На берегу нас могут легко схватить.
  Так Аврора говорила. - Джейн приложила пальчик к экрану. - Сразу под горой озеро.
   - Хорошее озерцо, - Семирамида одобрила.
   - Не советую в нем купаться, - Царица приняла участие в совете.
   - Почему не советуешь купаться в этом озере, царицка?
   - Из этого озера коровы и овцы воду пьют.
  И в эту же воду...
  Сами понимаете.
   - Коровки, овечки, - Джейн увеличила изображение. - Но, где озеро, там и ручеек, который в него впадает.
  Вот он, ручей.
   - Ручей - живая вода.
  В ручье я и искупаюсь, - Семирамида даже подпрыгнула от нетерпенья. - Спускаемся.
   - Спускаемся, - Царица посмотрела на небо. - Солнце высоко поднялось.
  На вершине горы мы испечемся, как овечки на вертеле. - Царица уверенно проскользнула между двух больших валунов.
  Семирамида пропустила Джейн перед собой:
   - Джейн?
   - Да, Семирамида.
   - Ты уже спокойно ходишь по камням в своих прекрасных сапожках на длинных каблучках.
  Ты быстро привыкла.
   - К хорошему привыкнуть легко, - Джейн счастливо засмеялась. - Мои сапожки только с вида кажутся неудобными.
  Ты потом попробуешь в них бегать.
  Тоже сразу привыкнешь.
   - Я буду первая амазонка в сапожках на длинном каблуке, - Семирамида захихикала.
   - Вообще-то, эти сапожки к лицу царице, - Царица пробурчала.
   - Сначала найди себе подругу в сапожках, а потом снимай с нее сапожки, - Семирамида показала язычок спине Царицы.
   - Подругу?
  А я думала, что она - твоя рабыня.
  Рабыня не может быть подругой.
   - У тебя, царицка, ни рабыни, ни подруг нет, - Семирамида поддержала Джейн за локоток. - Поэтому не говори то, о чем не знаешь.
   - О том, о чем не знаешь, невозможно говорить.
  Как можно сказать, если не знаешь, - язык у Царицы острый.
  
   - Семирамида, - Джейн остановилась.
   - Да, Джейн.
   - Возьми, пожалуйста, датчик в свою суму.
  Я его в руках несу.
  Вдруг, упаду.
  Разобью.
   - Мое волшебное зеркало, - Царица обернулась. - Что же ты, рабыня, раньше не подумала, что можешь его разбить.
   - Внешние датчики космолетов выдерживают прямое попадание огненных астероидов.
  Перепад температур для датчиков не страшен.
  Этим датчиком можно камни дробить.
  Ничего с ним не случится.
  Не случилось бы...
  Но...
  Во-первых, датчик очень древний.
  За миллион или миллионы лет мало ли что изменилось в его защите.
  Во-вторых, датчик жухрайский.
  Жухраи - подлые, коварные, глупые, жестокие, кровожадные, дерзкие, неумелые.
  Ничего хорошо не могут сделать.
  Возможно, что и с датчиком сэкономили.
   - Джейн?
   - Да, Семирамида.
   - О том, что жухраи подлые, коварные, глупые, криворукие неумельцы - тебе в твоей философской школе рассказывал наставник?
   - Да.
  И в школе.
  И в армии.
  Всем Имперцы знают, что жухраи - никудышные и злые.
   - Мы уже говорили об этом, Джейн.
  Жухраям их наставники говорят то же самое о вас.
   - О нас, Семирамида.
  Мы же все Имперцы.
   - Оставим спор, Джейн.
   - Да, политика - не женское дело, - Царица серебряно произнесла. - Я бы спросила о жухраях, об Империи.
  Я чувствую, что между вами большая тайна.
  Но зачем мне лишние знания?
  Знания приводят к трагедии.
   - Ты не так... несмышлёная, царицка, как я думала, - Семирамида покачала очаровательной головкой.
   - Ты хотела произнести - глупая, что я глупая, - Царица не обиделась. - Но не сказала ты.
  Поэтому я тоже тебя похвалю.
  Ты не так глупа, амазонка, как о вас, амазонках, рассказывают.
   - Вот и подружились, - Семирамида растянула губы в тонкой усмешке.
  Аккуратно опустила "волшебное зеркало" в колчан для стрел.
   - Я устала, - когда до подножия горы оставалось немного, Царица застонала.
   - Хочешь, чтобы я понесла тебя на своих плечах, царицка? - Семирамида засмеялась.
   - Нет, Семирамида, - Джейн погрозила пальчиком амазонке. - На своих плечах ты меня понесешь.
  А я понесу царицу.
   - Как это? - Семирамида быстро-быстро моргала.
   - Семирамида, это же анекдот.
   - Что означает анекдот?
   - Анекдот?
  Анекдот, когда смешно.
   - Что же смешного, Джейн, что я понесу тебя, а ты понесешь Царицу?
   - Представь, Семирамида, - Джейн захихикала. - Я сажусь к тебе на хрупкие плечи.
  А на меня забирается Царица.
  Ты нас несешь с горы.
  Смешно ведь? - Джейн заглядывала в глаза амазонки.
   - Смешно, - Семирамида провела пальчиком по губкам. - Но еще смешнее будет, когда я упаду.
  Вы с высоты моих плечей, как полетите, как покатитесь.
  Сразу в ручье окажитесь.
  
   - Тоже смешно, - Царица заливисто засмеялась. - Смешно, но больно.
   - Расслабились мы, - Семирамида пробурчала. - Забыли, что на нас идет охота.
   - Волшебное зеркало не показывает, что нас преследуют, - Царица сладко потянулась.
  Девушки уже шли по сухой траве внизу горы.
   - Ее тоже волшебное зеркало не показало, - Семирамида прошептала. - Но она есть.
   - Ктоооо? - Царица присела от неожиданности.
   - Она, - Семирамида указала пальцем на ближайшее персиковое дерево.
  Под ним - спиной к горе - сидела обнаженная девушка.
  "Обнаженной она и должна быть. - Семирамида подумала с грустью. - Потому что - рабыня.
  Рабыням одежда не положена.
  Зато обязателен ошейник раба..."
   - Тихо, - Семирамида прошептала.
  Приложила пальчик - тот палец, которым до этого указывала на рабыню - к губкам.
  Бесшумно подкрадывалась к рабыне.
  Джейн и Царица замерли.
  Амазонка без единого звука доплыла до девушки.
  "Она поет, - Семирамида остановилась за спиной. - Может быть, потому нас не слышала.
  Или, рабыне все равно?
  Для нее - что разбойник, что хозяин - все одно". - Семирамида постучала ладошкой по правому плечу девушки.
   - Оооооох, - рабыня подскочила.
  Ударилась хорошенькой головкой о сук.
  Присела.
  Взвизгнула.
  Только потом обернулась.
  Вид воинственной незнакомки не успокоил рабыню.
  Она испуганно завороженно хлопала длинными бархатными ресницами.
  
   - Сбежала от хозяина, рабыня? - Семирамида спросила наугад.
  Попала в точку.
  Рабыня рванулась от амазонки.
  Семирамида в падении ухватила летящую рабыню за ногу.
  Уронила девушку.
   - Рмяу, - тонкая рабыня мяукающе зарычала, как пантера.
   Сразу перевернулась на спину.
  Попыталась свободной ногой ударить амазонку в голову.
  Но Семирамида легко увернулась.
  Села на грудь рабыни.
  Прижимала ее руки к земле.
  Рабыня визжала и пыталась выползти из-под амазонки.
   - Семирамида, ей же больно, - Джейн подскочила.
   - То, что я руки расцарапала о камни, когда ловила ее - мне не больно? - Семирамида с укором взглянула на Джейн.
   - Не гонялась бы за чужой рабыней, не оцарапалась бы, - рабыня сжала губки.
   - Она же беглая рабыня, - Семирамида сильнее надавила на руки девушки.
   - Тем более, Семирамида, - Джейн сдвинула бровки в гневе. - Беглая.
  Так и бежала бы, куда хотела.
   - Джейн, ты у нас умная, - Семирамида зашипела. - Да?
  Прилетела из центра Империи.
  Все о рабах на нашей планете знаешь.
  Но, наверно, не подумала ты, Джейн, что беглая рабыня долго не живет.
  Ее сразу поймают и казнят.
  Или в - каменоломни.
  В каменоломнях больше трех месяцев рабы не живут.
   - Но ты же ее поймала, Семирамида.
   - Отпустить рабыню, Джейн?
   - Не отпускай, - Джейн присела на корточки рядом с рабыней и амазонкой. - Прости, что я влезла.
  Я же обещала не вмешиваться.
  Ты лучше меня знаешь все у себя дома...
  Если рабыня убежит от нас, то, как ты говоришь, ее поймают.
   - Поймают и на кол посадят, - Царица зловеще добавила. - Амазонка!
  Умеешь ты разговаривать с мужчинами и с женщинами.
  Для каждого и для каждой найдешь добрую оплеуху, - Царица ехидничала. - Что с рабыней будешь делать?
  Сенаторам отдашь на растерзание?
  
