Скифа : другие произведения.

Очень страшная сказка . Глава 3

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Глава 3
  Осеннее солнце ленивое, греет плохо, ему самому, как старой женщине, хочется отдохнуть от трудов. Все лето оно вставало рано, ложилось поздно, нещадно трудилось, направляя горячие лучи на землю, вызывая нестерпимый зной. И теперь все дольше пряталось за горизонтом, а когда появлялось на небе, словно нехотя принималось за работу. В листве деревьев показались золотые пряди, будто солнечные нити и пятна запутались в кронах, да так в них и остались. На траве бисеринками сверкали капельки росы. Паутина, натянутая на былинках, была украшена ими как жемчужинами, и паук с непонятным иероглифом на спине казался важным заморским сановником. Воздух был прохладен, Женя дрожала. Нужно было попросить у старой ведьмы шкуры, но сама она не догадалась, а возвращаться назад было поздно. Варвара Евдокимовна бодро шагала в своем сарафане и была похожа на разбитную деревенскую бабенку. Коля жался к Нине, та сняла свою кофту и надела на мальчика, оставшись в легкой блузке. Сергей Петрович хотел было изобразить из себя джентльмена и предложить даме свой потертый пиджак, но передумал и сделал вид, что не замечает посиневшего носа Нины.
  - Кто же из них Вихрь и Ольга, - раздумывала Женя. Вроде бы выбор невелик, а вот поди ж, догадайся. Пожилая Варвара Евдокимовна на богатырку Ольгу явно не тянула, но та прыть, с которой пенсионерка шагала, выдавала ее хорошую физическую подготовку. "Но не до такой же степени, чтобы победить волков и целое войско волколаков", - одернула себя Женя. С другой стороны Нина что-то мямлила про даденное ей чужое целлюлитное тело. Значит, у самой Нины тело прежде было сильным и упругим. Но представить себе Нину в образе той богатырки, что храбро сражалась на поле, Женя не могла. Получается, что Вихрем могли быть только Коля и Сергей Петрович без определенного места жительства, похожий на воробья, с худыми, острыми коленками. Коля, хоть и был ребенком, казался более подходящей кандидатурой на роль Вихря. Но Женя хорошо помнила видение, когда Сергей Петрович предстал на мгновение высоким красивым мужчиной с волнистыми длинными волосами.
  - Всю голову поломала, - с досадой воскликнула Женя. Сергей Петрович предусмотрительно закатал штаны по колено, чтобы не намочить их и теперь тощими волосатыми ногами выделывал всякие коленца, строил из себя балерину из Лебединого образа, а потом неожиданно затянул "Ой, мороз, мороз".
  - Дурак и петь не умеешь, - выдала свой вердикт Варвара Евдокимовна. Она запыхалась, устала, на щеках появились красные пятна. Пенсионерка остановилась, зорким взглядом окинула округу и увидела одинокое дерево, росшее неподалеку. - Идем туда, хоть отдохнем.
  Женя считала, что не обязательно плестись до дерева, но Варвара Евдокимовна была настроена решительно и все покорно последовали за ней. Дерево оказалось грушей, несколько спелых плодов вызолоченных солнцем, с румяными, загорелыми бочками качалось на ветках. Сергей Петрович ловко подпрыгнул и сорвал грушу, галантно преподнеся ее Варваре Евдокимовне. Женю покоробило, что он не угостил Колю.
  Пенсионерка бойко ухватила грушу, откусила ее, брызнув соком, и скривилась:
  - Кислятина, есть невозможно.
  Но с видимым удовольствием дожевала до конца, выбросила крохотный огрызочек и протянула руку за вторым плодом, который Сергей Петрович с готовностью подал своей даме. Коля сглотнул слюну, на лице Нины появилось выражение неловкости. Пенсионерка дожевала и вторую грушу, поглядывая на третий фрукт, болтавшийся высоко на ветке. Но как Сергей Петрович не старался сбить его камешками, нещадно тряс дерево, даже запустил свой дырявый ботинок, груша упрямо держалась на ветке.
  - Видать ты сегодня останешься без десерта, парень, - сказала пенсионерка Коле, довольно вытирая рот. Мальчик дернул плечом, и нарочито равнодушно посмотрел в сторону.
  - Пойдем что ли, - сказала Нина.
  На Сергея Петровича нашло музыкальное настроение и он, дурачась, пропел:
  - Куда? Куда? Куда нам торопиться?
  - Туда, - резко ответила Нина, - ночлег надо искать, не под кустом же спать укладываться.
  - А старая ведьма говорила, что лучше под кустом, - перечил бомж.
  - Она не так говорила, - запальчиво крикнул Коля, - она сказала: в гостинице не останавливайтесь, лучше под кустом ночуйте.
  Варвара Евдокимовна почесала голову, сначала слегка, а потом яростно, словно хотела разодрать в кровь.
  - Блох завела или рога режутся? - пошутил Сергей Петрович.
  Пенсионерка хотела было огрызнуться, но вдруг из ее головы показались маленькие бархатные рожки. Женя онемела от удивления. Широко раскрыв глаза она смотрела, как крохотные кожистые выросты увеличивались в размерах и наконец превратились в большие изогнутые рога. На глазах они меняли цвет, приобретая красивый перламутровый оттенок. Первым опомнился Коля, он вытянул указательный палец и захохотал. Пенсионерка в сарафане с оторванным подолом, с рогами на голове представляла собой удивительное зрелище. Она дрожащими руками потрогала выросты, попробовала их пошатать, но видно было, что рога держались крепко. Коля захлебывался от смеха, Нина, стесняясь, прыскала в кулачок, но Жене вся ситуация веселой не показалась.
  - Накормил, гад, меня грушами, - взвыла пожилая женщина, схватила Сергея Петровича за грудки и начала трясти его, - ты что наделал!
  -Варя, я тут ни при чем, - оправдывался мужчина.
  - Я про такие в книжке читал, - отсмеялся Коля. - Теперь нужны другие груши, от которых рога отпадут.
  - Варенька, они тебе идут, - попытался утешить пожилую женщину Сергей Петрович, - они добавили тебе индивидуальности и шарма. Ты теперь как настоящая русская женщина способна на все: коня на каку остановишь.
  - На каком каку? - выла Варвара Евдокимовна - Хватайся за рога, тяни, - скомандовала она и наклонила голову, - сейчас мы их оторвем.
  Сергей Петрович было хотел приняться за дело, но Варвара Евдокимовна неожиданно ловко поддала его рогами и отшвырнула в сторону.
  - Сама не ожидала, - сконфузилась пожилая женщина.
  - Вот это да! - восхитился Коля. - Вот бы мне такие, в школе никто близко бы не подошел.
  Пенсионерка затравленно озиралась.
  - Что делать-то, что делать? Голова болит, шею тянет, в спину вступило. Рога-то не легонькие.
  - Спасибо, что со мной грушами не поделились! - звонко крикнул Коля.
  Варвара Евдокимовна всхлипнула.
  - Позор-то какой, - шептала она. - Была просто старая дура, а теперь еще и рогатая.
  Осенний денек тороплив, солнце клонилось к горизонту, стало зябко. Женя сто раз пожалела, что не захватила на экскурсию хотя бы теплую кофту или свитер. Но Гидрометцентр обещал жаркое бабье лето, и девушке не приходило в голову, что ее поездка так затянется. С каждым днем становилось ощутимо холоднее. Уже не верилось, что всего пару дней назад стояла почти летняя погода. Чувствовалась промозглая сырость наступающего вечера.
  - Сейчас бы на теплую печку, - мечтательно проговорил Сергей Петрович, - чайку бы малинового, пряников.
  Всем хотелось оказаться в уютном помещении, где не дует ветер, а с неба не капает ледяной дождь. Как-то незаметно небо заволокло тучами и оно горько, по-осеннему безнадежно всплакнуло, редкие слезинки упали на путников. Женя сжалась. Холод опутал тело, сделав суставы неподвижными.
  - Надо идти, - решительно зазвенела голоском Нина. Тихоня сверкала глазами и отчаянно жестикулировала.
  - Неужели вы не понимаете, что здесь нас ждет смерть.
  - А мне все равно, - вдруг устало опустилась на мокрую траву Варвара Евдокимовна.
  Она сидела, раскинув ноги, наклонив рогатую голову. Непонятно было, текут ли по ее морщинистому лицу слезы или это всего лишь дождь.
  - Который мы день идем? Третий? А кажется, что я здесь не меньше года. Шаг сделаешь - в беду попадешь. Так и смотрят, как бы тебя со свету сжить. Как хорошо в нашем мире было. Позвонил в полицию и жди пока они приедут, жалуйся. Потом суд да дело. А тут... Уж сколько желающих было меня съесть, и заявление написать не на кого. Помру я лучше здесь.
  - Нельзя, Варя, вставай, - сказал Сергей Петрович, - я тебе помогу.
  Варвара Евдокимовна покорно поднялась и заплетающимся шагом пошла. - Куда пошла? - подумала Женя. Предполагается, что вперед, ведь каждый человек старается двигаться именно в этом направлении. Но где в этом странном княжестве "перед" и где "назад". Наступили ранние сумерки, когда предметы окружающей действительности еще хорошо различаемы, но уже хочется протереть глаза, чтобы лучше видеть. Путники перешли по березовому мосточку ручеек и увидели тропочку, ведущую в заросли деревьев. Она означала человеческое жилище и действительно, скоро появилось яркое пятно света. На лужайке горел фонарь. Такие рисуют на старых картинка. Он стоял на одинокой ноге, изящно изогнув шею, и разбрасывал сотни искр. Они оседали на траве и деревьях, медленно гасли, но на смену им приходили новые.
  - Как бенгальский огонь, - заворожено проговорила Женя.
