Как умирают лошади

Было это зимой 1853 года. На дворе - конец февраля. Стояла солнечная погода. Небо было ясным, совсем без облаков. Снега этой зимой намело много. Но был он уже твердый и значительно осел за последний месяц зимы. А нового погода не подбрасывала. День по длине значительно увеличился. И что-то неуловимо весеннее начало появляться вокруг. Почему-то птицы радостно перелетали с дерева на дерево и затевали свои разговоры то тут, то там. Солнце направляло на снег свои лучи и чувствовалось его тепло.

Вот в такой день Мишка, Лешка и Сашка пришли проведать своего друга - Лёньку.

Мишка и Лешка - мальчишки 14 и 10 лет - друзья детства. Родились и выросли в родной деревне и были соседями. А Сашка - это так... Увязался за ними из деревни. У Сашки мать и отец были очень заняты всегда работой в господском доме. Ему недавно исполнилось 8 лет и теперь его оставляли дома одного на хозяйстве. Сегодня он все дела рано переделал (покормил кроликов и кур, дал сена корове, выгнал уток на улицу) и вышел погулять. Тут и завидел удаляющихся куда-то в неизвестном направлении Мишку и Лешку.

Ребят Сашка догнал уже за деревней.

- Куда это вы так торопитесь? - запыхтел Сашка.

- О, а ты откуда?.. - спросил Мишка. - Мы-то... Мы Лёньку идем проведать.

Лёньку на деревне все знали. Это был конь лесника Федора Петровича. Откуда он его взял-то непонятно. В деревне какие все лошади? Толстоногие, невысокие, с крепкими копытами, мохнатой гривой и хвостом. Обычные работяги. У Федора Петровича лошадей было несколько. И обычные тоже были. Но был еще Лёнька. Гнедой, с белой звездочкой между глаз, с тонкими черными ногами, поджарым крупом, с умными большими раскосыми глазами. Вообщем, красивый был, необычный.

Его Федор Петрович никогда в сельхозработах не использовал. А брал его только под верх. И когда брал - Лёнька под ним еще сильнее преображался. Голову гнул лебедем, храпел, как черт, отталкивался пружинящими ногами от земли и шел... Прямо летел, поражая всех вокруг своей статью.

Говорили по деревне, что когда-то Федор Петрович сильно услужил проезжим господам. Вот они и подарили ему такое чудо. А может, какой купец или барин в карты проиграл (Федор Петрович по молодости сильно хорошо картишки раскидывал). Ну, разное болтали...

Когда деревенские мальчишки Федора Петровича с Лёнькой видели, все бросали, бежали смотреть. А лесник еще бойчее Лёньку пускал по улицам - то боком заставит его бежать, ножки перекрещивая переставлять, то галопом поднимет. Да и галоп-то у Лёньки какой-то другой, не как у деревенской лошадёнки. Он весь подбирался, еще сильнее шею сгибал и задом активно начинал работать. Жуть как красиво! Да и скакать Лёнька мог галопом почти на месте. От деревенских лошадей такого чуда никогда не было. На галопе Лёнька еще и ведущую ногу мог сменить. Прямо на ходу. А главное непонятно, как эти чудеса Федор Петрович и Лёнька проделывают. Потому как со стороны казалось, что лесник вообще ничего не делает, а Лёнька сам по себе, в удовольствие так сказать, работает.

Помимо чудесных способностей в езде Лёнька еще имел дурной характер. И все деревенские знали об этом. Никого, кроме своего хозяина, он не любил. Сесть, правда, кому другому мог позволить на себя. Только ничего хорошего из этого не выходило. Сначала вроде пойдет вперед, а потом станет, упрется четырьмя ногами в землю - попробуй сдвинь... А то еще лучше - начнет задними ногами во все стороны махать и пытаться сбрасывать. Никому из деревенских не удавалось с ним сладить.

