Аннотация: "Что может быть глупее, чем ждать?" (БГ) Хотелось подумать о бездарно потраченном времени.
Внутри заведения висел туман, пахнущий лежалым табачным пеплом и прогорклым жиром. Я не собирался здесь надолго задерживаться: сунул деньги, получил чебурек и будь здоров!
Поесть лучше на улице - с одной стороны, свежий воздух, с другой, никто не мешает всё толком обнюхать, прежде чем совать себе в рот.
Место за стойкой пустовало. В темноте подсобки кто-то возился и не реагировал на мои жалобные призывы.
Наверное, я в тот момент выглядел не слишком респектабельно - худой очкарик, который переминается с ноги на ногу, блеет тонким голоском и лихорадочно барабанит по витрине. Но, видит Бог, я чуть сознание ни терял от голода и такой обманчивой близости еды.
Внезапно на мою кисть легла чья-то широкая ладонь. Я в ужасе отпрянул - метра на два, не меньше. Рядом со мной стоял крепкий мужик и недовольно кривил рот:
- Хорош стучать, сынок! И так башка трещит.
Пока я успокоил дыхание, пока отругал себя за безумный прыжок и позорное сердцебиение, мужик отвернулся и тяжело плюхнулся за свой столик. Усевшись, он пододвинул свободный стул и кинул, не оборачиваясь:
- Усаживайся и подожди, как культурный человек.
Я совсем растерялся - послушно сел на предложенный стул. За столиком, кроме меня и мужика с головной болью, имелся ещё один любитель чебуреков - типичный алкаш, правда, довольно опрятный. Эдакий высохший дедушка с большими слезящимися глазами. В молодости при таких глазах он наверняка считался красавцем, но сейчас они смотрелись нелепо - таращились, занимая половину узкого лица. Обращался он к мужику "Борисыч", а тот, в свою очередь, называл его "Петюней". Разговаривали они, судя по всему, довольно давно. О чем - понять невозможно. Да я, в общем, как приличный мальчик, и не особенно вслушивался, всем своим видом показывая, что за столиком - случайно и всего на минутку.
- А вот скажи, студент, - Петюня неожиданно обратился ко мне. - Кто, по-твоему, из нас двоих старше?
- Понятно, вы, - я чувствовал: в этом вопросе не всё так просто, но другого ответа не нашёл.
- И сколько, ты думаешь, Борисычу лет? - настаивал дедушка.
Я, честно говоря, думал, что подвох кроется в Петюне - частенько алкоголики выглядят старше своего возраста. Но теперь пришлось всматриваться в лицо Борисыча.
- Ну, лет тридцать пять - сорок, - неуверенно выдавил я. На что Петюня торжественно провозгласил:
- А Борисыч, между прочим, меня на целых пять лет старше. И сейчас ему - пятьдесят девять.
Он уставился на меня своими большими глазищами и чего-то ждал. Видимо, бурной реакции. Я же рассматривал Борисыча, пытаясь понять, в чем прикол. Освещение было ни к черту, накурено опять же, но всё равно мужчина напротив выглядел намного младше своих лет. Если, конечно, это не глупый розыгрыш. Не то, чтоб у Борисыча был здоровый вид, но... даже не могу объяснить, просто на шестьдесят он никак не тянул.
Я скорчил гримасу удивления, но только чтобы отвязаться - мне не нравилось участвовать в розыгрышах незнакомых алкашей.
- А покажи-ка студенту свой будильник, - Петюня был недоволен, что не смог меня поразить.
Борисыч вытащил из внутреннего кармана пластмассовую коробку размером с пачку сигарет и осторожно положил на стол. Я вытянул шею и рассмотрел: циферблат с большими стрелками, в углу окошко с датой. Ничего особенного - обычный старый будильник. Мне стал надоедать этот странный спектакль, но тут заговорил Борисыч:
- Ты, студент, не думай - Петюня, хоть и мастер языком трепать, но не сейчас... В общем, мы с ним сорок лет не виделись. А сегодня встретились. И про возраст мой - правда. Могу и паспорт показать.
Борисыч, хотя и был порядком пьян, производил впечатление адекватного человека. Более того, приглядевшись, я понял, что передо мной человек обеспеченный - хорошие часы, костюм в тонкую полоску, рубашка с запонками. Как его занесло в чебуречную? Ах, понятно: Петюня - друг детства. Борисыч тем временем продолжал:
- Всё дело в будильнике. С шестьдесят шестого он у меня - как только из армии вернулся. Занятная такая штука: выставляешь время, нажимаешь на кнопку - и оказываешься в будущем...