  - Странный фонарь, - насторожился Сергей Петрович, - думаю, нужно сделать шаг назад и выйти из его поля зрения. А он нас видит, не сомневаюсь.
  - А мне кажется, здесь хорошо и уютно, есть ночлег, чашка кофе, теплый плед, - мечтательно сказала Нина.
  Коля вздохнул.
  - Мне вообще все равно, - обреченно произнесла Варвара Евдокимовна, - я так устала.
  Путники прошли еще немного и оказались перед старым отелем. В его тусклых окнах горел слабый свет, штукатурка на стенах облупилась, на двери облезла краска. Сергей Петрович храбро вошел во внутрь. Женя помнила слова старой ведьмы, по нерешительному лицу Нины было заметно, что и она не забыла странного предостережения. Но все так устали и сказать "ночуйте под кустом" гораздо проще, чем это сделать, тем более, что наступающая ночь была очень холодной.
  Внутри оказалось неожиданно тепло и уютно. На стойке стояла лампа, она давала приятное, не очень яркое освещение. Женя огляделась. Отель был самым обычным с ковровой дорожкой на полу, криво прибитыми картинами на стенах, изображавшими какие-то пейзажи, фикусом в кадке, уныло опустившим листья.
  - Здравствуйте, - из-за стойки поднялся мужчина средних лет. Его мясистый нос, покрытый сетью красных сосудов, слегка подрагивал, словно от возбуждения. Наверное, мужчина прежде был довольно полным, но потом похудел, подумала Женя, поэтому у него так обвисли щеки.
  - Здравствуйте, - повторил мужчина, - я хозяин этого приятного места, так и зовите меня - Хозяин. Если бы вы знали, как я рад вас видеть. Мой отель скучает без постояльцев, когда под его крышей долго не ночую люди, он начинает ветшать, штукатурка сыплется, цветы вянут, на картинах блекнет краска. Начинается упадок. Но если б вы знали, как он приободряется, когда порог переступает очередной гость. А сегодня у моего заведения настоящий праздник - вас пятеро!
  Хозяин перевел дух.
  - Идемте, я покажу вам комнату.
  - Опять одну на всех, - сердито спросила Варвара Евдокимовна.
  Хозяин посмотрел на нее и прыснул со смеху.
  - Надо же, как вы попали на мою уловку, видать из чужих краев. Но впрочем это уже неважно, поздно беспокоиться. Идемте.
  Мужчина почесал заросший подбородок, взял лампу и пошел по коридору, разгоняя мрак, прятавшийся по углам, открыл дверь и стал скромно в сторону. Все зашли в комнату и дверь закрылась. Женя огляделась. Помещение было просторным и уютным. В нем стояли пять кроватей под балдахином. Освещение давали несколько ламп на прикроватных тумбочках. На полу лежал мягкий ворсистый ковер. Сергей Петрович с разбегу, ласточкой нырнул под балдахин.
  - Здорово! - закричал он радостно. - Одеяло, подушка, простыни!
  - Обувь сними, деревня неумытая, - устало сказала Варвара Евдокимовна, укладываясь на свое ложе.
  За окном была чернота. Женя задернула шторы. Нина готовила Колю ко сну. Есть никому не хотелось, видать старая ведьма не врала, когда говорила, что от ее похлебки и за неделю не проголодаешься.
  Все были настолько утомленными, что заснули почти мгновенно. Женя даже не успела вызывать в памяти образ Тимофея и пустить пару слезинок в тоске по возлюбленному, как задремала.
  Проснулась девушка от птичьего щебета. Нина сидела на кровати и медленно водила расческой по тусклым волосам. Из-под балдахина, где спала пенсионерка Варвара Евдокимовна, показались рога. Пожилая женщина охая, опустила ноги на пол, встала, потянулась, рога гордо изгибались на ее голове.
  - У моей бабушки в деревне у коровы такие же рога были, только размером меньше - вдруг ляпнула Нина.
  - Буреенушка, - сзади подкрался Сергей Петрович, и хотел было ухватить пенсионерку за бока, но она развернулась, наклонила голову и ловко поддела рогами наглеца. Сергей Петрович впечатался в стену, потер ушибленную спину и крякнул:
  - Однако.
  - А мне тут страшно, - вдруг сказал Коля.
  И Женя внезапно поняла, отчего ей так тоскливо и муторно на душе - она тоже боялась.
  - Мне кажется, пора уходить, - высказала обще мнение Варвара Евдокимовна, стянула с кровати жаккардовое покрывало, завернулась в него на манер римской тоги и направилась к двери.
  - Варенька, меня подожди, - засуетился Сергей Петрович.
  - Еще чего, - рявкнула пенсионерка, распахнула дверь и вышла.
  Женя переглянулась с Ниной, в комнате резко стало неуютно, солнечный свет за окнами померк, пол под ногами показался мягким и податливым.
  - Чем здесь воняет? - сморщился Коля.
  Паника накрыла всех сразу.
  - Бежим, - взвизгнула Нина и, подхватив мальчика на руки, прыгнула к двери.
  В холле никого не было. На стойке чадила сиротливая керосиновая лампа, с улицы доносился громкий смех Варвары Евдокимовны. Сергей Петрович редко и резко похохатывал. Женя перешагнула порог и очутилась в цветущем яблоневом саду. Старые деревья с изогнутыми стволами как пеленой были покрыты бело-розовыми цветками, над головой застыло синее небо. Варвара Евдокимовна и Сергей Петрович закружились в вальсе, задели ветку и легкие лепестки на мгновенье зависли в воздухе, прежде чем облаком упасть на землю. Женя засмеялась, Нина опустилась на траву.
  - Вы что не чувствуете? - крикнул Коля и в досаде топнул ногой. - Здесь такой же запах, как в гостинице!
  - Может быть просто душно? - неуверенно проговорила Женя.
  - Сейчас вообще-то осень, - пенсионеры остановились, - откуда взялись цветущие яблони? Да и сада вчера не было.
  Все озирались. Синева неба тускнела на глазах, лепестки яблонь сыпались на землю, дышать становилось все труднее, на траве мигнул огонек, он разрастался, и наконец превратился в костер. Пламя плясало, разбрасывая искры, потрескивали поленья, чья-то рука с кочергой протянулась, чтобы поворошить их.
  - Ах ты старая немочь, - крикнула пенсионерка,- ты что тут делаешь?
  - Топлю камин, - усмехнулся Хозяин. Он искоса взглянул на своих постояльцев и хохотнул. Послышался странный урчащий звук.
  Все опять находились в холле гостинице. Хозяин сидел у очага, отсвет пламени ложился на его лицо, делая морщины глубже и страшнее. Слабо светился пушок на голове.
  - Нечем дышать, - прошептала Нина. - Хотя немного бы свежего воздуха.
  - Есть хочется, - усмехнулся хозяин, вороша угли. - Чтобы прокормиться, приходиться что-то придумывать, мимикрировать.
  - Что делать? - Жене показалось, что она ослышалась.
  - Мимикрия - это способ защиты от врагов, - назидательно сказал Коля.
  - Ну, может быть, я не правильно выразился, - хозяин мерзко хихикнул, шмыгнул носом. - Опять послышался урчащий звук. - Мимикрия предоставляет определенные преимущества, вот я ими и пользуюсь.
  - Что это? - Нина вскинула голову.- Словно что-то рычит. Тревожно как.
  - Если через дверь не вышли, пойдем другим путем, - вдруг завопил Сергей Петрович, ухватил стул, подскочил к окну и резким, неожиданно сильным ударом вышиб раму. Она упала беззвучно, не было слышно жалобного звона осколков. Все заторопились к окну, словно оно было последней надеждой. По ту сторону была душная ночь, без звезд и даже слабого ветерка. Варвара Евдокимовна, икая от страха, первая перевалилась через подоконник. За ней последовала Нина, потом в темноту, как в черный бездонный омут нырнул Сергей Петрович, у Жени все нутро сводило судорогой от страха, но она толкнула вперед Колю.
  -Сынок, - послышался взволнованный крик Нины, - где ты?
  - Скорей, - прошептала Женя. Она боялась, что хозяин попытается помешать ей. Он был еще не стар, широкоплеч, а его крепкие руки с толстыми волосатыми пальцами выдавали недюжинную силу.
  Коля прямым, светлым и спокойным взглядом ответил Жене.
  - Ты первая, - коротко сказал он.
  Женя замешкалась.
  - Коля-я-я! Где ты? - надрывно закричала Нина.
  - Я следом, - Коля вдруг перестал быть похожим на простого десятилетнего мальчика, вел себя по-взрослому мужественно и решительно.
  Женя села на подоконник, перевесила ноги и очутилась в объятьях Сергей Петровича.
  - Женька, бежим!
  Девушка машинально сделала несколько шагов вперед, но остановилась. Варвара Евдокимовна ухватила ее за одну руку, Сергей Петрович за другую.
  - Надо держаться вместе, а то потеряемся, - заикаясь проговорила пенсионерка, - да что ж тут темно как в преисподней.
  - Коля, ты где? - спрашивала Нина в который раз. - Сынок, ты куда пропал, дай мне свою руку. Коля, Коля... Ее голос становился все неуверенней. Женя чувствовала, как дрожат от напряжения и страха руки Варвары Евдокимовны и Сергея Петровича.
  - Как трудно дышать, - прошептала пенсионерка. - Я сейчас потеряю сознание.
  - Коля, - не переставая шелестела Нина, - где же ты?
  - Он остался в гостинице, - сказала Женя.- Не ушел вместе со всеми, не успел.
  Стало тихо.
  - Почему я выпрыгнула раньше него, - недоуменно произнесла Нина, - как я могла? Его больше нет?
  - С нами нет, - крикнул Сергей Петрович, - с нами, поняла?