Ну и любовались Лёнькиной красотой только со стороны. А больше к нему никто не лез.

Время шло.

И вот родились в деревне Мишка и Лешка. Было им совсем мало лет, когда лесника и его коня в первый раз на деревенской улице увидели. Копались в песке, ракушки выбирали. А тут лошадь рысью идет, да непросто, а зигзагами какими-то: с правой стороны улицы от изгороди одного дома перекрещивая по очереди передние и задние тонкие ножки к дому на левой стороне улицы... И обратно также.

Мишка вскочил и смотрел неотрывно.

А Лешка рот открыл и так и стоял, пока Федор Петрович проезжал мимо.

С этого дня Мишка с Лешкой повадились за деревню к дому лесника бегать. Федора Петровича часто не было дома, все работал то в лесу, то в господском доме. А Лёнька практически целый день гулял в леваде. Лесник о своем любимце заботился знатно и сделал ему отдельную леваду от других лошадей. С трех сторон она была огорожена забором, с четвертой стороны текла узенькая извилистая речушка. В леваде были и деревья, и разная трава. Даже выход из денника для Лёньки лесник сделал сразу в леваду. Поэтому Ленька, о чудо, сам мог самостоятельно, когда хотел и даже ночью, выходить на улицу.

Мишка с Лешкой часто подходили к леваде и долго смотрели за Ленькой. Обсуждали его наружность, смотрели за его поведением.

Так продолжалось пару месяцев. А спустя время Лёнька к ним подошел. Остановился метрах в двух. И продолжил увлеченно поедать траву. В этот день и спустя еще много дней прикасаться к себе он не позволял. Видимо в связи с дурным характером.

Шло время. Мишка и Лешка выяснили, что Лёнька больше всего любит морковку и теперь, как только имели возможность, таскали из дома по одной-две, чтобы порадовать лошадь. Лёнька морковь из рук брал, но продолжал важно задирать и отдергивать голову при любых попытках прикоснуться к нему.

В один из таких дней, когда Мишка и Лешка проводили время с Лёнькой, лесник вдруг вернулся домой в неурочное время и поймал, можно сказать, незваных гостей за руку. Но, как ни странно, ругаться за самовольство не стал. Он внимательно посмотрел на ребят и пошел принес Лёнькино седло.

С тех пор Мишка и Лешка пробовали сами седлать и садиться на Лёньку. Сначала в леваде и под руководством лесника. Потом и сами. И случилось чтото странное. По каким-то непонятным причинам Лёнька разрешил им это делать. Не безобразничал, не пытался скинуть, а внимательно и аккуратно работал с маленькими всадниками.

Так и начали Мишка с Лешкой изучать науку верховой езды.

Прошло несколько лет.

Мальчишки изучили три аллюра и множество других упражнений.

Ребята с Лёнькой научились без присмотра лесника выезжать в поля. И не было ничего лучше этих моментов для них. Похоже и лошадь отвечала им взаимностью. Они прекрасно знали, где Лёнька любил ускориться, на каком поле разогнаться посильнее, где возле леса испугать местных жителей, собирающих землянику, резко выскочив из кустов.

Время не стоит на месте, а постепенно утекает. Сменяли друг друга года.

И вот как-то осунулся Лёнька, поседели прядки волос в гриве, да и на морде ее проблески появились.

Ясно стало, что Лёнька стареет. Гулять в поле от дома теперь он шел еле-еле, все тяжелее и неохотнее поднимался в галоп. И только дорога домой по-прежнему его оживляла.

Приходу своих маленьких друзей конь продолжал радоваться каждый раз. Подойдет, обнюхает, обнимет шеей, оботреться весь, но, как завидит уздечку и седло, норовит удрать подальше.

Видя происходящие изменения в друге, предчувствуя неизбежный конец, как-то Лешка спросил у Федора Петровича:

- Федор Петрович, а как умирают лошади?

- Не знаю. - ответил лесник. - У меня таких старых еще не было.