   - Бедненькая, - Джейн нежно провела пальчиком по ребрам рабыни. - Вся в шрамах.
   - Старые и свежие шрамы, - Семирамида смотрела в глаза рабыни. - Тебя хозяин бил?
   - Кто меня только не бил, - рабыня злобно сверкала очами. - Теперь ты, амазонка, бьешь.
  Я только успокоилась.
  Сидела, пела.
  Ты на меня налетела.
  Я думала, что надсмотрщики меня выследили.
   - Я тебя не обижала.
   - Ты ударила меня о землю так, что из меня чуть жизнь не вылетела.
   - Ты убегала, - Семирамида произнесла спокойно. - У меня сработало.
  Убегают - догоняю.
   - Если Семирамида тебя отпустит, то ты не убегай, - Джейн попросила рабыню.
   - Не убегу, - рабыня пробурчала. - На кого я свою Беку оставлю?
   - Беку? - Царица заинтересовано смотрела по сторонам. - У тебя дочка?
   - Нет у меня дочки, - рабыня присела.
  Потому что Семирамида ее с нее слезла. - Овечка Бека.
  Она меня любит.
  Привязалась ко мне.
  Я ее от волка спасла.
  Бека с тех пор от меня не отходит.
  Даже спит со мной.
   - И где твоя Бека?
   - Она боязливая, моя овечка, - рабыня сложила ладошки.
  Поднесла ко рту.
  Призывно заблеяла: - Беееее!
  Бээээээээ!
  Бека!
  Бека, выходи.
  Тебя не съедят.
  Эти девушки не волки. - Рабыня опустила ручки.
  Через некоторое время кусты зашевелились.
  На полянку медленно вышла приличная овца.
   - Ах, какая миленькая, - Джейн умилялась. - Глазки черненькие.
  Копытца блестят.
  Носик прехорошенький.
  Шерсть!
  Шерстка мягкая. - Джейн запустила тонкие пальчики в шерсть овцы.
  Наглаживала.
  Чесала трусливое животное.
   - Бека, вот видишь, - рабыня обрадовалась. - Тебя не побьют.
  Не съедят тебя.
  Даже чешут твою замечательную спинку.
   - Овца, как овца, - Семирамида пожала узкими плечами.
  На амазонку рабыня, Джейн и Царица посмотрели с неодобрением.
   - Не просто овца, а - потрясающая овца, - Царица присоединилась к Джейн.
  Но не наглаживала овечку.
  Царица ее ощупывала. - Жирные бока.
  Упитанная.
  Не болеет.
  Племенная овца.
  Может быть, она еще и...
   - У Беки скоро родятся ягнятки, - рабыня лучезарно улыбалась.
   - Ягнятки? - Царица чуть не подавилась удивлением. - Ты не шутишь, рабыня?
  Ягнятки!
   - С подобными вещами не шутят, - рабыня почесала овцу между ушей.
   - Так это же - прибыль, - губки Царицы зашевелились.
  Царица подсчитывала в уме. - Овца очень нужная в хозяйстве.
  
   - Значит, ты, рабыня, сбежала от хозяина и овцу прихватила, - Семирамида не принимала участие в общем восторге. - Далеко не уйдешь.
   - У меня не было выбора, - рабыня заплакала.
  Овца подошла к хозяйке.
  Терлась о ее коленку пушистым боком.
  С осуждением смотрела на амазонку.
   - Судя по твоим шрамам, ты не могла оставаться, - Семирамида согласно кивнула прелестнейшей головкой.
   - Меня...
  Йа...
  На кол посадили бы. - Рабыня даже заикалась.
   - От кола я бы тоже сбежала, - Семирамида погладила рабыню по головке. - Расскажи.
  Может быть, мы тебе чем-нибудь поможем.
  
   - Мое имя - Паллада. - Рабыня быстро перестала плакать.
  С надеждой смотрела на амазонку.
  В ней рабыня видела луч спасения. - Жрец Кастор убеждал меня, что я молочная сестра богини Афины, дочь Тритона, внучка титана Океана.
  Но ничем жрец мне не помогал.
  Его недавно убили.
  Мой отец - простой горшечник Нияз.
  Моя мать, сразу после моего рождения, ушла женой к знатному сенатору.
  С того времени мать о нас забыла.
  Мы жили очень и очень бедно.
  Отец обжигал горшки.
  Затем напивался.
  Бил сделанные горшки и амфоры.
  При этом хохотал страшно.
  Разумеется, все свои несчастья отец связывал со мной.
  "Если бы ты не родилась, Паллада, - отец горевал, - то я бы жил счастливо, богато.
  У меня был бы полный сад рабынь.
  На моем столе не переводились бы финики и окуни.
  Знатные патриции водили бы со мной дружбу.
  Прекрасные девы искали бы любви у меня на ложе.
  Но ты, Паллада, все испортила".
  "Чем же я тебе мешаю, отец? - я робко спрашивала. - Ты не работаешь.
  От тебя, вообще, нет ни денег, ни еды.
  Если бы не я, то мы бы загнулись от голода".
  После моих слов отец обычно приходил в бешенство.
  Бил меня до потери моего сознания.
  По утрам я убегала в поля.
  Моя туника была настолько древняя, дырявая, что в ней стыдно даже перед нищими крестьянами показываться.
  Я собирала дикие персики, мандарины, сливы.
  Ловила руками рыбу.
  Ставила ловушки на перепелов.
  Так кормила себя и отца.
  Мечтала я хоть раз сварить себе горячую еду.
  Семь лет безуспешно пыталась.
  Поймаю перепелку, а отец ее съест сырую.
  Раздобуду хлеб - отец ее украдет у меня.
  Нарву дикого лука - отец сразу его сжует.
  Но однажды мне повезло.
  Я запаслась всем необходимым.
  Пришла на берег ручья.
  Развела огонь.
  Поставила в черепке воду кипятиться.
  Бросила в кипящую воду лук, рыбку, перепелку.
  С содроганием сердца стала ждать, когда сварится вкуснейшая еда.
  На мою беду подъехал на осле к ручью патриций Фидий.
  Осел патриция увидел пар над моим варевом.
  Испугался.
  Сбросил с себя седока.
  Рассердился патриций.
  Ногой толкнул черепок, в котором я варила.
  Все мое варево ушло в ручей.
  Я не стерпела и крикнула патрицию:
  "Ты не добрый.
  Знай же, патриций.
  Я семь лет мечтала покушать горячего.
  Так и ты семь дней будешь искать меня.
  Западут тебе в душу мои золотые волосы".
  С проклятиями я убежала в оливковую рощу.
  Но мои слова задели патриция за честь.
  Он как раз искал себе новую рабыню для утех.
  Фидий забрался на осла своего.
  Отправился в деревню искать меня.
  Ходил по домам, спрашивал, где я живу.
  Но крестьяне и ремесленники отвечали, что не видели Палладу с золотыми волосами.
  Потому что каждый хотел всунуть патрицию свою жену или дочь.
  Но все же патриций Фидий целеустремленный.
  Подъехал он к нашему прохудившемуся дому.
  Спрашивает моего отца:
  "Здесь живет Паллада с золотыми волосами?
  Я ее семь дней ищу".
  
