Нил Аду : другие произведения.

Ск-6: Служба такая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


  
   Служба такая
  
   Возможно, ты ее привел... Может быть, нет. Никто не знает
   Марина и Сергей Дяченко, "Ведьмин век"
  
   Стылый, надоедливый, совсем не летний дождь. Серое, как подтаявший снег, небо над головой. Скользкая, чавкающая грязь под копытами лошадей. Запах гниющего сена с соседнего луга. Сгорбленные спины всадников под черными плащами.
   Лошади окормленные, норовистые, не чета крестьянским клячам. Да и не мудрено. Не абы кто - свита окружного инспектора Марция Кружа. Вот только дождю все равно, государственный ты чиновник или голь перекатная. Знай себе как-кап, шлёп-шлёп. Еще утро, а плащ уже мокрый насквозь, и холодно, как в подземельях герцогского замка. Бр-р-р! Дрянная погода. Не иначе как ведьмины проделки.
   Только ведьмы - это забота инквизиторов. У чугайстера свои обязанности, свой интерес. Нявки. Нежить - она потому и нежить, что рядом с ней жизни нет. Не утешение несчастным, а медленная мучительная смерть. Во всяком случае, самому Кружу другие исходы не известны. А уж у него-то на памяти всякого-разного немало. Он ведь с отроческих лет в чугайстерах.
   Нынешние его помощники постарше, да что проку. Совсем еще зеленые, только из обучения, одни пляски на уме. И невдомек им, что хороводы для чугайстера - не самое главное. Главное - это... да ладно, не ко времени разговор. Разве что года через три или, лучше через пять. А пока - работа и еще раз работа. День за днем, хутор за хутором. В больших селах обычно все спокойно, а вот за такими хуторами, где-нибудь на отшибе, глаз да глаз нужен.
   Вот и первый на сегодня.
  
   Вернее, второй, но на хутор Коценов Круж не поехал. Просто послал ребят, чтобы проверили, не поселился ли кто-нибудь на проклятом месте. Но нет, вся округа еще помнила, что здесь произошло. Да и сам Марций не понаслышке знал об этой истории, а собственными глазами следил, как она развивалась.
   Началось все с того, что четыре года назад Гай Коцен - тихоня и домосед - отправился с женой на осеннюю ярмарку в Кодру, и там, в глупой, из-за пустяка начавшейся драке, ему проломили голову. А у жены, видевшей все это, от потрясения отнялись ноги. К весне умерла и она. А их пятилетняя дочь Славка осталась на руках у престарелой матери Гая.
   Но и на этом беды Коценов не закончились. Как уж все вышло, Марций так и не выяснил, но следующим летом Славка утонула в реке. То ли купалась, то ли за кувшинками в воду полезла, то ли еще что. Бабка ничего толком не рассказала. Только сидела на лавке, словно неживая, и беззвучно шевелила губами. Да Марций не очень-то и спрашивал - за чужой работой он сроду не гонялся, но и о своей никогда не забывал. И через полгода снова наведался на хутор Коценов, как устав чугайстерской службы предписывал.
   Не успел он тогда во двор въехать, как навстречу ему выбежала Славка. Веселая, счастливая, только больно бледная. И ручонки у нее были холодные, что твой лед, когда она Марция обнимала. Бог весть, за кого она его приняла, но явно не за того. Он и не прислушивался, что она там ему шептала. Марций Круж свое отпереживал давным-давно, когда его вот так же...
   Наверное он все-таки слегка растерялся, и потому не увел ее сразу со двора. Бабка увидала их в окно и - откуда только силы взялись - выскочила на крыльцо с ухватом, да с такими словами, какие Марций не в каждой корчме слышал. Насилу ребята с ней справились, но она долго еще билась у них в руках, пока ее не заперли в чулане.
   По счастью, маленькая нявка так ни о чем не догадалась. Она даже поначалу заплясала вместе с чугайстерами, потом вдруг ойкнула, схватилась за сердце и, уже падая, оглянулась на Кружа, словно помощи просила. Но инспектор как раз в этот момент доставал из седельной сумки холщовый мешок, а тот, зараза такая, застрял намертво...
   В итоге все прошло гладко, но разговоров об этом случае и сам Марций, и его ребята всячески избегали. Тем более что через полгода и бабка тоже преставилась. Ну так ничего удивительного, ей уже седьмой десяток шел. Прежних помощников Марция к тому времени забрали в столичную управу, а вместо них прислали новых, совсем желторотых птенцов. Но с тех пор Круж на бывшем хуторе Коценов так ни разу и не появился.
  