В деревнях оно ведь как - состариться лошадь, ну, значит, пора ее зарезать. Не пропадать же мясу. Своей смертью лошади умирали редко. Если только кто не уследит вовремя.

У местных жителей ребята тоже интересовались, как же умирают лошади. Большинство поднимало глаза к небу, махали рукой и говорили: "По-разному". Картины это не проясняло.

Федор Петрович ребятам сказал, что резать Лёньку не собирается. Пусть живет, сколько живется.

Наступил конец февраля 1853 года.

Лёнька был совсем плох.

И вот два наших друга идут его проведать. Сашка увязался за ними.

С волнением подходили они к деннику. Пара веселых дворовых собак радостно встретила их лаем. А в головах только одна мысль: "Как там Лёнька?"

Открыли дверь и увидели большие умные глаза. Ленька плавно повернулся и пошел к ним навстречу. Одет он был в попону. С первого взгляда и не скажешь, что старый стал совсем и сдает все сильнее и сильнее. Ребята погладили друга и раздели его для прогулки.

Здесь и бросилась в глаза страшная худоба лошади. И это при том, что ел Лёнька, не переставая. Лесник не ограничивал его в корме. Что-то неладное творилось в его организме. Когда-то крепкая шея превратилась в тонкую доску, под шкурой с боков появились ребра, впадины над глазами стали глубокими, а самое ужасное из зада появились две торчащие кости. Ну, хоть анатомию изучай. Только глаза смотрели также умно и с интересом.

Лесник, заботясь о своем любимце, не раз вызывал из города ветеринара. Тот приезжал, осматривал Лёньку, но каждый раз покачивал головой и говорил леснику:

- А вы что хотите?? Лошади уже за 20 лет. Дайте ему спокойно умереть.

Лёнька продолжал активно уплетать все, что видел, и также упорно продолжал худеть, таял на глазах.

Как будто шла борьба: Лёнькина - за жизнь, а смерть упорно отыгрывала рубежи, день за днем, и настаивала на своем.

Мишка и Лешка, сняв попону, переглянулись. В глазах их читался ужас и страх. Они понимали, что больше на любимую спину они уже никогда не сядут. У лошади уже не было сил держать на своих плечах всадника, даже ребенка.

Маленький Сашка разинул рот. Он давно не видел Лёньку, уже месяца два. И его внешность сильно поразила его. Заикаясь, он произнес:

- Ой... А что это с ним??....

- Что, что... Ничего... Рот-то закрой. - рявкнул на него Мишка и посмотрел на Лёньку, не понял ли он, что что-то не так.

Ребятам хотелось до последнего быть Лёньке другом, поддержать его. И спокойно отпустить.

Стараясь, чтобы Лёнька не заметил их волнения за него, ребята начали обычные процедуры - почистили шерсть скребницей, смахнули щеткой с длинной щетиной с крупа пыль, раскрючковали копыта.

Во время всех процедур мальчишки постоянно разговаривали с Лёнькой. Пусть думает, что все хорошо. И не надо, чтобы он видел ужас в их глазах.

Все это ребята делали прежде всего для самого Лёньки. Чтобы он по-прежнему чувствовал себя нужным, чтобы видел, что люди не бросили его, а продолжают о нем заботиться.

Одев недоуздок, ребята вывели коня в леваду.

Стоял легкий морозец. День был очень хорош. Продолжало светить солнце. Снег был упруг и тверд.

Покачиваясь, Лёнька направился сразу к первому сугробу и начал рыть копытом, показывая, что хочет лечь и поваляться в снегу.

Ребята сняли недоуздок и отпустили его.

Покопав одним копытом снег, Лёнька опустился на колени передних ног и с удовольствием завалился на бок. Егозя всем телом по снегу, дергая ногами и головой, он пытался как можно сильнее тереться о него, испытывая удовольствие. После этого встал.

