Она лежала в своей постели, наблюдая за горящими огнями окон соседнего дома. В ушах что-то звучало гитарными переборами и проникновенный, тихий мужской голос попадал в такт с биением её сердца.
--
Ну, что? День прошел. Завтра...
А что завтра!? Вставать опять рано...
Ни с того ни с сего зазвонил телефон и мама недовольным голосом позвала её, - Ева! Тебя!.
Господи, кто же это может позвонить в такой час, - думала она, сползая с кровати, выключая плеер, бросив наушники на подушку и в ночнушке выскакивая в зал, где мама и старший брат смотрели телевизор.
--
Ало!?
--
Привет! - раздался в трубке суховато-загадочный голос.
--
Джонни, это ты? Что тебе? В такое время...
--
Я не разбудил тебя? Как дела?
--
Да нет. Я только собиралась ложиться. Все нормально.
Видела сегодня наших: Орфея, Катю и ещё там, язык сдавали. Все получили отлично.
--
Слушай! Я вот что... Дай мне адрес, ну той организации, что конкурс устраивает. Ты мне тогда говорила...
--
Я боюсь, что неточно тебе скажу, кажется www.britcuoncil.ru. Лучше зайди ко мне завтра, я тебе файл скину.
В какой-то момент Ева на секунду отключилась от телефонного разговора. Услышала... Своё собственное сердце. Оно стучало так громко, что она испугалась как бы другие не услышали. И с чего вдруг!? Насмешливо шуршащий в трубке голос Джонни вернул её в действительность.
--
Ладно. Это там, на втором этаже и направо...
--
Да. Пока!
--
До завтра.
Вставая с ковра и направляясь к себе в комнату, Ева бросила - Все. Я иду спать. Меня не трогать!.
Возвращаясь к себе в комнату, она подумала, что все её предыдущие размышления - это чушь. Мало ли от чего могло сердце ускорить свою работу, просто от неожиданности скакнуло.
Джонни имел такую, не очень удобную для окружающих, привычку - звонить довольно поздно...
Мама с братом о чем-то переругивались за стеной. Звякнули банки в коридоре - это брат, по дороге к себе, задел сумку с банками для заготовок, которые принес из подвала.
У Евы случались приступы любви к домашним делам, но любая обязаловка превращала её в безвольное ленивое существо. Только природное чувство долга, особенно развитое после смерти отца не давало ей долго сибаритствовать. Поэтому она старалась делать то, что надо, забывая временами о своих собственных интересах и лени. Такова жизнь! Что же поделаешь - говорила она иногда, грустно смотря в сторону, когда делилась своими новостями с бывшими однокурсниками.
--
У всех свои заботы. Кто-то работает, как я, кто-то поступает в аспирантуру, как Джонни или Орфей, а кто-то ищет себя в свободном, практически не пилотируемом, полете. У каждого свой путь.
Вернувшись в комнату Ева залезла под одеяло и опять уставилась в окно. Горящих огней стало меньше. Включила плеер, и:
Такая белая, бледная Луна...
Занозой в душе сидела еще одна мысль - Лилит уезжает! Уезжает в Питер!.
Лилит, наверно, тот человек, которого ей всегда будет не хватать. Она сама не заметила как прикипела к этой бронзовокожей, хрупкого телосложения, острогрудой девушке. Иногда, Ева даже обвиняла себя в зачатках нетрадиционной ориентации, но все же оправдывалась любовью к прекрасному, и формам человеческого тела, в том числе.
Было удивительно, как в таком природно-хрустальном организме уживаются столько внутренней силы, душевной глубины, таланта и мудрости. Время от времени, Ева ощущала себя маленьким и глупым ребенком рядом с Лилит, хотя между ними был всего лишь год разницы.
В последнее время, она стремилась пообщаться с Лилит больше обычного. Возможно, это объяснялось кризисом новой дороги. Но Лилит была далеко, на море, и практически без доступа к Интернету.
Дело в том, что закончив университет в июне и проводив в июле Лилит на юг, Ева осталась наедине со своими мыслями. Были работа, книги, телевизор, дом, но по-прежнему неспокойно на душе. Хотя все вроде бы в порядке, но как-то не так, как в стоячей воде.
И вот Лилит приехала, на неделю с хвостиком. Они встретились, поговорили, обменялись новостями, как серьёзные люди, но что-то продолжало трепетать в душе, что-то неугомонное.
Одна надежда - пригласить Лилит домой.
Выключив плеер и окончательно укладываясь спать, Ева записала на листе бумаги большими красными буквами: