В подворотне, у большой арки, маленькая девочка, обнимая дорогой кожаный футляр, танцевала вальс. Вечерело. Закатное Ярило бросило карминовое покрывало на невзрачную оцинкованную крышу старого, облезлого бунгало.
Босоногая фея остановилась напротив меня и протянула футляр худенькими, прозрачными ручонками.
Кожа приятно легла в мои натруженные ладони, волшебным образом снимая изжогу и тремор души, вызванный кофейно-прокуренными, бессонными ночами. Я внимательно осмотрел замысловатый рисунок тиснения, нанесённого когтями бесноватых вивисекторов-генномодификаторов, на свиную кожу, ручной выделки.
- Аху... Тьфу ты! Не фига себе! Только Уржумская порода, скрещенная с Казахской вислоухой, может дать потомство с таким неповторимым, фантастически красивым рисунком в анальных пазухах окороков...
- Возьми. Это тебе.
- Но я не умею играть на саксофоне...
- Тебе и не надо будет...
Я откинул массивные серебряные застёжки, вспыхнувшие всеми цветами радуги в лучах остывающего солнца. Раскрыл футляр... Внутри зияла пустота, выложенная алым бархатом, дорогих, штучных партий.
- Как это понимать?
- Ты не умеешь играть на саксофоне - это правда. Зато умеешь троллить и вытягивать жилы из бедных, беззащитных поэтов.
- Ну, знаешь ли...
- Помолчи. Будешь складывать сюда всё, что вытянешь впредь. Когда футляр наполнится - к тебе, с коммерческим предложением, придёт моя бабушка. Ты её сразу узнаешь - на ней будет чёрный атласный плащ с глухим капюшоном.
- Э-э...
- Да, Чуть не забыла. В руках у неё будет большая коса, авторской работы.
- Какая коса? Ты чего несёшь?
- Да, не тупи так, Обстолхуембей! Всё ты понимаешь, человече.
- А по заднице давно не получала?
- А по кумполу?
...
Девочка повернулась ко мне спиной, и её босые маленькие ножки начали выделывать танцевальные па.
На гранитный постамент (ранее, присмотренный мной) карабкался доктор Розенбаум.
Преломив, правую (от меня) ногу и постелив белоснежный халат - встал на колено. Томно закатив глаза и взяв дыхание - залабал...
Нет, не на гитаре и не на клистирной трубе - а на самом настоящем французском Селмере, сияющим как унитаз в смотровой кремлёвской клиники.
- Не хуя себе - подумал я. Растёт медицина!..
Осенняя фея уплывала в подворотню, кружась по 'ковру из жёлтых листьев'. Вальс-бостон нежно ласкал душу...