Линия Александра Сабурова

Сегодня будет наш первый бой! Мы так к нему готовились. Мы так его ждали.

Три месяца в учебке - непозволительная роскошь во время войны. Мы же всему научились за один. И стрелять, и вести бой. Не понимаю, зачем нас так долго держали. Но теперь, наконец-то, дело! Сегодня мы покажем этим фанатикам, что значит русский солдат!

До высадки остается минут двадцать. Мы едем в одном из грузовиков колонны. Кто-то ждет боя, кто-то переживает, неизвестно о чем. Один парень, кажется из Питера, сидит бледный, как небо над нами.

На шесть сотен человек, обучавшихся в нашей части, мы - четверо - были из Смоленска. И попали в одну роту. За время учебы стали настоящими друзьями. Макс Минаев - мой лучший друг с детства и поэт по совместительству. Какие хорошие песни пишет: за душу берет. Петька Асадов - заядлый геймер, думает, что ему игры в войне помогут. Что ж, посмотрим. Ну, и мой тезка, Сашка Алеев, наш снайпер. Он немного замкнутый, но классный парень на самом деле.

Наша первая операция заключается в занятии города, из которого недавно ушли силы фанатиков. Располагается он где-то на Балканах. По размерам - чуть больше нашего Смоленска. Около трехсот тысяч жителей. Город сектанты захватили, затем неожиданно оставили. О судьбе жителей ничего не известно. Разведка никого не обнаружила. Проглядели что ли? Но часть фанатиков могла остаться. Этих уродов, "приверженцев" новой "веры", проклятой всеми мировыми религиями. Что успели они натворить? На фотографиях спутника с инструктажа были видны взорванные мечети и церкви. Их политика.

Мы проехали мимо развернутой артиллеристской позиции в десяти километрах от города. Дула установок смотрят на опустевшие серые дома. При необходимости расчет сотрет город в пыль. Вместо него будет большая свалка.

Осталось немного: водитель крикнул, что город уже виден. Скорее бы...

Через полчаса мы вошли в город. Вроде все спокойно. Во многих домах, большинство из которых - пятиэтажки, разбиты стекла. На панельных стенах видны следы от пуль. Транспорта нет. Город словно вымер.

Задача взвода - занять десятиэтажку, с которой весь город виден, чтобы создать позиции наводчиков и снайперов. Но сделать это тихо. Расположен дом в глуби города: мы долгое время будем без подкрепления. Но это единственное здание, способное принять боевой вертолет на крышу.

Лишь потом выдвинуться остальные войска.

На время зачистки командир, мрачный лейтенант с кругами под глазами, приказал разделиться на пары. Я пошел с Максом - моим вечным напарником в учениях. Мы должны проверить восьмой этаж. И подъезд, и лестничная площадка на три квартиры мертвенно чисты: на них нет ни единой надписи.

На звонки никто не ответил, и мы достали взрывпакеты. Они - небольшие, аккуратно выбивают замок. Хотя, как показала практика, это ещё от двери зависит. Может, будет маленькая дырка, а может...

Первая дверь разлетелась пополам. Мы вошли с автоматами наперевес. Никого. Вещи валяются в хаосе, шкаф перевернут, книжки - на полу. Несколько следов от выстрелов в стене.

- А квартиры здесь ничего, большие... - в шлемофоне прозвучал голос Макса. Он сейчас проверяет кухню. - Чисто.

Во второй квартире такая же "уютная" обстановка. Разбитая электроника. Мебель разломана. На полу следы крови. Врагов нет.

Мы открыли дверь следующей квартиры очередным взрывом. В коридоре - никого. Макс жестами показал, чтобы я пошел в зал, а он заглянет на кухню. Чего он всё время их проверяет? Есть что ли хочет?

Хоть здесь шкаф стоит в полной невредимости. Я решил заглянуть на балкон. С него открывается очень хороший вид на город. Видна река, разделяющая его на две части, стадион, школа недалеко. Ещё никогда не видел абсолютно пустой город. Он кажется таким чистым и... легким что ли. Без людей. Таким спокойным, мирным. Неужели мы так уродуем своим присутствием даже то, что сами же и создали? Тьфу, нашёл, о чем думать. Сказывается общение с Максом, философом хреновым.