  
  ГЛАВА 429
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ПАЛЛАДА И ФИДИЙ
  
  "Наверно, мы об одной Палладе думаем, - мой отец обрадовался. - Моя дочь Паллада - бездельница.
  Где-то семь дней пропадает.
  Меня не кормит.
  Я на нее жрецам пожалуюсь".
  Обрадовался патриций Фидий.
  Начал у моего отца меня торговать.
  Начали с самой малой монеты.
  Отец и медяку рад.
  Патриций отца вином поит.
  Согласился отец.
  Сходили к писцу.
  Писец оформил продажу.
  С тех пор я стала рабыней патриция Фидия.
  Но я же не знала.
  Через семь дней возвратилась домой.
  А отец и патриций мне глиняную табличку в нос суют.
  Фидий кузнеца позвал.
  Пока я была в полуобморочном состоянии, мне на шее навечно ошейник рабыни кузнец закрепил.
  Никто этот ошейник не сможет снять...
  Опоминалась я.
  Спряталась от своего хозяина патриция Фидия в каменном сарае.
  Подходит патриций Фидий к камням.
  Спрашивает моего отца.
  Ни окон, ни дверей.
  Как в каменный сарай попасть?
  "Только через крышу можно в этот каменный колодец залезть", - мой отец отвечает.
  "Полезай за своей дочкой", - патриций Фидий приказывает моему отцу.
  "Теперь Паллада - твоя рабыня, - мой отец руки умыл. - Ты - ее хозяин.
  Ты ее и доставай".
  Пыхтел патриций Фидий.
  Гневом наливался.
  Но понимал, что мой отец прав.
  Обозлился на меня патриций до невозможного.
  Кричит мне:
  "Рабыня моя.
  Вылезай из каменного мешка.
  Иначе я тебя кнутом засеку до смерти".
  "Не могу вылезти, - я кричу. - Сил нет".
  "Ты свои длинные рыжие волосы в косу заплети, Паллада.
  Через край каменного сарая перебрось.
  Мы тебя за волосы и вытащим".
  "Согласная я", - я, как последняя дурочка, волосы в косу заплела.
  Через край сарая косу подкинула.
  Патриций Фидий привязал мою косу к хвосту осла.
  И перца ослу под хвост насыпал.
  Осел заревел.
  Да как рванул.
  Выдернул меня из каменного мешка.
  Понес по кочкам.
  По камням.
  До соседней деревни дотащил.
  Там моя коса и оборвалась.
  Осел побежал обратно к своему патрицию.
  Животное - умное.
  Знает, что без хозяина его быстро разбойники на мясо зарежут.
  Или волки сожрут в горах.
  Я же забралась в чей-то дом.
  Завернулась в ковер.
  Лежу.
  О себе печалюсь.
  Вечером в дом вошли... разбойники.
  Оказывается, что это их дом был.
  Самый главный, поэтому - самый старый и страшный - разбойник стал принюхиваться:
  "Кажется, что девкой пахнет".
  "Ты слишком давно девок не видал, Ануил, - разбойники хохочут. - Тебе везде девки мерещатся".
  Сели разбойники пировать.
  Пьют, гуляют.
  Кости под стол бросают.
  Некоторые кости до меня докатываются.
  Я из ковра руку высовываю.
  Кость подтаскиваю.
  Глодаю кости.
  Наелись разбойники.
  Разделись.
  Спать все вместе легли.
  Я же тихонько поднялась.
  Пошарила по кошелям разбойников.
  Несколько серебряных монет нашла.
  Тихонько, бочком выхожу из дома.
  В темноте случайно наступила на разбойника.
  Он около выхода лежал.
  Нарочно, как стражник.
  Разбойник проснулся.
  Дико заорал от боли.
  Я ему на больное место наступила...
  Хотел меня за косу схватить.
  Но на мое счастье осел ее оторвал.
  Пробежала я мимо разбойника.
  Понеслась по дороге домой.
  Разбойники не стали терять время на одевание.
  Схватили дубины, мечи, вилы, топоры - и за мной.
  Я оглянулась.
  Страшно мне стало.
  Голые разбойники, бородатые, ужасные.
  Я еще быстрее побежала к родному дому.
  Я совсем забыла, что отец меня продал патрицию Фидию.
  Позже вспомнила.
  Во время бегства я подумала, что лучше хозяин патриций, чем разбойники.
  Разбойники меня стали догонять.
  Мужчины все-таки.
  Они быстрее девушек бегают.
  Я вздохнула.
  Выбросила серебряные монеты, которые у разбойников украла.
  Стали разбойники в пыли монеты собирать.
  Чуть поодстали от меня.
  Но затем погоню продолжили.
  Потому что я - девушка.
  Меня можно на рынке рабов еще раз продать.
  Да и в хозяйстве красавица разбойникам сгодится.
  Но я уже понимала, что долго у разбойников не проживу...
  Быстро они меня загоняют...
  Коровы в поле паслись.
  Я на корову вскочила.
  Не быстро корова бежит.
  Но разбойники за ней угнаться не могут.
  Тогда разбойники вскочили на быков.
  Быки, как корову увидели, так понеслись, как кони в колесницах боевых.
  Вижу я, что меня разбойники на быках догонят быстрее, чем без быков.
  Я с коровы соскочила.
  Корова от быков в манговые заросли понеслась.
  Быки свернули за ней.
  Разбойники соскакивали с быков.
  Но все равно - крюк пришлось делать, чтобы меня догонять.
  Снова я бегу.
  Разбойники не отстают.
  Разгорячились.
  У них видно.
  Тогда я отчаялась.
  Тунику с себя сорвала.
  На дорогу бросила.
  Добежали разбойники до моей туники.
  Схватили ее.
  Каждый к себе тянет.
  К груди прижимают.
  Нюхают ее.
  Передрались разбойники из-за моей туники.
  Я благополучно до родного дома добежала.
  А там меня патриций Фидий дожидается.
  Как увидел меня - обрадовался.
  Кнутом меня бьет.
  Приговаривает:
  "Не убегай, рабыня, от хозяина.
  Не убегай".
  Так избил, что я ходить не смогла.
  Патриций меня на осла свалил.
  Привязал.
  Так и до своего дворца довез.
  Жена патриция, как увидела меня, так сразу - в крик:
  "Фидий!
  Ты, зачем еще одну рабыню купил?
  У нас и так денег на коз не хватает.
  Еще налоги цезарю надо платить.
  Ты же себя рабынями балуешь".
  "Девка она работящая, - патриций Фидий от жены увертывается. - Рис на наших плантациях поспевает.
  Кто рис будет убирать?
  Вот я рабыню для риса и купил".
  "Купил, а избил так, что она не двигается".
  "К утру поднимется", - патриций Фидий обещал себе и жене.
  Всю ночь меня рабы от крови отмывали.
  Натирали маслом репейника.
  Поили живительным жирным бульоном.
  Утром я кое-как вышла на рабские полевые работы.
  До обеда рис пропалывала на плантации.
  Затем упала.
  Ноги меня не держали.
  Патриций Фидий лично на плантацию приехал на осле.
  На меня набросился с кулаками:
  "Рабыня!
  Жена меня поколотит, когда узнает, что ты работать не можешь".
  "Меня гадюки в ноги кусали, - я оправдывалась. - В воде на рисовых плантациях всегда ядовитые змеи живут".
  "Конечно, змеи, - патриций Фидий головой мотает так, что она у него отваливается. - Где ты видела рисовую плантацию без гадюк?
  Я бы тебя запорол кнутом.
  Но ты мне нужна для других развлечений". - Глаза патриция Фидия затуманились.
  Я сразу догадалась, для каких целей я нужна патрицию Фидию.
  Для тех же целей, как нужна была и разбойникам...
  "Я тебя, рабыня, больше на рисовую плантацию не буду отправлять. - Патриций Фидий губы облизнул. - Мне твои ноги и подвижность нужны для иного.
  Отправляйся овец пасти.
  Работа с овцами - легкая, почетная.
  Я же..." - Патриций Фидий не успел договорить.
  Его жена Империатрикс пришла на плантацию.
  Меня снова побили.
  Патриций Фидий бил - чтобы жене угодить.
  Показывал, что я ему не нравлюсь.
  Жена патриция Империатрикс меня колотила, чтобы я не соблазняла ее мужа.
  Но как же я могу не соблазнять, если я - красивая, молодая и голая.
  Легко меня побили.
  Чтобы я работать могла.
  Ушла я овец пасти.
  День пасу.
  Второй пасу.
  На третий день ко мне патриций Фидий в стадо пришел.
  Но не один явился.
  А со своей подругой - рабыней Бельлведерой.
  Рабыня на меня смотрит с жалостью.
  Знает, что мне сейчас достанется от патриция.
  "Паллада, - Патриций Фидий меня за руки взял. - Я сейчас возбужден.
  Ты же удивительно привлекательная.
  Рыжие волосы.
  Плавные линии тела.
  Рядом с тобой я кажусь цезарем.
  Хорошо, что ты обнаженная.
  Никто не назовет тебя юношей.
  Поздоровайся с моей рабыней Бельведерой.
  Она тебя научит.
  Подскажет.
  Покажет, как надо меня ублажать". - Патриций толстыми пальцами с накрашенными ногтями погладил меня по щеке.
  Я отскочила от Фидия.
  "Веди себя, как ни в чем не бывало, Паллада, - патриций Фидий сердито зарычал. - Я не желаю знать, что у тебя творится в головке.
  Ты не осознала еще, что я твой хозяин.
  Хочу - хочу, а не захочу - так на кол посажу". - Патриций Фидия для бодрости хлебнул из походной амфоры.
  "Паллада", - рабыня Бельведера насторожено посмотрела на меня.
  "Да?"
  "Паллада, я не хочу, чтобы тебе было мучительно больно, - Бельведера подошла ко мне. - Поэтому я покажу тебе..."
  "Я готова тебя задушить, рабская душонка, - я зашипела, как дикая кошка. - Мало того, что ты живешь со своим хозяином.
  Но ты еще смеешь двусмысленно намекать мне...
  Нетрудно догадаться, что сейчас хочет патриций Фидий.
  Я удивлена, Бельведера, что ты еще не вспыхнула от обиды и стыда".
  "Я объясню тебе, Паллада, - Бельведера сверкала очами, - что до рабства я понятия не имела о многих вещах.
  Я вижу упрек в твоих глазах. - Наступила неловкая пауза. - Я сейчас схожу с тобой к ручью.
  Обмою тебя".
  "Ах, да, конечно, - я показала зубки. - Ты так заботишься обо мне, Бельведера.
  Тебе не терпится, чтобы патриций Фидий надругался надо мной".
  "Ручей - там", - Бельведера кивнула очаровательной головкой в сторону зарослей бамбука.
  Улыбнулась.
  "Твоя улыбка бесит меня, - я пропищала. - Я выпасаю овец.
  Неужели, я не знаю, где ручей для питья и купания?
  Иди к ручью без меня, Бельведера".
  "Я постараюсь, чтобы ты была вежливая даже с другими рабами, - патриций Фидий кнутом ударил меня ниже спины сзади. - Паллада, искупайся перед..."
  "Я никогда в жизни не чувствовала большей безысходности", - я пробормотала и направилась к ручью.
  Овцы с болью в глазах провожали меня.
  К счастью, холодная вода ручья успокоила меня.