Вставал он тяжело, рывком, с напряжением всех сил, дрожа ногами и качаясь.

Тут и стало еще явнее, что совсем мало сил осталось у лошади.

По всей видимости и сам Лёнька в этот момент это понял. Потому как он всегда любил после валяния на одной стороне тела, тут же завалиться и на другой бок. И потом, обвалявших на обеих сторонах, бывал весьма доволен собой и весел.

Теперь же, Лёнька начал долго и упорно ходить вокруг, как будто подыскивая место получше. Постоянно пробовал снег копытом, наклонялся и нюхал снег, словно проверяя - может здесь легче будет лечь и встать или здесь...

Выбрав ровное место со свежим нехоженым снегом все-таки принял решение лечь. И лег.

Лешка был рядом и внимательно следил за лошадью. Мишка с Сашкой вернулись в денник проверить все ли в порядке - есть ли вода, корм.

Обвалявшись как следует с другого бока, Лёнька начал вставать.

Но вдруг, почти что встав, передние его ноги снова подогнулись и он рухнул на снег мордой вперед.

Испугавшись, Лёнька засуетился и начал пытаться встать снова.

Но ничего не вышло и во второй, а потом и третий раз...

Лешка закричал Мишке:

- Мишка!.. Скорее давай сюда. Лёнька упал!!!..

Прибежали Мишка с Сашкой и увидели барахтающегося в снегу Лёньку.

Лёнька никогда не любил подпускать к себе людей близко, когда был на земле. Видимо, как животному-жертве, это передалось ему от предыдущих поколений.

И сейчас, не имея возможности подняться, чувствуя свою беспомощность, его глаза были полны ужаса и он отчаянно барахтал ногами по снегу, не прекращая попыток встать.

Мишка с Лешкой бегали вокруг Лёньки и пытались его успокоить, чтобы он перестал махать ногами и дал к себе подойти.

Так продолжалось минуту, потом лошадь затихла.

Осторожно, без резких движений Мишка и Лешка сели на колени возле Лёньки.

В Лёнькиных глазах читался ужас.

Ребята начали гладить шею и голову лошади, начали спокойно говорить с ним. И Лёнька постепенно успокоился, глаза его приняли привычное выражение.

Подумав, ребята поняли, что без человеческой помощи Лёнька не встанет. И начали поиск возможных решений для помощи ему.

Сначала думали, что просто, поддержав Лёньку с двух сторон и потянув вперед, смогут поставить его. Но не тут-то было. Лёнька, даже несмотря на свою худобу, был ужасно тяжел.

Ребята сделали три попытки поднять Лёньку. Но ничего не выходило. Лёнька пытался и сам активно помочь. Но почему-то передние ноги упорно не хотели выпрямляться и все время заставляли его падать мордой в снег.

После каждого падения Лёнька плашмя ложился на снег, тяжело дышал, приоткрывал рот, а жилка на его шее бешено и неравномерно колотилась.

С каждой попыткой подъема сил его становилось все меньше.

Мишка додумался и сходил за сарай, нашел пару крепких досок.

Доски ребята решили попытаться подсунуть под круп лошади под передние и задние ноги и помочь Лёньке зафиксироваться после подъема.

Осталась малость - как это осуществить.

Лёнька уже не испытывал страх, лежал то на боку вытянув ноги, то приподнимал голову и поджимал под себя ножки.

И ждал. Молча ждал помощи.

Подсунуть доски ребята попытались в одну из попыток подъема. Но, к сожалению, Лёнька так быстро падал и расстояние между его телом и снегом было таким маленьким, что ничего не получалось.

До Мишки дошло, что надо бежать за Федор Петровичем:

- А ну-ка, Сашка! Быстрее беги за Петровичем. Не справимся мы без него. Да быстрее давай!..

Сашка выскочил за забор и удаляющиеся шаги его захрустели по снегу.

Лешка сказал:

- Смотри, Мишань, уже час лежит он у нас на снегу, замерзнет так... Давай сено подложим под него?...

