Страх, раздирающий душу, убивающий надежней, чем пуля или нож, вот что по-жгучему любопытно Дедеру. Он ищет этого зверя везде. Ищет и находит, потому что нет ни одного живого существа, в ком бы не сидел страх. Дедер пускал дым сигары жертве в глаза, полные отчаяния, и внимательно, с затаенной улыбкой, следил, как расширяются зрачки от ужаса, ожидания неминуемой боли. Особое наслаждения ему доставляли мгновения до начала пыток, когда зверь набирает силу и уже можно дышать, пить, наслаждаться страданием. Один мудрец сказал: 'Лучше умереть одной смертью, чем умирать тысячью маленьких смертей', Дедер готов был подписаться под каждым словом, абсолютно, без капли сомнений. И всегда одно и тоже, этот липкий всепоглощающий страх, он тянется к Дедеру щупальцами хочет ухватить и его, чтобы он проникся ожиданием боли вместе со своей жертвой. И сейчас, он в который раз, хочет увидеть это, вглядываясь в лицо новой девчонки, которую поймал накануне и которая надежно привязана к балке. Осталось только поправить лампу, чтобы резкий луч света скрывал его в тени.
'Никогда, никогда больше не пригублю этого дешевого пойла,'- пульсировала шальная мысль в ее затерянном на границе миров сознании. Где она? Что происходит? - все вторично. Важно только то, что бар 'Близорукий Джо' отныне перестал быть ее пристанищем и надежным укрытием. Этот Барни, плесень, отрыжка свиньи - это он продал ее, сдал с потрохами. Случилось бы это, если бы она все-таки дала ему на День Независимости? Черт, да! Как только выберется отсюда, этому жирдяю ох как не повезет! Если. Только. Она. Выберется. Отсюда. Но где взять силы? Запястья жжет, словно их искромсали тысячей тупых лезвий. Надо только суметь открыть глаза, выбраться из этих потаенных лабиринтов, куда провалилось ее сознание. Чем это воняет? Резкий запах бьет по нервам, заставляя смежевавшиеся веки дрогнуть. Она чувствует прикосновение, чьей-то холодной руки, пытается открыть глаза, но не в силах. Повязка?
'Не тронь! Отвали!' - кричит она, но вместо этого слышит только собственное нечленораздельное мычание. Дышать! Не хватает воздуха, нос забит соплями, а рот кляпом. В попытке вырваться, она конвульсивно дергается, впервые четко осознавая, что руки связаны, неестественно задраны вверх. По саднящему болью запястью сползает тёплая капля. Это что, кровь? Её кровь?
Сукин сын... Что он с ней собирается сделать? Изнасиловать? 'Пусть только попробует!!! Да он... да ему...' Дышать! Воздуха!
Дедер видит все, ничего не ускользает от его внимания. Ее попытки освободиться от пут смешны, но достойны уважения. Неожиданная мысль застревает где-то в подсознании: 'Может дать ей шанс?'
Оставляетже кошка шанс слегка придушенному мышонку, пристально наблюдая за его жалкими потугами? Девчонка! Как она трепыхается! Неужели так хочет жить? Все хотят! Но не все имеют к этому волю. Почти все они рано или поздно мирятся и отдаются во власть Дедеру. Всё что захочет. Так не интересно. А эта - особенная. Но и она сломается, стоит только поговорить с ней. Все ломаются, кто раньше, кто позже.
-Тебя как зовут? - задает свой фирменный вопрос, закуривая сигару, чтобы разглядывать ее в красивой дымке.
Он уже открыл ее сумочку и подробно изучил содержимое, обнаружив в ней самое главное - телефон.
Часть вещиц из сумочки - легкомысленные девичьи штучки. Однако кое-что его изрядно удивило, как то заточенный зазубринами стилет. Но Дедер быстро нашел этому объяснение: любая девушка должна иметь на всякий случай при себе оружие. Город опасен и кишит всякими маньяками. Сам Дедер маньяков не любил, готов был всех выловить и замучить до смерти, но это неинтересно и скучно. А Дедер - философ и философия его проста.