  Я смотрела на свое отражение в воде.
  Краска сошла с моих губ.
  Щека покраснела.
  Волосы спутанные.
  Я выглядела истерзанной.
  Отчаянье захлестнуло меня.
  Я хотела утопиться.
  На то, чтобы сбежать - у меня не хватало сил.
  Конечно, я могла бы стать новой любовницей патриция Фидия.
  У рабынь выбор маленький...
  Но тогда жена патриция Империатрикс отравила бы меня из ревности.
  Она уже намекала, что как только я стану наложницей ее мужа, я сразу умру.
  Я пыльцой лилии чуть сняла красноту со щеки.
  Губы намазала ярким красным соком рябины.
  Пальцами расчесала волосы.
  Провела мятой за ушами.
  Сразу стала чувствовать себя увереннее.
  Надежда, что патриций Фидий срочно отправится на войну, не оправдалась.
  Патриций Фидий сидел на траве.
  Рядом с ним расположилась рабыня Бельведера.
  Но к ним прибавился незнакомый мне воин.
  "Мне кажется, что я - лишняя в вашей компании", - я остановилась.
  Я почувствовала легкую слабость в бедрах.
  "Подойди, рабыня, - воин повелительно махнул рукой. - Я приказываю".
  Голос у него властный.
  Крепкий голос.
  Я покорно подошла.
  Старалась не вихлять бедрами.
  Патриций Фидий и воин поднялись.
  Я взглянула хозяину в глаза.
  Но Фидий отвел взгляд.
  Подождал, пока я прилягу рядом с Бельведерой.
  Затем указал на воина и сказал:
  "Мой друг детства - Каннабис.
  Дослужился до центуриона. - В голосе патриция Фидия прозвучала неприкрытая зависть. - Постарайся, рабыня Паллада быть приветливой с моим другом.
  Я давно знаю и люблю Каннабиса.
  Его поведение мне кажется очень умным и величественным.
  Конечно, наши отношения более, чем не невинные.
  Но тебя, рабыня, они не касаются.
  Ты должна подчиняться моему другу.
  Я задолжал Каннабису...
  Поэтому он милостиво согласился взять натурой..."
  "Натурой?"
  "Да, тебя возьмет на вечер, мой друг Каннабис".
  "Почему же ты, хозяин, не расплачиваешься собой?"
  "Не дерзи, рабыня", - патриций Фидий снова меня ударил кнутом.
  "Ты умеешь убеждать кнутом, хозяин", - я простонала.
  "Рабыня, пойдем в кусты, - центурион Каннабис за руку дернул меня вверх. - Я привык командовать.
  Зря время не теряю.
  Но в то же время я обходительный, нежный.
  Чем-то похож на нашего цезаря.
  Наши мягкие манеры..."
  Центурион Каннабис высокий, темноволосый.
  Он дал мне некоторое время полюбоваться его статью.
  Затем бесцеремонно потащил в кусты.
  Но в зарослях он сразу не накинулся на меня.
  Стал рассказывать о своей сотне, о воинах.
  Расспрашивала меня о моем детстве и отце.
  Я с удовольствием расслабилась.
  Уже не напрягалась.
  Даже подумала, что центурион...
  Пусть лучше будет он, чем патриций Фидий.
  Но Каннабис меня испугал.
  Не разочаровал, а именно - испугал.
  "Рабыня, - он произнёс ласково.
  В голосе звенели нотки извинения. - После того, что произойдет между нами, я тебя зарежу".
  "Чтооо?
  Зачем?
  Я, может быть, буду носить твоего ребенка".
  "Даже, если бы у нас родился ребенок... - центурион Каннабис покачал головой.
  Перья на ее шлеме шевелились. - Даже, если бы...
  То наш ребенок все равно бы по закону стал бы рабом моего друга Фидия.
  А я не хочу делать приятное Фидию.
  Ты не беспокойся, рабыня.
  Я убью тебя быстро.
  Ты даже не почувствуешь, как твоя голова отделится от тела".
  "Откуда ты знаешь, центурион, что я ничего бы не почувствовала? - я искала глазами камень.
  Ударила бы центуриона в висок. - Ведь те, кому отрубали головы, уже не могли рассказать - испытывали ли они боль, или нет".
  "Пойми, рабыня.
  Я должен", - центурион сорвал ромашку.
  Протянул цветок мне.
  "Кому ты должен убить меня, Каннабис?
  Я не важная дама, чтобы меня убивали..."
  "Никто не должен знать о нашей близости, рабыня, - Каннабис - чем дальше, тем больше удивлял меня. - Никто не узнает, что я был с женщиной".
  "Почему ты стыдишься быть с женщиной, центурион?"
  "Потому что женщина - не мужественно.
  Надо мной будет потешаться моя сотня воинов.
  Вот, почему".
  "Но я никому не скажу".
  "Вы, девушки, болтливые.
  Тем более, если тебя осчастливит прославленный центурион.
  Ты на каждом углу, каждой рабыне и купцу будешь хвастаться, что любилась с центурионом Каннабисом".
  "Тогда не будь со мной, центурион".
  "Я бы и не был с тобой, рабыня.
  Но я должен досадить Фидию".
  "Ты и мой хозяин патриций Фидий - друзья.
  Почему же ты хочешь сделать зло своему другу детства?"
  "Фидий в детстве меня унижал.
  Окунал головой в свиной навоз.
  Затем умывал помоями из корыта.
  Я на всю жизнь запомнил издевательства Фидия".
  "Фидий виноват, а пострадать должна я", - я зашипела.
  "Не отгораживайся от моих пристальных взглядов, рабыня, - центурион заметил камень в моей руке.
  Усмехнулся.
  Легко отобрал камень. - Мы с тобой поужинаем.
  Познакомимся ближе, рабыня".
  "Говорят, что на войне убивают", - я вежливо проблеяла.
  Старалась затянуть время.
  Неизвестно, на что надеялась.
  "Да, на войне убивают, - центурион ответил сдержанно. - Впрочем, и без войны убивают".
  "Без войны! - Я сделала вид, что впечатлена. - Без войны - нет войны.
  Ты себя каждый день на войне подставляешь под вражеские копья, Каннабис.
  Я палку в руке удержать не могу.
  Даже камень не удержала...
  Ты же тяжеленым мечом размахиваешь на войне.
  Я даже не представляю, как можно не умереть в битве".
  "Я - центурион, - Каннабис внушительно произнёс. - Я привык, что за меня умирают другие".
  "Все равно", - я проблеяла.
  Овцы отозвались мне дружескими криками.
  Даже патриций Фидий поинтересовался издалека:
  "Каннабис!
  Вы уже все?"
  "Нет, Фидий, мы еще не начинали", - центурион заговорщицки подмигнул мне.
  Протянул руку к моей груди.
  "Воин, - я отодвинулась. - Может быть, не надо?"
  "Ты подкупаешь меня своей искренностью, рабыня.
  Мне все труднее противиться твоему обаянию.
  Я очень доброжелательный.
  Мне тяжело видеть твои осуждающие взгляды.
  Я подозреваю, что после смерти ты меня не простишь.
  Со страхом думаю, что ты скажешь Харону, когда он сегодня будет перевозить тебя на своей ладье в царство мертвых.
  Я выпью больше, чем обычно позволяю себе.
  И к завтрашнему утру забуду тебя, рабыня.
  Перестану думать о том, что лишил тебя жизни.
  Если я от выпитого начну засыпать, то ты меня растолкай, чтобы я сделал свое дело. - Центурион посмотрел на меня чужими глазами.
  Его взгляд изменился на боевой. - Не дергайся, рабыня".
  "Ты успеешь, Каннабис?" - я спросила сдержанно.
  Почувствовала себя несчастной девушкой.
  Никто обо мне не позаботится.
  Никто не спасет.
  Никто даже обо мне не вспомнит.
  "Я буду вести себя так, словно ничего не произошло. - Центурион навалился на меня.
  Расстегивал пояс. - После того, как ты...
  Понимаешь...
  Я на тебя могу рассердиться".
  Я не ответила воину.
  Пыталась спихнуть его с себя.
  "Подготовься", - центурион произнес жестче.
  Я схватила его за ухо.
  Напряженно ждала, что дальше произойдет.
  Я чувствовала себя раздавленной лягушкой.
  Пока еще не до конца раздавленной и испорченной.
  Вдруг, словно Зевс с Олимпа спустился.
  Раздался трубный глас.
  "Центурион Каннабис, на выход".
  "Что?
  Где?
  Когда?" - Каннабис мигом слетел с меня.
  Я еще не верила в свое счастье.
  В свое избавление не верила.
  Я осталась чиста...
  "Центурион Каннабис, - снова раздалось с поляны. - Я прибыл по приказу цезаря.
  Ты должен срочно явиться в свою когорту.
  Мы идем войной на печенегов".
  "Война на печенегов? - губы центуриона шевелились вяло: - рабыня!
  Ты меня только дождись.
  Слышишь, рабыня?!
  Дождись меня обязательно.
  Я к тебе снова..." - Центурион не договорил
  Выскочил из кустов, как ошпаренный.
  Я же благоразумно не выходила.
  Помнила, что Каннабис не хотел, чтобы его воины узнали, что он был с девушкой...
  "Центурион, - молодой воин соскочил с коня.
  Обнял Каннабиса. - Друг мой.
  Ты нам, как отец родной, Каннабис.
  Я так рад тебя видеть".
  "Я тоже рад тебе, Полукс", - Каннабис лихо вскочил на коня.
  Молодой воин забрался за спину центуриона.
  Конь недовольно присел.
  Центурион Каннабис воровато взглянул на кусты, за которыми я скрывалась.
  Отвернулся.
  Молодой воин обнял Каннабиса за талию.
  Прижался к его спине.
  Вскоре шум копыт затих вдалеке.
  "Рабыня, - патриций Фидий был взбешен. - выходи".
  "Вышла, - я появилась перед хозяином. - Дальше что?"
  "Каннабис тебя испортил, рабыня?"
  "Не понимаю тебя, хозяин".
  Просвистел кнут.
  Больно ожег мою спину.
  "Теперь поняла, хозяин.
  Нет, я чиста.
  Центурион не успел.
  Он слишком много говорил".
  "Да, болтливостью Каннабис всегда отличался, - патриций Фидий повеселел. - Но все равно, рабыня.
  Ты виновата".
  "В чем же я виновата, хозяин?
  Вы меня, как грушу перекидываете друг другу".
  "Ты виновата, что зазывно красивая.
  Я с тобой сегодня не буду... больше общаться.
  Каннабис мне все настроение уронил.
  Не подниму настроение до завтра.
  Но к следующему дню будь готова".
  Патриций Фидий выполнил свое обещание.
  Он заявился в стадо утром.
  Но один.
  Без Бельведеры.
  "Где Бельведера?" - Я спросила с любопытством.
  "Моя жена Империатрикс Бельведеру на конюшне запорола кнутом.
  До смерти". - Патриций Фидий пробурчал.
  Он вяло приставал ко мне.
  Я отбивалась.
  Патриций меня избил и удалился.
  Так он ходил ко мне неделю.
  В последний раз заявился очень злой и решительный.
  Без слов повалил меня на траву.
  Засунул мне в рот палку.
  Нахлестал по щекам...
  И тут... появилась жена патриция Империатрикс.
  