- Машина времени, что ли? - я широко улыбнулся. Теперь понятно: мужики байки травят - можно и расслабиться.
- Не-е-е - Борисыч долго тянул "е", рассматривая свой будильник, будто впервые. - Тут всё проще. Билет в один конец - вот что это. Время - оно само по себе идет, а вот в тебе всё замирает. В спячку впадаешь, как лягушка зимой. А когда просыпаешься в установленный срок, кажется: будто только что на кнопку жал.
- Анабиоз, что ли?
- Я говорю: в спячку, - Борисыч опять скривил рот. - Причем так глубоко - пушками не разбудишь. Можешь неделю, месяц и даже больше проторчать - чурбан чурбаном...
- Не понимаю, - я пододвинулся ближе, - какой толк в этом будильнике? Хотите сказать, что вы хорошо сохранились, потому что десять лет провели в спячке? И никто не удивился, что вы всё это время торчали? А когда проснулись в совершенно другом мире, какие ощущения?..
- Погоди, не тарахти! - Борисыч, казалось, всё больше раздражался, но всё же ответил. - Я никогда не отключался надолго. Поначалу даже боялся этой штуки - в нормальном сне хоть отдохнуть можно, а тут - просыпаешься в таком же виде, как заснул. Пьяный был, через неделю очнёшься - всё ещё пьяный. Чихнуть захотел - проснувшись, чихаешь. Глаз зачешется, икота ли нападет - всё остаётся в неизменном виде. Однажды не заметил, как порезался - очнувшись через день, обнаружил, что кровь только-только течь начала. Это ж получается, она у меня на сутки застыла?
Борисыч оглядел нас с Петюней и продолжил:
- Когда я понял, что будильничек жизнь во мне останавливает, тогда и задумался крепко. А тут ещё брат мой тридцатник справлял и чуть ли не выл: мол, четвертый десяток разменял, столько всего не успел и уже не успею. Посмотрел я тогда на него - ведь на самом деле страдает мужик, аж у самого сердце щемит. Покумекал чуток и задумал с помощью будильничка жизнь свою экономить. Продлить её, конечно, таким макаром не получится, а вот нарезать кусками и разложить так, чтоб только значимые события попадали, можно. Значимого тогда, сами посудите, по всякому больше достанется! Соблазн был сразу в восьмидесятые, в коммунизм махнуть. Да только как же отца и мать оставишь? А вдруг война? Кто тогда обо мне, чурбане неподвижном, позаботиться? И плюс к этому ко всему кажется: неуютно в этом далеком будущем - одиноко, ни черта вокруг не знаешь. В общем, боязно надолго отключаться. Поэтому я и решил: жить "как бы" вместе со всеми. Не выпадая из общего ритма. Но при этом не тратиться на бесполезную шелуху - когда ждешь чего-то долго или бездельем маешься. Мы же, если задуматься, столько времени тратим впустую! Замечаем, когда уже... переходит все мыслимые границы. Я вот в институте лекции прогуливал - не потому, что дела другие были, а просто скучно: почитаешь, бывало, учебник - вроде бы всё понятно, а лектор "бу-бу-бу", да "бу-бу-бу" из пустого в порожнее. Так я стал запираться в туалете и выставлять будильник на час вперед. Или вот ещё дорога до института. Едешь час туда, час обратно. Поэтому привалишься в метро где-нибудь в уголочке с будильничком. Потом ещё по мелочи - по пять-десять минут в течение дня - всегда можно ухватить. Я и в очередях отключался (небось, студент, не помнишь, какие раньше очереди были?). Народ вокруг думал, что я спать горазд. А мне просто не интересно, когда ничего не происходит. Я так экономил время, что у меня в сутках часов по восемнадцать оставалось.
- Подождите-подождите! И что, никто не удивлялся вашей отключке?
- Бывало и такое, - Борисыч, кажется, признал меня за своего и больше не кривился. - С десяток раз, наверное, народ-то пугался. "Скорую" вызывали, когда я куклой валился на пол - если кто случайно задевал. Я же, когда очухаюсь, вру - мол, потомственная у меня способность к глубокому сну. Что-то про отца плету: будто он при бомбёжках в войну не просыпался... Неудобства были, что и говорить. Но я привык. Теперь даже не представляю, как это: ничего не делать. Некоторые часами всякую муру по телевизору смотрят. А у меня: либо спать (в смысле, нормально спать, чтоб отдохнуть), либо пусть наступает завтра.
