Грянул торжественный марш, и профессор Тихов, едва успев отключить мобильный телефон, поднялся и замер. Одновременно по стойке смирно застыли еще десятка три приглашенных на заседание - ученых, военных и политиков. Дверь в конференц-зал распахнулась, и раздался громкий голос дежурного церемониймейстера:
- Его императорское величество Алексей Пятый, Царь и Государь Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсонеса Таврического, Царь Грузинский, Великий Князь Прусский и Саксонский, Великий Князь Финляндский и Литовский, Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский, Аляскинский и Алеутский и прочая, и прочая, и прочая!
В зал торжественно ступил государь в сопровождении Председателя Совета министров и двух генералов. Они остановились у своих мест во главе стола. Заиграла музыка, и зал с воодушевлением исполнил хором "Боже, царя храни". Вместе с собравшимися гимн пели и глава правительства, и оба свитских генерала в роскошных раззолоченных мундирах.
- Мы даем вам высочайшее соизволение садиться, господа, - просто сказал император после исполнения гимна, и совещание началось.
Профессор Тихов не сводил взгляда с государя. Вроде бы обыкновенный человек вполне ординарной внешности, среднего роста. Но в белом императорском мундире с эполетами и золотым шитьем тот выглядел чрезвычайно внушительно. Но куда важнее, что монарх - сильная личность, один из умнейших и образованнейших людей России. Тихов ни разу не видел, чтобы тот читал выступление с электронного блокнота.
Вот и теперь император Алексей Алексеевич лишь изредка обращался к электронному помощнику за справочными данными. Самодержец выглядел озабоченным и недовольным. На следующий год императору предстояло праздновать пятидесятилетний юбилей, династии Романовых через два - четыреста пять лет. Очередная значимая веха.
Однако именно теперь активизировались многочисленные фальсификаторы истории, в большинстве своем дилетанты. Зато свои псевдонаучные взгляды те навязывают очень агрессивно, особенно в Интернете. Куликовская битва в их представлении - рядовая усобица в Великой Тартарии, а сражения дружины Александра Невского со шведами и рыцарями тевтонского ордена - ничтожные пограничные стычки... Император долго и со знанием дела перечислял и другие подобные нелепости от псевдоисториков, а потом остановил взгляд на профессоре Тихове. Тот сразу подскочил, словно внутри распрямилась сжатая пружина.
- Тем более удивительно, что столь уважаемые ученые как надворный советник профессор Тихов проявляют порой легкомыслие и способствуют распространению вольнодумства, - заметил император. - Ладно, реферат с художественным вымыслом на семинаре. Фантазию тренировать можно и нужно. Но рекомендовать студенту такую тему для дипломной работы - это уже чересчур. Не оправдывайтесь, Федор Федорович. Нам прекрасно известно, что вы позже сами передумали и отговорили господина Иванова даже подавать заявку на такую дипломную работу. Однако его реферат уже широко растиражировали в сети. Нам сообщают, что во Франции в результате начато дополнительное исследование сохранившихся там документов российского фельдмаршала Наполеона Бонапарта. Надеются найти доказательства его измышлений... Мы далеки от мысли, господин надворный советник, каким-либо образом наказывать вас. Просто призываем впредь более тщательно продумывать, к каким последствиям может привести рядовой, казалось бы, студенческий семинар.
Профессора от выступления государя словно обухом по голове ударило. Тему альтернативно-исторического реферата четырехлетней давности аспирант Иванов давно оставил и больше не обсуждал с научным руководителем. И вдруг оказалось, что от столь ничтожного камешка по океану Интернета пошли такие круги, что превратились в волны, а некий девятый вал дошел даже до его императорского величества...
В конце совещания император повелел каждому из собравшихся в течение месяца подать предложения в ЕИВ Канцелярию, а через два месяца обсудить проект государственной программы по борьбе с фальсификацией отечественной истории. Координатором проекта государь тут же назначил профессора Федора Тихова.
У того немного отлегло от души. Однако по пути домой профессор в зеркальце своего новенького "Руссо-Балта" обратил внимание на словно приклеившийся сзади черный "Пузырев". Неужели слежка? Или показалось? Профессор прибавил газу, из-под колес полетели брызги грязной воды - "Пузырев" не отставал.
Возбужденный сверх меры, профессор, припарковавшись у дома, шагнул из салона прямо в подтаявший снег - промочил ноги. Настроение окончательно испортилось. Еще и Маша, как назло, улетела на несколько дней в Берлин к подруге. В квартире тишина, не разносится по комнатам звонкий голос-колокольчик молодой жены...
Отвлечься от тяжелых дум испокон веков помогала работа. Но сначала профессор Тихов позвонил сыну:
- Петя, ты еще дружишь с этим... как его там... бывшим городовым. Ты вроде бы говорил, что он высоко шагнул. Не сможет он пробить номерок одного "Пузырева"?
Потом расположился перед компьютером и в очередной раз долго размышлял над рефератом студента - теперь аспиранта - Глеба Иванова. Составил таблицу и начал вносить в первый столбец известные исторические факты, во второй - фантазии господина Иванова по их поводу. И то, и другое профессор подкреплял ссылками на источники, так что примечания ко второму столбцу в основном пустовали.
Итак, факт первый. Императрица Елизавета Петровна тяжело болела в декабре 1761 года. Но вовремя разоблачили фрейлину Василису Апухтину, которая малыми дозами яда пыталась отравить государыню. Злоумышленница прями из покоев государыни выбросилась из окна - как признали позже, в силу тихого помешательства. По Иванову, Апухтина была психически здорова, но действовала по наущению великого князя Петра Федоровича.
Факт второй. Великий князь попал в глубокую опалу после взятия Берлина. Несколько ранее по протекции графа Петра Шувалова Елизавета Петровна произвела в генералы подполковника Суворова и поставила главнокомандующим вместо Бутурлина. В отличие от генерала Тотлебена, быстро оставившего прусскую столицу двумя годами ранее, Суворов к концу 1762 года победоносно завершил Шестилетнюю войну. За несколько дней до полной и безоговорочной капитуляции Пруссии король Фридрих II застрелился. Его владения были разделены союзниками на зоны оккупации, причем России досталось более половины при дележе прусского пирога.
Из Берлина государыне привезли секретный пакет. По прочтении она сильно разгневалась и тут же сожгла бумаги. Считается, что это были шпионские донесения, которые Петр Федорович пересылал своему кумиру Фридриху. Племянник окончательно разочаровал тетушку и лишился ее доверия. Цесаревичем стал Павел Петрович, а его отца заточили в крепость по соседству с Иоанном Антоновичем.
По фантазии Глеба Иванова, в секретном пакете были письма великого князя прусскому королю. Из них следовало, что Петр Федорович стоял за попыткой отравления императрицы, а потом готовил покушение на тетку с помощью адской машины. Одного искусного механика пытали в Тайной канцелярии в тот же день, когда великий князь отправился в крепость - это факт, зафиксированный в архивах. Но взаимосвязь между ними усмотрел только студент Иванов, а механик не выдержал пыток и унес тайну своей адской машины в могилу.
Факт третий. После смерти простудившегося на параде по случаю победы в Шестилетней войне цесаревича Павла Петровича чудесным образом обнаружился важнейший документ. Граф Григорий Орлов сообщил императрице, что капитан Бабичев забыл про полуобгоревшее письмо, которое машинально положил в карман во дворце короля Фридриха. Не один месяц пролежало оно в мундире, лишь случайно офицер его не выбросил. А в том письме Петр Федорович признал графа Алексея Бобринского собственным сыном. Якобы ранее великий князь оклеветал Екатерину Алексеевну, назвав Алексея Петровича бастардом от Григория Орлова, дабы добиться развода и женитьбы на фрейлине Воронцовой. По Иванову, графы Григорий и Алексей Орловы сфабриковали этот документ. В Тайной канцелярии только из боязни пыток Петр Федорович письменно удостоверил изложенные там обстоятельства как непреложный факт... Сохранилось лишь это признание, а письмо таинственным образом пропало. Позже капитан Бабичев якобы во хмелю проговорился о мистификации с письмом - именно об этом говорилось в возмутительных прокламациях мятежного Бонапарта.
Факт четвертый. После кончины Елизаветы Петровны великую княгиню Екатерину Алексеевну в припадке безумия убил новый фаворит - капитан Бабичев. По Иванову, убийство совершил Григорий Орлов в приступе ревности, застав на горячем неожиданного соперника. Подоспевший по зову камердинера Шкурина в покои великой княгини Алексей Орлов заколол Бабичева и представил того убийцей.