   Зато к хутору Борусов окружной инспектор сворачивает с дороги без долгих раздумий. Хотя тоже заранее знает, что там увидит. Хорошо это или плохо, но людское любопытство никого в покое не оставляет, до самых потаенных уголков дотягивается. Так и о жизни Тита Боруса всем все известно. Только на жизнь это не больно-то и походит. Мучение, а не жизнь.
   Вот ведь как оно иногда складывается: живет человек и горя не знает - дом полная чаша, жена красавица. Чего еще для счастья недостает? Разве что детишек. Так и это дело наживное. И вдруг - как гром среди ясного неба - жена умирает родами. И за какие-то три-четыре месяца силач и весельчак Тит Борус превращается в мощи бессловесные. Вроде бы и не пьет, но ходит, словно пьяный. Да и не ходит он на самом деле никуда - разве только к жене на могилу, а все остальное время дома сидит и в стену смотрит. В поле с самой весны не работает - сорняки уже по пояс, а он и бровью не ведет. Гостей тоже не принимает.
   Но уж это-то Марция мало беспокоит, он ведь не пироги к Борусу едет, а по государственной надобности. Вдруг все не так, как люди болтают? Вряд ли конечно, но в работе чугайстера всякое случается.
   Марций подъезжает к дому и сразу же убеждается, что молва не врет. Телега стоит поперек двора, дверь в хлев распахнута настежь, и скотина не разгуливает по огороду только потому, что идет дождь. Да и на огороде ничего, кроме крапивы, не растет. Дом крепкий, добротный, но видно, что никто о нем давно не заботится: здесь краска на стене шелушится, здесь ставень на одной петле держится, и здесь не так, и там не этак. Даже пес - и тот лишь недовольно бурчит из будки на незваных гостей, а не бросается на них с бешеным лаем, как полагается настоящему сторожу. Тоже понимает, что хозяину все равно.
   А вот и сам Тит появляется на пороге. Не здоровается, в дом не приглашает, мокнет, но стоит. На вопросы отвечает коротко, через силу, словно выдавливает: "Да", "Нет", "Не знаю, "Не хочу". Рубаха давно не стирана, волосы всклокочены, под глазами черные круги, а во взгляде такая тоска, что хоть сам вешайся. Марций быстро прекращает вопросы. И так все ясно: гибнет человек, хочет уйти из этого мира, и ничего его уже здесь не держит. Нужна какая-то встряска, и Марций знает, как это делается. Не сразу, конечно, но к следующему объезду - кто знает?..
   Марций резко разворачивает коня и не прощаясь уезжает прочь. Но хозяин словно и не замечает этого. Окружной чугайстер сокрушенно качает головой, но через мгновение уже перестает думать о горемыке Тите Борусе.
   Впереди его ждет ничуть не более веселая встреча.
  
   Хутор Таруцей наведет тоску даже на того, кого не покоробит запустение Борусовского. Оно и не мудрено, скоро исполнится пять лет со смерти хозяина, Авгия Таруца. Болотная лихорадка. Что поделаешь, крестьяне - народ темный, пока не прихватит, к доктору не обратятся. И если бы в одном этом дело. Пустишь беду в дом, и она уже от тебя не отвяжется. Марций первым обрадуется, если когда-нибудь ошибется в своих предчувствиях. Но нет, свежую могилку рядом с другой, уже поросшей травой, из памяти не выбросишь. И чем теперь его встретит хутор - для окружного инспектора не секрет.
   Вот как это будет.
   Марций войдет в горницу, не снимая мокрого плаща, и хозяйка, Ирна Таруц, сначала метнется к нему навстречу (с ними почему-то всегда так). А потом замрет на полдороги и растерянно повернет к детям бледное как мел лицо. Семилетняя Рийка, разумеется, ничего не поймет, но на всякий случай подойдет к матери и, смущенно улыбаясь, спрячется в складках ее платья. А десятилетний Элий наверняка смекнет, что к чему, набычится и приготовится к драке.
   Но до этого дело не дойдет. Марций одним взглядом чугайстера сломит волю нявки, и та покорно поплетется за ним во двор. А притаившиеся на крыльце помощники быстро закроют за ней дверь - не дай бог ребятишки следом выскочат. Ну а если они что из окна и разглядят - что ж, возможно, и это им на пользу пойдет.
   А потом окружной инспектор Марций Круж сам встанет в хоровод чугайстеров. С этим делом ребята без него не управятся - молоды-зелены еще. И спляшет, несмотря на хромоту, несмотря на дождь. Спляшет, как в лучшие свои, золотые годы, сплетая невидимый узор из того, чему ученые люди когда-нибудь найдут подходящее название, а пока назовите это хоть нявкиной душой, хоть ее энергетической сущностью, как вам самим заблагорассудится.
   Пройдут пять-десять минут завораживающей и стремительной пляски, и пустая оболочка нявки сломанной куклой упадет на землю. Один из помощников сложит останки в холщовый мешок, деловито забросит его на плечо и пойдет прочь со двора. Остальные чугайстеры двинутся следом. Только кто-нибудь один задержится и выпустит ребятишек на волю. Здесь ему, возможно, выпадет несколько неприятных мгновений, но что поделаешь - служба такая.
   Так или иначе, но выехав со двора, ребята приутихнут, а Марций нахмурится и, как всегда в подобных случаях, погрузится в раздумья.
  
   Разве было бы лучше, оставь он все как есть? Нет. Через месяц-другой нявка наверняка увела бы детей за собой в могилу.
   Или, может быть, было бы лучше, если бы она вообще не появлялась? Тоже нет. Сироты все равно бы погибли, и хорошо, если не еще раньше.
   А как же они теперь? Хотелось бы, чтобы обида на чугайстеров и страх перед ними придали бы детям силы и воли к жизни. По крайней мере, на сердце у Марция Кружа от этого точно бы полегчало.
   Вот если бы он вовсе не умел призывать нявок - тогда бы этих сомнений не было и в помине. Но при этом его ребята не набирались бы опыта, а только бездельничали целыми днями. Да и сам бы он только даром проедал свое жалование. Потому что откуда бы еще взялись в этой глуши нявки?

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"