Мишка согласился.

Ребята сбегали за попонами, укрыли друга. Взяли вилы, принесли и раскидали вокруг Лёньки сено. Постарались подоткнуть под него, да слоем потолще.

Лёнька смирно лежал и ждал спасения.

В феврале день короткий. Солнце заметно опустилось, но еще продолжало окрашивать день в яркие краски. Птицы продолжали свой щебет, как ни в чем не бывало. И даже с любопытством прилетали на ближайшие деревья посмотреть, что же такое интересное делают люди.

Морозный воздух стал холоднее.

Лешка и Мишка вдвоем присели с другом. Оглаживая его морду и шею, говорили ему, что все в порядке и ничего страшного нет, сейчас придет Петрович и все наладиться. Лёнька как будто слушал. Когда он плашмя лежал на сене, было видно, что глазом он косил на ребят и внимательно за ними следил.

За время ожидания лесника, Лёнька предпринял еще пару попыток встать, размахивая ногами, раскидывая сено вокруг и снова смачно падая вперед. В одну из этих попыток, падая, Лёнька своей шеей придавил ноги упавшего также Лешки. И Лешка не выдержал, заплакал. Отталкивая от себя шею лошади, упираясь в нее двумя руками, глотая слезы, Лешка судоржно пытался выдернуть зажатые ноги. Но ничего не выходило.

Это было страшно для Лешки. Он втайне от других и даже от себя представлял момент смерти Лёньки. И в этом моменте он видел себя и Мишку рядом с другом. И что он обязательно возьмет голову Леньки и положит себе на колени.

Но все оказалось совсем не так. Голова и шея были такими неподъемными, что даже просто выдернуть ноги Лешка не мог пару минут.

Освободившись через какое-то время, Лешка, стараясь не смотреть на Лёньку, буркнул Мишке:

- Мишань, а ведь он умирает. Прям вот сейчас... Осталось ему совсем немного с нами.

Мишка не ответил, но по его блеску в глазах Лешка понял, что Мишка тоже понимает это и переживает сейчас не слабее его.

Заскрипели шаги возле калитки. Ребята вскочили.

Нарисовался Сашка. Пыхтя и кряхтя, бегом добежал до них.

- Ну, не сможет Петрович прийти. Занят больно. Барин вчера приехал. Готовятся к охоте завтрашней. Сказал, чтобы коня постарались поднять и завести в денник. А то замерзнет тут один ночью...

Мишка с Лешкой повесили носы.

Легко сказать, но не выполнить.

И тут Мишка рявкнул:

- Давай-ка, Сашка, еще сбегай до деревни. Веди сюда мужиков, сколько увидишь. Что делать... Мы не сможем одни его поднять.

Сашка наклонился, погладил нос Лёньки и, развернувшись, снова исчез за калиткой.

Вечерело... Прошло уже часа три Лёнькиных и мальчишек мучений. Лёнька прекратил попытки вставать. Силы, видимо, совсем покинули его. Он хрипло дышал, периодически поднимал морду, смотрел на ребят как-то уже безразлично и снова ложился плашмя. А иногда поднимал голову и с удивлением рассматривал свои поджатые ноги, как будто не понимая - как же так, ведь его ноги всегда были такими сильными, вставать было всегда так легко раньше, что же с ними не так?..

Лучи солнца ушли за горизонт. Но еще было светло. Птичий гомон стих и повисла тягучая зимняя тишина.

Ожидая помощи, ребята принесли Лёньке морковку, которую они взяли для него. Но Лёнька интереса к ней не проявил. От воды также отказался. Он просто смирно лежал, поджав ноги, и продолжал ждать.

Захрустел снег за калиткой от множества ног. И появились вместе с Сашкой четыре деревенских мужика.

Лёнька было напрягся, почуяв неладное. Но убедившись, что ничего плохого не происходит, снова успокоился.