-Тебя как зовут? - повторил вопрос с интонацией патологоанатома, будто разговаривал с давно почившем клиентом. Выдернул кляп - ее же капроновые чулки, свернутые тугим клубком - изо рта и сорвал повязку с глаз. Ее молчание раздражает. Может и неважно это имя вообще? Всё равно родители будут умолять оставить дочку хотя бы в живых и будут готовы платить, платить, платить. Пусть будет хоть Мэри, хоть Изабель. Какое это имеет значение? Ведь у страха имени нет, чтобы насладиться зверем сполна. Но он продолжает испытующе смотреть не нее сквозь пелену дыма в ярком луче света.
'Он хочет поболтать? Что ему нужно от меня?' Остро дышит, дышит жадно, хватает затхлый и сырой воздух ртом, задыхается. Глаза нестерпимо саднит ядовитый свет, а дальше за гранью света черная пустота. Лишь особым чутьем ощущается, что в темноте находится тот, кто сейчас ей задает вопросы. Он не страшный, нет. Видела она и пострашнее. Тех, кто не разговаривает и ничего не хочет услышать в ответ, только режет на живую, режут на тонкие ломтики тело того, кто уже не стонет - хрипит, захлебывается собственной кровью, и язык его валяется прямо на столе, чтобы он видел лично и осознавал никчемность своей жизни. А этот, он хочет говорить, значит есть надежда.
'Связан только тот, кто хочет быть связанным,' - почему то мелькнули в памяти слова женщины, которую она когда-то называла своей матерью. Почему она всплыла в памяти сейчас?
Усмехнулась. И эту усмешку цепко перехватил Дедер.
Что-то еще было в ее ярко-карих глазах в ослепляюще резком свете лампы.
Она. Его. Не боится!
-С тобой ничего не случится, только будь благоразумной девочкой, - Дедер выдохнул еще одну порцию дыма своей сигары ей в лицо. Успокаивающая ложь, чтобы увидеть всколыхнувшийся огонек надежды в глазах жертвы. Но эти глаза горели насмешкой, - молчишь? Ну, ладно...
Затяжка... Табачная горечь на мгновение дарит ему успокоение. Девчонка не так проста. Ее реакции, поведение... Да все в ней не так, черт ее подери! А этот взгляд вообще отличает ее от всех предыдущих жертв.
Странное чувство выбивает Дедера из привычного состояния превосходства над жертвой, приспустив знамена гордыни. Почему она молчит?
-Как тебя зовут, значит, не скажешь, - роняет он тоном примирения, - ну, как хочешь... А так развязал бы тебя, поговорили.
Ничего она ему не скажет. Да пошел он! Хотел убить - давно бы сделал это. Слабак... Или? Нет, он точно не от папочки. Какой-то левый, залетный. Сколько таких уже было? Как жалко и убого выглядели те, малолетние дебилы, когда она порвала их рыхлые телеса своей стальной игрушкой. Да! Они и не ожидали такого поворота, затаскивая хрупкую пятнадцатилетнюю девчонку в вонючий переулок. На что они надеялись? Такого папаша не простил бы. Их бы просто вывезли на прогулку. Хотя, нет. Вряд ли бы на них потратили и каплю невероятно ценного бензина. Отрезали бы языки и подвесили за ноги, оставили на ночь повисеть. Им еще повезло... что так... Она провела языком по иссохшимся губам, вспоминая их замершие гримасы ужаса на лицах, когда она ворошила их внутренности...
-Зачем тебе мое имя? - тихо произнесла она, и не узнала своего голоса. Настолько он стал чужим.
Дыхание смерти слишком близко, она уже играла с ней в орлянку. И всегда ей везло. И сейчас повезет. Она знает это. Уверена.
-Знаешь, девочка... - голос Дедера спокоен, даже холоден. Он готов принять ее правила игры, и эта игра его заводит всё больше, - твоя жизнь не стоит и чертова цента. Как мне ничего не стоит забрать ее себе в коллекцию. Но хотелось бы решить этот вопрос полюбовно, с компромиссом. Компромисс хочешь? Вижу по глазам - хочешь.
Блеф. За все это время он так ничего и не смог разглядеть в них, кроме насмешки. Но он не хочет ее убивать. По-крайней мере, сейчас. Она ему начинает нравится, пусть даже не утолила его жажды надышаться страхом.
-Прикоснись-ка, - быстро протянул смартфон, к подвязанной руке. Теперь надо брать отпечаток, чтобы его разблокировать.
-Фото? - сделал несколько снимков подряд со вспышкой и цинично добавил, - повиси так чуть-чуть, мне нужно съездить в город. Я скоро, милая, не скучай.