  Она сразу вцепилась Фидию в бороду.
  Таскала его по траве, как овцу за хвост.
  Патриций стонал, как беременая.
  Выл, словно волк.
  Проклинал.
  Но проклинал, разумеется, не свою жену Империатрикс.
  Жену он боялся.
  Патриций Фидий проклинал рабыню, то есть - меня.
  Обвинял меня во всех своих бедах.
  По словам Фидия выходило, что я его соблазнила, а не он пытался меня взять силой.
  Рабыню проще ругать и безопаснее, чем госпожу.
  "Рабыня, - патриций Фидий косил на меня кровавым глазом. - Вечером передай стадо рабу Шопенгаурию.
  Я тебя на кол посажу, рабыня.
  Утро ты не встретишь".
  "Нет, рабыня, - жена патриция готовила мне свою месть. - За то, что ты соблазняла моего мужа, - жена тоже меня проклинала.
  Будто бы я виновата. - Я тебя на конюшне на крюк подвешу.
  И кнутом запорю до смерти".
  "За то, что я красивая?" - Я не выдержала.
  Мой вопрос сбил с толку мужа и жену.
  Патриций Фидий и его жена Империатрикс сразу объединились.
  Бегали за мной.
  Но я кругами от них легко убегала.
  Тогда муж и жена отправились за рабами.
  "Поймаем тебя сетью, строптивая рабыня".
  Когда они ушли я заплакала.
  Но плакала мало времени.
  Вдруг, я почувствовала, как мне в попку кто-то что-то тычет.
  В ягодицу, вернее.
  Я опустила глаза.
  Овечка Бека мордочкой подталкивала меня к персиковой роще.
  "Бека!
  Бека! - Я склонилась над овечкой.
  Погладила ее между ушей. - Ты хочешь персик?
  Но Бека лишь недовольно топнула по камню.
  Высекла искру. - Ты подталкиваешь меня к побегу, Бега? - Я от удивления чуть не упала.
  Бека радостно заблеяла.
  Она уже не надеялась, что я пойму ее. - Бека! - Я погрозила овечке пальчиком. - Убегать от хозяев нельзя.
  Если меня поймают, то накажут..." - Я тут же прикусила язык.
  Почему рабы не сбегают от хозяев?
  Потому что рабы боятся, что, когда разгневанные хозяева поймают беглого, то от злости изобьют его.
  Но меня же ожидала гораздо худшая участь.
  Не побои ждали меня.
  Меня моя хозяйка и хозяин хотели убить - посадить на кол, или запороть кнутом на конюшне.
  И это даже без того, что я не сбегала.
  Тогда я решила бежать.
  Вошла в персиковую рощу.
  Убыстряла и убыстряла шаг.
  Каково же было мое удивление, когда я обернулась и увидела овечку.
  "Бека!
  Ты, зачем сбегаешь со мной? - Я пыталась прогнать Беку обратно в стадо. - Тебе же в стаде будет хорошо.
  Там твои подружки - овечки.
  И друзья бараны в обиду тебя не дадут".
  Но Бека упрямо уперлась в меня головкой.
  Так и вместе, - рабыня Паллада через силу улыбнулась.
  
   - Долго ты бежала? - Семирамида спросила деловито.
   - Больше двадцати лун.
   - Далеко ушла, - Царица с удовлетворением оглядывала рабыню. - Тебя уже не найдут.
   - Дальше что? - Джейн приложила пальчик ко лбу. - Паллада с нами не может идти.
  Слишком мы заметные.
  Но и оставлять одну нельзя.
   - Паллада одна не останется, - амазонка захихикала. - С ней же Бека.
   - Йа? - рабыня опустила прелестнейшую головку. - У вас уже есть одна рабыня. - Паллада кивнула в сторону Джейн. - Где одна рабыня, там и две.
   - Где одна рабыня, да еще Царица, да еще амазонка, там и войско, - Семирамида передразнила.
   - Четыре девушки и одна овца - целое царство, - Царица облизнула мигом пересохшие губки.
   - Вы меня так обсуждаете, что мне становится неловко, - рабыня Паллада засмущалась. - Я чувствую себя гладиатором на арене.
   - Ты видела гладиаторов, рабыня? - Семирамида вскрикнула?
   - Видела гладиаторов.
  Но они были не настоящие.
   - Как гладиатор может быть не настоящим?
  
  
  ГЛАВА 430
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  БЕГСТВО ПАЛЛАДЫ
  (ИСТОРИЯ ПАЛЛАДЫ)
  
   - Патриций Фидий и его жена Империатрикс устроили однажды сражение двух рабов.
  Один был - старик.
  Он сломал утром ногу.
  Подглядывал за хозяйкой.
  Империатрикс была в купальне.
  Два молодых раба натирали госпожу благовонными маслами герани.
  Старик раб загляделся на госпожу из своего укрытия.
  Наступил на енота и сломал ногу.
  Ни продать на рынке покалеченного старого раба, ни в хозяйстве он уже не нужен.
  Поэтому патриций и Империатрикс как бы приговорили старого раба к смерти.
  Второй раб - Геродонт - провинился.
  Он выпил хозяйское вино из амфоры.
  Хозяева решили проучить Геродонта.
  Выставили его в сражение против старика.
  Даже монетки ставили на победу Геродонта.
  Кто же поверит в победу старика с одной ногой?
  А Геродонт еще - Огого был.
  Вместо арены рабов пригнали в загородь к овцам.
  Овцы пугливо жались к ограде.
  Думали, что их резать будут.
  Овца всегда готова к смерти.
  Но овцы очень удивились, когда поняли, что не они сегодня будут умирать.
  Раб Геродонт с ревом набросился на старика, у которого была сломанная нога.
  Старый раб даже подняться не мог.
  Геродонт был настолько пьян от хозяйского вина, что поверил, что победит легко.
  Старик раб схватил Геродонта за ногу.
  Укусил за коленку.
  Геродонт с проклятиями свалился рядом со старым рабом.
  В хозяйстве патриция Фидия оказались два раба с покалеченными ногами.
  Но и это старик раб исправил.
  Он заполз на Геродонта.
  Выгрыз ему горло.
   - И это ты называешь сражением гладиаторов, рабыня? - Царица засмеялась звонко и серебряно.
  Но не обидно смеялась.
   - Не я назвала рабов гладиаторами, - рабыня Паллада обиженно надула губки. - Патриций Фидий и госпожа Империатрикс так говорили, что они гладиаторы на арене.
   - Ты не очень далекого ума, рабыня, - Царица внимательно рассматривала Палладу. - Но у тебя есть огромнейшее преимущество перед нами...
  