  - Почему так темно? - спросила Варвара Евдокимовна. - я не понимаю, куда идти.
  - Я вернусь, - сказала Нина, - но не понимаю, куда двигаться. Ведь мы рядом с гостиницей, где же она? В окнах должен гореть свет, а здесь сплошной мрак.
  - Страшно? - послышался доброжелательный голос. - Ну что вы мельтешите? Куда-то прыгаете, бежите. Неужели вы еще не поняли, что все обман.
  - Что именно? - хрипло спросил Сергей Петрович.
  - И гостиница, и сад, и даже эта темнота призрачны и обманчивы.
  Стало светло, все опять находились в холле. По-прежнему чадила лампа, горел очаг, хозяин все так же ворошил угли. Коля стоял рядом и пристально смотрел на него, словно пытался разгадать загадку.
  - Куда ты делся? - кинулась Нина к мальчику.
  - Нет смысла убегать, я теперь понял это. Мы всегда будем возвращаться.
  - Да нет, - усмехнулся хозяин, ткнул кочергой в горящее полено, подняв множество искр,- думаю, что хватит.
  - Здесь очень странно, - продолжал мальчик, - чадит лампа, горят поленья, но запах не чувствуется. Душно, хотя должна присутствовать циркуляция воздуха. Беззвучно бьются стекла, Варвара Евдокимовна после сна укуталась в пестрое покрывало, где оно теперь?
  Пенсионерка озадаченно развела руками. Она по-прежнему была в ситцевом сарафане с обтрепанным подолом. Даже рога на голове загибались теперь вопросительным знаком.
  - Вы вернулись в последний раз. Я голоден, - усмехнулся хозяин. Вы мастера разгадывать мои загадки, но вы попались, как только вошли в мой дом. Обратного пути нет.
  - Попались?- прошептала Варвара Евдокимовна и обвела всех глазами, полными слез. - Я конечно уже в возрасте, но хотела бы и пожить. А чего, пенсию платят, по осени хотела гардеробщицей устроиться во дворец пионеров.
  Вновь послышался странный и неприятный ворчащий звук.
  - Живот требует еды, - сказал хозяин и поднялся. - Ну что ж, друзья мои, приятно было познакомиться. Я всегда рад гостям.
  - Вы хотите нас съесть? - озадаченно спросила Женя, - но мы будем сопротивляться.
  Очаг вдруг резко погас, и все опять очутились в темноте.
  Наряду со страхом Женю охватило омерзение. Девушка дотронулась до стены и тут же отдернула руку, ощутив неприятную слизь.
  - Не хочу, чтоб меня съели, не хочу, - завопил Сергей Петрович.
  - Коля, - тихо произнесла Нина, - я должна тебе что-то сказать.
  - Да, - пробормотал мальчик, - позже, я думаю.
  - Да чего тут думать? - завопила Варвара Евдокимовна, - разобью нахрен весь дом, - и с силой боднула стенку.
  - Вы там потише, - неизвестно откуда послышался недовольный голос хозяина. - Неприятно, знаете ли.
  - Ах, неприятно тебе, паразиту. Штоб ты моими рогами подавился! Чтоб они тебе поперек горла стали!
  - Я понял! Съел корову и быка, и еще кого-то. Полдеревни или всю деревню. - бормотал Коля. -Это глиняный парень!
  - Здесь стало теснее, - боязливо сказала Нина, - кажется, что стены подступают. Фу, какие они гадкие!
  - Глиняный значит! - Варвара Евдокимовна не на шутку разозлилась.
  - Так мы у него в желудке, - наконец догадался Сергей Петрович и трусливо добавил - И что теперь делать?
  - Да ничего не делай, жди, пока тебя переварят, - бушевала Варвара Евдокимовна. - Во мужик пошел, только нюни распускать.
  Пенсионерка так распалилась, что с досады со всей силы стукнула рогами по стене.
  - Получай, злыдень! Я тебе устрою Армагеддон.
  - Бей его, Варя, - радостно взвизгнул Сергей Петрович, - сейчас мы это горшок расколошматим, одни черепушки останутся. Девки, на помощь! Хватайте Варю, вместе мы сила! Где один не пройдет, там четверо прорвутся.
  Нина и Женя подхватили пенсионерку под локти, Сергей Петрович налегал со спины. Отступив на несколько шагов назад, насколько позволяло маленькое пространство, четверка ринулась вперед. Варвара Евдокимовна ударила по стене рогами. Раздался стон.
  - Не нравится, не нравится, - ликовала Нина.
  Они били и били в стену, пока Варвара Евдокимовна не прошептала в изнеможении: - Не могу больше, отпустите меня, дайте передохнуть, все бесполезно.
  - Не до отдыха, Варя, - верещал Сергей Петрович, - потом на печке отлежишься.
  Но пенсионерка устало опустилась на пол.
  Нина с Женей начали стучать кулачками об скользкую, мягкую стену. Им помогал Коля.
  Женя задыхалась, голова кружилась, девушка почувствовала слабость и тоже села на чавкающий от слизи пол. Женя слышала прерывистое дыхание Нины рядом. Только Коля не сдавался и колотил своей твердой, но детской ладошкой по стене.
  - Все бесполезно, - прошептала Женя,- мы умрем. Нет, не так. Нас переварят заживо, даже не разжевав как следует.
  В темноте послышалось кряхтенье. Женя почувствовала, как пенсионерка оперлась рукой о ее плечо, чтобы подняться.
  - Отойди, малец, - ровным, решительным, ничуть не уставшим и не испуганным голосом сказала Варвара Евдокимовна, - а то задену. Ну, держись, кровопийца, людоед проклятый.
  Женя слышала, как пенсионерка со свистом втянула в себя воздух, издала яростный вопль, раздался удар, от которого задрожало все здание. Секунду ничего не происходило, потом послышался тихий звук - крак - , и Женя почувствовала приток свежего воздуха. Девушка с удивлением оглядывалась по сторонам. Вокруг лежали крупные терракотовые куски. День только начинался. Он был сер и неуютен. Кожа от холодного дыхания осени вмиг покрылась мурашками.
  - Там дышать нечем было, тут обморозиться можно, - бурчала Варвара Евдокимовна, снимая с рогов куски штукатурки.
  -Что поделать, Варенька, нет в мире гармонии, - подпел Сергей Петрович.
  - Молчал бы, тетеря. Глиняный кувшин разбить не смог, да если б не я!
  - Ты ж моя скотинушка! - ласково промурлыкал Сергей Петрович, потянулся было почесать Варвару Евдокимовну за ушком, но едва успел увернуться от мощного удара.
  - Забодаю паразита, - взвизгнула разъяренная пенсионерка.
  - Огонь, а не женщина, - прищелкнул языком Сергей Петрович.
  Нина обнимала Колю, пытаясь согреть его в объятьях.
  - Выходит, что гостиница - это и есть, вернее, был глиняный парень, - недоуменно пробормотала Женя, - а когда мы вошли, то попали сразу в его желудок. И все, что мы потом видели, было всего лишь иллюзией.
  - Не удивлюсь, если все наше пребывание здесь тоже окажется иллюзией. - философски заметил Сергей Петрович. - Однажды я проснусь утром, вспомню какие-то обрывки, неясные, туманные. Выпью холодной воды, чтоб прийти в себя, и снова начну помогать старушкам колоть дрова, носить воду, топить печку, постараюсь пристроиться куда-нибудь на зиму. Но если быть честным, здесь мне больше нравится. Во всяком случае, я не один.
  - Идите сюда, - крикнула Нина.
  Все подошли к женщине. Нина вытянула руку, указывая на что-то, лежавшее на траве. Женя присмотрелась и ахнула: это была голова хозяина гостиницы, отвалившаяся от тела. Глаза были плотно закрыты, углы рта страдальчески опустились, щеки покрывала бледность. Вдруг рот дернулся, губы шевельнулись, послышался тихий голос: бойтесь мгновения, когда погаснут клены.
  Женя в ужасе отскочила. Лицо Нины сморщилось, она потянула за собой Колю и все поспешили уйти от разрушенной гостиницы. Горестно изогнув шею, стоял погасший фонарь. Тихо падали листья с деревьев. Все торопливо зашагали по дорожке.
  Жене казалось, что она окоченела от холода, девушка с трудом передвигала ноги. Варвара Евдокимовна горестно покряхтывала и жаловалась на судьбу. Рога она несла аккуратно, боялась лишний раз повернуть голову, иначе тяжелая ноша кренилась вниз и лишала несчастную обладательницу такого чуда равновесия.
  - Шея болит, спину тянет, - стенала женщина.- Ну за что мне такое наказание, за что?
  - Варенька, - пытался успокоить ее Сергей Петрович, - не переживай, они тебе очень-очень идут. Ты просто рогатая красавица.
  И хотя видно было, что слова были сказаны от чистого сердца. Варвара Евдокимовна зашипела от злости, повернулась к Сергею Петровичу и так наподдала его рогами, что несчастный легкой пушинкой поднялся в небо, задержался в полете на несколько секунд и грохнулся на землю.
  - Больше так не делайте! - закричала Нина, - вы убьете Сергея Петровича.
  От лучей солнца туман таял, стало теплей, все немного приободрились, тем более, что чувство голода по-прежнему никого не мучило.
  - Груша, та самая, - крикнул Коля и вытянул руку.
  Действительно, все вернулись назад и вновь оказались у деревца, благодаря которому Варвара Евдокимовна получила рога. На макушке висел последний плод.
  - А если его съесть, что будет? - осторожно поинтересовалась Варвара Евдокимовна. - Может рога отвалятся, что там в сказках пишут.
  - Насколько я помню, - ответил Коля, - рога действительно могут исчезнуть. Но кажется нужно съесть плод с другого дерева.