Ушел поспешно, не понимая 'почему'. Ведь с другими было иначе, а сейчас не испытывал ни малейшего удовлетворения от сбоя в отлаженной системе.
К нему вернулось былое самообладание, лишь когда вышел наружу из подвала и сел в машину. Адрес он нашел в телефоне, который был обозначен цифрой один, единственный во всей адресной книге. Остальное мастерски закодировано, будто девчонка давно уже играет в шпиона. Лишь сплошные цифры и коды вместо номеров телефонов. И вообще ни одного имени! Странная девушка. Номер первый скорее всего значит самый важный. Вот по этому адресу он и отправит телефон с фотографией, наняв курьера. Сколько запросить? Миллион баксов - да, такая стоит того. Обратный адрес как всегда в никуда: 'Преисподняя, Асмодей стрит, Абоненту 50, до востребования'. И номер телефона, украденного накануне. Вот теперь, порядок, как он и любит, во всём. Теперь остается ждать звонка и всё же попытаться сломать волю упёртой девчонки. Теперь, это его цель. Настоящая и великая.
'Погладь по головке, мама... как раньше, как в детстве, когда ты еще пахла корицей и бергамотом. И прости меня за то, что не простила тебе я сама. Но нет, чтобы не произошло здесь, сейчас, никто из семьи никогда ничего не узнает,' - слабость накатывала, заглушая боль от саднящей запястья бечевки и усталость неестественно вывернутых рук. Нет никакой семьи. Все эти люди выжжены в ее душе, залиты кровью невинных и ненужных жертв. Ее родители мертвы для нее, как и она для них.
Узнай она раньше, что когда-нибудь попадет в лапы маньяка... Засмеялась бы и плюнула в лицо тому, кто это скажет. Кто посмеет в этом паршивом городе тронуть дочь дона Люцио? Никто! Даже самая бешеная собака не рискнет, ибо расплата будет суровой. И тогда Ад покажется курортом в сравнении с подвалами добряка Люцио. Все об этом знают и уважают установленный порядок в городе. А значит тот, кто сейчас ее держит и пытает здесь, лох и неудачник, залетевший в город случайно, по недоразумению выбравший себе не ту жертву. Но стоит отдать должное - он весьма осторожен, даже лица своего не засветил. Правда ему это не поможет.
Его поймают, как бы не прятался, не скрывался. Найдут и сорвут кожу жесткой щеткой, посолят и подвесят живьем как плотвичку на кукан, чтобы завялить и сделать из него добрую закуску к пиву. Это всего лишь один вариант из тысячи богатого воображения папочки... Вопрос: хочет ли она чтобы его поймали?
Хорошенько нужно было подумать, прежде чем выбирать эту девочку для своих целей. Дедер чувствовал, что всё идет не так гладко, как обычно. Четкий выверенный план мог рухнуть, рассыпаться на глазах еще в самом начале.
Обычно он вылавливал девочек пубертатного возраста, когда они, ошалев от гормонального фона, вырываются на улицу, ускользают, вытекают из под строгих пальцев родителей, и ничего не понимают в этой жизни. Очень легкая добыча. Легкая также, чтобы сломать, выпотрошить из неё всю волю, выудить страх, обнажить его и потом показать родителям. Нет, он никогда не обещал родителям оставить ребенка живым и невредимым, но возвращал его в любом случае: покалеченным или мертвым. Все всегда зависело от родственников - смогут ли они быстро найти деньги и выкупить свое чадо вовремя. Пусть поторопятся!
Но эта девица - совершенно другая, да и возраст далек уже от инфантильного нигилизма. Из каких соображений он ее выбрал? Что его так привлекло? Дедер сидел в машине, вцепившись в руль, теряясь в собственных догадках.
Пока его нет надо попробовать освободиться, нет ничего гаже, чем чувствовать себя жертвой, да и висеть неудобно. Хотя, может дать шанс этому заезжему маньяку? Все лучше, чем прятаться от 'семьи' под боком у похотливого жирдяя, среди местного 'бомонда', этих сливок опустившегося общества. Как же она ненавидит эту свою жизнь! Пьянь и дешевки! Это они не могут без нее, но не она. Нет, вот туда она теперь точно не вернется. Хрен им всем!
'Ты должна будешь как-то оплатить свое проживание, детка,' - в памяти всплывает первая встреча с барменом 'Близорукого Джо'. Тогда у неё ещё был выбор. Но гордость - её наследственная особенность. Как и еще одна.
О! Как она ненавидела любое напоминание о своей принадлежности и наследственности. А еще больше ненавидела тех, кто вздумал попытаться использовать её. Схвати, поймай сверхлёгкий воздух, а если вдруг удастся на мгновение ухватить за крылья и взмыть в высоту... так вот она - твоя высота, бери, если не боишься вдребезги разбиться.
Она и от деспота-отца сбежала лишь только поэтому. Чудом ей удавалось то, что для жертв ее отца было невозможным. Иначе давно бы была замужем за страшным и старым доном Педро, боссом враждующего клана. Даже отец уважительно называл его Воин, что было не слыхано. Да пусть лучше сдохнет этот дон Педро, чем она отдастся ему по приказу папочки! Но сбежав, вдруг обнаружила в себе все то, от чего так старательно пыталась избавиться. 'Ад... Он всегда с тобой, потому что Ад - ты сама,' - так говорил ей Люцио с пеленок, а мама покорно кивала в согласии с ним.
Черт.
-Есть, - Дедер приблизился к висящей на веревке девушке, оставаясь в глубокой тени, - теперь твои папочка с мамочкой найдут деньги, и ты будешь в безопасности.
-Он убьет тебя, - хрипло от жажды проговорила девочка, в голосе её звучал сарказм, с Вселенской издёвкой, но никак не мольба о пощаде.
-С чего бы это? - усмехнулся Дедер, - не тебе, в твоем-то положении, мне угрожать.
-Тобой покормят наших собак...или кур, если мясо будет слишком мелко порублено.
-А может и нет, - Дедер развеселился. Девочка наконец заговорила. Это безмерно радует, значит есть возможность вырвать страх пока еще не причиняя боли, - но пока я с тобой делаю, что хочу... Хм... еще нет, но возможно буду. Ты этого хочешь? Вот даже этим твоим ножичком.
-Ты не представляешь, во что ввязываешься... Впрочем, плевать на тебя. Делай, что хочешь, вряд ли сможешь меня удивить, - блефом на блеф. Конечно, ей не все равно. Чертова жажда жизни просыпается всегда некстати. И словно в подтверждение мыслей она почувствовала холод лезвия, скользящего по ее хребту, разрезающего вдоль молнии платье от Оскар де ла Рента. Единственное, что осталось от ее прошлой жизни, единственное, что было ей так дорого. Она невольно вскрикнула, увидев как на пол стек лоскут бордового шелка.
-Кричишь? А я то еще не причинил тебе вреда...
-Ты, ублюдок! Это платье стоит дороже твоей никчемной жизни!
-Выходишь из себя...- шепнул ей на ухо близко приблизив губы, легко проводя лезвием по оголившейся спине, - мне нравится... Давай, давай. Не разочаровывай меня.
-Из тебя не успеют сделать лазанью для домашней живности. Я покрошу тебя в фарш сама! - она полна решимости. О, да...
-Себя не повреди, деточка. Запыхаешься меня ломать. Наверное, повременю тебя развязывать. Хотя, поверь, мне этого хочется.
-Тогда чего тянешь? Прикончи меня или давай, развяжи. Тогда посмотрим, кто кого. Может быть хоть раз будешь джентльменом?!
'Желая невозможного поверь хотя бы в это'. Кто сказал из великих? А, какая разница, эти бездельники только и говорят об этом, теоретики, мать их. Они никогда не висели, вот так, на веревках изнемогая от боли и смертельной усталости.
'Избавиться нужно от сомнений и тогда - победишь'. Умники, тоже. Она читала это когда то давно, готовясь к побегу из дома, но так как сейчас она не чувствовала необходимости избавиться от сомнений. Она понимает, что нужна маньяку, даже больше чем он нужен ей, но как его убедить в этом, ведь он об этом еще не знает.
- От тебя зависит, детка, - Дедер улыбается в темноте, - я тебя развяжу, только скажи честно. Тебе сейчас страшно?
- Страха не ведает только дурак или мертвый дурак. Все боятся, и ты тоже боишься. Моего отца. Меня. Ты же не от храбрости прячешься в темноте? Верно?
-Ты. Чего боишься ты, скажи? А про себя я и так всё знаю.
