Безразличное бездушное пламя упорно лизало тлеющие головешки, всё ближе подбираясь к ногам несчастной, привязанной к позорному столбу. Ещё совсем немного и оно начнёт глодать плоть обречённой на смерть за.... Каждый по-своему называл её прегрешения, но официально она считалась ведьмой.
Уродливые, насмехающиеся, злорадствующие лица глазели в своём тупом любопытстве на истерзанное пытками некогда прекрасное женское тело, отпуская при этом непристойные язвительные шуточки. Где уж было им снизойти до сочувствия едва живой жертве, перенёсшей немыслимые пытки садистов и изуверов в чёрных мантиях, уставших измываться над этим бренным телом.
Но та, что находилась на лобном месте, не сломленная самыми изощрённейшими издевательствами, гордо, с вызовом смотрела перед собой. Она не знала стыда. Она выше мирских табу. Это чувствовал каждый из стоявших внизу, и оттого ещё более злорадствовал над ней.
-Отрекись, ведьма! - сквозь густой дым кострища горланил главный инквизитор больше для толпы, чем для несчастной, обречённой им самим на смерть через муки и очищающий огонь. Он простирал в вытянутой руке крест перед собой, будто защищаясь за этим маленьким символом веры от самого хозяина тьмы. - Покайся, неверная, перед ликом Господа нашего!
Во тьме ночи лишь отблеск пламени костра да свет далёких звёзд выхватывали из тьмы озверевшие лица никчемных людишек, собравшихся вершить неправедный суд. Посмотреть только, как все кичатся друг перед другом своим мнимым превосходством над ведьмой, а на деле своими бездарностью и безликостью, своими невежеством и никчемностью.
А вот она не такая, как все - другая. Она что-то знает и может такое, что остальным недоступно и неподвластно. Ату её! Нет ей места здесь, среди остальных, потому что все должны быть одинаковые, равные, серые, тупые, никчемные.... Но они не должны знать об этом, иначе что-то в этом мире изменится, и кто-то лишится мнимой власти над своей паствой, этим послушным и бестолковым человеческим стадом.
-Покайся, грешная! - вещал, всё более распаляясь, инквизитор. - Открой свою заблудшую душу истине. Познай веру и любовь к Господу, хоть в последние мгновения своей никчемной и распутной еретической жизни. Пусть это священное пламя очистит твою заблудшую душу от скверны и ереси и направит твою несчастную душу на путь истинный.
-А ты сам знаешь истину?! - вдруг мощным уверенным голосом, перекрывающим шум толпы, воскликнула та, чьи ноги уже лизало безжалостное пламя.
И немая тишина повисла вокруг лобного места и, казалось, само пламя отступило от несчастной, тоже желая услышать её исповедь. Что-то здесь не так.
-Я знаю истину! - поспешил ответить главный инквизитор, дабы ведьма, не приведи господи, не начала соблазнять собравшийся народ еретическими речами, противными религии. - Я чту слово Божие....
-Смотри! - воскликнула обречённая.
-И я увидел, - шептали губы монаха, возлежащего на смертном одре.
-Что же ты увидел, сын мой? - с нескрываемым любопытством спросил пришедший исповедовать настоятель монастыря. Он наклонился к самому рту говорящего, чтобы ни слова не упустить из откровения. Умирающий был когда-то большим человеком в инквизиции но, как считали многие, его душа сломилась в борьбе с проклятыми еретиками, не выдержала их чёрной богопротивной ереси. И вот с тех пор он старательно замаливал свои грехи, удалившись от мира и приняв обет молчания. И только перед самой смертью он решил исповедаться.
-Сперва я почувствовал сильную боль в голове, - едва слышно шептал бывший инквизитор, делясь откровением, чего не позволял себе всю жизнь. - Но вскоре боль прошла, и мои глаза очистились. И вот тогда я отчётливо и ясно увидел то, о чём раньше не мог и помыслить. Это было настоящее откровение.
Сами небеса будто растворились. И открылся моему взору вид огромного дворца. Я ни на мгновение не усомнился, что это божий храм. Он был настолько огромен, что я не смог рассмотреть, где он начинался и заканчивался. Всё, что я тогда увидел, это лишь несколько этажей, и они были непередаваемо прекрасны в своей божественной архитектуре. И где-то невдалеке от него парит наша Земля, как мельчайшая крупица, маленький такой жалкий шарик. А всё вокруг заливает прекрасный живительный свет, согревающий саму душу удивительным теплом. И я был очень удивлён и пленён этим чудным видением. И ещё я думал тогда, почему это какая-то ведьма, еретичка проклятая, смогла показать мне храм Господа нашего, а не кто-то другой из тех, кто искренне предан нашей вере. А потом.... Потом....
-Что, что было потом? - нетерпеливо подначивал святой отец, боясь, что внезапно замолчавший монах так и умрёт, не открыв до конца чудного откровения.
-Потом, - почти неслышно произнёс монах. И слёзы ещё сильнее полились из его глаз. - Прости меня, падре. Я не в силах даже сейчас говорить об этом. Это очень тяжело и я не могу себя простить.
-Господь простит тебя, сын мой, если ты откроешь ему и своей церкви истину, и покаешься в грехах, - привычной скороговоркой выпалил настоятель.
Продолжение здесь https://ridero.ru/books/widget/na_grani_nebytiya/