Факт пятый. Из-за небрежности караула в крепости в день смерти Екатерины Алексеевны случился сильный пожар - потом не сыскали даже останков Петра Федоровича и Иоанна Антоновича. По Иванову, поджог организовал решительный граф Алексей Орлов - чтобы больше ни у одной партии не было даже малейшего шанса для возведения на трон Петра III или Ивана VI. Зато графы Орловы стали регентами при государе Алексее Втором, покорившем чуть ли не полконтинента с двумя блестящими полководцами - Суворовым и Наполеоном.
В определенной логичности фантазиям Глеба Иванова было не отказать. Что ж, теперь придется аспиранту столь же складно и логично опровергать самого себя - во исполнение поручения государя...
Приведя мысли в систему, Федор Федорович наконец-то успокоился. Тут как раз по скайпу на связь вышла Маша из Берлина, и супруги Тиховы мило поболтали с полчаса. В одиннадцать вечера профессор собирался уже ложиться, но позвонил сын:
- Отец, уж не знаю, зачем вам понадобился этот "Пузырев", но машинка весьма любопытная. Ее номер в специальной базе. Из дома у "городового", - Петр ухмыльнулся, - доступа к реестру нет. Завтра я вам перезвоню - если успею. Ибо в обед улечу в командировку в Аравийское Королевство.
- Вот как! - изумился профессор. - А когда государь снял с него санкции? Как же я пропустил?
- Вы ничего не пропустили, отец. Информация пока для служебного пользования, на уровне министров иностранных дел. Аравийский король Фаттах в личной беседе по скайпу принес извинения османскому султану Сулейману Двадцатому Справедливому и гарантировал возмещение всех убытков, а также морального вреда семьям погибших.
- Вот уж не думал, что турецкий султан простит сразу два сбитых истребителя, - изумленно сказал профессор. - Из твоих слов следует, что российско-аравийское сотрудничество в области нефтедобычи все-таки разморожено...
- Совершенно верно, - подтвердил Петр. - Отец, только никому ни слова! О возобновлении соглашения с Аравией будет объявлено завтра, когда наша группа приземлится в Эр-Рияде. Предварительно я еду на месяц. Нужно составить план-смету восстановления нефтяных. Судя по снимкам из космоса, разрушения там гораздо более значительные, чем сообщается официально, особенно в эмиратах Оман, Маскат и Кувейт. Кое-где пожары скважинах еще не потушены.
- Не страшно, Петя? - поинтересовался профессор. - Как говорится, Восток - дело тонкое...
- Не без этого, отец... Но нашей делегации гарантирована охрана силами правительственных войск. К тому же я не думаю, что после амнистии в королевстве сохранились значительные отряды мятежников.
Профессор ложился спать в тяжелых чувствах. Как ни бодрился сын, но в стране, истерзанной кровопролитной гражданской войной с сепаратистами, даже под защитой королевских войск всегда можно ожидать нападения какого-нибудь фанатика-самоубийцы с взрывчаткой в поясе. Опасения за Петра заставили Федора Федоровича на время забыть о своих огорчениях.
На следующий день лекции у профессора начинались в одиннадцать. Было время по пути в институт заглянул на кладбище, на могилу Полины. Сторож, получив шедрые чаевые, помог профессору очистить каменные плиты от мокрого снега. За пять лет у профессора вошло в привычку в трудные минуты мысленно беседовать с покойной супругой. Все четверть века, проведенные вместе, пока безжалостный рак не скосил несчастную женщину, они понимали друг друга с полуслова и полувзгляда. А теперь Полина вроде как не сомневалась, что с сыном в Аравии ничего не случится.
Зато от императорского окружения можно ждать любых неприятностей. Ибо встречаются порой среди слуг государевых не в меру ревностные тупицы, желающие быть святее самого патриарха. А действуют при этом, словно осел из басни Крылова, который, убивая комара, разбил копытом голову хозяина... Далеко за примером ходить не надо: дед Полины оказался в числе тысяч безвинных, тайно умерщвленных в жандармских застенках в сороковые и пятидесятые. Тогда начальником штаба корпуса жандармов и главным начальником Третьего отделения собственной ЕИВ Канцелярии служил князь Лаврентий Берия. На лекциях профессору Тихову постоянно приходилось долго объяснять, почему государь Николай Первый, дед Алексея Пятого, был вынужден отойти от установления императрицы Елизаветы Петровны об отмене смертной казни и приговорить разоблаченного злодея к повешению в 1953 году.