Мужики остановились вокруг лошади. В глазах у некоторых читалось сочувствие, а у некоторых недоумение:

- О, а что вы хотите-то??...

А на лице было написано "В таком состоянии конь... уже резать давно пора...".

Мишка, не дожидаясь этих жутких слов, рявкнул:

- Он умирает, да, мы знаем... Но пусть он лучше умрет своей смертью сегодня ночью у себя в теплом деннике, чувствуя себя в безопасности, а не здесь на снегу...

Мужики, понимая, что дальнейшие расспросы бесполезны, замолчали.

Они начали деловито осматриваться кругом и присматривали, что могут использовать, чтобы помочь.

- А ну-ка, ребята, тащите уздечку! Да и хлыст прихватите. - сказал один.

Второй увидел доски, которые Мишка притащил, осмотрел их, буркнул под нос "сойдет" и положил их поближе к Лёньке.

Принесли и одели уздечку на Лёньку.

Один из мужиков командовал другими:

- Так, становимся по двое с каждой стороны... так... Да. Хорошо. Ближе к ногам, давай... Угу... Так, Мишка! Давай вставай сзади и бери в руки хлыст. Тут не до телячьих нежностей. Надо, чтобы коняга и сам в момент подъема нам помог... Иначе не осилим. А ты, Лешка, давай к переду, бери уздечку и будешь тянуть его вперед.

Все засуетились, два мужика навалились на Леньку сбоку и начали его толкать, пытаясь положить на живот. Мужики с другой стороны страховали, чтобы Лёнька не завалился на противоположный бок.

Мишка орудовал хлыстом сзади. Но реакции лошади не было никакой. Лёнька совсем выбился из сил и не помогал.

- Ну, что вы, ребята... Ведь он и сам уже не хочет вставать... Мы так не сможем его поднять. - сказал один из мужиков.

- Нет, он постоянно пытается подняться! - заорал Мишка. - Просто устал уже. Давайте еще, ну, поднажмите!..

Мужики крякнули, навалились на Лёньку всеми телами, Лешка тянул и дергал вперед за уздечку, Мишка лупил хлыстом по ляжкам коня, Сашку отогнали подальше, чтобы не мешался под ногами, и... Лёнька вдруг сел на свой зад, подтянул под себя задние ноги и смог выпрямить передние. Прям как собачка, получившая команду "сидеть"!

- Стоп!.. Все - стоп!... Держим его, просто держим, чтобы он отдохнул!... - закричал самый активный из помогавших.

Все обрадовались и зафиксировались, поддерживая Лёньку с двух сторон.

Так обычно сидят собаки. А здесь большая лошадь! Ну, прям было бы смешно, если бы не так печально.

Ленька осваивался с новым положением тела, обалдевшие от множества окружавших его людей, круглые глаза начинали принимать нормальное выражение.

Дышал он тяжело.

Отдохнув пару-тройку минут, мужики решили, что не надо затягивать, а то еще ноги затекут у коня и решили предпринять попытку рывком поднять Лёньку.

Под сидячего Лёньку предварительно подсунули одну доску под задние ноги, под передние - другую.

Дело за малым - нужна попытка встать от Лёньки. Без его помощи ничего не получится.

Мужики поднатужились, схватились каждый за край своей доски и начали тянуть Лёньку вверх. Мишка тянул лошадь за хвост, Лешка смотрел ему в глаза и постоянно просил его "ну... ну!.. давай же!!!! Ну, что же ты!!! Давай!!!", и дергал и тянул уздечку вперед.

Поднявшийся крик, возбуждение людей, осознание того, что все ему помогают, видимо, придали Лёньке сил и он, запутываясь ногами, начал новые попытки рывками вставать.

Пробуксовывая в снегу, собирая ноги под себя, Лёнька снова упал и ткнулся мордой в твердый снег. У него разбилась губа, начала сочиться кровь.

