Заведение было не из дешевых, по вечерам один коктейль здесь стоил как неплохой обед и отнюдь не в "Макдональдсе". Публика соответствующая. Скромный шик, ничего напоказ, но все знают, что и почем. Возраст от и до. Конечно, совсем уж юношей нет, но молодые люди, уже вовлеченные в водовороты деловой и творческой жизни - частые гости. Ходили нередко парами, семейными и нет. Зал заполнялся к полуночи, приходить раньше - дурной тон, манеры туристов. Да и на сцене в это время - ничего стоящего. А вот когда с нулевого отсчета начинался новый день, и длинноногие официантки ставили первые запотевшие бокалы на vip-столики, тогда на сцену выходил сам хозяин. Это традиция. Все ждали, а новичкам об этом рассказывали.
- Дамы и господа, - драматическая пауза. - А сейчас звезда нашего шоу, так сказать... Я бы назвал ее Мисс Предельная Откровенность! Встречайте! Неповторимая Миранда!
Раздавались сдержанные аплодисменты. Еще бы! Люди-то в зале солидные, не мальчишки-девчонки какие-нибудь! Все в рамках, хотя многие ладони вспотели от одного имени дивы и предвкушения действа. Свет на сцене медленно гас, а когда вспыхивал вновь, то у пилона, прислонившись к нему спиной, стояла невысокая девушка в блестящем одеянии. Окинув взглядом темный провал зала с маячками свечей на столиках, она поднимала лицо и чуть отворачивалась, словно не желала видеть публику. Прекрасная акустика и дорогая аппаратура позволяла услышать тихий, усталый вздох. Миранда начинала.
-- Когда мне было тринадцать, -- голос низкий, приглушенный. -- Когда мне было тринадцать, я начала воровать в супермаркетах. Жевательная резинка, сигареты, конфеты в пакетиках. Особенно мне нравились шоколадные карамельки со сливочной начинкой. Но их фантики предательски шуршали в карманах, когда я двигалась к выходу. Мне казалось, что этот звук способен разбудить мертвого...
Миранда на секунду замолчала, улыбнувшись. Она услышала, как за столиком слева кто-то откашлялся и глубоко вздохнул. Девушка резко повернулась к гостю. Полноватый господин, пришедший с дамой.
-- Да-да, -- теперь Миранда говорила, глядя в лицо впечатлительному зрителю. -- Шуршали... Конфеты назывались...
-- Бон-Бон, -- кивает Миранда. -- Их я позволяла себе раз в неделю, а то и реже, когда охранники на входе отвлекались из-за большого количества посетителей. Садясь в автобус у супермаркета, я все еще не решалась насладиться трофеями, нет... Я ждала две или три остановки.
Господин за столиком слева шумно сглатывает, потом выкидывает трубочку из бокала с коктейлем и выпивает дорогую смесь залпом. Делает знак официантке: повторить! Миранда тем временем подходит к краю сцены.
-- В пятнадцать я впервые взяла тюбик помады в отделе элитной косметики. Сначала я делала вид, что просто рассматриваю его, вертела в пальцах, наслаждаясь прохладной невесомостью добычи...
Молодая женщина в нежном кашемире цвета абрикоса, сидящая почти у входа в зал, подалась вперед. Чуть подрагивающие ладони зажаты между коленями.
-- Мне было неважно, -- продолжала Миранда, -- каков цвет помады, мне нужно было обладать ею. После я ни разу не воспользовалась этим тюбиком, но он был моим! Когда же я впервые подделала подпись учительницы? Не помню, -- она усмехнулась. -- Наверное, тогда же, когда поняла, как приятно разводить парней на всякую мелочь... Ты улыбаешься и даже даешь себя поцеловать, ты обещаешь, заманиваешь. Помню, как убежала со свидания в первый раз. Пришлось воспользоваться запасным выходом, возле туалета.
Миранда внимательно вглядывается в лица зрителей. Как забавно. Вот молодой человек в темном костюме стоимостью в целое состояние. Банкир? Богатенький сынок небедных родителей? На лице глупая улыбка, вино в бокале не тронуто. Или вон та дама в меховой накидке. Давно прикуренная сигарета тлеет в длинных пальцах. Как же все примитивно! Они - несчастные люди, давно забывшие подлинные эмоции, те, что не купишь за деньги и не сыграешь. Они уже не могут пережить примитивный страх или восторг, глупую ревность, детскую обиду. Это непозволительная роскошь в их положении, когда все подчинено этикету, правилам, продиктованным положением, вечным: а что скажут? Они покупают чувства, будоража себя чужими рассказами, впадая в экстаз от воспоминаний о былой свободе. Убожество! Какое убожество...
-- Впервые лечь в постель? Это было совсем не страшно. Я разочаровалась. К чему вокруг секса такая шумиха, думала я тогда, -- Миранда медленно спускается со сцены в зал, прохаживается между столиками, высматривая легкую добычу и продолжая рассказ. На миг задерживается возле сидящего боком к сцене пожилого господина, от которого пахнет водкой и дорогим парфюмом. Склонившись к самому его уху, быстро шепчет, --
у меня бывает сыпь по всему телу от апельсинов! -- Господин резко выдыхает, порывшись в бумажнике, протягивает девушке купюру. Не глядя, Миранда берет деньги и двигается дальше.
-- Миранда! -- Хозяин стучит в гримерную девушки. Заходит, не дождавшись разрешения. -- Ты была великолепна. -- Влажный поцелуй в голое плечо. -- Третий столик заказывает приват...
-- Я устала, -- девушка накидывает легкую шаль.
-- Пять сотен, -- хозяин смотрит на нее в зеркало. -- Триста тебе.
Миранда вздыхает.
-- Чего они хотят?
-- Детка, ты же умница, сама поймешь. Импровизируй!