-Скажу, если так хочешь - тебя уж точно нет. Хм, мой тебе совет: начинай бояться прямо сейчас - они уже идут. Телефон отправил? Думал, денег дадут? Не дадут. А там все, кто записан в моём телефоне, давно уже мертвы. Дона Люцио знаешь?
'Отталкиваешь для того чтобы приблизить' Тьфу, черт с этими философами. Даже думаешь как они этого хотят. Ну как же его убедить, что они больше не враги?
-И он конечно же, твой папаша, - Дедеру весело, очень весело. Девчонка хочет произвести на него впечатление и врет, выкручивается.
-Его стоит бояться. Можешь не верить, но я сама его боюсь больше, чем тебя.
Изо всех сил рванула путы слабыми руками, пытаясь освободиться. Бесполезно. Только зря растратила последние, что остались, силы и с тихим стоном зверька в капкане повисла, обмякла.
-Можешь не верить мне - право идиота. Просто знай: Он. Уже. Идет. И ему плевать, что ты сделаешь со мной. Главное то, что он сделает с тобой.
Дедер прикурил, в задумчивости потягивая горький табачный дым в себя... Может и не врет, если так спокойно и уверенно об этом говорит. Черт, неужели он мог так просчитаться?
-Но ты даже не представляешь, какую кашу заварил... И возможно, я твоя единственная надежда на спасение.
-Послушай, детка, ты серьезно думаешь, что я боюсь смерти? - Дедер засмеялся хриплым беззвучным смехом, и от этого смеха у нее поползли неприятные мурашки по спине, но она поняла по интонации что победила:
-Думаю. - поморщилась, - и не называй меня "деткой", детка.
Он глубоко затянулся сигарой. Клубы серого дыма чуть подсвеченные отраженным светом на границе с черной пустотой. Так и кажется, что она сейчас разговаривает с этими клубами дыма:
-Только я твой шанс на спасение. У тебя другого выхода нет, если конечно, не жаждешь зачкончить жизнь в сточной канаве где-нибудь за чертой города. Там, где тебя никто и никогда не найдет - и это еще хороший вариант.
-А мне нужно спасение? Ты уверена? И чем ты можешь мне помочь, соплячка? А самый главный вопрос: зачем? Может я сам ищу смерти.
Растет девчонка, растет в его глазах. Пусть и несет чепуху, но она ему нравится все больше. Вот такая самоуверенная и яростная, как он сам. Та, кто не станет бросаться словами на ветер. И обязательно замочит тем же стилетом, который он отобрал у нее. Да и это платье... Оно конечно же больше похоже на дешевую тряпку из сэкондхэнда, но этот пасс сразил наповал, покрошил мелкой стружкой вообще все представления о женщинах. Висеть на балке перед лицом смерти и переживать за платье? Ну, знаете ли, он восхищен. С ней интересно и с ней другие ставки в игре. Рулетка? А не сыграть ли с ней в русскую рулетку? Вот где другой уровень игры.
-От меня тебе не сбежать. Даже не думай об этом, - он подходит к ней сзади, и наклоняясь над ухом, говорит с тихим сарказмом, и вдруг, стилетом чиркает по веревке, - не стоит даже прилагать к этому усилий. Ясно?
-Усилий... - полуулыбка на глазах превратилась в кривую усмешку, руки же освободившись от крепко сплетенной бечевки, безвольно повисли плетьми, пронизанные миллионом мелких мурашек. Мурашки больно защекотали, забились суетой во всём теле. Свобода... Свобода все же относительная блажь, но настоящая боль еще впереди. Все впереди.
-...Которые не стоят и цента? - она сделала усилие, собралась в пружину... и мстительно пнула ногой наугад в темноту, попала куда-то в мягкое.
-Это тебе за "детку". А за платье ты мне ещё ответишь. Да, и верни мне мои вещички...
-О чем ты, детка? - расхохотался Дедер, но получил ещё один неслабый пинок, от бедовой девчонки, которая похоже утратила не только чувство страха, но и совести.
-Ты прекрасно знаешь. Шмотки! Положил в сумочку! Быстро!