Но людям нельзя было обращать на это внимание.

Лошадь провела лежа на снегу уже пять часов. В бесконечных попытках встать или умереть, закончив свои мучения.

И поднять его нужно было как можно быстрее.

До наступления темноты оставалось совсем немного.

Лёньку снова посадили "собачкой".

И снова, с криками, просьбами и приказами, начали, прилагая все силы, пытаться поднять.

Незаметно вдруг, в одну из попыток, ноги под Лёнькой выпрямились и встали на снег. Мужики стояли, вцепившись в доски. Лёнькин живот расплющился на досках. Видно было, что он опирался на них всем телом.

Люди кричали:

- Стоим!.. Стоим!!... Так, хорошо... Дайте ему отдохнуть!...

А потом раздалось:

- Ну, Лешка, давай шагай! Шагай к деннику!...

Лешка, стоя лицом к морде лошади, сделал спиной шаг к деннику.

И Лёнька, как будто и не было пяти часов мучений, тоже спокойно сделал шаг.

- Так! Правильно! Снова стой! Пусть отдохнет!!!

Все замерли. И Лёнька тоже.

Спустя минуту:

- Давай шагай еще! Давай!

И так по шагу, потом по два, а потом и совсем без остановок, Лёнька пошлепал в свой денник.

Люди шли рядом, придерживая доски. Но уже было видно, что Лёнька перестал на них опираться. Мишка не тянул его больше за хвост и потом перебежал к морде лошади.

В денник Лёньку заводил Мишка. Перед денником из-под ног Лёньки доски убрали и он смог зайти внутрь сам.

Боясь, что конь рухнет сразу на пол в деннике, Мишка подвел его стене. Ну, чтобы он оперся о нее, если уж надумает падать.

Но Лёнька падать не собирался.

Первое, что он сделал, это начал справлять нужду.

Измучавшись за такое время, он не мог этого делать лежа.

А после справления нужды набросился на еду.

Мужики с интересом наблюдали за Лёнькой.

- Смотри-ка!.. А он еще молодцом!.. - Смеялись они. - Ест и справляет нужду - это хорошо. Значит, еще поживет.

Пожелав ребятам удачи, мужики ушли. Сашку отправили с ними, потому что было уже поздно.

Мишка с Лешкой остались наедине с другом. Принесли попону, чтобы его укрыть. Скормили ему запасенную для него морковку.

Они смотрели на Лёньку, гладили его, говорили с ним и понимали, что вряд ли увидят его завтра.

Вместе с этой ужасной мыслью они также понимали, что сделали сегодня все правильно и что это самое главное сейчас.

Они долго не могли уйти из денника, запоминая последние моменты.

Совсем стемнело. И по темноте ребята молча брели домой.

На следующий день Мишка с Лешкой снова с тревогой шли к деннику. Никогда не забудется этот страх - страх ожидания смерти.

Но открыв денник, увидели стоящего на своих ногах Лёньку, жуящего сено.

Радость была большая. Они поняли, что уж точно не зря приложили столько усилий, чтобы поднять Лёньку. Ведь он прожил потом еще целый день.

И как оказалось впоследствии не один день.

Лёнька прожил еще целых полторы недели! Полторы недели жизни!

Спал он стоя. Хотя раньше всегда ложился. Видимо, произошедшее приключение произвело на него сильное впечатление.

Из денника он больше не выходил. Боялся.

Ребята приносили ему снег в ведре прямо в денник. Чтобы он потыкался в него мордой и чтобы натереть его снегом. Он всегда это любил. Также приносили ему еловые ветки, он их жадно объедал.

Умер Лёнька один.

Когда рядом никого не было.

Лесник утром покормил его как обычно. Конь был жив и ел. А когда вечером Федор Петрович пришел домой после работы и зашел в денник - Ленька был мертв.

Видимо сердце остановилось и он просто рухнул в деннике.

Любимому другу посвящается...