*
Подъезжая к институту, профессор Тихов увидел две "Волги" - одну полицейскую, другую с эмблемой Судебно-Следственного комитета лично при ЕИВ. Такой визит не сулил ничего хорошего, в чем Федор Федорович убедился через несколько минут. У кабинета его поджидал перепуганный ректор в компании с высоким мрачным судебным следователем в голубом мундире. Тот первым делом поинтересовался:
- Где вы были вчера в одиннадцать вечера, уважаемый Федор Федорович?
Ответить на этот вопрос было легче легкого, ибо профессор Тихов как раз в этот момент закончил разговор по скайпу с Машей. На длинном лице следователя промелькнуло нечто вроде разочарования. Он пояснил:
- Примерно в это время накануне был убит ваш аспирант Глеб Иванов. Можете вы что-либо сообщить по этому поводу следствию?
- Что вы говорите? - вскричал ошеломленный профессор. - Представления не имею, кому понадобилась смерть этого безобидного молодого человека... Он был всецело предан исторической науке.
Полицейские с экспертами принялись за тщательное изучение документов и содержимого персонального компьютера Глеба Иванова. Следователь все это время подробнейшим образом расспрашивал профессора Тихова об убитом. Тот рассказал об исследованиях двадцатичетырехлетнего аспиранта и близких друзьях, о его девушке. Разумеется, версия об убийстве из ревности не могла быть оставлена следствием без внимания, так что Федору Федоровичу пришлось подробно рассказать и про Ольгу Рыкову. Вот только о вероятных соперниках Глеба Иванова профессор не имел ни малейшего понятия. Аспирант и студентка-третьекурсница выглядели на удивление счастливой и милой парой. И Маша очень радовалась за свою кузину.
*
На похоронах Глеба Иванова профессор Тихов был мрачнее ночи. И погода в хмурый ноябрьский день выдалась под стать настроению: промозглый ветер и дождь со снегом. В голове не укладывалось, что по чьей-то злой воле оборвалась жизнь цветущего молодого человека. Очень не хотелось думать, что в окружении императора появился новый Берия. Но мысли профессора постоянно возвращались к этой версии. В таком случае Иванов должен был действительно располагать неким документом, на котором основывал свои фантазии. И тот артефакт аспирант, получается, тщательно скрывал несколько лет.
А может, и нет никакого документа, просто расправились на всякий случай с несчастным молодым человеком. Теперь вот хотят повесить убийство на его научного руководителя. Профессор чувствовал это по поведению следователя. Разумеется, разговоры по скайпу с женой и по телефону с сыном проверить следствию труда не составило. Но свидетелей того, что профессор в этот момент находился дома, не было. И следователь тщательно расставлял Федору Федоровичу ловушки, пытаясь поймать того на противоречиях. Ученый легко разгадывал эти нехитрые уловки и всякий раз давал подробные разъяснения - скрывать профессору было нечего. Вот только про черный "Пузырев" он поначалу промолчал. Если это жандармы гипотетического нового Берии, то они запросто могут отправить профессора вслед за аспирантом, раз уж он заметил слежку. Увы, Петр до отлета в Аравию не успел созвониться с приятелем и выяснить, кому принадлежал загадочный автомобиль.
Накануне похорон, не в силах сдержать раздражение из-за мелочной подозрительности следователя, профессор в сердцах все же высказался (будь что будет!):
- Может, хватит играть в кошки-мышки? Если черный "Пузырев" из вашего или другого императорского ведомства, вы прекрасно можете справиться у его экипажа: автомобиль в тот вечер преследовал меня до самого подъезда...
Следователю выпад профессора явно не понравился. Он нахмурился, записал номер "Пузырева", сделал пометку в пропуске и сквозь зубы распрощался с Федором Федоровичем. На похороны тоже пришел, но в штатском, без мундира.
Прилетела и Маша из Берлина - поддержать двоюродную сестру. Но только рыдала вместе с несчастной девушкой. На поминки чета Тиховых не осталась. Вечером дома они долго обсуждали убийство Глеба Иванова. Маша успела узнать многие подробности происшествия, о которых Федор Федорович ничего не знал: и Ольгу Рыкову, и родных убитого полицейские приглашали в его жилье и просили проверить, все ли там в порядке.