  - С какого другого? - взвыла пенсионерка, - где оно, твое другое? Ну-ка, Сереня, достань даме грушку.
  - Все для тебя, моя маркиза, - Сергей Петрович тряхнул дерево, но груша прочно держалась на ветке.
  - Все самой делать надо, - вздохнула Варвара Евдокимовна и боднула дерево, плод упал к ее ногам. Женщина кинула его в рот, быстро разжевала, проглотила и потрогала рога. Отпадать они не собирались.
  - Ох ты божечки, - со стоном произнесла Нина и закрыла лицо руками, чтобы никто не видел ее смеющихся глаз, - да что же это творится!
  Солнце спрятавшееся было за тучку, нашло лазейку и послало свой лучик на землю. Прямой и ровный он опустился именно на то место, где стояла Варвара Евдокимовна. Окружающий мир казался серым, скучным и унылым, и лишь пожилая женщина в ситцевом сарафане купалась в золотом сиянии. Рога на ее голове засверкали, словно сделанные из драгоценного металла и вдруг начали расти, заворачиваясь красивым завитком. Варвара Евдокимовна гордо выпрямилась.
  - Забодаю, забодаю, - попытался было пошутить Сергей Петрович, но передумал и спрятался за Женю.
  - Пойдем, - коротко сказала пенсионерка и направилась через луг.
  - Куда? - спросила Женя.
  - А тебе не все равно? Нужно искать ночлег. Ночь на свежем воздухе окажется для нас последней.
  Все покорно следовали за Варварой Евдокимовной. Она решительно спускалась в лощины, шлепала по ледяной болотной жиже и наконец вышла к кленовой роще. Солнце наполняло ее золотым светом, пронизывало пожелтевшие листья. Высокие клены клонились друг к другу, корни черными петлями виднелись из земли, мох покрывал нижнюю часть деревьев. Широкая дорожка вела через рощу. Все, как зачарованные пошли по ней. Бесшумно падали листья, опускались под ноги путников и они безжалостно топтали хрупкое, нежное золото. От охватившего восторга Женя боялась дышать. Над головой, справа, слева ее окружало золото. Ветер качнул макушки деревьев, и золотой шатер дрогнул, посыпался щедро и ярко, листья кружились, ложились на плечи, Нина и Коля набирали охапки и вновь подбрасывали в воздух. И везде, куда не повернись, был удивительный и волшебный танец золотистых листьев. Янтарный вихрь завораживал. Солнце село, темнота опустилась резко, но роща словно новогодней гирляндой была опутана светящимися в темноте кленовыми листьями. И пока они горели, не было страха в сердцах путников, Женя смеялась, Сергей Петрович что-то радостно выкрикивал.
  - Стойте, - рявкнула Варвара Евдокимовна.
   От ее резкого грубого оклика все замерли. Злой голос словно рассеял золотое волшебство.
  - Они исчезают! - пенсионерка вытянув руку показывала на клены. Действительно, каждый листок, касаясь черной земли, сам превращался в темноту. Горящих ярких точек становилось все меньше.
  - Бойтесь момента, когда погаснут клены, - сказала Женя.
  - Мгновения, - машинально поправила ее Нина.
  - И что будет? - спросил Коля.
  - Сейчас узнаем, - нервно хохотнул Сергей Петрович.
  Листья гасли. И наконец исчезла последняя золотая точка. Наступила тьма.
  Все остановились. Женя прислушалась. Ей показалось или действительно раздались тяжелые шаги, кто-то судорожно вздохнул. Вместе с темнотой опустился холод, и Женя подумала, что в жизни не мерзла так сильно, как в этой сказочной стране. Девушке казалось, что она готова прыгнуть в горящий костер лишь согреться.
  - Никто нас не съест, не напугает, - грустно сказал Сергей Петрович, - мы умрем от холода.
  - А если стать ближе друг к другу, может быть будет теплей? - предположила Нина.
  Варвара Евдокимовна всхлипнула. Внезапно, ночь озарилась голубыми всполохами. Они вырывали из мрака изогнуты голые ветви тополей и несчастным замерзшим путникам становилось еще страшнее, хотя, казалось бы, куда еще?
  - Свет виднеется из дупла старого тополя. Но я помню, старуха в лесу говорила, что нам лучше не лезть в него, - будничным на удивление спокойным голосом произнесла Нина.
  - Нам лучше замерзнуть до смерти, - огрызнулась Варвара Евдокимовна и первая сделала шаг к дереву. Из огромной расщелины шел холодный голубоватый свет. Женя увидела, как он поглотил Варвару Евдокимовну, идущего вслед за ней Сергея Петровича, как прошла в светящееся загадочное облако Нина и потянула за собой Колю. Девушка замерла, свет начал меркнуть, становился бледней, словно собирался исчезнуть. И Женя поняла, что она останется одна в этой нестерпимо холодной и мрачной ночи, закрыла глаза и шагнула в дупло.
  Женя оказалась на цветущем лугу. Теплый душистый ветер овевал лицо, вдали виднелись голубые горы, как ожерельем окутанные облаками, из-за зарослей кустов слышалось ласковое журчание текущей воды.
  Варвара Евдокимовна и Сергей Петрович как дети гонялись за крупными бабочками лениво взмахивающими крыльями.
  - Это парусники! - торжествующе кричала пенсионерка, - я про них в книжке читала.
  Сергей Петрович молодцевато, высоко задирая тощие колени, скакал по лугу, зачерпывая горстью душистый словно густой воздух и каждый раз с удивлением убеждался, что в ладони опять пусто, а бабочки безмятежно порхают с цветка на цветок. В траве мелькнула ящерица. У куста цветущего шиповника стояла Нина. Она вдыхала аромат розового цветка и смеялась. Коля тянул ее за руку,
  - Няня, мы напрасно сюда пришли, нужно скорее возвращаться.
  Нина счастливо и молодо хохотала, ее глаза поблескивали, она отталкивала мальчика и говорила:
  - Я ни за что от сюда не уйду, здесь так хорошо. Нина раскинула руки и закружилась по лугу.
  - Здесь тепло и светло, здесь рай! Я впервые за последнее время отогрелась. А когда мы захотим есть, будем рвать ягоды, смотри, сколько их здесь.
  Женя опустила взгляд, оказывается, земля была красна не от цветов, а от переспелых ягод. Девушка сорвала несколько, вдохнула аромат, бросила в рот.
  - Да ты посмотри, шиповник, ягоды, трава, - какое это время года? А сейчас осень, холодная, неуютная, с дождем и ледяным ветром.
  - Эта молодежь постоянно хочет испортить нам настроение, - игриво сказала Варвара Евдокимовна, принимая букетик луговых цветов от Сергея Петровича. - Здесь сказка, а в ней возможно все.
  - Тем более, что уходить нам все равно некуда, - Нина легла на траву и закрыла глаза. - Я больше никуда не пойду, останусь здесь. Умом то я понимаю, что все это обман. Это как о сне, когда видишь краски, слышишь звуки, чувствуешь запах, а потом открываешь глаза и опять в своей комнате, за окном серое утро, а тебе жаль, что сон ушел, потому что в нем было лучше, проще и понятнее, чем в жизни. Иной раз бывает так страшно, что думаешь, но ведь это сон, и если я проснусь, то все закончится, нужно хорошенько себя ущипнуть. И начинаю со всей силы щипать себя и...не просыпаюсь, и понимаю, что это самая настоящая действительность. А потом все-таки открываю глаза и понимаю, что мне все приснилось. Так и сейчас, я щиплю себя, щиплю, но ничего не меняется.
  - Уходить надо, няня, - кричал Коля, - и скорей.
  - Куда? - расхохоталась Варвара Евдокимовна, - дупла давно нет, а хоть бы оно и осталось, я ни за какие коврижки не вернулась бы назад. Коля, успокойся, здесь замечательно. Как говорится - постарайся получить удовольствие. И вообще, я хочу спать. Где моя постелька? - пенсионерка капризно надула губки.
  - Все готово, моя королева! - Сергей Петрович поклонился и сделал приглашающий жест рукой. Я расстелил для вас пестрое покрывало, придите и возлягте.
  - Клоуны, - прыснула Нина в кулак.
  Женя почувствовала усталость и тоже опустилась на траву, с наслаждением вытянула ноги, закрыла глаза. Странная тягучая дремота навалилась на нее, лень было пошевелить пальцем, затихали звуки окружающего мира, даже речка перестала журчать, что-то сонно пробормотал себе под нос Сергей Петрович, мощно всхрапнула Варвара Евдокимовна. Тишину нарушал по-детски отчаянный плач Коли, который напрасно старался разбудить своих товарищей.
  Жене стало зябко, она машинально сделала движение, словно хотела натянуть на себя несуществующее одеяло и услышала, как кто-то хмыкнул.
  - От моего сонного дымка кто угодно с ног свалится, - произнес старческий голос. Женя с трудом разлепила глаза. Картинка, еще недавно радовавшая яркостью красок, изменилась, стала тусклой и бледной. Небо, потеряв свою синеву, стало бесцветным, трава на лугу была жухлой, на кусте шиповника почти не осталось листьев, стылый ветер качал ветви. Кругом было неуютно и неприятно. Женя увидела рядом со своим лицом жилистые босые ноги с желтыми ногтями на кривых пальцах, обтрепанный серый подол. Нога ударила девушку в бок и Женя вскрикнула.
  - Гляди, - на вид лягушка: ножонки тоненькие, ручонки хлипкие, а крепкая, чувствует еще что-то.
  Кто-то наклонился на Женей. Девушка увидела огромные глаза без ресниц, старческий впалый рот, седые грязные волосы.