   - В чем же преимущество Паллады?
  Чем рабыня Паллада лучше, чем я, ты или Джейн? - Семирамида прищурила глазища.
   - У Паллады - овца, - Царица важно ответила.
   - Сама ты - овца, - Семирамида усмехнулась.
  - Я не овца.
  Я - Царица! -
   - Настоящая Царица? - рабыня Паллада распахнула глаза.
   - Настоящая я Царица.
   - Тогда, где твоя корона, Царица?
   - Моя корона там, - Царица показала на вершину горы. - Я ее под камнем спрятала.
  Дело в том, что я сейчас в походе.
  Корону могут украсть.
   - Вот это да! - Восторг рабыни раскалял ее. - Я так рада, что встретила Царицу.
   - Я думаю, что Царица тоже рада, что встретила тебя бездомную, Паллада, - Семирамида тоненько пропищала.
   - В том твоя радость, что ты встретила Палладу, что Паллада может стать твоей подданной, Царица, - Джейн взяла рабыню за руку.
   - Моей подданной? - Глазища Царицы загорелись. - Ты - умница, рабыня, - Царица все же называла Джейн рабыней. - Почему я сама не догадалась, что добро - рабыня и овца - ко мне припылили!
   - Мы не плыли.
  Я и Бека шли ножками.
   - Но у меня одно условие, - Джейн выразительно посмотрела на Царицу.
   - Ты смеешь мне указывать, рабыня? - Царица воткнула кулаки в бока.
   - Не только смею указывать, - Джейн произнесла тихо, - но приказываю.
  Ты - Царица.
  Но я - сержантка Имперской армии.
  На войне слово сержантки выше, чем слово королевы.
   - Мы воюем? - амазонка сняла с плеча лук.
   - Империя всегда находится в состоянии войны с жухраями, - Джейн мизинчиком дотронулась до тетивы.
  Лук грозно звякнул. - Поэтому, я имею право приказывать. - Голосок Джейн окреп. - Царица!
  Паллада будет твоей подданной.
  Но только - не как рабыня.
  Паллада станет свободной в твоем царстве.
  Свободная твоя подданная.
   - Свободная?
  Не рабыня? - Царица сделала вид, что думает. - Я согласна.
  Мне нужна мудрая помощница по хозяйству...
  Паллада!
  Назначаю тебя своей фрейлиной.
   - Фрейлиной? - Паллада приложила ладошку к левой груди. - Что это - фрейлина?
   - Фрейлина - подданная королевы.
  И в то же время - подружка королевы.
  Так Хиславичь рассказывал.
  Он же слышал о фрейлинах на ярмарке от купцов из Вестляндии.
  Хиславичь еще смеялся надо мной.
  Говорил - какая же я царица, если у меня нет фрейлины.
  Теперь Хиславичь заткнется. - Царица мстительно протянула. - У меня есть фрейлина.
   -Царицка!
  Крепко тебе досадил твой подданный Хиславичь, - Семирамида засмеялась. - Ты хочешь, чтобы Хиславичь заткнулся.
  Но не можешь его заткнуть.
   - Хиславичь - хороший подданный, - Царица произнесла задумчиво. - Я к нему привыкла.
  Выбирать не приходится.
  Царство мое - маленькое.
  Каждый мерзавец нужен...
  Я даже сейчас чувствую незримое присутствие Хиславича.
  Едва сдерживаю себя от вспышки гнева.
  Все время со страхом жду, что услышу голос Хиславича.
  Может быть, я не права.
  Мой подданный - Хиславичь - не достоин моего внимания и презрения.
  Но я продолжаю прислушиваться и вглядываться.
  Вдруг, Хиславичь выскочит?
  У меня даже глаза болят.
  Очень хорошо, что ты, Паллада, не будешь мне рабыней.
  К рабыне Хиславичь приставал бы.
  Мои подданные обижали бы тебя.
  Мое положение стало бы шаткое.
  Что я за Царица, если не могу спасти свою рабыню от насмешек и приставаний подданных?
  
   - Мы задержались, - Джейн с нетерпением притоптывала. - Теперь, когда Паллада...
   - Паллада еще не теперь, - Царица подошла к рабыне. - У Паллады ошейник рабыни.
  Как же Паллада будет моим подданным говорить, что она свободная, если она с ошейником?
   - И туники у меня нет, - Паллада взглянула на Джейн. - Только рабыни ходят без туники.
   - Туника?
  Туника? - Царица приложила ладошку ко лбу. - Я отдам тебе свою тунику.
  В деревне куплю себе новую.
  Скажу крестьянам, что разбойники украли мою тунику, когда я купалась.
   - Твоя туника для Паллады не подойдет, царицка.
   - Чем моя туника плохая? - Царица огрызнулась на Семирамиду. - С плеча царицы туника.
   - Твою тунику, царицка, тунику протертую до дыр, каждый твой подданный знает, - Семирамида стучала пальчиком по рукояти меча. - Палладу твои подданные обвинят.
  Скажут, что она убила тебя, царицка.
  Убила, чтобы завладеть твоей заношенной туникой.
   - Вы меня оставите? - Паллада быстро-быстро моргала.
  Ее овечка Бека почувствовала испуг хозяйки.
  Жалобно заблеяла.
   - Бека, не созывай волков, - Джейн погрозила овечке пальчиком.
  Семирамида и Царица засмеялись.
   - Мы тебя, Паллада, не оставим просто так, - Семирамида пригладила край своей туники. - Свою тунику я тебе тоже не отдам.
  Моя туника...
  Она, вообщем, моя.
  Мне туника досталась, как дар небес...
   - А у меня нет одежды, - Джейн прокрутилась на каблучке. - Мне нечего тебе дать, Паллада.
   - Я ничего не прошу, - рабыня опустила милейшую головку.
   - Я куплю тебе тунику, - Царица расправила узкие плечи. - Я - твоя Царица!
  Ты - моя фрейлина.
  Я обязана заботиться о своих подданных.
  А ты... фрейлина Паллада, отработаешь за тунику.
   - Я с удовольствием буду работать на тебя бесплатно, Царица.
   - Ты рабские замашки брось, рабыня, - Царица приказала повелительно. - Ты будешь купаться в деньгах. - Царица прикусила губку. - Когда... мое царство разбогатеет.
  А пока ты присмотри за моим дворцом.
   - Дворец большой!
  Как же я справлюсь? - Глазища Паллады загорелись. - Но я постараюсь.
   - Ээээээ, рабыня, - Царица опустила взгляд. - Мой дворец пока не большой.
  Он...
  Я только начинаю строить свой дворец.
  Эээээ.
   - Бээээ, - овечка Бека радостно подхватила, чтобы помочь Царице словами.
   - Я скоро построю себе огромнейший дворец, - Царица пальчиком провела по носу овечки. - Пока же я живу в лачуге...
  В хижине...
  Во временном дворце.
  Ты ничему не удивляйся.
  Царство мое - маленькое, но гордое.
  За огородом следи.
  Свинку Пеппу корми и пои.
  Когда я вернусь, то начнем строить дворец из мрамора.
   - Я с удовольствием, - Паллада даже подпрыгнула от восторга.
  Ее кольцо на железном ошейнике звякнуло.
  Паллада неожиданно вздрогнула.
  Поискала глазами, словно ждала кого-то. - Но мой ошейник рабыни.
   - Сейчас снимем твой ошейник рабыни, - Семирамида ответила преувеличено бодро.
   - Паллада, мы тебя не бросим одну на растерзание охотников на рабов, - Джейн обещала. - Ты - званая гостья.
  Поэтому оставь все свои страхи за плечами.
   - Мой ошейник не снимается, - рабыня обреченно прошептала. - Его нарочно заковали так.
   - Сейчас посмотрим на твой ошейник, - амазонка приблизилась к рабыне.
  Стучала пальчиками по железному ошейнику.
  Рассматривала его. - Даже кожа под ним покраснела.
  Тяжелый ошейник. - Пальчики Семирамиды дотронулись до воспаленной кожи Паллады.
   - Так приятно щекотишь, - рабыня даже глаза закрыла от удовольствия.
   - Амазонка, - Царица хлопнула в ладоши. - Не трогай мою фрейлину.
  Она - моя и только моя...
  Вместе со своей овцой Бекой.
  И с ягнятками...
  Будущими.
   - Твоя рабыня, ты с нее ошейник и снимай, - Семирамида отошла от Паллады.
  С насмешкой смотрела на Царицу.
   - И сниму, - в свою очередь Царица исследовала ошейник рабыни. - Все снимем.
  Ты, амазонка, держи рабыню за руки.
  Я же возьму за ноги. - Царица тут же присела.
  Обхватила руками колени Паллады.
   - Ты, царицка, лбом упрись в низ живота Паллады, - Семирамида посоветовала. - Так удобнее и крепче. - Семирамида схватила за руки рабыню. - Джейн!
   - Да, Семирамида.
   - Найди небольшой острый камень,
  - Подойдет? - Джейн с гордостью показала небольшой камень. - Достаточно острый?
  