Как раз Ольга и заметила, что квартиру Иванова кто-то тщательно обыскивал, стараясь не оставлять следов. Но все равно: не так лежала подушка, в другом порядке стояли некоторые книги - все это вместе с прочими деталями сразу заметила наблюдательная девушка. Вот только она и представления не имела, что же искал убийца - Глеб никогда не рассказывал невесте ни о спрятанных деньгах, ни о ценностях, ни о старинных документах. Судя по всему, убийцу в квартиру впустил сам Иванов - никаких следов борьбы там не было. Улучив момент, он сзади накинул удавку на шею хозяина...
Утром заволновалась Ольга, когда Глеб не заехал за ней и не отвечал на звонки. Приехала к нему на такси, долго стучала в дверь, а потом вызвала полицию...
- А какие основания у нее были так испугаться? - поинтересовался профессор. - Может, у парня просто телефон разрядился, собирался перезвонить позже и объяснить, что заехать не получилось.
- Нет, Федя, с телефоном было все в порядке, - сообщила Маша. - Оля вечером довольно долго ждала Глеба в институте. А тот заработался с одним первокурсником-иностранцем, датчанином.
- Это Кнуд Глюксбург, - пояснил профессор. - Весьма интересный персонаж. Дальний родственник королевы Дании Маргрете II. И весьма неплохо для иностранца говорит по-русски.
- Да, Оля рассказывала, что очень галантный и приятный юноша. При этом скромный. Но ее гораздо больше взволновало тогда другое - у института маячил Гриша Синев. Это ее бывший парень. Они расстались полтора года назад. Тот оказался очень несдержанным и ревнивым. Как-то в приступе ярости даже ударил ее. Правда, она его простила. Но потом поближе познакомилась с Глебом - и все, как отрезало. Так Гриша каждые два-три месяца появляется и закатывает скандал. Она попросила Глеба выйти одного и перегнать машину к другому входу - прошла туда через весь университет. Поэтому с утра и перепугалась - думала, Гриша добрался до Глеба и избил того до полусмерти.
- Так почему Оля следователю про этого Отелло не рассказала? - изумился Федор Федорович.
- По доброте своей... Для полиции это очень удобный подозреваемый. Но Оля Гришу знает как облупленного. Подраться тому - раз плюнуть. А напасть сзади и задушить даже в голову не придет.
- Это как сказать, - задумчиво произнес профессор. - В чужую голову ведь не залезешь...
*
В течение следующих двух дней следствие профессора не беспокоило. Однако Федор Федорович по-прежнему чувствовал себя не в своей тарелке и каждый день ждал ареста. Чтобы отвлечься, занялся изучением данных в компьютере Глеба Иванова - как только следствие закончило свои исследования. Оказалось, покойный аспирант очень тщательно занимался генеалогическим древом своего рода. Работа сложнейшая. От Глеба профессор не раз слышал шутку: иметь в России фамилию Иванов все равно что вовсе не иметь фамилии. Тем не менее семейная база аспиранта насчитывала более двух тысяч персон.
И самой интересной из них показался профессору один из пращуров Глеба - отец Серафим, священник в подмосковном Нескучном. По семейной легенде, в конце апреля 1783 года отец Серафим вместе с архиепископом Платоном и крутицким епископом Амвросием участвовал в отпевании скончавшегося от тяжелой хвори графа Григория Орлова. Более того, в последние годы жизни легендарного графа, омраченные душевной болезнью, отец Серафим был вхож в имение Орлова и вел с тем продолжительные разговоры.
Интуиция подсказала профессору Тихову: вот она, архимедовская эврика! Наверняка граф Орлов, творивший историю, что-то рассказывал своему духовнику. Возможно, батюшка делал некие записи. Допустим, отец Серафим их скрыл, а потомок обнаружил. Если такой документ действительно существует, это бомба... А может, просто байки, которые передавались из поколения в поколения и дошли в причудливом искаженном виде до Глеба Иванова.
Судя по всему, утечка информации произошла еще в начале девятнадцатого века и докатилась до фельдмаршала Наполеона Бонапарта. Тот решил сыграть ва-банк: сфабриковал донесение некоего чиновника Тайной канцелярии, будто бы некий кабатчик слышал, как в трактире капитан Бабичев во хмелю хвастался. Якобы Орловы принесли ему фальшивое письмо Петра Федоровича о происхождении императора Алексея Второго и попросили разыграть комедию: недавно нашел, чуть не выбросил... А государь, мол, и вправду бастард - граф Алексей Бобринский...