- Борисыч, ты, конечно, умный мужик, - вдруг заговорил Петюня, - но вот что я тебе скажу. Бог дал нам время, не чтобы вытворять с ним, что заблагорассудится. Даже если ждешь, это ведь, как ни крути - тоже жизнь. Иногда нужно без суеты оглянуться вокруг себя, с мыслями разобраться. Фильм любимый пересмотреть или книжку перечитать - не чтобы узнать что-то новое, а себя вспомнить, каким ты был пять, десять лет назад, взглянуть на знакомые вещи новыми глазами. Человеку не дано с первого раза увидеть главное! Да что с первого - некоторым, вон, и с десятого не дано разглядеть, а ты сразу - хлоп по кнопке! Потому что, мол, не интересно.
- Да знаю я, знаю! - Борисыч сокрушенно махнул рукой. - Я ж не тороплюсь отключаться, когда мысли какие дельные в голове. Вот только, если знаешь, что в силах приблизить любое событие, мысли сами куда-то выветриваются. Посидишь так минут пять - ага, мыслей нет, и давай на кнопку жать. А откуда ж им взяться, когда сидишь, как на иголках? Потому что привык к другому ритму, потому что сидишь только и злишься на себя за бездарно потраченное время. В общем, замкнутый круг получается...
Борисыч замолчал. Мне его история больше не казалась шуткой - больно заковыристая она получается, для масштабов-то чебуречной. Но всё равно трудно поверить, будто старый будильник, лежащий передо мной среди грязных пластиковых тарелок, погружает в анабиоз. Я, конечно, не особо слежу за новинками науки, но в детстве читал про глубокое замораживание, про хранение тел для лечения в отдалённом будущем. Но это, кажется, было фантастикой. А тут - какая-то маленькая штуковина! Я протянул к ней руку и вопросительно глянул на Борисыча: можно? Он неопределенно повел бровями - вроде, не возражает. Я осторожно взял будильник в руку: шершавый пластик, стекло на лицевой стороне. Много глубоких грязных царапин, угол отбит - видно, что вещи не один десяток лет. Кнопка слегка колется. Коснувшись ее подушечкой пальца, догадался: возможно, это - шприц, через который впрыскивается парализующее вещество. А почему бы и нет? Почему бы людям ни открыть формулу снадобья, ни сделать дозатор в виде будильника? Только почему эта штука - у одного Борисыча?
- Откуда у вас будильник? Секретная разработка?
- Черт его знает, чья разработка! Э-эх! Стыдно признаться - украл я его. Никогда чужой вещи не брал, а тут - бес попутал. После армии заехал в Иваново к дружку - он тогда в общежитии жил. Пили с ним дня три, не просыхая. По каким-то комнатам ходили, то нам нальют, то мы кого-то угощаем. И вот как-то раз случилось у меня минутное прояснение - вижу: сижу в чужой комнате за столом, мужики вокруг какие-то, женщины пьяные - все вповалку спят, дружка моего не видно, а мне на поезд в пять утра вставать. Нашел на столе какой-то будильник, выставил его, и только кнопку нажал - хлоп, а уже солнце встает. Моргнуть не успел! Делать нечего: пришлось на автопилоте тащиться на вокзал. И будильник тот зачем-то прихватил. Потом уже, когда проспался, все голову ломал: как же меня угораздило чужую вещь стащить? Наверное, хоть и пьяный, но заподозрил что-то неладное. А приятель мой потом даже не заикался, искал ли кто пропажу...
- То есть, получается, ценная вещь валялась на столе в общаге?
- Выходит, валялась.
- Вряд ли тогдашний хозяин не знал про её чудесные свойства...
- Мне вот что кажется: он специально будильник на видном месте оставил - чтобы спер кто-нибудь. Потому что вещь, безусловно - полезная, но распоряжаться ею с умом - ужасно трудно. Петюня, по сути, прав: пока минуту ни проживешь, никогда ведь не поймешь, что она бездарно прожита. Я вот, вроде, и наловчился, и по минуте порой прокручиваю - почти как ускоренный просмотр на видаке получается - а всё-равно частенько промахиваюсь. Потому что судьбу свою чертовски трудно предугадать. Бывает, думаешь: вот она, твоя вершина, а потом и вспомнить нечего - суета одна, да и только. Иль, наоборот, скучая в метро, вдруг встретишь любовь всей своей жизни, а в застрявшем лифте тебе откроется суть мироздания. Если, конечно, перед этим ты не нажал на заветную кнопочку...
Борисыч с Петюней опять зависли в своих мыслях. Я тем временем увидел за стойкой продавщицу и осторожно, не тревожа своих собеседников, пробрался к прилавку. Получив чебурек, рванул к выходу, полностью сосредоточившись на урчащем желудке и липком жаре в руках. Только на улице обнаружил, что под мышкой у меня зажат будильник Борисыча.