Краем глаза, я заметил дымок. На полу тлеет окурок...

Я машинально начал поднимать ствол автомата, но даже не успел перевести взгляд на комнату. Налетел резкий ветер. Хлопок.

Линия Максима Минаева.

- Сашка... очнись... - мой друг лежит в луже крови. Убитый в спину. Фанатик прятался в шкафу и, дожидался, когда он зайдет на балкон. Сашка. Его уже не вернуть. Ничего нельзя поделать, он - мертв. Ну почему он? Я сел рядом.

...Помню, как дома мы гуляли по парку, с нашими девушками. Помню, как вместе ходили на концерт, соврав родителям, что идем просто гулять. Помню, как в школе дрались со старшегодниками...

Помню, как ещё четыре дня назад, пройдя учебку, веселились. Он дольше всех возился с камуфляжем, словно девушка с новым платьем. Даже на вечеринку в клуб пошел - в боевой форме. Там в последний раз и погуляли. Так радовались, что стали настоящими солдатами.

А вот теперь он лежит на балконе, открывающим вид на мертвый город. "Наконец-то, в дело!" кричал он сегодня. Дурак. Не прошло и часа, как для него бой закончился. Убит из-за глупости, что не проверил шкаф.

Все это кажется бредом. Сном. Кажется, что с ним все в порядке. Сейчас он окликнет меня, и мы пойдем дальше...

Рядом с черным шлемом лежит запечатанный в пластик красный кленовый лист. Сашка взял его "насчастье", когда покидал Смоленск. Была очень красивая осень. Война казалась далекой, и мы не знали, что это такое. Даже мысли не было, что она кого-то заберет.

- Сабуров, Минаев, доложить обстановку, - голос командира в шлемофоне раздался как гром.

- Сашку убили...

- Я сказал доложить обстановку, а не сопли пускать!

- Товарищ лейтенант... восьмой... - из глаз бегут слезы. Медленно скользят по щеке, унося с собой что-то из моей жизни. Что-то чего мне будет очень сильно не хватать, - этаж проверен. Засада устранена... погиб рядовой Александр Сабуров.

- Команда всем - перейти на первый и второй этажи здания. Ожидается атака через полминуты с северной стороны.

- Но Сабуров умер!

- Утерся и пошел выполнять приказ!

Хочется разрыдаться. Нельзя. Последняя слезинка побежала по лицу. Передо мной лежит лучший друг, которого я знал с пятого класса. Рядом его убийца, животное с выжженными мозгами, выстрелившее в спину солдату-юнцу. А внизу скоро будет атака. Надо быть там, надо чтобы... убить побольше этих... тварей.

"Прости, братишка... Не уберег...".

Я взял его талисман и положил в нагрудный карман. У выхода снова взглянул на Сашку. Не знаю, что сказать ещё.

- Я за тобой вернусь.

Спускаясь на пятый этаж, я услышал первые выстрелы. Из окна плохой обзор. Прицелиться так и не удалось, и я побежал дальше.

К северу от дома - торговый центр с множеством арок и окон, из которых стреляют фанатики. Трудно будет оттуда их выкуривать.

Лейтенант уже, наверно, вызвал артиллерию. Осталось немного продержаться...

Серые стены подъезда усеяны черными дырами. Из них сыпется пыль, окрашивая воздух в мертвенно-бледный тон. Лестничная площадка похожа на старый склеп. По стенам - тела раненых или убитых.

- Минаев, Завьялов, - прошипел шлемофон. - быстро на балкон восьмой квартиры. Третий этаж.

- Есть!

Завьялов? Кажется, я его знаю. Точно, он же из Брянска. Серегой зовут.

Черная дверь закрыта. Приходиться открывать взрывчаткой. Обстановка квартиры мало отличалась от своих верхних соседей. Мы прошлись по комнатам, никого не обнаружили и, присев на корточки, вышли на балкон. Серега прикрыл за нами дверь и глянул через дырку в облицовке.

- Видно как на ладони. Крыша этого магазина. Точно есть двое. Готовят установку.

- План такой: на счет три мы поднимаемся и открываем огонь...

- Угу.

Раз...