   - Камень - хорош, - амазонка одобрила. - Джейн?
   - Да, Семирамида.
   - Стучи камнем по ошейнику.
  Стучи, пока ошейник не лопнет.
   - Раз, - Джейн легонько приложила камнем к ошейнику.
   - Ой, - Паллада взвизгнула. - Я бы подпрыгнула от боли и страха.
  Но вы меня держите.
  Я думаю, что скорее моя шея сломается от камня, чем ошейник.
   - Твоя шейка - тонкая, - Джейн наклонила головку к левому плечу.
   - Твоя шея тоже тонкая, - рабыня вымученно улыбалась.
   - Как же мы снимем ошейник?
   - Меня мучает обида на саму себя, - Паллада выдохнула обреченно. - Я вам мешаю.
  Лучше бросьте меня одну.
  На растерзание...
   - На растерзание кого? - Царица высунула язычок.
   - На растерзание разбойникам, охотникам на беглых рабынь, волкам, - Паллада загибала пальчики. - Неважно, кто на меня набросится.
   - Я не оставлю овцу Беку, - Царица несогласно мотала дивнейшей головкой. - Да и ты, моя фрейлина.
  Я теперь в ответе за тебя. - Царица шмыгнула носиком.
   - Что же нам делать с ошейником? - Джейн опустила ручки.
   - Джееееейн, - Семирамида протянула.
   - Да, Семирамидочка.
   - Джейн, ты забыла?
   - О чем я забыла?
   - Ну, об этом, - Семирамида отчаянно подмигивала подружке.
   - О чем об этом я забыла, Семирамида?
   - О том, что ты прячешь, ты забыла.
   - Что я прячу? - Джейн развела руками. - Я же обнаженная.
  Ничего я не прячу.
  На мне все видно.
   - Нет, Джейн, - не все на тебе видно.
  Есть то, что ты скрываешь очень и очень, - амазонка в нетерпении притопнула.
   - Что я скрываю очень и очень? - Джейн распахнула глазища. - Я скрываю то, что не до конца изучила Устав внутренней караульной службы на Космолетах.
  Ты это имеешь в виду, Семирамида?
  Но откуда ты узнала?
   - Джеййййн, - амазонка прорычала. - Не устав.
  Кинжал.
   - Что кинжал, Семирамида?
   - Твой замечательный кинжал, который все режет, - Семирамида закатила глаза. - Я так пыталась тебе намекнуть о нем.
  Так моргала.
  Подсказывала.
  Я не хотела, чтобы... некоторые... некоторая узнала о нем.
  Но пришлось.
   - О ком узнала? - Паллада широко раскрытыми глазами смотрела на Джейн.
  Заметила выражение ее лица и опустила уголки губ.
   - Просыпайтесь, девочки, - Семирамида хлопнула в ладошки. - Джейн, достань кинжал.
  Резь ошейник Паллады.
  Если ты другими словами и жестами не поняла меня.
  
   - Я даже не нахожу, что ответить, - Джейн нервно захихикала. - Как я забыла о своем замечательном понтовском кинжале?
  Мы с Бонни без спроса командования взяли их на военном складе.
   - Джееейн, - Семирамида ядовито пропела. - Я теперь опасаюсь...
   - Чего ты опасаешься теперь, Семирамидочка?
   - Нападут на тебя, а ты забудешь, что у тебя кинжал есть.
  Как сейчас забыла.
   - Неееет, Семирамидочка, - Джейн счастливо засмеялась. - Если нападут, то мои ручки сами метнут кинжал, куда надо.
  Это - инстинкт.
  Паллада на меня не нападала.
  Поэтому я о кинжале - не то, чтобы забыла, но как-то... - Кинжал тускло блеснул на ладони Джейн.
   - Только что ладонь была пустая, - Паллада восхитилась. - Теперь же кинжал появился.
   - Не просто кинжал, а - потрясающий понтовский кинжал, - Джейн осторожно срезала ошейник с шеи рабыни.
  Задумчиво нарезала тяжелое железо на мелкие кусочки.
   - Эх, хороший ошейник испортила, - Царица сжала губы. - Он бы в хозяйстве мне пригодился.
   - Зачем тебе ошейник для рабов в хозяйстве? - Джейн строго посмотрела на Царицу.
   - Рабов у меня не будет, - Царица почесала переносицу. - Но враги, смутьяны, заговорщики, бунтовщики обязательно появятся.
  Чем могущественнее Царица, тем больше у нее врагов.
   - Новый ошейник купишь, - Семирамида прервала разговор.
   - Спасибо, - Паллада с недоверием гладила ладошкой по горлу. - Теперь я не рабыня.
  Так удивительно и приятно.
   - Станет тебе еще приятнее, когда у меня во дворце будешь жить, - Царица тут же обещала.
   - Приятнее? - Паллада повеселела. - Я согласна.
   - Но ты должна работать, - Царица напомнила. - Начни приятное с моего огорода.
   - Где?
  Где твой огород, Царица? - Паллада оглядывалась по сторонам. - Я мигом...
   - Огород на другой стороне горы, рабыня, - Царица показала пальчиком на гору. - Рабыня, - Царица опустила руку на бедро Паллады. - Я ощупаю тебя.
   - Ощупаешь меня?
  Зачем?
   - Проверю твои мускулы, - Царица похлопала Палладу по попке.
  Затем сжимала мускулы на руке Паллады.
  Провела ладонью по ее ногам.
  Постучала кулачком в живот. - Теперь - зубы. - Царица двумя пальцами развела губки Паллады. - Зубки белейшие, ровные, блестят.
  Ты в олимпийской форме, рабыня.
   - Царицка, - Семирамида покачала дивной головкой. - Паллада теперь не рабыня.
  Помни об этом.
   - Да, я забыла, - Царица смотрела на овечку Беку. - Рабынь с овцами не бывает.
   - А где твой кинжал сейчас? - Паллада осматривала Джейн со всех сторон. - Только что был.
  Куда ты его спрятала?
   - Ох, - Семирамида схватила Джейн за руку. - Только не начинай, Джейн.
   - Что не начинать, Семирамида?
   - Не начинай хвастаться, что ты умеешь прятать кинжал так, что его никто не находит.
  Все это затянется до утра.
   - Да, - Джейн опустила взгляд. - Паллада?
   - Да, Джейн? - Рабыня...
  Бывшая рабыня осмелилась назвать Джейн по имени.
  Теперь, когда свободная, Паллада чувствовала себя легче.
   - Я тебе потом покажу и расскажу, куда и где я прячу свой кинжал.
   - Я буду ждать с нетерпением, - Паллада хлопала в ладошки. - Покажешь и расскажешь, Джейн.
   - И покажет, и расскажешь, - Царица пробурчала. - Ей не нравилось, что внимание перешло к ее фрейлине. - А затем еще раз покажет и расскажет.
  Вы еще на радостях поцелуйтесь.
   - Правда, - Паллада не заметила иронию. - Я тебя не отблагодарила тебя, Джейн.
  Ничего у меня нет.
  Поэтому я поцелую тебя. - Паллада поцеловала Джейн.
   - Рабыня... Паллада, - на этот раз Семирамида рассердилась. - Ты считаешь, что твой поцелуй - награда для Джейн?
   - Да, фрейлина.
  Ты слишком много позволяешь своим губам, - Царица произнесла ледяным тоном. - Между прочим, я - твоя Царица.
  И я тебя за ноги держала, пока Джейн стучала камнем по твоему рабскому ошейнику.
   - Да, моя царицка, - Паллада без смущения поцеловала Царицу.
  Но Царица-то смутилась.
   - Меня не надо целовать, - Семирамида выставила перед собой ручки.
  Остановила, рванувшуюся к ней с поцелуем, Палладу.
  