На Него нахлынула благодать вместе с чувством необыкновенного умиротворения. Впервые за всю историю своей сознательной жизни он увидел достойного противника. Нет... Не впервые, это обман, чтобы не льстить самому себе. Отец. Он помнит, как тот бил его долго и с пристрастием, бил и кричал ему в лицо, брызгая слюной: "Скажи мне, что ты боишься? Скажи!" Давно это было. В детстве. Тогда Дедер прирезал его как паршивого поросенка, а отец визжал и дёргался в агонии. Наверное ему действительно было больно и страшно умирать. С тех пор Дедер перестал бояться боли.
-Конечно! Без проблем. Сумочку забирай, а ножичек пока останется при мне. Будешь хорошо себя вести - может верну, - сквозь беззвучный хохот проговорил Дедер, и вдруг напрягся, разом прекратив смех, шикнул, - тихо!
-Ты точно дебил, - продолжила девчонка почуяв слабину в противнике, - или заезжий гастролер, если не знаешь правил этого ублюдского города. Может быть это тебе и поможет, но только не я. Не уверена, что хочу тебе помогать.
-Тратишь время! Заткнись. Оставайся здесь, в луче света. Я слышу, мотор машины.
Он толкнул ее в сторону, а сам в момент превратившись в напряженную струну и сжимая тонкую рукоять стилета, притаился в темноте, под лестницей.
Становится все жарче. Она чувствует это по пульсирующим венам, по растущему внутри желанию... Жаль... Ножичка бывший надзиратель ее лишил, в схватке не поучаствовать. Да и не даст он ни за что ей возможности проявить себя.
Лишь идиот решится на битву с толпой отморозков... Как минимум двумя. А в том, что папочка прислал за ней не одного, а нескольких своих шестерок, было слишком очевидно для нее, и кажется, не вполне для него.
Сильнее не можешь вмазать?!- горланил кто-то густым басом под грохот топора по двери, - как шлюшку гладишь!
Боже! Ну что за идиоты?! Они даже не пытаются скрыть своего присутствия. Тупо рубят дверь топором.
Когда наконец ее искромсали в щепки, на порог ввалились двое, чьи лица невозможно было разглядеть при тусклом свете, прорвавшимся в подвал. Лишь два силуэта в шляпах и плащах нервно маячили на пороге.
-Ты глянь! Дочь дона Люцио! Охренеть... - жизнерадостный фальцет раздался из-под шляпы пониже, когда один из громил увидел девушку в ярком свете с резкой тенью на стене, - живая еще!
-Пасть закрой, слюни до пола развесил, - отозвался второй деловитым басом, - босс приказал брать всех целехонькими, а если она сдохнет, то тебя первого под каток лично положит.
-Борешься, дерешься за него, - фальцет с надрывом, - а он тебя под каток. Где справедливость?
С ним будет разговор короткий, слабак. Со вторым сложнее. Но факт остается фактом - оба новенькие, зелень, пушечное мясо... Отцу, видимо, совсем они не нужны, раз послал их за ней. Но все же довольно крупные - тупоголовые амбалы, да к тому же самоуверенные. Интересно. Насколько ее новообретенный союзник крут? Нет, он силен и жилист, это она уже смогла почувствовать на себе, но все же в сравнении с ними, он не потянет. Что ж, она готова помочь, изменить ход этой схватки. Рука сама тянется к крючкам бюстгальтера.
- Помогите... - зовет она слабым голосом. Легкое движение рукой за спиной, и ...
Покинутый лифчик уже валяется в стороне вместе с куском материи - остатками платья - не скрывая великолепную грудь. И двое дебилов-джентльменов как по команде срываются вниз по ступеням ей на помощь.
Дедер легкой тенью уже движется за ними. А стилет лишь коротко блестит в полумраке молниеносным движением.
Он чертовски быстр. Но басовитый амбал оказывается живучее, приходится потратить на него чуть больше времени. Девчонка, черт! Дочь самого дьявола... она уже рядом.
-Позволишь мне? - она обхватывает его руку, прижимаясь телом к нему так, что даже сквозь грубый материал плаща он чувствует ее упругую грудь. Рука тем временем, словно стебли плюща, обвивает его, подбираясь к кисти, сжимающей кожаную рукоятку стилета.
-Зачахнет сам....
-И умрет, - в тон ему продолжает она, нежно отнимая стилет.
Мягкий голос обволакивает его сознание, близость ее тела дурманит инстинкт самосохранения. Вот лезвие стилета уже медленно ползет по брюху их жертвы. Стоп. Их? Вдруг замечает, как сквозь рубаху амбала начинает стремительно сочиться вязкая бордовая грязь. И амбал разрешается воплем смерти.