Вспоминай, как было на стрельбище. Как держать автомат, какая отдача. Главное не волнуйся потому, что...

Два...

... не по людям стреляешь, а почти по зомби. По этим убийцам.

Три...

Поднялись. Всего их шестеро-семеро. Устанавливают ракетницу.

Страх ударил быстрее, чем пальцы зажали курок. Мы начали палить без разбора, стараясь попасть хоть в кого-нибудь. Вся прицельная стрельба, которой нас учили, вылетела из головы.

Четверо фанатиков падают сразу. Другие прячутся за вентиляционные шахты. Мы высаживаем по ним последние патроны. Одновременно ныряем вниз, чтобы перезарядиться.

Несколько выстрелов пробивают пластиковую облицовку между нами.

Одна из пуль попала мне в ногу. Какая адская боль... Я взвыл. Завьялов кинулся ко мне, хватая за рану, пытаясь, в панике, как-нибудь её перекрыть. Кровь запачкала наши камуфляжи. Я услышал глухой звук - залп артиллерии. Сейчас бой закончился. Мы сделали это! Мы продержались...

За Серегой послышался стук. По балкону катится граната. Мы лишь успели дернуться в сторону...

Хлопок. Огонь поглотил глаза.

Линия Петра Асадова

Бой затих минут пять назад, после артобстрела. Супермаркет разнесен до основания. Редкая стена уцелела хотя бы в виде обломка. Шла перекличка: командир, находясь на крыше дома, пытался подсчитать раненных и убитых. А мы с ребятами их просто искали. Некоторые лежат в подъезде, других уже вынесли на улицу.

- Асадов, проверь балкон восьмой квартиры.

- Есть.

Судя по переговорам в шлемофоне, наших погибло около десяти. Среди них Сашка Сабуров. Где-то наверху, во время прочесывания квартир. Земляк. Самый веселый из нас, всегда рвался в бой. Дурак. Думал, это развлечение "для настоящих мужчин". Насмотрелся в детстве фильмов про войну. А жаль. Хороший был парень. В сердце как-то опустело.

Я, наверно, привык к экранной крови, такой же обыденной в играх, как надписи на стенах и птицы на деревьях. И умирать как-то было не страшно после игр. Убьют, а ты потом снова воскреснешь. И сейчас не было отношения, как к реальной смерти. Ну, разве если только задуматься о том, что можешь потерять на самом деле. Это, наверно, хреново.

Дверь вскрыта. Значит, наши тут побывали. Квартира когда-то была хорошо убрана. Обломки большой картины с горным пейзажем лежат рядом с разбитым сервантом. Ни один фужер не смог уцелеть в этом хаосе. Стены разодраны взрывом.

Появилось плохое предчувствие. Какая-то тревога. Стало не по себе. Но я не думал, что найду здесь Макса Минаева. Его и ещё одного нашего парня, изуродованных взрывом. Я отвернулся. Чуть не вырвало. Что-то словно сжало сердце. Ещё один. Ещё один мой друг погиб в этом бою. Ещё один...

- Минаев и... Завьялов... мертвы.

- Асадов, спускайся вниз, войдешь во вторую группу разведки.

- Есть.

В группу вошло ещё четыре человека. Мы пошли через руины супермаркета. Много фанатиков погребено среди обломков. Под ногами - лужи запекшейся крови, перемешанной с белой пылью и серыми осколками стен. За небольшим куском стены я наткнулся на труп. На полу лежат останки того, что раньше называлось человеком. Меня вырвало. В играх были расчлененные трупы... Но то, что лежит здесь... Это было живым человеком... Я наступил во что-то липкое, кровавое, и меня вырвало снова.

- Асадов, успокойся. Ещё насмотришься, - сержант хлопнул по плечу. Я кивнул и пошел дальше.

На центральной площадке лежат обломки грузовика, в котором, видимо, привезли ракетные установки. Темно-зеленая дверь искорежена, словно лист бумаги. В магазине пусто. Живых не осталось. Мы собрались уходить обратно к штабу.

Где-то слева, метрах в тридцати от нас, раздался взрыв. Я содрогнулся и лишь успел повернуть голову в ту сторону. Там взорвалась ракета. За темно-желтым пламенем я увидел ещё несколько. Фанатики обстреливали нас!...