  - Очнулась, дуреха, не надо бы тебе этого видеть, ну да ладно, - сказала старуха, подняла сжатый кулак, медленно раскрыла пальцы и на Женю посыпались липкие белые хлопья. Они оседали на плечах ногах, волосах, плотно покрывая тело. Хлопья застывали, образуя прочный панцирь, невозможно было пошевелить руками и ногами, качнуть головой. Свободным осталось только лицо, девушку охватила паника. Ей показалось, что на нее навалился тот страшный ночной кошмар, от которого она просыпалась в слезах и с сильно бьющимся сердцем. Тело тотчас зачесалось, конечности затекли, хотелось двигаться, и чувство бессилия охватило девушку, она застонала от отчаяния и злости.
  - То мычат, то стонут, - старуха еще раз заглянула в лицо девушки, ухмыльнулась, подмигнула, затянула петлю на ногах Жени и, ухватив за веревку, поволокла жертву.
  Очнулась Женя в хижине. Серые клоки паутины свисали с потолка, покрывали стены. Три старухи с длинными седыми волосами сидели у потухшего очага и о чем-то говорили монотонными голосами. Женя прислушалась.
  - Еда, еда, - наконец-то наедимся, - бормотали они.
  - Давайте, сестры, затопим очаг, - предложила одна старуха. - И быстро распределила обязанности - ты иди за водой, а ты принеси хворост.
  - Почему всегда мы? - сердито зашипели старухи.
  - У меня слишком важная миссия, - гордо выпрямилась старуха, - я буду сторожить еду.
  - Да куда она денется? Висят себе, укутанные в нашу паутину, ждут своего часа.
  Женя аккуратно скосила глаза. Пошевелиться она не могла, повернуть голову тоже. Девушка чувствовала, как паника поднимается изнутри, страстно хотелось освободиться. Сердце заколотилось, и Жене показалось, что в хижине слишком мало воздуха. Старухи, ворча, ушли, а их старшая сестра подошла к девушке и уставилась на нее черными, без единого проблеска нечеловечьими глазами.
  - Помоги мне, - неожиданно тихим, просящим голосом произнесла она. - Помоги мне.
  На столе, кое-как сколоченном из грубо отесанных досок, горела свеча. Сквозняк из неплотно прикрытой двери играл с ее пламенем. Отсвет ложился на лицо старухи и морщины на лице казались нарисованные толстым черным фломастером. - Я отпущу тебя, но ты должна найти мою дочку, мою Огнеглазую. Обещаешь? Обещаешь? - с надеждой повторила старуха.
  Ее голос дрожал и срывался, она приложила руки с длинными беспокойными пальцами к груди.
  - Не обещаю, - выпалила Женя, - и не собираюсь ничего обещать! Отпускай всех!
  - Нам нечего есть, мы долго голодали, но если ты отыщешь Огнеглазую, я лучше умру, чем выпью твою кровь.
  - Что ты сделаешь? - переспросила Женя, - выпьешь мою кровь?
  - Да, да, - закивала старуха. - Сладкую, свежую, дивную кровь. Нам давно так не везло.
  - Вы вампиры? - ошалело спросила Женя, - я вас как-то иначе представляла.
  - Почему вампиры, вовсе нет. Мы паучихи.
  Дверь хлопнула, вернулись старухи.
  - Холодно, - сказала одна, снимая с плеч перевязанную бечевкой груду хвороста. Другая поставила ведра с водой на лавку у порога.
  Паучихи быстро разожгли огонь, золотистый отсвет наполнил хижину, лег на клочья паутины, и они вдруг заискрились золотом. Так бывает, когда яркое только взошедшее солнце, еще не остуженное суровой зимой, щедро и яко рассыпает брызги света, зажигает снег. В морозном воздухе дрожат искры, и весь окружающий мир наполняется золотым сиянием. Бедная хижина, еще четверть часа назад казавшаяся заброшенной, превратилась в сказочный волшебный шатер. Старые паучихи захлопотали по хозяйству, одна мела пол, поднимая клубы розовой светящейся пыли, другая мыла медный котел, третья ворошила хворост в очаге. Женя почувствовала волну тепла, захотелось спать. Из-под полуприкрытых век она увидела, как изменились старухи. Их тела стали тонкими и гибкими, обвисшие до пупка унылые груди налились спелыми яблоками, обтянув белую тонкую ткань, седые спутанные локоны беспорядочно легли на плечи красивыми светлыми локонами.
  - Как хорошо! - сказали девушки, садясь у очага.
  - Эй, - крикнула Женя, - паучихи. Когда вы настоящие?
  Девушки повернули к ней свежие смеющиеся лица и прислушались. - Ветер, - наконец сказали они, - шумит ветер.
  - Эй, - крикнула Женя громче, - отпустите нас!
  - Какой ненастный вечер, - сказала вторая сестра, - ветер стучит в окно и бьется, будто странник, которому нужен кров.
  - Но мы никогда не пустим странников на порог! - разом воскликнули три сестры.
  В хижине стало тихо, лишь паучихи бормотали странные слова. Пламя освещало их юные лица, золотило красивые волосы. Девушки казались нежными и хрупкими. Невольно Женя залюбовалась ими, но тут же вспомнила, что именно эти чудовища притащили ее сюда и подвесили на крюк, предварительно поместив в плотный кокон. Женя закрыла глаза, чувствуя свое бессилие. Она чувствовала дыхание позади себя, кто-то застонал, всхлипнул.
  - Где я, что со мной? - послышался недоуменный голос Варвары Евдокимвны.
  - Коля, ты здесь? - прошептала Нина.
  - Да, - ответил мальчик.
  - Есть хочу, - вдруг сказал Сергей Петрович, - пирожков бы, чайку горяченького. Мож девок попросить? Вон им как весело у очага. Да девки то хороши. Их! - вдруг молодецки взвизгнул Сергей Петрович.
  - Потаскун, - припечатала Варвара Евдокимовна, - у тебя на роже написано, кто ты есть на самом деле. А сколько времени хорошим то прикидывался.
  - Хватит вам пререкаться, - шикнула Нина, - мы в беде, а вы спорите.
  - В беде? - голос Сергея Петровича приободрился. - Такие мужчины как я на вес золота.
  - Прыщщ,- зашипела Варвара Евдокимовна, - тебя первым и сожрут.
  - С чего вы взяли, уважаемая? Если вы не умеете ценить красоту и молодость, будьте уверены, что это сделают другие.
  Хворост в очаге превратился в пепел. Огненные искры пробегали по нему. Золотистый отблеск исчез, наступила темнота. Было тихо, слышалось лишь натужное сопение Сергея Петровича. Зажегся слабый огонек. Старуха поставила свечу на стол, клочья паутины, свисавшие с потолка, касались ее длинных седых волос.
  - Не хочешь с девчонками позабавиться? - не выдержала Варвара Евдокимовна, - одна другой краше.
  Паучихи сели за стол. Огоньки пламени мелькали в их черных глазах. Старухи молчали, Сергей Петрович сопел. Женя боялась вдохнуть воздух, но вдруг в ее животе заурчало да так громко, что паучихи встрепенулась и улыбнулись, показав неожиданно крепкие зубы.
  - Еда! - воскликнули она, - нас ждет еда.
  - Попробуйте подойти ко мне, забодаю! - взвизгнула Варвара Евдокимовна.
  - Я беру девчонку, - сказала самая старая паучиха. Она взглянула на Женю и один ее глаз медленно закрылся.
   "Да она подмигивает!" - догадалась девушка.
  - А мальчишку мне! - разом воскликнули две другие сестры и тут же начали драться из-за лакомого куска.
  - Может на меня и не позарятся, - трусливо клацнул зубами Сергей Петрович.
  - Не смейте меня трогать! - возмущалась Варвара Евдокимовна, - ты чего, старая, оскалилась? Ой, страшно то как, страшно. - И вдруг неожиданно громко и тоскливо закричала:
  - Мама, мама, спаси меня, мама.
  - Мамку зовет, - замерли на мгновенье паучихи. - Но тебе, милая, лучше бы помолчать, потому что никто не придет и не спасет. В соседях у нас только ночь да ветер. Есть еще старая великанша, но она давно не выходила из своей пещеры, одряхлела, стала глуховата, и не мечтай, чтоб она тебя вызволила.
  Но тут вдалеке послышались глухие размеренные удары. Хижина дрогнула, с потолка посыпалась труха, куски грязной паутины упали на стол и пол.
  - Великанша идет, она услышала вас, - глаза старухи были полны страха, она начала раздирать кокон, в котором была надежно спрятана Женя. - Сейчас я освобожу тебя и беги, беги что есть мочи, найди мою Огнеглазую, помоги ей.
  Старуха сорвала ноготь, по ее пальцам сочилась кровь, но она, не обращая внимания, раздирала на куски белое плотное вещество. Дверь хижины со скрипом открылась, огромная рука протянулась внутрь, схватила коконы и исчезла, оставив голодных испуганных паучих.
  ...У всех есть бабушки, и они обязательно живут в деревне. Бабушки ласковые и добрые, пекут блины и пирожки, укладывают внуков на мягкую перинку и читают им сказки. Бабушка - именно та самая волшебница, для которой нет ничего невозможного. Она кладет морщинистую руку на голову внучка, мудро сморит в глаза и усмехается. В ее доме пахнет ванилью и сдобой. Правда у Жениных подружек бабушки были неправильные - склочные, по сто раз на дню пересчитывавшие деньги, они часами жаловались на здоровье и рассказывали соседям, как их обижают домочадцы. Но друзья в фейсбуке и вконтакте делились совсем другими впечатлениями. И Жене начало казаться, что бабушка - это как благословение с небес. Такое всепонимающее счастье с лучистыми глазами. Оно не каждому дается и становится призрачной мечтой. У самой Жене ни бабушек, ни дедушек не было, их фотографии не хранились в альбомах, а родители никогда не вспоминали детство, в котором были карусели, петушки на палочках, совместные походы за лисичками и собирание земляники в ближнем лесу. И теперь Жене казалось, что она в гостях самой настоящей бабушки, кругленькой и румяной, повязанной ситцевым платочком с руками, испачканными в муке: бабушка готовит пирожки.