Разум профессора Тихова отказывался этому верить. Не смог бы бастард так мудро править огромной империей. Ведь после печальной памяти ста дней правителя Наполеона в Петербурге армия Кутузова после планомерной осады все равно подавила мятеж. Империя вернулась на круги своя. Государь сразу отменил крепостное право, а потом мудро адаптировал к России кодекс законов, разработанный Бонапартом для себя.
Профессор не раз был на Соловках на могиле Наполеона и Жозефины и размышлял о непомерных амбициях выдающегося военачальника. Тот необычайно успешно воевал с османской армией и в конце концов взял Стамбул и пленил самого султана. В обмен на освобождение свое и столицы падишах пошел на огромные уступки: все славянские государства на Балканах стали королевствами в составе Османской империи - подобно Польскому в России. Позже все они вернули независимость. И вот уже два века Османская и Российская империи - друзья и союзники. А Наполеон Бонапарт вошел в историю как мятежник... Ох уж эти амбиции!
Бывая на Соловках, профессор Тихов непременно посещал и Холмогоры, где до 1780 года содержалось в заточении брауншвейгское семейство - правительница Анна Леопольдовна с мужем и детьми. Оставшиеся в живых были потом высланы в Данию, в том числе младший брат Ивана VI Алексей Антонович.
Вспомнив об этом, профессор Тихов почувствовал, что в голове начала складываться туманная картинка. В душе возникло приятное ощущение грядущего открытия. Федор Федорович обожал такие мгновения, пусть и не всегда они приводили к точным логическим выводам. Профессор потом размышлял весь вечер, пытаясь сложить причудливую мозаику. Но не получалось - не все факты вписывались в не ясную пока картину. Разве что немного пофантазировать... Почему бы и нет?
На следующий день Федор Федорович в институте поинтересовался у студента Кнуда Глюксбурга, в каком родстве тот состоит со своей королевой. Юноша охотно объяснил. Оказалось, один из предков Кнуда -незаконнорожденный сын дочери короля Дании Фредерика V принцессы Луизы Датской и Норвежской. Ее муж ландграф Карл Гессен-Кассельский прославился буйством и распутством и вскоре после свадьбы впал в королевскую немилость. Но образ жизни не изменил. И в 1785 году тридцатипятилетняя ландграфиня наставила мужу рога... С кем - осталось тайной. Младенца вскоре после рождения она отослала к дальней родне, но пятнадцать лет спустя юношу все же признали членом рода и женили на одной из кузин... Профессор Тихов оживился и предложил студенту написать курсовую работу на эту весьма любопытную тему.
Научные занятия отвлекли профессора от мрачных мыслей, но молчание следователя несколько угнетало. Что еще тот затевает? Узнать об этом довелось быстрее, чем ожидал Федор Федорович. После второй пары к нему в кабинет зашла Ольга Рыкова и сообщила, что арестован Гриша Синев. Она повторила то, что уже рассказывала Маше: не мог бесхитростный несдержанный Гриша накинуть сзади удавку на соперника. Хоть он неприятный парень и псих, но все же не убийца. Профессор с сомнением покачал головой, но пообещал по мере возможности объяснить это следователю.
Звонить тому самоуверенному типу очень не хотелось, но Федор Федорович чувствовал себя обязанным помогать невесте погибшего аспиранта. Собравшись с духом, профессор Тихов все же набрал номер и был несколько удивлен, услышав в трубке бодрый и почти веселый голос:
- Федор Федорович! Что ж вы сразу не сказали про тот "Пузырев"! Ваше алиби блестяще подтвердилось. Больше к вам вопросов у следствия нет.
Профессор попытался объяснить, что стиль убийства не соответствует психологическому портрету подозреваемого, но следователь резко оборвал ученого:
- У вас своя наука, у нас своя. Тем более есть свидетель, который слышал, как Синев в тот вечер угрожал Иванову.
В голове профессора словно вспыхнула молния. Она ярко осветила все разрозненные фрагменты мозаики, и они стали видны в мельчайших деталях. И картинка наконец-то сложилась. Федор Федорович самодовольно усмехнулся и уверенно произнес:
- Хотите, я назову свидетеля? Это...
- Верно... - рассеянно подтвердил собеседник. - Вы тоже наблюдали ссору?