   - Не ссоримся, - Джейн подняла ручки.
   - Царицка, - Семирамида сдвинула бровки. - Ты собиралась покупать в деревне туники.
   - Да, в деревне меня знают, как королеву, - Царица переминалась с ноги на ногу.
   - Что же ты ждешь, царицка?
   - Нуууу.
  Амазонка?
   - Да, царицка.
   - Одолжи мне монетку.
  Я свои... дома... во дворце забыла. - Щечки Царицы запылали. - Я отдам из своих сокровищ.
   - Сокровища у тебя великие, - Семирамида пробормотала.
  "Царица не хочет, чтобы Паллада узнала, что у ее Царицы нет денег", - Семирамида подумала и даже пожалела Царицу.
   - Возьми серебряный талер, царицка, - Семирамида протянула монетку. - Не нужно отдавать.
  Я счастлива, что хоть монетой могу служить тебе, Царица.
   - Я принимаю твой дар, амазонка, - Царица тут же расправила плечи.
  Подняла подбородок.
  Голос ее загремел торжественно. - Я запомню твою преданность, моя подданная амазонка.
   - Амазонки никому не подчиняются, - Семирамида напомнила. - У нас есть царица.
  Но она советует нам, помогает, а не приказывает.
  Мы - свободные... - Семирамида замолчала, потому что Царица отвернулась от нее.
  Уже шагала между деревьев вниз.
   - Царица умело придумала, как закончить разговор, - Семирамида прошептала на ушко Джейн. - Царица величественно удаляется.
   - О чем вы шепчетесь? - Паллада полюбопытствовала.
   - О своем, о девичьем шепчемся, - Семирамида ответила сухо.
   - Но я тоже девушка...
   - Семирамида, не обижай нашу Палладу, - Джейн выпятила нижнюю губку.
  
   - Паллада уже стала нашей, - Семирамида пробурчала.
   - Царица, - Джейн крикнула в спину уходящей.
   - Да, моя подданная, - Царица остановилась и оглянулась.
   - Мы за тобой будем следить в датчик поиска.
  Если тебя начнут обижать, то мы прибежим на помощь.
   - На Царицу никто не нападет, - Царица ответила немного неуверенно.
   - Но нападали же около... твоего дворца, - Семирамида заметила чуть слышно.
  Не хотела напоминать Царице о неприятном.
  Королевам не нравится, когда на них нападают наемные убийцы.
  Пусть наемники и не за ней охотились.
  Но все же...
  Около Царицы должно быть все гладко и без нехорошего.
   - Спускаемся к ручью, - Семирамида даже не предлагала. - Мы должны вымыться...
  После горы и перед походом.
  А ты, Паллада, тем более.
   - Я каждую ночь купалась.
   - Лишний раз купание не повредит, - Семирамида засмеялась.
  Девушки спустились к реке.
   - Джейн? - Семирамида дотронулась до локтя подружки.
   - Да, Семирамида.
   - Я и Паллада искупаемся.
  Ты же на берегу посторожи наши вещи.
  Может быть, сейчас за нами из кустов подглядывает бродяга.
   - Бродяге интереснее вещи, чем мы? - Паллада с презрением фыркнула. - Не поверю.
  Думаю, что бродяга, когда посмотрит на нас, то забудет о том, что хотел обворовать.
   - Ты очень высокого о себе мнения, Паллада, - Семирамида произнесла с одобрением.
   - Если мы не будем уверены в себе, то нас быстро захватят те, кто уверены в себе, - Паллада ответила просто.
   - Ты похожа на мудреца, Паллада.
   - Мудрецы - не красивые.
  Я же - красивая.
   - Ты красивая, - Джейн засмеялась. - Я посторожу... твои вещи, Семирамида.
  У меня и у Паллады нет вещей.
   - Ага, а датчик поиска, Джейн? - Семирамида загибала пальчики. - А овечка Бека?
   - Да, - Джейн слегка побледнела. - Если у нас похитят датчик поиска, то...
  То искать Бонни будет намного труднее.
   - Бека, - Паллада позвала овцу.
  Овца послушно, как собака, подбежала к хозяйке. - Слушайся Джейн.
   - Бээээ, - ответила овца.
   - Джейн, - Семирамида сняла с себя тунику.
  Блистала очаровательной наготой.
   - Да, Семирамидочка.
   - Ты садись на мою тунику.
  Мало ли что...
  Заглядишься в волшебное зеркало.
  А тебя обворуют.
  Под тобой моя туника будет целее.
   - Я прослежу из ручья, - Паллада успокоила всех.
  
  - Я еще не уверена в тебе, Паллада, - Семирамида медленно спускалась к ручью.
   - Почему ты не уверена во мне, Семирамида?
   - Не в тебе дело, Паллада, - Семирамида зашла в ледяную воду по колени. - Дело во мне.
  Я - амазонка.
  Мы, амазонки, никому не доверяем, кроме своих подружек.
   - А я не стала твоей подружкой, Семирамида?
   - Ты, Паллада? - Семирамида рассмеялась. - Нет, Паллада.
  Подругой амазонки стать очень трудно.
  Мы всех подозреваем.
   - Меня тоже подозреваешь, Семирамида?
  Поэтому взяла с собой купаться свое оружие?
   - Я взяла меч, лук и стрелы, потому что никогда не оставляю их отдельно от себя.
  Ну, разве что иногда.
  Когда чувствую себя очень уверенно.
  И убеждена, что нет рядом опасности.
  Тебе же пока не доверяю, Паллада.
  Как и многим.
  Может быть, тебя подослали бродяги или разбойники?
  Ты их боишься.
  Должна узнать о нас.
  Потом дашь тайный сигнал своим...
   - Семирамида, - Паллада побледнела. - Вы же меня спасли.
  Как я могу предать вас?
  Однако если ты в состоянии меня подозревать, то я не стану даже оправдываться.
  Я чувствую себя ужасно. - Паллада следом за Семирамидой ступила в ручей. - Семирамида?
   - Да, Паллада.
   - Ты выглядишь...
  Ну, не знаю, как сказать.
   - Не знаешь, как сказать, Паллада?
  Мне показалось, что язычок у тебя бойкий.
   - Твое тело - оно тренированное.
  Глаз невозможно отвести.
   - Мы, амазонки, следим за своим телом.
  Постоянные тренировки.
   - Можно? - Паллада произнесла робко.
   - Что можно, Паллада? - Семирамида напряглась.
  Но Паллада уже водила пальчиками по ее животу:
   - Никогда не видела столь плоского животика с каменными мышцами.
   - Ты мне льстишь, Паллада, - Семирамида не смогла сдержать улыбку.
   - Твои ноги, амазонка, - Паллада опустила ладошку на левую ягодицу Семирамиды.
  Но тут же убрала ладонь.
  Словно обожглась.
   - Ты меня ощупываешь, Паллада, как Царица осматривала тебя.
  Как покупатели разглядывают и трогают рабов.
   - Нет, не так я тебя рассматриваю, - Паллада даже слегка обиделась.
  Закусила нижнюю губку.
   - Как не так ты меня рассматриваешь, Паллада?
   - Я с уважением и восхищением трогаю тебя, Семирамида.
  Торговцы людьми так на свои жертвы не смотрят.
   - Ну, если с уважением и восхищением, - Семирамида смущенно засмеялась. - То можешь рассматривать.
  Я не возражаю.
   - Можно, Семирамида?
   - Мне то, что, - Семирамида окунулась с головкой.
  Вынырнула и докончила. - От меня не убудет.
  Но это не означает, что ты можешь так просто войти в мои подруги, Паллада.
   - Я даже и не мечтаю, Семирамида.
  Я понимаю, что ничто не длится вечность.
  Люди оставляют друг друга.
  Это на нас похоже.
  А о том, чтобы любить и быть заботливыми, мы даже редко можем мечтать.
  
   - Паллада?
   - Да, Семирамида.
   - Ты уже слишком... откровенно меня рассматриваешь и поглаживаешь.
   - Прости, я задумалась.
  Тебе не нравится, Семирамида?
   - Если я отвечу, что мне не нравится, то солгу.
  Разве может не нравиться, когда восхищаются и смотрят подобострастно.
   Но как-то это.
   - Да, как-то это, - Паллада прошептала.
  Отошла от Семирамиды.
   - Ты обиделась, Паллада?
   - Я не могу обижаться на девушку.
  Потому что не умею.
  У меня никогда не было подруги.
   - Теперь у тебя есть целая Царица в подругах.
   - И это замечательно, Семирамида, - светлая теплая улыбка осветила прекрасное лицо Паллады.
   - Твоя улыбка прекрасная, Паллада.
   - Правда, Семирамида?
   - Что правда, Паллада?
   - Что у меня прекрасная улыбка.
   - Да, правда, Паллада.
  Улыбка у тебя нежная.
   - Я никогда не видела свою улыбку.
  Мы жили бедно.
  В доме не было зеркала.
   - Не у каждого патриция во дворце есть зеркало, Паллада.
  Зеркала - очень дорогие.
   - Тебе нравится моя улыбка, Семирамида? - Паллада хотела продолжить разговор об улыбках, а не о зеркалах.
   - Да, Паллада.
  Приятнейшая улыбка.
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"