  Женя лежала на чем-то мягком, в помещении было тепло и это стало отрадой за последние холодные неуютные дни. Девушка открыла глаза и не поняла, где находится. В огромном очаге горело целое бревно. Пламя пожирало его и, насытившись, давало яркий свет. Он падал на чисто выметенный пол, застеленный половичками, но, хотя потолок и стены помещения тонули в темноте, Женя поняла, что она в пещере. Рядом на гигантской кровати посапывал Коля, Нина заботливо обнимала его одной рукой. Сергей Петрович спал спокойно, он едва усмехался уголком губ, словно чувствовал над кем-то свое превосходство. В эту минуту обычно суетливый и надоедливый, трусоватый Сергей Петрович, человек без определенного жительства и даже возраста казался полным достоинства, его взъерошенные давно немытые волосы падали на плечи ровными светлыми локонами, борода была аккуратно пострижена. Женя была уверена, что красивый рот человека, лежащего перед ней полон крепких белых зубов, а не гнилых обломков, как у Сергея Петровича.
  - Вихрь, - прошептала девушка, заворожено глядя на спящего. - Вот он, Вихрь, и сам не догадывается об этом. А кем же была Ольга?
  Женя бросила взгляд на Нину, ее щека помялась от сна. Колина нянька во сне выглядела еще более отталкивающе, чем днем. Она неожиданно всхрапнула и перевернулась на другой бок. Нет, Нина никак не тянула на богатырку Ольгу, оставалась только Варвара Евдокимовна. Но ее на кровати почему-то не было. Женя заволновалась, свесила ноги на край и легко, по полотну, накрывавшему тюфяк, соскользнула на пол. Девушка показалось, что ее заколдовали и превратили в крошечное беспомощное существо. Сама пещера и все, находившееся в ней, было огромным. Холод пробежал по ногам, Женя увидела вход, завешенный шкурой, и заторопилась к нему, словно надеясь вырваться из этого странного и непонятного места.
  Она скатилась с высокого порога, ударилась о камень и поднялась, постанывая и потирая ушибленную руку.
  Но окружающий мир был спокоен и прост, в свете неполной луны были видны четкие очертания гор, деревьев, росших поблизости.
  - Значит это ты, - услышала Женя. Девушка начала озираться? Рядом никого не было, лишь огромный валун, напоминавший согнутую спину старухи, безмолвный и темный рос из земли в двух шагах от нее.
  - Кто? Кто здесь? - Женя хотела закричать, но от страха ее горло не могло издать ни звука.
  - Садись рядом, не бойся меня, повторил голос, - не всегда нужно бояться, тех, кто больше тебя.
  Валун дрогнул, повернулся, и на Женю уставились два огромных светящихся желтых глаза.
  - Боишься? - и опять не верь глазам своим. - Уж я точно не принесу тебе вреда.
  - Ты кто? - выдавила из себя Женя.
  - Я старая великанша, живу в пещере, никого не обижаю, а ночами выхожу узнать, что творится в мире. Садись и не мешай мне слушать. Я думала, кто выйдет и выйдет ли вообще, и вот пришла ты, маленькая и хрупкая. Бедная девочка.
  - Почему? Почему я бедная? Что меня ждет?
  - Боюсь, что нас всех ждет одно и тоже - война. Горы задрожат и упадут, моя пещера обрушится и я молю Бога, чтобы камни похоронили меня под собой. Я слишком долго жила и не хочу видеть гибель сказочного княжества.
  - Откуда ты знаешь про войну?
  - Я же сказала тебе, я слушаю. Когда солнце садится и все замолкает, дальний ручей еле журчит, а животные мирно спят в своих норах, звуки разносятся далеко-далеко. В такие мгновения я сама становлюсь камнем, чтобы ни дыханием, ни биением своего сердца не помешать себе слушать.
  - Что ты слышишь сейчас?
  - Ничего. Твое сердце так колотится, что заглушает все звуки, а молодая горячая кровь с шумом бежит по жилам. Да на коленях у меня лежит странное рогатое чудо, оно сопит и мурлычет во сне. Улыбается, - голос старухи потеплел. - Когда-то я держала на коленях своего ребенка, крошечную дочку и боялась повредить ей своими огромными руками. Она также сопела и покряхтывала во сне. Смешная моя дочка.
  - И где она сейчас?
  - Не знаю. Вечерами я стараюсь уловить ее голос. И иногда мне это удается. Моя дочка выросла смелой, она настоящий воин. Не удивительно, ведь в ее жилах течет кровь великанов, а наш народ всегда отличался воинственностью. Когда начиналась война, княжеские слуги приезжали с яствами, хмельным вином, чтобы перетянуть великанов на свою сторону. Потому что, на чьей стороне были они, на той и победа. Великаны были похожи на двигающиеся горы, никто не смел стать на пути, ногами они вытаптывали города и селения, никто не мог противостоять им. Великаны были глупы и падки на сладости, это их и погубило.
  Женя поежилась.
  - Замерзла? - усмехнулась великанша.
  - Странные вы, люди, даже согреться не умеете. Огонь разжигаете, лето ждете, красным его называете. А по мне так лучше зимы времени и нет. Ветер иной раз взвоет, вьюга заголосит, но когда они отшумятся, становится так тихо, что не надо ждать ночи, чтобы прислушиваться. Плохо когда идет снег, снежинки и скрипят, и хихикают, сталкиваются друг с другом, и звенят. Так и стоит их звон да хохот в ушах.
  - Но это не возможно! - воскликнула Женя. - Это ерунда.
  - Почему? - спокойно спросила великанша. Она опять повернула к девушке голову и желтые глаза, как две близкие огромные луны светили в темноте. - Если ты не умеешь слышать, не значит, что этого не умеют другие. Здесь сказка, возможно все. Хочешь, я сделаю так, что ты никогда не будешь мерзнуть?
  Женю уже не трясло, а колотило от холода и в ответ она издала только мычание.
  Великанша протянула огромную руку и повязала девушке на шею нитку.
  - Она спрядена из шерсти волшебных горных коз. Их редко можно было увидеть. Они скакали по скалам и их рога сверкали в лучах солнца. Великанши целыми днями до слез в глазах смотрели, в каком месте блеснут рога коз и шли туда, искали кустарник и собирали с его колючек клочки белоснежной шерсти. Их впрядали в нить, из которой потом ткали одежду. Нескольких волокон было достаточно, чтобы согреть взрослого человека. Сейчас ничего не осталось, ни коз, ни великанов. Я последняя из рода огромных существ.
  Женя хотела было возразить, посмеяться, что волшебные волокна - сущая ерунда, тоже мне, сказочные нанотехнологии, но почувствовала, как ей стало тепло. Позднесентябрьская ночь, с воздухом словно наполненным льдинками, уже не пугала своим холодом. Все также светили бесстрастно звезды, пар вырывался изо рта, но было тепло. Великанша повернула голову и улыбнулась. Удивительные огромные глаза мерцали. Варвара Евдокимовна на ее коленях завозилась, и великанша ласково начала ее качать, напевая странную долгую и заунывную песню.
  - Так убаюкивали детишек женщины нашего народа, - объяснила она. - Эту песню я пела своей доченьке, те несколько дней, что она была со мной. Великанша встала, закрыв собой небо и бросив на Женю беспросветную тень.
  - Идем спать, - сказала она. - Ты так шумишь, что все равно ничего невозможно услышать.
  Утром Женя проснулась от странного голубоватого свечения. Шкура, загораживавшая вход, была откинута. Великанша сидела у очага и пекла лепешки на огромной сковороде. Она повернулась к Жене, теперь, при дневном свете ее глаза не горели желтизной, они были серы и тусклы.
  - Все-таки это ты, - проговорила старуха. Великанша отставила сковороду в сторону, встала с табурета, и ее огромная голова потонула в мраке пещеры. Женя видела огромные ступни в грязных обмотках. На носке была прореха, в нее выглядывал темный большой палец с костяным зеленовато-желтым ногтем.
  Великанша наклонилась.
  - Первый снег, - сказала она. - Выйди, посмотри, как он прекрасен.
  Женя ловко, как и в пошлый раз, съехала по полотну на пол и босиком, даже не обув босоножек, выбежала из пещеры и зажмурилась от сияющего солнца. Синее небо было чистым, без вкраплений белых облаков, лишь на верхушке дальней горы они лежали по своему обыкновению. Вся округа была усыпана сверкающим легчайшим пухом. Грани снежинок холодно блестели. Женя засмеялась и побежала по снегу, оставляя на нем следы маленьких босых ступней. Потом набрала снег в ладони, вдохнула его свежий, арбузный запах, опять весело засмеялась и растерла по лицу. Он растаял, оставив на коже прохладные капельки. Женя кружилась, смеялась и думала, что здесь удивительно и замечательно, запах свежих лепешек доносился из пещеры, на него прискакал заяц и робко сидел поодаль, поводя ушами и с тоской посматривая на Женю, словно ждал, когда она уйдет. Прилетели птицы, осторожной стайкой опустились недалеко от пещеры и переговаривались друг с другом, не сводя черных глаз с чужой девушки.
  Женя вернулась в пещеру. Великанша все так же сидела у очага и снимала со сковороды очередную лепешку. Старуха усмехалась.
  Варвара Евдокимовна завозилась и высунула из-под одеяла рогатую голову.
  - Как вкусно пахнет, - сказала она. - Я помню этот запах из какого то совсем раннего детства.