- Нет. Вычислил. И вообще, я полагаю, что это дело теперь не в вашей компетенции. Оно будет передано в Третье отделение. А я намерен добиться срочной аудиенции у государя. Ибо мотив убийства напрямую связан с предметом деятельности комиссии, координировать работу которой их императорское величество соизволили меня поставить.
*
Император внимательно слушал рассуждения о семейной легенде рода Ивановых и гипотетических откровениях графа Григория Орлова. Ни один мускул не дрогнул при этом на лице государя, хотя профессор преспокойно рассуждал о вещах, которые ставили под серьезнейшую угрозу легитимность династии Романовых.
- И где вы предполагаете найти записки отца Серафима, если таковые и вправду существуют? - резко спросил император.
- Думаю, их обнаружил убийца. Он много общался с Ивановым и каким-то образом догадался, где тот прячет семейную реликвию. Если Григория Синева осудят, для преступника это идеальный вариант - значит, сумел обмануть следствие. Так что пусть ревнивого буяна пока держат под арестом.
- Допустим, он предъявит документ, а независимая экспертиза подтвердят его подлинность, - вслух размышлял император. - Получится, более двухсот лет российский трон занимает род бастарда? Допустить такое решительно невозможно! И что, вы думаете, хочет злоумышленник? Шантажировать династию?
- Он не настолько глуп и прекрасно понимает, что сразу будет схвачен жандармами. Думаю, он ждет, пока уляжется шум с убийством, а потом уедет за границу. Там он может открыто предъявить записи отца Серафима. А следом - свой главный козырь.
- Что еще за козырь? - изумился император Алексей Алексеевич. - Профессор, вы как тот Пуаро, ей-богу - говорите загадками.
- Думаю, это доказательство императорского происхождения. Именно так, ваше императорское величество! Свалить российскую династию выгодно в первую очередь другому претенденту на трон. Получается, если Алексей Второй Петрович все же не сын Петра Федоровича, а всего лишь граф Бобринский, то род Петра Великого пресекся... Значит, претендентом на трон является потомок брата Петра - Ивана V Алексеевича. Однако и эта линия пресеклась - Брауншвейгская фамилия вымерла, не оставив ни одного потомка. Остается единственный вариант, при котором игра преступника имеет смысл. Отцом внебрачного сына Луизы Датской и Норвежской был младший брат Ивана VI Алексей Антонович. Он родился в 1746 году, а в 1780 году был выслан с сестрами из Холмогор в Данию. Видимо, студент Кнуд Глюксбург обнаружил какой-то документ, подтверждающий происхождение от Алексея Антоновича. Узнав в Интернете о реферате Иванова, Глюксбург предположил, что тот обращался к неизвестному историческому источнику... И вот у молодого датчанина созрел план захватить российский престол. Не случайно юноша так хорошо выучил русский язык. Возможно, убийство Иванова изначально не планировалось, но, очевидно, иначе преступник не смог бы заполучить записки отца Серафима. Ваше императорское величество, дальше пусть работают ваши преданные слуги из жандармерии. Уж они-то придумают, как найти у датчанина секретные документы. А то уже за мной следить вздумали...
- За вами на "Пузыреве" следили не жандармы, - с улыбкой сообщил государь. - Это автомобиль частного детективного агентства. Вас ошибочно считал любовником одной дамы ее супруг - это он нанял детективов.
Профессор натянуто засмеялся - теперь стала понятна перемена настроения следователя. Засмеялся и император, и Федор Федорович решился заметить:
- Ваше императорское величество, если гипотетические записки и вправду сделаны со слов графа Григория Орлова, то юридической силы они не имеют. Григорий Григорьевич страдал в то время душевной болезнью...
- Это так, - согласился император. - Но все равно народ будет думать, что нет дыма без огня. Вы правы: Третье отделение доведет это дело до конца, и все необходимые меры будут приняты, подлинный убийца наказан. А вы, Федор Федорович, достойны самой высокой монаршей милости.
*
В апреле 2017 года на праздновании пятидесятилетия императора Алексея Пятого светлейшему князю Федору Федоровичу Тихову был пожалован орден Святого Андрея Первозванного. Рядом с супругом счастливо улыбалась светлейшая княгиня Мария Тихова, и всем было заметно, что довольно скоро в роду новоиспеченных светлейших князей ожидается прибавление.