Резкий хлопок за спиной. Волна, сбивающая с ног. Пламя захлестнуло лицо, разрывающийся воздух ударил в уши. Резкая боль на мгновение пронзила голову.

Линия Александра Алеева

Враг начал обстрел, под который попали разведгруппы, отправившиеся на север. Несколько желтых шаров вспыхнули на развалинах торгового центра, убив ребят. Через пять-десять секунд заговорила артиллерия, получившая координаты от наводчика - парня из нашего отделения, сидящего рядом со мной в штабе, на крыше этого чертового дома.

Я пытался поймать в прицел снайперской винтовки фанатиков, которые могли выжить после обстрела. Но мысли снова возвращались к погибшим друзьям. Сегодня, меньше чем за час, я потерял троих друзей. Ребята, с которыми я провел последние три месяца, живя бок о бок в казарме. Которые заступились за меня, когда пьяным прапорщикам захотелось кого-нибудь побить. С Петькой Асадовым даже в одной школе учились, хотя он на год старше был, и мы не общались. А вот война свела нас. Сашка, Макс, Петька... Зачем вы погибли? В первом же бою. Как?

Артобстрел утих. На ближайший километр к северу от здания город был раздавлен. Почти ни один дом не уцелел. Вряд ли кто-нибудь мог там выжить.

- Хорошая работа, Калмыков, - командир похвалил наводчика, затем обратился ко мне. - Алеев, прочеши прицелом кварталы севернее развалин.

- Есть.

Я начал просматривать улицы, такие же мертвые, как и весь город. Метрах в трехстах от бывшего торгового центра прицел засек движение. Я навел поближе. Это - фанатик. Вылезает из-под развалин. Серо-синий "городской" камуфляж запачкан кровью и пылью. Я ещё увеличил изображение. Его лысая, гладко выбритая голова уже заполняет пол экрана. Среди обломков он кого-то нашел. Это такой же солдат из их "армии".

Первый упал на колени рядом с ним. Я вижу в прицел его слезы. Он плачет над другом? Фанатик?

Нам же говорили, что враги выжигают своим солдатам мозги до такой степени, что фанатики не способны на чувства и эмоции. Даже на боль. А этот плачет над другом... Прицел стоит четко на его лице. Но мои руки... трясутся. Не могу заставить себя надавить на курок.

Лейтенант это заметил.

- Не думай, что стреляешь в человека. Ты просто нажимаешь пальцем на курок. Жми.

Дрожь не проходит. Черный крест прицела лежит на лице живого человека. Он плачет, как не могут обезумившие животные, о которых нам рассказывали.

- Стреляй! Стреляй твою мать...

Я зажмурился и... нажал на курок. Отдача ударила в плечо. Когда я снова взглянул в прицел, то увидел, что он лежит. Кровь покрывает лицо, раны не видно.

- Молодец, рядовой. Это твое боевое крещение, - в голосе лейтенанта нет никаких эмоций.

Я не слушаю командира, думаю о том, что сотворил. И смотрю на город, чтобы оторваться от мысли, что убил человека. А не безумное животное, которое ожидал увидеть. Небо темнеет, свинцовыми облаками нависает над окровавленным городом, в котором так резко обрываются жизни. Так резко, что человек не успевает это понять. Представить страшно, что ты вот так сидишь, думаешь о чем-то или мечтаешь, а в следующий миг все обрывается, и ты даже не успеваешь понять это. Хлопок и пустота.

Снова вспомнил о друзьях. Они, наверно, так и погибли. Так же, как и убитый мной. Также, как и остальные наши ребята. Страшно. Город кажется живым существом, монстром, пожирающим людей...

Слева, на западе, мелькнуло несколько вспышек. Я обернулся. Командир начинает отдавать приказ об эвакуации из дома. Это были запуски ракет, направленных на нас. Такое расстояние они преодолеют секунд за десять. Но кажется, что летят они долго. Я сейчас умру? С десятого этажа не успеть уйти. А ракеты кружатся в воздухе, словно играя с целью, оставляя за собой еле видные белые шлейфы. Я закрыл глаза.

Я знаю, мне осталось жить лишь пару секунд...