  - Если хотите есть, спускайтесь, - сказала великанша и поставила большое блюдо на пол.
  Коля проснулся и сидел на кровати, протирая кулачками глаза.
  - Последнее, что я помню, - сказала Нина, проводя рукой по помятому от сна лицу, - старух в белом. Я уж подумала, что за мной пришла не одна смерть, а сразу три. Как мы здесь оказались?
  - Это были паучихи, - ответила Женя, они замотали нас в кокон и подвесили к потолку, чтобы выпить кровь, а добрая великанша нас спасла.
  - Что за жизнь, - начала возмущаться Варвара Евдокимовна, - куда не ступи, либо съедят, либо ...
  Она не успела договорить, как Сергей Петрович брякнул:
  -Либо рога вырастут.
  - Ах ты паразит, - зашипела Варвара Евдокимовна, но, подумав, не стала обращать на старого надоеду внимания и сползла с кровати.
  - Ух, лепешечки, - запела она, жадно потирая ручки, - вкусненькие, душистенькие, краешки зажаренные, маслице капает.
  Варвара Евдокимовна оторвала ломоть и заурчала как голодная кошка.
  Нина с Колей в один миг оказались на полу и тоже кинулись к лепешкам.
  - Мне оставите, - завопил Сергей Петрович.
  - Вы хоть бы с хозяйкой поздоровались, - сказала Женя.
  - С какой хозяйкой? - промычал Сергей Петрович и вдруг рядом с собой он увидел огромную ногу в обмотке.
  - Что это?
  - Нога, - недоуменно сказала Нина, - большая. Очень.
  - А кому она принадлежит? - продолжал Сергей Петрович.
  Он задрал голову, показав острый, какой-то жалкий кадык, в темноте пещеры светились огромные, желтые глаза. - Оно смотрит, - пролепетал Сергей Петрович и упал на пол, впрочем не переставая жадно жевать лепешку.
  - Это и есть наша хозяйка, великанша, - объяснила Женя, - она добрая и заботливая.
  - А ты все знаешь, - взвилась Варвара Евдокимовна, - чую я, что неспроста ты нас всех собрала. А дурочкой прикидывалась, да, мол, я такая же как вы, да я сама ничего не знаю. Забодаю, паразитку. - И Варвара Евдокимовна наставила на девушку острые рога.
  - Не трогай ее! - звонко крикнул Коля, становясь между Женей и активной пенсионеркой.
  - И тебя тоже, - взвизгнула Варвара Евдокимовна.
  - Только попробуй, - на защиту своего подопечного вышла Нина.
  Ее спина выпрямилась. Нина казалась выше ростом, статная, уверенная, совиные полусонные глаза сверкнули и Женя подумала, что в каждом из ее путников скрывается, что-то непонятное.
  - И тебя тоже, - неуверенно повторила Варвара Евдокимовна.
  И вдруг огромный коричневый палец опустился на макушку пожилой блондинки и ласково почесал ее.
  Пенсионерка неожиданно зажмурилась и заливисто засмеялась.
  - А мне она нравится и лепешки у нее вкусные!
  Уже через четверть часа Сергей Петрович и Коля устроили американские горки, с криками съезжая с великанского колена. Старуха смотрела лунными глазами и усмехалась, она подставляла огромную ладонь, любители быстрой езды забирались в нее как в люльку и вновь оказывались на колене.
  Время шло. Сергей Петрович поправился на сдобных лепешках, вволю напился козьего молока, иногда выходил погулять на свежем воздухе, но в пещере ему нравилось больше.
  - Здесь здорово! - говорил он, - останусь до весны.
  - Первый снег быстро сойдет, - сказала великанша, - нужно ждать туманного моста. Через него вы переправитесь на Другую сторону.
  - Какую такую другую? - поинтересовалась Варвара Евдокимовна. - Почему нам нельзя здесь остаться?
  - Нельзя, привыкните, смиритесь, начнете по весне копать огород, сеять семена в землю, дождетесь урожая, чтобы его собрать, потом перезимуете, а весной вновь возьмете мотыгу в руки. Потом вам покажется, что вы всегда жили здесь и забудете о своем мире. Нельзя привыкать, идите вперед, нигде не останавливайтесь больше чем на три дня. Это наш закон, потому что утром четвертого дня картинка за окном покажется привычной и вам не захочется ничего менять.
  - Мы здесь как раз четвертый день, - сказал Коля.
  - И что ты чувствуешь? - улыбнулась великанша.
  Коля задумался.
  - Здесь хорошо, уютно, а впереди зима.
  - И хочется провести ее в тепле, с доброй хозяйкой, - добавила Нина.
  - Когда я выхожу их пещеры, то вижу красивые горы и не устаю любоваться на них. Весной долина, наверное, будет очень красивой, - отозвалась Женя.
  - Мне кажется, что я вернулась домой, - настроение Варвары Евдокимовны было приподнятым, казалось, даже рога перестали ей мешать. - Я бы осталась здесь навсегда.
  - Вы привыкли, - усмехнулась Великанша, - не думаете же вы, что попали в нашу страну, чтобы кататься с моего колена. У вас другая миссия.
  - С чего ты взяла, что мы чужаки? - заартачился было Сергей Петрович.
  - От вас пахнет Другим миром. Когда чужаки появляются у нас - жди беды. Никогда это не приводило к хорошему.
  - А как же доктор, он вылечил половину вашего сказочного княжества, - возмутилась Нина.
  - Ну да, если бы не он, то те, кто должен был умереть, остались живы.
  - Разве это плохо? - удивилась Женя.
  Великанша молчала.
  - Да лучше б вы паучих перебили, они нас чуть не съели! - возмущенно завопил Сергей Петрович.
  - Ты можешь судить, кто достоин жизни, а кто нет? - тихо отвечала Великанша. - Как легко у вас получается: давайте их убьем, а сможешь ли ты их оживить, если слишком поздно поймешь, что смерть слишком суровое наказание. Почему вы так легко распоряжаетесь чужой жизнью?
  - Они нас чуть не съели! - рявкнула Варвара Евдокимовна.
  - Лисы едят зайцев, убейте лис, кошки ловят мышей, перебейте всех котов, птицы питаются беспомощными букашками, уничтожьте всех птиц.
  - Сравнила лис, мышей и нас, - фыркнула Нина.
  - Для природы вы все одинаковы, хотя от людей больше грязи.
  Великанша замолчала. Женя подумала было, что она обиделась, но вскоре вновь послышался ее спокойный, тихий голос.
  - Они были тремя юными прелестными сестрами, жили в маленькой хижине, никому не причиняли зла, но и добро делать не спешили. Однажды к ним в дверь постучалась старая женщина. Ее одежда была в грязи, лицо покрыто бородавками, а руки - коростой. Она просила ночлега. Но внешность старой женщины была такой отталкивающей, что девушки забыли главное правило сказочного княжества: помогать всем, кто просит об этом. Они подумали, что старуха испачкает их чисто выскобленный пол, придется давать ей миску и кружку, полотенце, чтобы вытереть руки и лицо после умывания. И они захлопнули дверь прямо перед ее синим, горбатым носом. Она долго стучала своей клюкой и проклинала сестер, но те смеялись и делали вид, что не слышат.
  И с тех пор они превратились в паучих. Но когда в очаге горит огонь, вновь юны и прелестны. Когда они молоды, то не догадываются, что бывают старухами, а когда стары, то не знают, что становятся юными. Такая у них странная жизнь. Огонь в очаге дает синий свет, и странники со всех концов стремятся на него. Когда огонь в очаге догорает, паучихи начинают пиршество. Однажды к ним пришел молодой мужчина. Он был так хорош, что старшая сестра выгнала двух других в летний сарайчик, где можно было переночевать, и осталась с ним. Пока не рассвело, она наслаждалась своей любовью, но когда небо из черного стало серым, в очаге погасла последняя искра.
  - И что? - выдохнула Варвара Евдокимовна.
  - Они вдоволь напились его кровью. Да только он успел проклясть старшую сестру. А она, каждый раз становясь девушкой, искала его, кричала, звала, плакала. Я не могла заснуть в такие ночи.
  - Через девять месяцев у нее родилась дочь. Это была самая странная девочка, которую только можно себе представить. Становясь паучихой, старшая сестра забывала своего возлюбленного, но о дочери помнила и защищала ее от других старух. Хотя, это дитя не нуждалось в защите. Из ее глаз исходил огонь. Она едва не сожгла их хижину. Паучихи боялись подходить к малышке, потому что как только она переводила на них взгляд, их одежда начинала тлеть. И только матери она никогда не доставила хлопот. Ее звали Огнеглазая.
  - Что-то я такой мадамы не припомню в этой хижине, - сказал Сергей Петрович.
  - Младшие сестры подкараулили момент, когда старшей не было дома и выгнали девочку. Они били ее ветками и стеблями крапивы, а она плакала, звала маму, спотыкалась и падала на каменистой тропинке. Сестры предусмотрительно замотали ей глаза тряпицей, чтобы она не могла их обжечь. Паучихи завели девчушку далеко-далеко и довольные вернулись назад.
  - Тем более их нужно убить! - воскликнула Нина.
  Великанша вздохнула.
  - Ты ничего не поняла. Милосердие выше зла. Не нужно их убивать, они скоро сами умрут от голода. Дерево, что давало синий огонь совсем сгнило и рассыпалось трухой. Паучихам больше не найти пригодных для очага веток.
  Однажды вечером, когда все не знали чем занять себя, от скуки Сергей Петрович вспомнил Лесную Колдунью.
  - Кто ж ее не знает, - усмехнулась Великанша. Она вязала на деревянных спицах какую-то тужурку. Огромный клубок бегал по полу. Глядя, как он катится на огромной скорости, Женя предпочла не спускаться вниз, а сидела на кровати.
  - Она чужая, откуда прибыла, кто ее знает. Достоверно только, что Лесная Колдунья из старинного рода чародеев. Сядет себе в карету, запряженную серебряными птицами, и летает по миру, для нее нет преград, то к вам, людям, заглянет, то еще куда. Не любит Лесная Колдунья незабудки и изумруды.
  Великанша замолчала. Слышно было как стучат ее спицы.
  - Не любит и дальше что? - наконец не выдержал Сергей Петрович.
  - Не любит и все, - коротко ответила старуха и опять наступила тишина.
  - Зададим другой поисковый запрос, - сказал Коля, - Лесная Колдунья не любит изумруды и незабудки. Причины.
  - Старая история и грустная. В одной деревне жили парень с девушкой. Он из богатой семья, она из такой бедной, что едва было чем прикрыть наготу, а поди ж ты, полюбили друг друга. Парень словно с ума сошел, на все доводы родителей говорил, что только она ему нужна. Взяла тогда мать золотые монеты, припрятанные на дне сундука, и ушла в город к старому мастеру и купила у него венец с изумрудами. Говорили, что был он необычайно красив. По возвращении женщина с мужем отправилась к колдунье.
  Она сидела на берегу лесного озера и расчёсывала длинные светлые волосы. Птицы вились вокруг её головки и щебетали. Лесная Колдунья смеялась и говорила что-то на птичьем языке, то щёлкала, то присвистывала.
  Мужик струхнул, но жена потянула его к колдунье, бухнулась перед ней на колени.
  - Спаси, помоги, милая, - баба ухватила подол платья лесной красавицы и принялась его целовать.
  - Вон подите, - крикнула раздасованно Лесная Колдунья, - не спрячешься от вас.
  Баба ткнула локтём мужа, тот вытащил из кармана венец, камни полыхнули зеленью, и колдунья залюбовалась ими.
  - Возьми, драгоценная, - пыхтела баба, - носи на радость.
  Лесная колдунья протянула руку, венец лег ей в ладонь, потом достала из кармана круглое зеркальце, примерила убор и засмеялась.
  - Что вы хотите? - Лесная Колдунья не отводила взгляда от зеркальца.
  - Драгоценная, - волновалась баба, - с сыном у нас беда, нищую Незабудку полюбил, а мы для него другую невесту нашли, богатую, красивую. Нам в свой достаток бедноту брать неохота.
  Колдунья было нахмурила брови, но зелёные камни венца так сияли, что она махнула рукой, но предупредила.
  - Не всё от меня зависит. Коли любовь эта в сердце глубоко корнями проросла - не выдернем, ну а коли выполоть её можно, то выполем и выкинем, забудет твой сын девку навсегда.
  И колдунья засмеялась.
  Шло время, Лесная Колдунья полюбила новую забаву - смотреть, как блестят камушки на солнце. Однажды на берегу озера появилась девушка, такая оборванная, растрёпанная, что глядеть противно. Девушка зачерпнула рукой воды, выпила, вытерла рот и села на травку.
  - Ты чего тут? - недовольно спросила колдунья.
  Девушка взглянула яркими голубыми глазами и улыбнулась:
  -Отдохну маленько и пойду.
  - Куда идёшь-то?
  - А всё равно, ноги сами несут. Как оставил меня милый, уехал к богатой невесте, так нет мне покоя.
  Колдунья внимательно взглянула на девушку, потом на драгоценные уборы, камни насмешливо блеснули, лицо колдуньи исказилось, и она швырнула убор в воду.
  - Зря пришла, не помогу тебе ничем! - крикнула хозяйка озера, - поздно.
  - Я и не прошу, - сказала девушка, - мне бы тоску унять, моченьки нету терпеть, то огнём палит, то холодом леденит. Не отпускает меня боль, сильно мучает.
  - Ещё воды озерной испей, - глухо сказала колдунья, - не знаю сама, что и получится.
  - Всё равно, - прошептала Незабудка.
  Она выпила воды и исчезла, будто растаяла, а на том месте, где только что сидела, качали синими глазками цветочки.
  - Никто больше не придёт сюда, - сказала Лесная колдунья, махнула рукавом, и озеро исчезло.
  Синенькие незабудки скоро разрослись по всему лесу. Мать того парня взяла да и выкопала кустик. Любила она богатым подражать, вот и решила под окошком, у куста жасмина, посадить цветок.
  - Буду вечером в окошко смотреть и любоваться, - сказала баба.
  Скоро сын с невесткой и детьми пожаловал в гости. Глянул сынок на цветок и схватился за сердце: вспомнил свою Незабудку. Да что толку-то вспоминать, Незабудки уж сколько на свете не было, а у него детей куча. Тут хоть слезами изойди - ничто не изменится.
  О колдунье в деревне стали говорить плохо, мол, даже если поможет, то наперекосяк, сам не рад будешь. А озера с тех пор в лесу никто не видел.
  - Так она умерла? - подал голос Сергей Петрович.
  - Кто? - спросила Варвара Евдокимовна.
  - Та девушка, Незабудка.
  - Вот ты дура-ак, вот дурак, - голос пенсионерки был сонным и вялым.
  Женя молчала, история была не по сказочному грустная и хотелось плакать. Девушка вспомнила Тимофея, куда он исчез с той улицы. Если вошел в дверь, мог ли он оказаться в сказочном княжестве? Да и жив ли он еще. На душе было тяжело, все молчали, лишь спустя некоторое время Женя поняла, что ее товарищи заснули, убаюканные сказкой.
  - Пойдем, - позвала старая Великанша, - что ж они неугомонные, как дети малые. Давно я не слушала, а в мире, поди, много новостей накопилось.
  Старуха вышла их пещеры.
  Звезды щедро усеяли небосвод. Старуха с шумом втянула в себя прохладный воздух, села на свое привычное место - валун и замолчала. Ночь была тихая без единого звука, свет звезд делал окружающий мир таинственным и призрачным. Пар вырывался изо рта, но Жене было тепло, тонкое волокно шерсти волшебных коз, повязанное на шее, продолжало согревать ее.
  - Светозарные любили такие ночи, - неожиданно заговорила великанша. - Они протягивали руки к небу и напитывались силой звезд.
  - У них есть сила? - удивилась Женя.
  - Еще бы, - ты не чувствуешь эту энергию? Светозарные говорили, что она течет по жилам, как кипящий свинец, наполняет огромной силой. Раньше светозарных было много в нашем княжестве. Они были как цыгане, кочевали с места на место, ездили в красочных повозках и нигде не могли надолго остановиться. За ними всегда шла охота, во все времена. Женщины светозарных славились своей красотой, но никогда не гордились ею, они считались самыми лучшими и добрыми матерями, мужчины были добры и миролюбивы. Они были слишком хорошими, чтобы выжить в нашем мире. Издревле им была дарована способность - брать энергию от звезд, и этим многие пользовались. Светозарные поднимали одну руку к небу, а другую наставляли на какой-либо предмет. И не было преград, которые не могли бы снести светозарные, рушились городские стены, башни рассыпались пылью, ряды противника охватывал огонь. Они брали силу звезд даже днем, потому что звезды светят всегда, но мы, глупцы, забываем об этом.
  - Но зачем они соглашались? - воскликнула Женя, - ты же сказала, что они были миролюбивы.
  - И очень любили своих детей. Заставить светозарного работать на себя было просто, нужно было взять одного ребенка и набросить петлю ему на шею.
  - Но как же так? - негодующе воскликнула девушка. - Так нельзя!
  - В мире много чего нельзя, - сказала великанша, но это делают. Убивать тоже нельзя, а вы еще час назад требовали убить паучих.
  - Да они сами убийцы!
  - Убив убийцу станешь ли ты лучше? Тихо, даже звери в норах еле сопят. Неужели ты не слышишь, как паучихи стонут от голода. Они умирают. Никогда не зажжется огонь в их очаге, старухи не станут девушками. Все кончено.
  Женя молчала. Она подставила лицо звездному голубому свету и наслаждалась необычным ощущением на коже.
  - Женщины светозарных отказались рожать, и древний народ начал вымирать. Говорили, что пару десятков лет назад родилась последняя святозарная, родители спрятали ее, открыв портал, а сами погибли.
  - Что открыв? - не поняла Женя.
  - Портал. Это не то что жалка дверь на тоем пути, в которую может проскользнуть один человек, светозарные могут полностью стирать границы между мирами. Об этом стало известно лишь когда светозарных почти не осталось, в их роду не было предателей. И теперь началась охота на светозарную. По всем мирам рыщут слуги Не Знаю Кого, ищут ее, а может быть все-таки его?
  На севере, среди бескрайних болот кто-то живет, я чувствую это. Но лесная Колдунья смеется и говорит, что к старости я потеряла нюх, она летала на север в своей карете, запряженной серебряными птицами, но ничего не видела, кроме гнилой воды и черных деревьев, застывших как послушные слуги. Но я слышу, неясные звуки, доносящиеся оттуда. И вот что еще скажу, последние несколько лет болота не промерзают. Раньше они покрывались коркой льда, а теперь кто-то согревает их своим дыханием. В самой трясине живет кто-то огромный и страшный, я слышу его дыхание, но слышу слабо, словно все спрятано за толстой стеной. Но для меня стены никогда не были преградой. Я не понимаю, и оттого мне страшно за мир.
  Великанша замолчала. Звезды исчезли и больше не ласкали лицо Жени, девушка молчала. Как она не старалась, не могла услышать ни одного звука, даже великанша, когда замолкала, начинала казаться ей камнем.
  - Будет туман, - сказала старуха, повернула лицо с желтыми глазами к Жене и девушке показалось, что на небе появилось две луны.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"