-Но прежде, хочу понять кое-что...
-Что? - сипло отзывается Дедер. Внутри него борются два демона: желание добить этого упыря и просто желание...
-Ты знаешь, что надо делать. Ты ведь уже проделывал такое и не раз. Так покажи мне.
-Зачем тебе это, детка?
-Не разочаровывай меня. Хочу научиться тебе доверять...- сказала вернув Дедеру стилет, просто вложив сталь в его ладонь.
Отступила в темноту, чтобы завороженно наблюдать на его точные уверенные движения. Спустя пару минут труп был идеально выпотрошен, а внутренности аккуратно сложены рядом, прямо на бетонный пол: кишочка к кишочке, как в мясной лавке.
-Можешь. Оставить. Его. Себе, - кивнула она на стилет, - теперь это твой инструмент. Этому ножу нужен виртуоз. Но я тебе этого не говорила! Слишком много чести.
В покое отец никогда ее не оставит. Как бы ни пряталась и не таилась. И раз он нашел ее даже здесь, у сверх осторожного маньяка, то неизвестно, что будет дальше. Этого нельзя допустить. Нужно объединяться с этим безумцем с сигарой в зубах. Он хоть и маньяк, но все же мил и забавен. Право, как ребенок. Сосредоточенно снимает плащ с убитого шестерки, протягивает ей, потупив взгляд:
-Ты... Это... Держи, оденься. Нам пора уходить, но не в таком же виде? Меня, кстати... Дедером зовут... Я сам... себя... так зову... И надеюсь... ты тоже...
Постоянно нельзя быть в напряжении. Она только сейчас заметила, что почти обнажена. Замерзла. Крупная дрожь бьет почти обнаженное тело.
-Должен тебе признаться, - он ловко напялил ей фетровую шляпу убитого, - тебе она идет... Похоже ты действительно известная личность в этом городишке. Так что временно превратиться в невидимку не помешает. Может ещё штаны его примеришь? А я себе шляпу амбала заберу.
Бороться с собой бесполезно. Дедер всегда это ощущал подсознательно, а сейчас убедился сполна. Он влюбился в эту вздорную девчонку без всяких оснований и надежды на взаимность. Выбирая себе роковую женщину в королевы, будь хотя бы осмотрительней и не делай глупостей. Теперь это правило не его.
-Со временем подберу более приличные, - говорит она, без всякого стеснения напялив на себя необъятные брюки, перепачканные кровью, обвязывая их ремнем от дядьки-пузана, - мы не мародеры мертвецкие шмотки брать, но у нас нет другого выхода. Верно?
Своим видом показывая как хороша даже в этой дурацкой и нелепой одежде, указательным пальчиком как револьвером она придерживает поля сползающей на глаза шляпы.
Страхом больше не пахнет. Он забыл его запах и вкус. Теперь пахнет настоящей свободой и свежестью нового пути.
-Твоя идея была, - она лукаво прищурилась из под шляпы, которая буквально накрыла её голову по самые глаза, - запомни это. Мне нужно прикончить одного неприятного типца. Ты со мной?
Пpиpода никогда не дремлет, она зовет в путь и этот путь покрыт множеством трупов, через которые им предстоит перешагнуть.
Но время не ждет. Люди дона Люцио уже начали за ними охоту, а значит надо убираться отсюда как можно скорее.
-Напарник, поехали! - крикнул ей из открытого окна автомобиля. Да что она там возится?
-Эй! Помоги мне!
Все-таки сумасшедшая девчонка!
Дедер уже вдавил сцепление в пол. За отъезжающей машиной полыхало Адово пламя.
От того места они не оставили и следа.
Времени на то, чтобы сделать это красиво у них совсем не было. Канистра с керосином, Зиппо Дедера и полыхай оно все ясным пламенем.
Снисходит чувство усталости, и уже сквозь пелену полусна она слышит его хриплое:
-К тебе поедем?
-Туда, где ты меня нашел, - она сдвигает шляпу на глаза, чтобы Дедер не увидел, насколько она слаба и как устала.
Благодать... Он не может отказать себе в удовольствии разглядывать ее: такую беззащитную, но в то же время яростную, скрывающую за мешковатой, безразмерной одеждой сильное гибкое тело.